Брат моего мужа. Я тебя получу

Пролог

— Тебе не кажется, что с твоей женой пора что-то делать, сынок? — слышу ядовитый голос свекрови и сильнее вжимаюсь в стену коридора. Только бы меня не заметили. — Полина уже отработанный материал. Все ее приданое ты успешно встроил в семейный бизнес. Ее отец больше не обладает той властью, что раньше. Ничего не мешает тебе сменить жену. Я тут присмотрела одну породистую девочку, дочку сенатора. Как раз то, чего нам не хватает. Конечно, Злату придется оставить у нас. У нее наша кровь. Доверить воспитание девочки неизвестно кому мы не можем. Я найду для внучки лучший закрытый пансион. Твоя жена невозможно ее разбаловала. Если ты сам не можешь решиться, я придумаю, как это устроить.

— Мама, не смей. Я тебе серьезно говорю, не смей, — раздраженно возражает муж. Только я не обольщаюсь, он вовсе не пытается меня защитить. Дальнейшие слова Арсения это подтверждают: — Лина — моя игрушка. Я сам решу ее судьбу, когда наиграюсь с ней.

— А с Родионом ты тоже играешь? — холодно уточняет свекровь. — Сколько мы еще будем его терпеть? Если твой отец перед смертью сошел с ума, это не значит, что мы должны молча это принять. Я же говорила, надо было признать его недееспособным. Тогда он не отписал бы часть семейного бизнеса своему ублюдку. До сих пор не понимаю, как Виктору хватило наглости двадцать пять лет назад притащить мелкого звереныша в наш дом. Еще и рассчитывать, что я буду его воспитывать. Тогда мне удалось убедить твоего отца отдать мальчишку в закрытую школу. К сожалению, несмотря на суровые условия, звереныш все равно выжил. Выучился и нашел подход к Виктору. Вот и получил свой кусок пирога.

— Мама, ты не хуже меня знаешь, что отец отдал ему самое неприбыльное направление. Мы не слишком много потеряли.

— Да, но за три года после смерти Виктора этот ублюдок развернулся так, что теперь его «Руссталь» конкурирует с нами. Он давит нас, сын. Мы должны ответить.

— Конечно, ответим, — в голосе мужа слышна злорадная усмешка. — Я уже работаю над этим. В его конторе мой шпион. И даже не один. Скоро я нанесу удар, братца ждет сюрприз.

— Не называй этого ублюдка братом. У вас нет ничего общего. Я до сих пор не уверена, что он сын Виктора. Результаты днк могли подделать.

— Кто, мама? Любовница отца, мать Родиона, к тому времени умерла. Брату было всего тринадцать. Больше родни у него нет.

— Не знаю, кто, — недовольно произносит свекровь. — Конкуренты, враги. Да мало ли…

— Нет, отец говорил, что сделал несколько экспертиз.

— И все же его могли обмануть. Ладно, сейчас это уже не исправить. Скажи, ты уверен в надежности своих шпионов? Они ведь могут работать на обе стороны.

— Не могут. Они преданы мне. Одна уж точно. Но в любом случае только на преданность я не рассчитываю, не беспокойся. Лучше всего действует сочетание кнута и пряника. Сама меня так учила. Я крепко их держу.

— Хорошо, сын. Я тебе доверяю. Но с Полиной поторопись. Дочка сенатора — лакомая добыча, ее быстро окольцуют. Неужели за пять лет ты еще не наигрался с женой? Я думала, она тебе гораздо раньше надоест. Унылая рыба, скучная и правильная, — вот теперь в тоне свекрови проскальзывают ревнивые нотки.

Сейчас я уже не обманываюсь ее фальшивой, аристократической вежливостью. Знаю, что прячется за фасадом ухоженной, молодящейся женщины. Настоящий монстр. Такой же, как и ее сын. Свекровь с первого дня ревновала Арсения и возненавидела меня. Но к сожалению, осознание пришло ко мне слишком поздно.

Глава 1 Полина

Первые три года моего замужества были похожи на сказку. Я была наивна, доверчива и не догадывалась, что сказка эта страшная, а все герои в ней не те, за кого себя выдают.

Я подписывала все бумаги, что давал мне муж. А самое главное, родила ему дочку. И этим намертво привязала себя к нему. Меня-то они когда-нибудь вышвырнут. А вот ребенка никогда не отдадут. Но и без дочки я не уйду.

Сейчас мне остается только проклинать день, когда я познакомилась с мужем. Было это на каком-то приеме, куда пригласили все сливки нашего города. И моего отца с семьей в том числе.

Тогда папа занимал значимую должность в городском правительстве. Там-то нас и представили Виктору Вершинину, его жене Анжеле и их сыну Арсению, который сразу на меня запал.

Потом были красивые ухаживания, свидания, шикарные букеты, которыми Арсений заваливал наш дом. Предложение руки и сердца в присутствии обоих семей. Сумасшедше-помпезная свадьба. Пара сотен приглашенных гостей, снятая на двое суток старинная дворянская усадьба.

После свадьбы я переехала в огромный загородный дом Вершининых. У нас с мужем было целое отдельное крыло с гостиной, спальней, кабинетом и детской комнатой. Мы прекратили предохраняться, и почти сразу я забеременела.

Возможно то, что я полностью отвлеклась на материнство, позволило мне так долго сохранять розовые очки. Не замечать, что мы с Арсением фактически живем каждый своей жизнью. Не обращать внимания на истинное отношение ко мне свекрови, скрытое за напускной любезностью. До поры до времени скрытое.

Единственный, кто ко мне относился искренне, без двойного дна, был отец мужа. И опять же, я осознала это только после его смерти, случившейся через три года после замужества. Старшего Вершинина моя кандидатура в качестве невестки полностью устраивала. А вот его жену нет.

Осознавала я это постепенно. Мать Арсения никогда впрямую не высказывала мне претензий. Но вела себя так, будто я в их доме никто. Первое время я все думала, что мне кажется. Но чем дальше, тем больше она подчеркивала свое отношение ко мне.

Да, я жила почти как в сказке. Огромный дом, прислуга, дневная и ночная няни. Хотя я обожала возиться с дочкой сама, няни все равно постоянно присутствовали в доме. Муж объяснял это заботой о нас.

У меня была своя машина, куча дорогой ювелирки, забитый брендовыми вещами шкаф. Отдыхать мы ездили на Лазурное побережье и другие элитные курорты. Правда, не часто. Арсений был постоянно занят делами семейной фирмы. Особенно, после смерти его отца.

При всем этом в любых делах важнее покупки безделушек мое мнение не учитывалось совсем. Мне не разрешили ничего менять даже в тех комнатах, которые я считала нашими с мужем. Свекровь не высмеивала мой вкус, но каждый раз бросала такие уничижительные замечания, что я ощущала себя неотесанной деревенщиной на фоне ее утонченности.

