Босс, я научу тебя любить Новый год!

Глава 1

— Клюковкина! — голос доносится прямо из лифта на нашем, четырнадцатом этаже, где располагаются айтишники, бухгалтеры и я. Два совершенно несовместимых отдела на одном, практически, поле боя.

Вместе с голосом, который я узнаю из тысяч миллионов голосов, следуют уверенные шаги. Подошвы дорогущих итальянских мужских туфель долбят с точностью и уверенностью перфоратора по идеальной гладкой мраморной поверхности пола.

Вот вроде бы я — офис-менеджер двух несовместимых по психотипу отделов. Моя миссия — исполнять роль миротворца, чтобы они не поубивали друг друга. Кому я интересна вообще?

Но самый главный гад строительной компании «Мейджик Перфоманс Девелопмент», в которой я работаю, словно следит за каждым моим шагом.

И сейчас с коридора орет мою фамилию тоже он.

Гад, то есть, Влад, ой, Владислав Анатольевич Мещерский, не очень-то был рад, когда я поставила — случайно, клянусь! — реакцию в виде какашки на его сообщение в общем чате, что новогоднего корпоратива не будет. Слово за слово — это же всего лишь чат, даже не корпоративная почта! — и вот, Мещерский надрывает горло, зовя меня по фамилии.

— Клюковкина! — Гад все ближе. Застываю. И пытаюсь превратиться в хамелеона и слиться с серой спиной позади себя. Мне кажется, я прекрасно этому научилась, особенно когда руководитель айти-подразделения получает взбучку от главного бухгалтера. В такие моменты меня никто не замечает, да я и не хочу быть замеченной.

Прикидываюсь шлангом, по-народному говоря.

— ТЫ! — Мещерский влетает в опен-офис айтишников, потому что я сижу и работаю вместе с ними. Бухгалтеры меня к себе не пускают. Говорят, я их все время отвлекаю.

На моей голове закреплен ободок с веселыми оленьими рогами. Ну и что? Подумаешь, ноябрь на дворе! Праздника хочется! Погода в Москве — удавиться проще. Слякоть и грязь под ногами. Поскорее бы уже Новый Год наступил!

— СНИМИ РОГА! — требует Влад-Гад, как мы его, шутя, называем с коллегами. Потому что характер у него… короче, хуже козла в роли босса никто не встречал никогда.

Слушаюсь его. И правда — не по дресс-коду выгляжу с этими рогами. Колокольчики на них звенят забавно, пока я вытягиваю ободок. Еще и волосы запутались — вот, распутываю.

— Минутку! — давлю из себя виноватую и раскаявшуюся улыбку.

— Ты это специально? — чуть тише вопрошает босс.

Вообще-то, когда я устраивалась на работу, Влад-Гад был лишь заместителем своего отца и так нагло себя не вел. Но его отец отошел от дел, и теперь мы все вынуждены терпеть требования и указания Мещерского младшего. Хотя, честно признать, компания во время его правления идет в гору.

Тем обиднее мне за себя и своих коллег, что на корпоратив он просто-напросто зажимает денег!

Ну, ладно, какашку я поставила специально. Каюсь!

Но причем тут рога?

— Клюковкина! Я давно терплю твои выходки!

— Владислав Анатольевич! Мне очень приятно, что вы так пристально следите за мной, — моргаю ресничками часто. — Но что плохого в празднике?

— Я не слежу за тобой! — рявкает.

Для вида дергаюсь. Хотя, не боюсь его. Совсем. Как по мне — он несчастен. Или его язва мучает. Но нет, у такого борова с мышцами в нужных местах и пропорциях вряд ли есть язва. Слишком свежий и здоровый вид. Может, у него детская травма, и он боится праздников?

— Хорошо, вы не следите за мной, — поднимаю руки вверх. Парни из айти-отдела очень заинтересованы моей беседой с Гадом Мещерским.

Да и бухгалтерия, весело перешептываясь, почти всем составом стоит в дверях, наблюдая за боссом и мной.

— Не думай тут, что я не замечаю, как ты отлыниваешь от работы и занимаешься организацией праздников и дней рождений!

— Кто-то должен поддерживать здоровую атмосферу в коллективе! — и рога со звоном шлепаются на мой стол. Я все же встаю, потому что не люблю, когда Гад Анатольевич вот так нависает надо мной.

Это не первая наша стычка. И, надеюсь, не последняя.

— Клюковкина!

— Я слушаю, Владислав Анатольевич, — лепечу я.

Он открывает рот, чтобы выдать очередную порцию «я за тобой слежу и не слежу», но внезапно закрывает. Однако лицо его в ярости. Если бы закон не запрещал, он бы прямо здесь обхватил ладонями мою шейку и деликатно придушил бы. А может, и не деликатно.

Тяжело дышит, нахмурившись. Смотрит пронзительно своими лазоревыми глазами — батюшки, я и не обращала раньше на них внимания!

— Ирина Григорьевна! — кричит он, оборачиваясь к проему двери, где толпятся бухгалтеры. Главбух в том числе.

— Да, Владислав Анатольевич? — она заходит на вражескую территорию, переступив границу открытого пространства отдела айти. Смотрит на Гада-Влада с благоговением. Красивая ухоженная брюнетка лет тридцати. Эта ведьма на метле превращается в ангелочка, стоит нашему боссу появиться на горизонте.

