Бойтесь своих желаний

Пролог

Танец злобного гения

На страницах произведения –

Это игра, без сомнения

Обреченных ждет поражение!

из песни группы «Король и Шут»

Ева шарила в рюкзаке в поисках ключей от квартиры. Мокрые и замерзшие, а оттого на удивление неловкие пальцы отнюдь не облегчали задачу. Наконец злополучные ключи нашлись и, разумеется, совсем не там, где им положено находиться. Ну что за день? Все не так! Так не вовремя «полетевший» комп, тройка по старославянскому и в довершение ко всему этот мерзкий ледяной дождь, зарядивший с утра и не думавший прекращаться. Впрочем, на дождь-то как раз глупо жаловаться, ноябрь как-никак. Да и вообще глупо жаловаться. На что бы то ни было. Жизнь, она такая жизнь...

Насквозь мокрые ботинки были брошены посреди прихожей, дабы служить безмолвным укором погоде, а заодно напоминать, что все плохо, и мир несовершенен. Стянув не менее мокрые джинсы, Ева несколько секунд боролась с искушением швырнуть их рядом с ботинками, дабы картина несовершенства мира вышла еще более устрашающей. Однако, после непродолжительной борьбы внутренний эстет одержал победу над внутренним гаденышем. И вскоре не только джинсы отправились на батарею в ванной, но и злополучные ботинки переместились туда же, очевидно, потому, что мокрые вещи должны держаться вместе.

Облачившись в длинную, почти до колен, футболку и теплые полосатые носки, тоже почти до колен, Ева поняла, что ни черта не согрелась, а это, как ни крути, не добавляло очков и без того проштрафившейся сегодня жизни. Ну, и ладно. Сейчас она сделает себе горячего чая, предварительно высыпав туда половину сахарницы, заберется на подоконник, закутается в цветастую шаль, которая по размерам вполне бы могла претендовать на звание пледа и сможет наконец-то уткнуться в книгу и забыть обо всей этой пакости, хотя бы до завтрашнего утра.

Ева водрузила на плиту старый чайник, принадлежавший хозяйке квартиры. Ида Савельевна, интеллигентная бабулечка, дала юной квартиросъемщице официальное дозволение выбросить все вещи, которые та сочтет лишними.

– Столько барахла за жизнь скопилось, Евочка, – словно оправдываясь, говорила Ида Савельевна. – То, без чего совсем уж не могу обойтись, к сыну отвезла, а здесь – излишки. Смело можете избавляться от этого дореволюционного хлама. Сама-то я не могу, рука не поднимается выбросить. Вот знаю, что никогда в жизни не пригодится, а на помойку отнести не в силах. Это словно кусочек жизни выбросить. Впрочем, вы не поймете, Евочка. Вы еще слишком молоды для этаких глупостей.

Однако Евочка, хоть и была слишком молода, все-таки понимала. Для начала она честно посоветовала хозяйке отнести «хлам» в антикварные магазины или продать в качестве интерьера для одного из ретро-ресторанов, которых в последнее время становилось все больше. Ева даже предложила свои услуги, понимая, что старушке и физически, и, особенно, эмоционально будет непросто обращать кусочки своей жизни в денежный эквивалент. Но Ида Савельевна по непонятным причинам осталась тверда в первоначальном намерении, предпочитая антикварным лавкам свалку. Но тут уж рука не поднялась у Евы. Точнее, поднялась, но частично. На помойку переместилось то, что действительно подпадало под определение хлама, а такого добра хватает не то, что в старушечьих, а в любых человеческих квартирах. Зато уж отличить антиквариат от банального старья у Евы хватило ума и вкуса. Посуда и предметы интерьера изначально получили статус неприкосновенных. Содержимое шкафов, которые хозяйка именовала «шифоньерами», было представлено на суд лучшей подруги – Аньки, мечтавшей о карьере всемирно известного модельера и помешанной на смешении различных ретро-стилей. Ева решила, что платья, создававшиеся на протяжении более чем половины прошлого столетия, вполне сгодятся как источник вдохновения для начинающего, но безумного талантливого модельера. Подруга оценила жест. Трепетно прижимая к груди цветастые ворохи хозяйкиной одежды, Анька благодарно лепетала и задыхалась от восторга:

– Передай этой своей Аде Клеметьевне, что она просто душка, ангел и вообще прелесть! Ты даже не представляешь, рыжая, какая ценность служила кормом для моли. Тут же не только семидесятые, но и шестидесятые, и гора пятидесятых, и даже сороковые!

Глаза у Аньки так блестели, словно она обнаружила в одном из старых советских «шифоньеров» не платья, а машину времени, и теперь все перечисляемые годы были в полном ее распоряжении.

