Босс. Грязная игра

1.

Ярослав

— Ты одинокий волк, Яр, — громко произносит Дэн, наклоняясь ко мне. — Но любому волку однажды нужно завести стаю.

Музыка долбит по ушам заводным битом. Мы сидим в VIP-ложе на втором этаже клуба, под стеклянным полом танцпол как на ладони, на нем в хаотическом безобразии дергается молодежь.

— Рано мне еще стаю, старик, — с улыбкой качаю головой и допиваю отличный виски. Ставлю пустой стакан на столешницу низкого стола. — К тому же, они не выдерживают моего ритма.

Дэн растягивает добродушную улыбку на угловатом лице, встряхивает длинной русой челкой и что-то говорит Илоне, своей жене. Точнее, принцессе, как он выражается. Гладит ее по тонкой талии. Она грациозно поднимается с диванчика и направляется к бару. Она эффектная, невероятно сексуальная блондинка лет двадцати трех. Короткое блестящее платье выгодно подчеркивает шикарную фигуру и ровные ноги на высоких шпильках.

— Они не выдерживают, потому что ты не идешь на уступки, — укоризненно произносит Дэн, снова обращаясь ко мне. Затем окидывает взглядом нашу ложу. — Все это, Яр, благодаря ей, — он показывает пальцем на Илону, которая стоит у барной стойки, опираясь о нее острыми локотками, и постукивает носком туфли в такт музыке. — Благодаря ее горящему восхищением взгляду. Думаешь, ради себя я стал бы клуб перестраивать? Нет. Был бы здесь одноэтажный клоповник, а сейчас — один из лучших клубов города. Ты и близко не представляешь, что с тобой делает восхищение в глазах твоей женщины.

Денису сорок, он на восемь лет старше меня, хотя внешне почти не отличается от меня. Полный сил и энергии. Но на правах старшего товарища, так сказать, он считает, что может читать мне нотации. Черт бы его побрал! Где-то в глубине души ворочается ощущение, что в тридцать два можно и правда задуматься о семье, но я совсем не хочу менять уклад своей жизни и поступаться свободой. Мне удобно одному.

— У меня есть женщина, — возражаю, хмуря брови. — И она смотрит на меня с восхищением, между прочим.

— Пфф… — фыркает Дэн и переключает внимание на подошедшую Илону.

Она держится с невероятным достоинством, такую не стыдно поставить рядом с собой. Илона ставит на стол три стакана. Два с виски, третий с каким-то цветным коктейлем, явно для себя. Наклоняется и целует Дэна, он отвечает и нежно похлопывает ее по оттопыренной округлой заднице.

— Спасибо, солнышко, — отстранившись, он жестом указывает ей сесть и переключает внимание на меня. — Ты своей женщине платишь, Яр.

Его голос звучит совсем укоризненно. Начинаю злиться.

— И за восхищение в глазах тоже платишь, — Дэн отпивает только что принесенный виски. — Это не считается. Твоя эскортница изобразит что угодно, что попросишь. И твой мозг это понимает. Сознанием ты заставляешь себя верить в ее искренность, но внутри ты знаешь правду. Поэтому все, что между тобой и Симоной — пластиковое и изначально пустое.

Тоже отпиваю виски. Вкусный напиток, но сейчас слишком горький. Дэн прав, и я знаю это. И это прямо бесит! Но Симона удобна. Она не названивает, не упрекает, не требует от меня ничего, кроме оплаты наших встреч. Не ревнует. Не отвлекает от хобби. И даже когда гостит у меня, не навязывается. Приятная в использовании кукла, незаметная, когда не нужна.

Я не сразу выбрал эскорт. Правда пытался строить обычные отношения.

Но с моей потребностью в адреналине, с необходимостью хотя бы раз в неделю выбираться летать на дельтаплане, заниматься виндсерфингом или прыгать с парашютом обычные девушки быстро сливаются. Больше, чем на раз такой активности, их не хватает.

А еще я работаю столько, что каждая из них начинала ныть, что ей не хватает моего внимания, а то и подозревать в левых связях.

Я перебирал эскортниц, пока не встретил Симону. Она удовлетворила все мои потребности, и я стал тем самым одиноким волком, которого уже знает Дэн.

— Да я запросто построю отношения с обычной девушкой, — сам знаю, что это бравада, но не хочу сдаваться. — Просто Симона выходит по-любому дешевле и удобнее.

Дэн посмеивается.

— А я думаю, ты сейчас врешь, и мне, и себе, — он качает головой. — Ты никогда не давал отношениям и шанса развиться.

— Ты плохо меня знаешь, Дэн, — продолжаю твердолобо стоять на своем.

— Проверим? — он хитро смотрит на меня, тиская сидящую на его коленях Илону одной рукой. Второй поднимает бокал. — Готов?

Зеркалю движение, наши стаканы со стеклянным звоном встречаются над столом.

— Как ты собираешься это проверить? — изгибаю бровь. — Хочешь, чтобы я, как и ты, завязал прямо отношения-отношения?

— Ага! — Дэн делает большой глоток и ставит недопитый стакан на стол. Подмигивает. — Предлагаю пари!

Сука! Это запрещенный прием, Дэн, так нечестно! Знает же, что с моим заболеванием я никогда от пари не откажусь. Манипулятор хренов.

Смотрю на него испепеляющим взглядом. Головой понимаю, что мне сейчас нужно сказать «нет» и спокойно закончить вечер без идиотских игр. Но от одной мысли, что я мог победить, но спасовал и не сделал этого, меня буквально корежит.

— Принимаю, — махом допиваю виски и с хлопком впечатываю в столешницу пустой стакан. Черт, меня это дико раззадорило. — Что за пари? На что играем?

Дэн аккуратно снимает Илону с колен, сажает рядом с собой на диванчик. Пододвигает ей коктейль. Она одаривает мужа томным взглядом и соблазнительно берёт в рот трубочку.

— Ты познакомишься с какой-нибудь девушкой тут…

— Это даже не смешно, Дэн! — гневно перебиваю его. — Ты что, меня держишь за подростка, который с бабой познакомиться не может?!

— Да подожди ты, — он машет рукой. — Я уверен, любая захочет рухнуть к тебе в объятия. Суть не в этом. Ставлю пять кусков баксов, что с обычной девушкой, не эскортницей, ты и месяца не выдержишь.

Осмысливаю услышанное. Пять тысяч долларов, конечно, вообще не деньги, но дело же не в сумме. Дэн берет на понт, что я не способен провстречаться с девушкой месяц, не платя ей. Прям задевает меня.

2.

Ивана

— Эй, красавица! — раздается сзади над ухом пьяный голос. — Классно двигаешься. Замутить не хочешь?

Не хочу. Как же они меня бесят! Может девушка прийти в ночной клуб одна и просто потанцевать? Просто. По-тан-це-вать.

Оборачиваюсь. Этому чмошнику лет двадцать пять, грузный, красномордый, с понурыми плечами и выступающим под серой футболкой брюшком. Какая-то гусеница на ножках.

— Нет, не интересно, — отвечаю, перекрикивая музыку.

Парень мотает головой, потрясая пропитанными потом курчавыми волосами, и тянет ко мне ручищи. Не успеваю отстраниться — он хватает за талию, притягивает к себе и наклоняется, пытаясь поцеловать. От него воняет перегаром. Отворачиваюсь и пытаюсь вырваться, но он слишком крепко держит.

Этот нахрапистый бухой боров вызывает лютое отвращение и тошноту. В душе поднимается паника, хотя головой понимаю, что тут, при свидетелях на танцполе не случится со мной ничего непоправимого. Упираюсь ему в грудь, но он сильнее. Больше меня раза в полтора.

— Отвали ты, мудак! — все еще пытаюсь вывернуться, но он как не слышит.

Может, и правда не услышал… Он вдруг перехватывает меня одной рукой за талию, второй вцепляется в плечо и тащит к выходу из клуба. Вот же утырок! Новая попытка вырваться не приносит результата.

Оглядываю людей у гардероба умоляющим взглядом, но все отводят глаза. Видимо, всё выглядит так, будто парень просто выводит на улицу свою девушку. Внезапно у нас на пути вырастает красивый шатен с очумительной фигурой. Засматриваюсь на раскачанную грудь и мощные бицепсы. Он весь прямо нарочито мужественный. На нем расстегнутая на три пуговицы белая сорочка и костюмные брюки. На ногах начищенные до блеска туфли. По виду, очень дорогие. Будто топ-менеджер спустился со своего офисного Олимпа и обратился в плейбоя, развлекающегося в злачном питерском местечке.

Бухой утырок останавливается и замирает в нерешительности.

— Девушку отпустил, — жестко и громко произносит незнакомец. Музыка здесь звучит приглушенно, и слова слышатся отчетливо. — Ты не заметил, она против?

— Моя девушка, мне похуй, — пьяный голос и перегар вызывают у меня очередной приступ отвращения.

За спиной моего внезапного спасителя собираются зеваки.

— Отпусти. Девушку, — очень недобро повторяет он с расстановкой.

Пьянь мотает головой. А Топ-менеджер вдруг с размаху бьет его в рожу. Бухой со стоном мгновенно отпускает меня, хватается за нос и не падает только за счет того, что тот удерживает его за футболку. Отпрянываю от дерущихся мужчин и уже вижу, как к ним приближается охрана. Посетители клуба делают вид, что не при делах.

— Что тут происходит? — басит один из бритоголовых амбалов в чёрной одежде.

— Все в порядке, — отвечает Топ-менеджер. У него безумно приятный глубокий голос. — Парень перебрал, поскользнулся и разбил нос. Он уже уходит.

Охрана кивает и, подхватив пострадавшего под локти, уводят к выходу. Топ-менеджер поворачивается ко мне.

— Ты в порядке? — спрашивает, приблизившись.

— Теперь, кажется, да, — меня все еще немного потряхивает.

И забрался же тот мудила сюда в субботу! Раньше голодные до девушек самцы не портили мне удовольствие. В этом клубе мне всегда нравилось, что для одиноких дам по субботам вход бесплатный, в то время, как для одиноких парней стоит в два раза дороже, чем если с парой. Это уменьшает количество желающих познакомиться.

— Выпьешь со мной? — спрашивает Топ-менеджер. — Я Яр.

О, стопэ, приятель. Похоже, мне пора сваливать из клуба от греха подальше.

— Предпочту не представляться, — отвечаю холодно. — Я не ищу знакомств.

Делаю шаг в сторону гардероба, но Яр заступает дорогу. Охранники уже ушли, зеваки сами собой рассосались, сейчас помощи ждать неоткуда. Черт!

— Слушай, ты красивый мужчина, обрати внимание на других, — показываю на танцпол, где танцует множество более красиво одетых девушек.

Сама я нарочно хожу в простых джинсах-скинни и обычной белой футболке. Симпатично, но сдержанно. Чтобы вообще не привлекать внимания.

— Все они только и ждут, чтобы к ним подвалил такой, как ты, и превратил их ночь в сказку.

Снова делаю шаг, пытаясь обойти Яра, но он преграждает мне путь, уперев руку в стену.

— Я не хочу подваливать к другим, как ты выражаешься, — в голосе мелькают укоризненные нотки. — С тобой хочу познакомиться. Другие не интересуют.

Вздыхаю. Только еще одного настойчивого мне не хватает. И хотя этот выглядит куда приятнее и даже в какой-то степени мне симпатичен, я не готова снова вляпываться в отношения. И уж тем более на одну ночь — потом на утро только гадливое ощущение и пустота в душе.

За спиной Яра вижу одного из амбалов-охранников. Это мой шанс! Он направляется к нам, а я пытаюсь потянуть время.

— Тогда у нас конфликт интересов, мужчина, — отвечаю, нарочито не используя имя. — Я принципиально не хочу ни с кем знакомиться.

— Действительно, конфликт, — Яр упирает руки в бока, со спины наверняка выглядит агрессивно.

В этот момент, как по заказу, охранник оказывается рядом.

— Простите, простите, можете мне помочь? — делаю резкий выпад и бросаюсь почти под ноги амбалу в черной одежде. Он переводит на меня цепкий взгляд. — Защитите меня, пожалуйста, этот мужчина ко мне пристает!

Делаю жалостливые глаза. Амбал смотрит на Яра. Тот выглядит агрессивно и недовольно, но не смотрит на охранника, вглядывается мне в глаза, да так, будто пытается прожечь насквозь.

— Оставь девушку в покое, — басит амбал, вставая между мной и Яром. — Иначе вылетишь из этого клуба.

Яр несколько мгновений, поджав губы, сверлит его полным ярости взглядом, а потом вскидывает руки в сдающемся жесте.

— Понял-принял, — отступает на шаг.

— Можете идти, девушка, — амбал оборачивается ко мне и кивает на гардероб.

Самое, блин, время! Дерганым шагом направляюсь туда, по пути вынимая из заднего кармана джинсов металлический с выбитыми на нем золотыми цифрами номерок.

3. 

Ярослав

Поверить не могу! Меня отшила девчонка! Впервые в жизни! В голове не укладывается. «Все однажды бывает в первый раз», — гнусавит один внутренний голос. Другой ехидно вторит: «Добро пожаловать в клуб».

Смотрю вслед удаляющейся худощавой фигурке. Сучка. Все при ней, отличная задница. И грудь маленькая, как я люблю. Простая белая футболка облепляет тело, подчеркивает узкую талию. Девчонка, которая сбежала. Ощущение фиаско затапливает сознание настолько, что кулаки сжимаются сами. Я в ярости. И ладно бы просто какая-то девка отшила, тоже неприятно, но не смертельно. А эту выбрал Дэн, и я проиграл пари.

Девчонка быстро надевает простенький пуховик невнятного черно-коричневого цвета и, цокая каблуками ботильонов, скрывается за распашной дверью в клуб. Охранник наконец оставляет меня в покое и уходит. Первая мысль — рвануть за незнакомкой, которая даже имени не назвала, но я ее отметаю. Так унижаться? Ни за что. В конце концов, пока я могу не сообщать Дэну, что она меня отшила. Скажу, номер дала. Позже признаю поражение, свалю на нее, мол, у нее парень есть, а я ведь такой чистенький, хороший, пары не разбиваю.

Успокаиваюсь усилием воли, разжимаю кулаки и поднимаюсь обратно в ложу. Дэн встречает меня светлым взглядом:

— Ты отбил свою принцессу у того пьяного огра? — спрашивает с издевкой.

— Отбил и телефон взял, — бурчу под нос, забирая со стола телефон, заодно демонстрирую другу уже припухшие костяшки на руке. — Я устал, Дэн, и поеду домой. В следующий раз я угощаю.

Он протягивает руку, и я пожимаю ее, затем наклоняюсь и целую нежно пахнущую и уже подставленную поцелую щеку Илоны. Она машет мне наманикюренными пальчиками. Конфетка, а не женщина. Но она — женщина Дэна, и как сексуальный объект я ее не воспринимаю.

Забираю из гардероба демисезонную кожаную куртку, нашариваю в кармане сигареты и, выйдя на по-весеннему прохладную, ночную улицу, с удовольствием закуриваю. Я редко это делаю. Но сейчас — самое время.

Вызываю с телефона такси, затем пишу Симоне, чтобы приехала через час. Адреналиновая встряска дала свои плоды, я хочу кого-нибудь трахнуть. Просто чтобы сбросить напряжение.

