Бракованные невесты нынче по акции

Глава 1. Юбилейный жених

Иногда бывает, что дочь – это сплошная радость. Она буквально рождается под нежные трели виолины уже вся такая с бантиками, розовыми гладкими щёчками и белозубой улыбкой, и голова у неё с самого рождения не как покрасневшая волосатая коленка, а вся в белокурых завитых локонах. И уж, конечно, в такой прекрасной голове могут быть только правильные мысли. Например, как сесть на диванчик так, чтобы не помять тщательно отглаженные горничной складки на юбке. Девочки, которые радуют своих родителей, садятся исключительно на мягкие диванчики, а не на голые камни, поваленные деревья или каменный пол, не спотыкаются о ноги старшей сестры и не наступают на модели кораблей брата. Девочки, которые радуют родителей, двигаются степенно и грациозно, не размахивают руками и едят, как бабочки.

- Почему как бабочки? – спросила я маму и почесала здоровенный комариный укус на щеке. Элиза, моя правильная, радующая родителей сестра, от такого дефекта уже залила бы слезами свой идеально чистый корсаж, но мое лицо, от лба до зоны декольте включительно, покрывают яркие золотистые веснушки, которые невозможно вывести никакой магией. Пятном больше, пятном меньше, какая разница?

Мама меня не слушала, она нервно и внимательно оглядывала празднично накрытый стол. Потянулась поправить чуточку криво стоящую салфетку. Шлёпнула меня по ладони, заставляя положить на место фаршированный перчик – есть хотелось ужасно. Мама решила и донесла до меня своё решение, как тиран-завоеватель до покорённых варваров, что в столь торжественный день лучше пожертвовать завтраком, чем получить дополнительную каплю жира на талии.

- Потому что бабочки засовывают в цветок хоботок и едят аккуратно и по чуть-чуть, – злорадно прошептал мой брат Эброль. – А не лопают всё подряд грязными бабочкиными лапками, заляпывая свою одежду, лицо и окружающих.

- Заткнись! Ты всё врёшь, – возопила я, украдкой вытирая испачканные в ягодном соке руки о юбку.

- А вот и не вру. Свинюшка ты!

- Сам ты… – на всякий случай я не удержалась и провела ладонью по щекам, проверяя, нет ли на них крошек, и тут же услышала размеренный голос матери:

- Эшли, чтобы сделать лицо чистым, воспользуйся салфеткой, а не руками. Поторопись: скоро подойдёт лорд Диаль. На этот раз… на этот раз всё должно пойти, как надо. Всё должно пройти идеально и закончиться предложением руки и сердца! Тебе уже двадцать лет.

- У меня другое предложение, – буркнула я. – Пусть этот… Дивань Сырстон берёт в жёны Элизу. Она старше на целый год, ей и выходить замуж первой.

- По поводу Элизы у меня нет никаких сомнений и тревог. Она без проблем в следующем сезоне выйдет замуж за одного из своих многочисленных поклонников, ей просто нужно сделать правильный выбор, – мама с гордостью и нежностью посмотрела на сестрицу. Ту самую, белокурую и розовощёкую, в идеально отглаженном чистом платье, само очарование и воспитанность. Не без содрогания перевела взгляд на меня, младшую, сущее наказание и ошибку. – Эшли, лорд Диаль только приехал из длительного путешествия, и ничего… ещё ничего о тебе не слышал. Пожалуйста, потрудись составить о себе хорошее впечатление.

- Ты так говоришь, как будто я королевский палач, городская сумасшедшая, цирковой уродец и безжалостный убийца детей и котят в одном лице, – проворчала я.

- Разговаривая подобным образом, ты точно его не составишь, – мама оглядела меня так же придирчиво, как и салфетницу. Поправила выбившийся из причёски локон и тяжело вздохнула.

