Бомба для альфача

1.

Распахнув глаза и посмотрев на будильник, я понимаю, что проспал за пиздюлями.

– Черт! – выдыхаю, скидывая одеяло и вскакивая с кровати. До начала рабочего дня полчаса. Времени в обрез.

Элементарно не успеваю даже почистить зубы и побриться. Успеваю только впрыгнуть в штаны и футболку. Подумав, хватаю мотоэкипировку и натягиваю на себя. Плевать, что вчера валил снег. Надеюсь, что дороги почистили, иначе я ну никак не успею добраться до Управления.

На мотоцикле езды минут десять-пятнадцать. Плюс мне нужно время переодеться в форму. Если я зайду в кабинет хотя бы ровно в восемь, это уже будет большим везением. Потому что не явиться на пиздюли к нашему дядьке Черномору равноценно тому, что совершить тяжкий дисциплинарный проступок – вылетишь как пробка из элитных войск.

Мне нельзя вылетать. Это вся моя жизнь.

Хватаю шлем, выхожу из квартиры и закрываю дверь. Спустившись на подземную парковку, завожу мотоцикл, закрепляю телефон на подставке, подключаюсь к блютуз-гарнитуре. Оседлав своего боевого коня, выезжаю во двор.

У меня всё по фэншую: ручки и сиденья с подогревом плюс тёплая мотоэкипировка, а резина дошипована и подготовлена к зиме. Поэтому я без особого труда набираю скорость и, встроившись в поток машин, ускоряюсь.

Дорога херовая.

Зима в этом году ведёт себя крайне непредсказуемо: то выдаёт месячную норму осадков за ночь, то плюсовую температуру, превращая всё это в грязь и кашу, которую потом замораживает очередным морозцем. Сегодня похожая картина, и дорога покрыта слоем грязного льда. Мотоцикл то и дело норовит вильнуть, приходится прилагать усилия, чтобы сохранять равновесие, и всё же ехать на меньшей скорости, чем я привык.

Быстрая езда – это мой вид зависимости и кайфа.

Иногда она помогает скинуть пар получше, чем секс и физуха. Но сейчас я не успеваю насладиться дорогой, лишь ловко маневрирую между машин, протискиваясь поближе к светофору. Опаздывать мне категорически нельзя, мне и так ввалят по первое число. Кто-то недовольно сигналит. Оборачиваюсь, показав средний палец, потому что нефиг выёбываться, когда ты сидишь в тепле и комфорте.

В динамиках раздаётся мелодия звонка, и я, ткнув на кнопку на шлеме, принимаю вызов.

– Костян, твою мать, ты где? – раздаётся многообещающий рык моего командира. Ему тоже грозит выволочка за мои косяки. Так уж у нас устроено, как у мушкетеров, – один за всех и все за одного.

– Через пять минут буду, – обещаю ему и, взревев двигателем, стартую, когда загорается желтый.

Притормозив у пропускного пункта, дожидаюсь, когда откроется шлагбаум, и въезжаю на закрытую парковку нашего Управления. Бросаю мотоцикл на стоянке как можно ближе к лестнице. Бегом, игнорируя лифт, поднимаюсь на третий этаж, на ходу стягивая с себя куртку. Влетев в комнату разгрузки, бросаю мотошмот на лавку, открываю свой ящик, вспоминая давно забытую армейскую жизнь и горящую спичку. Мне кажется, сейчас бы не сгорело даже половины.

Переодевшись, бегу по коридору и с облегчением наблюдаю, как Влад, мой командир, мается возле двери в делопроизводство.

– Успел, – сообщаю ему, по инерции пробежав ещё несколько шагов. Останавливаюсь и глубоко дышу, стараясь унять сбитое дыхание.

Заходим с ним вдвоём в кабинет делопроизводителя. Тут пока что пусто. Сотрудница ушла в декрет на той неделе и теперь мы ждем, что со дня на день придет какая-то новая на это проклятое место.

Проклятым его окрестил полковник, потому что все наши секретари спустя год-два уходят в декрет.

Ветер стучит в дверь кабинета полковника Щукина и, услышав басовитое «Да!», заходит. Иду следом, широко расправив плечи. Я бы должен изображать из себя виноватого, но это не в моем характере. Мой девиз: “подыхать, так с музыкой”.

– Явились, сукины дети? – обманчиво мягко усмехается полковник, и на его лице расползается хищная, предвкушающая улыбка.

2.

– Ты у меня канцеляром служить будешь! – орёт Щукин, подлетая ко мне и грозя кулаком. – Думаю, кто это у меня отличился в три часа ночи? А это опять Константин, мать его, Емельянов!

Кажется, стены нашего здания трясутся от его воплей. Смотрю сверху вниз в глаза полковника и буквально вижу, как они наливаются кровью. Он напоминает мне злого бульдога в такие моменты. Сохраняю невозмутимый вид, но распирает улыбнуться. Однако если я улыбнусь, то боюсь, что его голосовые связки не выдержат и просто порвутся. Поэтому я мужественно корчу серьёзную мину и жду, когда пройдёт первая волна ярости.