***

Раздается мелодичный звонок в дверь. Я уже успел принять душ и в одном полотенце, повязанном на бедра, иду открывать. На пороге Симона, как я и заказывал. В коротеньком меховом полушубке и обтягивающей юбке, по длине больше напоминающей пояс. На ногах высокие глянцевые сапоги.

Она переступает порог, стягивает с плеча черную сумочку Дольче и Габбана, кладет руку мне на щеку. Склоняет голову на бок и с улыбкой произносит:

— Привет, малыш, я скучала, — пробегается по моей щетине ноготками и тянется за поцелуем.

Движения плавные, грациозные, как у кошки. Нежно касается моих губ своими. А я… ничего не чувствую. Не отвечаю на поцелуй. Даже между ног не шевелится. В памяти всплывает только сбежавшая девчонка. Она и ростом с Симону, и по фигуре очень похожа. Только у моей эскортницы сиськи больше, силиконовые.

Отстраняюсь и жестом зову Симону за собой. Прохожу в гостиную и, развязав полотенце, усаживаюсь на диван. Киваю ей на спящий член.

Симона сбрасывает полушубок на соседнее кресло, остается в блестящем топе без бретелек, который поднимает ее грудь так, что из-под кромки едва ореолы сосков не выглядывают. Она делает пару шагов ко мне, останавливается между ног и опускается на колени. Берет член в руку, делает несколько движений вверх-вниз, затем обхватывает его губами, погружает в рот до самого горла. Симона — мастерица минета, как и многие эскортницы. Их работа обязывает.

Она принимается сосать мне. Делает это старательно, и член начинает вставать, но это происходит чисто механически. Я не испытываю влечения к ней. Черт. Как будто жуешь безвкусную жвачку. Противно.

За плечо останавливаю Симону.

— Все, хватит, — цежу сквозь зубы, когда она поднимает на меня глаза.

— Что случилось, милый? — кукольно сочувствующим голосом произносит она, вытирая уголки губ. — Что я не так сделала? Хочешь массаж?

Смотрю в ее глаза, вижу подобострастный взгляд и вспоминаю, как на меня смотрела девчонка в клубе. Как дикая кошка. Непокорно. Дерзко. Независимо!

Становится гадко.

— Уходи, Симона, — выдавливаю глухо и снова повязываю полотенце.

— Яра, я только приехала, — чуть более обиженно произносит Симона. — Я что, зря ночью через весь город к тебе рванула?

— Деньги переведу на карту. Пошла вон, — повышаю голос. — Сейчас, Симона. Я не шучу!

В ее глазах появляется страх. Она поспешно хватает шубку и бежит к двери. Там шуршит сапогами, затем слышу, как захлопывается за ней дверь. Черт. Эта незнакомка в клубе точно приворожила. Как ее теперь искать?

Наливаю себе еще выпить. Виски, чтобы не мешать. Залпом опрокидываю грамм пятьдесят и иду в душ. Утро вечера мудренее. В конце концов, я всегда могу обратиться к Дэну, ее личико засветилось на камерах, а для меня этого будет достаточно, чтобы выяснить про нее все, что есть в интернете. Не зря же на меня работает целый штат первоклассных айтишников.

***

— Ты чего в такую рань звонишь? — в трубке слышу заспанный голос Дэна.

Не так уж и рано, одиннадцать. Наверняка они с Илоной сидели в клубе до утра.

— Дело к тебе есть, — произношу сосредоточенным голосом. — Дай доступ к облаку, где у тебя записи с видеокамер, пожалуйста?

В трубке раздается шуршание. Я прямо вижу, как Дэн выползает из своего траходрома, ласково укрывая спящую Илону пушистым одеялом, и надевает тонкий шелковый халат.

— А тебе зачем? — снова в трубке звучит его голос. — Девушку потерял?

Последние слова сквозят насмешливой издевкой.

— Не потерял, — отвечаю с досадой. — Просто хочу выяснить про нее побольше перед первым свиданием.

Дэн наконец соглашается и прямо в эфире отправляет мне сообщением логин и пароль к FTP-серверу. Шикарно. Сердечно поблагодарив, отрубаю звонок и сразу сажусь за компьютер.

4. 

Ивана

Сижу на диванчике в холле компании «Ярд-Софт», куда пришла на собеседование по преддипломной практике. Нервничаю капитально, тереблю пуговицу на рукаве белой рубашки. Постукиваю по мягкому ковролину носком ботильона на шпильке. Офис-менеджер, назвавшаяся Тасей, обещала сообщить, когда руководитель разработки соизволит меня принять.

— Виктор Михайлович освободился, Ивана, — Тася делает мне приглашающий жест. — Ваша беседа пройдет в конференц-зале, прошу за мной.

Она идет на шаг впереди меня, виляя округлыми бедрами, плотно обтянутыми серой юбкой. приводит меня в просторную комнату с панорамными окнами. По центру стоит длинный узкий стол, окруженный стульями со всех сторон. На одной стороне по центру лежит мое распечатанное резюме, на другой пустой лист бумаги и ручка. Сажусь туда. Видимо, дадут какое-то практическое задание.

Тася приветливо улыбается мне и выходит. Притворяет за собой дверь. Сижу как на иголках, тереблю ручку, не в силах успокоиться. Мне кровь из носу нужно пройти это интервью. Если не попаду на преддипломную практику сюда, уже никуда не успею. Времени до госов месяц и неделя. У нас, в Бонче, с этим строго, не сдал преддипломную практику — отчислен. И дело с концом.

От одной мысли об отчислении у меня больно сжимается сердце. Выгрызть себе бюджетное место, проучиться пять лет и вылететь из-за какой-то практики — это будет слишком жестокий удар судьбы!

Встаю, прохожусь к окну. Десятый этаж, внизу на проспекте ездят игрушечные машинки и снуют пешеходы-точки. Одергиваю рубашку, подгибаю ноги, оглядывая брюки сзади — весенние лужи не оставили капель. Стрелки, вчера старательно заглаженные, по-прежнему острые. Я выгляжу по-офисному хорошо.

Усаживаюсь обратно. Спина и ладони начинают потеть. Где же этот Виктор Михайлович? Почему так долго нет? Вдруг на то и рассчет, что я сбегу не дождавшись?

Наконец-то дверь в конференц-зал открывается, и входит высокий худощавый мужчина субтильного сложения в плоских очках, розовой рубашке и графитовых слагсах. Небольшие залысины над висками делают его и так вытянутое лицо совсем длинным. Кожа бледная, но пышет здоровьем.

Он улыбается мне красивой дежурной улыбкой, усаживается напротив, где лежит мое резюме, быстро пробегает его глазами и поднимает на меня цепкий взгляд:

— Какое интересное имя, Ивана, — заходит с комплимента. — Вы к нам на преддипломную практику?

— Да, Виктор Михайлович, — подхватываю как бы на лету. — Мы общались по телефону. Вы назначили собеседование…

— Можете не пересказывать мне мои действия, — он обрывает меня на полуслове и снова вчитывается в резюме. Умолкаю. — У вас неплохие знания во фронтЕ. Технологический стек нам подходит. Скажите, вы были на интервью в других компаниях?

— Да, в «Тарс» была, — признаюсь с долей стыда. — Они меня не взяли.

В глазах Виктора Михайловича вспыхивает огонек не то радости, не то предвкушения.

— Что ж так? — спрашивает, карикатурно выпячивая нижнюю губу.

— По стеку как раз не подошла, они искали фронт- и бэкэндера одновременно, а я чистый фронт.

— Понятно, «Тарс» вообще славится своими ханжескими замашками, — бормочет себе под нос Виктор Михайлович, затем упирает в меня внимательный взгляд. — Я Виктор Кравченко, руководитель всей разработки компании «Ярд-Софт». Практику вы будете проходить непосредственно под моим началом, и куратором по ней тоже буду выступать я. Всего в нашей компании…

Он принимается рассказывать мне о будущем работодателе. Изображаю интерес и время от времени киваю, хотя мне вообще не нужно знать, что в департаменте разработки работают более пятисот сотрудников, что офис занимает семь этажей в этом бизнес-центре, и тому подобную административную муру.

Закончив с презентацией компании, Виктор Михайлович переходит к вопросам. Спрашивает по технологиям, выясняет, какой у меня дипломный проект — веб-мессенджер, кстати, полностью укладывающийся в профиль интересов Ярд-софт.

Наконец вопросы подходят к концу, Виктор Михайлович берет со стола мое резюме, распечатанное на нескольких офисных листах, постукивает краем о столешницу, выравнивая их.

— Скажите, Виктор Михайлович, когда вы мне сообщите свое решение? — робко спрашиваю, пока он не ушел.

— А… Вы меня, похоже, плохо слушали! — он хищно улыбается. — Вы уже приняты! Работать начнете с завтрашнего дня. Тася проводит вас в отдел кадров, там девушка Наталия все вам расскажет.

Оторопело киваю, ощущая, как внутри сходит лавина радости вперемешку с неверием. Вот так просто? Уже принята? Не может быть! Не могу поверить. Я никогда не была везучей. Напротив — собирала все неприятности, которые только могла, а тут удача вдруг мне улыбается? В душу закрадывается холодок тревоги, но я его гоню.

Виктор Михайлович встает из-за стола и кивает мне на дверь, мол, пойдем. Мне немного неловко после его хищной улыбки и вообще от манеры общения, но, думаю, это только кажется. Он просто человек такой, неформальный в чем-то. Особенно, если судить по одежде.

Внезапно дверь в конференц-зал открывается. Я поворачиваю голову на звук и замираю. Воздух не проходит в легкие. Моргаю, не веря в увиденное, а мозг исступленно придумывает, как такое могло случиться.

В конференц-зал входит Яр. Тот самый накачанный шатен из клуба, на которого я пожаловалась охране и от которого сбежала. Одет по-рабочему сдержанно — серая водолазка и графитовые костюмные брюки. Он смотрит на меня пронзительным злорадным взглядом. Как настоящий хищник, загнавший жертву.

Подбираюсь и холодею. Становится страшно, что он сейчас в отместку мне трудоустройство завернет.

— Вот ты где! — переключает внимание на моего интервьюера. — Я тебя ищу, а у тебя интервью?

Спрашивает, как ни в чем не бывало и делает вид, что не узнал меня.

— Да, Яр, девушка на преддипломную практику, — отвечает Виктор Михайлович, выпятив грудь. — Я думаю, ей у нас понравится.

Смотрю то на одного, то на другого. Они явно давно работают вместе и понимают друг друга с полуслова. Хотя мой непосредственный начальник держится с ним сдержанно, как подчиненный.

5. 

Ярослав

Я потратил все воскресенье, пытаясь найти информацию по сбежавшей из клуба девице, но не смог нарыть почти ничего. Профиль ВК — мертвый, на нем никаких контактов, аватарка — какой-то чмошный робот, имя явно не ее, местоположения не заполнены.

Говорят, в интернете можно найти все. На самом деле, нет. Там только то, что туда было хотя бы раз добавлено. А эта загадочная безымянная как будто вообще сетью не пользуется или делает это по большей части анонимно.

Я уже отчаялся ее найти и придумывал, как буду объяснять проигрыш Дэну — и себе, — как вдруг она сама является ко мне на порог. Да еще и с протянутой рукой.

Я всегда знал, что до нельзя удачлив. Как говорила мама, удача вперед меня родилась. Но чтобы настолько… Небеса приготовили мне лучший из возможных подарков!

Девчонка заметно бледнеет, видя меня. Еще бы, оклеветала меня перед охраной, выставила в дурном свете, сбежала, на прощанье лишь хвостиком махнула.

В душе поднимается волна едкой радости — теперь-то не уйдет, если работа нужна.

Перебрасываюсь парой ничего не значащих фраз с Виктором, начальником всей моей разработки, затем требую девицу к себе в кабинет, прихватываю резюме. Что ж, потолкуем, Ивана Любич.

Мы выходим из конференц-зала и по длинному коридору доходим до моего кабинета. Открываю Иване дверь и захожу следом. Она боязливо оглядывается по сторонам — минималистичный интерьер, здесь нет ничего лишнего, хотя ее глазу наверняка есть за что зацепиться. Пусть посмотрит.

Обхожу свой рабочий стол — стеклянный на хромированных ножках, — усаживаюсь в крутящийся кожаный стул, жестом указываю Иване присесть с другой стороны. Бросаю резюме на столешницу. В принципе, оно мне пока не нужно — ее имя я узнал.

— Вот так встреча! — стараюсь сказать ровно, но злорадство просачивается в голос. — Не удалось удрать, да?

— Похоже, не удалось, — она отвечает глухо, усаживается поудобнее, закидывает ногу на ногу. — И что теперь?

В голосе сквозят дерзкие нотки.

Сегодня она выглядит не так, как в клубе. Такая же красивая, но строже — белая рубашка и прямые брюки со стрелками делают ее похожей на училку английского. Плоских очков в темной оправе не хватает для полного комплекта. Но все равно чертовски соблазнительная. Пухлые, четко очерченные губы, большие карие глаза с кошачьим разрезом и пушистыми ресницами, аккуратный чуть вздернутый носик.

Любуюсь на нее несколько мгновений, потом все же отвечаю.

— Теперь? — придаю голосу добродушного звучания и растягиваю на лице улыбку. — Предложу тебе продолжить знакомство. Это так удивительно?

— А если я откажусь? — Ивана не кокетничает, говорит отрывисто. — В трудоустройстве откажешь?

Скрещиваю руки на груди. Ее упертость мне не нравится, но я пока хочу поговорить мягко, не ставя условий.

— Ты мне нравишься, Ивана, — начинаю вкрадчиво. — Классная яркая девчонка. Можешь считать, что я — мужчина, который просто решил с тобой познакомиться. Разве это плохо?

— Не плохо, — она выпрямляет спину и расправляет плечи. — И ты мне тоже нравишься…

— Тогда что? — не выдерживаю, перебиваю.

— Просто не хочу, Яр, — она упирает в меня прямой бесстрастный взгляд. — Такое объяснение подходит?

— Не понимаю, — усмехаюсь.

Эта Ивана первая, кто мне вот так просто отказывает. Странно вдруг чувствовать себя беспомощным. Серьезно смотрю на нее и спрашиваю грубее:

— Ты чего такая борзая?

Она упирает в меня полный досады взгляд.

— Яр, — произносит устало, склонив голову набок. — Я тебе все сказала еще в клубе. Спасибо, конечно, что спас меня от того упыря, но… Пойми, я не ищу ни отношений, ни интрижек, ни перепихона на один раз.

Она умолкает. Отводит взгляд.

Непробиваемая.

Раздражает.

Наверное, потому, что мне еще не попадались настолько упертые девушки. Я привык, что за деньги они делают все, что я хочу. Без возражений. Да даже без денег, с моим обаянием любая быстро сдавалась и падала в мои объятия. Но Ивана, похоже, не «любая». К ней, видите ли, подход нужен.

Будет тебе подход, засранка! Ты сама напросилась!

Наклоняюсь над столом и упираю в него локти. Медленно переплетаю пальцы. Ловлю прямой, спокойный взгляд Иваны. Черт, в ней все классное, даже имя! Одергиваю себя. Собраться. Или я ее продавлю, или пари я проиграл. Выбора, можно сказать, нет.

