Больше не моя. Искупление

Пролог

—Не трогай меня, — приказываю грубо.

—Не в этой жизни, Света. Ты ведь все равно моя,— притягивает к себе и сжимает до болезненных спазмов в груди.
—Я была твоей ровно до того момента, пока ты не бросил меня, не удостоив даже и словом, — выплевываю в ответ, впиваясь взглядом в подрагивающую жилку на шее мужчины.
—Все равно тебя заберу, украду, верну.
Меня ломает от боли, но эти руки все еще приносят наслаждение.

Он был моим телохранителем, моим щитом, моим всем. Я влюбилась без остатка, отдала ему свое сердце, а он растоптал его и исчез в самый ответственный момент. Когда я почти пришла в себя, он снова нарушил мой покой.
Теперь между нами не просто разница в возрасте, теперь между нами пропасть, преодолеть которую практически невозможно.

СВЕТА

Я снова чувствую пристальное внимание, пока красивой куклой иду получать диплом. Даже когда оборачиваюсь и натыкаюсь на пустоту.

Он ушел, забудь, выкинь из головы, Света.

Чувствую покалывающие ощущения на коже, после них распаляется огонь. По лицу, шее, телу. Меня внезапно бросает в пот.

Это не он. Не думай. Не грузи себя и не тереби сердце, потому что он явно дал понять: все кончено.

Молча принимаю красный диплом, держу его в дрожащих руках, и перевожу взгляд в толпу, где должны быть мои родные.

Сердце замирает. Кажется, я сейчас потеряю сознание. Взгляд впивается в одного человека, который смотрит на меня не моргая.

Глаза в глаза. Так, что в самую душу пробирается через все оковы, через все бетонные плиты, что я так усердно возвела, спрятав остатки своей души.

Я не верю, что вижу его. Не верю, что он смотрит на меня, восхищенно, с кривоватой улыбкой на лице. Такие родные черты лица, новые шрамы на нем.

«Верь мне, Света», сказал ты мне тогда, и я верила…как дура.

Губы покалывает в фантомных болях от когда-то подаренных поцелуев. Кожа воспламеняется.

Взгляд снова впивается в массивную фигуру, я скольжу к лицу и читаю по губам:

«Красивая».

В его глазах мне хочется раствориться, но я запрещаю себе обманываться.

Прошло полгода. Ты молча исчез, а сейчас появился?

Отсюда вижу, что начинается потасовка между ним и отцом, и ноги сами несут меня в сторону заварушки.

—Я поговорить с тобой хочу, Света, — слышу его голос и ушам своим не верю, ноги подкашиваются.

Прикрываю глаза и перед глазами проносится все, что с нами было до момента, пока он не оставил меня. Он прямо перед до мной, а я в шаге от того, чтобы потерять сознание.

Отец вклинивается в разговор. Когда летит первый кулак, точно прикладываясь к лицу моего бывшего телохранителя, я взвизгиваю.

—Папа, что ты делаешь?

Но вслед понимаю. Женя позволил этот удар, он в состоянии отразить любой, но этот позволил и принимает его с улыбкой на лице.

—Если ты к ней приблизишься хоть на метр, я тебя нах*й закопаю в лесу, понял меня, тварь?!— звучат угрозы от отца. От них я начинаю покрываться тонкой корочкой льда.

—Она все равно будет моей, Белый, а это, я не спорю, заслужил. Но не думай, что в следующий раз я не дам сдачи. Дам. Еще как, — Женя смотрит на меня, когда произносит обещания, от которых внутренности в болезненный узел сбиваются.

Смотрю на него и чувствую, как плотину начинает прорывать.

Отец хватает меня за руку, но мой бывший телохранитель успевает прикоснуться к ледяной ладошке, отчего меня снова ошпаривает. С ним всегда как в первый раз.

—Я прошу тебя, — звучит уверенное от него.

Я тоже просила…

Меня тянут к машине, но я смотрю туда, где стоит Женя, гипнотизируя меня взглядом.

Когда ты лишаешься органа, тебя некоторое время могут мучить фантомные боли. С сердцем также. Оно вырвано, но боль ты продолжаешь проживать.

ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ, ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ. Эту книгу можно читать отдельно!

Глава 1

ГЛАВА 1
СВЕТА

Меня сажают в бронированный автомобиль, мама с братом садятся в другую машину, центральный замок блокирует дверь. Взмокшим лбом я прижимаюсь к холодному стеклу, но взглядом судорожно ищу до боли знакомую фигуру. И замечаю…

Люди отца грубо затаскивают Женю в бус, а мое сердце пропускает удар.

Он хотел мне что-то сказать, а я была не в состоянии даже дышать!

Боже мой. Он такой родной, такой мой, почти не изменился, и в тоже время изменилось в нем все.

Особенно глаза.

Взгляд уставший. Побитый.

Нет…не думать.

—Я хочу выйти немедленно, — цепляюсь пятерней за шею, но мои новые охранники игнорируют просьбу, трогаясь вперед.

Господи. Нечем дышать. Я пытаюсь опустить стеклоподъемник, но он не поддается.

—У нас был приказ доставить вас домой.

Я прикусываю губу и пытаюсь не думать о том, что меня душит нервный ком. Дыши, Света. Просто дыши. Эмоции грубо лупят в затылок, поджигают нервные окончания.

—Мне плевать на ваш приказ, я хочу выйти. Мне плохо.

—Светлана Рустамовна, — обеспокоено обращается ко мне Дима, сворачивая на обочину. Как только мы тормозим, замок щелкает, и я тут же вываливаюсь наружу, сгибаясь в три погибели. Сажусь на корточки и просто дышу.

Но даже это дается с трудом.

Платье оголяет бедра, а плащ приземляется на пол, но меня это больше не волнует. Я в полном раздрае.

—Отвезите меня на квартиру, — подрагивающими руками закрываю пылающее лицо.

