Брат мужа. Привыкай к боли

1

Смотрю, как человек, час назад назвавший меня невестой при всей семье, имеет организаторшу вечеринки в честь нашей помолвки.

Даже не помню, зачем я зашла в эту подсобку. Кажется, искала чистое полотенце.

Хорошенькая блондинка держится за железную стойку с хозяйственным инвентарем. Алая губа прикушена. Строгая деловая юбка задрана до талии.

Юра крепко держит молочные бедра девушки, ритмично вколачиваясь в нее сзади. Жестко. Грубо. Грязно и пошло.

Глаза блондинки закатились. Она не здесь. Она вот-вот кончит на члене моего жениха.

Юра замечает меня, стоящую в дверях с открытым ртом, но это его не расстраивает. Даже наоборот. Губы мужчины растягиваются в порочной наглой улыбке, и он ускоряет темп.

Ему нравится, что я смотрю. Его это заводит.

Не знаю, что бы я чувствовала, если бы любила, этого человека. Наверно, умирала бы сейчас от боли.

Но я уже умерла. Выплакала всю душу полгода назад, когда погиб в автомобильной аварии мой муж Коля. Я была тогда на четвертом месяце беременности. И если бы не сын, растущий во мне, я скорее всего не захотела бы жить дальше.

Выхожу из подсобки, закрывая за собой дверь. Нет никакого смысла выяснять отношения с Юрой.

Почти сразу после смерти любимого его родственники начали давить на меня, требуя выйти за сводного брата Коли. Они боятся за долю в семейной фирме, доставшуюся нам с сыном по наследству. Хотят контролировать меня. Лишить права голоса.

Я отбивалась, как только могла. Просила оставить меня в покое. Игнорировала уговоры. Пропускала мимо ушей угрозы.

Но правда в том, что выбора у меня нет, ведь в руках свекра жизнь моего сына. А он ясно дал понять, что поможет, только если я проявлю благоразумие и послушание.

Мой малыш родился с пороком сердца. Ему необходима сложная операция, которую умеют делать единицы. А хорошо с этим справляется фактически один кардиохирург в стране.

Отец моего погибшего мужа много сделал для этого талантливого доктора. Так что по его просьбе Роме сделают операцию вне очереди или не сделают ее никогда.

Деньги мне не помогут.

Я до последнего надеялась, что свекр блефует. Верила, что он не сможет оставить родного внука без помощи. Я ошибалась. Деньги для Олега Осипова важнее людей.

Когда я в очередной раз отказалась стать женой Юры, мне позвонили из клиники и сообщили об отмене назначенной операции.

Мое время вышло.

Они загнали меня в угол и больше не утруждают себя изображением заботы.

Становится нечем дышать. Я буквально задыхаюсь от омерзения. Какие же они все лицемеры!

Юра изображал влюбленность и таскал мне цветы. Его игра была паршивой. Я раскусила ее почти сразу.

Тогда они подключили Евгению Игоревну, мать Юры и третью жену Олега Платоновича. Она ходила ко мне почти каждый день. Уговаривала. Обещала поддержку семьи.

Цена этой поддержки хорошо видна в брачном договоре, который они приготовили. У меня не будет прав на наследство покойного мужа. И я потеряю все, если захочу развестись с Юрой.

Плевать мне на их деньги. Я предложила обменять их на свою свободу. От Олега Осипова мне нужна только помощь с операцией.

Но их это не устроило. Ведь я не могу решать за сына. А значит, они должны иметь над ним контроль.

И я почти смирилась. В конце концов многие так живут – без близости. Не думаю, что полюблю кого-то снова. Мое сердце закопано в могилу вместе с мужем.

Так что деловой брак с Юрой мог бы быть вполне сносным решением, если бы он хоть сколько-то уважал меня.

В памяти всплывает пошлая улыбочка жениха. И я понимаю, во что очень скоро превратиться моя жизнь.

Он не будет ставить меня ни во что. Получит контроль над деньгами Коли, и я стану для него пустым местом, не заслуживающим взгляда. На Ромку он и сейчас не смотрит. Ни разу даже не улыбнулся ребенку. А зачем? В этом ведь нет выгоды.

Мне правда плевать – пусть он перетрахает хоть весь город. Но как в такой обстановке растить сына?

Я никогда не была зубастой. Не стремилась ни с кем воевать. Но, похоже, чтобы выжить в этой жестокой семье, мне придется измениться.

Вдыхаю поглубже, успокаивая мысли. Разрешаю холоду расчетливости заморозить сердце. Нужно быть бессердечной, как они. Или хотя бы научиться делать вид.

Поправляю лямки коктейльного платья и прикрываю на секунду глаза.

Игра началась.

Возвращаюсь к кладовке и резко толкаю дверь, чтобы она распахнулась с грохотом.

Мой жених со своей случайной любовницей уже успели закончить случку и теперь натягивают одежду.

- ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ? – ору я как можно громче. – КАК ТЫ МОГ?!

Блондинка бледнеет. Вижу, как трясутся ее руки, которыми она пытается натянуть на задницу задранную юбку. Но задница большая, а юбка тесная.

Она не успевает.

На мои крики сбегаются гости. Вижу среди них и мать Юры, и главу семейства.

2

Только сейчас понимаю, что давно плачу без всякого притворства. Чувствую, как по щекам текут слезы.

Все-таки мне далеко до их каменной выдержки. Вот о том, что Евгения Игоревна в бешенстве, говорит только ее нервно подергивающаяся бровь.

- Уходите! – требую я. – Не позволю пугать сына скандалами.

- Мне плевать на твоего выродка! – шипит женщина, окончательно сбрасывая маску. – Кем ты себя возомнила? Только попробуй перейти мне дорогу, и я тебя уничтожу!

Не хочу пугаться ее слов, но ничего не могу с собой поделать. Мне правда страшно. Я уже поняла, что они готовы на всё.

Крепче прижимаю к себе сына дрожащими руками – только бы он не проснулся.

- Женечка, ты зашла утешить нашу оскорбленную невесту? – в комнату входит Олег Платонович.

Евгения Игоревна осекается, быстро пряча свое уродливое нутро под красивую маску.

Не знаю, откуда берется моя смелость. Наверно, из страха за наше с сыном будущее.

- Я не нуждаюсь в утешении, - запальчиво заявляю я. – В муже, который способен контролировать себя и не трахать все, что движется, у меня на глазах – возможно. В утешении – нет.

В комнате повисает пугающая тишина.

А у Евгении Игоревны в шоке округляются глаза. Понимаю, что с Олегом Осиповым так нельзя разговаривать. С ним нужно соглашаться, и делать это следует подчеркнуто вежливо.

Но если зверя загнать в угол, он попробует укусить. Даже если этот зверь – беззубый слабый котенок.

Олег Платонович смотрит на меня с холодным безразличием. Никогда не видела, чтобы он выходил из себя.

- Хорошо, - спокойно и тихо произносит он. – Вижу, что Юра не справится с твоим вздорным характером. Свадьба с ним отменяется. К счастью он не единственный оставшийся у меня сын. Есть еще Илья. Он сможет держать тебя в узде. Ты выйдешь за него, и помни, что ты сама это выбрала.

- Что? – смотрю на мужчину в шоке. – Вы же не… нет, только не это!

Чувство такое, словно мне к горлу приставили нож.

Илья Осипов – последний мужчина, за которого я согласилась бы выйти замуж. Ни одной женщине не пожелаю такой жуткой участи.

Илья страшный и жестокий мужчина. Он не то, что ценить и уважать не будет. С ним моя жизнь превратиться в ад. Ведь Илья меня ненавидит. Он будет рад, если я умру в муках.

И, возможно, он будет рад приложить к этому руку.

- Пожалуйста, только не Илья! – молю я дрожащим голосом. – Пусть лучше будет Юра.

- Да-да, - кивает Евгения Игоревна. – Мы же договорились. Она выйдет за Юру.

Ее интерес понятен. У Олега Осипова было три сына от трех разных жен. Евгения родила ему только Юру. Ради него она и старается.

- Я сказал, что ты выйдешь за Илью, - говорит свекр с нажимом. – Не заставляй меня повторять, Валерия. Не делай себе хуже.

Паника затапливает меня с головой. Это что-то животное – я боюсь Илью просто до одури. Понимаю, что если окажусь в его власти, то пропаду.

- Но… - не могу не возражать, за что получаю убийственный взгляд свекра. – Илья не захочет, я уверена в этом!

Это моя последняя надежда.

Олег Платонович только усмехается.

- Давай спросим его об этом.

- Что? – чувствую, как разгоняется сердцебиение. – Разве он здесь?

После смерти жены Илья вернулся на службу в армию. Он не может быть здесь. И не может жениться на мне.

Пожалуйста, только не это!

- Конечно, - равнодушно пожимает плечами свекр. – Неужели ты думала, что он пропустит помолвку брата?

Олег Платонович достает телефон и прикладывает его к уху.

- Илья, поднимись наверх! – коротко командует он.

Время для меня останавливается. Я успеваю облиться холодным потом и тысячу раз пожалеть о разыгранном скандале, пока слышу тяжелые приближающиеся шаги по коридору.

А потом появляется Илья. Он загораживает собой сразу весь проем. Нет, он занимает сразу половину комнаты, и мне тут же становится тесно.

Массивная фигура мужчины смотрится странно в костюме. На огромной шее не застегнулся бы ни один воротник.

Этот человек создан для того, чем занимался в армии. Никак не для мирной жизни. И пугающее, не слишком красивое лицо только усиливает этот эффект.

Он смотрит на Олега Платоновича, не замечая других присутствующих людей.

- Ты хотел меня видеть, отец? – спрашивает мужчина.

Его голосом можно резать сталь.

- Да, Илья. Ты вовремя вернулся. Юра не справился. Я хочу, чтобы на Валерии женился ты.

В комнате снова повисает давящая тишина.

Она дает мне крохотную надежду на спасение. Пожалуйста, пусть он откажется! Ведь у меня нет такого права.

Чувствую, как по щеке бежит слеза. Она стекает по лицу вниз и капает на пеленку, в которую завернут сын, спящий у меня на руках.

3

- Что ж, - Олег Платонович смотрит на нас равнодушно. – Пожалуй, так даже правильнее. Валерия – вдова. Ты – вдовец. Вам будет проще понять друг друга.

Свекр поворачивается ко мне. В спокойном взгляде мужчины больше угрозы, чем во всей истерике Евгении Игоревны.

Сглатываю ком в горле.

- Надеюсь, Валерия, ты найдешь в себе немного благодарности и примешь от нас заботу, необходимую тебе и… моему внуку.

Мужчина замолкает, ожидая моей реакции.