— Тебе очень нужна работа? — спрашиваю с нажимом. — Или что у тебя там, практика?

Ивана замирает. Красивые брови заламывают морщинку на лбу. Но сама она бледнеет. На щеках на мгновение проступает тонкая сеть фиолетовых сосудиков. Будто одновременно сердится и боится.

— Очень, — цедит сквозь зубы и сверлит меня цепким взглядом.

Выглядит, как насупившаяся птичка.

— Тогда у тебя нет выбора, красавица, — картинно хлопаю в ладоши и откидываюсь в кресле. — Видишь ли, какое дело. Я уже сказал, что ты мне нравишься, но кроме этого, есть еще кое-что. Я заключил пари с другом, что провстречаюсь с девушкой месяц, и она не сбежит раньше. Друг указал на тебя, и ты, хочешь-не хочешь, будешь делать вид, что мы встречаемся. Это ясно?

Смотрю на нее исподлобья, жду реакции.

Ее глаза округляются. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, потом закрывает, глубоко вдыхает носом, медленно выдыхает. Взгляд становится откровенно злобным.

— Больной извращенец! — выплевывает едко. — И сколько мне притворяться?

— Месяц! Ты слышишь плохо? — повышаю голос.

Терпеть не могу тупость.

— Месяц?! — выкрикивает она. — Да вы рехнулись там оба! Нет уж, я пас!

Она встает и направляется к двери.

— На место села! — приказываю с металлом в голосе.

Ивана не останавливается. Тянется к ручке двери. Вот же заноза в заднице! К ее сожалению, мне есть чем поубавить ее пыл.

— Если сейчас выйдешь, — бросаю ей вдогонку. — Попрощайся с практикой. Я сделаю так, что тебя отчислят!

6.

Ивана

Замираю, так и не дотронувшись до ручки. По позвоночнику стекает холод. Нашел, чем меня припугнуть.

— Я другую компанию найду, — твердо отвечаю не оборачиваясь, хотя и не уверена в этом.

— Не поможет, Ивана, — голос Яра звучит самодовольно, в нем слышится улыбка. — Мой отец дружит с Русланом Кирченко. Знаешь, кто это?

Знаю. Это ректор Бонча.

От возмущения начинает мутить. Слова Яра звучат слишком правдоподобно, чтобы не поверить в угрозу. Он айтишник, открывший большую компанию, наверняка потомственный, так что его отец и правда может дружить с ректором моего универа.

— Ты не станешь, — закусываю щеку и рассматриваю стеклянную мутно-серую дверь его кабинета.

— Запросто! Не веришь? — прилетает в спину. — Мне нужно сделать всего один звонок, и ты со свистом вылетишь из универа! Готова рискнуть?

Грустно усмехаюсь.

— Ты подлый, Яр, — голос по-змеиному шипит. — А строил из себя джентльмена…

— Не подлый, а деловой, — он отвечает холодным тоном и, судя по звукам, встает из-за стола. — Всегда добиваюсь своего.

Слышу шаги.

Приближается.

Сердце пускается вскачь.

Чувствую себя в западне. Внутри все переворачивается от одной лишь мысли, что мне придется участвовать в какой-то похабной игре в отношения. Но на другой чаше весов отчисление и крах всех планов и мечтаний. Безвыходная ситуация.

Ощущаю руки Яра на своих плечах. Он разворачивает меня к себе лицом. Ноги деревянные и едва слушаются. Внутри поднимается волна протеста. Если подниму на него взгляд, плюну в самодовольную рожу.

— Готова к отчислению, Ивана? — Яр сам проникновенно заглядывает в глаза и растягивает губы в улыбку.

Говорит надменно и властно, как хозяин положения. Стискиваю челюсти. Злость застилает сознание. Отчисление — самое страшное, что я сейчас могу себе представить, кроме смерти, наверное. Прахом пойдут все усилия, которые я приложила, и через что прошла, чтобы доучиться до последнего курса.

— Не готова, — выдавливаю едко.

Яр припер меня к стенке и размазал по ней. Плечи норовят опуститься, но я через силу держу спину прямо. Не хочу показывать слабость!

Душу затапливает досада. Я-то думала, мне улыбнулась удача. Ага! Два раза! Нет у меня удачи. Никогда не было. Все, чего я добилась, досталось мне потом и кровью. Ни разу в жизни не везло. И вот, очередное подтверждение. Место, которое должно спасти меня от отчисления, оказалось жестокой западней. Я капитально встряла.

— Спать с собой заставишь? — спрашиваю с ядовитой досадой.

Почти уверена, что ответ будет утвердительным.

Внутри плещется ярость, которую нельзя выпускать. Что бы он сейчас ни сказал, мне придется согласиться.

При других обстоятельствах я бы сочла Яра красивым. Даже очень. Он обаятельный и сексуальный. В глубине души я подозреваю, что с ним в постели будет приятно, но я боюсь снова привязаться. Мне хватило недавних отношений с Серегой, который меня недавно бросил. Не хочется вступать ни в какую связь. И уж тем более по принуждению.

В желудке тошнотой булькает протест, но головой я понимаю, что этот индюк плотно держит меня на крючке.

— Сядь, Ивана, — приказывает Яр и отправляется обратно на свое место. — Обсудим условия.

Звучит так, будто он настроен на конструктивный разговор, но по факту я сейчас, скорее всего, просто услышу ряд ультиматумов. Усаживаюсь на стул с другой стороны его стола. Не смотрю в глаза. Не хочу. Противно видеть его самодовольную лощеную физиономию.

— Итак, — начинает Яр. — Мне нужно, чтобы ты сопровождала меня на встречах с моими друзьями и вела себя, как моя девушка.

Он умолкает, ждет несколько мгновений, и я слышу постукивание пальцами по стеклу столешницы.

— Ивана, посмотри на меня, — в голосе все так же звучит холодный металл. Хех, за красивым фасадом, оказывается, скрывается тот еще сатрап. Поднимаю взгляд. — Ты поняла, что я сказал?

— Изображать твою девушку надо будет, — огрызаюсь, — пока ничего сложного.

Кивает. Сверлит меня недоверчивым взглядом.

— Это должно выглядеть натурально, ты понимаешь? — тычет в меня пальцем. — Сфальшивишь — вылетишь из универа, это ясно?

Давит. Его напор прямо физически меня подавляет. И снова звучит эта угроза. Злость вспыхивает мгновенно.

— Да поняла я уже, что у тебя руки длинные, и ты меня будущего лишишь на раз-два, — повышаю голос. — Ничего не скажешь, прямо герой моих снов! Можешь не повторять свою угрозу. Я отлично ее уяснила!

Взгляд Яра становится тяжелым, черты красивого лица заостряются. Брови сходятся у переносицы, и на челюсти появляются желваки.

— Во-первых, я буду повторять ее столько, сколько захочу, — цедит по словам. — Во-вторых, вот тебе новое условие — ты не указываешь мне, что делать. Уяснила?

Киваю.

— Я не слышу, Ивана! — он мягко опускает сжатый кулак на стекло столешницы.

Сжимаюсь. Яр раскрывается все больше и начинает меня пугать. Лучше бы он просто стукнул по столу. А так будто он только что усилием воли сдержал внутри лютого зверя.

— Когда я задаю вопрос, я желаю услышать ответ, — сурово добавляет Яр. — Считай это еще одним условием.

Руки сжимаются в кулаки. Вот же козел! Уму непостижимо! Шаг влево, шаг вправо и… отчисление. Яр из привлекательного мужчины стремительно превращается в жестокого тирана, который будет играться мной, как ему заблагорассудится.

Сглатываю ком в горле.

— Уяснила, Яр, — цежу сквозь зубы, злобно глядя ему в глаза.

— От тебя требуется лишь создать видимость отношений. Мы должны выглядеть как пара влюбленных, — продолжает он. — Со всеми вытекающими. Поцелуи там, объятия, шуточки.

— Ага, легко изображать влюбленность, когда за любую ошибку ты угрожаешь отобрать самое ценное, что у меня есть, — заявляю с досадой в голосе и все-таки отворачиваюсь.

— А ты постарайся, Ивана! — скрипит Яр. — Это в твоих интересах. Считай, что это и есть практика, которую тебе надо пройти. И от того, как ты это сделаешь, будет зависеть, допустят тебя до госов или нет.

7. 

Ярослав

Ивана вскидывает на меня влажный взгляд. Глаза круглые и огромные.

— Тест… драйв? — переспрашивает шокированным голосом. Снова кожа на нежном личике бледнеет почти до прозрачной, а взгляд колет дерзостью. — Что ты хочешь протестировать?

— Тебя, естественно, — отвечаю с рокотливыми нотками и плотоядно улыбаюсь.

Маню ее пальцем. Она явно нехотя поднимается и направляется ко мне, но выглядит мрачно. Как на похоронах, черт! С такой девкой я пари не выиграю.

Ивана подходит и останавливается напротив меня. Смотрит в пол. Становится противно. Прибегнуть к шантажу казалось удобным способом решения проблемы, и где-то в душе я даже испытал удовольствие от такой сильной власти над женщиной, но видеть Ивану такой противно.

— Ивана, я уже говорил, — добавляю голосу суровости, — я хочу видеть твои глаза.

Поднимает взгляд. Испепеляющий. Кажется, она меня ненавидит сейчас всей душой.

— Ты чего, решила, что я тебя тут трахну, что ли? — усмехаюсь. — У меня хватает секса. Ты мне нужна не за этим, забыла?

Ивана не мигая смотрит на меня, очевидно, пытаясь справиться с когнитивным диссонансом. Что же, пусть привыкает, со мной у нее их будет много.

— Слушай сюда, — поднимаюсь и подхожу вплотную. — Девица, которая на меня волком смотрит, не подойдет на роль моей избранницы, — произношу с нажимом. — Тебе придется натурально сыграть, что я тебе нравлюсь. Нравлюсь. Поняла? А с таким лицом, как у тебя сейчас, только покойников хоронить.

Я на голову выше и нависаю над ней. В глазах Иваны появляется страх. Все же я крепко подцепил ее угрозой отчисления.

— Ты меня пугаешь, — отвечает осторожно.

Изгибаю бровь, ожидая конкретики, и она продолжает:

— Хотя бы тем, что можешь отобрать у меня шанс получить диплом. А еще… — она бегло оглядывает меня с ног до головы. — Что я тебе сделаю, если ты правда решишь меня изнасиловать?

Вот как. Этот ее страх вкупе с тем, что я видел и слышал в клубе, вырисовывает картину жуткого недоверия к мужчинам. Ивана заранее уверена, что я причиню ей вред. Конечно, шантаж тоже не прибавляет мне очков, но тут что-то большее. Что же с ней такого случилось, что она настолько растеряла веру в мужчин?

— Выкини этот бред из головы, — бросаю нарочито отрывисто. — У нас с тобой уговор. Через месяц свободна. Но этот месяц я хочу, чтобы ты мне улыбалась, ласково целовала меня, обнимала, смеялась над моими шутками и так далее. Это ясно?

Ивана делает глазами зигзаг по комнате, явно взвешивая свои возможности, а потом смотрит на меня с мольбой.

— Яр, прости, конечно, что я тебе сейчас возражу, но… — ее голос звучит уже больше подавленно, чем дерзко. Знатно я ее напугал отчислением, черт. — Я тебя не знаю совсем. Я не эскортница, которые умеют изображать любые эмоции по заказу. Я просто не могу разыграть симпатию к тебе по щелчку пальцев.

Воспоминания о Симоне вихрем проносятся в голове. Как я ночью выставил ее, именно потому что она отыгрывала эмоции, которые я ожидал увидеть. Становится совестно, что я об колено ломаю ту, которая не хочет ничего изображать. Но мне слишком нужно выиграть пари у Дэна. Так что…

— Давай сделаем так, — усаживаюсь в кресло, закидываю ногу на ногу. Миролюбиво поднимаю уголки губ. — Ты сейчас пойдешь в отдел кадров и оформишься. Всё, как тебе Виктор сказал. И через два часа я жду тебя здесь. Мы поедем в ресторан, и ты поужинаешь со мной.

— Зачем? — Ивана хлопает обворожительными ресницами. Вижу, что искренне не понимает.

— Узнаешь меня получше, — подмигиваю. — Вдруг я не настолько страшный, каким тебе показался?

Ивана кивает. Подчиняется, хотя по глазам вижу, что все еще злится. Что же, это ее проблемы.

— Иди, — киваю ей на дверь и добавляю рокотливым тоном. — Жду через два часа. Не опаздывай.

Она снова кивает и направляется к двери. Смотрю ей вслед. Походка огонь. Сочится женственностью. И задница соблазнительная.

Я ей солгал. Я бы не отказался ее трахнуть, разве что не тут.

Хотя с ней до этого вряд ли скоро дойдет. Насиловать ее я точно не буду.

Да и вряд ли позвоню Руслану Кирченко. Это даже для меня слишком низко, но в правдоподобность угрозы Ивана поверила. Она дерзкая, так что ей придется сильно перестроиться под новые правила жизни.

Из мыслей меня выдергивает пришедший Виктор. Жестом приглашаю его присесть.

— Ну чего, как тебе девочка? — спрашивает он, усаживаясь напротив моего стола и кивает на так и лежащее на нем резюме Иваны. — Я бы ее запросто взял, если бы ты не захотел сам ее прособеседовать. Тебя в ней что-то смутило?

Собираю отпечатанные листы со стола и протягиваю Виктору. Формально она будет работать под его началом.

— Ничего особенного, — бужу компьютер, шевеля мышку. — Просто захотелось побеседовать лично.

Взгляд Виктора становится маслянистым. Тоже отметил, что Ивана ничего.

— Так ты ее взял? — нетерпеливо спрашивает он. Точно, глаз на нее положил!

— Взял, — отвечаю серьезно, намекая, чтобы не раскатывал губу. — Она будет работать по своему графику. Ее работу курировать буду я.

Виктор кивает, хотя выглядит удивленным.

— Ты не согласен? — заглядываю ему в глаза. Качает головой. — Ну, раз с этим решили, расскажи мне, как дела с проектом Тим-Сити.

Я легко перевожу разговор в рабочую плоскость. Важный крупный проект, который близится к завершению. Держу руку на пульсе. Виктор — отличный программист с огромным опытом и не менее хороший управленец. Поэтому я и делегировал ему контроль всей нашей разработки.

Мы беседуем о том о сем, время от времени переходя на сторонние темы. Время пролетает быстро. К концу беседы я получаю от Виктора отчеты по всем нашим проектам. Картина меня полностью удовлетворяет. Даже удивительно, что все идет так гладко.

— Ты видел тендер на софт для дронов? — спрашиваю напоследок. — Думаю, мы туда впишемся.

— Рискованно, Яр, — Виктор качает головой. — Времени мало. Софтину не напишем, а если и справимся, не успеем оттестировать. Не стоит туда соваться. В лучшем случае очки потеряем. В худшем — на бабки попадем.

8. 

Ивана

Качаю головой. Знаю, что Яру это не понравится, но, пока приятная пышечка Наталия из отдела кадров меня оформляла, я успела немного подумать, и теперь мне есть что сказать.

