Благословение Темного бога

Глава 1

— Ххаш! Да что же это сегодня такое?

Выругавшись от бессилия, я нервно сунула в костер еще одну охапку хвороста. Сегодня все было не так. Даже абсолютно сухой хворост не хотел разгораться. Хилый костерок шипел и плевался искрами, несмотря на то, что я уже успела плеснуть в него немного алхимического зелья, которое способно гореть даже на поверхности воды. Но сейчас не помогал даже этот чудо-состав. Огонь будто боялся разгораться и подниматься выше, жался к земле, прятался за камнями, которыми я обложила очаг для собственного удобства. Такого не случалось даже поздней осенью, когда гиблые туманы Пустоши будто живые проникали в мельчайшие трещинки и все напитывали мертвой, плохой влагой.

— Как ты думаешь, дружок, — задумчиво обратилась я к Серому, спокойно лежавшему у огня справа от меня, — что на этот раз? Пробуждение особо мощного темного источника? Или какая-то тварь пытается пробиться в наш мир?

В ответ Серый, песчаный волк, которого я подобрала совсем крохой пять лет назад, с трудом отбив у огромного стервятника, беспокойно дернул ухом. Покосился на меня умным желтым глазом и снова уставился туда, где за неровной цепочкой холмов начиналась она, Великая Пустошь. Коварное пространство, абсолютно мертвая земля на две недели пути, в которой, впрочем, водились такие твари, что редкий маг мог выстоять против них в одиночку. Там что-то происходило. Я это чувствовала всей кожей, всей своей сущностью чернокнижника. От этого ощущения противно сосало под ложечкой.

Вздохнув, я потрепала Серого по ушам:

— После ужина нужно обязательно заговорить наконечники. И хотя бы часть накопителей зарядить. Присмотришь за мной, если снова выложусь до донышка? — Волк неодобрительно покосился на меня и слегка шевельнул хвостом. Несведущий человек мог бы принять это за проявление собачьего дружелюбия, но я знала, Серый таким образом выражал мне свое согласие присмотреть за мной и неодобрение оттого, что снова собираюсь магичить на пределе сил. Я вздохнула: — Знаю, дружок, все знаю. Но есть такое ощущение, что нам с тобой нужно быть во всеоружии. Ты понимаешь, о чем я, — многозначительно добавила я и сама уставилась в темнеющий в холмах проход, напрямую ведущий от моего скромного жилища к самой кромке смертельно опасных земель.

Ночная тьма в компании седых щупалец тумана уже осторожно пробиралась вперед, все укрывая собой, захватывая все больше и больше пространства на площадке перед пещерой, в которой я обитала последние пять с половиной лет. Дорого бы я сейчас отдала за умение слышать ушами и видеть глазами Серого. Волкам доступно больше, чем самому умелому магу. Никакие заклинания не заменят инстинкты и волчье чутье. А я к тому же самоучка, никаких учебных заведений не кончала и у магов в учениках не ходила. Что вычитала в книгах, то и мое. И все-таки, что же на Пустоши такое сейчас происходит? Отчего у меня периодически по коже нервно маршируют мурашки?

В который уже раз за сегодняшний вечер я внимательно вгляделась в ведущий к Пустоши проход между двумя довольно высокими холмами. Песчаники, совершенно лысые со стороны Пустоши, и покрытые чахлой растительностью со стороны моего бивака, были густо оплетены чернокнижными заклинаниями, и обычно я не опасалась незваных гостей. Но сегодня мое собственно смутное беспокойство подогревалось тревогой волка, заставляя раз за разом вглядываться в наползающую ночную тьму и бесконечно проверяя охранные сети. Магия молчала. Глаза не видели опасности. А тревожность не утихала.

Смирившись с тем, что нормального костра у меня сегодня не будет, я пристроила нанизанных на прутья шешунов над огнем. Эти небольшие и шустрые пустынные крыски обладали невероятно вкусным мясом. Но их было очень трудно поймать. Даже имея помощь Серого, я далеко не всегда могла полакомиться этим деликатесом. А сегодня нам повезло: возвращаясь после полудня с ярмарки, я наткнулась на целое поселение этих зверьков и не раздумывая применила охранные чары, надеясь, что не все шешуны разбегутся и я успею кого-то изловить. Так и вышло: троих подбила из подобия пращи я, еще пятерых успел задушить Серый. Так что у нас сегодня был пир: шешуны, свежий хлеб вместо лепешек собственного приготовления и немного зелени и ранних осенних овощей. Порцию Серого я уже заботливо положила ему сбоку от костра. Но волк, хоть его влажный, подвижный нос без конца дергался, впитывая запахи, к угощению не притронулся, ожидая, когда к трапезе приступлю и я. У нас давно уже так было заведено: вместе ели, вместе спали, вместе сражались.