Кидаю все внутренние силы на то, чтобы не разрыдаться. Это агония. Брак с Ильей не будет деловым соглашением. Он будет каторгой. Самоубийством. И это цена здорового сердца для моего сына.

- Спасибо вам, Олег Платонович, - выдавливаю я из себя, признавая поражение. – Я очень благодарна вам за заботу.

- Вот и умница, - холодная улыбка не трогает глаз мужчины. – Теперь она твоя ответственность, Илья.

Евгения Игоревна выглядит так, будто проглотила лимон и закусила его кактусом. Она старается сохранить лицо, но ненависть, с которой она смотрит на меня и Илью, просачивается сквозь маску.

- Пойдем, Женечка, - приказывает Олег Платонович. – Оставим Илью с Валерией наедине. Пусть поболтают.

Замираю в ужасе. Буквально перестаю дышать, провожая взглядом уходящих.

Дверь закрывается, и мы с Ильей остаемся в комнате одни, не считая ребенка на моих руках. Делаю глубокий вдох и осмеливаюсь посмотреть на мужчину.

Встречаю его холодный, пробирающий до костей взгляд. Он не сулит мне ничего хорошего.

Мужчина молчит, рассматривая меня, как какое-то диковинное насекомое. С долей отвращения.

Почему он не возразил отцу? Даже не попытался! Илья Осипов не из тех, кто соглашается с тем, что ему навязывают. Он не раз создавал семье проблемы. Мог бы и откреститься от этого дурацкого брака.

- Зачем?.. – хочу спросить его об этом, потому что затянувшееся молчание давит на нервы всё сильнее.

- Молчи! – обрывает меня мужчина. – Не говори со мной, Лера. Даже не открывай свой рот.

Тон и слова Ильи бьют, как пощечина, и это задевает. Я совсем не готова к такому.

Моргаю часто-часто, чтобы не дать пролиться слезам.

Сын в моих руках начинает кряхтеть и дергать ручками. Открывает заспанные глазки. И тут же слышится недовольный плачь.

Вдыхаю поглубже. Что бы ни происходило вокруг, у меня есть маленький мир, где только я и мой ребенок. В этом мире нет места тревогам и боли. Только любви.

Мой малыш – мое спасение. Он не дает соскользнуть в отчаяние.

- Привет, соня, - нежно целую теплую мягкую щечку. – Выспался? Давай проверим, как твои дела?

Кладу сына на кровать, чтобы проверить подгузник, и чувствую на себе прожигающий спину взгляд Ильи. Жду и надеюсь, что он уйдет. Оставит меня с моим малышом.

Но мужчина не двигается с места.

Я меняю ребенку подгузник и глажу животик. Недовольное голодное кряхтение набирает обороты, становится все более и более требовательным.

- Мне нужно покормить, сына, - раздраженно сообщаю застывшему за моей спиной мужчине. – Не мог бы ты уйти?

Замираю в ожидании его реакции.

- Нет, - грубо отрезает Илья.

Просто «нет» и всё. Такой теперь будет моя жизнь?

Даже не стану унижаться, прося его хотя бы отвернуться. Сама устраиваюсь на кровати так, чтобы остаться к Илье спиной. Беру обратно на руки сына, спускаю с плеча лямку платья и обнажаю одну грудь. Малыш тут же жадно хватается ротиком за сосок. Недовольное кряхтение сменяется удовлетворенным причмокиванием.

- По твоей вине я никогда не увижу, как моя жена кормит грудью моего сына, - ненависть Ильи почти осязаема. Из-за нее мне трудно дышать, будто мужчина уже вцепился сильными пальцами в мою шею.

Мне нечего ответить. То, в чем он меня обвиняет – правда. И никакое раскаяние не поможет.

- Удивлен, что ты кормишь грудью… Такие эгоистичные самовлюбленные сучки, как ты, обычно скидывают детей на нянь, а грудь заменяют искусственной смесью.

Молчу.

Я ничего не могу сделать с его ненавистью. Здесь кругом одна ненависть. Но я не пущу ее в сердце.

Я буду смотреть на крохотного сына и вспоминать любимого мужчину, которому тоже судьба не позволила увидеть своего ребенка.

Как бы мне хотелось, чтобы весь этот ад оказался сном. Чтобы сейчас в эту дверь вошел Коля. Он бы обязательно обнял меня за плечи и нежно поцеловал в висок. Он всегда так делал.

Он защищал меня от всех бед этого мира. В том числе от мести своего сводного брата.

Представляю мужа и мне становится чуточку легче. Будто даже воспоминание о нем способно дать силу.

Все чувства обострены до предела, ведь за моей спиной напряженный хищник. И когда я слышу его тяжелые шаги, они отдаются дрожью во всем теле. Кожа покрывается мурашками страха и Рома недовольно дергает ножками.

4

Что? Как он может даже думать об этом?

Поднимаю на мужчину взгляд, полный ужаса.

- Ты совсем больной? – вырывается из моего рта.

Жалею о несдержанности еще не успев договорить, потому что холодный взгляд Ильи темнеет, желваки на скулах напрягаются, а я тут же вспоминаю, что передо мной машина для убийства, а не человек.

Илья отличается от своих братьев. Об изнеженном праздной жизнью Юре и говорить нечего. Но и Коля был из другого теста. Мой муж был из тех, кто и мухи не обидит. Он был добр к людям.

Илья и добро – это антонимы. Старший сын Олега Осипова похож на дикого зверя, по ошибке причисленного к роду человеческому. Одним своим присутствием он вызывает в окружающих страх. Словно дикий медведь.

Холодная, до жути похожая на отцовскую улыбка растягивается на лице мужчины.

- Я прощаю тебе грубость первый и последний раз, Лера. На будущее имей в виду, что твоя жизнь будет сильно проще, если ты научишься быть вежливой. Хорошая жена открывает рот только для того, чтобы соглашаться с мужем. Или для того, чтобы отсосать.

Чувствую, как мои щеки начинают гореть. Я не привыкла к такой грубой пошлости. Как вообще Марина согласилась выйти за этого дикаря? Почему она его любила?

А ведь любила… В памяти всплывает картинка, как хрупкая девушка плачет на моей кухне, жалуясь на проблемы. Ее сильно расстраивала холодность мужа. Она боялась его потерять.

Что ж… бояться стоило Илье. Жена ушла от него туда, где даже он не сможет ее достать и вернуть.

- Собирайся, мы уезжаем, - приказывает Илья.

Смотрю на него вопросительно. Мы уезжаем вместе? Зачем? Я пока что не его жена. Мне нужен последний глоток свободы. Хочу надышаться прошлым в одиночестве своего дома. Побыть еще немного там, где была пусть недолго, но счастлива с любимым.

- Разве ты не слышала? – утруждает себя пояснением мой жених. – Ты теперь моя ответственность. А я привык контролировать то, за что отвечаю. Поэтому вы с ребенком переезжаете ко мне сегодня. Какой смысл тянуть? Наша свадьба состоится через неделю. Я так решил. Ты ничего не изменишь, прячась от этого факта. Так что прекрати раздражать меня. Просто делай, как тебе говорят.

Молчи. Терпи. Соглашайся. У этого мужчины неандертальские представления о роли и правах женщины.

До операции Ромы еще месяц. И я не имею права совершать ошибок. Здоровье моего сына – это главное. Все остальное придется решать потом.

Потом я придумаю, как выкрутиться из этого ужасного брака.

Потом я найду способ отделаться от контроля Осиповых.

Я буду сильной ради своего ребенка. Илья меня не сломает.

В дверь стучат. После разрешения в комнату заглядывает домработница с чашкой чая в руках.

- Евгения Игоревна велела принести вам чаю, - обращается ко мне женщина.

- Унеси, - коротко велит Илья. Он говорит так, словно командует солдатами. – Никакого чая в этом доме. Мы уезжаем.

Поджимаю губы. Чтобы молока было достаточно, нужно много пить. Мне даже это теперь не позволено?

Но спорить уже нет сил. Я собираю сумку с вещами ребенка и спускаюсь вслед за Ильей вниз. Часть гостей уже разошлись. Прислуга снует туда-сюда, убирая со столов. Помолвка проходила в доме Олега Платоновича. Мы с Ильей здесь тоже просто гости.

Хозяина с хозяйкой нигде не видно. А вот Юра решает сказать нам на прощание пару ласковых слов:

- Решил доносить за младшими братьями, да Илья? – судя по качающейся походке и заплетающемуся языку, мой несостоявшийся жених сильно пьян. – Ну что поделать? Ради доли Коли можно и попользованную им жену потерпеть, верно?

Я знала, что Юра не очень порядочный человек. Но его злые и мерзкие слова все равно удивляют. Неужели мысли человека могут быть настолько черными?

Не успеваю ничего понять. Едва Юра договаривает свой бред, как стоящий передо мной Илья резко и легко дергается. Раз, и все.

Я вижу гадкую ухмылку Юры, а в следующую секунду он уже лежит на полу в отключке. Илья вырубил его одним ударом.

- Пошли, - бросает мне жених.

Никаких эмоций. Илья просто продолжает идти, будто бы ничего не произошло.

Прижимаю к себе Ромку и спешу не отстать от мужчины. Дикость какая.

Слышу за спиной обеспокоенные возгласы. К Юре спешат на помощь. Кто-то громко просит вызвать врача.

На улице Илья открывает передо мной заднюю дверь большого черного внедорожника.

- Нужно забрать нашу няню Оксану, - в этой суматохе я совсем забыла об этом.

- Садись, - с нажимом произносит Илья. – Няня давно ждет нашего отъезда в машине сопровождения.

Залезаю в салон, прикусив язык. Машина сопровождения? Илья явно по-другому относится к вопросам безопасности. Мы с Колей никогда таким не заморачивались.

Илья обходит машину и садится рядом со мной.

Мне тут же становится тесно. Тело воспринимает навязанного жениха как опасность. Реагирует на него напряжением. Тем более, что огромный мужчина занимает собой почти все место. Мне едва удается сидеть так, чтобы не прикасаться к нему.

5

- Раздевайся! – Илья смотрит на меня с плохо скрываемой яростью.

Торжество окончено. Гости разъехались час назад.

Я выдержала неуместные поздравления, отыграла свою роль и сбежала наверх.

Но дойти до комнаты, где меня ждут няня с сыном, я не успела.

Илья преградил мне дорогу.

Я буквально врезалась в его каменную грудь, не успев остановиться. Будто в бетонную стену влетела.

Мужские пальцы больно сжались на моей руке повыше локтя, и муж, не говоря ни слова, потащил меня за собой. Затолкал в какую-то комнату, зашел сам и закрыл за собой дверь.

Я замерла в ужасе, когда поняла, что это спальня Ильи.

Мрачная берлога. Здесь все темное: дерево, из которого сделана мебель, стены, портьеры. Даже белье на огромной кровати.

