Буду ненавидеть

Пролог

Наша квартира похожа на поле боя. На полу валяются бутылки, окурки, блестящие обертки. Руслан Борисович смотрит на все это с высоты своего роста и не комментирует. Я сижу в центре вакханалии на диване. Ребята, с которыми мы праздновали мое восемнадцатилетние после очередного заезда, позорно сбежали, как только Власов переступил порог дома. Лишь я недвижимо нахожусь на том же месте. Голова тяжелая, и хочется поспать еще хотя бы пару часов, но, судя по выражению лица моего опекуна, мне не удастся осуществить задуманное.
– Антон, ты не забыл, какой сегодня день?
Разве такое забудешь?
Последние августовские деньки, солнечная погода, трасса, мотоцикл и крылья свободы. Если бы эти дни можно было стереть из памяти, я бы с удовольствием это сделал, но жизнь слишком жестока и не позволяет воспользоваться такой роскошью. Дядя Рус шагает вперед. Руки в карманах черных брюк. Начищенные до блеска туфли смотрятся инородно среди окружающего бардака. Белая рубашка с накрахмаленным воротничком тем более выбивается из общей атмосферы. Я сейчас выгляжу, как бродяга, в рваных джинсах и футболке. Перевожу взгляд на ступни. Одного носка нет. Опять кто-то пытался пошутить и подпалить, пока я сплю? Бараны…
Провожу пятерней по волосам, взъерошившаяся их. Сейчас меня будут отчитывать… Проходили уже.
– Через час все соберутся в «Барсе», – говорит спокойно. Руслана Власова вообще сложно вывести из себя. За прошедший год я столько натворил, что другой на его месте давно бы казался от опеки, но не святой Рус. Он считает своим долгом – сделать из меня человека, ведь я сын его покойного друга. Жаль, но я не могу в должной мере оценить его рвения.
– Ты должен присутствовать.
– Нет, – выдавливаю из себя с трудом.
– Антон, придут друзья твоего отца.
Усмехаюсь. Друзья. То, что он колесил с ними в свободное время, не делает их друзьями. Знакомые по интересам. Вот, кем они ему приходятся, и будь он жив, конечно, поспорил бы со мной. Отец называл их стаей, семьей, забывая о том, что у него есть я. В какой я категории? Ответа не нахожу до сих пор.
– Мне плевать, кто придет.
Руслан Борисович тяжело вздыхает, отходит к окну и напрягает меня своим присутствием. Молчим некоторое время. Тянусь к столу за бутылкой с водой. Хватаю ее, срываю крышку и жадно выпиваю все до капли.
– Я понимаю, что тебе тяжело, Антон, но прошел уже год.
Усмехаюсь. Власов все-таки включил родителя.
– Пора брать себя в руки.
– Я в порядке, – поднимаюсь, отпинываю мусор.
Все разбежались, оставляя уборку на меня. Как обычно.
– Сколько прошло с последнего залета в полицию?
Пара дней на самом деле. Пожимаю плечами.
– Я не просил мне помогать.
Нахожу пакет, начинаю скидывать всего бутылки и прочий хлам. Все полезнее, чем слушать речи дяди Руса. Пусть Надюху строит. Ей полезно будет. Дочь его все-таки, а не проблемный отпрыск друга.
– Я знаю, – судя по голосу, поворачивается ко мне. – И не прошу благодарности.
Усмехаюсь чересчур громко, демонстрируя тем самым свое мнение. Я с раннего детства научен – никто не делает ничего просто так. Вопрос в другом, будет ли это материальная плата или же обойдется малой кровью в виде задушевных бесед.
– Твое право.
Отбрасываю в сторону полный пакет, выхожу из гостиной и иду на кухню, чтобы взять мешок побольше. Надо чем-то занять руки и не впускать в свои мысли Борисовича. Он не унимается, идет за мной и блокирует выход своим телом.
– Антон, ты же умный парень. Переставай себя гробить, – открываю ящик, беру новую упаковку пакетов для мусора и скриплю зубами. – Если нужна поддержка, то мы рядом.
– Мне ничего не нужно, – говорить спокойно крайне тяжело, но я пока справляюсь.
Выйти Власов мне не дает, не сдвигается с места. Приходится кинуть на стол пакеты и врубить чайник. Он внимательно наблюдает за мной, и я отчетливо ощущаю жалость. За последний год на меня так многие смотрели. Друзья, например. После моих звездных закидонов многие перешли в статус «знакомые». Я и не против. Комфортнее одному. Только вот дядя Рус не оставляет меня в покое.
– Тебе нужна семья.
– Печально. У меня ее нет.
– У тебя есть мы – Ева, Надя, Артем и я.
– Вы – семья, а я – чужой человек.
– Антон, это не так. Перестань себя закапывать и отгораживаться от людей.
– Ты мне не отец, – срываюсь на рык. – Мне уже восемнадцать, и в опеке я не нуждаюсь.
Слова громом пролетают по комнате. Мое сердце резко бьется о ребра, когда вижу взгляд Власова. Не хочу принимать то, что там отражается, и начинаю возню с чайником. Наливаю кипяток, достаю пакетик, сыплю сахар. Одна кружка. Демонстративно. Для подтверждения моих слов.
– Я оценил твой выпад, молодец, – все тем же спокойным тоном. – Будем ждать в «Барсе». Если на нас забиваешь, то подумай о Наде.
Уходит.
С рыком сметаю все, что стоит на столешнице. Звон, треск… Оседаю на пол, упираюсь затылком в дверку кухонного гарнитура.
Как же вы мне дороги, Власовы…