Иногда бывает, что дочь – большая радость, но иногда дочь рождается такая, как я. С врождённым браком. К сожалению, не тем, в котором муж, а как раз-таки тем, при котором женихи разбегаются, как ошпаренные. Рыжая, конопатая, вредная, несуразная. Конопушки мама упорно выводила мне с рождения, когда поняла, что это бесполезно, а я подросла, стала пытаться воспользоваться косметикой, но я тут же опухла и стала задыхаться. «Исключительно мне назло!» – рявкнула мама, светловолосая и белокожая, как и её любимица – Элиза. Любая одежда на мне мялась и рвалась, в любимых мамой длинных, в пол, юбках я путалась, с туфель на каблуках падала, а волосы выбивались из любой причёски.

Долгое время мама рассчитывала, что хоть маг из меня выйдет приличный: щедро одарённые магически девушки, даже рябые, дерзкие и неуклюжие, весьма ценились на рынке невест. Но и тут её ждало глубокое разочарование. Мама и отец были уверены, что дара у меня нет вовсе, а это было не так. Не совсем так. Ибо мой дар…

- Лорд Диаль Серстон! – пафосно провозгласил Сэм, наш дворецкий, неплохой в общем-то старичок. К сожалению, живя в имении Старсов с юношеских лет, он изрядно понахватался папашемамашиных привычек и сам стал похож на ходячую энциклопедию хороших манер. В обеденный зал торжественно вошёл человек, цветом гладко выбритых щёк подозрительно напоминавший ядрёный эсламский сыр, и я жалобно сглотнула.

Есть – или, как говорит дедуля, «разогреть трюм» – хотелось ужасно. Стол ломился от угощений – нарезанный ломтиками сыр перемежался с тонкими ломтями сочной ветчины, фирменный салат нашей поварихи из фруктов и морепродуктов был щедро украшен зёрнышками граната, сочная зелень прикрывала выложенный горкой домашний творог с ядрёными специями, желтые початки горячей кукурузы мерцали глубоким янтарным светом. Я с трудом отвела глаза от яств и уставилась на потенциального жениха. Кажется, юбилейного, за последние неполные два года двадцатого в списке отказавшихся от меня половозрелых особей мужского пола, не состоящих ещё по той или иной причине в браке и находящихся в шаговой доступности от имения Старсов.

Кандидат в мужья был рослый, плечистый и на первый взгляд, за исключением желтоватого цвета кожи, изъянов не имел. С другой стороны, я представила наших несчастных детишек – жёлтых в рыжую крапинку. Нет, это уже перебор. А может, у него больная печень?

Больная печень в достаточно молодом возрасте – это нехорошо. Впрочем, если вовремя начать лечение…

Глава 2. Настоящее чудовище

- Эшли Старс, ты – полное ничтожество. Нет, даже не так! Ничтожество страдает от своей никчёмности самостоятельно, не вмешивая в это других людей и не создавая никому проблем. Ты – настоящее чудовище!

- Хорошо, хорошо! – я примирительно подняла руки вверх, заслоняя лицо, хотя бить меня отец, разумеется, не собирался. Это было бы так неаристократично и недостойно Старса. Зато Верек, мой маленький ручной енот с большим секретом, оскалился и зашипел, с негодованием глядя на разъярённого папашу. Испугавшись, как бы он не выдал себя, я сунула ему в открытую пасть печенье.

Подумала – и тоже захрустела печеньицем.

- Ты можешь думать о чем-нибудь кроме еды?! – вызверился отец. – О, боги, за что нам такое наказание… Лучше бы у тебя и впрямь не было дара, как мы и думали! Ты не имела права скрывать от нас такое! А что теперь?! Да ни один нормальный мужчина в твою сторону теперь даже не взглянет, уж лорд Диаль постарается донести до каждого причину своего унизительного... конфуза.

Я хихикнула, вспоминая выпученные глаза насквозь промокшего лорда, огромную красную шишку на его лбу – и осеклась под пылающим взглядом отца. На этот раз он отчитывал меня в одиночестве, мама после всего произошедшего лежала у себя в покоях со "слишком сильно колотящимся сердцем".