Я в своем траурном платье смотрюсь здесь более, чем уместно.

- Снимай с себя эту тряпку, - рычит Илья, теряя терпение.

Вижу, как дергаются мышцы на его скулах. Обманчивая сдержанность. Сделай я один неверный шаг, и хищник бросится в атаку, чтобы разорвать меня на части.

Страх разливается по груди горячим огнем. Делает ноги и руки ватными.

- Но… - мой голос срывается. – Нет, Илья, наш брак – это сделка. Я не…

- Молчи, - холодно обрывает он мой жалкий лепет. – Я не спрашивал твоего мнения.

Безжалостный взгляд мужа не сулит никакого снисхождения.

- Нет-нет-нет, - я отчаянно трясу головой, отступая назад. – Илья, это безумие. Не станешь же ты принуждать меня!

Обнимаю себя руками, чтобы скрыть дрожь. Свидетельство моей слабости.

Илья огромный. Он может сломать меня, если захочет, без особых усилий. Взять без моего согласия. Я не смогу дать отпор.

Боже, да он такой чудовищно большой и грубый, что я уверена – с ним и по доброй воле будет больно.

Он что, собирается меня сейчас изнасиловать?

Паника сжимает горло так, что я не могу сделать вдох.

Илья смотрит на меня с угрозой. Его бесит мое сопротивление, я вижу это по разгорающемуся в глазах мужа маниакальному огню.

Он делает шаг, сокращая между нами расстояние, и я не выдерживаю. Страх ломает меня, заставляя умолять.

- Пожалуйста, Илья, не нужно… мне ведь еще даже нельзя… после родов прошло всего три недели… я не могу…

Ненавижу свой жалкий тон. И ненавижу этого мужчину за то, что заставляет меня быть такой.

- Хватит, - во взгляде мужа нет ни намека на жалость. – Снимай с себя это платье, Лера!

Илья подходит еще ближе, заставляя меня снова отступить. Но за мной стена. Убегать некуда.

Сжимаю дрожащими пальцами ворот на груди и отчаянно трясу головой. Губы дрожат, а на глазах выступают слезы.

Я не могу этого сделать. Я не хочу его. Не хочу быть его женой. Даже мысль о близости с этим мужчиной вызывает неконтролируемую панику. Потому что это будет не акт любви, а акт ненависти.

Дергаюсь в панике, когда мужская ладонь резко обхватывает мое горло. Нет, не душит, просто удерживает на месте, демонстрируя власть мужчины надо мной.

Второй рукой Илья поддевает мой подбородок, заставляя смотреть в свои холодные глаза.

Всхлипываю, уже не пытаясь скрыть ужаса.

- Сними сама! – требует Осипов. – Или я порву. Когда вытряхиваешь женщину из платья, можно случайно вывихнуть ей руку.

Что за чудовище?!

Внутри меня клокочет ненависть к этому монстру в облике человека. Монстру, перед которым я беспомощна в данную минуту.

Пальцы на моем горле разжимаются, и Илья делает шаг назад.

- Я жду, Лера. Три, два…

Судорожно хватаюсь за язычок молнии на спине. Дергаю застежку вниз.

Прямо вижу, как напряженное тело мужчины чуть расслабляется. В темных глазах мелькает удовлетворение.

Мои пальцы дрожат и плохо слушаются. Я дергаю слишком резко и неаккуратно. Ноготь застревает в зубчиках и ломается, а замок заедает. Шиплю от боли.

Чувствую, как по спине бегут волной мурашки страха.

Сейчас Илья устанет ждать и воплотит в жизнь свою угрозу… а потом…

Лицо мужчины расплывается из-за слез, застилающих мне глаза.

- Повернись.

Подчиняюсь, прикусив губу, чтобы не заскулить от ужаса, когда чувствую на своей шее сзади прикосновения его рук.

Стоять к Илье спиной трудно физически. Инстинкты вопят о том, что я в опасности, и волоски на спине встают дыбом.

Опускаю взгляд на пострадавший палец. Ноготь сломался под корень, с мясом. По ладони течет тонкая струйка алой крови, и несколько капель упали на ковер Ильи.

Больно. Но, как ни странно, я даже рада этим ощущением. Они отвлекают от страха, позволяют не соскользнуть в истерику.

6

Стою, зажмурившись. Обнимаю себя руками.

Сердце в груди отчаянно колотится.

- Роды не испортили твоей фигуры, - слышу голос Ильи ближе, чем ожидала, и дергаюсь всем телом. – У тебя по-прежнему идеальное тело. Это хорошо.

Ничего не отвечаю. Нервы накручены до предела.

- Моя охуенно красивая, но глупенькая жена показывает свои зубки, - в хриплом голосе Ильи усмешка. – Ты опозорила меня перед всеми, надев эту мерзкую тряпку….

Обмираю от ужаса, когда мужские пальцы хватают меня за подбородок и дергают вверх, заставляя поднять лицо.

Чувствую, что могу банально упасть от страха в обморок.

- Смотри на меня! – приказывает Илья.

Разлепляю веки, встречаясь с мужем взглядом. Коленки дрожат от того, как он смотрит. Будто решает на сколько частей меня следует разрезать.

- Не делай так больше, - спокойно приказывает Илья.

А затем разжимает хватку и снова отходит на пару шагов назад.

- Иди к себе, - отпускает он.

Моргаю растерянно, не веря своему счастью. Всё? Моя пытка окончена?

Но уговаривать меня не нужно. Быстро приседаю, подхватывая платье.

- Оставь это здесь, - останавливает меня Илья.

- Что? – оглядываюсь на него, надеясь, что мне послышалось.

- Ты слышала, Лера. Ты надела эту дрянь, чтобы побесить меня. Я с тебя ее снял. Тряпка остается здесь, ты свободна.

Щеки опаляет жаром стыда. Он предлагает мне идти в таком виде по коридору? Скорее всего я никого не встречу, но в комнате ждет няня. Зачем шокировать ее таким видом?

- Илья… - хочу воззвать к его благоразумию, но замолкаю под взглядом, загорающимся лютой яростью.

- Хватит. Спорить. Я вижу на твоей заднице траурно-черные стринги. Может, мне и их заставить тебя снять, чтобы наконец дошло?

Меня бросает в жар с ног до головы.

Сглатываю ком в горле, пытаясь взять себя в руки.

Ладно, хорошо. Я определенно смогу.

Выпрямляюсь и перешагиваю через лежащее на полу платье. Ткань цепляется за каблук, так что приходится тряхнуть ногой несколько раз, освобождаясь от пут.

Бросаю на мужа взгляд, прежде чем сбежать. А он, оказывается, успел отвернуться от меня к окну.

Ну и славно. Ничего больше не говоря, ухожу. Стараюсь все-таки не бежать. И подбородок задираю повыше.

Он хотел унизить меня? Но такое обращение – это не мой позор, а его.

На мое счастье в коридоре действительно никого не оказывается, и я благополучно прячусь в своей комнате. Тут мне снова везет – няня моет Рому в ванной в это время. Так что я успеваю быстро выудить из шкафа и надеть на себя другое платье.

Выдыхаю напряжение.

А руки продолжают трястись. Будто Илья все еще стоит надо мной, требуя раздеться.

До операции Ромы осталось три недели. Бесконечно долго, учитывая, как она важна, и как долго я ее жду.

А еще… бесконечно мало. Ведь нет никаких гарантий. Я могу потерять своего ребенка. Это вполне реально, учитывая сложность операции и состояние сына. Наткнувшись на отказ свекра, я пыталась организовать операцию в другой стране, где есть хирург с подходящей квалификацией. Но мнение врачей однозначно. Перелет- слишком большой риск для Ромы. Любое путешествие слишком большой риск…

У всего есть своя цена. У моей покорности тоже. Я смогу. Я выдержу нападки Ильи. А потом, когда жизни моего сына не будет угрожать опасность, я расторгну этот нелепый брак.

Да, в таком случае по брачному договору я лишусь денег, оставшихся от покойного мужа, а Рома – возможности управлять своей долей наследства до совершеннолетия. Распоряжаться всем этим будет Илья.

Но я уверена, что так будет лучше для нас с сыном. Я хочу растить его в любви, а не под гнетом психованного тирана.

День был бесконечно долгим, и я прошу няню посидеть с сыном еще пару минут, пока я принимаю душ.

Мне просто необходимо смыть с себя запах Ильи. Тру мочалкой шею гораздо дольше, чем нужно. Хочу стереть следы его лап со своей кожи.

Но, заглянув после душа в зеркало, только расстраиваюсь. У меня всегда была тонкая кожа, на которой синяки выступают буквально от любого неосторожного прикосновения.

Вот и сейчас на моей шее проступают красные следы от пальцев мужа. К утру они будут синие. А сверху этого великолепия я еще все расцарапала мочалкой…

Поднимаю воротник махрового халата повыше, чтобы няня не увидела следов моего общения с мужем.

Оксана переодевает Рому на пеленальном столике. Иду к ним. Хочу доделать все сама, и отпустить девушку спать.

Но как раз в тот момент, когда я наклоняюсь, чтобы заглянуть няне через плечо, она резко выпрямляется и оборачивается с сыном на руках. И… залепляет мне плечом прямо в глаз.

- О Боже, Валерия Михайловна, простите пожалуйста! – причитает Оксана с расширившимися от ужаса глазами.

7

- Это не то… - хочу объяснить собравшимся, что Илья не имеет отношения к синяку на моем лице.

- Иди к себе, - обрывает меня муж.

Хмурюсь. Он решил, что может запереть меня в комнате?

- Нет, - возражает Олег Платонович. – Пусть Валерия спустится к нам. Я хочу поговорить с ней наедине.

- Я не разрешаю, - Илья тоже хмурится. Смотрит на отца с вызовом. – Ты не будешь говорить с моей женой без моего присутствия.

Похоже, они оба забыли, что я взрослый человек с такими же, как у них, правами.

Спускаюсь в гостиную, игнорируя злой взгляд мужа.

- Доброе утро, - выдаю искусственную улыбку и тут же кривлюсь от боли в ушибленной скуле.

- А ты еще спрашивал, дорогой, зачем нам ехать сюда с самого утра? – Евгения Игоревна искусно изображает озабоченность. – Посмотри, что он сделал с бедной девочкой! Еще не поздно все переиграть. Разведи их, Олег, ты же можешь. Лерочка, ты ведь все еще хочешь замуж за Юру, а не за Илью?

Бросаю на Илью неуверенный взгляд - в глазах мужа предупреждение.

Затем смотрю на Юру. Тот нагло подмигивает мне здоровым глазом. Второй вчера на самом деле подбил ему Илья.

