Бюро отпусков

Отпуск первый. Лиза

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ОТПУСК

Отступление (общее вступление до звёздочек)

На тихой, скромной улочке Питера в одном из старинных домов — особняков наследия культуры города умостилась лавка, буквально пережиток прошлого. Лавка, ибо размер имела крохотный, одна витрина и дверь с вывеской. Возможно, вы даже и проходили мимо неё несколько раз. Но видели вместо неё явно что-то другое.

Хозяйка лавки была так же под стать ей, но жила она вне времени этого Мира, что был беспощаден к своим обитателям. Потому, несмотря на всю припылённость вещей, выставленных в лавке на всеобщее обозрение, сама хозяюшка — распорядительница была утончённо хороша и изысканна. Она находила некой шик в этом проявлении времени на вещах. Они были подчеркнуто состарены. При этом, одета хозяйка лавки была, как и любая Дарина, конечно же по последней моде...своего времени. А как мы помним, оно сильно не совпадало с нынешним, тем, что струилось и витало снаружи. Но, как и любой уважающей себя Дарине, ей туда было не нужно. Её Мир и святыня её Рода существовала только тут, в этой неприметной никому лавке.

Никому, кроме...

***

А вот и она, та, которую так ждала сегодня с самого утра Дарина Милатресса.

Она молча посмотрела на вошедшую с самой своей тёплой и миловидно — заботливой улыбкой, всем своим видом показывая, что вошедшая неимоверно важна, и всё вокруг подчиняется именно ей. Уж Дарины точно понимают, когда лучше промолчать и предоставить всю инициативу посетителю. А вошедшая стояла не замечая взгляда, она продолжала бороться со своим нежелающим выгнуться в нужную сторону и закрыться, зонтом. Но при этом, любому было бы понятно, что девушка очень расстроена, и даже напускная сердитость на зонт не убирала следы потерянной печали и следов дорожек не только от дождя на лице. А Милатрессе даже были слышны приглушённые ругательства, слыша которые она только загадочно улыбнулась своим мыслям:

«Вот же какой образный и богатый язык у этих Землян, надо заказать себе ещё те бульварные романчики, очень они мне по нраву пришлись, но для этого придётся опять пойти на хитрости добывания местных денег».

Тут ход её мыслей прервал долгожданный такой щелчок закрывшегося зонта. И, вымокшая до нитки девушка, смогла оглядеться. Изумлению её не было предела, она даже обернулась на витрины позади себя. И было чему удивляться, она же заходила в простой книжный, что был здесь столько, сколько она себя помнила. Но тут, не было даже намека на полки с книгами или канцелярией. А ей очень нужен был конверт, чтобы упаковать в него своё «простите, я больше не могу так жить». Ранимая душа её устала плакать и страдать в этом жестоком Мире, где она ничто, серая мышь, а Мир так больно ранит. Тогда зачем мучиться, она серость. Она балласт. Никчёмышь. И вокруг всё такое же серое.

Девушка подумала снова выйти под дождь и поискать нужный ей магазин, и идти дальше к своему концу. Но, словно в ответ на её мысли, новый резкий порыв ветра прихлопнул входную дверь снаружи, намекая бедолаге, по какой причине она решила спасаться в помещении. Непогода разыгралась, а ведь, буквально пол часа назад было, как всегда серо и сухо. Девушка мокрым котёнком растерянно огляделась. Унылое её настроение, увеличилось в размерах, раздутое ветром с дождём. Вздохнув, она сделала попытку понять, куда же её занесло. Тут она и заметила хозяйку магазинчика, Ту, что разглядывала её поверх очков в роговой оправе, с сердечной улыбкой. Девушке даже показалось, что дама за прилавком преобразилась под её взглядом. Хотя, ей не показалось, но девушка то была с Земли. Магии тут нет, это знают все. Потому, конечно же, ей просто показалось, что продавщица чуть изменила свой вид, под более привычный для посетительницы:

— О, моя дорогая, проходите дальше от дверей, вы же промокли до нитки. Справа от входа есть подставка для зонта, не стоит держать его и позволять воде и дальше заливать ваши туфельки.

— Спасибо! Вот в эту вазу? Но я её залью.

— Не стоит беспокоиться, она там именно для этого. Хотите чашечку горячего шоколада? Я буду рада угостить вас и скоротать с вами этот ливень.

— Не нужно, я просто, пережду ливень.

— Не нужно стесняться, на правах радушной хозяйки, приглашаю вас присоединиться. Мне будет очень приятно. Есть и ещё один аргумент, мне очень нужна ваша помощь, — голос её зазвучал заговорщически, — ведь у меня сегодня нежнейший и наисвежайший штрудель, что просто умоляет его скорее скушать. Не отказывайтесь, ведь это так здорово, когда ты даришь кому-то возможность сотворить добро.

