Борьба стихий. Притяжение

Глава 1

Михаил, Рим, 1768 год

– Синьор Алессандро! Девушки, желающие наняться к Вам в услужение, ожидают в салоне. Вы сами выйдете к ним или…

– Лучше я приму их в кабинете, – перебиваю камердинера. – Приглашайте соискательниц по одной, Джузеппе. Кстати, сколько их всего?

– Четверо, дон, – кивает Джузеппе и оставляет меня одного.

Скоро начнется собеседование, и надо бы закрыть часть окон, чтоб не сквозило. Но это выше моих сил. Мне постоянно не хватает воздуха, особенно летом, и я нарочно просил реконструировать дом таким образом, чтобы при открытых окнах здесь гуляли сквозняки. Но все равно мучаюсь от жары и духоты: климат Рима мне противопоказан. Но судьба занесла меня сюда, а случайности, как известно, на самом деле не случайны.

Впрочем, если меня кто-то спросит, какого черта я торчу столько времени в Италии, когда климат этой страны действует на меня разрушительно, я не найду, что ответить.

Сказать, что во всем виной интуиция? Сам бы рассмеялся в лицо тому, кто верит в предчувствия и другую потустороннюю хрень. Это я почтенную публику убеждаю, что магия существует – сам же верю только в науку.

Все чудеса, в том числе и те, что я совершаю за звонкую монету, имеют обоснование и объяснение. Другое дело, что не все эти объяснения способен воспринять человеческий разум.

Не все можно обосновать здесь и сейчас. Но это не означает, что разумного объяснения не существует в принципе. Это для римлян XVIII века то, что я творю, называется чудом. Для человека будущего, и уж тем более для инопланетянина, коим я являюсь ровно наполовину, все это будничные явления, источниками которых являются телепатия, телекинез и другие способности, которыми каждый наделен от природы, но которыми в настоящем времени, считай, никто не умеет пользоваться.

Древним людям и молния казалась карой небесной! И перетащи кого-то из сегодняшнего дня на четверть тысячелетия вперед, он с суеверным страхом будет смотреть на тех, кто разъезжает по городу на моноколесах и электросамокатах, разговаривает по смартфонам, без трепета смотрит лазерные шоу и пользуется другими благами цивилизации, куда более чудесными, чем воспламенении бумаги с помощью направленных линз, очищение золота от оловянного покрытия и другие фокусы, которыми я промышляю.

К слову сказать, я мог бы разбогатеть, не устраивая балаган. Например, внушить какому-то толстосуму назначить меня его наследником и срочным порядком отправиться к праотцам. Но это слишком просто, а потому неинтересно. Мне же нравится изучать человеческую природу, и разномастная публика, посещающая мой магический салон, дает мне немало пищи для ума. Эти людишки считают шутом меня, даже не подозревая, что сами являются наблюдаемыми и изучаемыми. Для меня они все – все равно, что подопытные кролики.

Впрочем, имеется у моей деятельности и другая цель: хочу найти себе идеальную пару. По моим соображениям, она должна быть чистокровной землянкой, а их и в XVIII веке, к моему разочарованию, осталось мало.

К тому же мне не подойдет какая-нибудь серость. Хочу, чтоб моя жена была красива, умна, добропорядочна, храбра и вообще безупречна. И чтоб любила меня больше жизни – это тоже обязательное условие.

Про свою любовь к ней ничего не говорю: ледяные демоны, потомком которых я являюсь, к сантиментам не расположены априори. Любовь для нас – это сложная математическая схема, где все показатели сходятся в максимально удачной точке.

Моя цель – совершенное потомство. И если оно будет от безупречной и любящей меня землянки, то оно почти наверняка будет если не совершенным, то близким к совершенству. И я буду испытывать к матери своего совершенного ребенка чувство, которое, пожалуй, можно будет назвать любовью. Ради нее я будут готов на все, даже жизнью пожертвую, если потребуется.

– Джулия! – представляет Джузеппе девушку-подростка худощавого телосложения со смуглой кожей и большим крючковатым носом. Она и сейчас страшна как смертный грех, а какой будет лет через десять?

