Блуждающие души

Пролог

«Перед тем, как мстить, вырой две могилы.»

Конфуций.

Сложно удержать весь мир, если ты только малая его часть. Лайла сидела на камне, задумчиво глядя вслед отплывающему кораблю. Когда-то похожий также уносил двоих, которым предстояло стать родителями одного из тех людей, которые «заставляют вращаться эту планету».

Маленькие ниньо – она не любила звать их куклами – наслаждались своей недолгой жизнью в пыли под её ногами. Старая Бинда, учительница и опекунша Лайлы предостерегала её от частого использования искусства «улавливания душ». Это древнее знание подвластно очень немногим альба − за время своей достаточно долгой жизни Лайла не встречала таких, как она сама.

«Владение тайнами делает нас могущественными, но одинокими», − часто говаривала Бинда. Ученица, спустя годы, готова была с нею согласиться. Она уже много лет не видела наставницу: жива ли она? Смогла ли избежать опасностей войны? Вопреки мнению, бытующему среди людей, далеко не все альба провидцы или мудры по определению. Себя Лайла причисляла лишь к первым, да и то, дар её был нестабилен, зачастую настигая в самое неподходящее время. Наставница бесконечно повторяла: «Ты должна владеть даром, а не он тобой!». Альба давно поняла, что в эта битва почти проиграна ею. Настойчивые видения служили руководством и побуждали к действию.

Сейчас Лайла просто сидела и наслаждалась весенним вечером. Мир так устал от тяжелых событий! Боль, страх, страдание заполнило все уголки планеты. Так быть не должно! Если можно чуть подтолкнуть там, немного помочь здесь – события во всем мире покатятся совсем по другим рельсам.

Последнее слово застряло в паутине мыслей, начиная раскачиваться, как паук, подбирающийся к жертве. Женщина ощутила приближение «озарения» − они всегда болезненны. Лайла подозревала, что со стороны выглядит не слишком хорошо, но ничего поделать не могла. Окружающий пейзаж залило молоком яркого света, в уши ворвался резкий звук… Свисток! Поезд двигался по рельсам, приближаясь с каждой секундой. Еще один свисток − черная туша паровоза плавно подплывает к платформе: женщина насчитала шесть вагонов. Видение начало меркнуть, а она ещё не успела разобрать, что оно предвещает. Усилием воли альба попыталась перевести взгляд с исходящего паром железного монстра на то, что было рядом: она явно стояла на платформе вокзала, но вот где он находится? В каком городе, стране?

Она вязла в окружающие мире видения, как в патоке. По мере того, как поле зрения перемещалось, Лайла чувствовала: он ускользает, будто только что пойманная рыба из рук. Прежде чем видение окончательно угасло, слух уловил трели сверчков, а город под скалой и море, тянущееся до самого горизонта, вытеснили неизвестную платформу с поездом, находящиеся непонятно где, её взгляд уперся в белую вокзальную табличку с выведенной готическим шрифтом надписью: «станция Брандбург, Новый Гампас».

Она глубоко вздохнула, протянула дрожащую руку к двум ниньо, сиротливо лежавшим на земле: видения всегда обрывали тонкую нить, связывающую сосуды со скитающимися душами, беспрестанно в избытке витающими в воздухе. Малышки пригодятся – новый воск получится купить ещё нескоро. А сейчас ей, похоже, предстоит дальняя дорога.

Глава 1

Лайла не любила больших городов. Единственным исключением служила гостеприимная Вилея, где легко было затеряться среди многочисленного разношерстного народа со всех концов континента. С Венсаном и его ярмаркой она исколесила многие земли, обходя стороной Грент, где сложно было удивить кого-то чудесами…

Ирония судьбы − сейчас Грент стал пристанищем для тех, кому были не рады в других местах континента Мофалии. Тут нашли приют воины, оставшиеся инвалидами, вид которых пугал или оскорблял взгляды добропорядочного общества Кримпса – там были особенно непримиримы к любым напоминаниям о побежденных магах. Люди и другие существа, пострадавший в лабораториях лордов Грента – их оказалось слишком много, чтобы просто замалчивать сам факт существования, тоже избрали местами поселения дикие леса и предгорья Грента. На этих несчастных была объявлена безжалостная охота повсюду, и лишь здесь они чувствовали себя свободными, способными дать отпор «охотникам за чудовищами». Так теперь их звали повсюду, от берегов Грозного океана до Яматаго – чудовища или твари!

