Бродячий Театр

Соулгейт

Солнце поднялось из-за горизонта и словно вуаль потянуло за собой морскую дымку. На серых спокойных волнах играл едва заметный плёс, колыхались привязанные у пирса к столбикам лодки. Соулгейт лениво оживал в предпраздничное серое утро ­­— перед Лугнасадом, праздником начала осени и сбора урожая, уставшей чувствовала себя не только умирающая природа. Поначалу на улицы выползли дворовые толстые взлохмаченные коты, за ними драчливые мальчуганы и хихикающие девчонки. Улицы наполнились смехом, перекриками, песенками и гулом считалок, которые заставляли едва разлепивших глаза взрослых ворчать и негодовать. Затем взрослые и сами высыпали на улицы: кто-то отправился на рынок, кто-то на работу, а кто-то в гости или на прогулку. Заполненные людьми, экипажами и лошадьми переулки кипели жизнью.

К каждому празднику свойственно предлагать сюрпризы, и Лугнасад не исключение из этого негласного правила — неподалёку от въезда в город показалась вереница из нескольких небольших повозок, а во главе шли цветастый шут вместе с леди на ходулях в платье с пёстрыми заплатами. Озорничавшие у врат Соулгейта мальчишки завидев компанию путников мгновенно растрезвонили новость и всего через пару минут у ворот собралась огромная толпа зевак.
— Смотрите! Смотрите! — выкрикнул из толпы женский голос. — Идут сюда!
— Глядите! И шут с ними! — выкрикнул смешливо мужской.
— Он поклонился! — ахнули дети. — Какой забавный! Сейчас ударит в большой барабан!

Со звуками смешно закрученного рога и тугого барабана процессия вошла в толпу. Из повозок наружу выскочило несколько расцвеченных жизнью масок под стать характерам. Актёры гордо заходили в город под восхищённые возгласы толпы, кувыркались, показывали на ходу фокусы. Парочка самых умелых взобралась на повозки и стала жонглировать шариками, а после выстрелила из появившихся неизвестно откуда хлопушек.
— Браво! — шумела толпа. — Браво! Виват!
Лишь раззадориваясь от похвалы артисты всё больше и больше кривлялись, веселились, смешили. Вычурно они стали затевать танцы и драки при том умело поспевая за повозками и успевая оттеснять стремившуюся коснуться их толпу. Наконец добравшись до главной площади вереница повозок сделала почётный круг и остановилась, а с нею остановились и актёры. Толпа кольцом окружила артистов восклицая, охая, ахая и радуясь их прибытию, которое красками сделало серый день ярче.
— Довольно слов! — послышались выкрики. — Где представленье? Хлеба и зрелищ народу Соулгейта!
— Зрелищ! Смешных комедий! Грустных трагедий! — возмущённо затрепетал народ.

Поднялся неимоверный гвалт, от которого даже самые ленивые высунулись в окна поглазеть, что же такое творится на улице. Из средней повозки вышел на голоса среднего роста рыжий мужчина в потёртом вельветовом костюмчике коричневого цвета. Собравшиеся после нескольких его весьма экспрессивных вычурных, почти клоунских жестов стихли.
— Как горячо приветствует нас Соулгейт! Совсем как раньше. — гордо произнёс приглаживая рыжие кудри мужчина. — Приятно быть желанным. Скажите, помните ли вы нас ещё?
— Помним! — послышалось в толпе. — Как не помнить доброго шутника Луи?
— Да! — подхватил кто-то. — Как не помнить бродячий театр Рыжего Лиса?
Луи вскинул руку в успокаивающем жесте и улыбнулся. Морщинки на его лице словно маска натянулись, показались от улыбки забавные милые глазу ямочки, блеснули хитрой искрой зелёные глаза.
— Хорошо-хорошо, замечательно! — усмехнулся довольно он. — Значит, вы помните, что для выступлений нужна сцена, которую нам потребуется сколотить. Приходите после вечерней службы в церкви, мы будем ждать вас нарядные, сияющие и с новыми рассказами, которые мы привезли из-за моря.

С ворчанием и восторгом люди стали медленно расходиться. Занавеска окошка средней повозки, которая была приоткрыта всё время разговора Луи с толпой, снова закрылась, а когда все разбрелись по своим делам и артисты начали собирать сцену, из повозки вышел опасливо молодой юноша.
— С добрым утром, спящая красавица! — смешливо всплеснул руками Луи.
— Я уже давно не сплю. — смущённо хмурясь ответил юнец.
Луи в пару шагов настиг юношу и растрепал его тёмно-русые локоны, после чего деловито поправил его такой же потёртый коричневый вельветовый сюртук:
— Эх, господин Вэлентайн, столько лет с нами, а чувства юмора у тебя совсем не прибавилось. — покачал головой мужчина. — Как вечером будешь выступать в качестве рассказчика? Люди ведь не только трагедий, а ещё и комедий требуют.

