Будущие грехи

1

Вишнёвая косточка ожила. Незаметно выдвинулись лапки из брюшка, и она двинулась по травинке, колыхающейся на ветру.

— Божья коровка, полети на небо, там сидят детки, кушают конфетки, — я напела песенку, как в далёком, беззаботном детстве напевала её в садике.

И улыбнулась. Вдруг вспомнила, как с соседским мальчишкой боролась за горшок. Ярко выкрашенный в красный цвет с зелёными лепестками, он уверенно намекал детскому сознанию, что подходит исключительно девочкам, а потому, вцепившись обеими руками, тянула к себе и молча терпела побои. В определённый момент вдруг поняла, что горшок уже не нужен, отпустила его и убежала в группу. Вернувшись через минуту и тихо подкравшись сзади, потянула мальчишку за ворот рубахи назад. Не ожидая от меня такого подвоха, он от неожиданности перевернулся. Содержимое горшка вылилось на него, а я, посчитав, что мы квиты, с чистой совестью удалилась.

Вишнёвая косточка, а точнее, её половинка, вскарабкалась на самую верхушку и теперь медленно кружилась на месте, словно решая, подходит ли ей эта взлётная полоса. Распрямила свои маленькие прозрачные крылышки и снова спрятала.

Я улеглась на бок в густой траве и, протянув руку, подставила указательный палец. Божья коровка послушно переползла на мой красный ноготок и почти мгновенно взлетела, скрывшись в листве деревьев.

Полетела. Она будет летать и тогда, когда меня уже не будет. Трава не успеет высохнуть, и деревья ещё не оголятся, а меня уже не будет. Эволюция пространства. Словно по приговору неизвестного суда вынесли вердикт. За какие грехи? Мне всего двадцать пять. Я и не успела ещё столько грехов сотворить и уже не успею, наверное.

Ещё дома я выплакала все слёзы. Потом в один миг решила: хватит. Это необратимо, остановить нельзя, и приняла как неизбежное. Я кинула самое необходимое в рюкзак, и уже через пару часов сидела в салоне самолёта. Когда-то, давным-давно, ещё маленькой девочкой, меня сюда привёз отец, и несколько месяцев мы прожили в избушке лесника. Туда и шла сегодня, а почувствовав усталость, устроила привал под высокой сосной.

Проводив взглядом божью коровку, я улеглась удобнее, уронила голову на рюкзак, как на подушку, и замерла, вслушиваясь в тишину, которая внезапно охватила лес. Минуту назад весело пела белая лазоревка, напомнила своим возгласом длиннохвостую синицу, только голосок у лазоревки как колокольчик, звонкий. Теперь затаилась, спряталась от посторонних взглядов, затихла. Пёстрые дрозды стайкой поднялись с земли и мгновенно исчезли в чаще леса.

Что бы это ни было, оно двигалось, по всему, мне навстречу. Минут через пять до слуха донеслось невнятное бормотание. А ещё через несколько мгновений отчётливо стали слышны голоса, и я, подхватив рюкзак, на всякий случай спряталась в пьяняще-ароматных зарослях розово-лилового маральника. Кто его знает, с чем пожаловали сюда люди, а отец всегда говорил: «Худший зверь в лесу – это человек».

Они остановились метрах в пятидесяти, в самой низине, и принялись о чём-то оживлённо разговаривать. Я услышала характерный звук удара лопаты о землю и, привстав на одно колено, попыталась разглядеть кладоискателей. Двое стояли ко мне спиной и привлекли особое внимание. Оба были в камуфляжных костюмах, но не это удивило. Носят такие и охотники, и рыбаки. Но через плечо у одного был переброшен Калашников с укороченным стволом – имела дело с таким. Отец заставлял разбирать и собирать всё стрелковое оружие, какое было в части. Был ли вооружён второй, мне из-за дерева не было видно, зато третий стоял с лопатой в руках и говорил достаточно громко, так, что я могла расслышать каждое его слово:

– Ребята, ну может быть, хватит? Я ведь объясняю, никаких записей не осталось. Всё здесь, – он дважды ткнул себя указательным пальцем в лоб, – а потому я вашему шефу нужен исключительно живой. Зачем же яму копать?

Тот, что был с автоматом, хохотнул:

– А ты копай, копай, а мы в оконцовке подумаем, кого туда положить. Скажет шеф – тебя, значит, тебя.

