Буря внутри меня

Шаг вперёд

Одиночество, оказывается, может душить. Как будто сжимает горло невидимая рука и нет сил сделать вдох. И сердце бьется бешено, и грудь болит, и тело сотрясает дрожь. И хочется одного лишь — вырваться из тяжелых, давящих стен, и бежать, бежать, бежать... Куда угодно, но бежать.

Екатерина Казакова, Алена Харитонова «Жнецы Страданий»

– Кто это у нас тут?

Неожиданно разорвавшие тишину женской раздевалки голоса спровоцировали нервное движение руки, отчего дверца шкафчика с грохотом ударилась о бортики при закрытии. Я была уверена, что нахожусь здесь одна – решила оставить спортивную форму, пока остальные атакуют столовую, чтобы пойти почитать. И уж конечно я не ожидала встретиться хоть с кем-то…

Но секундное замешательство удалось взять под контроль. Чего переживать? За последние годы никто особенно не проявлял ко мне интерес, позволяя просто учиться, не отвлекаясь на сплетни и скандалы, коих в приличной с виду школе водилось чрезмерно много. Даже смешно: пока администрация боролась нарушителями школьных правил, упускала из внимания более страшные вещи: процветающий буллинг, пренебрежение социальных норм, да даже ролевое распределение – все атрибуты среднестатистической школы имели куда большее влияние на подрастающее поколение, чем негативные привычки или упущения в образовательном процессе.

Я была чужой в этой системе, абсолютно не подходящей ей: меня не интересовали звезды школы или страны, я не любила ввязываться в сомнительные авантюры и вообще не слыла доверчивостью. В школе я была скорее зрителем, сторонним наблюдателем происходящего, не интересуясь им, но учитывая при совершении тех или иных поступков. Мне сильно помогало отсутствие такого же интереса к моей персоне со стороны тех, с кем невольно приходилось проводить основную часть дня. Действительно, кого может заинтересовать типичная заучка, хорошая девочка из приличной семьи без скандальных сюжетов и драмы в личной жизни? Школьники игнорировали меня, и я преимущественно отвечала им взаимностью.

До этого дня.

Но пока я ещё не осознавала, чем же этот самый день может отличаться от предыдущих. Тихо выдохнув, я обернулась, и какая-то шестерёнка в системе работы моего мозга дала сбой, не в силах воспринять происходящее.

Двое прекрасно знакомых мне молодых людей смотрели на меня в упор. Мои одногруппники Гейб Митц и Нил Вейгран по какой-то причине сейчас стояли в женской раздевалке: один около двери, другой в непосредственной близости от меня. Они не выражали каких-либо ярких эмоций, но почему-то одно их присутствие стало серьёзно давить.

Я тихо сглотнула, выхватывая из скоростного потока мыслей в голове нужные.

– Вы, что, ошиблись дверью? – смогла выдавить из себя.

Фраза получилась не такой жалкой, как я ожидала. Я чувствовала, как крупицы спокойствия покидают меня: дышать стало сложнее, кончики пальцев ощутимо похолодели. Я ненавидела терять контроль как над собой, так над ситуацией, но я теряла его.

Такие, как я: тихие, неприметные, неинтересные, – не были на слуху, но многое слышали сами. Я никогда не считала это поводом для хвастовства, но для асоциального человека я достаточно слышала о происходящем в стенах нашей альма-матер. И, анализируя всё, что я смогла собрать в своей памяти касательно этих двоих, я понимала с уверенностью: ничего хорошего от их появления ожидать не стоило.

– Мы, похоже, наоборот пришли по адресу, – улыбнулся Гейб, и мне пришлось применить усилие, чтобы даже в мыслях обозвать улыбкой этот оскал.

Я была с его мнением не согласна, чем и решила воспользоваться в свою защиту.

– Не думаю, что мистеру Эдиссону понравится присутствие парней в женской раздевалке. Но если вы хотите, можете сразу пойти объясняться в его кабинет.

Имя нашего учителя физкультуры действительно могло напугать: правила он чтил свято, а наказывал за их несоблюдение сурово и в основном на своих уроках перед всем классом. Вредить школьному имуществу не возникало желания ни у кого.

– Действительно хочешь уйти? – вскинул брови Нил, и я едва смогла заметить, как его рука потянулась к двери. – Мне казалось, мы только начали общаться.

