Будни отца Никодима

1. Венчание со скидкой

Отцу Никодиму, человеку видавшему виды и слышавшему всякое, казалось, что уже ничто и никогда не сможет нарушить его степенного церковного спокойствия. Это было ровно до тех пор, пока в один из летних погожих дней в его скромную приходскую церковь не влетел, споткнувшись о высокий порог, щуплый студент Виталик, весь в пыли дорог и нервном поту от предстоящего разговора.

– Батюшка, – выпалил Виталик, едва переведя дух, – насчет того самого... венчания. Я и Аннушка. Мы... э-э-э... хотели бы договориться. О... цене.

Отец Никодим прикрыл глаза, изобразив на лице выражение человека, вспоминающего сложные догматы. На самом деле он в уме просчитывал, сколько можно вытянуть из этого явно небогатого юноши.

– Раб божий, Виталий, – завел он плавно, как хороший мотор, – в делах духовных не место торгу земному. Вспомни Авраама, который торговался с Господом за Содом и Гоморру! Сколь праведников надо было найти, чтобы город спасти? И чем кончилось? Пепел и соль! Не хочешь же ты, чтобы твое венчание уподобилось участи Содома? Хотя бы в финансовом смысле? – Никодим многозначительно поднял палец.

– Нет, батюшка, не хочу. Я же порядочный... э-э-э... содомит. – пролепетал Виталий.

Батюшка озадаченно воззрился на тощего студента.

– Сын мой, знаешь ли ты святое писание? И что слово сие значит ?

Виталик заерзал, будто сидел на муравейнике, одной рукой нервно теребя молнию на рюкзаке, другой лихорадочно заполняя строку поиска в браузере старенького смартфона. Библию Виталик знал хуже расписания электричек до Аннушкиной деревни.

– Ну, батюшка, Аннушка – девушка праведная. И я... стараюсь. Но стипендия, понимаете... как те самые крохи со стола Господня. Мало их.

– Крохи? – отец Никодим наклонился, понизив голос до конспиративного шепота. – Виталик, вспомни вдовицу, положившую две лепты в сокровищницу храма! Господь оценил ее малую жертву выше богатых даров! Но, – он резко выпрямился, – вдовица-то отдала всё, что имела! А ты? Весь ли свой капитал готов принести к алтарю любви?

– Весь-весь, батюшка! – закивал Виталик. – Только он... как те лепты. Очень малочисленный. Может, скидочку? – и, словно что-то вспомнив, оживленно продолжил. - Как апостолам, которым Господь скидку на рыбу делал? Полон невод-то был!

Отец Никодим чуть не поперхнулся. "Скидка на рыбу" – это было ново.

– Ладно, – вздохнул он, сдаваясь под напором студенческой логики. – Обсудим. Но помни: венчание – не базар. Это праздник духа! Мы устроим вам настоящий пир. Настоящий пир духа!

– Пердуха? – неуверенно повторил за батюшкой, отвлекшийся на красоты окружающего убранства, студент. Его взгляд прилип к позолоте киота.

– Экий ты балбес, Виталик! – возмутился отец Никодим. – Я тут описываю всю красоту предстоящего таинства, а ты праздно головой вращаешь. И рот прикрой, а то, не дай Бог, церковная муха залетит. А они у нас тут… большие. Ладаном окуренные.

– Обкуренные? – опять повторил за батюшкой Виталик, глядя на жирную муху, лениво ползущую по лику святого.

Никодим закатил глаза, тяжело вздохнул (вздох был уровня "Господи, пошли терпения Иова!") и вразвалочку пошел к алтарю, явно ища духовной поддержки у высших сил. Виталик, все еще озираясь и впечатленно цокая языком при виде росписей ("Вот это Давид с Голиафом! Прям как я с завкафедрой после сессии!"), потрусил следом.

– Ладно, о цене мы договоримся, – вздохнул отец Никодим у Царских Врат, мысленно подсчитывая упущенную прибыль. – Теперь о ризах невесты! Помни, Виталий: белизна – знак чистоты!

– Аннушка сама себе платье шьет! – гордо сообщил Виталик. – Из... из материала. Очень белого! Как... как лилии! Только, – он понизил голос, – ткань, батюшка, оказалась слегка просвечивающая. Ну, знаете, эконом-класс. Как бы не вышло, что она на венчание придет в одеждах… дышащих.

Лицо отца Никодима приняло оттенок церковной побелки.

– Дышащих?! Виталик! Это ж не венчание будет, а какой-то смотр… достоинств! Это ж скандал! Мухи "обкуренные" – это полбеды, а тут... Нет, надо подкладку! Срочно! Из мешковины, если надо! Лишь бы не искушение для прихожан!

– Мешковина?! – ахнул Виталик. – Да она меня этой самой мешковиной и прибьет! Как же ей втолковать, что мешок из-под картошки – нынче тренд свыше?!

– Ладно, ладно... может, не мешковина... – задумался Никодим, перебирая в уме бюджетные непрозрачные варианты. – Старая занавеска от Царских Врат? Немного потертая, но освященная! Или... подклад от моего старого подрясника? Тоже святость рядом с телом!

– Батюшка, – Виталик ахнул, – да Аннушка скажет, что я ей подвенечный наряд из церковной ветоши предлагаю! Она ж модница, тик-токи смотрит!

– Модница?! – возмутился Никодим. – Христос не за модой гонялся! Он в сандалиях ходил! Простых! Без... без этих ваших стелек ортопедических! Но... – он вдруг осёкся, увидев истинный ужас в глазах Виталика. – Ладно. Бог с ней, с подкладкой. Договоримся как-нибудь. Может, свечи поставить так, чтобы свет не падал... на нужные места. Или дымом ладана заволокло. У нас ладан первосортный, дымный, как в Синайской пустыне при Моисее! Заслонит всё!

Виталик с надеждой взглянул на кадило.

– Правда, батюшка? А если ветерок? В церкви же сквознячок бывает...