Бриллианты для Бернара

Глава 1

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Декабрь 2002 года*

— Ну что? Хотела перемен? Получила! Живешь в другом городе, в новой квартире с новой мебелью, — приговаривала Виктория, сидя перед зеркалом и тщательно размазывая по лицу зеленую кашицу, именуемую в косметологии очищающей маской. — У тебя новая работа и новые знакомые. Даже родственники у тебя — и то новые! Тогда почему же у тебя плохое настроение? — стирая салфеткой остатки зеленых крупинок с пальцев, она посмотрела на часы и снова перевела взгляд на свое отражение, как будто надеялась получить ответ на свой вопрос.

Если бы ее отражение могло ответить, то оно ответило бы приблизительно так:

— Дорогая моя, настроение у тебя такое от того, что ты еще не нашла себя в этом новом для тебя месте — в этом новом городе, среди новых знакомых. Знакомые — это еще не друзья, которым ты доверяешь, и которые понимают тебя. Знакомые вообще могут никогда не стать друзьями, а так знакомыми и останутся. Конечно, ты можешь ответить: не больно-то и хотелось! А чего тебе хотелось бы? Сама не знаешь? А ты подумай!

— Чего тут думать? Пора маску смывать!

Смыв маску, Виктория вернулась к зеркалу. Смочила ватный диск тоником, протерла лицо. «Что там дальше? Увлажняющий и тональный крем. Есть такое дело! Теперь можно и к макияжу приступать!»

Этот дорогой комплекс средств по уходу за кожей она купила по совету недавно обретенной сестры Ларисы. Но для начала поинтересовалась:

— Зачем усложнять?

— Чтобы хорошо выглядеть не только в тридцать, а в сорок и так далее, — ответила Лариса. — А когда женщина выглядит хорошо, то и чувствует себя уверенно!

— Что-то такое я уже слышала применительно к дорогому нижнему белью?

— Это само собой разумеется.

— Не всегда же есть деньги на все дорогое?!

— Было бы желание.

«Хорошо ей говорить об этом, — подумала тогда Виктория, — если у нее денег куры не клюют. Хотя, если разобраться, то и у меня тоже не клюют, но по другой причине».

Сестра Лариса появилась в жизни Виктории совсем недавно.*

Еще три месяца назад они даже не подозревали о существовании друг друга. Викторию дважды пытались убить вместо Ларисы, потому что обе они были очень похожи на своего отца. Те же черты лица и одинаково переменчивого цвета глаза — то серые, то синие, то зеленые в зависимости от освещения. Вот только волосы у Виктории были светлые и прямые, а у Ларисы — каштановые, слегка вьющиеся, и ростом Виктория была немного выше.

После приезда Виктории в Москву Лариса ненавязчиво принялась опекать ее, так сказать, морально и материально. Виктория не могла расходовать деньги, которые были предназначены для покупки квартиры. Переживала, что она, по сути дела, бедная родственница. Но мудрая подруга Светка по телефону посоветовала ей расслабиться и получать от новой жизни удовольствие. Что Виктория и сделала, тем более что Лариса очень хорошо отнеслась к ней — своей новой сестре. По телефону общались каждый день, а раз в неделю обязательно встречались. Лариса заезжала сама или приглашала ее в гости. В настоящее время она и ее муж Марк жили в старой квартире Горских вместе с отцом. После осенних событий, когда в результате интриг сводного брата Ларисы Александра Никитина Лариса чудом осталась жива, она не захотела оставлять Горского одного. Места в пятикомнатной квартире хватило всем. В одной из комнат у Ларисы была оборудована художественная мастерская. Сейчас она готовила свои работы к выставке.

Еще неделю назад Лариса напомнила о своем дне рождения. Сказала, что похода в ресторан они не планируют, а посидят в домашнем кругу.

И Виктория целую неделю ломала себе голову над тем, что подарить Ларисе. Хорошо дарить подарки знакомым, чей вкус ты знаешь. Или тому, у кого ничего нет, и они будут рады любому подарку. Или, например, подруге Светке, к которой можно прийти и сказать:

— Лучший твой подарочек — это я!

«А что можно подарить богатой женщине, для которой, как в анекдоте о новых русских, картина из Третьяковской галереи — открытка? У меня всех наличных даже на рамку для такой картины не хватит! Светику, что ли, позвонить? Может, что-нибудь присоветует»…

Устав ломать голову, купила фотоальбом в красивой обложке. Приглашая Викторию, Лариса намекнула, что ее ждет сюрприз. Вот и приходилось думать, понравится ли подарок и какого сюрприза ждать.

