Будешь моей!

Глава 1

Красное или черное?

У меня с собой всего два платья. Смотрю на них поочередно, решаю какое надеть этим вечером.

Утром мы прилетели с Алексом в Нью-Йорк на ежегодный инвестиционный форум. Через несколько часов состоится его торжественное открытие и фуршет.

Наш стартап мы презентуем завтра. После этого планируется ужин с потенциальными инвесторами. На нем мне нужно произвести впечатление человека, которому можно доверить почти миллион франклинов.Поэтому завтра я буду в солидном черном, а сегодня рискну быть яркой и привлекать внимание.

За последний год мой стиль в одежде сильно изменился. Прошлой весной я не вылазила из джинсов и толстовок, обожала кеды. Когда пришла стажировку в «BE:GO», обрадовалась, что в офисе нет дресс-кода, и можно одеваться просто и удобно. Теперь я чувствую себя комфортно в брючных костюмах и строгих платьях, люблю шелковые блузы и юбки-карандаши, а в моем обувном шкафу появились каблуки и шпильки.

Рядом с Алексом Кински хочется одеваться в утонченную классику. Его стиль безупречен. Он во всем педант, при этом очень чуткий и умеет не нарушать чужие границы. Просто поразительно, но ему всегда нравится, как я выгляжу и что говорю. За три месяца я получила от этого человека в свой адрес столько одобрения, сколько не собрала за всю жизнь до него.

Сегодня Алекс в костюме любимого синего цвета. Мы смотримся очень гармонично.

– Платье не слишком открытое? – спрашиваю, подернув плечами. – Говорят, американцы жуткие снобы, а у меня такое откровенное декольте.

– У тебя шикарное декольте, – уверяет Алекс, подставляя локоть. – Там будут не только американцы и не только снобы и, уверен, все они обзавидуются мне.

Мы выходим из лифта, переглядываемся.

– Давно я так не волновалась, – признаюсь, вздрагивая.

– Не нужно, Эрин. Побереги нервы. Это обычное светское мероприятие. Вот завтра будет важный день, тогда и поволнуемся вместе, – улыбается одними глазами.

Они у него карие. Теплые и согревающие, как горячий шоколад.

Алекс толкает массивную дверь, я длинно выдыхаю и вхожу в светлый зал.

– Ого! – не получается сдержать восторг.

Я не ожидала такого масштаба. Огромный зал заполнен нарядно одетыми людьми, меж ними снуют официанты с подносами. Как хорошо, что я надела это красное платье – оно идеально вписывается в формат.

Девушка-хостес отмечает нас в списке приглашенных и желает приятного вечера. Я снова чувствую необъяснимое волнение и хватаюсь за Алекса.

– Все хорошо, дорогая? – спрашивает Кински на инглиш, напоминая, что пора перестроиться на международный язык общения – обычно мы говорим по-польски.

Его английский значительно лучше моего, но я не комплексую. Он так часто повторяет, что у меня идеальное произношение, что я поверила.

К нам подходит представитель организаторов, предлагает познакомиться с другими участниками. Некоторые проекты участвуют в форуме из года в года, ищут своего инвестора, разъезжая по всему миру, мы же будем презентовать свой продукт впервые и потому вызываем повышенный интерес.

По настоянию Алекса я выпиваю бокал шампанского. Спустя некоторое время удается расслабиться. Мы проводим приятный вечер в компании таких же стартаперов. Ребята много и остроумно шутят, я постоянно улыбаюсь, смеюсь. Время течет плавно и легко, но в какой-то момент будто замедляется. Нежданный холодок пробегает по спине. По привычке я пытаюсь зацепиться за теплый взгляд Алекса и замечаю, как он приветственно кивает кому-то за моей спиной. Уже собираюсь повернуть голову и узнать кому, когда слышу:

– Здравствуй, Арина.

Этот хрипловатый голос я узнаю из миллиона других. Только он умеет подчинять себе мое тело. Я его слышу и уже не дышу. Шок пронизывает и парализует. Замираю и не шевелюсь.

Не знаю, как это возможно, но за одну секунду в голове проносится длинная цепочка мыслей и вопросов.

Его здесь быть не должно – Алекс уверял! В этом году его компании не подавали заявок на участие – Алекс проверял! Я несколько раз об этом просила.

Может, мне показалось? Долгий перелет, недостаток сна… Сколько сейчас в Варшаве? Почти два ночи?

Алекс, почему же ты не смотришь на меня?

Время стоит, сказанное по-русски приветствие висит в воздухе. Никто из присутствующих не понимает этого языка, все затихли и ждут моей реакции.

Как-то сестра сказала, что улыбка – мое тайное оружие. Когда я улыбаюсь, выгляжу так трогательно и наивно, что ни один нормальный человек меня не обидит. Я хочу только одного: чтобы меня не обидел он. Больше никогда.

Растягиваю губы и медленно поворачиваюсь.

– Здравствуй, Игорь, – произношу и только после фокусирую взгляд на его глазах. – Ты тоже здесь?

Белецкий слегка улыбается и принимается внаглую меня разглядывать.

– Да вот, заехал посмотреть на тебя. Выглядишь феерично! – слегка прищуривается, наклоняет голову набок и долго смотрит на мои губы. – Яркой помадой и платьем ты решила компенсировать недочеты проекта?

От неестественной улыбки сводит мышцы лица, но я продолжаю ее держать. Напрасно. Мне уже обидно.

– С проектом все отлично. Мы в первой пятерке завтра. Приходи и убедишься, – приглашаю, игнорируя его беспардонность.

Белецкий удивленно вскидывает брови:

– Ты меня приглашаешь?

– Мы приглашаем, – исправляю. – Твое мнение будет нам интересно, – говорю, уже чувствуя на талии ладонь Алекса.

Кински протягивает Белецкому руку, они перекидываются несколькими общими фразами о форуме. Я судорожно думаю, как бы повежливей прекратить никому не нужное общение, когда подходит высокая рыжеволосая девушка. Словно не замечая нас, она берет Игоря под руку и уводит, шепча что-то на ухо.

– Что он тебе говорил? – спрашивает Алекс обеспокоено.

Он не понимает русский, но по интонации можно было догадаться, что мы беседовали не о погоде.

– Сказал, что придет на нашу презентацию.

Глава 2

До номера иду как в тумане, на вопросы отвечаю невпопад. Мысленно я все еще там, в огромной фуршетном зале, зависла на последних трех секундах.

Алекс делает вид, что ничего особенного не произошло. Планирует завтрашнее утро, предлагает позавтракать раньше, чтобы успеть еще раз прогнать презентацию. Для оригинальности мы разбили ее на блоки и будем выступать поочередно.

– Ты готова или переиграем? Если что, я справлюсь сам, – говорит он серьезно.

Мы стоим у двери, Алекс берет меня за руку.

Я думаю, что мне невероятно повезло с партнером. Он чуткий и внимательный, на него можно положиться. Что бы делала без него – ума не приложу!

Алекс сжимает мои пальцы, слегка растирает их. С нежностью смотрит в глаза.

– Я в полном порядке, – заверяю, – Нужно только выспаться. Спасибо, что проводил.

Он улыбается и тянет за руку к себе. Я поддаюсь. Вторая рука мягко ложится на поясницу. Его губы осторожно прижимаются к моим. Он целует несмело, словно не уверен, что позволю. Это длится недолго.

– Спокойной ночи, – желает шепотом и уходит.

Номера у нас разные. Дальше поцелуев мы никак не двинемся. Этот был совсем невинный. На прошлой неделе, на вечеринке у его друзей мы целовались куда интереснее.

Поездка в Штаты должна стать поворотной в наших отношениях. Мы давно друг другу нравимся. Почти четыре месяца вместе работаем и отдыхаем. Практически не расстаемся. Затянули – дальше некуда.

В номере я начинаю корить себя за тормознутость. Ведь никак не среагировала, даже не обняла в ответ! И к себе не пригласила. Он ждал, наверное. Теперь подумает, что это я из-за Белецкого. Подумает и будет прав.

Короткая встреча с бывшим серьезно меня расшатала. Я знала, что однажды мы встретимся. Это неизбежно, когда работаешь в одной сфере. Много раз проигрывала мысленно, как это произойдет, но все равно оказалась не готова.

Мы не виделись полгода. За это время Гарик заметно изменился. Похудел и очень коротко подстригся. Его мимика и повадки стали другими. Дерзкими, наглыми… хищными что ли. Когда-то он говорил мне, что ассоциирует себя с волком, а я смеялась и дразнила жеребцом. Ослепленная любовью, видела в нем совсем другого человека.

Мне казалось, что я полностью излечилась. Что не осталось во мне больше ни грамма болезненной любви к нему. Но стоило нам встретиться – сердце дрогнуло и душа застонала.

Стою у окна, любуюсь шикарным видом на ночной Нью-Йорк, а в голове карусель: взгляд его, голос, улыбка… И так по кругу.

Надо снять платье, смыть с себя этот вечер и принять снотворное. Спать перехотелось, а впереди сложный день. Раз Белецкий собирается на презентацию, нужно готовиться к бою. У Игоря огромный опыт, он заметит нестыковки и станет задавать вопросы с подковырками. Не зря же он иронизировал по поводу недочетов. Безусловно они есть, идеально не бывает и он об этом знает. Захочет опозорить – сделает это легко и играючи. Алекс давно его бесит, а чувства ко мне уже в прошлом.

Задернув штору, даю себе слово не думать о плохом раньше времени. В этот момент раздается стук в дверь.

Алекс. Мой хороший, наконец-то решился!

Ему катастрофически не хватает настойчивости, а я стесняюсь проявлять инициативу. Мы вроде как друзья. Были. Сейчас все окончательно изменится. Глаза вспыхивают, губы непроизвольно растягиваются в улыбку. К черту мысли о бывшем!

Уверенной походной иду открывать. Хорошо, что не успела снять платье – пусть его снимет мой ночной гость.

Распахиваю дверь – и обмираю.

На пороге стоит Белецкий.

– Привет еще раз, – говорит невозмутимо. – Я буквально на минуту, к Кински.

Он делает шаг навстречу, я отшатываюсь. Он наступает – я пячусь. Ничего понять не успеваю, как он оказывается внутри и закрывает дверь.

– А-а-а…А-а... – заикаюсь, пытаясь сказать, что Алекс живет не здесь, но вовремя соображаю, что не нужно. – А как ты узнал, в каком мы номере?

– Это было несложно, – небрежно бросает Гарик и проходит дальше. – Але-екс! – зовет.

– Он вышел ненадолго, – говорю и машу в сторону двери.

Игорь смотрит за рукой, затем пробегает взглядом по моему лицу и вниз по телу.

– Подожду, – заявляет и падает в кресло.

Возразить у меня не получается. Я в край растеряна и обескуражена его наглостью. Ошарашено наблюдаю, как он устраивается поудобнее, закидывает ногу на ногу.

– Позвоню ему! – почти вскрикиваю довольная тем, что в голову пришла хоть какая-то идея.

Сейчас я включу актрису и попрошу Алекса поскорей вернуться, потому что его ждут. Он не глупый, должен понять.

– Его телефон не отвечает. Я потому пришел, – оправдывается Гарик.

Дослушав серию гудков, я присаживаюсь на край кровати. Действительно не отвечает. Что же придумать? Как все это объяснить?

– Он спустился встретиться с другом, – начинаю сочинять. – На улице шумно, наверное. Просто не слышит, – стараюсь говорить спокойно, но не получается. – А он тебе зачем? Может, я передам?

Мой голос предательски вибрирует. Я в гостиничном номере наедине с парнем, о существовании которого почти шесть месяцев пытаюсь забыть. Он не собирается уходить, потому что ждет того, кто не придет. Класс! Трэшовей ситуации попросту не придумать. Ну зачем я сказала, что Алекс вышел ненадолго? Зачем вообще впустила Гарика?

– Мне нужен Кински лично, – говорит Белецкий. – Хочу предложить ему выгодно зайти в один проект. Подробности только для его ушей, извини.

