Божественная комедия. Per aspera ed astra

Глава 1. К новым вершинам

Каждый должен брать на свои плечи труд,

соразмерный его силам,

так как если тяжесть его окажется случайно чрезмерной,

то он может поневоле упасть в грязь.

Сегодня Джеффри Теннант был абсолютно без настроения. Его снова вытащили из благостного запоя в этот треклятый театр — руководить очередным фестивалем, очередного сезона, потому что у менеджера Ричарда Смит-Джонса, видите ли, и на этот раз не нашлось более подходящей кандидатуры.

Элен подала на развод на следующий день после свадьбы, отойдя от эйфории и алкогольного дурмана и взвесив все «за» и «против». Финансирование театра Нью-Бербидж приостановили, потому что вслед за художественным руководителем ушла вся действующая труппа, упали рейтинги и доверие публики, и жизнь снова пошла под откос.

Сейчас мужчина сидел посреди зала взъерошенный, обозленный и в диком похмелье, и пытался давать дельные наставления молодым актерам, репетировавшим на сцене «Царя Эдипа» и гордящимся тем, что их режиссером является такая неординарная и, в узких кругах, легендарная личность, как он, ненавидящий себя и презирающий свое существование.

Радовало то, что призрак бывшего соратник Оливера Уэлса после завершения шекспировской эпопеи больше не тревожил его и без того расшатанную психику.

В партере расположились вновь собранные каким-то невообразимым образом коллеги Джеффри по актерскому мастерству, затылки которых он знал наизусть. Молодые люди на сцене являлись их протеже, подающими большие надежды, поэтому каждый считал своим долгом поддержать новое поколение служителей Мельпомены. Но один затылок вызвал неподдельный интерес, а вместе с тем и недовольство художественного руководителя.

***

Мощный толчок в спинку кресла заставил девушку, занявшую место в первом ряду, обернуться. Примечательным было то, что она сделала это медленно и сдержанно, будто ожидала подобного развития событий.

— Посторонним вход воспрещен! — с вызовом произнес Теннант.

— Пятьсот долларов, и досматриваю репетицию до конца, — бесстрастно ответила собеседница, снова обратив свой взор к сцене.

— Я не продаюсь, — издевательским тоном шепнул Джеффри, наклонившись вперед.

— Театр, насколько мне известно, мистер Теннант, это искусство. А искусство продается и покупается. Я плачу за вход. Разница в том, что больше и намного раньше премьеры.

— А вы, простите, кто?

— Ценитель… Тысяча! — Девушка выставила вверх два пальца с зажатой между ними новенькой купюрой банка Канады с указанным номиналом.

— Вы умеете убеждать! — Джеффри цапнул банкноту, скомкал ее в кулаке, потом перебрался на два ряда выше прямо через кресла и, выудив из кармана брюк штраф за парковку в неположенном месте, начал рвать его, скатывать обрывки в шарики и пулять в незваную гостью, надеясь, что ей это надоест и, либо она устроит скандал, и тогда ее можно будет вывести по веской причине, либо же уйдет сама. Но девушка абсолютно никак не реагировала.

— Ты что творишь? — где-то сбоку раздался истеричный шепот Ричарда, который пробирался по ряду, задрав над креслами свой дипломат и осеннее пальто.

— Я не могу работать в таких условиях! — громко ответил Теннант.

— Здрасте, — подобострастно и виновато кивнул Смит-Джонс, снова, но на этот раз резко обернувшейся девушке.

— Вы знакомы? — наигранно встрепенулся Джеффри.

— Это наш главный спонсор, — зашипел Ричард. — Без нее мы так и прозябали бы где-то наравне с плинтусом.

— Это не значит, что нужно мешать мне делать свое дело! — Теннант заговорил тише, получив в лицо с первого ряда жменю тех самых комков бумаги, которые он туда кидал. Актеры молча наблюдали за действом.

— В мой кабинет. Живо! — потребовал Ричард и гордо зашагал прочь из зала, споткнувшись пару раз о ножки кресел, прикрученных к полу.

— Ага, побежал! — кинул ему вдогонку Джеффри и недобро взглянул на неожиданного благодетеля, которая с вопросительным видом смотрела на него, разведя руками. Режиссер презрительно скривился и вернулся к репетиции.

***

— Живо, это сейчас же! — возмутился Ричард, дождавшись художественного руководителя только к концу рабочего дня.

— И постановка у нас будет называться «На ковре!», — возразил Теннант. — Знаешь, что? Решайте свои бюрократические делишки без меня! Если вам нужен положительный итог, не надо меня дергать, а тем более контролировать. Я работаю! И работаю хорошо. Как ты знаешь, я в одиночку вытянул весь предыдущий фестиваль, несмотря на насмешки и тычки в спину! И на то, что в итоге меня выперли! Я вам нужен, а не вы мне!