– Рекомендаций у Джулии нет, дон, и опыт небольшой, но она и не требует высокого жалованья. Она скромна, готова учиться и клянется, что умеет держать рот на замке, – дает камердинер характеристику первой соискательнице.

– Не подходит, – сразу же выношу свой вердикт. – Я же говорил: мне нужна не просто служанка, но и помощница. С домашней работой и Мартина неплохо справляется.

«И имя у нее не то», – добавляю.

Я знаю, как должны звать мою ассистентку. Когда-то по совету отца я прочел забавную историю про графа Калиостро, то есть про меня. Не думаю, что мой характер был описан точно, но главное писатель все-таки уловил. Но суть не в этом. Суть в том, что книга была написана в начале XX века, то есть относительно сегодняшнего дня в будущем, когда было известно, как будут звать моих самых преданных слуг и женщину, сопровождающую меня повсюду. Полагаю, именно ее я жду в Риме. По моим расчетам, наше знакомство должно состояться именно здесь, причем именно сегодня. Почти не сомневаюсь, что служанкой я найму именно ее.

– Джорджия! – Джузеппе называет имя следующей соискательницы. – Вот ее рекомендации! – камердинер передает мне пачку бумажных листов.

Джорджии на вид лет двадцать или чуть больше. При взгляде на нее можно сказать, какой стала бы лет через пять Джулия.

Глава 2

Михаил

Снова ко мне в кабинет Лоренца входит, когда вечер уже целуется с ночью. Непроизвольно ежится, обхватив плечи руками. Почему-то эта картина меня волнует. Даже как будто стыдно становится за то, что заморозил девчонку. Хочется накинуть на ее плечи плед, обнять, согреть поцелуем.

Воображаемые объятья и поцелуи пробуждают дремлющую во мне сексуальную энергию – я испытываю возбуждение. Когда оно возникает само, а не по воле моего разума, это меня раздражает. Как раздражает все, что не подвластно рассудку. Из-за этого хочется уязвить девчонку.

– Что дрожишь? Боишься меня? – спрашиваю, играя голосом. Знаю, сейчас он кажется ледяным и звучит потусторонне. Мало у кого не пробегают по спине мурашки, когда я делаю его таким. Однако Лоренцу мой трюк с голосом не пугает.

– Просто озябла, дон, – отвечает она ровным тоном. – Признаться, я не люблю сквозняков.

– А я люблю, – отвечаю с усмешкой. – Как же ты будешь мне служить, раз боишься сквозняков?

– Не боюсь, а просто не люблю, – смеет спорить со мной служанка. – Хорошо буду служить, горячо и с полной самоотдачей.

Голос Лоренцы звучит с вызовом, пробуждая во мне жаркие, и оттого крайне болезненные воспоминания.

– Хочешь сказать, что готова полностью мне отдаться? – провоцирую дурочку.

Знаю, что ни одна приличная девушка не отдастся просто так, вез веских оснований, мужчине, с которым ее не связывают брачные узы. Для служанки это прямой путь в публичный дом. Толкнуть в объятья хозяина ее могут только любовь, угроза, нужда или жадность. Влюбиться в меня Лоренца не могла успеть. Угрожать я ей не угрожал, насилия не применял. Одета она прилично, выглядит ухоженной – значит, сильно не нуждается. Подарков за уступчивость я ей не сулил. Если согласится на все – мечтает, что я влюблюсь и женюсь. Выходит, что дура.

– Я-то готова отдаться, но готовы ли Вы меня взять, дон? – улыбается лукаво.

Она что, бросила мне сейчас вызов?

Безмозглая курица.

Жалеть ее не собираюсь, отступить не дам.

– Сейчас узнаем, кто на что готов и кто на что способен, крошка, - усмехаюсь, приближаясь к служанке.

И с каждым шагом мне становится тяжелее дышать. Сердечный ритм ускоряется, как при сильном волнении. В груди палит огнем, как будто я проглотил огненный шар.

И с каждым шагом во мне нарастает желание. Когда касаюсь талии Лоренцы, чтобы обнять ее, яйца готовы взорваться от напряжения.

