Брачная ночь попаданки

Глава 1. Первый взгляд

На дверях помещения стояла магическая защита, но, как мне и обещали, она не среагировала на меня. Защитный контур был чувствителен даже к малейшей капле магии, которая была во всех жителях Карии — вплоть до простого крестьянина или ремесленника, не говоря уже об аристократах, которые в этой магии просто купались. Она была во всех, кроме меня.

Собственно, именно поэтому они и заставили меня это сделать — войти в кабинет герцога де Шеврез, ректора Аледанской академии естественной магии. Потому что, кроме меня, войти сюда незаметно не смог бы никто другой.

Кабинет был большим и красивым. Массивная мебель из темного, покрытого лаком дерева. Несколько высоких книжных шкафов, заполненных фолиантами в кожаных переплетах с золотым тиснением. И еще один шкаф — с древними артефактами.

Именно к нему я и подошла в первую очередь. Я, рожденная в мире без магии, никогда не видела ничего подобного. Хотя внешне все эти штучки были похожи скорее на разношерстную коллекцию сувениров, которые путешественники любят привозить из дальних стран и городов. Странной формы кулон на шнурке, крохотная серебряная шкатулка с выложенной на крышке мозаикой, голубоватый шар на подставке.

Это был рабочий кабинет, но сегодня у него было другое предназначение, и в его центре, рядом с красивым диваном, был поставлен небольшой круглый, накрытый к ужину стол.

Белоснежная, украшенная кружевами скатерть, канделябр с десятком свечей, пламя которых отражалось в хрустальных бокалах, и начищенное до блеска столовое серебро.

Этот ужин для герцога де Шеврез должен был стать особенным. На нем он собирался сделать предложение руки и сердца своей избраннице — дочери маркиза Беранже. И именно этот волшебный для них момент я и должна была разрушить.

Мне самой было мерзко от того, что я должна была совершить, но у меня не было другого выхода. Это была плата за возвращение домой, в Москву, в привычную и родную квартиру-студию в спальном районе, откуда меня выдернули неделю назад.

Эта неделя стала для меня кошмаром. Новый мир, чужие люди, которых я боялась и которые пытались заставить меня сделать то, что я считала неправильным. Сначала они уговаривали, потом пытались подкупить и, наконец, добились моего согласия угрозами.

Попаданки в этом мире были под запретом. И пусть я попала в Карию не по собственной воле, я вряд ли смогла бы это доказать. Совершить подлость и оказаться дома или провести остаток жизни в местной тюрьме — выбор был очевиден.

И я убедила себя, что эти игры меня не касаются. Я сделаю то, что от меня требуют, и вернусь в Москву. А все эти вельможи и маги пусть разбираются между собой. Это их мир и их вражда.

Да и с какой стати я должна была жалеть какого-то герцога де Шеврез, которого совсем не знала? Возможно, он вовсе не был хорошим человеком и вполне заслуживал того, чтобы его помолвка с Кэролайн Беранже так и не состоялась.

А если они и в самом деле любят друг друга, то такая мелочь, как появление какой-то соперницы, не сможет их разлучить. Сильные чувства способны преодолеть любые препятствия, не так ли?

И я уже почти убедила себя в том, что не совершаю ничего дурного. Так, маленькое представление. Глупая шутка, которая сможет поссорить влюбленных лишь на время. А потом они снова помирятся, и герцог де Кюстин, так жаждавший их разлучить, не добьется своей цели.

Но чем ближе становился тот час, когда хозяин кабинета и его избранница должны были тут появиться, тем тревожнее мне становилось. Де Кюстин сказал, что я должна буду просто назвать себя, и этого будет достаточно для того, чтобы помолвка не состоялась.

Де Шеврез будет в бешенстве, мадемуазель Беранже в смятении убежит, а де Кюстин окажется рядом с ней в столь грустный для нее момент и постарается ее утешить. Мой похититель полагал, что план был идеален. Правда, я так и не поняла, зачем для такого в общем-то простого и банального плана ему потребовалось переносить меня из другого мира. Эту роль могла сыграть любая местная девица. И для этого даже не обязательно было входить в защищенный магией кабинет.

За дверью я услышала шаги и голоса — мужской и женский — и меня охватила такая паника, что стало трудно дышать. Я испугалась, что лишусь чувств раньше, чем сделаю то, о чём меня просили.

Дверь приоткрылась, но те, кто за ней стояли, так и не переступили через порог. Зато теперь мне стало слышно каждое их слово.

— Вы уверены, что хотите этого, ваша светлость? — спросила девушка. — Пути назад уже не будет. Когда он нашей помолвке будет объявлено, вас наверняка обвинят в том, что вы слишком быстро сняли траур по своей прошлой невесте.

— Я носил его достаточно для того, чтобы соблюсти все правила приличия, — ответил мужчина. — Этот срок и так был слишком долгим, учитывая то, что я никогда даже не видел Ариану Эгийон.

Когда он произнес это имя, я вздрогнула и задела рукой один из хрустальных бокалов на столе, и тот издал странный пронзительный звук.

Дверь распахнулась, и я, наконец, увидела человека, о котором столько слышала всю эту неделю. Я смотрела на него. А он — на меня. И в его взгляде сейчас сверкали молнии.

Глава 2. Та самая Ариана

Он был высок и ослепительно красив той настоящей мужской красотой, которая заставляет чаще биться девичьи сердца.

Темные волосы, густые брови и едва заметная щетина на щеках и над верхней губой, которая, как ни странно, ничуть не портила его, а напротив, придавала его облику какую-то благородную небрежность. У него были аристократичные черты лица и горделивая посадка головы, выдававшая в нём человека, облеченного властью. А карие глаза смотрели на меня как на какое-то досадное недоразумение.

— Что происходит, ваша светлость? — громко спросила спутница герцога, которая всё еще стояла в коридоре.

И только тогда я посмотрела и на нее. О, она тоже была красива! И тоже, как и я, была блондинкой. Только если мои волосы отливали золотом, то ее были совершенно белыми, словно выгоревшая на солнце солома. И вся она была похожа на фарфоровую куклу — приятные черты лица, бледная кожа и большие темные глаза.

— Я и сам хотел бы это знать! — ледяным тоном сказал де Шеврез и сделал шаг в мою сторону. — Кто вы такая, мадемуазель, и как, дракон вас подери, вы оказались в этом кабинете?

Я прекрасно понимала его негодование. Он предвкушал приятный вечер с любимой девушкой, которая вот-вот должна была стать его официальной невестой, а в кабинете, находящемся под магической защитой, вдруг оказалась какая-то незнакомая ему девица.

— Простите, ваша светлость, — пролепетала я, чувствуя себя неуютно под его гневным взглядом, — но нам нужно поговорить наедине.

— Наедине? — возмущенно ахнула его спутница. — Андрэ, вы что-то от меня скрываете? Кто эта девушка и почему она считает, что может требовать приватного разговора?

— Не беспокойтесь, Кэролайн, сейчас мы во всём разберемся! — он вошел в кабинет, подошел к своему рабочему столу и нажал на какое-то круглое медное устройство, которое в ту же секунду огласило комнату громким звоном.

Должно быть, это было что-то вроде кнопки вызова, потому что уже через несколько мгновений на пороге появился взволнованный молодой человек в довольно поношенном сюртуке, мешковато висевшем на его худых плечах. Судя по карандашу и блокноту, что он держал в руках, это был кто-то, вроде секретаря ректора.

— Что вам угодно, ваша светлость? — услужливо спросил он и тоже уставился на меня в недоумении.

— Потрудитесь объяснить мне, Жером, как в моем кабинете оказалась эта мадемуазель? — холодно осведомился герцог де Шеврез. — Разве я не просил вас на сегодняшний вечер избавить меня ото всех посетителей? И как вы посмели провести ее сюда и оставить в кабинете одну?

Лоб секретаря уже блестел от пота, и ему пришлось вытащить из кармана серовато-белый платок. Рука его при этом заметно дрожала.

— Но, когда я уходил отсюда, здесь никого не было, ваша светлость! Я проследил, чтобы слуги накрыли на стол и убедился, что они сделали всё как надо. А когда я выходил из кабинета, я поставил на дверь вашу магическую печать.

Он попытался сделать шаг вперед, но вдруг охнул и отшатнулся, как будто его ударило током.

— Простите, ваша светлость, но магическая защита до сих пор стоит!

Герцог нахмурился.

— Может быть, мы всё-таки поговорим? — предложила я.

Мне хотелось поскорей сделать то, что мне поручили, и получить то, что мне было за это обещано — возвращение домой. А друг с другом они смогут разобраться и потом.

— Вы можете идти, Жером! — сказал герцог.

Он явно не желал устраивать разборки при подчиненном. И это было разумно. Потому что то, что я ему скажу, ему совершенно не понравится.

Секретарь мгновенно ретировался, а его светлость снял с дверей магическую защиту, а потом подошел к мадемуазель Беранже, протянул ей руку и сопроводил ее до дивана, на который она и опустилась.

— Я хочу, что вы прогнали ее, ваша светлость! — капризно сказала она, глядя в мою сторону.

На ней было красивое платье, соответствующее тому торжественному моменту, ради которого она сюда пришла, и явно дорогой гарнитур с крупными бриллиантами, которые сияли сейчас ярче свечей. И рядом с ней я чувствовала себя бедной родственницей.

— Сначала я хотел бы выяснить, Кэролайн, кто она такая, и как смогла войти в мой кабинет, — герцог внимательно смотрел на меня, и мне становилось всё больше и больше не по себе от его пристального взгляда.

— Она, должно быть, воровка! Нужно немедленно позвать охрану! — воскликнула мадемуазель Беранже.

— Я имею куда больше прав здесь находиться, чем вы, мадемуазель! — с достоинством ответила я.

Каждое слово давалось мне с большим трудом, но я надеялась, что они этого не заметят. Я ужасно боялась что-то перепутать.

— Вы, должно быть, сошли с ума? — рассмеялась она. — Я — невеста его светлости, об этом будет объявлено уже завтра!

— А вот тут вы ошибаетесь, мадемуазель, — я была так напряжена, что с трудом выдавила из себя улыбку. — Вряд ли завтра вы сможете объявить о вашей помолвке. Потому что у его светлости уже есть невеста, и я полагаю, что он не захочет нарушить данное когда-то слово.

— Да кто вы такая, сударыня? — прорычал герцог. — И что за бред вы несете?

Глава 3. Две невесты

Теперь уже они оба смотрели на меня как на ненормальную.

— Ариана Эгийон? — переспросила Кэролайн. — Но ведь она погибла несколько месяцев назад.

Да, именно так оно и было на самом деле. Но герцог де Кюстин заверил меня, что погибла эта девушка в горах, и тело так и не было найдено. А значит, явных доказательств ее смерти ни у кого не было.

«Нам нужно всего лишь посеять в них сомнение, — сказал он мне. — Этого будет достаточно, чтобы они не объявили о помолвке. Всё остальное сделаю я сам».

— Именно так все и думали, мадемуазель, — кивнула я. — Даже мой отец. Но к счастью, мне удалось спастись и добраться до дома. И я посчитала себя обязанной как можно быстрее приехать сюда, дабы познакомиться со своим женихом. И кажется, я пребыла как раз вовремя, чтобы уберечь вас, ваша светлость, от ошибки, которую вы собирались совершить!

Лицо мадемуазель Беранже покрылось красными пятнами. И я могла ее понять. Кому такое понравится? Она собиралась выйти замуж за влиятельного вельможу и, может быть, уже даже заказала себе свадебное платье и намекнула подружкам, что скоро станет герцогиней. А тут такая неприятность.

Но ничего, ее готов будет утешить другой герцог. И может быть, тот, другой, окажется куда лучше, чем этот. Де Кюстин явно по-настоящему любит ее, раз для того, чтобы ее получить, придумал такую сложную схему.

— Но почему же ваш отец не приехал сюда сам? — герцог де Шеврез сейчас был мрачнее тучи. — И как он позволил вам одной отправиться в такой путь?

К этому вопросу я тоже была готова.

— Мой отец, граф Эгийон, тяжело болен, — я старалась как можно точнее воспроизвести тщательно заученные слова. — Он слёг в постель сразу же, как только ему сообщили о моей гибели. И он не встал с нее до сих пор. А доверить такую новость письму он не решился. Я вижу, что вы и сейчас смотрите на меня с сомнением, ваша светлость, так что скупые строчки вас точно бы не убедили.

В его взгляде и в самом деле было недоверие. Наверно, если бы он мог, он бы с удовольствием отправил меня туда, откуда я прибыла, лишь бы избежать этой сцены.

Он не был знаком с настоящей Арианой Эгийон. Их обручили родители еще в раннем детстве. А с тех пор девушка воспитывалась в пансионе в одном из самых закрытых монастырей Карии.

И он явно не любил свою невесту и тяготился навязанной родными помолвкой. Так с чего бы ему теперь радоваться тому, что Ариана оказалась жива?

— Скажите, что она врёт, ваша светлость! — воскликнула мадемуазель Беранже. В ее темных глазах сверкнули слёзы. — Что она наглая обманщица, которая всего лишь хочет нас разлучить!

Собственно, так оно и было. Не знала она только того, что я делала это не по собственной воле.

— Как вы попали в этот кабинет, мадемуазель? — продолжил свой допрос хозяин.

— Просто вошла, — я пожала плечами и постаралась улыбнуться. — Когда я прибыла в академию и спросила, где находится кабинет ректора, мне любезно указали на эту дверь. В приемной никого не было, и я подумала, что могу войти и подождать вас здесь. Согласитесь, сообщить такую новость в коридоре было бы не очень удобно.

— Просто вошли? — прорычал герцог.

— Именно так, сударь, — кивнула я. — Дверь была не заперта.

Его лицо побелело, и кажется, он собирался спросить меня о чём-то еще, но мадемуазель Беранже его опередила.