Деревня находилась всего в паре часов пешего хода от меня и границы мертвых земель. Даже странно, что простые люди поселились так близко от Пустоши. Но даже несмотря на краткость пути, ходить на ярмарку я не любила. Местные давно уже знали, кто я и какой магией обладаю. Но терпели. Я была своего рода последней преградой между селением и тварями тьмы, обитающими в Пустоши. Меня сторонились, посылая в спину обережные заклятья. Как же, чернокнижница! Проклятая магиня! Но при этом ссориться со мной никто не хотел: мало ли, придется через Пустошь путешествовать. Или опять проснется Темный источник в холмах и придется идти ко мне на поклон, чтобы его запечатать. Увы, с Темной магией справиться могли лишь чернокнижники. Проклятая братия, по слухам, якшавшаяся с демонами. К этой братии вот уже шестой год принадлежала и я. За что меня местные и не любили. Не любили, но и не гнали. Терпели как неизбежное, необходимое зло. И продавали мне хлеб, муку, соль, травы, которые я не могла добыть сама, одежду, оружие и обувь. Продавали, а потом плевали вслед в надежде, что я и вся черная магия за компанию сгинем и больше никогда не появимся на горизонте.

Проверив степень готовности шешунов, я повернула импровизированный вертел над огнем и разгребла угли. Ужин был уже почти готов. Набрав в небольшой горшочек воды и бросив туда горсть сухих ягод, я пристроила его среди углей. Пока мясо поспеет, пока поем, чай уже и настоится. Ягодник для меня был роскошью по той причине, что в землях, прилегающих к Пустоши, ягод почти не было. Мне приходилось их покупать в деревне. А туда я старалась лишний раз не соваться. Чтобы поменьше слушать злобное шипение в спину. Хотя сегодня гвоздем программы была отнюдь не я.

Глава 2

Виннел машинально потер подбородок с так заинтересовавшей меня отметиной и вздохнул:

— Никто не станет тратить магию и силы на то, чтобы привести в порядок лицо какого-то боевика, рискнувшего пойти против своей королевы. — «Королевы» он выплюнул с таким видом, будто это было не обозначение высшего в стране титула, а нечто особо омерзительное и грязное. — Вот из-за происшествия, приведшего к возникновению этой отметины, я и покинул дворец. Нет желания защищать тех, кто этой защиты недостоин, — жестко добавил он таким тоном, что стало понятно: больше мне из него не вытянуть ничего.

Впрочем, я не особо расстроилась. У нас впереди длинный совместный путь. По опыту знаю, в Пустоши, когда даже самым опытным и храбрым становится страшно от одной мысли о возможном знакомстве с ее обитателями, всем хочется хоть капельку человеческого тепла и участия. Хочется хоть с кем-то поделиться наболевшим, тем, что мучит и тревожит душу. Будет у нас еще время поговорить и облегчить совесть. А пока за разговором мы незаметно пришли к ветхому домишке старой Ишры.

Остановившись у лавки булочника, располагавшейся через два дома и напротив от домика Ишры, я рукой придержала Виннела:

— Посиди здесь. У мастера Оойта можно купить ягодник к булочке или травяной настой. Чтоб скоротать время. А со мной тебе нельзя.

Виннел уже открыл рот, чтоб возразить, но сник под моим взглядом. А я покачала головой:

— Спасибо. Мне очень приятна твоя забота и желание защищать. Но, во-первых, я иду попрощаться перед долгой дорогой со своим единственным в этом селении другом. А во-вторых, чем быстрее ты привыкнешь к тому, что отныне не ты меня, а я тебя буду защищать, тем будет лучше для всех. Я не хочу, чтобы ты погиб по глупости. Не прощу себе твою смерть.