1

POV Нелли
– Они здесь лишние, – сводная сестричка нагло стягивает с моего носа очки и бросает их на кровать. – Стоит признать, и форма смотрится на тебе не очень, – Рина строит недовольную рожицу, рассматривая меня с ног до головы. – И убери эти косички. Тебе же не пять лет. Не в детский сад идешь, – закатывает глаза, смачно жует жвачку и надувает огромный пузырь.
Щелк!
Вместе с этим пузырем лопается и мое терпение. Отхожу от нее. Застегиваю пуговицы на блузке. Марина пару минут назад пришла в отведенную мне комнату и принялась устанавливать порядок. Задрала юбку повыше, чтобы открыть мои «полные ноги», расстегнула блузку так сильно, что нижнее белье открыло глаза, и прикопалась к лицу без косметики, которой я не пользуюсь по серьезным причинам, но Рине плевать. Она хочет сделать из меня персональную куклу Барби. Почему я терплю ее выходки?
Из-за мамы. Она долго была одна. Сейчас у нее есть Ярослав Андреевич, мой отчим, отец Марины. Хороший, деловой и немного холодный мужчина. Он не заменит мне отца, конечно, зато сделает маму счастливой. Это самое главное. И я не хочу расстраивать ее руганью с Риной. Молча смотрю на свое отражение в зеркале. Мне не нравится юбка. Она и без манипуляций сводной сестры очень коротка – выше колена на десять-пятнадцать сантиметров. Я не привыкла к такой длине. Бабушка приучила меня носить платья и юбки, закрывающие ноги. В этой кажется, что я голая. Тяжело вздохнув, снимаю ее и меняю на брюки из той же ткани. Форма в новой школе типичная – юбка или брюки в клетку, пиджак, блузка. Для холодного времени года красивый жилет с эмблемой. Мне проще было в нашей простой общеобразовательной без мнимого равенства.
– А ты про линзы не думала?
Пробовала. Мерзкое ощущение, когда приходится их менять… Еще и воспоминание, когда одна вылетела на уроке физкультуры, отбивает желание. Ярослав Андреевич намекнул маме о лазерной коррекции зрения. Я случайно услышала на днях их разговор, но со мной никто из них пока не поделился планами. И я рада. Успела начитаться отзывов о процедуре. Малоприятной, стоит признать.
– Есть цветные. Тебе бы изменить цвет глаз на зеленый, – Марина падает на мою кровать, переворачивается на спину и рассматривает меня с другого ракурса, не стесняясь и не понимая, что она здесь лишняя. – И волосы осветлить. Точно! Запишу нас в салон. Папуля все оплатит.
Бесшумно выдыхаю, поправляя ткань на бедрах. Вот так мне удобнее и спокойнее.
– Я не буду красить волосы, Марин, – доношу простую истину до сводной сестрички, но та лишь закатывает глаза в ответ.
– Зря, – надувает очередной пузырь, а я отворачиваюсь к зеркалу. – В твоем классе девчонки все красотки. Надо соответствовать.
Надо? Кому? Мне точно нет, но я игнорирую слова Марины.
– Странная ты, Нель. О месте среди Ашек все мечтают, а ты, будто с другой планеты, честное слово, – Марина вздыхает и переключает внимание на свой телефон.
Я рада, что могу настроиться на первый день в новой школе. Конечно, я волнуюсь, но назад уже не отмотаешь.
Мы спускаемся на первый этаж, где нас ждет Ярослав Андреевич. Вельминский занимается драгоценными металлами, и очень известен в городе. Мама вскользь упоминала о его бизнесе, но я не вникала. Только когда меня привезли из скромной бабулиной двушки в их двухэтажный особняк, поняла масштаб союза Даниловой Марии и Ярослава Вельминского. Мамуля парикмахер от бога. Несколько месяцев назад она проходила курсы по окрашиванию волос и как-то встретила Ярослава. Их роман закрутился очень быстро. Я поселилась у бабушки, а родительница начала устраивать свою личную жизнь. Мой отец ушел из семьи, когда мне было два года. Я его не помню толком и на фотографии не смотрю. Зачем?