—Светлана Рустамовна, у нас приказ. Ваш отец…— монотонным голосом произносит в ответ второй мой цербер, Денис.

—Ясно. Я опять под конвоем.

Дальше просить бесполезно. Я с таким трудом выбила возможность жить отдельно, чтобы меня оставили эти обеспокоенные взгляды и попытки родных вернуть к жизни.

Хватает и участия Святослава, на которого я подписалась из-под палки. И к нему даже придраться сложно, не к чему. Просто к тому, что он не вызывает во мне никаких чувств?

—У нас протокол, Светлана Рустамовна.

Последняя капля.

—Прекрати меня так называть! Прекрати! Я просто Света, и я хочу к себе домой! Я хочу домой! — кричу на всю улицу, чем вызываю внимание прохожих, но мне плевать.

Парни смотрят на меня так же, как и смотрели до этого — без ярких эмоций.

—Может вам набрать отца и поговорить с ним? Мы просто исполняем приказ.

Как будто разговор с отцом хоть что-то решит. Он сейчас слишком занят тем, что разбирается с …Женей.

Маленькие иголки впиваются в сердце.

Почему ты появился именно сейчас? Когда я практически научилась жить без тебя.

Я молча сажусь в машину, и сама закрываю дверь, опускаю стеклоподъемник и бездумно смотрю в окно. Меня привозят в родительский дом, где ко мне тут же бросаются родные. Отца нет, это понятно.

—Я в порядке и говорить не хочу, — отмахиваюсь от мамы.

—Свет, пожалуйста, давай…

—Мам, нет. Мы не будем это обсуждать, — говорю коротко, рублю. Теперь я перестала быть нежным цветком, а стала настоящей колючкой.

—Света, надо поговорить, — Вэ перехватывает меня за руку, но я извиваюсь змеей.

—Мне с тобой не о чем говорить, — улыбаюсь в ответ самой яркой улыбкой из всех. Но она самая красивая. Напоказ. —Я с предателями не веду переговоров, — он сжимает челюсть, играет желваками, а я поднимаюсь к себе.

Ты меня тоже предал, Вэ.

Я больше не могу тебе доверять.

—С предателями? Серьезно? Да что ты можешь об этом знать? — кусает в ответ. —Думаешь, я просто так тогда отцу выложил? ДА? Я что, падла по-твоему? Ты думаешь, я о тебе не забочусь? Старый хер на сестру мою позарился, а я молчать по-твоему должен?

Я застываю. Меня сейчас переломает от боли — это факт.

—Молчать? Да молчать, если твоя сестра была счастлива! — выкрикиваю коротко, стоя к брату спиной.

—Влад, прекрати. Не смей, — предупреждающе произносит мама.

—Не смей что?

Чувствую, что во всем этом есть что-то еще. Что еще мне не сказали? Но ответа нет. Мой вопрос повисает в воздухе.

—Ну да, кто ж я такая, чтобы правду знать? Так? Никто, да? — оборачиваюсь к своей семье и руки в разные стороны выставляю. И в самом деле. Зачем мне что-то знать?

Знаю лишь то, что мой брат заложил меня с Женей отцу, вот и все. И после этого мой телохранитель исчез, взяв напоследок обещание верить ему при любых условиях.

А я верила. Как дура.

Когда я захожу в комнату и опускаюсь на кровать, на которой в последний раз спала с месяц назад, меня швыряет в прошлое.

Словно триггер срабатывает.

Глава 2

ГЛАВА 2
СВЕТА

Когда мы приезжаем под ЖК Исаевых, у меня даже настроение улучшается. Сейчас увижу своего Колобочка, и все наладится. А там я точно буду знать, как мне поступить, потому что теперь я не могу полагаться на свое сердце. Однажды оно меня уже подвело, и теперь надо иметь смелость вручить бразды правления разуму. Просто чтобы защитить себя от очередного потрясения, которое я, увы, не вынесу.

Вылетаю из машины и несусь в кафешку прямо напротив ЖК. Мои церберы, заприметив Яну внутри, жующую очередное пирожное, остаются за пределами кафешки.

В этом ясно нет никакого смысла с учетом наличия панорамных окон.

—Колобочек, — улыбаюсь ей и тут же лезу обниматься. Живот также тискаю. Яна кукольная, ее не потрогать и в былые времена было сложно, а сейчас я бы обнимала ее все время.

Румянец на щеках, довольная улыбка. Так выглядит жена спецназовца, у которого уже четыре месяца нет никаких командировок дальше столицы, ведь его жена на последних месяцах.

—Свеееет, ну ты как? Я думала, мы завтра вечером увидимся, а то у тебя сегодня господин Святослав Юрьевич Градский в расписании, —пытается шутить, а мне не смешно.

Меня пригласили в ресторан сегодня вечером, а согласилась я в каком-то коматозе, но это перестает иметь хоть какую-то важность в свете всего происходящего.

Пальцами цепляюсь за шероховатую поверхность стола и ломающимся голосом произношу:

—Кое-что случилось, ты не в курсе, да? — язык немеет и прилипает к небу. Всем телом я снова погружаюсь в ледяную прорубь, а затем в кипящий чан.

Яна переводит на меня задумчивый взгляд, стирая с губ помадку.

—Нет. Что? Опять преследователь?

—Нет. Новых сообщения не было с того дня, но зато вернулся он, — произнести его имя вслух кажется невыполнимой задачей.

Так и выходит, что мы с Яной ни разу не говорили, кто этот самый он. У нас есть просто он.

И даже от этого местоимения меня на части ломает.

—Как? — моя сестра, но по факту тетя, откладывает пирожное, подается вперед и складывает руки замком, полностью включаясь в разговор. Шок на ее лице читается явно.

—Я не знаю, вчера на вручении диплома он заявился на церемонию. Говорю, а у меня мурашки на коже, — ежусь, передернув плечами.