Пристроив раритетную одежду, Ева приступила к более придирчивому осмотру посуды. На предмет отделения того, что будет составлять историческую ценность от того, что будет удостоено чести служить ей – единственной и неповторимой новой хозяйке старой квартиры. В последнюю категорию вошла видавшая виды медная джезва, пузатый чайник с изображением какого-то старинного немецкого городка, закипавший сейчас на плите, ради которого Ева без особых сожалений отказалась от пластиковых электрочайников, а также чашки с голубыми цветочками. Чашки – это вообще особая песня. По утраченной ныне традиции сервиз одновременно содержал чайную и кофейную посуду. Большая часть ее успела потеряться или разбиться, но парочка кофейных и одна чайная чашка уцелели. Что пришлось очень кстати, потому что кофе можно было пить в Анькиной компании, а чай – в одиночестве, ибо лучшая подруга этот напиток не жаловала.

Завершив манипуляции с приготовлением чая, Ева с любимой чашкой воссела на подоконнике. По стеклу с той стороны чиркали струи дождя. Серое небо, серый город, серые скучные люди вокруг. Единственного цветного человечка – Аньку – на лето пригласили на стажировку в Испанию, заинтересовавшись ее работами. Теперь Анька каждый день пишет из солнечной Андалусии, где ноябрь – отнюдь не повод для депрессии, поскольку там цветы, виноград и сангрия. Письма это здорово, это гораздо лучше, чем ничего, но гораздо хуже, чем живая веселая Анька рядом.

Глава 1

Просыпайся, Евочка, тебя ждет еще один прекрасный день в твоем прекрасном мире!

Я открыла глаза и снова закрыла их. Когда из вашей жизни исчезает необходимость просыпаться по будильнику (исчезает, кстати, вместе с будильниками), вы лишаетесь возможности провалиться в сон, если по каким-то причинам не хотите вставать. А я не хочу. Незачем.

Вот уже почти два месяца, как я — счастливая обладательница сбывшихся желаний — живу в придуманном мною же мире. Будем честны, в мире этом многое недоработано. И это еще очень мягко сказано. Однако теперь все претензии за несовершенство мира приходится обращать к самой себе. Чертовски неудобно быть одновременно демиургом и недовольным пользователем мироздания.

По большому счету все претензии можно свести к одной — здесь нечем заняться. Поначалу это безмерно радовало. Какой современный человек, особенно московский студент, не хотел бы избавиться от нудных четырех пар в день, дороги до универа и обратно, отнимающей два часа жизни, похода по супермаркетам и прочих вещей, проходящих под грифом “надо”? И это не говоря уже о счастье спать сколько душе угодно.

Все это чертовски мило в первые три недели. А потом… Потом становится скучно. Кто бы мог подумать, что мне будет скучно в собственном мире, где я — настоящий дракон. Ну, то есть часть времени — дракон, а часть — человек. Причем в последнее время я ленюсь быть драконом.

Еще одна невероятность моей новой жизни. Я и представить не могла, что я стану отлынивать от полетов, хватаясь за любой предлог вроде плохой погоды или нелетного настроения. А ведь отлыниваю же. И вовсе не потому, что мне наскучили полеты, а из-за нелепого страха “разучиться быть человеком”.

Вот какие глупости могут лезть к вам в голову, если вы — одинокая юная драконесса без определенного рода занятий, живущая на периферии и без того не слишком густо населенного мира.

Отсутствие людей тоже кажется благом только когда их вокруг тебя - миллионы. А полная изоляция позволяет кардинально пересмотреть взгляды на общество. Конечно, моя изоляция не то чтобы полная. По счастью, в мире моей книги все-таки живут люди, хоть я и не удосужилась о них в свое время написать. Я могу видеть этих людей в небольших городках, куда летаю примерно раз в неделю — погулять и закупиться продуктами, Кстати, тащить потом покупки до дома в драконьем обличье - та еще радость.

Но все эти торговцы, ремесленники, прохожие — не совсем то общество, которое мне нужно. Точнее, совсем не то. Как дитя своего времени, я почти лишена сословных предрассудков, но, между тем, понимаю, что эти люди бесконечно далеки от меня, а я — от них. Ну о чем я могла бы с ними поговорить, кроме, разве что, погоды?

Поначалу я, правда, пробовала узнать разные городские новости, чтобы понять, чем живет мой мир. Но быстро оставила это занятие, ибо чувствовала себя полной идиоткой, обсуждая то, о чем не имею понятия. Это было ничуть не легче, чем беседовать о тонкостях оперной музыки или квантовой физики.

Ужасно это осознавать, но я — автор — ни черта не знаю о собственном мире. История и география Квентилона для меня - темный лес. Куда темнее, чем тот, посреди которого стоит моя хижина.

В общем, с местными у меня не срослось. Но это сущая ерунда на фоне отсутствия книг! Каждый день, каждый час своей жизни в Квентилоне я чувствовала себя бесконечно обманутой. Я так боялась остаться без книг в родном мире, что согласилась переселиться в выдуманный. И что? Тут совершенно нечего читать!

Кого же в этом винить? Хотелось бы Лайонела, но при чем тут он? Книга-то моя. Кто ж мне виноват, что описывая домик героини, я ни разу не упомянула ни одной книжной полки, ни одного завалящего фолианта или манускрипта? Демиург криворукий!