Закончив макияж, Виктория придирчиво посмотрела на свое отражение. «Вроде все нормально. Теперь — что? Ах да, дорогое белье, чтобы чувствовать себя уверенно. Странно, но раньше я и без всего этого чувствовала себя уверенно».

Раньше — это в детстве, когда все серьезные вопросы решали родители, и самой серьезной проблемой были экзамены. Когда не стало родителей — был муж Игорь, который… Дальше, как в детских стихах, о домике, «который построил Джек».

Отгоняя воспоминания, она подошла к окну, посмотреть, как чувствуют себя прохожие на улице, и определила, что прохожие чувствуют себя неуютно. Кто придерживает шапку, кто разворачивается спиной к ветру и некоторое время стоит, пережидая, пока тот утихнет. Ветер утихал и снова дул непонятно с какой стороны, смешивая опавшие листья вместе со снегом.

По календарю уже десять дней, как числилась зима. Все радовались, когда начинал идти снег. Но мокрый снег сменялся дождем, а утром водителей и пешеходов предупреждали о гололеде на дорогах. К обеду пешеходы снова хлюпали по лужам на асфальте. Сегодня было похоже на то, что зима наконец приступила к своим обязанностям.

Виктория извлекла из шкафа новую дубленку, кожаные перчатки на меху и вспомнила, как перед самым ее отъездом в Москву Светка бесцеремонно вытряхнула собранный в дорогу чемодан и придирчиво перебрала одежду. Отложила в сторону пару старых свитеров, особо любимые Викторией клетчатые рубашки и потертые джинсы. Отложила и меховую куртку с капюшоном.

Глава 2

ГЛАВА ВТОРАЯ

Праздничный ужин получился очень даже семейным. Поздравили именинницу, вспомнили мать Ларисы, Людмилу Горскую, которая не дожила до этих дней, и погрустили. Потом Горский пригласил Олега к себе в кабинет, обещая, что отсутствовать они будут недолго. Марк вышел на балкон покурить, а Лариса с Викторией, как и полагается женщинам, отправились на кухню.

«Все как в обычных семьях, — отметила про себя Виктория. — Хотя что тут странного, если раньше их семья была самой обычной, как наша и все остальные».

Родители, вырастившие Викторию, Любовь и Анатолий Панины, в послевоенные годы воспитывались в одном детском доме. После окончания школы поступили в институт и на пятом курсе скромно зарегистрировали свой брак. После окончания института они уехали по распределению.

Ульяна Львовна Даневич, настоящая мать Виктории, окончила тот же институт и приехала по распределению в тот же город, но только на другой завод. Семье Паниных как молодым специалистам дали комнату в общежитии. Ульяна часто их навещала. В общем, дружба, начатая в студенческие годы, не прекращалась. После первомайской демонстрации отдел, в котором работала Люба, собрался отметить праздник. Люба пригласила подругу. Вот тогда-то и познакомилась Ульяна с Виктором Горским, назвавшись Яной. Потом они вместе отметили и День Победы. Через месяц счастливая Ульяна-Яна торопилась на встречу с любимым, собираясь сказать ему, что ждет ребенка. Но любимый опередил ее известием о том, что собирается жениться на дочери главного инженера Людмиле. Оторопев от такой новости, Ульяна так ему ничего и не сказала. Не сказала ничего и своей единственной подруге, обдумывая, как же ей лучше поступить. Что могла сделать в такой ситуации незамужняя молодая девушка? Уехать домой? Без мужа, с ребенком? Это означало повторить поступок матери. Об этом поступке Ульяне постоянно твердила бабушка Мария. Бабушка поведала, что матери Ульяны, Наташе Даневич, было всего шестнадцать лет, когда на свет появилась сама Ульяна. Вернуться домой с ребенком без мужа — это означало пойти по стопам матери. Про эти самые «стопы матери» не раз напоминала своей внучке бабушка Мария. По рассказам бабушки Ульяна знала, что ее мать работала в госпитале медсестрой. В мае сорок третьего года она приехала с новорожденной Ульяной к родителям. Побыв несколько дней, Наташа оставила им крошечную Ульяну и вернулась в госпиталь, который к тому времени, свернув свое хозяйство, двинулся вместе с наступающими войсками. А в самом конце войны родители Наташи получили извещение, что их дочь пропала без вести. Ульяна даже не могла себе представить, как скажет о своем положении бабушке Марии.

Участковый гинеколог развела руками.

— Придется рожать, милочка! О чем же ты раньше думала?