—Вы поговорили?

—Нет. Он писал, но я не ответила.

—Почему, Света?— с упреком звучит вопрос.

—Потому что мне страшно, и я не понимаю, что мне делать. С ним говорил отец, а вечером мне пришло сообщение с просьбой выслушать, — выпаливаю, обхватив голову двумя руками. —Я даже это обсудить ни с кем не могу, потому что…

—Со мной можешь, малыш. Всегда и все-все, — она перехватывает мою ладонь и сжимает. —Света, вы должны поговорить. Я на твоей стороне, это всегда так, но даже приговоренному к смертной казни дается последнее слово. Тем более, что ты не отпустила его…может…— она замолкает, а между строк я читаю «вы сойдетесь».

—Не может, Яна, — отрицательно машу головой. Он меня переломал.

Локоны полностью укрывают лицо, когда мой нос улавливает слишком знакомый аромат. Нет, пожалуйста, только не сейчас. Именно сейчас мне никак нельзя это все.

Тошнота к горлу подступает, глаза заливает слезами.

—Боже, — шепчу, схватившись за шею.

Встаю рывком и несусь в сторону уборных со скоростью света. Дергаю за ручку и вваливаюсь внутрь. Спустя мгновения слышится хлопок, а затем меня со спины накрывает тень. Пискнуть я не успеваю, ладонь накрывает мой рот и немой крик застревает в глотке.

Массивная фигура грубо обхватывает меня в стальные оковы. Страх полностью захватывает тело.

Паника глушит, глаза затапливая слезами. А затем тело пробирает шок и судорога боли от нежных прикосновения к лицу. До боли знакомых прикосновений, тех самых, от которых я когда-то улыбалась, а сейчас ломаюсь изнутри, растягиваюсь по швам.
—Привет, — гортанный голос проезжается бархатными касаниями по перепонкам. Облегчение смешивается со злостью, что пробивает вены. —Сейчас отпущу, только не кричи, пожалуйста, — просит мягко, носом зарываясь в волосы. Меня хватает на кивок, а когда Женя медленно отводит руку от моего лица, я наконец-то делаю заветный вздох, захлебываясь в аромате его духов.

Легкие обжигает, кажется, что я вовсе не способна дышать. Мы стоим плотно прижатые друг к другу. Сердце стучит в гландах, мысли хаотично разбегаются в разные стороны, мой взгляд мечется то на руки, что удерживает меня за талию, то на спортивные кроссовки, что рядом с моими аккуратными туфлями. Ноги практически обхватывают мои.

Я столько раз представляла нашу встречу, что, дождавшись ее, немею.

—У тебя хуевые телохранители. Так любой мог бы зайти следом и сделать с тобой все что угодно.

—Не изменяю себе в выборе таковых, — бью наотмашь колкими словами и прикусываю губу.

Чувствую, как его губы растягиваются в улыбке. Я вообще его чувствую так, словно это моя копия, подключенная напрямую. Он скользит пятерней чуть выше талии, и я дергаюсь как от удара.

Трепет плотно поселяется в теле.

Напряжена максимально, но не могу отрицать скачущие по телу мурашки на коже…

Глава 3

ГЛАВА 3
СВЕТА

Когда я вылетаю из уборной как ошпаренная, тут же привлекаю внимание окружающих. Заплывшая слезами, с опухшими губами и безумным взглядом я точно похожу на умалишенную.

В отражении зеркал вижу себя и пугаюсь. Безжизненная копия.

Как бы там ни было…нельзя, чтобы Женю застали, и чтобы снова была потасовка. Что ни происходит со мной, а я все равно думаю о нем, не прекращая беспокоиться ни на минуту.

В то время как он, Света, явно не думал о твоём самочувствии в свое полугодичное отсутствие.

Сердце из груди выпрыгивает, пока я иду, нарочито медленно, к Яне. Такие приступы у меня не в первый раз, и мы условились, что проживать я их буду сама.

Незачем беременной видеть не то паническую атаку, не то просто очередной срыв.

Только в этот раз все происходит взаправду.

Мои телохранители все ещё на улице, сейчас спиной ко мне, и я успеваю стереть влагу с щек и опустить голову.

Что-что, а считывать мое самочувствие у них получается в разы лучше, чем все остальное.

Наверное, пунктик "здоровье" папа обвел жирным фломастером в их контракте.

Хуевые телохранители…

Так и звучит злобным голосом в голове, когда я сажусь перед Яной без сил. Кожа горит везде. И такого яркого румянца у меня не было слишком давно. С тех времён, когда я была абсолютно счастлива.

Один взгляд, одно касание, и я возвращаюсь в прежнюю себя…как же так?

—Ты выглядишь не очень, Свет. Давай может поднимемся в квартиру, ты полежишь и отдохнёшь в спокойной обстановке? — она не спрашивает, что только что было, и я ей за это благодарна. Сжимаю маленькую ладошку и киваю.

Но не очень, по правде говоря, понимаю, что происходит. Мысленно я совсем не тут. Мой взгляд расплывается по всему кафе, я пытаюсь высмотреть Женю, но он не выходит.

Мне больно признаваться самой себе, что я так сильно скучаю и готова рассматривать его без остановки.

Сердце замирает, когда из коридорчика, ведущего к уборным, выходит темная фигура.

Дыхание сбивается.

Нет, не он.

—Да, давай. Мне не хочется домой.

Но есть ещё кое-что: я не готова оставаться наедине со своими мыслями.

Разрешений выпрашивать в этот раз не приходится, к Яне у меня карт-бланш. Мы замечательно проводим время, смотрим фильмы, готовим пиццу, и все унылое настроение слизывается горячим языком пёсика, способного заставить смеяться любого.

Букля. Ну прелесть же.

Может мне тоже собаку завести?