А Лайонел… Ну что Лайонел? Еще одна причина, по которой не хочется вылезать из кровати. Отчего-то после встречи в трактире я твердо уверовала, что мы теперь будем видеться, что книжный демон станет навещать мой милый уютный мирок. Одним словом, вообразила начало прекрасной дружбы. Как последняя дуреха ждала его каждый день. Так зачастила в “Черную цаплю”, что завсегдатаи упражнялись в остроумии на тему моей влюбленности в трактирщика.

Но теперь-то, два месяца спустя, совершенно ясно, что прекрасный демон из моих грез вовсе не так заинтересован во мне, как я сдуру себе навоображала. Ну, ничего, с нами — девочками — бывает.

В общем, что мы имеем? Дивный мир, о котором я почти ничего не знаю. Мир без книг, без Лайонела, без развлечений, если не считать полетов, которые, страшно сказать, почти приелись.

И что же, теперь лежать целыми днями в кровати? Между прочим, кто-то задумал вчера начать новый роман. Да-да, если у тебя нет ни одной хорошей книги (да вообще никакой, если уж на то пошло), то напиши ее сам. Во-первых, отличный способ себя занять, во-вторых, хоть будет что почитать со временем.

Мысль о новой книге придала мне сил. Я наконец поднялась. Ну, то есть, не совсем поднялась — уселась с ногами на кровати, высунувшись по пояс в раскрытое окно. Все-таки есть вещи, которые просто не могут надоесть. Например, раннее июльское утро в лесу.

А оно-таки раннее. За два месяца я неплохо навострилась определять время по солнцу. Поначалу отсутствие часов безумно радовало и непомерно злило. Радовало потому, что можно наконец-то не следить за временем, избавиться от вечного ощущения, что оно утекает сквозь пальцы, а я ничего не успеваю. А злило потому, что бессилие узнать, который сейчас час, было сродни физическому дискомфорту. Казалось бы, какая разница, семь вечера или восемь? Но нет, невозможность контролировать время была настоящей мукой. Не сосчитать, сколько раз я прокляла себя за то, что в домике Эвины не было часов. Их вообще не было в Квентилоне. Ну то есть, на городских площадях были солнечные. Но не летать же до ближайшего городка каждый раз, когда хочется узнать, который час.

Глава 2

Очень медленно и, хочется верить, бесшумно я подобралась к краю люка, легла животом на пол и осторожно высунула голову.

И сразу же увидела мужчину, без всякого зазрения совести шарящего на моих кухонных полках. Надежда, что ко мне в гости решил заявиться Лайонел умерла, практически не родившись. Наглый вор был брюнетом. В целом, если смотреть со спины, незнакомец казался довольно привлекательным — высокий, стройный, судя по осанке — молодой. Темные, слегка вьющиеся волосы спускались до лопаток. Одежда вполне подходила роду занятий — высокие сапоги с отворотами, просторные брюки и темная куртка с прорезями в рукавах: то ли колет, то ли дублет, вечно их путаю. В общем, ему только шляпы с зеленым пером не хватало.

Итак, еще один красавчик заявился ко мне в гости без приглашения. Это что, карма такая? Не то чтобы я против, но прошлый визит красивого мужчины слишком кардинально изменил мою жизнь, чтобы отнестись к новому без подозрений. Хотя на сей раз меня, похоже, банально грабят.

— Эй, Робин Гуд, что ты здесь забыл?

Он вздрогнул и медленно обернулся. Стоило ему понять, откуда исходит голос, как напряжение на лице сменилось улыбкой.

— Малышка, что ты там делаешь?

— Я как раз хотела задать тебе тот же вопрос.

Я высунулась еще больше, собираясь выдать гневную тираду, но рука неожиданно соскользнула, потеряв опору, и я полетела вниз. В такие моменты время замедляется, и при этом летит с бешеной скоростью. Я словно видела со стороны каждую свою неудачную попытку за что-то зацепиться, остановить, замедлить падение…

Воздух разом вышибло из легких, но при этом я, против ожидания, не врезалась головой в пол. Приоткрыв зажмуренные в ужасе глаза, я обнаружила, что вишу на руках у незнакомца. Он умудрился поймать меня, перехватив поперек туловища. Это только в фильмах красавицы эффектно падают спасителям на руки, встречаясь с ними восторженными взглядами. Я же могла видеть только пол, который, кстати, не мешало бы подмести. Впрочем, мои волосы неплохо справлялись с этой задачей.

Спаситель наконец соблаговолил поставить меня на ноги, придерживая рукой за талию. Теперь у меня появилась возможность рассмотреть его лицо. Я даже не удивилась, узрев правильные черты, темные брови и серые глаза. Так и есть — красавчик.

— Ты цела?

— Да вроде, — опустив глаза, я принялась отряхивать платье, которое и впрямь в этом нуждалось после копошения на чердаке. — Спасибо.

— Пожалуйста, — он улыбнулся снисходительно и самодовольно. — Если бы не я, сломала бы шею.

— Если бы не ты, я бы не свалилась, — парировала я.