Я фыркаю на такое заявление. Вздергиваю подбородок и спешу заверить:

– Твое предложение его не заинтересует. Алекс работает со мной, мы реализуем свой проект. Команда собрана, есть один инвестор, ищем второго, – я немного привираю, потому как денег мы пока не нашли. – Нет, он даже слушать не станет, у него…

– А ты не много на себя берешь? – перебивает меня Игорь. – Я не тебе предлагаю. Если ты с кем-то спишь, Арина, это вовсе не значит, что у тебя есть право решать за двоих.

Глава 3

Из конференц-зала мы с Кински выходим как оплеванные ­– презентацию провалили. Алекс часто хмурился и зажимался, а я как могла разбавляла его серьезность улыбками и шутила. Не так классно, как умеет Гарик Белецкий, но зал реагировал смешками. По итогу мы с партнером справились на твердую четверку и предложили задавать вопросы.

Вот тут и случалось ужасное.

Один из тех стартаперов, который накануне пил с нами шампанское, встал и прямо обвинил нас в плагиате идеи. Дескать, подобное приложение уже существует на рынке пассажирских перевозок, мы тупо подогнали его под грузовые.

Короткая обличительная речь была впечатляющей. Алекс растерялся и побледнел. Я не стала отпираться и признала, что известное приложение напоминает наше функционалом, но лишь частично. Если честно, я не видела в этом никакой проблемы. А она была. В правилах конкурса значилось, что к участию допускаются технически оригинальные идеи. Оригинальность нашей оказалась спорной.

Ведущий объявил, что организаторы снимают наш проект с конкурса, и попросил покинуть сцену.

Мы феерично опозорились.

Теперь сидим в кафе неподалеку и молчим. Кофе давно допит, а то мерзкое ощущение, что возникает, когда тебя позорят перед теми, чьего одобрения ты ждал, никак не отпускает.

– Ты ведь читал эти правила, Алекс, – вспоминаю. – Не заметил?

– Не подумал, что это условие настолько серьезное, – признается он, глядя в окно.

Мы не смотрим в глаза друг другу с тех пор, как вышли из отеля. Каждый пытается самостоятельно осознать случившееся. Почти четыре месяца работы в топку. На этот конкурс возлагались огромные надежды.

– Как так? Ты во всем такой щепетильный и вдруг не подумал, – недоумеваю, с трудом сдерживая слезы. Мне жутко обидно.

В ответ Кински только вздыхает.

– Вечером Игорь набирал, – вдруг вспоминает. – Я уже спал. Надо перезвонить. Ты не против?

– Ты волен общаться с кем пожелаешь, – бурчу.

Я расстроена и сержусь на него. Не рассказала о вчерашнем визите Белецкого и не стану – не уверена, что мы сможем адекватно поговорить.

Алекс выходит на улицу. Я наблюдаю за ним через стекло. Прижав к уху телефон, он озирается по сторонам и переминается с ноги на ногу. Переживает. Еще недавно Игорь Белецкий был для него идеальным боссом и примером для подражания. Из-за меня он уволился и прекратил с ним общаться. Теперь, наверное, жалеет.

Кински амбициозен, но для успешности ему не хватает того, что у Гарика есть в избытке: талант и настойчивость – обязательные составляющие успеха. У Алекса другие сильные стороны: он сообразительный, ответственный, исполнительный, но не лидер. Ему лучше следовать за кем-то. Не удивлюсь, если согласится снова работать с Игорем. Работа ему нужна.

Возвращается мой горе-партнер быстро, выглядит воодушевленным.

– Тут такое дело, Эрин… – начинает, взволновано. – Игорь хочет нас проинвестировать. Он видел презентацию и знает, что произошло. Из зала кто-то для него снимал. Возмущался тупизмом организаторов, – говорит с улыбкой, но, считав мою ошалелую реакцию, спохватывается: – Ты только не спеши отказываться, окей? Других вариантов у нас нет и в ближайшее время не предвидится.

Поджимаю губы и думаю, как отреагировать. Порыв сходу послать Кински к черту я подавляю – научилась контролировать импульсивность.

– Даже не представляю, как это будет, – признаюсь и непонятно почему дрожу.

– Тебе не придется с ним общаться. Я возьму это на себя. Он предлагает начать разработку в американской компании. Зак Тернер заинтересовался. Они хотят вместе поужинать сегодня. Ты как?

Я не знаю, как я. Мне и радостно, и волнительно, и немного страшно. Теряюсь в догадках, зачем Игорю наш проект. Решил поиграть в спасателя?

– Окей, сходим. Послушаем, что они предлагают. Мы ведь не обязаны сразу соглашаться?

– Не обязаны, но давай настроимся позитивно. Ты же знаешь, что работать с Белецким комфортно.

С Игорем Белецким комфортно не только работать. Рядом с этим человеком жизнь способна заиграть такими красками, о существовании которых ты даже не подозревал. С ним легко попасть в мечту, взлететь… а потом упасть и так же легко оказаться на дне. Я попробовала и больше не хочу. В этот раз я четко обозначу границы и не позволю себе иллюзий.

***

После презентации я была уверена, что черное платье полетит домой не выгулянным, но тут представился случай. Насколько он удачный – вечер покажет.

Ресторан оказывается итальянским. Игорь постоянен в своей любви к этой кухне. Он много в чем постоянен, жаль, что не в отношениях.

Мы с Алексом немного опаздываем, нас уже ждут. За столиком хмурый Белецкий, веселый Зак Тернер, а между ними эффектная Айрис в блестящем платье.

– Извините, тупой таксист проехал поворот, мы потеряли уйму времени на разворот, – спешит оправдаться Кински.

Мы знакомимся. Я пожимаю руку Заку и Айрис. Игорю только киваю.

Белецкий предлагает сразу начать обсуждение и озвучивает их условия. Говорит так уверенно, словно вопрос сотрудничества уже решенный.

Алекс ему поддакивает. Я слушаю и отмечаю для себя, как сказочно все звучит. Вот только Гарик Белецкий не похож на доброго волшебника. Он нагло разглядывает меня и это заметно всем присутствующим.

Нам приносят вино. Оно оказывается вкусным. Я быстро осушаю бокал и взглядом прошу Алекса налить мне еще.

Алкоголь быстро всасывается в кровь, разносит по телу тепло и легкость. Я давно не пила и успела забыть, как приятно вино расслабляет.

За ужином разговоры о работе прекращаются. Айрис рассказывает о новой постановке на Бродвее, предлагает Гарику на днях посмотреть вместе. Зак напрашивается с ними. Шутит, что готов быть третьим и уверен, что девушке понравится. Звучит пошло, но Айрис не смущается, а легко отшучивается. У нее хорошее чувство юмора. Она умна, красива и явно увлечена Белецким. Его отношение к ней – для меня загадка.

С едой я выпиваю второй бокал. Голова приятно кружится и это значит, что пора тормозить.

Глава 4

Четыре секунды на вдох, досчитать до семи, длительно выдохнуть. И так девять раз или пока не станет легче.

Но легче никак не становится.

В лобби роскошного отеля красиво и умиротворенно, я мне не по себе. Тревожно до потных ладошек. Аутотренинг, дыхание, переключение внимания — все перепробовала, ничего не помогает. Вчера переживала меньше.

— Это на третьем этаже. Мы можем подняться, но придется немного подождать, — говорит Алекс после телефонного разговора с Заком.

Мы приехали на подписание инвестиционного договора. Тернер назначил встречу в своем отеле, где есть переговорная комната.

— Конечно, поднимемся, — соглашаюсь. — Лучше мы подождем, чем нас. Вчера с опозданием в ресторане получилось некрасиво.

Вчера много что получилось некрасиво.

Алекс подает мне руку, мы идем к лифтам. С каждым шагом тревожность усиливается.

— Ты выглядишь бледной. Все в порядке? — спрашивает он.

— Надо тщательно изучить каждый пункт. Каждую запятую, ­— настраиваю себя и его заодно.

— Брось, Эрин. Они не мошенники. Ты не хуже меня знаешь, что Белецкий ведет бизнес честно.

­— И тем не менее пообещай сохранять холодную голову. Вчера вечером ты ее почти потерял.

— Потерял полностью, — соглашается с улыбкой. — Из-за любви к тебе.

Его глаза счастливо блестят, он смотрит по-особенному. Я же не знаю, куда себя деть. Говорить о любви, мягко говоря, не готова.

Прошлой ночью наши поцелуи перешли на другой уровень.

После той безумной выходки с поцелуем у всех на виду Алекс не смог остановиться. Я уже легла, когда он постучался в мой номер.

Вскочив с кровати, я задрожала всем телом и рванула к двери, чтобы сначала растеряться, а затем разочароваться. Это какой же надо быть дурой, чтобы, открывая дверь своему парню, мечтать увидеть за ней другого? Фееричной дурой надо быть. Я, Эрин Новицкая, она и есть.

Алекс подхватил меня на руки и отнес обратно на кровать.

Он был нетрезв. Я попыталась воспротивиться. Мне не хотелось, чтобы наш первый раз был спровоцирован ревностью и произошел по пьяни. Для таких долгих трепетных отношений это как-то нелогично.

Кински был напорист, но при этом нежен. Зацеловывал с головы до ног. Пока я подбирала слова, чтобы как-то вразумить его, спускался поцелуями ниже. Целовал умело и везде! Было дико, но приятно. Я не ожидала найти в нем такого умелого любовника. В какой-то момент позволила себе расслабиться. Отпустила ситуацию и вдруг представила, на один лишь только миг, что это меня Гарик так ласкает.

Это ужасно некрасиво, нечестно и неприлично. Это просто отвратительно! Но мое воображение не захотело останавливаться. Мысленно я оказалась в хорошо знакомой квартире с хорошо знакомым мужчиной. Я так по нему скучала! Мне хотелось вернуться в те далекие, безумно счастливые дни и ночи.

Оргазм был ярким и коротким, как проблеск молнии. Следом за ним одним мощным ударом накрыл отрезвляющий ужас. Я выпала из сладкого морока прошлого с пониманием, что совершаю ошибку.

Алекс торопливо раздевался и шептал комплименты. Восхищался моей страстностью и мелко дрожал от возбуждения. Звуки, запахи, движения — они были другими, казались чужими. Неожиданно для самой себя я заплакала.

Бедный Алекс сразу протрезвел. Испугался, что поторопился, и принялся извиняться. Я разрыдалась еще больше. Стала виниться, просить прощение за неумение контролировать эмоции, за неправильные знаки и неадекватное поведение. Он понял меня по-своему. Обнял, погладил по голове и заверил, что у нас все впереди. Его дикое возбуждение как рукой сняло: ни один психически здоровый мужик не захочет трахаться с ревущей дурехой.

Дождавшись, когда я успокоюсь, неудовлетворенный Алекс ушел к себе.

На несколько часов я провалилась в тяжелый мутный сон.

С рассветом пришла тревожность. Она всегда приходит, если я запуталась. Запускает хоровод мыслей и задает неудобные вопросы.

Как не обидеть Алекса, к которому чувств нет? Как работать с Гариком, когда от одной мысли о нем внутри все переворачивается? Как полюбить одного и разлюбить другого? Как это сделать? Как?!

Четыре секунды на вдох, семь не дышать, восемь на выдох.

Я дышу по науке и думаю, думаю и дышу, но ответов не нахожу.

Мы с Кински сидим в небольшом кабинете для переговоров, ждем наших инвесторов.

— Сегодня один из лучших дней в моей жизни, — признается воодушевленно Алекс.

С самого утра он на подъеме. Постоянно улыбается и напевает себе под нос какую-то задорную песенку.

Наблюдая за его весельем, я познаю новые грани стыда. Их оказывается немало.

Зак Тернер приходит на встречу один. Бодрый и шумный, как обычно. Заказывает для всех воду, кофе и бутылку шампанского.

— Будем праздновать! — обещает, открывая ноут. — Это наш стандартный договор. Читайте и задавайте вопросы, если что-то непонятно.

На большом жидкокристаллическом экране на стене появляется текст. Я пробую читать, но строчки прыгают, смысл не воспринимается. Мне ничего непонятно, но вопрос только один: почему с нами нет Белецкого?

