Бюро магических преступлений

1

Дождь бил по асфальту так, будто пытался смыть с города все его тайны. Неоновые вывески размывались в каплях, превращая улицу в живую мозаику. Я втянула влажный воздух — мокрый камень, терпкий запах кофе из круглосуточного киоска и что-то ещё, остроконечное, магическое, как озон после грозы.

Папка с делом намокала в моих руках, но я держала её крепко, будто от этого зависела моя жизнь. Формально я здесь, чтобы «помогать старшему следователю», а на деле — таскать бумажки и не мешать. Но сегодня, на этой заброшенной промзоне, убили третью ведьму за месяц. И мой дар требовал, чтобы я вошла внутрь.

Я остановилась у ограждённой лентой зоны преступления. За ней клубился светлый туман; рваные пятна магии вспыхивали и гасли, как умирающие светлячки. Дар оживал внутри — настойчиво, почти болезненно. С этого момента я не могла больше притворяться просто младшим сотрудником.

— Тэсса, не вздумай шуметь, — шикнула Матильда, едва под ногами захрустел гравий.

А как она себе это представляет? Летать по воздуху? Формально я могла бы, но Совет ведьм утвердил законы, которым мы обязаны следовать. Матильда сама ходила громче всех. Её пухленькая фигурка уже скрылась за углом здания, и я, тяжело вздохнув, старалась бесшумно ступать за ней.

Мы вошли через чёрный вход. Дверь за мной громко захлопнулась, отдаваясь эхом в здании. Несколько ведьм недовольно обернулись на источник шума.

Матильда резко развернулась ко мне:

— Ты специально меня бесишь? Охотники на ведьм рыщут повсюду. Как думаешь, кого они поймают первым?

Я закатила глаза, но промолчала. Матильда, как всегда, любила нагнетать. Её круглые щёки пылали от возмущения, маленькая шляпка сидела на перекос. Я только сильнее прижала папку к груди, чувствуя, как под пальцами пульсируют чужие эмоции, оставшиеся на бумаге: страх, паника, боль.

— Ты своим молчанием бесишь меня ещё сильнее, — буркнула она, но голос её всё же стал тише. — Держись рядом.

Мы миновали узкий коридор, пахнущий сыростью, магией и старым железом. На стенах — потёки мела и следы рун: кто-то явно пытался очистить место, но следы убийства всё равно проступали сквозь любые заклинания.

Дар внутри меня расправился, как хищная птица. Пространство дрожало — невидимые линии переплетались, оставляя едва различимый рисунок. Я знала: если сейчас закрою глаза, смогу увидеть, куда ушёл убийца и каким образом покинул сцену. Но…

— Не смей! — Матильда схватила меня за локоть, будто почувствовала, о чём я думаю. — Совет запретил использовать следовую магию на местах преступлений без разрешения.

Я медленно выдохнула, прогоняя зуд в ладонях.

— А убийце Совет что-то запретил? — прошептала я.

Матильда прищурилась, но промолчала.

С тех пор, как я устроилась в Бюро, её предвзятость никуда не делась. Прошёл почти год — и ничего не изменилось. Помню, как девятнадцатилетней я почти каждый день плакала, не понимая, за что мне такое отношение. Позже дошло: я ведьма из «простого» рода. Мои родители — люди. Силы достались мне от бабушки-ведьмы. Магия через поколение считалась чем-то… неполноценным.

К нам подошла Джейн — старший сотрудник Бюро. Высокая, подтянутая, с идеально уложенными чёрными волосами, она всегда держалась так, будто весь мир — это её кабинет.

— Ты опоздала, — холодно обратилась она к Матильде, даже не удостоив меня взглядом.

«И тебе привет, ведьма», — мысленно пробормотала я. По иронии это вовсе не было ругательством: Джейн и сама была ведьмой. Но умудрялась вести себя так, будто её магия на несколько уровней выше любой другой.

Я сжала папку крепче, чувствуя, как в груди поднимается привычная волна раздражения. Каждый раз одно и то же: я — пустое место.

Матильда тем временем приняла смиренный вид, но потому, как у неё дёрнулся уголок губ, я поняла — внутри она уже кипит.

— Мы осматривали периметр, — сухо пояснила она, чуть отодвигаясь от меня, будто боясь, что Джейн её отчитает за «плохое влияние».

Я сделала вид, что изучаю закопчённые стены, хотя на самом деле ловила каждое слово.

— Вы что-нибудь нашли? — спросила Матильда.

— Есть тут одна странность, — ответила Джейн и, едва заметно усмехнувшись, добавила: — Давай отойдём в сторону.

Она даже не попыталась скрыть, что исключает меня из разговора. Не доросла ещё? Не заслужила? Внутри меня уже полыхало злостью.

— Тэсса, подай мне папку с делом, — бросила Матильда, даже не взглянув.

Я молча протянула папку, встречая насмешливый взгляд Джейн.

— Можешь подождать меня снаружи, — «добила» меня Матильда, как будто одним махом выталкивая из расследования.

Я стояла, чувствуя, как пальцы сжимаются в кулаки. Воздух вокруг меня дрожал от сдержанной силы. Совет запрещал — но если бы они знали, как иногда тяжело оставаться хорошей девочкой.

Я перевела взгляд на Сару — младшую помощницу Джейн. Девчонка была едва старше меня, но уже носила форму Бюро так, словно родилась в ней. Чистокровная ведьма, из древнего рода, с идеальной родословной. Ей разрешалось абсолютно всё: входить в закрытые залы Совета, допрашивать духов, накладывать следовые чары, даже присутствовать на ритуалах очищения мест преступлений.