Этот самовлюбленный тип не станет заставлять меня снимать платье только для того, чтобы унизить. Возможно, с ним моя жизнь будет несколько проще. Но… я прекрасно помню те слова, что он сказал нам вчера на прощание.

Перехватываю сына поудобнее и делаю шаг к Илье.

Один маленький шаг размером с судьбу.

Лицо Евгении Игоревны перекашивает от плохо скрываемого гнева. А Юра фыркает. Он совсем не разочарован.

В глазах Ильи мелькает удивление, но он быстро прячет его за нечитаемым взглядом.

- Откуда на твоем лице синяк, Валерия? – спрашивает Олег Платонович.

Опускаю взгляд на малыша в моих руках.

- Это просто случайность, - произношу, и сама понимаю, насколько мои слова не похожи на правду.

- Хорошо, - кивает свекр. – Видишь, Женечка, все в порядке, поехали. У меня дела.

Олег Платонович со своей семьей уезжает, и я пытаюсь сбежать на кухню, чтобы добыть наконец еду.

В животе урчит.

Илья идет за мной. Не окликает и не останавливает. Просто я слышу за спиной его тяжелые шаги. Это нервирует.

На кухне для меня уже готов омлет с овощами. Искренне благодарю. Приятно, что повар запомнил, какие блюда я люблю есть на завтрак.

Сажусь за стол. Одной рукой держу сына. Другой – беру вилку.

- Где няня? – спрашивает Илья, усаживаясь за стол напротив меня.

- Она спуститься через полчаса. Еще рано.

Мне в его присутствии кусок в горло не лезет. Приходится есть через силу.

Смотрю в свою тарелку. Куда угодно, только не на мужчину.

- Ты ее расхолаживаешь. Так она сядет тебе на шею.

С трудом проглатываю очередной кусок и запиваю его чаем.

Рома возится у меня на руках, мешая донести вилку до рта.

- А ты не думал, что человеческое отношение не обязательно приводит к тому, что кто-то садится кому-то на шею?

- Думал. Всегда приводит.

Ножки стула скрипят по кафелю, когда Илья отодвигает его и встает на ноги.

Замираю с вилкой в руках, потому что мужчина подходит ко мне. Слишком близко, чтобы я оставалась спокойной.

После вчерашнего жду от него нападения. Чего угодно. И по спине бегут адреналиновые мурашки.

- Дай мне ребенка, - низкий голос над моей головой.

Крепче вцепляюсь в Рому и трясу головой. Только не это! Не отдам своего малыша в лапы этого чудовища!

- Я подержу его, пока ты ешь.

Запрокидываю голову, чтобы взглянуть в лицо мужчине. Он это серьезно?

Илья хмурится. Взгляд колючий и сосредоточенный.

- Не уверенна… - качаю головой.

- Зато я уверен. Не бойся, я его не съем.

Инстинкты кричат о том, что как раз-таки съест. Настолько я не доверяю Илье.

Но здравый смысл велит быть благоразумной. Илья мой муж, хоть и временно. Рома – его племянник. Уж ребенку-то Илья зла не желает. Я почти в этом уверенна.

К тому же, скорее всего сын заплачет сразу же, как окажется на руках у незнакомого человека. И тогда я заберу его обратно.

Сглатываю ком в горле и поднимаюсь на ноги.

Отрываю от себя теплого малыша через силу. Вкладываю в руки Ильи. Аккуратно показываю, как нужно правильно поддерживать головку.

Медлю лишнюю секунду, все еще сомневаясь, а потом все-таки отпускаю свои руки.

Рома смотрится просто крошечным в медвежьих лапах Ильи. Странная картина. Огромный мужчина застыл с крохотным ребенком на руках. Держит его бережно. Смотрит, как на восьмое чудо света.

8. Полтора года назад

- Да брось, Марин, не может быть всё так плохо, - утешаю я девушку, перекрикивая музыку.

Сегодня девичник перед моей свадьбой.

Подружки устроили мне сюрприз и привезли в то место, где я познакомилась с Колей.

Так уж вышло, что свою судьбу я встретила в клубе. Вот уж не думала, что так сложится. Я в такие места никогда не ходила. Это не по мне. Но жизнь любит подкидывать шутки.

Год назад я потеряла ключи от квартиры, которую снимала вместе с подругой из института. Чтобы попасть домой, пришлось ехать к подруге за ее экземпляром. И вот она-то как раз в то самое время и тусовалось в этом самом клубе.

Я забежала на секундочку. До сих пор удивляюсь, как меня пропустила охрана – ведь одета я была совсем не для такого места: джинсы с водолазкой и теплая куртка сверху.

Вот в таком виде я и столкнулась в коридоре с Колей. Его затащили сюда коллеги, отмечать успешную сделку.

Так два человека, никогда не бывающих в клубах, встретили друг друга именно в таком месте.

Вообще-то я думала, что мы едем на девичник в спа. Так мне сказали коварные заговорщицы. А оказалось, что для нашей компании они забронировали пару столиков в том самом клубе. К столикам прилагалась целая очередь бокалов с разноцветными, как детские фломастеры, алкогольными коктейлями и почти голый усталый от жизни стриптизер.

Я чувствовала себя неловко и даже немного виновато перед Мариной – женой брата Коли. Девушка была на восьмом месяце беременности и согласилась на поездку в спа, а не в подобное шумное место.

Я оставила поглощенных весельем подруг и отошла с Мариной в сторонку, чтобы извиниться за все это, а она неожиданно разревелась.

Марина в свою очередь стала просить прощение за то, что портит мне праздник своими слезами. Я отмахнулась и предложила рассказать о том, что ее так расстроило.

Не мой же провальный девичник, надеюсь.

- Илья хочет меня бросить, - со слезами на глазах призналась Марина.

- Подожди, ты же сказала, что он собрался вернуться на службу в армию?

- Да, он бросит меня ради армии! Как он может? Муж не должен оставлять беременную жену, но ему плевать… понимаешь? Ему на меня плевать!

- Ну с чего ты взяла? – участливо спрашиваю я.

А сама понимаю, что Илье запросто может быть плевать на Марину. Я видела брата Коли всего пару раз, и он мне совершенно не понравился. Холодный, пугающий человек. Не понятно, что у него на уме.

- Хочешь, мы ему позвоним и попросим тебя забрать? - предлагаю я. – Вы поговорите и, я уверена, сможете найти общий язык.

- Нет-нет, - качает головой Марина. – Не нужно, он будет злиться… он не хотел, чтобы я ехала, потому что… он считает…

Марина не знает, как подобрать слова.

- Я ему не нравлюсь, - подсказываю я девушке.

Моя собеседница краснеет, подтверждая мое предположение.

Да, я успела заметить раздражение, с которым на меня смотрел брат Коли. Илья не перекинулся со мной даже парой слов, но какие-то свои выводы, видимо, успел сделать.

- Он… ошибается на твой счет, - Марина мне грустно улыбается. – Он почему-то вбил себе в голову, что раз вы с Ильей познакомились в клубе, то ты какая-нибудь прожигательница жизни легкого поведения… и его не переубедить, если Илья что-то решил, то объяснять бесполезно… И если он узнает, что мы в клубе, он запретит мне с тобой видеться!

Гляжу на девушку озадаченно, потому что не знаю, как еще ее успокоить. Однажды у нас уже был похожий разговор, когда она приезжала к нам с Колей в гости. Тогда Марина тоже жаловалась на отстраненность мужа. И утешающие аргументы у меня закончились…

- Всё! – Марина вздыхает, вытирая с щек слезы. – Я уже успокоилась. Сегодня твой праздник, не нужно сидеть со мной в сторонке.

Бросаю взгляд на девчонок, танцующих с коктейлями в руках. Я вижу, как сидящие за столиками мужчины бросают на подруг заинтересованные взгляды.

- Знаешь, мне тут с тобой в сторонке больше нравится, - улыбаюсь я жене Ильи.

- Но это ведь твой девичник! – возражает Марина.

Пожимаю плечами.

- Кажется, мои подружки уже про меня забыли.

Несколько молодых, лихого вида парней зажали девчонок на танцполе. Покачиваются с ними в такт музыке, прижимаясь все теснее и теснее.

- Давай попрошу сделать для нас безалкогольные коктейли, - предлагаю я. – Может, они поднимут нам настроение.

Марина кивает, и я иду к бару, чтобы сделать заказ.

- Два безалкогольных мохито для вас, - официант двигает ко мне готовые коктейли.

- Эй, крошка, давай потанцуем!

Меня резко хватают чьи-то лапы, разворачивая к себе.

В стельку пьяный парень прижимается ко мне, покачивая бедрами под музыку.

- Да пусти, ты! – я вырываюсь, для верности врезав нахалу коленом.

Наверно, я промахнулась. Или парень настолько пьян, что ему пофиг.

9

Свидетельство о рождении. Выписка из медицинской карты. Направление. Анализы…

Свидетельство о рождении, выписка из медицинской карты…

Перекладываю стопку с документами снова и снова.

Руки дрожат.

Кидаю дерганный взгляд на сына, спящего в кроватке рядом.

Пытаюсь заставить себя не замирать. Продолжать действовать, несмотря на парализующий страх, от которого меня тошнит все утро.

Через полчаса мы должны будем сесть в машину, которая отвезет нас с сыном в госпиталь. Там Рому ждет операция на сердце.

Я точно ничего не забыла?

Свидетельство о рождении…

Прячу лицо в ладонях. Я должна быть сильной. Должна верить в то, что все будет хорошо.

Еще раз проверяю сумку с вещами. Еще раз перекладываю документы. Мне нужно занять чем-то руки. Я не могу просто сидеть.

Дверь в комнату открывается. Я оборачиваюсь, ожидая увидеть няню, но это не она.

- Спускайтесь, - отдает распоряжение Илья.

Он всегда говорит так, словно командует солдатами. Коротко и сухо.

Я настолько взвинчена, что неожиданное появление нелюбимого мужа не способно напугать меня сильнее.

- Почему ты здесь? – слышу со стороны, как неприятно высоко звучит мой голос.

Илья редко бывает дома. За эти недели я почти не видела его.

- Пора, Лера.

Муж забирает сумку с вещами и исчезает за дверью. Ответом на мои вопросы он себя не утруждает.

Аккуратно беру спящего сына на руки и спускаюсь с ним вниз. Каждый шаг мне дается с трудом, будто к обоим ногам привязано по мешку с картошкой.

Илья кладет нашу сумку в багажник и придерживает для меня дверь. Сажусь в машину. Дверь с другой стороны открывается и, к моему удивлению, муж тоже садится в салон.

- Ты тоже едешь? – спрашиваю растерянно.

- Да.

Илья отворачивается от меня к окну и замолкает.

Его присутствие раздражает. Зачем он делает это? Как будто без него мне мало волнений?

Подъезжаем к больнице, и меня начинает крыть.