Магов победили, истребили физически… На самом деле, всех убить невозможно! Большинство затаились в лесах и труднодоступных районах, или сбежали в другие государства, поселившись там тайно, скрывая свои таланты. Большинство выживших лордов нашли пристанище в дальнем Яматаго, где магов совсем не чурались.

Захватчикам сопротивлялась сами земли поверженного государства, которые со временем стали звать Ядовитыми. Фермеры Кримпса не смогли собрать здесь ни одного нормального урожая. Бобы вырастали либо со спичечную головку, либо с кулак, но были тверды как камень. Овощи отдавали непривычным сладковатым вкусом, а пшеница просто не росла, как бы ни старались люди. Многие отступились и вернулись восвояси, не выдержав нескольких бесплодных сезонов, единицы остались, продолжая воевать за скудный урожай.

Лайла не боялась Грента: она прекрасно знала − настоящие Ядовитые земли больше не опасны. Здесь она всегда могла найти друзей и поддержку, но и в их кругу она старалась поменьше забавляться с ниньо, хорошо выучив уроки прошлого…

Судьба звала её в столицу Нового Гампаса. Сообщение с Грентом налаживать не спешили. Там, где раньше вились ветки железных дорог, нынче всё поросло высокой травой и кустарником. Мощёные дороги постепенно приходили в негодность из-за отсутствия ремонта. Морское сообщение было налажено, но порой нужного транспорта приходилось дожидаться неделями.

В видении ей предстал вокзал… Быть по сему! Можно добраться до Номана – ближайшего городка на границе Кримпса, откуда ходят поезда по направлению в Новый Гампас, а уж на месте проще будет добраться и до Брандбурга. Одно плохо – в Номане особенно не жаловали чужаков, явившихся со стороны Ядовитых земель, а на альб косились всюду. Значит, нужно обзавестись подходящей одеждой.

Лайла вздохнула, окинув взглядом своё одеяние: темно-фиолетовая накидка, расшитая золотыми нитями – по ней безошибочно можно было вычислить принадлежность к племени альб, даже если не смотреть на платиново-белые волосы и прозрачные серо-голубые глаза. Под нею удобная плотная туника в тон, черные облегающие штаны, не сковывающие движений. На шее два амулета – один на виду, поверх туники, другой под нею. Объёмная кожаная сумка, покрытая бисерными вышивками – подарок хвостатой подруги-акробатки Джали, с которой знакомы ещё до её замужества. В таком одеянии удобно в дороге, но в городе женщины так не одеваются.

Со вздохом она полезла в сумку, вытащила последние пять лей – остатки роскоши, заработанные на недавней ярмарке в Валхассии. Что ж, на достойную одежду и дорожный саквояж, приличествующий даме в пути хватит. Положив монеты обратно, она достала невероятно красивый флакон − сочетание стекла и металла − аккуратно откупорила, мазнула пробкой по запястью, вновь закрыла, спрятала обратно. Только после этого помахала рукой перед лицом, с наслаждением потянув носом. Аромат свежескошенной травы в сочетании с легким оттенком спелых яблок и весенних цветов – жена вампира Кауфа знает толк в духах! Циана, не знакомая с ней лично, составила их, идеально угадав сочетание запахов, соединившихся в уникальный непередаваемый аромат. Он напоминал о детстве, яблоках в саду, маминых руках, гладящих по голове, расчёсывающих непослушные белые пряди. В запахе было что-то таинственное, будто неразгаданная загадка, будоражащее и нестабильное, как её собственный дар. «Лайла» − было написано красивыми витыми буквами с одной стороны бирки, а с другой поблёскивала серебряная роза.

Эта семья никогда не забывала её, неизменно отправляя подарки на все праздники в адрес Джали, зная, что они частенько встречаются. Что ж, пришла пора выбираться из леса и отправляться в мир стучащих колёс, паровозных свистков, выкриков посыльных и стука копыт, высекающих подковами искры из мостовой.