Ульяна перестала бывать в гостях у друзей, до последних месяцев скрывая свою беременность. Перед тем как родить, она ушла из общежития и сняла квартиру. Туда же и вернулась с новорожденной Викторией. Люба Панина не знала об этом до тех пор, пока они случайно не встретились на улице. Переговорив, супруги Панины, у которых из-за болезни Любы не могло быть детей, пришли к подруге со странной просьбой. Ульяна, сначала отказавшись, позже согласилась. Она отдала Викторию семье Паниных. Они договорились, что никто никогда об этом не узнает. Появилось новое свидетельство о рождении. Чтобы не было лишних разговоров, Панины сменили место работы. Ульяна же, отработав положенное по распределению время, уехала в свой родной город Дуборощинск.

Виктория выросла, окруженная заботой и любовью. Окончила институт, вышла замуж. И все было в их семье хорошо, пока не погиб в автокатастрофе отец. После этого заболела мать. Врачи поставили ей диагноз, расписавшись в своей беспомощности.

Перед смертью Люба Панина написала своей бывшей подруге то самое письмо, которое и нашла Виктория, разбирая старые бумаги...

— Вика, — оторвала ее Лариса от воспоминаний, — скоро и у тебя день рождения. Что тебе подарить?

— Подари мне свою картину, — не долго думая, попросила Виктория. — Мне нравится та, где ты себя со Шварцем нарисовала.

— Я же с фотографии ее срисовывала!

— Ну и что? Мне все равно нравится! Все сначала будут думать, что это я!

Вернувшись к столу, они застали только Марка.

— Опять папа весь вечер испортит своей работой, — возмутилась Лариса.

— Ну, дорогая, не было бы папиной работы — не было бы у тебя такого вечера! — философски заметил Марк. — Наверное, что-то важное обсуждают, не мешай, — удержал он за руку Ларису, намеревавшуюся пойти за мужчинами.

Виктория неприязненно посмотрела на Марка. «И чего он лезет не в свои дела?»

С самого начала знакомства между Викторией и Марком сложились натянутые отношения. Подруге Светке она описала мужа своей сестры так: ни худой ни толстый, ни высокий ни низкий. Блондин с карими глазами с ж. п. и без вредных привычек. Светка, конечно, сразу догадалась, что это за таинственные буквы. Посмеялась и сделала вывод, что подруге Марк не понравился и, конечно, поинтересовалась — почему? Виктория и сама не могла понять, почему. Может потому, что Марк посещал салон красоты, где ему делали массаж лица, маникюр и, в чем Виктория не сомневалась, — педикюр тоже. По рассказам Ларисы, они и познакомились в салоне красоты. Марк тоже не жаловал Викторию родственной любовью. Никогда ничего не спрашивал и ничего не рассказывал. Виктория для себя решила, что Марк опасается за свое материальное благополучие, беспокоясь, что Горский может поделить наследство между дочерями поровну.

Из-за отсутствия Олега и вмешательства Марка умиротворенное состояние, возникшее после чая с тортом, пропало. Через полчаса настроение испортилось окончательно. Виктория засобиралась домой и вызвала такси.

Глава 3

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Ульяна Львовна тоже не представляла себе их встречу. Дина Сергеевна после разговора с Олегом позвонила и обрадовала ее известием о том, что Олег с Викторией, возможно, приедут на Новый год. Слово «возможно» Ульяна Львовна не стала принимать во внимание.

— Ты рада? – поинтересовалась Дина Сергеевна.

— Конечно! Буду елку наряжать!

— Наряжай, наряжай, но тридцать первого будем у меня, ясно?

Даже не спорь, слышишь? Я тоже игрушки прикупила, новенькие!

— Хорошо, как скажешь, — согласилась Ульяна Львовна,

Последнее время она плохо себя чувствовала и хотела привести в порядок свои дела. Конечно, ей хотелось встретить Новый Год в своей квартире с Викторией, но на это она особо не надеялась.

Неделя перед поездкой пролетела для Виктории в приятной суете. Как и в прошлый ее отъезд, когда она увозила домой мать Васьки Елену, Лариса передала кучу подарков в деревню. Поехали на машине Олега. Сидя рядом с ним в теплом салоне, она вдруг вспомнила незнакомца из «Лукоморья» и его слова. Спокойней считать эту встречу случайностью, но, как утверждает подруга Светка, случайностей в этом мире не бывает.

До Нового года оставалось три дня, а они так и не решили, где будут его встречать, поэтому по дороге не раз принимались спорить, куда сначала ехать. Поворот в деревню Новопетровку, где жили Илья Семенович и Вера Федоровна, проезжали ночью. Воспользовавшись тем, что Виктория вздремнула, Олег поехал прямо. Потом он объяснил, что просто забыл, где нужно повернуть. Утром они уже были в Придонске и поехали сразу к Дине Сергеевне.