– Вот именно, – Митц шагнул ближе, загородив своего друга от моего взгляда. – Мы так мало поговорили. Можем же мы узнать больше о своей одногруппнице?

– Раньше ваша одногруппница вас не интересовала, – заметила я, спрятав руки в карманы пиджака – занять их было нечем.

– Досадное упущение, да, Гейб? – хмыкнул Вейгран из-за его спины. – Знаешь, Меган, на самом деле ты заслуживаешь не только внимания, но и комплиментов.

– И правда, – его друг окончательно сократил между нами расстояние. Назад я отшатнулась скорее по инерции, нежели осознанно. – Ты ведь так давно учишься с нами… Разве тебе не хотелось бы нормально познакомиться, получше узнать друг друга?

– Нет, – отрезала жёстче, чем было нужно. – Думаю, вы отлично проведёте время в компании друг друга, а мне пора идти, скоро прозвенит звонок.

– Смотри-ка, – Гейб на секунду развернулся к Нилу, – какой оказалась смелой наша малышка Левинс. Интересно, ты такая смелая, потому что за твоей спиной другие стоят? Так сильно на них рассчитываешь?

Мир наизнанку

Правда жизни такова — чем больше хочешь что-то изменить, тем больше всё остаётся на своих местах...

«Grey's Anatomy»

Вопреки расхожему мнению о вреде и пользе беззаботности и развлечений в подростковом возрасте меня вполне устраивала жизнь, в которой их было по минимуму. Нет, я не чуралась сборищ и вечеринок, просто все они в основном были скучными и однообразными, да ещё и с одним предполагаемым ещё в начале концом: куча пьяных подростков скатывается на социальное дно, после набирая кучу просмотров в социальных сетях. Может, кого-то и могло такое развеселить, но мне сценарий показался заезженным уже после третьего раза.

Отсюда как-то сложилось общественное мнение о том, что у меня нет друзей. Я бы не назвала это правдой: к примеру, я достаточно неплохо общалась со своими одногруппниками, будь это разговор о домашке или каком-то событии. Мы поддерживали относительно стабильную связь с Клэри, одной из девушек моей группы и направления, даже периодами обменивались шутками в мессенджере. Я как-то не стремилась к большему: излишняя социализация непременно повлекла бы за собой массу мероприятий сомнительной пользы. Мне было комфортнее провести вечер дома, в абсолютном спокойствии – не считая двух младших балагуров, способных на какие-то шалости каждый день.

С приходом Элисон моё мнение не изменилось. Я всё ещё любила кутаться в плед и перечитывать любимые книги. Просто с Элисон куда-то ходить оказалось гораздо интереснее. Она умела веселиться, а веселилась с душой. С ней было легко вне зависимости от того, где мы могли оказаться. Наверное, поэтому мы и стали подругами: мы были разными и своими различиями смогли восполнить что-то друг для друга.

Но что бы ни происходило в жизни, как бы ни поворачивалась судьба, я никогда не использовала своих друзей – даже тех, с которыми поддерживаю просто периодическую связь. Я не любила и не ненавидела это – просто не видела смысла так поступать. Папа ещё с детства научил меня самой отвечать за себя. Несмотря на то, что попытки воспитать из меня преемника он давно оставил, многие его уроки накрепко закрепились в моей голове. И что бы ни происходило ранее или что бы ни могло случиться в будущем, я не собиралась так поступать.

Тем более, если дело касалось Адама Вайтемора.

Его отношения с Элисон, равно как и некая дружба со мной, всё ещё казалась мне странностью, которая никак не вписывалась в мой общественный порядок. Я никогда особо не хотела быть «поближе к звёздам» – меня устраивала позиция стороннего наблюдателя и мне не хотелось попадать ни в какие неприятности.

По всей видимости это время закончилось.

Я немного помолчала, обдумывая сказанное Кирой. Куртка повисла на локтях, открыв шею, по которой прогулялась прохлада, и именно это отрезвило меня. Скинув верхнюю одежду окончательно, я обернулась, хмуро посмотрев на главную школьную сплетницу, и проговорила:

– Чего ты хочешь, Минеган?

Насмешливая ухмылка спала с лица девушки, явив какую-то мрачную уверенность. Подавшись вперёд, она сократила между нами расстояние, угрожающе нависнув надо мной благодаря высоте своих каблуков.