— Джеффри, остынь! — Смит-Джонс снял очки, посмотрел на них под определенным углом, увидел пару пылинок, сдул их и водрузил на место. — Ты ничто без театра и, признаться, Нью-Бербидж ничто без тебя. Я не знаю, зачем нас снова собрали. Из каких загадочных соображений, но в договоре ясно прописано, что театр будет спонсироваться только если у руля снова станем мы. И именно твое имя стоит в списке этих «мы» первым. Я не думаю, что закончить жизнь беспробудным пьяницей, имея за спиной такой послужной список постановок, это то, чего ты достоин. Нам дали шанс и ради этого придется немного потерпеть. Нас будут проверять. Всегда проверяли и сейчас будут. Мы должны оправдать то доверие, которое нам оказали.

— Я. Никому. Ничего. Не должен! — упрямо ответил Теннант.

— Зачем ты вернулся? — задал провокационный вопрос Ричард.

Джеффри замолчал, не зная, что ответить, но понимая, что театр — это его наркотик. То, без чего он действительно не может жить.

Глава 2. Тот же омут, те же черти.

В мире не существует призраков,

кроме тех, что кроются в нас самих.

— Джеффри, прошу в зал заседаний. Обсудим работу! — оповестил Ричард и, не дожидаясь ответа, закрыл двери кабинета режиссера.

— Я не возьмусь за Данте, — понуро заявил Теннант. Поставив локти на стол, он катался на офисном кресле взад-вперед.

В зале, кроме него, собралось с добрый десяток человек, ответственных за новый сезон, и перед каждым лежал список пьес, которые необходимо было поставить. Напротив каждого названия стояло имя одного из режиссеров. Репетиции некоторых из этих пьес уже начались.

— В этом году мы разворачиваем фестиваль, посвященный именно работам Данте Алигьери, — терпеливо вещал Смит-Джонс. — Программа одобрена советом директоров.

— Зачем сюда созвали всех, если разговор только по мою душу? — Джеффри остановился и покрутил заполненный лист бумаги.

— Не только. Твои коллеги трудятся лишь над двумя постановками из четырнадцати запланированных на этот сезон.

— Ты представляешь себе масштабы спектакля по Божественной комедии? — Мужчина колебался, но надеялся, что с него снимут такую громадную ответственность, а поэтому готов был сопротивляться до последнего.

— Джеффри, — Ричард вцепился в спинку своего кресла, стоя за ним, — мы получили финансирование, как манну небесную. У нас развязаны руки, мы можем не волноваться о том, во что одеть актеров, как оформить сцену и насколько дорогой банкет закатить после окончания сезона. Мы снова работаем вместе, и этими благами грех не воспользоваться. И все лишь ради того, чтобы Нью-Бербидж показал своего Данте.

— А потом опять разгонят? — язвительно поинтересовался Теннант.

— Не ёрничай. «Божественная комедия» — только начало.

— Почему самое безнадежное вечно пихают мне?

— Я полагаю, ответ очевиден.

— Я не буду браться за Данте! — упрямо повторил худрук театра.

— У тебя достаточно времени обдумать все тонкости, — Ричард и не собирался ему уступать. — Можешь приниматься за работу!

Джеффри молча покинул свое место и исчез из здания.

***

— Та еще задачка! — Снова этот голос. Этот треклятый ненавистный голос! В стенах публичной библиотеки! Джеффри даже не желал смотреть, откуда он исходит, вперив взгляд в строки средневекового труда итальянского поэта.

— Какого черта ты опять появился?! — возмущенным шепотом вопросил Теннант.

— Пока еще не определился. Либо помочь советом, либо посмеяться над провалом. — Без сомнений, это был Оливер Уэлс.

— Я думал, ты исчез навсегда, вместе с прошлым фестивалем. — Джеффри старался не привлекать внимания.

— Откуда я мог знать, что ты подпишешься на такую авантюру, как постановка «Божественной комедии»?

— Полагаешь, я без тебя не справлюсь? — Джеффри все-таки взглянул на свой кошмар — призрак Оливера, восседающий напротив. — Я до сих пор понять не могу, ты сам по себе или часть меня? Если сам по себе, значит ты не можешь мне помочь с Данте, даже если я тебя, что маловероятно, и попросил бы. Потому что умер, размышляя над пьесами Шекспира. Ведь они же держали тебя на бренной земле, пока я их не поставил?!

— Основываясь на моих подсказках! — вставил Уэлс.