– Ну и как глубоко?

– А как думаешь, звери, они с какой глубины выкапывают? – и он снова расхохотался.

Я улеглась на траву и прикрыла рот рукой. До сих пор такое видела только в фильмах и точно помнила: свидетелей подобных мероприятий в живых не оставляли никогда. Мне-то, конечно, отведено с гулькин нос, но сокращать и без того короткую жизнь желания никакого не было. Так что пусть себе копают, закапывают, раскапывают, лишь бы убирались быстрее.

Прошло, наверное, минут двадцать, когда я вдруг спохватилась. Буквально в нескольких шагах от моего укрытия хрустнула под тяжестью ботинка сухая ветка. И ещё одна. Промелькнула соломенного цвета одежда. Неизвестный облокотился на сосну, под которой я недавно устроила привал, и, закинув руки за голову, потянулся. Громко зевнул и начал расстёгивать брюки. И я решилась, пока он справлял нужду в неположенном месте. Бесшумно выкатившись из своего укрытия по ярко-зелёной траве и подхватив двумя руками дубинку, которая лежала здесь же у дерева, рванулась к парню. Он, по-видимому, расслышал какой-то посторонний шум, так как, ещё не застегнув брюки, попытался оглянуться на шорох под моими ногами. Увидев меня на мгновение, он негромко крякнул, но сделать ничего не успел и ничком повалился на спину. Удар пришёлся в височную кость, и я, испугавшись, не убила ли его, кинулась щупать шею. Выдохнула с облегчением и, откинув ему полы куртки, выдернула из кобуры пистолет.

Внушительного вида кобуру я разглядела, когда парень потягивался, а иначе и не рискнула бы. Не мне тягаться с такими лбами. Ого, Стечкин. Любимое оружие Че Гевары. Быстро прощупав одежду на случай второго ствола, машинально вынула магазин и, убедившись, что ствол не для красоты сидел в кобуре, вставила обратно. Сняв с предохранителя и стараясь не шуметь, оттянула затвор, после чего перевела целик на 25 метров. Всё, я была готова. Плотно обхватив рукоять и подняв руку с пистолетом на уровень глаз, быстрым шагом двинулась в низину. Он оглянулся, когда между нами было метров пятнадцать. Попытался перехватить автомат, но, увидев, как я держу ствол двумя руками и направляю дуло ему в голову, видимо, тут же понял всю глупость своей затеи, а потому быстро заговорил:

2

Я очнулась внезапно, как будто из сна вернулась. Бывает такое, проснёшься и думаешь: «О Господи, хорошо, что это был только сон». А ты лежишь на родном диване, и рука любимого человека крепко обняв, прижимает к себе. Вздрогнешь и откроешь глаза.

Я не успела открыть глаза. Резкая боль выдавила их из орбит, передёрнув всё тело и заставив меня громко застонать. Что-то тяжёлое сдавливало грудь и ощущалась явная нехватка воздуха. Боль, я давно привыкла к ней, как к чему-то обыденному. Как каждый человек привыкает, есть, пить, спать. Но это была другая боль. Она резала голову пополам, не давала открыть глаза, застилала красной пеленой. В попытке подняться, я дёрнулась изо всех сил и едва не задохнулась собственным криком. От боли той, что преследовала меня постоянно, и от новой, ещё не понятой до конца.

Наконец, мне кое-как удалось сесть, скинуть с груди тяжесть и вынуть из кармана платок. Попробовав стереть с лица липкую дрянь, которая, казалось, была везде, я попыталась разлепить веки и, вероятно, мне это удалось, потому как через узкую щёлку глаз, наконец-то разглядела, где нахожусь. На дне ямы, рядом с трупами. Я кое-как выбралась на поверхность, благо не успел выкопать он себе глубокую могилу. Снова упала, скорчилась от адских мук и уже не в силах подняться, то на корточках, то ползком двинулась в сторону кустов маральника. Практически на ощупь достав из рюкзачка свою аптечку, разорвала упаковку одноразового шприца, сломала ампулу и воткнув иглу прямо через джинсы, чуть выше колена, выдавила спасительную жидкость.