А я… я оставалась в роли личного водителя, секретаря и носильщика папок. «Сотрудник на побегушках», как любила подшучивать Матильда. Я стиснула зубы, чувствуя, как внутри снова шевелится магия, требуя вырваться наружу.

Сара поймала мой взгляд и едва заметно усмехнулась — не злорадно, скорее с любопытством, как на что-то странное, чего она сама никогда не испытывала.

Самое ужасное, пожалуй, было то, что я не могла просто встать и уйти. Я училась на втором курсе Университета магии и обязана была пройти практику, чтобы перейти на следующий. В конце каждого года студенты отправлялись на стажировку в разные направления — проверка профпригодности, говорили преподаватели.

Кто же знал, что после первого года обучения я столкнусь со столькими сложностями? Хуже всего было то, что эта практика занимала целый год — фактически равнялась ещё одному году обучения.

2

Пока Матильды не было, мой взгляд невольно упал на папку с документами. Я перевела глаза к окну — на улице её пока не было видно. Устроившись поудобнее на сиденье и положив папку на руль, я начала рассеянно постукивать пальцами.

Она ведь не разрешала мне просматривать эти бумаги… но сейчас её рядом нет. Никто не увидит.

Я вернула ей лишь папку с третьим делом, а два предыдущих по-прежнему лежали в общей папке. Что-то подсказывало: все эти дела связаны между собой.

Не раздумывая, я вытащила две папки с предыдущими делами. Три убийства ведьм за последний месяц — этого было слишком много, чтобы считать совпадением.

Дело №1

Имя: Эмили Хартвелл, 128 лет (выглядит на 28)

Статус в клане: ведьма-иллюзионист, преподавательница артефактов и защитных чар в школе ведьм Сейлем-Хайтс

Дата смерти: три недели назад

Место: закрытый ведьмовской квартал Сейлем-Хайтс, Эшвуд.

Детали:

– На правой ладони вырезан странный спиралевидный символ.

– Защитные печати в квартире не повреждены, следов проникновения нет.

– Круг из соли нарушен; пепел рассыпан по полу.

– Соседки-ведьмы слышали «шёпот» заклинаний в ночь смерти.

Дело №2

Имя: Клэр Донован, 143 года (выглядит на 32)

Статус в клане: ведьма-травница, хранительница редких зелий, владелица лавки «Зелёный Дуб»

Дата смерти: десять дней назад

Место: старый викторианский дом-убежище ведьм на окраине Эшвуда, штат Мэн

Детали:

– На груди ожог с тем же спиралевидным символом, что и у Хартвелл.

– Защитные чары дома не активировались; свечи и травы найдены нетронутыми.

– У задней двери найден след босой мужской ноги.

– Свидетель видел чёрный внедорожник (возможно, охотников) два вечера подряд.

Прочитав дела, я не нашла между ними очевидных совпадений, кроме одного — обе были ведьмами. Единственное, что привлекло моё внимание, — свидетель видел, возможно, охотников.

Но ведь на телах обеих были вырезаны спиралевидные символы. А на стене третьего преступления я видела нарисованные руны. Сомневаюсь, что охотники на ведьм стали бы так оставлять знаки.

Эх… жаль, что меня выставили с места преступления. Чувствую, я могла бы найти там ещё пару зацепок.

Я снова пробежала глазами страницы дел, стараясь уловить хоть малейшую закономерность. Спиралевидные символы… Они повторялись у обеих ведьм, хотя места преступлений — разные. А на стене третьего преступления руны были нарисованы прямо поверх старой штукатурки, будто кто-то хотел оставить послание.

Я попыталась представить, что они могли означать. Это явно не случайный узор — скорее, знак клана или предупреждение другим ведьмам. Может быть, символы на телах — не убийца оставил, а жертвы сами или кто-то третий, кто следил за ними?

И ещё мысль, которая не давала покоя: охотники на ведьм, даже если это они видны были свидетелями, не оставляли бы такие следы. Они предпочитают действовать тихо, без ритуалов и знаков. Значит, кто-то другой, кто играет по своим правилам… и, возможно, всё ещё ищет новых жертв.

Чувство упущенной возможности сжимало грудь: если бы меня не выставили с места третьего преступления, я могла бы найти там ещё парочку зацепок. Возможно, именно там скрывался ключ к разгадке.

Я разложила перед собой все документы и карту города. Две красные точки на карте — места первых двух убийств. Третья — свежая отметка, где на стене были нарисованы руны. Я провела пальцем по линиям, соединяя точки. Получался странный треугольник.

Каждая жертва — ведьма. Каждая — с символом на теле. Треугольник, возможно, не случайная геометрия, а способ показать власть или обозначить территорию. Или это ритуал: жертвы расположены так, чтобы завершить какой-то магический узор в пространстве.

Я начала записывать детали каждого случая рядом с точками: возраст, клан, способности, ритуальные признаки. Чем больше я писала, тем яснее становилась структура: кто-то тщательно выбирает жертв, кто-то хочет оставить подсказки или устрашить остальных.

Руны на третьем месте были мне неизвестны, ведь Матильда не разрешила мне присутствовать на месте преступления. Я посмотрела на старое здание заброшенной промзоны. Как жертва оказалась здесь? Что её привело сюда? А если она лично знала преступника, и он заманил её сюда, чтобы убить?

Мне придётся вернуться сюда ночью и самой осмотреть место преступления. Тело увезут в Бюро. Мне нужно как-то проникнуть в закрытый сектор и найти новые улики.

Я провела карандашом линию от первой жертвы ко второй, потом к третьей. В голове вырисовывалась сеть: это были не просто убийства, а план, ритуал, тайная карта силы.