Будет с кем поплакать. Звучит так себе…

Ближе к обеду домой возвращается муж Яны. Теперь не просто большой и страшный альфач, а глава семьи Исаевых! При этом он все равно не перестает быть наглым спецназовцем, который урвал себе Облачко.

Даже украдкой замечая ту нежность, с которой грубый парень обращается к колобку, я не перестаю удивляться, насколько противоположности могут притягиваться.

Я не завидую, но с особым трепетом наблюдаю за ними. У них получилось, потому что они старались.

—О девичник! А где стриптизеры?

—Твой отряд не пригласили, — шутит Яна.

А мой телефон оживает. Улыбка с лица сползает…

Я нехотя смотрю на экран смартфона и тяжело выдыхаю, что замечает Богдан. Обнимает Яну и в юморном тоне говорит мне:

—Достали ухажеры? Отвадить кого? Ты обращайся, поможем. Весь отряд покажет, где раки зимуют, — смеется он, на что я в ответ улыбаюсь. Видала я их отряд, зрелище, внушающее доверие, конечно, но с моими проблемами они, увы, не справятся.

На свадьбе так вообще некоторые дамы были глубоко впечатлены таким количеством мужчин, вместе взятых в одном месте.

—Отваживатель, пошли покормлю тебя, а Света взрослая девочка, чтобы разобраться самой. Если что — попросит.

Богдан вскидывает руки вверх, сдается, нет капитулирует перед любимой женой. Вот это я понимаю у них взаимопонимание. Мгновенный коннект.

—Херня вопрос, Облачко. Я ж это, предложил только, — поднимает Яну на руки, отчего она смеется, и выносит в сторону кухни. Меня предусмотрительно оставляют наедине с разрывающимся на части телефоном.

Что ж. Приходится взять трубку.

—Добрый день, Святослав, — произношу официально, хотя по факту хочется сказать «давай не будем больше созваниваться, и дело вовсе не в тебе, а во мне».

—Здравствуй, Света. Что-то голос у тебя невеселый. Говорить удобно? — приятный баритон обволакивает. Нельзя отрицать тот факт, что как человек Святослав не такой уж и противный. Но есть нюансы, против которых не попрешь.

Да, это человек из городского совета, он вхож в кабинет к моему дедушке. И на этом можно было бы сделать вывод, что отношениями со мной он пытается наладить свою карьеру, влететь на самую верхушку.

Может да, а может нет. В любом случае, мы познакомились на благотворительном вечере. Представлял его мне лично отец, а это значит негласное разрешение на «общение». В тот момент я даже разозлиться нормально не смогла, меня другие эмоции душили.

А позже я решила не избегать его, чтобы потом сказать «я пыталась, не в моем вкусе, не сошлись характерами, неинтересно».

И да, отца все равно коробило, когда Святослав мне в первую встречу руку поцеловал. Он может хорохорится сколько угодно, но я заметила играющие жилки, появляющиеся в минуты бешенства.

Я не думала, что мой папа, которого я воздвигла на пьедестал, до такого сватовства докатится, но, вероятно, в его мыслях родилось «пусть лучше тот, которого выберу я, чем лишь бы кто».

Отец мыслил, что клин вышибают клином. Только вот на мне подобная тактика никогда бы не сработала, потому что мои чувства к Жене слишком сильные.

Настолько, что я представить не могу чужие руки на себе. У меня сразу рвотный рефлекс.

—Да, так. Самочувствие не очень. Как ваши…твои дела? — поправляю себя тут же.

Мы вроде как условились быть на «ты», но все равно, как к чужому, так и просится «вы», учитывая еще, что мужчина старше. Не настолько, как Женя, но все равно, даже пять лет играют роль.

Глава 4

ГЛАВА 4
СВЕТА

Я изначально не питаю иллюзий, и так ведь получается, что меня везут в родительский дом, находиться в котором сейчас я просто не могу.

Не могу, потому что физически больно от того, что там происходит. Родных я любить меньше не стала, но на ситуацию острого недопонимания это не повлияет никогда, увы.

Как только приезжаем домой, я вылетаю из машины и несусь вперед. Сейчас я разъяренный буйвол, остановить которого не получится. В дом врываюсь и сразу иду в кабинет к отцу, я точно знаю, что он там. Обычно в это время УЖ ТОЧНО.

Без стука врываюсь, заставая родителей, стоящих в обнимку. Папа маму мягко обхватил руками, а лицом зарылся в распущенные волосы, нежная такая картина.

Это дезориентирует. Сразу неловко, и я шаг назад делаю, словно пытаюсь загладить вину из-за собственной беспардонности.

Да и гнев как-то сходит на «нет».

Меня замечают сразу, отец переводит потухший взгляд на меня, маму не выпуская, а та голову поднимает, заплаканная…Стирает слезы тыльной стороной ладони и на груди отца прячет лицо.

—Что случилось? — волнение тут же дает о себе знать.

—Да ничего, дочь, все хорошо, — показательно спокойно отвечает отец, а мать тем временем из рук его выпутывается и поправляет волосы. Ко мне поворачивается уже с другим выражением. И попытка скрыть печаль проваливается крахом.

—Все замечательно, доченька, так…взгрустнулось мне что-то, — подходит ко мне и целует в щеку.

Но я по глазам вижу, что не взгрустнулось ей без причины.

Ясно, правды тут не дождаться, и потому я тоже больше не смею ждать.

—Пап, я хочу вернуться в свою квартиру сегодня же, — говорю спокойно, меня что-то удерживает упрямо, как будто мешает сорваться. Но я понимаю, что это что-то — волосок.

Во взгляде отца тут же вспыхивает огонь, он отрицательно машет головой. Мама смотрит то на него, то на меня, обхватив себя руками.

—Нет. Ты будешь здесь, пока я не скажу обратного, — звучит жесткий ответ отца.

—Света, сейчас не то время, чтобы так поступать, послушай папу, пожалуйста, — она пытается взять меня за руку, но я вскидываю их к лицу, словно пытаюсь уши заткнуть, дабы не слышать этот бред.