— Гэри с Айрис скоро будут, — говорит Зак, словно прочитав мои мысли. — Эти гуляки проспали! После ресторана мы еще в клуб поехали, потом в бар. Отлично погуляли! Покурили травки и набухались.

Он хохочет. Как ни в чем не бывало рассказывает, как Айрис, нюхнув кокса, отжигала на барной стойке. Как они познакомились с какими-то веселыми колумбийцами, курили с ними забойную травку, а потом их всех дружно накрыло…

Алекс слушает с интересом, смеется. Я впиваюсь глазами в рандомно выбранную строчку договора и словно замерзаю изнутри. Мне противно это слушать. Я не хочу знать, как весело и кайфово бывает Белецкому с кем-то вместо меня.

Понимаю, что не имею никакого права злиться на него и тем более ревновать. Прошлую ночь я провела с парнем, который меня любит, а Гарик провел ее с влюбленной в него Айрис. Мы друг другу никто уже давно. Почему же я злюсь и ревную? Шесть месяцев жила без этих отравляющих чувств. Полгода! Два вечера общения, один медленный танец — и снова здравствуйте!

Глава 5

С комфортом устроившись в широком кресле бизнес-класса, я прикрываю глаза и настраиваюсь на длительный ночной перелет. Надеюсь, у меня получится поспать.

Поездка выдалась неоднозначной, наполненной яркими событиями и противоречивыми эмоциями.

Три сумасшедших дня стали знаковыми для меня.

Я наконец увидела Нью-Йорк, и он очаровал своей харизмой. Несмотря на провал презентации, наш с Алексом стартап получил инвестиции – идея начала воплощаться. Если не вдаваться в подробности, исполнилась моя заветная мечта.

Но дьявол, как известно, кроется в мелочах.

Вот она я, вся такая свободная и ни от кого не зависящая бизнес-леди, в мягком кашемировом костюме лечу домой бизнес-классом. На лице победная улыбка, в душе тревога и смятение. Выгляжу львицей, чувствую себя испуганным котенком. В личной жизни абсолютный хаос.

Перед отъездом в аэропорт Алекс зашел ко мне в номер и прямо спросил, что происходит. Я не стала юлить и честно ответила, что мне необходима пауза, чтобы разобраться в чувствах. Алекс понятливый и деликатный. Он не стал уточнять, чем, а точнее, кем вызваны мои метания. Мы попрощались коротким поцелуем и обещанием быть на связи.

С Гариком больше не виделись. После подписания контракта он дал задание Айрис взять для меня билет на удобный рейс, сухо попрощался со всеми и ушел.

Ему не понравился наш диалог. У меня тоже остался неприятный осадок. Я позволила себе грубое замечание в адрес его помощницы и перешла на личности. Нарушила субординацию. Это было не профессионально.

Мне следует оставить личное в прошлом и воспринимать Игоря исключительно как старшего партнера по бизнесу. Это будет непросто, но я уйму в себе обиженную девочку и начну вести себя, как взрослый человек. Моя цель – карьера и независимость, а не роман с успешным бизнесменом.

Как быть с Алексом, пока не понятно. Я бы с удовольствием вернула наши отношения в разряд дружеских, но что-то подсказывало, что обратно во френд-зону он не хочет.

Хорошо, что я улетаю за тысячи километров от них обоих. Небольшая передышка позволит мне успокоиться и найти решение.

До взлета остаются минуты. Я закрываю глаза и мысленно улыбаюсь внутреннему котенку. Торжественно обещаю вырастить из него уверенную в себе львицу.

– Решила заснуть еще до взлета? – слышу так четко и так неожиданно, что подскакиваю в кресле еще до того, как открываю глаза.

Стюардесса просит всех занять свои места. Игорь Белецкий забрасывает рюкзак на багажную полку и устраивается рядом со мной. А я уже радовалась, что в блоке из двух кресел полечу одна.

– Почему ты здесь? – таращусь на него во все глаза.

­– Очевидно, тоже лечу в Варшаву, – невозмутимо отвечает Белецкий, пристегиваясь.

– Почему в моем самолете?

– Это твой самолет? – наиграно выкатывает глаза и улыбается.

Самолет медленно катится на взлетку.

– Почему вместе со мной? Почему именно тут? В смысле рядом почему?! – звучит истерично.

– Как много «почему»! – улыбается Гарик, качая головой. – Повезло еще, что летим ночью. Надеюсь, ты скоро уснешь. Девять часов бок о бок с такой почемучкой – это трэш, конечно.

После этих слов у меня холодок проносится по коже, а потом все внутренности скручивает в узел. Мы обречены провести вместе целых девять часов! Ночных (!) часов. Нам придется рядом спать!

Резко отворачиваюсь. Смотрю в иллюминатор. Там уже мелькают огоньки взлетной полосы. Самолет ради меня не остановят. Это катастрофа.

– Зачем ты летишь в Варшаву? – снова включаю режим допроса.

– Ты забыла, что я там живу? – включил режим ухода от ответов. – Дел накопилось, вот и лечу, – все же отвечает, но как-то лениво.

– А почему со мной?

– Опять «почему». Что ж такое?! – вскидывает руки и смеется.

Я понимаю, что веду себя глупо. И так ведь понятно, что это не случайность. Его помощница купила билет и мне, и ему. Она же зарегистрировала нас на рейс вместе, поэтому мы и сидим рядом.

Боже-боже! Боюсь представить, что сейчас думает Алекс. Наверняка Айрис ему сказала.

– Ты уже выбрала, что будешь на ужин? – Гарик открывает меню на экране. – В этой авиакомпании вкусно кормят. И здесь есть вино, как ты любишь – розовое французское.

Конечно, он помнит, какое вино я люблю. Сам же меня к нему приучал. К дорогому и из определенных провинций. Если белое – то север Италии, розовое – юг Франции.

Самолет мягко отрывается от земли. Ничего уже не изменить. Девять часов мы проведем вместе.

Я наблюдаю, как он водит пальцем по экрану, и никак не могу поверить, что это происходит наяву. Растерявшись, заказываю себе вегетарианское меню.

– Ты перестала есть мясо? – косится на меня Игорь.

– Почему? – спрашиваю и осекаюсь. Меня реально заклинило на этом слове. – И мясо, и рыбу я ем, но редко. Вернулась к родителям, а у них в доме такого не бывает, – отвечаю, не подумав, что выдаю лишнюю информацию о своем месте жительства.

– В церковь с ними ходить не начала? – снова косится.

Я мотаю головой и обнимаю себя за плечи. Когда речь заходит о родительской общине, перед глазами всегда возникает бывший жених и мне становится не по себе. Я снова оказываюсь на пустынной лесной дороге, мне холодно и страшно, и я иду, иду...

Белецкий поворачивается ко мне и внимательно смотрит. Он ничего не знает о той истории и надеюсь, не узнает никогда.

– И как давно вы с Алексом вместе? – звучит очередной вопрос.

Теперь он ведет допрос. Но если мои вопросы были бестолковыми и безобидными, то его откровенные и вводят меня в ступор.

Что я должна ответить на этот? Я думаю, что мы с Кински больше не вместе, да и не были толком. Но такую правду сказать не могу. Вожу взглядом по салону самолета, решаю какую ложь выбрать.

– Не очень давно, – отвечаю неопределенно. – С января работали вместе, постепенно сблизились, ну и…

– Ясно, – отрезает Белецкий, не давая мне договорить.

Нам приносят еду и вино. Все и вправду очень вкусное.

Глава 6

Гарик

Ночная синева в иллюминаторе светлеет. Первые лучи солнца раскрашивают небо оттенками от пурпурного до нежно-розового.

Ариненок свернулась клубочком и улыбается во сне. Я украдкой рассматриваю ее кукольное личико и чувствую приятный внутренний трепет.

Мы целовались. Пусть в стрессе, пусть на адреналине – зато как охрененно! Долго, откровенно, необыкновенно.

Я на эмоциях поплыл и озвучил лишнее – сказал, что скучал.

Напрасно. Говорить о чувствах рано.

Аринка моментально закрылась, быстро списала сближение на шок. Даже прощения попросила. У меня! За поцелуй!

Смешно.

Сделав морду кирпичом, я великодушно принял извинения и в шутку предложил обращаться, если снова тряхнет.

Пока она спит, я пытаюсь понять, что делать дальше. Хочется прямо с самолета, без лишних разговоров увезти ее к себе. Но она еще не готова.

Полгода прошло. Реально хреновых шесть месяцев.

Поначалу я жутко на нее злился. После той последней ночи в Вене никак не мог понять, почему она так поступила. Как это вообще возможно? Только что с наслаждением отдаваться, целовать, обнимать, а через пять минут по-тихому свалить. Просто исчезнуть! Не поговорив, не выслушав. Попрощаться тупым сообщением. Как это? Кто дал ей такое право? Кто позволил решать за двоих? Подрывало поехать и спросить об этом в лоб, устроить скандал. Но она просила не искать встреч.

От греха подальше я улетел в Штаты, сменил картинку.

Особо не помогло. Как ни силился понять ее поступок – не мог. Она пренебрегла моими чувствами. Мной самим пренебрегла! Было обидно.

Я придумывал себе разные ужасы. Что Арина никогда меня не любила, что спала со мной ради возможностей и карьеры. Сам над собой измывался. Обычно крыло по вечерам, особо жестко – перед сном. Чудился ее запах, голос. Дурь какая-то творилась.

Под Новый год в Краков прилетел только что окольцованный Гордиевский. И я вернулся в Польшу. Надеялся, что друг выдернет из депрессухи меня, а спасать пришлось его – этот дятел при беременной жене умудрился втюриться в блогершу из Барселоны[1] и буквально загибался, осознавая бесперспективность своих чувств.

Почти месяц мы с Никитосом на пару запивали несчастную любовь в барах. Ник все больше молчал, меня же пробивало на откровения. Я бесконечно тосковал по Ариненку и не стеснялся говорить об этом. Вспоминал лучшие моменты с ней.

Узнав подробнее нашу историю, Никита посоветовал не сдаваться. Попытаться вернуть отношения, но до этого дать Арине время прожить обиду и простить мне измену.

Я перечитал кучу статей и пересмотрел сотню видосов о том, как вернуть любимую. Коучи, психологи, сексологи – все как один твердили: если девушка ушла, ее лучше отпустить. Я не мог.

Где-то попалась информация, что женщины прощают измену максимум через полгода. Оставалось подождать всего два месяца. Я был уверен, что Арина сама скоро напишет или позвонит. Я готовился и ждал.

Мы с Ником запустили в разработку очередной продукт, он улетел в свой Краснодар, а я снова в Штаты. Выключил чувства и погрузился в работу. Врубил режим биоробота.

Два месяца прошли, Арина не объявилась.

О том, что она встречается с Алексом, я случайно узнал от общего знакомого. Кински давно мечтал заполучить мою малышку, и это ему удалось. От злости и отчаянья я едва не взвыл.

На форум, куда они прилетели вдвоем, примчался в очумелом состоянии.

Стоило увидеть их вместе – накрыло еще сильней. Шикарное платье, в котором Арина была на открытии, подействовало на меня как красная тряпка на быка. Улыбчивый и обходительный Кински стал тореадором.

Я взбесился. Продуманная линия поведения превратилась в зигзаг. Я никогда не воспринимал Кински всерьез, а зря. Очень хотелось начистить ему рожу.

В первый же вечер заявился к ним в номер. Арина оказалась там одна. Я представил, что Алекса в принципе нет. Мысленно посадил его в экспериментальную ракету Маска и отправил на Марс. Сразу стало легче.

Аринка растерялась. Мое присутствие ее разволновало. Было видно, что она ничего не забыла. Это означало, что шанс вернуть ее – есть.

Я благосклонно помог ей с презентацией, а утром позвонил знакомому разработчику-фрилансеру, подрабатывающему в команде Зака, и попросил об услуге. Провал их проекта на конкурсе случился с моей подачи.

Я не мог допустить, чтобы спонсор нашелся на стороне. Финансирование их стартапа позволяло закрепить Арину возле себя. Все получилось.

