Браслет неверной жены

Глава 1

Концерт подошел к концу, и море венской публики хлынуло к выходам. Ференц Абель с удовольствием наблюдал, как черные волны мужских сюртуков окатывали блестящую, разноцветную пену женских туалетов. Он не сразу заметил мужчину, который, отделившись от общей массы, подошел прямо к нему.
— Господин Абель? Если не ошибаюсь, вы антиквар.
— Да, верно. – Ференц окинул взглядом мощную фигуру незнакомца, до треска затянутую в сюртук. – Чем могу служить?
Мужчина огляделся и понизил голос.
— Мне бы хотелось, чтобы вы оценили одну вещицу. Браслет. Как это можно будет сделать?
— Почему бы вам не зайти завтра? Я работаю с восьми утра до четырех пополудни, и буду рад вам помочь.
— К сожалению, дело не терпит отлагательства. Мне очень нужно знать точный ответ уже сегодня вечером.
Ференц испытующе посмотрел в глаза незнакомца, и внутри него возникло чувство, которое еще никогда его не обманывало.
— В таком случае поедемте сейчас, господин…?
— Гербер. Артур Гербер.
— Очень приятно, господин Гербер. Следуйте за мной.
Через полчаса Ференц и его новый знакомый расположились за столом в антикварной лавке. При свете газового светильника Гербер казался старше и бледнее, чем в театре. Его крупное, породистое лицо потухло и потускнело, словно свою маску светского довольства он обменял на пальто в театральном гардеробе.
— Позвольте предложить вам чаю.
— Благодарю, не стоит. – Посетитель вынул из кармана браслет и положил его на стол перед Ференцом. – Вот, взгляните.
Ференц взял браслет в руки и окинул его оценивающим взглядом. Затем он снял пенсне, вставил в глаз линзу в оправе и приступил к более детальному осмотру. Гербер, не отрываясь, следил за каждым его движением.
Браслет змейкой лежал на его ладони. Между двумя тонкими полосками золота вились тончайшие виноградные листики, среди которых прятались крошечные гроздья розовых рубинов. Браслет был очень легкий, но Ференцу вдруг показалось, что от него исходит какое-то движение, словно каждый листик, каждый камень на нем дрожит едва уловимой дрожью.
— Какой интересный браслет...
— Это семейная реликвия.
— Ваша?
— Моей жены.
Ференц отложил линзу и посмотрел на своего посетителя.
— Вас интересует цена браслета или…?
— Меня интересует женщина, которая его носит. Мне кажется, моя жена… у нее есть другой мужчина.
Ференц положил браслет на стол и надел пенсне.
— Извините, - сказал он мягко, - но я не имею права вмешиваться в личные дела вашей супруги. Даже если бы я каким-то чудом и мог определить, изменяет она вам или нет, я не считаю себя вправе…
— Прошу вас, господин Абель, ваши способности приобрели уже некоторую известность... Я заплачу. – Гербер торопливо зарылся по карманам. – Сколько вы хотите?
— Что вы, не нужно. Это не вопрос денег.
— Умоляю вас. – Мужчина прижал руки к груди, и в его взгляде не осталось ничего, кроме искреннего, застарелого отчаяния. – Я не могу жить, не могу спокойно работать. Если это правда…
Ференц почувствовал, что его решимость дрогнула.
— Почему же вы думаете, что она вам изменяет? Может быть, вы напрасно беспокоитесь...
— Она стала много времени проводить вне дома. Часто бывает со мной раздражительна, холодна. Кроме того, некоторые ее туалеты и украшения пропали, как будто… в общем, как если бы она постоянно жила в другом доме.
— А вы не спрашивали у нее прямо?
Гербер так вскинул голову, словно сама мысль показалась ему абсурдной.
— Помилуйте. Как можно задать такой вопрос женщине, с которой прожил в мире и согласии двенадцать лет? Да и потом, если бы даже я спросил, разве она бы призналась?
— К сожалению, двенадцать лет - это немало, - проговорил Ференц задумчиво. - Вы не допускаете, что она могла просто... разлюбить вас? Что никакого другого мужчины нет, а просто спустя годы в ней осталось к вам лишь родственное чувство?
Мужчина решительно покачал головой.
— Нет, нет и нет, здесь другое. Она... ее ум как будто занят чем-то другим. Кем-то другим. И она теперь ничего мне не рассказывает: где была, что видела, что ее беспокоит. Такого раньше никогда не было.