— Ты командира подставил! Ты меня подставил! Ты свою офицерскую честь замарал! Еще и ремень на яйцах болтается, как живот у беременной бабы! – хлопает меня по прессу, и я тут же затягиваю ремень туже.

Сжимаю челюсти, потому что понимаю, что так-то он прав.

Это надо было умудриться сцепиться в баре с какой-то компанией смазливых петухов, подраться с самым языкастым и уже потом в участке узнать, что это тоже сотрудник ФСБ?!

Он козырнул «ксивой», и его быстренько отпустили. А вот мне посветить было нечем, потому что я не штабной, а оперативный сотрудник. Поэтому у меня не то, что «ксивы» нет. У меня даже паспорт липовый.

Спасибо, что командир приехал и забрал меня. Договорился как-то. Через полкана, видимо. Не зря он так орет.

– Товарищ полковник, – заступается за меня Влад. – Я смотрел запись. Капитан Емельянов не провоцировал драку. Что же, ему нужно было ждать, когда его отпинают толпой?

– Нужно было дома сидеть! – хлопает ладошкой по столу полкан и обессиленно падает обратно в кресло. – Элитное подразделение, блин, дерется друг с другом! Я на пенсию собрался. Если с меня погоны снимут, я вас перед отставкой в такую жопу мира служить отправлю – на всю жизнь запомните! Вы у меня оба, слышите, оба теперь на карандаше. Я не знаю, что должно произойти, чтобы я в следующий раз закрыл глаза на подобную ситуацию. А теперь идите, работайте. Ещё одно замечание – я строгача тебе влеплю, понял?

Вздохнув, киваю. Что тут непонятного? Спасибо и на этом, как говорится…

Идём с командиром рядом молча. Нужно сказать спасибо, что обошлось без медосмотра и докладной. Потому что хоть на моём лице и нет синяков и ссадин, зато они есть на теле. В области души ноет. Славная была драка!

Возвращаемся в комнату отдыха, где уже собрались ребята из группы.

– Ну че, как вы? – уточняют они, в ожидании глядя на нас.

Влад отмахивается. Да и я тоже особо не комментирую.

Наливаю себе в чашку чай и падаю на диван. Стаскиваю со стола бутерброд – кто-то принёс из дома, а я сегодня как бедный родственник, не успел ничего взять. Даже маковой росинки во рту не было.

Настроение, надо признать, говно.

– Ну, че сказал-то? – пытают нас ребята нетерпеливо. – Медаль тебе, небось, на грудь собрался вешать? – подначивают.

– Две медали, – усмехается Влад хмуро и тоже берёт со стола бутерброд. – Сказал, такого ценного сотрудника, как Тазз, ещё поискать нужно. Отличный из него старлей выйдет! – намекает на понижение.

Ребята дружно ржут.

Хмуро усмехнувшись, достаю телефон и бросаю взгляд на мигающий индикатор батареи. Вздохнув, ставлю его на зарядку и отпрашиваюсь вздремнуть. С утра у нас есть несколько часов свободного времени, и обычно мы занимаемся в спортзале, но сейчас меня рубит.

– Э, Костян, вставай. – чувствую, как меня кто-то пинает коленом в бедро. – Костян, вставай! Проспишь всё самое интересное.

– Прилетели инопланетяне и хотят забрать меня, как самого красивого, на свою планету? – бубню сквозь сон.

– Слышь, красивый, – усмехается Скромник (теперь уже я понимаю, что это он, вслушавшись в голос). – У нас секретарша новая. Все уже заценили, один ты остался.

– Секретарша? – приподнимаю голову и заинтересованно смотрю на него. – Че, красивая что ли?

– Да вообще! Высокая, как ты любишь.

– Да? – сажусь на кровати, потирая лицо. – Прям модель?

— А то! Просто бомба!

Одобрительно хмыкнув, встаю и, закинув в рот жвачку, снова иду в делопроизводство. Мне бы, по-хорошему, в ближайшие пару дней светиться там вообще не стоит. Но любопытство, помноженное на любовь к красивым женщинам, толкает меня на безрассудство.

На ходу поправляю форму, подтягиваю ремень, провожу рукой по волосам, приглаживая их. Без стука открываю дверь, в предвкушении натягиваю свою самую шикарную улыбку и останавливаюсь, увидев девушку, стоящую спиной ко мне возле стола.

Ну-у… да. Ребята не наврали. Кажется, действительно бомба.

Атомная. Да и рост модельный.

Правда, сама модель немножко плюс-сайз. Красиво подъебали.

Девушка оборачивается на звук скрипнувшей двери.

– Вау, зачетная за… – открываю рот, поднимая глаза от увесистых нижних “девяносто” и напарываюсь на убийственный взгляд, – …йду попозже.

Глазищи у обладательницы выдающегося таза как две вселенные – огромные, голубые, выразительные. И вспыхивают сейчас так, будто в них рождаются сверхновые. Хорошо, что женщины не способны убивать взглядом, иначе я был бы в решето.