— А если ты часть меня… То, почему ты?! Почему мои мысли и мое подсознание воспроизвелись именно в виде тебя?

— Потому что ко мне ты испытываешь самые сильные неоднозначные эмоции. Но я не часть тебя.

— Слава Богу, — режиссер наигранно вздохнул и почти перекрестился.

— С Элен так и не срослось?

— Заткнись! — Джеффри встрепенулся и погрозил Оливеру пальцем, грохнув кулаком по столу, после чего, собственно, собрал на себе множество недоумевающих взглядов и один испепеляющий, принадлежащий библиотекарю — тощей высоченной рыжеволосой старухе в очках для чтения, покоящихся на кончике длинного носа. Мужчина виновато огляделся и снова уставился в книгу.

— Я на твоей стороне, Джеф, — шепнул призрак, подавшись вперед.

— Изыди! — процедил сквозь зубы Теннант. — Это моя постановка, понял?! Моя!

— Вот именно, дружище! Вот именно! Создай ее сам! Потрать свое время, нервы, силы, — голос Оливера звучал искушающе. — Выйди на первый план из моей тени! Стань Джеффри Теннантом — художественным руководителем театра Нью-Бербидж, а не «тем парнем, который доделывал за Оливером Уэлсом».

— Можно подумать, в Нью-Йорке чествовали тебя за моего «Гамлета»! А «Короля Лира» я вообще чуть не упустил! И именно из-за твоей неуверенности в положении! «Дай возможность Кингману сыграть Лира!», «Джеффри, ты погубишь постановку, он же не в себе!». «Ну Чарльз же умирает, дай ему еще один шанс!». В итоге весь актерский состав ютился в церковном зале, а затем был разогнан! И вообще, ты на меня давишь, — просипел мужчина.

— Вы читаете вслух по ролям?! — Фигура библиотекаря возникла совсем рядом. Старуха скрестила руки на груди и оперлась бедром о столешницу длинного читательского стола. В своем строгом бордовом платье, облегающем тощую фигуру, она походила на красную кобру, готовую к броску.

— Можно, я книгу домой заберу? — Теннант поставил подбородок на тыльную сторону согнутой к шее ладони и придурковато улыбнулся, проигнорировав вопрос.

— Можете, — высокомерно отозвалась библиотекарь, — в книжном магазине. — С этими словами она развернулась и двинулась прочь.

«Мундштука с сигаретой не хватает» — подумал Джеффри, захлопнул книгу, замахнулся ею на упорно не исчезающего Оливера, встал и пошел сдавать увесистый фолиант, успев, к слову, проштудировать его от корки до корки, и задаться миллиардом вопросов, на которые теперь предстоит искать ответы.

Глава 3. Откровение

— Джеффри, слава Богу, ты вернулся! — В приемной его встретила Анна Конрой — помощник исполнительного директора, коим снова являлся Ричард, и женщина милейшей души.

— Анна, можно мне кофе? Черный! Со сливками и сахаром? Да, черный! — он сам повторил уже привычный диалог, который возникал между ними каждый раз в подобной ситуации, чтобы не терять драгоценные минуты, и нырнул в свой кабинет.

— Джеффри! — Анна побежала следом.

— Прошу тебя! — Теннант сложил руки в молитвенном жесте. — У меня много работы и мало времени.

— Об этом я и хотела с тобой поговорить.

— С меня сняли эту ношу? — Режиссер бросил на письменный стол книгу, и, сняв плащ, швырнул его на один из заваленных разного рода макулатурой дополнительных столов, стоящих за его спиной у окна.

— Совет снял с тебя обязательство ставить «Царя Эдипа», чтобы ты не отвлекался от своей первостепенной задачи и всецело посвятил себя «Божественной комедии».

— Кофе! — дежурно улыбнувшись, выдохнул Джеффри.

К вечеру ему удалось адаптировать часть поэмы для сцены. Благо, никто не мешал. Даже вошедшую после стука — что редко кто делал в этих стенах — Эвери, он выпер, запустив в нее скомканный лист А4.

— Мисс Конрой! — Девушка поняла, что лишний раз тревожить Теннанта не стоит, и решила побеседовать с Анной, как с самым, на ее взгляд, здравомыслящим и адекватным человеком в театре.

— Да, мэм? — Женщина была как всегда учтива и спокойна.

— Могу я пригласить вас на ужин, чтобы обговорить некоторые очень волнующие меня моменты? В театральной индустрии я человек новый, и мне предстоит решать некоторые вопросы самостоятельно. Хотелось бы заручиться вашей поддержкой.

