Босс для Белоснежки

‍❤️‍ Глава 1. То самое яблоко

Всё началось с яблока.

Но не оно изменило мою жизнь. Тот судьбоносный день должен был стать одним из множества целой череды неприятных дней за последние три года, но именно в этот день я встретила мужчину… особенного мужчину, который буквально парой фраз заставил меня очнуться. Вспомнить, что я женщина, а не амёба, располневшая после родов и утонувшая в болоте неудачного брака.

Точкой отсчета для этой встречи стало яблоко.

Свекровь потребовала принести его целиком, а затем вдруг обнаружила в нём червяка и плевалась всё утро, глядя на меня злобно, как на врага народа. Хотя я не заметила в спело-алой шкурке фрукта ни малейшего изъяна, когда мыла его на нашей маленькой тесной кухне. Выбора там особого и не было - это яблоко осталось последним в доме.

Карина Сергеевна вообще проснулась в странном настроении.

Ворчала и придиралась ко мне по малейшему поводу. Следила за мной коршуном и шагу не давала ступить без надзидательных замечаний. А сейчас, после этого злосчастного яблока, окончательно взбеленилась.

Ее воинственное вторжение на кухню - явление ожидаемое и обычное, ведь мне много раз давали понять что в доме мужа я всего лишь приживалка. Я даже не вздрагиваю при звуках ее пронзительного голоса за спиной.

- Лизавета, ну вот что ты за хозяйка такая никудышная, а? Гнилые фрукты на стол подаешь, даже не проверив! Из-за тебя весь режим диеты собью, а мне ее соблюдать доктор прописал, между прочим. Без пропусков! Что это за ляп-тяп забота и неуважение?.. Безобразие!..

Я молча перебираю бананы и груши в плетеной корзинке на столешнице. Стараюсь сосредоточиться на поиске изъянов, чтобы убрать испорченные экземпляры подальше и не нарваться на новый скандал.

- …а о том, чем ты детей кормишь, я вообще молчу, - продолжает свой обычный критический монолог свекровь. - Они как в концлагере живут с запретом на сладости. Ладно, Павлуша твой еще мал, зубки беречь надо, но Женьке-то уж тринадцать стукнуло! Сразу видно, что неродной он тебе, а навязанный! Фальшивая у тебя привязанность к нему, и даже не думай переубеждать меня в обратном. Вот когда я Николая растила, у него каждый день были и пряники, и конфеты. Последние деньги отдавала, чтобы кровиночку порадовать, детство счастливым сделать! А ты как к детям относишься?..

- Хорошо я к ним отношусь, Карина Сергеевна, - сухо отвечаю ей. - Их здоровье важнее сладостей. Да и у нас денег лишних на стоматолога нет. Так что я натуральные сладости из домашних сухофруктов иногда делаю, это экономичнее.

От напоминания о кошмарном состоянии зубов своего мужа из-за его “счастливого детства” с неограниченным количеством конфет и пряников я удерживаюсь с трудом. Стоит только ввязаться в спор, как агрессивная ответочка прилетит в троекратном размере. Это всё равно что канистру бензина в костер плеснуть.

К таким выступлениям за три года своего неудачного брака я уже давно привыкла.

- Вот смотрю на тебя и не пойму никак, зачем Коленька на тебе женился? - свекровь тут же находит новый повод придраться и беспощадно вываливает на меня всё дурнопахнущее содержимое своих мыслей: - Экономистка нашлась… один раз живем, чего на нормальных продуктах экономить! У тебя сплошные деньги в голове и материальные расчеты. А родные побоку!

- Скоро Женька со школы вернется, - устало вставляю я. - Поберегите свои нервы, Карина Сергеевна.

- Во-о-от, говорю же, побоку тебе родные. Сколько уж замужем, а мамой мужнину мать назвать у тебя язык отсохнет! Не учатся мужики на своих ошибках, ох, не учатся! Мало ему было той прошмандовки гражданской, что в подоле нам принесла и сбежала… так не хватило ему шишек. С тобой связался, белоручкой расчетливой. Да еще и со штампом в паспорте! А я ведь ему сызмальства советовала на дочку соседки нашей внимание обратить. Венерочка такая хозяйственная и послушная девочка! И Коленьке всегда симпатизировала…

- Мне надо обед приготовить, вы не против?

Я с грохотом ставлю кастрюлю в раковину, приглушив ее дифирамбы в сторону молодой незамужней соседки, дочери ее старой школьной подруги.

Это уже давно знакомая для меня песня в нашем домишке на краю пригородного поселка, жадного до сплетен.

Когда муж привез меня сюда, эта замечательная Венера возненавидела меня сразу и не скрывала своей неприязни при случайных встречах. Поначалу я нервничала из-за нее и даже ревновала. Но вскоре после рождения сына перестала. Потому что муж показал свое истинное лицо - чудовищного эгоиста и бездельника, скрывавшегося под миловидной маской сказочного принца. Да еще и с дурными наклонностями.

Я в нем глубоко разочаровалась.

Все его красивые слова оказались шелухой, а в его доме меня поджидал сюрприз. Угрюмый мальчик Женька, шарахающийся от родного отца при малейшем его резком движении. О том, что Коля спьяну поколачивает сына, я узнала совсем недавно, к сожалению. И теперь всегда старалась держать его подальше от отца в такие моменты.