— Что еще, Ивана? — сурово спрашивает он, опираясь бедрами о стол.

Сводит брови к переносице, смотрит исподлобья.

— Я приняла твои условия, но у меня есть свои, — произношу твердо, хотя самой страшно до чертиков.

Яр поднимает голову и ухмыляется.

— Как я посмотрю, тебе палец в рот не клади, да? — его голос снова звучит самодовольно. — Валяй, я слушаю.

Как великодушно! Нахал.

— Ничего невыполнимого, Яр, — говорю тихо и внятно. — Я хорошо уяснила цену провала всей этой авантюры. Но это, как я поняла, и тебе тоже важно…

— Ближе к делу, — с рыком перебивает он и демонстративно смотрит на дорогие блестящие часы. — Чего ты хочешь? Больше денег?

Вот же грубиян! Ярость вспыхивает вмиг. Застилает глаза.

— Я не проститутка, чтобы торговаться! — голос срывается на крик. — Доплачивать будешь шлюхам!

Нет, он просто невыносимый тип! Меня трясет. Не хочу тут находиться. Резко разворачиваюсь, направляюсь к двери и даже открываю ее, чтобы уйти, но Яр в два прыжка оказывается рядом и захлопывает створку.

— Я останавливаю тебя последний раз, Ивана! — скрежещет сквозь зубы. — Еще раз вздумаешь уйти, прощайся с универом.

У меня дар речи пропадает от такой наглости.

— Ты меня оскорбляешь, а я терпеть должна?! — меня переполняет гнев. — Знаешь, изображать твою девушку — это одно, а позволять вытирать о себя ноги — совсем другое. Так вот я про первое.

По глазам вижу, что Яр со мной согласен, сам чувствует, что перегнул, но вряд ли признает это. Слишком гордый.

— Хорошо, — произносит сдержанно. — Давай по новой. Какое твое условие?

Я прекрасно понимаю, что он держит меня за горло и деваться мне некуда, но все еще хочу сохранить свои границы. Ему ничто не помешает их преступить и сломать, поэтому попытаюсь договориться на берегу.

— Не обращайся со мной, будто я твоя собственность. Это не так. Я хочу, чтобы ты относился ко мне с уважением, — выравниваю тон, прибавляю голосу деловитости. — Мы партнеры и будем на равных.

Яр одаривает меня удивленным взглядом. Молча подходит к узкому пристенному шкафу, вынимает из него черное кашемировое пальто и отворяет мне дверь. Интересно, разговор закончен? Или отложен? Что думает этот напыщенный нахал?

— Уважение — вещь, которая не берется с потолка, Ивана, — назидательно произносит Яр, поравнявшись со мной в длинном коридоре к лифту. На ходу надевает пальто. — Идем, нам на минус второй этаж.

Яр, похоже, верен своему решению пригласить меня в ресторан.

— Хочешь сказать, уважение надо заслужить? — останавливаюсь у шкафа, в который Тася предложила мне повесить верхнюю одежду.

Стоит мне снять куртку с вешалки, Яр мягко, но настойчиво забирает ее у меня и… помогает одеться. Поразительно, как в нем уживается беспринципный наглец и галантный джентльмен.

Мы выходим из офиса компании «Ярд-Софт» и подходим к лифту на этаже.

— Завоевать, а не заслужить. Это разные вещи, — он жмет на кнопку вызова. Ее пластиковая окантовка загорается красным. — Но не бери в голову. Просто считай, что я тебя услышал. Уважать тебя мне пока не за что, но я постараюсь себя вести ровнее.

Последнее произносит с улыбкой в голосе. Хочется верить.

Не смотрю на него — все еще слишком зла. Бездумно скольжу взглядом по бесформенному пятну своего отражения в почти матовой серебристой глади лифтовых дверей. Вскоре они разъезжаются в стороны, и мы заходим в кабину.

Сейчас, в замкнутом пространстве и в относительном спокойствии вдруг ощущаю запах парфюма Яра. Вкусный и свежий, пахнущий морем и отдающий нотками хвои. Смотрю на отражение в зеркале — этот пижон красивый до безобразия, от него балдежно пахнет, у него шикарный низкий голос. Мечта, а не мужчина, но хам, каких поискать. Это даже не удивляет. Я всегда считала, чем красивее мужчина, тем больше внутри у него всякого нехорошего. И в Яре дерьма предостаточно.

В паркинге он подводит меня к низкой спортивной тачке с откидным верхом. Желтая, яркая, со спойлером. Любуюсь на неё, как на произведение искусства. Яр пикает сигнализацией.

— Прокатить с ветерком? — спрашивает, открывая мне пассажирскую дверь и подает руку.

Снова поражаюсь галантности, которая кажется неуместной в человеке, способном на грязный шантаж. Берусь за его ладонь — она прямо обжигающая и мягкая, ухоженная — и опускаюсь на сиденье. Приборная панель и торпеда впечатляют черным глянцевым лоском. Вспоминаю, что Его Высочество задал вопрос и ждет ответа.

— Любишь скорость? — переспрашиваю в ответ.

Яр обходит машину и садится за руль.

— Долетим, как на ракете, малышка, — азартно улыбается и заводит двигатель. Тот отзывается глубоким утробным рыком. Красивый, благородный звук.

Мне не нравится маньячный блеск в глазах Яра. Ощущение, что это не к добру. Непроизвольно вжимаюсь в сиденье.

Яр, кажется, не замечает моего страха. Спокойно и плавно выводит машину из паркинга, а затем… вжимает газ до упора. Машина с визгом срывается с места, вылетает на проезжую часть и мчится вперед, лавируя между другими участниками движения.

Автомобилей немного, но, как по мне, сейчас даже это количество чересчур. Всё мелькает. На улице день, солнце бликует в стеклах, фарах, хромированных деталях.

Хочется зажмуриться.

Ладони становятся влажными.

Сжимаю ручку двери, как будто это мне поможет. Каждую секунду мне кажется, что мы вот-вот куда-нибудь врежемся. Взгляд прикован к проезжей части, на которой мимо нас проносятся прочие автомобили.

Становится дурно. Хочется попросить Яра сбавить скорость, но не могу и слова выдавить.

Мне невыносимо страшно. Инерция вдавливает меня в податливую бежевую кожу кресла. Эта дикая езда длится от силы несколько минут, за которые у меня перед глазами проносится вся жизнь. Яр замедляет ход, когда выезжает на запруженную машинами улицу. Наверное, только отсутствие возможности разогнаться и может его заставить ехать по правилам.

9.

Ярослав

Ивана испуганно смотрит на меня и нерешительно кивает.

— Будет больно, — предупреждаю на всякий случай. — Не физически, конечно, но ты поняла.

Ее взгляд становится сосредоточенно-заинтересованным, а потом в нем мелькает огонек недовольства.

— Ну скажи, человек-рентген, — выговаривает язвительно.

— Ты просто себя говном считаешь, — отвечаю с тенью пренебрежения в голосе. — Где самоуважение? Что с твоей самооценкой? — коверкаю голос, передразнивая ее: — Ой, этот ресторан не для меня, я не одета… Разве так думает уверенная в себе девушка? Ее крутой мужик зовет в модный ресторан, а она отказывается. Почему отказываешься? Считаешь, что недостойна? Ну?

Ивана краснеет аж до кончиков ушей. Не отрывает взгляд, до боли сжимает мои пальцы. Вторая рука стиснута в кулак. Челюсть напряжена. Сама она чуть ли не дрожит. Проняло!

Не жду ее ответа. Об этом ей придется подумать на досуге. А сейчас мы таки зайдем в Вокс и поедим. Я голоден, черт подери!

— Значит так, — продолжаю уже деловым тоном, вглядываюсь в ее глаза. — Ты сейчас возьмешь себя в руки и прекратишь нервить на пустом месте. Ты со мной. Ты ведь со мной?

— С тобой, — выдавливает на грани слышимости, явно стискивая в кулак все свои силы.

— Со мной, значит, все-таки, — закусываю щеку, раздумывая. Пожалуй, добавлю еще один пункт: — Тогда вот тебе еще условие — пока ты со мной, я не желаю видеть твою кислую физиономию.

Ивана на пару мгновений замирает. Взгляд становится яростным, но она справляется с эмоциями и покорно кивает. Черт, сам слышу собственный приказной тон. Все-таки рычаг воздействия на нее развязывает мне руки. Если бы она имела возможность отказаться, мне пришлось бы общаться нежнее и лучше подбирать выражения.

— Насладись вечером, — добавляю жестко. — Или хотя бы сделай вид.

Разворачиваюсь и без расшаркиваний, на грани грубости веду Ивану к входу в ресторан. У нее сердце бьется так, что я чувствую пульсацию в пальцах. Сам не знаю, почему, но мне нравится власть над ней. До этого за покорность я платил, а тут я ее насаждаю. И кайфую. Может, Ивана была права, когда назвала меня чокнутым извращенцем? А впрочем, какая к черту разница? Разве у нее есть выбор?

Мы заходим в ресторан и останавливаемся в небольшом предбаннике, где справа между окон висит два ростовых зеркала, по левую руку — гардероб. Из арки в зал появляется знакомая хостес Оленька — огненная брюнетка с отличной фигурой и модельной внешностью. Она густым грудным голосом здоровается со мной.

Ивана смотрит на нее завистливым взглядом и деревянными движениями расстегивает куртку. Помогаю ей раздеться, снимаю пальто, и Оленька вешает нашу одежду на плечики.

— Столик как всегда, Ярослав Дмитриевич? — уточняет скорее по скрипту, здесь весь персонал знает меня и мои предпочтения.

После моего кивка Оленька просит следовать за ней и провожает нас в дальний конец ресторана, к угловому столику у окна. Ивана не выглядит счастливой. Даже, напротив, на лице хмурое выражение. А ведь я велел ей снять кислую мину и насладиться вечером. Похоже, все-таки пережестил.

Отодвигаю ей стул и помогаю усесться, сам сажусь напротив.

— Оленька, нам сразу бутылку вина, — хостесс навостряет ушки и ждет конкретики. — Красного. Французского, пусть будет десятилетнего.

Получив заказ, Оленька отправляется его исполнять, а я переключаюсь на Ивану.

— Ивана, расслабься, — постукиваю пальцами по деревянной столешнице, прикрытой тяжелой белоснежной скатертью. — Помнишь, что я говорил про кислую физиономию? Сделай лицо попроще.

Она молчит. Отворачивается, всем видом демонстрируя, как ей со мной неприятно. Хочется ударить кулаком по столу и велеть ей прекратить так себя вести, но тут я понимаю, что сам довел ее до этого. Закрутил гайки при очень высоких ставках.

— Ты издеваешься, да? — с досадой спрашивает Ивана, не глядя на меня. — Расслабиться, когда ты затянул удавку у меня на шее и продолжаешь давить?

Умница, сама начала диалог. Мне остается только его поддержать.

— Хорошо, я прекращу давить, — отвечаю, накрывая ее изящную маленькую ладонь своей. У нее мягкая шелковистая кожа, длинные пальцы с бесцветным маникюром. — А ты расскажешь, почему учеба в Бонче для тебя так важна. Идет?

— И дать тебе еще больше козырей против себя? — она вскидывает на меня острый взгляд. В глазах плещется решимость, смешанная с отчаянием. Как у дикой кошки, которая защищает потомство.

Хочется осадить ее, но она только этого и ждет. Видит во мне врага. Это и немудрено, но мне сейчас надо сломать ее стереотип.

— Ты же понимаешь, что я могу тебя заставить, да? — добродушно улыбаюсь и тут же добавляю назидательным тоном: — Ивана. Расслабься, говорю. Я просто хочу узнать тебя получше.

В этот момент к столу подходит официант — высокий худощавый парень по имени Александр. Он переставляет на стол узкую бутылку зеленого стекла с замысловатой этикеткой и повязанной на манер галстука салфеткой, два высоких каплевидных бокала из горного хрусталя и большое блюдо с несколькими видами сыра и медом в небольшой пиалке по центру.

Терпеливо дожидаюсь, пока Александр разольет вино и удалится.

— Хватит топорщить иголки, — поднимаю бокал. — Давай просто побеседуем?

— Начинай, — зло отвечает Ивана.

Но по ее лицу скользит тень смирения, она поддерживает невысказанный тост, и мы чокаемся.

Это дико — вот так ломать ей крылья. Я буквально слышу треск, с которым она заставляет себя подчиняться. Жаль, что я не отступлюсь.

— Так почему Бонч? Почему это так важно… — повторяю свой вопрос.

Хочется добавить: «что ты согласилась спать с незнакомцем, лишь бы сохранить обучение». Но все же останавливаю себя от того, чтобы снова её не шваркнуть. Не зря же она попросила об уважении. Втаптывать ее в грязь все же не стоит.

— Это долгая история, если что, — произносит Ивана, слегка ерзая на стуле.

10.

Ивана

У него выразительные серо-голубые глаза, которые сейчас искрятся любопытством, хотя на лице ни намека на улыбку. Он серьезен и суров. И правда может меня заставить рассказать о Бонче, но предпочитает морально подавить, чтобы я подчинялась беспрекословно.

В горле так и стоит ком от обиды за то, как он ткнул меня носом в низкую самооценку. Но злюсь я не на него, а на себя. Он как раз оказался прав, просто идеально прав. Не в бровь, а в глаз попал со своими предположениями. Мне на подкорку въелись голодные месяцы, когда было нечего есть, не то что одеваться. А о развлечениях даже и мыслей не было. Мозгами я все еще там, в нищете. И снова окунусь в нее, если не буду плясать под дудку этого поганца.

Вздыхаю. Яр ждет подробного рассказа. Но это не какая-то захватывающая история. Просто много неприятных секретиков, заметенных под ковер, как будто ничего этого не было.

— Я из Орска. Наверное, с этого надо начать, — произношу тоном рассказчика. — Приехала в Питер в семнадцать. Сбежала из дома, можно сказать. Села на хвост старшей подружке и первое время жила вместе с ней в съемной квартире.

Яр хмурит брови, но не перебивает.

— Я отлично сдала ЕГЭ по математике и физике и мечтала стать программистом. Прямо мечтала! До мурашек мне хотелось программировать! — сама слышу, как в голосе появляются страстные нотки. Я действительно горю этим занятием. — Так получилось, что я как раз незадолго до вступительных экзаменов приехала.

Замолкаю, вспоминая, какая жесть у меня тогда творилась в жизни. Подруга, которая меня приютила, постоянно попрекала тем, что я не скидываюсь на еду. И я старалась не есть. А мне всего-то надо было экзамены сдать, а дальше я бы пошла работать. Она не желала ждать. Наши отношения так накалились, что мне пришлось съехать. В никуда. На улицу.

— Как я понимаю, ты поступила, — поторапливает Яр.

— А, да, поступила, — произношу, опомнившись. — На бюджет.

Воспоминания наводняют душу ядовитым стыдом. Зачем он поднял эту тему? Сам-то небось ни дня не провел на вокзале, не сводил концы с концами, не голодал и не мерз. Зло берет, что Яр вынудил меня перетряхнуть свое грязное белье.

— Знаешь, что такое пытаться заработать в большом городе, когда тебе всего семнадцать и на нормальную работу тебя не берут? — спрашиваю шипящим голосом. — Это значит, шатания коммивояжером в электричках. Это значит, раздача листовок заледеневшими пальцами на морозе. Это значит, мытье тарелок в шавермочной.

