Босс для дочери друга

Пролог

Агата

В приёмной никого, но из-за приоткрытой двери кабинета доносятся голоса. Женский — обиженный с нотками истерики. Мужской — твёрдый, с налётом усталости.

— Ты не можешь так со мной поступить! — возмущается девушка.

— Это не моё решение, — слышу голос Лиманова, и моё сердце подпрыгивает. Он звучит так же как три года назад — глубоким баритональным тембром, с лёгкой бархатистой хрипотцой. — Она — дочь совладельца холдинга. Поэтому завтра получишь расчёт, а сегодня я переведу тебе личный бонус от себя.

— В смысле? То есть ты выбрасываешь меня не только из компании, но и из своей жизни? Я люблю тебя и думала, что ты тоже…

— Регина, не драматизируй, — небрежно отмахивается от неё Лиманов. — Это был неплохой секс, не больше.

— Ты сволочь, Лиманов!

Как же я с ней согласна! Он — та ещё сволочь!

Давясь от обиды горькими слезами, уже бывшая ассистентка выскакивает из кабинета. Бросив на меня испепеляющий ненавистью взгляд, хватает со стола сумочку и вылетает из приёмной.

Обижаться этой фигуристой блондинке с длинными, наверняка наращёнными волосами, есть на что. Но Лиманов прав — это не его и не моя прихоть.

Подхожу к двери кабинета, стучу и, получив разрешение, открываю дверь.

Расправив плечи и глубоко вдохнув, переступаю порог. Павел не должен видеть моего волнения. Я изменилась. Больше не та влюблённая девчонка, что краснела в его присутствии.

— Добрый вечер, — здороваюсь, стараюсь смотреть смело и в глаза, но получается плохо. Дыхание сбивается. Сердце не колотится и не выпрыгивает — замирает в груди.

Он такой же, каким я его помню — стальные глаза, крупный прямой нос, тонкая линия губ.

В идеально выглаженной белоснежной рубашке. Две верхние пуговицы расстёгнуты. На левом запястье дорогие часы на кожаном ремешке.

В воздухе витает знакомый парфюм. Терпкий, тяжёлый. Мне кажется, он впитывается мне под кожу.

Я всматриваюсь в жёсткую резкость черт его сурового, с высокими скулами лица и вновь ощущаю себя той без памяти влюблённой в него девчонкой, какой была когда-то.

— Здравствуй, Агата. Присаживайся, — кивает мне на кресло.

К его столу примыкает стол для переговоров, вокруг кресла. Выдвигаю одно из них, устраиваюсь, стараясь принять непринуждённую позу.

— Павел, я…

— Владимирович, — поправляет он. — Соблюдай субординацию. Ты моя ассистентка, — включает он начальника.

Даже так?..

Делает вид, что ничего не было или правда забыл?

— Вообще-то я единственная дочь совладельца холдинга и в будущем половина всего этого… — обвожу взглядом кабинет. — Станет моим.

— Вот тогда и станешь Агатой Сергеевной, а пока — ты на меня работаешь.

— Кстати, о работе. Я не собираюсь этим заниматься, но нужно сделать так, чтобы папа думал, что я при деле, — нервным жестом поправляю волосы и смотрю на него в упор, не моргая. — Что всё так, как он решил.

— Решила нагнуть собственного отца? — его губы кривятся в усмешке. — И когда ты успела стать такой с… — Лиманов щёлкает пальцами, словно ищет подходящее слово, и говорит — оба понимаем — совсем не то, что хочет: — Сообразительной.

— Без этого диплом Лондонской школы бизнеса не получить, — парирую я, беззастенчиво улыбаясь.

— Ну, что ж… — произносит Лиманов и мажет по мне нечитаемым взглядом.

Замираю от волнения. Он согласен? Подыграет мне?

На улице — август — духота и жара, несмотря на то, что уже вечер, но в кабинете, не по-летнему зябко: кондиционер работает на полную, но у меня всё равно потеют ладошки. И причина этому — мужчина напротив.

— Мне всё это тоже не нравится, — Павел устало проводит пальцами по переносице. — Но я не буду обманывать твоего отца.

Он снова рушит все мои мечты и планы, но я не хочу сдаваться.

— Ну, вот зачем, чтобы я тут мешалась? — бесцеремонно закидываю ноги в брендовых туфлях на соседний стул. Мне хочется вести себя уверенно.

Лиманов даже не старается скрыть откровенного взгляда, скользнувшего по загорелой коже от щиколоток до коленей. Вот только я давно выучила, что это совсем ничего не значит. Когда-то он уже смотрел так на меня. А толку?

— А ты что выделываешься? — его взгляд резко прыгает от коленей к моему лицу. Павел с лёгким раздражением вынимает из пачки сигарету. — Отец пристроил на тёплое место сразу после учёбы. Платят хорошо, работа непыльная, и вид… — кивает на окно, зажимая сигарету в зубах. Берёт со стола серебряную зажигалку. — Большинство, ради всего этого, десятки лет вкалывают. А тебе всё на блюдечке приподносят… — в его голосе сквозит пренебрежение.

Не обижаюсь. Знаю, что это пренебрежение относится даже не ко мне лично, а в целом ко всем женщинам. Он и с Региной тем же тоном разговаривал, пока я подслушивала их под дверью, и с моей мамой, и со своей женой, которую я видела с ним реже, чем предполагает счастливый брак.

— Да и начальник… каких поискать, — продолжает он самодовольно и дёргает бровью так многозначительно, что я вспыхиваю так же, как вспыхивает возле его рта огонёк на кончике сигареты.

— И тоска зелёная, — отворачиваюсь к окну, чтобы скрыть слабину собственной выдержки, которая в очередной раз рассыпается в его присутствии. — А знаете, — снова поворачиваюсь к нему. — Смотрю я на вас и представляю, как сама лет в сорок буду сидеть тут наедине с этим прекрасным видом и спиваться. Медленно и верно…

Лиманов издаёт булькающий, похожий на неловкий кашель звук и отодвигает от себя початую бутылку виски и бокал, что стоят перед ним на столе.

Неужели попала в точку и всё-таки задела?

— Я и диплом получила только для родителей, — признаюсь ему, заполняя воцарившуюся паузу. — Думала, отучусь, и отстанут от меня. Но нет. Сначала год отпаши в качестве ассистентки, наберись опыта, а потом вот тебе, дочка, руководящая должность, трудись на благо семейного бизнеса. А жить я когда буду?

Хватаю стакан с виски и опрокидываю одним махом. Крепкий алкоголь не морщась пить не умею, но очень хочется выглядеть перед ним взрослой, поэтому лишь делаю глубокий вдох через нос и стискиваю руки.

Глава 1

Агата

Три года назад.

Окидываю взглядом переполненный клуб.

Над танцполом висит туман, прорезаемый разноцветными огнями прожекторов, мигающих в такт музыке. По краям зала в полумраке угадываются мягкие диваны с тёмно-красной бархатной обивкой и низкие столики из матового стекла. Со всех сторон доносятся разношёрстные голоса, заглушаемые музыкой.

— Ты это сделала?! — растягивая слова, восклицает Вика. — Когда? С кем? Я хочу знать все подробности!

Кажется, я пропустила последнюю фразу подруги мимо ушей и теперь, совершенно не понимая, что так сильно её взволновало, смотрю на театрально закатившую глаза Милу.

— Как это произошло? Было больно? Мне мой первый раз оставил смутные впечатления, — скривившись, говорит Вика.

— Конечно, ты ведь была в хлам, — рассмеявшись, напоминает ей Мила.

— Естественно! На трезвую я бы этого не выдержала, — возмущается подруга и в очередной раз начинает изображать своего бывшего. — «Вот сейчас, ещё немного. Тебе хорошо? О, о, я кончаю!» И весь процесс уместился в минуту. Застрелиться можно, — фыркает она. — Ещё слюной меня всю заляпал, когда целовал. Умелец хренов. А как складно заливал о своём опыте.

Эту историю мы уже не раз слышали, и Мила недовольно обрывает:

— Ну, хватит уже!

— Что, твой продержался больше минуты? — не унимается Вика.

Мила вновь демонстративно закатывает глаза, не в силах скрыть довольную улыбку.

— Не отвертишься, — поддавшись вперёд, улыбается Вика, в попытках выведать больше информации.

— Сначала налейте, — требует Мила, и я, подозвав официанта, прошу принести нам три коктейля.

Вика подхватывает бокал, поднимает его:

— За то, что в наших рядах прибыло? — поиграв бровями, предлагает она тост, и теперь уже я закатываю глаза. Понимаю, что намекает на то, что в нашей троице девственницей осталась я одна.

— Не переживай, подруга, и на твоей улице будет праздник, — легонько пихает меня в бок Мила. — Мы с Викки теперь женщины опытные и тебя пристроим.

— Ну, спасибо, что бы я без вас делала, — отвечаю, чокаясь с девчонками до звона бокалов. — Лучше скажи, кто это был?

— Не скажу, — Мила ржёт и показывает нам язык. — Но это было круто! А если серьёзно, Агат, выключай скромницу, иначе никогда парня не найдёшь. Будь яркой, смелой, давай им понять, что заинтересована. И кончай мечтай о принце на белом коне. Их нет.

— Хватит, — хмурюсь я. Мила очень близко подобралась к моей самой сокровенной тайне.

Своего принца я встретила уже очень давно. О том, что я его таковым считаю, Павел Лиманов, конечно, не подозревает.

Он друг и компаньон моего отца. Никто, даже подруги, не знают, что я давно в него влюблена. Вот только этим мечтам никогда не суждено сбыться. Он старше почти на двадцать лет и уже лет восемь как женат.

Его жена Елена — актриса, очень красивая и эффектная женщина. В свои тридцать два выглядит, как модель с картинки. А я… я для него не существую. Всего лишь дочь друга.

— Девочки, — Мила поднимает бокал. — Давайте выпьем за то, чтобы в Лондоне Агата нашла своего… принца!

— Или хотя бы лорда, — стебётся Вика.

Коктейли сменяются один за другим, позволяя немного расслабиться и отпустить ситуацию. Мы танцуем, обнимаемся, фотографируемся и обещаем друг другу не терять связь.

Мне так жаль расставаться с подругами, но отец непреклонен, поэтому завтра я улетаю в Лондон на учёбу, и это прощальная вечеринка, которую я устраиваю для лучших подруг, которых не увижу несколько месяцев.

Не хочу в Лондон, не хочу изучать бизнес! Но отец уже всё за меня распланировал и в будущем видит во главе своего холдинга.

— Эй, чего такая напряжённая, красотка? — пританцовывая, спрашивает Мила. — Где твоя улыбка?

— Тут она, — улыбаюсь подруге и вскоре включаюсь в общее веселье.

Я танцую так, словно никого поблизости нет, и чувствую невероятный прилив энергии.

Затуманенным взглядом блуждаю по залу, чтобы в следующую секунду остановиться на точёном мужском профиле.

Замираю и даже несколько раз моргаю, чтобы убедиться, что это не мираж.

Но нет, это точно он! Я не видела его полгода, но узнала бы из тысячи.

Павел Лиманов — тот самый друг и компаньон моего отца. Моя первая, тайная и единственная любовь.

Он в одиночестве сидит в конце барной стойки. В руке бокал, к которому он то и дело прикладывается.

Продолжаю как дурочка стоять посреди танцпола и рассматривать Лиманова.

Какой же он красивый! Нет, «красивый» ему не подходит, это не то, совсем не то. Он такой, что трудно дышать, и кажется, что сердце сейчас остановится, а потом начинает биться так, будто обезумело. Никто и никогда не вызывал во мне столько чувств и эмоций одним своим видом.

Кажется, я слишком долго сверлю его взглядом, потому что Лиманов, будто что-то почувствовав, поворачивается, встречаясь со мной глазами, и в тот же миг мой мир сужается до размера его зрачков.

Уголки его губ, дрогнув, опускаются вниз, прямой взгляд проходится по моей фигуре.

В горле пересыхает. Волнующий холодок, лизнув между обнажённых лопаток, вызывает стайку обезумевших мурашек, и я ёжусь, ощущая, как участилось сердцебиение, словно что-то предчувствуя.

Лиманов смотрит на меня так, будто не узнаёт.

А если так и есть?

Я сегодня в непривычном даже для самой себя образе. Девчонки постарались.

Когда мы все собрались у Вики, чтобы ехать в клуб, они сразу забраковали мой наряд — джинсы и шёлковый топ. Вырядили меня в лёгкое алое платье на тонких бретельках, такое короткое, что невозможно наклониться или присесть. Открытая спина, а спереди довольно глубокий вырез. У меня небольшая грудь, но с этим платьем явно было что-то не так, потому что вшитые чашечки фактически кричали о наличии третьего размера. В комплекте с платьем шли убойные туфли на шпильках.

Также подруги раскритиковали мои забранные в хвост волосы, и теперь они волнистыми локонами обрамляли лицо.

Глава 2

Павел

Залпом осушаю бокал и возвращаю его на барную стойку:

— Повтори.

Бармен кивает, и спустя мгновение передо мной уже стоит новый бокал с золотистой жидкостью и кубиками льда. Крепкий напиток вновь обжигает горло, прочертив огненную дорожку до самого желудка.

Злость во мне кипит, порождает дикую ярость, которую я уже полчаса пытаюсь заглушить алкоголем, но получается хреново.

Блять! Как?! Как эта сука могла такое сотворить?!

Шесть лет попыток зачать ребёнка, и когда это наконец случается — она избавляется от него.

И ведь прекрасно знала, как это для меня важно. Что я хочу сына, но из-за какой-то ебучей патологии у моих сперматозоидов «низкая оценка жизнеспособности» и вероятность зачать ребёнка пять процентов из ста.

Я чуть крышей не потёк, когда Лена упала в обморок прямо на пороге нашей квартиры, а её светлые брюки начали стремительно окрашиваться красным.

В скорой я чего только не передумал.

Просидев пару часов под дверью операционной, думал, что поседею от волнения. А потом вышел врач и сказал, что кровотечение удалось остановить, жизни моей супруги ничего не угрожает, и через пару дней её выпишут.

На вопрос что произошло он ответил, что «такое случается, если не соблюдать рекомендации после искусственного прерывания».

Она была беременна?!

Никогда не отличался впечатлительностью и меня сложно удивить, но в тот момент я почувствовал себя так, словно меня внезапно ударили под дых, выбивая из лёгких весь воздух.

Когда меня пустили к ней в палату, Лена сидела на кровати и строчила что-то в телефоне.

— Как ты могла? — без приветствий задаю один-единственный вопрос.

— Ну, извини, — не отрываясь от телефона, пожимает она плечами. — Сейчас это не входило в мои планы.

— В твои планы?! — взрывает меня.

— Паша, у меня съёмки расписаны на два года вперёд, — она наконец выпускает из рук телефон. — Если я вылечу из профессии даже на год, то уже не вернусь на прежний уровень.

— То есть твоя ебучая карьера важнее нашего ребёнка?! — никогда не бил женщин, но сейчас прям хочется втащить. Сжимаю кулаки, пытаясь обуздать ярость.

— Не драматизируй, у нас ещё будут дети.

— Когда? Ещё через пятилетку? С таким-то диагнозом. Да и ты, знаешь ли, не молодеешь.

— Хам! — обижается Лена. Она всегда крайне болезненно воспринимает любые намёки на свой возраст. Но сейчас мне плевать. — Кстати, я тебе уже давно предлагала вариант с суррогатным материнством.

— Я хочу, чтобы моего ребёнка мне родила моя жена! Которая в состоянии это сделать.

Несколько лет назад, когда я задумался над тем, почему у нас не получается, мы вместе проходили обследование, и, в отличие от меня, она оказалась совершенно здоровой.

— Найди себе другую дуру, которая будет тебе рожать.

Я смотрю на неё и словно вижу впервые. Будто передо мной какая-то другая женщина, не так, в которую я влюбился девять лет назад. Тогда меня накрыло так, что я сразу понял — женюсь. У нас была такая страсть, что по сей день искрило так, что пары с таким же стажем совместной жизни могли бы позавидовать.

