Былина о Царице Томирис

Былина о Царице Томирис

Зачин
Во степях широких, во землях далёких,
Где ковыль-трава стелется волною,
Где орлы парят над курганами древними,
Правила царица славная Томирис.
Не простая то была царица-воительница —
Обращалась она орлицей вольною,
Говорила с птицами небесными,
Знала тайны ветров да облаков ходячих.
Серым соколам была она сестрицею,
Белым лебедям — подругой верною,
А орлам степным — царицей грозною,
Защитницей земли массагетской.
О болезни сына царского
Заболел у Томирис сын любимый,
Витязь славный, богатырь могучий.
Не берут его ни зелья травные,
Не спасают отвары медовые.
Три луны лежит он без движения,
Угасает силушка богатырская.
Призвала Томирис птиц небесных:
"Где найти мне средство животворное?"
Прилетел к ней ворон трёхсотлетний,
Каркнул громко голосом вещим:
"За горами Рифейскими высокими,
За лесами тёмными дремучими,
Течёт река светлая, Живая,
Может воскресить она любого,
Только сторожит её змей лютый,
Трёхголовый дракон огнедышащий."
Подвиг Томирис у реки Живой
Обернулась Томирис орлицею,
Полетела за горы высокие.
Три дня, три ночи в пути держалася,
На четвёртый к реке Живой спустилася.
Вышел дракон из пещеры каменной,
Все три пасти разинул страшные:
"Кто посмел сюда явиться дерзкий?
Я тебя огнём спалю без милости!"
Молвит дракону Томирис-царица:
"Не за битвой я сюда явилася,
А за мудростью твоею древнею —
Научи меня загадкам вечным!
Говорят, что ты премудрый страж,
Что тебе известны тайны мира.
Задам я три загадки — коль отгадаешь,
Улечу прочь, не побеспокоя.
А коль не отгадаешь — дай напиться
Из реки Живой водицей чистою."
Возгордился дракон трёхголовый,
Думал: "Кто меня премудрей будет?"
Загадала первую загадку:
"Что быстрее ветра степного мчится,
Но стоит всегда на месте твёрдо?"
Думал-думал дракон — не отгадал.
(А разгадка — мысль человечья.)
Загадала вторую загадку:
"Что сильнее войска могучего,
Но невидимо для глаза зоркого?"
Думал-думал змей — не отгадал.
(А разгадка — любовь материнская.)
Загадала третью, последнюю:
"Что живёт без тела и души,
Но способно горы сворачивать?"
Опустил дракон все головы свои —
Побеждён был мудростью царицыной.
(А разгадка — слово правды вечной.)
"Пей, царица, воду животворную,
Заслужила ты её по праву.
Впредь всегда проход тебе открытый —
Мудрость выше силы богатырской."
Зачерпнула Томирис воды светлой,
Полетела орлицей быстрокрылою,
Напоила сына умирающего —
И воскрес он силою могучею!
О нашествии царя Кира
Услыхал про то царь Кир Персидский,
Захотел он Томирис в жёны взяти,
А земли массагетские — присвоити,
Силой иль обманом овладети.
Пошёл он к бабке-колдунье вещей,
Что в горах Эльбурса обитала:
"Дай мне, бабка, силу чародейную,
Чтоб царицу степную покорити!"
Дала бабка зелье ядовитое,
Дала меч заговорённый,
Дала щит от стрел заколдованный:
"Не возьмёт тебя теперь оружие!"
Собрал Кир войско несметное,
Как песок морской, как звёзды частые.
Перешёл он реку Аракс бурливую,
Вторгся в земли вольные массагетов.
Первым делом хитростью-обманою
Погубил он сына Томирисина —
Спаил войско молодое хмельное,
В плен забрал царевича младого.
От стыда и горя неизбывного
Сын царицын сам себя погубил.
Получила весть Томирис страшную —
Потемнела степь от гнева царского!
Битва великая
"Жаждал ты крови, Кир окаянный?
Напою тебя я кровью вволю!"
Обернулась Томирис орлицею,
Созвала всех птиц поднебесных:
Орлов, соколов да ястребов,
Воронов вещих да галок чёрных.
Налетела туча крылатая,
Затмила солнце красное ясное,
Клевали очи воинам вражеским,
Путали кони персидские.
А сама Томирис с войском грозным
Ударила на рать неприятельскую.
Три дня, три ночи длилась сеча,
Красным-красна стала степь широкая.
Махнул Кир мечом заговорённым —
Разлетелся меч на части мелкие.
Поднял щит заколдованный —
Распался щит на черепочки.
Не помогло ему колдовство бабкино,
Не спасла его сила чародейная —
Против правды материнской грозной
Бессильны чары тёмные!
Настигла Томирис царя надменного,
Сразила его мечом каленым.
Отсекла главу ему буйную,
Окунула в бурдюк с кровью красною:
"Ты жаждал крови — пей досыта!
Вот тебе месть за сына моего!"
Слава
С той поры пошла слава великая
Про царицу вольную Томирис.
Триста лет она степью правила,
Обернувшись орлицей седою.
И поныне, говорят, летает
Над курганами древними массагетов,
Охраняет землю от нашествия,
Каркает орлом перед бедою.
А кто матерь оскорбит невинную,
Кто на землю чужую с войной придёт —
Вспомнит Кира участь горькую,
Вспомнит правду Томирис-царицы!
Вот и былине конец пришёл,
А кто слушал — тот молодец!