Ну, все, доигралась, дурочка: без разрядки тебя не отпущу. Можешь кричать, если хочешь, отбиваться, кусаться и царапаться, но я возьму тебя. И буду брать до тех пор, пока не почувствую себя опустошенным. И плевать на то, что в реальности мой член значительно больше среднестатистического, и что я порву тебя, если твоя щелка не растянута и не готова принять меня. Не я затеял эту игру. Не мои проблемы.

Набрасываюсь на Лоренцу, словно маньяк, сминая ее мягкие горячие губы жадным поцелуем. Безжалостно мну ее груди, буквально разорвав корсет.

Вскоре уже служанка стонет, разложенная на большом, обитом зеленым сукном письменном столе. Ее юбки откинуты вверх, скрывают от меня девичье лицо, и мне не видно слез на глазах Лоренцы, но я уверен, что они мокры – она должна оплакивать свою невинность.

Ноги девушки раскинуты. Я жестко вдалбливаюсь в ее податливое лоно, уже не встречая сопротивления.

Вначале сопротивление было – служанка оказалась целкой. Но лишение чести она выдержала стойко, даже не вскрикнула, не задергалась, не разрыдалась в голос. Даже не напряглась, как будто с ней такое происходит регулярно.

Стонет сладко, но как будто бы не от боли, а кайфуя ото всего этого. Не отчаяние и мольба о пощаде слышатся в ее стоне, а радость и ликование, как будто она взяла рекордную высоту и теперь лишь пытается отдышаться.

Да и крови почти не было, а теперь даже и не скажешь, что была: ее капли перемешались с обильной смазкой, едва окрасив ее в розовый цвет.

Щелка у Лоренцы не такая узкая, как у большинства земных девушек – не как у девственницы, но я не сомневаюсь, что она была чиста, пока не оказалась подо мной. Как и в том, что секс ей доставляет удовольствие, хоть я и не позаботился об этом от слова совсем: прелюдия была стремительной, проникновение резким, и двигаюсь я в бешеном темпе, вбиваясь в девственное лоно, как отбойный молоток.

Все говорит за то, чтобы секс в Лоренце не вызвал ничего, кроме боли и отвращения, но она явно наслаждается им. Ее лоно подрагивает, обнимая меня, словно в преддверии оргазма – и резко сжимается, сдавливая мой член с такой силой, что меня пронзает болью и взрывным удовольствием. Мы оба хрипло кричим, кончая. В порыве удушающе жаркой нежности дергаю Лоренцу на себя, чтобы обнять и отблагодарить поцелуем – и замираю, увидев ее настоящее лицо.

Смуглое, с высокими скулами, чувственным ртом и полыхающими глазами, оно, словно огненным нимбом, окружено копной волнистых рыжих волос.

– Феникс?! – цежу, охваченный ледяной яростью.

Больно сжав узкие плечи, пытаюсь оттолкнуть от себя женщину, которую мне нельзя.

Ее любовь – это наркотик. Она опьяняюще сладка и дико притягательна, но губительна для меня.

Глава 3

Михаил

Хочется ответить на поцелуй – и пойти на второй заход: дружок тут же приходит в полную боевую готовность. Но собираю волю в кулак и не грубо, но твердо отстраняю Феникс. Отступаю от стола, заталкивая член в штаны.

– Одевайся и уматывай, – велю Феникс.

– Не кипятись, – бросает она мне, ловко спрыгивая со стола и одергивая юбку.

– Это ты мне? – хмыкаю иронично. – Кипятиться – это вообще не про меня. – Ни кипятиться, ни горячиться, ни выкидывать сгоряча несусветную хрень я в принципе не способен. Или ты забыла, кто я? А вот ты как раз порешь горячку. Почему ты не убралась, как обещала?

– Ну, да, погорячилась, когда обещала уйти, – улыбается, строя из себя дурочку, Феникс. – Не смогла. Тянет меня к тебе. И только что ты с успехом доказал, что это взаимно. Поздравляю!

Не была бы эта огненная сестрой моего друга – придушил бы. Еще тогда, когда увязалась за мной, нырнув в портал, уничтожил бы. Просто не стал бы спасать ее, тонущую. Вытащил на свою голову!