Яр, к моему удивлению, смотрит на меня понимающе, в глазах даже на мгновение появляется сочувствие. Наверное, показалось. Не верю, что он способен на что-то, кроме самолюбования.

— Как я погляжу, тебе пришлось несладко, — подытоживает он, сцепляя пальцы на столе. — Но это сделало тебя тверже, не так ли?

Тверже! Как же! Внутри плещется досада. Тяжело вспоминать моменты, в которых теряешь себя, потому что нечего жрать и негде жить.

— Жестко было до третьего курса, — продолжаю уже чуть успокоившись. — Я нашла подработку в геймдеве, стала дизайнить интерфейсы, в принципе, это подходило по моей фронтовой специальности. И стало легче. Сняла комнату вместо койко-места, оделась по-человечески. Зажила.

Делаю драматическую паузу, справляясь с внутренним ураганом. Радость от первых денег, заработанных по специальности, — пожалуй, самая большая радость, которую мне довелось испытать. И я ползла к ней на брюхе целых три года!

— Возвращаясь к вопросу, почему мне важно закончить вуз, — делаю глоток вина, катаю его на языке. Оно нереально вкусное, лучшее из всех, которые я пробовала. — Я слишком много в это вложила, чтобы потерять. Ставки слишком высоки. Плана «Б» нет. Или пан, или пропал.

Яр кивает. По глазам вижу — он не понаслышке знает, что такое риск. Прекрасно меня понимает.

— Слушай, — он прищуривает глаза и залпом допивает свое вино. — Ну со мной ты серьезно влипла, я тебе скажу.

Ухмыляется. Мог бы не повторять, я отлично осознаю, как глубоко вляпалась. Черт, так ведь и знала, что этот рассказ даст ему дополнительные козыри. Хотя о самом главном — цене провала — мне удалось умолчать. В компании «Тарс» меня ждут после госов с распростертыми объятиями. Правда ради этого мне пришлось уйти из геймдева. Живу сейчас на последние скопленные деньги. А это значит, при отчислении я снова останусь на улице без денег и перспектив. Цена провала — все, что я имею.

— Но, к твоей радости, у меня к тебе деловое предложение, — снова подает голос Яр и смотрит на меня, как опытный шулер, который уже обыграл незадачливую жертву.

Умолкает. Ощупывает взглядом мое лицо, останавливается на губах и хищно облизывается.

— Какое же? — спрашиваю, слегка ежась от его откровенного внимания.

— Очень простое, Ивана, — черт, он прямо кайфует от ощущения собственной власти надо мной. — Ты будешь хорошей девочкой, и у тебя все будет пучком. В противном случае я разрушу твою мечту.

Нет, ты меня уничтожишь. Полностью! Напыщенный ты индюк! — крутится в голове и рвется наружу, но я усилием воли молча растягиваю губы в улыбке. Сейчас, проговорив все это, я вдруг четко осознала затраты и риски и кристально четко увидела, что мне нужно делать. Ему нравится власть, я ему ее дам. В конце-то концов, посещая с ним рестораны и прочие крутые места, я ничего не теряю. Надо только поверить, что это нормально, чтобы не тушеваться каждый раз, как сегодня. Мы еще посмотрим, кто кого, Яр!

— Тебе не придется ничего разрушать, Яр, — допиваю вино, макаю кусочек сыра с плесенью в мед и максимально эротично кладу в рот. — Я поняла правила игры и буду хорошей девочкой.

Яр смеряет меня недоверчивым взглядом.

— С чего бы такая перемена? — спрашивает, но не ждет ответа, будто вопрос риторический. Поднимает руку и подзывает официанта. — Саш, даме стейк из лосося, мне говяжий средней прожарки. И два тирамису.

Парень проговаривает заказ и удаляется исполнять. А я сижу обтекаю. Мне, конечно, нравится лосось, я обожаю тирамису, но… Я же человек, у меня тоже можно спросить.

11. 

Ярослав

Высиживать с каменной миной, пока личико Иваны краснеет, бледнеет и сереет, дико сложно. Креплюсь изо всех сил, чтобы не заржать в голос, когда она неуверенно шарит взглядом по столу, очевидно, думая, стоит ли прямо сейчас прекратить весь этот балаган. Но последняя ее реплика выводит меня окончательно.

Мне люто смешно, аж рефлекторные слезы выступают, хотя и понимаю, что шутка вышла такая себе, жесткая. Бедная девчонка не знает, чего от меня ждать, а я тут такое выкидываю. К тому же, я сыграл настолько правдоподобно, что сам на мгновение поверил в то, что на месяц сделал её своей рабыней. Даже интересно становится, до какого предела я мог бы зайти, если бы меня не пробирало на ржач? А до которого прогнулась бы Ивана?

— Поверила! — произношу, просмеявшись, и промокаю глаза салфеткой. — Видела бы ты себя со стороны!

Снова по лицу Иваны ползут оттенки разных чувств — сначала удивление, потом облегчение и наконец злость. Смотрит на меня волком. Что же, я могу ее понять, но в глазах хороших девочек не должно быть гнева.

— А теперь серьезно, — щелкаю пальцами в воздухе, привлекая ее внимание. — Будешь так на меня смотреть, накажу. От хорошей девочки я жду влюбленного взгляда, а не вот это вот все.

Ивана насупливается.

— Тогда в следующий раз хотя бы дай мне возможность почитать меню, — произносит обиженно и отворачивается. — А то и правда, как с вещью.

Честно говоря, я просто не подумал, заказал то, что посчитал правильным, и теперь, похоже, мне как-то придется это объяснить.

— Это была проверка. Насколько ты хорошая девочка, — макаю в мед брусок бесподобного чеддера и с удовольствием съедаю. Ивана внимательно смотрит на меня, ждет оценки. — Твоя реакция меня устроила.

В этот момент подходит Александр с нашими стейками и переставляет на столик две красиво оформленные тарелки. Ставит по центру узкий деревянный тубус с приборами и подставку с соусами.

— Приятного аппетита, — откручиваю крышку цилиндрической коробочки и протягиваю Иване завернутые в салфетку нож и вилку. — Надеюсь, ты любишь красную рыбу.

Прямо жду, что она сейчас снова ввернет что-нибудь язвительное вроде «надо было меня до этого спрашивать» или демонстративно откажется есть, но этого не происходит. Ивана благодарит и начинает есть. Похоже, голодная. После первого же отправленного в рот кусочка лосося, расплывается в счастливой улыбке. Выглядит благодарной.

— Боже, Яр, это просто объеденье! — прожевав, говорит она. — Восхитительно! Ни разу в жизни ничего вкуснее не ела! Честно!

Грудь наполняется гордостью. Нет ничего приятнее, чем видеть искренний восторг девушки, с которой ты встречаешься. Жаль, конечно, что мы начали при таких обстоятельствах. Могу ли я в полной мере верить ее реакции теперь? Плевать! Гоню от себя эти мысли. Не стоит сейчас забивать голову. Время покажет. Может, Иване понравится наша игра, и все это выйдет из рамок сделки. Кто знает?

— Подожди, еще тирамису не принесли, — отвечаю ей в тон довольным голосом. — Этот десерт здесь самый вкусный!

В кармане брюк начинает вибрировать телефон. Черт. Досада собирается комом в солнечном сплетении. У меня стоит фильтр входящих звонков, чтобы принимать вызовы только от избранных контактов. Кого еще принесла нелегкая?

Вынимаю гаджет и смотрю на экран. Это Дэн. Вспомнишь солнце — вот и лучик? А если не забываешь ни на минуту? Он как почуял, что я с Иваной встречаюсь!

— Привет, Дэн, — все же отвечаю на звонок. — Буквально только что тебя вспоминал.

— Вот это удача! — голос в трубке звучит наигранно удивленно. — Я тоже о тебе вспомнил и позвонить вот решил.

— О! Это уже интересно! — принимаюсь резать стейк на небольшие куски, раз есть все равно не получается. — С хорошими новостями?

Слышу в трубке звуки поцелуя. Похоже, его блондинистая бестия прямо сейчас к нему ластится.

— Мы с Илоной в боулинг собрались, — произносит Дэн. — Ты продолжил общение с той девушкой из клуба?

Ну вот что он за человек? Эта поддевка бьет в самую точку, тем более, вылетевшая из уст Дэна. А он очень авторитетный мужик в моих глазах — как старший брат, которого у меня никогда не было.

— Не сомневайся, продолжил, — перехожу сразу к делу. — Ты посмотреть на нее хочешь?

Конечно, хочет, старый жук. Хотя его можно понять, проверяет, как я выполняю условия пари.

— Хочу, ты прав, — довольным тоном рокочет Дэн. — Вы могли бы составить нам с Илоной компанию в боулинге.

Броссаю взгляд на мгновенно притихшую Ивану. Почувствовала, что о ней говорят. Замерла, точно сурикат под взглядом хищника.

— Куда ехать? — спрашиваю, поглядывая на часы.

— Крестовский остров, там единственный боулинг. Адрес скину, — бодро отзывается Дэн. — По понедельникам там тихо, так что сумеете и пообщаться.

Машинально киваю, хотя он меня не видит.

— Заметано. Мы сейчас ужинаем в Воксе. Доедим и приедем, — Ивана прекращает есть. Внутренне усмехаюсь. Вот и посмотрим, насколько она «хорошая девочка». — Думаю, через час с копейками.

Дэн принимает мои условия и отрубает звонок.

— Готовься, Ивана, — отрезаю кусок стейка, кладу в рот и с наслаждением разжевываю. — Твой тест-драйв состоится в боулинге! У тебя есть время, пока мы доедаем, чтобы узнать меня максимально близко и реалистично сыграть себя в первый день влюбленности в такого красавчика, как я.

12.

Ивана

Яр заговорщически улыбается, произнося последние слова. Час с копейками, чтобы узнать его поближе? Смешно. Но выбора нет. В конце концов, что-то подсказывает, что целоваться он умеет, в этом проблемы нет. Но посиделки с друзьями в боулинге — скорее не про поцелуи, а про общение, и общаться придется с теми самыми друзьями.

— Так это тот друг, с которым ты заключил пари, да? — прожевав очередной кусочек волшебного лосося, спрашиваю как ни в чем не бывало.

Дожидаюсь кивка и продолжаю.

— У меня тоже к тебе деловое предложение, Яр, — прищуриваю глаза.

— И какое же? — с самодовольной ухмылкой спрашивает он.

— Я, пожалуй, начну издалека, — я полминуты спокойно ем, давая его нетерпению настояться. — Так вот. Я ведь верно понимаю? Твой друг не должен узнать, что я в курсе про ваше пари?

Голос против воли становится вкрадчивым. Взгляд Яра вспыхивает гневом, но лицо быстро обретает обычное выражение.

— Ты правильно понимаешь, Ивана, — произносит он холодно. — И сейчас ты заходишь на территорию, где тебя съедят. Балансируешь на лезвии. Не страшно?

Внутренне немного ежусь от угроз, но не показываю страх. Давить Яр умеет, это бесспорно. Но у меня есть цель, и нельзя дать слабину. В конце концов, мое упорство сравнивает горы с землей, мне ли не знать?

— Ты потеряешь тоже немало, если твоя гениальная интрига вскроется, — продолжаю деловым тоном. Яр злится. На челюсти играют желваки, брови стекаются к переносице. Он набирает в грудь воздуха, чтобы возразить, но я не даю ему сказать: — Так вот, это была подводка к деловому предложению.

Я улыбаюсь, давая ему время осмыслить и согласиться. Яр по-прежнему выглядит сердитым, но уже и немного заинтересованным. Стало быть, готов слушать.

— Мы в одной лодке, Яр, — подытоживаю весь сегодняшний день. — В нее нас посадил ты, но грести надо вместе.

— Что за бред ты несешь?! — возмущенно бросает он, швыряя вилку в тарелку. — Карнеги перечитала что ли? Или практикуешься в топорном НЛП?

Против воли стискиваю вилку с такой силой, что пальцы выдавливают ее, и она, сделав небольшой кульбит в воздухе, падает на скатерть. Разбрызгивает жир. Черт.

— Да сколько можно? — выкрикиваю в тон громко и тут же осекаюсь под взглядами пары с соседнего столика. — Ты все время только и делаешь, что подавляешь меня! Ты девушку хочешь видеть или тупого истукана без души и личности?!

Яр сжимает губы до белого, свирепо смотрит на меня исподлобья. Молчит.

— Знаешь, ничего за сегодня не располагает к тому, чтобы влюбиться в тебя, — добавляю уже более сдержанно.

Вздрагиваю от этих слов. Сказала то, чего не планировала, даже не думала в таком ключе. Само вырвалось, а значит, вертелось в подсознании.

— А ты не влюбляйся, — едко выговаривает Яр. — Притворись. Месяц — это не так много, правда?

Он отталкивает от себя тарелку и пренебрежительно смотрит на меня. От него сейчас прямо веет с трудом сдерживаемым гневом.

— Планы поменялись. Ешь. У тебя пять минут, после этого мы поедем в боулинг, — он встает и направляется к уборным.

Похоже, тирамису я не попробую. Что ж. В другой раз. Думаю, теперь я буду частенько тут появляться.

Ловлю себя на странном ощущении, будто я попаданка из популярных романов, которая из обычного мира вдруг попала в совсем другой, в мир денег и лоска, и ей понадобится время, чтобы освоиться и завоевать уважение местных.

Быстро запихиваю в рот несколько кусков лосося, заедаю украшающими тарелку листьями салата айсберга и делаю глоток вина. Посмотрим, как моей героине удастся вписаться в новую реальность. Радует лишь то, что возврат обратно в свой мир неминуем и портал искать не придется.

Яр возвращается к столику и, не садясь, приказывает мне встать.

— Я оплатил счет, — берет меня за запястье. — Поехали.

Влюбленные ходят за ручку, а не так, когда один другого тащит за собой. Пытаюсь вырваться из захвата, но Яр до боли крепко стискивает мою руку.

— Яр, мне больно, — говорю на грани слышимости, когда мы проходим мимо других гостей ресторана.

— Привыкай, — выплевывает он. — Ты вздумала мне угрожать. С чего мне церемониться?

Душу отравляет досада и злость. Пробегает судорогой по спине. Щекочет в горле ругательствами, которые нельзя произнести.

Мы быстро одеваемся и выходим из Вокса. Яр сажает меня на пассажирское сиденье своего спорткара, и мы пускаемся в путь. Машин стало больше, и он не гонит так сильно, как до этого. Даже успеваю насладиться видами центра Питера.

Вскоре мы приезжаем на Крестовский остров. Боулинг, похоже, находится внутри торгового центра. Он кубический и напоминает подарочную коробку с ленточками. Разноцветные зеркальные облицовочные панели создают симпатичный орнамент. Яр заводит машину в подземный паркинг и паркуется недалеко от лифта.

Всю дорогу он ехал хмурый и сейчас напоминает грозовую тучу. Порывисто выходит из машины, открывает мою дверь и, снова взяв меня за запястье, грубо вытаскивает из салона. Не остыл? Или просто показывает, каким тираном может быть? Наказывает за угрозу? Даже боязно что-то ему говорить. К тому же, на подобное замечание он уже ответил. Встреча с друзьями Яра уже начинает спасением от его невыносимого прессинга.