- Тебе смешно?! – грозно прошипел он, и в его светлых волосах замерцали огненные искорки. – Тебе смешно, маленькая уродина? С таким даром и такой физиономией никто не возьмёт тебя замуж, как уже не взяли в Академию одарённых девиц и даровитых джентльменов! И ты собираешься всю свою оставшуюся жизнь просидеть на моей шее?!

- Папа, – примирительно сказала я, привычно проглатывая обиду. – В Академию одарённых я не поступила, это понятно, но я же умоляла вас разрешить мне учиться хотя бы в обычном Высшем лицее, ведь получить высшее образование можно разными способами. А вы категорически запретили мне это делать. Мол, стыдно, мол Старсы никогда, мол, надо скрывать... И что значит "сидеть на шее"? Не притворяйся, будто ты не знаешь, что нашей конюшней занимаюсь я, нашей пасекой тоже занимаюсь исключительно я, а кататься на ухоженных лошадях и есть медовые пирожные любят все, и, между прочим, ты!

- Занимаешься, это точно, как какая-то бездарная крестьянка! – взвизгнул отец. – Тогда как твои брат и сестра знают по три языка и умеют играть на виолине!

- Зато я прочитала всю нашу семейную библиотеку, а Лиз и Эб даже не знают, где она находится! – пробурчала я. – Каждому своё, пап! И между прочим, именно я помогала им с домашними заданиями во время их учёбы в Академии…

- Эб женится на приличной и одарённой девушке через три месяца! – отец продолжал шипеть, и я испугалась, как бы он не слёг рядом с матерью. – У Элизы отбоя нет от поклонников, у неё уже восемь предложений о замужестве, просто она... Выбирает лучшего! Тогда как ты... Ты! Никогда! Не выйдешь! Замуж! А тебе через месяц двадцать один!

- Элизе почти двадцать три!

- Элиза ангел во плоти, а ты – чудовище!

- Ладно, – сказала я, чувствуя, как почти не ощутимая обида скапливается во рту едкой желчью, а Верек прижимается к моим ногам лохматым боком –печенье съедено, и он снова готов защищать непутёвую Эшли от злостных обидчиков.

- Что – "ладно"?! – отец наконец-то взял себя в руки, поправил очки и потуже затянул узел галстука.

- Ты прав. Вы все правы. Я чудовище и слишком долго обременяла вас своим присутствием. Поэтому... Да, вы все правы. Я выйду замуж, и более семейству Старсов не придётся стыдиться кривого побега на стройном семейном древе.

- И за кого же это ты выйдешь замуж? – саркастично прищурился отец. - За кузнеца, землепашца или, может быть, пирата – в лучших традициях прапрадеда Себастиана? О, боги, если бы не этот паскудник, я был бы уверен, что моего ребёнка подменили при рождении. Но, к сожалению, дело просто в одном испорченном корне. Придётся до конца дней своих тащить тебя на горбу!

Я ухватила заверещавшего Верека на шкирку, мысленно умоляя его не вмешиваться.

- Не вижу ничего плохого ни в кузнеце, ни в землепашце, ни тем более в пирате, но обойдётесь, – сказала я. Только бы не разрыдаться, можно подумать, я слышу это всё в первый раз. – Вот увидите, я стану женой знатного богатого лорда, и ваши подачки мне и даром будут не нужны.

- Знатного богатого лорда?! – отец расхохотался так, что кончик его острого носа побелел. – Хочу посмотреть на это. Ну... Разве что ему будет сотня лет, и он будет слеп, как крот.

- Знатного, молодого и красивого! – отчеканила я. – Тетя Джина говорит – на каждую кастрюлю своя крышка найдётся!

- Тетя Джина – сумасшедшая идиотка, которой как раз-таки пришлось выйти замуж за бедного никчёмного студента, а теперь она влачит жалкое существование, и вся семья от нее отвернулась! – отец уже не шипел, а рычал. – Договорились. Если ты выйдешь замуж за лорда до того, как тебе исполнится двадцать один год...