Не время. Не то время, а какое время?

—А когда наступит? И с чего вдруг не то? — не унимаюсь, гнев клокочет в груди.

—Потому что я так сказал, — бросает на меня свирепый взгляд папа, и это становится последней каплей.

—Мне давно уже не пять, папа, меня не поставить в угол за плохое поведение и не принудить есть кашу по утрам…

Хотя папа никогда не ставил меня в угол и никогда не заставлял есть кашу по утрам. Он меня вообще не ругал, но, кажется, в наших отношениях началась полоса острого кризиса. В три года не было, в подростковом не было, а в мои двадцать три началось…и еще так масштабно, что собственные внутренности выблевать охота.

—Мне все равно, сколько тебе лет, Света, ты моя дочь вне зависимости от возраста, и я буду тебя защищать так, как считаю нужным, — переходит на отчаянный крик отец. Волной в меня ударяется нервозный поток, отчего глаза сами собой закрываются.

На меня никогда не кричали. Это переполняет чашу терпения…

—Рустам!

—Вася, я уже хрен знает сколько лет Рустам и что с того? Я что, не прав? Она тут в безопасности, я за всем слежу!

—Не кричи на ребенка! — мама тоже переходит на крик, и мы больше не слышим один другого. Смысла в этом нет, все теряется, все разлетается…

Воцаряется тишина, от которой барабанные перепонки лопаются.

—Тогда я лучше буду жить в безопасности в доме пока еще действующего мэра, а не несостоявшегося, — слова слетают с губ раньше, чем я успеваю это осознать.

Родители синхронно поворачиваются в мою сторону. В глазах отца мелькает странная эмоция, и я заочно себя поздравляю с тем, что только что причинила боль родному человеку.

—Что ж, хорошо, что я не умею обижаться на своих детей, потому что очень их люблю. Поживешь ПОКА ЧТО в доме несостоявшегося мэра, уверен, охрана тут ничем не уступает охране ДЕЙСТВУЮЩЕГО мэра, — мертвым голосом отвечает отец, переводя взгляд в стенку.

Обида глушит, боль за отца тоже пропускает корни. Я не это имела в виду, совсем не это. Но нервный ком в глотке вкупе с острым разочарованием и характером, засунуть который в задницу не получается, дает огненную смесь, и я вылетаю из кабинета практически так же быстро, как залетела сюда.

Слезы льются по щекам. И на три дня я замуровываю себя в комнате, практически не выхожу, ем мало и считаю дни как заключенная. Только в моем случае ждать-то чего надо?

Женя не объявляется. В этот раз его исчезновение логично, наверное. Меня ведь ДАЖЕ предупредили. Но я все равно проверяю смарт каждые пятнадцать минут в ожидании, что он напишет.

А следом себя же ругаю. Мне не стоит вот так обманываться. Он не заслуживает ожидания.

На четвертый день меня зовет на прогулку моя двоюродная сестра. Агеевы входят в перечень «разрешенных лиц», и меня отпускают, но вместе с конвоирами. Без них ведь никуда.

—Слушай, ну это не самый плохой вариант, — лучезарно улыбается сестра, перехватив мою ладошку.

—О да, их могло быть трое, — хмыкаю в ответ, пока мы гуляем по самому красивому проспекту в городе.

—Это, получается, МММЖ?— толкает меня в бок Ася, а я с запозданием осознаю смысл сказанного.

—Ася! — смеюсь в ответ, взглядом окидывая окружающее пространство. И тут же спотыкаюсь, буквально падаю…фигурально.

Потому что возле одного из здания медцентров по репродуктологии вижу Женю. Дыхание перехватывает, меня сразу в пот бросает. Сначала поверить не могу.

Останавливаюсь и зрение фокусирую. Он стоит ко мне боком, напряженно всматривается куда-то прямо, и слега голову поворачивает в сторону. Я скольжу по точеным чертам лица.

Нет, это точно он.

А затем из здания выпархивает девушка, молодая, но очень бледная. Улыбается ему и сбегает по лестнице, чтобы в следующий момент нырнуть в объятия, что когда-то были для меня самыми родными. Очень больно.

Глава 5

ГЛАВА 5
СВЕТА

По пути домой думаю о том, что в моей семье все у всех хорошо в сердечных делах, и только у меня через пень-колоду.

Папа забрал маму и все, несмотря на протесты.

Дядя Ал вообще Лину украл со свадьбы и имел всех в виду.

Но если пройтись по молодняку: взять хотя бы Яночку и Богдана. Да от них же даже уходить нет желания, у них настолько тепло и уютно, что хочется остаться…но надоедать своим присутствием кажется излишним.

Особенно, когда видишь нежность и участие со стороны любящего мужчины. Чувствуешь себя третьей лишней на ярком празднике жизни.

Ася тоже захомутала мужика…и все у них хорошо в семье.

И вообще я так радуюсь за Яну, Асю, ведь в свое время переживала за их отношения больше, чем за свои, как говорится. Но это шутка, конечно…

К примеру, мы все узнали о Богдане после его грандиозного знакомства с мэром. Папа тогда эту историю только ленивому не рассказал. С ноги открыть дверь в кабинет мэра и сказать, что любишь его дочь — это сильно, сразу можно вручить медаль за геройство.

А Ася порвала всех новостью о парне еще перед поступлением в ВУЗ. У Алана чуть инфаркт не случился.

Домой приезжаю темнее тучи. Общение в доме напряженное, разумеется. Я не ставлю родных перед фактом своей отлучки. Но, наверное, мои охранники уже передали все, ведь я им сообщила в первую очередь. Остальные пусть узнают в порядке живой очереди, блин.

С Вэ пересекаемся, и я тут же взгляд в пол опускаю, делая вид, что не замечаю.