— Вы тоже хотели бы корпоратив и атмосферу праздника? — интересуется он ее мнением.

Ну, все, сейчас она расстелется ковриком у его ног, надо признать, шикарных, особенно когда он в таких узких брюках. Однажды видела его в джинсах, и это я вам скажу… какой фасад и зад! Жаль, что такой шикарный экземпляр обладает столь скверным характером.

Глава 2

Не ви-но-ва-та я!

Откуда мне знать, что босс стоит позади меня?

Что он вообще в это время делает на работе? Почти девять вечера. Пятница. Приличные люди, вроде него, едят фуагру на званых вечерах в Москве-Сити. Или где там?

Особенно в декабре. Три недели до Нового года осталось!

И вообще, я считаю, ему в отпуск нужно. Приличные боссы в других компаниях уже с начала декабря на Мальдивах пина коладу пьют. А наш босс только работать мешает!

— Клюковкина! — орет этот недорезанный.

Вернее, недобитый.

Я дергаюсь, не ожидая, что в этом здании вообще кто-то есть, кроме меня, охраны и клининга. Стою на стремянке. Мне нужно было дотянуться до верхних полок в шкафах, чтобы выкинуть оттуда старые ненужные документы, брошюры, письма и прочую ерунду. В сердцах закидываю пластиковую старую коробку с ненужными какими-то кабелями себе за спину. Ребята из айти везде свои следы оставляют!

И потом этот ор от Владислава Гадовича. Бррр! Как же я не люблю это имя. У меня с ним, знаете ли, очень плохие ассоциации.

В страхе оборачиваюсь.

— Извините, я не хотела в вас коробку кидать, — бормочу, состроив гримасу невинной кисули.

— Коробку? — в шикарное тело и безупречное лицо Мещерского и правда ничего не врезалось. Стоит возле стремянки внизу, но даже так умудряется смотреть высокомерно. Важный такой. Рукава рубашки до локтей закатаны. Воротник распахнут. Красивый до невозможности. Но насколько красивый, настолько и вредный. Вон как брови хмурит. Опять я что-то не то сделала!

— Я не смотрела назад, когда бросала ее, — оправдываюсь зачем-то.

— Вообще-то по охране труда на таких каблуках нельзя на стремянку залезать! — рычит на пониженных тонах. Видимо, я умудряюсь слегка остудить его пыл. Но вот… возьмет и лишит меня премии за охрану труда. И буду отмечать Новый год у телевизора! И никакого тебе оливье и катания на коньках, Северина! Денег хватит только на бутерброды с маслом.

— Извините, — смотрю на свои туфли. Красные, лакированные. Я их себе для новогоднего корпоратива купила. Разнашиваю после работы, когда все уходят из офиса. Каблуки и правда зачетные!

Пытаюсь сойти со стремянки, но каблук цепляется и я лечу! Куда — неизвестно, ничего не понимаю. Голова кружится. В ужасе кричу.

Перестаю кричать только, когда оказываюсь в крепких руках босса. Он успевает меня подхватить до моего позорного падения на пол офиса.

— Вот поэтому, Северина, нельзя нарушать правила охраны труда, — поучительно сетует Владислав Анатольевич. А я инстинктивно держусь за его мощную шею и всем телом ощущаю его немаленькие мышцы. Какой же он горячий и сильный! И пахнет от него потрясающе. Я чувствую его мятное дыхание.

Как же так? Разве это законно быть ТАКИМ… таким… роскошным?

— Спасибо, Владислав Анатольевич, — звучит, правда: «спсипа Васисав Анатоич».

Он не сильно-то и торопится меня отпускать, но я медленно сползаю с его рук. Проклятые каблуки и юбка-карандаш!

— Ты не ушиблась? — в его голосе звучат нотки заботы. А еще, он впервые назвал меня по имени и… руки у него чересчур приятные и теплые, потому что я как-то странно реагирую на его прикосновения. Особенно на моих бедрах. За что ухватился, то и держит, как говорится.

— Все в порядке, Владислав Анатольевич, — блею, как овечка. Я напугана и раздосадована. И не только тем, что чуть шею себе не свернула, но и своей странной и непрошенной реакцией на босса. Он мне совсем не нравится, да! И меня бесит, что он со мной на «ты».

Делаю шаг назад и наступаю на ту самую коробку. Снова лечу куда-то. Хватаюсь за протянутую руку Влада Гада, но он почему-то тоже нетвердо стоит на ногах. Мы падаем вместе, но он успевает меня тесно прижать к себе и обхватить руками, чтобы я не сильно ударилась.

— Клюковкина! Ты — катастрофа! — цедит сквозь зубы Влад Гад.

— Я тоже от вас не в восторге, — обижаюсь! Ну, правда, все было хорошо, пока он не пришел и не начал смотреть, как я работаю.

Лежит на мне, смотрит в глаза нагло. И что это там такое твердое упирается? И почему, когда он обнимает, это так приятно?

— Владислав Анатольевич, слезьте! Пряжка вашего ремня давит! — требую.

Босс отчего-то очень сильно краснеет, резко встает. Тут же хватает меня за плечи, и словно куклу, ставит на ноги.

— Завтра — никаких каблуков! — снова переходит на ор. — Особенно красных!

— Хорошо! Завтра не будет! — честно обещаю. Потому что завтра — суббота.