Мы на лифте поднимаемся на четвертый этаж. Украдкой поглядываю на Яра в зеркало. В очередной раз отмечаю, что он очень красивый мужчина, безумно ухоженный и умеющий следить за собой. Фасад — блеск, просто супер. Но важно же не только, какая внешность. Под красивой оберткой скрывается жесткий и суровый деспот. Как же все-таки круто, что я отказала ему в клубе, ведь, ухаживая за мной, он наверняка бы скрывал себя настоящего. А когда я на крючке, притворяться не надо, и он обнажает истинное гнилое нутро.

Фойе четвертого этажа выглядит впечатляюще. Свободное пространство перед лифтами заполнено столиками с цветными пластиковыми стульями — фуд-корт. По периметру натыканы секции с разными забегаловками. Вентиляция работает настолько круто, что запахов еды не ощущается.

13.

Ярослав

Уфф. Эта девчонка — настоящая заноза. Еще и язва в придачу. Я с ней конкретно намучаюсь.

Подходя к боулингу, ловлю себя на мысли, что люто нервничаю. Ивана не знает, а я-то знаю, что не лишу ее диплома, доучится она себе спокойно. Она очень правильный вопрос задала, Дэн не должен узнать о нашей договоренности. Если все вскроется, он перестанет меня уважать. Он бы никогда не опустился до шантажа — я упаду в его глазах до уровня подлой бабы. Наверное, мне следовало еще той ночью признаться, что Ивана меня отшила. Отдал бы деньги, но был бы свободен от обязательств. А теперь мне приходится нагонять на девчонку жути, только чтобы до дрожи меня боялась и не провалила всю операцию.

— Добрый день! Ботинки какого размера? — девушка-администратор в красной рубашке в мелкую клетку и черной жилетке вопросительно смотрит то на меня, то на Ивану.

— Тридцать пять, — отвечает Ивана, окидывает взглядом дорожки и вдруг сжимает мою руку.

— Сороковой, — проговариваю следом и обращаюсь к Иване, прибавляя строгости голосу: — Что еще?

— Ничего, — она сглатывает и смотрит за тем, как администратор вытаскивает нужные ботинки из огромного ячеечного стеллажа вдоль стены.

Принимаю обе пары и направляюсь к низеньким пуфам. Мы быстро переобуваемся. Я прячу в шкафчик свои туфли вместе с ботильонами Иваны и получаю одноразовый штрихкод на выдачу. Снова беру Ивану за ладонь — удивительно холодная, хотя еще недавно была теплой. Похоже, она волнуется не меньше моего.

Внутренне усмехаюсь. Все она правильно сказала — мы в одной лодке. Но я не позволю ей таким образом манипулировать мной. Ивана должна считать, что оказалась в западне, а ключ есть только у меня.

Дэн и Илона сидят за одним из дальних столиков. В той части боулинга диванчики вокруг них круговые с одним входом. Подвожу Ивану и представляю:

— Дэн, Илона, знакомьтесь, это Ивана, — незаметно стискиваю ее ладонь, но она успевает улыбнуться еще до моего напоминания. Похоже, все же решила вжиться в роль. — Ивана, это мои друзья. Дэн владеет клубом, в котором мы познакомились.

— О, как интересно! — восклицает Ивана, отпускает мою руку и усаживается на диванчик рядом с Илоной, оказываясь почти напротив Дэна. Я опускаюсь на сиденье рядом с ним. — Ваш клуб мне очень нравится, Дэн. Особенно бесплатная для девочек суббота!

Выглядит искренней настолько, что если бы я не знал, что она здесь вынужденно, решил бы, что действительно рада видеть собеседников.

— А Дэн это от Даниэль или Денис? — продолжает щебетать Ивана.

— От Денис, — Дэн смущенно улыбается. — А ваше имя?

— Оно сербское, папа выбирал, он серб по национальности, — отвечает она и слегка грустнеет. Дэн замечает это.

— Может, лучше на «ты»? — вклинивается Илона.

Ивана кивает. Я начинаю слегка расслабляться. Ивану будто подменили. Словно переключила канал, из буки превратилась в жизнерадостную веселую болтушку. А со мной вся ершистая, как иглобрюх. И я, пожалуй, даже знаю причину, но посрать. Посрать, какая она со мной наедине, главное, чтобы при Дэне все было так же, как сейчас.

Оказывается ребята не арендовали дорожку до нашего прихода, и мы продолжаем непринужденно беседовать за столиком, вообще не торопясь начинать игру. Ивана пьет какой-то лимонад и травит байки из универа. Дэн явно любуется ею, а Илона будто не обращает на это никакого внимания, поглощенная увлекательными рассказами.

— И вот, настала пора выбирать компанию на практику, а я затянула, — заканчивает рассказ Ивана, — и пришла на собеседование в Ярд-Софт.

Умолкает с заговорщическим выражением лица. Дэн и Илона замирают в ожидании развязки, поскольку знают, что это моя компания. Я напрягаюсь. В желудке становится холодно. Ворот водолазки удушливо сжимает горло. Надо не дать ей рассказать, как все было на самом деле. Головой вроде понимаю, что ей невыгодно себя закапывать, но тревога все равно затмевает сознание — вдруг взбрыкнет и выложит все по чесноку?

— И вот представляете себе мое изумление, — перехватываю инициативу. — Ищу я сегодня днем технического директора, а он собеседует эту красавицу. Ту самую, с которой мы в субботу познакомились. Конечно, я не смог устоять, сразу пригласил Ивану поужинать.

— Вот как? То есть, вы с субботы не виделись? — удивляется Дэн, отхлебывая капучино с давно осевшей пенкой.

Я в тупике. Нет, как вариант я мог не позвонить Иване сразу после того, как взял телефон, но я только что признался, что мы даже парой слов с субботы не перебросились, иначе она бы узнала, что я владею Ярд-Софт, а мне бы стало известно, что она хочет ко мне на практику.

— Да, — виновато произносит Ивана. — Яр приглашал меня на свидание в воскресенье, но у меня семинар в среду… Все воскресенье над учебниками просидела. Не до гулянок было.

Как такое возможно? Она только что меня спасла. Нет, приятно, конечно, но я был уверен, что человек, действующий под давлением, не станет делать ничего сверх того, что приказывают. Сложно, но, похоже, придется признать, что я ошибся в Иване. Она — девочка с сюрпризами. Интересно, сколько их еще предстоит обнаружить?

Спустя полтора часа беседы Илона мягко напоминает Дэну, что они собирались поиграть. Ивана, к моему новому удивлению, подхватывает идею, и мы с Дэном отправляемся оплачивать дорожку.

Нам достается четвертая из восьми. Дэн делает знак девчонкам, и Илона с Иваной берут сумочки, подхватывают со столика напитки и направляются к нам.

Четвертая дорожка находится почти посередине огромного зала. Напротив высокий столик с барными стульями. На мониторе под потолком высвечивается табличка с нашими именами, как раз в нужном порядке Дэн, Илона, Яр, Ивана. Дэн первым подходит к автомату, который выкатывает шары и выбирает темно-зеленый, весом в семь килограмм. Маловато, но этот, похоже, тут самый тяжелый.

Дэн катит шар и выбивает страйк. С первого же броска. Впрочем, я играю не хуже. А вот девочкам будет сложнее с нами соревноваться.

14. 

Ивана

Я знала, я чувствовала, что присутствие тут Сереги ни к чему хорошему не приведет, но за время прекрасной беседы с Дэном и Илоной я и думать о нем забыла. И вот явился не запылился. Нигде от него покоя нет! Я только-только оправилась от того, что он сделал, и он снова пришел меня терзать!

Серега махом задевает сразу нас обоих — и меня, и Яра. Его слова настолько оскорбительны, что я аж вдохнуть забываю. Щеки пылают так, что о них, наверное, можно обжечься. В желудке словно ворочается ледяное лезвие. А еще я помню вспыльчивость своего нового якобы-парня. Мало ли он на мне отыграется за этого говнюка?

Уму непостижимо. Серега — гад ползучий. Членистоногое. Это ж надо быть таким мудаком? Сам же ушел, изменил и ушел! Но ему мало того унижения, которое он мне уже нанес. Теперь он позорит меня перед людьми, к кругу которых он за всю жизнь даже не приблизится!

Кулаки сжимаются сами, плечи ползут вверх, словно я хочу казаться больше. Гнев застилает глаза. Хочется наброситься на Серегу, сшибить на пол и ногтями изорвать ему лицо в клочья. Очень хочется. Это был бы отличный выход эмоций, накопившихся за этот непомерно длинный день. Но нет. Серега, конечно, раза в три менее накачанный, чем Яр, но мне и этого дрища хватит за глаза. Не справлюсь.

Ощущаю прикосновение на плече и вздрагиваю. Яр ласково касается меня.

— Не огорчайся, Ивана, — будто гладит ласковым взглядом, — этот мужчина совершил ошибку. Он сейчас извинится.

Смотрю ему вслед, округлив глаза. Как Яр заставит Серегу извиниться? Не устроит же здесь драку? Так не принято, охрана наверняка есть, выставит всех причастных. Хочется броситься вдогонку, за руку оттянуть его обратно и сказать, что это того не стоит, но я уже знаю, что он ответит. «Ты же моя девушка? Помни свое место». Или как-то так. Факт — Яр сейчас по сути собирается очень по-рыцарски вызвать моего обидчика на воображаемую дуэль. Хотя, судя по недоброму пламени в глазах, может, даже сразу убить наповал.

Яр медленно идет к Сереге. Пока драку ничего не предвещает. Один мужчина подходит к другому. Мой бывший смотрит на Яра все еще насмешливо, но сует руки в карманы. Боязно становится, да, Серега? В душе приятным огнем растекается злорадство.

Вблизи Яр выглядит в два раза крепче и на десяток сантиметров выше Сереги. А я бывшего высоким считала… Тьфу. Серега вздергивает подбородок и что-то говорит Яру, со своего места не могу разобрать. А потом происходит что-то очень быстрое, мозг даже не успевает сразу уловить, что делает Яр. Какое-то очень скоростное, точное движение. Серега сгибается, будто получил удар в живот, обнимает себя руками, а Яр хватает его за большой палец руки и как-то хитро выгибает так, что мой бывший практически падает на колени. Морду перекашивает гримаса боли.

— Извинись перед дамой, упырь, — скрежещет Яр, кивая в мою сторону, и делает мне приглашающий жест.

Подхожу. Сердце стучит от адреналина. За себя я уже не боюсь, но мне все равно жутковато, что еще выкинет Яр. У Сереги страдальческое выражение лица. На лбу выступила испарина. Взгляд мечется между нами.

— Упырь, перед дамой извинился, — тише и еще более зловеще повторяет Яр. — Или тебе без пальца охота остаться?

— Извини, Ивана, — сглатывая, выдавливает Серега. — И ты, братан, тоже прости. Я чет попутал.

Молча принимаю извинения. Хотелось бы, чтобы все это поскорее закончилось. У меня ощущение, что на нас сейчас смотрит весь боулинг. А значит, и охрана в том числе.

— Ага, попутал, — отвечает Яр стальным голосом. — Ты много чего попутал. Сейчас ты соберешь свою шоблу и свалишь из этого боулинга. Это ясно?

Оглядываюсь по сторонам, вижу двух мужчин с короткой стрижкой в костюмных брюках и черных джемперах, обтягивающих крепкие торсы. Охрана таки заметила эту стычку, но они, будто нарочно, идут не торопясь.

— Услышал меня, утырок? — снова спрашивает Яр, не обращая внимания ни на что, кроме скорчившегося Сереги у своих ног.

— Да… Да, мы сейчас уйдем, друг, — блеет тот и усердно кивает.

Яр отпускает его палец, и Серега тут же вскакивает на ноги, выглядит испуганным и униженным, как отчитанный строгим учителем двоечник. В этот момент к нам подходит охрана.

— Ребят, у вас все в порядке? — басит тот, что повыше, с глубокими залысинами на лбу.

Я уже предвижу, что ответит Яр, но первым подает голос Серега.

— Все хорошо, я потерял контактную линзу, но, к счастью, нашел, — заискивающе улыбается.

Яр кивком подтверждает эту версию. Кажется, спор исчерпан. У меня подрагивают руки, но внутри теплом разливается приятное чувство торжества справедливости. Наконец-то нашелся кто-то, кто поставил Серегу на место. Яр второй раз преподает урок какому-то засранцу, который ведет себя со мной грубо. Интересная однако тенденция вырисовывается.

Он поворачивается ко мне, и я ежусь под суровым взглядом. Что-то он мне по этому поводу скажет. Сжимаюсь, готовая к словесной оплеухе или вообще чему угодно — Яр непредсказуем — но он скользит взглядом дальше и направляется к столику. В желудке скручивается тугая пружина тревоги. Лучше бы сейчас всё высказал, а то, как говорится — «бойся, подробности письмом».

— Простите за это недоразумение, — произношу, опережая Яра, и смотрю то на Дэна, то на Илону. — Этот парень — мой бывший. Ну вы уже догадались. Он засранец, если честно.

Кажется, я выгляжу виновато. Но я так себя и ощущаю. А еще из-за этой стычки пропало всякое желание продолжать вечер.

— Мне дико стыдно, на самом деле, ребят, — решаюсь сказать, что действительно чувствую. При друзьях Яр не станет выдвигать ультиматумы. — Бывший испортил мне настроение. Можно мы продолжим знакомство в следующий раз?

Дэн с Илоной переглядываются, видимо, решая, как отреагировать, и ситуацию переламывает сам Яр.

— Пойдем, я тебя отвезу, — он ласково обнимает меня за плечи. Мгновенно сменил пластинку, уже милый и заботливый. — Дэн, Илона, спасибо за вечер. В следующий раз я приглашаю.

15.

Ярослав

Прикладываю чеки со штрихкодами к считывателям на ящиках и достаю нашу обувь. Ивана выглядит подавленной. Похоже, встреча с неприятным прошлым огорчила ее. В глубине души ворочается совесть, что ей и без меня хреново, но ее бывший конкретно испоганил мне настроение. А еще опозорил перед Дэном. Хотя Дэн, конечно, поймет, все равно хотелось бы на будущее не попадать в подобные ситуации.

Не могу не злиться на Ивану. Засранка знала, что этот хорек там, увидела еще в самом начале и ничего мне не сказала. Подставила. Такое поведение недопустимо.

Наверное, она ждет, что я начну высказывать ей недовольство, время от времени выжидюаще зыркает на меня, пока мы проходим по ресторанному дворику, спускаемся на лифте в паркинг и идем к машине. Намеренно молчу, давая ее нервозности стать насыщенной, чтобы дальше речь лучше лилась, когда я начну задавать вопросы.

Посадив ее в машину, сам опускаюсь за руль и завожу мотор.

— Адрес? — спрашиваю по-деловому резко.

— Не надо меня подвозить, Яр, — с рычащими нотками выговаривает Ивана. — Высади меня у любого метро. Будет достаточно.

Бесит! Была б мужиком, уже вломил бы. Сколько можно?!

— Точный адрес, Ивана, — цежу сквозь зубы.