Отец, Владислав Владимирович Данилов, напоминает о себе пару раз за двенадцать месяцев – на мой день рождения и Новый год. Ах, да! Еще от него приходят алименты на мою именную карту. Так мама решила. Я трачу их на свои нужды и хотелки. Никогда мы не брали оттуда на покупку одежды для школы или принадлежности. Мое – значит мое.
Мама улыбается, увидев меня. Мы, как большая дружная семья, едем в школу. Погода солнечная. Вокруг городская суета. Я отвлекаюсь на вид за окном, а Маринка делает селфи.
– Иди ко мне, – внезапно обнимает.
Поворачиваюсь. Щурюсь, и в этот момент она, конечно же, делает снимок. Я похожа на крота рядом с ней. Но сводная сестричка улыбается и начинает ретушировать фотку. У нее последняя модель айфона. В моем смартфоне нет таких программ, чтобы качественно обработать кадры. Снова отворачиваюсь. Чувствую себя максимально некомфортно в их обществе. Я не привыкла к роскоши. Рина же наоборот. Ее образ кричит за себя. Та же форма, как и у меня, но с «изюминкой», как она сказала. Блузка расстегнула. Галстук свисает. Юбка открывает стройные ноги. У Марины светлые волосы по плечи. Модная стрижка с челкой. Легкий макияж подчеркивает миловидные черты лица, пухлые губки и длинные ресницы. Она похожа на куклу… В хорошем смысле. Красивая.
Сердце начинает колотиться, как птичка в клетке, когда Ярослав Андреевич останавливает машину во дворе школы. Парковочная зона забита автомобилями. Ребята в форме снуют туда-сюда. Смех, разговоры и взгляды в нашу сторону. Марина сразу же бежит к группе девчонок, оставляя меня с мамой и отчимом.
– Нам нужно к директору заскочить, – мама заправляет мне прядь волос за ухо. – Ты же помнишь, кто у тебя классный руководитель?
Киваю. Язык теряет способность поворачиваться. Я дико волнуюсь и не могу этого скрыть. Марина был права. Все девчонки выделяются – кто-то макияжем, кто-то одеждой. По сравнению с ними я выгляжу, как малышка из детского сада.
– Я найду тебя позже, хорошо?
– Не надо, мам. Я же не маленькая.
Ярослав Андреевич ухмыляется. Следом за ним и мама.
– Ладно, – теребит меня за щеку. – Все будет хорошо. Не переживай, а то…
– …морщины появятся. Я помню, – улыбается.
Они уходят, а я с трудом нахожу в себе силы отойти от машины. Мой классный руководитель – Ульяна Алексеевна Богданова, учитель биологии. Ее кабинет расположен на втором этаже, сразу около лестницы. Номера не помню, но там должно быть указано. Сначала мне нужно найти ее, а потом уже отправляться на занятия. Не спеша пересекаю двор, прохожу мимо компании во главе с Мариной и слышу дикий рев за спиной. Поворачиваю голову на громкий звук и только ахнуть успеваю. Рядом со мной проезжает мотоцикл. Рина дергает меня за рукав блузки на себя, помогая не попасть под колеса. Мотоцикл останавливается неподалеку. Парень, который чуть на меня не наехал, снимает шлем и даже бровью не ведет.
– Ты реально детсад, Нель, – произносит недовольно Марина. – Надо же по сторонам смотреть!
Не реагирую на ее возмущения. Мой взгляд прикован к мотоциклисту, который, к слову, тоже здесь учится. Форма свидетельствует об этом.
– Кто это? – киваю на него, а сестричка цокает.
– Лазарь, – одаривает парня пренебрежительным взглядом. – Он, конечно, секси, но не связывайся с ним.
– Почему?
– Он отбитый. Что ни день, то в отделение полиции попадает. Держись от него подальше.