И она сложила руки в умоляющем жесте.

Девушка кивнула, не сумев отказать хозяйке:

«Может, её ещё хуже, чем мне. Она же здесь совершенно одна. Задержусь чуток, всё равно книжный мне в таком дожде не отыскать».

Та повеселела ещё больше, и принялась тут же, за другим столиком, готовить горячий шоколад и доставать из роскошной коробки ароматные, словно только из печки, штрудели, откуда-то была извлечена мята и ведёрко с мороженным. При этом хозяйка магазинчика всё время увлекала свою гостью разговорами так, что та не успевала ни удивиться, ни рассмотреть вокруг что бы то ни было. Она была околдована действиями и словами хозяйки. Душа отогревалась от серости и унылой обречённости.

Как только приготовления были завершены, а стол накрыт на две персоны, Хозяйка пригласила посетительницу к столу. Там стояли две изящные кружечки на блюдцах, что сами уже были произведениями искусства. Тончайший костяной фарфор, с узорами в виде вензелей, завитушек и райских птичек. В центре на овальном блюде того же сервиза, лежал ароматный штрудель, от одного запаха которого у девушки потекли слюни, а в вазончиках на ножках, лежало мороженное, которое было посыпано шоколадом. И когда хозяйка это всё успела, того девушка сказать не смогла бы при всём желании, хотя никуда не отходила и не отвлекалась от неё. И всё же...

— О, я совсем увлеклась и забыла представиться, Дарина Милатресса.

Отпуск 2 семейная... пара

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ОТПУСК 2

На тихой, скромной улочке Питера в одном из старинных домов — особняков наследия культуры города умостилась лавка, буквально пережиток прошлого. Лавка, ибо размер имела крохотный, одна витрина и дверь с вывеской. Возможно, вы даже и проходили мимо неё несколько раз. Но видели вместо неё явно что-то другое.

Хозяйка лавки была так же под стать ей, но жила она вне времени этого Мира, что был беспощаден к своим обитателям. Потому, несмотря на всю припылённость вещей, выставленных в лавке на всеобщее обозрение, сама хозяюшка — распорядительница была утончённо хороша и изысканна. Она находила некой шик в этом проявлении времени на вещах. Они были подчеркнуто состарены. При этом, одета хозяйка лавки была, как и любая Дарина, конечно же по последней моде... своего времени. А как мы помним, оно сильно не совпадало с нынешним, тем, что струилось и витало снаружи. Но, как и любой уважающей себя Дарине, ей туда было не нужно. Её Мир и святыня её Рода существовала только тут, в этой неприметной никому лавке.

Никому, кроме...

А вот и они, те, которых так ждала сегодня с самого утра Дарина Милатресса. Она чувствовала их общую путеводную дрожащую и распадающуюся на два обрывка, ниточки. А она очень не любила дисгармонию и не хотела позволять состояться такой глупости! Молодости присуще импульсивность, резкость и категоричность, но при этом верность и любовь. А значит, они достойны большего. Например …

Дарина Милатресса поморщилась от оглушительного хлопка закрывшейся перед молодым человеком от движения женской ручки, двери её лавки. А колокольчик над дверями ещё долго трепыхался истеричной раненой птичкой. И только магия забвения помогла остаться всем экспонатам нерушимо на своих местах. Даже вековая пыль осталась ровно там, где и быть ей положено.

Молодая женщина импульсивно сделала ещё несколько шагов от двери вглубь лавки, словно намереваясь пробежать её всю насквозь, но, осознав миниатюрность и тупичковость той, замерла.

Молодой человек, что остался снаружи, сделал движение, намереваясь уйти, но, что-то помешало ему это сделать и он оступившись или подскользнувшись, сверзился с высоты своего немаленького роста на тротуар, перед входом в лавку. У него появилось несколько мгновений одуматься. Всё же его спутница была ему не безразлична.

Гостья лавки в это время оглядывалась по сторонам, всё пытаясь понять, куда же её занесло на волне её эмоционального выплеска злости. Она даже ещё не заметила, что её с любопытством разглядывает хозяйка лавки. Просто вокру было столько завораживающих и захватыващих удерживающих внимание, вещей, что галереи современного искусства плакали бы горючими слезами завидуя такому вниманию. Да, девушка не удосужилась даже посмотреть, куда её несло чувственным порывом, но оказавшись здесь, она замерла в изумлении. Пыль, хоть и покрывала вещи, но никоим образом не мешала их рассматривать и восхищаться. Так и стояла гостья, буквально раскрыв свой ротик в изумлении. И даже заподозрить эту милашку в том, что сейчас она извергала на улице жесткие и обидные слова на своего любимого, своего мужа, было по меньшей мере дико!