— Я уверена, ваша светлость, что она подкупила вашего секретаря! Потому что даже я никогда не могла войти в эту дверь, если на ней стояла ваша магическая печать! — теперь в ее тоне проскользнули обиженные нотки. — Вы должны прогнать ее отсюда!

Признаться, я боялась, что именно так он и поступит. Если он любил эту девицу, то должен был выбрать именно ее.

Но он почему-то медлил и теперь смотрел на меня со странной задумчивостью.

— Ариана Эгийон смогла бы преодолеть магическую защиту, — вдруг сказал он. — Потому что, когда нас обручили, она получила все права моей невесты, и над ее колыбелью было произнесено соответствующее заклинание. Если кто и мог пройти в мой кабинет без моего дозволения, то только она.

Губы Кэролайн задрожали, и она, будучи не в силах больше сидеть на диване, вскочила с него и подошла к своему несостоявшемуся жениху.

— Андрэ, прошу вас! Скажите, что всё это неправда! Она не может быть вашей невестой! Потому что ваша невеста — это я!

— Держите себя в руках, Кэролайн! — с какой-то странной холодностью сказал он. — Обещаю вам, что я во всём разберусь.

И в его взгляде, обращенном на мадемуазель Беранже, любви было не больше, чем во взгляде замороженной рыбы. Зато, когда он повернулся ко мне, на его лице отразилось нечто похожее на интерес.

— Значит, вы — Ариана Эгийон? Ну, что же, я найду способ это проверить. А до тех пор, мадемуазель, вы будете находиться в моем доме под надежной охраной. И если вдруг окажется, что вы солгали мне, то вы об этом сильно пожалеете!

В его доме? Под охраной? Нет, мы так не договаривались!

Дорогие читатели! Эта история пишется в рамках литмоба «Новый год под драконом»!

Глава 4. Кажется, вы меня достойны

Его слова возмутили не только меня, потому что мадемуазель Беранже тоже нахмурилась и сказала:

— В вашем доме, Андрэ? Но это недопустимо!

— Именно так, ваша светлость! — горячо поддержала ее я. — Это против всяких правил приличия!

Я не имела никакого представления о здешних правилах приличия, но наверняка они были достаточно суровы в отношении пребывания незамужней девушки в одном доме с неженатым мужчиной.

Но, кажется, правила приличия не волновали хозяина кабинета ни в малейшей степени.

— Мне нет никакого дела до того, что станут об этом говорить! — заявил он.

— Но вы погубите мою репутацию! — воскликнула я.

Каким бы бесчувственным он ни был сам по себе, он был дворянином и ректором огромной академии, а это ко многому обязывало.

Но мои слова не возымели на него нужного действия.

— Если вы и в самом деле окажетесь Арианой Эгийон, то я на вас женюсь, а значит, правила приличия будут соблюдены, — сказал он. — А если вы меня обманули, то я отправлю вас в тюрьму, и от вашей репутации в любом случае ничего не останется.

— Но подумайте обо мне, ваша светлость! — мадемуазель Беранже не готова была сдаться. — Что станут говорить обо мне всё то время, что эта девица будет находиться в вашем доме?

Ее голос дрожал и срывался, и наверняка она с удовольствием бы сейчас эффектно лишилась чувств, если бы была уверена, что это произведет на герцога должное впечатление.

Де Шеврез подошел к ней и поцеловал ее правую руку, надолго задержав ее в своих руках:

— Не бойтесь, Кэролайн, никто не узнает о том, что тут случилось. До тех пор, пока не выяснится правда, пребывание этой девушки в моем доме для всех будет тайной.

— Но если она действительно Ариана Эгийон…, — мадемуазель Беранже всхлипнула и не смогла закончить свою мысль.

— Значит, я должен буду на ней жениться, — продолжил эту мысль его светлость.

— Но этот брак — не ваше решение, Андрэ! — всхлипнула девушка. — Уверена, вы можете от него отказаться! Даже если эта девица в самом деле мадемуазель Эгийон, где она была на протяжении нескольких месяцев? Ее репутация уже не безупречна! Любой суд чести признает ваше право расторгнуть помолвку на одном только этом основании!

Они разговаривали так, словно меня не было в этой комнате. Я даже подумала о том, что смогу незаметно удалиться, но стоило мне только сделать шаг в сторону двери, как его светлость отвернулся от предмета своей любви и обратил внимание на меня.

— Куда же вы, мадемуазель Эгийон? Нам с вами еще о многом нужно поговорить! Кэролайн, прошу вас, возвращайтесь к себе. И простите за испорченный вечер! Надеюсь, вскоре мы сможем его повторить уже совсем с другим результатом.

Он открыл дверь и недвусмысленно указал на нее своей несостоявшейся невесте. Право же, он был еще более бессердечным, чем я предполагала.

И девушка не решилась ему возразить. Она бросила на меня полный ненависти взгляд и удалилась. Когда звук ее шагов затих, его светлость закрыл дверь и подошел ко мне.

— Кажется, дорогая невеста, нам пора познакомиться поближе!

Он вдруг бесцеремонно взял меня за подбородок, заставив поднять голову, и принялся рассматривать меня с оскорбительным любопытством.

Он словно выбирал себе лошадь на ярмарке и хотел убедиться, что у нее нет изъянов.

Его карие глаза оказались совсем рядом от моего лица, и я с изумлением увидела, как его темные зрачки на какое-то мгновение из круглых стали продолговатыми и вертикальными. Это было одновременно и завораживающе, и страшно. Никогда прежде я не видела ничего подобного.

— Ну, что же, мадемуазель, вы не дурны, — наконец, признал он и отступил от меня на шаг. — Надеюсь, вы будете достойны титула герцогини де Шеврез. Осталось лишь убедиться, что вы именно та, за кого себя выдаете.

— И к-к-как вы намерены это сделать? — от волнения я начала заикаться, чего не случалось со мной прежде.

Я чувствовала себя перед ним как кролик перед удавом.

— Я отправлю к вашему отцу, графу Эгийону, своего лекаря. Уверен, он сможет поставить его сиятельство на ноги и привезти сюда. К тому же известие о свадьбе дочери уже само по себе должно сильно его подбодрить. И я не сомневаюсь, он захочет присутствовать при столь знаменательном событии.

Он говорил о нашей свадьбе как о чём-то решенном, ничуть не интересуясь моим мнением.

— Подождите, сударь, а меня вы не хотите спросить? — возмутилась я.

— Спросить о чём? — удивился он. — Мы были обручены с рождения, и если бы не ваше досадное исчезновение, то были бы уже женаты. И раз уж вы появились здесь и не позволили мне объявить о помолвке с другой, значит, вы жаждете нашей свадьбы не меньше, чем я. Хотя кое в чём вы правы. Прежде, чем мы назначим дату свадьбы, мне следует убедиться, что за те несколько месяцев, что вы провели невесть где, вы не потеряли невинность.

Что???

А вот теперь лишиться чувств захотелось уже мне самой. И я уже была близка к этому.

Глава 5. Пленница

Наверно, я сильно побледнела, потому что он вдруг церемонно поклонился:

— О, простите, дорогая Ариана, разумеется, это не та тема, которую я должен был обсуждать с вами при первой встрече. И вы наверняка устали и хотите отдохнуть. Поэтому предлагаю поехать домой и поужинать.

Тут он окинул взглядом накрытый для ужина стол в кабинете, но стал приглашать меня съесть то, что изначально было предназначено другой.

А я уже оправилась от его слов и посчитала возможным сказать:

— Для свидания с мадемуазель Кэролайн вы выбрали довольно странное место, ваша светлость. Рабочий кабинет мало располагает к романтичному вечеру.

Хотя куда еще такой сухарь, как он, мог пригласить любимую девушку? Возможно, он один из тех, кому работа заменяет дом. Хотя на фаната работы он был не похож. И вообще он выглядел слишком молодо для ректора большой академии. Ему было лет тридцать или тридцать пять, а такую должность куда логичнее было бы занимать какому-нибудь убеленному сединами профессору, который мог бы передавать молодежи свой богатый опыт.

А чему может научить такой фанфарон, как он?

Наверняка он получил пост ректора по блату. Должно быть, коррупция процветала и здесь. Высокий титул открывает множество дверей. А ведь он, наверно, еще и богат — вон, какой бриллиант сиял у него на лацкане пиджака (или как там называлась верхняя часть его наряда?)

— Вы правы, Ариана, — усмехнулся он, — больше такую ошибку я не повторю. Потому что, как выяснилось, это не кабинет, а проходной двор.

Он распахнул двери и протянул мне руку, в которую я после некоторых колебаний вложила свою ладонь.

Мы прошли по короткому коридору и оказались в приемной, где за столом сидел бледный и расстроенный секретарь.

— Еще раз прошу прощения, ваша светлость! — взвился он с места при нашем появлении. — Мне ужасно неудобно, что…

— Надеюсь, впредь вы будете более внимательны, Жером, — холодно сказал де Шеврез, даже не посмотрев в его сторону.

Из приемной мы вышли уже в другой коридор — длинный и широкий, по которому и дошли до мраморной лестницы, которая вела на первый этаж.

Я беспомощно смотрела по сторонам, надеясь увидеть герцога де Кюстина, который втравил меня в эту историю и который просто обязан был мне сейчас помочь.

Он должен вырвать меня из лап де Шевреза и отправить домой! Я выполнила свою часть договора и имею право требовать того же и от другой стороны. И это же в интересах самого де Кюстина. Не думает же он, что, когда меня разоблачат, я буду молчать или возьму всю вину на себя? Да я выдам его с потрохами! И пусть мадемуазель Беранже узнает, кто расстроил ее матримониальные планы!

Но в коридорах нам попадаются только преподаватели и студенты, которые почтительно кланяются де Шеврезу и провожают нас любопытными взглядами. Похоже, завтра о нас будет говорить вся академия!

Де Кюстина я увидела только на улице, когда мы вышли на крыльцо, к которому как раз подъезжала карета — он стоял чуть в стороне, у небольшого фонтана. Когда мы встретились взглядами, я мысленно послала ему сигнал отчаяния, но он в ответ лишь едва заметно покачал головой, давая понять, что сейчас ничего не может сделать.

На дверце кареты был герб, но от волнения я не смогла его разглядеть. Улица уже плыла у меня перед глазами. Наверно, если бы я не опиралась на руку ректора, я упала бы на землю. Я чувствовала себя арестанткой, которую повезут куда-то под конвоем.

И если де Кюстин не смог помочь мне здесь, то как он сможет вытащить меня из дома де Шевреза? Вопросов было много, а ответов — ни одного. Но протестовать сейчас было бы глупо, и я послушно села в карету.

Его светлость расположился напротив меня, и экипаж тронулся с места.

— Мне кажется, будет лучше, если я сама привезу сюда отца, — сказала я, когда мы выехали за ворота академии и покатили по красивой улице, по обеим сторонам которой стояли вишни в цвету. — Я отправлюсь домой, и мы вернемся в Аледан уже вместе с ним. Ваше письмо может его напугать. И он наверняка посчитает, что я не должна находиться в вашем доме до тех пор, пока мы не свяжем себя узами брака.

— Не беспокойтесь, Ариана, я сумею ему всё объяснить, — небрежно ответил де Шеврез. — И я в любом случае не позволю вам путешествовать одной — я не хочу, чтобы вы снова пропали.

— Вот как? — удивилась я. — А мне показалось, что вы хотели бы жениться совсем не на мне, а на мадемуазель Кэролайн.

— Ну, что за глупости, дорогая Ариана? — он подался вперед, и его лицо снова оказалось рядом с моим. — Я дал слово, что женюсь на вас, и я не намерен его нарушать. Более того, я хотел бы, чтобы наша свадьба состоялась как можно скорее. Поэтому я сегодня же отправлю экипаж за вашим отцом.

— Как можно скорее? — испугалась я. — Но разве этому не должно что-то предшествовать? Разве не должны мы сначала сделать какое-то объявление о предстоящей свадьбе, а потом хорошенько к ней подготовиться? И разве излишняя спешка не вызовет ненужные пересуды?

Я была уверена, что в благородных семействах эта церемония должна была проходить в соответствии со всеми необходимыми правилами.

— Я рад, что вы так заботитесь о соблюдении светских приличий, мадемуазель Эгийон, — улыбнулся он. — Но мы с вами ждали этого события больше восемнадцати лет. Мне кажется, это вполне достаточный срок. И дольше ждать я не намерен. Поэтому церемония состоится сразу же, как только ваш отец прибудет в Аледан.

Глава 6. Золотая клетка

Экипаж неторопливо катился по улицам города, и чтобы не встречаться взглядом с герцогом де Шеврезом, я смотрела в окно.

Аледан был небольшим городком — узкие, мощеные булыжником улицы, преимущественно двухэтажные дома с красивыми, увитыми цветами балкончиками. Сейчас было уже темно, и я могла разглядеть только то, на что падал свет фонарей. Я даже не знала, что именно за фонари это были — явно, не электрические, но какие — масляные, газовые или даже магические?

Мы выехали на большую площадь, и карета остановилась у крыльца дома с белыми колоннами. А вот это здание было трехэтажным, как и еще несколько на площади. Должно быть, это был самый центр города, где жили знатные и богатые.

Выбежавший из дома лакей торопливо распахнул дверцу кареты и застыл в почтительном поклоне. Герцог вышел первым, а потом подал мне руку.

Холл, в котором мы оказались, был небольшим, но даже он сразу свидетельствовал о достатке и хорошем вкусе хозяина. Лепнина на потолке отнюдь не смотрелась вычурно, а украшенные мозаикой стены прекрасно сочетались с мягким ковром на полу.

Лакей принял наши шляпы, и герцог повел меня дальше.

Мы поднялись на второй этаж. От центральной лестницы влево и вправо расходились коридоры. Мы повернули направо.

— Завтра, когда я уеду в академию, у вас будет возможность познакомиться с этим домом. Пока же я покажу вам столовую залу, где буду ждать вас на ужин через полчаса.