Кроме того, когда всё мое внимание переключилось на собственного новорожденного ребенка, Коля тоже ко мне охладел. Поначалу еще как-то крутился рядом, изображая заботу, но надолго его не хватило. Увы, свекровь терпеть не могла нянчиться и не стремилась помогать, зато по гостям к своим многочисленным знакомым ходила с большой охотой и часто. А я одна сильно уставала с капризным грудничком и нуждалась в восстановлении здоровья. Вот только мужа это категорически не устраивало. Стоило ему вскоре после родов получить несколько отказов удовлетворить его мужские желания, как он резко перестал интересоваться мной и сыном. А затем пристрастился к гулянкам с закадычными приятелями.

Свекровь его поведение до сих пор оправдывает сложными обстоятельствами и трудным характером. А в моих глазах он забил на благополучие нашей семьи полностью.

Конечно, Коля подрабатывает то там, то здесь, но денег мы почти не видим. Живем на пенсию его матери и мое декретное пособие от государства. Увы, беременность застигла меня врасплох после увольнительного отпуска в период поиска новой работы. И трудоустроиться официально я никуда с заметным животом не смогла.

Глава 2. Травмпункт

Яблок без червяков свекровь от меня так и не дождалась. Но я уже и так догадалась, что не за ними на самом деле она послала меня к той дальней яблоне в саду.

И ее расчет оправдался. Наконец-то нелюбимая невестка поставлена перед фактом измены мужа лицом к лицу. Шанс поменять ее на обожаемую Венерочку - а в летней беседке повизгивала однозначно она, - стал по-настоящему реальным.

Карина Сергеевна жадно шарит глазами по моему лицу, когда я возвращаюсь.

Она ждет от меня хоть какой-то реакции, но я прохожу мимо нее с безразличным выражением и скрываюсь в тёмной спаленке, где спит трехлетний Павлик. Падаю в кресло и задумываюсь.

Мыслей в голове очень много, но все они скорее бытового характера, чем драматического. Возможно ли съехать с маленьким ребенком от бесполезного блудливого мужа-пустышки, будучи финансово беспомощной, или стоит потерпеть, пока я не встану на ноги и страх за будущее малыша будет не таким сильным. Стоит ли высказать мужу всё в лицо или же промолчать…

…и как быть с Женькой, если решусь уйти.

Этот ребенок, нагулянный мужем когда-то в юности от безответственной подружки-кукушки, никогда не будет счастлив в этом ужасном доме. Он уже почти взрослый. И за три года, проведенные вместе, успел ко мне - единственному человеку, тепло к нему относящемуся, - сильно привязаться. Родная бабка постоянно третирует его и отмахивается. А родной отец с его склонностью к рукоприкладству вообще опасен для неокрепшей детской психики.

Что делать…

Женька мне не родной по крови. Но официально я ведь считаюсь его семьей. И что мешает забрать его с собой, если родным он и даром не нужен? Свекровь, поди, и рада будет “обузу с дурными генами”, как она выражается, с плеч наконец сбросить.

К его возвращению со школы я вспоминаю, что так и не приготовила обед.

Выкидываю из головы все тягостные мысли и спешу на кухню. А по дороге слышу из окна, выходящего на главную улицу, пьяный голос своего мужа.

- Че за взгляд такой борзый, сын?.. А ну опустил свои гляделки в землю! И что с рожей, опять в школе с гопотой щенячьей подрался? Плохо я тебя учил, как настоящий мужик должен никому спуску не давать. Щ-ща покажу…

Ну зашибись. Мой муж-козел не только переспал сегодня с соседкой, но еще и нажрался в очередной раз.

А при встрече с Женькой это обычно означает, что…

О нет!

Я торопливо выскакиваю на улицу, наспех сунув ноги в первые попавшиеся тапки. Сердце заходится жалостью и гневом. Но к массивной фигуре нетрезвого мужчины, нависшего над дерзко смотрящим подростком, я подлетаю с секундным опозданием.

- Н-на! - замахивается Коля на неподвижного Женьку.

Удар мужским кулаком обжигает мое предплечье, которое я успеваю подставить, оттолкнув мальчишку в сторону. У меня даже вскрик в горле застревает, настолько это больно.

Так сильно Коля на своего сына еще явно не замахивался, потому что я никогда не замечала у мальчика серьезных травм. А ведь он мог сейчас ему и руку сломать, если не хуже. Вовремя я вмешалась.

- Не трогай ее, козел! - слышу сквозь красную пелену взволнованный ломкий голос Женьки. - Я на тебя заяву ментам накатаю, если еще раз тронешь!

- Да я… да я и не собирался… - огрызается опешивший и присмиревший от моего внезапного появления Коля. - Лизок… ты как? Сама ж виновата! Че под руку полезла..?

Я медленно выпускаю воздух сквозь стиснутые зубы и отвечаю:

- Ты поднял эту руку на ребенка. Думаешь, что я бы из-за своих материнских хлопот с младшим никогда так и не узнала бы, что ты над ним издеваешься? Иди проспись! Потом поговорим, когда протрезвеешь.

- Лиз, - деликатно трогает меня Женька и указывает на мой локоть. - У тебя рука опухла. Давай в травмпункт, а? На всякий случай…

Я осторожно шевелю плечом. На месте удара жжет и пульсирует. Кожу раздуло гематомой, но вроде ничего серьезного. Можно, конечно, и дома подлечить, но слова мальчика наталкивают меня на важную мысль.

Зафиксировать в медпункте сам факт побоев. В наших отношениях с мужем это лишним точно не будет.

- Поехали!

***

- Послушайте, женщина… вы должны понимать, что для целей привлечения виновника к ответственности просто зафиксировать у нас травму недостаточно, - строго сообщает мне сотрудник медпункта, выдавая справку. - В суде такая вот бумажка решающей силы иметь не будет. За этим вам надо прямиком в полицию обращаться и заявление писать, пока травма свежая. Они вас на судмедэкспертизу направят.