2

POV Нелли
Наверное, нет ничего хуже, чем быть новенькой в одиннадцатом классе. Меня, как маленькую, заставляют встать, представиться и рассказать о себе. Если с первыми двумя пунктами я справляюсь, то с последним возникают проблемы. Я открываю рот и замолкаю. Честно говоря, взгляды одноклассников не помогают справится с волнением и подавляют.
– Всем привет. Меня зовут Нелли Данилова, и я немая, – доносится с последней парты.
– Мое хобби – молчать и не отсвечивать, как все новенькие.
– В моей ясельной группе было именно так.
Все это сказано таким тоном, что желание дружить с кем-то из присутствующих пропадает. По кривлянию я даже определить не могу: парни так издеваются или девчонки. Их голоса словно через программу прогнали.
Ульяна Алексеевна хлопает журналом по учительскому столу и дарит всем ученикам взгляд, полный злости. Богданова оказалась молоденьким преподавателем. На вид ей даже тридцати лет не дашь. Темные волосы убраны в высокий хвост. Глаза выделяются из-за тонких аккуратных стрелок. Брючный костюм делает ее еще стройнее. Кисти с аккуратным маникюром привлекают внимание. У нее тонкие длинные пальцы. Обычно про такие говорят, как у пианистки.
– Какие вы у меня приветливые.
– Спасибо за комплимент, Ульяна Алексеевна.
По классу пролетают смешки. Мне максимально не комфортно стоять у всех на виду, будто меня отчитывают за провинность. Богданова смотрит на зачинщика. Судя по ее взгляду, он находится справа от меня.
– Даниил сегодня останется после занятий.
– С чего вдруг? – насмешливо отражает темноволосый парень.
– Уборка класса, Резников. Ослушаешься, и я в очередной раз побеседую с твоим отцом. Оно тебе надо?
– Побеседуйте, Ульяна Алексеевна. Он у нас очень общительный.
– Хорошо, после уроков обязательно позвоню Максиму Алексеевичу или лучше сразу оповестить Алексея Александровича.
– На ваш вкус, Ульяна Алексеевна. Выбор всегда есть – помоложе или постарше.
У меня от наглости этого парня глаза округляются. Понимаю, что Богданова не учитель преклонного возраста, но все-таки учитель. Она открывает рот, чтобы ответить Даниилу, но в дверь стучат. Классный руководитель не успевает и слова сказать, как на пороге появляется Лазарь. Вид взъерошенный, словно он только что стометровку пробежал. Парень хочет пройти впереди, только Ульяна Алексеевна не дает. Задерживает, взяв за рукав рубашки.
– Стоять, Лазаренко, – тот с тяжелым вздохом встает перед всеми.
– И вновь начинается бой, – снова показушничает Резников.
Очередная волна смешков по классу.
– Причина опоздания, Антон?
– Взгрустнулось, Ульяна Алексеевна.
– У черного входа с сигаретой в зубах?
– На святой земле, Ульяна Алексеевна, я ни-ни.
Богданова шумно выдыхает, указывает рукой на пустую парту.
– Иди уже. Садись, Данилова. Этому обезьяннику не интересны чужие увлечения. После уроков поговорим с тобой.
С красным лицом опускаюсь на стул. Даниил начинает изображать шимпанзе, веселя тем самым ребят. Лазарь вальяжной походкой приближается ко мне, кидает рюкзак на пол, с таким же грохотом отодвигает стул и садится рядом. За нами есть еще одна свободная парта, но он почему-то решил сесть со мной. Рефлекторно жмусь к краю. И он это замечает, наклоняется ко мне.
– Отрою секрет. Там, – стреляет глазами на стол за нашими спинами, – место для изгоев. Стулья сломаны. Стол измазан клеем. Ну или чем-то другим, – отворачивается.
Скашиваю взгляд назад. Это местные приколы? Или правда?
– Раз сегодня у нас все блещут остроумием, – Ульяна Алексеевна передает по рядам листы. – Поверим ваши знания и в биологии.
– Тест? Вы не предупреждали! – возмущенно пищит девушка с первой парты.
– Ростикова, уж не тебе жаловаться. Когда поддакиваешь Резникову, выглядишь вполне счастливой.
– Все из-за тебя! – гневно стреляет глазами в довольного Даниила.
– Я тут причем? Это все новенькая. Я ей помогал.
Все синхронно косятся в мою сторону. Принимаю тест от Лазаря и делаю вид, что ничего не слышу. У меня в ушах и правда стоит шум. Лицо вот-вот сгорит от стыда.
– Притихли. Оценки за тест исправить не дам. Пойдут в журнал и повлияют на четвертные.
– Жесть…
– Первая неделя, а уже в рабство попали.
По классу еще некоторое время летают возмущенные фразы. Я смотрю на тест и не могу понять смысл вопроса. Перечитываю несколько раз. Когда беру ручку, мне в лоб прилетает скомканный лист бумаги. Оглядываюсь по сторонам, разворачиваюсь и перстаю дышать. Перед глазами рисунок девочки в очках и парня с мускулами – «Лазарь и его покорная мышка».
Пока я растерянно хлопаю ресницами, Антон забирает записку из моих рук, переглядывается с Даниилом. Тот кивает на светловолосого парня за второй партой в среднем ряду. Резников и Лазаренко о чем-то зрительно договариваются. Последний усмехается и комкает записку.
– Делай тест, покорная мышка, а то ощутишь гнев Лазаря, – говорит, не глядя на меня, и с явным сарказмом.
С головой ухожу в задания. «Прекрасное» начало новой жизни…