Глава 3

В лавке готового платья девушка, стоящая за прилавком, настороженно наблюдала за ней. Лайла выбрала тёмно-серое изящное платье с черными вилейскими кружевами – город-государство снискал не только торговую славу, но и стал приютом для мастеров всех мастей. Кружевницы порой создавали настоящие шедевры, ювелиры, не менее искусные, без помощи магии создавали волшебные украшения, а оружейники прославили родной город далеко за его пределами.

− Это платье вам не подойдет, − заявила лавочница. Альба удивлённо посмотрела на неё. – Оно шилось для юной, невысокой миниатюрной девушки. Очень узкое в талии, − тут же пояснила та, − По росту вам будет как раз, но объемы…

− Давайте, я примерю и посмотрим, − улыбнулась Лайла. Её обычная удобная одежда хорошо скрывала тонкую фигурку женщины. Среди альб не найти дородных или просто крупных людей – этому племени свойственны худощавость и тонкая кость. Через несколько минут она вышла из-за ширмы и объявила удивлённой лавочнице:

− Я беру. Можно подобрать к платью плащ, шляпу и саквояж?

Вскоре из дверей модной лавки появилась нарядно одетая очень изящная дама в сером дорожном плаще, с большим саквояжем в руках. Белые волнистые волосы были спрятаны под немного вычурной шляпой в тон платью. «Осталось купить шнурованные ботинки на небольшом каблуке» − подумала альба. Кожаные мокасины, популярные у её племени, в городе привлекли бы лишнее внимание – дамы таких не носят. Покрытая бисерной вышивкой сумка, с которой Лайла не расставалась, отлично разместилась внутри саквояжа, вместе с прежней одеждой.

Сапожник долго цокал языком, дивясь маленькой ножке заказчицы. Среди готовой обуви подходящих ботинок не нашлось, а детские не годились. Мужчина пообещал к завтрашнему вечеру сшить пару, снял мерки и получил задаток – шесть эрви[1], запросив двадцать по завершению работы – за срочность.

Со вздохом Лайла взмахнула рукой, подзывая извозчика – новый наряд обязывал заночевать в приличной гостинице, до которой идти далековато. Деньги таяли катастрофически, а ещё покупать билет на поезд! Она очередной раз в душе кляла свои видения, заставляющие порой идти неизвестно куда, с неясной до конца целью. Однако, спорить с ними она не решалась – наученная горьким опытом; ни разу ещё они не обманывали – провидицу вели туда, где она была нужнее всего.

− Что это вы одна? – спросил возница, заросший бородой почти до самых глаз. Женщина поёжилась под его колким взглядом. – Такой миленькой юной госпоже не пристало бродить по окраинам без сопровождения!

По окраинам? Альба полагала, что добралась чуть ни до центра города! Не удостоив любопытного бородача ответом, она скомандовала:

− На вокзал, будьте любезны!

Мужчина отвернулся, неодобрительно покачал головой и щелкнул длинным кнутом по мостовой, побуждая двух пегих лошадок тронуться с места. Двуколка медленно катилась между домов, редкие прохожие спешили поскорее скрыться в помещении. Лайла редко бывала в городах, но такое поведение жителей казалось странным. Вдруг кучер тихо пробормотал ругательство и стал неистово подгонять лошадей.

− Что случилось? – забеспокоилась Лайла.

− Вы что, дамочка, не здешняя? – угрюмо отозвался бородач, − Сегодня же пятница! Кеннит-Напёрсток гуляет!

Это заявление ни о чем не сказало альбе.

− Ничего не понимаю! – отозвалась она, − Что за Кеннит?

− Хорошо, что не понимаете, − кажется объяснять он ничего не собирался, − Сейчас поскорее доедем на вокзал – там территория Лендса-Угроба – Напрсток туда не суётся.

С трудом альба догадалась, что это местные бандиты. В больших городах, чаще всего на периферии, в глухих местах, образуются банды из таких вот отверженных обществом, но не желающих мириться с отведенным положением. После войны их было особенно много. Если в Вилее с ними успешно боролись местные дозорные, то в Кримпсе собирали народные дружины. Король не желал отправлять гвардию, находящуюся на содержании короны, для борьбы с «отребьем». В каждом городе из активных граждан собирали такие дружины, но они были в разном состоянии как оснащения, так и боеготовности. На границе с Грентом, который в Кримпсе упорно продолжали именовать Ядовитыми землями, часто действовали свои законы, и граждане просто договаривались с бандитами.