— Не хочу называть! — вспыхивает она. — Что тебе за печаль?

Разворачиваюсь и обнимающим движением спокойно кладу руку ей на шею сзади. Ивана не успевает отстраниться, а я слегка сжимаю пальцы и наклоняю ее голову чуть к себе. Фиксирую.

— Ты забыла, что беспрекословно подчиняешься мне? — понижаю голос почти до шепота. — Меня утомила эта игра. Это был последний раз, когда я повторяю тебе дважды. В следующий раз я при тебе позвоню ректору Бонча. Усекла?

Отпускаю Ивану, слегка отталкивая, возвращаю руки на руль.

— Пушкинская улица, дом одиннадцать, — едко выговаривает она и шипит на грани слышимости: — Ненавижу тебя!

— Сейчас разговор не обо мне, — бросаю жестко и вывожу машину из подземного паркинга. — Что за удолбан пришел оскорблять тебя и меня в боулинге?

Ивана отворачивается к окну и вздыхает.

— Мой бывший. Я же сказала при всех. Он редкий мудак, ну ты и сам успел понять.

Бросаю на нее короткий взгляд. Нервничает, похоже, дико. Большим пальцем исступленно царапает кожу вокруг ногтей.

— Дыру проковыряешь, прекрати, — произношу досадливым тоном, точно делаю замечание плохому уличному артисту, и сам убираю одну ее руку в сторону.

Ивана замирает. Видимо, это у нее на автомате от нервов. Волнение — это ее проблемы.

— Теперь объясни мне, какого хрена этот ушлепок вообще приперся? Он ведь целенаправленно пришел, чтобы полить грязью тебя и меня заодно, — прибавляю нажима в голосе. — Разве ему не должно быть по барабану, как ты живешь без него?

— Я не знаю, что ему должно или не должно быть по барабану. Он мне изменил, я их застукала, после этого мы расстались, — устало тянет Ивана, а потом добавляет, повысив голос: — Ты вообще мысли не допускаешь, что он просто мудак, которому тупо охота до меня докопаться?

Хех. Слишком хорошо допускаю. Поэтому и хотел проверить. Ни один здоровый уверенный в себе мужчина не будет так себя вести.

— А в универе ты с ним сталкиваешься? — спрашиваю, сбавив тон. — Как он себя ведет? Так же?

— Раньше часто. Теперь почти не вижусь, он на курс старше, уже выпустился, — сдавленным голосом отвечает Ивана. — Абсолютно так же. Если пересекаемся, когда он мою одногруппницу с универа ждет, обязательно скажет что-нибудь обидное. Но обычно он только меня задевает, сегодня что-то распоясался.

Она умолкает. Черт, да он, похоже, одержим ею. Такое может закончиться преследованием. Он уже ведет себя, как преследователь, разве что не создает встречи с объектом одержимости, а использует случайные.

— Это ты его бросила? — задаю контрольный вопрос.

— Ну как, не знаю, — отвечает Ивана. — По сути, он. Он ведь к моей одногруппнице ушел. А формально, наверное, я, когда выставила его вещи в коридор.

Вот как. Вот и причина. Этот ее бывший — та еще мина замедленного действия. Можно надеяться, что я его на время отпугнул, но вряд ли. Скорее всего, он теперь еще больше активизируется.

Становится противно от себя. Ивана сейчас переживает тяжелый разрыв, а я ее угрозами и шантажом принудил к отношениям. Пусть даже фиктивным, все равно. Чувствую себя говном.

— Ты поэтому не хотела адрес называть? — спрашиваю теплым голосом.

— Ну да, — произносит она, когда я сворачиваю на Пушкинскую. — Зареклась мужчинам адрес давать. Серега знает, так не было ни дня, чтобы я без страха вышла из комнаты. Он сразу после расставания приезжал, ждал под дверью, угрожал, кричал. К счастью, в квартире были мужчины, кто выходил в коридор и утихомиривал его. Как ты заметил, Серега мужчин боится.

Киваю, хотя Ивана по-прежнему смотрит в окно.

— И еще одна причина, — я живу в обшарпанном здании, на шестом этаже, под самой крышей, в коммунальной квартире на семь комнат, — слышу в ее печальном голосе досаду. — После мира, который ты мне сегодня показал, как думаешь, приятно открывать тебе свой?

Почему я об этом не подумал? Потому что не вижу таких, как она. В моей компании все от уборщицы до секретаря зарабатывают хорошо. Точно выше среднего. Я и забыл, что существуют люди, для которых и сто рублей — деньги.

Ивана против воли вызывает у меня непрошенное сочувствие. Возникает дикая и дерзкая мысль прямо сейчас развернуться и отвезти ее к себе в Ольгино. Можно даже просто поселить в своей квартире на Баскове переулке. Просто вырвать ее из той реальности, в которой она вращается, и закинуть в свою. Чтобы по самую макушку.

Рука сама тянется к рычагу переключения скоростей, но я останавливаю себя. Не сейчас. Ивана не поймет, воспримет превратно, будто я нахрапом пытаюсь сократить дистанцию. Не найдется слов, которые смогут объяснить ей, что я хочу лишь сделать ее жизнь немного светлее.

Останавливаюсь сбоку от узкой проезжей части у единственного подъезда по центру одиннадцатого дома на Пушкинской. С другой стороны в небольшом овальном скверике на лавочках в свете тусклых фонарей сидят компании местных маргиналов. Да уж, разница наших миров просто колоссальна.

16.

Ивана

По понедельникам около восьми вечера у нас в квартире мало кого встретишь. Соседка с громко лающим шпицем, похоже, здесь. С кухни в общий коридор — длинный и узкий — выходит киргизка Аида. Самая тихая и работящая из всех жильцов. Натягиваю улыбку и здороваюсь. Отпираю комнату, вхожу и, закрыв за собой дверь, прислоняюсь к ней спиной.

Этот день высосал все мои соки, вытрепал все нервы. С удовольствием бы сейчас выпила коньяка, но нет даже дешманского Кенигсберга. Я не покупала алкоголь с момента ухода из геймдева, потому что вошла в режим жесткой экономии. За эту практику я должна заработать сумму, которая позволит оплатить аренду и продержаться до первой зарплаты в Тарсе.

Как выдержать месяц постоянного прессинга со стороны Яра? Может, он со временем потеплеет? Хочется надеяться, но он совершенно органичен в своей жесткости и суровости, не верится, что он способен на более ласковое общение. А те моменты сегодня, когда он вел себя обходительно и говорил доброжелательно, легко списать на временное притворство.

«Ты справишься» — так говорила моя лучшая подружка из Орска, Машка. Абсолютно неунывающая особа. Мне бы сейчас не помешали ее энергия и оптимизм. Я справлюсь. Найду подход к Яру или сумею с собой договориться. Я не пущу пять лет под хвост из-за гордости.

***

На следующее утро выхожу на работу, как работающий сотрудник, хотя, конечно, в штат меня не взяли. Сталкиваюсь с Виктором Михайловичем у лифта на первом этаже.

— Доброе утро, Ивана! Отлично выглядишь! — он здоровается первым. — Готова к свершениям?

— Готова, спасибо, — отвечаю сдержанно. Не знаю, почему, но он мне неприятен. Что-то в нем есть отталкивающее.

— У тебя сегодня вводный день, — в тон сухо произносит Виктор Михайлович, пропуская меня в открывшийся лифт, заходит следом и нажимает кнопку десятого этажа. — Придется много чего прочитать и подписать.

— А код? — мое лицо вытягивается само. — Когда у меня появятся задачи?

— Сначала организационные моменты, — отвечает он. — Без соглашения о конфиденциальности я тебя ни до какой работы не допущу!

Ах да. Все же шито-крыто. Ну ладно, хотя настроение кислеет. Я-то надеялась, что мне дадут интересный проект или хотя бы маленькую задачку. Но надо смириться, во всех крупных компаниях, наверное, так.

Когда лифт распахивает створки на этаже, напротив стоит Яр. Уже в пальто, собирается покинуть офис.

Доброе утро, Яр, — произношу, проскальзывая мимо него.

Яр отвечает сдержанным кивком, но я кожей ощущаю его взгляд.

Хочется удрать, но мне так и не сказали, в каком кабинете придется работать, так что надо дождаться Виктора Михайловича.

— Вить, — Яр жестом останавливает вышедшего из лифта Виктора Михайловича. — Здорово, что я тебя перехватил. До пятницы загрузи Ивану задачами. Пусть врубается в проекты, потом прикрепим ее на какой-нибудь. По тендеру расчеты сделал? — Виктор Михайлович кивает. — Данные мне на почту. Я ушел.

Приятно, что Яр куда-то свинтил. Без него спокойнее. Мы с Виктором Михайловичем проходим в офис, он галантно помогает мне раздеться, сам вешает мою куртку в шкаф и жестом зовет за собой.

Открывает мне одну из ничем не отличающихся дверей по правой стороне широкого коридора. Комната по размерам больше напоминает опенспейс. Огромная. Раза в два больше конференц-зала, в котором проходило собеседование. Здесь восемь рабочих мест, из которых два пустует.

Виктор Михайлович представляет меня коллегам, сообщает вводную информацию, показывает, как зайти на портал и что прочитать до начала работы. С таким ворохом «макулатуры» я до пятницы не приступлю к коду! Сплошные организационные моменты, касательно информационной безопасности, корпоративных стандартов и охраны труда. Му-ра.

С дежурной улыбкой благодарю Виктора Михайловича и приступаю. Быстрее сяду — быстрее встану, да?

День проходит медленно. Чтиво, если честно, мне досталось порядком тоскливое, но его надо прочитать, по некоторым документам придется сдавать какой-то экзамен. Программисты, работающие в комнате, по одному подходят познакомиться лично. Парни как парни, в меру вежливые, в меру смешные. Самому старшему, Александру, крупному, круглолицему брюнету, под тридцать пять, судя по его рассказу о себе. Самому младшему — худощавому и юморному Владу — двадцать пять.

Они беспрестанно ходят то курить, то кофе готовить, то еще чего. И перебрасываются шутками. Когда они работают-то? Я до обеда вообще не вставала из-за стола. Как по мне, пришел работать, значит, работаешь, а не лясы точишь. Хотя, наверное, работа в офисе расхолаживает.

В геймдеве я работала из дома, и у меня была часовая ставка. Я концентрированно занималась только проектом, не отвлекаясь на соцсети и поесть, за что во мне заслуженно видели эффективного сотрудника и очень ценили. А на окладе-то смысл не отвлекаться? Проект в срок — единственное условие.

Вечером приходится зайти к Виктору Михайловичу.

— Все изучила, Ивана? — спрашивает он, не отрываясь от огромного «яблочного» моноблока на столе.

— Некоторое даже дважды, — произношу с иронией и усаживаюсь по другую сторону его стола на стул для посетителей. — Завтра новую задачу дадите?

Скольжу взглядом по его столу — очень много всяких бумаг, на удивление, оставляет очень захламленное впечатление. Внимание привлекает лист, на котором сверху написано название проекта «Таргет-Про». В голове сразу же всплывает доска, которую я видела в Тарсе. На ней была нарисована схема этого же проекта. Я не разглядела блоков, но запомнила название. Похоже, компания Яра конкурирует с Тарсом. Божечки, как же хорошо, что я не сказала ему про предложение Тарса! Иначе бы он просто выгнал меня с практики. Мысленно благодарю небеса, что в тот раз мне повезло.

— Нет, Ивана, — проследив мой взгляд, Виктор Михайлович прячет этот лист в неаккуратную стопку вместе с остальными и откладывает на край стола. — Завтра я назначу тебе куратора. Бадди, если угодно. Он возьмет тебя под крылышко и проведет по всей практике. Знаешь, что такое бадди?

17.

Ярослав

10 часов назад

Вторник начинается обычно. Заезжаю в офис забрать кое-какие документы и, на пути столкнувшись с Иваной и Виктором, покидаю офис.

Первым делом направляюсь в Смольный на закрытую пресс-конференцию по проекту «Таргет-Про» для желающих участвовать в тендере. Слушаю вопросы конкурентов, чтобы понять, кто как планирует реализовывать задачу. Граматеи из Тарс, поганцы, дышат в спину, их реализация будет как у нас. Выходит, кто кого? Если, конечно, мы в минимальную версию продукта не напихаем фич, которые выгодно выделят нашу на фоне версии Тарса.

Следующая встреча на сегодня — визит вежливости к директору фирмы-контрагента. Нужно побеседовать, обсудить развитие, похвалить за качественную работу и так далее.

После обеда ко мне присоединяется Виктор, и мы вдвоем встречаемся с представителями руководства крупного фастфуда. Они хотят внедрить в ресторанах терминалы самообслуживания и заказать у нас софт под это дело.

Хоть деловой обед и проходит в прекрасном ресторане на крыше Стокмана, это самая скучная встреча с представителями заказчика, которую я только могу вообразить. Капитально душные перцы. Украдкой поглядываю на часы, пока Виктор объясняет им принципы нашей работы, благодаря которым их софт будет качественным, быстрым и вообще самым лучшим.

Время плавно подбирается к четырем пополудни. Ивана в очередной раз всплывает в памяти. Ловлю себя на мысли, что хочу ее увидеть, пригласить хотя бы на кофе, что ли. Особенно после мимолетной утренней встречи.

Я уже жалею, что не велел Виктору взять ее на переговоры. Он бы удивился, конечно, зачем на такой встрече практикантка, у которой знаний даже на джуна не наберется, но она бы скрасила унылую беседу уже одним своим присутствием.

Фастфудеры подводят итог. Наша презентация понравилась, и они готовы передать нам аналитическую информацию со своей стороны, чтобы мы начали оценку проекта. Да я и без аналитики могу сказать, что их проект миллионов на шестьдесят как минимум тянет. После оценки, возможно, вырастет.

Наконец мы раскланиваемся. Часы показывают половину пятого. Отправляю Виктора обратно в офис, а сам… Еду в фитнес-клуб. Спортивная сумка у меня всегда с собой, а в центре все близко. На Лиговском есть один приятный зал, где мне всегда рады и даже держат для меня тринадцатый ящик не занятым.

Час проходит на тренажерах и со штангой. Я делаю все упражнения на пределе возможностей. Такие физические встряски время от времени нужны как воздух.

Это, хоть и не сравнится с полетом на параплане, но все же позволяет получить немного адреналина от саднения в мышцах. Боль — хороший источник адреналина, но я не могу ломать себе кости и заниматься прочим членовредительством с достаточной регулярностью. Уже не говоря о том, что это сразу станет достоянием моего окружения.

В шесть вечера заканчиваю тренировку. Мышцы приятно расслаблены и немного ноют. Обожаю это состояние. Но сейчас у меня настроение отличное еще по одной причине. Я предвкушаю встречу с Иваной. До ее дома отсюда рукой подать, минут пять на машине. Аккурат успеваю принять душ и добраться туда к моменту, когда она приедет с работы.

В половине седьмого я уже паркую машину с другой стороны от сквера с круговым движением, чтобы Ивана сразу меня не приметила. Хочется возникнуть внезапно и обрадовать ее своим появлением.

Думая эту мысль, я понимаю, что вру себе. Если признаться, под желанием сделать сюрприз я маскирую страх обратного сценария. Просто боюсь, что, завидев меня заранее, она успеет подготовиться, придумает отмазку или каким-то другим образом постарается избежать общения.