- Понятно, - киваю я безжизненно. - Учту. И спасибо большое.

Иду на выход, стараясь двигаться без резких движений. Рука распухла сильнее, чем я думала. Рентген выявил трещину в лучевой кости предплечья, так что ее вполне ожидаемо упаковали в гипс. И тихая ноющая боль отдается из руки прямо в сердце, накладываясь на душевный надлом.

Мне плохо. Очень плохо.

И даже не в физическом смысле, а морально.

Вся моя жизнь - полный отстой. А я сама - дура безмозглая.

А какой еще вывод можно сделать, если я по собственному желанию выскочила замуж за какого-то смазливого придурка, купившись на его ухаживания? Да еще и приковала себя к этому браку цепями материнства….

А теперь вот хожу в гипсе, как жертва домашнего насилия.

Просто отвратительно.

Причем отвращение это я испытываю не только к предателю-мужу, но и к самой себе. Вместе с презрением. За свой выбор. За свои ошибки, которые совершила на свою же беду. И теперь должна разгребать последствия.

На улице совсем уже темно, и давно зажглись фонари.

Мне не хочется прямо сейчас идти домой. Чувствую, что надо немного посидеть в тишине и взять себя в руки. Хорошо, хоть на Женьку можно положиться в нашей семье. Он по собственной инициативе проводил меня сюда и сразу же поехал обратно, чтобы присмотреть за маленьким Павликом, пока меня нет.

Я печально оглядываю небольшой сквер.

Это самое приятное место при нашей городской больнице, в которой находится медпункт. Только освещение довольно тусклое, несколько фонарей давно требуют замены перегоревших лампочек. Зато на ближайшей скамеечке в густой тени декоративной голубой ели вроде никого не видно.

Глава 3. Незнакомец с красивым басом

Я быстро моргаю. Сердце в груди колотится, как у перепуганного кролика. Как долго этот тип стоял тут под елью и наблюдал за моими рыданиями?.. Ох, неудобно-то как получилось. Позорище.

- Извините, - шмыгаю носом и достаю из сумки салфетки, чтобы привести себя в порядок. - Я вам помешала? Сейчас уйду…

- Не нужно, - звучит из темноты глубокий низкий голос, заставив меня замереть, прислушиваясь к необыкновенно красивому вибрирующему тембру. - Ты мне не мешаешь.

Это бас! Самый настоящий шикарный мужской бас, который на самом деле довольно редко можно услышать в повседневной жизни. Обычно у всех мужчин, которых я знаю, голоса повыше и уж точно не такие впечатляющие.

Пока я сижу в своем подвисшем от невольного восхищения состоянии, обладатель роскошного мужественного баса задает мне очень неожиданный и странный вопрос:

- Родители хоть в курсе твоих неприятностей?

Глаза округляются сами собой от удивления. Давненько меня о таком не спрашивали, однако. Он что же, за несовершеннолетнюю девчонку меня впотьмах принял..?

- Вообще-то мне давно не восемнадцать, чтобы отчитываться перед ними, - поясняю я, поддавшись импульсивному желанию еще разок услышать потрясающий голос в ответ. - Уже лет как десять. И я уже давно самостоятельная…

Если эта информация и удивляет незнакомца под деревом, то он этого ничем не показывает. Просто кивает, принимая к сведению свою ошибку.

- Ясно.

Я пристально вглядываюсь в окутанное тьмой лицо, чисто по-женски пытаясь определить, соответствует ли красота его уникального голоса внешности, или нет.

Очень часто ведь бывает - особенно у ведущих на радио, - что их речью заслушаться можно от слухового восторга, но стоит увидеть воочию, так сплошное разочарование и когнитивный диссонанс. Хорошо если это будет невзрачный задохлик, а то ведь иной раз кому-то не везет и настоящим квазимодо уродиться.

Но, увы, в таком освещении лицо под деревом кажется одним сплошным тёмным пятном. С двумя пятнами потемнее - его глазами, видимо. И взгляд этих глаз, кажется, направлен на мою загипсованную руку.

Я машинально приподнимаю ее, с любопытством оценивая реакцию собеседника. Он продолжает смотреть на гипс, задумчиво и отстраненно. Даже вопросов больше никаких не задает.

Мне становится слегка досадно из-за того, что я показалась ему недостаточно интересной, чтобы продолжить разговор. И какой-то внутренний женский чертик подталкивает меня с небрежной прямолинейностью сказать:

- Не обращайте внимания на гипс. Это наименьшая из проблем, которые доставил мне сегодня муж. А хотите, расскажу, чем еще он “порадовал” меня за день?

После короткой паузы глубокий красивый голос лаконично отзывается из темноты:

- Рассказывайте.

Я обращаю внимание на то, что после моих слов о возрасте незнакомец резко перестал мне “тыкать” и перешел на уважительное обращение, и тихо про себя вздыхаю.

И голос хорош, и сдержанный такой, приятно ненавязчивый, спокойный. В то же время чувствуется в нем какая-то завораживающая внутренняя сила, эдакая уверенная на все сто процентов властность. Опять же, и естественное чувство такта у него имеется…

Да мне тут под ёлкой самый настоящий раритет среди мужиков нашего времени попался!

- Он изменил мне с соседкой, - уныло сообщаю я. - Причем, подозреваю, что делает он это уже давным-давно… А потом поднял руку на своего сына от бывшей… м-м, ну в-общем, бывшей гражданской жены. Спьяну он его поколачивает, знаете. Обычно я слежу, чтобы они не пересекались, когда муж в таком состоянии, но сегодня что-то… слишком много на меня навалилось. Вот и стормозила. В последний момент только успела… ну и вот результат, - киваю на свой гипс. - Сама виновата. Я такая дура. - И скорее уже рассуждая вслух, задумчиво добавляю: - Но не это самое проблемное в наших отношениях…

Незнакомец слушает меня на удивление внимательно. Даже не шевелится. Хотя поза у него, наверное, не самая удобная для долгой неподвижности. Корявый ствол дерева наверняка даже сквозь одежду ему спину колет.

