Большие мечты | Сборник сказок

Драконья сказка

Это только в сказках в замках принцессам бывает почти хорошо — никаких тяжёлых работ, знай себе вышивай у окошка да жди принца. Пожалуй, самым противным является только светский этикет и то, что за тобой вечно гоняют по десять нянек, но жизнь хорошая.

Всё те же сказки пугают, как плохо живётся принцессам взаперти, у драконов. Бедненьких, всё съесть их желают, и выбраться-то никак, остаётся только ждать рыцаря-спасителя — а кто знает, дойдёт ли?

Быть может, Рэй живёт в какой-то не такой сказке. Или, может, дракон её утащил неправильный. Или, может, спаситель где-то запоздал. Или, может, сама Рэй какая-то неправильная принцесса.

Вот уж года три живёт она у дракона припеваючи — украл из дворца, разметав хвостом всю стражу и нянек, пискнуть не успели; а теперь Рэй с ним-то и коротает дни. Добрый дракон-то попался: он же украл её по закону жанра, зачем она ему вообще сдалась-то? Нет, ну, конечно, золота он тоже хотел за неё выручить. Любое прибыльное дело предполагает риски — и он тоже рисковал своей головой. Сначала даже пытался быть грозным: рычал, угрожал, да что толку. Времени уж прошло много, а принцессу так никто и не пришёл спасать — ни рыцарь, ни бравый король-отец, о чьей храбрости в их стране уже почти слагали легенды.

Так и осталась Рэй у него. Обучилась домашней работе, вон, по утрам булки печёт да караваи к столу, а дракон потом приносит ей кофе — вкусный и необычный заморский напиток, о котором в её стране даже и не слышали. Днём в горах жарко, дракон спит — в его-то скалистом замке прохладно. Рэй же сидит за книгами почти у самой вершины горы — там, где по человеческим меркам должна быть библиотека. Только зачем дракону библиотека? Он и читать-то не умеет, а книги — ну, так, для коллекции, что уж похватал при налётах. Поэтому на полах они почти и свалены в кучу, пыльные, но неиспорченные: здесь, вверху, тепло и сухо, и окна большие.

Во дворце у Рэй не было возможности изучать всё, к чему душа лежит. Там в основном обучали всему, что считалось «благородным» для высокорождённой девицы. Нет, конечно, Рэй вышивать любила, но заниматься целыми днями в основном вышивкой, музыкой, искусством да этикетом было просто скучно. Рэй хотела знать тайны мироздания, Рэй хотела путешествовать хотя бы по саду, Рэй хотела свободы и простора; но что было у неё — десять нянек, трясущихся над ней как над хрусталём и докладывающих отцу о каждом её шаге, пианино да пяльца.

Библиотека, где можно было вычитать что угодно и научиться почти всему, конечно же, была. Только Рэй не учили читать. Когда родился брат, со скрипом уговорила разрешить ей посещать уроки вместе с ним. Тогда-то и научилась и читать, и считать.

Но придворные дамы почему-то выказывали сочувствие.

— Не пойму я всо, чой-та тобя никто спасать не спешит? — лениво развалившись на полу и подставив лапу под щёку, в очередной раз спросил Кэр — вообще-то у него было другое имя, но принцесса так его ласково называла, и в конце концов дракон привык быть Кэром.

Собственно, с этого у них каждый вечер разговор и начинался.

Рэй демонстративно вздёрнула нос и молча продолжила тянуть лён.

— Ладно рыцарь. Видали мы рыцарей вся-аких. Но отец-та? — Продолжил дракон, перевернувшись на другой бок. Так лучше видно принцессу. — Был рыцарь обедневший. Пришёл с мечом, да без лат. И махался он им ужасно, да только всо мимо. Ну, как токого не пожалеть? Уж сколько б я ни трясся над золотóм своим, да выдал ему — пусть хоть оденется да поест. А принцессу не отдал. К чому девчонку губить?

Рэй исподлобья глянула на него, но всё ещё молчала.