Едва держу себя в руках, чтобы не сорваться и не сбежать отсюда вместе с сыном. Это так несправедливо. Он слишком маленький. Он же только родился. Почему он должен проходить через это?

Заставляю себя двигаться.

Илья выходит из машины и открывает нам дверь.

Почему-то каждое его движение злит меня все сильнее. Кажется, что муж задумал что-то нехорошее.

В приемном покое нас встречает улыбчивый персонал. У них все хорошо. Просто обычный рабочий день. Ловлю себя на мысли, что хочу наорать на них, чтобы перестали улыбаться.

Даже не пытаюсь анализировать свое состояние. Сейчас это неважно.

В нашей палате есть большое кресло. Я сажусь туда с сыном на руках. Глажу крохотную головку. Меня раздражает, что мои пальцы дрожат. Я хочу быть сильной. Хочу сейчас быть со своим малышом настолько нежной, насколько это возможно.

Пытаюсь спеть колыбельную, но выходит настолько паршиво, что я замолкаю. До боли прикусываю губу.

У входа в палату стоит охрана Ильи. Они мешают медицинскому персоналу. Задерживают их на входе, проверяя бейджики и карманы.

- Зачем это? – спрашиваю, не скрывая злости.

Илья не удостаивает меня ответом. Просто игнорирует.

Он молча стоит у окна, наблюдая за всем, что происходит. Несколько раз Рому осматривает врач. Берут кровь. Заполняют бумаги.

Заходит врач и просит раздеть ребенка.

Неужели пора? Нет, еще не пора.

Вытаскиваю ручки и ножки сына из бодика со смешными слонятами. Беру на руки, чтобы не замерз. Ему уже вкололи что-то, когда доктор приходил в прошлый раз. Это еще не наркоз, но явно что-то седативное.

Рядом стоит каталка, на которую я должна положить своего малыша. Медсестра держит в руках синие байковое одеялко. Она укроет им Рому.

Врач протягивает руки, устав ждать, когда я отпущу сына.

Отступаю назад. Еще не пора. Нет.

Страх не дает мне сделать то, что от меня ждут.

- Положи ребенка на каталку, - жесткий голос Ильи режет ножом по нервам.

Качаю головой.

- Лера.

Бросаю на мужа затравленный взгляд. Не может же он быть настолько бесчувственным?

Илья смотрит как всегда равнодушно. Никаких эмоций. С таким лицом можно стрелять в людей без капли сожаления.

Муж подходит ближе, оттесняя от меня врача.

- Делай, что должна, - очередная команда.

Не двигаюсь. Кажется, голова совсем не соображает. Я просто чувствую теплого малыша в своих руках, и понимаю, что ни за что не должна выпускать его из рук.

10

Потягиваюсь в кровати, громко зевая. Пальчики ног вылезают из-под одеяла, и тут же мерзнут. Поджимаю их и быстро прячу обратно в тепло.

Наверно, сейчас раннее утро. Сквозь шторы в окно проникает солнечный свет. И один непоседа решил, что пора подкрепиться.

Я переложила Рому к себе в постель еще ночью, когда он просыпался, чтобы поесть. Так потом и заснули. Я оттащила его немного вверх и к стеночке, чтобы не задавить случайно, полюбовалась немного своей крошкой, и тоже провалилась в сладкий сон.

Так что теперь достаточно просто поцеловать пухлую нежную щечку, пристроить малыша поближе, оголить нужную часть тела и состыковать ее с требовательно открытым ротиком.

Смотрю, как сын ест, не отпуская от себя сонную негу. Если повезет, Ромка сейчас заснет еще на часок – другой. Тогда я смогу досмотреть теплый утренний сон. Укутываю нас двоих мягким одеялом поудобнее и снова зеваю.

После операции прошел месяц. И каждый день я по чуть-чуть выдыхаю напряжение. Вначале вообще спать не получалось.

Смотрела на сына всю ночь напролет, не в силах сомкнуть глаза. Не верила, что все обошлось. Всё позади. Все прошло хорошо.

Сейчас стало легче, конечно. Мысль о том, что угрозы для жизни сына больше нет, укладывается в моей голове очень постепенно. Словно нужно время, чтобы переключить режим.

Слышу за спиной скрип и испуганно дергаюсь. У нас с Ромкой тут же происходит расстыковка, грудь выскальзывает из детского ротика, и довольное причмокивание сменяется обиженным криком.

А я оборачиваюсь - хочу убедиться, что мне послышалось.

Вот только мне не послышалось. В кресле рядом с кроватью сидит Илья в халате. Он едва помещается между мягкими подлокотниками, обитыми бархатной тканью. Этот огромный человек не создан для такой мебели и смотрится здесь чужеродно.

Давно он здесь? Как долго смотрит?

Замираю в панике. Не могу понять, что делать. Потребовать уйти? Начать возмущаться?

Плевать ему на мои требования и возмущения. С высокой колокольни.

- Ребенок плачет, разве ты не слышишь? – укоризненно спрашивает Илья.

Поворачиваюсь обратно к сыну, прикусив губу, и возвращаю грудь в его ротик.

С этим надо что-то делать. Илья постоянно нарушает границы. Садится рядом за столом. Приходит в комнату, когда я отдыхаю. Касается без спроса…

- Я хочу уехать с Ромой в свой дом, - произношу, не оборачиваясь на мужа.

Так даже лучше. Давно хотела заговорить об этом, но смотрела на Илью и не могла решиться.

Муж молчит, ничего не отвечает, и я продолжаю:

- Ты получил от этого брака то, что хотел. Колина доля в твоем управлении. И Ромина тоже. Давай не будем мучиться, мозоля друг другу глаза на одной территории.

- Твой дом теперь здесь, - отвечает Илья. Слышу нотки раздражения в его голосе. – И это не все, что я хотел получить от брака, если ты помнишь.

- Но это же безумие… - шепчу, боясь вызвать гнев мужчины. – Детей делают, когда любят…

- У тебя биологии в школе не было? Дети получаются не от любви. Могу показать парочку занимательных фильмом, если по какой-то причине, алгоритм остался для тебя непонятным.

- Прекрати… - шепчу, чтобы не разбудить наевшегося и заснувшего малыша.

- Я дал тебе время, Лера. Был с тобой сдержан. Это больше, чем ты заслуживаешь.

- Дай мне, пожалуйста, еще время… - заставляю себя попросить.

Да, мне нужно больше времени, чтобы сбежать отсюда. Это оказалось не так просто. Всюду охрана и заборы. Одну с Ромой меня никуда не отпускают.

- И нельзя делать ребенка так скоро! – добавляю поспешно. - Должен пройти как минимум год, после предыдущих родов, а лучше три…

Слышу за спиной хриплый смешок.

- Ничего страшно. Пока просто потренируемся. Я даю тебе еще неделю, Лера. Неделю и ни дня больше.

Кресло скрипит, когда Илья встает на ноги.

- Я не хочу тебя, ясно? – шепчу, не сдержавшись. – Я люблю Колю, а за тебя меня выйти заставили!

Муж подходит ближе. Слышу за спиной его тяжелые шаги.

По спине бегут мурашки, заставляющие цепенеть.

- Коля умер, прими этот факт. Ты сказала «да», выходя за меня, и поставила в документах подпись. Неси ответственность за свои решения.

Выдыхаю, когда Илья уходит наконец из комнаты.

Это безумие! Настоящий бред! Нужно найти способ сбежать до того, как ему надоест «проявлять сдержанность».

Все мои мысли заняты теперь бесконечным прокручиванием в голове вариантов. Может, съездить с Ромой в клинику и попробовать уйти там от охраны?

Или отпроситься на прогулку…

Тревога возвращается вместе с бессонницей. Рома давно спит в своей кроватке. А я брожу по комнате туда – сюда.

Из отпущенных мне семи прошел один день. Черт. Их осталось всего шесть, а я не приблизилась к своей цели…

11

- Ты сказал, что нужно нести ответственность за свои действия и решения, верно? – выдавливаю из себя я.

Что-то не нравится мне перспектива ночных разговоров с нетрезвым Ильей. Он и так совсем непредсказуем. Дикий безжалостный зверь, под неубедительной маской цивилизованного человека. Алкоголь же стер с лица мужчины все наносное.

Жесткий взгляд делает черты лица Ильи еще более резкими, чем они есть на самом деле. И смотрит он на меня как-то… откровенно, что ли…

Темнота скрадывает часть оттенков, но мне все равно прекрасно видны его глаза. Это глаза хищника, горящие в темноте. Последнее, что видит жертва перед смертью.

Глаза Ильи горят силой, которой страшно не подчиниться. А еще чем-то порочным. Похотью. Наверно, он все еще думает о девушке, которую только что отпустил.

Кружка с ромашковым чаем дрожит в моих руках. Медленно нащупываю ногой следующую ступеньку за спиной и поднимаюсь по лестнице немного выше.

Илья замечает мой маневр. Суровая линия губ мужчины растягивается в ухмылку. А взгляд останавливается на ногах.

Надеюсь, подол халата прикрывает мои коленки, потому что я не хочу, чтобы он видел, как они дрожат.

- Верно, - низкий неторопливый голос завораживает. – Я сказал, что тебе нужно смириться с тем, что ты моя жена, и начать вести себя соответственно.

Илья ловит мой взгляд, смотрит, не отрываясь, и делает шаг вперед.

Тело обдает жаром, и я судорожно пытаюсь нащупать ногой следующую ступеньку.

- То есть ты всерьез хочешь жить как настоящие муж и жена? По мне, так этот брак был просто способом отобрать у меня контроль над долей Коли.

Я поднимаюсь на пару ступенек вверх, но Илья быстрее. Он преодолевает расстояние между нами. Вырастает возле меня горой. Даже то, что он сейчас стоит на одну ступеньку ниже, не делает его менее внушительным. Даже так он выше.

Вцепляюсь в кружку пальцами изо всех сил.

- Одно другому не мешает, - муж медленно обводит взглядом мое лицо, дрожащие плечи и напряженные пальцы. – Деньги должны умножаться, а не делиться, фирма должна остаться в руках семьи. Ты не семья, если отдельно. Отец просто снова включил тебя в семью.

- Я понимаю… - мой голос дрожит, - возможно, ты переживаешь смерть Марины, и не думаешь сейчас о том, что снова мог бы быть счастлив. Но разве тебе не хотелось бы жениться на женщине, которая будет тебе хотя бы нравиться? Чтобы видеть рядом с собой каждый день кого-то, на кого приятно смотреть?

В глазах мужчины появляется опасный блеск. Этот блеск словно разряд тока заставляет мое сердце биться быстрее. Боюсь пошевелиться, потому что боюсь его спровоцировать.