— Кто знает, — он пожал плечами.

— Будь добр, объясни, что ты делаешь в моем доме.

Сложно, конечно, принимать разгневанный вид, исполненный собственного достоинства, после того, как минуту назад подметала волосами пол, повиснув на руках незнакомого мужчины.

— Я ищу здесь одну вещь, — как ни в чем не бывало ответил он.

— И что же ты здесь потерял?

— Разве я сказал, что ищу свою вещь?

— Значит, мою! — возмутилась я. — Ты просто-напросто вор, — чуть задумавшись, я поправилась. — То есть, грабитель.

— Разница-то в чем? — усмехнулся мой беспринципный рыцарь.

— Ну как же, кража — это тайное хищение чужого имущества, а грабеж — открытое, — я цитировала статьи уголовного кодекса, которыми в изобилии пичкал меня один из поклонников, ошибочно полагая, что это лучший способ сразить девушку. Завоевать сердце ему не удалось, зато забить мозг юридическими формулами получилось.

— Надо же, какие премудрости для лесной девчонки. Я впечатлен. На самом деле я вовсе не хочу у тебя воровать. И копаться в твоих вещах не хочу. Раз уж ты дома, давай ты сама отдашь мне эту вещь в благодарность за спасение. Идет?

— Ишь ты, разбежался, — я скептически хмыкнула. — Для начала скажи, что за вещь хоть.

— Сердце дракона.

— Чего?! — я поперхнулась.

— Это древний артефакт. Знаешь хоть, что это такое?

— Догадываюсь.

Сердце дракона, ну надо же! Очень... символичненько.

— И что заставляет тебя думать, что ты найдешь этот, с позволения сказать, артефакт в моем скромном жилище?

— Мой заказчик. Кроме того, у меня есть такой вот талисман, — он достал медальон на длинной почерневшей цепочке.

Перед моим лицом, как маятник, раскачивался камень чем-то напоминающий красноватый янтарь.

— Как мило, что ты мне обо всем так вот запросто рассказываешь, — усмехнулась я, — но, может, объяснишь, каким образом эта побрякушка убедила тебя, что твой артефакт — в моем доме?

Я протянулась к украшению, но он тут же отдернул руку. Свет упал на камень так, что он показался совсем красным.

— Чем ближе медальон к “Сердцу дракона”, тем ярче он горит.

— Горит! Моя пицца!

Какие уж тут артефакты и красавчики с криминальными наклонностями, когда подгорает мой завтрак! Я ринулась к печке, чуть не сбив с ног ошарашенного гостя. Пока я извлекала противень с пиццей, к счастью пережившей наши словесные пикировки и не превратившейся в уголья, любезный вор с любопытством крутился у меня за спиной и заглядывал через плечо.

Глава 3

Не дав мне прийти в себя, Эрлин спрыгнул и оказался рядом.

— Ты пойдешь со мной, Эвина, — он цепко ухватил меня за плечо.

— И не подумаю! — я попробовала стряхнуть руку.

— Прости, но у тебя нет выбора. Я не могу подвести заказчика, даже такую гнусь, как моя названная матушка. Я обещал герцогине доставить сердце дракона, и я его доставлю. То есть, тебя. Но, поверь, я этого не хочу. Я и понятия не имел, что артефакт может оказаться живым человеком, да еще и таким милым.

Он серьезно рассчитывает на то, что я куплюсь на комплименты в подобной ситуации? Впрочем, наивный самоуверенный юноша просто не знает, с кем связался. Ну что же, придется сбить спесь с охотника за редкостями.

— Что значит — нет выбора? Если я откажусь идти, перебросишь меня через седло и доставишь к своей герцогине-ведьме?

— Если придется, — мрачно кивнул он, продолжая удерживать меня за плечо. — Но надеюсь, до этого все-таки не дойдет и ты проявишь благоразумие.

— Никуда я не пойду, — почти с удовольствием повторила я. — Твои дальнейшие действия?

Дальнейший действия не заставили себя ждать. Он просто подхватил меня на руки, причем держал так крепко, что попробуй вывернись. Не обращая внимания на отчаянное сопротивление, Эрлин направился к люку. Не успела я злорадно подумать, что по приставной лестнице ему со мной на руках не спуститься, как он просто-напросто прыгнул вниз.

— С ума сошел! Ты же мог меня угробить! Себя тоже, но тебя не жалко.

— Не мог, тут низко, — он ухмыльнулся. — Впрочем, ты знаешь.

Дальнейшие мои попытки вырваться благополучно игнорировались наемником. Впервые в жизни меня похищали. И это было совсем не так романтично, как в книгах. Еще бы! Одно дело, когда тебя похищают из любви и совсем другое - из гнусной корысти.

Распахнув дверь ногой, Эрлин вытащил меня из дома. Безнадежные попытки ухватиться за дверной косяк ожидаемо ни к чему не привели, кроме заноз и содранной кожи на пальцах. И чего я, спрашивается, так сопротивляюсь? У меня же есть отличный “план Б”. Наверное, просто из чувства протеста. Когда вас куда-то волокут, надо бороться хотя бы из принципа.