— Был рыцарь скупой. Отдал я ему принцессу сдуру — так он её тут же едва не до нитки раздел, а потом прибрал всо имущество её к собе. А ещё был рыцарь-трусишка. Доехал до нас только через десять лет, принцесса-то уж старой девой сделалась. Меч поднял, замахнулся — я рыкнул, а он и в кусты. Так и сбежал, а принцесса со мной осталась.

Рэй насмешливо хмыкнула и наконец заговорила:

— Был у нас такой придворный рыцарь. Наду-утый был, ва-ажный! А как дело до боя дошло — так он первый сбежал. Свалившись с коня. Конь в одну сторону, он — на четвереньках в другую. Вот хохоту было во дворе. А принцессу-то чего в монастырь не отдал?

— Да как я её отдам? Али не дракон я? Нате вам пожалста, я принос принцессу задаром, зря только воровал? Да и мучоют их там, за что её? Хорошоя ж она была.

— Так хоть с людьми.

— Не все люди хороши. Иногда уж лучшо совсем без людей, чем с ними мучоться. А ещё знаешь, была пара случаёв, когда за принцессой приезжал совсем старик — с большой свитой. Сам не дрался, всо свиту заставлял. Убить-то я собя не дал, но договорился с одним: он меня победил, ему принцессу-то и отдал. Неча чужими руками счастье собе загребать. Кто заслужил — тот счастье своё и получил. Но куда смешнее и страшнее был другой случай. Украл я как-то принцессу, а потом выяснилось: спаситель-то её ещё не родился! Вот и ждала она двадцать лет и два года, пока он родится да вырастет. А приехал — так и брать её не захотел, старая она для него, видите ли! Так и жила она со мною до скончания века своего.

— Ну, и правильно получилось. Сам же говорил: иногда лучше совсем без людей, чем с ними. Несчастлива она была бы с ним. Так уж лучше так — в одиночку, с драконом, чем с теми, кто тебя ненавидит и не понимает.

Рэй махнула косичками, подобрала платье, ножкой зацепила плетёную корзину и стала уминать непротянутый лён туда. Отмахиваясь от лезущих в глаза волос, она продолжала через плечо:

Большому кораблю передаю привет

Мишка любил корабли; он перечитал с мамой все книжки, которые смогли вспомнить родители, и собирал тематические журналы. Теперь же ему было шесть лет, и мама разрешила собирать модели кораблей, приложенные к выпускам. Настоящие! Поначалу, конечно, было сложно, и Мишка мог просидеть за одной моделью несколько дней, но очень скоро у него стало всё получаться. Папа помогал клеить. И теперь все модели гордо красовались в его комнате на полке с игрушками.

Сегодня воскресенье, и папа обещал с ним погулять, поэтому Мишка с нетерпением ждал этого часа. Его отец много работает, но выходные они всегда проводят вместе — то пойдут в кино, зоопарк или парк аттракционов, то устроят весёлые игры дома.

Наконец приветственно и звонко щёлкнул замок. Это вернулся домой папа! И вот уже Мишка летит на всех парусах ко входу, чтобы обнять отца.

— А тебе зайчик гостинец оставил! Забегал к бабушке, чтобы узнать, как её здоровье! — отец радостно потрепал сына по щекам и протянул ему кулёк конфет. Мишка уже знал, что это подарки бабушки, а не зайчика, но разве можно расстраивать папу? Ведь папа правда верит в зайчика и в то, что зайчик любит бабушку и часто навещает её! А ещё папа встречается с ним на работе, но только иногда, под Новый год чаще всего. — Ну что, пойдём гулять? Беги, собирайся, — отец хлопнул Мишку по спине, отправляя в комнату.

— А кораблики пускать будем? — с надеждой спросил Мишка, оглядываясь. Он мечтал стать капитаном большого корабля — тоже большим и смелым — и плавать в далёкие-далёкие края, открывать новые земли и изучать там природу.

— Конечно, будем!

Обратно Мишка бежал уже одетый, держа в руках по кораблю. Мама помогла надеть ему куртку, а с ботинками он разбирался сам — ведь его на прошлой неделе научили завязывать шнурки!

— Какой корабль пустить в ручей? Капитаном какого корабля я могу быть?

— Бери самый маленький.

Мишка немного расстроился, но послушался отца — тому виднее.