Причем она не стеснялась говорить такое при моем муже. Сначала я думала, что Арсений вступится за меня. Но он лишь ухмылялся и повторял, что мне надо больше прислушиваться к его матери, учиться у нее ведению дома и тому, как должна выглядеть женщина их круга.

Я ощущала себя кем-то вроде приживалки, точно не хозяйкой и даже не гостьей. Мое мнение считалось несущественным во всем, даже в воспитании ребенка. Правда, тут я так легко не уступала. За дочку я готова была перегрызть горло любому. Только здесь во мне просыпалась тигрица.

Сначала я пыталась что-то изменить. Уговорить мужа переехать в свой дом, подальше от свекрови и ее откровенно-презрительных взглядов. От прислуги, которая меня тоже ни во что не ставила и на любое мое распоряжение сначала получала подтверждение у свекрови.

Последней каплей стала измена мужа. Точнее, тогда я просто обнаружила ее следы. Но как поняла чуть позже, все это началось гораздо раньше, почти сразу после свадьбы. И не прекращалось все время нашего брака. А я оказалась слепой дурой.

Я устроила мужу скандал, но в ответ получила лишь холодное заявление, что мне не стоит беситься с жиру. Живу как сыр в масле, в праздности и лени. А он трудится, чтобы мне эти условия обеспечить. И имеет право на мелкие мужские слабости, никак не влияющие на семью.

Очень быстро Арсений из идеала мужчины превратился для меня во властного, эгоистичного, холодного человека, с которым у нас вообще не оказалось ничего общего, кроме дочери. Мы никогда не говорили по душам. Даже во время свиданий он отмалчивался, больше расспрашивая обо мне.

Только до замужества я думала, что Арсений искренне интересуется мной. А теперь поняла, что он просто не считал меня достойным собеседником. Лишь красивой, забавной вещью, годной украшать его статус. И делиться со мной чем-то действительно для него важным не собирался.

Я долго думала и пришла к неутешительным выводам: сохранить нашу семью не удастся. Мне не за что было бороться. Муж вызывал лишь брезгливость и неприятие. В последнее время я даже в постель с ним не ложилась, придумывая разные причины. А он, кстати, не сильно и страдал. Но теперь я знала, почему. Ему хватало утешения на стороне.

Я написала Арсению сообщение и уехала к родителям. Нет, я не хотела рвать с ним вот так, понимала, что в любом случае придется поговорить. Обсудить условия развода, график общения мужа с дочкой. Я не собиралась ему в этом препятствовать. Злата всегда тянулась к отцу, хотя я видела, что она его немного побаивается.

Но все разговоры о будущем я хотела вести на своей территории, чтобы не чувствовать себя такой уязвимой, как у них дома. Но все пошло не по моему сценарию. А открывшаяся правда шокировала меня.

Я не успела разобрать вещи и даже толком объясниться с родителями. Только сообщила, что хочу развестись с мужем, как уже раздался звонок в дверь. Это был Арсений. Отозвал меня в другую комнату поговорить наедине и высокомерно усмехнулся на мое заявление о разводе.

А когда я попыталась объяснить, что не вижу смысла продолжать наш брак, потому что не чувствую его любви, до меня четко и быстро донесли весь расклад. Я узнала, что никакой любови между нами не предполагалось. Меня выбрали по определенным характеристикам, как породистую лошадь для случки.

Глава 2 Полина

Конечно, я никуда не ушла. Не могла оставить Злату. Но с тех пор постоянно искала выход. Родители в телефонных разговорах обеспокоенно уточняли, все ли у нас в порядке. В гости к ним нас с дочкой больше не отпускали. Но я так и не призналась, что нахожусь практически в заложниках. Боялась подставить их под удар.

К счастью, с мужем мы почти не пересекались и о супружеском долге он редко вспоминал. У нас и раньше было не слишком темпераментно в постели. А теперь я просто лежала безучастной куклой. Мужу это быстро надоело. Он, уже не скрываясь, ходил налево, получая там все, что хотел.

Все чаще я ночевала в комнате дочки. С Арсением могла не видеться неделями, что меня полностью устраивало. Но к сожалению, за пределы дома нас со Златой выпускали только в сопровождении охраны.

Так все и тянулось, пока однажды я случайно не подслушала чудовищный разговор мужа и свекрови, в котором они цинично обсуждали, что мне пора освободить место для новой жены Арсения.

И я бы только обрадовалась, если бы не два обстоятельства. Во-первых, отпускать со мной Злату они не собирались. Но и у себя не хотели оставлять. А позволить отправить мою малышку в закрытый пансион, где она окажется в полной власти непонятных воспитателей, я не могла.

А во-вторых, от слов Арсения, что он «решит мою судьбу, когда наиграется», пробрал мороз. Слишком зловеще они прозвучали. Муж явно не имел в виду обычное расставание. А проверять, что он приготовит для меня в своем извращенном мозгу, совсем не хотелось.

Я судорожно перебирала возможные варианты действий и нашла только один выход: попросить помощи у второго человека, кому эта семейка мечтала навредить. У Родиона Вершинина. Тем более, благодаря подслушанному разговору, мне было, что предложить ему в обмен.

Так случилось, что братья по отцу Арсений и Родион Вершинины терпеть не могли друг друга. Это все, что я знала. Причину мне, конечно же, никто не сообщил, хотя я в свое время интересовалась. Но муж дал понять, что говорить об этом не намерен. Ну а Родиона мне не приходило в голову расспрашивать. Да и возможности такой не было.

Брата своего мужа я видела всего несколько раз в жизни. Пока был жив старший Вершинин, Родиона иногда приглашали на семейные торжества. На моей свадьбе он тоже присутствовал. Его взгляды пробирали до дрожи, я никогда не могла понять, о чем этот мужчина думает. Держался Родион особняком, был немногословен и вообще казался мне мрачным и нелюдимым.

После смерти свекра мы сталкивались только на приемах, куда меня иногда приводил муж. И пусть за все эти годы мы с его братом друг другу и пары слов не сказали, сейчас могли стать временными союзниками. Я готова рассказать о шпионах в его рядах и о том, что успела запомнить из разговоров мужа о бизнесе. Ведь, как я теперь знала, они с Арсением конкуренты.

В последнее время я запоминала все случайно оброненные мужем фразы и фамилии. Просто на всякий случай. И вот теперь они пригодятся. А мне нужно только одно: чтобы муж согласился на развод, отдал дочь и отпустил нас на все четыре стороны. Ни на какой дележ имущества я не собиралась претендовать.

Я плохо представляла, как Родион Вершинин это устроит. Но в том, что он единственный способен противостоять Арсению, не сомневалась. Других людей, кому по плечу эта задача, я не знала.