Иногда им платили за «охрану» торговцы и зажиточные горожане, чаще просто откупались, чтобы их не трогали… Какие договорённости действовали в Номане Лайла не знала, да, если честно, даже вникать не хотела. Ей бы уехать поскорее туда, куда звало видение.

Где-то играла музыка – альба даже разобрала слова незатейливой кабацкой песенки:

Дайте нищему монетку – он пропьёт её скорей!

Будет плакаться в жилетку о дурной судьбе своей.

Вы весёлую девицу позовите танцевать,

Напоите, накормите – вашу будет греть кровать.

Заплатите музыканту, что играет на струне,

Пусть мелодию затянет о любви и о войне.

Мы всплакнём над пивом дружно, вспомнив давние бои,

И затянем вместе песню «Очи синие твои»…

Глава 4

Прохожие попадались всё реже, возница стал чаще оглядываться и нахлёстывать лошадей. Мелодия расплывалась по мере удаления от источника, слова слились в многоголосый гул. Послеобеденное солнце ярко светило, размывая ощущение опасности. В самом деле, ведь дурные дела творятся под покровом ночи, а сейчас один из теплых первых дней осени: ну что может случиться?

− Вы не думайте, Кеннит не из обычных отребий! – подал голос возница. Похоже он изменил своё решение, ничего не объяснять, а может, решил успокоить барышню разговорами. − Те не такие наглые. По ночам грабят на дорогах подгулявших путников, ну… карманничают – не без этого. У нас народ тихий: после войны много инвалидов осталось – кто без руки, кто без ног. Обожжённых много – без слёз не взглянешь… Простите, − тут же опомнился бородач, − Кеннит, он от всех наотличку: до войны в Номане наместник был из столицы – за что его в нашу глушь сослали – не ведомо. Видать, провинился перед кем-то близким к королю.

Так вот, Кеннит – его сын. Тут армия лордов долго стояла – мы ведь у самых границ с ними живём. Наместника того, как лорды пришли, сразу убили – огромная тварь со скорпионьим жалом и женской головой – ужас, да и только!

− Мантикора, − про себя пробормотала Лайла, но извозчик услыхал.

− Да, она! Так и говорили «минтикра», − он забавно перекривлял слово, − Эти, прости Создатель, лорды таких гадов наделали – до сих пор прут из Ядовитых земель, конца и краю им нет!

− Лорды не создавали мантикор, − заметила Лайла, − Это очень древние и редкие существа. Обычно они не выходят к людям. Видимо, война и их застала врасплох.

− И не говорите! Кого она только не застала. Так вот Кеннит маленьким был тогда, что там было, не скажу. Отца его эта «минтикра» убила, а его пожалела, только палец указательный оторвала – хорошо не отгрызла: говорят у них ещё и слюна ядовитая. С нею, зверюгой этой, кто-то из магов был, пожалел мальчонку – прижег волшебным огнем рану и приладил на место пальца железный колпачок – точь-в-точь напёрсток. Так его и прозвали за это Кеннит-Наперсток.

Лайле была безразлична эта информация, она восприняла её как очередную путевую байку, поэтому без интереса спросила:

− И чем же так страшен этот Кеннит, что весь город пустеет, когда он «гуляет»?

− Страшен? Нет, он не страшный совсем – даже местами ведет себя как благородный. Только по пятницам позволяет себе расслабиться – закатывается в местный бордель… Простите! Напивается там, а потом куролесит до утра. Самое страшное – никто не знает, что он может учудить в следующий раз. В прошлом году чуть весь город не спалил.

Возница обернулся, чтобы оценить произведенный словами эффект, и заметив недоверчивую улыбку девушки продолжил ещё более рьяно:

− Вот не смейтесь! Да, это правда, любого спросите! Перепил как-то, выкинул из окна борделя – ещё раз извиняюсь – бочку с керосином. Такая вонища стояла – держись! Но это полбеды. Как потёк по улице керосин, он и пальнул из мушкета – так полыхнуло − огонь да копоть до небес стояли! А Кеннит орёт из окна: «Огненная река! Огненная река!» Насилу потушили. Как дома вокруг не загорелись – одному Олдумну известно.

