Борщ & Co: история с приправой

Пролог

Город жил по своим законам: торопливым, бездушным, одинаковым.

Алиса Калинина знала их наизусть.

7:30 – будильник.

7:45 – мысль: «Может, сегодня умру? Тогда не надо идти в офис».

8:15 – кофе, который на вкус как жжёная тоска.

9:00 – кабинет, где начальник орал, коллеги сплетничали, а её жизнь медленно превращалась в пыль.

Она ненавидела этот ритм. Ненавидела эти серые стены. Ненавидела даже своё отражение в лифте – уставшее, бледное, чужое.

Но больше всего она ненавидела то, что смирилась.

До того дня, когда всё изменил… борщ.

Далекое Заречное.

Старая бабушкина изба. Окна распахнуты настежь, в воздухе – запах укропа, чеснока и чего-то… божественного.

Кастрюля на плите дымилась, как алтарь древнего бога.

— Вот он, рецепт моей бабки, — хрипло прошептал мужской голос за спиной. — Продам душу, но узнаю его секрет.

Бабушка ухмыльнулась, глядя на фото внучки в телефоне:

— Душа – это сложно. А вот жениться на моей Алиске – легко.

Незнакомец замер.

— Вы шутите?

— Нет. Но борщ – да, шуточный. Настоящий будет только после свадьбы.

Через три дня Алиса приедет в деревню.

Через пять – найдёт на пороге мужчину, который обвинит её в краже своей еды.

А через неделю…

Ну, это уже совсем другая история.

История о том, как борщ свел двух людей — и заставил их усомниться во всём, во что они верили.

Даже в самих себя.

P.S. Бабушка, конечно, всё знала заранее. Но она никому не расскажет. Как и то, что положила в тот борщ щепотку любовного зелья…

Хотите узнать, что было дальше? Тогда открывайте первую главу – и добро пожаловать в Заречное!

Глава 1

7:30 – Будильник

Звонок разорвал тишину, словно ножом по стеклу. Алиса, не открывая глаз, шлёпнула ладонью по тумбочке, сбивая телефон на пол. Он продолжал орать, теперь уже из-под кровати, будто назло.

"Пять минут. Всего пять минут", — мысленно умоляла она вселенную, уткнувшись лицом в подушку. Но в голове уже всплывал список дел: отчет по кадровому резерву, собеседование с тем странным типом из IT (который в прошлый раз час рассказывал о своей коллекции кактусов), проверка больничных...

7:45 – Мысли о побеге

"Может, больничный?" — мелькнуло в голове. Вчерашний чих коллеги из бухгалтерии мог сойти за начало ОРВИ. Но нет — Светка уже писала в чат: "Калинина, вы где? Шеф орёт, что отчёт по KPI не готов!"

Алиса пнула одеяло и потянулась к шторе. За окном — серое небо, мокрый асфальт и вечно недовольная тётка из соседнего дома, выгуливающая таксу в жёлтом дождевике. "И зачем я вообще переехала в этот бетонный муравейник?"

8:15 – Кофе, который не бодрит

Крошечная кухня-ниша. Микроволновка гудит, разогревая вчерашнюю замороженную лазанью. Кофемашина выдала что-то тёмное, что лишь отдалённо напоминало эспрессо. Первый глоток — и горькая правда: "Опять Светка поменяла капсулы на дешёвые".

Телевизор в соседней комнате орет рекламой: "Мечтаете об отпуске? Купите тур в Сочи по спеццене!" Алиса злобно тыкает вилкой в лазанью. "Моя мечта — чтобы этот лифт хотя бы раз не вонял сигаретами".

9:00 – Офисный ад

Открытка с видом Эйфелевой башни (подарок коллег на 30-летие) криво висит над столом. Ровно в 9:05 раздаётся первый крик:

— Калинина! Где резюме на вакансию разработчика?! — начальник отдела разработки Макаров стоит в дверях, красный, как помидор.

— Вы же сами сказали "по договорённости", — Алиса безэмоционально тыкает в монитор. — Откликнулись три человека. Один — студент, второй — бот, третий...

— Что третий?!

— ...попросил зарплату в биткоинах и офис с хаски.

Макаров хлопает дверью. В коридоре слышно, как он орёт на кого-то: "Да они все идиоты!"

12:30 – Обеденный кошмар

Столовая. Пахнет пережаренным маслом и тоской. Алиса ковыряет вилкой в "куриной грудке по-киевски", которая больше напоминает картон.

— Слышала? Марков увольняется! — Светка тычет в неё огурцом. — Говорит, уходит в монастырь.

— Завидую, — Алиса смотрит в окно, где между многоэтажками еле виден клочок неба. — Хотя бы тихо там.

18:00 – Квартира. Разбор полётов

Чемодан. Куда делись все нормальные вещи? Шкаф выдаёт только: офисные блузки (все слегка помятые), джинсы, которые "немного жмут" (уже два года), тот самый чёрный купальник, купленный в надежде на отпуск (с биркой)

На столе — счет за ЖКХ (цифры красные, как предупреждение). В холодильнике — йогурт с истёкшим сроком и бутылка вина (подарок на прошлый Новый год).

Телефон звонит. Бабушка.

— Алиска, у меня тут кабачки поспели, борщ новый сварила...

Голос бабушки пахнет укропом и детством. Внезапно в горле комок.

— Я приеду, баб. Надолго.

Последний день

Офис дарит ей: календарь с котиками (передарок от клиента), коробку конфет "Ассорти" (у Светки такая же на столе), напутствие начальника: "Калинина, вы хоть Excel в деревне не забудьте!"

Дверь лифта закрывается. Впервые за пять лет Алиса улыбается.

Побег начался.