Это поразительно! Я впервые опасаюсь, что какая-то девчонка откажется от свидания со мной. И все потому что она меня уже однажды отшила! Ну, Ивана, ну, бестия! Что ты со мной делаешь!

Вскоре замечаю ее худощавую невысокую фигурку. Любуюсь. У нее красивая плавная походка. Легкий демисезонный пуховичок от Кропп, надетый поверх светлого вязаного джемпера, распахнут, на плече болтается черная лакированная сумочка. Графитовые брюки со стрелками выгодно подчеркивают точеные бедра и ровный шаг.

Она подходит к подъезду и роется в сумочке в поисках ключей. Самый удобный момент. Быстро подъезжаю, торможу у тротуара напротив въезда в арку — на пару минут можно перекрыть движение — и, высунувшись в открытую дверь, окликаю ее:

— Иванка, привет!

Она замирает на мгновение, потом поворачивается. Выглядит встревоженной, но быстро справляется с лицом.

— Привет, Яр, — произносит не приближаясь. — Прежде чем я спрошу тебя, что ты тут делаешь, я попрошу тебя никогда не обращаться ко мне «Иванка», хорошо?

Становится немного не по себе. И правда, что меня дернуло ляпнуть обращение, которое использовал ее бывший?

— Да, прости, — облокачиваюсь на дверь машины. — Я отвечу на незаданный вопрос. Приехал пригласить тебя на чашку кофе.

Ивана отводит взгляд, молчит несколько мгновений, затем снова переводит на меня.

— Что мне будет, если я откажусь? — спрашивает недоверчиво.

Уверен, сейчас она ждет, что я снова стану напирать и угрожать, но я не дам ей ожидаемой реакции. Удивлю.

— Ничего, — пожимаю плечами. — Проведешь вечер одна и не выпьешь вкусного кофе. Какой ты любишь?

— Капучино на обезжиренном молоке с ванильным сиропом, — приятно наблюдать, как вытягивается ее милое личико.

— Значит останешься без такого капучино, — добавляю тем же легким тоном. — Ну так что, поехали?

Прямо вижу тяжелый мыслительный процесс в глазах. Ивана сомневается, помня о том, каким я был вчера. Что же, я полон сюрпризов! Добро пожаловать в мир по имени «Ярослав Лисицын»!

Ивана подходит.

— Но если ты будешь таким же грубым, как вчера, — заглядывает мне в глаза. — Я развернусь и уйду, ясно?

— Не забывайся, красавица, — отвечаю наигранно строгим тоном и продолжаю, включив все свое обаяние: — А если без дураков, думаю, ты не пожалеешь, что согласилась.

18.

Ивана

Не знаю, зачем сказала последнее. Хотя мне и правда стыдно за эти дурацкие отношения, но я понимаю, что Яр уже задал вопрос, и он так или иначе добьется ответа. Видимо, мне хочется придать этой истории дополнительную значимость в его глазах.

— Мы встречались год с небольшим, — начинаю рассказ. — Встретились случайно в читальном зале библиотеки, которая на Парке Победы. Круглая такая, большая и помпезная. — Яр понимающе кивает. — Серега сказал, что мы учимся в одном вузе, ну и разговорились. Я, как сейчас помню, для курсовой изучала труды ранее живущих социологов.

За окном проплывает красивый вечерний Невский. Машина едет плавно и даже немного убаюкивает. Яр ведет спокойно, не гонит, как в первую поездку. Даже удивительно. Нет, все же, что-то явно поменялось.

— Ну и как-то само собой начали встречаться, — гадко сейчас вспоминать приятные моменты тех отношений, зная, к чему все в итоге пришло. — Он приезжий, жил в общежитии, я пригласила его к себе, мы вместе ютились на моих девяти квадратных метрах со вторым ярусом еще на три, но это было из разряда «в тесноте да не в обиде».

— Сколько-сколько метров? — Яр сужает глаза и сводит брови, как будто съел лимон. — Ты сказала, девять?!

— Ну, у меня комната почти два метра в ширину на почти пять в длину, выходит девять с копейками. Длинная, как широкий коридор, — усмехаюсь. На самом деле я обожаю свое жилье, хотя места действительно очень мало. — И в метре с небольшим от потолка сделан второй ярус, где я сплю. С моим ростом помещаюсь поперек комнаты. Сереге было сложнее.

Яр выглядит ошарашенным. Похоже, в его понимании, такого размера может быть только собачья конура или чулан для барахла.

— Ну так вот, — возвращаюсь к рассказу. — А потом где-то полгода назад я ввязалась в крупный серьезный проект на своей прошлой работе. Он приносил много денег, а ресурсов забирал еще больше. Все свободное время я проводила за ноутбуком. В этот момент, я так думаю, Серега и обратил внимание на мою одногруппницу.

Голос грубеет против моей воли. Я все еще злюсь на нее, что не погнушалась разбить пару. Хотя, наверное, мы в тот момент не были такой уж парой, но все равно Серега жил у меня, был со мной, по факту, был занят.

— Подло, понимаю тебя, — подает голос Яр. — Ты говорила про унижение. Как он тебя унизил?

Вздыхаю. Яр выруливает на Дворцовый мост.

— Честно говоря, я надеялась, предыдущего рассказа тебе хватит, чтобы понять, как мы расстались, — приоткрываю окно, впуская в салон свежий воздух с Невы. — Куда мы едем?

— Просто катаемся пока, — Яр произносит это, будто что-то несущественное.

— Ты же приглашал меня кофе попить? — искренне удивляюсь. — Не люблю, когда слова расходятся с делом.

— Не расходятся, — ухмыляется он. — Просто долгая дорога до кафе. К тому же, неужели не кайфово просто покататься по городу?

Теряюсь, что ответить. Кайфово, конечно, особенно в машине, на которую смотрят пассажиры всех проезжающих мимо автомобилей. В ней я чувствую себя немного особенной, и это приятно гладит самооценку.

— Хорошо, раз это долгая дорога к кафе, — соглашаюсь нехотя. — В какое кафе мы едем?

— Тебе это ничего не скажет, — снова коварно усмехается Яр. — Оно за городом. Просто доверься мне, ладно?

Ловлю себя на мысли, что мне и правда хочется довериться, но в душе сидит иррациональный страх, что и Яр окажется мудаком, точно как Серега, который в самом начале отношений вел себя, как идеальный кавалер.

— Так что там произошло? — Яр возвращает меня к неприятному рассказу.

— Мне неприятно это вспоминать, — отвечаю наконец прямо. — Но я смогу пересилить себя и рассказать, если ты готов поделиться со мной историей своих прошлых отношений.

Машина снова тормозит на перекрестке. Яр поворачивается ко мне. Взгляд недобрый, от которого прямо веет опасностью. Ежусь.

— Я делю людей на несколько типов. Свои, чужие, враги, — отрывисто говорит он. — Своих я защищаю, забочусь и при прочих равных стараюсь не обижать. В этот круг попадают далеко не все, и порог входа довольно высок. Я должен доверять человеку, которого пускаю в близкий круг.

Загорается зеленый свет, и он резко газует. Раздается приглушенный салоном визг покрышек. Машина срывается с места и летит несколько секунд по полупустому проспекту. От страха вцепляюсь в ручку двери и упираюсь рукой в торпеду.

Вскоре Яр резко резко тормозит перед собравшимися на следующем светофоре автомобилями. Он снова поворачивается ко мне. Такое чувство, что ехал так быстро, чтобы продолжать смотреть мне в глаза, пока говорит.

— Чужие — остальные, кто так или иначе пересекается со мной, — продолжает он, прожигая меня горящим взглядом. Не понимаю, что именно я в нем триггернула, но он прямо как с цепи сорвался. — Мне плевать на этих людей. Они в большинстве взаимозаменяемы и не имеют значения. Сам перееду, если будут мешать.

Снова с включением зеленого сигнала Яр резко газует. Машин впереди много, но он нагло подрезает других водителей и мчит вперед, точно за нами кто-то гонится. У меня душа уходит в пятки от такого вождения. Зажмуриваюсь. Резкое торможение вскоре вбивает меня в ремень безопасности, а затем отбрасывает на сиденье.

— И наконец враги, — на этот раз Яр оказался на светофоре первым. — Этих людей я уничтожаю. Не в физическом смысле. Юридически, политически, морально, по-всякому, но враги долго у меня на пути не болтаются.

Холодею от суровой решительности, с которой он это произносит. Охотно верится, что оказаться его врагом — незавидная судьба.

Яр снова срывается с места, как только снова загорается зеленый, и выезжает на скоростную магистраль, по которой я уже однажды ездила, но не запомнила названия. Понимаю только, что мы направляемся к окраине Питера. Что неудивительно, кафе же за городом. Но этот проспект позволяет Яру мчать на немыслимой для города скорости. Как он может не бояться полиции? Вскоре Яр-таки тормозит. Похоже, под камерами он на такой скорости светиться не хочет.

19. 

Ярослав

Меня дико взбесил вопрос Иваны про мои прошлые отношения. Чтобы не сорваться на нее словами, я выпустил агрессию в скорость. Но легче не стало, к тому же, эта неженка еще и боится такой езды. Хотя на самом деле меня рассердил сам факт торгов, этакое «ты мне, я тебе».

Дело в доверии. Вряд ли Ивана доверяет мне, и я не могу ей доверять. Мы чужие. Она в круге чужих. Я не могу пока приблизить ее и даже не знаю, после чего смогу. Хотя еще не вечер, так ведь? Это только третий раз, когда мы встречаемся вне стен офиса.

Я веду ее к ресторану, который мягко назвал «кафе», чтобы она снова не начала истерить по поводу того, что не одета для таких пафосных мест. Сжимаю хрупкую ладонь в своей, ощущая влажную кожу.

Хех, и как она будет мне доверять, когда я на ровном месте выхожу из себя?

Не на ровном, но ей не видно. Она сможет понять меня, только если я ей откроюсь. А это слишком сложный шаг — вручить ей оружие против себя. Если такая информация попадет к заказчикам, со мной перестанут иметь дело, а в руках конкурентов — просто уничтожит меня и весь мой бизнес.

Приятная хостесс ласково здоровается с нами и провожает в гардероб. Здесь персонал одет в белые рубашки, темно-зеленые жилетки и черные брюки. Это забавно, но все рестораны сегмента люкс выглядят плюс-минус одинаково, примерно так. С вышколенным вежливым персоналом, одетым в идеально подогнанную форму, с уютными столиками и уединенными ложами, с шикарным меню и великолепной подачей. Но даже от этого устаешь.

Помогаю Иване снять куртку. Вижу, что она стесняется, хотя сегодня выглядит даже симпатичнее, чем вчера, несмотря на то, что снова в офисном стиле а ля белый верх, черный низ.

Сдаю нашу одежду в гардероб. Хостес провожает нас в просторный зал с ответвлениями в комнаты поменьше. Я прошу посадить нас на втором этаже.

В этом ресторане я был всего несколько раз — он далековато от города, чтобы каждый день сюда приезжать — но приметил самое приятное место именно на втором этаже. По счастью, выбранный мной столик оказывается не занят.

— Пожелаете ли что-то сразу? — спрашивает хостес, устраивая нас.

— Два капучино. Один на обезжиренном молоке с ванильным сиропом. Второй обычный, — по памяти называю любимый кофе Иваны. — Спасибо.

Хостес уходит. А я переключаю внимание на Ивану. Чуть обрела цвет лица, даже выглядит увереннее, чем внизу. Наверное, потому что здесь не очень много людей — из шести занято всего три столика, включая наш.

— Какое условие, Яр? — спрашивает она азартным тоном.

Все-таки приятно, что она с удовольствием бросает и принимает вызовы. Как мне нравится.

— Мне нужно доверять тебе, — отвечаю серьезно. — А ты пока, увы, не вызываешь доверия.

Я полагал, она стушуется или расстроится, но ее реакция оказывается неожиданной:

— Ты, признаться, тоже, — она вытаскивает салфетку из хендмейдовой глиняной вазочки и принимается скручивать. — И мне кажется, нам надо что-то изменить в подходе, если мы собираемся действительно хорошо притворяться парой.

Меня обдает волной приятного жара. Ивана открыта для переговоров, это даже лучше, чем я надеялся!

— Я помню твое условие про уважительное отношение, — начинаю первый. — Я принимаю его. Есть еще какие-то пожелания?

— Есть, — Ивана симпатично прищуривает один глаз, точно целится в меня из невидимого оружия. — Я понимаю, пафос, стиль, крутизна, я не против быть той твоей девушкой, которая сопровождает тебя на всех мероприятиях для высшего света. Я встроюсь в твой мир. Но давай учитывать и мои пожелания на будущее?

Я-то думал будет что-то более серьезное, а Ивана всего лишь хочет, чтобы мы посещали более простые заведения. Время от времени.

— Принимаю, — постукиваю пальцами по столу. — Еще что-нибудь? Или все?

— Есть еще кое-что, — Ивана отбрасывает несчастную салфетку, которая уже превратилась в тонкий жгутик, и упирает в меня серьезный взгляд. — Ты прекратишь давить и угрожать мне. Мы договорились. Я держу слово. Для меня это не пустой звук.

Вот теперь я вижу перед собой не девочку-стесняшку, а настоящую железную леди со стальным стержнем внутри, готовую отстаивать свои границы. Такой Ивана мне нравится даже больше, бросает вызов. Я все равно так или иначе подчиню ее. Против меня у нее нет шансов. Так что будет эта тигрица в клетке, хочет того или нет. А я склонен думать, что хочет. Что же, поиграем.

— К тому же, твои наезды тоже не добавляют спокойствия. Мы заключили сделку, не козыряй рычагами воздействия, — Ивана говорит на полном серьезе, даже любуюсь патетикой, с которой она это произносит. — Дай мне немного свободы, и увидишь, результат будет отличный. Хорошо играть из-под палки у меня не получится.

— А мне кажется, ты лукавишь, Ивана, — произношу вкрадчивым голосом, растягивая губы в улыбке. — Меня очень устроило, как ты сыграла свою роль в боулинге. И если бы не твой дебил-Серега, не знаю, во сколько бы мы разошлись.

— Хочешь сказать, во сколько бы ты меня отпустил? — на ее лице мелькает презрение. — Похоже, это бесполезный разговор. А я, дура, понадеялась, что ты сможешь услышать кого-то, кроме себя.

Зверею. Как ей так чутко удается попасть в самый нерв? Она слышит за моими словами их истинное значение, когда обычно девчонки слушают только сами слова.

— Ты забываешься, Ивана, — отвечаю стальным тоном, это лучшее, на что я сейчас способен. — Я продолжу вести себя так, как мне удобно.

Замолкаю, позволяя официантке переставить на столик две чашки ароматного кофе, с шоколадкой и порционной жвачкой на блюдце.

— Как ни крути, мы на разном положении, и тебе не стоит забывать свое место, — заканчиваю мысль и внимательно разглядываю эмоции Иваны.

Сначала удивление, а потом сокрушительная злость. Она мягко и медленно опускает обе ладони на столешницу.

— Раз так, — испепеляет меня взглядом. — Тогда и общаться мы будем исключительно в рамках оговоренных ролей.