- Мне очень даже нравится смотреть на тебя… - тон Ильи становится хриплым, - наблюдать, как ты ешь или кормишь сына грудью, или как расширяются твои зрачки от страха, когда я подхожу близко, как сейчас.

Понимаю, что стою с открытым ртом, и поспешно захлопываю его. Это всё так дико.

- А за счастьем бегают наивные дураки, Лера, – добавляет Илья. – Я никогда таким не был, и тебе пора повзрослеть.

- Но… - спорю я упрямо, - а как же любовь? Я не могу быть с тобой, понимаешь? Я все время думаю о Коле. Я понимаю, что его не вернуть, но это ведь неправильно – предавать свои чувства!

Желваки на скулах Ильи напрягаются, а взгляд становится злым.

- Мне не нужна твоя любовь, Лера. Ты всего лишь жена. Не хуже и не лучше любой другой. Сгодишься для того, чтобы родить ребенка. Я не жду от брака слишком многого. Тебя должно быть приятно трахать. И ты должна быть не слишком большой сукой, чтобы не забивать на детей.

У меня от перспективы такого будущего тоскливо сжимается сердце.

- Не понимаю, как ты живешь в таком… И как насчет ответственности с твоей стороны? Разве муж не должен быть так же верен семье, как и жена? Разве не обязан заботиться и защищать? Извини, но у меня больше требований к браку. Я жду от мужа любви и нежности! Ты на это неспособен! Ты бессердечный…Ой!

Илья грубо вырывает из моих рук чашку. Кипяток переливается через край, обжигая мне пальцы.

- Хватит! Пойдем, я провожу тебя до спальни. Сойдет за заботу?

Свободной рукой муж хватает меня и тянет за собой вверх по лестнице.

Приходится почти бежать, рискуя потерять тапки.

Ну зачем я ему наговорила все это? Язык мой – враг мой… Вообще-то я правда так думаю, но… может, не стоило подогревать его злость?

Я ведь наоборот должна притвориться паинькой. Усыпить его бдительность, чтобы иметь возможность сбежать.

Илья размашисто шагает по коридору и останавливается только у дверей в мою комнату.

Я пугаюсь, что сейчас он разбудит Рому, но Илья опускает ручку на удивление бесшумно. Тихо открывает дверь, проходит внутрь, продолжая тащить меня за собой, и аккуратно ставит чашку на столик возле моей кровати.

- Не шуми, а то ребенок проснется, - шепчет Илья.

Удивляюсь его предупреждению. Я вообще-то мастер бесшумного режима, как и любая мать малыша.

А в следующую секунду Илья резко хватает меня за халат и грубо притягивает к себе. Вжимает в свое огромное тело так, что перехватывает дыхание.

12

- Мы хотим съездить погулять в парк, а твоя охрана нас не выпускает, - жалуюсь я Илье.

Рома заснул на первый дневной сон, и няня сейчас возит его в коляске по дорожкам перед домом.

Мой план до банальности прост: улизнуть за забор под любым из предлогов. Но ничего у меня не выходит.

Приходится идти пытать удачу и отпрашиваться у Ильи, который работает в своем кабинете.

Муж сидит за рабочим столом. Вокруг куча бумаг и два включенных монитора. Рукава белой рубашки закатаны до локтей, демонстрируя мощные не по-офисному накаченные руки с темными волосками.

Зачем надевать рубашку, если работаешь дома? Педантство или позерство?

Муж поднимает на меня мрачный взгляд. Он не любит, когда его отвлекают.

- Гуляйте на территории, - сухо отвечает Илья.

- Мы хотели зайти в торговый центр.

- Нет, закажи всё, что тебе нужно, по интернету.

- Мне нужно еще в парикмахерскую и на маникюр.

- Нет, пригласи специалистов на дом. И не забудь сделать им пропуск у охраны. Пусть заранее пришлют фото паспортов.

- Ты не можешь держать меня взаперти! – мой вежливый просительный тон превращается в раздраженную претензию.

Илья откидывается на спинку офисного кресла, в котором сидит, и пожимает плечами.

- Могу, разумеется, - с ухмылкой сообщает он.

- Это просто дикость какая-то…

Злюсь всё сильнее. Должен быть выход из этой тюрьмы! Должен!

- Если у тебя всё, то я должен работать, - муж переводит взгляд обратно на монитор.

Ухожу ни с чем. Хочу громко хлопнуть дверью, но… не решаюсь…

С Ильей я чувствую себя как на минном поле. Одно неверное слово или жест и в нем просыпается монстр, который любит меня унижать.

Я просто обязана что-то придумать!

Пробую еще раз после обеда, когда Илья пьет на террасе кофе. Рома заснул на второй дневной сон, так что у меня есть время попробовать уговорить Илью еще раз.

- Подруга из института написала, что летит по работе через наш город. У нее здесь будет пересадка на пару часов. Она просто не успеет до нас добраться. Хочу выпить с ней чаю в городе и поболтать.

Смотрю на мужа с надеждой. Нервно мну пальцами кружевные оборки на рукавах блузки.

Ну не умею я скрывать свои чувства. Хоть и очень стараюсь.

Илья отставляет на стеклянный столик чашку с дымящимся кофе и окидывает меня нечитаемым взглядом.

Молчит, мучая меня ожиданием.

- Хорошо, можешь съездить, - говорит он наконец.

- Серьезно? – я даже теряюсь, не веря своему счастью.

Неужели всё получилось так легко?

- Конечно, - кивает муж. – Только без Ромы. Он останется здесь.

- Но… - сдуваюсь, как лопнувший шарик. Оказывается, это была еще не победа. – Я не могу оставить Рому. Скорее всего я не успею вернуться, пока он спит. Нужно будет его кормить, понимаешь? Пожалуйста, пусть он тоже поедет.

Я просто паинька. Я смиренно выпрашиваю разрешение.

Правда, внутри меня тошнит от этого.

- Ты можешь сцедить молоко.

- Нет, Рома не берет бутылочку. Он к ней не привык.

Обхватываю себя руками за плечи. Смотрю в пол.

Я просто мастер вранья! Еще немного и не буду уступать никому из семейства Осиповых.

- Ох, Лера-Лера… - слышу смех мужчины и растерянно поднимаю глаза. – Ты такая еще наивная. Это даже забавно.

Хмурюсь. Что не так? Я же все продумала.

- Ты собрала вещи для поездки в город? – спрашивает Илья.

Киваю.

- Да, сумка уже лежит на скамейке у крыльца. Времени мало осталось.

- Отлично, неси сюда. И, если я не прав, то отпущу тебя вместе с сыном.

Краска бросается мне в лицо.

- Там нет ничего интересного! Детские подгузники и сменный слипик на всякий случай…

- Неси, посмотрим.

Прикусываю губу.

К нам подходит девушка, помогающая на кухне, чтобы спросить не нужно ли мужу еще чего-нибудь к кофе.

- Видишь ту сумку? – спрашивает он девушку, указывая на скамейку. – Принеси мне ее, будь добра.

Когда сумка оказывается в руках Ильи, он кладет ее на столик рядом с собой и медленно тянет за язычок молнии, глядя при этом прямо мне в глаза.

- Там… - пытаюсь придумать внятную легенду.

- Как интересно! – Илья вынимает стопку подгузников и кидает ее на стол. – А это для чего, тоже на всякий случай?

Муж поддевает двумя пальцами мой паспорт и вытягивает его из сумки.

Да, я спрятала под подгузники документы. Без них совсем сложно будет.

13

- Сколько там еще дней осталось, пять? – огромная ладонь мужчины ложится на обнаженную кожу бедра.

Скользит вверх, упираясь в резинку трусиков.

- Ш-ш-шесть… - пищу в ответ, заикаясь.

Вцепляюсь руками в запястье Ильи и тяну, пытаясь оттащить наглую лапу подальше от своих трусов.

Разумеется, бесполезно.

- Не понимаю, зачем ты оттягиваешь, - вторая рука сильнее прижимает меня за талию к телу мужчины.

И снова мне в задницу толкается огромный каменный стояк.

- Нет-нет, не… - слова срываются в испуганный вскрик, когда ладонь мужчины нагло ныряет под ткань трусиков. Без предупреждения и подготовки раздвигает там складочки.

Охаю, задыхаясь, потому что уже в следующую секунду чувствую в себе его палец.

Это резкое движение причиняет дискомфорт, а ситуация в целом вызывает панику. Нелогичный, неподдающийся контролю страх.

На глазах выступают слезы.

Илья толкает в меня палец до самого упора. Я чувствую его там своими стеночками. Это так дико. Сидеть практически у всех на виду, насаженной на его палец.

- Ты сухая, - раздраженно замечает муж.

- Отпусти, пожалуйста, - тихо прошу я. – Я же сказала, что не хочу. И на нас ведь люди смотрят! Нельзя так себя вести…

Хриплый смешок рядом с ухом.

- Они все отвернулись, уверяю тебя.

Палец Ильи скользит, выходя из меня. Затем муж аккуратно поправляет ткань трусиков, чтобы они сидели ровно и опускает подол юбки вниз.

Порываюсь встать с его колен, но рука, обхватывающая мою талию, сжимается крепче.

- Будем пить кофе, - ставит меня перед фактом муж.

- Я не пью кофе, пока кормлю грудью.

- Тогда чай.

Илья поднимает вверх руку и машет, подзывая прислугу.

К нам тут же подходит та девушка, что принесла Илье мою сумку. Муж просит ее принести для меня чашку чая, а я краснею еще сильнее.

Что он там говорил: все отвернулись? Ну конечно…

Через минуту девушка возвращается с чаем, ставит на столик чашку и тут же уходит.

Я опускаю глаза. Мне стыдно, что кто-то видит меня, сидящей на коленях Ильи. Это ведь слишком интимно. Зачем он так делает?

Муж берет со стола чашку чая и подносит к моему рту. Подвисаю растерянно. Он что, решил сам меня поить?

Теплый фарфоровый край касается моей губы.

- Пей.

Размыкаю губы и отпиваю немного.

- Молодец, - Илья ставит чашку обратно на стол.

Берет свой кофе и тоже делает глоток. Снова берет чашку с чаем и подносит к моему лицу.

- Я ведь могу сама, - тяну руки к чашке.

- Не можешь, - рука с моей талии поднимается и легонько бьет меня по протянутым пальцам.

Делаю еще один глоток с рук Ильи.

Это выносит мне мозг. Что за игры? Я совсем не понимаю.

Мы ведь терпеть друг друга не можем. Я знаю, как муж ко мне относится.

Могу частично понять его больную логику, по которой он хочет, чтобы я родила ему ребенка. Но устраивать чаепитие у него на коленях - это же совсем какой-то абсурд.

Все это слишком интимно. Сидеть на нем, все еще ощущая в себе его пальцы. Пить из его рук. Будто между нами правда есть какая-то близость.