- И что же тогда вы считаете настоящей проблемой? - в его интонациях проскальзывает намек на реальное любопытство. - Раз уж вас не впечатлили ни побои, ни измена.

- Работу над ошибками, - честно признаюсь я. - Исправлять ошибки ведь всегда труднее, чем начинать с чистого листа. К сожалению, я не юная девушка. Не могу перебежать на чистый лист вся такая тонкая-звонкая с развевающимися волосами. У меня маленький ребёнок. Обязательства. Ответственность. С Женькой, опять же, надо решить. Как ему помочь…

- Кто такой Женька?

- Сын мужа от бывшей гражданской жены. Я о нем говорила уже.

- Понял. Тот, которого муж поколачивает.

- Да… - я тяжело вздыхаю, уже досадуя, что так импульсивно вывалила на голову ни в чем ни повинного незнакомца слишком личные подробности своих неприятностей. Буквально выставила ведь себя жалкой жертвой. А его самого заставила примерить роль жилетки для нытья. - Извините, что наболтала тут всякого! Мне очень жаль, я просто…

- Прекратите извиняться по пустякам, - спокойно обрывает он. - И избавьтесь от этой привычки в будущем, если хотите наладить свою жизнь. Уважайте саму себя.

Я теряюсь от его внезапного совета.

- Разве извинения могут помешать самоуважению?

- Могут. Если они исходят из другой привычки.

- Какой?

- Постоянно оглядываться на чужое мнение и переживать, как выглядишь в глазах окружающих. Не нужно этого делать. Поступайте так, как считаете правильным, и не оправдывайтесь за то, что уже сделано.

- Что… совсем не извиняться? - растерянно уточняю я.

- Ну почему же, - незнакомец коротко усмехается. - Если от наличия вашего извинения зависит нечто… или некто жизненно важный для вас, тогда это сделать можно. Даже нужно.

Перед моим внутренним взором вдруг медленно, как кривые отражения в мутной реке, проплывают лица взрослых людей. Всех тех, которые по своему статусу должны являться жизненно важными для меня. И которые имеют огромное влияние на мою судьбу в силу семейных связей.

Глава 4. Очень жизненный совет

- Как вас зовут? - внезапно спрашивает он.

- Лиза…

- Андрей.

Взгляд случайно ловит слабый золотистый отблеск в его опущенной левой руке. Кажется, это миниатюрная плоская бутылка, объемом не больше пятидесяти миллилитров. Вроде тех, что покупают себе крутые бизнесмены из фильмов, когда желают слегка успокоить нервы. Одноразово “залить за воротник” и снять стресс.

Хм… теперь понятно, что он забыл под елью. Не хотел привлекать к себе внимания в общественном месте, но и от больницы не пожелал отойти. Парковка-то с машинами далековато.

Открытая мужская ладонь внезапно возникает перед самым моим носом, словно предлагая мне положить на нее руку. Прямо как на великосветском фуршете из кино с непринужденным целованием ручек.

Но это, конечно же, чушь. С чего бы ему так себя вести? Не настолько же он “снял стресс”. Содержимого крошечной бутылочки для таких эксцентричных поступков обычно маловато.

Я отвечаю деловым пожатием и смущаюсь тому факту, что мои пальцы тонут в его ладони и кажутся совсем детскими.

- Очень приятно, - неловко прячу руку за спину со странным ощущением, что прикосновение так и осталось гореть на ней невидимым клеймом.

- Не загоняйте себя в рамки чужих ожиданий, Лиза, - говорит Андрей. - И помните, что всё познается в сравнении. То, что кажется вам сейчас ураганом, завтра окажется обычным ветром. Он пронесется мимо, и вы забудете его, как дурной сон. Надо только защититься от непогоды и найти для себя безопасное место. Я знаю, о чем говорю, потому что у моей матери в прошлом была похожая проблема. Вы даже… напоминаете мне ее чем-то.

Последнее замечание чисто по-женски задевает меня за живое. Расстраивает даже.

А кому понравится, если интересный брутальный незнакомец с умопомрачительным голосом вдруг сообщит, что увидел в тебе проблемную родительницу? Это всё равно что если бы он прямым текстом ляпнул, что не видит в тебе женщину. В смысле противоположного пола. Вообще.

- Я напоминаю вам мать? - повторяю кисло.

- Да, есть у вас что-то общее в характере. Она тоже была когда-то такой. Ранимой, неуверенной в себе и всегда старалась угодить окружающим.

Жутковатое слово “была” заставляет меня очнуться от мелкой обиды и взглянуть на собеседника с сочувствием. Разве можно маяться уколотым самолюбием, когда речь идет о чьей-то жизни и смерти? Ведь обычно “была” - особенно возле больницы! - говорят в случае, если…

- Нет, она жива, - сообщает Андрей, словно прочитав мои мысли, и кивает на соседний больничный корпус, ярко освещенный нормально работающими фонарями. - Там сейчас лежит. На очередном ежемесячном обследовании в отделении неврологии. До сих пор не может ходить после давней… аварии[*]. И ни с кем не разговаривает. Даже со мной. Так у нее уже лет двадцать жизнь проходит.

У меня сжимается сердце, стоит только представить несчастную судьбу неизвестной женщины. Это же не жизнь по сути! Это тягостное существование. А что при этом чувствует ее родной сын из года в год, просто страшно представить.