3

POV Нелли
– Ты для нас настоящая находка, Нелли, – Ульяна Алексеевна улыбается, глядя на меня.
Немного неловко от того, как она смотрит, словно знает то, что мне недоступно. Отвожу взгляд на плакат около доски. На нем изображен человек и расположение всех органов. Хочется скривиться. Не переношу вид крови или вот таких деталей. Мерзко. Снова врезаюсь взглядом в лицо классной руководительницы.
– В твоем личном деле есть информация о занятиях танцами. Сейчас посещаешь группу?
– Нет, – стараюсь отвечать с улыбкой.
Мне нравится танцевать. Бабушка стала инициатором. Когда мама отвела меня на пение в пять лет по совету воспитателя, ба пересеклась с Валентиной Павловной, моим преподавателем, и вуаля! Вы теперь в танцах! Правда, любимые занятие пришлось бросить. Всему виной мое зрение. Выступать без очков стало проблематично. Все вокруг размыто. После падения во время концерта, я решила не позорить ни себя, ни Валентину Павловну, которая вложила в меня уйму своих сил и подарила частичку души. Было болезненно, словно от меня кусок оторвали, но я уже привыкла. Иногда я встречаюсь с девочками-танцовщицами. Мы вспоминаем смешные случаи на репетициях и весело проводим время. С ними я в своей стихии, а вот с новыми одноклассниками – нет. Все уроки я сидела в напряжении. Сейчас у меня жутко болит спина. Не помешала бы хорошая растяжка.
– Я понимаю, почему, – Ульяна Алексеевна кивает. Ее улыбка становится снисходительной. – Не хочу лезть не в свое дело, но Ярослав Андреевич с твоей мамой попросили меня поспособствовать возобновлению твоих способностей в танцах.
Что?
Растерянно хлопаю ресницами. Почему родительница не посоветовалась со мной? Это ведь должно быть моим желанием, а не их?
– Нелли, они хотят, как лучше. У нас в школе работает прекрасный хореограф, Алина Кирилловна Шацкая. Она возьмет тебя на индивидуальные занятия. К новому году уже восстановишь форму.
– Индивидуальные? Это платно, да?
– Не беспокойся об этом. Ярослав Андреевич обо всем позаботился.
– Уже?
– Да. Вот, – Ульяна Алексеевна берет со стола ключ со смешным брелком – собачка с огромными глазами. – Ключ от танцевального зала. Можешь приходить хоть ночью.
Протягиваю руку и на автомате. Ладонь тут же обжигает холодом. Богданова выдыхает, словно скинула с плеч тяжелый груз, и подает мне листы в мультифоре.
– Танцкласс находится в пристройке. Через переход, первая дверь справа на втором этаже. Я распечатала для тебя памятки и расписание. Скажешь почту, я скину еще и файлом, чтобы уже наверняка ничего не потерялось. Как у тебя общение с одноклассниками?
Не знаю, что ответить. Пожимаю плечами.
– Ясно. По отдельности они прекрасные ребята, но когда собираются вместе… – женщина закатывает глаза и неопределенно крутит указательным пальцем в воздухе. – Если будут обижать, говори мне сразу. Я воспитаю.
Киваю, прощаюсь с Богдановой и выхожу из класса. Стоит закрыть за собой дверь, и сразу становится легче. В коридоре пусто. Я подхожу к окну, достаю телефон и звоню маме. Она не отвечает. Я прикусываю губу и смотрю на глазастую собачку, которая меня так и манит. Набираюсь решимости и смело иду к переходу, а от него сразу к двери в танцевальный зал.
Я просто посмотрю на обстановку. Повторяю установку.
Руки дрожат, когда вставляю ключ в замочную скважину. Таким сумасшедшим волнением меня накрывало лишь перед ответственным выступлением. Я открываю дверь и вхожу внутрь. Знакомая атмосфера бьет по легким, и я улыбаюсь. Может, и не так плохо, что за меня все решили. Рюкзак падает на пол, а я подхожу к зеркалу, снимаю лоферы и аккуратно закидываю ногу на поручень. Тянусь. В мышцах появляется приятная боль.
Как же я скучала!
Нет, я растягиваюсь дома, чтобы поддерживать форму хоть немного, но профессиональные занятия – это совсем другое.
– Вот это пластичность, – вздрагиваю, опускаю ногу на пол и оборачиваюсь.
В дверном проеме стоит симпатичная девушка в юбке и блузке. Все части тела прикрыты, а не так, как у моей сводной сестрички. Она проходит вперед и протягивает мне руку.
– Надя.
– Нелли, – пожимаю в ответ.
– Ты к Алине?
– Нет. Я зашла посмотреть, если честно.
Кивает.
– А я по делу, – Надя с интересом меня рассматривает. – Ты – новенькая? Не видела тебя раньше…
– Да.
Девушка собирается сказать что-то еще, но из коридора доносится грозный рык.
– Власова, я с тобой в прятки играть не буду!
Через секунду перед входом в танцкласс появляется Антон Лазаренко. Злой, как дьявол. И с такой же силой притягательный. У меня колени подкашиваются от его рассерженного взгляда. Надя же держится молодцом.
– А вот и мой почти брат пришел.
– Надь, двигай спичками, или домой в маршрутке поедешь.
– Иду я, иду, – касается моих пальцев с улыбкой. – Еще увидимся!
Уходит след за ворчащим Лазарем, а я стою в оцепенении. Она с ним на мотоцикле поедет? В такой короткой юбке?
Вот отчаянная…

4

Девочки, спасибо тем немногим, кто нажал на звездочку и подарил награду. Именно это позволяет книге подняться, так ее увидят больше читателей. Спасибо вам)