Оставался Алекс. Он упорно не хотел лететь на Марс. И тут Арина сама мне помогла, решив в одиночку вернуться домой. Алекс все же полетел – пока только в Атланту.

Недели на две о нем можно забыть. Зак загрузит его работой по самое не хочу. Это время я использовую максимально эффективно. У меня нет права на ошибку.

Стюардессы разносят завтраки и напитки. Арина дрыхнет, как сурок. Я беру на себя смелость заказать ей капучино.

Бодрящий кофейный аромат разносится по салону и щекочет ноздри.

– Доброе утро! – говорит моя мечта, открывая глаза. – Как вкусно пахнет.

Я протягиваю ей любимый кофе.

– Ты спала, как младенец. Получилось выспаться?

– Кажется, впервые за неделю. А ты как?

– Нормально. Уже успел поработать.

Она берет стаканчик, делает глоток и улыбается. На верхней губе остается молочная пенка. Я смотрю, как она ее слизывает и сжимаю челюсти. Острое до боли возбуждение пронизывает пах.

– Пойду умоюсь, – лепечет Аринка, явно напрягаясь под моим откровенным взглядом.

Быстренько обувается и убегает.

Всенощный стояк, осмотрительно прикрытый ноутбуком, умоляет отправиться следом за ней. Воображение быстро рисует нас вместе в тесном помещении самолетного туалета. Мы там не умываемся, естественно. Хотя умыться мне не помешает.

Заглянув под ноут, понимаю, что никуда не пойду.

Везет девочкам. В любой момент можно просто встать и уйти, не пойманной на пошлых мыслях. Мальчикам это сложней – напряжение в одном конкретном органе фиг скроешь.

Глава 7

Припарковавшись у офиса «BE:GO», рассматриваю себя в зеркало на водительском козырьке и остаюсь недовольна. Лицо бледное, глаза перепуганные, губы дрожат...

Да уж. Выгляжу, мягко говоря, неважно, что вполне закономерно, если учесть, что легла я за полночь, а встала с рассветом.

Три дня прошли, как мы с Белецким прилетели. За это время он ни разу не позвонил, но мы много переписывались по работе.

Игорь затребовал предоставить все предварительные бюджеты по проекту. Ни один из них его не удовлетворил. Он накатал мне три страницы замечаний с восклицательными знаками.

Два дня я не отходила от компа, все переделала и снова отправила ему. В ответ получила еще страницу недовольных ремарок, а затем короткое сообщение на телефон: «Завтра в десять в офисе».

Поменяв удобные кроссовки на лодочки на шпильке, я выхожу из машины и неуверенной походкой иду к знакомым до боли дверям краковского офиса.

Мандраж ловлю конкретный.

Пропуска у меня давно нет, поэтому у лифтов я набираю номер офис-менеджера Лизы. Она выходит меня встретить.

– Эрин, ты чудесно выглядишь! – оглядывает с головы до ног. – Такая элегантная, с ума сойти!

Я провожу вспотевшими ладошками по темно-синей строгой юбке и натянуто улыбаюсь.

– Привет, Лиз! Игорь уже пришел? У меня с ним встреча в десять, – говорю низко, старательно подавляя дрожь.

Волнуюсь как перед первым в жизни экзаменом. Гарик знает, как меня расшатать.

– Теперь понятно, почему сегодня он так рано, – Лиза открывает дверь и пропускает меня вперед. – Еще и в рубашке. В светлой.

Последние фразы она говорит почти шепотом и с явным намеком, который я никак не комментирую.

Когда в прошлом году я пришла стажироваться в компанию, то была уверена, что Лиза сохнет по Белецкому. Тогда мне казалось, что все девушки офиса от него без ума. Как можно не влюбиться в такого босса? Высокий, красивый, чертовски обаятельный и талантливый. А какой он обходительный, а как умеет говорить! Потом я узнала, что у Лизы есть парень, но это никак не повлияло на мою убежденность в идеальности Белецкого. Я сама в него втюрилась.

В офисе все кажется родным. Много света, вкусно пахнет кофе. Ничего не поменялось.

Игорь, как обычно, сидит рядом с одним из программистов, что-то объясняет. Я стою у входа и по привычке любуюсь им – отдаюсь на растерзание ностальгии.

Нельзя! Надо держать себя в руках. Не раскисать! Думать о расчетах. Судя по недовольным письмам, Белецкий вызвал меня не хвалить.

Он меня замечает. Кивает. Встает и подходит. Я нервно кусаю губы и мну шелковую ткань блузки. Накрывает, лишая контроля, чертово дежавю. Хочется, чтобы он обнял. Боже мой! Мне ужасно хочется прижаться к нему! Только этого не хватало!

– Привет. Как доехала? Все хорошо?..

Останавливается в полуметре, заглядывает в глаза. Не обнимает – и слава богу.

Я сказать ничего не могу. Киваю, как болванчик. Мощно меня триггернуло.

– …Идем к Инге в кабинет, я теперь там обитаю, – говорит ровно.

Как у него получается всегда быть таким спокойным и уверенным в себе? А у меня коленки дрожат. Блин. Надо было надеть брюки – было бы не так заметно.

Бывший кабинет его сестры выглядит пустым. Пока здесь сидела Инга, на стенах висели яркие картины, на столе всегда стояла ваза с живыми цветами и валялась куча безделушек. Теперь стены голые, а из предметов только мебель.

Игорь отодвигает для меня гостевой стул, сам садится рядом. Тянется за ноутбуком и задевает коленом мое бедро. Я вздрагиваю и быстро переставляю ноги в сторону. Как дикая, ей богу!

– Я все исправила и вчера вечером переслала тебе, – тороплюсь доложить.

Надо скорей переходить к делу. Сложно будет работать с ним наедине в замкнутом пространстве. Аромат апельсинов и бергамота окутывает и так сильно кружит голову, что я уже с трудом соображаю, а мы только вошли.

– Видел твои емейлы. Там все хорошо, но есть еще нюансы – хотел тебе лично показать.

Он подвигает ноут ближе ко мне и придвигается сам. Открывает таблицы расчетов, начинает что-то объяснять. Я смотрю на цифры – они кружатся и танцуют. Голос его хриплый прямо над ухом, апельсины эти пахнут и пахнут.

– Понимаешь? – спрашивает Белецкий.

– Угу, – вру, глядя на него большими честными глазами.

Ничегошеньки не поняла!

– Как вы с Кински считали, не учитывая очевидные риски? Ладно ты без опыта, но он чем думал? Он же со мной три года работал!

Игорь фыркает недовольно, я тушуюсь. Он вроде как на Алекса наезжает, а мне неловко за себя.

Белецкий объясняет дальше. Определенный смысл я улавливаю, но вряд ли что-то запомню. Туплю на каждом шагу.

Сменил бы туалетную воду, что ли!

– Какая-то ты рассеянная, – замечает Гарик. – Кофе хочешь?

– Ой, да! Не пила еще. Специально выехала пораньше, а на заправке кофемашина сломалась. А в кофейню не успевала заехать, – тараторю, как обычно, когда нервничаю.

Но хорошо, что на обычные бытовые темы говорить еще способна. Почти час угукала и кивала. Как немая.

– Идем. Посидим на открытой терраске. Там погода хорошая, – говорит Белецкий, захлопывая ноут.

Я резко встаю, намереваясь поскорее выйти из кабинета. Правая шпилька цепляется за ножку стула, нога подворачивается. Потеряв равновесие, я начинаю падать и хватаюсь одной рукой за воздух, а другой – так получается – за Игоря. Он мгновенно понимает, что происходит, подхватывает меня и прижимает к себе.

Вот мы и обнялись.

Как же от него приятно пахнет!

Сердце пропускает удар. Второй…

Тело обмякает. В глазах пелена, вместо мозга апельсиновое желе.

– Упс, – ляпаю, упираясь ладонями в твердую мужскую грудь.

– Что такое? Тебя ноги не держат? – усмехается Гарик, ведя рукой вверх от талии и сминая тонкую ткань блузки.

Я вижу, как напрягается его челюсть, как дергается кадык, когда он судорожно сглатывает. Мое сердце заводится и стучит быстро-быстро. Адреналин запускает в теле странные реакции. Острые, жаркие.

Глава 8

Дома у Мирославы все как обычно – полный тарарам: дети бегают и кричат, лохматая болонка бесконечно тявкает, в комнате разбросаны игрушки, из кухни доносится аромат жареной курицы и свежих огурцов.

– Ты как раз вовремя, – пыхтит подруга, расцеловывая меня. – Через десять минут у нас дневной сон, сможем спокойно поговорить.

– Уверена, что они хотят спать? – уточняю.

Один из близнецов проносится мимо меня со шваброй вместо знамени. Следом за ним бежит второй – с совком.

– Хотят или не хотят – неважно! У нас режим. Ровно в два их вырубит. Возможно, прямо на бегу, – смеется, махнув рукой на убежавших мальчишек.

Я хватаюсь за лицо и качаю головой. Давно у них не была, отвыкла от этого дурдома.

Через двадцать минут все действительно затихает.

Мирослава выходит из детской, кивком указывая на кухню.

– Ты голодная? – спрашивает шепотом, прикрывая дверь.

­– Только из ресторана. Долго завтракали с Белецким.

– Да ты что?! – выкатывает она глаза. – Мне срочно нужны подробности! Как все прошло?

– Вот, – вытягиваю вперед руки, – до сих пор дрожат.

Она смотрит на мои дрожащие пальцы, потом на лицо.

– Ты его боишься, что ли? – хмурится. – Он тебе грубил? Гадостей наговорил?

– Нет, что ты! Он был очень мил, – спешу заверить. – Вечером мы вместе идем на благотворительный концерт.

– То есть? – смотрит искоса. – Вы целовались в самолете, потом он пригласил тебя в ресторан, был очень мил и позвал с собой на светское мероприятие. Так? – продолжает коситься. Я киваю. – Ну, мне все ясно: вы снова вместе и на ночевку сегодня тебя можно не ждать.

– Меня нужно ждать, Мира! Я приду ночевать! – громко возмущаюсь, забыв о спящих близнецах, но быстро спохватываюсь и понижаю голос. – Мы с Игорем просто работаем вместе и пытаемся общаться как взрослые самодостаточные люди. Его в Америке ждет Айрис, а у меня пока есть Алекс. Нет, мы с Белецким не пара. Это в прошлом.

Мирослава смотрит недоверчиво. Она единственная, кто знает нашу с Гариком историю от А до Я. Мою душещипательную версию.

– Давай по-честному, подруга. Тебя к нему по-прежнему влечет?

Закрыв лицо руками, я признаюсь:

– Ничего не могу поделать. Не думала, что будет так. После всей боли, спустя полгода… Стоило только увидеть – и все! К Алексу я ничего подобного не испытываю.

– Но чисто по-человечески с Алексом тебе хорошо, – верно подмечает Мира, присаживаясь рядом. – Белецкий – это твой краш, понимаешь? У него какая-то своя жизненная программа, ты постоянно в нее не вписываешься. Он то играл с тобой, то любил. И вдруг изменил, захотел свободы. Потом решил тебя на острова свозить, потом с работы выкинуть. А ты все это время его просто обожала. Ну что это такое? Хрень нездоровая, а не отношения! Вы катастрофически не совпадаете, Арин. Твое представление о том, как должно быть, от его представления отличается. Классный секс – это круто! Только он не гарантия счастья в паре.

– Я все понимаю, но это сильней меня. Какая-то одержимость! Что делать, Мирка? Мы снова работаем вместе, будем часто видеться. Может, мне на сеанс гипноза сходить? Стереть его из памяти?

– От обратного попробовать не хочешь? Знаешь, как ангину мороженым лечат? – смеется подруга, а я моргаю, не понимая, о чем она. – Может, вам любовниками стать? – поясняет низким шепотом. – Без обязательств, чисто ради траха. Ты же у нас замуж не хочешь. Ну так и трахайся на здоровье со своим жеребцом. А для души пусть будет Алекс. Это мерзко, тебе не понравится. Но, возможно, излечишься от своей зависимости.