На улице же наш обруганный и припавшей к земле большим количеством точек, бедолага, сумел таки встать и сгруппировавшись выпрямиться в полный рост. Но, болело не только ушибленное самолюбие, болела ещё и левая нога и правая рука, которые пытались смягчить падение. В нём включился заботливый мужчина, что не может себе позволить оставить даму своего, пусть и немного подразбитого неурядицами, сердца, одну непонятно где. Он поглядел на витрину лавки, пытаясь понять, что находится за дверью, но так и не смог этого сделать, из-за отблесков заходящего солнышка. Вздохнув, он дохромал до двери и звякнув мелодичным колокольчиком, зашёл, аккуратно прикрыв за собой дверь. Вокруг был полумрак, но его жена стояла рядом со входной дверью, успев сделать только три шага от двери. Поза и вид её были такими красноречиво ошарашенными, что он понял, что покупать что-то всё же придётся, хоть и ссора сегодняшняя, как впрочем и многие прошлые, была посвящена именно тому, что он призывал не транжирить деньги зря, а она настаивала, что он жмот и просто не хочет больше зарабатывать, хоть имеет все задатки к этому. И самое страшное, что уже несколько раз в их ссорах, что участились, проскальзывало слова «развод», «ошибка», «как я ошибалась», «ты изменилась», «мама была права», и прочие, что так часто пролетают от раненых и накрученных, душевно, людей. Потому, вздох повторился с новой силой, но, почти беззвучно. Ругаться прямо сейчас и здесь ему не хотелось. Он очень вымотан был и прошлой ссорой. И, стараясь отвлечься, оглядел лавку более трезвым взглядом. Тут то он и заметил хозяйку лавки, что так и сидела не шевелясь и мягко глядела на молодых людей. В одной руке у неё были очки в роговой оправе, в другой она вертела карту. Не простую игральную карту. Выделялась она цветовой гаммой, и больше того размером. Была она размером в пол листа А4. Но громоздко не смотрелась при этом. И что интереснее всего, на ней был хороши виден даже ему рисунок двух фигур — женской и мужской, что отыгрывали сценку из библейского райского сада: Она тянулась к яркому алому яблоку, а он старался её от этого удержать. Посыл, ввиду событий сегодняшнего дня, был однозначно понятный, и от того пугающий, как и взгляд дамы, что словно видела их насквозь. Молодому человеку остро захотелось схватить за руку свою глупенькую жену, что сейчас словно шла в пасть опасному зверю, и бежать с ней отсюда, куда глаза глядят. Он даже уже раскрыл рот, но сказать ничего не успел, его увлечённая жена снова ничего не заметила и не сделав правильные выводы, словно забыв об их ссоре, пролепетала:

— Димка, смотри, там такой изящный рог, как мы у твоего друга недавно видели. Но этот золотой и без цепочки — подвеса.

— Нина, я согласен, похож, но нам кажется пора, магазин уже закрывается, поздно, давай сюда завтра придём?

— Да ты чего, Дим, время то ещё… А сколько?

Отпуск 3 Тимур и К°

Отступление (общая часть для всех глав. Новая часть начинается после ***)

На тихой, скромной улочке Питера в одном из старинных домов — особняков наследия культуры города умостилась лавка, буквально пережиток прошлого. Лавка, ибо размер имела крохотный, одна витрина и дверь с вывеской. Возможно, вы даже и проходили мимо неё несколько раз. Но видели вместо неё явно что-то другое.

Хозяйка лавки была так же под стать ей, но жила она вне времени этого Мира, что был беспощаден к своим обитателям. Потому, несмотря на всю припылённость вещей, выставленных в лавке на всеобщее обозрение, сама хозяюшка — распорядительница была утончённо хороша и изысканна. Она находила некий шик в этом проявлении времени на вещах. Они были подчеркнуто состарены. При этом, одета хозяйка лавки была, как и любая Дарина, конечно же по последней моде... своего времени. А как мы помним, оно сильно не совпадало с нынешним, тем, что струилось и витало снаружи. Но, как и любой уважающей себя Дарине, ей туда было не нужно. Её Мир и святыня её Рода существовала только тут, в этой неприметной никому лавке.

Никому, кроме...

***

А вот и те, кого так ждала сегодня Дарина Милатресса. Она чувствовала их путеводные нити, и были они такие разные. Одна — потерянности отчаянья и почти безысходности. А она очень не любила отголоски этих эмоций. Они вели к распаду личности, что затрагивали само мироздание. Другая... Мало что осознавала, но от неё в мироздании фонило хаосом и агрессией. Не желая позволять такого, она чуточку использовала свои чары и...