Ференц все еще колебался, и Гербер продолжал с жаром:
— Помогите мне, господин Абель. Я не прошу вас называть имен или открывать подробностей. Только одно слово – да или нет, и я уйду.
Ференц вздохнул.
— Хорошо, только одно слово. - Он снова взял браслет в руки и закрыл глаза.

Глава 2

На следующее утро Ференц вошел в кабинет инспектора Хорста. Опираясь на трость, он прижимал к груди свежую газету.
— Доброе утро, Абель, - сказал полицейский бодро. – Присаживайтесь.
— Доброе утро. - Антиквар осторожно стряхнул остатки инея с воротника пальто и повесил его на вешалку у двери.
— Что у вас стряслось? Вы здоровы?
— Да, спасибо. – Ференц без сил опустился на стул и разложил перед инспектором газету. – Это правда?
— «Убийство жены английского дипломата. Сэр Артур Гербер под подозрением». Да, скверное дельце. – Хорст откинулся на спинку стула и побарабанил пальцами по столу. – Министр иностранных дел рвет и мечет, министр внутренних дел жаждет крови, а я оказался между двух огней.
Ференц кивнул и прижал ладони к щекам, все еще горевшим от мороза.
— А вы сами как-то связаны с этим делом? – Полицейский не сводил глаз с бледного лица антиквара.
— Я могу быть с вами откровенным?
— Всегда.
— И надеяться на полную конфиденциальность?
— Естественно.
— Господин Гербер был у меня вчера вечером.
Хорст подался вперед.
— И что он хотел?
— Он хотел знать, верна ли ему супруга.
Хорст присвистнул и снова откинулся на стуле.
— Плакало мое повышение… Интересно, что он вам принес?
— Ее браслет.
— И что вам поведал ее браслет? – Инспектор изучал лицо антиквара. - Или вы мне не скажете?
— Отчего же, скажу. – Ференц снял пенсне и, вынув платок, стал протирать стекла. – Я увидел молодого человека в весьма стесненных обстоятельствах. Госпожа Гербер, видимо, часто навещала его и была с ним очень нежна. Но измены как таковой я не увидел.
— И все это вы рассказали мужу?
Ференц кивнул.
— Я чувствую себя ответственным за случившееся. – Его глаза затуманились. – Ведь если, несмотря ни на что, господин Гербер подумал, что молодой человек и был тем самым любовником…
Хорст нетерпеливо мотнул головой.
— Да бросьте. Во-первых, причастность Гербера еще не доказана. А во-вторых, даже если это он ее убил, вашей вины здесь нет. Вы же не подстрекали его к убийству. Черт возьми, вы даже измены не подтвердили.
Ференц снова кивнул, и его глаза прояснились.
— Однако если вы все же хотите искупить свою вину, пусть и воображаемую, - в глазах Хорста сверкнули лукавые огоньки, - тогда вы могли бы помочь мне в расследовании.
— С превеликим удовольствием. – Ференц надел пенсне и потер руки. – Что у вас есть?
Инспектор открыл несгораемый шкаф и выложил на стол небольшой сверток, обмотанный платком.
— Орудие убийства?
— Оно самое.
— Вы позволите? – Ференц протянул руку к свертку.
— Пожалуйста. Надеюсь, платок вам не помешает? Это мой.
— Нисколько. – Ференц развернул платок, и на мгновение все мысли вылетели из его головы: перед ним лежал браслет госпожи Гербер.
— Это орудие убийства?..
— Так точно. - Полицейский явно наслаждался произведенным эффектом. - Она была убита собственным браслетом.
Ференц взглянул на него с некоторой укоризной.
— Простите, не смог удержаться. - На лице Хорста мелькнула ухмылка, ясно показывавшая, что он ничуть не раскаивается. - Надеюсь, вы на меня не в обиде.
— Я догадывался, что у полицейских странное чувство юмора... - пробормотал антиквар. - Но как это произошло? Как она могла быть убита собственным браслетом?
Инспектор чуть пожал плечами.
— Задушена. На ее шее мы нашли следы, совпадающие с узором на украшении. Видимо, убийца прижал ее к стене, а затем сдавил шею самим браслетом или руками, причем браслет был в них и непосредственно прилегал к коже.
Ференц чуть отвернулся, чувствуя, как в нем поднимается тошнотворное ощущение.
— Да, я понял... Дайте мне минутку...
— Прошу вас. - Хорст присмотрелся к нему. - Вы в порядке?