− Что ты там болтаешь? – Лайла подскочила от раздавшегося совсем рядом развязанного баритона, − Все совсем не так было! Ещё бордель приплёл!

[1] Мелкая монетка Кримпса, эквивалент вилейского фита.

Глава 5

С ними поравнялась открытая коляска, в которой сидело трое молодых людей, одетых дорого, но как-то неряшливо: один поверх тёмной атласной рубашки надел золотой парчовый жилет, а прямо на него взгромоздил дорожный плащ; у другого из-под строгого черного камзола с серебряными пуговицами алела шелковая рубашка, а заботливо отполированная медная бляха на брючном ремне слепила глаза, отражая солнечный свет. Третий выглядел самым мрачным – неброская серая одежда с изящной вышивкой шелком в тон, серебряные пряжки на ремнях, крепящих судя по всему футляры с оружием. Лукавая улыбка не вязалась с тяжёлым взглядом глаз цвета пережжённого квана, немедленно изменивших выражение, стоило им встретиться с бледно-голубыми зрачками Лайлы.

Лицо молодого мужчины отразило лёгкое потрясение, но это продлилось недолго. Взяв себя в руки, он вновь состроил скучающе-саркастическую мину, однако не обманувшую альбу. Она привыкла, что на неё реагируют подобным образом: об их племени ходили самые разные толки. Не имевшие постоянного места, кочующие из одной местности в другую – альбам приписывали колдовские способности и исключительные военные умения. Как всегда, слухи были правдой только отчасти: некоторые мужчины альба могли так перерубить падающий осенний лист своими покрытыми рунами клинками, что он продолжал планировать в воздухе создавая видимость целого, и только коснувшись земли распадался на две части – но таких были единицы. А альб, обладающих колдовскими способностями оставалось и того меньше.

Лайла привыкла, к таким взглядам – удивлённым, ошарашенным, с подозрительным, но в данных обстоятельствах вызывало большое беспокойство. Тем временем возница почти отпустил поводья, лошади перешли на шаг.

− Прошу прощения, господин Кеннит! – промямлил он таким подобострастным тоном, что женщине стало непосебе, − Дамочка очень спешит на вокзал – скоро её поезд отправляется!

− Мы ни в коей мере её не задерживаем! – произнес названный Кеннитом, − Но могли бы удостоиться хоть пары слов от дамы лично.

Двое его сопровождающих глумливо загоготали. Мужчина недовольно поморщился, но ничего не сказал, выжидательно глядя на Лайлу. Как же ей не хотелось сейчас применять Искусство! Но она подумала: «А, собственно, что я теряю? Через несколько минут, максимум через час, я покину этот город!» Возница в страхе остановил лошадей, которые пофыркивая, как ни в чём не бывало трясли длинными чёлками. Две коляски стояли рядом, перегородив дорогу, и никому до этого не было дела – улица совсем опустела.

Лайла придвинулась ближе к борту коляски, чтобы не пришлось говорить громко и уставилась на издевательски улыбающихся спутников Кеннита. Как же она не любила смотреть в душу! Мысли этих двоих были такими грязными, что она невольно отшатнулась. Словно почуяв слабину, мужчины громко засмеялись. Альба приложила волевое усилие, чтобы вновь ПОСМОТРЕТЬ на них. Два объекта контролировать сложнее, но Лайла в этом вопросе не слушала Бинду, забавляясь с ниньо почти каждый день, пока не научилась контролировать двенадцать душ одновременно. Пока это был её предел, но она стремилась к совершенству…

Парни замерли, почуяв неладное. Кеннит с удивлением переводил взгляд с друзей на женщину и обратно, но пока не смог разгадать подвоха.

− Вы двое! – изрекла Лайла, − До конца жизни будете вымаливать добрыми делами и тяжким трудом прощенье за свои преступления! Ты, Гирша, − бандит в красной рубашке вздрогнул, − Отдашь все свои награбленные деньги, спрятанные в корнях кривого граба на опушке леса, бедной вдове с четырьмя детьми, живущей в землянке за городской чертой и проследишь, чтобы её не обижали. Ты же, Яри, − «золотой жилет» не сводил с неё округлившихся глаз, − Сначала попросишь прощение прилюдно у девушек, которые по твоей милости оказались в борделе – от них отвернулись собственные семьи из-за того, что ты их изнасиловал во время «гулянок» и гонял голыми по улицам. Потом купишь каждой по дому и будешь тяжко работать, чтобы содержать – твоих, между прочим – детей. Стоит ослушаться моего приказа, как у каждого из вас отнимется сначала левая рука, потом левая нога, потом правая… Если ослушаетесь пять раз – остановятся сердца. А теперь идите и исполняйте!