Мы вошли в большую красивую комнату, интерьер которой был выдержан в бело-фисташковых тонах. В центре стоял белый овальный стол, а вокруг него — с десяток стульев.

Его светлость подошел к камину, взял стоявший на нём колокольчик и позвонил. Через пару мгновений у порога появилась горничная в темно-зеленом платье с белым передником.

— Это моя гостья — мадемуазель Эгийон, — сообщил герцог. — Разместите ее в голубой гостевой комнате и проследите, чтобы она ни в чём не нуждалась.

Если горничная и была удивлена, то прекрасно сумела это скрыть. Девушка не выказала никаких эмоций, просто поклонилась и предложила мне следовать за ней. Теперь мы направились в левое крыло здания. Двери некоторых комнат были открыты, и я успела заметить кабинет и библиотеку.

Наконец, моя проводница привела меня в ту комнату, которая на некоторое время должна была стать моей. Голубой она называлась отнюдь не случайно, здесь всё было именно такого цвета, только разных оттенков — обивка стен, гардины на окнах, покрывало на кровати, ковер на полу и даже мебель. Но поскольку это был мой любимый цвет, никаких нареканий с моей стороны это не вызвало.

Не успели мы войти, как лакей принес из кареты мой саквояж. Вещей в нём было немного — еще одно платье, нижнее белье, пара перчаток, флакончик духов и небольшой сборник стихов. Герцог де Кюстин подумал, что если я прибуду в академию совсем без вещей, это покажется его светлости подозрительным — кто же отправляется в дальнюю дорогу, не позаботившись хотя бы об одной смене белья?

— Желаете принять ванну и переодеться к ужину, ваше сиятельство?

Я покачала головой:

— Нет, благодарю вас. Я приму ванну перед сном.

Учитывая длинные волосы и сложность прически, я не сумела бы управиться за полчаса. А мне ужасно хотелось есть. Да и заставлять себя ждать хозяина дома тоже было бы не слишком вежливо. Пока мне не хотелось его злить.

Горничная распаковала мои вещи и немного поправила мою прическу.

— Вы прелестно выглядите, ваша светлость!

Это был дежурный комплимент, и я ответила на него дежурной улыбкой.

Когда я вернулась в столовую, стол был уже накрыт. Тонкая льняная скатерть, роскошный сервиз с золочеными ободками, серебряные приборы.

Его светлость сел во главе стола, а я хотела сесть напротив, дабы нас разделяло как можно большее расстояние. Но нет, он попросил меня сесть ближе.

— Так нам будет удобнее разговаривать, Ариана!

А ведь именно этого я и пыталась избежать! Разговор с ним меня пугал. Конечно, герцог де Кюстин сообщил мне ту минимальную информацию об Ариане Эгийон, которой он владел сам. Как зовут ее отца, где находится их поместье, в каком пансионе она училась больше десяти лет. Но кто знает, какие вопросы вздумается задать де Шеврезу?

Что, если ему вздумается спросить что-то такое, чего не могла не знать настоящая Ариана, но о чём я не имею ни малейшего представления? Быть может, он как жених делал ей какие-то значимые подарки, о которых она точно не должна была забыть? Или был знаком с кем-то из ее близких родственников — кузенов, дядюшек и тетушек — имена которых она тоже должна знать?

Впрочем, начало ужина прошло в молчании — слуги то и дело подкладывали в наши тарелки кусочки то одного, то другого блюда, и мы предпочли сосредоточиться на еде. Тем более, что она этого вполне заслуживала — повар герцога де Шеврез был гораздо лучше, чем в доме де Кюстина.

Я с удовольствием отведала и нежнейший гусиный паштет, и белую рыбу, и жаркое из баранины. Я даже не сразу заметила, с какой странной улыбкой смотрел на меня хозяин.

— У вас превосходный аппетит, мадемуазель Эгийон!

Если он думал, что смутит меня такими словами, то он ошибся. Лучше я буду есть, чем говорить.

Глава 7. Вы мне еще не муж!

Ответ на этот вопрос тоже был неоднократно отрепетирован. Но одно дело — заучивать слова в спокойной обстановке, и совсем другое — произносить их под пристальным и недоверчивым взглядом облеченного властью человека.

Что со мной будет, если он поймет, что я лгу? Даже если потом я расскажу всю правду, спасет ли меня это от тюрьмы? Конечно, нет. И никакой де Кюстин мне не поможет — он будет спасать собственную шкуру и наверняка попытается убедить всех, что это была просто шутка. И он, возможно, сможет выйти сухим из воды. А вот я — нет. Потому что закон здесь суров к попаданкам. Хотя я не знала, почему их здесь не любили. И не имела никакого желания узнавать.

— Как вы знаете, я воспитывалась в пансионе при Алладийском монастыре в Дижонских горах, — начала я. — Я провела там почти одиннадцать лет.

— Это я знаю, мадемуазель, — нетерпеливо кивнул герцог де Шеврез. — А когда вы достигли совершеннолетия, ваш отец, граф Эгийон, решил, что пора исполнить обещание и вас со мной узами брака. И вы покинули монастырь. Вот только до дома вы не добрались, потому что экипаж, в котором вы ехали, был сметен с дороги лавиной, которая сошла со склона. И ваше тело так и не было найдено — удалось обнаружить лишь обломок дверцы кареты с гербом вашего рода.

— Да, всё было именно так, ваша светлость, — грустно подтвердила я. — Папенька был уверен, что я погибла, и все эти месяцы был безутешен. Но так получилось, что меня спасли из снежного плена монахини другого монастыря. Ведь в Дижонских горах женских монастырей целых пять.

К столу подошел лакей, дабы предложить нам шоколадных конфет, и мне пришлось ненадолго замолчать. Когда мы снова остались одни, герцог со своего стула во главе стола и пересел на другой стул, который стоял ближе всего к моему. Это подействовало на меня удручающе.

— Но почему же за столько времени ни вы, ни монахини не сообщили вашему отцу о том, что вы живы?

— Я была тяжело больна и всё это время провела в беспамятстве. Тоснийский монастырь, в котором я оказалась, один из самых маленьких в Дижоне — там не больше десятка монахинь, и они ведут весьма уединенный образ жизни и оборвали все связи с внешним миром. Они лечили меня молитвами и отварами, и это принесло свои плоды. Как только я почувствовала себя лучше и смогла назвать свое имя, аббатиса написала письмо моему отцу, и он прислал за мной карету.

— Должно быть, он был счастлив, что вы вернулись домой? — герцог де Шеврез улыбнулся, но на сей раз его улыбка была похожа на волчий оскал, и я содрогнулась.

— Разумеется, ваша светлость! — подтвердила я. — И мы сразу же решили известить об этом и вас. А поскольку папенька еще очень слаб, мне пришлось отправиться в Аледан одной.

— Ну что же, мадемуазель, — без особой радости сказал герцог, — вы прибыли на удивление вовремя. Потому что задержись вы еще на пару дней, и я объявил бы о своей помолвке с другой.

Он не собирался скрывать этого от меня. Да в этом и не было бы никакого смысла, потому что мадемуазель Беранже уже сообщила это мне при нашей общей встрече.

— Простите, ваша светлость, что помешала вашим планам, — а вот это я произнесла совершенно искренне, потому что мне действительно было перед ним стыдно. — Впрочем, если вы хотите жениться на мадемуазель Беранже…

Но договорить он мне не дал.

— Я не привык разбрасываться словами, мадемуазель. Мы с вами помолвлены и должны стать мужем и женой.

— Но это было не ваше слово! — попыталась я возразить.

— Да, это было слово моего отца, — согласился он, — но это ничего не меняет. Слово де Шеврезов значит слишком много, чтобы я мог его нарушить. Поэтому давайте не будем более это обсуждать. Я уже написал письмо вашему отцу. Его доставит в Эгийон мой личный врач, который взял с собой микстуры, способные поставить вашего папеньку на ноги. Будем надеяться, что так оно и случится. А пока я напишу еще одно письмо — в Тоснийский монастырь. Надеюсь, вы не станете упрекать меня в недоверии. Я обязан убедиться в правдивости ваших слов.

Я сглотнула подступивший к горлу комок и кивнула. Любой нормальный человек на его месте поступил бы точно так же и захотел бы получить подтверждение моего рассказа.

— Полагаю, что и ваш папенька, и ответ из Тоснийского монастыря прибудут в начале следующей недели. И чтобы не откладывать свадьбу и долее, не тратьте время и займитесь приготовлениями к ней. Вам потребуются фата, платье, туфли. Я завтра же приглашу к нам модистку. О расходах не беспокойтесь — у моей невесты всё должно быть самое лучшее.

В этих его словах я уловила ту лазейку, за которую можно было ухватиться.

— Зачем же приглашать модистку сюда? — возразила я. — Будет гораздо лучше, если я сама съезжу к ней в салон. Там я смогу посмотреть каталоги и выбрать фасон платья и ткань.

Сбежать из ателье наверняка будет гораздо проще, чем из дома, в котором было так много слуг. А уж разыскать дом де Кюстина я как-нибудь сумею. Аледан не такой большой городок.

— Ну, что вы, дорогая Ариана, — снова хищно улыбнулся де Шеврез, — я вовсе не хочу вас снова потерять, а потому предпочту, чтобы до приезда вашего отца вы оставались в этом доме.

— Я что, под арестом? — возмутилась я. — Вы мне еще не муж, чтобы так распоряжаться моей свободой! Если вы сейчас уже так попираете мои слова, то что же будет после нашей свадьбы?

Глава 8. Соперники

Я вздрогнула. Оставалось лишь надеяться, что герцог де Шеврез этого не заметил. Наверняка настоящая Ариана не была знакома с де Кюстином (ведь она почти всю свою сознательную жизнь провела в пансионе при монастыре), а значит она не должна была отреагировать на это имя.

— Кто это, ваша светлость? — спросила я. — И не слишком ли сейчас позднее время для визитов?

— Это мой друг, — улыбнулся хозяин. — А для друзей мой дом открыт в любое время суток.

Значит, друг. Друг, который пытается расстроить его помолвку. При таких друзьях и враги не нужны.

Я не знала, чего я хотела в этот момент больше — чтобы мы вместе с хозяином вышли к герцогу де Кюстину (ведь наверняка он приехал не просто так) или чтобы он отправился туда один, а я бы постаралась подслушать их разговор, находясь в коридоре.

И я надеялась, что у де Кюстина есть какой-то план, который позволит ему вытащить меня отсюда и отправить домой. Ведь он мне обещал. И он не может не понимать, что мое пребывание в доме у его соперника опасно и для него самого.

— Мне удалиться в свою комнату? — спросила я.

— О нет, зачем же? — ухмыльнулся его светлость. — Пойдемте вместе со мной, Ариана. Уверен, он будет рад с вами познакомиться.

Мы вышли из столовой залы и перешли в другое помещение, очевидно, служившее гостиной. Картины на стенах, роскошная мягкая мебель, чуть приглушенный свет.

Сидевший на диване де Кюстин при нашем появлении поднялся и, как я с благодарностью заметила, изобразил должную степень удивления.

— Добрый вечер, Этьен! — поприветствовал его хозяин. — Позволь тебе представить мадемуазель Эгийон. А это, дорогая Ариана, мой друг — герцог де Кюстин.

Гость церемонно поклонился мне, а я присела в реверансе. С каждым разом эти приседания давались мне всё лучше и лучше. Еще немного тренировок, и я, пожалуй, смогу пойти на королевский бал.

— Рад познакомиться с вами, мадемуазель Эгийон!

Я села в одно из мягких кресел, с трудом подавляя желание расположиться в нём так, как мне было бы удобно. Но нет, благородная дама не должна прислоняться к его спинке или опираться на подлокотники. Она должна сидеть на самом краешке.

— Давай обойдемся без предисловий, Этьен! — вдруг усмехнулся де Шеврез. — Тебе вовсе не обязательно делать вид, что ты ничего не знал о возвращении моей невесты.

Когда он произнес эти слова, меня бросило в жар. На что именно он намекал? И как о многом он догадался? А может быть, он умел читать мысли, и я для него была как открытая книга? Тогда все мои попытки хоть что-то от него скрыть, должно быть, выглядели жалко и глупо.

Но герцог продолжил, и когда я поняла, что он имел в виду, то смогла вздохнуть с облегчением.

— Ты не приехал бы сюда в такой час просто так. Тебе рассказала обо всём Кэролайн?

Гость кивнул, и на его щеках появился румянец.

— Да, ты прав! Я разговаривал с мадемуазель Беранже. Я встретил ее сегодня в главном корпусе академии. Она была в слезах!

Последнюю фразу он произнес с заметным укором.

— Надеюсь, ты приехал не для того, чтобы меня в чём-то обвинять? — нахмурился хозяин. — Если мадемуазель Беранже всё тебе рассказала, то ты знаешь, что для меня появление мадемуазель Эгийон стало такой же неожиданностью, как и для нее.

— Это не обвинение, Андрэ, — смутился де Кюстин. — Но я считаю, что ты мог бы проявить к мадемуазель Беранже чуть больше сочувствия. Для нее это происшествие стало ударом, и тебе следовало успокоить ее и поддержать.

В этом я была с ним совершенно согласна. Будь я на месте Кэролайн, мне было бы ужасно неприятно, поступи со мной несостоявшийся жених подобным образом. По сути, он выставил ее за дверь, не посчитав нужным даже толком извиниться.

— Это касается только меня и мадемуазель Беранже, — холодно заметил де Шеврез, — и к тебе не имеет никакого отношения!

— Не имеет отношения? — лицо де Кюстина побагровело, и было видно, что он с трудом сдерживал гнев. — Девушка, с которой ты обручен, вернулась, — тут он сделал легкий кивок в мою сторону, — и разве это не означает, что ты должен перестать давать мадемуазель Беранже ложные надежды? Кэролайн заслуживает честности с твоей стороны. Скажи ей откровенно о своих намерениях и позволь ей обрести счастье с другим!