Оставалось обмануть охрану, добраться до офиса «Руссталь» и попасть к его главе. Эта задача не выглядела легкой, но вариантов у меня не было.

Я начала готовиться к побегу. Сложила в сумку свой паспорт и свидетельство о рождении Златы. К счастью, Арсений не отобрал у меня документы, был так уверен, что я никуда не денусь.

Денег мне в последнее время выдавали немного, но кое-что я успела накопить и еще взяла с собой драгоценности, которые дарил мне муж. В данном случае не до ложной гордости. Нам с дочкой надо будет на что-то жить. Эти украшения послужат компенсацией за мое приданое, которое присвоил Арсений.

Брать с собой много вещей я не могла. Это сразу насторожит охрану. Так что убегать пришлось налегке. Дату побега выбрал сам Арсений, заявив, что его не будет пару дней. Я решила, что это самый удобный шанс.

В последнее время я вела себя внешне спокойно, так что охрана расслабилась и по пятам за мной не ходила. Выбрав большой торговый центр, сначала я бродила по детским магазинам, выматывая охрану. Потом отвела Злату в зону развлечений.

Ну а после мы отправились обедать в ресторан на первом этаже, главным преимуществом которого был второй выход прямо на улицу. Охранники ждали нас у основного выхода. Я заказала еду, но дожидаться не стала. Оставила на столе деньги и повела дочку в туалет, а оттуда быстрым шагом на улицу.

Вызывать такси через приложение не стала, его можно отследить. Вместо этого поймала частника. Мысленно поторапливала его и бездумно смотрела в окно, ощущая панику и облегчение одновременно.

Я не знала, сколько продлится моя свобода. Возможно, всего несколько часов. Понимала, что если меня поймают, условия ужесточат. Но старалась об этом не думать. Сейчас важнее было другое.

Мне нужно уговорить помочь человека, которого я совсем не знаю. А если он все же согласится, на какое-то время я окажусь в полной его власти. Вряд ли Родион Вершинин окажется хуже чудовища, которого я пять лет называла мужем. Но если все же да, если я ошиблась и поставила не на того, что ж, тогда мне не позавидуешь…

Глава 3 Полина

Машина привозит меня к огромному, сверкающему окнами зданию головного офиса «Руссталь». Подхватив дочь на руки, захожу через стеклянные двери и шагаю к стойке у проходной. Тут меня ждет первая сложность.

— Родион Викторович по личным вопросам не принимает, — строго заявляет высокая, стройная брюнетка в блузке с пикантно расстегнутой верхней пуговичкой. Даже странно, что мой мозг в стрессе умудряется фиксировать такое.

— Меня примет, — стараюсь говорить уверенно, хотя ничего подобного и близко не чувствую. — Я жена его брата, а это его племянница, — киваю на дочку в моих руках. — Передайте пожалуйста, что мне нужно срочно с ним поговорить, — роюсь в сумочке и выкладываю на стойку свой паспорт.

Девушка заглядывает в него и хмурится. Фамилию, конечно, узнает, но все равно ищет подвох. И я ее понимаю. Вряд ли бы родня главного босса заявилась в офис вот так просто, без звонка. Но дело в том, что я не знаю номер того, на кого возлагаю все надежды.

Наконец она решается и подносит к уху телефон. Я внимательно слежу за переговорами девушки с кем-то наверху, не спуская Злату с рук, хотя она в свои четыре года довольно тяжелая.

Не думаю, что девушка беседует с самим боссом. Но от того, что ей ответят, будет зависеть многое. В любом случае я отсюда не уйду. Ведь когда-то же Родион Вершинин выйдет на улицу. Тогда попробую его перехватить.

— Сейчас спустится секретарша Родиона Викторовича и отведет вас к нему, — наконец сообщает девушка и теряет ко мне интерес.

Через несколько минут в холле появляется еще одна брюнетка, тоже высокая, стройная и симпатичная. Даже черты лица похожи, будто они при приеме на работу проходили одинаковый кастинг.

Недоуменно осмотрев меня и Злату, она молча ведет нас к лифтам. Поднимаемся на самый верхний этаж и шагаем по устланному дорогим ковром коридору. Попадаем в приемную, и вот наконец передо мной распахивают дверь.

Не мешкая, захожу внутрь огромного кабинета с окнами во всю стену.

— Мамочка, кто этот дядя? — испуганно шепчет Злата, обнимая меня за шею. А я никак ей сейчас не объясню, зачем вырвала ее из привычного мира и притащила неизвестно куда.

— Полина? Что ты тут делаешь? — слышу низкий, чуть хриплый голос. Из кожаного кресла мне навстречу поднимается мужчина. Несмотря на то, что последний раз мы виделись давно, я его сразу узнаю. Это и есть глава холдинга «Руссталь» и брат моего мужа.

Повинуясь короткому кивку головы, секретарша без звука исчезает. А мы с дочкой остаемся наедине с тем, кто пугает меня всем. Высокой, мощной фигурой, слишком хрупкой я ощущаю себя рядом с ним. Тяжелой энергетикой, которую чувствует любой, кто окажется близко к мужчине. А еще старым шрамом на правой щеке.

Не потому что шрам уродует его. Просто мне страшно представить, как такой шрам можно было получить. Парадоксально, но это «украшение» хозяину кабинета даже идет, делая его облик еще брутальнее. Не удивлюсь, если он не знает отбоя от женщин. Такое сочетание мужественности и опасности наверняка сносит им голову.

Темно-серые, почти стальные глаза настороженно изучают меня и Злату. А я, наконец оказавшись там, куда так стремилась, теряюсь и не знаю, с чего начать. Просто молча смотрю на Родиона Вершинина. Не дождавшись ответа, мужчина спрашивает:

— Так что у тебя случилось?

Он не говорит у «вас» или «у Арсения», нет, именно у меня. Интересно, как так сразу понял? Впрочем, сейчас это не важно. Я наконец собираюсь с силами и хрипло произношу то, за чем пришла:

— Спасибо, что согласился выслушать. Мне нужна помощь. И тебе, кажется, тоже...

На этом мое красноречие заканчивается. Сказать надо слишком многое. Но у меня на руках дочь, объяснять все при ней? Похоже, Вершинин легко считывает причину моего затруднения и оперативно решает проблему.

— Так, давай по порядку. Для начала, посади Злату сюда, тебе тяжело ее держать, — показывает на шикарный диван у стены с низким столиком перед ним. Пока я усаживаю дочку, уточняет: — Что она любит? Чай, сок, конфеты?

— Яблочный сок и печенье, — сообщаю, отмечая, что мужчина помнит имя племянницы. Это определенно плюс. Я бы не удивилась, если бы он не вспомнил, даже как меня зовут.