- Ты публично извинишься перед мной и тётей Джиной с кастрюлей на голове, – мрачно ответила я. – И станцуешь вальс с моим енотом.

Отец хлопнул дверью, а я устало взъерошила и без того лохматые волосы и посмотрела на распушившегося шаром енота.

- Что скажешь?

- Последнее – это лишнее, – недовольно пропыхтел он.

Глава 3. Список холостяков или дедушка из могилы

- Ну и какой у тебя план? – поинтересовался дедуля. Я закатила глаза.

- А с чего ты взял, что у меня вообще есть какой-то план?!

- Ну, ты была такой уверенной, когда отвечала этой напыщенной тухлой селёдке, по нелепой иронии судьбы именуемой твоим отцом...

- А что, я должна была, мямлить и плакать? – я вздохнула. – Весь мой план заключается в том, что заведующая магистратским вестширским архивом леди Дрю очень любит мёд.

Дедуля недоуменно крутанул полосатым хвостом.

- Архив?

- Помимо архивных документов там хранятся и разные современные сведения по населению нашего богом забытого городка. В обмен на несколько бутылей отменного липового мёда мне наверняка дадут перечень всех живущих поблизости холостяков.

- А дальше? – дедушка перебрался ко мне на колени и заглянул в глаза. – Можно подумать, у твоих родителей не было подобного списка... Да он у них наверняка в гальюне на стене повешен!

- Мои родители – напыщенные селёдки, – фыркнула я. – Так и представляю, как мамочка говорит папочке: "может быть, лорд Хрюммель, дорогой?!" А папочка цедит сквозь зубы: "Моя дочь, даже такая, как Эшли, не будет носить фамилию "Хрюммель", я не выдержу такого позора!"

- А ты согласна на лорда Хрюммеля? – дедуля хитро потер когтистые лапки.

- Даже на лорда Хрякина, – пожала плечами я. – Лишь бы он...

И задумалась. Согласился на бракованную невесту? Это по умолчанию. Не бил меня, не запирал в подвале, не морил голодом? Тут и говорить нечего. Примерно то же самое, что говорить "не хочу в мужья локтевую хищную многоножку". Локтевую – это потому, что в локоть длиной.

Чтобы он любил меня?..

Ну, нет. В такую глупость, как любовь между супругами, я перестала верить ещё раньше, чем в Фею Бевору, выдёргивающую ресницы непослушным детям по ночам.

Брак – это прежде всего договорной союз, созданный, чтобы от тебя отстали вредные родственники и чтобы решать проблемы, которых бы никогда не возникло, если бы этот союз не был бы заключён…

- Наверное, больше всего на свете я хочу, чтобы он увидел во мне – меня, – наконец-то смогла сформулировать я. – Ведь есть же, наверное, и во мне что-то хорошее? Есть же где-то и моя кастрюля?!

- Обязательно есть! – дедушка ткнулся в мою щеку холодным усатым носом. – Всенепременно есть. Я в деле, Эшли. Ты замечательная крышка… я хотел сказать, девушка. Куда ты, туда и я. И моё единственное условие – чтобы в доме этого безумного проходимца с ужасной фамилией не было какого-нибудь кусачего барсука!

- Ну уж это-то я могу тебе гарантировать! – опрометчиво пообещала я.

***

Сперва список холостяков города Вестшира, где мне не повезло родиться, показался мне оптимистично длинным, и я схватила его с чувством, подозрительно напоминающим азарт. Но довольно быстро мой энтузиазм поубавился.

Сперва я вычеркнула всех, кто был младше меня и старше пятидесяти – нет, в восьмидесятипятилетнем лорде Гурриле, несомненно, был свой шарм и даже перспективы – определённого рода – но я боялась, что дело там не обойдётся одной больной печенью, а нужных целительских навыков для ухода за мужем у меня нет, да и хватит с меня одного прадедушки.

Так. Так-так-так-так...