— Например, с тобой? — правая бровь де Шевреза чуть приподнялась.

— Да, например, со мной, — подтвердил гость. — Я никогда не скрывал, что люблю ее, и она бы уже была моей женой, если бы ты вдруг не вздумал обратить на нее свое внимание! Твоя невеста пропала, и ты решил переключиться на Кэролайн. Но теперь, когда всё вернулось на свои места, ты обязан подумать и о чувствах, и о репутации мадемуазель Беранже! Я требую, чтобы ты…

— Требуешь? — изумился хозяин. — С каких, Этьен, ты получил право что-то требовать от меня?

Они буравили друг друга мрачными взглядами и были похожи на двух дуэлянтов. Мне показалось, что в воздухе летали искры.

Но эта схватка оказалась недолгой, потому что уже спустя несколько секунд де Кюстин отвел взгляд.

— Хорошо, Андрэ, не требую, а прошу! Поговори с Кэролайн и отпусти ее. Это будет честно!

Глава 9. Обещание

— Хорошо, — вдруг кивнул хозяин, — я поговорю с Кэролайн. Но, разумеется, не сегодня. И не завтра — завтра у нас ректорат. Скажем, послезавтра.

У де Кюстина вырвался вздох облегчения.

— Благодарю, Андрэ! Это очень благородно с твоей стороны.

Как ни странно, но в части его отношений с мадемуазель Беранже я была согласна с де Шеврезом — такие женщины, как Кэролайн, всегда будут хотеть большего, чем имеют. А синице в руках предпочтут журавля в небе.

Впрочем, это было уже не мое дело. Меня сейчас заботило только то, смогу ли я перемолвиться с гостем хоть парой слов. Пока к этому, кажется, ничто не располагало.

— Не стоит благодарности, — отмахнулся де Шеврез. — А теперь прости, но, думаю, мадемуазель Эгийон желает отдохнуть.

Гость поклонился мне и еще раз извинился за столь поздний визит.

— Кстати, Андрэ, раз уж я здесь, ты не мог бы дать мне тот трактат о данийских амулетах, о котором ты говорил на открытой лекции?

— Разумеется! — откликнулся хозяин. — Сейчас я принесу его из библиотеки!

Он вышел из комнаты, и на протяжении нескольких секунд мы с де Кюстином напряженно прислушивались к звуку его удаляющихся шагов.

— Я знаю, мадемуазель, всё, что вы хотите мне сказать! — воскликнул он, когда мы убедились, что остались одни. — Мне ужасно жаль, что всё случилось именно так! Я и представить себе не мог, что дело обернется таким образом! Я был уверен, что достаточно будет одного появления Арианы Эгийон, чтобы расстроить их помолвку! И уже тем более, я не думал, что де Шеврез привезет вас в свой дом.

— Мне всё равно, что вы думали, сударь! Меня интересует, когда именно вы собираетесь вернуть меня домой? Потому что, если вы не сделаете этого, я сдам вас с потрохами!

Он поморщился от такого вульгарного оборота речи, но сделать мне замечание не осмелился.

— Не беспокойтесь, мадемуазель, я выполню свое обещание!

— Каким образом? — полюбопытствовала я. — Его светлость, кажется, не намерен выпускать меня из этого дома. Более того — он уже послал за отцом настоящей Арианы. И если тот приедет сюда раньше, чем я вернусь домой, ситуация сильно осложнится. И можете быть уверены — я молчать не стану. И если меня посадят в тюрьму за обман, то и вас будет ждать та же участь. И ваша репутация будет погублена, а мадемуазель Кэролайн, внимания которой вы так добиваетесь, вас возненавидит!

Я выпалила это, не останавливаясь. Решила, что дополнительные угрозы совсем не помешают. Может быть, это заставит его действовать быстрее.

— Вы же слышали, мадемуазель! — теперь в голосе его была заметная паника. — Де Шеврез поговорит с Кэролайн только послезавтра! Если вы исчезнете до этого времени, то всё окажется напрасным! Прошу вас, постарайтесь меня понять! Я слишком многим рискнул, чтобы завоевать девушку, которую люблю уже много лет! И отступить сейчас уже невозможно! Еще два дня, мадемуазель! Всего два дня! А на третий день я вытащу вас из этого особняка, чего бы мне это ни стоило!

— Мне нужна конкретика, сударь! — холодно потребовала я.

Мне было жаль его, но он сам был виноват в том, что заварил эту кашу. А расхлебывать ее пока приходилось мне.

— Послезавтра он скажет мадемуазель Беранже, что их помолвка невозможна. Она будет в отчаянии, и именно тогда я сделаю ей предложение. Она с радостью ухватится за него — поверьте, я хорошо ее знаю. Она не захочет, чтобы кто-то узнал, что он ее отверг, и предпочтет выйти замуж раньше, чем в брак вступит он сам. Мы обручимся с ней в тот же день и объявим об этом.

Я посмотрела на него с удивлением.

— Простите, ваша светлость, но я не понимаю, как вы можете хотеть жениться на девушке, которая любит другого? Не лучше ли найти невесту, которая сама сумеет оценить вас по достоинству?

Он покраснел и тут же разозлился.

— Это не ваше дело, мадемуазель! Вы совсем не знаете Кэролайн, чтобы ее судить!

Я могла бы возразить, что это как раз мое дело, ибо он сам втянул меня в него. Но куда больше мне хотелось поговорить о другом.

— Так я хотела бы знать, как именно вы намерены действовать после того, как достигнете своей цели и станете женихом мадемуазель Беранже? Простите, что настаиваю на ответе, но герцог вот-вот вернется!

— На третий день от сегодняшнего, мадемуазель, в десять утра, на бульваре, что идет позади этого дома, вас будет ждать моя карета. Полагаю, что выходить в сад на прогулку де Шеврез не станет вам запрещать. Мой человек подпилит прутья в ограде, что отделяет сад от дороги. Самого герцога не будет дома — он отправляется в академию каждый день к девяти утра. Если вы всё сделаете как надо, то уже к полудню будете дома.

Едва он сказал это, как мы снова услышали шаги — только теперь они приближались.

Де Шеврез вошел в комнату с книгой в руках.

— Надеюсь, она окажется для тебя полезной, — сказал он, передавая фолиант гостю. — Будет интересно обменяться потом впечатлениями.

Де Кюстин пожелал нам приятного вечера и удалился. А у меня в ушах всё еще звучали его слова: «На третий день в десять утра». Я надеялась, что он меня не обманет.

Глава 10. Кот и мышка

— Каждая? — пролепетала я.

Наверно, я сильно побледнела, потому что он принялся меня успокаивать:

— Именно так. Обычно об этом рассказывают девушкам их матери. Но ваша матушка скончалась, когда вы были еще совсем ребенком. А в пансионе при монастыре такую тему, должно быть, не затрагивали вовсе.

Я расстроенно кивнула. Конечно, не затрагивали. Особенно, учитывая, что я там никогда не была.

Герцог ушел. Горничная помогла мне снять платье, принять ванну и принесла нагретую на печи шелковую сорочку. В кровати тоже лежала грелка. Было начало лета, но по ночам еще бывало довольно холодно.

Я поблагодарила девушку и отпустила ее. Мне очень о многом нужно было подумать.

И предстоящая проверка на невинность в повестке дня сейчас стояла на первом месте.

И нет, я волновалась не за результат проверки — тут мне как раз опасаться было нечего. В свои восемнадцать я была чиста и невинна, как только-только выпавший снег.

Хотя ханжой я не была. И сохранение девственности до свадьбы вовсе не было моим принципом. Просто так уж сложилось, что пока так и не встретила того, кого смогла бы полюбить по-настоящему.

Так что куда больше я тревожилась из-за самой процедуры. Я понятия не имела, как именно будет проходить эта проверка. Может быть, меня осмотрит какой-нибудь врач или знахарка? Надеялась только, что сам герцог де Шеврез не станет принимать в этом участия. Потому что это было бы уже чересчур.

Из-за этих беспокойных мыслей заснула я поздно, и когда утром меня разбудила горничная, моя голова немилосердно болела.

— Через полчаса будет подан завтрак, мадемуазель! — сообщила она в ответ на мой вопрос, зачем меня подняли в такую рань. — Уже половина восьмого. А без четверти девять его светлость уезжает в академию.

Да, об этом говорил и де Кюстин! Ну, что же, такая размеренность играла нам на руку.

— Как вас зовут? — спросила я у горничной, которая в этот момент красиво укладывала мои волосы.

— Леони, ваше сиятельство, — ответила она.

Я подумала, что заручиться поддержкой прислуги тоже будет не лишним. Мне совсем не нужно, чтобы внутри дома кто-то стал за мной шпионить. Все должны поверить в то, что я мечтаю выйти замуж за герцога де Шеврез и стать хозяйкой этого дома.

Я появилась в столовой зале одновременно с хозяином и заслужила его одобрительный кивок. Завтрак оказался куда скромнее, чем ужин, но всё же был довольно вкусным и питательным. Омлет был пышным, масло свежайшим, а булочки такими мягкими, что я не удержалась и съела две.

— Не забудьте, Ариана, сегодня у вас много дел, — напомнил его светлость.

Первое, о чём я подумала в этот момент, была та самая загадочная проверка моей чести. И я сразу же почувствовала, что краснею. И лишь потом я вспомнила еще и про модистку.

— Боюсь, обедать вам придется в одиночестве, — меж тем продолжил хозяин. — Обычно я возвращаюсь из академии только к вечеру.

— Я всё прекрасно понимаю, ваша светлость, — заверила я. — Надеюсь, однажды вы покажете вашу академию и мне. Должно быть, учиться в ней очень интересно.

Аледанская академия естественной магии — это было единственное, что меня здесь заинтересовало по-настоящему. Я всегда любила учиться. И если бы я родилась именно в этом мире, то в такую академию поступила бы с удовольствием.

Герцог посмотрел на меня со снисходительной улыбкой:

— Не думаю, Ариана, что именно вам пришлось бы это по вкусу. Это совсем не то, к чему вы привыкли. И, боюсь, для воспитанницы монастырского пансиона это оказалось бы слишком сложным. Здесь учат не рукоделию, а куда более серьезным наукам.

Я посмотрела на него с возмущением, и он поторопился добавить:

— Ну-ну, дорогая, не обижайтесь. Но я и в самом деле считаю, что совсем ни к чему забивать такую прелестную головку чересчур сложными предметами. Если вам вдруг станет скучно, вы всегда можете заняться живописью или музицированием — это куда больше подходит девушке вашего статуса.

Мне захотелось зарычать от негодования. Я всегда терпеть не могла мужчин, которые относились к умственным способностям женщин с таким пренебрежением.

— И всё-таки может ли женщина поступить в вашу академию? Или туда принимают только мужчин?

— Теоретически — может, — сказал он. — Но на практике такое случается нечасто. Сами преподаватели стараются отсеять женщин уже на вступительных испытаниях.

— Но это же нечестно! — возмутилась я.

Он пожал плечами:

— Возможно. Но женщинам куда больше к лицу заниматься домашним хозяйством, чем осваивать магические науки.

— Значит, место женщины на кухне, — себе под нос пробурчала я.

Но его светлость всё-таки услышал и улыбнулся:

— Так однозначно я бы не сказал, но в целом мою мысль вы уловили верно. По крайней мере, я не хотел бы, чтобы моя жена вдруг вздумала учиться в академии.

— Но если бы я вдруг захотела этого, неужели вы запретили бы мне? — спросила я.

Глава 11. Проверка

Почти вскоре после отъезда его светлости прибыла модистка — мадам Валлен. Это была женщина среднего роста лет тридцати пяти или сорока, худощавая, с сильно напудренным лицом и в платье, должно быть, самого модного пошива.

Правда, я о здешней моде знала слишком мало и потому ее нарядом не восхитилась, чем, кажется, сильное ее разочаровала.

— Рада познакомиться с вами, ваше сиятельство, — она улыбнулась так широко, что мне показалось, что у нее вот-вот сведет скулы. — Буду счастлива одеть невесту самого герцога де Шеврез!

Судя по всему, его светлость пользовался в Аледане большой популярностью, потому что его имя она произнесла с придыханием.

— Благодарю вас, мадам! — ответила я.

А ее помощница уже положила на стол толстый альбом с рисунками свадебных платьев. И каких только фасонов тут не было!

— Желаете декольте и пышную юбку? — мадам Валлен открыла альбом на нужной странице.

Но едва я взглянула на картинку, как решительно замотала головой. Нет-нет, никаких декольте! Я не знала вкуса его светлости, но была уверена, что свою невесту он предпочтет увидеть в более целомудренном наряде.

Модистка пожала плечами и перевернула страницу.

— Может быть, вот это? Пышные рукава-буф и почти прямая юбка.

Но этот вариант тоже не пришелся мне по вкусу.

— Тогда платье в стиле русалки? Оно будет выгодно подчеркивать все достоинства вашей фигуры. Сейчас этот фасон только-только начинает входить в моду, его выбирают самые смелые невесты.

Нет, я была не настолько смела. В итоге мы остановились на классическом варианте — в меру открытом лифе с корсетом и многослойной юбке.

— Какую ткань вы предпочтете? — мадам Валлен подала знак помощнице, и та заменила один каталог на другой — уже с образцами тканей. — Атлас? Парча? Бархат? Кружево? Шелк? А может быть, сатин или шармез?

Мой выбор пал на атлас, который модистка пообещала расшить жемчугом и кружевами.

Когда мадам Валлен с помощницей удалились, за окном уже сгущались сумерки. В этот день я так и не смогла выйти в сад. Более того, я забыла даже про обед, и когда вернувшийся из академии герцог узнал об этом, он так посмотрел на дворецкого, что мне стало того жаль.