– Так я не смогу. Уж лучше гипноз, – бурчу себе под нос.

– Гипноз не поможет, – отмахивается. Потом с интересом рассматривает меня. – Ты на концерт в этом пойдешь?

Я пробегаюсь по себе взглядом. Шелковая блузка молочного цвета, синяя юбка-карандаш… Напоминаю строгую училку. Но у двери меня ждут обалденные лодочки на шпильке, а в машине бежевый жакет а-ля Жаклин Кеннеди. Для благотворительного концерта должно подойти.

– Белецкому понравилось, как я одета, ­– вспоминаю заинтересованный взгляд бывшего.

– Еще бы! Ты такая секси. Давай только блузку паром освежим. У моей стиралки есть такая функция.

– Давай! И в душ меня пустишь, ладно? А то я вся вспотела, пока бюджеты с Игорем обсуждали. Очень нервно мне с ним, – признаюсь. – Расскажи, что у тебя нового? А то мы вечно только обо мне говорим. С мужем все хорошо?

– У меня все как обычно. Стабильно! Обед, сон, секс – все по расписанию, – смеется.

Мы еще полчаса болтаем, потом я иду в душ и привожу себя в порядок.

В половине шестого приезжает Белецкий. Свою машину я оставляю у дома Мирославы. Максимум через четыре часа мне нужно вернуться – у подруги строгий режим и отбой в десять.

Концерт проходит в здании одного из городских театров. Помещение новое, современное. Подсветка интересная – балконы словно парят в воздухе.

Наши места в партере. Я с интересом рассматриваю публику. Все одеты просто и строго. Заметно, что многие пришли после работы. Мой образ вписывается идеально, и все равно я волнуюсь: как выгляжу, как держу спину, как смотрюсь рядом с Игорем…

Белецкий – это твой краш…

Слова подруги никак не идут из головы.

Краш сидит рядом, стучит пальцами по колену. Он часто так делает, когда нет клавиатуры, чтобы постучать по ней. Нервное это или просто привычка, я так и не поняла. Пальцы у Игоря длинные, красивые. Сдуреть можно, какие сексуальные. Срочно надо перестать на них смотреть.

Белецкий поднимает руку и приветливо кивает стоящему у сцены мужчине в галстуке. Тот кивает в ответ. Немолодое лицо кажется мне знакомым.

– Это ты с мэром поздоровался? – догадываюсь. – Вы так близко знакомы?

– Не то чтобы близко, но давно. Он дядя моего друга. Помнишь, летом мы не попали на гендер-пати с барбекю? Ты тогда к родителям уехала. Так вот тот мой друг с беременной женой и есть племянник мэра.

Визуал

Наши герои

Эрин Новицкая. Для своих Арина))
22 года

Игорь Белецкий или Гарик

29 лет

Ну и Алекс, парень Арины

Глава 9

Петр предлагает не терять время и осесть в первом же пивбаре. Белецкий обожает крафтовое пиво, поэтому с энтузиазмом поддерживает идею. Лене все равно, где отдыхать от забот о малыше. Я иду туда, куда меня ведут, крепко обнимая за талию.

В баре аншлаг. Единственный свободный столик в углу маловат для четверых, но мы решаем втиснуться.

Лена настаивает, чтобы мы с Гариком сели напротив нее, потому что Петю она и так видит каждый день.

— Тесновато, конечно, но так даже интересней, — говорит Белецкий, прижимаясь ко мне плечом, боком, бедром…

Я вжимаюсь в угол, но мы все равно слишком близко. Он якобы по-дружески обнимал, пока мы шли, а теперь по-свойски жмется, потому что места не хватает, и никого, кроме меня, это не смущает.

­— Не знаю кто как, а я буду белое вино, — заявляет Лена, не глядя в меню. — На прошлой неделе я перестала кормить грудью, так что теперь могу себе позволить.

— Поддержу тебя, — говорю я. — Пиво не хочется.

— Женская логика: прийти в пивбар и заказать вино, — подкалывает Петя.

­— И они еще обижаются, когда мы называем нелогичными их поступки, — добавляет Гарик, глядя на меня.

Мы с Леной одновременно закатываем глаза: шутки о женской логике страшно бесят. Шутники заказывают себе бургеры и пиво, естественно.

Заказ приносят быстро. Мы шумно чокаемся, пьем за встречу, за знакомство. Наперебой болтаем, смеемся. Общение идет легко. Ребята интересные и позитивные. Я жалею, что не познакомилась с ними раньше.

Постепенно Гарик и Петя переходят к разговорам о бизнесе, а мы с Леной ­— о детях. Мне о бизнесе интересней, но из женской солидарности я рассматриваю в чужом телефоне фотки щекастого карапуза и слушаю истории о мамских буднях.

Стараюсь не думать о том, как близко сидит Белецкий, но только об этом и думаю. Его рука по-хозяйски лежит на спинке моего стула, по сути, обнимает. Я постоянно чувствую аромат парфюма Игоря. Он будоражит, провоцирует внутреннюю дрожь, сдерживать которую мне все сложней.

— Мы выйдем покурить, — предупреждает Гарик, как бы невзначай проводя рукой по моим лопаткам. — Не скучайте.

Дрожь прорывается наружу. Чтобы ее скрыть, я вскидываю брови и громко удивляюсь:

— Ты начал курить?!

Когда мы встречались, Белецкий иногда курил вейп, любил кальян, но с сигаретой я не видела его ни разу.

­— Я курю очень редко, — признается он нехотя.

— Он еще с универа курит, — сдает друга Петя. — Если сильно волнуется, — добавляет со смешком.

Они уходят. Я провожаю их озадаченным взглядом, потирая плечо, которому вдруг стало холодно и одиноко.

— Значит, ты и есть та самая Арина, — говорит Лена, как только мы остаемся одни. — Я еще на концерте поняла. По тому, как Игорь на тебя смотрел.

Я вспоминаю, что она дружна со Златой, и напрягаюсь. Боюсь представить, что первая любовь Гарика могла рассказать обо мне.

— Тебе показалось. Мы уже полгода, как расстались. У него есть девушка, а у меня парень.

— Я в курсе, и мне жаль. Вы вместе смотритесь обалденно, — вздыхает Лена. — Как у вас получается дружить после расставания? Я бы с Петей не смогла.

— Мы не дружим, — уверяю. — Нам приходится общаться по работе.

Лена допивает свое вино и повторяет:

— Очень жаль, что вы не вместе. Игорек хороший… добрый, отзывчивый. Знаешь, я всегда считала, что Злата ему не подходит. Мы с ней дружили, но я была в его команде. Златка — она неискренняя и такая… знаешь, ушлая, что ли…

Лена захмелела, разговоры завела ненужные. Взгляд у нее поплыл. Мне не хочется обсуждать Злату, я о ней почти забыла.

Пока думаю, как сменить тему, приходит сообщение от Миры. Она спрашивает, ждать ли меня. Смотрю на время и удивляюсь, как быстро оно пролетело.

— Блин, мне уже пора, — спохватываюсь.

— Давай еще посидим, — уговаривает Лена. — Так хорошо болтаем!

Она показывает официанту повторить нам вино. Я обречено вздыхаю. Понимаю, что к десяти не успею, даже если выбегу прямо сейчас и сразу поймаю такси. Пишу подруге, что приеду утром. Теперь придется снять номер в отеле поблизости…

Лена рассказывает историю знакомства с Петей. Они вместе восемь лет, шесть из которых женаты. Давно хотели малыша, но не получалось. Долго ходили по врачам, обследовались. С влажными глазами она описывает минуты отчаяния, а потом плачет от счастья, вспоминая момент, когда увидела долгожданные две полоски.

— Что помогло в итоге? — спрашиваю, растрогавшись ее откровенностью.

— Чудо! Мы так устали от этой безнадеги, что решили: нет так нет, будем жить без детей. Полетели на Канары вдвоем, а вернулись уже втроем.

— Отпустили ситуацию… Это часто помогает. Мой папа любит повторять: «Учись смирению, Ариша», — говорю низким голосом, копируя тон отца. — Вы с Петей смирились — и сыночек получился. Или на островах вода волшебная, — смеюсь.

— Залетная! — подхватывает Лена.

Мы обе хохочем, а до этого плакали, обе хмельные и расслабленные. За простыми женскими разговорами почти допили по второму бокалу из новой бутылки.

Глянув на часы, я вспоминаю, что не забукала[1] отель, и открываю специальное приложение. Узнав, что я осталась без ночлега, Лена предлагает переночевать у них.

— У нас огромный дом, две гостевых комнаты, — уговаривает.

— Спасибо, но нет. Это неудобно, — иду в отказ.

Петя и Гарик как раз возвращаются, и Лена эмоционально обращается к мужу:

— Петь, ну скажи! Зачем ей в отель, если можно к нам?

— Можно, — подтверждает Петр, не понимая, о чем речь. — А зачем в отель?

— Она к подруге опоздала, ночевать негде…

— Ей есть где ночевать, не волнуйся, — говорит Гарик, садясь на свой стул.

Он снова прижимается ко мне плечом и бедром. Странно, но я не чувствую от него сигаретного запаха и почему-то думаю об этом, когда другие обсуждают, где я буду ночевать.

— А где вы так долго были? — хмурится Лена. — Нам пришлось самим заказывать вино.

Глава 10

Игорь смотрит в боковое окно и молчит. Он не любит разговаривать с таксистами, а я бы сейчас поболтала. Не важно о чем! Даже тупой анекдот послушала бы с удовольствием. Лишь бы отвлечься от панических мыслей.

Зачем я еду ночевать к бывшему? Что со мной не так?

Прошу водителя сделать радио погромче и искоса поглядываю на Белецкого.

Не пойму, что между нами происходит. Он ведет себя так, словно мы старые друзья, но смотрит на меня не по-дружески. Или я себе придумываю? Мне хочется, чтобы он относился ко мне по-особенному. Я хочу быть для него желанной. Хочу и боюсь.

Всего три песни — и мы дома. Знакомая улица, светлый подъезд, тот самый лифт…

Пока поднимаемся в пентхаус, впиваюсь взглядом в пол. Сердце бьется все быстрее. Пальцы рук немеют. Я не пытаюсь успокоиться — это бесполезно.

Второй этаж, третий… Молчание становится невыносимым.

— Классно посидели, — говорю, чтобы как-то разрядить обстановку.

Гарик только угукает в ответ.

Двери лифта разъезжаются, выпуская нас в просторную гостиную. Она кажется больше, чем была раньше. Я отвыкла от масштабов этой шикарной квартиры. Даже не верится, что когда-то в ней жила.

Белецкий достает смартфон, отключает сигнализацию и направляется в кухню. Слышу позабытый звук работающей кофемашины. Продолжая стоять в центре комнаты, отмечаю, что в квартире убрано и приятно пахнет свежестью.

— Будешь кофе? — спрашивает Игорь, выглядывая из-за колонны, отделяющей кухню от гостиной.

Я мотаю головой:

— Поздновато для бодрящих напитков.

— Мне от головной боли помогает.

— Дать тебе таблетку?

Открываю сумочку и суетливо ищу в кармашке пластинку, которую всегда ношу с собой. Впервые я оказалась в этой квартире благодаря этим самым таблеткам — по-соседски пришла спасать будущего босса от боли.

— Не нужно, спасибо. Кофе будет достаточно. — Взяв чашку, он идет к дивану. — Ты чего там стоишь? Проходи, чувствуй себя как дома, — улыбается, слегка склоняя голову набок. — В гостевой комнате белье чистое, полотенца в шкафу, как обычно.

Его голос ровный, взгляд внимательный. Он ничего такого не сказал, а у меня сердце в пятки провалилось.

— Можно выйти на террасу? — спрашиваю робко, замечая необычный свет за панорамными стеклами.

— Разумеется, — Гарик делает приглашающий жест.

Мы выходим вместе.

Последний раз я была здесь в октябре. Под проливным дождем оплакивала наше расставание и увядшие розовые кусты, которые мы вместе покупали летом.