— Как хорошо, сынок, что вы приехали! — Дина Сергеевна обняла сначала Олега. — Теперь у меня будет самый настоящий Новый год!

— И у меня тоже, как в детстве, помнишь, когда я съел все мандарины?

— Ешь, сколько захочешь! Теперь это не проблема!

Обнимая Викторию она заметила:

— А тебе, Вика, жизнь в Москве пошла тебе на пользу! Ты так похорошела!

— А мне комплимент? – Олег снова обнял мать, а потом отступил на шаг назад. — Как я — похорошел?

— Сынок, ты опять похудел!

— Я еще и поумнел, — заметил Олег, — вот Вика может подтвердить!

Дина Сергеевна суетилась вокруг гостей и наблюдала исподтишка, пытаясь определить, какие все-таки у них отношения. Виктория, заметив это, решила «приколоться». Она намеренно нежно разговаривала с Олегом. Даже обратилась к нему, употребив слово «дорогой».

— Тебе не кажется, дорогой, что нужно навестить наших знакомых Наталью с Лехой?

Олег принял ее игру и громко ответил:

— Кажется, дорогая! Но ты забыла, что они живут отдельно! — после этого шепотом добавил, — смотри, мать сообразит нам общую постель!

— Один — ноль в твою пользу, — Виктория начала новый счет.

— Только не сегодня! — возмутилась Дина Сергеевна. — Сегодня давайте посидим вместе, по-семейному! Кстати, Ульяна обещала прийти, — Дина Сергеевна взглянула на Викторию, — я ей уже позвонила!

Ульяне Львовне не терпелось встретиться с Викторией. Но она пошла в гости, выждав для приличия пару часов. Вопреки опасениям Виктории, вела она себя сдержанно. Не досаждала вопросами. Поблагодарила Викторию за подарок — коробку конфет. Такую же коробку Виктория подарила и Дине Сергеевне. Олег привез в подарок матери модный в этом сезоне палантин, который выбирал вместе с Викторией. Перед уходом Ульяна Львовна пригласила всех к себе в гости.

Виктория, вспомнив слова Олега, что Дина Сергеевна может им постелить вместе, вызвалась идти в гости прямо сейчас.

— Если можно, конечно, — она вопросительно посмотрела на Ульяну Львовну.

— Конечно, пойдем, — спокойно ответила та, ничем не выдавая своей радости.

Виктория улыбнулась Олегу.

— Ты пока с мамой пообщайся, хорошо?

Олег, подавая ей в прихожей дубленку, тихо заметил:

— Счет сравнялся, но это ненадолго!

— Что вы там все время считаете? — поинтересовалась Дина Сергеевна.

— Комплименты, которые друг другу отпускаем, — пояснила Виктория.

Она была довольна, что удалось избежать вопроса по поводу постели.

Ульяна Львовна не собиралась вечером затевать разговор о делах. Говорили в общей сложности ни о чем. Виктория немного рассказала о своей работе. Ульяна Львовна — о своем здоровье. Когда темы работы и здоровья были исчерпаны, Виктория попросила фотоальбом.

— Тебе какой?

— В котором военные фотографии.

Ульяна Львовна принесла альбом.

— Этот?

— Да. Я прошлый раз видела в нем точно такую же фотографию, как у доктора Ильи Семеновича.

— Вряд ли. Мои дедушка и бабушка никогда не бывали в этих краях.

— Дело в том, что отец Ильи Семеновича был военным врачом. А его мать — медсестрой. Вернее, мать была учительницей, но когда началась война, окончила курсы медсестер и работала вместе с мужем в военном госпитале.

— Кажется, я знаю, о какой фотографии идет речь! — Ульяна Львовна торопливо перевернула толстые листы. — Вот эта? – она вынула фотографию из прорезей и протянула ее Виктории.

— Да, именно такая есть у доктора! Посмотрите, в центре его родители!

— А эта девушка в белой косынке — моя мать! — разволновалась Ульяна Львовна.

— Сколько же ей здесь лет? — Виктория всмотрелась в лицо молоденькой девушки.

— Пятнадцать или шестнадцать…

Глава 4

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Любителями бани оказались Олег и Васька. Виктория вспомнила

про фотографии. Достала из сумки конверт.

— Илья Семенович, вот фото из альбома Ульяны Львовны.

— Интересно, — Илья Семенович, взял фотографии и близоруко сощурился. — Вера, посмотри! Удивительно! Вот эта! Точно такая же, как в нашем альбоме!