– Это доказывает лишь одно: нам опасно быть рядом. Нужно настолько далеко разойтись, чтобы притяжение ослабло условно до нуля, – чеканю.

– Боюсь, Вселенной будет мало, – парирует Феникс, продолжая улыбаться.

Ликует стерва, радуясь тому, что, прикрывшись чужой личиной, заставила меня поддаться сексуальному влечению и трахнуть ее. Не понимает, что выиграла лишь одно сражение, но не войну. Быть с ней она меня все равно больше не заставит. Второй раз на ее удочку я не попадусь.

– Начнем с небольшого. С масштабов города. Для начала покинь мой дом, а потом…

– Я никуда не уеду из Рима, ты не можешь меня заставить, – перебивает меня Феникс.

– Из Рима уеду я, – успокаиваю ее. – Здешний климат все равно мне не подходит.

– Почему тогда не уехал раньше? Что ты забыл в Риме? – задает Феникс провокационный вопрос.

«Тебя», – вырывается правда.

Брякаю это мысленно, но не тайно: подозреваю, что Феникс услышала меня – это видно по ее торжествующей улыбке.

Увы, но это правда. Теперь мне стало ясно, ради чего я испытывал внутреннюю потребность обосноваться в Риме и ждать кого-то. Нет, не кого-то, а женщину – ту единственную, которая предназначена мне судьбой. И что бы я ни думал на этот счет, глупое сердце тянулось не к земной женщине, к которой должно было бы тянуться, а к моему антиподу. Оно почувствовало ее близость, привело к ней – к Феникс.

Горько усмехаюсь: в чем-то огненная бесовка оказалась права: расстояние в тысячу километров наше притяжение разрушить неспособно. Полагаю, и в десятки тысяч километров тоже. Пока мы на одной планете – будем тянуться друг к другу, а осознанно или неосознанно – не суть важно.

Чтобы развести нас, нужно принципиально другое расстояние. Возможно, даже не расстояние, а время. Так есть ли смысл мне прогонять эту женщину? Рано или поздно, но мы все равно столкнемся. И чем дальше окажемся друг от друга, тем стремительнее начнем сближаться, и тем более разрушительным будет наше столкновение.

Ту, что представляет для меня главную опасность, разумнее не выпускать из поля видимости. Может, лучше и безопаснее держать Феникс на глазах?

– Хорошо, – резко меняю решение. – Оставайся. Но при условии: ты будешь выполнять обязанности служанки и моей помощницы, раз уж для этого нанялась. Взявшись за гуж, не говори, что не дюж, - вспоминаю земную пословицу.

– Не переживаю – сдюжу, – морщится Феникс.

– И будь добра: не расхаживай по дому в своем истинном облике – это вызовет подозрения, – хмурюсь.

– Ты тоже, – парирует Феникс, заставляя меня посмотреться в зеркало.

Черт! Секс с огненной подействовал на меня так же сильно, как и на ее: я непроизвольно скинул с себя образ Бальзамо, и теперь выгляжу чересчур привлекательно и примечательно: я выше Бальзамо как минимум на голову, шире его в плечах, и волосы у меня белые, словно седые, и глаза пронзительно синие, настолько яркие и чистые, что у землян таких не бывает.

Выругавшись, натягиваю на себя облик землянина, место которого занял. Обернувшись, замечаю, что и Феникс преобразилась: теперь она снова выглядит моложе и глупее, ее глаза не сверкают, как молнии, а волосы потемнели и разгладились.

– Я должен проинструктировать тебя, что ожидаю от своей помощницы, – обращаюсь к Лоренце, как будто между нами не было только что фееричного секса, и как будто я понятия не имею, что за обликом недалекой итальянки скрывается огненная бесовка с цепким умом и взрывным темпераментом.

– Слушаю Вас, дон, – покорно опускает глаза Лоренца.

Но эта покладистость показная. Атмосфера накалена до предела. Огненные запредельно горды, и подчинение им претит. Интересно, долго ли Феникс выдержит? Зря она решила примерить на себя роль служанки. Но, с другой стороны, как она еще могла проникнуть в мой дом и соблазнить меня? Даже я не вижу других вариантов.