К глазам почему-то подступают слёзы, но я их быстро смаргиваю. И подавляю предательски-прерывистый вздох. Не хватало только снова расклеиться на глазах у мужчины!

На язык так и просится инстинктивный вопрос: “А что с ней произошло?”, но я не решаюсь спросить. Всё-таки мама - это слишком личная тема, а я - абсолютно посторонний человек, вроде случайной соседки в поезде.

В конце концов, тщательно контролируя каждое слово, я всё-таки вздыхаю и тихо говорю:

- Надеюсь, ваша мама поправится. Сочувствую ей. И вам…

Андрей по-прежнему взирает на меня как-то задумчиво. Даже в темноте чувствую его изучающий взгляд, скользящий по моему лицу… нет, скорее по очертаниям головы. Он же не видит меня. Как и я его.

Его молчание наполняет меня нервным ожиданием.

Уж не знаю почему, но в этот момент я ощущаю себя стоящей перед проницательным экзаментатором, который подавляет мою волю властной всезнающей аурой. И от его вердикта зависит вся моя дальнейшая судьба. Словно… если он составит о тебе какое-то мнение, то больше его уже не поменяет. Никогда.

- Странно, - раздается наконец его глубокий низкий голос. - Вы и правда сочувствуете.

- А что в этом странного? - теряюсь я. - Сочувствовать людям… это нормально.

- Нормально, - соглашается он. - Но чужие люди обычно это делают из формальной вежливости. Чтобы избавиться от дискомфорта. Настоящей искренности там не больше, чем в красивой распечатанной открытке с пожеланиями здоровья и долголетия.

Я теряюсь еще больше.

Даже не знаю, как реагировать на… не знаю… вероятно, комплимент? Никто из мужчин до этого момента никогда не хвалил меня за такие обыденные вещи. Ни за искренность, ни за сочувствие.

- Э-э… понятно, - блею в итоге в приступе острого смущения. - Спасибо за то, что поделились личным. И-и… вы правы, Андрей. Теперь я это поняла. Если сравнить мои проблемы с вашей ситуацией, то ничего страшного у меня не происходит. Всё в жизни решаемо, было бы здоровье… - и тут же, испугавшись, что своим сравнением могла усугубить его печаль, быстро добавляю: - Желаю вашей маме выздоровления! Тоже искренне!

Андрей снисходительно, но как-то по-доброму усмехается.

- Принято. А хотите, чтобы вам стало еще легче?

- Не откажусь, - чуть виновато улыбаюсь я.

- Радуйтесь своей судьбе. У вас рядом есть дети, которых вы любите. У вас есть за плечами опыт семейной жизни. Вы стоите на развилке решения, как извлечь из него полезный урок и научиться самоуважению. Это тоже просто отлично. Мне же в жизни ничего подобного не светит... скорее всего.

Он сообщает это с таким философским равнодушием, что у меня рот приоткрывается от недоумения.

- Почему не светит?

Ответ поражает меня до глубины души.

- Потому что моё лицо изуродовано. В той самой аварии, от которой пострадала моя мать. И оно неприятно шокирует каждую женщину, которую я встречаю. Пусть даже на какую-то долю секунды, но шокирует.

Глава 5. Бывший муж и другие неприятности

Два года спустя

- Лизок, э-э! Ли-и-из, ты дома?

Сутулую спину своего бывшего мужа я вижу издалека еще на повороте от мини-рынка.

Пошатываясь, Колька топчется перед катиткой моего дома и вытягивает шею над забором. Вид у него какой-то неприкаянный. Как и на прошлой неделе, когда он притащился ко мне в гости под сомнительным предлогом - желания “навестить родных сыновей”.

- Блин, опять твой бывший приперся, - ворчит моя сестра Маша и, прикусив язык, косится на пятилетнего Павлика. Тот беспечно топает рядом, полностью поглощенный разглядыванием луж в поиске дождевых червяков. Она предусмотрительно приглушает голос: - Лиз, давай огородами зайдем, а..?

Я приостанавливаюсь и пристально смотрю на унылого помятого мужика в мешковатой куртке, в которого превратился некогда “прекрасный принц” моего прошлого. Потом вздыхаю.

- Нет, Маш. Я не буду от него бегать. А вот вы с Павликом идите в обход, на всякий случай. Вдруг Коля опять напился, мало ли.

- А если приставать будет? - тревожится Маша.

- Не посмеет. Он моего Гришку боится. В прошлом году тоже пьяный ко мне заявился, а потом с синяками еле ноги унёс. Такое не забывается.

Лицо моей сестры проясняется.

- Да уж, куда ему против твоего Гришки! - хихикает она. - Вот кто настоящий качественный мужик… в отличие от некоторых!

Гришка - это мой домашний питомец. Здоровенный белый гусак. Характер у него боевой и очень собственнический - терпеть не может чужаков. Сразу бросается в атаку, шипит и кусается. Так что по сути он прекрасно выполняет функцию сторожевой собаки… которой, кстати, у меня нет и никогда не было из-за аллергии на собачью шерсть.

Купила я этого гуся уже после развода и вырастила сама. У меня тогда начались большие проблемы с деньгами - да такие серьезные, что пришлось продать родительскую комнату в коммуналке и переехать в старенький ветхий дом, доставшийся нам с сестрой после родителей. Те ушли рано, по самой нелепой и грустной причине. Угорели в бане по-черному, напившись под Новый год. Ту баню потом я снесла по понятным причинам.