Еще четырнадцать я вычеркнула потому, что они входили в список тех несчастных, кто сватался ко мне под родительским присмотром – и Дивань Сырстон с его здоровенной шишкой на лбу тоже, разумеется, в нём был. Из оставшихся тридцати двух претендентов пятнадцать были безжалостно выбракованы тоже: я их неплохо знала, и они являлись поклонниками и претендентами на руку Элизы, а подбирать остаточных женихов после не в меру избирательной сестрицы мне показалось... Неэтичным. Да и не хотелось нарываться на ехидные комментарии от мамаши и папаши. Еще одного вычеркнула – это был брат нареченной Эба, любитель карточных игр и горячительных напитков.

На оставшихся шестнадцать лордов я посмотрела уже с куда меньшим воодушевлением.

Спустя полчаса вычеркнула ещё шестерых, снизив возрастную планку до 40 лет: вряд ли мне удастся подобрать ключик к человеку, который наслаждается свободой от брачных уз уже полвека.

С печалью посмотрела на оставшихся десять: м-да, не густо. Фамилии еще не забракованных претендентов ничего мне не говорили, разве что некий Джулиус Пузенберг вызвал истеричную усмешку. Я так и слышала желчный голос отца: «я не желаю оказаться в родстве с Пузенбергом, пусть даже он готов взять в жёны такую бестолковую дочь, как ты! Что я скажу соседям?! Что моя дочь – Эшли Пузенберг?! Я зову целителя!»

Наконец я прихватила шкатулку с медовыми сотами и отправилась на поклон к другой ценной знакомой: за сплетнями. Впрочем, для пожилой одинокой леди Слур большим удовольствием было потрепать Верека, нежели предаваться чревоугодию. Дедуля стоически вздохнул, но за стопочку крекера согласился потерпеть во имя счастья любимой правнучки. Подозреваю, что поглаживания и почёсывание миленькой и пухленькой говорливой леди Слур были ему очень даже приятны – просто признаваться в этом старый пират не хотел.

Леди пришла от нашего визита в восторг. Что там стопочка крекера – дедушка был моментально закормлен и обласкан так, что на его месте я бы совершила побег от неудачливой неугомонной внучки к милой щедрой вдове уже сегодня.

Наконец притворяющийся обыкновенным бессловесным прожорливым зверем, предок затих на коленях своей обожательницы – может, мне тоже стоило сменить тело на какого-нибудь милого хомячка? – а леди Слур схватила пенсне и уставилась на поданный мною список.

- Так-так, милая, дай-ка подумать, вспомнить, как следует…

Пока она вспоминала, я тоже предалась воспоминаниям. От нечего делать – о дедушке.

***

Мой ручной енот, официально носящий имя Верек – уникальное существо. Стал уникальным существом с тех пор, как в него случайно вселился дух моего прапрадеда Себастиана Старса, между прочим, знаменитого на всё Дисланское побережье пирата, ловеласа и разгильдяя. В благородном семействе Старсов о нем предпочитали не вспоминать, а его портрет убрали на чердак задолго до моего рождения.

Глава 4. Женихи - один другого краше

Лорд Пузенберг оказался не просто холостяком с дурацкой фамилией, но ещё и некромантом, и настоящей Синей бородой – сначала прямо перед брачной церемонией пропала его первая официальная невеста, потом вторая, а вот на третьей он всё же умудрился жениться, но на следующий день после брачной ночи невеста пропала без вести, через пару лет была объявлена мёртвой, и вот уже три года как, несмотря на солидное состояние, приближённость рода Пузенбергов к королю и достаточно молодой возраст кандидата в мужья – на сегодняшний день всего двадцать восемь лет – никто не рвался стать его супругой. Да и сам он, даром что наследник древнего богатого рода, жену себе последние годы вроде бы не искал… А жаль. Будь он женат, министр Драйстон, разумеется, предложил бы ему почётную должность ректора Академии тёмного чаровства – она как раз сейчас вакантна.