—Долго еще будешь характер показывать, Свет? Я вообще не догоняю, — перехватывает меня за руку и сжимает ее.

—А зачем я тебе нужна? Чтобы что? — поднимаю на него боевой взгляд и вижу совершенно не похожего на себя парня. Он как в воду опущенный. Совесть мучит, да?

—Я что сделать должен, чтобы ты на меня как на говно не смотрела? — сжимает губы в прямую линию и меня испепеляет взглядом.

—Правду говорить, например.

Серьезно? Мы снова возвращаемся к этому разговору.

—Правду тебе расскажут, вот только че ты с той правдой делать потом будешь, а? Не думала, что тебя просто оберегают от новых потрясений? Не? — бросает в меня колкие слова, пальцем в грудь тыкая. —И вообще, всегда только твои проблемы, сестрица. Я тебя люблю, конечно, но не только у тебя жизнь по пизде пошла так-то!— взрывается он, руками размахивая.

Грудь высоко вздымается, взгляд загорается, воинственный и словно потрясенный.

В ответ даже сказать ничего не могу, потому что упрек в его словах не кажется мне беспочвенным. В последние полгода я и правда не обращала внимания на проблемы других, ведь я в своих захлебывалась. Теперь становится зябко и неловко.

Во многом эгоистично, но я ведь…всегда думала о других, а о себе как-то напоследок. Сейчас же впервые слова Вэ меня встряхивают.

—У папы тоже проблемы, у мамы все не так, и только вокруг тебя все скачут с бубном. Надо же, блять, мужик ее бросил. Тоже мне трагедия века, кто-то может и не доживет до Нового Года, а она страдает по мужику! Да в сраку его! — выплевывает резко и, развернувшись на пятках, взлетает по лестнице на второй этаж, оставляя меня в прострации.

Что только что случилось?

Я никогда еще не видела Вэ в таком чистейшем гневе. И он точно ни разу в жизни не позволял себе так говорить со мной.

На негнущихся ногах иду за братом, но тот скрывается за дверью. Останавливаюсь и смотрю на свои дрожащие руки. О чем он сказать-то хотел? Боже, догадки одна хуже другой, и это становится для меня катастрофой. Словно что-то надвигается, а я в неведении.

—Вэ, о чем ты? — стучу, но в ответ тишина. Что-то летит в стену, разлетается, и я вздрагиваю, покрываясь липким потом. Сразу в голове всплывают картинки о том, что это связано с родными.

И мать в слезах, и отец напряженный стоят перед глазами. Глотаю ставший в горле ком и захожу в комнату к брату, который диким зверем расхаживает по комнате.

—Влад, что происходит? —надломленным голосом спрашиваю, вжимая голову в плечи. Вихрем брат проносится мимо меня, опаляет дерзким взглядом, в котором плещутся страх и злость.

Он впивается руками в свои волосы и оттягивает их назад, а затем кулаками в стенку ударяется и мертвым голосом произносит.

—Она может не выжить.

На меня не смотрит, мышцы спины натягивают футболку.

У меня сердце обрывается, а он продолжает одним потоком, отчего волосы на голове встают дыбом:

—Ей всего восемнадцать, как такое вообще возможно? Блять, как?

Что? Я в шоке рассматриваю напряженную фигуру брата. Она? Первый шок отпускает, а затем я подхожу со спины и обнимаю Вэ, который не противится моим объятиям, но и не расслабляется. Дрожим. И я, и он.

—Я помочь могу?

—Нет, я сам решу. Все, блять, решу сам, — хрипит он, а я, кажется, начинаю понимать, что происходит. Неужели мой брат влюбился? Столько в его словах надрыва, что у меня на глаза слезы наворачиваются.

—Расскажешь? Или правильнее сказать «познакомишь»? —улыбаюсь, приподнимая голову.

—Познакомил бы, если бы она меня поганой метлой не гоняла…— он разворачивается, объятия обрываются, теперь я смотрю в напряженное лицо Вэ. На нем эмоций через край и все они — ослепляют.

Впервые вижу настолько бурную реакцию, мне даже не верится. Я думала, что мой брат никогда не «вляпается», как он сам говорил о влюбленности.

И правда ведь, вереница девушек имелась, чуть ли не каждый месяц новая подружка, я уже и подкалывать его уставала. Они все были как на подбор, конечно, судя по социальным сетям, но ни с кем не знакомил.

«Девушек слишком много, чтобы себя ограничивать, систр», но сейчас картина другая, а я была так загружена своими проблемами, что даже не заметила, как мой брат влюбился.

—Прости, — шепчу, укладывая ладони на плечи брата. Он отмахивается от моего «прости», но обнять еще раз позволяет.

—Ладно. Замяли. Я разгребу, Свет, и познакомлю…— шипит мне в ухо, и я очень хочу верить, что так и будет. Вернее, я сейчас уверена в этом, потому что мой брат чертовски похож на отца, а он, как и мой дед, всегда добивается всего, чего хочет.

Глава 6

ГЛАВА 6
СВЕТА

Меня до сих пор потряхивает от чистосердечного разговора с братом. Понимаю, что ему было почти так же сложно, как и мне, если не сказать, что еще сложнее, ведь в моем случае хотя бы все здоровы.

Конечно, я хочу ему помочь, но пока представить даже не могу, как это сделать. Так или иначе я заверяю его, что он по всем вопросам может ко мне обращаться. Тему Жени мы обошли стороной, по дуге миновали, потому что я просто не хотела снова начинать.

А сейчас я сижу в дорогой машине с кожаным салоном, где помимо прочих излишеств еще и пахнет как в люксовом магазине.

На заднем сидении — подаренный букет алых роз, от которых у меня только одна мысль, выбить из головы которую становится нереальной задачей. Проглатываю вязкую слюну и переключаюсь на дорогу.

—Как твои дни прошли? — звучит мягко от Святослава.