Хватает Феникс ненадолго: меньше чем на месяц.

– Ты должен жениться на мне, – заявляет мне Лоренца после очередного магического сеанса.

– С какой это стати? – хмыкаю.

Глава 4

Феникс, Мальта, 1766 год

Перед погружением я вдохнула и зажмурилась. Меня обняла вода. И сейчас она всюду: вокруг и над головой. Так что я даже не знаю, прошла я уже через портал или нет, успела ли, попала ли.

Воздуха катастрофически не хватает, и я начинаю старательно разгребать воду над головой руками, надеясь вынырнуть. И у меня получается.

Распахиваю глаза и одновременно вдыхаю. И тут же начинаю снова погружаться под воду. Я не умею плавать, и это проблема: если меня никто не заметит и не вытащит из воды, запросто могу утонуть. Огненные почти бессмертны, но вода – наша слабость, она может нас убить. Но сдаваться я не намерена. Воля к жизни – моя сила. И я исступленно барахтаюсь, пока моя голова снова не оказывается над водой.

– Помогите! – выкрикиваю, не тратя силы на то, чтобы осмотреться. – Тону!

Снова глубокий вдох – и новое погружение. Снова панический страх и лихорадочное барахтанье.

– А-а-а! – воплю, что есть мочи, едва показавшись над водой: тратить силы на членораздельные крики не имею возможности. – Э-эй! – и новое погружение.

Гребу под водой в неизвестном направлении, ощущая, как кончается в легких кислород. Вынырнуть, чтобы глотнуть новую порцию воздуха, все никак не получается. В голове гудит, стучит в висках. Я вот-вот не выдержу и вдохну, мои легкие наполнятся водой – и для меня все закончится. А я даже не познала мужчину! Огненная, умершая девственницей, нырнув в портал вслед за ледяным демоном – я войду в историю как самая тупая из представителей нашей расы.

Внезапно ощущаю приближение чего-то большого, темного, холодного. Акула? Не знаю. Погружаясь под воду, я инстинктивно зажмуриваюсь и не могу себя заставить открыть глаза, пока не вынырну. Мысленно прощаюсь с жизнью.

И лишь когда кто-то хватает меня за волосы, понимаю, что это человек. Мужественно терплю боль, подчиняясь невидимому спасителю.

Оказавшись на поверхности, судорожно глотаю воздух и открываю глаза. Как я сразу не угадала, не почувствовала, что спасает меня Михаил? Наверное, из-за паники. А тут еще вода. Она приглушает не только звуки, но и мысли, ощущения. Находясь в ней, я была телепатически глухой, вот и не узнала Михаила. Хоть он для меня не просто мужчина – он для меня тот, ради которого я рискнула жизнью и чуть не потеряла ее. Михаил – мой возлюбленный, мой избранник, моя идеальная пара, хоть он сам и отказывается признать это.

– Чем ты думала?! – рычит на меня Михаил, когда мы оказываемся на берегу.

– Сердцем, – отвечаю с улыбкой.

Физически мне все еще нехорошо, но я чувствую себя счастливой.

У меня получилось! Я догнала Михаила! Я нашла его!

– Думать надо головой! – зло цедит Михаил. – Как теперь собираешься возвращаться?

– Возвращаться? Зачем? Я останусь с тобой! – вскакиваю и захожусь в кашле: все-таки вода попала в легкие, и мне тяжело дышать.

– На хрена ты мне здесь нужна? Я тебя не звал! – окатывает меня, точно из ведра, злой голос любимого.

– Ну и что, что не звал – я хочу быть рядом! – восклицаю.

На сердце тяжело, сердце рвется на части: любимый меня не принимает, желанный меня не хочет. Почему? Разве такое бывает?

– Иди на хер, навязчивая дура! – рычит на меня Михаил.

Это как пощечина. Нет, это хуже пощечины.

Любимый считает меня навязчивой и глупой, он не хочет меня.

Это оскорбительно и унизительно.

И больнее всего оттого, что Михаил сказал правду: я действительно веду себя навязчиво и, наверное, глупо. Веду себя недостойно огненной женщины.