- Расслабься, - звучит, как приказ.

Интересно, он понимает, что приказы напрягают, а не расслабляют? Да и как расслабится, когда тебе в задницу упирается огромная кочерга?

К моим губам снова подносят чашку, и я делаю еще один глоток.

- Хорошая девочка, - слышу над своей макушкой хриплую усмешку.

Не знаю, что такого в тоне, которым мужчина это сказал, но я опять краснею.

- Пожалуй, оставлю пока кое-что у себя, - Илья вытаскивает из стопки документов на столе мой паспорт и свидетельство о рождении Ромы и откладывает их в сторону.

Остальную стопку пододвигает ближе ко мне.

- Брак с тобой больше похож на рабство, чем на союз двух взрослых равноправных людей, - не выдерживаю я.

Рука мужчины снова притягивает меня к бедрам мужчины, плотнее прижимая к стояку.

- Если будешь говорить со мной о равноправии, то эта штука очень быстро окажется у тебя во рту.

Илья опять подносит к моим губам чашку, и я делаю еще один глоток.

- Вот так, умница. Не надо говорить со мной о всяких глупостях.

Он не отпускает меня до тех пор, пока обе наших чашки не пустеют.

- Я зайду пожелать тебе спокойной ночи, - бросает муж мне вдогонку, когда я убегаю в дом с оставшимися документами в обнимку.

До вечера не могу прийти в себя. Вожусь с сыном, а мыслями постоянно возвращаюсь на террасу.

14

Ощущаю сквозь сон чьи-то прикосновения к лицу.

- Коля, дай поспать, - едва шевелю губами.

Муж любит будить меня по ночам, если пришел поздно. Иногда я охотно отвечаю на ласки, но сегодня устала.

Не хочу просыпаться.

- Спи… - едва уловимый шепот рядом. – Рома проснулся и хочет есть… давай помогу…

С моего плеча стягивают лямку сорочки. Затем ткань на груди отодвигают в сторону. Теплые пальцы задевают кожу.

- Повернись на бок.

Зеваю, поворачиваясь.

Немного разлепляю веки, чтобы увидеть, как сын хватает ртом сосок, а затем проваливаюсь обратно в дрему.

- Почему ты еще не в постели? – сонно ворчу на Колю. – Ложись уже. Тебе же утром в офис ехать…

- Я… потом… - шепот отдаляется. – Спи…

***

Оставляю Рому с няней и спускаюсь на завтрак.

Задумчиво вожу ложкой в тарелке с овсянкой. Никак не могу вспомнить, что за приятный сон снился мне сегодня ночью.

А вспомнить хочется, ведь приятного в последнее время в моей жизни не так уж и много.

Чуть не давлюсь кашей, когда ко мне за столом присоединяется Илья.

Обычно, когда я встаю, он либо уже уехал из дома, либо закрылся в рабочем кабинете.

- Доброе утро, - говорит муж, прежде чем приступить к своей еде.

Поднимаю на него растерянный взгляд. Как-то не вяжутся вежливые слова с холодным тоном, которыми они были сказаны.

Может, Илья просто не умеет говорить по-другому?

- Доброе утро… - отзываюсь с опозданием.

И он снова садится слишком близко. Почти вплотную ко мне.

Больше никто из нас ничего не говорит, и за столом повисает напряженное молчание.

Откусываю кусочек от булочки с клубничным джемом и запиваю чаем. Капля джема падает на блюдце, и я, наплевав на манеры, поддеваю ее кончиком пальца. А палец тут же облизываю.

Люблю клубничный джем.

- Вкусно? – спрашивает Илья.

Он, как обычно, внимательно за всем наблюдает.

Смущаюсь. Ну да, я веду себя некультурно. Просто устала ходить по струнке в его присутствии.

- Очень, - двигаю мисочку с джемом ближе к Илье. – Попробуй сам.

- Хорошая идея.

Дергаюсь от неожиданности, когда муж хватает меня за руку. Сжимает мою ладонь в своей так крепко, что не стоит даже пытаться вырваться.

Смотрю в полном шоке, как он макает мой палец в клубничный джем, а затем подносит к своему рту.

Дыхание перехватывает, когда Илья с самым невозмутимым видом деловито обсасывает мой палец.

Чувствую, как его язык скользит по коже, слизывая джем.

- Ты права, - спокойно замечает Илья, отпуская мою руку, - действительно вкусно.

Смотрю на свой мокрый палец, потеряв дар речи.

Щеки горят огнем. В голове какой-то гул и ни одной связной мысли.

А Илья как ни в чем не бывало допивает свой кофе и встает из-за стола.

- До вечера, Лера.

- До вечера, - отзываюсь на автомате.

За ужином сижу напряженная. Жду очередной выходки мужа. Но Илья не из тех, кто оправдывает ожидания.

Он просто ест, желает мне спокойной ночи и уходит к себе.

Его поведение невозможно предсказать. В этом доме я постоянно сталкиваюсь не с тем, к чему готовлюсь.

Доедаю свой ужин в одиночестве, пытаясь понять, что мне все-таки делать дальше? Как правильно поступить?

Сбежать из-под надзора Ильи кажется теперь невыполнимой задачей. Как и договориться с ним о чем-то.

Это тупик. Я просто бьюсь головой об стену. Но и смириться тоже не могу.

Экран телефона, лежащего рядом со мной на столе, загорается. Всплывает уведомление о том, что курьер с моим заказом подъехал.

Удивленно тыкаю на сообщение. Сегодня я не ждала никаких доставок.

К сожалению, никакой другой информации в уведомлении нет. Непонятно, что доставили и из какого магазина.

Пока Илья держит меня взаперти, приходится все покупать через интернет. Ребенку постоянно что-то нужно. То подгузники закончатся, то присыпка…

Курьеры приезжают часто и обычно оставляют коробки с заказами на охране. Может, я забыла о чем-то? Или просто срок доставки перенесли?

Собираюсь уже сходить к домику охраны, чтобы забрать свою посылку, когда телефон в моей руке вибрирует. На экране высвечивается входящий вызов с незнакомого номера.

- Добрый вечер, это курьер. Я подъехал, - сообщает сквозь помехи мужской голос. – Где у вас тут въезд? Я стою у забора.

Закатываю глаза.

Забор у Ильи в длину на километры. Поэтому понять где именно заблудился человек сложно.

15

Нет. Это слишком. Я не могу бежать с еще не совсем здоровым грудным ребенком в ночь. Без подготовки и плана.

Я должна думать в первую очередь о Роме. О его безопасности и здоровье.

Так что я заберу свою посылку и повешу ключи обратно.

Жаль, что никак не могу прямо сейчас сделать дубликат. Но, по крайней мере, я нашла слабое звено в этой неприступной крепости. Если повезет, у меня еще будет шанс воспользоваться обнаруженной лазейкой.

Курьер звонит еще раз и требует поторопиться.

Спешу к калитке. Уже стемнело, и даже как-то немного не по себе…

Наверно, стоит позвонить и попросить оставить коробку просто на земле. Не передавать в руки. Я подожду, пока он уйдет, и тогда заберу.

А то мало ли…

Набираю номер, с которого мне звонили, но никто не берет трубку. Да что ж такое? Что я там заказала-то? Вообще не помню.

Оглядываюсь на дом.

В моей комнате горит свет. Там сейчас няня с Ромой. Скоро пора будет кормить сына и укладывать спать. Нужно поторопиться.

Бросаю взгляд на спальню Ильи. Там свет не горит. Наверно, муж в своем кабинете. Да, так и есть - сквозь занавески вижу, что свет в той комнате включен.

Чем ближе я подхожу к забору, тем сильнее мне становится не по себе. Тут как-то совсем глухо. Сейчас пройду еще немного и кусты сирени скроют меня так, что из дома уже никто не увидит.

Может, стоило все-таки позвать кого-то с собой, раз уж бежать я не надумала?

Нет, тогда бы я обнаружила, что знаю о том, как улизнуть через калитку. А мне это не нужно.

Зачем вставлять самой себе палки в колеса?

Подхожу к калитке и, преодолевая нелогичный страх, достаю из кармана заветный ключ.

- А я уж было всерьез поверил, что моя новая женушка невинная овечка… - из-за соседнего куста ко мне выходит очень злой Илья. – Но все вы эгоистичные сучки, верно?

Даже в темноте вижу, что муж в бешенстве. Его огромные кулаки сжаты, а глаза горят огнем гнева, как у хищника, вышедшего на охоту.

Застываю на месте шокировано. Да у меня чуть сердце от испуга не остановилось! Разве можно так пугать, выскакивая из темноты?

- И-и-илья? – шепчу, заикаясь.

- А кого ты ждала? – зло спрашивает муж, подходя ближе.

Он гораздо сильнее и больше, и сейчас почему-то это особенно чувствуется.

- Решила свалить, бросив даже ребенка? – рычит Илья.

Он грубо хватает меня за плечи. Сильные пальцы впиваются в плоть. Скорее всего он даже не осознает, что причиняет боль.

- Я не…

- Ты такая же бессердечная, как и другие, верно? Бросила сына, ради собственных желаний! Я не отпустил тебя с ним, и ты решила сбежать одна… Вот только тебе не повезло. Твой побег провалился. Хорошо, что я увидел в окно, как ты воруешь ключи.

Илья встряхивает меня, и я болтаюсь в его руках, как тряпичная кукла.

Обида от несправедливых обвинений и боль от жесткой хватки выводят из себя.

Чувствую, как на глаза выступают слезы.

- Я не пыталась сбежать! И не крала ключи! У Марии просто никого не было, и я их взяла. Это же не преступление. Мне нужно забрать заказ.

- Какой еще заказ? – рычит Илья.

- Н-н-не знаю, курьер позвонил и сказал, что стоит у калитки, а главные ворота найти не может. Вот я и решила сама сходить.

- Ты что совсем идиотка? Или меня за дебила держишь? Какой еще курьер в лесу? Могла бы что-нибудь и более правдоподобное выдумать!

Раскрываю ладонь, в которой зажат ключ от калитки.

- Пойдем посмотрим вместе.

Илья забирает ключ, хватает меня за руку, и тащит за собой к забору.

Отпирает калитку и распахивает ее настежь.

К моему ужасу там за забором никого нет. Страх ползет по позвоночнику дрожью.

- Посмотри, пожалуйста, может он оставил коробку на земле… - почти шепотом прошу я.

Понимаю, что если это не так, то Илья обрушит на меня свой гнев. Я совсем не готова к этому. Что он со мной сделает, если не поверит?

- Там ничего нет, Лера, - чеканит Илья, осмотрев дорожку снаружи. – И быть не могло, так ведь? Ты очень плохо лжешь.

Муж запирает калитку и прячет ключ к себе в карман.