Мы поженились через год, а в свой тридцатый день рождения я задумался о том, что в этой жизни оставлю после себя. Кроме того, к тому времени у меня появился серьёзный бизнес и вопрос о преемнике стал актуальным. Когда я заговорил с Леной о ребёнке, она не проявила большого энтузиазма, но и не сказала, что против. Сейчас я уже не был уверен, что всё это время она не пила противозачаточные.

Через пару лет неудачных попыток, я настоял на обследовании, по результатам которого мне поставили астенозооспермию — снижение подвижности сперматозоидов. Но небольшой шанс зачать ребёнка у меня всё же оставался. Я даже бросил курить и бухать. Но следующие шесть лет беременности так и не случилось.

У неё снова вибрирует телефон, на который она с радостью отвлекается.

— Лена, положи телефон, когда я с тобой разговариваю!

— Это важно. По работе. Тебе разве в офис не надо?

— То есть это ты меня сейчас так выгоняешь?

— Лиманов, отстань. Достал уже.

Даже так? Ок.

Иду к двери, слышу в спину: «Завтра меня забери», но не реагирую.

Еду в офис. Работа ни хрена не отвлекает, всё валится из рук, но я всё равно сижу в кабинете до позднего вечера. Домой ехать не хочется, но понимаю, что придётся, хотя бы для того, чтобы собрать вещи. Жить я там больше не буду. Пока в отеле, потом сниму квартиру. И надо найти хорошего адвоката по разводам. Делить с ней свой бизнес я не собираюсь. Квартиру и тачку пусть забирает, но на этом всё.

Проблема в том, что новости о разводе разнесутся быстро, а у нас одна за другой две крупные и сверхважные сделки с китайцами. Но я уже понял, что наши партнёры — люди, которые считают, что семейный партнёр — более надёжный, и потому развод сейчас будет очень некстати. Сначала нужно закрыть сделки, но это ещё полгода.

С официальным оформлением придётся повременить, но жить с Леной я больше не буду. Видеть её не могу. Словно оборвалось что-то внутри. Выжгло дотла, похоронив все былые чувства под горстью пепла.

Домой в этот вечер я так и не еду. Останавливаюсь у клуба. Впервые за последние шесть лет хочу набухаться. Один.

Кручу в руке очередную порцию виски, когда чувствую на затылке чей-то пристальный взгляд. Медленно оборачиваюсь.

Посреди танцпола стоит девица и не сводит с меня глаз.

Может, знакомая?.. Точно нет. С малолетними шлюшками не общаюсь.

Я никогда не изменял в браке. Необходимости не было. В сексе мы с Леной сразу совпали на все сто. Она была раскрепощённой и готовой на эксперименты. Как и я, любила пожёстче, и удовлетворяла все мои желания. К тому же со временем я стал слишком брезглив. Беспорядочных связей наелся по молодости. Нагулялся и больше не тянуло.

Прохожусь взглядом по наглой незнакомке. Совсем молодая, вероятно, только-только двадцать один. Моложе сюда не пускают.

Глава 3

Агата

— Здравствуй-те, — сбиваясь на последнем слоге, обращаю на себя внимания, неуверенная в том, как мне следует к нему обращаться.

Лиманов молчит и даже не поворачивает головы.

— Добрый вечер, — не сдаюсь я.

— Ночь, — наконец произносит он. Низкий и глубокий тембр его голоса под стать мужественной внешности. Он отзывается во мне россыпью мурашек.

— Что?..

— Уже ночь, — он поворачивает голову, и я тяжело сглатываю.

Я помню, что при дневном свете у него серые глаза, но сейчас, в полумраке клуба, они кажутся темнее ночи. Вижу, как дёргается его кадык, как вздрагивают крылья носа, словно он злится.

— Тогда доброй ночи, — смотрю в его лицо в поисках узнавания. Он ведь узнал? Вблизи уж точно.

Он смотрит прямо на меня. Рассматривает так откровенно, что мне становится не по себе, и я инстинктивно сжимаюсь. Он будто пробирается прямо к моим внутренностям, сжимая их в тиски. Выкачивает из лёгких остатки кислорода, заставляя задыхаться.

— Что желаете? — отвлекает меня на секунду бармен.

— Мартини, пожалуйста.

— За мой счёт, — небрежно бросает ему Лиманов.

Его взгляд снова проходится по мне. На этот раз спускается гораздо ниже. Я чувствую его на своих голых коленках. Моё и без того короткое платье задралось просто до неприличия. Пытаясь хоть немного закрыться, закидываю ногу на ногу, но это не помогает.

Бармен ставит передо мной бокал. Подношу к губам, делаю большой глоток. Я жутко нервничаю и не знаю, что сказать. Я ожидала, что он сам заговорит, но Павел молчит, не сводя с меня тяжёлого взгляда.

Набравшись храбрости, всё же интересуюсь:

— Вы здесь один?

— Как видишь.

— Можно составить компанию?

— Компанию? — усмехается он, и я ёжусь под его нетрезвым, тяжело стекающим по мне взглядом, в котором вижу то, о чём так давно мечтала — интерес.

Мне всегда отчаянно хотелось понравиться ему, чтобы он увидел во мне не девчонку, а взрослую девушку. Достаточно взрослую для… Даже мысленно не решаюсь себе признаться, хотя уже давно просыпаюсь вся в поту от наполненных жаркой страстью снов. После снова закрываю глаза и, представляя самого желанного на свете мужчину, ласкаю себя в своей девичьей постели.

Выныриваю из своих порочных мыслей, со стыдом ощущая, как влажно становится между ног.

— Значит, компанию? — Лиманов продолжает рассматривать меня, едва сдерживая кривой оскал, искажающий уголки красивого рта. — Ну, окей.

Подхватывает свой бокал, предлагает чокнуться. Выпиваем. Я для храбрости практически половину порции.

— Полегче, детка, — усмехается Павел. — Ночь только начинается.

Из его уст это звучит с каким-то скрытым, даже порочным подтекстом, но мне нравится.

Перевожу взгляд на его пальцы, которыми он скользит по небритому подбородку. На одном из них обручальное кольцо. Это несколько отрезвляет.

Но ведь я всегда знала, что он женат, и это не мешает мне любить его. А ему… Уверена, что жену он не любит. Иначе был бы сейчас дома с ней, а не здесь со мной.

Нам просто нужно время, чтобы он лучше узнал меня и влюбился так же сильно, как я в него. И потом он разведётся со своей актрисой и женится на мне.

То, что я хочу увести чужого мужа, меня мало волнует. Не верю, что у них счастливая семья. У них даже детей нет. Разве может быть настоящая семья без детей?

Я слышала, как родители обсуждали его Елену. Что она только карьерой занимается, неделями дома не бывает.

Не понимаю её. Если бы у меня был такой муж, я бы посвятила ему всю себя. Делала всё, чтобы он с работы спешил домой, а не сидел в баре в одиночестве. Детей бы ему родила. Обязательно мальчика — наследника и дочку.

Мои сладкие мечты обрывает насмешливый мужской взгляд, которым Лиманов вновь окидывает меня с головы до ног. Оценивает?

Несмотря на дикое желание одновременно и прикоснуться к нему, и сбежать куда подальше, расправляю плечи и демонстрирую выгодно подчёркнутую платьем грудь. Замечаю искорку интереса, промелькнувшую в тёмных глазах, и едва удерживаюсь от удовлетворённой улыбки — на маленьких девочек точно так не смотрят! Но почему он молчит?

— Часто здесь бываете? — спрашиваю только чтобы прервать неловкую затянувшуюся паузу.

Павел лишь неопределённо пожимает плечами и вновь делает глоток из своего стакана. Видимо, его молчание совсем не тяготит. А я чувствую себя ужасно неловко. Всегда думала, что мужчина должен проявлять инициативу в знакомстве, но это явно не про Лиманова.

— А мы с подружками часто заглядываем, — вру напропалую, стараясь показаться ему искушённым завсегдатаем подобных мест. — Здесь… мило.

По тому, что Павел едва не фыркает в бокал, понимаю, что сморозила глупость, но остановиться у меня просто нет сил, от одного его вида моя крыша уезжает далеко и надолго, поэтому продолжаю болтать:

— Жаль, что я завтра улетаю. Не знаю, есть ли такие классные заведения в Лондоне. Вы там бывали? Может, порекомендуете мне парочку приличных клубов?

— Надолго? — полностью игнорируя мои вопросы, задаёт он свой.

— Это будет зависеть от того, будет ли у меня веская причина вернуться, — кокетливо улыбаюсь и тянусь за своим мартини, но пить не спешу — в голове и так шумит, не понять, то ли это от алкоголя, то ли от близости Лиманова, поэтому просто кручу бокал в руках, стараясь скрыть дрожь в пальцах.

— Значит, прощальный вечер? — уточняет Павел, и мне кажется, что он почему-то расслабляется от этого осознания.

— Типа того, — киваю, бросая на него многозначительный взгляд поверх бокала. — Хочу зарядиться позитивными воспоминаниями, чтобы хватило надолго.

— Тогда к тебе или в отель? — Лиманов тянет руку, и, когда его пальцы касаются моей коленки, я невольно вздрагиваю. Они такие горячие, отчётливо контрастирующие с холодным взглядом.

Это прикосновение ни на что не похожее, а сам он так близко, с невероятным ароматом своего сумасшедшего парфюма, что в моей голове всё перемешивается и расплывается, не позволяя сосредоточиться на вопросе. Я в какой-то прострации пялюсь на его длинные пальцы, поглаживающие моё колено.

Глава 4

Павел

Не верю, что действительно делаю это.

Что случилось с моим вкусом? С каких пор меня привлекают такие доступные девицы и почему у меня уже стоит? Весь разум в член стёк? Возвращаемся в пубертатный период, господин Лиманов? Или это получасовое вливание виски наконец дошло, притупляя разум?

Одно понимаю точно: внутри скопилось столько отрицательной энергии, что, если сейчас не выплесну её, то взорвусь.

— Отель, — тихо отвечает девица, опуская взгляд.

Ой, бля, только не надо строить из себя целку. Дороже за эти игры не заплачу. Впрочем, сколько сейчас платят проституткам тоже не в курс. Ладно, потом разберёмся.

Расплачиваюсь за выпивку, беру девушку за руку, веду к выходу. С трудом успевает за мной на своих высоченных ходулях.

Оглядываюсь по сторонам в поисках такси или бомбил. Внимание привлекает неоновая вывеска «Отель» на той стороне перекрёстка. Идём туда.

Пока снимаю номер, девушка стоит поодаль. Неужели застеснялась? Что, не водят тебя по отелям, в сортире клуба даёшь?

Вспоминаю, что даже имени её не знаю. Впрочем, плевать, всё равно к утру не вспомню.

Поднимаемся в номер. Всё стандартно: светлые стены и шторы, двуспальная кровать, пара тумбочек, у противоположной стены два кресла, низкий круглый столик, комод с зеркалом.

Свет не включаю, из не зашторенного окна льётся неяркий лунный свет.

Подхожу к комоду, опираюсь поясницей о край, начинаю расстёгивать рубашку.

Девица мнётся у двери.

Хватит уже строить из себя невинность. Тоже мне, актриса!

Сжимаю челюсть, потому что вспоминаю о другой, мать её, актрисе! В этот момент ненавижу весь женский род. И злость свою сегодня буду срывать на этой малышке.

— Встань там, — киваю на кровать.

Светлый узорчатый ковёр пружинит и приглушает шаги её острых каблуков. Девушка медленно подходит к кровати, останавливается в паре метров напротив меня.

— Играть со мной не надо, не оценю, — предупреждаю её. — Делаешь то, что я говорю, или сразу на выход. Поняла?

Молча кивает.

— Спиной повернись и раздевайся.

Закусив губу, отворачивается, посомневавшись, спускает с плеч тонкие бретели, и платье с тихим шорохом падает на ковролин. Под платьем на ней только трусики. Не стринги, даже без кружев. Простые белые… м-м-м… мне нравится. Член болезненно упирается в ширинку.

Лиманов, ты серьёзно завёлся на шлюху?

Длинные шелковистые волосы рассыпаны по спине, вызывая желание намотать их на кулак для лучшей фиксации, и настойчиво пробуждают фантазию.

Я не вижу, какая у неё грудь, хотя именно эта часть женского тела возбуждает меня больше всего. Сейчас мне вполне достаточно упругих ягодиц, обтянутых белой тканью, обнажённой спины и ямочек на пояснице.

Я в секунде от того, чтобы схватить её за волосы и нагнуть над кроватью. Но что-то удерживает, заставляя продолжить эту визуальную прелюдию.

— Повернись.

Медленно поворачивается, вижу, как собирается прикрыть руками грудь, и сразу пресекаю этот порыв.

— Не закрывайся. Хочу на тебя посмотреть. И туфли сними.

Без них она совсем маленькая. С мгновенье цепко исследую её тело.

Вообще не в моём вкусе. Меня всегда привлекали высокие фигуристые блондинки с пышной грудью. А эта маленькая, тощая шатенка, практически плоская. Грудь едва ли дотягивает до второго размера.

Но мне, вставляет. Я уже хочу её до спазма внизу живота, до болезненного бурления крови в паху, до режущей тесноты в штанах — так, как уже давно никого не хотел.

— Подойди.

Делает шаг, затем ещё. Заглядывает в лицо своими огромными зелёными глазищами. В них что-то такое, что заставляет отвести взгляд, поэтому смотрю я на её скулы и выпирающие ключицы. А ещё — на пухлые алые губы. Они стали ещё ярче от того, что она постоянно их покусывает.

Протянув руку, обвожу подушечкой большого пальца контур её губ, вдавливаю в центр палец, вынуждая приоткрыть их. Погружаю палец во влажный рот. В сочетании всё с тем же пугливым и невинным взглядом выглядит порочно и дико возбуждающе.

Представляю, как эти губы будут смотреться на моём члене, и, потакая желанию, приказываю:

— На колени.

С сомнениями, но повинуется.

Рубашка на мне уже расстёгнута. Чуть отклонившись, опираюсь руками о край комода. Киваю на выпирающую ширинку.

Подрагивающими руками девушка прикасается к серебристой пряжке ремня, прикладывая усилия, чтобы расстегнуть её. Пытаясь справиться с пуговицей и молнией, невольно касается голого живота. Пальцы у неё ледяные и от контраста с разгорячённой кожей, мышцы пресса сокращаются.

Приспустив спереди брюки вместе с боксерами, громко вдыхает, увидев возбуждённый член. Вскидывает голову, встречаюсь взглядом с её огромными зелёными глазищами. Испугалась размера? Сочтём за комплимент.

— Смелее, — успокаиваю её. — Поласкай его.

Дрожащей рукой касается и мягко сжимает. Волна электричества проходит по телу, когда обхватывает увереннее.

— Продолжай, — шиплю сквозь стиснутые зубы. — Хочу твой рот.

Наклоняется вперёд, оставляет короткий поцелуй на головке. Вздрагиваю, когда проводит по ней языком. Медленно двигая рукой по стволу, чертит влажную дорожку языком снизу вверх, и я уже не сдерживаю одобрительный приглушённый стон.

Когда берёт в рот, моё дыхание учащается. Запускаю пальцы в её волосы.

— Да, вот так, — хриплый голос вырывается из груди. То, что я смотрю, как она это делает, невероятно возбуждает. Но мне мало. Слишком лайтово.

Зарываюсь пальцами в её волосы на затылке, наматываю их на кулак и притягиваю к себе. Резко подаюсь бёдрами вперёд.

Девушка рефлекторно вздрагивает и едва не закашливается, но я лишь сильнее сминаю между напрягшихся пальцев волосы, и проталкиваю ещё глубже.

Девушка мычит, пытаясь дёрнуть головой и высвободиться. Не позволяю, упираюсь ей в затылок, удерживая на месте.

— Расслабь горло, — рычу, снова и снова вколачиваясь в охренительный влажный рот.