Забавно было видеть вытянувшееся от изумления лицо боевика с выпученными глазами. Но у меня не было времени на то, чтобы просто так стоять и ждать, пока Виннел переварит услышанное. Время поджимало. Да и привыкла я к тому, что до первой опасности ко мне никогда и никто не прислушивается. Что и не удивительно: боевым магам, рослым и мощным мужикам, сложно поверить, что в Пустоши они целиком и полностью зависят от тощей девицы-недомерка, от того, успеет ли она вовремя прочитать заклинание и сплести свою сеть. Впрочем, я уже давно научилась в Пустоши постоянно носить с собой заготовки чернокнижных заклинаний, подвешенных к ауре, и целые гроздья заряженных под завязку накопителей. Благо, в Пустоши, с ее многочисленными Темными источниками, проблем с восстановлением резерва или зарядкой накопителей не было. Для меня. Светлым магам энергии постоянно не хватало. Вспомнив об этом факте, я, ожидая, пока мастер Оойт лично отсчитает мне сдачу за сдобный калач, обернулась к боевику:

— Эй, Виннел! — Маг поднял на меня все еще ошарашенные глаза. — Скажи своим, чтобы по максимуму запаслись накопителями. В Пустоши у вас будет проблема с пополнением резервов.

Отвернувшись к пекарю и сгребая со стойки мелочь, я даже вздрогнула, услышав хмурый вопрос:

— Ведешь, значит, очередных безумцев в Земли драконов?

Косо посмотрев на пекаря, но не заметив ни ненависти, ни злости в его глазах, пожала плечами:

— Мне сказали, что караван идет в земли орков и наняли на все время, пока будут там торговать. — Я не обязана была перед кем-то отчитываться, но и ругаться перед дорогой, рискуя схлопотать очередное проклятие, не стоило. Хотя странно вообще, что мастер Оойт заговорил на эту тему. Ему-то не все равно, куда и кого ведет про́клятая всеми чернокнижница? — А почему вы об этом заговорили вообще, мастер Оойт?

Пекарь суетливо принял оплату у стоящего за мной селянина и положил на прилавок буханку, а потом смахнул упавшие крошки. На меня мастер Оойт смотреть избегал. Но, поняв, что без ответа я уходить не собираюсь, тяжко вздохнул:

— Мы не любим тебя, Лил, и опасаемся твоей магии. Это правда. Но также и правда то, что за все годы, что ты живешь рядом с нами, мы не потеряли ни одного человека, ни одна скотина не стала жертвой тварей черной магии. С тобой безопасно. И потерять тебя не хотелось бы…

Я остолбенела. Это что же такого знают селяне и не знаю я? Однако задать вопрос пекарю уже не получалось. Мастер Оойт, чтобы прервать тягостный диалог, попросту юркнул в подсобное помещение, выпихнув вместо себя к прилавку жену: дородную и краснощекую бабищу с руками толще, чем мое бедро. При одном взгляде на ее физиономию становилось понятно, что у этой дамы не то что ответы, снега среди лютой зимы не допросишься. Поморщившись, я забрала свою покупку и, краем взгляда отметив, что Виннел последовал моему совету, направилась к домику старой Ишты.

Старуха была одна. И обрадовалась мне, как родной, едва я переступила порог скрипучего покосившегося домика. Засуетилась, ставя на стол чашки и наливая в них свежий, еще горячий травяной взвар. А в мою чашку еще и добавляя большую ложку меда:

— Лил, девочка! — Ишта украдкой утерла уголком завязанного под подбородком платка слезящиеся глаза. — Ты пришла! Не забываешь про старуху!..

Выложив на стол калач и кое-какие прихваченные из дому травы, которые я собирала в Пустоши, присела к столу и усмехнулась:

— Разве можно забыть единственного человека, который относится к тебе как к родной?

Ишта скорбно опустила уголки губ, присаживаясь напротив меня:

— Можно, девочка, еще и как можно.

Старуха умолкла и больше ничего не добавила, отвернувшись и молча уставившись в пыльное стекло, за которым ветер качал сухой бурьян в небольшом огородике у дома. Раньше, насколько я помню, у Ишты всегда до первых морозов под окном пышно цвели цветы. Странно было видеть такое запустение. Я окинула внимательным взглядом сухую, сгорбленную фигурку в засаленной теплой безрукавке и поняла одну вещь: Ишта сдала, и очень сильно. Годы наконец взяли свое. Кажется, я очень правильно сделала, что пришла к ней попрощаться перед дорогой. Скорее всего, по возвращении я застану дом заколоченным. А Ишта уйдет к предкам в иной, лучший мир. Подавив тяжелый вздох, я про себя решила, что обойдусь и без предсказания. Незачем отбирать ради прихоти у старухи последние силы. Но Ишта решила иначе.