Вэл тягостно вздохнул и перевёл взгляд голубых глаз на небо, будто бы взмолился не начинать снова порочный круг его собственных мыслей. Ему с самого утра казалось, что он ни с чем не справится: внутренний критик давил на больное, шептал на ухо, что его рассказам — ко всему прочему выдуманным лишь отчасти — не поверят, да и к тому же как он такой невзрачный и негромкий справится с ответственной ролью рассказчика?
Весьма резко рука Луи приземлилась на плечо подопечного. Мужчина пригладил волосы назад и приобнял Вэлентайна по-дружески тесно:
— А-а, знаю я, о чём ты там думаешь. Тоже переживал такое в свой первый день выступления. Есть у меня одно лекарство, которое тебе поможет выкинуть эту чушь из головы.
— Это какое же? — удивлённо вскинул бровь Вэлентайн.
— Повторяй за мной. Я… — жестом подгоняя друга усмехнулся Луи.
— Я. — повторил с надеждой на лучшее парень.
— Со всем. — продолжил мужчина.
— Со всем. — зажмурился как при молитве Вэл.
— Справлюсь! — закончил гордо Луи.
— Спра… Нет. — распахнул резко глаза и мотнул головой шатен. — Ни с чем я не справлюсь!

Луи разочарованно и в то же время озадаченно вздохнул и почесал рыжий затылок. Он походил вокруг подопечного, осмотрел его со всех сторон, словно тот столб с интересными объявлениями, а потом снова остановился перед ним.
— Вроде ничего не изменилось. Укусов от мух пессимизма не видать. — хмыкнул Луи. — Или ты забыл, ради чего мы приехали вообще в этот город?
— Ради историй? — пожал плечами Вэл.
— Э-э-э, не, дружок. — весело погрозил пальцем рыжий. — Это не то, о чём ты меня упрашивал несколько месяцев. Уж я-то прекрасно помню, как ты каждую ночь бормотал одно лишь имя. Её имя.
Шатен мгновенно вспыхнул: его щёки залились алым румянцем, который добрался до кончика носа и даже немного побагровел более обычного. Рыжий лишь довольно скрестил руки на груди радуясь своей маленькой победе.
— Замолкни. — прошипел словно змей тихо и холодно юноша.
— Нет-нет, я ещё не закончил. — начиная кривляться хохотнул Луи. — Напомнить, как ты сам писал ей письмо? «Я укрою тебя в лютую бурю и спрячу от волн тёмных вод. Я твой остров во тьме»…

Мечта

Несомненно, у каждого из нас есть мечта. У кого-то она недосягаемый идеал, небылица и неосуществимое чудо, а у кого-то вполне возможная ясная — однако не всегда простая — цель. В погоне за мечтою часто себя теряют и дворяне, и их дети, и даже бывает их слуги. Сегодняшняя наша история о маленькой мечте простой девушки по имени Фантеска служившей у господина Дотторе Баландзоне, старейшего венецианского доктора права.

Честная и открытая юная Фантеска приехала за лучшей жизнью в город из деревни. Несмотря на непривычное серое городское обиталище словно солнце девушка освещала окружающих хорошим настроением и улыбкой даже в самый пасмурный и дождливый день. Фантеска всегда трудилась на совесть и почти никогда не отклонялась от расписания, к которому так привык господин Баландзоне: с утра она приносила ему тёплый завтрак и кофе, затем готовила ноты для музицирования, после приносила свежую почту и газеты, а затем подавала и обед. К ужину она успевала сходить на рынок и привести в порядок сад, а там уж как выдавался свободный часок она садилась за вышивку.

Один день похож был на другой и мелькал словно падающая звезда перед глазами быстро и ярко, но было то, что искрой светилось внутри Фантески — её мечта о бале. Деревенские девушки были наслышаны о балах августейших особ из Венеции, но никогда не видели их своими глазами. Получив работу в доме богатого знатного Дотторе Баландзоне добродушная миниатюрная Фантеска получила возможность присутствовать с ним на балах, однако господин был слишком стар, чтобы появляться на них, потому мечта до сих пор оставалась мечтой. Конечно знала Фантеска, что Дотторе вовсе не из-за того не появляется на балах, а из-за трусости и нежелания встречаться с одураченными им в молодости и ныне счастливыми дамами.