Глава 5

Агата

Я знала, что будет больно, но чтобы так… Зажмурившись, глотаю раскрытым ртом воздух. Вцепившись в простыни, не двигаюсь, пытаясь привыкнуть к чужому присутствию глубоко внутри и невыносимому, распирающему давлению.

— Это что, шутка такая?! — рычит Лиманов. В глазах непонимание мешается с яростью. — Поспорила с подружками? Или что?

Отрицательно мотаю головой. Он злится, а я хочу, чтобы ему было хорошо. Хорошо со мной. Поэтому заставляю себя расслабить мышцы и перестать сжиматься.

Павел наклоняется вперёд, упираясь в кровать руками. Заглядывает непроглядной темнотой глаз в лицо.

— Зачем? — всё ещё требует он ответа.

— Я хочу тебя, — признаюсь ему, в последний момент меняя "люблю" на "хочу". Понимаю, что, наверное, не стоит шокировать его ещё и признанием в любви. — Будь со мной.

Секундная пауза. Замешательство.

— Идиотка, — Павел качает головой, но через мгновение подхватывает под коленку, прижимает ногу к груди, раскрывая ещё сильнее. Подаётся вперёд, заставляя голову упереться в подушку и выгнуть шею. — Ты этого хотела? — зло шипит с новым толчком. Будто хочет наказать за обман.

Вгоняю ногти в мужские плечи. Всё ещё больно, но я не могу и не хочу думать ни о чём, кроме потребности чувствовать его, принадлежать ему.

— Поцелуй меня, — шепчу, обхватывая ладонями его лицо. Прячу блестящий взгляд под сомкнутыми веками.

Это снова не та реакция, которую он ожидал, и я боюсь, что он откажет, но, к моему удивлению, Павел соглашается.

Наклоняется, и моё лицо опаляет горячим дыханием, смешанным с горечью виски. Жёсткие губы медленно оттягивают мою нижнюю, кончик языка проходится по ней, увлажняя. Повторяют тоже с верхней.

Скольжу ладонями по его горячей шее, опускаю их на твёрдую грудь, шевелю губами, робко отвечая на свой первый в жизни поцелуй с Павлом Лимановым.

Он же целует напористо и требовательно. Язык настойчиво проталкивается в мой рот, скользит по внутренней стороне губ, нёбу.

В ушах шумит, голова кружится от нехватки воздуха — я дышу через раз, прерывисто выдыхая, когда чувствую прикосновение чужого языка к своему.

Он меня целует! Это так прекрасно! И отвлекает от боли.

Его губы перемещаются на подбородок. Павел тянет мои волосы на затылке, припадает к шее, легко прикусывая и втягивая кожу.

Движения становятся сильнее, и я шире развожу ноги, чтобы немного уменьшить давление внутри. Но потом абсолютно весь дискомфорт перестаёт иметь значение. Я больше не замечаю, как ноет шея, принимающая на себя значительную часть веса и инерцию движений Павла; как он наклоняется так низко, что почти упирается в мой лоб; как я сжимаю между колен его сильную шею, потому что он практически сложил меня пополам. Единственное, что остаётся важным, — осознание того, что это ОН! Мужчина всей моей жизни!

Я различаю надсадное дыхание Павла. Каждый его судорожный выдох начинается тихим хрипом, каждый вдох колотится где-то в его горле тихим мычанием. Пальцы его руки на моём бедре окаменели и впиваются в кожу так, будто пытаются проникнуть внутрь. На высоком виске вздыбилась изворотливая вена, переносица перечёркнута двумя глубокими вертикальными морщинками, приоткрытые губы едва подрагивают.

Продолжая двигаться, в какой-то момент Павел выскальзывает из меня. На живот плещет горячим и вязким.

Во все глаза смотрю на любимого, жадно ловя его эмоции. На часто вздымающуюся грудь, на напряжённые мышцы шеи, на губы, кривящиеся в беззвучном стоне.

Это такое откровение и удовольствие — видеть, как твоему любимому мужчине хорошо. И причина этому ты.

Павел скатывается с меня, а я лежу и как дурочка улыбаюсь в потолок.

Моим первым мужчиной стал Павел Лиманов!

— Ты как? — несколько секунд спустя спрашивает он.

Прислушиваюсь к себе. Между ног саднит и липко, кожу на животе сушит и стягивает. Нужно привести себя в порядок. Хочу быть красивой для него.

— Мне нужно в душ, — не глядя на Павла, убегаю в ванную.

Быстро сполоснувшись, закрепляю полотенце на груди, подхожу к зеркалу. Улыбаюсь своему отражению. Несмотря на физический дискомфорт, чувствую себя замечательно.

Правда, не уверена, что смогу сейчас повторить. Ни то, что было в постели, ни тем более, минет. Боже, кто вообще по собственному желанию соглашается на такое?

Как-то с девчонками мы, дурачась, смотрели по интернету видео-урок по минету. Даже тренировались на бананах. Это было весело. Но в реале… Я думала, задохнусь. Никогда в жизни больше не буду такого делать.

Надеюсь, Павел не слишком разочарован моей неопытностью.

Как же он разозлился, когда понял, что я девственница. Знаю, что о таком надо предупреждать, но я испугалась, что он сразу же выставит меня вон. А я так хотела быть с ним.

Ничего, со временем я всему научусь. С ним. Он такой… такой, что коленки дрожат и пальчики на ногах подворачиваются. Невероятный мужчина!

А то, что он делал со мной… Щёки обдаёт жаром, когда вспоминаю, как ласкала себя, и он на это смотрел. Никогда не испытывала ничего острее и бесстыднее. А потом он сам коснулся меня там и… это был какой-то космос!

Он оглаживал мою плоть, дразнил, заставляя моё тело извиваться, проникал пальцами, доводя до сумасшествия откровенными ласками.

Мне было так хорошо!

Но главное — он всё это видел. То, как он наблюдал за мной из-под прикрытых век, как темнота его глаз поблёскивала между опущенных ресниц, распаляло и возбуждало ещё больше.

Приблизив лицо к зеркалу, рассматриваю себя.

Жаль, что макияж пришлось смыть. Без него я уже не чувствую себя такой уверенной и красивой. Но ничего не поделаешь. В сумке есть помада и что-то ещё из косметики, но она где-то в спальне. Даже не помню, куда её кинула.

Меня так трясло, когда я переступила порог номера, что я вообще плохо соображала. Перспектива провести ночь с Павлом Лимановым с одной стороны пугала, но с другой… я бы никогда не отказалась от такого шанса. Я так давно об этом мечтала!

Глава 6

Павел

— Ты?.. — тяжело сглатываю и хрипло выговариваю имя дочери Туманова. — Агата?!

Осознание произошедшего не укладывается в голове.

Я лишил девственности восемнадцатилетнюю дочку своего друга и партнёра.

Не сдержавшись, матерюсь вслух. Агата обиженно поджимает губы.

— Не бойтесь, — снова переходит на «вы». — Отцу ничего не скажу. Это останется нашей маленькой тайной, — последние слова выделяет особо.

— Очень на это надеюсь.

Зависаю. Впервые за всю свою жизнь не знаю, как вести себя после секса. В молодости в такой ситуации просто дал бы ей денег и вызвал такси. Но сейчас передо мной не случайная шлюшка из клуба, которую я больше никогда не увижу, а дочь моего друга.

Не нахожу ничего лучше, чем включить этого самого друга.

— Как ты попала в клуб? — строго спрашиваю её.

— У подружки были поддельные документы.

Закатываю глаза. Отлично развлекается золотая молодёжь.

— Отец знает?

— Нет, конечно! — испуганно округляет глаза. — Думает, я у подружки ночую. Вы же ему не скажете? Пожалуйста!

Вижу, как начинают дрожать её губы. Только слёз мне тут не хватало.

— Не скажу, если больше подобного не повторится.

Дура малолетняя. Напрочь инстинкт самосохранения отсутствует? Напиться в клубе и пойти с мужиком в отель.

Неосознанно примеряю ситуацию к своей дочери, если бы она у меня была. Прибил бы! И мужика в первую очередь. Если Туманов всё же узнает — башку оторвёт. И правильно сделает. Сам бы так поступил.

— Не слышу! — строго зыркаю на девчонку.

— Больше не повторится, — пищит она, едва не плача.

— Одевайся, вызову тебе такси.

— Я не поеду домой. Мне нужно вернуться в клуб. Подруги ждут.

— Хватит на сегодня клубов. Подругам напишешь, что поехала домой.

Быстро собирает свою одежду, снова убегает в ванную.

Как только за ней закрывается дверь, приглушённо матерюсь и стискиваю пальцами переносицу. Злость на Агату и её поступок клокочет в груди.

Как я вообще мог её не узнать?!

Надо признать, она изменилась за то время, что я её не видел. Я помнил нескладную девочку в форме и с неизменной косой. Дочку друга, которая, пробегая мимо, краснея и пряча взгляд, лепетала мне “здравствуйте”. А сегодня… Девушка с копной блестящих волос, с ярким макияжем, в соблазнительном красном платье, едва прикрывающем задницу, просто не могла быть дочерью Туманова. Её вообще не должно было быть в том клубе!

Но она там была. Сама подсела ко мне, флиртовала, пошла в отель. Зачем?!

«Я хочу тебя». Вот так просто, будто только этим и занимается — снимает мужиков в клубе. И было бы проще, будь это правдой.

Я всегда избегал девственниц, смутно помнил опыт с ними. Парочка, и то совсем в юности. Начальный урок. Я только начинал познавать прелести секса. Уже тогда гораздо увлекательнее было с опытными партнёршами. Мне нравилась их готовность, что не надо особо изощряться, для всех всё привычно, ничего никого не смущает, а главное, всё можно закончить так же быстро, как и начать.

А девственница — это проблемы. Первый опыт, первый мужчина, первая любовь.

Мысленно прокручиваю всё обратно. Злость на жену плюс алкоголь не позволили не только увидеть очевидное, но и остановиться.

Вспоминаю, как Агата смотрела на меня весь вечер. Восторженно, с придыханием.

Только не хватало, чтобы эта малолетняя пигалица влюбилась в меня.

Нахожу в кармане телефон, вызываю такси.

Подхожу к двери ванной, стучу.

— Ты живая там?

Распахивает дверь, выходит.

С косой и без макияжа это развратное платье смотрится на ней максимально чужеродно. Хочется прикрыть всё это безобразие, но не в свою же рубашку её одевать.

— Агата, то, что произошло сегодня…

— Я уже сказала, что отец ничего не узнает. Мне попадёт не меньше, если всплывёт про клуб и поддельные документы.

— Это всё, что тебя волнует?

— А что ещё? Учёт моей девственности он не ведёт, — пытается огрызаться.

— Зачем ты вообще это сделала?

— Я уже говорила, — краснея, отводит взгляд.

— Почему я? Захотела стать… взрослой — найди ровесника.

— Я вас люблю, — вскидывает свои невозможные зелёные глаза. Большие, широко распахнутые, с поблёскивающими слезинками, что собираются в уголках. — Знаю, вы женаты, но…

Вот чёрт, я так и знал! Ну и что теперь делать с этой влюблённой дурочкой?

Нужно сразу расставить границы, чтобы не обольщалась. Пусть уж лучше считает сволочью, чем будет на что-то надеяться. А так быстро переболеет и всё пройдёт. Восемнадцать лет — всё впереди.

— Агата, ты ошибаешься, — стараюсь говорить как можно мягче. Пытаюсь подобрать правильные слова. — Ты меня не любишь. Это просто возраст такой, когда хочешь нравиться мужчинам, в том числе старше. У вас с отцом близкие отношения, и ты неосознанно в своём партнёре ищешь похожее.

— Я не поэтому вас люблю.

— Агата, прекрати!

— Я же вам понравилась. Там в клубе. И здесь… — бросает взгляд на смятые простыни. — Вам было хорошо со мной. Вы не можете это отрицать.

— Не отрицаю, но… — ощущаю, как новая волна раздражения накрывает меня. Приходится приложить усилие, чтобы не дать этому проявиться внешне. — Это всего лишь секс. Случайный секс со случайной партнёршей. К тебе он не имеет никакого отношения. Я тебя даже не узнал. А если бы узнал… разумеется, ничего бы не было. Я бы отправил тебя домой ещё из клуба.

Ответить она не успевает, приложение оповещает о том, что такси подъехало.

— Идём.

Молча выходим из номера. Машина ждёт у входа. Но Агата вдруг останавливается как вкопанная.

— Я не могу появиться дома в таком виде, — признаётся, глядя на своё платье. — Родители меня убьют.

Вот в этом я с ней согласен.

— Где твои вещи?

— У подруги.

— Звони.

Вытаскивает телефон из сумочки, набирает. С минуту ждёт ответа, таксист начинает нервничать. Сую ему купюру за ожидание.

Глава 7

Агата

Такой же жаркий август, как и три года назад. Тот же клуб в компании тех же подруг. Вот только сегодня мы здесь не по поддельным документам, а вполне легально. Нам всем уже двадцать один.

Я уже два месяца как вернулась из Лондона с долгожданным дипломом. Долгожданным и желанным для отца. Мне он не нужен, бизнес меня вообще не интересует. Но я же хорошая дочь и родителей порадовала. Теперь вот заслуженно отдыхаю.

Мы с девчонками тусим уже месяц. Обошли все клубы, но в этом впервые с того самого вечера.

Почему согласилась пойти сюда сегодня? Потому что ровно три года я здесь встретила Павла, и мы…

Как же я ненавидела его тогда!

Глубокое, такое настоящее чувство поселилось в сердце, подняло, закружило, а потом бросило вниз, оставив внутри звенящую пустоту и разочарование. Думала, что время всё вылечит, и дыра в сердце затянется, но увы. Она такая же, как и прежде, хоть и покрылась коркой.

Первое время я много думала о Павле. Ревела в подушку и злилась. Даже не знаю, на кого больше — на него или на себя. Потом стало легче. Главное, не вспоминать. Я запретила себе думать о нём, запрятала чувства глубоко в сердце и закрыла на замок.

Нужно жить дальше. И я жила.

Вот только так и не смогла больше никого полюбить. В Лондоне за мной ухаживали парни-однокурсники, с некоторыми я даже ходила на свидания. Но как только дело доходило до поцелуев — меня словно выключало. Не хочу и не могу.

Никакой личной жизни в Лондоне у меня не сложилось, поэтому я сосредоточилась на учёбе.

— Агат, не спи, — всовывает мне в руку бокал Мила. Девчонки веселятся, а я не могу. Виной всему воспоминания, что связаны с этим местом. Не нужно было сюда приходить. — Что с тобой сегодня?

Ответить не успеваю, потому что в клубе начинаете полный хаос.

Люди в чёрных балаклавах и с надписью ОМОН на форме врываются в зал, скручивают посетителей. Крики, вопли, визг.

— Бежим! — кричит Вика.

Вслед за подругами подрываюсь с места, но не успеваю сделать и пары шагов, как оказываюсь в крепких мужских руках. Начинаю визжать и вырываться, но ничего не помогает. Меня выводят из клуба, заталкивают в машину, где уже сидят несколько испуганных человек.

«Облава», «рейд» — выхватываю из тихих переговоров.

Меня что, в полицию отвезут? Отец же меня убьёт! Пару лет назад он окончательно отошёл от дел холдинга, передав всё управление Лиманову, и занялся политикой. В этом году у него выборы мэра.

Ой, мамочки, что будет!

— Мне нужно позвонить отцу, — требую у полицейского, который оформляет меня в отделении полиции.

— Повторяю: фамилия, имя, отчество и год рождения. Девушка, не задерживайте!

— Вы не имеете права!

— Так. Задержана до выяснения личности, — говорит он мне и отворачивается. — Следующего давай.

Оказываюсь в камере предварительного заключения с ещё пятью девушками. Это капец!

Ночь провожу в «обезьяннике», на мои требования дать телефон никто не реагирует. Мой отобрали.

Этой ночью глаз я так и не смыкаю, а под утро приходит полицейский.