— Простите, ваша светлость, такое больше не повторится, — сказал месье Таше и низко наклонил свою уже седую голову.

— О, ваша светлость, но это же я виновата! — воскликнула я. — Я так увлеклась нарядами, что совершенно позабыла об обеде!

Но герцог покачал головой:

— Но именно для этого, дорогая Ариана, и нужен дворецкий — чтобы он мог напомнить хозяева про то, что они позабыли.

Я не стала спорить и предпочла переключить его внимание на другой вопрос.

— Как прошел ректорат, ваша светлость? — спросила я.

А он посмотрел на меня с удивлением.

— Ректорат? Ах да, я же сам сказал вам о нём! Но, право же, я был уверен, что вы про это давно забыли, — но мне показалось, что это удивление имело для него приятный оттенок, потому что он не без удовольствия принялся рассказывать. — Мы обсуждали скучные вопросы, мадемуазель. Одно их перечисление навеет на вас тоску. Утвердили перечень вступительных испытаний для абитуриентов, выдвинули к получению ученого звания одного из наших преподавателей, определили размер стипендии для первокурсников. Из интересного был разве что спор относительно запрета студентам младших курсов обращаться в драконов на территории академии, но мы так и не пришли пока к единому мнению.

А вот тут у меня округлились глаза. Здешние студенты умеют обращаться в драконов? Хотела бы я на это посмотреть!

Он заметил, что это произвело на меня впечатление, и довольно улыбнулся.

Впрочем, наша занимательная беседа тут же была прервана — месье Таше доложил о прибытии доктора Нуари. И едва услышав это, я затрепетала.

Само имя визитера мне ни о чём не говорило, но его профессия явно намекала на ту самую проверку, которая должна была состояться в этот день.

Меня бросило сначала в жар, а потом в холод. А когда я заметила устремленный на меня взгляд герцога, мне стало совсем нехорошо.

— Ну-ну, дорогая Ариана, стоит ли так нервничать? — спросил его светлость и велел провести доктора в гостиную.

Так проверка состоится именно там? Даже не в спальне? Я ничего не понимала. И его светлости потребовалось подставить мне свой локоть, на который я смогла опереться. Потому что по-другому я до гостиной просто бы не дошла.

Доктор Нуари оказался невысоким круглым мужчиной весьма добродушного нрава. Он был весьма словоохотлив, и за те несколько минут, что мы провели в одной комнате, успел наговорить столько, что другому бы хватило на целый день.

Ах, как он рад, что я нашлась! И как счастлив, должно быть, сам герцог! И какой же красавицей я оказалась!

Его светлость усадил меня в кресло, а сам, кажется, вовсе не собирался выйти из комнаты.

— Вы так и останетесь здесь, сударь? — пролепетала я.

— Разумеется, — подтвердил он. — Такая проверка всегда проводится в присутствии жениха или кого-то из членов его семьи. Но вас совершенно не должно это смущать.

Глава 12. Урок верховой езды

Эту ночь я спала просто превосходно. Так смущавшая меня проверка прошла, а постель в моей спальне была мягкой и очень удобной.

И утром я вышла к завтраку в отличном настроении, что не преминул отметить хозяин.

— Кажется, вам снились чудесные сны? — улыбнулся он.

А я улыбнулась ему в ответ. Почему бы и нет? Я же его невеста и должна быть с ним мила. И ему совсем не обязательно знать, как я отношусь к нему на самом деле. Тем более, что завтра, если герцог де Кюстин не обманет, я уже вернусь домой.

Я с аппетитом съела жареные гренки с сыром, вареное яйцо и кусочек сладкого фруктового пирога, вызвав очередную улыбку его светлости. Ну, кто же виноват, что здешние барышни на званых обедах клюют как птички? Если им хочется быть бледными, словно поганки, то кто же может им запретить?

— Как вы отнесетесь к тому, Ариана, чтобы после завтрака отправиться на верховую прогулку?

— Что? — я чуть не поперхнулась лимонадом. — Но разве вы, ваша светлость, не поедете в академию?

Кажется, я всё-таки зря ему улыбалась. Быть может, если бы я вела себя более сдержанно, он отправился бы на работу?

— Я решил, что этот день вполне могу посвятить своей невесте, — невозмутимо отозвался он.

Сначала я собиралась убедить его переменить это решение. Но потом подумала, что пусть лучше он останется дома сегодня, а не завтра. Ведь если он вздумает перенести нашу прогулку на один день, то план де Кюстина сорвется.

— Весьма польщена этим, ваша светлость!

Я умела ездить верхом. Когда я училась в школе, я занималась конным спортом, так что лошади меня ничуть не пугали. И на крыльцо я вышла с весьма решительным настроем показать герцогу, на что я способна.

Но когда я увидела лошадь, то почувствовала себя так, словно на меня вылили ведро холодной воды. Нет, с самим животным было всё в порядке, а вот с седлом на нём…

Это было дамское седло, которое я прежде видела лишь на картинках. И я совершенно не представляла, как я должна в нём сидеть. Оно было совсем другим. Не таким, к которому я привыкла. А ведь на мне была еще и длинная юбка.

Из затруднений меня вывел лакей, который поставил рядом с лошадью что-то вроде небольшой скамеечки. Ну что же, кажется, не я одна понимала, что заскочить в это седло с земли не представляется возможным.

Я привыкла ездить на лошади, обхватив ее бока ногами. Здесь же обе ноги должны находиться на одной стороне и пока я плохо понимала, за счет чего я буду сохранять равновесие. Ага, судя по всему, за счет вот этого штырька, что торчал на седле — именно его я должна буду сжимать ногами.

Когда ко крыльцу на своем вороном жеребце подъехал герцог, я уже сидела в седле.

Мы выехали за ворота медленным шагом и, удалившись от площади, так же медленно поехали по тихой, выложенной булыжником улочке. Его светлость рассказывал мне об Аледане, а я делала вид, что внимательно слушаю. Это был действительно очень красивый городок, но мне было незачем запоминать названия его улиц. Я хотела вернуться в Москву.

Наконец, мы добрались до большого парка. Время было раннее, и народу тут было еще не много — я заметила нескольких всадников и всадниц, а также парочку дам с собачками.

Деревья стояли в цвету, и на клумбах уже было пестрое разнотравье. Я залюбовалась этой красотой и утратила бдительность. Я не заметила, как одна из собачек подскочила к нам и громко залаяла.

Этот лай испугал не только меня, но и мою лошадь, и она понеслась по аллее, не реагируя на мои попытки ее остановить. Будь я в обычном седле, возможно, я бы не запаниковала. Но в этой ситуации я совершенно не знала, что предпринять. Я натягивала узду, я кричала, но лошадь всё неслась и неслась вперед.

Впереди была парковая ограда, а дорожка сворачивала вправо и плавно переходила в параллельную аллею. Но я не знала, захочет ли моя лощадь повернуть и предпочтет врезаться в металлическую решетку.

Она свернула, и теперь мы мчались в обратном направлении. Я надеялась только на то, что нам никто не попадется на пути. Я обезумела настолько, что уже готова была выпрыгнуть из седла, но страшилась запутаться в своих юбках. И когда впереди на дорожке вдруг появилась чья-то фигура, я закричала и закрыла глаза.

Открыла я их, когда моя лошадь взвилась на дыбы, и мне пришлось вцепиться не только в узду, но и в гриву.

Кажется, мы остановились. И я, с трудом переведя дыхание, посмотрела на стоявшего перед лошадью герцога де Шеврез. Ему пришлось успокаивать нас обеих. И я не успокоилась до тех пор, пока он не помог мне слезть с седла.

— Простите, Ариана, я не должен был этого допустить.

Но он был в этом вовсе не виноват. Откуда он мог знать, что лошадь испугается маленькой собачки?

Именно это я и собиралась ему сказать, но с губ смог слететь только запоздалый всхлип. Почему-то именно сейчас я оказалась слишком близка к истерике. Мне было стыдно за себя, но я ничего не могла с этим поделать. Я вся дрожала, и мне вдруг отчаянно захотелось расплакаться.

И тогда его светлость сделал то, что не должен был делать. Вернее, это я думала, что он не должен был. А он, кажется, думал совсем по-другому. И наверно, по-своему был прав, потому что Ариана Эгийон была его невестой.

Глава 13. Чему учили в пансионе

Его губы были мягкими, а сам он явно знал, что нужно делать, чтобы доставить барышне удовольствие. Но я всё равно возмутилась.

— Вы с ума сошли, сударь? — я отшатнулась от него.

— Простите, Ариана, я вовсе не хотел вас напугать! Но я слышал, что это отличный способ предотвращения женских истерик.

Истерик??? Да что он себе позволяет? Я была напугана, но я вовсе не истеричка!

Хотя сейчас мне уже и в самом деле захотелось закатить истерику.

— До прогулки я должен был спросить у вас, хорошо ли вы держитесь в седле, — как ни в чём не бывало продолжил он. — Мне следовало догадаться, что в пансионе вас вряд ли обучали верховой езде.

Нет, ну что за наглость? Не хочет же он сказать, что я плохо держалась в седле? Да другая бы на моем месте свалилась с лошади сразу же, как только та взбрыкнула!

Но я не стала с ним спорить, потому что снова сесть в дамское седло я сейчас не согласилась бы ни за какие коврижки. Хотя мне ужасно хотелось забраться на его лошадь. Вот тогда я показала бы ему свое умение ездить верхом!

Обратную дорогу до дома мы проделали пешком. И мы почти не разговаривали, хотя шли рядом не меньше получаса. Я всё еще обижалась на него за не слишком лестные слова. А почему молчал он, я не знала.

Зато за время нашей прогулки я увидела, насколько популярной личностью был герцог де Шеврез — все прохожие, что нам встречались, считали своим долгом его поприветствовать.

Его светлость заметил мое удивление и пояснил:

— Аледан — маленький город, и добрую половину его жителей составляют студенты и преподаватели академии.

— А давно ли вы стали ее ректором, ваша светлость? — спросила я.

Мне в самом деле было это любопытно. Для такой должности он был слишком молод.

— Два года назад, — ответил он.

Я хотела спросить его, начинал ли он свою карьеру с должности простого преподавателя или сразу сел в столь мягкое кресло, но решила, что злить мне его совсем ни к чему. Да и какая мне разница, по блату ли он получил это место?

Когда мы вернулись домой, герцог велел принести нам чаю с мятой. Наверно, думал, что я всё еще волнуюсь.

— А знаете, Ариана, я только сейчас подумал, что наверняка в пансионе при монастыре вас не учили и танцевать?

Он вопросительно посмотрел на меня. А я в ответ кивнула — да, не учили.

— Это весьма досадно, — покачав головой, сказал он. — Потому что если без прогулок верхом вы можете обойтись, то умение танцевать является необходимым для каждой дамы из высшего общества. Бальный сезон вот-вот начнется, и вам нужно будет танцевать — как минимум, на нашей свадьбе. Ну, ничего, я приглашу вам учителя танцев, и он быстро вас обучит.

Я поблагодарила его за заботу, но не придала никакого значения его словам. Ему потребуется какое-то время, чтобы найти учителя танцев. А завтра в десять утра я надеялась добраться до дома де Кюстина и вернуться в Москву.

Эта мысль заставила меня вспомнить об обещании, которое два дня назад дал де Шеврез.

— Простите, ваша светлость, что напоминаю вам об этом, но, кажется, именно сегодня вы должны были поговорить с мадемуазель Беранже?

Если он не поговорит с ней сегодня, то де Кюстин отложит мое возвращение домой, а этого я допустить не могла.

Его светлость бросил на меня странный взгляд, заставивший меня покраснеть. Неужели он подумал, что я ревную? Ну, что за глупости!

— Да, вы правы, — согласился он. — Я нанесу визит мадемуазель Беранже после обеда. А чем хотите заняться вечером вы?

— Если позволите, я хотела бы посмотреть вашу библиотеку.

Я видела ее через открытую дверь, когда проходила по коридору. Высокие шкафы, заполненные рядами толстых книг, произвели на меня сильное впечатление.

— Библиотеку? — удивленно переспросил он.

Неужели он думал, что женщины могут интересоваться только балами и нарядами?

Это так раздосадовало меня, что я не удержалась и хмыкнула:

— Да, ваша светлость! Может быть, вам трудно это представить, но в пансионе нас всё-таки научили читать!

Он рассмеялся и велел слугам подавать обед. А после того, как мы поели, сразу же попросил подать экипаж.

Я как раз стояла у окна, когда он вышел на крыльцо и сел в карету. Мне было любопытно, оденется ли он для этого визита как-то по-особому? Но нет, он был одет так же, как и в прошлый, и в позапрошлый день — элегантно, но отнюдь не вычурно.

Потом я отправилась в библиотеку и провела там несколько часов. Хотя даже на то, чтобы просто прочитать названия находившихся там книг, потребовался бы не один день.

Но меня заинтересовала одна из самых первых книг, которые я взяла в руки — она была посвящена той стране, в которой я оказалась.

Кария находилась на юго-западе большого континента. Ее столица называлась Старбургом — именно там была резиденция короля. Титулы высшего дворянства были мне знакомы по книгам из родного мира — герцоги, маркизы, графы. А вот то, что частица «де», добавляемая к фамилиям некоторых родов, оказалась вовсе не признаком принадлежности к дворянству, оказалось для меня новостью. Эта частица здесь означала, что представители рода, который имели право ее использовать, умели обращаться в драконов.

Глава 14. Мезальянс

Я готова была испепелить де Шевреза на месте. Нет, ну надо же ему было появиться именно сейчас! И почему сегодня он снова оказался дома, а не в академии?

И когда я повернулась к нему, разгневанно сжимая кулаки, он рассмеялся:

— Простите, Ариана! Кажется, моя компания вас не слишком радует?

Я поторопилась придать своему лицу более приветливое выражение:

— Вовсе нет, ваша светлость! Просто я не ожидала вас здесь увидеть. Как прошла ваша вчерашняя встреча с мадемуазель Беранже?