– Ну и пойду! Именно на хер и пойду! Найду сейчас себе какого-нибудь землянина с длинным толстым хером – и подарю ему свою любовь. А огненные любить умеют, уж поверь! Не то, что вы, бессердечные ледышки! – шиплю и даже топаю в гневе.

Этот высокомерный демон даже не представляет, от чего отказывается! Но он пожалеет, сильно пожалеет! С ума сойдет от ревности! Потому что знаю, чувствую: он ко мне не равнодушен. Он только хочет казаться равнодушным, но его тянет ко мне так же сильно, как меня к нему!

– Деревня – там, – спокойно указывает направление Михаил. Так спокойно, будто ему все равно, отдамся я кому-то сейчас или нет.

– Без тебя найду дорогу! – пыхчу возмущенно. – Но ты пожалеешь! Ты не представляешь, от чего отказываешься! Хоть бы попробовал сначала!

– Попробовал что? – провоцирует меня демон.

– Ну, хотя бы поцеловаться!

– Хорошо. Я поцелую тебя – и ты уйдешь, вернешься к брату, – неожиданно предлагаем мне сделку Михаил.

– Договорились, – конечно же, соглашаюсь. – Свяжусь с Мирославом, как только смогу.

– Отлично, – кивает Михаил – и тут же оказывается рядом. Обнимает меня. Руки его холодны, но меня от его прикосновений бросает в жар.

Мы тянемся друг к другу губами – и они соприкасаются.

Тут же, забыв обо всем на свете, углубляем поцелуй.

Меня тут же переполняет энергией. Ее столько, что мое тело, кажется, не способно ее вместить.

Глава 5

Феникс

– Забавно, – изображает улыбку Михаил. – Полагаешь, кто-то тебе поверит?

– Полагаю, что да. Если я сниму с тебя чужую личину. А чудесами наших теперешних современников не удивишь: мигом признают в тебе колдуна и отдадут в руки инквизиции, – смеюсь, хотя самой не до веселья.

– Мне уже начинать бояться? – усмехается Михаил. – Что мне может сделать инквизиция?

– Например, сжечь, – усмехаюсь в ответ. – Разве демонам не страшен огонь?

– Я сбегу раньше, чем меня возведут на костер. Да будет тебе известно, я поддерживаю связь с отцом. В случае смертельной опасности он протянет мне руку помощи, – сообщает мне собеседник.

– Но вернуться сюда ты уже не сможешь. Придется строить новый портал или искать себе здесь новую жертву, чтобы занять его место. А это хлопотно и нерационально. Хотя, может быть, тебе понравилось убивать?

Михаил бледнеет, и я понимаю, что задела его за живое. Все-таки он не бесчувственный истукан, и призрак Джузеппе Бальзамо, возможно, является ему по ночам.

Но рано я радуюсь своей победе: Михаил наносит мне ответный удар.

– А тебе? – спрашивает он, заставляя вздрогнуть.

– Что мне? – спрашиваю, как будто не понимаю, о чем говорит Михаил. Точнее, о ком.

– Что ты сделала с Лоренцей Феличане? – ехидничает Михаил.

– Ничего дурного, – отвечаю. – Лишила ее памяти и отправила в монастырь. Это для нее же будет лучше. Если б я не вмешалась, бедняжку изнасиловали бы, а потом она или сошла бы с ума, или закончила свои дни в борделе.

– Или стала бы содержанкой богатого синьора, потом вышла бы за него замуж, овдовела – и до конца бы дней жила припеваючи, – приводит Михаил еще один вариант судьбы девушки, место которой я заняла.

– Это вряд ли, – говорю неуверенно, – у нее не хватило бы ума.

– Кто ты такая, чтобы за Всевышнего решать, что для кого будет лучше? – наступает на меня Михаил, выворачивая мне душу: меня до сих пор мучат угрызения совести за то, что я украла жизнь одной из красивейших девушек Рима, потому что мне нужна была ее внешность.

Но я не сдаюсь.

– А ты кто такой, чтобы решать, кто заслуживает жизни, а кому нужно умереть? – бросаю Михаилу взаимный упрек.

– Да уж, мы с тобой хоть и антиподы, но одного поля ягоды, – неожиданно признает собеседник. – Нам стоит держаться друг друга.