Что ж, и я не горела желанием ни общаться с мертвяками, ни пропадать без вести, так что стоило взглянуть на остальных кандидатов – с более благозвучными, приятными слуху именами.

Леди Слур, её память и поразительная осведомлённость, не подкачали.

Лорд Бальфур, тридцати шести лет, оказался не просто холостяком, а безутешным вдовцом с пятью детьми мал мала меньше, коим искал – и не скрывал того – гувернантку, которой не надо было платить.

Лорд Гордон, сорока двух лет, ни детей, ни супруги в анамнезе не имел, но зато неоднократно отдыхал в приютах для мающихся болезнями духом, утверждая, что скоро мир погибнет, будучи погребённым под всеми упавшими на него с небес плохо прибитыми светилами, а из-под земли вылезут гигантские говорящие слизни и установят мировое господство.

Лорд Корбет, двадцати пяти лет, столь радикальными идеями не страдал, зато питал явное пристрастие к пожилым и богатым леди старше шестидесяти, коих и навещал к вящему удовольствию обеих сторон с внушающей оторопь регулярностью.

Лорд Дагль, тридцати девяти лет, был крайне набожным господином, и раз шесть в год стабильно, вопреки воле родственников, порывался покинуть наш грешный мир и поселиться в какой-нибудь тихой обители, дабы общаться исключительно с абсолютом. После каждого такого порыва с кем-нибудь из его семьи – матушкой, тётушкой, отцом, престарелой бабушкой – непременно случался острый приступ сердечной хвори, и лорд со вздохом передвигал уход от суетного мира и принимался ухаживать за родственников. По слухам, именно сейчас он снова находился в предвкушении обретения покоя в дальней святой обители…

Лорд Лоудер, сорока восьми лет, тяготел к актрисам. Самым разным, преимущественно молоденьким, хорошеньким и жадным без меры. В связи со столь искренним и самозабвенным увлечением имел немалые долги и недавно заложил дом. Нет, я на самом деле была не против жениха бедного… но бедного по причине происхождения или профессии, а не по причине непроходимой тупости!

Лорд Керр, тридцати одного года отроду, был хорош всем. "Ах, красавчик! Некогда за мной ухаживал его дед!" – ностальгически всхлипнула леди Слур, промакивая мокрые щёки кончиком дедушкина хвоста, но увы: среди увлечений "красавчика" числилось фанатичное коллекционирование ядовитых змей, под клетки с которыми было отведено не меньше половины его прекрасного замка. Я вежливо уточнила адрес прелестника, поклявшись обходить его дом стороной даже если он останется не то что единственным холостяком, а единственным мужчиной в целом мире.

Лорд Фицрой, двадцати трех лет, змей не содержал – этот момент я уточнила сразу. Зато очень любил поесть. Так любил, что уже три года как не покидал родового замка: судя по всему, просто не мог протиснуться через дверной проём.

- Очень удобный муж, во всяком случае, никогда не уйдёт к любовнице, – уверяла меня леди Слур, но краем глаза я увидела, как дедуля отчаянно машет головой – человек, который явно будет жмотиться на еду, потому что предпочтёт съесть её сам, его не устраивал категорически.

Лорд Эванс, двадцати семи лет, был строен и хорош собой, как принц с картинки, но и тут не обошлось без подвоха, ибо сей хер-рувим – так назвала его леди Слур, хитро мне при этом подмигнув, – не реже пары раз в сезон получал суровое предупреждение от вестширской жандармерии за миленькую привычку разгуливать голышом в городских парках. Точнее, в такие дни его голое тело было прикрыто плащом, но плащ имел обыкновение предательски распахиваться, стоило только поблизости появиться персоне женского пола…

И, наконец, лорд Айрос, тридцати шести лет был попросту идеален. Без вредных привычек, никаких жен, детей и змей, умеренно питавшийся, избегавший путан и прочих соблазнов, но все это благолепие случилось по той простой причине, что уже пять лет он находился под стражей за организацию мятежа против Его Величества, и там, за решёткой, должен был просидеть ещё лет пятнадцать – а меня это попросту не устраивало.