Машка, как поклонница городской жизни и отдельного личного пространства, тогда уже студенткой была, подрабатывала на рынке выходного дня продажей домашней выпечки и жила в съемной хрущевской однушке. Она и сейчас там живет, по-прежнему одна. Правда, теперь работает не на рынке, а в школе. Поваром.

- Ладненько, - решает она и подмигивает своему племяннику. - Павлик, а давай посмотрим, не заросла ли тропинка в огороде?

- Не-е, - отказывается мой сильно занятый сын, не отрывая сосредоточенного взгляда от лужи под ногами. Пьяного отца издали он пока, к счастью, всё ещё не заметил.

Я с улыбкой присаживаюсь на корточки возле него и ласково сообщаю:

- Павлуш, а в огороде червяков гораздо больше, чем на асфальте. У них ведь домики в земле. И лягушки там тоже есть по дороге около пруда.

Последний аргумент оказывается решающим.

- Ладна! Мы с тётей Машей пойдем смотреть лягушек, мам, - распоряжается он и первым тянет Машу в улочку, ведущую к пруду.

Я выжидаю несколько секунд, призывая себя к невозмутимости. Затем подхожу к бывшему мужу со спины. Гусь Гриша приветствует меня из палисадника воодушевленно-протяжным “Га-га-га!” и широким хлопаньем крыльев.

Колька отшатывается от ограды.

- Ш-штоб тебя, скотина шепелявая! Чё разголосился так?.. В суп бы тебя…

- Привет, - сухо здороваюсь я.

- Лизунь!.. - оборачивается бывший муж и как-то пришибленно-заискивающе бормочет: - А вот и ты…

Мне становится противно.

- Не называй меня так, звучит отвратно. Зачем пришёл?

- Да так… соскучился. А че, нельзя детей своих уже повидать?

- Ну почему же, можно. Только когда будешь трезвым и в здравом уме. Желательно по выходным. И жену свою предупредить об этом не забудь… или я сама это сделаю. Во избежание недоразумений. А то в прошлый раз она позвонила ко мне со скандалом и обвинениями, якобы я украсть тебя драгоценного обратно пытаюсь.

- Венерка мне не жена… - морщится Колька. - Официально мы не расписывались. Так, съехались просто… может, и разъедемся скоро. С утра до вечера с маман ругаются. Надоели обе, хуже редьки. Хочу тишины и понимания. К тебе хочу, Лизок…

- Коля..! - ахают заросли высоким тонким голосом Венеры.

Зря я ее вспомнила. Эта дама - как та самая субстанция, которую стоит только помянуть, как она тут же всплывает где-нибудь поблизости. И на этот раз она, видимо, решила проконтролировать очередной Колькин побег до самого моего дома.

Женская фигура проворно выскакивает на дорогу и несется к остолбеневшему Кольке. Тот слегка дергается, как будто его так и подмывает броситься от нее наутек. Но в последний момент сдерживает себя.

- Коленька!.. - надрывно восклицает Венера со слезами в голосе.

Я смотрю на нее во все глаза и не узнаю.

Давненько не видела вживую эту некогда соблазнительную девицу, которую моя бывшая свекровь Карина Сергеевна вечно ставила в пример. С тех пор, как покинула ее дом. Сейчас от ее прежней свежести и ухоженности остались одни воспоминания.

Нет, ну… конечно, если приглядеться, то можно найти в ней генетически симпатичные задатки природы - более-менее привлекательные черты лица, длинные волосы, пышная грудь и крутые бедра…

Но блеска юности и горделивой девичьей самоухоженности больше и следа не осталось. Помятость, опухший вид портят всё. Да и талия слегка расползлась. Скорее всего от переедания на почве стресса, а не беременности, а то такую новость она в секрете бы не оставила.

Что ж, вполне ожидаемо, если ее красоту съела бытовуха и жизнь в отвратительно токсичной атмосфере. Потому что Колькина мать только на расстоянии способна сдерживать свою натуру. Она всегда ведет себя лучше с чужими людьми - подружками, соседками и прочими посторонними, - если не находится рядом двадцать четыре часа в сутки. Но стоит только угодить в ее царство… эту кошмарную паутину, где она дергает ближних с утра до вечера придирками и непрошеными советами… так все жизненные соки высосет потихоньку.

Глава 6. Мужчина со шрамом

Город в утреннем пасмурном свете кажется особенно серым и безрадостным.

Я стою на продуваемой всеми ветрами остановке в ожидании маршрутки. Прижимаю к себе тоненькую папку со свежераспечатанным и слегка помятым от волнения резюме.

На улице очень влажно. После недавнего дождя в моем дешевом демисезонном пальтишке с тонкой подкладкой стоять без движения довольно зябко. Но мне оно нравится - простое, строгое и опрятное. Как и офисный костюм-двойка под ним, который удачно куплен с большой скидкой на распродаже.

Я только что отвезла младшего сына Павлика в детский сад. Его обычное прощание - обнимашки и чмок в щёку перед тем, как побежать к своей старшей группе, размахивая рюкзачком с машинками, - до сих пор греет сердце. Но сегодня он мне еще выдал вдобавок и умилительно серьезное:”Удачечки, мам!” Спопугайничал утреннюю фразу старшего брата Женьки, которую тот бросил мне перед самостоятельным уходом в школу.

При одном только воспоминании об этом чувствую, как губы трогает нежная улыбка. Несмотря на нервозное состояние со вчерашнего вечера.

Сегодня у меня важный день. Собеседование в главном офисе многопрофильной корпорации “Сэвэн”.

Это тот самый долгожданный шанс на трудоустройство с перспективой карьерного роста - и заработка! - который я так долго искала. И получила, благодаря Любови Дмитриевне.