— И вот… — он засовывает руки в карманы, обводит офис взглядом. Клянусь, я вижу, как у него дым из ушей валит и рога с хвостом отрастают. — Ты чего еще на работе? Дома не ждет никто, что ли?

— Сестра к сессии готовится, — мямлю, но стараюсь не врать, потому что этот чертяка меня, судя по всему, записал в кандидаты номер один на огненный котел.

— А парень? Муж? — все также пыхтит на меня. Да что я ему плохого сделала?

— Кто? А.. парень… так это… нет никого, — теряюсь я от столь личных вопросов.

Глава 3

Как вы думаете, кто мне попался в Тайном Санте?

Я бы радовалась, если бы это был Владислав Гадович.

Но… увы.

Одаривать мне придется Мегеру Григорьевну. Да-да, ту самую, главную бухгалтершу, которая клинья к Владу Гаду всячески подбивает.

А мне, в общем-то, тоже нужно к нему клинья подбить. Стремянку ни один сотрудник в компании мне не дает по личному распоряжению босса. А как мне быть? Украшать же офис надо? Надо.

Я считаю, что у нас критически мало гирлянд, мишуры и снега. Но я нахожу выход, не опускаясь до того, чтобы молить босса вернуть мне право пользования стремянкой. Для этого приходится отвлекать неравнодушного ко мне Олега из айти.

— Олег! Чем ты занимаешься? — рычит Мегера Григорьевна. — У нас программа отвалилась, мы никак не можем платежи принять от поставщиков.

— Так это… к Илье Гаврилову обратитесь, он тоже по этому софту специализируется. Я занят сейчас. Прекрасной даме помогаю атмосферу нам создать.

Олег одновременно строит мне глазки и стоит на той самой стремянке, развешивая в кабинете Мегеры искусственную ель-гирлянду с лампочками и красными шариками. Все на батарейках — а то мне еще и за пожарную безопасность перепадет.

— Прекрасная дама обязалась все взять на себя, а не отвлекать ценных сотрудников. Все равно бесполезная, я прошу неделю кофемашину почистить и кофе заказать! Старый уже отсырел, пить невозможно!

Главная Мегера нашего офисного замка будто предстоящие праздники игнорирует. На ней черный костюм с золотыми пуговицами не демократичной стоимости. Губы накрашены темно-красной помадой, а черные волосы блестят словно зеркало.

— Мне нельзя на стремянку. Владислав Анатольевич после предотвращения несчастного случая запретил, — пытаюсь вклиниться, хотя за кофемашину было обидно. Техников в городе нужно неделю ждать, и все равно, что Москва. Все перед Новым годом закрывают старые дела. Даже кофемашины чистят.

— Вот, а Илюха он это… лучше меня справится, с чем там вам нужно, — чешет затылок Олег.

И вот зря.

— Илья Гаврилов на больничном! — пыхтит Мегера, уперев руки в бока. — А ты своими туфлями красными уже всех мужиков тут загипнотизировала! Овечка несчастная, которой все должны помогать! Мы бабки теряем, пока вы гирлянды развешиваете! Олег, я сказала, немедленно займись своей работой!

От ее крика я глохну.

— Что за шум?

Вот когда не надо, перфораторные шаги Влада Гада слышно за километр. А вот когда надо, он крадется, словно тигр. И атакует также внезапно.

Мы все вздрагиваем. Интересно наблюдать за сменой выражений на лицах моих коллег. Мегера втягивает живот, которого и так нет, выпячивает бедро, чуть наклоняется, надувает губки и хлопает ресницами. Олег бледнеет и крепко-крепко держится за стремянку, замерев, словно горгулья на парапете.

— Владислав Анатольевич, это вы… — томно на два тона ниже встречает босса Ирина.

— Клюковкина? Опять ты во всем виновата?

Босс шутит, улыбается. У него хорошее настроение. Но у меня настроение — отстой. Я взрываюсь ни за что на Влада:

— Почему сразу Клюковкина? Что я вам плохого всем сделала?

— Погоди, ты просто снова в эпицентре какого-то шума, — он поднимает руки в сдающемся жеста. — Олег? Ты чего на стремянке?

— Вот именно! Владислав Анатольевич! Я прошу вас принять дисциплинарные меры относительно Клюковкиной! Это невыносимо!

И она начинает в красках рассказывать о том, как на нашу компанию накручивают пеню за каждую секунду времени простоя программы, пока она не может оплатить счета. И от поставщиков она не видит документы. Виновата я, оказывается. Гаврилов на больничном, потому что я вздумала офис проветривать по утрам, и здесь стало невыносимо холодно. А Олег отвлекается на мои чертовы туфли, и вообще мне надо в юбках запретить ходить — я то и дело отвлекаю парней от работы.

— А вот это харрасмент! — ругаюсь с Мегерой.

— Харрасмент травить нас кофе из грязной кофемашины! Ты нас хочешь убить! — парирует Ирина. — Вот вы, Владислав Анатольевич, зря доверили создавать праздничную атмосферу в офисе этой…

— Ну, скажи, не тормози. Хотя погоди, я сейчас на телефон запишу и к эйчарам пойду! — демонстративно включаю голосовую запись в мессенджере на телефоне. — Как ты там хотела меня назвать?

— Так! Успокойтесь обе! — взрывается Владислав Гадович. Конечно, он сейчас примет сторону Мегеры Григорьевны. Не зря она так извивается перед ним, демонстрируя развитую силиконом грудную клетку.