Впрочем, принципы принципами, а настало время выбросить козыри из рукава, даже не просто козыри — джокера.

— Поставь меня! — потребовала я.

— Да? — Эрлин недоверчиво прищурился, но остановился. — С чего бы?

— Я пойду с тобой, но мне нужно захватить из дома хотя бы самое необходимое. Полагаю, эта твоя герцогиня вряд ли быстро отпустит меня домой.

Эрлин в ответ промолчал, но по его лицу было видно, что его заказчица вообще не планирует меня отпускать.

— Ладно, — он наконец отпустил меня и поставил на землю. — Только без глупостей. Я пойду с тобой в дом.

— Это вряд ли, — хмыкнула я.

Мгновение спустя Эрлин имел возможность лицезреть великолепного пятиметрового дракона. Я извернулась, чтобы оценить блеск серебристо-голубой чешуи и, главное, удивительной красоты синие узоры на крыльях. Узоры на драконьих крыльях — излишество, но мне всегда казалось, что это должно быть чертовски красиво. И правда ведь — красиво! Интересно, что думает Эрлин по поводу моего облика?

Наемник стоял, раскрыв рот. В общем, тот самый эффект, на который я рассчитывала.

— Так вот что значит — сердце дракона, — пробормотал он.

— Именно.

Никак не могу привыкнуть к своему драконьему голосу. Это хуже, чем говорить в микрофон или слушать себя в записи. Голос совсем чужой — гулкий, могучий, низкий. Внешний облик дракона я сразу восприняла, как родной, а вот со звучанием голоса оказалось куда сложнее. Наверняка, все дело в том, что читая или сочиняя книги, ты видишь речь героев, но не слышишь ее.

Эрлин, надо отдать ему должное, быстро взял себя в руки. К своей чести он не стал размахивать мечом или выхватывать откуда-нибудь из кустов арбалет, чтобы нацелить мне в грудь. Просто стоял и смотрел, сложив руки на груди.

— Признаю, ты победила. Что будешь делать дальше? Сожрешь меня?

— Больно надо! — даже в шутку высказанное подобное предположение меня покоробило. — Я не ем людей… тем более, старое мясо жесткое.

Как же приятно было смотреть на выражение его лица! Правда негодование быстро сменилось весельем.

— Ну ты и ехидна, — расхохотался он. — Что в драконьем, что в человечьем обличии. Значит, отпустишь меня?

— Отпущу, — я склонила голову к его лицу, которое теперь казалось таким маленьким. — Надеюсь, ты сделал правильные выводы?

— И какие же выводы я должен был сделать, о могучая драконица?

Фу, ну опять это дурацкое коверканье! Как же тяжело быть драконом - девочкой. Не объяснять же каждому, что стоит звать меня драконессой и никак иначе.

— Люди — не артефакты, и уж тем более — не предмет сделок.

— А ты и не человек, — парировал он.

Я даже не нашлась, что ему ответить. Сейчас не человек, да, но ведь только что была человеком. Впрочем, зачем доказывать очевидное?

Глава 4

Тук-тук-тук-тук… Тук-тук-тук-тук… Ужасный звук, будто по голове кто-то размеренно стучит молоточком. Я разлепила глаза. Причем это простейшее действие далось мне не без труда, веки будто склеили ПВА. Первое, что я увидела — копну седых волос, мерно трепыхавшихся перед моими глазами. Черт, да это же лошадиная грива!

Я еду на коне. Точнее меня везут. Я же только что очухалась от какого-то паршивого забытья. В таком состоянии ни за что бы не удержалась в седле, не говоря уже о том, чтобы управлять лошадью. Да и вообще по доброй воле я бы никогда на лошадь не полезла. Не люблю я их и боюсь. Да, для девушки, перебравшейся в фэнтезийное средневековье, фобия довольно странная, но бороться с ней я не пыталась.

До сегодняшнего дня. Да и сейчас оказалась в седле явно не по своей воле. Я немного подалась вперед и тут же потеряла равновесие. За долю секунды успела вообразить встречу с землей, но вместо этого ощутила спиной преграду, удержавшую меня от падения.

Теперь я попробовала извернуться, чтобы посмотреть назад. Спина и шея вовсю протестовали против малейшего нарушения положения, но желание понять, где я и что вообще происходит, оказалось сильнее.

— Очнулась, — знакомый голос раздался прежде, чем мне удалось повернуться.

После этого я уже не удивилась, увидев за спиной Эрлина. Отпустив на миг поводья, он убрал от лица пряди темных волос и одарил меня вполне дружелюбной улыбкой. Левой рукой наемник держал меня за талию и прижимал к себе, очевидно, чтобы не упала. Спасибо, конечно, но…

— Какого черта я здесь делаю? — грозно вопросила я.

Он в ответ только хмыкнул и пожал плечами. И тут же моя память услужливо показала эпизоды, предшествовавшие забытью. Последним кадром был занесенный кинжал в руках мужчины, который сейчас обнимал меня и премило улыбался.