– Я хочу, чтобы ты сгребла в охапку эту ненормальную и убралась подальше с моего горизонта!

Вопреки ситуации я улыбнулась и чуть отстранилась, чтобы открыть свой шкафчик и забросить в него куртку.

– Ты бредишь, – сказала ей. – Ни мне, ни Элисон нет до тебя никакого дела.

– Вы прицепились к Адаму! – зашипела блондинка. Посмотри-ка, самая настоящая королевская кобра – только вместо капюшона у этой представительницы местного серпентария раздувались ноздри! Образ вышел настолько комичным, что я едва не засмеялась открыто.

– Из нас двоих это определение больше подходит тебе, – я пожала плечами и отвернулась к вещам, пытаясь вспомнить, какой предмет у меня первым. Кажется, биология.

Отвлёк звучный удар ладонью о железную дверцу буквально в сантиметрах от моего лица.

– Ты, что, думаешь, я просто так это оставлю?!

…Похожий удар прозвучал в тот день, когда я осталась наедине с двумя монстрами…

– Я не дам спокойно жить ни тебе, ни ей! Если не уберётесь туда, откуда вылезли – пожалеете, Меган.

– Хватит! – сорвалась я.

На мгновение шум вокруг затих: ученики обратили на выкрик внимание, жаждая новых сплетен. Я оглянулась, лишь сожалея, что привлекла их, но отступать не собиралась.

– Не надо пугать меня, Кира, – сказала я гораздо тише, чем многие хотели бы слышать. – Я не боялась тебя раньше, и не собираюсь бояться сейчас. Ни я, ни Элисон. Ты уже попыталась – не думай, что я или кто-то ещё не понял, кто выложил про неё тот пост. Так ты поступаешь: находишь слабое место человека, давишь на него и провоцируешь, чтобы использовать, а после делаешь его жизнь невыносимой. Но у тебя не вышло: мы здесь, и мы в полном порядке, а больше у тебя нет козырей. Ты ничего не сможешь, как бы ни пыталась показаться могущественной.

Из-за моих слов на лице девушки заиграла насмешка, резко контрастирующая с глазами, горевшими яростью. Она понимала, что я права, оттого эти удары ей было сложнее всего принять. Но я верила в свои слова: у неё не получится испортить нам жизнь.

Ты не должен погибать в одиночестве в темноте

— A где же люди? – вновь заговорил наконец Маленький принц. – В пустыне всё-таки одиноко…

— Среди людей тоже одиноко, — заметила змея.

Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц»

Наверное, самое страшное в переменах – это миг, в который ты вдруг осознаешь, что они наступают. Ты словно просыпаешься от затяжного сна; оглядываешься назад, пытаясь отыскать в прошлом хоть малейшее отражение настоящего, и не находишь его. И больше всего пугает понимание, что этих перемен ты совершенно не заметил их, ты даже их принял – безропотно и как-то безучастно.

Если бы полгода назад кто-то сказал мне, что я перестану приходить в школу лишь ради безмерной нагрузки на уроках, то я бы, наверное, посчитала это бредом. Но сегодня я впервые в своей жизни прогуливаю урок в библиотеке, пытаясь найти способ, как справиться с людьми, способными превратить мою жизнь в сущий Ад.

Не сказать, что раньше я не была смелой или позволяла кому-то обижать себя. Нет, у меня появлялись причины возразить – один раз даже Кире. Но в тех ситуациях это не было противостоянием. Скорее, уходом от потенциально опасной ситуации.

Почему всё изменилось сейчас?

Я взяла в руки вибрирующий телефон и разблокировала его. Среди нескольких непрочитанных диалогов возвышался один, выделяющийся популярностью в моей ленте и несколькими новыми сообщениями.

«Может, мне опоздать? Не хочу на уроки»

«Минусы затяжных больничных – отвыкаешь от учебы совершенно»

«Ты погибла под тяжестью естественных наук?»

«Где ты?»

«Почему девочки спрашивают меня, где ты?»

«Ты не пошла на урок?»

«Меган»

«Ответь!»

«Где ты? Мы сейчас приедем»

«Меган, что случилось?»