Как известно, лучшая защита — нападение. И чтобы отвлечь его от мыслей о моей прогулке, нужно было придать этим мыслям другое направление. А то ведь с него станется вообще запретить мне гулять в одиночестве.

Мне показалось, что улыбнулся он весьма самодовольно. Должно быть, снова подумал, что я его ревную.

— Мы мило побеседовали и, смею надеяться, поняли друг друга. Так что вам совершенно не о чем беспокоиться.

— Рада это слышать, ваша светлость, — сказала я.

Мы так и шли по аллее — сначала удалились от крыльца, а потом вернулись к нему.

— Семья мадемуазель Беранже живет в Аледане? — полюбопытствовала я.

Кэролайн производила впечатление настоящей светской львицы, и мне подумалось, что этот городок слишком мал для ее амбиций.

— Нет, ее семья живет в Старбурге, — ответил герцог. — Ее отец, маркиз Беранже, занимает должность первого министра при королевском дворе.

Вот как? От такого ответа я даже немного растерялась. Значит, Кэролайн была дочерью одного из первых лиц государства. И судя по ее наряду и драгоценностям, ее семья была очень богата.

Теперь мне было ужасно интересно, почему герцог де Шеврез хотел жениться на ней? Любил ли он ее, или предполагался брак по расчету?

Но в любом случае союз с ней был бы для него куда более выгодным, чем с Арианой Эгийон. Отцом Арианы был всего лишь провинциальный граф, не занимающий никаких видных постов. По сути, для него это мезальянс.

И когда я подумала об этом, я даже прониклась к нему жалостью. Возможно, мое появление в Аледане разрушило все его мечты, и ради того, чтобы выполнить обещание, данное много лет назад его отцом, он теперь вынужден отказаться от блестящей партии, а то и от своей любви.

И мне вдруг захотелось рассказать ему всю правду. Что я никакая ни Ариана Эгийон, а девушка из другого мира. И что у него нет передо мной никаких обязательств, и он, как и хотел, может жениться на Кэролайн. А всё, чего хочу я, это вернуться домой в Москву. И если он поможет мне это сделать, то будет совершенно свободен.

Но я сдержала свой порыв. Такое признание было слишком опасно. Если я скажу ему, кто я такая на самом деле, он наверняка отправит меня не домой, а в тюрьму. И тогда даже де Кюстин не сможет вернуть меня обратно.

— А что же мадемуазель Беранже делает здесь, в Аледане?

— Она приехала поступать в академию, — усмехнулся его светлость.

В этой усмешке я вновь уловила всё его нежелание признать тот факт, что женщины тоже имеют право учиться в высших учебных заведениях. Впрочем, по отношению к Кэролайн его скепсис, возможно, был вполне оправдан. На меня она тоже не произвела впечатление охочей до науки девицы. Наверняка она приехала сюда, чтобы заполучить себе не диплом, а мужа. Хотя меня это касаться не должно.

— Вот как? — изумилась я. — И что же, вы не возражали, что ваша будущая невеста будет студенткой? Мне вы недавно заявили, что место женщины дома, а не в академии.

— А у вас хорошая память, Ариана, — он то ли похвалил, то ли упрекнул меня за это. — Но, разумеется, если бы мы с Кэролайн всё-таки объявили о помолвке, ей пришлось бы отказаться от учебы. Моя жена не может учиться в академии, которую я возглавляю. И уж тем более, она не может учиться ни в какой другой.

Я фыркнула. Ну, что за самодур!

— Кстати, я нашел вам учителя танцев, — герцог решил поговорить на более спокойную тему. Он приедет завтра утром, и я надеюсь, что вы быстро овладеете всеми необходимыми навыками.

Я поблагодарила его за заботу, и мы вернулись домой. Его светлость всё-таки отправился на работу, а я так и не спросила его, провел ли он эту ночь дома или всё-таки за его пределами. Но воспитанная барышня и не должна задавать такие вопросы даже своему жениху.

Пообедав в одиночестве, я отправилась в библиотеку. Но на сей раз я не столько читала книги, сколько думала о том, как мне связаться с де Кюстином. Открыто отправиться в его особняк я не могла. Отправить ему письмо — тоже. Оставалось надеяться на то, что он сам догадается приехать сюда или хотя бы передать мне записку.

Придя к такому выводу, я всё-таки открыла одну книгу — толстую, в красивом кожаном переплете с золотым тиснением. Книга была посвящена драконам — их видам и особенностям превращения в них. В ней было много картинок, и я рассматривала ее до тех пор, пока не услышала звук подъехавшей ко крыльцу кареты.

А через несколько минут дверь библиотеки распахнулась, и на пороге появился де Шеврез.

— Вы и в самом деле проводите время именно здесь? — удивился он.

Похоже, он искренне полагал, что я сказала про библиотеку ради красного словца.

Глава 15. Урок танцев

— Ариана, с вами всё в порядке? — донесся до меня голос его светлости.

Я открыла глаза, но не сразу вспомнила, что случилось. Я лежала на кровати в своей комнате, а на ее краешке сидел герцог де Шеврез, и в его взгляде читалось беспокойство.

Но осознание пришло, хоть и не сразу. И я сразу почувствовала жар на щеках.

Как я могла повести себя как малохольная барышня? Да, увидела дракона. Ну, и что, что в первый раз? Да, он превратился в дракона на моих глазах. Но он же именно это и хотел мне продемонстрировать. Более того, он даже спросил, готова ли я к этому зрелищу. И я сказала, что готова, а сама лишилась чувств.

Но, кажется, сам герцог не видел в моем обмороке ничего странного. Наверно, он привык к тому, что в его обществе девицы лишались чувств постоянно. И всё равно я теперь чувствовала себя рядом с ним неловко.

— Я не должен был идти у вас на поводу, — вздохнул он.

— Вы ни в чём не виноваты, сударь! — возразила я. — И даже хорошо, что это случилось здесь, а не где-нибудь в городе. Ведь в Аледане полным-полно драконов, и такое обращение может произойти даже в людном месте, не правда ли?

— Ну, на самом деле вы немного преувеличиваете, — улыбнулся он. — Лишь небольшая часть студентов и преподавателей нашей академии умеют превращаться в драконов. Но это действительно может произойти и на улице.

— А превращаться в дракона — это… больно? — тихо спросила я.

Я и сама не заметила, как увлеклась этим вопросом. И несмотря на свой позорный обморок, я была рада, что увидела это действо. Ну, где еще я могла бы увидеть такое зрелище? Только в кино. Но там всё было не по-настоящему.

— Нет, — он покачал головой. — Но это не слишком приятно, и такие превращения требуют изрядного количества магической энергии, поэтому их не рекомендуют совершать слишком часто. И в академии этот процесс среди студентов должен происходить исключительно в присутствии преподавателя.

— А могу ли я побывать на одном из таких занятий?

— Зачем вам это, Ариана? — удивился он. — Академия — это не место развлечений, а серьезное учреждение. Лучше я свожу вас в театр. Впрочем, я уже совсем вас заговорил. А вам сейчас надлежит хорошенько отдохнуть.

И он вышел из комнаты, оставив меня с горничной, которая тут же принялась хлопотать вокруг меня, предлагая то нюхательную соль, то успокаивающий чай, то теплую грелку.

И только сейчас я вспомнила о том, что мой побег не состоялся. И когда я подумала об этом, слёзы сами покатились у меня из глаз. А Леони перепугалась еще больше и предложила позвать хозяина.

Как жаль, что я не могла сказать ей, что это именно герцог де Шеврез и был виноват в моих слезах. Ну ничего, де Кюстин наверняка что-нибудь придумает. Ведь помочь мне вернуться домой — это в его интересах.

Следующим утром я проспала завтрак. И горничная на сей раз не стала меня будить, должно быть, получив соответствующие указания от его светлости. Она принесла мне завтрак прямо в постель, сообщив, что герцог уже уехал в академию.

Это была хорошая новость. Значит, мне следовало поскорее поесть и снова отправиться на прогулку в сад. Возможно, де Кюстин повторит попытку вызволить меня отсюда в то же самое время, что и накануне.

Но когда я позавтракала и привела себя в порядок, Леони доложила, что прибыл учитель танцев. Я с трудом сдержала раздражение. Де Шеврез, сам о том не зная, делал всё, чтобы расстроить мои планы.

Леони проводила меня в танцевальную залу, где меня дожидался мужчина средних лет и среднего роста. У него были вьющиеся волосы с заметной сединой, приятное лицо и худощавая фигура. И он явно был фанатом своего дела, потому что взялся за мое обучение с необычайным азартом.

— Давайте начнем с менуэта, мадемуазель! — предложил он. — Этот танец не случайно называют танцем королей и королем танцев. Он полон достоинства и шика. Это танец маленьких шагов, в котором вы должны двигаться неторопливо. Я вам сейчас всё покажу!

И он принялся демонстрировать мне нужные шаги. Когда я смотрела на него, эти движения не казались особенно сложными, но стоило мне попытаться их повторить, как я поняла, что за каждым из ними скрывается большое мастерство. Движения учителя танцев были скользящими, плавными, и каждое словно вытекало из предыдущего.

— Теперь попробуйте легкое приседание, мадемуазель! А теперь запоминайте позиции! Обратите внимание, что при переходе от одной позиции к другой на балу допустимо показать из-под платья туфельки.

После примерно получаса занятий раздался бой часов. Я вздрогнула. Десять часов! Ровно то время, когда карета де Кюстина могла стоять на бульваре.

Огромные окна танцевальной залы как раз выходили на нужную сторону, и я не удержалась и, сделав вид, что запыхалась, подошла к одному из них и отодвинула тюлевую штору.

Если его кучер приехал за мной, я найду способ выскользнуть за пределы дома. Да прямо отсюда, из залы, в сад вели застекленные двери — должно быть, их открывали во время балов, чтобы впустить в душное помещение хоть немного свежего воздуха.

То место, где накануне стояла карета, отсюда было хорошо видно. Но сегодня экипажа герцога де Кюстина там не было. И когда я осознала это, мне стало не по себе.

Глава 16. Академия естественной магии

Мы занимались танцами до самого обеда, и за это время я едва освоила менуэт. Как только мне начинало казаться, что я запомнила уже все шаги, так я тут же сбивалась. Впрочем, месье Лелуш (а именно так звали учителя танцев) уверял меня, что как только зазвучит настоящая музыка, как я сделаю всё, как надо. Пока же на уроке мы вынуждены были довольствоваться лишь его напевами.

Он пообещал прийти и на следующее утро, и теперь это обещание скорее порадовало, чем расстроило меня. Это был прекрасный повод находиться в бальной зале каждый день в нужное время, чтобы наблюдать за бульваром. И как только карета де Кюстина появится там, я сразу же этим воспользуюсь.

Но меня беспокоило то, что она не появилась там сегодня. Быть может, его светлость подумал, что я не догадаюсь выйти в сад? В таком случае он, как и де Шеврез, не слишком высокого мнения о моем уме. Похоже, такая предвзятость была свойственна всем здешним мужчинам.

Обедала я тоже в одиночестве. А когда после обеда я вознамерилась отдохнуть, мне доложили о приходе модистки. Похоже, у светских дам не было ни минуты свободного времени!

Мадам Валлен привезла на первую примерку мое свадебное платье. Я удивилась, что она так быстро смогла его сшить, и она горделиво улыбнулась.

— Все мои швеи были брошены именно на этот заказ, ваше сиятельство! Его светлость пообещал мне хорошее вознаграждение, если мы управимся за неделю. Но платье еще далеко от идеала. После того, как мы убедимся, что оно хорошо на вас село, нужно будет потратить немало времени на его украшение. Вышивка — очень тонкая работа.

Платье было еще не полностью готово, но даже в таком виде оно было восхитительным.

— Этот оттенок белого атласа называется «жасмин», — сказала мадам Валлен, заметив, как я залюбовалась струящейся тканью. — Он очень моден в этом сезоне.

Мне показалось, что в талии платье совсем не оставляло места для сытного праздничного обеда, но мое замечание сильно удивило модистку.

— Неужели, ваше сиятельство, вы собираетесь на свадьбе что-то есть? Даже не думайте об этом! Во-первых, вам совсем ни к чему тяжесть в желудке, которая помешает вам танцевать. Во-вторых, благородная дама во время публичных застолий должна быть весьма умеренна в еде. А в-третьих, при любом неосторожном движении вы можете уронить на платье кусочек жирной еды или каплю вина, и это испортит и ваш наряд, и ваше настроение.

После того, как примерка свадебного платья была завершена, мы перешли к обсуждению других нарядов.

— Когда вы станете герцогиней де Шеврез, вам придется бывать на многих балах и приемах, а также выезжать в театр. И на каждый выезд вам потребуется новый наряд.

— Вот как? — изумилась я. — Неужели платье нельзя надеть дважды?

Она решительно покачала головой.

— Разумеется, нет, ваше сиятельство! Так поступают только стесненные в средствах дамы. Если кто-то заметит, что вы уже выходили в свет в этом наряде, это станет предметом для обсуждения и осуждения.

Оказалось, что относительно нарядов тут было много строгих правил. Светлые, пастельные тона подходили для незамужних девушек, а вот дамам следовало носить наряды более насыщенных цветов.

— И разумеется, в тон к платью мы должны будем подобрать вам перчатки и туфельки.

Я выбрала еще несколько фасонов бальных платьев и красивые ткани, из которых из будут шить — синий люстрин, серый марселин, кремовый муслин. А для домашнего платья я выбрала тарлатан в мелкий цветочек.

Общение с модисткой заняло продлилось до самого вечера. А когда месье Таше сообщил, что готов подавать ужин, я спросила, вернулся ли с работы его светлость. И получила отрицательный ответ.

— В таком случае, я поужинаю позже, когда герцог приедет домой, — сказала я.