Эта женщина была преподавательницей профессиональных онлайн-курсов для офис-менеджеров, на которых я училась по вечерам, когда дети уже спали. Ей так сильно понравилось мое усердие и готовность заниматься с ней допоздна, что она даже выделила для меня пару индивидуальных занятий. До сих пор с благодарностью вспоминаю ее теплые слова…

“У тебя светлая голова и открытое сердце, Елизавета. Тебе только шанс нужен. Я его найду.”

И сдержала слово. Позвонила знакомой из отдела кадров корпорации “Сэвэн”, и та сразу предложила: «Пусть придёт на собеседование. А там посмотрим».

Я украдкой скрещиваю пальцы, думая об этом туманном “посмотрим”.

Пусть всё получится!

Хватит уже нищебродствовать, проедая последние деньги от продажи коммуналки и подрабатывая торговлей зелени с огорода за гроши. Тем более, что это и так стало проблематичным.

Мини-рынок постоянно разгоняли власть имущие с проверками и облавами. То ли каким-то конкурентам он мешал, то ли кто-то на землю нацелился и решил построить на этом месте какой-нибудь магазин. А недавний случай, когда меня загребли в обезьянник из-за жалкого пучка сельдерея с петрушкой, вообще добил, придав мощнейшую мотивацию поскорее найти нормальную работу.

Повезло тогда, что добрые люди случайно вмешались и выручили меня[*]. В ином случае всё могло бы сложиться и хуже...

Подъехавшая маршрутка в утренний час-пик битком набита пассажирами. Всю дорогу рядом кашляют, толкаются и бубнят над ухом… но мне сейчас всё равно. Даже если бы кто-то упал в обморок, я бы и не заметила. Все мысли крутятся только о предстоящем собеседовании. Хорошая зарплата, соцпакет, официальное трудоустройство. Простая должность офис-менеджера…

Реальный мост, по которому я очень хочу перейти в другую жизнь, стабильную и спокойную!

Когда здание высоченного делового центра возникает в окне маршрутки, у меня аж мурашки бегут по коже. Оно такое высокое, современное, строгое, с огромной вывеской “СЭВЭН” на фасаде самого верхнего этажа. Выглядит почти фантастическим, величественным и чужим, словно мираж из высокоразвитого будущего. Из мира, очень далекого для таких простых людей, как я.

Но я уже сделала шаг в этот мир. Назад дороги нет.

Маршрутка притормаживает на пустой остановке. Я проталкиваюсь к выходу сквозь толпу и с облегчением выпрыгиваю на свободу. Только после этого наконец осматриваюсь, стараясь унять волнение.

Перед деловым центром вдоль набережной разбит очаровательный просторный парк. Деревьев тут почти что нет, зато есть много строгих геометрических фигур из идеально подстриженных кустов. Даже в демисезон они выглядят замечательно - ухоженно и стильно. Ни одна веточка не нарушает пропорции их форм. Ничего лишнего.

Сразу чувствуется основная идея паркового дизайна. Он буквально пропитан логикой бизнес-подхода и намерением создать полезный рабочий фон для очень деловых людей. Повысить их продуктивность приятной картинкой - и не более.

Очень продуманно. Мне нравится.

Я старательно разглаживаю легкую помятость на своей папке с резюме - в маршрутке ей здорово досталось от толкучки, - и направляюсь к главному входу в деловой центр. Сверкающие прозрачные двери видны издалека, отражая тусклый солнечный свет.

И всё же он достаточно ярок, чтоб на пару секунд ослепить меня.

Не успеваю я сделать несколько шагов в сторону здания, как чуть не врезаюсь в какого-то высокого мужчину в длинном чёрном пальто. Он только что вышел из тени рядом с парковкой. Широкоплечий, с властной осанкой, резкими чертами лица и… глубоким шрамом, пересекающим правую щёку.

Я сразу замечаю его.

Замечаю в тот же момент, как останавливаюсь в паре сантиметров от мужчины и задираю голову, чтобы виновато пробормотать: “Извините”. И из-за этого необычного лица притормаживаю на месте, поддавшись желанию рассмотреть его получше. Завороженно, почти что с детской увлеченностью и тайным восхищением.

Уж очень его лицо кажется мужественным и притягательным…

Во всяком случае - для меня. Потому что после развода я вдруг обнаружила в себе огромный интерес к мужчинам со шрамами. Наверное, из-за того незнакомца, который когда-то не только поддержал меня морально в трудную минуту, но и сильно впечатлил своим брутальным, невероятно волнующим басом.

Бывало перед сном я часами просматривала в интернете фотки с мужчинами, так или иначе обезображенными после несчастных случаев и всё пыталась понять, как именно мог бы выглядеть шрам моего незнакомца. А уж дремучий фильм про графа де Пейрака со шрамом вообще стал одним из моих любимых…

Глава 7. Собеседование с акулой

Я стою у ресепшена и судорожно тереблю ремешок на своей сумке.

В новом офисном костюме чувствую себя непривычно и некомфортно. Не говоря уже о неудобных женственных туфлях на средних каблуках, которые пылились у меня в шкафу несколько долгих лет после беременности и рождения ребенка.

Преподавательница с курсов, Любовь Дмитриевна, говорила, что в "Сэвэн" могут рассмотреть кандидата на вакансию младшего офис-менеджера даже без опыта, если он проявит полную готовность обучаться всему в кратчайшие сроки без возражений. И охотнее всего возьмут кандидата, у которого “глаза горят”.

Я очень стараюсь, чтобы горели. Но, кажется, сейчас они у меня просто испуганные.

- Елизавета Михайловна? - окликает девушка-администратор с рецепшена. — Поднимайтесь на девятый этаж, кабинет девяносто первый. Вас ждут.