— Туманова, на выход!

Подскакиваю с места. Меня ведут по длинному коридору, в конце которого вижу отца.

— Папа! — бросаюсь к нему, но он лишь строго чеканит:

— Быстро в машину.

В салоне тепло, но меня всё равно трясёт.

— Пап…

— Дома поговорим!

Никогда его таким не видела. И не слышала, чтобы он повышал на меня голос.

До дома едем в звенящей напряжением тишине. Мама встречает нас в холле и смотрит так осуждающе, что мне хочется сквозь землю провалиться.

— Иди к себе, — распоряжается отец. — Вечером поговорим. И чтобы из дома ни ногой.

Убегаю наверх. Раздеваюсь, принимаю душ и ложусь спать. Сил нет даже на то, чтобы переживать.

Просыпаюсь ближе к вечеру. Отца ещё нет. Спускаюсь на кухню перекусить.

— Как ты могла, Агата? — слышу за спиной голос мамы.

Нажимаю на кнопку кофемашины, поворачиваюсь.

— Прости.

— Отца чуть удар не хватил от беспокойства.

Не удивлена. Я всегда была больше папиной дочкой. Он с самого детства меня баловал, ни в чём не отказывал. Именно к нему, а не к маме, я бежала со всеми своими проблемами. Отец занятой человек, но когда был мне нужен, всегда находил время.

Я очень его люблю и не хочу расстраивать. Поэтому и в Лондон учиться поехала, и диплом получила, какой он хотел для меня.

А мама… она всегда была ко мне строга. Воспитывала безупречной примерной дочерью. Учёба, репетиторы, иностранные языки, занятия по этикету и прочее, прочее…

Не помню, чтобы мы с ней хоть когда-то говорили по душам. Мама всегда и во всём стремится к идеалу. У неё должна быть идеальная внешность, дом, муж, дочь. Комплекс «степфордской жены». Порой я искренне удивляюсь, как отец её терпит. Неужели ему не скучно так жить?

— Ты меня разочаровала, Агата, — она даже ругается, не повышая голоса.

— Я не хотела.

— Агата, в мой кабинет! — слышится из холла громкий голос отца.

Бегу за ним. Он садится за стол в чёрное кожаное кресло, а я так и остаюсь стоять посреди комнаты.

— Ты меня очень разочаровала, — говорит он, и у меня всё сжимается внутри, потому что слышать это от него совсем не то же самое, что от мамы.

— Меня забрали по ошибке.

— Тебя вообще не должно было быть в этом клубе! — рычит отец. — Ты хоть понимаешь, чего мне стоило тебя вытащить и сделать так, чтобы твоё имя нигде не фигурировало? И что будет, если в прессе всплывёт, что дочь кандидата в мэры, задержана при полицейской облаве?!

— Я пошла туда танцевать. Не знала, что там такое будет.

— Значит так. С сегодняшнего дня ты тише воды, ниже травы. Никаких гулянок, тусовок и клубов. Образцовая дочь. Поэтому с завтрашнего дня ты выходишь на работу.

— Работу?..

— Начнёшь вникать в наш бизнес. Год проработаешь ассистенткой президента компании, потом займёшь более высокую должность.

Глава 8

Агата

К счастью, Лиманов не заостряет внимания на моей оговорке по Фрейду.

— Значит, работать ты не хочешь? И что же ты собралась делать весь этот год? — он тушит сигарету в пепельнице и вновь прикладывается к бокалу, не спуская с меня глаз.

Губы после виски у него чуть влажные и блестят. Сглатываю ставшую слишком вязкой слюну и отвожу взгляд.

«Что я собираюсь делать?» — повторяю себе его вопрос.

У меня за плечами годы кропотливой учёбы, идущие сплошной вереницей экзамены и сессии, грызня за первые места в рейтингах. И вот сейчас, когда, наконец, на горизонте брезжит глоток свободы и можно вдохнуть полной грудью, оказывается, что родители уже и дальше распланировали всю мою жизнь.

Это несправедливо! Почему я не могу хоть немного пожить для себя?

Встаю и, скинув с ног шпильки, шагаю по светло-бежевому ковролину к окну, замираю на мгновение и смотрю, как по широкому проспекту бежит поток машин. Когда-нибудь я должна буду стать здесь хозяйкой и равнодушно смотреть на бурлящую внизу жизнь, а пока…

— Мне всего двадцать один, хочу просто жить. Наверное, в ваши сорок это понять уже сложно, — я вовсе не считаю его старым, просто время, когда он мог себе такое позволить, давно прошло. Сейчас у него серьёзный бизнес и большая ответственность.

— Тридцать девять, — слышу совсем рядом и резко оборачиваюсь, удивившись, как бесшумно и незаметно Лиманов успел приблизиться ко мне сзади.

Покрываюсь мурашками от его близости, запаха, голоса.

Павел никогда не был красавцем в классическом понимании, но в нём есть настоящий мужской магнетизм, который я сейчас снова испытываю на себе. Будто и не было этих трёх лет.

Сердце колотится, как сумасшедшее, дыхание рвётся, губы пересыхают, и я неосознанно их облизываю. Не выдерживая этого напряжения, прикрываю глаза.

— Могу понять твоё желание, но есть одна проблема… — произносит он, глянув прищуренным взглядом вдаль. — Ассистентка мне всё равно нужна.

— Регину верните, зря вы её обидели — она до слёз расстроилась. И видно, что с большим желанием отдаётся… работе. Идеальная во всех отношениях помощница, — многозначительно улыбаюсь, намекая, что понимаю, какие у них были отношения помимо рабочих. На самом деле, конечно, не хочу, чтобы он её возвращал.

Лиманов пренебрежительно хмыкает и делает глоток из бокала, который всё ещё держит в руке.

— Я не меняю своих решений, — говорит он, пропуская мимо ушей очередную бестактную колкость в свой адрес.

Приваливаюсь спиной к холодному стеклу и сцепляю на груди руки, задираю голову, чтобы смотреть ему прямо в лицо — без шпилек ощущаю себя по сравнению с ним совсем крошечной.

— А я настаиваю на втором варианте. Скажите отцу, что я здесь работаю.

— Настаиваешь? — он раздаётся внезапным тихим смехом и заслоняет рукой лоб.

Смешно тебе, да? Сейчас будет не до смеха!

— Настаиваю. Иначе… он узнает «нашу маленькую тайну», — иду ва-банк и выдаю свой последний аргумент.

Лиманов морщится и неопределённо дёргает подбородком.

— Думаю, он будет не в восторге узнав, что три года назад его друг и партнёр лишил девственности его восемнадцатилетнюю дочь.

Бросаю ему вызов, а сама внутренне сжимаюсь. Сейчас он разозлится плюс алкоголь… Ой, мамочки! И ведь если что — некого даже позвать на помощь. Рабочий день закончился ещё пару часов назад, офис стоит пустой, и на этаже, кажется, только мы вдвоём.

Но Лиманов в очередной раз меня удивляет. Он громко смеётся.

— Нет, всё-таки ты стала с...й, — проглатывая буквы, делает он неутешительный вывод и допивает последний глоток виски. Пустой стакан скользит по гладкой поверхности стола.

Выдыхаю. Он не сердится на меня.

Округляю глаза и деланно возмущаюсь:

— Сообразительной! — он будто заразил меня, поделившись частичкой своей самоуверенности.

— Сообразительной с...й, — смеясь, идёт он на компромисс, а я недовольно фыркаю в ответ, но в глубине души признаюсь себе, что хлёсткое определение из его уст мне даже льстит: он как будто признаёт меня теперь взрослой.

Губы расплываются в улыбке, хоть я и пытаюсь сдержаться. На языке жар лета мешается с горечью алкоголя, и я невольно вспоминаю, что такими на вкус были его поцелуи.

На секунду от этой непристойной мысли хочется закрыть руками вспыхнувшие огнём щёки и убежать из кабинета. Но я остаюсь на месте и думаю, что странное молчание тянется уже пару минут, а мы всё так и стоим друг напротив друга на расстоянии вытянутой руки и играем в эти странные гляделки.

Лиманов, спрятав в карманах брюк руки, заинтересованно смотрит на меня будто видит впервые.

Сейчас, в полутьме, в блёклом свете, льющемся из окна, у него особенно ярко блестят глаза — тоже, наверное, от опьянения: он выпил куда больше меня. Когда я сюда пришла, бутылка была пуста уже на половину.

Но блеск в его глазах кажется не просто хмельным. Мне отчего-то видится, что в них отражается что-то ещё. И смотрит он на меня сейчас так, как смотрел в тот вечер; так, как после него не смотрел никто — беспардонно, не отводя глаз, ощупывая каждый миллиметр лица и тела. И этот тяжёлый взгляд, такой же, как его парфюм, забирается мне под кожу.

Сердце снова будто замирает. За последние пятнадцать минут раз в десятый.

— Завтра в девять. Без опозданий, — снова включает он начальника, взгляд вмиг становится холодным и равнодушным.

Я понимаю, что все мои угрозы для него просто пшик. Он без труда считал мой блеф.

Сволочь!

Оттолкнувшись от стекла, возвращаюсь к столу, подхватываю свои туфли.

У двери всё же оборачиваюсь и, глядя на него, такого собранного и спокойного, в чувствах бросаю:

— Ненавижу!

— Ты уже говорила, — равнодушно произносит он и смотрит на город, покорно распластавшийся у подножия бизнес-центра.

Глава 9

Павел

Шумные городские улицы в последнее время вызывают раздражение. Ненавижу этот смог, скопления людей, сигналы клаксонов, крики!

Рубашка прилипла к спине из-за жары, хочется побыстрее забраться в салон автомобиля и включить кондиционер.

Ненавижу август!

Август? Серьёзно, Лиманов? Похоже, у тебя кризис среднего возраста. Ага, подобрался незаметно. Спишем на то, что в этом году мне стукнет сороковник.

Хотя дело, конечно, не в возрасте. Просто накопилось всего в последнее время. Туманов отошёл от дел и оставил мне холдинг, со всеми делами ебусь теперь один. Новые контракты приходится выгрызать, переговоры по сделкам тяжёлые. Встречи одна утомительнее другой. Вот как сегодня. Всю кровь выпили.

Ещё и развод с делёжкой имущества. С Леной мы уже три года не живём вместе, но официально не разводились. Обоих устраивало. Мне так удобнее было по работе, ей тоже. Всё равно не виделись.

Через три месяца после нашего разрыва она укатила на съёмки какой-то турецкой мыльной оперы и так там и осталась. Вообще пофиг, чем и с кем она там занимается. Но два месяца назад я всё же подал документы на развод, и Лена взбрыкнула. Считает, что за больше чем десять лет брака, ей полагается половина моего состояния. То есть акций холдинга. Обойдётся! Хочет войны, мои адвокаты ей устроят.

Когда наконец добираюсь до офиса, рабочий день уже давно перевалил за половину. А у меня там ещё новая помощница. Агата.

Не было печали, но Туманову приспичило пристроить дочь в холдинг. Набираться опыта. Я понимаю, что она его единственный ребёнок и, соответственно, наследница, но куда ей заниматься управлением?

Не могу не признать, что за прошедшие три года она изменилась.

Раньше была худой и тощей, а вчера в кабинете я успел рассмотреть стройную фигуру, которая приобрела округлости. Никакой угловатости, исключительная женственность. Красивый, подтянутый животик, налитая грудь, округлая попка. Роскошные, мягкие волосы. Сейчас они были густого шоколадного цвета и доходили до плеч, рваная чёлка скрывала лоб и брови, оттеняя выглядывающие из-под неё большие зелёные глаза.

Даже её голос — уверенный, хорошо поставленный, с бархатистой хрипотцой — местами звучал убедительно и по-взрослому. И пухлые губы кривились в усмешке довольно резко, когда она пыталась отстаивать своё мнение. Ничего у неё, конечно, не вышло, но наблюдать за этим было забавно. Она даже пыталась меня шантажировать, чем весьма повеселила.

Лифт останавливается на тридцатом этаже. Захожу в приёмную и первое, что вижу — Агату за столом, а рядом с ней своего младшего брата.

Агата, улыбаясь, смотрит на экран компьютера. Дэн, практически нависнув над девушкой, что-то самозабвенно ей втирает, не переставая пялиться в декольте её белой обтягивающей блузки.

Четыре расстёгнутых пуговицы — не многовато ли для первого рабочего дня? Регина, конечно, ходила и в более откровенных нарядах, но это Регина. Кроме обязанностей моей помощницы, она исполняла и другие.

Агата и братец так увлечены друг другом, что даже не замечают моего появления. Внутри начинает скрестись колючее, холодное раздражение.

— Добрый день, — обращаю на себя внимание.

— Добрый день, — вскидывает голову Агата.

Брат выпрямляется, тянет руку.

— Забыл, где твоё рабочее место? — пожимаю сильнее, чем положено. Давлю взглядом.

— Хотел показать отчёт за прошлую неделю.

— Всегда по электронке присылали. Что сегодня изменилось? — холодно осведомляюсь.

Я, конечно, знаю, что. Слухи о моей новой ассистентке уже разнеслись по офису, и этот мартовский кот прибежал заценить. Ни одну юбку не пропустит. За почти три года, что он здесь работает, перетрахал всех, кто дал.

Давно бы уволил, но обещал матери, что её любимый сынок будет при деле, которое не позволит ему заниматься глупостями.

Перевожу взгляд на новую помощницу. Тоже уже поплыла? Хочешь стать следующей в километровом списке этого молодого кобеля?

— Агата, через две минуты зайди. С планшетом.

Не дожидаясь ответа, скрываюсь в кабинете.

Бросаю на стол портфель и телефон, иду в личный санузел. Стаскиваю рубашку, умываюсь холодной водой. Жара просто допекла.

Возвращаюсь в кабинет, вытаскиваю из шкафа свежую рубашку. В офисе у меня всегда есть пара чистых костюмов, рубашек, галстуков.

Надеть не успеваю, в кабинет без стука заходит Агата. Открыв рот, но так ничего не сказав, зависает на моём голом торсе. Затем словно спохватывается, но взгляд почему-то опускается вниз, на расстёгнутый ремень. Не к месту вспоминаю, как когда-то она ремень мне расстёгивала. И не только его.

Не знаю, о чём вспоминает Агата, но её взгляд резко взлетает к моему лицу и тут же упирается в стену.

— Я… позже зайду, — лепечет она, уже готовая ретироваться, но не позволяю.

— Сядь.

Послушно садится в одно из кресел. Пока она спиной ко мне, застёгиваю и заправляю рубашку. Занимаю своё место.

— Пока буду рассказывать, как вижу нашу с тобой работу, внимательно слушай, записывай и составляй список вопросов.

Молча кивает.

— Всей входящей почтой занимается Ирина Васильевна, ты её сегодня уже видела, — я звонил ей с утра, просил устроить мою новую ассистентку на рабочем месте и вкратце ввести в курс дела. — Текучкой занимаются мои замы, поэтому мне она отправляет только то, что требует моего непосредственного внимания. Плюс корреспонденция от замов. Ты в копии. Всё читаешь, запоминаешь, вникаешь. Плюс ведёшь мой календарь. Ты всегда должна помнить когда, где и с кем у меня встреча. Буду спрашивать.

— А посмотреть не судьба?

— Для этого у меня есть ты. Далее. Сообщаешь Ирине Васильевне о предстоящих командировках, она бронирует билеты и отели. Звонков будет не так много, основную массу она принимает. Сопровождаешь меня на встречи, планшет всегда должен быть с тобой. И телефон.

Вынимаю из ящика стола айфон последней модели.

Глава 10

Агата

Дэн совсем не похож на Павла.

Симпатичный высокий парень двадцати пяти лет. Русые волосы модно подстрижены, в ярко-голубых глазах блестит задорный огонёк, на губах располагающая улыбка. Несколько отметин в ухе и над правой бровью свидетельствует о былом увлечении пирсингом. За высоким воротом рубашки на горле выглядывает контур татуировки.