Мне совсем не хотелось заставлять слуг выполнять двойную работу — накрывать на стол сначала для меня, а потом и для хозяина.

Я отправилась в библиотеку и отыскала там книгу о здешней академии. Изучать ее оказалось особенно любопытно.

Аледанская академия естественной магии была основана пятьсот лет назад самим королем Карии и находилась с тех пор под покровительством монаршей династии.

В академию принимали лиц и мужского, и женского пола, но, как и сказал де Шеврез, выпускниц-женщин было на порядок меньше, чем мужчин. И это показалось мне ужасно обидным. Сначала я думала, что, быть может, женщины в Карии не обладают магическими способностями, но это оказалось не так, поскольку в списке магов высшего ранга, размещенном в конце книги, я обнаружила и несколько женских имен. Значит, кому-то из представительниц слабого пола всё-таки удавалось добиться значимых результатов в магической науке.

Мне было особенно интересно, по каким направлениям тут обучаются студенты, и я открыла в книге соответствующий раздел. Здесь было несколько факультетов: минералогии, астрологии, алхимии, магической биологии и естествознания. Рядом с названием последнего факультета шло пояснение «немагический факультет».

Немагический? Что бы это значило?

И кажется, я произнесла это вслух, потому что услышала ответ на свой вопрос из уст герцога де Шевреза.

— Это означает, мадемуазель, что на этот факультет могут поступить и те, у кого нет никакой магии.

Глава 17. Поездка в академию

— Хотя на самом деле, — снизошел до более подробного пояснения де Шеврез, — в Карии хотя бы капля магии есть у каждого, просто у большинства этой магии столь мало, что ею невозможно пользоваться. И столько бы человек ни пытался ее развить, ему это не удастся. И для таких людей поступить на немагический факультет — уже большая честь. Но, быть может, Ариана, мы продолжим наш разговор за ужином?

Я охотно с этим согласилась, потому что была ужасно голодна. Но как только мы сели за стол, я продолжила удовлетворять свое любопытство. Когда я вернусь в Москву, я вряд ли смогу так запросто разговаривать с каким-нибудь ректором. А тем более, с ректором магической академии.

— А факультет алхимии? — спросила я. — На нём учат превращать простые металлы в золото?

Это было именно то, что я знала про эту лженауку. Но, быть может, здесь по нею понималось что-то совсем другое.

— Да, и это тоже, — кивнул его светлость, отправляя в рот кусок жареного лосося.

— И что? — ахнула я. — Это им действительно удается?

Для нашего мира это означало бы переворот во всей науке.

— Разумеется, нет, — улыбнулся он. — И я надеюсь, никогда не удастся. Вы только представьте, что случится, если мы научимся обращать в золото любой предмет.

Я подумала немного и сказала:

— Оно потеряет свою ценность.

— Именно так, — подтвердил он. Мне показалось, что он был удивлен тем, что я сама смогла сделать этот вывод. — Золото превратилось бы в ничто, а денежная система государства получила бы удар, от которого не скоро смогла бы оправиться. Так что наши студенты, которые учатся на этом факультете, занимаются преимущественно совсем другими вещами — в частности, целебными элексирами. Хотя некоторые особо упрямые особи всё-таки продолжают искать философский камень. Но кто я такой, чтобы им запрещать?

— А что изучает магическая биология? — не унималась я. — Магических существ и магические растения?

— Именно так, — подтвердил он. — Неужели вас это действительно интересует, Ариана? Кто бы мог подумать!

Эти его слова можно было бы счесть за оскорбление, но я решила не быть столь взыскательной. Возможно, в Карии девушки действительно не имеют склонности учиться в академиях.

— Ну, что же, в таком случае я, пожалуй, всё-таки устрою вам экскурсию по нашей академии, — вдруг сказал он. — Только я уверен, что вы будете там зевать от скуки.

Это было замечательное предложение сразу по двум причинам. Во-первых, это было действительно интересно. А во-вторых, в академии я могла встретить герцога де Кюстина и уж как-нибудь постаралась бы найти возможность с ним поговорить.

Поэтому на следующее утро я встала раньше обычного. Мне совсем не хотелось проспать и отпустить де Шевреза в академию одного.

Мы выехали из дома сразу после завтрака. И когда наш экипаж выехал в высокие ворота академии, я испытала волнение, пожалуй, не меньшее, чем у тех абитуриентов, что прибыли сюда на вступительные экзамены.

Они как раз толпились у дверей большой аудитории, когда мы с его светлостью шли по коридору. На их лицах отражалась целая гамма чувств — беспокойство, страх, надежда.

Я обратила внимание на темноволосую девушку, что зубрила что-то, время от времени заглядывая в учебник. Она ходила по коридору взад-вперед, не обращая на нас никакого внимания. Но она единственная не заметила ректора академии, в которой хотела учиться. Все остальные молодые люди, что тут находились, поприветствовали герцога с большим почтением.

Я не сразу заметила стоявших чуть поодаль барышень, наряды которых были куда богаче, чем у всех остальных. И только когда я почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, я посмотрела в ту сторону. Среди других девушек там была и Кэролайн Беранже.

Когда мы встретились взглядами, она фыркнула, отвернулась и сказала что-то своей соседке. Возможно, она заметила, что я приехала в академию в том же самом платье, в котором была тут и в прошлый раз. Но с этим я поделать ничего не могла — заказанные модистке новые наряды были еще не готовы. Да и, честно говоря, мне не было никакого дела до мнения мадемуазель Беранже, тем более что ее подружки ее смешок не поддержали — чтобы сплетничать, они были слишком озабочены предстоящим экзаменом.

Из аудитории вышел мужчина и громко объявил:

— На экзамен приглашается мадемуазель Арлет Букер!

Девушка с учебником вздрогнула и так сильно побледнела, что я испугалась, что она лишится чувств. Но нет, она положила книгу на подоконник и скрылась за дверями аудитории.

— Хотите поприсутствовать на экзамене, Ариана? — предложил де Шеврез.

— О, конечно! — выдохнула я.

И мы тоже вошли в кабинет. Это был большой зал, похожий на амфитеатр — парты стояли полукругом, и каждый следующий ряд находился чуть выше предыдущего. А впереди за длинным столом сидели члены экзаменационной комиссии. Их было пятеро, и их суровые лица, должно быть, оказывали на абитуриентов самое деморализующее воздействие.

Но когда они увидели, кто сейчас вошел в аудиторию, выражения их лиц тут же поменялись, став подчеркнуто-подобострастными. Впрочем, его светлость тут же подал им знак не обращать на нас внимания, и мы с ним поднялись чуть повыше и сели за одну из парт.

Глава 18. Коррупционное поведение

Центром экзаменационной комиссии и, должно быть, ее председателем был пожилой мужчина с длинной седой бородой. Весь его облик свидетельствовал о большом опыте участия в подобных испытаниях, потому что, в отличие от своих коллег, он взирал на замершую напротив них девушку с выражением скучающего равнодушия на лице.

Возможно, он точно так же смотрел и на абитуриентов мужского пола, но я почему-то была уверена, что то снисходительное пренебрежение, что читалось в его взгляде, во многом объяснялось именно тем, что перед ним была особа женского пола.

— Ну что же, приступим, мадемуазель! — сказал он.

Девушка робко кивнула, а потом, спохватившись, изобразила некое подобие книксена. Мне показалось, что от волнения она едва держалась на ногах.

— Скажите, мадемуазель, — обратился к ней молодой мужчина в мантии, что сидел ближе к окну, — какие магические стихии вы знаете?

— Есть четыре основные магические стихии — магия огня, магия воздуха, магия воды и магия земли, — девушка начала не очень уверенно. Она словно раздумывала над каждым словом, прежде чем его произнести.

Она закончила перечислять и замолчала.

В аудитории на некоторое время установилась тишина, а потом вопрос задал уже другой мужчина:

— Расскажите, мадемуазель, что вы знаете об элементалях!

И снова начало ответа девушки вышло не слишком складным, однако, чем больше она говорила, тем увереннее становилась ее речь. И мне было необычайно интересно ее слушать.

— Элементали, или стихиали, которых также называют духами стихий — это существа, присущие основным стихиям. Элементалями земли являются гномы, элементалями огня — саламандры, воды — ундины, воздуха — сильфы.

— Насколько я понимаю, мадемуазель, — наконец, приступил к делу и седобородый председатель, — никакой магией вы сами не владеете?

Девушка густо покраснела и выдохнула:

— Да, господин экзаменатор!

— Тогда объясните нам, — тут он переглянулся с остальными членами комиссии, — как вам могло прийти в голову поступать именно в академию магии? Не лучше ли было выбрать другое учебное заведение?

Мне показалось, что вопрос был не слишком корректным, и я покосилась на герцога де Шеврез. Раз в академии был немагический факультет, то любой имел право попробовать на него поступить. Разве не так?

— К сожалению, в другие высшие учебные заведения женщинам поступать нет никакого смысла, — сказала девушка. — Женщина не может быть ни врачом, ни юристом, ни философом. И даже если бы я получила диплом академии права или философии, я не смогла бы применить приобретенные знания на практике.

— Но вы смогли бы хвастаться своим дипломом перед подругами и родственниками, — хмыкнул председатель, а остальные члены комиссии поддержали его сдержанными смешками.

Возможно, по их мнению, эта и была смешной, но мне она таковой не показалась. Уверена, что и девушке тоже.

После этого были заданы еще несколько вопросов, показавшихся мне ужасно сложными, но она ответила на них уверенно, хотя экзаменаторы и предприняли несколько попыток поставить ее в тупик.

Мне показалось, что ее ответы совсем не обрадовали тех, кто задавал ей вопросы. Они посовещались, и седобородый мужчина объявил выставленную оценку:

— Семь баллов!

— А каков максимальный балл, ваша светлость? — прошептала я.

— Десять, — ответил он.

Девушка вышла из аудитории, и председатель комиссии тяжко вздохнул.

А секретарь уже вызывал на экзамен следующую абитуриентку.

— На экзамен приглашается мадемуазель Кэролайн Беранже!

Едва он объявил это имя, как его светлость хотел подняться из-за стола. Должно быть, он собирался выйти из аудитории, дабы не смущать свою несостоявшуюся невесту своим присутствием.

— Пойдемте, Ариана! — тихо сказал он.

Но я сделала вид, что не услышала его. Как я могла пропустить именно эту абитуриентку? И поскольку я осталась сидеть за партой, герцогу не оставалось ничего другого, кроме как тоже остаться тут.

Кэролайн были заданы те же вопросы. Какие магические стихии она знает и кто такие элементали. И если на первый вопрос она ответила правильно, но с ответом на второй затруднилась. Потом не без помощи экзаменаторов она всё-таки вспомнила, что элементали связаны со стихиями, но вот какой элементаль какой стихии соответствует, сказать не смогла.

И ее тоже спросили, почему она решила поступать именно в Аледанскую академию. И она гордо ответила, что эту академию оканчивал ее отец.

Как ни странно, но на этом ее экзамен был закончен. Я подумала, что это связано с тем, что ее знания показались им недостаточными для поступления, и они просто решили не подвергать ее дальнейшей экзекуции. Но когда председатель комиссии, даже не посчитав нужным посоветоваться с коллегами, громко объявил: «Десять баллов!», я не сдержалась и охнула.

Его светлость бросил на меня укоризненный взгляд, а председатель покраснел и закашлялся.

— Идемте, Ариана! — теперь тон ректора уже не допускал ни малейших возражений.

Глава 19. Письмо из Дижона

Секретарь передал герцогу поднос с корреспонденцией, где сверху лежало запечатанное сургучом письмо, и удалился.

Мне стало трудно дышать. К горлу подступил комок, а руки задрожали, и я сжала их в кулаки.

— Ариана, с вами всё в порядке? — в обращенном на меня взгляде герцога читалось беспокойство.

Наверно, я еще и побледнела. А может быть, покраснела. Но трудно было сохранять невозмутимость в такой ситуации. Она просто вышла из-под контроля.

Я и раньше понимала, что рано или поздно из Тоснийского монастыря придет ответ на запрос его светлости. Но я надеялась, что прежде, чем это случится, я уже вернусь домой. Ведь де Кюстин изначально просил меня всего лишь раз поговорить с герцогом де Шеврез. Всего один разговор!

— Не волнуйтесь, ваша светлость, я просто немного переволновалась из-за бедной мадемуазель Букер, — я с трудом выдавила из себя улыбку.

А сама судорожно пыталась понять, что мне делать. Как только герцог прочтет письмо, он сразу поймет, что я самозванка.

А вот предугадать его дальнейшие действия я не могла. Если он обратится в полицию, то меня обвинят в мошенничестве и отправят в тюрьму. А если он узнает, что я попаданка… Неужели меня обвинят в колдовстве и незаконном перемещении между мирами? Де Кюстин говорил, что портальная магия здесь находится под запретом, и за ее использование предусмотрено самое суровое наказание.

Конечно, я не буду молчать. Я расскажу всю правду. Скажу, что де Кюстин вынудил меня участвовать в его афере. И я была уверена, что де Шеврез поверит мне. Ведь он прекрасно знает, что его соперник влюблен в мадемуазель Беранже и ради нее готов на многое. Но даже если он мне поверит, захочет ли он мне помочь? И будет ли закон снисходителен к тому, кто переместился в Карию не по своей воле?

— Если вы не возражаете, ваша светлость, то я хотела бы выйти на улицу и подышать свежим воздухом, — пролепетала я. — А вы пока как раз разберетесь со своей корреспонденцией.

— В нашей академии весьма запутанная система коридоров, — сказал герцог, — и если вы пойдете одна, то сможете заблудиться. Давайте мы вместе прочтем письмо, а потом отправимся на прогулку.

Но я замотала головой. Я не должна была находиться в кабинете, когда он распечатает письмо. Тогда сбежать уже не получится точно.