— Она устроила здесь сумасшедший дом! Меня уже тошнит от этого всего. Работать невозможно, — Ирина машет в сторону окна, у которого стоит с гирляндой в руках Олег в новогодней шапке с бубенчиком.

— Ирина Григореьвна! Вы слишком много на себя берете. Впредь прошу обращаться к Северине Витальевне уважительно. Она выполняет мое поручение добросовестно и ответственно. Или вы хотите оспорить мои решения и задачи, которые я даю собственной команде?

Так, мне нужно сесть.

Не может быть.

Глава 4

Больше никогда, слышите? Никогда не останусь наедине с Владиславом Гадовичем! Да он, наверное, и сам не будет этому рад… Но каков нахал!

Все начинается, на самом деле, очень скромно и чинно.

Лифт. Я. Влад. Стремянка.

Мы замкнуты в пространстве. Но не настолько же, чтобы касаться своим притягательным боком меня?

Ощущаю жар, исходящий от атлетичного тела босса, и сама дышать не могу. Я бы жеманно поправила прическу, но в руках у меня коробка со всякими дождиками, лентами и мишурой. Волосы, кстати, проклятые, падают на лицо, и я их пытаюсь сдуть всячески, пока поднимаемся наверх. На самый-самый верх крутейшего здания, которое полностью занимает для себя компнания «Мейджик Перфоманс Девелопмент».

Строил это здание еще отец Гадовича. Во времена, когда станции метро здесь не было. И много чего еще не было. Но прошло пятнадцать лет, и теперь это крутейший офис известной строительной корпорации в шикарном бизнес-центре. И вот частично принадлежащий человеку, который жмет меня своими широкими плечами.

Снова дую на свои волосы.

Вообще всегда завидовала нормальным блондинкам — у них волосы гладкие, прямые, и такие шелковистые. Взять даже мою сестру Ульяну. Вот кто выиграл генетическую лотерею!

А я?

А я — жертва взрыва на макаронной фабрике, не иначе. Мне иногда удается их пригладить. Особенно с утюжком — терпимо. А всякие долговременные укладки для блондинок противопоказаны.

Вот и дую себе на лохматую прядь.

Кажется, в моих генах течет кровь африканского альбиноса — иначе как это все объяснить?

Дурацкие волосы. Не сдуваются. Зацепились за мишуру, торчащую из коробки.

Влад тоже не с пустыми руками — он тащит коробку с гирляндами и прочими тяжелыми штуками в одной подмышке, а в другой — стремянку. Но тут поворачивается, прижимает своим кубическим прессом коробку к стенке лифта, тем самым освобождая одну руку, и убирает злополучную прядь с моего лица.

— Бесишь уже, — ворчит гадливо.

Видимо, это для сохранения имиджа.

Потому что его слова вот вообще ни разу не совпадают с выражением его лица и мягкой заботой пальцев.

Влад возвращается в исходное положение и невозмутимо смотрит перед собой. Как раз, когда двери лифта открываются.

Что это было вообще?

Он выходит из лифта и идет по коридору с глянцевым мраморным полом прямиком к своему кабинету. Приемная со стеклянными перегородками, а вот собственный кабинет закрыт звуконепроницаемой серой стеной.

Ковыляю за Владом Анатольевичем — ножки у меня дрожащие, не держащие. Ни после инцидента в бухгалтерии, ни после контакта в лифте. А сейчас еще босс идет без пиджака в одной рубашке, демонстрируя свой крепкий орех.

За что мне такое наказание?

Яна, его секретарь, таращится на нас в приемной. Она явно не ожидала увидеть подобную картину.

— Яна Владимировна, будьте любезны. Сходите, пожалуйста, за тыквенным латте для меня и Северины Витальевны.

ЧТО ТУТ ПРОИСХОДИТ?

— Хорошо, Владислав Анатольевич, — Янка тут же встает и идет к небольшой гардеробной, вынесенной за отдельную нишу. Но смотрит на меня огромными глазами.

И я бы ей рада все объяснить, но едва ли сама понимаю перемены в Гадовиче.

Как только дверь за нами закрывается и мы оказывается непосредственно в кабинете, я все же не выдерживаю и задаю тревожащий меня вопрос:

— Тыквенный латте?

Владислав Анатольевич раскрывает стремянку и ставит посередине. Смотрит наверх, видимо рассчитывая высоту. Стремянка плюс этот бугай — и можно украшать любой банкетный зал.

— Да, спасибо тебе. Я не любитель пробовать что-то новое, и ты явно перепутала кофе в прошлый раз. Но тыквенный латте, к моему удивлению, очень понравился.

Растекаюсь лужицей, словно лед на солнце. Его глаза — это нечто! А когда он не хмурится, а улыбается, как сейчас — весело и задорно, я забываю, что он мой босс.

И Гад.

И что имя у него дурацкое — у меня есть свои причины так думать.

Разве можно мужчине быть таким красивым и горячим?

Вот же засада — был бы это какой-нибудь Илья Гаврилов.

Но…

Это мой босс. Запрещенка.

И здесь впору вставлять рыдающий эмодзи и разбитое сердце.

— С чего начнем укрощать? — приподнимает одну бровь. Присаживается на краешек стола, продолжая демонстрировать по-всякому свою шикарную фигуру, слепленную упорным трудом в тренажерном зале в соавторстве с правильной и дорогой едой.