— Вика, а кто же здесь из ваших родных? – спросила Вера Федоровна, посмотрев фотографию.

— Здесь мать Ульяны Львовны. Вот эта девушка в белой косынке, — объяснила Виктория.

— Надо же, — удивилась Вера Федоровна, — какое совпадение! Получается, Илюша, что она вместе с твоими родителями в госпитале работала?

— Так, мне нужно кое о чем подумать.

— Что об этом думать? — грустно сказала Вера Федоровна. — Все это в далеком прошлом.

— Да, Илья Семенович, думайте не думайте — дело давнее…

— Позвольте с вами не согласиться, милые дамы. Мне нужно немного времени! Простите, Виктория, когда вы с Олегом собираетесь ехать?

— Да, они же только приехали! — всплеснула руками Вера Федоровна.

— Вера, я никого не гоню. Я просто хочу знать, сколько у меня времени!

— Собирались ехать завтра, — неуверенно произнесла Виктория.

— Разве вы не останетесь на Новый год? — огорчилась Вера Федоровна. — Хотя, конечно, Дина Сергеевна обидится, что сын уехал!

— Я сейчас, — кивнул им Илья Семенович и направился к двери.

— Интересно, куда это ты? — крикнула вслед ему Вера Федоровна.

— Поищу в кладовой старые письма.

В кладовке он достал с верхней полки картонную папку с тесемочками и сдул с нее пыль. На папке его почерком была надпись: «Документы и старые письма родителей». Все это давно ничего не значило, а выбросить рука не поднималась. Хранил он их как память. Такие папки, со старыми открытками, телеграммами, записными книжками, с давно несуществующими номерами телефонов и адресами есть почти в каждом доме.

Илья Семенович медленно развязал тесемки. Медленно, потому что боялся разочарования и оттягивал момент выяснения истины. Ошибся он или нет? Наконец он держал в руках дневник своей матери, потрепанную тетрадь, сшитую из нескольких тетрадей и в клетку, и в линию. Были даже в косую. Одна из таких страниц в косую как раз и запомнилась ему. Илья Семенович взял тетрадь и пошел в кабинет. Включив настольную лампу, дрожащей от волнения рукой он пролистал начало дневника. Это даже был не дневник, в котором молоденькие девушки описывают свои первые чувства, переживания. Это были записки фронтовой медсестры. Здесь не всегда были проставлены даты перед каждой новой записью. Иногда предложения прерывались на полуслове. Почти все записи велись химическим карандашом. Мать Ильи Семеновича, тогда еще просто маленького мальчика Илюши, записывала все необычные случаи. И те, которые случались с ней на работе, и те, которые рассказывали раненые солдаты и офицеры.

Перед войной она работала учительницей литературы и мечтала написать книгу. Вот и вела так называемый дневник.

— Никогда бы не подумал, — пробормотал Илья Семенович, переворачивая пожелтевшие страницы, — никогда бы не подумал, что такое возможно. Когда я их читал? — он зашевелил губами, подсчитывая годы. — Лет двадцать назад? Или пятнадцать? Ага, здесь даже закладка лежит, — он повертел закладку, — открытка с поздравлением от Бориса. Бориса уже в живых лет пять как нет…

Илья Семенович вспомнил, как он «штопал» на операционном столе своего друга. «Заштопал» хорошо — до старости хватило бы, да погиб нелепо. От воспоминаний он вернулся к дневнику. Поправил очки, — нашел!

… 1942 год. В госпиталь прислали молоденьких медсестер. Совсем юных. Одной, Наташе, даже нет шестнадцати, но справляется с перевязками не хуже других. Откуда только берутся силы у этой девочки? Она уже успела влюбиться в нашего красавца Карелина. А Лев Карелин — настоящий лев-сердцеед! Недаром в свои двадцать шесть лет женат, и у него уже есть дети.

… 1943 год, январь. Сегодня Наташа призналась мне, что ждет ребенка. Сначала я подумала, чему она радуется, глупенькая? А потом спросила себя: почему же — глупенькая? Вокруг смерть, и никто не знает, какой день, какой час, какое мгновение станет последним… А она — молодец, смелая девочка — даст жизнь новому человечку! Интересно, кто у нее будет — мальчик или девочка?

… 23 апреля. Вчера Наташа родила чудную девочку. В честь дня рождения Ильича решила назвать ее Ульяной. Только налили по сто грамм, чтобы отметить это событие, как привезли раненых.