Бандиты на нетвердых ногах вылезли из коляски и молча разошлись в разные стороны. Кеннит резко потянулся к боку за оружием, но Лайла остановила его одним словом: «Нет!» Этот сильный мужчина сопротивлялся её воле! Рука медленно, рывками продвигалась к цели… Но тут не выдержал возница. С громким окриком он хлестнул лошадей и Лайла повалилась на спинку сидения: повозка резко взяла с места. Колеса грохотали по пустынной улице, лошади неслись быстрее ветра. Она оглянулась – вторая коляска так и оставшаяся стоять посреди дороги, вскоре скрылась за поворотом. Они влетели в вокзальные ворота и тут же резко затормозили. Лайла хотела расплатиться, но кучер замахал руками:

− Идите, своей дорогой! Обманули меня господской одёжей да милым личиком! Ни в жизнь бы колдовку из альб к себе не посадил! Давно вашего племени не видали в округе, вот и не признал. Разойдёмся – вы меня не знаете, я вас не видел.

Глава 6

Она спустилась по двум ступенькам, прихватив новый саквояж и хотела поблагодарить, но бородатый извозчик вновь резко взял с места, круто развернул коляску на круглой привокзальной площадке для экипажей и нахлёстывая лошадок очень быстро скрылся за стенами домов. Лайла пошла по длинной дорожке, мощенной гранитными плитками в сторону высокого здания вокзала, около которого было намного живее, чем на городских улицах. На перроне стоял чёрный паровоз, с хвостом из вагонов – Лайла насчитала семь. Люди спускались из вагонов, по перрону ходило четверо носильщиков, предлагая свои услуги. Нужно было торопиться – следующий поезд мог прибыть только завтра.

«Всё-таки мне повезло!» − подумала альба, чуть не бегом несясь к кассе. «Главное, чтобы теперь оказались места». Она успела в самую последнюю секунду – девушка в кассе уже потянулась закрыть окошко.

− Подождите! – крикнула Лайла, − Продайте мне билет!

− Поскорее! – раздражённо ответила кассирша, − Поезд сейчас отправится! Вам на какое направление?

− Новый Гампас! – ответила слегка запыхавшаяся альба.

− Райс? Вальдбрух? Кёнграу?

− В столицу.

− Брандбург? Туда по нашей ветке не попадёте. Придётся пересаживаться либо в Райсе, либо в Кёнграу − оттуда можно добраться по местным линиям или на перекладных. Из Кёнграу можно также доплыть по реке. Так куда вам? Быстрее! – нервно окрикнула девушка, − Паровоз уже разводит пары!

− В Кёнграу! – решилась Лайла: названия ей ни о чём не говорили. В Новом Гампасе она была с ярмаркой Венсана, в основном в маленьких городках или деревнях, не запоминая их названий.

− С вас шестьдесят три эрви! – возвысила голос кассир, пытаясь перекричать паровозный свисток.

Лайла со вздохом достала деньги – у неё осталась одна лея и шестьдесят восемь эрви – не известно, принимают ли сейчас в Новом Гампасе вилейские деньги? Она протянула лею кассиру, та некоторое время приглядывалась к ней, но приняла и дала сдачу местными эрви, вместе с билетом. В дороге обязательно иметь мелкие деньги – это правило альба хорошо усвоила за время скитаний по всей Мофалии. Она забрала сдачу и стала засовывать в кошелёк. Как на зло, рука дрогнула, пара монет попала мимо и немедленно закатились под скамью.

− Скорее! Сейчас вы опоздаете на поезд! Следующий в Новый Гампас будет только через три дня! Вам на самом деле очень повезло! Торопитесь! – взволнованно напутствовала кассир.