Он не нарушает мою зону комфорта, за что ему «спасибо», и в целом мне даже придраться не к чему. Черт возьми, а придраться хочется, как никогда.

—Все спокойно, ровно, — произношу мёртвым голосом, но в конце одариваю мужчину натянутой улыбкой, от которой только у слепого не возникнет мысли о ее притворности.

Он улыбается моим словам и бросает внимательный взгляд на долю секунды. Мы стоим на перекрестке и ждем зеленый свет.

—Только не улыбаешься ты совсем, Свет, неужели так противно со мной быть? — он позволяет себе перехватить мою ледяную ладонь и сжать в своей теплой.

Меня передергивает от его жеста. Почему — сказать сложно. Приходится повернуть голову в сторону Святослава.

Теперь мне точно есть к чему придраться.

—Нет, просто у меня настроения нет в последнее время.

Мужчина смотрит на меня таким пронзительным взглядом, словно пытается залезть в душу. Мурашки по коже от первородного ужаса скользят.

—Меня предупреждали, но, кажется, любое плохое событие может оказаться началом хорошего. Как думаешь? — выпустив руку, он невесомо касается моего лица костяшками.

Сейчас мне кажется, что он впервые делает слишком напористый шаг вперёд, отчего в мыслях у меня красные лампочки загораются. Хочется скинуть чужие руки, не приносящие ничего, кроме отвращения.

Яркая вспышка пробудившего гнева ослепляет, пальцы впиваются в дорогую обивку сидения. Мышцы напрягаются максимально, и сейчас я будто бы готова к отражению нападения.

Дергаюсь и тут же замираю.

Взгляд Святослава опускается с глаз на губы, когда слышится звук клаксонов.

Зеленый зажегся, а мы стоим.

—Парни, сорян, — усмехнувшись, врубает аварийку и трогается. —Как можно не увлечься такой красотой?

А мне удается отмереть, но мышцы так и вибрируют от прилива адреналина. Дальше наша беседа напоминает что-то непонятное, я из вежливости отвечаю, а он напористо выуживает информацию, пока перед моими глазами так и стоят кроваво-красные розы.

Как их домой забрать? Если определенно точно хочется выкинуть прямо сейчас на ходу, чтобы не видеть и не ловить неприятные эмоции.

Мы приезжаем в одно из самых спокойных мест в нашем городе: здесь вкусно готовят, плюс очень красиво, но без пафоса. Странно, что Святослав выбрал именно его, мне все казалось, что он хотел меня впечатлить во всех значениях этого слова.

Как истинный джентльмен, мужчина помогает мне выйти из авто, подает руку по дороге в заведение, ведь сегодня я на каблуках и в принципе при параде.

Шерстяное платье строгое и без излишеств, ничего особо не показывает, но на мне сидит как влитое. А учитывая, что я еще и похудела, теперь мне только в таких и ходить.

Мы заходим в заведение, и я сразу чувствую что-то неладное. Будто бы огнем опаляет, но по факту эмоции вдруг на максималку врубаются. Нас провожают к столику, а я все равно не могу успокоиться.

Сердцебиение стучит в горле. Стоит сесть за столик, как взгляд ныряет куда-то в сторону, чтобы напороться на абсолютнейшую катастрофу.

Жизнь вокруг останавливается, все будто в замедленной съемке работает.

Женя сидит и не моргая смотрит на меня. Скашиваю взгляд и еще больше поражаюсь происходящему. Он за одним столом с моим дедушкой, а я сейчас вообще не соображаю, что происходит.

Мне нельзя на тебя смотреть… Белая рубашка небрежно закатана, взгляд дерзкий, взбешенный. Я отчетливо могу ощущать ту ярость, в которой он сейчас сгорает.

Неприятно, да? Что ж, бывает.

—О, Александр Павлович, — оживает Святослав, махая дедушке рукой. Тот оборачивается. Нас замечают, тепло улыбаются. —Пойдем поздороваемся, вот так встреча!

На деревянных ногах иду в сторону столика, за которым сидят мой дедушка и Женя, и каждый шаг сопровождается лавиной жара, что обрушивается на ноги, талию, грудь.

Начинаю пылать по вполне ясным причинам. Святослав ещё учтиво подхватывает мою руку и на свою кладет, теперь и вовсе кажется, что мы пара.

Глотаю недовольное выражение, отсутствующим взглядом мажу по сидящим. Дедушка поднимается, а вот Женя будто бы приварен к стулу. Смотреть на него страшно, потому что в глазах полыхает чистое пламя, которое меня сожжет.

Волнами от него исходит бешенство вперемешку с жаждой крови. Это читается во всем, в напряжённой фигуре, в остром взгляде, в сжатых челюстях.

На мгновение у меня проскальзывает мысль, что сейчас он сорвётся, и начнется мордобой в лучших традициях. Святослав касается моего плеча своим, а затем перехватывает за талию и впереди себя ведёт, к дедушке направляя.

—Привет, моя красавица, — дедушка улыбается, перехватывает мое явно бледнеющее от эмоций лицо, целует в лоб и непременно одаривает восхищенным взглядом. — Выглядишь просто замечательно, свет очей моих.

Это у него постоянно в плане комплиментов. Никогда бы не подумала, что мужчина может быть таким экспертом в этой области, но вот он, упрямый факт.

Где бы мы не находились, он даже при чужих людях опишет мою исключительную красоту в самых ярких красках.

Глава 7

ГЛАВА 7

СВЕТА

Дыхание перехватывает, потому что он смотрит на меня так, что хочется в пространстве раствориться. Скулы играют, брови сдвинуты, а взгляд, острый, с меня кожу снимает. Ладно, не с меня, но со Святослава точно. А меня он просто сжигает заживо!

Святослав, кстати, садится рядом с Женей, а дедушка рядом со мной.

Притом, что именно такую рассадку и обозначил господин мэр. Моя рука покоится в теплой ладони дедушки. Он поглаживает ее и успокаивает меня от того напора, что несется в лицо со стороны Жени. Не надо быть гением, чтобы это понять.