— Да... - Ференц сделал глубокий вдох и взял браслет в руки. Его сознание тут же затянулось дымкой. Браслет гудел и подергивался у него в руках, и ему стоило некоторого труда, чтобы удержать его и не выронить.
— Что вы видите?
— Вижу мужчину… Он держит женщину за горло… У нее темные волосы, она одета в утреннее платье…
— Как выглядит мужчина?
— Он высокий, с длинными руками… но это не Гербер… во всяком случае, не похож на него… У него светлые волосы, может, даже седые… И он гораздо старше…
— Что еще? Как он одет? – Хорст открыл блокнот и впился взглядом в его лицо, но антиквар лишь покачал головой.
— Обыкновенный темный сюртук, белая рубашка… еще золотые часы на цепочке… - Ференц осторожно опустил браслет на стол и потер ладони. – У вас не найдется чаю?..
— Конечно. – Инспектор взял с полки кружку и налил туда дымящуюся жидкость.
— Эти часы… - сказал Ференц, пытаясь унять вдруг охватившее его беспокойство. - Мне почему-то кажется, что это важно. Такие яркие, золотые, прямо искрящиеся…
— Может, он работает с часами? Часовщик? – Хорст придвинул кружку к нему. – Или гробовщик?
Ференц вздрогнул.
— Почему гробовщик?..
— Отмеряет время, отведенное людям на этом свете. – Хорст ухмыльнулся. – Неудачная шутка, простите.
— Или, к примеру, доктор. По той же причине. – Ференц отпил чаю и задумался.
— Что ж, может быть. По крайней мере, доктора в нашем городе найти легче, чем гробовщика.
— Как же вы намерены это сделать?
— Упорством и настойчивостью. Если понадобится, - прибавил он мрачно, - я готов допросить всю многотысячную толпу докторов, гробовщиков и часовщиков в этом городе, даже если на это уйдет вся моя жизнь. Все, что угодно, лишь бы поскорее распутать это проклятое дело.
— Я надеюсь, таких жертв не потребуется, - заметил Ференц.
— Тогда прошу вас помочь мне. - Полицейский посмотрел на Ференца в упор. - Подбросьте мне пару подозреваемых, и если они хоть как-то причастны к этому убийству, я это непременно узнаю.
Ференц чуть заметно улыбнулся, чувствуя, что в этой улыбке было больше философского, чем радостного.
— Вы очень высокого мнения о моих способностях, - сказал он. - Боюсь, я не смогу его оправдать.
— Да к черту мое мнение, - сказал Хорст упрямо. - По крайней мере, попытаться стоит, и уже за одно это я буду вам безмерно благодарен.
— Конечно, - проговорил Ференц рассеянно, - вы можете на меня рассчитывать...
Инспектор хлопнул ладонями по столу.
— Договорились. Я зайду сегодня вечером к Герберу и буду признателен, если вы составите мне компанию.
— С удовольствием. - Он встал. - Может быть, я к тому времени выясню что-нибудь еще...
— Превосходно.
И, наблюдая за тем, как Ференц застегивает пальто, Хорст прибавил:
— А все-таки жаль, что ваш дар считывать воспоминания не распространяется на людей. Такая способность нам бы очень пригодилась в разговоре с нашим уважаемым дипломатом.
До окончания следствия Артур Гербер содержался под домашним арестом. Когда Ференц и инспектор Хорст посетили его под вечер, антиквар чуть не высказал вслух удивления. Ссутулившийся, со всколоченными волосами, Гербер походил на человека, долгие годы прожившего дикарем на необитаемом острове. Самолично провожая посетителей в гостиную, он, казалось, был почти рад хоть какому-нибудь человеческому обществу.
— Чем могу служить? – Он указал гостям на стулья, а сам уселся напротив, и его большая фигура в вечернем халате бесформенно расплылась в кресле. - Прошу простить мой вид. Я до сих пор не могу поверить в то, что Элизабет... что ее больше нет...
Его лицо на мгновение исказилось мукой.
— Я все понимаю, - сказал Хорст. - Скажите, пожалуйста, вам не знаком высокий седой мужчина? Возможно, он носит золотые часы на цепочке.
Гербер задумался.
— Я могу назвать порядка двадцати имен. А почему вы спрашиваете? Это описание убийцы?
— Мы пока не знаем. Однако я буду очень признателен, если вы составите мне список всех знакомых вам и вашей жене мужчин, подходящих под это описание.
— Хорошо.