«Я в школе»

«Ответь на звонок»

«Пожалуйста, скажи, что ты в порядке»

Вздохнув, на несколько секунд подняла голову, оглядывая пустое помещение, после чего напечатала:

«Я в порядке. В библиотеке»

Сообщение было прочитано мгновенно, и через несколько секунд пришёл ответ:

«Сейчас приду»

Я отложила телефон. «Приду» – это хорошо, ведь подруга придёт в одиночестве. Как бы я ни относилась к ее спутнику, видеть его сейчас я была не готова. Мне нужно было собраться с мыслями, а не окончательно растерять их.

Элисон не солгала, и уже через пару минут входила в двери библиотеки. Как всегда эффектно: в тонком черном свитере и юбке-колокольчик винного цвета, ботинках на каблуке и с распущенными волосами. Она привлекала внимание общественности с первого дня, как пришла к нам в школу. Элисон Джерман была тем человеком, которого было сложно не заметить где бы то ни было.

Я вдруг вспомнила ее возвращение в школу после больничного. На нее итак обращали внимание, но в тот день она произвела настоящий фурор, войдя во двор школы за руку с Адамом Вайтемором. Шок общественности можно было ощущать позвоночником! Она вышла из его машины, дождалась, пока он присоединится к ней, а затем парень взял ее за руку и пошел с ней в школу. К первому уроку, на которые он никогда не ходит! И они благополучно прошли через расступающуюся перед ними толпу, не обращая на ту никакого внимания, подошли ко мне, где девушка оторвалась от него, чтобы крепко меня обнять – всё-таки я безумно радовалась ее возвращению, – и мы отправились внутрь, обсуждая какую-то ерунду, в основном заключающуюся в ненависти Джерман к лени и одиночеству в четырех стенах.

Только глухой и слепой не стал обсуждать случившееся. Мы окончательно прославились: всю следующую неделю пришлось избегать многочисленных желающих с нами «подружиться» и «хорошо провести время». Надо признаться, она держалась молодцом: со всеми общалась вежливо, в то время как я то и дело срывалась на язвительные реплики, а потом неизменно сгребала меня в охапку и уводила куда-нибудь, ссылаясь на наши с ней несуществующие в природе личные планы.

– Знаешь, если бы не приближающиеся каникулы, я бы уже записалась в постоянные прогульщики, – признавалась она тогда.

– Почему? – удивило меня.

– Да они все словно с цепи сорвались! – возмущалась девушка. – Все эти дурацкие «дружи со мной» или «ой, нет, лучше пошли со мной»! Мы, что, в детском саду?

– Ну, ты ведь у нас звезда. А погреться в лучах хотят все.

– Нет, я понимаю, что это такое, всем нравится быть популярными, но неужели нужно так агрессивно рвать меня на части?!

– Не знаю. Ты выглядишь достаточно опытной в деле получения оваций.

– Ну, да. Не страдала от их недостатка от них в прежней школе. Но это уже перебор, серьёзно!

– Поверь, ещё немного – и они успокоятся, сбавят обороты. Будут просто рассматривать тебя со стороны и строить безумные версии, как ты прихватила себе лучшего парня школы.

Протяни руку

В жизни мы часто не замечаем тех, кто тайно поддерживает нас.

Машимо Хиро «Сказка о Хвосте Феи»

На следующий день я ищу тысячу причин, чтобы не идти с утра на учебу, но больше не нахожу ни одного оправдания. Мне не хочется думать о том, как я буду оправдываться за вчерашний пропуск: мне в целом не приходилось лгать прежде, и я не уверена, что сумею сделать это сейчас. Мне придаёт уверенности пожелание доброго утра от подруги и тот факт, что сегодня у нас первый урок вместе: надеюсь, она не даст нам пропасть под грозными взглядами преподавателей.

Я сталкиваюсь с другой проблемой, когда открываю шкаф – вспоминаю вчерашние мысли о его содержании. Мне хочется чувствовать себя уютно сегодня, так что я откладываю рубашку, которую планировала надеть, и достаю из вчерашних покупок кремовый вязаный свитер. Поначалу идея пойти в нём кажется мне бредовой: рукава с виду слишком увеличивают руки, широкий крой образует висящий мешок, и весь образ мне совершенно не нравится. Но я всё же пытаюсь что-то придумать – подгибаю с одной стороны, с другой, а потом и вовсе заправляю его в брюки, немного выпустив. Этот вариант кажется мне более приемлемым, и, загоревшись мыслью, я перерываю ящик с аксессуарами, пока не нахожу в нём ремень. Их я не носила достаточно давно – не было причины корректировать размер вещи, но сегодня я надеваю его просто как украшение.