Сердце забилось быстрее. Если я разгадаю этот узор, возможно, смогу предсказать, кто следующая цель. Но для этого мне необходимо будет увидеть, какой символ был на теле третьей жертвы.

Фигура Матильды появилась из-за здания заброшенной промзоны, за ней следом шли Джейн и Сара.

Мои глаза расширились от шока — со своим личным расследованием я совсем забыла про время.

Не раздумывая, я быстро произнесла заклинание, и в доли секунды все документы аккуратно сложились в папку, словно кто-то невидимый убрал их.

Я села за руль, пытаясь удержать лицо в невозмутимом выражении. Внутри же всё бурлило: документы были скрыты, но каждое слово в них кричало о загадках, которые я пока не могла разгадать.

Матильда устроилась на пассажирском сиденье, за ней сзади сели Джейн и Сара. Моё сердце бешено стучало, и я отчётливо чувствовала, как эмоции проявляются на лице. Матильда заметила это и усмехнулась:

— Подвезем их до Бюро, нам ведь по пути.

Только этих двух мне не хватало, мысленно пробежала мысль.

— Тэсса, ты что там уснула? Мы поедем или нет? — как по заказу произнесла Джейн.

— Какая же ты медлительная… — цокнула она, недовольно качнув головой.

— Тэсса, поехали! — громко подтвердила Матильда, и я сжала руль чуть крепче, пытаясь не выдать своего волнения.

3

Подъехав к агентству, я осталась в машине, наблюдая за зданием.

Высокий бетонный фасад с тёмными стеклянными окнами выглядел сурово, будто специально отталкивал. Несколько одиноких фонарей перед входом отбрасывали длинные тени на пустую парковку. Звуки вечернего города глухо доносились сюда — редкие шаги, шум машин, слабый гул кондиционеров. Лёгкий ветер приносил запах асфальта и смолы, перемешанный с ароматом трав и воска, которые уже исходили изнутри здания.

— Почему ты не выходишь? — Матильда, выглянув из окна, прищурилась.

— Разве я не еду домой? — спросила я спокойным голосом, хотя сердце уже гремело в груди.

Джейн, выходя из машины, переглянулась с Сарой и рассмеялась:

— Пока старший следователь будет всю ночь работать, практикантка дома сладко посапывать?

Я сжала руль так, что побелели пальцы. «Как же они меня раздражают…» — мысленно процедила я.

— Эти два дня меня Матильда сама отпускала домой… — попыталась оправдаться я.

— А сегодня не отпускаю, — коротко бросила Матильда.

— Почему? — не удержалась я. — Вы ведь всё равно не допускаете меня к делу.

— Сегодня мне нужна твоя помощь. — Она протянула мне пакет. — Вот, улики с промзоны. Отнесёшь в отдел.

Слова «отнесёшь» и «практикантка» повисли в воздухе как приговор. Я ненавидела, когда ко мне так относились — словно я мебель. Ещё пара месяцев, и я снова окажусь в любимых стенах университета, повторяла я себе, открывая дверь машины.

Холодный вечерний воздух ударил в лицо, будто реальность решила охладить мои мысли. Шаги по гравийной дорожке отзывались эхом, и казалось, что само здание слушает меня. Я аккуратно взяла пакет из рук Матильды.

Внутри Бюро царила особая атмосфера: высокий потолок с массивными дубовыми балками, тяжёлые столы из тёмного дерева, полки, заваленные флаконами, свитками, стеклянными колбами с травами и порошками. На стенах мерцали светящиеся руны, оживающие при приближении магической энергии. Ведьмы и маги свободно перемещались, обсуждали дела, тихо произносили заклинания; воздух был густым от магии, свечного света и шёпотов.

Я шагнула к отделу, крепко сжимая пакет. Руны на свитках и предметах казались знакомыми, но не до конца. Их линии переплетались в странный узор, который тянул энергию из пространства.

«Если соединить их с расположением жертв…» — подумала я. На карте промзоны точки убийств образовывали почти идеальный треугольник. Руны из пакета повторяли части этого узора, только в миниатюре. Словно кто-то оставлял подсказки, создавая магический код.

Мой взгляд задержался на кулоне с тёмным камнем — находке с третьего преступления. Почти незаметные гравировки, миниатюрные спирали и символы… Если правильно их прочитать, они укажут на последовательность действий или ритуал.

В памяти всплыл голос преподавателя по магической криминалистике: «Следи за узором — он может быть ключом к разгадке».

Я понимала: это не просто убийства. Кто-то создаёт магический рисунок в пространстве, используя жертв, руны и артефакты. Каждый элемент имел значение.

Сердце колотилось всё сильнее. Я не могла обсуждать это с Матильдой — слишком рано, да и кто будет слушать практикантку?

Пакет с уликами был больше, чем просто доказательства. Он — окно в стратегию убийцы. Тайная карта силы, которую предстоит расшифровать.

— Кэсси! Ты чего застыла? — Линда возникла рядом, как тёплая тень. Моя соседка по комнате, единственная, с кем можно было разговаривать без страха. Она приехала из городка рядом с Эшвудом, тоже на практику. Её определили к Элайдже, магу-некроманту, и через неделю она уже была его правой рукой.

Я вздрогнула, крепче сжав пакет.

— Ничего… просто задумалась, — ответила я, стараясь спрятать взгляд.

— Опять смотришь на улику так, будто она сейчас заговорит? — Линда хмыкнула, но мягко. — Осторожнее, а то у Элайджи хватит идей, чтобы потом извиняться за твой всплеск магии.