Кивнув, Вершинин подходит к своему столу, нажимает кнопку на селекторе и произносит:

— Яблочный сок, травяной успокаивающий чай, детское печенье и какую-нибудь книгу или раскраску для девочки четырех лет. Чтобы через пять минут все было, — слушает ответ и холодно заявляет: — Меня не волнует, где ты это достанешь. Не справишься с такой ерундой, ищи другое место, — и отключается.

Я во все глаза рассматриваю человека, способного вот так легко уволить своего работника. И пытаюсь понять, почему при этом он все-таки принял меня. Учитывая, что у них с моим мужем далеко не братские отношения.

Покопавшись в ящике стола, Родион протягивает Злате пару листов офисной бумаги и яркие маркеры. И очень мягким тоном, который я не ожидала от него услышать, просит:

— Малыш, порисуй пока. А мы с твоей мамой поговорим. Полина, иди сюда, — это уже мне. Ведет меня в другую часть кабинета и усаживает в кресло. Потом наливает в высокий стакан воду из бутылки и подает мне. Придвигает стул и садится сам. Гораздо ближе, чем мне хотелось бы. И приказывает: — Выпей пока воды и выдыхай. Сейчас будет чай, ты успокоишься и все расскажешь.

Странно, но эти простые слова почему-то оказывают нужное действие. Дикое напряжение внутри начинает отпускать. Я выполнила первую часть своего плана, приехала сюда, и меня даже согласились выслушать. Это уже хорошо.

Послушно выполняю все, что сказал Вершинин. С удовольствием опустошаю стакан под внимательным мужским взглядом. Оказывается, в горле у меня действительно пересохло. Собираюсь с мыслями.

Сейчас я должна расположить брата моего мужа к себе, показать, что открыта и ничего не скрываю. А значит, придется вывернуть душу наизнанку. Это будет нелегко, но ради нашего со Златой будущего я готова пойти на такой шаг.

Следующая глава будет от Родиона Вершинина...

Глава 4 Родион

Когда я перестал смотреть на жену брата как на чужую женщину? Наверное, с самого первого взгляда на нее. А случилось это на их свадьбе. День, когда я впервые увидел Полину, врезался в мою память мельчайшими подробностями.

Я вообще на память не жалуюсь. Особенно на то, что мне важно. И желал бы многое забыть, да не получается. Интернат тот закрытый, например, куда меня змея отправила. А по сути, почти колония для малолеток. Только я-то ее тогда не заслужил.

Это сейчас на мне много разного. А тогда я нормальным пацаном был, не послушным домоседом, конечно. Но и не уродом отмороженным. В семье жил, пусть и неполной, но мать меня любила. И отец изредка приезжал, подарки дарил, общался со мной.

Учился в обычной школе. Тоже разное бывало, но не полный беспредел, как там, куда я после неожиданной смерти матери попал. Ее сбил на пешеходном переходе какой-то урод и скрылся. А для меня начался ад.

Первые две недели после похорон я провел в семье отца. Но знал, что это ненадолго. Как только первый раз встретился взглядом с женой отца, сразу понял, что расслабляться нельзя. Эта тварь с приторной улыбкой и глазами настоящей гадюки, ледяными и безжалостными, легко уберет с дороги любого. А меня она возненавидела сразу.

Нет, я конечно и в тринадцать лет понимал, что ни одна жена сыну любовницы не обрадуется. Таких святых на этой грешной земле не бывает. Чужой приплод — постоянное напоминание об измене мужа.

Вот и обращала бы свой гнев за измену на виновника, а не на беззащитного пацана. А она не просто уговорила отца отдать меня в закрытый интернат с тюремной дисциплиной. Но сделала все, чтобы я там не выжил. Я только потом узнал, что эта тварь наговорила обо мне директору. Как просила, чтобы ко мне отнеслись как можно строже.

Такие, как я, обычные, домашние, в интернате тоже были. Но заправляли всем не они. А другие, с полностью отбитыми бошками и отсутствием любых моральных норм. А преподы-уроды «голодные игры» между нами поощряли. Так было легче управлять.

До сих пор иногда во сне вижу, как впервые забиваю человека почти до смерти. Но тогда у меня выбор не стоял: или он — один из местных авторитетов, или я. Там только звериные понятия работали. Чтобы выжить и спасти еще хоть кого-то из нормальных, надо было показать, что я тоже отмороженный и пойду до конца.

Каждый день в зеркале я вижу последствия того ада — шрам на моей щеке. Мне уже не раз предлагали его сгладить, отшлифовать. Есть методики, будет почти незаметно. Но я не хочу. Этот шрам держит меня в тонусе. Не дает забыть, что за демоны живут за чужими вежливыми улыбками. Большинство людей в моем мире — звери, готовые за добычу рвать другого зубами.

Кстати, мне и такое однажды пришлось испытать. Только рвал я не за добычу, а за свою жизнь. Эти воспоминания не забыть и ничем из души не вытравить. Как и постоянную настороженность, тотальное недоверие к людям. Невозможность открыться кому-нибудь.

В интернате я продержался на одном зверином упрямстве и желании сделать все, чтобы жить по своим правилам. Чтобы больше никто не мог выкинуть меня на обочину жизни, как шелудивого пса.

Уже ближе к выпуску, когда мое положение в интернате никто не пытался оспаривать, я начал налегать на учебу. Очень помогало то, что голова мне досталась нормальная. Я и в школе легко все схватывал. И тут тоже.

Я должен был выжить и показать отцу, на что способен. Чтобы он понял и пожалел, что так со мной поступил. Мне нужно было занять место в его бизнесе. Отгрызть себе кусок. Только так я мог добиться того, о чем мечтал.

Несмотря на то, что в интернат меня отдал отец, его я не ненавидел. Как-то сразу понял, что в их семье всем заправляет змея. Даже странно, что он вообще решился на измену. Наверное, это был подсознательный бунт против давления жены.

И меня к себе домой привел, думаю, поэтому. Но это все, на что его смелости хватило. Дальше он во всем слушал жену, делал то, что она вкладывала ему в голову. Я даже не просил его забрать меня из интерната, когда отец приезжал на свидания. Понимал, что бесполезно.

Только однажды заикнулся, но поймал виноватый взгляд и понял, что он никогда не решится. Так что выпустился я в положенное время и с нормальной характеристикой. Отца реально удивили хорошие оценки и заключение о моей склонности к знаниям.

Он сразу спросил, хочу ли я продолжать образование. И когда я это подтвердил, устроил меня в тот же университет, где учился мой брат, оплатив мне учебу. На такое я даже не рассчитывал, думал сам как-то заработать на образование. Но отказываться не стал. Если отец все же почувствовал вину, я собирался извлечь из этого максимум.

Дальше я старательно учился, а в оставшееся время работал в бизнесе отца. Сам попросился на простую должность, чтобы все понять изнутри. И этим очень порадовал родителя.