Минут двадцать я пролежала, пытаясь собраться с мыслями, проанализировать ситуацию. Потом, поднявшись, вернулась к яме и стянув автомат с плеча убитого, усмехнулась. Ну да, автомат Калашникова – это то оружие, которое никогда не поможет мгновенно начать стрельбу. Разумеется, парням тут никто не угрожал, и автомат стоял на предохранителе. И патрона в стволе не было. Чтобы открыть стрельбу, нужно было переложить в левую руку, а правую снять с пистолетной рукоятки и оттянуть затвор. Да ещё и ремень зацепился за основу рюкзака. Слишком много манипуляций. Ему просто не хватило времени. Да и рукоятка до жути неудобная. Помню, как растёрла в кровь кожу между большим и указательным пальцами. Хотя, конечно, был бы он профессионалом, проделал бы всё левой рукой, и тогда мне не пришлось стоять над его трупом.

Я досадно выругалась. Ну дура, дура, идиотка полная, из-за какого-то урода так вляпаться.

Вернувшись на место, с которого стреляла, почти сразу удалось обнаружить в траве пистолет. То, что его не забрал Игнат и автомат не тронул, меня стало навевать на самые абсурдные, на первый взгляд события. И совершенно был непонятен сценарий, по которому они, эти события развивались. Оставить оружие, но при этом унести удостоверение, в чём смысл?

Внезапно мои размышления были прерваны самым неожиданным образом. Как раз с той стороны, откуда пришли эти бравые парни, раздался сигнал сирены патрульного автомобиля. Я, закинув рюкзак за плечи и подхватив автомат, вернулась в своё укрытие.

Сквозь заросли я их прекрасно видела. Двое в камуфляже, как и те, что лежали в яме, словно братья-близнецы и один в полицейской форме. Шёл за ними, придерживая правой рукой фуражку. Они достигли ямы и словно по команде один за другим легли на землю, но не прошло и минуты, как все трое вскочили и бросились бежать в обратном направлении.

Я, выждав некоторое время, вернулась к несостоявшейся могиле, или состоявшейся, с какой стороны присмотреться и присев на корточки, глянула вниз. Оба трупа лежали рядышком, и никакого ужаса не было, если не считать ужасом, что это было творением моих рук. И ещё вызывали тошноту симметрично расположенные смертельные раны, которые я нанесла совершенно случайно, скорее, с испуга.

Где-то далеко раздались голоса, и залаяла собака. Я, вздрогнув от мысли, что меня сейчас начнут преследовать, гонять как зайца по незнакомому лесу, почувствовала, как надвигается паника. Я убийца полицейских. Ни о какой самообороне никто и слышать не захочет. А здесь, в лесу, со мной и церемониться не будут. Просто пристрелят.

Называется уехала от мирской суеты, чтобы тихо и мирно умереть. Да уж, всё смешалось в доме Облонских. Умереть, это, конечно, дадут, а вот будет ли это тихо и мирно?

Я, сжав виски ладонями, попыталась сосредоточиться. Нужно успокоиться и взять себя в руки. Кто видел, что это сделала я? Только Игнат, а он лицо заинтересованное. В чём мой прокол? Наличие пороха на руках и одежде, а, стало быть, нужно на какое-то время спрятаться. На некоторое время, а потом мне уже будет не до этого. Спрятаться, потому как последние пару месяцев жизни провести за решёткой никак не входило в мои планы.

Я, вскочив на ноги и мысленно прикинув траекторию их движения, развернулась в сторону на сорок пять градусов и быстро зашагала прочь. Остановившись лишь на минутку, чтобы переложить пистолет в рюкзак, так как в кармане куртки он очень неудобно колотил по бедру во время ходьбы. Всё же большой пистолет, а это только в фильмах девчонки лихо отстреливаются, а потом втыкают пистолет за пояс, и он им совершенно не мешает. Ну да, вес всего лишь чуть больше килограмма, пробовали одной рукой удерживать на весу? Как гантель. А потом бегать с ним за поясом брюк. И вообще, где вы видели, чтобы девушка выдохнула воздух, затянула на себе ремень, чтобы получить шикарную талию, а потом смогла найти на этой самой талии место для пистолета. Разве что в кино.

Уже шагов через сто наткнувшись на огромный камень-валун, созданный природой, необычный компас и точно определив своё движение, северо-восток, двинулась, запоминая ориентиры, вдруг придётся возвращаться. А направление это меня к тому же устраивало по ещё одной причине. Через несколько километров путь должна была преградить речка, это я помнила по карте, вполне спасительное место, если на меня всё же начнётся охота.