­­— Они выжили! — счастливо восклицаю, видя, что розы в кадках чувствуют себя прекрасно. ­— И кипарисы такие зеленые! — повожу рукой по мягкой хвое.

— Я нанял садовника осенью. Он приходит раз в две недели, — говорит Белецкий, усаживаясь в плетеное кресло.

— Здесь теперь уютно, — признаю, оглядывая ухоженную террасу.

Растений стало больше, мебель другая, по периметру стоят фонарики, вверху натянуты гирлянды из мелких лампочек. Всего этого раньше не было. Мы мечтали сотворить на терраске райский уголок вместе, а сделал он его без меня и уже для другой.

От этой мысли становится горько. Наши общие мечты остались в прошлом. Мы остались в прошлом.

Шесть месяцев он жил без меня вполне счастливо. Много работал, занимался обустройством дома. Наверняка встречался с девушками. Красотку Айрис себе нашел.

Моя жизнь тоже устроилась без него. Есть Алекс, родители и грандиозные планы, реализовать которые по случайному стечению обстоятельств помогает именно Игорь Белецкий. Как он сказал своим друзьям: с некоторых пор мы бизнес-партнеры. Мне надо хорошенько это уяснить и перестать придумывать то, чего нет.

Заснуть не получается долго. Насыщенный день не хочет отпускать. Я ворочаюсь, вспоминая, как провела его: визит в офис, завтрак на террасе, откровенный разговор с Мирославой, концерт, друзья Белецкого… Самого Гарика вспоминаю. Его улыбку, голос, взгляды и прикосновения. Кружит каруселька.

На втором часу бессонницы одолевает жажда. Пицца была слишком соленой, вино сладким — пить хочется нестерпимо!

Тихонечко пробравшись в кухню, открываю холодильник. На дверце, как всегда, стоят бутылочки с минералкой. Беру одну, с наслаждением пью прямо из горлышка.

— Тоже не спится? — раздается за спиной, когда почти допиваю.

Удивительно, что у меня получается проглотить воду и не выронить бутылку, но вздрагиваю я заметно. Была уверена, что Игорь давно спит.

Привет очередное дежавю.

Все это уже было. Мы точно так столкнулись в кухне еще до того, как начали встречаться. Гарик тогда вышел голым, и я чуть не потеряла сознание. И теперь повернуться боюсь. Пялюсь в открытый холодильник и не шевелюсь.

Блузка на мне совсем короткая, попу не прикрывает. По ней ощутимо гуляет ветерок и заинтересованный мужской взгляд. Я его чувствую, и кожа покрывается мурашками.

Чертов ты краш, Белецкий! Давай в этот раз ты не будешь голым…

Поворачиваюсь и облегченно выдыхаю: он в штанах.

­— Пить захотелось, — говорю и глуповато улыбаюсь.

Мы встречаемся глазами. Мои зрачки , словно магниты, притягиваются к его и прилипают намертво.

Дверца холодильника закрывается. Мы остаемся в полумраке.

Не отпуская взгляда, Игорь медленно подходит.

— Только пить? — спрашивает хрипло, опуская взгляд на мои губы.

Я слышу, как часто он дышит, чувствую его запах и… паникую, не понимая, чего хочу больше: зажмуриться и прижаться к нему или оттолкнуть и убежать.

Он решает за меня. Берет за плечи и притягивает к себе.

— Не надо, — прошу, мотая головой.

Белецкий перехватывает мою шею, фиксирует ее.

— Я только поцелую, ­— обещает.

Время делает скачок и замирает, пространство совершает кувырок. Внутри у меня все тоже подпрыгивает и зависает, словно в невесомости.

Я не успеваю сделать вдох.

Он целует требовательно, без прелюдий. Крепко держит меня. От такого напора я теряюсь и сдаюсь без боя. Закрываю глаза, размыкаю рот и, упиваясь его желанием, с наслаждением отвечаю на ласку.

Глава 11

– Что ж, – начинает папа своей обычной вступительной фразой, – давайте поздравим нашу Арину, пожелаем ей здоровья и успехов, – обводит взглядом присутствующих, останавливается на мне. – Мы с мамой гордимся тобой, дочь.

Потупив взгляд, я кротко киваю. Его признание трогает меня до слез, но за этим столом им не место. Прилюдное выражение эмоций в родительском доме не приветствуется.

– С днем рождения, – с едва заметной улыбкой говорит мама. – Будь здорова.

– И пусть все твои мечты исполнятся! – оптимистично добавляет Мирослава.

Я поочередно смотрю на родителей, на любимую подругу, на огромный букет тюльпанов на столе… Радость переполняет! Впервые за пять лет в этот день у меня праздничное настроение. Вчера отец сказал, что поминать погибшую в день моего совершеннолетия сестру мы будем в другую дату.

После скромного обеда с самыми близкими меня ждет настоящий день рождения. С минуты на минуту приедут Алекс и муж Миры. Вчетвером мы собираемся погулять в городском парке и посидеть в летнем ресторанчике, а вечером сходить в кино. Мне захотелось такого незатейливого праздника.

Мы с Мирой помогаем маме убрать со стола, когда в дверь звонят.

– Это Алекс! – кричу вслед папе, идущему открывать.

– Вы еще не виделись? – шепотом спрашивает Мира.

– Не успели. Он ночью прилетел. Всего на два дня и только ради меня, – горделиво вздергиваю подбородок и довольно улыбаюсь.

На самом деле я отговаривала Алекса лететь, но он сказал, что ни за что не пропустит мой день рождения. Мне это польстило.

– А краш-босс не объявлялся? – еще тише спрашивает Мира.

Я тяжело вздыхаю. Стоит вспомнить Белецкого – настроение падает.

– Уже шесть дней тишина. Даже не поздравил.

После того поцелуя в его кухне мы с Игорем не виделись. Когда я проснулась, его дома не было. Мне не пришлось краснеть, но я страшно корила себя за непоследовательное и не взрослое поведение. Всю неделю я искала и находила десятки разных поводов, но так и не осмелилась написать или позвонить Белецкому. А он, похоже, включил тотальный игнор.

– Арина, тут для тебя доставка. Иди распишись, – зовет папа.

Мы с Мирой выходим из кухни и, что называется, роняем челюсти, когда два курьера в ярко-желтых кепках вносят в дом гигантский букет. Это белые розы, но их какое-то несметное количество!

– Вот и поздравил, – поражено произносит Мира. – Эффектно.

– Феерично, – вспоминаю любимое слово Гарика.

Увидев цветы, мама суетится и причитает, куда их ставить. В доме не то что ваз – ведер не хватит.

– Батюшки, – хватается за голову, – кому-то деньги девать некуда! Сколько ж тут штук?

– Точно больше ста, – прикидывает отец и недовольно качает головой.

– По одной за каждый день, что вы не вместе, – шепчет мне на ухо Мира.

Мы обе понимаем, от кого эти розы.

– Выпендрежник, – фыркаю я.

Раздражаюсь. Какой смысл в цветах, если их принесли чужие люди? Белецкий даже карточку не соизволил приложить! Для чего этот жест? Что этими молчаливыми розами он хотел сказать? Что однажды я упустила свой шанс?

Алекс приезжает через пять минут с моими любимым тюльпанами. Я предусмотрительно встречаю его на улице. Не хочу, чтобы он видел розы от Игоря, превратившие родительский дом в цветочную оранжерею.

Гулянье в парке и посиделки в барбекю-ресторане проходят для меня не так весело, как ожидалось. Я постоянно думаю о бывшем и каждую минуту проверяю, не пришло ли от него сообщение. Должен же он написать хотя бы банальное «Поздравляю» и обозначить, что розы от него. Но нет, он ничего не пишет. И это обижает.

Алекс без умолку рассказывает об Америке. За две недели он успел подружиться с Заком и всерьез подумывает перебраться в Атланту. Начал присматривать жилье в аренду, задумался о покупке там автомобиля. Делясь планами, поглядывает на меня. Он помнит о моей мечте жить и работать в Штатах.

В ресторане Кински произносит в мою честь невероятный тост. Мне не приходилось слышать более проникновенных и красивых слов в свой адрес. Я уже не сомневаюсь, что Алекс послан мне специально, чтобы поддерживать в сложные моменты жизни. Обо мне он всегда говорит так, что моя самооценка взлетает до небес.

– Он от тебя без ума, – делает вывод Мира, когда мы ненадолго остаемся вдвоем. – Будет на руках носить, если останешься с ним.

Я не уверена, что стоит продолжать отношения с Алексом, но весь день легкомысленно флиртую с ним. Тешу свое раненое эго. Купаясь в его внимании, залечиваю чувство униженности, полученное из-за другого. Того, кого по-прежнему, кажется, люблю.

– Выбрала фильм, именинница? – спрашивает Алекс, вернувшись за столик.

Я так и не поняла, куда и зачем они с мужем Мирославы отлучались из ресторана. Какой-то друг позвонил, попросил помочь… Я не особо интересовалась.

– Выбирайте сами, я не привередливая, – отзываюсь.

– Только не боевик и не ужасы, – просит Мира.

– Значит, будет романтическая комедия! – решает Алекс.

На сеанс мы успеваем впритык. Кински вызывается взять для всех колу и попкорн, а мы с подругой и ее благоверным спешим занимать места.

Небольшой зал заполнен зрителями до отказа. Мы брали билеты в числе последних, и нам достались не лучшие места с края.

На экране мелькает реклама: новый молл, чипсы, газировка… Затем анонсы картин, которые выйдут летом. Я выглядываю Алекса. Фильм вот-вот начнется, а его все нет.

Реклама заканчивается, экран на несколько секунд тухнет, после чего на нем появляется странная заставка в виде сердца из красных роз. В зале включается приглушенный свет. Из двери внизу, в которую обычно выпускают зрителей после сеанса, появляется Кински.

– Друзья, добрый вечер! – громко здоровается Алекс со зрителями. – Буквально через пару минут начнется фильм, который вы ждете, но перед этим, если позволите, я хотел бы попросить вас помочь мне в одном очень важном деле. – Он делает паузу. Зал отвечает заинтересованной тишиной. – У одной прекрасной девушки, присутствующей здесь, сегодня День рождения. Давайте ее поздравим! – продолжает громко. – Эрин! – находит меня взглядом и протягивает руку. – Можно попросить тебя спуститься на минутку? Пожалуйста…

Глава 12

Дома – как в цветочном бутике. Розы Белецкого повсюду, их аромат заполонил весь первый этаж и проник на лестницу.

Родители уже легли. Стараясь не шуметь, я пробираюсь в кухню, чтобы взять с собой в спальню что-нибудь вкусненькое – предчувствую бессонницу.

Ну и вечер выдался. Пальцы и коленки до сих пор дрожат. Незабываемый день рождения мне устроил Алекс Кински.

Романтическую комедию мы смотреть не стали. Было бы странно после предложения руки и сердца два с лишним часа залипать на чью-то придуманную лавстори. У нас есть своя, настоящая. По крайней мере, один из нас в этом уверен.

Кински светился от счастья и собирался красиво отпраздновать событие шампанским, даже заранее снял номер в дорогом отеле. Приглашал не только меня – Миру с мужем тоже звал. Я настояла отложить шампанское до завтра.

Пошушукавшись с подругой в туалете, мы придумали мне нервную мигрень и вызвали такси. Я уговорила Алекса не провожать меня до дома, но без жаркого прощального поцелуя он меня не отпустил. Губы все еще горят.

Выйдя из душа, падаю на кровать и зарываюсь лицом в подушку.

Боже мой! Что же я натворила?

Снова собралась замуж за нелюбимого. Второй раз за год! И если первый жених был навязан родителями и оказался подлецом, то замечательного во всех отношениях Алекса я выбирала сама.

Не думала, что все зайдет так далеко. Сделай Кински предложение наедине, я бы мягко отказала, попросила не торопиться. Но он устроил шоу. Чертово желание всегда и всем быть угодной сыграло со мной злую шутку. Белецкий часто говорил мне, что я не стодолларовая купюра, чтобы нравится всем без исключения. Я снова об этом забыла.