Я уже понимал, что отец легко управляем. И расставлял свои сети. Не впрямую, нет. Просто незаметно становился незаменимым для него, вникал во все тонкости, брал на себя все больше задач.

Помогало еще и то, что брат отлынивал от работы в семейной фирме. Его это не интересовало. Он вел жизнь настоящего столичного мажора со всеми положенными атрибутами.

Это уже потом, когда его мать-змея почуяла, что я представляю опасность, заставила сына тоже впрягаться и разбираться в бизнесе. И окончательно настроила брата против меня.

Изначально ненависти к нему я не испытывал. За те пару недель, что успел прожить у них дома, мы почти не общались. Арсений ко мне не приставал, подлянок не делал, просто игнорировал.

Но теперь все изменилось. Учась в одном вузе, мы регулярно пересекались. Брат начал агрессивно меня задевать. Пытаться высмеивать, опускать при всех. Называл уродом, намекая на мой шрам.

Ну а я, прошедший адскую школу интерната, не собирался такое спускать. Тогда между нами разгорелась война, жестокая и беспринципная. Победителем вышел я, и это не оставило нам шансов на примирение. Мы оба уже ненавидели друг друга.

Глава 5 Родион

Никогда прежде я не хотел ничего из того, что было у брата. Отец у нас и так общий, а на его месте я себя не представлял. Ни за что. Мне казалось, с такой матерью, как у Арсения, лучше сразу удавиться.

Но тогда, на свадьбе, увидев его невесту, я впервые, жгуче и неистово, захотел ее себе. У меня даже мелькнула мысль отомстить брату тем же способом, как он поступил с моей девушкой.

Я почти поддался мгновенно захватившему меня желанию. Но взглянул в лучащиеся радостью синие глаза и отступил. Просто не мог причинить зла этому ангелу, разрушить ее жизнь. Такой счастливой и влюбленной она казалась.

Я отошел в тень. Это было несложно, ведь мы почти не виделись. В доме отца я не бывал, на редкие приемы приходил с какой-нибудь бабой и держался от Полины вдалеке, позволяя себе лишь жадно ее рассматривать.

Вскоре у них с Арсением родилась дочь, моя племянница. Отец как-то показал мне фото внучки. А я, как идиот, пытался разглядеть в ней черты ее мамы. К этому ребенку я сразу испытал тепло и нежность. Девчушка оказалась копией Полины.

Я знал, что они с мужем живут в доме отца. Однажды, проезжая мимо парка, расположенного недалеко от их коттеджного поселка, заметил гуляющую по дорожке женщину с коляской. Сам не понял, что меня торкнуло, но резко свернул на стоянку, вышел из машины и стал наблюдать.

Это, и правда, оказалась Полина. Удивительно, что я вот так почувствовал ее. Конечно, ближе подходить не стал. На тех редких встречах, что у нас случались, мы почти не общались. Я успел понять, что пугаю ее своим видом.

Так что я просто любовался издалека. Ее задумчивым лицом, казавшимся мне самым красивым на свете. Нежной улыбкой, предназначенной малышке. Изящной фигуркой, которую жадно поедал глазами.

Я стал приезжать в парк почти каждый день. Уже через неделю знал, по каким дням там появляется Полина с ребенком. Если ее не было, просто сидел на скамейке, разглядывая воду в пруду, и представлял, что она так же нежно улыбается мне.

Через пару недель я осознал, что мое поведение — настоящее сталкерство. Пора это прекращать. Я не мог понять, почему так повернулся на этой женщине. Вокруг полно симпатичных, голубоглазых блондинок. Но днями и ночами я думал только о жене брата.

Мое помешательство на Полине пугало даже меня самого. Я боялся сорваться и сотворить что-нибудь совсем дикое. Даже осознавая, что она не моя, все равно не мог воспринимать ее чужой.

В результате волевым решением я заставил себя оставить ее в покое. Запретил следить и узнавать о ней хоть что-то. Больше не только не ездил в парк, даже поселок объезжал стороной. И пропускал любые мероприятия, где мы могли столкнуться.

А потом тяжело заболел отец. Мне пришлось еще больше погрузиться в дела фирмы, взяв на себя часть его функций. Остальными вопросами занимался Арсений.

Последний месяц перед смертью отец провел в больнице. Лечение не помогало, он знал, что умирает. Врачи не разрешали его перевозить, зато так мы могли хотя бы общаться. Если бы змея забрала его домой, я бы не смог его навещать. Мы много говорили, и я окончательно отпустил обиду на него.

Потом были похороны. Завещание отца не стало для меня сюрпризом. Мы с ним не раз разговаривали о будущем фирмы и моем отделении. Он был согласен с этим решением и зафиксировал все юридически. Арсений с матерью пытались обжаловать волю отца, но не преуспели.

Дальше я методично воплощал свои планы в жизнь и за два года утроил обороты бизнеса. Сейчас они уже переросли ту часть, что осталась у Арсения. Я стал значимым конкурентом на рынке и влиятельным бизнесменом.

Казалось, теперь можно радоваться. Но все получилось наоборот. В последнее время во мне что-то окончательно сломалось. Я все чаще задавал себе вопрос, зачем живу? Зачем добивался всего? Сейчас я имею гораздо больше, чем когда-то мечтал. Но по-прежнему не чувствую удовлетворения.

У меня нет ни одной родной души. За прошедшие годы я так и не встретил женщину, которая заставила бы меня задуматься о семье. Одного неудачного опыта мне хватило. Возможно, просто настиг кризис сорока, хотя до этого возраста мне еще три года. Но я чувствовал, что дело глубже.

Меня больше ничего не заводило. Ни работа, ни женщины, ни планы. И вдруг, в одночасье все изменилось. В один из хмурых, депрессивных дней ко мне зашла секретарша и сообщила, что внизу, на проходной, Полина Вершинина. Она хочет меня увидеть.

Меньше всего я ожидал, что женщина, на которой помешался, однажды появится на пороге моего кабинета с ребенком на руках. Даже не поверил сначала, хотя и приказал проводить. А потом жадно разглядывал ее, настоящую, реальную, не далекую мечту. Взволнованную и испуганную. И все такую же невыносимо притягательную для меня.

Полина стала еще женственнее, еще красивее. Изгибы ее фигуры еще круче, шикарные светлые волосы длиннее. Вот только взгляд у нее изменился кардинально. В нем больше нет легкости и счастья, а вместо них усталость и печаль. Я готов стереть с лица земли тех, кто в этом виноват.

Быстро оценив состояние Полины, делаю все, чтобы успокоить ее. Отвлекаю ребенка едой и книжками, а ее маму заставляю выпить успокаивающий чай. Моя неожиданная гостья выдыхает, собирается, а потом начинает говорить.