Вежливо благодарю и направляюсь к общественному лифту для посетителей. Любопытно-оценивающий взгляд девушки-администратора жжет между лопатками. Ведь если меня примут, то мы станем коллегами на первом “приёмном” этаже корпорации “Сэвэн”.

Собеседование проводит Акулов Давид Олегович, начальник отдела продаж.

Молодой, самодовольный, в дорогих ботинках и с прической под линейку. И к сожалению, я не вызываю у него никакого энтузиазма в качестве сотрудницы. Он с первых же минут недвусмысленно дает понять, что я здесь лишняя. И вообще зря трачу его драгоценное время.

Моё слегка помятое резюме он держит в руках брезгливо, словно старый чек из магазина или какой-нибудь мусор. Пока я растерянно стою перед ним, не зная можно ли присесть без разрешения хозяина кабинета, Акулов бегло просматривает информацию обо мне. С его лощеной, до блеска выбритой физиономии не сходит кислая гримаса.

А потом он равнодушно бросает папку на стол.

- Садитесь, - говорит наконец, скучающе подравнивая стопочку бумаг на своем идеально чистом столе. - Значит, курсы… А до этого? Нигде? И детей двое?

Он поднимает глаза и впервые смотрит на меня. Взгляд острый и холодный, как нож. Абсолютно бесчувственный к чужим проблемам - как и полагается, наверное, настоящей акуле отдела продаж, на которую намекает его “говорящая” фамилия. Милые беззубые рыбки на руководящих постах в такой крупной корпорации просто не выживут. Их сразу сожрут хищники.

Я настороженно присаживаюсь на краешек стула. Держу осанку и собираю всё свое мужество, чтобы выдержать давление критического взгляда.

- Да, у меня двое сыновей. Старший в девятом классе, а младшему пять.

- Замечательно, - тянет он. - Значит, вы постоянно будете брать больничные, отпрашиваться, опаздывать и ныть, что у вас одна кровиночка засопливила, а другое чадо устроило в школе проблемы и вам срочно надо к директору.

- Нет, я…

Акулов напористо перебивает:

- Вы же не представляете, как у нас тут всё устроено. Это не детский сад, а серьезный бизнес со строжайшей корпоративной дисциплиной. Жёсткие сроки, дедлайны, клиенты, отчёты. Нам нужны зубастые. А не... мамочки на подработке.

От его презрительного тона у меня начинает щипать в глазах. Я еще сильнее выпрямляюсь и сжимаю пальцы на коленях. Не заплакать. Нельзя. Только не здесь.

- Я быстро учусь. Я действительно постараюсь. Я…

- Ага, постараетесь. У нас действует система активного карьерного роста, и каждый начинает, уже имея хоть какой-то опыт, а не полное “ничего”, как у вас. Что вы знаете о работе в экселе и других программах? Не на уровне неофита-обывателя, а в профессиональном смысле! О CRM-системах? Чем отличается счёт-фактура от накладной, знаете?.. Что, в ступоре? Вот и я о том же. Послушайте, вы пришли сюда зря. У нас не кружок домохозяек. Вам лучше искать что-то попроще.

Он откидывается в кресле и растягивает тонкие губы в самодовольной усмешке. Наслаждается мимолетной властью над тем, кто слабее него. И неожиданно чувство острого унижения придает мне сил, чтобы удержать слезы. Из-за вспыхнувшего во мне гнева.

- Я готова работать, учиться и брать на себя ответственность, - твёрдо говорю я чисто из принципа. - Мне не на кого надеяться, кроме себя. Я смогу стать полезным и компетентным работником, обещаю вам.

- Разведённая? С двумя детьми? - похоже, этого типа не на шутку заклинило на моем семейном положении матери-одиночки. - А если они заболеют? Кто будет работать? У нас не соцслужба! Нам нужны люди, решающие проблемы, а не создающие их на каждом шагу. Да и резюме у вас никуда не годится… фриланс, декреты, какие-то курсы сомнительные… Несерьезно это, уважаемая. Не-серь-ёз-но!

Я то бледнею, то краснею от новой порции унижения.

Подобные речи я уже слышала. На других собеседованиях, еще до курсов. Но у меня не было иного выбора, чем проходить через это снова и снова в надежде найти свой шанс. Как жаль, что и на этот раз он оказался пустышкой… А я ведь так рассчитывала на него.

- …простите, но мы ищем активных, мобильных и амбициозных, - продолжает разглагольствовать увлекшийся своим монологом человек-акула. - Максимум, на что вы можете расчитывать в нашей корпорации - это место уборщицы или курьера. Сожалею, - подытоживает он абсолютно несожалеющим тоном.

Впервые в жизни мне кого-то хочется избить. Даже бывший муж-пьянчуга не вызывал во мне настолько кровожадного приступа эмоций.

- Я пришла сюда не за жалостью, а за работой, - не сдаюсь я. - Испытательный срок может легко доказать, стоит ли меня оформлять или нет!

- Сомневаюсь, - отрезает он. - Не тратьте время попусту. У нас есть другие кандидаты, более достойные этого шанса.

Я резко встаю. Мне хочется выбежать, но я заставляю себя идти медленно, сохраняя остатки потрепанного достоинства. В голове гудит от разочарования и обиды. Дура! Как я могла подумать, что у меня получится?.. Замахнулась на слишком высокий уровень…

Акулов Давид Олегович даже не встает, пока я ухожу.

Слышу, как у него звонит мобильный телефон, и закрываю за собой дверь, отрезав его противный голос с подобострастным: “Доброе утро, Андрей Борисович!.. Да-да, только что закончил собеседовать… а что, с ней есть какие-то проблемы?.. ”