Пробежав таким образом около двух километров, я, наткнувшись на пень старого дуба, скинув автомат на землю, сняла рюкзак. Привал мне не помешает, а заодно съесть бутерброд. Но, кто-то явно был против, чтобы я подкрепила свои силы. Нет, не показалось. Звук мотора, откуда-то справа. Появился и пропал. Я, сделав несколько шагов назад и облокотившись на ствол дерева, прислушалась.

3

В пятнадцать лет я каждое утро пробегала по двадцать километров в день по пересечённой местности. Я не готовилась ни к каким соревнованиям. Просто для себя. Легко переплывала Волгу и могла опуститься на дно реки без всякого снаряжения, где отметка превышала двадцать метров. Целый день могла скакать верхом, меняя лошадей. Занималась разными видами рукопашного боя, наверное, отец так до конца и не примирился, что у него родилась девочка. Под его руководством я научилась стрелять из многих видов оружия. Он возил меня к месту падения тунгусского метеорита и заставлял самостоятельно выживать в тайге.

В отличие от многих моих сверстников, я никогда не жаловалась, что родилась в 90-е, когда в стране царил беспорядок. Я смело вступила в этот хаос, и меня совершенно не пугала политическая обстановка. И хотя я рано осталась без матери, рядом со мной всегда находился отец. Это был сильный мужчина с импульсивным характером. Он создал вокруг меня свой мир, небольшое государство, и сейчас, по прошествии многих лет я была очень благодарна ему за это.

Теперь, когда я мчалась по лесу, стараясь уйти от преследователей, мне казалось, что именно для этого момента отец меня и готовил всю свою жизнь. Чтобы я не опустила руки, не сдалась, а нашла выход из создавшегося положения.

Земля под ногами закончилась внезапно, и, если бы не маленькое дерево, в ствол которого я вцепилась обеими руками, все мои старания могли пропасть даром. Выбравшись наверх и встав на ноги, я, глянув в пропасть, почувствовала лёгкий холодок между лопаток. Скала была практически отвесной, а внизу, метрах в тридцати протекала та самая спасительная река, до которой добраться было невозможно. И снова благодаря отцу я размышляла меньше секунды. Сняв автомат с плеча, размахнулась и швырнула его вниз, но до того, как он вошёл в воду, уже раскрыла рюкзак и вытянула из него моток верёвки. Она, конечно, короткая, но метрах в шести от края из скалы торчат корни деревьев, и до них она точно достанет. Что будет дальше, ещё не думала, может быть, получится, среди них затаится.

Отец говорил в таких случаях: «Видишь шаг к спасению, шагай, за ним будет второй шаг, главное верь в удачу и случится чудо».

Обхватив дерево верёвкой с двух сторон, я закрепила на конце рюкзак, упёрлась ногами в скалу и полезла вниз.

Чудо явилось неожиданно, в виде куста с большими листьями и белыми цветками. От неожиданности я замерла, стараясь закрепиться ногами, и протянула одну руку к растению. Машинально, чисто профессионально сработал рефлекс. Я сразу узнала эту травку, занесённую в Красную книгу. И в этот момент поняла, что правая нога съезжает с уступа, на котором стояла. Стараясь удержаться, почувствовала, как рука, которой я пыталась дотронуться до цветков, провалилась внутрь, в скалу, открывая взору небольшую расщелину. Снова закрепившись, сдвинула стебель в сторону и заглянула внутрь. Слишком узкое, чтобы вкарабкаться без надёжной опоры для ног. Но, я, оглянувшись на торчащие корни, к которым изначально стремилась, прислушалась к внезапно нарастающему рокоту и похолодела. Вертолёт! Ещё минута и я буду как на ладони. Лихорадочно заработали мысли, выдавая идеи одну безумнее другой. Перехватив верёвку двумя руками, я, оттолкнувшись ногами от стены, напрягла тело, вытянула его в струнку перпендикулярно скале на уровне расщелины и буквально влетела внутрь. И перевернувшись на живот, попятилась назад, как перепуганный рак. Втащила в расселину рюкзак и, отцепив один край верёвки, быстрым движением втянула и её. Прикрыв зияющее отверстие кустом, затаила дыхание, будто меня кто-то мог услышать, глядя через узкую щёлку на появившуюся перед скалой крылатую машину. Успела! И кто бы знал, что своим спасением буду обязана ревеню алтайскому, чудом выросшему на скале.