— Простите, сударь, но мне нужно в приватную комнату, — когда я говорила это, то почувствовала, как жар разлился по моим щекам.

Наверно, такое признание было совершенно неприличным, но я надеялась, что хотя бы так я смогу вырваться из этого кабинета. Не мог же его хозяин не отпустить даму в туалет.

— О, Ариана, как я мог об этом не подумать! — герцог тоже заметно смутился. — Но уверяю вас, что одна вы не сумеете добраться и туда. И я не уверен, что вы захотите этой комнатой воспользоваться. К сожалению, в академии учится слишком много народа, и поддерживать в ней должную чистоту слишком сложно.

Пока он говорил всё это, он начал распечатывать письмо, и когда сургучная печать была сорвана, я вздрогнула и едва не бросилась к выходу. Наверно, если бы я могла надеяться сбежать, я бы так и поступила. Но в этой академии все подчиняются де Шеврезу, и стоит ему только отдать распоряжение, как меня тут же вернут в его кабинет. Мне наверняка не удастся выскочить даже из его приемной, где сидит его секретарь.

Да и ноги едва слушались меня. Как только я попыталась сделать шаг, то пошатнулась и поняла, что мне нужно на что-то опереться. И этим чем-то стало кресло, в которое я рухнула почти без сил.

А может быть, известие о том, что никакой Ариана Эгийон в Тоснийском монастыре никогда не было, настолько обрадует его светлость, что он не станет сильно на меня сердиться за обман и просто позволит мне исчезнуть? Мое разоблачение позволит ему жениться на дочери первого министра. Он наверняка сочтет меня обычной мошенницей, которая решила таким способом проникнуть в его дом и украсть что-то из ценных вещей.

Я наблюдала за его лицом, пока он читал письмо, стараясь угадать по его выражению те чувства, которые он испытывал в этот момент. Но оно было слишком невозмутимым, чтобы я могла сделать хоть какой-то вывод.

Слишком невозмутимым для человека, который узнал такую новость!

Письмо оказалось коротким, и вскоре герцог перевел взгляд с бумаги на меня.

— Ну что же, дорогая Ариана, аббатиса подтвердила ваши слова. И прошу вас не сердиться на меня за то, что я вообще решил их проверить.

— Всё в порядке, ваша светлость, — изумленно ответила я, не понимая, как аббатиса, которая знать меня не знала, могла написать то же самое, что сказала ему я, — вы должны были это сделать. Ведь вы меня совершенно не знали и не могли мне доверять.

— Надеюсь, после свадьбы мы всегда будем доверять друг другу! А теперь позвольте мне отвезти вас домой!

Но теперь возвращаться в его дворец я уже совсем не хотела. Я еще надеялась на то, что смогу встретить здесь де Кюстина и поговорить с ним.

— О, не беспокойтесь, ваша светлость! Мне уже стало лучше, и я хотела бы задержаться тут еще хотя бы ненадолго. Ведь я так толком и не увидела академию.

— Как вам будет угодно, Ариана, — кивнул он. — Я сам с удовольствием показал бы вам ее, но должен ответить на несколько важных писем. Но мой секретарь Жером, смею надеяться, тоже сумеет рассказать вам об академии немало интересного.

Глава 20. Маг-недоучка

С помощью лупы он рассматривал что-то в лежащей перед ним книге. Он был сосредоточен и потому, когда наши шаги потревожили его, он повернулся в нашу сторону и недовольно нахмурился. Но стоило ему увидеть меня, как он побледнел и торопливо поднялся.

— Ваша светлость! — поприветствовал его секретарь ректора.

— Мадемуазель Эгийон! Месье Жером! — герцог наклонил голову.

Я судорожно пыталась придумать какой-то предлог, что позволил бы мне отослать моего спутника хоть куда-то на несколько минут, но делать этого не потребовалось, ибо предлог нашелся сам по себе.

— Месье Жером! — с другого конца зала к нам, шаркая ногами, устремился старенький библиотекарь. — Как хорошо, что вы зашли! Господин ректор просил меня найти для него трактат Дария Саледонского о магии вещей. Быть может, вы отнесете книгу его светлости? Только прошу вас, помогите мне снять ее с книжной полки. Она находится в соседнем зале на самом верху, а я уже слишком немощен, чтобы взбираться на лестницу.

Секретарь извинился передо мной и пошел вслед за стариком, оставив нас с де Кюстином одних.

— Рада видеть вас, ваша светлость! — я решила не терять даром драгоценных минут и сразу перешла к делу. — Хотя я предпочла бы встретиться с вами вовсе не тут. Мне помнится, вы обещали вернуть меня домой, но с тех пор прошло уже несколько дней, а вы…

— Прошу вас, мадемуазель, потише! — его светлость побледнел еще больше. — Вы же знаете, я присылал за вами карету! И не моя вина, что вы не смогли ею воспользоваться!

— Да, присылали, — согласилась я. — Но если та попытка не удалась, то разве вам не следовало придумать что-то еще? Ведь это по вашей вине я здесь оказалась!

Мне не нужны были его извинения, мне нужно было, чтобы он просто выполнил свое обещание.

— Да-да, мадемуазель, я сильно виноват! Но…

— Но? Да что вы мямлите, сударь? — возмутилась я. — Если вы сегодня же не вернете меня туда, откуда взяли, то я во всём признаюсь де Шеврезу! Знаете ли вы, сударь, что сегодня его светлость получил письмо из Тоснийского монастыря, и я чуть не поседела, пока он его читал?

— Но ведь письмо подтвердило нашу версию мадемуазель, не так ли? — спросил он. — Мне стоило немалых трудов перехватить его по дороге и заменить его текст. А вместо благодарности я получаю ваши упреки.

Я посмотрела на него с удивлением. Значит, это он заменил письмо. Хотя что-то подобное я и предполагала.

— Я с удовольствием поблагодарю вас, сударь, но только после того, как вы сдержите слово. Но что вы станете делать с отцом настоящей Арианы Эгийон, когда он прибудет сюда? Попытаетесь его подкупить? Не думаю, что у вас это получится. Ни один любящий родитель не предаст память своего ребенка.

По той растерянности, что отразилась у него на лице, я поняла, что он и сам придерживается такого же мнения.

— У нас есть еще несколько дней, мадемуазель, пока граф Эгийон доберется до Аледана, — пробормотал он.

— Нет, ваша светлость, я уже довольно ждала ваших действий! Идемте! Мы немедленно уезжаем с вами из академии!

— Но это невозможно, мадемуазель! — испугался он. — Кто-нибудь непременно увидит нас вместе, и когда вы исчезнете, его светлости не составит труда соотнести одно с другим.

Он был жалок, но я не собиралась его жалеть. Именно он был виноват в том, что я оказалась здесь.

— Мне всё равно, сударь, что о вас подумают! — сказала я. — я требую, чтобы вы немедленно отправили меня домой! Прямо сейчас, сударь. Или я устрою такой скандал, что об этом будет говорить вся академия! Я расскажу всё его светлости! Он будет рад узнать, кто именно расстроил его помолвку с мадемуазель Беранже.

— Но вы не можете так поступить, мадемуазель! — воскликнул герцог. — Это погубит и вас саму!

— Если я признаюсь ему во всём, я уверена, что он проявит снисхождение. Ведь я не виновата, что попала сюда. Это вы провели какой-то ритуал, который переместил меня в Аледан. И вы запугали меня и заставили действовать по вашей указке. Моей вины в этом нет.

— Но вас всё равно посадят в тюрьму! — его лоб заблестел от пота. — В Карии на этот счет суровые законы.

— Уверена, его светлость проникнется ко мне сочувствием и наймет мне хорошего адвоката.

На самом деле я отнюдь не была в этом уверена, но моему собеседнику знать это было совсем не обязательно.

— Вы погубите и себя, и меня, мадемуазель!

— Вы сами погубили себя, сударь, когда перенесли меня сюда, — холодно отозвалась я. — Так что решайте сами — либо вы немедленно, прямо отсюда, из библиотеки, отправляете меня домой, либо герцог де Шеврез узнает правду.

— Но это невозможно, мадемуазель! — он чуть не плакал.

— Что невозможно? — не поняла я.

— Я не могу отправить вас назад! — выдохнул он и без сил рухнул на стул.

В присутствии дамы это было недопустимо, но, похоже, сейчас светские условности его совсем не волновали.

— Не можете отправить меня назад? — не поверила я.

— Да! Да! Да! — почти выкрикнул он. — У меня нет заклинания для обратного перемещения! Страница книги, на которой оно находилось, была кем-то вырвана еще до того, как эта книга стала моей. А я не обратил на это внимания.

Глава 21. Что делать?

— Никто? — я была ошарашена настолько, что даже не знала, что сказать. — Но вы же обещали…

Я понимала, что обещать и сделать — это совсем не одно и то же. Но мой мозг словно отказывался воспринимать то, что сказал де Кюстин.

Я должна вернуться домой! Я не могу остаться в Карии! Здесь у меня нет ни одного близкого человека — ни родных, ни друзей. Это магический мир, а во мне самой нет ни капли магии. И местные законы суровы к таким, как я.

— Простите, мадемуазель, — герцог виновато опустил взгляд, — я был уверен, что я сумею это сделать! Я пытался найти эту вырванную страницу и пытался переделать заклинание призыва на обратное, но у меня не получилось! Но не волнуйтесь, мы непременно что-нибудь придумаем!

Но теперь я уже не верила ему.

— Что вы можете придумать, сударь? — я усмехнулась.

— Я достану для вас фальшивые документы! — он снова посмотрел мне в глаза. — И я дам вам много денег! Столько, сколько вам будет нужно для того, чтобы уехать из Аледана и начать всё заново. Вы сможете купить себе дом и нанять слуг. Только подождите до завтра. Мы не можем сейчас уехать из академии вместе. Утром отправлю за вами экипаж. Как и прежде, в десять часов!

В конце зала появился месье Жером, и я поняла, что разговор окончен.

— Простите, я задержался, — извинился передо мной секретарь.

А я попыталась улыбнуться в ответ.

— Всё в порядке, месье.

В его руках была толстая книга в кожаном переплете, с которой мы и продолжили экскурсию. Но что бы он ни показывал мне теперь — лекционные залы, лаборатории зелий и даже склад магических предметов — я проявляла лишь видимость интереса. После того, что я услышала от де Кюстина, я уже не могла думать ни о чём другом.

Хотя, когда мы вернулись в кабинет ректора, я искренне поблагодарила месье Жерома за интересный рассказ — он ведь действительно старался и был очень любезен.

— Простите, Арина, — сказал де Шеврез, когда секретарь оставил нас, — но вам придется поехать домой одной. На вступительных экзаменах возникло несколько проблем, и я вынужден остаться, дабы принять решение по каждой из них.

— Разумеется, ваша светлость, — кивнула я, — ваш ответственный пост ко многому обязывает. Но раз уж вы будете принимать решения относительно поступающих, то прошу вас — проявите снисхождение к мадемуазель Букер. Вы же видели, как экзаменаторы пытались ее запутать, и как достойно она вышла из этого положения. Конечно, я не говорю о нарушении правил, но если будет хоть какая-то возможность зачислить ее в академию, то я надеюсь, вы поддержите ее кандидатуру.

Он поцеловал мне руку, а потом лично проводил до экипажа.

Теперь я ехала одна и легко могла воспользоваться этим, чтобы сбежать. Вот только сбегать мне было некуда.

Более того, сейчас я уже не была уверена, что мне стоит пользоваться новым предложением де Кюстина. Я уже не могла ему доверять. Для него мое пребывание в Карии слишком опасно. Даже если у меня будут фальшивые документы, де Шеврез всё равно рано или поздно сможет меня найти. И тогда те показания, которые я смогу дать, серьезно осложнят положение де Кюстина. А он вряд ли этого хочет.

Портальная магия в Карии запрещена, а он применил ее и, тем самым, нарушил закон. И наверняка чтобы защитить себя, он готов будет пойти на самые серьезные меры.

Что, если после того, как он вывезет меня из Аледана, он просто от меня избавится? Возможно, не своими руками. У него достаточно денег, чтобы нанять для этого каких-нибудь разбойников. И тогда я уже не смогу ни в чём его обвинить.

Карета уже подъехала ко крыльцу дома герцога де Шевреза, и лакей распахнул двери, а я не заметила этого и продолжала сидеть и думать о своем. И только когда он сказал: «Ваше сиятельство!», я встрепенулась.

Я пообедала в одиночестве, но не заметила того, что ела. А после удалилась в библиотеку, села там на диван и расплакалась. Мне было так горько и так одиноко, что я рыдала и не могла остановиться. И даже когда слёз уже не осталось, мои плечи продолжали вздрагивать.

Я так и заснула на этом диване. А проснулась от того, что кто-то тронул мое плечо.

— Бедная моя девочка! — услышала я тихий голос герцога де Шеврез. — Тебе, должно быть, тут одиноко.

Он явно думал, что я всё еще сплю. Но его мысли были так созвучны моим собственным, что слёзы снова покатились у меня из глаз. Эта неожиданная поддержка вдруг так растрогала меня, что мне захотелось прямо сейчас ему во всём признаться. Рассказать всё ему самой, не дожидаясь разоблачения. Быть может, он поймет и поддержит меня?

А он заметил мои слёзы, достал из кармана шелковый платок и коснулся им моей щеки. И это движение было таким нежным!

Я открыла глаза. Сквозь неплотно задернутые гардины было видно темное небо. Значит, уже наступил вечер. Сколько же часов я проспала?

— Простите, что сегодня я оставил вас одну, — сказал его светлость. — А ведь у вас в Аледане еще нет друзей. И всё, что вас окружает сейчас, вам ново и чуждо. Я совсем не подумал о том, что мир за пределами монастыря вам совсем не знаком. Но обещаю, что сделаю всё для того, чтобы в моем доме вам было комфортно.

— Благодарю вас, ваша светлость! — откликнулась я.