Ручей переливался под лучами солнца и радостно смеялся. Мишка запустил шхуну в воду, аккуратно подгоняя её прутиком. Кораблик задорно пустился в пляс по волнам.

— Папа, почему ты сказал взять самый маленький корабль? Как же мне искать новые земли?

— Все великие люди начинали с малого. И ты начни со шхуны. Когда станешь сильным и смелым капитаном, тебе непременно поручат большой корабль. А пока — передавай ему привет.

Мишка расхохотался, но помахал вслед убегающей шхуне. Ему было не жалко деревянной модели, одной из самых первых, на которую он потратил уйму времени, — но теперь он знал, что это только начало.

— Большому кораблю передаю привет!

Звёздный дом

Сашка спешил домой после школы, потому что там его ждала бабушка с вкусными пирожками, дома было тепло и уютно — не то что в школе, где он сегодня подрался с Витькой, одноклассником. Витька сам пошёл на него с кулаками и обидными словами — но сложно было остаться в стороне, когда он задирал тихоню из класса. Сашка защитил и девчонку (хотя она могла бы и сама ответить?), и себя от чужого напора. А что ещё он мог сделать? Маме, конечно, уже сказали, что завтра в школу с родителями вызывают, и она будет ругаться, что Сашка подрался…

За воротник задувал промозглый ветер; небо медленно темнело, наливалось свинцом. Наверное, скоро будет дождь. Или, может, даже снег? Сашка ускорил шаг, не желая попасть в непогоду, и в пять минут дошёл до дома.

Уже в коридоре Сашка почуял пирожки — его любимые, с картошкой, такие ароматные и румяные! На кухне хлопотала бабушка — такая же пышная и румяная, в хорошо знакомом цветастом переднике. Сашка скользнул тихонько мимо неё, сразу к тарелке, доверху наполненной пирожками.

— Куда?! — мгновенно среагировала старушка. — А руки мыть?..

Она картинно нахмурилась, широко размахнулась и всплеснула руками, отчего вокруг неё образовалось облачко из муки, встретившейся с препятствием в виде фартука. Сашка весело и криво улыбнулся, приветственно махнул рукой, потянувшейся было к тарелке, и умчался мыть руки — против бабушки не попрёшь, она чуткая.

Где-то в гостиной бормотал телевизор. Сашка одним глазком заглянул в полуоткрытый проём: мама сосредоточенно что-то исправляла карандашом на листах, склонившись над журнальным столиком. Ночник над её головой светился тускло, сливаясь со светом телевизора, и волосы матери отливали зеленовато-синим.

— При-вет! — шепнул в комнату Сашка, но, видя, что мама не отреагировала, обиженно засопел и прошмыгнул обратно в кухню.

Сашка слушал бабушку, уплетал уже третий пирог и запивал его горячим сладким чаем, когда заметил в оконном отражении маму, вошедшую в кухню. Из стекла на него смотрела какая-то чужая — лохматая, уставшая и хмурая — женщина. Сквозь неё даже видна пустынная улица с таким же хмурым небом.

Мать села напротив него, и Сашка, вцепившись в кружку, перевёл взгляд с отражения на реальность — кажется, даже ещё более суровую. Он, конечно, знал, о чём будет разговор, и тревожно ожидал, когда она начнёт говорить. Втянул голову в плечи и спрятался по самый нос за кружкой, наблюдая за тем, как мама неспешно налила чай и, постукивая ногтями по столу, начала его пить. Сначала она наблюдала за улицей, но вот — наконец перевела взгляд на Сашку.

— Наталья Александровна звонила. — Начала она. — Ты зачем дрался с одноклассником?

— А чего он Наташку обижает? — обиженно буркнул Сашка. — Что она ему сделала? Сидела, читала свой учебник, никого не трогала. Если ему неинтересно — так зачем говорить всякие гадости? Она же нас не обижала.

— Вот пусть она сама и разбиралась бы. Ты зачем полез?

— Не может она сама… — Сашка нахмурился и окончательно спрятался за кружкой от пристального взгляда матери. — Он книжку у неё хотел отобрать. Я и не дал ему это сделать. А он драться полез. Что я, должен ждать, когда он мне в нос даст?