— Укрощать? — повторяю, загипнотизированная этим змеем-искусителем.

— Украшать, — прищуривается босс.

У меня еще и слуховые галлюцинации.

— С гирлянды, — так, Северина, прекращай мысленно пускать слюни по своему работодателю!

— Предлагаю чуть украсить окно.

Глава 5

— КУУУДА ПШЛА?!!

Адский ор позади заставляет меня отказаться от идеи побега из кабинета Влада Гадовича. Хотя еще чуть-чуть и я бы дотянулась до ручки двери.

Замираю. Может, если притвориться статуей, кара небесная меня минует?

— Как ты это делаешь? Как ты создаешь это все на ровном месте? — я слышу, как он спускается по железным ступенькам стремянки. Она скрипит, бедная, от его массы и злости. — Я же говорил тебе! Никаких туфель! Особенно вот этих вот. Красных!

— Вообще-то вы говорили в пятницу, чтобы завтра я их не надевала. Поскольку для пятницы завтра — это суббота, то я, так уж и быть, в субботу их не надевала, — обернувшись, на свой страх и риск защищаюсь. — Да и некуда было. Разве что на диване лежать в них. Но это как-то слишком богемно. Даже для меня.

Босс останавливается в двух шагах от меня.

Опять этот его взгляд, стреляющий в упор и идущий дым из ушей от гнева.

— Я хренею! — взвывает он после моего речитатива. — Откуда это все в твоей голове? Как ты строишь логические цепочки? Ты вообще думать умеешь?

— Унижать меня вовсе не обязательно, Владислав Анатольевич, — его слова меня почему-то особенно задевают. Сказал бы это кто-то другой — да ерунда полная. Я же блондинка, да еще и наивная. но весьма привыкшая к подколам. После задорного лишения прав через месяц после их получения, я думала,что меня ничто не трогает.

Однако босс как-то слишком удачно меня ковыряет.

Любой другой бы это сказал мне… но не он!

— Извини, — смягчается тут же.

Киваю и часто моргаю, чтобы не зареветь.

— Кофе? — Влад явно замечает мое состояние. Удивительно. Я думала, что это бездушная каменная глыба. Однако нет, весьма симпатичный… то есть эмпатичный.

Мне срочно нужен тот человек, который на боксерском ринге машет мокрым полотенчиком возле лица боксера на отдыхе между раундами.

— Можно, — соглашаюсь. И зря.

Босс поворачивается ко мне своей пятой точкой, весело сверкая оторванным карманом и труселями.

С силой сжимаю губы, чтобы не засмеяться. Подумает еще, что я — истеричка.

Но блин, этот оторванный кусочек ткани так забавно болтается при ходьбе.

— Что опять? — растерянно спрашивает Влад, подавая мне кофе.

— У вас сзади… — давлюсь от смеха, чтобы сказать.

— Что?

— Орех.

Опять я слышу сверчки в его голове.

Вот бы обладать способностью исчезать по собственному желанию!

— Польщен, — бормочет Влад и даже, кажется смущенно. — Тебе он понравился на ощупь?

О боже! Мы всерьез это обсуждаем? Правда-правда? Помогите мне кто-нибудт!

— Не совсем…

— Не совсем?! — обиженно переспрашивает.

Так, если я раздавлю его мужское эго, то можно сразу писать заявление на увольнение.

— Ваш орех замечательный, — стараюсь его успокоить.

Что я несу опять?

— Просто порванный.

Глаза Влада — это просто чудо. Можно в них тонуть. Смотреть бесконечно. Они вроде темные, но с синими прожилками, как глубоководный океан. Сейчас они у него особенно широко распахнуты от моих невнятных объяснений.

— Не сам орех. Скорлупа, — пытаюсь его успокоить, но, кажется, плохо получается.

Он не выдерживает, выгибается и смотрит на себя сзади. До него доходит, наконец, что я имею в виду своими идиотскими репликами.

— Охренеть! — снова ругается Влад Гад. — Клюковкина! Как ты это делаешь? Ну как? Тебя вообще можно нейтрализовать? Или это твое призвание — все крушить и ломать?

— Отличный антагонист для того, кто любит все строить, — неудачно шучу.

Влад снова смотрит на меня. Пронзительно. Будто осмысляет какую-то внезапно пришедшую в голову идею. С прищуром. Оценивающе. Затем переводит внимание на стаканчик кофе в руке. Делает мощные глотки остывшего тыквенного латте. Я слежу за его кадыком. Не думала, что мужчин шея и кадык могут быть столь мощными и эстетичными… столь… эротичными.

Легко представляю его без рубашки, и как капли кофейного напитка стекают…

— Клюковкина! — снова вместо ругани орет. — Если ты так яростно стремишься к повышению, то я могу тебе кое-что предложить.

— А?

— Несколько иную работу.

— Какую?

— Личную.

Подходит ко мне еще ближе.

Мое сердце гремит, пульсация достигает ушей. Я дышу часто-часто. Что он собирается делать? Его горящий взгляд говорит о его очень недружелюбных мыслях красноречивее всяких слов.

— Правда, мы с тобой будем больше, чем руководитель и подчиненная.

Я точно не та, кто отступает. Поэтому не пячусь к стене.