Я кивнула и заставила себя идти дальше. Каменный пол холодом пробирал до костей, запах трав и магических масел густел, а голоса и всполохи света сливались в один ритм.

Мы прошли мимо столов, где ведьмы накладывали заклинания распознавания. Их взгляды скользнули по нам, как будто знали: в пакете не просто улики, а что-то, что может изменить всё расследование.

— Ты в отдел улик? — тихо спросила Линда.

— Да. Матильда сказала — отнести.

— Хочешь, провожу? — она заметила, как я сильнее сжимаю пакет.

Я хотела отказаться, но в её голосе не было насмешки — только тревога. Я кивнула, и мы пошли вместе.

С каждым шагом ощущение странного давления усиливалось — словно руны внутри пакета отзывались на магию Бюро. Будто кто-то невидимый следил за нами.

Я снова мысленно соединяла точки треугольника, руны, кулон. Линии складывались в символ, символ — в слово. Если бы я только могла произнести его…

— Кэсси? — Линда дёрнула меня за рукав. — Смотри, ты уже пришла.

Мы стояли у двери отдела. Серебряная табличка отливала бледно-голубым светом защитных чар.

— Потом домой? — спросила Линда.

— Да… но сначала нужно заехать в одно место. Подождёшь меня здесь? Я быстро.

Я постучала в дверь — чисто по привычке. Голубое свечение на табличке дрогнуло, руны на косяке лениво вспыхнули и погасли.

— Заходите, — отозвался знакомый голос.

Я толкнула дверь и вошла.

Кабинет улик — моё маленькое «место силы» в этом здании. С первого взгляда всё то же: длинные ряды стеллажей, металлические шкафы, столы. Но я давно привыкла к его странностям. Стеклянные цилиндры с запаянными рунами, кристаллы-печати, зеркальные сферы с отблесками воспоминаний, банки с травами, которые сами перекатываются внутри, как живые. На стенах — схемы магических цепей, карты преступлений с соединёнными линиями света. Пол выложен тёмными плитами, по которым тянутся тонкие серебряные дорожки чар. Воздух здесь всегда звенит от множества наложенных заклятий.

Я прикрыла за собой дверь. Давление магии ощущалось привычно: лёгкий гул в висках, запах озона и раскалённого железа.

4

Я снова вернулась к зданию заброшенной промзоны, где было совершено третье убийство. Заглушив двигатель, я на секунду замерла, глядя на серый корпус — окна заколочены, стены в трещинах, из-под ржавой крыши свисают оборванные провода. Ночной ветер шуршал по пустырю, гнал по асфальту сухие листья и обрывки газет.

— Что здесь? — спросила Линда, оглядываясь. Её голос прозвучал глухо, будто сам воздух здесь был тяжелее.

— Здесь было третье убийство, — ответила я, не сводя взгляда с тёмного входа.

— Разве Матильда и Джейн не собрали сегодня все улики? — Линда прищурилась, будто пытаясь рассмотреть тени внутри.

— Да, — кивнула я. — Но я хочу сама всё осмотреть. Матильда меня даже внутрь не пустила.

Я сжала пальцы на ремне сумки. Это место звало меня — не просто как свидетеля, а как кого-то, кто мог увидеть то, чего другие не заметили.

Мы вышли из машины. Холодный воздух промзоны сразу ударил в лицо — пахло ржавчиной, пылью и старым маслом. Под ногами хрустел мусор, где-то вдали скрипнула железная створка.

— Ты уверена? — шёпотом спросила Линда.

— Уверена, — кивнула я и шагнула к дверям.

Металлическая дверь, когда-то крашенная в зелёный, теперь была покрыта облупившейся краской и ржавыми пятнами. Я толкнула её, и она открылась с протяжным скрипом. Внутри пахло прелой древесиной и чем-то затхлым, как в подвалах старых домов.

Мы вошли.

Пол под ногами был усыпан осколками стекла и кусками бетона. В свете наших фонариков вспыхивали рваные следы мела и старые отметки криминалистов. На стенах — граффити и странные тёмные пятна, которые так и просились быть рунами.

Я присела, проводя пальцами по полу. Под слоем пыли и следов людей, которые уже здесь работали, всё ещё чувствовался какой-то ритм — будто узор, который здесь создавали, не исчез, а впитался в само помещение.

— Чувствуешь? — шепнула я Линде.

— Что? — она наклонилась ближе, глядя туда, куда я показываю.

Свет фонарика выхватил из тьмы три небольшие отметки на полу — треугольник, сложенный из странных символов, которые, казалось, были нарисованы совсем недавно.

Сердце забилось быстрее.

— Это… не криминалисты, — прошептала я. — Это часть ритуала.

Линда побледнела, но молча кивнула. В пустом ангаре, полном теней, звук наших шагов казался слишком громким, а воздух — слишком тяжёлым.

Я достала из сумки маленький блокнот, который всегда носила с собой. Свет фонарика скользнул по страницам, где я наспех зарисовывала руны и символы с улик.

— Смотри, — я опустилась на корточки, рядом с треугольником на полу, и раскрыла страницу с эскизами. — Это то, что я видела в пакете улик у Макса.

Линда присела рядом, всматриваясь в рисунки.

— Они почти идентичны… — выдохнула она. — Только здесь они соединены линиями.

— Да, — кивнула я. — В пакете всё было разрозненно: кулон, свитки, крошечные знаки на предметах. А тут… всё сложено в единый узор.

Я провела пальцем по линии треугольника. В темноте она будто чуть засветилась, едва заметным серым свечением, словно отвечая на мой прикосновение.

— Ты это видела? — спросила я, затаив дыхание.

Линда осторожно кивнула, не отрывая глаз от светящейся линии.