– О чем я и говорю! – оживляюсь.

– Женюсь на тебе, – ледяной принимает мое условие. – Но секс у нас будет только по моей инициативе, если будет. Наш союз только формально будет семейным, а по факту – деловым. Мы будем партнерами, отчасти сексуальными, но в основном деловыми.

– Согласна, – иду на уступки, – но есть одна проблема.

– Интересно, какая? – вздергивает бровь Михаил.

– Если мне не будет хватать секса дома, то мне придется наставлять тебе рога, – информирую будущего супруга.

– Это не проблема, меня они не отяготят, – неожиданно соглашается демон. – Только твои измены мы монетизиуем.

– Это как? – настораживаюсь.

– После секса я буду заставать тебя с любовником, устраивать скандал и требовать компенсацию, – поясняет Михаил. – Это как вариант. Или ты будешь спать с нужными людьми, выведывая у них секреты. Суть в том, что партнеров мы тебе будем выбирать вместе, чтобы не только ты получила удовольствие, но и я. Мне же его доставляют деньги и информация.

Разумеется, предложение Михаила кажется мне возмутительным. Все внутри противится тому, чтобы меня превращали, по сути, в проститутку. Но вижу, что на других условиях жениться на мне Михаил не согласится. А теперь, когда я потеряла невинность, поцелуев и других робких ласк для пополнения моих энергетических запасов недостаточно. Я просто не выживу без секса! И если муж будет держать меня на голодном пайке, мне так или иначе придется искать подпитку на стороне.

– По рукам! – вздыхаю.

И мы заключаем сделку.

Михаил

Держи друзей близко, а врагов еще ближе. Спасибо Макиавелли за мудрость. Феникс для меня – и друг, и враг в одном лице. Даже больше, чем друг и враг. Она та, кем я восхищаюсь, и кто меня бесит. Та, кто наполняет меня энергией и одновременно разрушает меня изнутри, лишая гармонии. Мое благословение и мое проклятие. Кого, как не ее, нужно держать рядом? Держать близко, но не сближаться.

Феникс – единственная, кто знает мою природу, от кого не надо скрывать свою личность. Единственная, кто обладает такими же по силе возможностями. Единственная, у кого моя демонская сущность не вызывает ни страха, ни отвращения. Единственная, кто может полюбить меня таким, какой я есть.

Что ж, пусть будет рядом. Женюсь. Но в сердце пускать не буду. Рисковать потерять самоконтроль, занимаясь с ней сексом, тоже часто не стану. Ни разу в нее не кончу. А если все-таки встречу землянку, достойную стать матерью моих детей, тогда уж и решу, как избавиться от Феникс. В конце концов, она не бессмертная. А та, кем бесовка прикидывается, смертна тем более. Всегда можно подстроить несчастный случай – и стать свободным.

Глава 6

Феникс, Мадрид, 1770 год

Желание Михаила покинуть Рим меня огорчило, но не удивило. Поводом стало участие в какой-то авантюре с подделкой документов, но причиной послужило, конечно же, желание сменить климат. Никогда не поверю, что способность ледяного демона запудривать людям мозги, заставляя любую фальшивку принимать за подлинник, дала сбой, и графа Алессандро Калиостро, под именем которого Михаил известен в Риме, уличили в незаконной деятельности. Да не просто уличили, но чуть не поймали за руку!

Так или иначе, удирать нам пришлось, причем спешно.

Ясное дело, что Михаил сразу же навострил лыжи в Лондон, но я не поддержала его планов. У нас возник серьезный спор, разрешить который мы по обоюдному согласию позвали камердинера. Попросили его подбросить монетку, договорившись, что если она упадет кверху орлом, маршрут выберет Михаил, приземлится кверху решкой – место назначения выберу я.

Монету пришлось подбрасывать трижды. В первую мы вцепились мыслями с такой силой, что она зависла в воздухе, лишь чуть подрагивая и подергиваясь. Бедняга Джузеппе аж вспотел, став свидетелем неординарного явления. В итоге мы смяли сольдо, превратив его в нечто, напоминающее бант, и отдали камердинеру на память.