Несложно догадаться, что Эрлин меня похитил для этой своей герцогини-мачехи. Спасибо, хоть убивать раздумал. Или он и не собирался меня убивать?

Сидеть, извернувшись так, чтобы видеть Эрлина было чертовски тяжело. Я попыталась поменять позу, и тут обнаружила, что мои руки связаны. Запястья были перетянуты веревкой — не больно, но крепко. Ну это уж слишком!

— Ты меня еще и связал!

Мое возмущение, судя по всему, не оказывало должного эффекта.

— Мне пришлось, — его голос звучал примирительно, будто речь шла о сущих пустяках.

— Пришлось! — прошипела я. — А кинжалом на меня замахиваться тоже пришлось? Спасибо, что не убил.

— Я и не собирался. Достаточно было слегка уколоть. Острие отравлено.

— Что?!

— Снотворным, Эвина, всего лишь снотворным. При всем уважении к твоим возможностям, мне не очень хотелось иметь дело с драконом. Когда ты спишь, с тобой намного проще договориться.

— То есть, ты усыпил меня и похитил?

— Да, — на удивление коротко ответил он.

Даже странно, что Эрлин не стал дальше развивать тему, упуская отличную возможность поглумиться над беспомощной жертвой.

Итак, меня похищали. Не сосчитать, сколько раз я испытывала зависть к героиням, оказавшимся в подобном положении. Ну, конечно! Это же так чудесно, когда обаятельный красавчик хватает тебя, забрасывает на спину своего коня и увозит из родного дома навстречу приключениям. Ничего не скажешь — романтика!

Вот только в моем случае красавчику я даром не сдалась. То есть, именно даром и не сдалась, зато за плату — очень даже. Никакая я не прекрасная плененная принцесса, а товар на продажу. Очередное желание, сбывшееся наперекосяк.

— Эвина, поверь, мне все это не доставляет удовольствия, — в голосе наемника слышалось что-то похожее на раскаяние.

— Не сомневаюсь, — ядовито отозвалась я. — Уверена, ты прямо-таки страдаешь от необходимости измываться над человеком, не сделавшим тебе ничего дурного.

— Разве я измываюсь над тобой?

— А то! Ты бы меня еще через седло перебросил.

— Я не изверг, Эвина, что бы ты ни думала на эту тему. Мне бы и в голову не пришло перебросить девушку через седло.

— Зато руки девушке связать тебе в голову пришло, — я попробовала ткнуть связанными запястьями ему в лицо, но безуспешно. Спина, шея и плечи протестующе заныли.

— Руки — это необходимость, — вздохнул он. — Прости.

— Не прощу, — со злорадством ответила я. — Необходимость! Да что ты! Неужели думаешь, что веревки удержат дракона? Да ты вообще редкостный идиот, если считаешь, что…

— Веревки не удержат, — спокойно ответил Эрлин, проигнорировав “редкостного идиота”, — зато они помешают тебе дотянуться до заколки, блокирующей магию.

— Заколки?! Серьезно?

— Ну да, — даже сидя спиной, я ощутила, как он усмехается. — Очень полезная вещь. Даже не знаю, что бы я без нее делал.

Все это время я была уверена, что могу в любой момент превратиться в дракона и улететь домой. Еще и охотника за артефактами слегка потрепать в назидание. Не сильно и не больно, но так чтобы впредь неповадно было. Например, поднять повыше вместе с благородным скакуном и сбросить в ближайшее озеро. И если я разговаривала вместо того, чтобы принять драконий облик, то только потому, что хотела пристыдить Эрлина, хоть это и безнадежная затея, когда речь идет о бессердечном авантюристе. Да-да, как раз о таком, какие мне безумно нравились в книгах.

Глава 5

Эрлин спустил меня с лошади и потащил в направлении замка, крепко держа за руку. Изображая безмолвную мрачную покорность, я не прекращала попытки превратиться в дракона, почему-то уверенная, что у меня обязательно получится в самый последний момент. Как в приключенческих фильмах, ага.

С Эрлином я после озера не разговаривала. Потеряв надежду воззвать к человечности бесчувственного наемника, я решила игнорировать своего похитителя, не отвечая даже на прямые вопросы. Он потормошил меня еще немного, а потом смирился и тоже замолчал.

Замок мы увидели издалека, поскольку построен он был на холме и гордо возвышался над окружающей местностью. Типичный такой замок — никакой особой красоты и изящества, зато в случае нападения такая твердыня долго продержится. В другое время и при других обстоятельствах я бы с удовольствием посетила пристанище местной аристократии. Правда, в другое время герцог не то чтобы одолевал приглашениями простую девчонку, живущую посреди леса. Однако нынешняя оказия не вызывала у меня никакого энтузиазма. Да и вряд ли Эрлин планировал представлять меня своему сиятельному отцу или устраивать экскурсии по родовому замку.