В шкафу пылились простые непёстрые наряды служанки, которые не сравнятся с богатыми расшитыми золотыми и серебряными нитями платьями знатных дам. Иногда Фантеска вздыхала перебирая платья и после вертелась у небольшого зеркала в одном из них за уборкой танцевальной пустеющей залы представляя себя на роскошном бале-маскараде инкогнито с галантным кавалером. Мывший окна второй слуга хитрый и вёрткий лис Табарино глядя на это крутил пальцем у виска и смеялся:
— Вот дурочка, опять в облаках витает, вы поглядите! Ну зачем, зачем тебе этот бал? Никакой пользы, одни расходы: сначала тратишься на платье, потом на карету, а после и тратишь здоровье выпив шампанского!
— А я хочу! — оставляя швабру-партнёра в углу отвечала отворачиваясь Фантеска. — И вообще, какое тебе дело?

Год пролетел незаметно. Раз за разом слушая насмешки Табарино Фантеска и сама разуверилась в том, что может побывать на бале хотя бы раз в жизни. Она всё ещё танцевала за уборкой, но танцы со шваброй приносили ей лишь грустные мысли и мечты, возвращаясь из которых она унывала ещё сильнее. С каждым днём её настроение словно солнце, заходившее за тучи, мрачнело всё больше и больше. Если бы не приезд дочери господина Дотторе прекрасной юной Магдалины, Фантеска и вовсе потухла бы словно упавшая на землю ночная звезда. Магдалена красивая словно весенний первый цветок всегда собирала вереницу мужчин после балов и очень часто получала приглашения всюду, куда бы она не поехала, от друзей и знакомых, знакомых через рукопожатие, два или более. Однако злая современная мода требовала наличие помощника или помощницы и, поскольку Табарино не пришёлся девушке по вкусу, она выбрала помощницей Фантеску.

Служанка была счастлива получить первое в жизни приглашение, но что-то глубоко внутри скреблось кошками и фырчало. Приглашение принять было сложно, ведь это невероятно дорогой — несмотря на соответствующее положение в обществе и возможности — для неё подарок. Бал также не был первой необходимостью для Фантески, потому что не приносил никакого дохода, а лишь расходы, в чём, собственно, как ей казалось, Табарино был безусловно прав. Любая служанка хозяев легко справилась бы со шнуровкой корсета и другими простыми просьбами вероятно даже лучше, чем малоопытная Фантеска, но госпожа Магдалена хотела видеть её рядом с собой на бале-маскараде и настойчиво наказала надеть привезённый костюм в цветастых заплатах и чёрную маску с позолотой. От такого давления растерянная Фантеска стала нервничать больше, чем раньше.

Даже когда до бала оставалось немного времени и всё уже было готово в голове служанки вертелись колкие беспорядочные жужжащие пчёлами мысли. А что если её пригласят танцевать, а она не справится и оттопчет кому-нибудь ноги? Или и того хуже, вдруг и вовсе к ней не подойдёт близко ни один кавалер? Красивый костюм изменивший её до неузнаваемости мог скрыть её личность, но лишь внешне, ведь яркое солнечное я со всеми недостатками и преимуществами всё равно обнажались как острый клинок среди людей. Затягивая корсет Магдалены потуже Фантеска засмотрелась на золото ниток верхнего платья и её внезапно осенило — раз она чувствует себя недостойной исполнения своей мечты, так почему бы ей не отплатить за это Магдалены?
— Ах, прекрасный Лелио сегодня тоже посетит этот бал. Надеюсь, он меня не узнает, и моё инкогнито сможет околдовать его. — прощебетала Магдалена. — Я так жду нашей встречи, сердце моё трепещет от отзвуков имени его.

Услышав имя и то, с какой нежностью госпожа отзывается о юноше Фантеска решила во что бы то ни стало свести её с ним и тем самым отплатить за приглашение на бал. Словно по мановению птичьих крыльев быстро примчала карета Фантеску и Магдалену на бал. Нарядные спрятавшиеся за масками лица заполонили бальную широкую бескрайнюю залу, заполнив воздух ароматом парфюмов и отражающимся от мрамора гулом голосов. Словно ребёнок на Рождество Фантеска радовалась ярким краскам и вычурным образам, танцам и живой музыке. Кавалеры толпились возле неё с самого её прихода, дамы спешили похвалить её костюм и справиться о портном, который его шил, а разносящие напитки слуги игриво подмигивали. Внимание было приятно Фантеске, как и сбывшееся желание побывать в бальной зале и быть приглашённой на танцы, но скрежещущиеся в душе кошки напомнили ей о должном.