В отличие от Лиманова, у Дэна лёгкая энергетика, с ним приятно общаться.

Когда утром я вошла в приёмную, меня встретила офис-менеджер Ирина Васильевна. Она много старше меня, давно работает в компании и всё знает.

Ирина Васильевна сообщила, что Лиманов на встрече и поручил ей ввести меня в курс дела. Она вкратце рассказала о компании и её структуре, показала программы, которыми мне придётся пользоваться и ушла, оставив в одиночестве разбираться с полученной информацией, от которой к полудню у меня уже мозг закипал.

И тут появился Дэн.

— Привет, — поздоровался он со мной, будто сто лет знаком, — Денис Соколов, — представился, протянув руку. — Для друзей просто Дэн.

— А мы уже друзья? — невольно улыбаюсь, отвечая на рукопожатие.

— Уверен, что станем, — хитро подмигивает он. — Значит, ты та самая наследница, сосланная на галеры?

— Агата Туманова, — называю себя. — А почему на галеры?

— Потому что работать непосредственно с моим братом тот ещё рабский труд.

— Братом? — в удивлении округляю глаза. Я вообще не знала, что у Павла есть брат.

— Это долгая история, — отмахивается Дэн. — Расскажу как-нибудь. А давай за обедом? Внизу отличный ресторан.

— Я не могу уйти, пока Павел не придёт.

Дэн вскидывает некогда пирсингованную бровь.

— Павел Владимирович, — поправляюсь я. — И у меня куча работы.

— Могу помочь? Чем занимаешься? — он обходит стол и встаёт за моей спиной.

— Изучаю штат. Кого как зовут и чем занимаются.

— Оу, ну это просто. Сейчас всё про всех расскажу, — с энтузиазмом говорит он и начинает давать краткие, но такие хлёсткие и остроумные характеристики коллегам, что я, уже не сдерживаясь, хохочу.

За этим занятием нас и застаёт Лиманов. Мы с Дэном так увлечены, что не замечаем его. Мой начальник заметно раздражён увиденной картиной.

При его появлении и Дэн заметно напрягся. Во время короткого разговора мужчины сверлят друг друга взглядами. Либо Лиманов ото всех требует субординации, либо у них напряжённые отношения.

Когда Лиманов скрывается в своём кабинете, поворачиваюсь к Дэну.

— Спасибо, — улыбаясь, благодарю за помощь.

— Всегда пожалуйста, — отвечает он и снова подмигивает. — Очень рад, что в нашем коллективе появилась такая красивая девушка. И предложение по обеду в силе. Маякни, как освободишься.

— Не обещаю, — киваю на дверь кабинета босса.

— Буду с нетерпением ждать.

На обед мне всё же удаётся выбраться, и вот мы с Дэном сидим в ресторане.

— Вы с братом совсем не похожи, — не удержавшись, замечаю я.

— Мы братья только по матери, — поясняет Дэн. — Он похож на своего отца, я на своего. Его родители развелись, мать вышла замуж за моего отца и уехала с ним в Питер. Я родился и вырос там. С братом мы почти не общались. Разница в возрасте и вообще…

— То есть, вы жили отдельно?

— Да, после развода родителей он остался в Москве со своим отцом.

— Как это?

— Я так понял, его отец настоял на том, чтобы сын остался с ним.

Ничего себе. Это что за мать такая, которая оставила ребёнка, пусть уже и подростка, и укатила строить новую семью в другой город?

Вслух я, конечно, этого не говорю.

— А как ты оказался в Москве? И здесь? — имею в виду работу в холдинге.

— Я учился в Питере, потом поехал в Москву. Искать себя, — усмехается Дэн.

— И тебе нравится то, что нашёл?

— Офис, конечно, скука смертная, за три года надоело, но бабло хорошее. Опять же, Москва круче Питера. Ночная жизнь и все дела…

— А ты, значит, тусовщик?

— Надо развлекаться, пока молодой. Не согласна?

Пожимаю плечами.

— Кстати, о развлечениях, — оживляется он. Глаза загораются. — В субботу будет одна крутая туса. Пошли со мной?

— Не знаю… У отца избирательная кампания, и я должна быть пай-девочкой.

— Я это решу, — обещает Дэн. — Соглашайся. Будет весело.

— Дэн, я не уверена, что это хорошая идея…

— Не бойся, красотка, всё будет ок, — уверяет Дэн и будто бы невзначай касается кончиками пальцев моей руки. Легко поглаживает, глядя в глаза своими яркими голубыми омутами. Интересно, сколько девушек попались на эти голубые глазки? Что-то мне подсказывает, что много. Дэн умеет был очаровательным.

Мне вдруг становится как-то неуютно, но это точно не из-за Дэна. Словно… Поворачиваю голову и натыкаюсь на Лиманова. Он сидит через несколько столиков от нас и сверлит меня тяжёлым взглядом.

Убираю руку, хватаю стакан с соком, делаю большой глоток, потому что в горле неожиданно пересыхает.

Боковым зрением замечаю, как Лиманов встаёт из-за стола, идёт по проходу на выход.

Его взгляд, бегло полоснувший по нам — тёмный и неуютный. Голос неизменно строгий, с царапающей хрипотцой.

— Твои тридцать минут закончились ещё пять минут назад, — бросает он и, не дожидаясь ответа, уходит.

Подскакиваю с места.

— Извини, Дэн, мне пора.

— Агата…

Но я уже не слышу, что он говорит.

Влетаю в приёмную. Дверь в кабинет Лиманова открыта. Стучу и заглядываю.

Лиманов сидит за столом.

— Павел Владимирович…

Поднимает голову. Задерживает на мне свой холодный взгляд, и мне становится так же неуютно от этого, как и ранее в ресторане.

— Почему я должен тебя ждать?

— Извините.

Стою в дверях, ожидая, что он скажет ещё что-нибудь. Но Лиманов, кажется, тут же забывает о моём присутствии, начав что-то быстро набирать на клавиатуре.

Если у него нет ко мне поручений, и я ему не нужна, тогда к чему это недовольство про опоздание на каких-то паршивых пять минут?

Глава 11

Павел

Вторую половину дня провожу в разъездах и встречах. В офис возвращаюсь около семи. Можно было бы сразу ехать домой, а лучше — куда-нибудь расслабиться, но пятнадцатью минутами ранее завибрировал телефон, оповещая о новом сообщении в ватсап.

На экране высветилась грудь третьего размера в чёрном кружевном лифчике от адресата «Оксана Окулова».

Голубоглазую крашеную блондинку с кукольной внешностью и душой развратницы я периодически трахал на протяжении года после того, как расстался с женой. Когда Туманов ушёл в политику, и я пересел из кресла вице-президента в президентское, у меня появилась Регина, и я переключился на неё. Ничего серьёзного, но трахать ассистентку удобнее, чем менеджера из другого отдела.

К тому же Оксана начала разговоры на тему моего развода, постоянных отношений, и это был сигнал, что пора завязывать. В качестве компенсации я посадил её на должность начальника отдела маркетинга. Профессиональными навыками Оксана не блистала, но отлично работала ртом. Во всех смыслах.

Вскоре она нашла какого-то папика, но с работы не уволилась. Разумеется, Оксана понимала, что я сплю с Региной, и в штаны ко мне больше не лезла, но, похоже, сейчас, когда Регина осталась в прошлом, Оксана решила вспомнить былое.

«Привет, босс», — мелькнуло новое сообщение, щедро украшенное смайликами-поцелуйчиками.

«Привет, киска», — пишу в ответ. Почему бы и нет? У меня не было секса с тех пор, как ушла Регина, и разрядка сегодня не помешала бы.

«Жутко по тебе соскучилась…» — высветилось на экране.

Смотрю на часы. Без четверти семь. До офиса всего два квартала, рабочий день закончен, все ушли.

«Ты ещё в офисе?», — быстро печатаю.

«Да. Мой босс предлагает задержаться после работы?»

«Рекомендую».

«Жду!»

«Буду через 15 мин».

В приёмной горит свет, на рабочем месте Агаты включён компьютер. Видимо, уходя забыла отключить.

В моём кабинете полумрак, верхние лампы не горят.

Оксана встречает меня с горящими возбуждением глазами. За последний год её губы и скулы успели слегка пострадать от уколов красоты, но пока выглядели не критично.

Бросаю портфель на стол. Оксана тут же делает шаг ко мне.

— Пашенька, я так соскучилась, — шепчет, проворно расстёгивая пуговицы моей рубашки и покрывая шею горячими поцелуями. — Совсем забыл о своей киске…

Ненавижу, когда называет "Пашенька", и киска она точно не моя, но болтать нет желания. Я здесь не для этого.

— Работал, — говорю первую попавшуюся банальность и давлю ей на плечи, заставляя опуститься на колени.

— А мне тебя так не хватало… — продолжает лепетать она, вылизывая пресс.

— Хватит болтать, — последнее, что мне сейчас нужно это разговоры. — Займи рот.

Разогрев начинается сразу у панорамного окна. За коронный зачётный минет Оксана получает в награду быстрый тактильный оргазм. Но я знаю, что ей этого мало. Она, как и я, любит пожёстче.

— На стол, — распоряжаюсь, вынимая из ящика стола резинки.

Довольно облизав губы, быстро раздевается и ложится грудью на стол, оттопыривает попку. Рву зубами фольгу, раскатываю защиту по стволу.

Резко вталкиваюсь на всю длину и сразу начинаю набирать темп. Оксана выгибает спину, подмахивает бёдрами. Стонет сишком громко, её вопли меня раздражают. Раньше тоже так было? Не помню.

— Заткнись, — отстраняюсь и шлёпаю блондинку по упругой заднице. — Похоже, все навыки забылись. Придётся напомнить кое-что из старых уроков. Будешь считать.

— До скольки? — довольно спрашивает она.

— До десяти. Для начала, — наматываю платиновые локоны на запястье. Три оборота. Не к месту вспоминаю, что когда-то хотел проделать тоже с Агатой. Не сделал, а сейчас её волосы едва доходят до плеч.

Нахрена я вообще об этом думаю? Но кровь в паху начинает бурлить сильнее.

Это ещё что за спецэффекты? Передо мной голая, сексуальная, а главное опытная и готовая на всё тёлка, а я думаю о какой-то девчонке.

Девчонке, которой в последние дни стало слишком много. И рядом, и в мыслях.

Пытаюсь эти самые мысли из головы выбросить, сосредоточившись на распростёртом на столе теле.

— Считай, — резким движением бёдер прижимаю блондинку к столу, заношу руку для удара. — Собьёшься — останешься без сладкого.

— Раз! — Оксана стонет, впиваясь коготками в столешницу. — Оу! — вскрикивает от сильного шлепка, сопровождаемого экстра-глубоким погружением и, превозмогая себя, всё же выдыхает: — Два!

Кабинет наполняется пошлыми шлепками тел и не менее пошлыми стонами. На «шесть» она умоляла дать ей кончить, в ответ на это с усмешкой вновь не жалея шлёпаю её по уже покрасневшей попке.

«Восемь» она выговаривает чуть слышно, «девять» уже снова кричит.

— Выгнись сильнее, — сжимаю её дрожащие бёдра. Резко перехватываю свободной рукой запястья и тяну на себя, заставляя прогнуться в пояснице.

— Десять! — стонет Оксана в предвкушении последнего удара и кульминации. Она уже на грани, как и я.

Но за мгновение до оргазма дверь в кабинет неожиданно распахивается. В наушниках, с сумкой в одной руке и стаканчиком кофе в другой на пороге застывает Агата.

— О, боже… — задыхаясь стонет Оксана, не замечая, что мы не одни.

— О, боже… — почти одновременно с ней выдыхает Агата. Картонный стаканчик выскальзывает из её руки. Фонтан кофе выплёскивается на бежевый ковролин.

Агата не двигается и не моргает.

— Агата, — произношу хриплым голосом. Оксана, ахнув, затихает и дёргается в попытке освободить руки. Агата, по-прежнему не моргая, потерянно стягивает наушники. — Твой интерес импонирует, но, думаю, пора отвернуться.

Девушка приходит в себя. Отступая, ударяется плечом о дверной косяк и, чертыхнувшись, выскакивает вон. А я из Оксаны. Её руки свободны, и, растирая запястья, она начинает причитать:

— Какого её принесло? Расскажет ведь всем.

Мне тоже эта перспектива не вставляет, но, в целом, пофиг.

Глава 12

Павел

— Доброе утро, — здороваюсь, войдя следующим утром в приёмную.

— Доброе утро, — невнятно отвечает, заливаясь краской, Агата.

Невольно отмечаю, что сегодня на ней стильная белая блузка и малинового цвета узкая юбка, подчёркивающая изгиб бедёр и стройные ноги.

Вспоминаю её красное платье трёхлетней давности. Тогда я сомневался, что она умеет одеваться. Зря — вкусом и чувством стиля Агата определённо не обделена.

— Кабинет в порядке? — намекаю на разлитый вчера кофе.

— Да, — поднимает взгляд, решительно сдувает с глаз чёлку.

По глазам вижу, что собирается покусаться за вчерашнее. Ну, попробуй, это даже забавно.

— Но уборщица просила передать, что латте с ковролина отмывается с трудом. Потому в дальнейшем, «пусть господин президент будет аккуратнее».

— Так и сказала? — смеюсь я. У меня сегодня на удивление хорошее настроение. — Обязательно учту.

Удовлетворённо кивает. Позволяю ей думать, что пристыдила.

— Набери Зарипова, в десять жду его с командой в конференц-зале. Пусть возьмут всё по контракту с немцами. До подписания неделя, а договор всё ещё сырой. Устроим им… встряску, — последнее слово произношу, глядя на застывшую помощницу. Мышцы на её тонкой шее сокращаются. Щёки тут же снова розовеют.

— Хорошо.

— И кофе мне сделай, — прошу, решив не откладывать щекотливый разговор.

Через пять минут наблюдаю, как, опустив голову, Агата входит в кабинет.

Аккуратно ставит на стол кофе. Помимо чашки на подносе пустая тарелка. Это ещё что за новости?

Поднимаю вопросительный взгляд на Агату:

— Я просил только кофе.

— Я не глухая, — внезапно огрызается. Становится совсем интересно, я-то думал, она от смущения будет тише воды, ниже травы. — Это Глаша испекла к завтраку яблочный штрудель.

О, Глаша у них супер-кухарка. Нигде и никогда не ел вкусней еды, чем в доме Тумановых. А уж яблочный штрудель вообще мой любимый.

— И где же он? — многозначительно вскидываю бровь.

— Съела на парковке, — с вызовом смотрит мне в глаза, но тут же замолкает и очаровательно краснеет.

— А могла бы принести, и яд под сахарную пудру замаскировать, — продолжаю стебаться, хотя по-прежнему не очень понимаю её логику.

— Простите, носить его с собой не входит в мои должностные обязанности, — язвит куда-то в пол. — Просто скажете отцу, если спросит, что я передала угощение.

Вот теперь всё ясно. По-прежнему пытается дурить папочку.

— А если нет? — якобы торгуюсь, меня этот диалог только забавляет.

— Придётся рассказать про увиденное вчера и нанесённую мне моральную травму, — Агата с трудом поднимает взгляд, но пытается смотреть твёрдо.

— Какая ты нежная фиалка, — ухмыляюсь я. — Знаешь, что свидетелей в живых не оставляют?

Смотрит в недоумении, а я всё с тем же выражением лица молча наблюдаю. Пикантность ситуации возбуждает. Но девочка явно не промах, пытается обернуть ситуацию в свою пользу:

— Тогда увольте меня, а отцу объясните всё сами.

Ой, лиса хитрая! Нет, дорогуша, этот номер у тебя не пройдёт. Я хочу, чтобы ты здесь задержалась, и ты останешься.

— Увольнять тебя в мои планы не входит. Время было нерабочее, двое взрослых, по обоюдному согласию, расслаблялись. И, как мне кажется, в кабинете было довольно темно…

Теперь мы уже вдвоём изучаем друг друга. Я вижу в её взгляде и смущение, и осуждение. Но есть там и что-то ещё — обида, и она почему-то вызывает у меня облегчение и уверенность, что эта девочка всё ещё ко мне неравнодушна.