Глава 2

Первый луч солнца ещё не успел пробиться сквозь занавески, но петух по имени Гоша уже орал под окном с такой яростью, будто лично объявлял войну сну. Алиса зарылась лицом в подушку, но тут же услышала новый звук – протяжное, душераздирающее «Му-у-у» прямо под окном.

«Боже, это что, коровья серенада?» – подумала она, натягивая одеяло на голову.

Но нет. В 4:23 добавился треск мотоцикла (соседский Витя, как оказалось, любил ранние поездки «за молоком»). В 4:30 где-то заскрипела калитка, а в 4:45...

БА-БАХ!

Алиса подскочила на кровати. Это была бабушка – она стучала половником по кастрюле так, будто это был не кухонный инвентарь, а набатный колокол.

— Вставай, городская! Борщ стынет!

5:03 – Кухня, пахнущая детством

Алиса спустилась вниз, по пути наступив на скрипучую половицу (третья от лестницы – запомнить, чтобы ночью не пугать себя). Кухня встретила её: запахом – густым, наваристым, с нотками лаврового листа, чеснока и чего-то неуловимо родного, звуками – шипением масла на сковороде, бульканьем кипятка в чайнике, видом – бабушка, в цветастом халате и войлочных тапках, накладывала в тарелку борщ такого насыщенного красного цвета, что он казался волшебным.

На столе уже стояли пампушки – румяные, с хрустящей корочкой, от которых валил пар, толстые пласты сала, посыпанные перцем и домашняя сметана с желтоватым оттенком, в глиняной мисочке.

— Ну как, внучка, нравится? – бабушка прищурилась, наблюдая, как Алиса делает первый глоток.

Тёплый, бархатистый вкус обволакивал язык. «Это не еда... Это возвращение в детство», – пронеслось в голове.

— Баб, да это же... – Алиса зажмурилась. – ...не борщ, а песня!

— Так и есть! – бабушка гордо подбоченилась. – Рецепт старинный. Секретный. Всю деревню им в плен взяла!

Алиса сидела на крыльце, обхватив ладонями жестяную кружку с потускневшей надписью «Лучшей внучке». Тёплый чай обжигал губы, но она не торопилась – здесь, в деревне, время текло по-другому, медленно и сладко, как густой мёд. Ветер шевелил листья яблонь, бросая на землю танцующие солнечные зайчики. Именно между этими двумя деревьями она уже мысленно натянула гамак – старый, с прорехами, который бабушка хранила в чулане.

В голове крутились планы, простые и такие желанные: вот она лежит в этом гамаке, листая книгу, которую пять лет не могла дочитать в городе – страница за страницей, без звонков от начальника, без бесконечных уведомлений в телефоне. Никаких отчётов, никаких совещаний, никакого офисного кофе, который больше напоминал горелую тряпку. Только тишина, нарушаемая пением птиц да шорохом листвы.

«Рай...» – подумала Алиса, закрывая глаза.

Но рай оказался недолгим.

В дверь постучали так, будто снаружи стоял не человек, а разъярённый медведь, требующий свою добычу. Алиса вздрогнула, едва не расплескав чай. Прежде чем она успела встать, дверь дрогнула под очередным ударом.

На пороге стоял мужчина.

Он был высоким – очень высоким, так что Алисе пришлось запрокинуть голову, чтобы разглядеть его лицо. Его футболка, некогда белая, теперь была испещрена пятнами муки и чем-то, напоминавшим подгоревшее масло. Джинсы с потёртыми коленями выглядели так, будто их владелец регулярно ползал по полу – возможно, в поисках упавших крошек идеального блюда.

Но больше всего Алису поразил его взгляд. В нём читалась ярость, обида и что-то ещё – будто у него только что отобрали не просто еду, а единственное сокровище, ради которого он был готов на всё.

— Вы съели мой борщ, — прохрипел он, и его голос звучал так, словно он с трудом сдерживался, чтобы не зарычать.

Алиса замерла.

— Какой ещё борщ? — выдавила она, чувствуя, как под ложечкой защемило.

Он шагнул вперёд, и Алиса инстинктивно отступила, прижав кружку к груди.

— Тот, что стоял на подоконнике! — он ткнул пальцем в сторону кухни, где бабушка, как на грех, только что прикрыла кастрюлю крышкой с подозрительно невинным видом. — С мясом! Со свёклой! С хреном!

В воздухе повисло молчание. Даже петух Гоша, обычно не умолкавший ни на минуту, вдруг прекратил свои утренние трели.

Бабушка вдруг оживилась, хлопнув себя ладонью по лбу с такой выразительностью, будто играла в деревенском театре. Её глаза блеснули хитринкой, когда она распахнула дверь шире.

— А, Лёха! – воскликнула она так радушно, словно ждала этого визита всю жизнь. — Заходи, милок, сейчас налью! Стоять будешь, как столб не к месту?

Лёха, ещё секунду назад напоминавший разъярённого медведя, слегка растерялся от такого приёма. Его брови поползли вверх, а сжатые кулаки нерешительно разжались. Бабушка тем временем уже хватала его за рукав и тянула на кухню, будто боялась, что передумает.

За столом, пока Лёха покорно уплетал борщ, бабушка с деловитым видом принялась раскрывать карты.

— Это ж Алексей, - пояснила она Алисе, - столичный повар, между прочим! — В её голосе звучала неподдельная гордость, будто она представляла не случайного гостя, а почётного члена семьи.

Оказалось, что этот хмурый великан с мукой на футболке – не кто иной, как бывший шеф-повар ресторана "Gavroche". Того самого, что когда-то красовался в списках модных мест столицы. Пока бабушка смаковала подробности, Лёха мрачно ковырял ложкой в тарелке.