И действительно выгляжу иначе.

Я никогда не была ханжой, у меня были вещи разного формата, но школа у меня всегда ассоциировалась со строгостью и официальностью. Я была уверена, что должна соответствовать этому. Но мне не хочется делать «как всегда». Я больше не чувствую себя «как всегда».

Я держу в голове эту мысль всю дорогу до школы и то время, что мне приходится ждать Эллисон. Результат того стоит: подруга замирает передо мной, явно не ожидав увидеть нечто подобное.

– Вау! – тянет она, присаживаясь рядом в зоне отдыха. – Кажется, наша вчерашняя прогулка пошла тебе на пользу.

– Может быть, – пожимаю плечами я и улыбаюсь, потому что не хочу думать о последствиях. – Как дела? Адам с тобой?

– Нет, – Джерман скидывает достаточно отросшие за прошедшее время волосы за спину и снимает блокировку на своём телефоне, чтобы убедиться в отсутствии уведомлений. – Но он тоже скоро придёт. Ты готовилась к тесту?

– Да, прочитала материал перед сном, повторила несколько минут назад. Ты переживаешь?

– Немного. Всё-таки, он будет влиять на итоговую ведомость, а я достаточно пропустила уроков.

– Уверена, преподаватели отнесутся с пониманием.

– Да, но на экзамене никто не будет таким понимающим.

– Я уверена, что ты справишься, – я ободряюще улыбаюсь ей и кладу руку на плечо. – Ты и раньше хорошо училась. А я, если что, могу тебя подтянуть. Погоняю по пропущенным темам, попишем тесты. Что скажешь?

– Я только за! – улыбается она.

Я хочу что-то сказать, но отвлекаюсь на проходящих мимо девушек. Они тоже из выпускной группы, только не относятся ни к моей группе, ни к группе Элисон. Оказавшись перед нами, они изображают настолько сладкие улыбки, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не скривиться.

– Привет, девочки! – неровным строем тянут они.

– Привет, – улыбка Эл меняется мгновенно: из прежде счастливой она становится просто уверенной. Это вызывает у меня мимолетную светлую зависть: так же управлять своими эмоциями я не умею.

– Как дела? – одна из них, имени которой я даже не помню, садится напротив нас, и подружки следуют ее примеру. – Есть уже планы на выходные?

– А что? – интересуется Джерман.

– Ребята из футбольной команды устраивают вечеринку у Джереми в эту субботу. Ну, вы-то, наверное, в курсе, ведь Адам тоже приглашен. Вы ведь придёте?

Мы невольно переглядываемся: ни я, ни подруга о вечеринке не слышали, более того, мы на нее не собирались. Я планирую сказать им об этом, потому что мысль об их внимании не вызывает особого восторга, но Элисон опережает меня, оставляя с трудом глотать удивление.

– Конечно, слышали, – говорит она, будто секунду назад не смотрела на меня с удивлением. – Ещё не решили, пойдем ли.

– Обязательно приходите! – вступается другая из девушек. – Будут все наши.

– Мы подумаем, – я вскакиваю, едва слышу звонок. – Нам пора на урок. Пока!

– Увидимся! – отзываются они, когда я хватаю Элисон и тащу за собой.

Мы отдаляемся от компании подружек, и я наконец смотрю на Джерман:

– Ты же это не серьёзно?

– Почему нет? – живо откликается она, явно ожидая от меня этого вопроса. – Сама же слышала, вечеринка, куча народа и весёлье.

– Мне стоит напомнить тебе о том, чем оборачивается для нас весёлье? – я остановилась и повернулась к ней. – Поход на гонки обернулся побегом от полиции, Хэллоуин – столкновением с обезумившими Митцем и Вейграном, а обычный поход в клуб едва не закончился дракой! Может, пора завязать с такими развлечениями?

– Ну, к слову, это всё случалось потому, что тогда мы воевали с королями школы, – заметила Элисон. – А теперь мы с ними дружим. К тому же я не хочу, чтобы кто-то из этих сплетниц обсуждал, будто я прячусь от всех из-за дурацких постов. Я их не боюсь.