Так и оказалось. Наемник протащил меня по двору, вымощенному каменными плитами, сквозь которые пробивалась трава, затем по темным замковым коридорам с коптящими факелами на стенах. Пару раз нам пришлось подниматься по крутым узким лестницам. На одной из них я споткнулась. Не держи он меня за руку, полетела бы вниз, а так просто больно приложилась коленом о ступеньку. Эрлин выругался, осмотрел меня и, тяжело вздохнув, пошел дальше уже медленнее.

Поначалу я еще старалась запоминать путь, но быстро сдалась. Если на открытой местности я хоть как-то ориентировалась, то в темных узких переходах незнакомого замка у меня не было ни шанса найти обратную дорогу, разве что случайно. Вот на случай и буду рассчитывать, если повезет выбраться.

В конце концов, мой спутник остановился посреди коридора, который относительно других можно было назвать широким и хорошо освещенным за счет дневного света, проникавшего сквозь пару маленьких окон. Мы замерли возле высоких резных дверей. Эрлин вздохнул и постучал. А мне внезапно захотелось куда-нибудь привалиться, потому что ноги стали ватными.

Казалось, вечность прошла до того, как створки дверей медленно и величаво разошлись в стороны, явив худющую долговязую женщину в темно-сером платье. Такими в диснеевских мультиках изображают приспешниц главных злодеек.

— Катрина? — Эрлин обворожительно улыбнулся сушеной вобле.

— Катрена, — сухо поправила она. Голос вполне соответствовал образу — скрипучий и противный. — Госпожа никого не принимает.

— Меня — примет, — уверенно заявил наемник.

— Как доложить о вашей э-эээ… ? — она указала на меня подбородком, всем своим видом изображая пренебрежение.

С чего бы это вдруг? Платье на мне по идее вполне достойно светской дамы, хотя дорога и прочие передряги не пошли ему на пользу. Волосы, правда, распущены и растрепаны, но это не повод смотреть на меня, как на какую-то грязную попрошайку.

— Это миледи Эвина. Думаю, ее сиятельство будет рада с ней познакомиться.

— Так и передам. Подождите в прихожей, ваша милость.

Мы зашли и остались ждать в небольшом помещении, где даже негде было присесть. И превращаться в дракона в такой тесноте — тоже не лучшая идея, впрочем, коридоры замка для этого тоже мало подходили. Сердце мое совсем разошлось, колотясь о ребра в каком-то бешеном рваном ритме. Да и выглядела я, должно быть, жутко, раз Эрлин внезапно склонился ко мне и потрепал по плечу.

— Не бойся, малышка, — голос его звучал мягко и ласково.

— Вот еще — бояться! — вскинулась я в ответ, забыв, что не разговариваю с этим продажным негодяем. — И вообще, тебе не все равно?

— Не все равно, — ответил он.

Вернулась Катрена.

— Госпожа ждет вас.

Мы пошли за ней. Точнее, пошел Эрлин, продолжая волочь меня за руку, как безвольную куклу. Комната, куда привела нас служанка, мне понравилась. Размером. Она была достаточно большой, чтобы вместить дракона. Ну, правда развернуться в драконьем обличье будет сложновато, но хоть как-то защитить себя я сумею. Плохая новость состояла в том, что обратиться по-прежнему не получалось.

Навстречу нам поднялась женщина, сидящая у окна. Источник света, расположенный за спиной скрадывал ее черты, но зато эффектно обрисовывал фигуру. Герцогиня оказалась высокой и статной. Когда она приблизилась к нам, я разглядела роскошные каштановые волосы, свободно струившиеся по плечам, очень красивое лицо, на котором сверкали большие глаза удивительного бирюзового цвета, какой в моем прежнем мире достигался только с помощью линз.

— Здравствуй, Эрлин, — слова мягко слетали с полных красиво очерченных губ и струились шелковой лентой. — Представишь мне свою очаровательную юную спутницу?

Мне бы такой голос! Интересно, он такой от природы или ведьма раскрутила какую-нибудь Русалочку на магический контракт?

— Не такая уж она и юная, — хмыкнул наемник. — Это Эвина.

—Что ж, Эвина, очень приятно с тобой познакомиться, — женщина улыбнулась.

Я с трудом совладала с потребностью ответить любезностью на любезность, в конце концов, привычка быть милой и вежливой с незнакомыми людьми вбивалась в меня с раннего детства. И все же ощущение некой нереальности происходящего отрезвило меня. Вместо того, чтобы на автопилоте мило поздороваться с ведьмой, “заказавшей” меня охотнику за артефактами, я нахально уставилась на нее.

Глава 6

На Эсмит моя бравада не произвела ни малейшего впечатления. На какой-то момент захотелось защитить свою репутацию и рассказать ей, что на самом деле я оборачивалась драконом, а значит вовсе не такая дура, как ей кажется... но вовремя сообразила, что буду дурой, как раз если расскажу. Всегда лучше, когда противник тебя недооценивает. Кроме того, если уж честно, ведьма отчасти права — не будь я доверчивой дурой, Эрлин бы не застал меня врасплох.