- Я не лгу тебе! – в отчаянии чуть не стону я. – Прошу, поверь. У меня же есть его телефон и сообщение!

Достаю смартфон и пытаюсь найти сообщение от курьера.

- Очень интересно, - Илья выхватывает из моих рук телефон. – Давай поглядим…

Смотрю, как он проверяет последние сообщения, но с ужасом вижу, что того самого нет. Оно куда-то исчезло! Испарилось, будто его и не было.

- Ничего не понимаю… - шепчу испуганно. – Но я с ним разговаривала!

Илья открывает историю звонков. Там, к счастью, сохранился номер, с которого мне звонили.

16

Смотрю глазами, полными ужаса, на руки мужа. Они замерли на пряжке ремня. Словно Илья хочет растянуть мои мучения. Довести мой страх до предела.

На что я готова ради сына? Да на всё. Если придется, стерплю любые пытки.

Опускаю взгляд на свои колени. Смотреть на мужа дальше просто невыносимо.

- Если я не буду… - мой голос дрожит и срывается в шепот, - если не буду сопротивляться, то ты разрешишь Роме ночевать здесь?

Жду его ответ как очередной приговор. Вот об этом он говорил, когда обещал научить меня уважению и послушанию?

Так можно воспитать в человеке лишь ненависть. Я уже почти ненавижу мужа за то, какой беспомощной и жалкой чувствую себя рядом с ним.

А что дальше? Я превращусь в подобие Евгении Игоревны? Буду покорной и послушной внешне, а внутри буду ненавидеть весь мир и мужа в первую очередь?

Илья смеется. Тихо и хрипло.

От звука его голоса у меня по позвоночнику ползут мурашки.

Жду, что в любую секунду он может наброситься на меня. Тело ужасно напряжено. До судорог в мышцах.

- Ты и так не можешь сопротивляться, - отвергает Илья мою жертву. – Даже забавно… Ношусь с тобой, как с фарфоровой вазой… сам себе удивляюсь…

Вскидываю на мужа удивленный взгляд. Он типа считает, что обходится со мной бережно?! Боже, какой он тогда, если хочет быть грубым?

- Это правда слишком нелогично даже для тебя… пытаться бросить Рому, а теперь изображать тут покорность ради него… поклянись здоровьем своего сына, что не пыталась сбежать.

- Клянусь, - выдавливаю из себя нехотя.

Это правда, но клясться здоровьем своего ребенка кажется мне кощунством.

- Очень плохо, - Илья недовольно качает головой.

Хмурюсь. Он что, мне не верит?

- Если ты не пыталась сбежать, и история про курьера правда… то из этого можно сделать как минимум два вывода.

Вопросительно поднимаю брови.

- Во-первых, ты реально у меня дурочка, если поперлась открывать дверь в мой дом непонятно кому, да еще в одиночестве.

Щеки опаляет жаром стыда и обиды. Неужели, обязательно нужно меня унижать?

- Во-вторых, - продолжает муж, -кто-то пытался заставить тебя открыть калитку. Как думаешь, зачем? Это ведь явно не дружеский визит. Не перехвати я тебя, и нехорошие люди либо похитили бы мою драгоценную женушку, либо получили бы доступ на территорию дома.

- Это ведь мог быть просто заблудившийся курьер, - упрямо спорю я.

- Не мог, - категорично заявляет муж. – Давай ты начнешь уже соображать. Я не могу смотреть за тобой, как за маленьким ребенком.

Прикусываю губу. Не хочу соглашаться с тем, что Илья может быть прав.

- Если ты веришь, что я не пыталась сбежать, можно я пойду в свою комнату?

Смотрю на мужа с надеждой. Вижу, что его злость уже немного утихла. Нужно воспользоваться этим и попытаться улизнуть к себе.

Темные глаза вспыхивают непонятным мне огнем.

- Нет, Лера, я не меняю своих решений. А еще хочу спокойно спать по ночам, не беспокоясь о том, что жена в эту минуту лезет через забор.

-Но… - снова начинаю нервничать.

- Сиди здесь, - приказывает Илья, - не отрывай свою сладкую попку от покрывала, если не хочешь новых проблем.

Кажется, у меня краснеют даже уши, когда Илья бросает на меня откровенный раздевающий взгляд и выходит из комнаты.

Неужели не отпустит? Но он ведь поверил, что я не виновата…

Мы же договорились подождать!

Муж возвращается через минуту с колыбелькой под мышкой.

Кроватка сына небольшая. Удобная люлька на колесиках, чтобы можно было придвигать ее без труда к моей кровати.

Илья тащит ее вообще не напрягаясь. В его огромных ручищах она кажется игрушечной.

Следом за мужем семенит Оксана с Ромой на руках.

Забираю у нее ребенка, наблюдая, как Илья ставит колыбельку возле стены недалеко от постели.

- До завтра вы свободны, - говорит он няне.

Оксана желает нам спокойной ночи и уходит. А я растерянно смотрю на Илью. Гадаю, станет ли он требовать от меня сейчас близости.

Если заставил остаться в своей комнате, то, получается, станет…

Но ведь и Рома уже здесь. А как заниматься сексом рядом с ребенком, даже если он спит? Ведь процесс… шумный…

- Укладывай сына, - командует Илья, - потом ложись сама.

Рома уже готов. Он похныкивает и беспокойно сучит ножками в предвкушении кормежки.

- Вот, держи, - Илья достает из люльки мою ночную сорочку.

Наверно, муж вытащил ее из моей постели, когда забирал детскую кроватку. Вслед за сорочкой на кровать летит чистый подгузник.

Он все предусмотрел. Мне из этой комнаты сегодня не выйти.

17

Чувствую сквозь сон, как Коля прижимается ко мне сзади. Целует в шею, скользя по телу руками.

Он делает так иногда, когда поздно приезжает с работы.

Тело с готовностью откликается. Низ живота скручивает спазмом желания. Между ног тоже все сжимается и теплеет, а дышать становится тяжело.

Откидываюсь назад с тихим стоном. Нежусь в объятиях мужа.

Ласковые сильные руки нетерпеливо сминают грудь. Губы щекотят поцелуями кожу на шее.

Как же хорошо! Я уже буквально дрожу от возбуждения. Не помню, чтобы когда-нибудь так хотела секса. Я с ума сойду, если Коля сейчас не возьмет меня…

- Пожалуйста… - хнычу, умоляя поторопиться.

Мужские пальцы слегка сжимают сосок сквозь ткань сорочки. Грудь тяжелеет. Сладкая мучительная пытка вызывает прилив молока.

Ладонь скользит по моему животу вниз, ныряет под сорочку и прижимается к лобку.

Слегка раздвигаю ножки, чтобы мужу было удобнее добраться до самых укромных мест.

- Да… - хрипло выдыхаю, когда пальцы Коли медленно гладят складочки там.

Начинаю задыхаться. Кажется, еще немного и я кончу, даже не успев почувствовать мужа внутри себя.

- Лер-р-ра… - хриплый низкий шепот за спиной, - какая ты охуенно мокрая…моя малышка готова для меня…

Сон меняется. Теперь за моей спиной Илья. Теперь он мой муж. Жуткий брат Коли прикусывает мочку моего уха, растирая пальцами влагу по моему пульсирующему входу.

Я немного в ужасе от того, что мне все еще ужасно нравится. Меня трясет от возбуждения при мысли, что каменный член Ильи сейчас окажется во мне. Растянет меня там до предела.

Нетерпеливо хнычу, и выгибаюсь так, чтобы прижаться попой к каменному стояку.

Боже, какой безумный сон…

- Лер-р-рочка…

Дымка сна начинает рассеиваться, а ласкающие меня руки никуда не деваются.

Разлепляю веки, сонно моргая.

О Господи Боже, нет-нет-нет! Это же не сон! Не сон! Прямо сейчас меня ласкает Илья. И он мой муж. А Коля… мой Коля умер уже почти год назад.

Задыхаюсь от нахлынувшего горя. Тут же потоком по щекам бегут слезы. Нет-нет-нет… я не могу хотеть Илью! Я не хочу его хотеть!

Муж улавливает смену настроения и останавливается. Пальцы, ласкающие меня там замирают.

Илья хватает меня за плечи и рывком разворачивает к себе, чтобы заглянуть в заплаканные глаза.

- Ты хочешь! – зло рычит он мне в лицо.

Чувствую, как пальцы, с силой сжимающие мои плечи, дрожат от напряжения.

Я не могу этого вынести…

Закрываю лицо руками и рыдаю в голос. Выпускаю горе наружу. Я в шоке. Меня кроет паникой от того, что прикосновения Ильи могут так возбуждать.

Дикое отчаянное желание смешивается с болью. Прямо сейчас что-то во мне ломается. Я хочу близости с другим мужчиной. Не с моим любимым Колей.

Нет-нет-нет… только не Илья… я не смогу этого простить себе.

- Как ты меня достала! – рычит Илья.

Муж откатывается в сторону и встает с постели. Тут же начинаю дрожать от холода.

Рома в кроватке хнычет. Уже утро. Ему пора просыпаться.

Телефон Ильи, лежащий на тумбочке, вибрирует от входящего сообщения.

- Черт! – рычит муж, читая с экрана. – Отец с семейством зачем-то приехал. Как не вовремя…

Илья наскоро надевает одежду.

-Ты с ребенком сидишь здесь, поняла? – спрашивает он. – Нет, лучше я тебя запру от греха подальше…

Смотрю сквозь слезы, как муж уходит, захлопывая дверь. Замок щелкает, проворачиваясь.

Я снова заперта в своей клетке.

Вынимаю сына из колыбели, чтобы покормить, и продолжаю реветь.

Какой ужас! Я ненавижу себя за то, что чувствовала пять минут назад. И Илью ненавижу тоже…

Это же подло! Заставить меня желать его обманом…

Как? Как мне пережить это? Это… это… просто не помещается у меня в голове.

Я в отчаянии…

Слезы даже не думают останавливаться. Сажусь с Ромой на руках возле двери. Рядом с выходом из своей темницы.

Скоро дракон нагуляется и вернется, чтобы меня сожрать.

А мне не позволено даже поговорить с кем-то. И к собственной семье не разрешил спуститься.

Размазываю по щекам слезы и громко всхлипываю. Пытаюсь улыбнуться притихшему сыну.

- Ты ведь не обязана терпеть такое обращение до конца своих дней, - доносится из-за двери шепот Евгении Игоревны.

- Что? – переспрашиваю растерянно.

- Хоть ты и отказалась от брака с моим сыном, Лера, - слышу певучий голос женщины. – Но мне тебя жаль. Илья… плохой человек… бьет тебя, запирает… Так не может продолжаться. Ты должна дать ему отпор, пока он не сжил тебя со свету!