— Кэсс, это не просто место преступления. Кто бы это ни сделал, он… оставил что-то живое. Как отпечаток ритуала.

— Именно, — сказала я. — Если я правильно соединю руны из улик с этими… может, получится предсказать его следующий шаг.

Я быстро зарисовала треугольник, копируя каждый символ. В голове уже выстраивалась карта: точки преступлений, артефакты, руны — и теперь этот узор.

Где-то в глубине здания раздался лёгкий звон — будто кто-то нечаянно задел цепь. Мы обе вздрогнули.

— Мы тут не одни, — шепнула Линда, хватая меня за рукав.

Я захлопнула блокнот, чувствуя, как сердце стучит всё быстрее — почти больно, будто пытается вырваться наружу.

Тишина давила на уши. Каждая капля воды где-то в глубине здания звучала, как выстрел. С каждой секундой в груди поднимался холод: мы с Линдой обе знали, что убийца ведьм до сих пор на свободе. И если он приходил сюда совершать ритуалы, значит, это место до сих пор насыщено его магией.

— Поехали домой, Кэсси, — шепнула Линда, сжимая мои пальцы. — Мы всё обсудим дома.

Я кивнула, не споря, хотя взгляд всё ещё цеплялся за треугольник, за слабое свечение руны на бетонном полу. Чувство, что мы стоим на чужой территории, становилось почти физическим.

Мы отступили к двери, стараясь не издавать ни звука. Ветер зашевелил ржавую железную балку, и в этом шорохе слышалось что-то живое.

Я обернулась напоследок, пытаясь запомнить каждую деталь, чтобы потом нанести её на карту. Но внутри уже звучал только один голос: уходи, уходи, пока не поздно.

Мы медленно отступили к дверям, стараясь не смотреть в темноту. Каждая тень казалась слишком глубокой, каждый звук — слишком отчётливым. Линда крепко держала меня за руку, и её хватка говорила больше слов: «Пошли, пока не поздно».

Сквозь разбитое окно тянуло холодным ветром. Шорохи старого здания сливались в неразличимый, пугающий шум. У меня было ощущение, будто кто-то идёт за нами, но каждый раз, когда я оборачивалась, там была лишь пустота.

Мы почти бегом пересекли зал, шаги гулко отдавались по бетону. Дверь оказалась тяжёлой, ржавой, и когда я толкнула её, она скрипнула так громко, что сердце едва не остановилось. Мы замерли — но за дверью никого не оказалось. Только темнота улицы и бледный свет фонарей.

— Быстрее, — прошептала Линда.

Мы выскочили наружу, и холодный воздух ударил в лицо. Он пах свободой, но не успокаивал. В машине я сразу захлопнула дверцу, провернула ключ зажигания. Линда щёлкнула замками.

— Кэсси, — она попыталась улыбнуться, но голос дрогнул, — поехали отсюда.

Я нажала на газ. Колёса взвизгнули на гравии, и промзона осталась позади. В зеркале заднего вида здание стояло таким же мёртвым и пустым… но мне всё равно казалось, что кто-то смотрит нам вслед.

5

До дома, в котором мы жили, мы добрались уже после полуночи.

— Ну наконец-то… — Линда выдохнула с такой драматичностью, что я чуть не засмеялась. — Я думала, мы никогда не доедем!

Я отпустила руль и глубоко вдохнула. Холодный вечер, промзона, улики… всё ещё давило на плечи, как тяжёлый рюкзак, полный камней.

— Боже, — пробормотала я, — сегодня было просто… слишком много.

— Да! — Линда вывалилась из машины, словно ей только что удалось сбежать из плена. — Я теперь понимаю, почему все говорят про эту промзону… Там реально ощущение, что попадаешь в какой-то ужасный триллер. Страшно до жути.

— Ты же знаешь, что для нас это работа, — улыбнулась я, приподнимая бровь.

— Знаю… но всё равно! — Линда задрожала плечами. — Эти линии, знаки… Я даже старалась не смотреть прямо, а они как будто смотрели на меня!

Двор был пуст и тих, окна соседних домов тонули во мраке. Только редкие фонари бросали тусклые пятна на асфальт.

— Наш дом всегда был такой жуткий ночью? — тихо спросила Линда, сжимая рюкзак.

— После промзоны он кажется нормальным, — улыбнулась я. — Спустя год здесь это почти как родной двор.

Наше общежитие было старым — когда-то это был дом при самом Бюро. Здесь жили не только практиканты вроде нас, но и ведьмы, и маги без собственного жилья. Для многих это было временное пристанище, но за годы оно превратилось в маленькое семейство: кто-то учил меня заклинаниям, кто-то помогал на дежурствах, кто-то просто делился ужином.

На первом этаже — общая кухня с облупившимися шкафчиками, большими деревянными столами и магической печью, которая сама поддерживала огонь. Там всегда можно было почувствовать магию не только как работу, но и как уют: по утрам кухня превращалась в шумный улей — кто-то варил кофе, кто-то толок травы, кто-то делился свежими слухами о делах.

За кухней — небольшая общая гостиная с диванами и старым ковром. Там мы иногда проводили вечера, читали, спорили или просто тренировались. На стене висели часы-маятник, которые всегда отставали на три минуты, и картина с изображением самого первого директора Бюро. Жизнь здесь была настоящей, со своими маленькими привычками и ритуалами.

В коридоре пахло травами и старой бумагой. Узкие плитки под ногами, фотографии выпусков Бюро, магические часы с рунами — словно время здесь жило отдельно.

— Смотри, они светятся даже ночью, — Линда провела взглядом по стене. — Мне кажется, они наблюдают за нами.