— Итак, милочка, — Эсмит изящно опустилась на сиденье, устроенное в нише узкого витражного окна, — сегодня ты отдохнешь и наберешься сил. А завтра приступишь к службе. Для начала отправим тебя подальше, во владения маркиза Трайна. Устроишь там несколько пожаров, умеренных для начала. Можно поджечь, к примеру, какие-нибудь сараи и амбары. Зачем нам лишние жертвы? Мы же не изверги.

— Правда, что ли? — я с радостью уцепилась за возможность плюнуть ядом. — Значит, мы не будем требовать девственниц?

— Будем, — вздохнула Эсмит. — Без них, к сожалению, никуда. Сама не терпеть не могу такие ритуалы, но сила же не из воздуха берется.

— Ты же понимаешь, что я не стану в этом участвовать?

— Станешь, куда ты денешься, — усмехнулась она.

Солнце спускалось к горизонту, и его свет, преломляемый витражными стеклами, разноцветными бликами ложился на лицо, волосы и одежду Эсмит. Это было очень красиво. Герцогиня выглядела прекрасной и нежной. И оттого ее рассуждения о пожарах, убийствах и принесении в жертву юных девушек казалась особенно жуткими.

— Не стану! — я метнула на ведьму испепеляющий взгляд, но тщетно — она сидела слишком далеко.

— Значит так, девочка. У тебя три дня. По их истечении или ты вылетаешь в первый рейд на земли Трайнов… или я. Повторю, я не очень хочу становиться драконом, но это проще, чем уламывать или даже пытать тебя. Слишком много возни, — она поднялась, грациозным движением расправив юбки, и направилась ко мне. — Надеюсь, ты все поняла?

— Поняла, — я кивнула, ощущая, что задыхаюсь. — Но вы зря рассчитываете на меня, миледи.

— Да? И почему же? — она удивленно изогнула бровь.

— Ваш пасынок притащил вам не того дракона. Я ущербная особь. Совершенно не умею дышать огнем. Должно быть, какая-то мутация на генном уровне.

— Да уж, конечно, — с досадой пробормотала Эсмит, напрочь проигнорировав непонятную терминологии из другого мира. — Дракон, не умеющий извергать пламя — и впрямь убожество какое-то. Надеюсь, ты все-таки врешь.

— Не вру.

Не знаю, может, выкладывать ей правду о моей драконьей неполноценности было очередной дуростью, но с другой стороны — какой-никакой шанс, что меня освободят от заведомо невыполнимого задания.

— Ну раз так, то придумай что-нибудь другое. Убей кого-нибудь, сожри на глазах селян… одним словом, напряги мозги, пока совсем не атрофировались.

Несмотря на ужас сказанного, сознание почему-то зацепилось за слово “атрофировались”, диковато звучавшее в устах средневековой ведьмы из моей книжки.

— Не буду я никого жрать!

— Тогда мне придется сожрать тебя, — Эсмит пожала плечами. — Если до этого все-таки дойдет, вспомни, я предлагала тебе выбор, дитя.

— Ну, конечно, мы же не изверги, — процитировала я, давясь горечью и негодованием.

— Вот именно. Думаю, сейчас мы вряд ли придем к согласию. Лучше я оставлю тебя наедине с твоими мыслями. Советую с толком провести это время. У тебя три дня, Эвина. Надеюсь, инстинкт самосохранения все-таки возьмет верх над пустым напыщенным благородством.

Я ничего не ответила, предвкушая блаженное одиночество, которое можно потратить на поиски способов выбраться. В конце концов, если разбить витражное стекло и встать на подоконник, предельно высунувшись наружу, то, возможно, блокирующая магия ведьминой комнаты не помешает мне обернуться драконом и убраться отсюда подальше. Только бы гадина поскорее ушла.

Все мои планы разбились вдребезги, стоило Эсмит приблизиться ко мне и крепко схватить за руку.

— Ты, должно быть, считала, что вся моя лаборатория будет в твоем распоряжении? Прости, но таких удобств и свободы я тебе не обеспечу. Быть может, позже, когда ты проявишь себя хорошей послушной девочкой, станешь ручной драконихой…

Драконихой! Так бы и убила!

— Такого слова нет! — возмутилась я.

— Ой, да ладно, — усмехнулась ведьма. — Тоже мне знаток словесности. Молчала бы лучше. Слова нет! А драконы, не умеющие дышать огнем есть, значит?

— А драконы есть.

— Вот и славно. Посидишь, поразмышляешь над своей нелегкой драконьей долей.

Эсмит подтащила меня к стене, прикрытой тяжелой бордовой портьерой. Не выпуская моей руки, она резко дернула за витой шнур. Штора отъехала в сторону, подняв тучу пыли и обнажив ряд стальных прутьев.

Клетка! Ну или компактная темница, расположенная прямо в ведьминской лаборатории. Герцогиня расстегнула жемчужный браслет на запястье, на котором висел резной ключ, показавшийся мне частью украшения. Меж тем, ключ был самый настоящий, открывавший и закрывавший камеру, куда меня грубо втолкнули.