Вместо этого смачно ударяю по лицу Влада Гада ладонью.

Глава 6. Влад

— Как она меня назвала? — спрашиваю у секретарши. — Владислав Гадович?

Яна пытается подавить смех.

— Ага, не в первый раз, значит? — уточняю. Та прячет глаза и блокирует телефон. Кажется, об этом весь офис знает. Блеск!

— Ну… Владислав Гадович в первый раз, — пытается она сгладить углы.

Нет! Я не хочу знать!

Кажется я совсем разучился общаться с женщинами! Любыми!

Делаю вид, что не замечаю хихиканье, когда поворачиваюсь задом к Яне и захожу в свой кабинет, хлопнув дверью. С таким успехом, она с петель слетит. Дверь. Или я.

Клюковкина, чтоб ее!

Зараза!

Оглядываю хаос в своем кабинете. Гирлянда разворочена, стремянка посредине. И что? Так мой кабинет и оставим? Черта с два!

Вначале нужно остыть.

Вот чего Клюковкина завелась? Это я, я должен психовать! На святое покусились — штаны на моей заднице порвали.

Орех…

Прыскаю от смеха. Просто безумная девица какая-то! И эти ее туфли…

Вот в прошлую пятницу вечером что это происходит между нами?

Сам не ожидаю встретить Клюковкину в офисе. Нагло пялюсь на нее, пока она стоит на стремянке, выгнувшись. Красные туфли делают ее ноги невообразимо длинными и изящными, а узкая юбка не скрывает вообще ни одного изгиба! А потом Северина сама ко мне в руки падает. Подарочек, что надо!

И какой-то звоночек бздынькает в голове. Второй раз, когда она падает, я своего шанса не упускаю и прижимаюсь, где можно и не очень…

Мне чертовски это нравится!

Но, конечно, я ругаю себя мысленно. Ведь она — моя подчиненная, сотрудник компании моего отца! Нельзя так! Она мне негативные реакции в общем чате ставит! И относится неуважительно. Вся такая с вызовом в глазах… Своими туфлями нервирует меня!

Ругаю ее, хотя косячу я, но и пугаюсь ведь за ее здоровье!

В ужасном настроении возвращаюсь к себе в кабинет. С ума схожу из-за этой женщины! Глазища ее! И пахнет от нее вкусно! Слишком… Нельзя заводить интрижки на работе! А хочется…

Я уж думаю быстро собраться и Клюковкину до дома подвезти. Но мне звонит мать и портит настроение окончательно.

— Если ты не подаришь нам внуков, отец лишит тебя права управления компанией! Или вот акции выпустит и распродаст все! — кричит в трубку мать. — Хватит уже страдать!

— Я не страдаю, мама. Я работаю. Чтобы у вас с папой тоже все хорошо было, — ворчу я, в который раз. Постоянно говорим об одном и том же. Тут еще праздники впереди, так она вообще из меня все соки выжимает. — И ты блефуешь.

Конечно, блефует. Уже чего только не придумывает, чтобы мою личную жизнь наладить.

— Сынок, я вот все думаю… Может, вам с Алисой помириться?

От имени бывшей жены у меня все внутри в узел скручивает.

— Ты же знаешь, что это невозможно, — наотрез отказываюсь от этой идеи.

— Эх…

— Что значит твое «эх»? — как-то она подозрительно вздыхает. Уже что-то натворила!

— Я общалась с Алисой…

— Все, давай не будем продолжать? — кипячусь. Считаю это подставой от матери! Никакой поддержки близких!

— Нет, мы продолжим, Владик! Алиса уверяет, что ты неправильно все понял. Она раскаивается и сожалеет. И я считаю, что у вас с ней есть потенциал. Ты любишь ее, просто обижен, она любит тебя, но виновата! Вам бы поговорить!

— Не о чем говорить, мама. Хватит!

— Что хватит? Вот был бы ты женат, я бы отстала от тебя! А так — мирись с Алисой, иначе папа лишит тебя бизнеса. Она будет ждать тебя на Новый год у нас дома. Доверься волшебству праздника!

Мама от своей заботы совсем границы дозволенного теряет. А мне так надоедает это все слушать снова и снова, что я, не думая, брякаю:

— Да я и так уже женат!

Хочу добавить, что на работе. И в бизнесе и так много проблем сейчас. Как раз, когда нужна холодная голова. Но мать опережает:

— Что? На ком? На работе? Не смеши меня, Влад, — издевательски прыскает мама. Кажется, мы поубиваем друг друга скоро.

— На женщине, — во мне теперь говорит упрямство. Вот еще! Пусть удивляется! — Красивой. Доброй. Настоящей. Искренней. Мне подделки вроде Алисы больше не нужны. Она тебе нравится? Вот и общайся с ней сама!

И кладу трубку.

Зачем… зачем я это сделал? Зачем я это сказал?

Не знаю. Как услышал, что Алиса будет сидеть у моих родителей, так крышечку у меня сорвало. Мама не знает настоящих причин, по которым мы развелись с бывшей женой, поэтому считает меня козлом, бросившим свою семью.

А мне это надоело. Я хочу просто жить. Чтобы родители не душили и работать позволили.

Жаль только, что таким признанием я выигрываю себе передышку буквально на две недели. А потом выяснится, что жена у меня воображаемая, и снова начнется долбежка!