— В следующий раз просто не лезь не в своё дело. — Отчеканила мать. История тихони Наташки, похоже, её совсем не впечатлила, и она не поверила, что Сашка её пожалел. — Завтра в школу вызывают. Нельзя ни с кем драться. А ещё ты двойку по математике получил. Поэтому ты наказан — неделю без сладкого.

Сашка недовольно фыркнул. Ну и ладно, ну и пожалуйста. Математику он исправит. Но его-то беспокоило другое.

— Я не дрался. Я — защищал. Разве обижать других — это хорошо? Разве помочь другому — это плохо?

— Не нужно лезть не в своё дело, — строго повторила мать. Меж бровей у неё залегла глубокая морщина, а это значило, что сейчас начнёт злиться.

Сашка зажал в зубах недоеденный пирожок и с грохотом поставил кружку. Капельки чая плеснули на стол. Сжимая и разжимая кулаки, он вскочил, несколько секунд постоял, взглянув прямо в глаза матери, не выпуская из зубов пирожок, и быстро убежал в коридор. Бабушка, безмолвно наблюдавшая за разыгравшейся ссорой, ласково окликнула его, но Сашка её уже не слушал: он натягивал куртку и кроссовки.

На город медленно ложились сумерки. Ветер стал ещё сильнее; он гнал жёлтые, красные, чёрные листья вместе с песком по асфальту — а вместе с ними гнал и сердитого Сашку по улице. Он сначала шёл быстрым и нервным шагом, подгоняемый ветром. Усиливающаяся непогода быстро остудила его пыл, и через несколько минут Сашка побрёл сам не зная куда.

Сашка злился и на тихоню Наташку, невольно ввязавшую его во всё это, и на Витьку, который вдруг полез в драку, и на маму, которая совсем не поняла его порыва. Мама, конечно, не плохая, просто ей часто грустно. И папки у них нет, ушёл от них. Сашке двенадцать лет, и его с детства учили, что людям в беде нужно помогать.

«Вот возьму — и назло всем шапку сниму! И буду болеть. Или уйду далеко и надолго. И никому это будет неинтересно. Это ведь моя проблема. А другие не будут лезть не в своё дело».

С такими мыслями Сашка добрёл до парка, где обычно никто вечером не гулял, кроме одиноких стариков. А в плохую погоду там и вовсе никого не бывало, даже спортсменов и жителей с собаками. Пиная камешек по пути, Сашка тащился по аллее, не поднимая головы. Пока его камешек не упёрся в чей-то ботинок.

Осеннее свидание

Свидание грозило оказаться под угрозой, потому что Миле совершенно нечего было надеть. Она, нахмурившись, разложила по кровати и даже полу все вещи, имевшиеся в шкафу — и всё было не то!

По полу мягко ступал любимый чёрный кот Бегемот. Мила сначала категорически не понимала, какого чёрта он Бегемот — тощий и ленивый, вечно всё опрокидывает, ест исключительно дорогущий корм и ведьмой становиться точно не предлагает. А потом ка-а-а-к поняла! Когда, бесшумно войдя в кухню, кот заговорил басом, и Мила от испуга подскочила на месте и уронила бутерброд с добрым куском колбасы. Бегемот, не теряя ни секунды, стремглав протиснулся меж ног и вцепился зубами в него. Мила ахнула и тут же схватилась за другой край, но кот внезапно оказался сильнее и упорнее, чем она ожидала, — с усилием многотонного тягача он тянул колбасу на себя, и та послушно выскользнула из рук Милы, оставив лишь скользкий жирный след на пальцах. Всё это шустро юркнуло под диван, и так Мила осталась и без кота, и без колбасы.

Впрочем, к особенностям тех, с кем ты живёшь, привыкаешь быстро.

Мила стояла в одной белой блузке и чёрных колготках в чёрный же горох, тёмные ленты, которыми связывалась блузка у горла, разметались по плечам. Мила отчаянно искала юбку, подходящую к вчерашним новинкам.

Как раз на самой лучшей разлёгся кот.

Мила, не щадя одежду, прошлась прям по ней и потянула юбку за полу, пытаясь вытащить её из-под кота. Та не поддавалась.