— Да ну, — подтолкнула я её плечом. — Просто магические часы. Не ждут, когда мы провалимся.

Скрип дверей, тихий смех по коридору — напоминание, что здесь живут такие же практиканты, ведьмы и маги со всей страны. Каждый со своей историей и маленькими секретами.

Мы поднялись по скрипучей лестнице. Я чувствовала усталость, но в голове всё ещё крутились линии и символы с промзоны. Они не отпускали меня, словно говорили: «Ты что-то пропустила».

На этаже, где находилась наша комната, тянулся длинный коридор с высокими потолками, окрашенный в тёплый кремовый цвет. Стены заставлены полками для обуви и коробками с магическими мелочами — кто-то оставлял мешочки с травами, кто-то ставил амулеты «на зарядку». По вечерам пахло полынью и кофе, а иногда доносился смех из соседних комнат.

Линда толкнула дверь нашей комнаты, и знакомый запах трав, бумаги и кофе обнял нас с порога.

Наша комната была небольшой, но уютной — личный островок среди шума и магии общежития. Две узкие кровати стояли вдоль стен, разделённые тумбой с блокнотами, закладками и кружками с остывшим кофе. Над моей кроватью висела доска с фотографиями, схемами ритуальных кругов и вырезками из дел — моя карта мыслей, способ держать всё в голове.

Линда украсила свою сторону комнаты фиолетовым платком, который закрывал часть стены, и повесила маленький амулет на гвоздик — на случай сглаза, как она говорила. В углу стоял стол с травами, бутылочками, свечами и амулетами. Хаос? Может быть. Но это был наш ритм жизни: иногда порядок, иногда магия и беспорядок.

Окно выходило во двор. Прохлада ночи приятно касалась лица. На подоконнике стояли кружки, книги по магической криминалистике и маленький горшок с мхом из родного леса. Свет лампы мягкий и тёплый — идеально после долгих выездов и тяжёлого дня.

— Дома, наконец-то… — выдохнула Линда, распластавшись на кровати.

— Да… — ответила я, растягивая плечи. — И завтра снова на работу. Но сейчас… просто дышим и пытаемся забыть эту промзону хотя бы на ночь.

Линда перевернулась на живот и уставилась в потолок:

— Знаешь, иногда мне кажется, что эти убийства… они как тень. Всегда за нами, даже когда мы дома.

— Ага… — я села на кровать и оперлась спиной о стену. — С каждым делом эта тень становится больше. Но нам нельзя терять голову. Мы же знаем, что делаем.

— Знаю, но всё равно… иногда хочется просто выключить мозг и спать как нормальный человек. — Линда фыркнула. — А не как практикантка Бюро, которая думает о символах и линиях даже во сне.

Я улыбнулась, беря с тумбы кружку с остывшим кофе:

— Хочешь, я покажу тебе фокус? Снимем напряжение магией… хотя бы маленькой.

— Ммм… — Линда приподняла бровь. — Только если ты не превратишь меня в лягушку.

— Обещаю, — я тихо рассмеялась и провела пальцами по краю кружки, вызывая лёгкое свечение. Кофе на мгновение заиграл мягким голубым светом. — Вот так. Просто свет. Расслабление для глаз.

Линда хлопнула в ладоши:

— Неплохо. Чувствую, как прямо с плеч спадает тонна стресса.

— Смотри, — я поставила кружку на стол и подмигнула, — а теперь попробуй повторить. Только аккуратно, чтобы ничего не взорвалось.

Линда глубоко вздохнула, поднесла ладони над кружкой и моргнула так, будто пыталась поймать в воздухе ту же лёгкость, что вызывала я. В её глазах появилось смешное напряжение — как у человека, читающего конспекты перед экзаменом.

— Ну давай, думай о свете, — подбодрила я, слегка наклонившись к ней. — Представь, что это просто лампочка. Не надо никаких драм.

6

Утром меня разбудила вибрация мобильника под подушкой. Сонно разлепив глаза, я нащупала телефон. Экран слепил, а буквы расплывались сильнее, чем свет — голова была тяжёлая, будто набитая ватой после слишком короткой ночи.

На дисплее мигало новое сообщение от Матильды. Я щёлкнула по нему, и экран высветил короткий, резкий текст:

Матильда:

«Новая, четвёртая жертва. Срочно. Езжай в Старый квартал, переулок между кофейней “Ворон и Корица” и лавками ремесленников. Оцепления пока нет».

Сердце неприятно сжалось. Старый квартал — район, куда даже днём заходить было не по себе: узкие мостовые, нависающие дома, вечный полумрак и запах сырости. Переулок между кофейней и лавками я знала: крошечный, выложенный булыжником, с тёмными дверями и слепыми окнами. Там всегда стояла странная тишина, даже если в соседней кофейне гремела музыка.

Я провела рукой по лицу, пытаясь окончательно проснуться.

Линда, всё ещё дремавшая на соседней кровати, шевельнулась и приоткрыла глаза.

— Кто там? — хрипло спросила она.

— Матильда, — ответила я, глядя на экран. — Четвёртая жертва. Старый квартал. Переулок у “Ворона и Корицы”.

Линда выдохнула сквозь зубы:

— Чёрт… снова.

Её телефон коротко пискнул. Она, нахмурившись, прочитала сообщение, затем села и спустила ноги на пол.

— Похоже, я с тобой, — сказала она, натягивая джинсы. — Дело принимает серьёзный оборот. Элайджа только что написал: всех некромантов приобщили к этим делам.