Глава 7. Влад

С трудом дожидаюсь вечера, когда все спешно уходят домой и оставляют офис пустым. Я точно знаю, что Клюковкина обязательно задержится. Завтра корпоратив, и она, наверняка, должна проверить все свои конкурсы, меню, доставки и прочие планы по захвату мира.

Северина настояла на том, чтобы провести его всем офисом в… офисе. Народу слишком много, и хочется объединиться всеми отделами, устроив настоящую полномасштабную тусовку.

Я с ней не спорил. Уже давно для себя понял, что Клюковкина находится в каком-то другом пространстве, и достучаться до нее невозможно. Но и сотрудники восприняли эту затею позитивно. Один я вечно чем-то недоволен.

У меня вообще работа идет по одному месту. Переговоры, сделки, встречи — все отменяю в течение дня. Скоро Новый год и мне совсем не хочется работать, если честно.

Еще и корпоратив. Почему так рано? Нельзя было за неделю, хотя бы? Ну, ладно, если посчитать выходные впереди и заранее начинающиеся выходные перед Новым годом, то Северина рассчитывает время для корпоратива весьма удачно.

С удивлением отмечаю, что я в восторге от ее имени. Необычное, как и она сама.

Помню, как меня клинануло на ней, когда увидел ее в первый раз и услышал имя.

Потом запретил себе всякие идиотские мысли. Но разве эта маячащая ягодка способна оставаться незамеченной? Тем более, она всячески меня провоцирует на то, чтобы я ее съел!

Чуть штаны с меня не сорвала!

Смеясь, выхожу из лифта на этаже, где работает Клюковкина.

Никого нет, но свет горит. Я так и знал, что эта неуемная и поразительная женщина еще здесь.

Я слышу ее голос. Она с кем-то говорит? Может, по телефону?

Но нет! Слышу мужской голос рядом.

— Артём, ты лучший! Настоящий рыцарь.

Ускоряюсь и влетаю в офис — никого, хотя и свет горит. Голоса дальше — где-то на кухне. Этого еще не хватало!

— Ну, так! Приходится вызволять прекрасную даму из заточения в башне, — вторит мужской голос.

Нет!

У меня сердце останавливается. Через нечто подобное я уже проходил. Не хочу еще раз. Но ведь… Северина мне никто. Просто моя сотрудница.

Просто? А что ж так хреново-то стало тебе, Мещерский?

Злюсь на себя, на свою реакцию. Представляю, как наливаются кровью мои глаза и раздуваются ноздри.

— Видел бы ты дракона, который сидит на самом верху, — смех Северины не веселый.

Гадович. Дракон. Как еще она меня называет?

— Влад Гад, который? Я помню, ты про него рассказывала.

Блеск!

— И что же она рассказывала? — гремлю, распахивая до конца дверь на кухню, где эти двое спрятались.

— Влад… Дислав Анатольевич? — чуть заикаясь спрашивает Клюковкина. Она сидит за столом на высоком стуле, закинув свои великолепные ножки друг на друга. На этот раз она без туфель. Еще хуже — босиком. Какие у нее притягательные пальчики и изящные ножки, крикрытые лишь тонким прозрачным материалом колготок или, может, чулков?! С ума сойти! Моему воображению пора прекращать раскручиваться.

— Северина рассказывала, что он обладает скверным характером вопреки притягательной внешности, — смеется мужчина, игнорируя лепет Клюковкиной.

Отвлекшись на ноги своей сотрудницы, я уж и забыл про другого мужика на ее горизонте.

Что он сказал? Северина считает меня притягательным?

Но она смотрит сейчас своими огромными голубыми глазами, а щеки покрываются красными пятнами.

— Влад Гад или Владислав Гадович? — уточняю у Северины.

За нее снова отвечает этот Артем:

— У нее критическая непереносимость имени Влад, поэтому Влад Гад — чаще.

Мужчина в сером свитере под горло возится с кофемашиной, что-то там делает. Я не пойму, Северина говорила, что она одинока. А тут — хахаль какой-то.

И я для нее — гад.

— Это Артём, — Северина явно замышляет о побеге, поэтому я занимаю собой дверной проем — мимо меня не проскочит.

— Я понял, — бурчу, сверля взглядом затылок этого козла!

— Это муж, парень, вернее, жених, нет, почти жених моей сестры, Ульяны. Он следователь уголовного розыска.

У Артёма подозрительно подрагивают плечи. Прищуриваюсь, надеясь, что вдруг у меня проснется суперспособность и я научусь стрелять молниями из глаз.

— Я так понимаю, Артём ищет улики в кофемашине? Ты, наконец, убила Ирину Григорьевну, главбуха нашего, и спрятала ее тело? Последняя, кого видели возле кофемашины была ты. Теперь там кофе со вкусом мести? — иначе я не нахожу ответа, что понадобилось следователю в кофемашине этого отдела.

— Владислав Гадович, вы первый узнаете, если я ее убью. Чтобы вы стали моим соучастником. И тогда у нас есть шансы улететь на вашем частном самолете куда-нибудь на острова, откуда нас не экстрадируют, — мечтательно проговаривает Северина, совсем потеряв субординацию.

Артём откашливается, но в наш разговор не влезает.

Глава 8

— Владислав Анатольевич, я вас точно по голове не ударяла? — уточняю у босса. На всякий случай. Потому что такое адекватный человек мне бы точно не предложил.