— Ну-у, — замялась Анна, припоминая все оставшиеся дела. — Я работаю до девяти сегодня. Если вас устроит, то в половину десятого могу принять ваше приглашение.

— Отлично! Я пришлю за вами машину.

***

— Что вас тревожит? — участливо поинтересовалась Анна уже в ресторане за заказанным ужином.

— Отношение ко мне персонала театра, — честно ответила Эвери. — Кроме вас, конечно… Хочу попросить вас рассказать мне, каковы все эти люди? Ричард, Джеффри, Мария, даже Ниом? Каким был Оливер Уэлс и кто такая Элен Фэншоу? Как мне найти подход к каждому из служащих в театре сейчас?

— Ох, — вздохнула Анна. — Они все такие непредсказуемые! Это же актеры! Кроме Ричарда и Ниома, конечно же. Для них менять образы и в реальной жизни — норма. Ричард заведует финансовыми вопросами, он ищет спонсорскую поддержку для Нью-Бербидж. Очень эмоционально переносит и взлеты, и падения. Все время куда-то встревал, но в итоге для театра его авантюры оборачивались во благо. Откровенно говоря, руководитель из него слабый, если некем прикрываться. Стать председателем театрального попечительского совета у него так и не получилось. После прошлого сотрудничества с вашей корпорацией, он вам не очень-то доверяет, но готов работать, потому что предан Нью-Бербиджу. Джеффри? Ну, он особенный. Во всех смыслах. Полагаю, вы знаете о его срыве. Еще он разговаривает с призраком Оливера, — тихо поведала Анна, глядя по сторонам, будто бы ее мог кто-то услышать. — Режиссура дается ему легко в плане идей, но не все актеры понимают его. Он очень терпеливый — возится с ними, как с детьми, за это в большом авторитете. И альтруист. Ко всем с душой!

Эвери поморщила лоб и закивала.

— Э… Я думаю, после развода с Элен, он теперь всех женщин недолюбливает.

— Развода?

— У них был роман, во время которого они оба играли на сцене. Эта пара была божественной! Люди в зале рыдали от их Ромео и Джульетты. Потом Элен ему изменила с Оливером, и у Джеффри случился нервный срыв прямо во время спектакля. Семь лет он лечился, вернулся в Нью-Бербидж, чему была несказанно рада миссис Сильверстоун — она одна его всегда поддерживала. Через время между Элен и Джеффри вновь вспыхнули прежние чувства! Свадьба в конце шекспировского фестиваля, увольнение из театра, переезд в другой город, развод, новый срыв, и вот появились вы. Я думаю, это хорошо. У него снова появился стимул жить и работать.

— Энтузиазма в нем я не наблюдаю, — хмыкнула Эвери.

— Это потому что вы его не видите за работой. Он отдается полностью, хоть иногда и сетует на сложности. В конце концов, вы увидите плоды его трудов на предпремьерном показе.

— А что же Оливер?

— О! Оливер… — Анна погрустнела при упоминании этого имени. — Он был хорошим человеком. Профессионалом своего дела. Хотя многие считали его самовлюбленным гордецом, но художественное руководство шло как по маслу. Они с Джеффри были соратниками… Пока их не развело по разные стороны баррикад предательство. В день своей гибели Оливер пытался помириться, но Джеффри не стал его слушать. Я слышала, как Джеффри зовет Оливера. И Элен слышала… И многие актеры, и персонал театра наблюдали, как он говорит с пустым местом, называя имя. Выглядит это жутковато… Я надеюсь, вы не используете эту информацию против Джеффри?! — осторожно спросила женщина. — Элен для него извечно больная тема.

— Нет, конечно. Иначе зачем мне вновь запускать Нью-Бербидж?! Я просто хочу знать, кто чем живет. Понимать, о чем можно говорить в присутствии этих людей, а что лучше не бередить.

— Вас власть еще не испортила, — дружелюбно заметила Анна.

— Надеюсь, этого не случится. А Ниом?

— Ниом — охранник. Он из Африки. Очень умный человек. Знает несколько языков, все пьесы и любит ненавязчиво философствовать. С ним приятно общаться. Еще у нас есть старейшины, это Сирил и Фрэнк. Их вы тоже приняли на службу. Они всегда везде ходят вместе. Милые старички. Обычно заводят посетителей театрального бара игрой на пианино и веселыми песенками. С ними вообще никаких проблем ни в одном вопросе. И Джерри — человек на подхвате. Джеффри всегда готовил его дублером, так что ему, кроме своей непосредственной роли, нужно было знать главную партию. В целом, коллектив довольно слаженный, а тараканы в голове у каждого есть, но ничего, мы уживаемся.