… Лев не отказывается от дочери, и даже…

… 20 июля. Наташе дали отпуск. Она уехала к своим родителям и собирается оставить у них маленькую Улю. Мы очень близко от них. Молю Бога, чтобы она их застала живыми и здоровыми.

… 22 апреля 1945 года. Сегодня мы отмечали день рождения Улечки. Ей уже два года. Наташа очень переживает за нее, как там ее воспитывают бабушка и дедушка. Жаль, что с нами не было Карелина. После ранения ему дали отпуск, и он уже дома. Война почти закончилась, и вряд ли он успеет вернуться к нам.

Быстрее бы домой. Мы с Семой часто вспоминаем нашего Илюшу. Недавно мама прислала письмо…

Илья Семенович пропустил эти строки и начал просматривать дневник дальше.

— Илюша! Ты здесь? Можно к тебе? — Не дожидаясь ответа, вошла Вера Федоровна. — Ты что здесь спрятался?

Глава 5

ГЛАВА ПЯТАЯ

Лариса позвонила сразу же, как только приехала из аэропорта.

— Викочка, я соскучилась, — заявила она, — привезла тебе кучу подарков, но сегодня уже не приеду. Завтра утром, хорошо?

— Хорошо, к обеду жду!

— Утром приеду, — засмеявшись, повторила Лариса.

И, действительно, приехала только к обеду. Виктория проводила ее в комнату.

— Осторожно, не сядь на Ежика!

— Где это ты ежика купила, в зоомагазине? Надо было морскую свинку покупать. Сейчас все морских свинок заводят!

— Вообще-то Ежик – это кошечка. Ее Олег возле мусорки нашел и мне принес. Просто мне нужно для нее имя придумать другое.

Лариса перевернула котенка кверху лапами и пощекотала брюшко.

— Ой, какая прелесть! Вика, ну какая это кошечка? Это же котенок!

— Как — котенок? То-то я думаю, чего это Олег потешается надо мной! Ну, раз котенок, пусть Ежиком остается!

Посмеявшись, Лариса принесла оставленный в прихожей огромный пакет и стала доставать обновки для Виктории.

— Смотри, что я тебе привезла!

Виктория, как всегда в таких случаях, смутилась.

— Что ты выдумала! Мне просто неудобно, я же не могу тебе столько всего надарить!

— Разбогатеешь — надаришь! — успокоила ее Лариса.

При слове «разбогатеешь» Виктория вспомнила странного незнакомца.

— Слушай, что я тебе хочу рассказать!

Она начала свой рассказ с описания встречи. Лариса слушала ее, округлив глаза от изумления.

— Вика, мне страшно! Он так и сказал — темное облако? Смерть? А что вслед кричал, ты не расслышала? Надо его найти!

— Подожди, слушай дальше.

Виктория продолжила рассказ и, дойдя до того места, где Ульяна Львовна подарила ей медальон, она подошла к окну и расстегнула ворот рубашки, — вот, смотри!

— Какая прелесть! Антикварная вещь! Хочешь, сходим, оценим?

— Зачем? Я же не собираюсь его продавать! Слушай, что было дальше.

Виктория рассказала о фотографиях, о дневнике и, конечно, показала и то и другое.

— Вика, нужно срочно послать запрос!

— Я тоже так думаю, но не знаю куда. Хотела с тобой посоветоваться.

— Знаешь, из меня плохой советчик. Давай лучше поговорим с папой! Он, думаю, посоветует что-нибудь дельное. Ты можешь сегодня к нам приехать? Я, кстати, с самого начала хотела тебя пригласить. Посидим, поговорим.

— Приеду, конечно, — согласилась Виктория, прикидывая, сколько у нее наличных и хватит ли ей на такси.

— Не волнуйся, вызывай такси, я оплачу.

— Вынуждена согласиться — приеду.

Закрыв за Ларисой дверь, Виктория вернулась в комнату с мыслью о своем прикрытом тыле. Теперь, когда к ней по наследству перешла семейная реликвия, а Ульяна Львовна составила на ее имя завещание, она не считала себя бедной родственницей Ларисы и Горского.

— Слышал, Ежик? Я собираюсь вечером к родственникам, а ты останешься один. Охраняй, приятель, квартиру, раз ты мужского пола!

…Горский с интересом выслушал рассказ Виктории. Он отвлекся на телефонный разговор, а Марк попросил показать медальон.

— Да, антикварная вещица, думаю, что дорого стоит.

— Не важно, сколько он стоит, важно, что это медальон моей прабабушки.

— Вика, ты так запросто носишь его в сумочке? — возмутилась Лариса.

— Лариса, да в моей сумяре даже профессиональный вор его не найдет! — успокоила ее Виктория.