— Если бы мы могли взглянуть на комнату, где... - Ференц беспомощно взглянул на инспектора.
— Мы можем еще раз взглянуть на комнату вашей покойной супруги? - с готовностью подхватил тот.
Вдовец пожал плечами.
— Вы полицейский, у вас есть такое право. – Затем он посмотрел на Ференца, и в его усталом голосе послышались нотки надежды. – Прошу вас, разберитесь в этом деле, господин Абель. Я бы все отдал, чтобы чудовище, которое это сделало, было поймано и наказано.
— Я сделаю все, что от меня зависит.
Гербер благодарно кивнул и провел их на второй этаж, в будуар.
В этой просторной комнате, наполненной сочными бордовыми и золотыми тонами, все еще чувствовалось присутствие хозяйки. Низкая турецкая софа с разбросанными по ней подушечками царила у окна, а на тумбочках, почтительно стороживших ее с двух сторон, лежали книги и вышивание. Кресла в другом углу комнаты окружали столик для кофе, а на полочках в пределах досягаемости руки располагались игорные и курительные принадлежности. Это была комната, в интимной обстановке которой ее хозяйка превращалась из светской львицы в соблазнительную женщину. Однако сейчас вещи были в некотором беспорядке - видимо, полиция уже успела сделать тщательный обыск, - и от этого царившее здесь ощущение потери казалось Ференцу еще более щемящим.
Хорст уселся за бумаги покойной, а антиквар пошел по комнате, задерживаясь рукой на отдельных предметах. Гербер остановился в дверях.
— С вашего позволения, я вас оставлю…
— Конечно, господин Гербер, - сказал полицейский любезно. - Мы справимся и без вас.
Когда хозяин дома вышел, Хорст встрепенулся и взглянул на своего спутника.
— Как вам этот субъект?
— Он не похож на преступника. – Ференц провел рукой по безделушкам на столе, затем подошел к платяному шкафу и тронул ручку. – Кроме того, здесь нет никаких указаний на его вину.
— Вот и я так думаю. Он хоть и старается держаться, но черт… тоже не могу поверить, что он убийца. Человек, который, убив свою жену, способен сразу после этого хладнокровно поехать на службу и проработать весь день, а затем убедительно сыграть убитого горем вдовца... Разве что он превосходный актер - а ведь у дипломатов это практически входит в обязанности.
Ференц покачал головой.
— Вы не верите, что он может быть превосходным актером? - спросил инспектор.
— Я верю, что если бы он был таковым, то он бы, конечно, употребил свой талант на то, чтобы изобразить сдержанность чувств. Именно она была бы в данном случае более убедительной и вызывающей меньше подозрений, именно так должен выглядеть убитый горем дипломат - строго и с достоинством. И именно потому, - прибавил он, - что господин Гербер так откровенно горюет при посторонних, я и уверен, что он не убивал своей жены.
— Пожалуй, - сказал полицейский несколько неохотно.
— Значит, она была убита утром?
— Совершенно верно. Примерно в течение часа после завтрака.
— Интересно... А вот, взгляните, Хорст. – Ференц сел возле туалетного столика и открыл шкатулочку, отделанную перламутром. Затем он нажал на два выступа внутри, и из нижней части шкатулки выдвинулось еще одно отделение.
— Двойное дно? – Инспектор заглянул в шкатулку, и его глаза засверкали. – А это что?
Ференц вынул фотокарточку.
— Это молодой человек, которого мне показывал браслет. – Он перевернул фотографию. – «Любимой сестре от любящего брата. Вечно твой Карл».
Хорст хмыкнул.
— Так вот кого она навещала.
— Этот молодой человек… - Ференц прикрыл глаза, а перед его внутренним взором поплыли облака впечатлений. – Он болен… серьезно болен… Госпожа Гербер втайне от мужа собирала деньги на его лечение…
— Почему же втайне?
— Они оба низкого происхождения… - Пальцы Ференца бродили по фотокарточке. – Намного более низкого, чем пристало жене дипломата… Думаю, Гербер даже не знал, что у его супруги есть брат…
Хорст пролистал бумаги.
— Где-то здесь упоминалась больница... Вот она. Лечебница святой Анны. Наведаемся туда? Возможно, именно там и лечится ее ее брат.
— Непременно.
— Вы здесь закончили?
— Пожалуй, да.
— Тогда пойдемте. – Хорст собрал со стола некоторые бумаги, спрятал их в портфель и направился к выходу.