А я, слушая ее рассказ, охреневаю от того, что все происходило вообще не так, как себе представлял. И ощущаю, как от ненависти сворачивается все внутри. Ненависти к себе. Я идиот! Полный кретин! Пытался быть благородным? Не для брата конечно, для нее. Думал, она счастлива. Зато теперь едва не подыхаю в агонии.

Если бы я тогда решился и забрал Полину у брата. Приручил, сделал своей, я бы пылинки с нее сдувал, лелеял, оберегал. Ей бы не пришлось все это время страдать, стать заложницей извращенных планов Арсения и ядовитого жала его матери.

И это Полина мне еще не все рассказала. Я пока не спросил, применял ли ее муж насилие. Но обязательно спрошу. Только не здесь, не сейчас. Не при ребенке. Иначе сорвусь и поеду его убивать.

Глава 6 Полина

Признаваться в собственной глупости неприятно. Но я не скрываю от Вершинина ничего. Честно рассказываю о том, как долгое время принимала свою жизнь за сказку. И как постепенно начала прозревать.

Об отношении ко мне свекрови. Изменах мужа и попытке уйти от него. О его угрозах и том, как он меня наказал, увезя дочь и оставив меня под замком в полной неизвестности.

О роли немой и слепой жены, которую, как оказалось, я должна была играть молча и с благодарностью. И конечно, почти дословно передаю подслушанный разговор между Арсением и его матерью. Особенно то, что эти двое уготовили мне и Злате.

Единственное, о чем молчу, что муж шантажом заставил меня вернуться в супружескую постель. Не могу признаться почти незнакомому мужчине в таких интимных вещах. Думаю, и без этого душевного стриптиза все ясно.

К счастью, за время моей исповеди Родион не издает ни звука и никак не комментирует мою наивность. Мне вообще почему-то кажется, что от него исходит молчаливая поддержка. Поэтому и рассказывать оказывается проще, чем я готовилась.

Пока говорю, стараюсь не смотреть на него, уставившись на свои судорожно стиснутые руки. Так мне легче. Лишь ближе к концу рассказа поднимаю глаза, чтобы понять реакцию мужчины, и едва не вздрагиваю.

В стальных глазах полыхает что-то жуткое. Челюсти сжаты так крепко, что обозначились желваки, черты сурового лица словно застыли, превратившись в маску. Даже шрам стал ярче.

Весь его облик кричит, что мой собеседник в ярости. Но почему? Злится на брата и его мать или на меня за то, что втягиваю его в наши разборки? Но ведь ему они тоже хотят навредить.

Ощущение поддержки испаряется, мне вновь становится страшно. Зря я себе нафантазировала. Ну какой из меня союзник? Что я могу? Только поделиться обрывками информации. Не факт, что Вершинину она хоть как-то поможет.

И все же я должна озвучить свое предложение до конца. Даже если он откажет, по крайней мере буду знать, что сделала все, что могла. Добровольно к Арсению я не вернусь, просто начну искать другой выход.

— Предлагаю тебе сделку, — начинаю хрипло, судорожно сглатывая. — Мне нужна твоя помощь и защита. Я хочу развестись и уехать с дочкой куда-нибудь подальше. Лучше в другой город. Взамен расскажу тебе все, что знаю о бизнесе Арсения и его партнерах. Перед побегом я играла роль послушной жены и не раз присутствовала при их разговорах. Все запоминала и кое-что даже записала. Если этого недостаточно… — выдыхаю и иду ва банк, — Я подписывала разные документы, что давал муж. Помню, что он перевел на меня часть своего бизнеса. Это нужно было для уменьшения налогов или чего-то похожего. При разводе я ни на что не собиралась претендовать. Хочу лишь оставить этот кошмар в прошлом. Но, если нужно, готова переписать эти активы на тебя.

Вместо ответа Родион делает странный жест, будто хочет взять меня за руку. Но останавливает себя и резко поднимается со стула. Нервно проходится по кабинету и застывает у окна, спиной ко мне.

С тревогой разглядываю до предела напряженную мужскую фигуру, закаменевшие плечи, сжатые кулаки. Он выглядит так, будто борется с чем-то. А у меня мороз проходит по коже. Совсем не понимаю, что у этого мужчины в голове, не могу его прочитать. Вот что с ним сейчас? Все же собирается отказать?

— Я понимаю, это не так уж выгодно для тебя… — произношу глухо. Упрашивать его не имеет смысла. Больше мне нечего предложить. — Если тебе не подходит, могу я попросить, чтобы твои люди вывезли меня со Златой из города? Нам сейчас лучше не попадаться в руки к мужу.

Родион также порывисто разворачивается, делает пару шагов ко мне, смотрит прямо в глаза и сообщает:

— Ты неправильно поняла. Меня устраивает твоя сделка. Про активы поговорим позже. Мне они не нужны, но я подумаю, как это лучше использовать. А пока вспомни, о какой доле шла речь. Это может быть важно.

Не сдерживаю облегченный выдох. Может и не стоило показывать, как сильно я завишу от его решения. Но думаю, он и сам все прекрасно понимает. А я очень устала. Что ж, тогда мой шаг:

— Я все помню. И готова прямо сейчас исполнить свою часть сделки.

— Это подождет, — отмахивается Родион и берет со стола телефон. — Лучше вспомни всех, с кем ты говорила в моем офисе.

Удивляюсь, но не комментирую его вопрос. Просто подробно отвечаю. Впрочем, это несложно, я общалась всего с двумя девушками.

Уточнив имя менеджера на проходной, мужчина звонит кому-то, называет имена сотрудниц и прямо при мне дает отрывистые команды:

— Этих аккуратно изолировать. Ограничить в связи и передвижениях, причину придумай сам. В ускоренном порядке проверь их досконально, особенно последние звонки. Отчет сразу мне. Да, ты правильно понял, одна из них — моя секретарша. Теперь дальше, прямо сейчас пусть кто-нибудь подгонит машину к запасному выходу. Сделай так, чтобы в коридоре и у лифтов никто не шатался. Как будет готово, маякни. Мне надо вывезти из здания двух человек, чтобы их никто не видел. Поедем в загородный дом. Сопровождение по полной. Все, жду.

Отложив телефон, Родион переводит взгляд на меня и совсем другим, мягким тоном говорит:

— Если тебе или Злате нужно в туалет, санузел там. Ехать минут сорок, так что рекомендую воспользоваться. Из кабинета выходить нельзя. Прости, я не спросил, голодные ли вы. В любом случае здесь лучше не задерживаться. Но я отправлю сообщение домработнице. К вашему приезду будет готов обед. Только скажи мне, что Злата ест.

— Мы будем жить у тебя? — растерянно спрашиваю я. Вообще-то ожидала, что он нас куда-нибудь поселит.

— Да. Только там я смогу обеспечить надежную охрану. Не беспокойся, сам я обычно ночую в городской квартире. Но и в доме тоже полно места. Злате будет где поиграть.