Вот только не понимаю, зачем мне это знать? Потешить собственное эго осознанием, что в свои почти сорок ещё нравлюсь молодым красивым девушкам?

Да, Лиманов, это определённо кризис среднего возраста.

— Да. Было темно… — тем временем, кивая, лжёт Агата, принимая правила игры.

— А штрудель был вкусным, — откидываюсь на спинку кресла, продолжая смотреть прямо, с лёгкой ухмылкой.

— Значит, не уволите? — начинает сникать она.

— Нет. Но, на будущее, настоятельно рекомендую согласовывать проникновение в мой кабинет во внерабочее время. Я же постараюсь впредь быть более осмотрительным. Есть что-то ещё, что хочется в связи с этим обсудить?

— Простите, — наконец сдаётся девочка. А что ей ещё остаётся? — Я не хотела врываться. Просто не думала, что… там кто-то есть.

— Нестрашно.

— Я никому не скажу.

— Как хочешь. Сплетни не люблю, но и не боюсь. Преданность ценю.

Агата закашливается, отводит глаза.

— Воды? — предлагаю обходительно.

— Нет… спасибо.

— Значит, тему закрываем. Перейдём к делам. Через неделю летим в Берлин. Помнишь? — я впервые беру её на европейские переговоры. Так быстро она во всё, конечно, не вникнет, но видно, что неглупая и старается. Я оценил.

— Помню. Билеты и отель забронированы.

— Хорошо. Документы по этой сделке возьми у Морозова. Хочу, чтобы ты в них ориентировалась. Начни разбираться сегодня. Если будут вопросы, спрашивай.

Повисает тишина. Агата смотрит в стол, поджав подкрашенные вишнёвым блеском губки.

Интересно, а вкус тоже вишнёвый?.. Ловлю себя на том, что отчётливо помню вкус её алых губ, какими они были в прошлый раз. Сладкие, как малина.

Сам себе удивляюсь. Как, чёрт возьми, я могу в таких деталях помнить то, что было три года назад, если не вспомню, кого трахал месяц назад или какие трусы вчера были на Окуловой?

А вот простые белые Агаты помню...

— Что-то не так? — замечаю, что Агата по-прежнему разглядывает поверхность стола.

— Не ожидала, что командировка будет так скоро… Как-то это… Я ведь никогда не занималась ничем таким.

— Каким? — усмехаюсь.

— Без слов понять и сделать то, что от меня требуется. Ирина Васильевна сказала, что я должна по взгляду босса это считывать.

— Тогда, пока не научишься, буду озвучивать свои желания. Это не проблема, — смягчаю тон.

Глава 13

Агата

С того пресловутого вечера четверга, когда я ворвалась в кабинет Лиманова и застала их с Окуловой, мне удавалось сдерживаться. Но, проснувшись этим субботним утром, во мне будто что-то выключилось.

Напряжение, до этого старательно сдерживаемое чувством вины, отпустило, и я ощутила что-то столь же сильное, но совершенно другое по своей сути. Невыносимое, вызывающее стыд, безнадёжное.

Ревность. На которую я не имела никакого права.

Павел никогда не был моим мужчиной, но внутри себя я давно его присвоила. Он стал для меня всем: мыслями, страхами, воздухом. Сам того не подозревая, он поглотил моё сознание, не давая возможности вырваться. Я растворилась в нём, забыв себя в погоне за несбыточной мечтой.

И три года назад, и сейчас я прекрасно понимала, что он взрослый мужчина со своими потребностями, женой, любовницами. Но одно дело просто знать и не думать об этом, и совсем другое увидеть воочию.

И если сначала от этой сцены меня затопило смущением и стыдом, то сейчас я чувствовала лишь неуместную ревность и невыносимую боль.

Нужно было ещё три года назад выкинуть его из головы, вырвать из сердца, но я так и не смогла этого сделать и теперь так больно, как никогда раньше.

В глазах неминуемо начинает щипать. Хочется найти слова, чтобы успокоить разбушевавшиеся нервы, но всё, что я могу себе сказать — сама виновата. Во всём сама виновата с самого начала, на что-то надеялась, обманывалась, придумывала несуществующее, невозможное будущее.

Лиманов был честен с самого начала. И никогда не обманывал, говоря, что между нами не может ничего быть. А я, дура, не слушала.

Смятение и жалость к самой себе жгучими слезами подступили к глазам, прорвали старательно выстроенную оборону и градом покатились по щекам. Я не стала себя останавливать и громко всхлипнула.

Телефон мигнул входящим сообщением. Дэн по-прежнему настаивал на походе в клуб.

Я с минуту смотрела на строчки, раздумывая над ответом.

Может, в этом моё спасение от Лиманова? Может быть, уже стоит дать себе шанс жить дальше? Без него.

Как там говорят? Клин клином вышибают.

Решительно утираю слёзы, иду к отцу отпрашиваться в клуб.

— Агата, мы уже это обсуждали, — отец ожидаемо против. — Никаких клубов.

— Это будет закрытая вечеринка. Меня пригласил Денис Соколов.

— Пашин брат? — удивляется отец, глядя на меня поверх очков. — Не знал, что вы общаетесь.

— В офисе познакомились.

— И что? Как он тебе?

— Ну, он симпатичный, интересный…

— Хорошо, — неожиданно соглашается отец. — Но пусть Денис приедет за тобой и зайдёт ко мне перед тем, как вы пойдёте в клуб.

— Зачем?

— Хочу с ним побеседовать.

— О чём? Пап, мне не шестнадцать лет. Я имею право на личную жизнь.

— Я знаю. Но с молодым человеком хочу поговорить.

— Ладно, — соглашаюсь и пишу Дэну сообщение.

Он тут же отвечает, что заедет в десять.

***

Огромный экран на сцене заливает помещение клуба переменчивым мерцанием, полыхают неоном вращающиеся прожектора. Качаются в такт музыке вскинутые вверх запястья, обхваченные светящимися браслетами. Над головами толпы колыхается море нацеленных на сцену телефонов со включёнными камерами. Разрозненные голоса подпевают выступающей модной группе.

Мы с Дэном сидим на двухместном диванчике. Он слишком близко ко мне, и я снова пытаюсь отодвинуться.

Подхватываю с низкого столика коктейль, делаю большой глоток.

— Расслабься, красавица, — обезоруживающе улыбается Дэн, утягивая меня обратно. — Тебе не нравится здесь?

— Нравится, — честно пытаюсь расслабиться, но, когда Дэн так близко, получается плохо.

Он выпил уже гораздо больше, чем я. Заметно пьян и раскован.

Наклонившись так, что губы почти касаются мочки моего уха, Дэн шепчет:

— Детка, какая же ты красивая…

Его ладонь мягко ложится на моё колено. Вздрагиваю, прислушиваюсь к себе и… невольно сравниваю эти касания с другими. И если в прошлый раз меня бросало в жар, то сейчас меня охватывает какой-то ступор.

Чёртов Лиманов! Уйди из моей головы!

Дэн запускает руку под подол платья. Наклоняясь ещё ближе, опаляя шею горячим дыханием, целует куда-то за ухо, мягко прикусывая кожу, двигает руку дальше по бедру.

— Дэн, не нужно, — не выдерживаю, перехватывая его запястье. — Я не хочу.

— Хочешь, сладкая, — рука, поглаживая внутреннюю сторону бедра, ползёт дальше, намереваясь добраться до трусиков.

Бёдрами сжимаю его руку, когда пальцы почти добираются до цели.

— Не надо… — выдыхаю, пугливо дёргаясь.

— Я не обижу, — обещает он. Горячие поцелуи перемещаются на шею.

Прикрыв глаза, честно пытаюсь расслабиться, но руки самой собой взлетают, отталкивая парня. Он на удивление легко поддаётся, отстраняется. Криво подняв в ухмылке уголок рта и изогнув бровь, внимательно меня рассматривает. А потом вдруг неожиданно спрашивает:

— Принести тебе ещё коктейль?

— Да, — я согласна на что угодно, лишь бы хоть ненадолго избавиться от его напора и внимания.

— Не скучай, красотка, — подмигнув, Дэн уходит.

Выдыхаю и начинаю ругать себя: Агата, успокойся! Ты же сама этого хотела. Дэн классный парень. Симпатичный, открытый, лёгкий в общении. И, в отличие от некоторых, ты действительно ему нравишься.

Нравлюсь. Вот только я не уверена, что с помощью одного мужчины можно забыть о другом. И дело тут даже не в настрое. Моё тело отчаянно бунтует и сопротивляется. Голые инстинкты, неподвластные голосу разума.

Вернувшийся Дэн вручает мне коктейль. Подхватывает со столика свой бокал.

— За тебя красотка! До дна!

Не сопротивляясь, выпиваю. Может, алкоголь поможет отпустить себя.

Дэн снова прижимает меня к себе, мёртвым узлом подхватив талию, резко запрокидывает мою голову так, что потолок перед глазами пошатнулся, и снова прижимается губами к шее.

Глава 14

Павел

Субботу провожу дома в полном затворничестве. Работаю над контрактом и «упорно не думаю об Агате».

Вот только эта зеленоглазая зараза из мыслей никуда не уходит.

Вспоминаю наш вчерашний разговор в кабинете. Несмотря на слухи о моей репутации беспринципного бабника, несмотря на то, что застала трахающим Окулову, несмотря на мудацкое поведение, она продолжает краснеть и смущаться в моём присутствии. И мне это льстит.

Не понимаю себя. Три года назад мне не было это нужно. Что изменилось? Да, ей больше не восемнадцать, но она по-прежнему дочь моего друга, а значит — табу.

Я, конечно, та ещё сволочь, но одного из нерушимых принципов — не трахать невест, жён и, уж тем более, дочерей своих друзей — всегда придерживаюсь. Правда, три года назад она заставила меня забыть о нём, но я действительно её тогда не узнал.

Но сейчас-то ты знаешь кто она, поэтому всё! Завязывай, Лиманов!

В попытках отвлечься от навязчивых мыслей, решаю переключиться старым проверенным способом. Поехать в клуб, снять какую-нибудь блондиночку с аппетитной задницей и зачётными «троечками», набухаться и трахаться в люксовом номере отеля всю ночь, громко и в разнообразных позах.

Зарипов как раз на днях говорил о закрытом мероприятии в «Платине» и звал с собой. Клуб принадлежал его брату, и для меня там всегда открыт вход.

Отличный план.

К полуночи приезжаю клуб. Сразу иду к бару, беру двойную порцию виски. Потягивая алкоголь, разглядываю танцпол в поисках подходящего тела.

Находится быстро, и вот я уже тянусь к сладкому голосу, на южный манер растягивающему слова, и гипнотизирующему шевелению пухлых губ пышногрудой блондиночки. Её имя — кажется, начинающееся на «н» — не задерживается в голове, но мне откровенно плевать, чтобы переспрашивать.

А затем, будто из ниоткуда в голове звучит контрастно ясная мысль: это же Агата! Сначала решаю, что обознался, но, когда снова оглядываюсь, понимаю, что это точно она.

Распущенные каштановые волосы до плеч, невысокий тонкий силуэт. Лёгкое платье, на ногах грубые чёрные ботинки. Талия подхвачена тугим поясом. Присмотревшись, узнаю в нём свой ремень. Тот самый, который она забрала из моей гардеробной.

Прикрыв глаза, Агата танцует, шевеля губами и подпевая звучащей англоязычной песне.

Будто ощутив на себе внимательный взгляд, поворачивает голову. Её глаза бесцельно скользят по толпе, описав дугу по сидящим у бара, по мне самому, и куда-то дальше.

Не заметила? Не узнала?

Странно, нас разделяет на больше десяти метров. Её взгляд… он какой-то странный, отсутствующий. Это напрягает. Перепила?

— Котик, неприлично, обнимая одну девушку, пялиться на другую, — воркует мне на ухо блондинка на букву «н», но я даже голову не поворачиваю, продолжая наблюдать за Агатой.

К ней подходит Дэн. Теперь ясно, с кем она здесь.

Братец перехватывает её руки, словно куклу, разворачивает спиной к себе и, притянув, заключает в объятиях.

Всю прошлую неделю я наблюдал их общение, и… оно меня дико раздражало. Он постоянно ей названивал, присылал цветы и сладости. И вот теперь они вместе в клубе.

Понимаю, что они молоды и подходят друг другу, но видеть Агату рядом со своим мудачным братцем всё равно не хочу. Я слишком хорошо его знаю, чтобы пожелать Агате такого парня.

Судя по тому, как тесно спина Агаты сейчас прижата к груди Дэна, как они в унисон изгибаются в танце, он уже близок к тому, чтобы залезть ей в трусы. Или уже?

Эта мысль неприятно царапает нутро.

— Ну, котик, — обращает на себя внимание блондинка. Обвивая мою шею, она встаёт передо мной, тем самым закрывая обзор на танцпол.

Практически силой отдираю её руки от своей шеи.

— Иди погуляй, — грубо отшиваю её.

— Козёл! — возмущается она, и, как только уходит, снова ищу глазами Агату.

Нахожу и тут же натыкаюсь на внимательный взгляд брата, открыто упёртый прямо в меня. В его глазах вызов, ладони оглаживают бёдра Агаты, забираются под подол платья.

Девушка не реагируют. Глаза закрыты, она практически висит на Дэне, и если бы он её не держал, то непременно упала бы.

Да она так пьяна, что сейчас отключится!

Подрываюсь на ноги, иду к ним.

— Ты что творишь?! — налетаю на брата. — Не видишь, ей плохо!

— Ей хорошо, — смеётся Дэн.

О, узнаю этот вид! Снова взялся за старое, сучёныш?! Но на него мне уже плевать, а вот Агата…

— Агата, — беру её за руку, обращая на себя внимание, но она не реагирует. Становится ещё бледнее, взгляд стекленеет. — Ты чем её накачал? — ору на ухмыляющегося брата.

— Не трогай её! — агрессивно оскаливается. — Она моя!

Ага, давай, ещё поспорим! Вижу, что девчонка сейчас отрубится, поэтому молча въябываю ему по челюсти, чтобы отлетел на пару метров и не мешался под ногами. Подхватив Агату, иду к выходу.

Выношу её на улицу. На свежем воздухе чуть оживает. Обхватывает меня за плечи, утыкается в шею.

— Домой хочу…

— Сейчас поедем, моя хорошая, — осторожно ставлю на ноги, крепко держу одной рукой, другой вызываю такси. — Агата? — легонько касаюсь её плеча. — Ты очень бледная. Посмотри на меня, — нахмурившись, всматриваюсь в затуманенные глаза. — Что ты пила?

Мотает головой.

— Пару коктейлей.

Два коктейля. Серьёзно?

— Мне… мне не… хорошо, — очень тихо произносит она, вновь опустив голову мне на плечо.

— Что значит, «нехорошо»? — касаюсь запястья. Кожа холодная, пульс прощупывался слабо. — Что-то болит? Тошнит?

Агата, отрицательно качнув головой, начинает обмякать в моих руках.

— Нет-нет-нет… Давай, детка, держись, — снова подхватываю её на руки.

К счастью, подъезжает такси.

Аккуратно усаживаюсь с ней на заднее сиденье. Называю адрес частной клиники. Набираю знакомого главврача. Мы знакомы со школы, в своё время я помог ему с финансированием клиники.

Кратко обрисовываю ситуацию. Степанов обещает, что предупредит о нас, и дежурная смена окажет необходимую помощь.

Глава 15

Агата

Просыпаюсь от ощущения, что голова сейчас расколется на части. Не решаясь открыть глаза, вымученно прижимаю ладонь ко лбу, наивно надеясь, что это поможет хоть немного утихомирить боль.

Что же так плохо?