Лайла махнула рукой – пусть эти монетки послужат ей откупом от неприятностей и радостью для нашедших. Она кое-как затолкала кошелёк в саквояж и бросилась к платформе – проводник с шикарными усами в пол-лица уже поднимал лесенку в последний вагон.

− Подождите! – закричала альба, несясь со всех ног к нему, − У меня билет на этот поезд!

Проводник поскорее развернул лестницу обратно и протянул руку женщине, помогая взойти. Вовремя − раздался гудок, поезд дёрнулся – Лайла потеряла равновесие, едва не соскользнув под колёса. Усатый мужчина держал крепко: мощным рывком он втянул пассажирку в вагон, показал, за что держаться и быстро поднял лестницу, чтобы её не оборвало о перронные стойки. После этого он очень бережно взял женщину под локоть и повёл вдоль купе, заглядывая в окошки.

− Вот, здесь свободно, − сказал он, открывая перед дамой дверь. Лайла вошла и тут же опустилась на длинный диванчик – ноги еле держали.

− Ваш билет, пожалуйста! – произнес проводник, − Порядок, есть порядок!

Тут Лайла с ужасом поняла, что билета в руках нет. Потеряла! «Спокойно!» − сказала она сама себе и полезла в кошелёк – вожделенный квадратик голубой бумаги с печатью и подписью кассира оказался там. Усач продырявил его специальным приспособлением и вернул женщине, привычно пробормотав: «Приятной поездки!». Альба откинулась на мягкую спинку и подтянула к себе обшитую бархатом подушку: сегодняшнее утро выдалось очень напряжённым. Лайла некоторое время смотрела на проплывавшие за окном однообразные равнинные пейзажи, а потом засунула саквояж по диван, сняла слегка неудобные из-за каблуков туфли, и вытянув ноги на сиденье, закрыла глаза.

Глава 7

Перед внутренним взором немедленно появилось лицо темноволосого бандита, удивлённо уставившегося на неё. Почему она не смогла посмотреть ему в душу? Такое бывало и раньше – за много лет она так и не поняла, почему это случается. Разумы некоторых раскрывались, словно книги, являя даже те страницы, куда она совершенно не горела желанием заглядывать. Разумы других так и оставались закрытыми – вместо разума Кеннита она разглядела лишь серую пелену, за которой чудилась пустота.

Нет, Лайла совершенно не злоупотребляла этим опасным умением! Чтобы погрузиться в чужие мысли, нужно на какое-то время «стать» этим человеком – очень сложно без подготовки разделить своё и чужое. До сих пор альба ощущала настоятельное желание помыться после погружения в разумы двух бандитов. Однако, она хорошо понимала, что водой не смыть мысленной грязи.

То, что она чуть не опоздала на поезд, даже сыграло ей на руку: спешка и собственные эмоции надёжно выдернули из чужих переживаний, помогли быстро «вынырнуть» в обыденный мир. Сейчас, приводя дыхание в порядок, она вновь столкнулась с последствиями «погружения». Это нельзя так оставлять! Она со вздохом открыла глаза и извлекла из-под дивана свой саквояж, к которому пока никак не могла привыкнуть – уж слишком громоздким он казался после обычной наплечной сумки.

Порывшись, Лайла с удовлетворением отыскала две маленькие баночки: с твёрдой смесью ароматических масел и свечу. Как хорошо, что она успела обновить запасы у Джали – непревзойдённой мастерицы лекарств и настоев. Альба отковырнула спичкой кусочек смеси и положила его прямо на свечу, а потом зажгла фитилёк. Через некоторое время в купе поплыл легкий тёплый аромат. Она оставила свечу гореть на столике, а сама вновь вытянулась на диване и закрыла глаза. Представив себя, окутанной туманом, стала отпускать в белёсую мглу жестокие и неприятные картины, ярко вспыхивающие перед глазами, по мере погружения тускневшие и пропадавшие за пеленой. Такой чистке её научила Бинда, правда, она рассказала лишь о спасительном тумане – свеча и травы, а потом ароматные масла – находка Джали. Со свечой получалось быстрее и качественнее.