POV Нелли
– Наконец–то. Нашла тебя! – Марина вваливается в комнату, прерывая меня. – Нель, ты забыла, что мы идем в салон красоты?
Все предложения, которые я успела прочитать в ее отсутствие тут же вылетают из моей головы, словно их там и не было.
– Я же сказала, что не пойду.
– Ты сказала, что не будешь осветлять волосы, хотя очень надо, – хмыкает сестричка, подходит ко мне заглядывает в учебник, – про сопровождение МЕНЯ ты слова не сказала. – Кривится, прочитав несколько строк. – Какая нудятина. Вам такое задают?
– Нет. Я просто перечитываю «Капитанскую дочку» Пушкина.
– Добровольно?
Рина выглядит очень удивленной, когда я киваю вместо ответа. Нагло сгребает книгу, закрывает ее и отбрасывает на стол. В моих глазах тут же появляется вопрос, только вслух я его не произношу, потому что мама против бранных слов из уст примерной девочки.
– Нель, собирайся. И даже не пытайся мне отказать. Ты же не хочешь обидеть новоиспеченную сестру?
– Зачем тебе это, Марин? Мы же не подруги. Наверняка у тебя найдется хорошая компания для посещения салона?
– Вот ты душная, Данилова. Я хочу пойти с ТОБОЙ. После познакомлю тебя с девчонками, а то ты совсем, как деревня.
Поджимают губы. Не хочу раздувать конфликт, но и слушать оскорбления тоже не стану.
– Тогда тебе не стоит позориться, расхаживая с деревней по городу.
Поднимаюсь, наклоняюсь над столом, тянусь к книге и открываю на нужной странице. Надеюсь, что сестричка поймет мой намек. Но нет. Марина повторяет ту же манипуляцию с книгой и складывает руки на груди.
– И на что ты обиделась? Я же не в плохом смысле имела в виду, – закатывает глаза.
Неужели? Тоже скрещиваю руки на груди.
– Ну, Нель… Ты напряженная, дикая какая-то. Знакомиться ни с кем не хочешь. Тебе нужно расслабиться начать общаться со всеми.
Рина строит наивные глазки, чем напоминает статуэтку ангелочка. Не отвечаю. Можно ведь понять, что меня вырвали из привычной среды и кинули в незнакомые дебри. Может, у меня нет желания заводить новые знакомства и вливаться в их круг?
И на это есть причины. Компания Рины – сплошь богатые ребята. Я видела ее одноклассниц, да и своих тоже. Не нужно быть ясновидящей, чтобы заметить, что между мной и ними пропасть глубиной в несколько тысяч километров. О чем с ними разговаривать? О косметике, которой я не пользуюсь? Или о парнях, которыми я не интересуюсь?
– Обещаю отстать, если хотя бы попытаешься быть нормальной?
А так я ненормальная… Супер!
Отворачиваюсь, смотрю на книгу. Марина ловит мой взгляд и садится на край стола, закрывая собой обзор.
– Я правда больше не подойду к тебе, – протягивает руку. – Ну? Соглашайся?
Рядом с салоном есть кофейня и кондитерская. Я, конечно, не ем сладкое, но ради тебя готова пожертвовать фигурой.
– Хорошо.
Рина взвизгивает, а я зажимаю руками уши. Уровень децибел ее голоса мегавысокий.
– Жду внизу. У тебя пять минут, – Марина, напевая что-то под нос, уходит из комнаты.
Ладно… Не так уж все и плохо. Схожу с ней, развеюсь.
Встаю, улыбаюсь своему отражению, но улыбка неестественная. Сдуваюсь.
Буду собой.
Быстро переодеваюсь. В джинсы и толстовку. Волосы собираю в высокий вост. Спускаюсь к Марине, которая закатывает глаза, посмотрев на меня.
– Что-то не так? – поправляю рукава толстовки.
Рина качает головой и отмахивается. Рядом с ней я выгляжу младшей непутевой сестрой. Она в бордовом платье и на каблуках, словно собралась на вечеринку. Мы садимся в такси и едем в центр города. Марина приводит меня в салон красоты. В воздухе витает аромат цитрусовых. Большой холл. Уютный. Рина со всеми здоровается и чмокается в щечку. Дикость…
– Рина-а-а, я думала, что ты меня кинуть решила, – оборачиваюсь на знакомый голос.
К сводной сестричке быстро подходит Ростикова, обнимает ее и косится на меня.
– Ты не одна, – вопросительно поднимает бровь.
– Это Нелли, – сообщает ей Марина. – Моя сестричка.
У Ростиковой открываются рот. Но растеряна она недолго.
– Понятно, – хмыкает. – Золушка, значит.