Лихорадочно вспоминаю вчерашний вечер. Клуб с Дэном, танцы, а потом мне стало плохо. Откуда-то появился Лиманов и увёл меня. Дальнейшее помню с трудом. Больница, процедуры, после которых стало полегче, но очень хотелось спать. Кажется, Павел отвёз меня к себе домой.

Осторожно открываю глаза. Так и есть: надо мной незнакомый потолок.

Я в квартире Лиманова?

Укрыта одеялом, но под ним я в одном белье. Это он меня раздел?!

Резко втягиваю носом воздух, ощутив волну неконтролируемого жара, пришедшего на смену ознобу и лавиной растёкшегося под кожей.

Поворачиваю голову и с удивлением обнаруживаю, что на соседней подушке спит Лиманов. Без одеяла, в домашней одежде.

Размеренное дыхание, расслабленная поза, правая ладонь под подушкой. Осознание того, что я первый раз в жизни проснулась в одной постели с мужчиной, заставляет сердце забиться чаще. И не просто с мужчиной, а с тем, кого давно и безнадёжно люблю.

Затаив дыхание, любуюсь им. Слушаю его ровное дыхание, внимательно всматриваюсь в его лицо, не пропуская ни единой чёрточки, даже крошечной родинки.

До дрожи в пальцах хочется погладить чуть поросшую щетиной щёку, очертить линию скул и контур тонких губ. Я бы всё на свете отдала, лишь бы ещё раз коснуться его.

Павел шевелится и открывает глаза. Смущаюсь, словно меня застали на месте преступления.

Пару раз моргнув, он перекатывается на спину, трёт ладонями лицо.

— Давно проснулась?

— Только что, — лгу я.

— Как самочувствие?

— Нормально.

— Хорошо, — он садится на постели. — Ванная там, — кивает на дверь в углу. — В шкафу полотенца и халат. Потом спускайся на кухню. Я пока сварю кофе.

— Спасибо.

За Павлом закрывается дверь, но вместо того, чтобы встать, утыкаюсь лицом в его подушку и дышу, дышу...

Кажется, мне даже ночью снился его запах. Близко-близко.

С сожалением отрываюсь от подушки, выбираюсь из постели. Снова накатывает слабость и озноб, но, превозмогая боль, плетусь в ванную. После контрастного душа становится чуть легче. Завернувшись в банный халат, спускаюсь вниз.

Стою на пороге кухни, неловко переминаясь и осматриваясь по сторонам.

Просторное помещение, несмотря на графитово-чёрно-серую обстановку, тонет в свете, льющемся из французского окна, полностью заменяющего одну из стен.

Лиманов сидит за барной стойкой. Перед ним чашка, в руке планшет.

— Кофе будешь? — интересуется, взглянув на меня поверх экрана.

— Да, спасибо.

Всё ещё заливаясь румянцем, забираюсь на высокий стул. Опершись локтями о барную стойку, сжимаю ладонями виски.

Почему настолько паршиво? Таким жутким похмельем я не страдала даже когда выпивала много больше, чем вчера.

Кроме чашки с кофе передо мной появляется стакан воды, в который Павел бросает таблетку аспирина. Та, шипя и пенясь, быстро растворяется.

— Спасибо, — жадно выпиваю лекарство.

Лиманов садится напротив, делает глоток кофе. Разговор начинать не торопится.

— Это вы меня раздели? — щёки заливает краской, хотя в прошлом он видел меня не только в белье, но и без него. И не только видел…

— Хотел сохранить товарный вид твоего платья. Иначе снова пришлось бы разгуливать в моей рубашке.

Я бы не отказалась. Но, конечно, об этом молчу. Как и о том, что ту его рубашку я бережно храню, а ремень периодически ношу. Вот как вчера. Интересно, узнал он его, когда снимал с меня ночью? Вряд ли.

— Простите, что доставила столько хлопот. И за испорченные планы на вечер. Снова.

Я прекрасно понимаю, зачем именно взрослый мужчина идёт в клуб. Снять девушку на ночь.

— Никаких важных планов не было. Снова.

Прячу смущение в чашке, делаю глоток крепкого обжигающего кофе. На столе ещё фрукты и круассаны, но есть совершенно не хочется.

Боже, как же болит голова! Зарываюсь пальцами в волосы, прикрываю глаза.

— Что ты вчера пила в клубе? — строго спрашивает Лиманов.

— Пару коктейлей.

— Кто тебе их принёс?

— Официант… Первый точно. Второй… — напрягаю память. — Дэн.

— Теперь ясно, — в серых глазах плавится сталь, и без того тонкие губы сжимаются в едва различимую линию

— Хотите сказать, что Дэн подмешал мне что-то в коктейль?..

— Именно так.

— Не может быть! — отказываюсь верить. Дэн бы никогда так не поступил. — Там, наверное, перепутали бокалы.

— Агата, около четырёх лет назад Дэн лечился от зависимости.

Зависаю от шокирующей новости.

— После курса реабилитации он больше не был замечен ни в чём подобном, но, судя по вчерашнему, начал снова. Поэтому впредь держись от него подальше.

Подальше?! Неверяще вскидываю на него глаза.

— Вы понимаете, что это болезнь? Мы не можем его бросить! Ему нужна наша помощь.

— Агата, пока человек сам не захочет остановиться, ему никто не поможет, — очень спокойно говорит Лиманов, и это его равнодушие меня убивает.

— И что вы предлагаете? Бросить его погибать? Как вы можете так говорить? Он же ваш брат. Это жестоко.

— Это его выбор. Не позволяй ему впутывать себя в это. Иначе я приму меры.

— Какие?! Отцу расскажите?

— Я тебя предупредил.

Невозможный человек!

— Агата, он тебе не пара, — смягчает тон Лиманов.

— А кто пара?!

Лиманов молчит. Отодвигаю чашку, слезаю со стула.

— Мне нужно домой. Пойду переоденусь.

— Вызову тебе такси.

В спальне переодеваюсь в свою одежду. С сожалением бросаю последний взгляд на постель, в которой мы спали вместе, и выхожу из комнаты.

Павел ждёт меня в холле.

— Такси уже внизу.

— Спасибо.

Открывает мне дверь.

— Не проводите меня? — вспоминаю, как он в прошлый раз сажал меня в такси. Правда, я тогда наговорила ему лишнего, потому что была очень зла. Впрочем, как и сейчас.

Глава 16

Павел

Дэн в наспех запахнутом халате открывает дверь лишь после третьего настойчивого звонка.

Сонный, помятый, с такого бодуна, что перегаром до сих пор разит.

— А, это ты… — кривится он.

— Ты что творишь, сучёныш?! — зло шиплю, жёстко схватив его за грудки. Приподняв, сильно встряхиваю и впечатываю в стену.

— Эй! — слышу оклик позади.

Не выпуская братца, поворачиваю голову. Из спальни выглядывают две девки. Одна в трусах, вторая в простыне.

— Дверь закрыли! — бросаю им.

— Дэн, это кто? — спрашивает одна из девиц.

— Исчезли обе, — теперь уже Дэн велит им убраться.

— Ну, ладно, — соглашаются девки, прячась в спальне.

Мне похер, с кем он трахается, я здесь за другим.

— Как давно ты снова принимаешь?

— Я завязал, — Дэн даже не пытается сопротивляться. — Ты же знаешь.

— Я видел вчера, как ты завязал.

— Это не то, что ты думаешь.

— Неужели?!

— Реально. Я чист.

— Руки покажи, — требую, отпустив его и отступив на шаг.

— Да пожалуйста, — закатывает рукава, демонстрируя чистые вены. — Доволен?

— Что не мешает тебе нюхать.

— Блять, я реально завязал! — психует он.

Как же меня достал этот говнюк! Нянчусь с ним двенадцать лет.

Каждый раз, когда мать звонила в слезах и истерике, я срывался в Питер, чтобы вытащить его из очередного дерьма. Сначала из детской комнаты полиции, потом отмазывал от армии, запихивал в универ, в каждую сессию платил, чтобы его не выперли за неуспеваемость. А потом дошло до запрещёнки, и это был уже край. Я тогда поставил условие: или клиника, или я умываю руки. Мать уговорила его пойти на реабилитацию.

Программа и работа с психологами дали результат. Брат вроде как осознал и возвращаться к прежней жизни не хотел. Мать попросила оставить его в Москве, чтобы не было соблазна связаться со старой компанией. Пришлось снять ему квартиру и взять на работу. Но, видимо, свинья грязь везде найдёт. И то, что вены в порядке, ещё ни о чём не говорит.

— Возвращаемся к предыдущей схеме. Каждый понедельник сдаёшь анализы. Иначе вылетишь с работы, — знаю, что этой должностью, на которой, особо не напрягаясь, он получает хорошее бабло, братец дорожит. Понимает, что иначе не на что будет поддерживать тот уровень жизни, к которому давно привык. Квартира, тачки, клубы, девки. — Помнишь клинику Степанова? Вот и херачь туда. Без чистых анализов в офисе можешь не появляться. Понял?

— Да, — нехотя соглашается. — Всё теперь? Башка трещит.

Не терпится, чтобы я свалил. Но я ещё не закончил.

— Агате вчера что подмешал? Ты совсем охерел?! Пришлось вести её в больницу. Она чуть не отключилась! — меня до сих пор потряхивает, как вспомню в каком она была состоянии.

— Это безобидная фигня. Кто ж знал, что она так отреагирует?

— Ты понимаешь, что будет, если Туманов узнает? — пугаю его. — Он тебя закопает.

— Я поговорю с ней.

— Я уже поговорил.

— Ты ей рассказал? Нахера?! — сносит его от бессильной злости. Не хочет падать в глазах девчонки.

— Чтобы знала, с кем имеет дело. А ты… чтобы я даже близко тебя рядом с ней не видел.

— Ты не можешь нам указывать, общаться или нет, — пытается огрызаться.

— Ещё как могу, — зло говорю сквозь зубы. — Не подходи к ней, иначе уже я тебя закопаю.

— А чо ты так завёлся? — прищурившись, наклоняет голову на бок. — Для себя присматриваешь? Вот только Агата — не Регина и остальные твои шлюхи. Она тебе не даст, — усмехается гадёныш.

— За языком следи, — не ведусь на провокацию. Хотя чувствую, как внутри в этот момент задымило и заискрилось. Прячу руки в карманы, иначе сейчас снова втащу ублюдку. — Я тебя предупредил. Топай в клинику. И… — бросаю брезгливый взгляд на дверь спальни. — К венерологу заодно загляни, — меня взрывает от одной мысли о том, что он будет подкатывать яйца к Агате. Тем более, после каких-то шмар.

Руки в карманах сжимаются в кулаки. Торнадо внутри набирает разрушительные обороты. Надо сваливать, иначе точно не сдержусь.

Пока спускаюсь в лифте, пытаюсь хоть немного погасить зашквар эмоций, которые разрывают изнутри.

Сучёныш!

Никакой особой братской любви между нами никогда не было. Родители развелись едва мне исполнилось четырнадцать. У матери появился другой мужчина, и отец её выставил. Конечно, я был обижен на неё, что бросила, променяла на какого-то постороннего мужика. Речи о том, чтобы остаться с ней даже не было.

Следующие пять лет мы практически не общались. Она периодически звонила, в основном по праздникам, интересовалась, как дела. О том, что у меня появился брат я знал, но встретились мы, когда Дэну было лет десять. Обида на мать к тому время меня уже отпустила, но больше общаться мы с ней так и не стали.

Отец умер, когда мне исполнилось двадцать семь, а от матери в это время ушёл муж. Вот тогда-то наше общение вынужденно стало более частым. И причина тому — младший брат. Уже тогда от Дэна были одни неприятности, и мать с ним не справлялась. Звонила, умоляла, и приходилось вмешиваться.

Думали, переходный возраст, перебесится, повзрослеет, но время шло, а Дэн и не собирался браться за ум. В итоге дошло до клиники, и вот только она ему мозги вроде как вправила. Как мне казалось.

Впрочем, лично мне уже давно плевать, двадцать пять — сам должен понимать и принимать решения. Но мне страшно за Агату.

Она его ещё и защищала! Не понимает, что сочувствие и попытки помочь в этом случае не работают. Либо он добровольно идёт на лечение, либо тонет дальше. И я не знаю, как до неё донести, что нянчиться с ним и уговаривать нельзя.

Пытался, но Агата мои слова восприняла в штыки, обвинив в жестокости, чёрствости и равнодушии к брату. Но я не позволю ей ломать жизнь рядом с ним. Если этот сучёныш врёт и анализы будут положительными, приму меры, не взирая на то, что там она обо мне думает.

Только сажусь в тачку, звонит Туманов.

Глава 17

Павел

В шесть я у Тумановых.

Не успеваю выйти из машины, как меня встречает хозяин дома. Жмём руки.

— Пойдём покурим, — кивает на беседку.

Разговор даже не для дома? Совсем мне не нравится.

Размещаемся в беседке, закуриваем.

— Знаешь, что Денис встречается с Агатой? — выдыхая сизый дым, спрашивает Сергей.

— Видел, что общаются в офисе.

— Похоже, у них серьёзно.

— Брось, — качаю головой, потянувшись к пепельнице. — Они знакомы меньше недели.

— Она ночевала у него сегодня.

Вообще-то у меня, но об этом молчу.

— Это она сказала?

— Нет. Я и не спрашивал. Агата взрослая девочка. Но они вчера вместе уехали в клуб. Вернулась она утром. «Уставшая».

— Если всю ночь тусить…

— Паш, ты прекрасно понимаешь о чём я.

— Тебя это напрягает? — осторожно интересуюсь. Серёга практически ничего не знает о Дэне. Брат и брат. Я никого не посвящаю в семейные дела и проблемы.

— Наоборот, — удивляет меня друг. — Я вот что подумал. Агата — мой единственный ребёнок и в будущем наследница половины холдинга. Паш, я конечно желаю тебе счастья, снова жениться…

Морщусь, с силой тушу сигарету в пепельнице. Достаю из пачки вторую. Что-то я нервничаю от этого разговора.

— Паш, я серьёзно. Но давай объективно: скорее всего, твоим наследником будет брат.

Я аж закашливаюсь дымом. С хрена ли?! Я не для того пятнадцать лет пахал, чтобы этот говнюк пришёл на всё готовое.

— Агата смышлёная девочка, но всё же женщина, а значит — семья и дети. Ну какое ей заниматься бизнесом? Так вот, я тут подумал, чтобы холдинг остался в одних руках, было бы неплохо, чтобы у них всё получилось.

— Получилось?..

— Лиманов, не тупи! Если Агата и Денис поженятся, компания останется в семье. Нашей общей.

Молча охреневаю. Приплыли.

— Не сейчас, конечно. Денис для этого ещё слишком молод. Но у него будет время всему у тебя научиться.

— И что Агата думает по этому поводу?

— Я не спрашивал, но собираюсь всячески поощрять их общение.

А я нет. И, если понадобится, вскрою всю подноготную своего "наследничка".

— Поможешь?

— Чем? Свечку подержать?

— Ты чего сегодня такой нервный? — интересуется Сергей. — Со свечкой они сами справятся. Уже, похоже, справляются, — усмехается он. — Нам нужно только подтолкнуть их друг к другу. Я поговорю с Агатой, а ты донеси до брата, какие перспективы открывает для него этот брак.

Туши свет. Ещё утром я запрещал им общаться, а сейчас Туманов хочет, чтобы я их сводил.

— Паш, подумай о будущем. Будет нам на кого дела оставить, когда мы на заслуженный отдых пойдём. Тебе-то тоже хочется уже спокойно выдохнуть?

— Не знаю, как ты, а я ещё лет двадцать выдыхать не планирую.

— Это сейчас так. А ты до моих лет доживи — и ещё как захочется.

— Мне до твоих лет ещё десяток, — хмыкаю. — Так что с преемниками пока время не поджимает.

— Ревнуешь, значит, — многозначительно качает головой Туманов.

— Кого?