Время терялось, стирались границы реальности – эмоции: жадность, похоть, злое торжество и отвратительное удовольствие от вида чужих унижений – все тонуло в небытие, оставалось лишь молчание и пустота. Лайла парила в них, без мыслей, чувств, желаний… Что-то настойчиво выталкивало на поверхность – длинная нить, тянущаяся к телу, оставленному в купе вагона. Поезд, весело постукивал колёсами по рельсам, протянутым по равнине, уходившей в даль до самого горизонта. Нить тянула всё сильнее, ракурс сменился – она уже летела над самым вагоном: ещё немного и провалится внутрь… На крыше сидел мальчик – наверняка, он не раз ночевал в угольном вагоне – местами изорванная одежда, явно с чужого плеча была черна от угольной пыли, а симпатичное лицо исполосовано темными разводами. Кепка с треснутым козырьком съехала на затылок, но сорванец не торопился её поправлять, болтая ногами над убегающей полосой гравия вдоль железной дороги.

Глава 8

Лайла издала ЗВУК – она могла только так назвать это. Им она подзывала блуждающие души, уговаривая, обещая им тело, пусть ненадолго, пусть из воска…Но ТЕЛО! Ни один голос, или музыкальный инструмент не смог бы издать этот звук – его невозможно услышать ушами! Сама альба тоже не могла объяснить, как так получается. Когда Бинда спросила её, на что это похоже, девочка ответила – на мысль, только громче, на запах – но сильнее, на крик, только молча… Наставница её звала Говорливая Душа, предпочитая это прозвище настоящему имени.

Мальчик резко встрепенулся, уставившись на Лайлу тёмно-карими знакомыми глазами. Она никак не могла вспомнить, кого же он ей напоминает! Ребёнок ловко вскочил – теперь он стоял перед нею во весь рост, под ногами опасно раскачивалась крыша вагона; что-то спросил – слова унёс ветер, а потом потянулся к ней рукой… Лайла провалилась сквозь крышу, тяжело закашлялась, приходя в себя, постепенно понимая, что встреча на крыше вагона, как и сам полёт не были реальны. Свеча начала потрескивать – ароматного белого воска ещё оставалось в баночке около трёх четвертей – хватит на четыре-пять раз. Она решительно закрутила крышку – без воздуха огонёк угаснет.

Ощущая приятную бодрость в теле, альба посмотрела на изящные наручные часики – очередной подарок на какой-то из дней рождения от щедрого Венсана – она всегда вспоминала об этом неординарном вампире с благодарностью. Как же обрадовалась, когда он встретил Циану – вторую половинку своей истерзанной души! Наконец, эти двое могут быть беспредельно счастливы… Они же постоянно живут в Брандбурге! Можно будет наведаться! – только теперь пришло ей в голову. От этой мысли потеплело в груди.

Стрелки замерли на четырех часах – желудок немедленно дал знать, что получил сегодня только скудный завтрак в виде чашки квана и миски творога, купленного у проходящего молочника. В сумке оставался мешочек сухарей и пакет с орехами и сухофруктами, но альба не спешила их доставать. В поезде есть вагон-ресторан, а у неё ещё осталось немного денег. Тем более, после чистки она всегда старалась съесть и выпить чего-нибудь горячего.

Тем временем поезд замедлил ход, подъезжая к какому-то маленькому городку. Через несколько минут показалось высокий шпиль вокзала, украшенный затейливым флюгером в виде человека, трубящего в охотничий рог. На платформе почти не было людей. «Манс» − прочитала Лайла на кованой вывеске. Она не помнила, чтобы когда-нибудь бывала здесь – аккуратные домики выстроились вдоль достаточно широких улиц. Повсюду деревья, цветы на окнах – Манс оказался куда наряднее Ноймана.

Сначала Лайла решила выйти на перрон, купить булочку, чтобы не ходить в вагон-ресторан, но передумала – не известно, сколько они будут стоять на этой станции. Снова опаздывать не хотелось. Поезд вновь тронулся только без пяти минут пять – живот альбы уже начал выдавать недовольные голодные рулады. Неожиданно образовалась с новая проблема – оставлять в пустом купе вещи опасно, а брать с собой – неудобно. Лайла в растерянности огляделась и обнаружила ключ, преспокойно висящий на гвоздике у дверей. Довольная, захватив с собой только кошелёк, она пошла к проводнику, узнать в котором из вагонов находится ресторан – он оказался в самой середине. Пришлось пройти через два вагона, прежде чем она добралась туда.