Старый квартал встретил нас привычным полумраком и запахом сырости. Дождь, прошедший ночью, ещё не высох: булыжники блестели под редкими фонарями, а в щелях между камнями скапливалась мутная вода. Дома нависали над узкими улицами, словно старые сторожа, их стены тёмнели от времени, окна были занавешены или забиты досками.

Мы припарковались в квартале дальше, потому что ближе улицы были слишком узкими для машины. Пришлось идти пешком.

Линда, закутавшись в плащ, шагала рядом, время от времени глядя на экран телефона, сверяясь с картой. Я слышала, как у неё в кармане позвякивают амулеты — она всегда брала их, когда дело пахло магией.

— Тот самый переулок впереди, — сказала она тихо, как будто боялась потревожить воздух.

И правда: между кофейней «Ворон и Корица» — чёрная дверь, медная табличка с силуэтом птицы и запах свежесмолотого кофе — и лавками ремесленников зиял проход. Узкий, как горлышко бутылки, выложенный потемневшим булыжником, он уходил вглубь, в сторону старых складов.

Я замедлила шаг. Сердце забилось чаще. Тишина стояла плотная, вязкая. Из кофейни доносилась музыка, звон ложек, смех — и это только подчёркивало гнетущую атмосферу переулка, будто там был другой мир.

— Чувствуешь? — шёпотом спросила я.

Линда кивнула.

— Сильный след. Тёмный. Недавний.

Мы подошли ближе. Под ногами зашуршал песок и гравий, а за первым поворотом показалась жёлтая лента, наспех натянутая на гвозди. Никого из полиции пока не было, только пустота и запах железа.

Я остановилась на краю переулка, выдохнула и сжала пальцы, вызывая лёгкое свечение — маленькую защитную искру.

— Пошли, — сказала я. — Пока никто не мешает.

Мы остановились у входа в переулок. Холодный ветерок пробежал по булыжнику, пахнул сыростью и чем-то металлическим.

— Слишком тихо, — пробормотала Линда, поправляя плащ. — Даже для Старого квартала.

Я прищурилась, всматриваясь в темноту. Свет фонаря с улицы не доставал дальше первых трёх метров.

— Нужно посмотреть оба конца, — сказала я. — Переулок раздваивается, дальше — тупики. Так мы быстрее всё проверим.

Линда кивнула, мгновенно собравшись:

— Хорошо. Я пойду вдоль правой стены. Там дверь в подвал и старые ящики — возможно, следы остались там.

— Тогда я по левой, — ответила я. — Здесь мусорные баки и старая лестница на чердак. Похоже на место, где могли что-то спрятать.

Мы обменялись короткими взглядами. В них было больше, чем слова: «будь осторожна».

— Если что — крикни, — тихо сказала Линда.

— И ты тоже, — кивнула я.

Линда достала из кармана маленький амулет — мягко светящийся камень, — сжала его в ладони и двинулась вглубь, сливаясь с тенью. Я, вдохнув поглубже, пошла своей стороной, держа руку на кобуре с магическим артефактом.

Переулок тянулся, сужаясь. С каждой секундой тишина казалась всё плотнее, шаги звучали слишком громко. Я слышала, как где-то по ту сторону шуршит Линда, но уже не видела её.

Мы разделились, и каждый шаг теперь казался шагом в неизвестность.

Я шла медленно, по левому краю переулка, держа ладонь над светящимся амулетом. Голубой отблеск делал мокрую брусчатку похожей на чешую, а капли дождя в воздухе — на ртуть. Каждый мой шаг отдавался гулким эхом, и казалось, что этот переулок — живое горло, готовое проглотить любого, кто зайдёт слишком далеко.

Линда свернула за угол, проверяя противоположный конец. Мы договорились разделиться, чтобы обойти периметр, — так быстрее. Но стоило мне остаться одной, как тьма будто стала гуще, липче.

Я шла дальше, прислушиваясь к каждому шороху. Мысли крутились вокруг жертвы — четвёртой ведьмы. Кто она? Как он выбирает? И зачем переулок между лавками, где днём пахнет хлебом и корицей, а ночью сыростью и железом?

Скрип. Очень тихий, словно кто-то прошёлся по песку. Я замерла.

Из темноты вынырнула тень. Сначала я подумала, что это кошка, но фигура росла, пока не стала человеческой. Высокий. Плечи широкие, движения плавные. Он будто появился из ниоткуда — ни шагов, ни дыхания до этого момента.

Я подняла руку, вызывая защитное свечение. Сердце забилось так, что в ушах зашумело.

— Кто здесь? — мой голос прозвучал глухо, но ровно.

Фигура остановилась. Капюшон скрывал лицо, только подбородок и прядь тёмных волос попали под свет.

— Не пугайся, — сказал он низко, почти шёпотом. Голос мягкий, но в нём было что-то… тянущее, как тихий аккорд на струне.

Я сильнее сжала пальцы, свет усилился.

7

В голове гудело от всех событий, но идти приходилось всё быстрее: Матильда уже третий раз звонила, голос в трубке звучал всё более сдержанно.

— Мы и так опаздываем, — пробормотала Линда, ускоряя шаг. — Надеюсь, они ещё не закрыли барьер.

— Надеюсь, — выдохнула я, сжимая в кармане цепочку, будто она могла дать силы.

Запах переулков усиливался: сырость, железо, горькая магия, пролитая в спешке. В глубине улицы виднелась голубоватая дымка — следы защитного контура. Мы свернули за угол — и почти сразу ощутили волну холода, словно вошли в чужую комнату.