5

POV Нелли
Я нахожусь в неприятной для меня компании. Вместо обещанной кондитерской девчонки тащат меня в торговый центр, где я в ожидании завершения их шоппинга иду покупать стаканчик кофе. Ксюша Ростикова оказалась не просто бесящей одноклассницей, но и сомнительной подругой. Мне кажется, что Рина не видит, как та пытается каждый словом и взглядом поставить себя выше других, умнее, красивее. Даже уверенно себе Марину, которая успевает сделать сто пятьдесят тысяч селфи по дороге из салона красоты.
Вздыхаю, посматривая на двери бутика, в котором скрылась сводная с Ростиковой. Не хочу снова стоять и смотреть, как оценивает каждый наряд Рины ее подружка-сколопендра. Иначе назвать не могу. Такая же мерзкая и пакостная на вид. Я покупаю лавандовый раф и отхожу к витрине с чехлами для телефона. На моем простой черный, и есть желание сменить его на что-то более яркое, чтобы поднять себе настроение. Ищу подходящий к моей модели смартфона. За спиной раздается знакомый голос.
– Вот и встретились снова, – оборачиваюсь и вижу улыбающуюся Надю в компании двух парней.
Один из них отходит, разговаривает по телефону, а второй с интересом рассматривает с ног до головы.
– Не смущай ее, – толкает в парня в бок. – Это Марк Резников. Ворчун, молчун и очень хороший друг, а это Нелли. Мы сегодня в танцклассе пересеклись. Новенькая, – чуть тише и типо по секрету говорит Надя.
– Резников? – моя бровь взлетает вверх.
– А-а-а, точно! Совсем забыла. Даня его брат.
– Знакома с ним? – пристально смотрит мне в глаза Марк.
– Он – мой одноклассник.
– Сочувствую, – усмехается Резников и отходит от нас к другому парню. – Мы тебя внизу подождем.
Надя кивает.
– А ты тут как оказалась?
– Сводная сестра притащила.
В подтверждение моим словам из бутика выныривают Марина и Ксюша.
– А кто твоя сестра?
– Рина, – киваю на парочку, которая приближается к нам.
Улыбка медленно стекает с лица Нади, но она быстро скрывает удивление и… Кажется, разочарование.
– Ладно. Увидимся, – бросает мне безэмоционально и быстро уходит вслед за парнями.
Я растерянно провожаю ее взглядом.
– Знаешь эту убогую? – с ядом выплескивает Ростикова, прищуриваясь.
– Не надо так ее называть, – мне не нравится, как Ксения смотрит на Надю, и что говорит так, словно та ее на тот свет хотела отправить – с ненавистью в глазах и презрением и злобой в голосе.
– Это она из-за Лазаря, – хмыкает Марина.
– Че ты несешь?! – цедит через зубы сколопендра. – Думай, что говоришь! – стреляет в меня говорящим взглядом.
Видимо, сводная сестричка выдала секрет Ростиковой.
– Антон – твой парень? – простой вопрос, а бедняжку аж потряхивать начинает.
– Нужен он мне больно! Отморозок этот!
– Отморозок? Помнится, в прошлом году ты так не думала и таскалась за ним по пятам.
Мои брови ползут вверх. Ростикова зеленеет, краснеет, синеет. Цвет ее лица меняется с каждой секундой.
– Рина!
– Что? Это же правда. Лазаренко ее отшил при всех на вечере в школе.
– Это я его отшила, потому что он неотесанный бедняк!
– И поэтому ты половину вечера просидела в туалете, роняя по нему слезы?
– Ты… Ты никудышная подруга, Марина! – взвизгивает Ростикова и, громко фыркнув, отходит от нас.
Не знаю, что сказать, как разрядить обстановку. Или только мне жутко неловко сейчас?
Марина пожимает плечами.
– Это правда, Нель. Ксюша по Лазарю с первого класса сохнет и признаваться не хочет. И да, он ее отшил. При всех. Пацаны до сих пор прикалываются.
– Зачем?
– Что зачем?
– Прикалываются?
– Кто ж их знает? – Марина подумает плечами, уходя с головой в телефон. – Подержи, – пихает мне в руки свои пакеты. – Чиз, сестричка! – вспышка.
Меня ослепляет. Начинаю часто моргать. Чуть ли не роняю пакеты, еле удерживаю стаканчик с кофе.
– Осторожней! Там подарки! – охает Рина.
– Надеюсь, ты не публикуешь эти фотки, – ворчу, удобнее перехватывая ручки пакетов.
– В смысле, не публикуешь? – возмущенно дует губы. – Это память, Нель, – протягивает мне телефон, на экране которого утренний кадр и выше уже новый.
На обоих я похожа на сонную муху.
Катастрофа…