— Понятно, — киваю я. — Я не беспокоюсь, просто опасаюсь, что Золотко может тебе мешать. Вообще она не шумная. Свекровь не разрешала ей носиться по комнатам. Но это все равно ребенок.

Глава 7 Полина

Слушаюсь Вершинина и отвожу Золотко в туалет. Оказывается в этом кабинете есть личный санузел, очень брутальный, мужской, выполненный в серых тонах и натуральном камне. В нем даже душевая кабинка присутствует. А еще ощущается легкий запах парфюма. Когда Родион наклонялся ко мне, именно этот аромат я почувствовала.

Делаем с дочкой свои дела, выходим. А нас уже ждут. Вершинин присаживается перед смущающейся Златой на корточки и улыбается ей. Искренне, по-настоящему.

Эта улыбка удивительным образом преображает его мрачное лицо. На нее невозможно не ответить. Вот и дочка расплывается в ответ. Похоже, этот мужчина легко растапливает женские сердечки.

— Ну что, малыш, давай знакомиться? Меня зовут Родион. Не хочешь немного покататься? — подмигивает он ей. — Не бойся, книжку заберем с собой. И печенье тоже. Кстати, как ты относишься к кошкам? — уточняет на полном серьезе. Глаза у Золотка загораются, но тут же гаснут.

— Я люблю котиков. Но папа не разрешает, — вздыхает она. «Папу» Родион никак не комментирует, вместо этого с заговорщицким видом сообщает:

— Сейчас мы поедем в один дом, там живет очень упитанный и ленивый кот. Уверен, вы понравитесь друг другу. А еще завтра в саду установят детскую площадку с качелями, горкой и песочницей. Любишь кататься? Я в детстве очень любил. Ну что, пойдешь ко мне на руки? Донесу тебя до машины и даже дам нажать на гудок.

Не знаю, как, но брат моего мужа четко попадает во все хотелки Златы. Конечно, не сложно догадаться, что дети любят качели и котят. Но гудок?

Дочка не раз уговаривала Арсения дать ей «подудеть», но он ни разу не разрешил. Естественно, после такой презентации Злата спокойно идет к Родиону на руки. Правда, сначала бросает взгляд на меня. И лишь получив мой кивок, протягивает ручки.

Осторожно подхватив малышку, мужчина выпрямляется. И на этой картинке я неожиданно зависаю. В общем-то, в ней нет ничего странного, он ведь ее дядя. Но мне почему-то становится так тепло, что я теряюсь.

— Ты пират? — вдруг произносит Злата, касаясь кончиками пальцев шрама на щеке Вершинина. Замираю, пугаясь. Такая вольность может ему не понравиться. Но он продолжает улыбаться и спокойно говорит:

— Да, пират. И теперь буду тебя защищать.

Довольная малышка, обзаведясь личным защитником, счастливо вздыхает. А я во все глаза смотрю на Вершинина. Этот мужчина открывается мне совсем с другой стороны, неожиданной. Родион понимает мой взгляд по-своему и произносит:

— Больше не нужно беспокоиться, Полина. Ты сделала правильный выбор, прийдя сюда. Об остальном позабочусь я.

Думаю, любая женщина хотела бы услышать такие слова от мужчины. Вот только мне опять чудится в них другой смысл. Не тот, что я вкладывала в свое решение просить у него помощи.

Но пока выбора у меня все равно нет. Так что быстро шагаю за Родионом и Златой по пустому коридору. Потом мы спускаемся на лифте и выходим из здания с противоположной от основного входа стороны.

В большом внедорожнике, в который нас сажают, наглухо тонированные стекла. А самое главное, в нем установлено детское кресло. Насколько знаю, у брата моего мужа нет детей. Значит, кресло для нас? Но я даже не слышала, чтобы он отдавал кому-то приказание. Такое ощущение, что этот мужчина управляет реальностью силой мысли.

Кресло Златы установлено с краю, я сажусь посередине. А Родион устраивается рядом. Не ожидала, что мы опять окажемся так близко друг к другу. Думала, он поедет рядом с водителем.

Мощная аура этого мужчины немного подавляет и пугает меня. Но и обволакивает теплом. Понятия не имею, как эти ощущения уживаются вместе. Как только мы трогаемся, Родион нажимает кнопку, и нас с водителем отгораживает поднимающееся стекло. Теперь понимаю, почему он сел рядом. Хочет еще что-то уточнить.

— Полина, ты молодец, что оставила мобильник дома. А другие гаджеты? Смарт часы, ноут, планшет? Все это тоже можно отследить.

— Я понимаю, конечно. Ничего не взяла, — киваю и вспоминаю о важном вопросе. — У меня будет просьба. Надо как-то сообщить родителям, что со мной все в порядке. Они очень переживают за нас. Особенно, после того, как я пыталась уйти от мужа. Мы с мамой каждый день общаемся по телефону. Если она не сможет дозвониться, начнется паника. К тому же Арсений наверняка сообщит, что я пропала. Мои родные не должны сходить с ума от неизвестности. До сих пор не могу забыть это жуткое ощущение бессилия, когда муж увез Злату.

Все время, пока я говорю, Родион не сводит с меня глаз. И снова делает тот жест, будто хочет взять меня за руку. Его пальцы замирают в сантиметре от моих и дальше не двигаются.

Молча разглядываю его руку. Она такая мужская, настоящая, широкая. В длинных пальцах чувствуется сила. У мужа руки слишком мягкие, ухоженные, похожи на женские. Сначала мне это нравилось, а в последнее время раздражало до тошноты.

— Я подумаю, как это устроить, — хрипло сообщает Вершинин. Он вообще немногословен. Впрочем, красивых слов в первые годы моего брака я наслушалась достаточно. А вылилось все это в побег. Теперь я знаю точно, главное — поступки.

Дальше мы едем молча. Напряжение этого дня берет свое, я начинаю дремать. Сама не замечаю, как проваливаюсь в сон. Просыпаюсь резко, не сразу понимая, где нахожусь. Поднимаю голову и только тут соображаю, что заснула в машине. А жесткая подушка под щекой — мужское плечо. Я нагло оккупировала его во сне.

Краснею, встречаясь глазами с темным мужским взглядом, и смущенно бормочу:

— Прости, пожалуйста. Я не специально.

— Не переживай, тебе надо было отдохнуть, — голос Вершинина звучит совсем хрипло, будто он успел простудиться. А я, чтобы прийти в себя, поворачиваюсь к Злате. Моя малышка все также сидит в детском кресле и с интересом листает книжку.

— Ты вовремя проснулась. Мы как раз приехали, — сообщает мой спутник. Заглядываю в окно и понимаю, что мы стоим на просторной площадке перед большим двухэтажным домом с современной архитектурой. Никаких башенок, кирпича и эркеров. Прямые углы, темный камень и стекло.