На небольшом кармане переулка уже стояли остальные. Матильда — невысокая, округлая, с мягкими чертами, но строгим взглядом — привычно склонилась над блокнотом; Джейн, наоборот, высокая и худощавая, словно вытянутая тень, держала в руках магический сканер, голубые руны вспыхивали и гасли на его дисплее. Практикантка Сара, бледная, прижимала к себе папку с протоколами, стараясь не смотреть в центр. Высокий Элайджа в длинном тёмном плаще очерчивал мелом на булыжнике контур, его губы беззвучно шевелились — некромантия всегда требовала сосредоточенности. Макс, присев на корточки у чемодана улик, аккуратно перекладывал в пакеты то, что удалось найти.

В центре круга — тело. Женщина лет тридцати, волосы раскинулись по камню, кожа неестественно бледная, будто высветленная изнутри. От неё тянулись тонкие, почти невидимые линии энергии — следы ритуала или проклятия.

— Наконец-то, — Матильда подняла взгляд, и её глаза блеснули. — Опаздывать на первый выезд, к которому вам только что дали доступ после долгой стажировки, — плохая примета, девочки.

— Простите, — Линда кивнула, пряча взгляд.

— Становитесь сюда, — Джейн жестом указала на место у стены. — Не пересекайте линию.

Мы с Линдой послушно остановились, вдыхая этот холодный воздух. Сжимая блокнот, я поняла, что дрожу не от холода. Это было наше первое настоящее расследование после месяцев бумажной работы и учебных заданий. И всё только начиналось.

Матильда коротко взмахнула рукой, призывая нас подойти ближе, но всё ещё оставаться за линией контура.

— Слушайте внимательно, — её голос, хоть и мягкий на слух, умел прижимать к стенке. — Мы пока не выносим официальных версий, но всё указывает на ритуальный характер убийства.

Джейн, высокая, с холодным внимательным взглядом, наклонилась к сканеру, и руны на дисплее вспыхнули чуть ярче.

— Следов физической борьбы почти нет. Но энергетический фон нестабильный. Трижды за последние сутки здесь пробивали защиту. Кто-то явно знает, как обходить стандартные чары Бюро.

Матильда щёлкнула по своей записи:

— Вещи жертвы — амулет, серебряный браслет, сумка с травами — аккуратно сложены у стены. Ни следов крови, ни разрывов ткани. Всё чисто. Это не похоже на нападение с целью грабежа.

— Мы подозреваем, — тихо вставила Джейн, — что кто-то из старых «охотников» может снова действовать. Много лет они не показывались, но ритуальные метки… — она кивнула на едва видимые линии энергии вокруг тела — …слишком характерные.

Элайджа поднял голову от круга и бросил короткий взгляд:

— Согласен. Почерк древний. И он не ведьмин.

Я поймала себя на том, что сжимаю блокнот так, что пальцы побелели. Сердце стучало в висках. Раньше я стояла поодаль, за спинами, заносила в протокол чужие слова, а теперь… теперь я дышала этим воздухом сама, ощущала холод вокруг тела, видела руны, слышала, как Матильда и Джейн обсуждают версии, будто я — часть их команды.

— Тэсса, — голос Матильды прорезал мои мысли, — ты фиксируешь всё?

— Да, — хрипло ответила я, заставляя руку не дрожать.

— Хорошо. Тогда начинай зарисовку контура и отметь, где лежали личные вещи.

Рядом Элайджа медленно поднялся на ноги, отряхнул руки от мела и посмотрел на Линду:

— Линда, твоя очередь. Сними магический фон, отметь колебания и передай мне данные. Будем сопоставлять с предыдущими местами.

Она кивнула, доставая из сумки маленький кристалл-детектор. Элайджа мягко коснулся её плеча, понижая голос — в нём не было ни капли раздражения, только наставническая строгость:

— Смотри. Сначала поверни кристалл по часовой стрелке, пока не загорятся две верхние руны. Это значит, что он поймал основной поток. Потом медленно проведи им вдоль линии — не пересекай, держи над ней сантиметров десять. Если пойдёт вспышка зелёного — фиксируй. Это точка разрыва.

— Поняла, — Линда сосредоточенно сжала кристалл, пальцы чуть дрожали.

— Дыши ровно, — мягко напомнил он. — Здесь не на экзамене, просто работаем.

Я шагнула вперёд — всего на полшага, ровно столько, сколько позволяла линия — и начала рисовать в блокноте. Каждая руна, каждый отблеск голубой дымки казались важными.

Я здесь не просто наблюдатель.

Я стажёр. Я следователь.

И впервые эта мысль была не страшной, а обжигающе реальной.

— Вас довольно долго не было… — Джейн первой подняла голову от магического сканера. Её высокий силуэт с тёмными, почти чёрными волосами отбрасывал длинную тень на стену, и эта тень казалась отдельным существом. Она прищурилась, скользя взглядом между нами, будто могла прочесть по лицам каждое движение.

— Никого подозрительного не видели? — добавила Матильда, аккуратно закрывая блокнот пухлыми ладонями. Голос у неё был мягче, но с лёгким нажимом — как у преподавателя, который уже догадывается о правде, но хочет услышать, что скажут ученики.

У меня внутри что-то холодно сжалось, словно ледяная игла. Перед глазами всплыл тот парень в капюшоне, чужой силуэт, растворившийся в коридоре. Я ощутила запах сырости и магической гари — и на мгновение мне показалось, что этот запах остался от него.

— На самом деле я никого не видела, — Линда выдохнула на одном дыхании, поправляя сползший на плечо ремень сумки. — Но вот Тэсса…

Я даже не дала ей закончить:

— Я тоже никого не видела, — перебила я её слишком быстро, даже для себя. Голос прозвучал резко, чужим, как щёлкнувшая защёлка, и сам отозвался в ушах металлическим звоном.