На экране смартфона появляется уведомление о входящем сообщении. С робкой надеждой я снимаю блокировку: все еще жду поздравление от Гарика.

Это Мира пишет:

«Успокоилась? Сказать “да” – не значит выйти замуж. Тебе ли не знать? (подмигивающий смайлик)»

Мне ли не знать… Грустно усмехаюсь. В прошлом году свадьба с Владеком сорвалась из-за Гарика, но он не станет уводить меня из-под венца в этот раз.

Открываю диалог с Белецким – по-прежнему ничего нового. Бесит! Такое чувство, что намеренно издевается. Прислал хренову тучу роз и продолжает морозить. Или он ждет восторженной благодарности?

Снова открываю диалог. Пусть не восторженно, но поблагодарить все же стоит. Мы же компаньоны.

Быстро печатаю простое «Спасибо за цветы», блокирую телефон и прячу под подушку. Засовываю в рот печенье и открываю бутылочку с соком. Привет, нервный жор!

Не успеваю прожевать, как от Игоря прилетает:

«С днем рождения! Как он прошел?»

Серьезно? В десять вечера он соизволил меня поздравить и не против начать переписку? Фыркаю, но отвечаю:

«Необычно, местами феерично».

Игорь присылает смеющийся смайлик и выходит из сети.

Я с нетерпением смотрю на экран – жду, когда снова появится. Хотелось бы продолжить диалог. Он не появляется минуту, две… Я начинаю нервничать. Думаю, что ему отправить. Тоже смайлик? Или ненавязчиво о чем-нибудь спросить?

Закинув в рот еще одно печенье, перебираю варианты, когда телефон оживает.

Белецкий звонит!

Не успев прожевать, выплевываю печенье в руку и принимаю звонок.

– Привет, Арина! Еще раз с днем рождения, – говорит голос, от которого сразу миллион мурашек пробегает по телу. – Свечки задула, желание загадала?

– Торта не было, свечек тоже, – рассказываю шепотом.

– Что у тебя там происходит? Почему ты шепчешь?

­– Родители уже спят, а я в кровати ем печенье…

Гарик приглушенно смеется. Приятный трепет теплыми волнами разливается в груди. Обожаю его смех.

– …Как у тебя дела? – спрашиваю.

– Как обычно – суетливо. Было много встреч на неделе, заключили несколько договоров. Я в Варшаве, кстати. Вопросы наследства решаю.

Меня в дрожь бросает от мысли, что он где-то рядом.

– Сегодня Алекс прилетел, – ляпаю зачем-то.

– Я в курсе, мы утром виделись. Он не рассказывал?

– Нет… – Я подвисаю. Значит, Игорю известно, что я провела день с Алексом. Что еще ему известно? Зачем он встречался с Кински? – Мы были в компании друзей, о работе не говорили, – нервно перебираю пальцами крошки печенья.

– Нам пора пересечься, я утвердил бюджеты. Завтра можно втроем пообедать.

Его голос стал заметно жестче. Стоило вспомнить Алекса, он заговорил со мной как спонсор проекта.

– Извини, но завтра у меня не получится, – рискую отказаться, не понимая, как теперь встречаться с ними двумя. – Потом Алекс улетит.

– Я тоже здесь до послезавтра. А завтра ты не сможешь, говоришь… – произносит задумчиво. – Есть еще сегодня! – вспоминает как бы в шутку.

Я только хихикаю. Он молчит, ждет, что я на это скажу. Если посмеюсь, что уже поздно, назначит видеоконференцию и попрощается. А я не хочу с ним прощаться. Мысль о том, что мы можем увидеться, вызывает приятное волнение.

– Сегодня без проблем! – говорю с задором. – И без Алекса, – добавляю.

Повисает пауза. Я переживаю, что сказала лишнее.

– Мне приехать?.. – спрашивает он серьезно.

От такой постановки вопроса у меня начинается аритмия. Сердце сначала останавливается, а затем срывается в галоп. Волнение достигает точки, когда перестает быть приятным. Решаясь на глупость, я сжимаю в руке печенье так сильно, что крошки сквозь пальцы сыплются на постель.

– …Это пятнадцать минут. Я близко. Выйдешь?

– Выйду, – выдыхаю.

Спустя минуту я бегаю по комнате, нервно собираясь на тайное ночное свидание. С бывшим! Будучи обрученной всего несколько часов назад.

Отдаю ли я себе отчет в том, что делаю?

Не совсем.

Осознаю, чем может закончится свидание?

Предпочитаю не задумываться.

Рефлексировать о том, насколько это неправильно, мне некогда. Есть более насущный вопрос – что надеть? День рождения еще не закончился, и я хочу нравиться. Брюки или юбка? Рубашка или гольф? Что Гарику понравится больше? Мне нужно выглядеть на миллион!

Глава 13

Мы сворачиваем в сторону элитного района с высотками. Игорь останавливается у круглосуточного магазина. Просит подождать.

Оставшись одна, я начинаю себя накручивать. Происходящее воспринимается аномальным и пошлым. Мы давно расстались, оба в других отношениях. Что же вытворяем?

Белецкий возвращается с пакетом, кладет его на заднее сиденье. Наверное, купил вино, конфеты, фрукты… Что еще в таких случаях принято? Боже, ну какая пошлость! Я представляла себе все иначе.

— Нам еще далеко? — спрашиваю дрогнувшим голосом.

Гарик поворачивается. Я туплю взгляд и мну пальцами платье. Он протягивает руку и, чуть помешкав, берет мою ладонь.

— Эй, ты чего? — заглядывает в лицо. Его рука теплая, моя — словно лед. — Передумала?

Улыбнувшись, я мотаю головой. Передумать можно, если до этого думать, а я бездумно иду на поводу у чувств, с которыми не в силах совладать. Вот он просто держит меня за руку, а у меня внутри все порхает.

Через несколько минут вы въезжаем на закрытую территорию жилого комплекса и паркуемся у дома с пафосным подъездом.

В лифте Игорь нажимает верхнюю кнопку.

— Постоянен в своих пристрастиях? — усмехаюсь.

— Это пентхаус отца. Он тут почти не бывал, а мне зашло. Вид достойный и тихо. Тебе понравится, — уверят.

Квартира новая и необжитая, в ней пахнет ремонтом. Кухня темно-серая и глянцевая, с приятной подсветкой.

— Достань из холодильника шампанское, — просит Гарик, разбирая пакет с продуктами. — И бокалы выбери подходящие. Они в шкафу справа.

— Давненько я не пила просеко, — говорю, рассматривая этикетку на бутылке.

Игристое из дорогих коллекционных. В свое время Белецкий научил меня разбираться в вине.

— Будем это исправлять, — откликается. — Ты присядь и подожди меня, ладно? Мне нужна минута.

Ставлю бокалы и бутылку на высокий стол, вскарабкиваюсь на мягкий барный стул. Пока Игорь суетится в кухне, осматриваюсь.

Квартира большая. Только гостиная с открытой кухней не меньше ста квадратов. Интерьер модерновый и подчеркнуто дорогой. Предметов минимум, все функциональные. Здесь не так уютно, как в краковской квартире, но тоже классно.

— Готово! — оповещает Белецкий и ставит передо мной маленький тортик, утыканный разноцветными свечками. — Ровно двадцать две. День рождения без торта — это неправильно!

Я восторженно ахаю:

— Как это мило! Спасибо тебе огромное!

Гарик смотрит на часы:

— Только без двадцати. Успеваем!

Достает из ящика зажигалку, одну за другой поджигает свечки. Несколько раз обжигает палец и шепотом матерится.

Я наблюдаю за ним с улыбкой. Он умеет быть внимательным и заботливым, когда захочет. В такие моменты кажется простым и домашним, но это обманчивое впечатление. Игорь Белецкий совсем не простак. Он упрямый и волевой. У него гигантские амбиции, огромное самомнение и гипертрофированное чувство гордости. Полгода назад я поняла, что не могу быть с ним, потому что на равных не тяну, а прогибаться не хочу.

Гарик придвигает мерцающий огоньками торт.

— Загадывай и скорее задувай!

Я зажмуриваюсь, мысленно проговариваю желание и дую что есть силы.

В конце Белецкий помогает, и у нас получается задуть все свечки с одного раза. Я радостно хлопаю в ладоши и счастливо улыбаюсь, он наклоняется, невинно чмокает в уголок и тотчас отстраняется, но земля у меня из-под ног уплыть успевает. Вот каким бы замечательным ни был Алекс, на него такой реакции у меня не бывает.

Пока я увлеченно вытаскиваю из торта свечки и слизываю с них крем, Гарик откупоривает и разливает по бокалам вино.

— Чем тщательнее ты оближешь свечи, тем быстрее исполнится желание, — подшучивает надо мной.

— Очень вкусно, между прочим. Обожаю тирамису!

— Я помню. ­— Он поднимает бокал. — За тебя, Аринка! Пусть все получится!

Мы чокаемся, глядя друг другу в глаза, и пьем, не разрывая контакта. От его взглядов голова кружится сильнее, чем от просеко. Я делаю всего несколько глотков.

— Почему белые розы? — наконец, задаю вопрос, который мучит весь день.

Не мог Белецкий забыть, что я люблю тюльпаны. В начале нашего романа он покупал их мне через день, а розы только однажды — когда приехал мириться.

— Тюльпаны тебе подарили все. Я — не все, — говорит он, неумело разрезая торт.

— Выделиться получилось. Особенно количеством, — признаю.

Забираю у Игоря нож, делю торт на ровные кусочки, выкладываю два на тарелки. Вспоминаю, что Алекс тоже подарил розы, но только красные и вместе с кольцом.

— Ну это не только от меня — Гордиевский и Тернер тоже участвовали.

— А-а, — тяну разочаровано, — так это корпоративный букет? Карточки не было. Я их не поблагодарила. Блин...

Игорь подливает мне шампанское в бокал. Я смотрю на оптимистично подпрыгивающие пузырьки и чувствую себя наивной дурочкой. Опять невесть что себе придумала. Досадно.

— Можешь поблагодарить через меня, при случае передам, — говорит Гарик, придвигаясь. Его глаза искрятся. — Правая щека — окольцованный плейбой, левая — наглый америкос. Не стесняйся!

Он прищуривается, вытягивает шею и ждет. Я прыскаю смехом. Настроение, как детские качели — летает туда-сюда.

— Спасибо, Никита, — быстро целую в правую щеку. — Спасибо, Зак, — чмокаю в левую.

Уже отстраняюсь, но Игорь берет меня за плечо и притягивает обратно:

— А Гарик разве не заслужил?

Искорки в его глазах лихо пляшут польку. Он такую забавную игру придумал, что сам от себя в восторге.

Нервно сглотнув, я тянусь к его вытянутым губам, но в последний момент передумываю и целую в лоб.

— И тебе спасибо, Гарик!

— Как покойника, — кривится Белецкий. — Розы были вялые?

— Розы прекрасны. Просто ночные поцелуи в кухне не лучшим образом влияют на развитие наших с тобой партнерских отношений. Ты потом неделями мне не звонишь и не пишешь, — неожиданно выговариваю с обидой. Белецкий смотрит искоса и улыбается. — Что тебя так веселит? — вспыхиваю.

Глава 14

Его губы пахнут шампанским, мои – кофе со сливками. Тирамису и просеко – невероятное сочетание. Такому вкусному поцелую не хочется противиться, я позволяю ему случиться. Прикрываю глаза и несколько секунд наслаждаюсь, даже двигаю губами в ответ, пока окончательно не осознаю, что происходит.

– Что ты делаешь? – спрашиваю, распахнув глаза.

Гарик резко придвигает мой стул к себе и отвечает прямо:

– Целую тебя, детка.

Я оказываюсь между его ног, в капкане его рук. Его голос, запах, дыхание… Все это слишком! Я будто пьянею от его близости, перед глазами плывет.

­­– Прекрати! – пытаюсь отпрянуть.

– Ни за что! – заявляет этот наглец, притягивая меня обратно.

Успеваю только вдохнуть возмущенно, когда он обхватывает меня за шею и снова целует. Напористо и сразу с языком. Не спрашивая разрешения, врывается в мой рот и заполняет собой.