Вертолёт исчез из поля зрения, а через минуту и рокот его двигателя затих. Выдохнув, я вытерла пот со лба рукавом и отползла на несколько метров назад, определив по боковым стенкам, что расщелина увеличивается. Вытащив из кармашка рюкзака фонарик, я, нажав на кнопочку включения, огляделась. Три диодные лампочки осветили небольшой грот размером не более шести квадратных метров и потолком, где я в полный рост даже встать не могла. В углу зияла чёрная дыра, ведущая в неизвестность, но это потом. Сложив верёвку, достала из рюкзака термос с чаем и пакет с бутербродами. Теперь мне точно никто не помешает их съесть.

4

Дыра оказалась почти идеальным кругом в виде колодца. Луч света вырвал из темноты дно, неглубоко вопреки тому, как мне показалось изначально. Приподняв фонарик над головой, поискала глазами уступ, к которому можно было бы закрепиться, и с удивлением увидела вбитый в скалу металлический крюк. Явно я здесь не первая. Верёвки хватило, ещё метра полтора осталось валяться на полу, так что я, обуреваемая любопытством, уже через несколько минут спустилась на дно колодца. Поправив рюкзак и направив фонарь в тёмный проход, я, сделав шаг, оказалась в большой пещере с многочисленными выступами и нишами. Луч рассек темноту, скользнул мимо двух высоких колонн и засеребрился. Осторожно, чтобы не поскользнуться на неровной поверхности, спустилась по покатому полу вниз, остановившись на берегу небольшого озера. Хотя берегом образовавшийся участок перед водной гладью можно было так назвать лишь из вежливости. Груда острых камней заняла всю правую сторону от меня слева в свете фонаря, а нечто отливало перламутровой зеленью, смахивающим на болото с намывами холмиков из глины. Подойти ближе и начать выяснять,из чего состоит подводный береговой склон, не решилась и потому что это на самом деле осталось загадкой. Там, где стояла я, небольшой пятачок оранжевого цвета с краплениями, был похож на керамзит, застывший в огненной лаве. Увы, как-то не пришло в голову запастись мощным фонарём.

Присев на корточки я, зачерпнув немного воды ладонью и почувствовав, как руку обожгло, словно кто-то ножом полоснул, не удержав равновесия, от неожиданности повалилась на острые камни, благо рюкзак на спине принял меня заботливо, мягко.

- Однако, - произнесла вслух и вздрогнула от эха, которое заметалось по пещере в поисках выхода, а не найдя такового, врезалось мне в уши.

«Однако», - повторила я, но уже мысленно. Вполне хватило первого удара.

От верхнего края озера, то есть от того места, где находилась я, с учётом высоты колодца, до реки метров десять, и надо так полагать, что, если и существуют подводные проходы, без специального снаряжения мне их не найти, а, стало быть, следовало обыскать сухопутную часть пещеры.

Поднявшись на ноги, я прошла мимо озера, рассматривая причудливые красноватые стены, и наткнулась на разветвление. Напомнило компьютерную игру-бродилку. И что находится за поворотом лаза, неизвестно. Правая ветвь, по которой двинулась я, постепенно сомкнулась под сводом и перешла в плоский, низкий ход. Улёгшись на пол, я направила свет от фонарика вглубь лаза и через несколько минут пришла к выводу, ползти по проходу нет смысла, впереди тупик. Второй лаз вывел в большой обвальный зал высотой 10-12 метров. Длиной в тридцать шагов и шириной 20. Обойдя всю пещеру и не обнаружив второго выхода, постояла с зажигалкой в руках, глядя на пламя, потом захлопнула крышечку и вернулась к озеру. Ни дуновения, пещера оказалась тупиком. Почувствовав сразу нахлынувшую усталость, решила вернуться в верхний грот, там переночевать, а завтра, когда страсти по моим поискам поутихнут или погоня переместится в другой квадрат, подумать над возвращением в цивилизацию.

Вывернув руку назад, пытаясь нащупать в кармашке пустую пластиковую бутылку, я замерла, почувствовав, как зашевелились волосы на голове. Медленно развернулась всем корпусом в сторону озера и чудом не заорав в полный голос, подхватив рюкзак, бросилась к спасительному гроту. Не заметив каменный выступ, зацепилась ногой и, охнув от боли, растянулась на полу скрючившись в позе эмбриона. Машинально оглянувшись, выключила фонарик и в полной темноте начала пятиться за каменную глыбу.