— Ну как… — тянет Туманов, а у меня что-то нехорошо поворачивается в желудке от затянувшейся паузы. — Новое поколение на пятки наступает, вот и бесишься. Только разве не я тебе говорил, чтобы ты сам с наследниками не затягивал? — друг наставительно тычет в меня указательным пальцем. — Говорил. Но вот оно как вышло — разводитесь. Надо теперь что-то решать.

— Это здесь при чём? — вопросительно свожу к переносице брови и прячу облегчённый выдох в скептическом смешке.

— А при том, — Туманов тушит сигарету в пепельнице. — Я понимаю, что брат — это только брат, тем более, наполовину только родной. А вот сына бы с Ленкой в своё время родили, и сейчас бы тебя так не крючило. Со своим ребёнком не жалко баблом делиться. Да и знаешь, может, семью бы сохранили. Когда дети не держат — тут, конечно, разбежаться дело нехитрое. Только ты сам посуди: и тебе сорокет, и мне шестой десяток. Мы ж не вечные. Мне тут врач, знаешь, что сказал? После пятидесяти риску инфаркта подвержена половина мужского населения. Так что надо… — он потрясывает в воздухе пухлой ладонью и стучит ногтем по седеющему виску, — что-то уже думать на будущее.

С сомнением цыкаю уголком рта.

— Ну так что скажешь?

— Скажу, что пусть сами разбираются. Если мы сейчас влезем, и они пойдут на поводу только потому, что так нужно для дела, то потом обвинят во всём нас. И вообще: ты такого хочешь для своей единственной дочери? Брака по расчёту? Она не заслуживает счастья?

— Конечно, я желаю ей счастья. И с чего ты решил, что это будет только расчёт? Они встречаются.

— Сегодня встречаются, завтра разбегутся. Ей всего двадцать один, ему двадцать пять.

— Я женился в этом возрасте, и ты недалеко ушёл. Вспомни-ка.

— Я всё помню. Но она его не любит, — уверенно заявляю и тут же поспешно поясняю, наткнувшись на вопросительный взгляд Туманова: — Они знакомы шесть дней.

— Не любит, так полюбит.

— Вот и дай ей время определиться, прежде чем давить авторитетом.

— Я не собираюсь давить. Я своей дочери не враг.

— Рад слышать.

— А вот тебя не понимаю, — Туманов смотрит с подозрением, или это у меня уже паранойя. — С каких пор ты стал таким сентиментальным?

Ответить не успеваю. В беседку заглядывает Наталья — жена Серёги.

— Заканчивайте свои важные разговоры. Ужин готов.

— Сейчас идём, дорогая, — улыбается супруге Туманов.

Одарив нас дежурной улыбкой, Наталья уходит.

— Ладно, пошли, — поднимается на ноги Сергей. — Но подумай о том, что я сказал.

— Подумаю.

Идём в дом. Наталья и Агата уже ждут нас в столовой.

— Агата, где твои манеры? Поздоровайся с гостем, — стыдит её мать.

— Добрый вечер, — спохватывается Агата.

Я и сам не поздоровался, ведь мы сегодня уже виделись.

— Здравствуй.

Рассаживаемся за столом. Мы с Агатой оказываемся напротив друг друга.

Глава 18

Агата

— Буду не раньше четырёх, — бросает Лиманов, проходя мимо моего стола.

Молча провожаю его взглядом.

Невыносимый человек!

Вчера я с трудом вытерпела ужин в его обществе. Ещё и поздороваться забыла, чем едва не выдала себя. Родителей бы удар хватил, если бы они узнали, где я провела ночь и утро.

Павел в отличие от меня держался свободно, вот только совсем не смотрел в мою сторону. Словно и не возился со мной всю ночь, не спал в одной постели, не варил утром кофе и не отпаивал антипохмелином.

Сегодня в офисе он ещё более собранный и отстранённый.

Лиманов уезжает, в его отсутствие проверяю кабинет. Уношу мыть чашку из-под кофе, вытряхиваю пепельницу.

Курьер приносит цветы. Огромный букет алых роз. Внутри записка всего с одним словом «прости».

Хмурюсь. Извинения хотелось бы услышать лично. И объяснения, зачем он это сделал.

Только успеваю подумать, как звонит Дэн.

— Агата, мы можем встретиться?

— Не знаю во сколько освобожусь.

— Твой босс вроде бы уехал.

— Да, но вернётся к четырём, и мне нужно его дождаться.

— До четырёх ещё масса времени. Приходи ко мне, — приглашает Дэн. — Не хочется отсвечивать в приёмной. Да и поговорить спокойно не дадут.

— Не думаю, что это хорошая идея, — сомневаюсь. Вдруг Лиманов вернётся, а меня нет?

— Постараюсь долго тебя не задерживать, — обещает Дэн, и я уступаю.

Запираю кабинет Лиманова, подхватываю со стола телефон и спускаюсь на лифте на пять этажей ниже, туда, где расположен отдел аналитики, который возглавляет Дэн. Раньше мне не приходилось здесь бывать. Как и в кабинете Дэна.

Когда подхожу к нему, из отдела маркетинга, расположенного напротив, выходит Окулова. После того, как я застала их с Лимановым, женщина при любой нашей встрече бросает на меня испепеляющие взгляды. Будто это я виновата, что она ублажает начальника на его столе.

Вот и сейчас она, фыркнув и поджав губы, проходит мимо.

Захожу к Дэну. Смущённо улыбаясь, он поднимается из-за стола.

— Привет.

— Привет, — пока ещё сдержанно улыбаюсь ему, но его лицо сияет. — У тебя здесь мило, — оглядываю кабинет. Он гораздо меньше, чем у Лиманова, но очень светлый и стильный.

— Спасибо, что пришла. Кофе? — кивает он на стаканчики Старбакс, что стоят на журнальном столике в противоположном углу кабинета, ближе к окну.

Присаживаемся на кресла. Дэн приносит мои любимые конфеты.

— Агата… мне очень стыдно за субботу, — сразу начинает извиняться Дэн. — Не знаю, что на меня нашло, — растерянно разводит руками. — Перебрал, и какие-то идиотские мысли полезли в голову. Я правда не хотел причинить тебе вред.

— Мне было плохо, и если бы не твой брат…

— Агата, мне очень жаль, — качает головой Дэн. У него такой беспомощный и обречённый взгляд, а в голосе звучит настолько искреннее раскаяние, что я не могу на него сердиться.

— Павел рассказал о твоих… проблемах в прошлом. Ты ведь правда завязал?

— Конечно! — заверяет меня Дэн. — Уже давно. Это такое дерьмо, которое не даёт тебе контролировать свою жизнь, что я больше никогда бы не вернулся к нему. Поэтому даже не сомневайся. К тому же, брат мне вчера такой разгон за тебя устроил.

— В смысле?

— В смысле, как с цепи сорвался. Ворвался в квартиру, орал как потерпевший. Заставил анализы опять сдавать. Кстати, они чистые.

— Хорошо. Я рада это слышать.

— Ты меня простишь?

— Я думаю, каждый имеет право на второй шанс.

— Спасибо, Агата, — улыбка парня становится запредельно счастливой. — Я больше никогда тебя не подведу. Обещаю.

— Я тебе верю.

— Агата… не буду скрывать, ты мне очень нравишься. Может, сходим куда-нибудь? Поужинать? В кино?..

— Свидание? — улыбаюсь. Он такой милый, когда волнуется.

— Если ты не против.

Не уверена, что готова делать шаги в сторону отношений, но мне очень не хочется обижать Дэна.

— В ближайшие дни я буду занята. Давай поговорим об этом, когда я вернусь из Берлина? — даю себе время, чтобы подумать.

— Хорошо, — соглашается Дэн. — Я буду тебя ждать.

Договорившись и оставив щекотливую тему, пьём кофе и разговариваем о разном.

Дэн очень искренний и откровенный. Рассказывает о своей жизни в Питере, не скрывает ничего, говорит даже о зависимости.

— Отец тогда от нас ушёл, наверное, это повлияло в первую очередь. Нашёл какую-то на двадцать лет моложе. Я так был на него зол. Хотелось отвлечься, забыться… Клубы с сомнительной компанией, ну и остальное…

— Выбраться тебе помог брат?

— Мать забила тревогу, когда узнала. Позвонила ему. Он оплатил курс реабилитации в лучшей клинике. И я, конечно, ему благодарен. Но это не даёт ему права продолжать лезть в мою жизнь и указывать, что делать.

— Это он хотел, чтобы ты здесь работал? Мне, кажется, финансы и бизнес не совсем твоё.

— Скука, ты права. Но я не работу имел ввиду.

— А что?

— Он против нашего с тобой общения.

— Я знаю.

— Тебе он тоже запрещал?

Ещё как! Вспоминаю вчерашний утренний выговор Лиманова. Он даже грозился принять меры, если не послушаю его. Но Дэну я, конечно, всего этого не говорю.

— Он мне никто, чтобы что-то запрещать! — выдыхаю зло, и Дэн довольно ухмыляется.

— Он стремится всё и всех контролировать, но я не позволю ему вмешиваться в наши отношения, — обещает он. — Если он будет говорить тебе что-то про меня, не верь.

— Если ты про… твои похождения, то об этом в курсе весь офис.

— Ну ещё бы! — злится Дэн. — Мой брат трахает на работе своих секретарш, Окулову и ещё кучу баб, но говорят только обо мне. Любят у нас двойные стандарты. Что позволено президенту, то не позволено остальным?

— Просто его боятся, вот и не сплетничают.

— Агата, я клянусь, все мои связи в прошлом, — уверяет меня Дэн.

— Ты не обязан передо иной отчитываться.

— Для меня важно, чтобы ты это знала.

Глава 19

Павел

Деловая встреча заканчивается раньше, чем рассчитывал. Вспоминаю, что ещё не обедал сегодня. Интересно, успею до следующей?

Набираю Агату, чтобы уточнить, во сколько мне нужно быть в Комитете, но она не отвечает. Это ещё что такое?

В машине набираю ещё раз. Гудки идут, но ответа нет. Какого хера?! Сказано же быть на связи 24 на 7.

Злой и голодный возвращаюсь в офис, благо, ехать недалеко.

В приёмной никого. Дверь в мой кабинет заперта. Снова набираю Агату. Её телефон вибрирует на столе.

Где ты шляешься?! Ещё и без телефона.

Замечаю на столе большой букет красных роз. Братец мой опять оживился?

Что же ты не понимаешь, гадёныш?

Завожусь ещё больше.

В приёмную заглядывает Оксана.

— Добрый день, — здоровается она, растягивая силиконовые губы. — Хотела оставить документы на подпись, но вижу, твоя ассистентка так ещё и не вернулась.

— Откуда не вернулась? — складывается ощущение, что она знает, где Агата.

— Она у твоего брата. Часа полтора уже, — бросает многозначительный взгляд на часы. — Не представляю, что можно так долго обсуждать?..

Агата у Дэна? Это ещё что за херня?! Вылетаю из приёмной, иду к лифтам.

— Постучать не забудь, — хихикает за спиной Окулова, разгоняя ярость внутри меня до вселенских масштабов. Кто сейчас бесит больше — Агата или Дэн — понять невозможно.

Без стука распахиваю дверь кабинета и первое что слышу смех. Её смех!

— Павел Владимирович… — захлопав глазами, удивляется моя ассистентка. Подскакивает с места, Дэн следом за ней.

Несколько секунд изучаю стоящую передо мной парочку, пытаясь увидеть то, чего очень не хочу.

За прошедшую неделю в мозгу ясно укоренилось одно: Агата в компании Дэна это не то, что я хочу видеть или представлять.

— Где твой отчёт? — не утруждаясь приветствиями, набрасываюсь на него.

— Вроде ещё есть время, — оправдывается Дэн. — Всегда же в конце дня сдавали.

— Срок — сегодня. Время — сейчас, — обрываю его. — Твоя обязанность: пнуть своих сотрудников, поставить подпись под отчётом и отправить мне. Я смотрю, ты уже и с этим не справляешься?

Дэн смотрит, мягко говоря, ошарашено. Как и девчонка.

— Теперь ты, — перевожу на неё взгляд. — Почему, чёрт тебя возьми, я не могу до тебя дозвониться?!

— Как это? — вопросительно вскидывает брови, параллельно начиная краснеть.

— Это ты мне объясни!

Вытаскивает из кармана телефон.

— Ой… Я не тот телефон взяла.

— Что ты вообще здесь забыла? — строго выговариваю ей. — Напомнить, где твоё рабочее место?!

— Это я попросил Агату прийти и… помочь кое с чем… — путанно пытается заступиться за неё Дэн.

— И с чем она тебе помогала? Скрасить скучные трудовые будни?

Агата в миг бледнеет и, полоснув меня полным ненависти взглядом, вылетает из кабинета.

— Агата! — окликает её Дэн и уже собирается рвануть следом, но я мёртвой хваткой вцепляюсь в его плечо. — Зачем ты так с ней? — тут же вскидывается на меня братец. — Она не одна из твоих…

Предупреждающе выставляю указательный палец:

— Лучше заткнись. Пока не сказал ничего, о чём пожалеешь.

Дэн дёргается, освобождаясь от моей хватки.

— Жду отчёт в течении получаса, — рыкнув, отправляюсь вслед за помощницей.

В коридоре Агата яростно вдавливает кнопку вызова лифта, будто от этого он приедет быстрее. С непроницаемым лицом встаю рядом. На людях устраивать спектакли не собираюсь.

Когда приходит лифт и двери открываются прямо перед Агатой, она демонстративно отходит в сторону.

— Заходи, — скомандовав, захожу в лифт.

— Подожду другой, — не глядя в мою сторону, шипит она. Скрестив руки на груди, поворачивается спиной.

Недолго думая, наплевав, что кто-то может увидеть, беру её в охапку и заношу в кабину.

От неожиданности девушка не издаёт ни звука. Опустив её в слепой зоне камеры, нажимаю на последний этаж. В больших блестящих изумрудных глазах читается шок, испуг и что-то ещё… манящее.

Ловлю себя на том, что из последних сил борюсь с желанием впиться в обиженно надутые губки.

Глубоко дышу, пытаясь вернуться в адекват. Не помню, когда в последний раз так себя вёл. Зачем сорвался? Почему выбесился? С какого хрена вообще бегаю за ней?

— Это… недопустимо, — тихо произносит Агата, не отводя глаз, таких же горящих, как вчера утром на моей кухне. Хотя виновата и вроде бы должна сейчас смущённо изучать пол.

— Недопустимо в рабочее время устраивать свидания, — цежу зло. Понимаю, что взбесило меня именно её полуторачасовое рандеву с Дэном в его кабинете, а даже не то, что не отвечала на звонки.

— Не судите по себе!

— Что?

— Это вы у нас любитель поразвлечься на работе. Напомнить про Окулову? И неизвестно о скольких ещё. Так что перед тем, как кого-то в чём-то обвинять, посмотрите вначале на себя! — выпаливает она и моментально густо краснеет.

Глубоко втягиваю воздух. Палец жмёт кнопку «стоп», и лифт замирает.

Агата отступает. Прямиком в зеркальную стену. Мышцы на точёной шее девочки дёргаются.

— Что-то имеешь против моих развлечений? — вкрадчиво интересуюсь тихим, хрипловатым голосом.

— Нет, — быстро отвечает Агата, моментально сдуваясь. — Я не…

Из динамика раздаётся голос работника охраны с пульта управления:

— Павел Владимирович, вы застряли?

— Похоже на то, — подняв голову к камере над головой Агаты, стараюсь говорить спокойно.

— Приносим свои извинения. Сейчас перезапустим систему и лифт заработает. На несколько минут пропадёт свет.

— Хорошо.

Как только свет мигнул, за секунды до включения аварийной нижней подсветки, выворачиваю камеру вверх.

— Что ты там не?.. — интересуюсь, нависая над замершей фигуркой Агаты.

— Ничего.

— Как же ты меня достала, детка… Вместе со своим бойфрендом.

— Он не мой бойфренд. Не знаю, что вы там себе напридумывали, но мы просто разговаривали, — почти шёпотом произносит Агата, вжимаясь в стену.