Дверь в её лавку словно задрожала от обречённости того, что входящий никак не хотел даже привлекать к себе внимание. Весь его вид, а вошедшим был молодой паренёк, был растерянный и озадаченный. Было видно, что неспешность его напускная, он явно старался от кого-то скрыться. Внимание такого лучше сразу привлечь, а то того и гляди, сбежит же! Он явно держал что-то, а скорее, по шевелящемуся обшлагу свободной куртки, кого-то за пазухой.

— Добрый день, молодой человек. Вы что-то ищите?

Тот явно не ожидал услышать чарующий и спокойный женский голос в такой лавке, забитой с верху до низу различными предметами. Но, увидев довольно молодую и миловидную женщину, что смотрела на него очень приветливо, оживился и буквально собрался развернуться и выскочить вон, но оглянувшись на дверь, застыл. Кто-то его явно преследовал, и он надеялся или пройти сквозь магазинчик, или укрыться в нем. Но понял, что здесь так мало предметов и места, что всё находится на виду, и задней двери тоже явно не имеется. И даже плечи его поникли. Эта его реакция была хорошо читаемой обреченностью. Он явно увидел своих преследователей, и посмотрел на Дарину Милатрессу, как загнанный зверёк.

— В моей лавке вас никто не сможет догнать или обидеть. — поторопила его Милатресса, тоже глядя сквозь витрину, — вот, полезайте в этот мешок, быстрее!

Парень и не думал медлить, и от той торопливости, с которой заговорила женщина, его мозг даже не успел включить критическое мышление — он взрослый парень, какой мешок сможет одурить тех, кто его преследовал? Но он просто присел на колени и юркнул в мешок, что добрая женщина держала к нему раскрытым, а сам он словно был за её столиком. Одно было неудобным, всё приходилось делать тремя конечностями, ведь одна рука крепко прижимала к себе поскуливающее существо, что проявляло беспокойство, отзываясь на частоту сердцебиение парня. Но всё же парень успел скрыться в мешке, до того, как тревожно отозвался звяканьем колокольчик на входной двери, предупреждая всех присутствующих о визите кого-то очень спешащего и отнюдь не дружелюбного. Гости не начинают с ходу орать на обитателей и хозяев:

— Где этот дрищ? Говори быстро, я видел, что он пытался скрыться здесь.

И он помахал в воздухе каким-то кругляшком на цепочке, что держал всё время в руке. Эти слова словно заставили Тимура, а паренька звали именно так, а не «дрищ», постараться забиться в мешок ещё глубже...

— Добрый день.

Хозяйка лавки выпрямилась, отпустив на пол какую-то тёмную тряпку.

«Полы она там что ли ею мыла? Один хрен, грязища везде»

— Чем конкретно я могу вам помочь. — продолжала хозяйка, — Ко мне сегодня заходили несколько посетителей мужского пола, и почти все они были не вашей комплекции, хотя, я никого бы не смогла назвать так, как вы сказали.

Дарина Милатресса была само спокойствие, да, приключение с Богиней закалило её характер ещё лучше, и её не смог бы вывести из себя даже новый...

«Ой, нет, об этом лучше не думать... Не настолько я ещё успокоилась и навела порядок в своей лавке».

А амбал, что вообще не понятно как и поместился внутри, и сделал её лавочку ещё меньше, продолжал повышать градус накала:

— Только что! К тебе сюда только что влетел дрищ с ... неважно. Дрищ, в рыжей куртке. Я видел. Если не скажешь, я тут тебе всё раздолбаю к хренам! Говори!

— Только что? Кхм— встала полубоком к амбалу Милатресса, словно припоминая, на какую же полочку она могла положить того посетителя. Она приложила пальчик в губам, словно размышляя...

Амбал же оббежал всё помещение, ища куда тут можно спрятаться, но, так и не найдя никого, подлетел к хозяйке. Он хотел схватить её, то ли за её тоненькую шею с ожерельем зеленоватого цвета, то ли за грудки платья, хоть с таким шикарным вырезом, что ему бы пришлось постараться это сделать, но его рука, точнее, лапища, прошла словно сквозь миловидной и нисколько не испугавшейся его женщины. Это его не отрезвило, он снова махнул, уже другой рукой в её сторону, и даже не смотря на то, что лавочка то была крохотной, и женщина стояла вплотную между столом и стеллажом, и даже не сделала попытки отойти или отпрыгнуть, он снова промахнулся! И вот это уже его немного испугало. Но не заставило отказаться от своих намерений и манеры поведения. Знаете, бывают такие люди, у которых синдром самосохранения немного заторможен в непонятных ситуациях. Словно его включили на эту программу, а выключить забыли. Ну, ИИ в чистом виде — усердный и тупой.