Беда-а-а…

Мы с дедулей поблагодарили говорливую леди, забрали список с пометками и адресами женихов, пообещали заходить почаще, а потом изрядно потяжелевший зверь нахально устроился у меня на руках и принялся бормотать мне на ухо:

- Только не лорд Фицрой, только не лорд Фицрой!

- А кто? – зло огрызнулась я. Надо было поймать экипаж, но я предпочла немного пройтись – голова буквально распухла от ценной информации. – Этот, который в долгах, как в шелках? Или тот, кто голышом по паркам гуляет?

- М-м-м… Что насчёт того, кто верит в слизняков? По-моему, это даже забавно!

Я вздохнула.

- В любом случае кого-то надо выбрать. Вдруг при личном знакомстве они окажутся… лучше?

- С кого начнём? – бодро тявкнул дедуля.

Я с тоской посмотрела на небо, зажмурилась и наугад ткнула пальцем в список так резко, что проткнула его насквозь. Открыла глаза и уставилась на продырявленное место.

- Жди меня, Джулиус Пузенберг, – произнесла замогильным голосом.

Глава 5. Брать быка так за рога

- Дом у него очень даже ничего, – пытался поддержать меня, застывшую у ворот, дедуля. – Хороший такой дом, большой, высокий. И цвет очень удачный – чёрный. Немаркий, практичный. Опять же – пиратский цвет. Можно разрисовать стены черепами и костями, для красоты. И ограда… смотри, ограда очень качественная, металлическая. А не понравится или там в картишки проиграешься – можно переплавить и продать! Металл нынче стоит недёшево. Можно такой якорь отлить!

Я его не слушала. Разглядывала мрачное высокое здание с острыми узкими шпилями – такое и впрямь подошло бы чёрному колдуну, на досуге поднимающему мёртвые тела и предающему смерти невинных несчастных невест.

- Думаешь о тех девушках? – дедуля приподнялся на задние лапы. – Так может, они ещё и не погибли! Может, он их попросту продал в рабство или запер в подземелье! Или… – он глянул на моё лицо и закончил оптимистично. – Или это всё враньё и слухи. Кстати, можем поступить так же. Сдай меня на недельку этой хлебосольной леди – а взамен она распустит слух, что все отказавшие тебе женихи потеряли мужскую силу!

Я закатила глаза.

- Лучше скажи, как я выгляжу.

- Как всегда, прекрасно. Словно тебя сперва заперли на пару дней просолиться в бочке с кислой капустой, потом ты отдраила весь камбуз и постояла у штурвала ночку в шторм. По мне так отлично. Лучше, чем эти напомаженные куклы – твоя сестрица и её подружки, одну от другой не отличишь!

Я только вздохнула. У дедули были свои стандарты женской красоты, и стоящие дыбом волосы, пятна на щеках и мятая одежда их явно не нарушали.

- Как ты, родившийся в аристократической семье, умудрился сбежать и жить той жизнью, которая тебе нравилась? – не выдержала я. – Или твоя семья…

- О, мои предки были те ещё портовые крысы, – дед утёр лапой нос. – В один прекрасный день отец объявил, что женит меня на первой встречной, вот и... Наверное, мы с тобой просто сделаны из иного теста.

- Что ж, – я пригладила волосы растопыренной пятернёй безо всякой надежды на успех – и бросила это зряшное занятие. – Посмотрим, из какого теста сделан этот женоубийца.

- В любом случае, леди Слур знает, где тебя искать, – дедуля прижался к моей голени. – В случае чего стукнет жандармерии…

- Можно подумать, родственницы этих несчастных не знали, – я мотнула головой – и порыв ветра радостно затанцевал с волосами зажигательную шайсу. – Ладно. Как там у вас говорят – акул бояться – в рейс не ходить?

- Отдать швартовы! – бодро отрапортовал лорд Себастиан Стар.