На вторую монету мы воздействовали уже не так напористо, украдкой. Но упасть ей не той стороной не позволили. В итоге она укатилась под пол – доставать ее не стали.

Третье сольдо упало, не подвергшись нашему вмешательству, и судьба оказалась на моей стороне. Вскоре мы уже были в Мадриде.

Правда, провести здесь мы договорились не больше трех лет, после чего на такой же срок поселиться в Лондоне. Так что, по сути, я ничего не выиграла, кроме времени.

Сегодня у нас очередное шоу – так я про себя называю спиритические сеансы, что мы с Михаилом проводим приблизительно раз в неделю в своем доме – одна из наших комнат оборудована как раз под них.

«Вызов духов» и беседа с ними – несложный трюк для тех, кто без труда читает мысли и видит образы, оставшиеся в памяти родственников, жаждущих поговорить с ушедшими. Мы знаем, что ожидает услышать каждый из наших гостей, и посылаем публике соответствующие телепатические сигналы.

Основная часть сеансов сопровождается еще более простыми фокусами по угадыванию желаний и мыслей, внушению несложных действий, созданию иллюзий превращения одних предметов в другие. Никакой магии – лишь применение способностей, которыми мы как представителя ледяной и огненной рас обладаем от природы.

Наш новый дворецкий Маргадон встречает гостей у входа и направляет ко мне. Я уже решаю, как с ним поступить. Моя задача определить тайные цели визита и ожидания визитера, его наиболее слабые места, чтобы после использовать полученную информацию во время шоу. Одновременно я должна определить, нет ли среди наших гостей подсадной утки, и если таковая имеется, обработать шпиона, внушив ему те или иные мысли, а при уходе из нашего дома подчистить память.

Граф Калиостро появляется позже, и его выход должен быть эффектным. Ему некогда анализировать мысли наших посетителей: проще мне транслировать ему мысленно то, что актуально.

Однако работать с мыслями клиентов Михаилу тоже приходится: когда они задают «духам» те или иные вопросы или во время показа фокусов. И в последнее время я замечаю, что это дается ему не всегда легко. Время от времени он допускает ошибки, по счастью, некрупные. Но меня это тревожит. Думаю, что и его тоже, хоть он и не делится со мной своими опасениями.

Вот уже пришло время начинать сеанс, и я мысленно приглашаю к нам в салон своего мужа. Он входит, окутанный густым туманом – настолько плотным, что очертания человека в нем почти неразличимы. Постепенно туман рассеивается, и перед нами возникает хозяин дома.

Только на этот раз он выглядит не таким, каким его привыкли видеть, а таким, каким его знаю лишь я: высоким, статным и чертовски красивым. В ужасе ахаю: что он задумал? А потом, сообразив, что маскировку Михаил потерял случайно, прихожу в ужас.

В срочном порядке набрасываю на него личину Джузеппе Бальзамино сама, но это уже откровенная халтура. Рот не успевает за звуками, потому что я едва успеваю подправить картинку, которую наложила поверх реального облика своего мужа.

За время сеанса я чуть не поседела.

– Ты забыл замаскироваться, – упрекаю Михаила, когда мы остаемся одни. – Еще немного, и мне не удалось бы скрыть от гостей, как ты выглядишь на самом деле. Нельзя быть таким невнимательным.

– Я маскировался, но, вероятно, маскировка рассеялась вместе с туманом. Мне не хватает энергии, Лоренца, – признается Михаил.

Даже когда мы остаемся одни, он не называет моего истинного имени: вероятно из предосторожности. И это несмотря на то, что переговариваемся мы беззвучно, и со стороны может показаться, что вообще не общаемся.

– Так в чем проблема? – удивляюсь. – Мы можем заняться любовью, и ты мигом восстановишь свой энергетический потенциал.

– Или растрачу остаток энергии, – возражает Михаил.

Сексом мы с Михаилом занимались всего два раза, ну, еще целовались несколько раз. И после этого он не казался мне ослабленным. Или я чего-то не замечала?

– Мне казалось, я заряжаюсь от тебя, не истощая. Разве нет? – спрашиваю осторожно.