Фибры острой ненависти впиваются в кожу тоненькими иглами. Надо же быть такой собакой на сене!

И чего ты бесишься, а? Меня злость берет адская — это понятно, потому что уж кто-кто, а сидящий напротив человек не имеет права злиться. Не после всего случившегося. Мои ноги дрожат, я почти не двигаюсь, когда дедушка начинает разговор ни о чем:

—Прекрасно, что мы все тут встретились, не правда ли?

Да ты серьезно, деда? Поворачиваюсь к нему и вымученно улыбаюсь. Конечно, он в курсе про наши отношения, и уж тем более обо всем в курсе, так как мой отец ему передал самую гадкую версию из всех возможных.

«Твой ублюдок мою дочь совратил».

Мне до сих пор стыдно это даже вспоминать. Но стоит отметить, что тогда дедушка меня прямо спросил, что между нами случилось. Я же ответила, как на духу и разрыдалась.

«Все, не надо плакать. Разберемся» были его слова, но мы разобраться не смогли, потому что Женя сделал все от себя зависящее, чтобы наши мысли сошлись в одной точке: он повел себя как мудак.

Прикрываю глаза и выдыхаю, на что тут же реагирует Женя, впиваясь в меня внимательным взглядом. Ногу он упирает в мою и прищуривается. От этого касания меня тут же в холодный пот бросает, и по коже начинает гулять давно забытый трепет.

Мне приходится насильно отвести ногу назад. Нет, все. Это все. Я не позволю тебе влиять на меня таким образом.

С грустью осознаю, что внизу живота тяготеет узел.

Женя считывает мое движение как собственное поражение.

—Просто замечательно, — цедит мой бывший телохранитель. Свят на меня смотрит поплывшим взглядом, но поддерживает беседу, задавая вопросы о новостной повестке в мэрии.

Мы с Женей тут явно не в своей тарелке. Не могу понять реакцию моего несостоявшегося ухажера относительно нового знакомства, но точно ведь не в восторге, что нас прервали.

Зато эмоции бывшего я читаю влегкую! Феноменальный талант! Прикусив губу, мысленно отсчитываю до ста. Успокоиться не могу. Кровь в бешеном ритме разносится по венам, воспламеняя меня.

Понять бы еще мотивы дедушки, стало бы проще. Я смотрю в грудную клетку Жени и больше не поднимаюсь взглядом выше. Куда угодно смотрю, только не на него. Это запредельно больно каждый раз, а сейчас и подавно.

—Не будем о работе. Светочка, как твои дела? Что с работой надумала? Может ко мне под крылышко? — участливо звучит от дедушки, но я уже знаю, что отвечу. То же, что и папе еще пару недель назад, когда он это же предложил.

—Я уже разослала свои резюме много куда, из некоторых мест пришли ответы. Пару собеседований намечается, так что я сама, но спасибо за предложение, — улыбаюсь и с гордым видом поворачиваюсь к Жене, который все так же смотрит на меня не мигая.

Словно боится пропустить мельчайшую эмоцию на моем лице. Меня вновь обжигает, внутренности сворачиваются в болезненный ком.

—Света такая умница, что у нее все получится, а я, конечно, с радостью помогу, — вставляет свои пять копеек Святослав. Женя же упирается руками, сжатыми в кулаки, в стол. Насколько тебя хватит?

Я почти не наиграно улыбаюсь в ответ своему ухажеру, когда дедушка задает следующий вопрос, поставивший даже меня в тупик.

—Ребят, так вас можно поздравить? — внезапно радостно спрашивает он, и я ощущаю, как волоски плавно встают дыбом.

—С чем? — прокашлявшись, переспрашиваю.

Резко опустив взгляд, смотрю в меню, когда к нам подходит официант, чтобы расставить заварник и чашки. С некоторых пор дед не пьет спиртного, а вот Женя…явно не переставал, судя по подносу.

—Как с чем? Месяц отношениям, пришли отпраздновать же? Я вас поздравляю, ребята, вы прекрасная пара, — с улыбкой произносит дед, вот только в глазах бесята пляшут. —Так глядишь и свадьбу скоро сыграем, а там я и правнуков дождусь. Это дело важное и всегда долгожданное, —забивает последний гвоздь в гроб сегодняшнего вечера, и я очень медленно поворачиваю голову в сторону Жени.

Словно в замедленной съемке слежу за тем, как он прищуривается и сжимает челюсть. Ноздри раздуваются сильнее.

Взявшись за бокал с янтарной жидкость, официант практически успевает поставить его на стол, когда последний вдруг дергается, и все содержимое выливается на меня, прямо на грудь, на стол, на пол. Бокал разлетается на мельчайшие осколки на мраморном полу. Резко дернувшись, замираю. Спирт холодит кожу…
Вот же ж!

Звон стоит в ушах, битым стеклом по коже проходится взгляд Жени, и впивается в итоге в лицо, отчего я краснею.

Стол двинулся не случайно. Разумеется, все подстроено. На платье уродливым узором расползается ревность моего бывшего телохранителя. Вскидываю огненный взгляд на мужчину в то время, как Женя уже не смотрит на меня, а смотрит на мэра, что-то посылая ему без слов. Невербальное общение? К чему этот цирк?

—Извините, простите, — официант пытается что-то предпринять, но тут уже не поможешь. Мальчишка напуган, а я не стерва, чтобы винить его в том, в чем он совершенно не виноват.

Меня от злости изнутри раздувает. Как же хочется вмазать по этой наглой роже своего бывшего телохранителя. Ты мне будешь характер показывать?

—Все хорошо, правда, — вежливо отвечаю, схватившись за салфетку. —Я в уборную, прошу меня извинить, — комкаю салфетку и бросаю перед Женей, который сейчас темнее тучи.