— У тебя слишком тяжёлые кости, Бегемот, уйди, — пробурчала она, отфыркиваясь и продолжая тянуть ткань на себя.

— Эта юбка не подходит для осени, — лениво пробасил кот, вытянув лапу вперёд и постукивая ею по костяшкам хозяйской ладони. — Там холодно!

— Там тепло! — возразила Мила и поймала кота за лапу. — Там +10.

— Там холодно, — повторил кот, — и вообще, этот парень тебя недостоин.

— Что может понимать в парнях кот? — пропыхтела Мила и дёрнула юбку на себя.

Кот кубарем скатился, и Мила по инерции отпрянула назад, расставив руки в разные стороны.

Бегемот быстро оправился и сел возле её ног.

— Что может понимать в парнях девчонка, пытающаяся отморозить себе задницу? — парировал он, умываясь.

— Девушка должна быть красивой! — поджала губы Мила и встряхнула вещицу. Это была короткая белая теннисная юбка, которая действительно идеально подходила к её образу. — Фу, из-за тебя она теперь вся в шерсти! Ещё и в чёрной!

Недовольно хмыкнув, Мила скрылась в другой комнате в поисках ролика для чистки. Кот вприпрыжку пошёл за ней и, улучив момент, когда она увлечённо собирала шерсть с ткани, полоснул хозяйку когтями по колготкам — недостаточно глубоко, чтобы поранить, но достаточно, чтобы по тончайшему капрону пошли стрелки.

Мила вскрикнула и уставилась на порванные колготки. Её губы затряслись, будто вот-вот расплачется, но она, стиснув пальцами юбку, переступила через кота и отправилась в комнату. Единственные целые чёрные колготки были чуть плотнее, и это уже больше удовлетворяло Бегемота, — наверняка пошла переодеваться, и кот, кивнув сам себе, отправился в коридор.

Когда он вернулся в гостиную, Мила, в чёрных колготках, белой блузке и юбке, вертелась перед зеркалом. Пара движений — и она уже красилась. Ей наверняка казалось, что прошло совсем немного времени, но кот замечал, как долго оно тянулось.

Счастливая, она выпорхнула в коридор, накинула кожанку и взялась за кроссовки. Бегемот выжидающе замер на пороге, с прищуром всматриваясь в её движения словно в замедленной съёмке.

— Эти кроссовки тебе не пойдут, — вмешался он, стоило Миле только наклониться и взяться за кроссовок. — В сочетании с чёрными колготками белые кроссовки будут резать тебе ногу.

— Отстань, модный кутюрье, — огрызнулась Мила и всунула ногу в обувь. Почувствовав что-то не то, она с визгом сбросила кроссовок с ноги. Тот отлетел, с грохотом ударившись о входную дверь.

Мила повернулась к нему на одной ноге, плотно сжала кулаки и выпалила:

— Ты что, нассал в них?

Её глаза гневно сверкнули, и хозяйка решительно двинулась на кота. Тот ринулся вперёд, обогнув её справа и задев когтем капрон. Поползла стрелка.

Мила, разозлённо прорычав, пнула дверной косяк, тут же почувствовала боль и схватилась за пальцы. На оставшейся свободной и целой ноге она влетела в гостиную и поскакала дальше, вглубь квартиры.

Через десять минут Бегемот осторожно заглянул в гостиную. Мила уныло бродила по комнате в домашней футболке и шортах, накручивая на голове привычный лохматый пучок.

— Свидание отменяется, — угрюмо сказала она, заметив из-за стенки чёрное ухо. — Мне не в чем идти. Ты не Бегемот, ты Салем какой-то.

— Пойдём чаю попьём что ли? — поинтересовался Бегемот, выглянув из-за стенки.

— А может, гулять? — жалобно спросила Мила.

— Я что, на идиота похож? — Бегемот развернулся и, взмахнув хвостом, скрылся из виду. — Там всё ещё холодно.

Мила тоскливо обернулась на окно, где осень радостно играла красками. Ярко-жёлтые листья шуршали от лёгкого ветерка, и сквозь них пробивались тёплые лучи солнца, приветливо играясь на стенах и потолке солнечными зайчиками.