Среди других вкусов я четко распознаю вкус его слюны, и внутри меня словно что-то взрывается – бах! и я порывисто отвечаю. Проваливаюсь в сладкий омут.

Мы целуемся страстно, оба задыхаемся. Тремся телами, языками. Трогаем друг друга. Ощущений много, они мощные, яркие.

Боже, как это кайфово! С Алексом совсем не так. Поцелуй после помолвки был несколько часов назад, я остро чувствую разницу. Ненормальная. Замуж собираюсь за одного, а целоваться нравится с другим.

– Пожалуйста, – упираюсь руками в плечи Белецкого. – Давай остановимся. Так нельзя, – почти скулю.

Гарик отпускает мои губы, но не меня. Трогает шею, слегка ее сжимает. С жадностью меня рассматривает. В жар бросает от того, как откровенно. В его глазах нет больше искорок – там огонь. Дунет ветер – вспыхнет пожар.

– Мне уже пора, – лепечу смущенно, – наверное.

­– Я тебя не отпущу, – говорит он низко.

У меня внутри ёкает. От его голоса, от такой настойчивости. Хочется сдаться, ни о чем не думая, но я все же отстраняюсь и хватаюсь за телефон, чтобы вызвать такси.

Гарик берет меня за руку и тянет обратно. Его горячее дыхание опаляет скулу, шею. Запускает по телу волну приятной дрожи. Кажется, я слишком старательно облизывала свечки. Загадала любовь с Белецким. Глупая! Забыла уточнить, что не на одну ночь.

Это безумие пора остановить. Я уворачиваюсь и спрыгиваю со стула.

– Хочу посмотреть достойный вид, которым ты хвастался, – говорю и направляюсь к панорамным окнам.

Надо как-то отвлечься и остыть. И мне, и ему.

За стеклами темно. Ночной вид совсем не впечатляет.

Игорь подходит и встает прямо за спиной, опускает руки мне на плечи и поглаживает их.

– Утром картинка будет интересней, – обещает.

– Я не останусь до утра, – бубню тихонечко себе под нос, но он слышит.

Его руки слегка сжимают мои предплечья. Наверняка сейчас он улыбается, чувствуя фальшь в моих словах.

– Какая же ты… – наклоняется и шепчет возле уха, – охрененно красивая вредина. Безумно тебя хочу, – договаривает и крепко обнимает.

Прижавшись спиной к его торсу, я замираю и перестаю дышать.

Гарик обхватывает меня руками и с силой вжимает в себя, трется лицом о мое плечо, целует в шею. Ведет губами вверх от ключиц, прихватывает скулу, мочку уха. Дышит часто, жарко.

Чувствуя его возбуждение, я вспыхиваю с новой силой. Тело реагирует сильной потребностью ответить на ласку и получить больше. Остыть точно не получится. Меня аж потряхивает.

Я проворачиваюсь в его руках и обнимаю в ответ. Мы смотрим друг на друга несколько емких секунд. Мир вокруг куда-то исчезает, уменьшаясь до размеров наших объятий. Здесь и сейчас есть только мы, остальные не имеют значения.

Прикрыв глаза, я запрокидываю голову – даю зеленый свет. Гарик сразу же целует, снова требовательно, но в этот раз недолго. Подхватывает меня на руки и несет.

Ойкнув, я хватаюсь за его плечи и прижимаюсь. Сердце в груди тарабанит, голова идет кругом. Не верится, что я решилась на это безрассудство.

Большая светлая комната меняется на темную и поменьше. Мы оказываемся на кровати.

Гарик нависает сверху и опять целует. Порывисто, нетерпеливо. Заражает своей страстью.

– Как же вкусно ты пахнешь, ­– выдыхает, спускаясь губами к шее.

Я хочу сказать, что мне тоже нравится, как он пахнет, но лишь всхлипываю. Ощущений так много, что я ими захлебываюсь.

Его губы… они всюду. Целуют лицо, шею, грудь прямо через платье. Я глажу его шею, провожу рукой по коротким волосам на затылке. Они непривычно колючие. Мне нравится.

На физическом уровне мне нравится абсолютно все, но на душе тревожно. Мерзкое чувство, что мы поступаем ужасно, нарастает вместе с возбуждением.

Игорь ложится рядом, поворачивает меня лицом к себе. Проводит рукой по спине, затем по бедру. Придвигается ближе и закидывает на себя мою ногу, ощутимо притираясь эрекцией. Платье сильно задирается, до самых трусов. Я опять думаю, что нам стоит прекратить. С каждой секундой все больше к этому склоняюсь.

Но стоит нашим губам встретиться, мысли начинают путаться, а потом и вовсе куда-то исчезают.

Мы целуемся так много, что мышцы лица сводит, и никак не можем остановиться. Это чистый кайф! Как от него отказаться? Льнем друг к другу, бесконечно гладим, трогаем…

Гарик ласкает меня сначала через белье, затем отодвигает край трусиков. Я начинаю часто дышать и постанывать. В груди трепещет, внизу живота приятно спазмирует. Я с силой цепляюсь пальцами в его плечи, сминаю ткань водолазки.

Одежда катастрофически мешает. Игорь вздыхает. Садится на кровати, снимает свитер и расстегивает брюки... Смотрит на меня.

– Давай сначала тебя разденем, – решает и задирает платье.

Пульс в висках бах-бах. Мысли, словно черт из табакерки: мы не должны это делать! еще можно остановиться!

– Подожди! – прошу излишне эмоционально и отползаю.

Игорь удивленно вскидывает брови. Глаза к темноте привыкли, недовольная мимика отлично различается.

– Что не так? – спрашивает строго.

Глава 15

Поправив платье, я приглаживаю растрепанные волосы и опускаю ноги на пол. Намерено сажусь на другой край кровати. На расстоянии чувствую себя увереннее.

— Мне нужно, — коротко прокашливаюсь, — кое-что тебе сказать.

Плохое начало. Хотела поддержать его строгий тон, а получилось сбивчиво и нерешительно.

— Это я уже понял. Говори.

Гарик встает и включает свет. Я щурюсь и бегло осматриваюсь. Спальня просторная, в серо-лиловых тонах. На стене огромная картина — приятная абстракция акварелью. Белецкий стоит на ее фоне и выжидающе смотрит на меня, а я не знаю, как начать.

Сцепив руки в замок, делаю глубокий вдох и выпаливаю:

— Алекс сделал мне предложение…

Игорь никак не реагирует. Ни одной эмоции не выдает.

— …Я согласилась, — поясняю на всякий случай, заламывая пальцы.

Он опускает взгляд на мои руки. Кольца там нет, я оставила его дома.

Повисает пауза. Долгая, нервная. Воздух в комнате звенит от напряжения. Белецкий стоит и смотрит на меня застывшими глазами.

— Ты ехала сюда, чтобы поделиться со мной этой радостью? — режет хриплым голосом тишину.

Я мотаю головой и тоже встаю, но сразу же оседаю обратно. Ноги как ватные.

— Нет, я вообще не хотела рассказывать, — ляпаю не подумав.

— Ну да, — хмыкает Гарик. — Как я мог забыть? Это же твой фирменный стиль — втихаря мутить со мной перед свадьбой с другим. Что с тобой не так, Арина?..

Я мелко и часто вздрагиваю, словно стряхивая с себя этот вопрос. Нет у меня на него ответа.

— …Что ты здесь делаешь, если выходишь замуж за Кински? Пять минут назад ты насаживалась на мои пальцы и стонала мне в рот. Хороша, блядь, невеста!

Он не сдерживает себя в выражениях. Я тихо ахаю, но беру себя в руки. Звучит грубо, но бог с ним — не кисейная, не растаю.

— Я здесь, потому что мне с тобой нравится, — признаюсь. — Влечет, понимаешь? Бывает же у людей секс без обязательств, только ради удовольствия, — объясняю и вижу, как у него брови ползут вверх. — Мы могли бы попробовать, если ты не против, конечно, — неуверенно заканчиваю мысль.

Игорь подходит, опускается передо мной на корточки и рассматривает. Долго и внимательно, словно впервые видит.

— Тебе одного мужика мало, да? А хочешь, втроем попробуем? Ради удовольствия. Чего бегать-то от одного к другому?

От его развязного тона мороз между лопаток пробегает.

— Если ты хотел меня унизить, у тебя получилось, — произношу дрожащим голосом, встаю и иду к выходу.

— Предложи Алексу! — летит мне в спину.

— Да пошел ты! — бросаю в ответ, не оборачиваясь.

Забираю с дивана свою сумочку, затем телефон со стола. Мельком смотрю на разноцветную кучку обгоревших свечек. Зря я их облизывала. И приехала сюда зря. Как нам работать теперь?

— Выйду из проекта. К черту все! — бубню себе под нос, надевая балетки.

Боковым зрением улавливаю быстро приближающую фигуру Белецкого.

— Куда это ты собралась? — гремит его голос.

— Подальше от тебя, — буркаю и открываю приложение, собираясь вызвать такси.

— А ну стой! Мы не закончили, — заявляет этот наглец. — Вернись в спальню.

Я дерзко вздергиваю подбородок.

— Ага! Уже бегу, волосы назад…

Игорь не дает поёрничать. Берет за локоть и резковато дергает на себя. Я упираюсь руками в его грудь и пытаюсь оттолкнуть, но ничего не получается. Присев, он подхватывает меня и поднимает.

— Не хочешь сама — придется помочь, — говорит на полном серьезе и несет в спальню.

Телефон и сумка падают сразу, балетки слетают по пути. Начать хоть как-то сопротивляться я не успеваю — через несколько секунд мягко приземляюсь на уже знакомую кровать.

Гарик сразу же наваливается и целует в шею, параллельно задирая платье.

— Ты совсем обалдел?! — возмущаюсь я сдавленно и ужом извиваюсь под ним. — Слезь с меня сейчас же!

Он поднимается и садится между моих ног. Блуждает по мне странным взглядом. Техничными движениями гладит через ткань живот, сжимает грудь.

— Знаешь, детка, я тут подумал, — хрипит. — Идея годная. Ты, как всегда, молодец — круто скреативила. Секс с тобой без обязательств мне подходит, беру!

— Эй! — подскакиваю и толкаю его в грудь. — Я тебе больше ничего не предлагаю. Поздно! Не будет никакого секса.

Он перехватывает мои руки и заводит их за голову. Снова нависает.

— Будет, — выдыхает в лицо и смотрит так, что спорить стремно.

— Я буду кричать, — предупреждаю.

— Обязательно. Я помню, как тебе нравится. Кайфанешь, бэби, — обещает.

Его губы с силой впиваются в мои, а язык толкается так глубоко, что у меня получается только промычать в ответ. Гарик тяжелый и не сильно заботится о моем комфорте. Вдавливает меня в матрас и целует так, словно решил выпить до дна. Дышать трудно. Воздуха не хватает. Сердце стучит часто-часто, его удары уже не различаются.

Еще полчаса назад я хотела крышесносного секса с ним, а теперь в панике думаю, как это прекратить. Господи, ну не драться же!

— Гарик, пожалуйста, — прошу тоненько, когда он снова садится между моих ног, чтобы спустить брюки. — Давай лучше не будем…

— Не бойся, маленькая, тебе понравится, — он игнорирует мою просьбу, поднимает платье до пупа и снимает с меня трусики. Я всхлипываю и цепляюсь в его напряженные руки. — И твой жених ничего не узнает, — добавляет, распаковывая презерватив.

Я зажмуриваюсь. К нешуточному волнению добавляется удушающий стыд. Даже если Алекс не узнает, мне самой как с этим жить? Какая тупая идея! И почему Игорь на нее повелся? Он не может не понимать, как все усложнится.

Когда он вновь нависает, я подаюсь вперед и целую его в плечо, потом в шею. Рваными движениями глажу руки, спину… Прошу ответной ласки. Если все равно случится, пусть будет красиво. У нас всегда был классный, чувственный секс.

Гарик зацеловывает в ответ. Умело ласкает пальцами там, где давно уже влажно и изнывает от желания.