— Что касается запроса, — вернулся Горский к теме разговора, — я думаю, нужно послать в военный архив. Указать девичью фамилию твоей бабушки. И еще: раз она считается пропавшей без вести, можно послать запрос в международную службу розыска. Адрес наверняка есть в Интернете. Льва Карелина упоминать, конечно, не нужно. Кстати, очень знакомая фамилия.

Дома Виктории пришлось долго искать Ежика. Наконец она обнаружила его спящим в шкафу, за стопкой белья. Вытащив сонного котенка, переложила его в корзинку.

— Вот твоя постель, запоминай!

Но ночью Ежик так жалобно мяукал возле дивана, что она не выдержала и взяла его к себе под одеяло. Утром позвонил Олег — напросился на кофе.

— Хорошо, заодно поможешь мне найти адрес службы розыска.

Не теряя времени, она принялась сочинять запросы в архивы. Это оказалось делом непростым. Изведя стопку листков, Виктория наконец удовлетворенно откинулась на спинку стула.

К концу января пришли ответы, все отрицательные.

— Осталась одна надежда на службу розыска, — пожаловалась она Олегу.

Наконец пришло письмо и оттуда. Едва переступив порог квартиры, она с волнением разорвала конверт. К ее радости, ответ был написан на русском языке.

«Вот это да! Оказывается, она даже искала нас, то есть не меня, конечно, а свою дочь!»

Виктория тут же позвонила Горским.

— Лариса, пришел ответ на мой запрос. Начало пропускаю, читаю самую суть, — она пробежала глазами обращение, — вот, слушай. Наталья Петровна Даневич сейчас не Даневич, а Мартинет. Живет во Франции, и она даже искала Ульяну Львовну! Вот здесь есть ее адрес, ура!

— Срочно пиши письмо и отправляй как можно быстрее.

— Я прошлый раз писала от имени Ульяны Львовны. Но указала свой адрес. Как мне сейчас написать? Написать, что я — ее внучка?

— Конечно, напиши. Ты же внучка.

Вечером Виктория прочитала Олегу текст письма.

— Нормально?

— Нормально, только советую перевести его на французский. Кстати, подруга Ларисы, Альбина, несколько языков знает.

Глава 6

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Двадцать девятый день не давал Виктории покоя весь вечер. До взрыва она бы и голову не стала ломать над этой загадкой. Но теперь, когда ей стало понятно, что в словах незнакомца было зловещее пророчество, пожалела, что не выслушала его и позорно сбежала, испугавшись. Тут как раз позвонила Светка и поинтересовалась, как дела.

— Представляешь, сижу в кресле, с котенком на руках и бездельничаю.

— Да, остается только позавидовать такой жизни!

— Успокойся, Светик. Нет у тебя причин для зависти.

Не выдержав, Виктория рассказала о незнакомце из «Лукоморья» и его зловещих словах, о взрыве машины и своей больной ноге.

— Нога, говоришь, почти в порядке? Это хорошо, но почему ты сразу мне обо всем не рассказала? Подруга, называется!

— Что бы это изменило?

— Что, что! Возвращайся домой, вот, что! — прокричала Светка. — Деньги же на квартиру у тебя есть, так что тебе еще надо?

— Вернусь, — пообещала Виктория, — вот еще на машину заработаю и вернусь.

В тот момент она и сама поверила в свои слова. А Светка никак не могла успокоиться.

— Ага, так я и поверила! Ищешь опять приключений на свою голову?

— Светик, ничего я не ищу. Ты лучше скажи, что ты думаешь насчет двадцать девятого дня?

— Ты говоришь — он тебе будущее предсказывал?

— Похоже на то.

— Вот и ищи его среди экстрасенсов. У вас же в газетах полно всяких объявлений.

— Елки зеленые! Знаешь, сколько их там, этих объявлений?

— Ты же хочешь его найти? Тогда звони. Если напрямую его не найдешь — спрашивай, может, кто-нибудь из этой компании его знает. Тебе завтра нужно на работу выходить? Нет? Вот завтра с утра и начинай, да о своем возвращении подумай!

Поговорив со Светкой, Виктория включила телевизор, нашла комедию, посмотрела и с хорошим настроением легла спать. Утром, по ее просьбе, Олег завез кучу газет. Просмотрев газеты и отметив нужные объявления, Виктория начала звонить. Услышав много-много раз отрицательный ответ, она погладила сидящего на ее коленях Ежика.

— Представляешь, Ежик, у нас экстрасенсов очень много, а Станислава не знает никто!