Внезапно вспыхнувший свет разрезал темень пещеры двумя мощными лучами, упёрся в потолок, и кто-то, фыркая и рыча, выбрался из воды. Оно повернуло голову в мою сторону и только тогда до меня дошло, что это неестественно яркое - глаза неизвестного существа. Свет на мгновение погас и снова включился. Едва не закричав от ужаса, я, стараясь передвигаться бесшумно, проползла в нишу и стала шарить по полу руками, пытаясь нащупать свою верёвку. Снова на мгновение наступила темнота. Оно моргает! Это открытие полностью ввергло меня в панику и я, больше не заботясь о производимом шуме, упираясь ногами в стену, взлетела по колодцу наверх, затянула верёвку, скинула на пол рюкзак и достав пистолет, затаила дыхание.

Мгновенно вспомнились все жуткие истории про подземелья и про Ростовское чудовище, которое пожирало всех подряд. И про Уральского монстра, над которым долго корпели учёные и, в конце концов, после жуткой трагедии замуровали все входы и выходы. И ещё полным-полно разных страшилок закрутились вихрем в голове.

Из колодца донеслось шлёпанье ног или копыт, осветился потолок в гроте прямо передо мной. Мелькнула мысль, а вдруг оно умеет лазить по стенам? Военных ведь не спасли ни автоматы, ни гранаты. И чем мне сможет помочь эта пукалка, в которую я вцепилась двумя руками, даже не сняв с предохранителя.

Оно моргнуло два раза и стало удаляться от колодца. Нет, это не копыта, скорее ласты, как у моржа, и шлёпанье характерное, слышала подобное. Ну, да, если оно живёт на дне ледяного озера, копыта не помогут. А глаза, не удивлюсь, если не обошлось без учёных экспериментов под каким-нибудь совершенно секретным грифом. Конечно, для военных старались ещё в застойное время, наплодили тогда монстров по всей планете. А они вот, живут себе, поживают и даже придумали, чем питаться. Маленький, серенький камнеешка. Хотя какой к чёрту маленький? Огромное существо. И ведь действительно, чем-то ему питаться нужно. Не ждёт же, когда к нему случайно забредёт заблудившийся турист, спасающийся от погони вроде меня.

Я несколько минут пролежала на каменном полу, старательно прислушиваясь к звукам, которые издавало «оно» на дне колодца, и в какой-то момент вдруг поняла. Это не зверюга там копошится. Шум доносился совершенно с другой стороны. От расщелины, через которую я так ловко сюда вкарабкалась.

Встав на четвереньки, я доковыляла к узкому проходу, пытаясь понять, что там происходит. Что странное копошение. Положив пистолет на рюкзак, я влезла в расщелину и, протянув руку, чтобы отодвинуть листья ревеня, глухо вскрикнула, коснувшись чего-то тёплого, живого, шевелящегося. Повернув голову, увидела перед собой перекошенное от страха лицо и глаза, огромные, расширенные от ужаса смотрящие мимо меня вглубь грота. И вдруг догадалась, монстр уже за моей спиной! Ещё секунда и схватит меня за ноги и потащит в свою берлогу, нору на дне озера. И так воочию себе это представила и даже успела почувствовать, как кто-то схватился за штанину и тянет меня. Истошно закричав, глядя в испуганные глаза, я попыталась обеими руками вцепиться в одежду незнакомца. И он закричал, громко, протяжно и исчез так же внезапно, как и появился. Я, высунув голову наружу и увидев стремительно падающее тело в военной форме, совсем молоденького мальчика, скорее всего, солдата срочной службы и верёвку, болтающуюся рядом с расщелиной, сразу догадалась что произошло, и про себя отругала солдатика, на чём свет стоит. Даже забыла про монстра, стоящего сзади. И совершенно не обращая внимания на трескотню негромкую и шлепки неизвестного происхождения. Резануло что-то по лицу под правым глазом, не то, чтобы больно, неприятно. Оглянувшись, охватила взором всё вокруг с высоты птичьего полёта и увидев, что происходит, резко оттолкнувшись от края, скатилась в грот, попутно ударившись, с одной стороны рукой, с другой бедром. Вспомнив про чудище и дико озираясь, схватила Стечкин. Нет, в гроте больше никого не было.