***

В глубине души я малодушно надеялась, что веснушчатую девицу с улицы попросту не пропустят в святая святых. Но почтенный седовласый дворецкий, встретивший меня на пороге после трёх робких ударов в крепкую дверь тяжёлым металлическим молоточком, выслушал меня с невозмутимостью деревянной мачты, усадил в мягкое кресло и попросил немного подождать. Вторая моя надежда, что лорда с ужасной фамилией не окажется в этом… Пузенбергхолле, растаяла, как дым от пируанских сигар, по которым изредка скучал дедушка. Увы, лорд был дома и даже согласился принять внезапную гостью. Наверное, надо было сразу озвучить цель визита – тогда бы отказался. В гроб бы залез и в землю закопался, чтоб не нашла.

Меня проводили в просторную и на удивление светлую гостиную, на моего хвостатого спутника дворецкий взглянул не без печали и сомнений – но от комментариев воздержался. Я застыла, сделав несколько шагов в сторону совершенно обыкновенного, ничуть не некромантского окна, обрамлённого нежно-зелёными занавесками.

Интересно, успею я в случае чего из него выпрыгнуть?

- Леди…

Я подпрыгнула, точнее – мы с Себастианом подпрыгнули оба, одновременно, и так же одновременно обернулись. Позади обнаружился высокий темноволосый мужчина – надо же, как бесшумно подкрался. Несколько минут я беззастенчиво разглядывала кандидата в мужья и убивца по совместительству.

Симпатичный. Ну, это на мой вкус, а вот Элиза явно забраковала бы такой тип внешности. Лорд со смешной фамилией, признаться, гораздо больше походил на пирата, чем изображение прадедушки на пресловутом портрете с чердака: смуглая, будто обветренная кожа, мужественное лицо, чёрные длинные волосы, острые нос и подбородок, густые брови и пронзительные хищные чёрные глаза. Не хватало говорящего попугая на плечо, да, пожалуй, заменить какую-нибудь конечность на деревяшку – для драматизма и полноты образа. Впрочем, если верить леди Слур, лорд Джулиус баловался некромантией, а значит, от пирата недалеко ушёл.

Можно сказать, даже обогнал по степени преступности и ужасности.

- Давненько ко мне не заглядывали юные леди из благородных семейств, да ещё и без сопровождения гувернантки, – голос у лорда оказался под стать внешности, низкий, хрипловатый… завораживающий и пугающий голос. – А вы точно леди Старс? Я видел вашего отца пару лет назад. Вы… непохожи.

- Что поделать, мама перед родами переела куркумы, – буркнула я. Если что-то и могло вывести меня из себя, так это ценное замечание о том, как мы с родителями непохожи друг на друга.

- Что? – недоуменно переспросил лорд, а я вздохнула – чувством юмора он явно был обделён.

Вряд ли это моя кастрюля…

- Точно леди Старс. А вы точно лорд Джулиус Пузенберг, холостяк, некрохрыч, похититель невест?

- Что?! – снова переспросил лорд, на этот раз чуточку эмоциональнее. Дедуля довольно чувствительно прикусил моё колено.

Ну, да, не стоило вот так, в лоб-то…

- Простите, я хотела сказать – похититель сердец возможных невест. У меня к вам предложение, – мрачно сказала я, внезапно осознавая, что не так уж и многое могу предложить лорду.

- Судя по смущённым пятнам на ваших щеках и по столь внезапному визиту – предложение не самое приличное, – лорд явно развеселился. – Присаживайтесь, леди Эшли. Излагайте своё… предложение.

Я покорно опустилась в ещё одно мягкое уютное кресло, умные мысли, если и водились в голове, то разом из неё вылетели. Лорд сел напротив. Вопреки фамилии никакого пуза у него не было, напротив, он был худощав и скроен ладно, а одет, в отличие от меня, щегольски. Впрочем, небрежно расстегнутая на голой груди рубаха пошла бы ему не меньше. Мне снова захотелось пригладить непокорные волосы, и я сцепила руки на коленях.