Ежик потерся о руку хозяйки, спрыгнул на пол и побежал в сторону кухни.

— У тебя одна забота, чтобы миска полной была.

Виктория поднялась с места, чтобы покормить Ежика, но тут прозвучал телефонный звонок. Звонила Лариса.

— Вика, что случилось? Я звоню, звоню, а у тебя все время занят телефон!

— Наверное, трубка плохо лежала, — соврала Виктория. Ей не хотелось впутывать Ларису в эту историю.

— Вика, как твоя нога?

— Да почти все в порядке. Если ты по поводу домработницы, то она мне уже не нужна.

— Нет, я совершенно по другому поводу. Папа просил с тобой поговорить, а то он сам не решается.

— Объясни тогда, о чем идет речь.

— Только не отказывайся. Папа тебе хочет купить путевку за границу, чтобы ты отдохнула. Куда бы ты хотела поехать?

— Куда? Конечно, во Францию!

— Я почему-то так и думала. Хорошо, передам ему твои пожелания.

— А как же моя работа? – вспомнила Виктория.

— Ну, это же не так сразу. У тебя еще нога должна зажить.

Сейчас я папе позвоню и скажу, что ты согласна.

— Погоди, у меня даже загранпаспорта нет.

— Успеешь оформить. Так я звоню?

— Звони.

«Хорошо иметь такого папу, который может решить все вопросы. Да и просто папу иметь хорошо, — Виктория вспомнила своего отца. — Он тоже всегда помогал мне решать вопросы. Да и какие у меня раньше вопросы были-то? Так, ерунда, а казались такими важными». Она отложила в сторону газету объявлений и направилась на кухню покормить Ежика и сварить себе кофе.

Горский быстро решил вопрос с путевкой, и Виктории предстояло увлекательное путешествие. На работе, конечно, ее отпустили. По телефону Виктория пожаловалась Олегу на шефа, который не сильно огорчился ее предстоящему отсутствию. Да еще и высказался вслед, что от нее, Паниной, одни неприятности.

— Это он вслух сказал, а представляешь, что он обо мне думает?

— Чего бы это твой шеф о тебе такого мнения?

— Да я тут двоим клиентам отсоветовала машины покупать. Не понравилось мне, как двигатель работает. Потом, не забывай, машина моя взорвалась, и менты до сих пор его навещают. Подозревают, что это дело рук конкурентов. Я же им не стала рассказывать про черное облако над моей головой. Они все равно бы не поверили.

— Кстати, о черном облаке — когда ты в Париж собираешься?

— В начале июня. И знаешь, Олег, я не удивлюсь, что и ты в это время отправишься в очередную командировку. И не куда-нибудь, а именно во Францию.

— И я не удивлюсь. Надо же кому-то за тобой приглядывать.

Виктория сдала документы на оформление загранпаспорта. Не теряя времени даром, решила проверить свои знания французского языка и купила разговорник.

Когда в пятом классе школы нужно было выбрать иностранный язык, она вдруг удивила и огорчила своих родителей, заявив, что будет учить французский. А все потому, что ей очень нравилась учительница французского языка — француженка, как ее все звали. Молоденькая француженка нравилась всем ученикам. Нравилось, что у нее такое необычное имя — Бэла Аркадьевна. Девочки старались подражать ее походке и манерам. Старшеклассники в школьных коридорах хихикали ей вслед, а по вечерам гурьбой провожали ее домой. Потом она вышла замуж и уволилась. Вместо нее в школе появилась другая учительница французского языка. Та, другая, была постоянно озабочена своими семейными проблемами. Иной раз она не успевала по утрам даже расчесаться, не говоря уже об изысканном макияже. Девчонкам подражать ей не хотелось, а старшеклассники стали провожать домой молоденькую географичку. Успеваемость по французскому языку резко упала во всех классах одновременно. Зато повысилась успеваемость по географии. Виктория с пятерки перешла на четверку, да и то потому, что на уроках она не нарушала дисциплину. В институте она тоже учила французский язык, и до сих пор удивлялась, что столько было потрачено времени, а языка она так и не знала. В графе анкет, где требовалось указать, каким иностранным языком владеете, она указывала — французским. И далее, как основная масса таких же выпускников вузов, писала: «Читаю и перевожу со словарем». Теперь оказалось, что она и этого делать не умеет. Полистав купленный разговорник, Виктория осталась довольна тем, что читать не разучилась. Прикупив к разговорнику еще самоучитель, решила по вечерам заниматься французским. Когда читала — ей казалось, что все нормально. Но когда она поставила диск и услышала французскую речь, то поняла, что ее занятия — пустая трата времени.