— Да нет, только орех пострадал. Скорлупа, — ах, как он порочно улыбается! Не босс, а искушение ходячее. Чертяга! Мало того, что смотреть на него не могу без того, чтобы меня в жар не кидало?

Так еще и это его предложение!

Я серьезно. ПРЕДЛОЖЕНИЕ!

Да-да! То самое. Только ненадолго. Роспись, а потом после праздников — тихий развод.

Нет, с одной стороны предложение польстило. С другой — сразу разводиться? А вдруг я ему понравлюсь в качестве супруги? Не так уж я и плоха. Да, слегка темпераментна и энергична, но это все можно обратить в пользу.

Пользу, Северин?

Что за польза такая? Не связана ли она с диким желанием снять скорлупу не только с ореха?

Ай, соберись, девочка!

— Ты меня очень выручишь, если согласишься, — бархатным тембром уговаривает змей-искуситель.

Как я так прогневала Вселенную?

После эпичного отрывания скорлупы от ореха я убежала прочь зализывать раны к себе в офис, заодно средней сестре позвонила, Ульяне. Рассказала ей про горе горемычное свое и про босса-извращенца. Ну и отправила она своего Артёма ко мне, чинить кофейный аппарат. Ульяна объяснила заодно, что на извращенку больше тяну я. А босс — он просто выживает со мной как может.

Это похоже на правду.

Вечером смеялись и шутили с Артёмом, после разговора с ним стало еще легче. И я думала уже, что этот день не так уж и плох, как снова является Гад Анатольевич.

Ну, почему Влад такой красивый и… мне кажется, что он ревнует к Артёму. Но, конечно же, я это все себе выдумываю, хотя вот эти вот искры — не могут же они быть результатом моего воображения? Артём, зараза, все наши секретики сдает с потрохами моему боссу и сваливает, оставив меня, бедную и несчастную, наедине с драконом.

Очень боюсь увольнения. Артём ведь посторонний, в офис его провела, в сердце компании — бухгалтерию. Следователя! Сейчас отвесит мне за коммерческую тайну и прочее… мамочки! Помимо разгрома кабинета Босса, пощечины и ругательств в его сторону? Кажется, появление Артёма — не самое страшное прегрешение.

А у меня Кира, сестренка моя, только на первый курс универа поступила. Ей учиться надо. И жить на что-то. Я уговорила ее поступить на дневное — талантливая девочка, будущий режиссер, взяли на бюджет! А без моей зарплаты мы просто пропадем. Особенно под конец года. Как лишат меня всех премий и бонусов, да в какой-нибудь черный список секретарей и офис-менеджеров кинут, и все… что мне делать тогда? Я же, на самом деле, больше ничего и не умею!

В общем, психоз меня раздирает на части и я почти умоляю Владислава Анатольевича меня не увольнять. Шутки шутками, но одно дело когда между коллегами, а другое, когда босс лично узнает о том, как я его называю. Как же некрасиво!

Но вместо увольнения он шарахает меня своим приглашением на ужин.

— Сейчас, только переоденусь, — пищу я, залетая обратно к себе в офис, разделенный с коллегами из айти.

Да, я не самоубийца, чтобы в колготках, да на метро в декабре рассекать. На каблуках. Пальто одеть еще, ага-ага. Усмехаюсь, переодеваясь в джинсы, нескользящие ботинки и любимый красный пуховичок.

Влад отправляет мне сообщение, что ждет меня на подземке.

Чёрт, слиться не получится…

— Северина? — удивляется Влад моему «преображению», встретив меня внизу у лифтов. Он-то конечно — выглядит перфектно. В костюме своем, правда, галстук куда-то делся, пальто на нам вообще шикарно смотрится. Я себя ощущаю обычной девчонкой из спального района — что так и есть, рядом с каким-то секс-символом. Вообще шансов обратить на себя внимание человека такого уровня у меня не было и нет. Просто… почему он тогда так внимательно придерживает меня за локоть? А потом приглашает сесть на пассажирское сиденье своего роскошного двухдверного «Бэнтли».

Я в этой машине как инородное тело.

Влад спокойно размещается на водительском кресле и выезжает с подземной парковки. Я бессовестно на него пялюсь. Просто с ума схожу от этого мужика — признаюсь себе честно. Но где я, а где он…

Когда мы подъезжаем к какому-то крутому ресторану недалеко от бизнес-центра, я оказываю яростное сопротивление.

— Здесь вкусная еда, — с тоской смотрит на вывеску Влад, ожидая, что мы выйдем.

— Владислав Анатольевич, простите, это ваш уровень безусловно. Я бы в другое время, может, и сходила бы с вами на свидание, — что я несу? У Влада приподнимается бровь от моей самооценки. — Но на мне джинсы и простая куртка. Не стоит пятнать свою репутацию. Даже ради еды.

— Северин, ты серьезно? С каких это пор красивые девушки могут испортить репутацию? — смеется он. — Но я тебя понял.

Пока я сижу контуженная его комплиментом по поводу моей внешности, он отъезжает и находит кафе попроще, припарковавшись недалеко от него. Простое с итальянской кухней. О! Спагетти я обожаю.

— Вижу теперь мой выбор тебе по душе? — улыбается… как же офигительно он улыбается! Влад обходит машину и открывает мне дверь, а затем протягивает руку, чтобы помочь выбраться.