6

POV Нелли
Сегодня день начинается с глухих ударов капель по стеклу. Я открываю глаза и тяжело вздыхаю.
Дождь…
Первая неделя в новой школе прошла вполне сносно. По предметам я не отстаю, с учителями вроде нахожу общий язык. Жду встречи с хореографом, а так же разговора с мамой и отчимом о танцах и коррекции зрения. Ребенок внутри меня испытывает счастье, но одновременно с этим чувством появляется и другое – гордость. Именно по ней словесно потопталась Ростикова. Она же не упускает случая на переменах и на уроках пустить яд в мою сторону. Ксюша умудрилась настроить против меня всех девчонок. Конечно, я и не надеялась завести подруг, но от их скотского отношения становится неприятно. Каждый день мне напоминают о том, что я приживалка в доме Вельминских. Шепотки за спиной, смех одноклассниц и их презрительные взгляды – все это портит настроение. На втором уроке в меня опять прилетает скомканный лист, но посмотреть, что там я не успеваю, потому что его перехватывает Лазаренко. Он, к слову, садится со мной за одну парту, даже когда есть свободное место.
Не знаю, как к этому относиться. Антон слегка странный. Он появляется через день, ведет себя иногда нагло и по-хамски. Не в отношении меня, слава богу. А еще он тесно общается с Даней Резниковым. Каждую перемену они вместе уходят и возвращаются уже после звонка, вызывая праведный гнев у преподавателей. Сильно возмущается классная, потому что от Лазаря пахнет сигаретным дымом. Я, как его соседка по парте, остро ощущаю запах, но не испытываю отвращения. Обычно меня воротит от курящих людей. Я стараюсь держаться от них подальше, как от рассадника пороков, только Антон становится исключением.
И сейчас я каждой порой чувствую его злость. От парня постоянно буквально фонит эмоциями, хотя на лице они никак не отражаются. Я могу придумывать то, чего нет, но в данный момент от его ауры становится не по себе. Решаю не лезть в тот листок, чтобы лишний раз не расстраиваться, и ухожу с головой в учебу. Мне теперь и не интересно, кто занимается ерундой и рисует с меня карикатуры. Пускай, раз на большее не хватает ума.
Следующим уроком у нас должна быть физкультура, но учитель заболел, и заменить его некому. Богданова отправляет нас в библиотеку и разрешает некоторым уйти на сорок минут из школы, если есть какие-то дела за ее стенами. Я выбираю первый вариант и иду в библиотеку. Она расположена в пристройке, как и танцевальный класс. Так сказала Ульяна Алексеевна. В коридорах тихо. У всех уроки.
Иду к переходу, в котором меня ждет сюрприз в виде Семенова. В первый день Лазаренко и Резников смотрели на него, когда в меня прилетела записка.
– Привет, новенькая, – улыбается, перегораживать мне путь.
– Виделись уже, – пытаюсь пройти, но он не дает, прыгая передо мной, как заяц.
– Не груби мне, мышь, – оскаливается Саша. – Или ты послушная только с Лазарем?
– Причем тут Антон?
Искренне недоумеваю. Я с Лазаренко не разговаривала ни разу. То, что он сидит рядом, ни о чем не говорит, но Семенов, видимо, интерпретирует все по-своему и усмехается.
– Вроде умная, а строишь из себя тупенькую, – начинаю отступать, потом что Саша идет на меня.
– Можно без оскорблений, – выравниваю спину, чтобы придать себе уверенности.
– А если нет? Тогда что сделаешь, мышь? Окулярами своими меня ушатаешь?
Сердце подпрыгивает к горлу, пока я аккуратно шагаю назад. Нельзя позволять с собой так обращаться! Но что я могу сделать такому здоровому парню? Разве что словесно ударить, и то…
– Я скажу Ульяне Алексеевне о том, какие добрые и приветливые у нее ученики.
– О-о-о, так ты еще и крыса, – Семенов перестает улыбаться, внезапно хватает меня за запястье и подтягивает к себе. – Родители не научили, как себя вести? Или ты приютская?
– Отпусти! – отчеканиваю каждую букву, но Семенов лишь сжимает мою руку сильнее.
– Точно, – делает вид, будто его только что озарило, – тебя же Маринкин батя с мамкой подобрал.
– Хватит, – дергаю за руку, только Саша блокирует мою попытку вырваться и хватает за второе запястье.
Сумка с грохотом летит к ногам.
– Будешь слушаться, мышь, как и положено таким обездоленным, иначе…
– Девочку отпусти, – Семенову не дают договорить.
За моей спиной Лазаренко. Не нужно его видеть, чтобы получить радиоактивное излучение тяжелыми эмоциями. Глотаю приступ страха вместе со слюной и смотрю на лицо одноклассника, который прищуривается.
– А вот и принц с черным конем, – толкает меня в сторону.
От неожиданности теряю равновесие, цепляясь ногой за ручку от сумки, и падаю на колени. Вижу, как Антон приближается к Семенову. За Лазаренко подходит Резников, загораживая широкой спиной парней. У меня сердце перемещается в пятки. Быстро беру сумку и поднимаюсь на ноги. Пока я вожусь, эти двое успевают друг друга толкнуть и громко заматериться на весь переход. Эхо отлетает от стен вверх к потолку. У меня по рукам пробегает дрожь. Иду вперед, но Лазаренко реагирует на провокацию Семенова и бьет ему прямо в нос. Прикрываю рот ладошкой, глядя на то, как мой обидчик падает на пол. Из носа фонтаном хлещет кровь, и вместо того, чтобы отстать от Саши, Антон наклоняется, хватает того за грудки одной рукой, а второй замахивается.
– Антон! – вскрикиваю. – Не надо… – убивает меня взглядом, а кулак висит в воздухе еще пару секунд.