Глава 8 Родион

Завожу Полину с дочкой в свой дом и ощущаю эйфорию. Не ожидал, что меня так пробьет. Все! Клетка захлопнулась. Женщина, которую я так давно желал, на моей территории.

Еще в машине, когда она во сне неосознанно устроилась на моем плече, я кайфовал от восторга. Чувствовать ее рядом с собой, дышать ее ароматом — ни с чем не сравнимое удовольствие.

Я едва удержался, чтобы не прижать Полину к себе и уткнуться лицом в ее волосы. Точнее, не полностью удержался. Надеюсь, племянница меня не спалит.

Собираясь показать Полине дом, едва притрагиваюсь к ее пояснице. Просто дружеский жест, чтобы определить направление. Сразу же убираю руку и сжимаю ладонь в кулак, чтобы подольше сохранить ощущение тепла ее кожи.

Понимаю, что веду себя, как маньяк. Причем, моя «жертва» еще не подозревает, что я заманил ее в свое логово. Интересно, оправдывает меня то, что я в лепешку разобьюсь, но сделаю эту женщину счастливой?

Поднимаясь по ступенькам, Полина идет чуть впереди. А я жадно пожираю плавные изгибы ее тела. Мне не мешает даже ее практичная одежда — джинсы и тонкий джемпер, моя фантазия уже работает во всю.

Женская спина чуть заметно напрягается. Трудно не ощущать мой настойчивый взгляд. Но я не могу его отвести. Я сейчас как дорвавшийся до самого вкусного зверь, жадно ловлю от этой женщины все, что мне пока доступно. Грацию, жесты, походку, покачивание бедер, аромат.

— Вот ваши со Златой комнаты, — произношу наконец, толкая нужную дверь.

— Комнаты? — оборачивается на меня Полина, хмурясь. А я представляю, как бы разгладил эту морщинку между ее бровей своими губами. — Я бы хотела жить вместе с дочкой. Так мне будет спокойнее.

— Ты сначала посмотри, — приглашаю ее внутрь. — Здесь смежные комнаты с внутренней дверью. Вы будете рядом, и в то же время ты сможешь отдохнуть, если понадобится. Кстати, Зинаида в любое время с удовольствием присмотрит за ребенком. Не стесняйся ее просить. Ей только в радость.

Полина замирает посреди просторной, светлой комнаты. Прохожу к боковой стене и распахиваю еще одну дверь. За ней детская. Точнее, в скором порядке переделанное в детскую помещение.

Эти комнаты не использовались, как и многие в доме, но поддерживались в полном порядке. Я сам их выбрал и велел приготовить для Полины с дочкой. И дал подробные инструкции.

Сейчас вижу, что Зинаида прекрасно знает свое дело. Здесь уже стоит детская кровать, комод и разноцветные ящики с игрушками. Хотя еще вчера в доме ничего такого не было. За те полтора часа, что мы ехали, Зинаида успела все где-то достать.

— Нравится? — спрашиваю хрипло, глядя, как Полина осматривается. — Если что-то надо переделать, только скажи.

— Нет, все прекрасно, — едва заметно улыбается она. — Тут очень уютно. И действительно все рядом. Можно не закрывать дверь, и мы будто в одной комнате.

— Я рад. Вон там, — показываю на вторую дверь в противоположной стене, — ванная комната. Рядом гардеробная. Кстати, надо решить вопрос с вещами. У вас же ничего нет. Составь подробный список всего, что может понадобиться тебе и ребенку. Отдай Зинаиде, она все устроит.

— Спасибо, — Полина переводит взгляд на меня. Не могу понять, о чем она думает. — Только я бы хотела расплатиться сама. У меня есть деньги, я готовилась к побегу. А ты и так очень многое для нас делаешь.

— Хорошо, что у тебя есть деньги, — твердо произношу я. — В гардеробной есть сейф, можешь убрать их туда. И побереги для другого случая. Вы мои гостьи. А значит, я обеспечу вас всем необходимым, — едва заметно давлю голосом.

Не хочу, чтобы она продолжала спорить. Конечно, я не уступлю. Я бы для нее и луну с неба достал, а тут всего лишь обычные вещи. Покупать их для своей женщины — настоящий кайф, но вслух я этого пока не скажу. Полина ведь не знает, что уже моя.

А еще не скажу, что моя спальня находится прямо напротив этой. Как раз поэтому я ее и выбрал.

— Хорошо, спасибо тебе, Родион, — Полина больше не спорит, грея мою мужскую сущность. Очень красиво, по-женски, подчиняется. Это охрененно. В сердце тут же заползает страх. Эта ее мягкая женственность такая вкусная, что я боюсь на кайфе передавить, сломать ее.

Уродов в жизни этой хрупкой женщины хватило. Не хочу ни в чем быть похожим на Арсения. Впрочем, сила в Полине тоже есть. Один этот ее побег чего стоит. Но больше ей не придется убегать, я все положу к ее ногам.

— Ты можешь пока отдохнуть, принять душ, — говорю хрипло и чувствую, что надо уходить. Я слишком воодушевлен присутствием желанной женщины в моем доме и, кажется, начинаю терять берега. Забываю, что присвоил ее только в своей голове. — Зайду за тобой через полчаса и отведу в столовую.

У себя в комнате выдерживаю десять минут. И то брожу от стены к стене, как неприкаянный. А потом вдруг торкает. Если Полина захочет принять душ, что оденет? Вряд ли в ее небольшой дамской сумке есть сменная одежда.

Быстро просматриваю вещи у себя в шкафу, отыскиваю пару новых футболок. Конечно, она утонет в них, но на время подойдет. Через пару часов уже доставят большую часть из того, что Полина закажет.

Толкаю дверь напротив моей, забыв постучать. Не привык я стучать в своем доме. Да и гостей у меня тут никогда не было. Даже временных баб сюда не водил. Снимал квартиру для свиданий.

Делаю шаг внутрь, держа в руках одежду, и столбенею. Спиной ко мне, у кровати стоит Полина, завернутая в одно полотенце, и копается в сумке.

Жру взглядом сразу все. Голые плечи с разметавшимися по ним влажными прядями. Хрупкие лопатки, которые хочется облизать языком. Изгиб спины, уходящий под махровую ткань. И охренительно стройные ноги.

Полина резко разворачивается, ее глаза округляются от шока. А я тоже в ауте от представшего моим глазам зрелища. Мозг всмятку, тело рвется вперед.

Ведь она сейчас в моей власти. Я бы мог, не заставить ее, нет, но сделать так, чтобы она сама легла со мной в постель, добровольно. Эта девочка хотя и была замужем, но в душе невинная. А я достаточно опытен в сексе, чтобы заставить женщину захотеть. Я бы справился.