Бывшая жена. Счастье на руинах

Пролог

Алина

– Алина, познакомься. Это Натали. Моя… давняя подруга, – сбивчиво говорит муж, кивая на незнакомку в красном платье, которая стоит рядом.

Я вижу её впервые. Красное платье обтягивает фигуру. Волосы уложены идеально. Губы блестят.

Все во мне непроизвольно напрягается.

– Очень приятно, – говорю я, заставляя себя улыбнуться. – Рада, что вы заглянули к нам в гости.

– О, жена, – произносит она, будто пробует слово на вкус. – Много слышала про тебе от Сережи.

– Правда?

– Угу, – она усмехается и, чуть повернув голову к нему, добавляет: – Она у тебя и прям такая, как ты описывал!

Её рука ложится ему на плечо. Так просто. Так естественно. Как будто она делает это не в первый раз.

– Думаю, еще скоро увидимся.

Сергей снова осекается, будто хочет что-то сказать, но потом резко отвлекается, переключая внимание на поднос с напитками.

Странно.

Может просто волнуется? У него ведь сегодня такой важный день! Юбилей. Тридцать пять, как никак! Я поднимаю бокал и делаю глоток. Горло обжигает, но в эту же секунду за спиной раздается радостный возглас дочери.

– Мама! – Рита тянет меня за руку. – Пойдём, пойдём! Я там подарок для папы доделала!

Я киваю.

Внутри разрастается странное беспокойство. Может быть я тоже слишком переживаю из-за этого праздника?

Мы быстро поднимаемся наверх, забираем рисунок, который Рита рисовала для папы несколько дней, а затем снова возвращаемся в основной зал.

Я окидываю взглядом помещения, но Сергея уже не вижу.

– Мам, а где папа? – Рита дёргает меня за руку. – он же только что здесь был!

– Наверное, отошел на улицу. Там его друзья над барбекю потеют. Пойдём, поищем.

Мы выходим на веранду. Воздух густой, пахнет барбекю и скошенной травой. Повсюду люди: кто-то смеётся, кто-то делает фото, детвора бегает по двору. Но Сергея нигде нет.

– Папы нету, – недовольно тянет Рита. – может снова в доме поискать?

Я киваю, и мы вновь возвращаемся в гостевую. Здесь гораздо прохладнее и людей почти нет.

Бегло пробегаюсь по лицам людей, но так и не нахожу среди них Сережу.

– Странно, – шепчу я самой себе. – Он говорил, что не уйдёт далеко.

Мы поднимаемся по лестнице.

На втором этаже ресторана гораздо тише. Слышно, как где-то за стеной работает кондиционер и приглушённо звучит чей-то смех. Женский, с хрипотцой. Мне кажется, я уже слышала этот смех сегодня…

Рита вдруг останавливается. Её глаза расширяются, она тянет меня за руку к приоткрытой двери кабинета для персонала.

– Мам, смотри! Там тётя в красном! И… и наш папа с ней!

Сперва отбрасываю тревожные мысли.

Да Рите наверняка показалось. Она вообще тревожная в последнее время.

Но голоса повторяются, и я неохотно подхожу к двери. Сердце бьётся гулко, будто кто-то стучит изнутри.

Делаю шаг вперед, заглядывая в дверной проем и застываю от изумления.

– Долго ты еще собираешься играть роль примерного семьянина? - заявляет незнакомка в красном, сидя верхом на моем муже.

– Нат, ты же знаешь. У меня есть причины.

– Причины? Какие у тебя могут быть причины? - резко выгибается она, потираясь о него бедром, – ты всегда был козлом, Глазов. Зачем цирк устраивать?

– Того, что у меня жена внизу тебе недостаточно? - ухмыляется он, но в голосе нет ни капли раскаяния.

– Жена, которая даже приятно тебе в постели сделать не может? - смеется незнакомка, закалывая волосы.

Глазов отводит взгляд.

– Я не…

– Ха. Я так и думала, - облизывается она, опускаясь на колени перед моим мужем.

– Значит я напомню тебе, почему ты всегда выбирал меня.

--------->Листаем дальше к следующей главе

Глава 1

Я отшатываюсь от двери. Будто меня ударило током. Воздух выходит рывком, как будто я забыла, как дышать.

Рита тянет меня за руку.

– Мам, можно к папе? Я хочу подарить ему рисунок.

Я хватаю её ладошку слишком резко.

– Нет, – выдыхаю. – Пошли. Папа занят.

Она хмурится, но не спорит. Почти механически несусь с лестнице, но даже не понимаю, куда. Просто прочь.

В голове гул. Как после взрыва. Слова, голоса, музыка снизу. Всё вперемешку. Я не чувствую пола под ногами.

Может, он просто выпил? Может, она сама лезла к нему? Может, я не так услышала?

Но нет. Этот тон. Эти слова. Это было слишком... знакомо.

Слишком интимно, чтобы ошибиться.

Мы спускаемся вниз. Свет, смех, запах еды. Мир живёт, будто ничего не случилось.

– Алиночка! – окликает меня Лена, подруга. – Где твой муж? Уже все потеряли его. Тост без именинника, представляешь?

Я открываю рот, но понимаю, что не могу произнести ни слова.

– Он... – начинаю, но голос срывается. Улыбаюсь как могу.

– Мы, пожалуй, поедем. Рита устала. И я тоже.

Лена морщит лоб. – Так рано?

– Да. Сережа, думаю, со всем справится, – выдавливаю. – спасибо, что пришла.

Я быстро нахожу сумку, куртку Риты, подарок, который неделю готовила для любимого мужа.

Глаза даже не поднимаю, потому что чувствую, что расплачусь. Каждый смех, каждый звук будто режет по живому. Мне кажется, что все смотрят на меня, что все знают.

На парковке я сажаю Риту в машину, застёгиваю ремень. Руки дрожат так, что едва попадаю в замок. Сажусь за руль, включаю двигатель, и только когда мы выезжаем со двора, наконец позволяю себе выдохнуть.

Рита молчит. Смотрит в окно, за которым мелькают фонари и ночные деревья.

– Мам, – тихо говорит она после паузы, – а почему папа был с той тетей?

Сердце рвётся пополам. Я не знаю, как ответить.

–Не знаю, милая. Не знаю, – говорю я, чувствуя, как горло сжимает. – Может быть он просто… запутался. Просто так бывает, что взрослые иногда делают глупости. По ошибке.

– А ты не будешь делать ошибки? – шепчет она, прижимаясь ко мне щекой, когда я тянусь застегнуть ей куртку.

– Нет, солнышко, – отвечаю я, глядя на дорогу, по которой мерцает свет фар.

– Я нет.

Когда мы приезжаем домой, за окном уже темно. Дом погружён в полумрак. Тихий, холодный, будто чужой.

– Мам, можно я сразу спать? – бормочет Рита, уткнувшись мне в плечо.

– Конечно, – шепчу я, укладывая её в кровать, снимаю с неё кроссовки, накрываю пледом. Она сразу засыпает, а я смотрю на неё, и во мне поднимается волна.

Тяжёлая, горячая, невыносимая.

Выхожу из комнаты, закрываю дверь. Иду в спальню почти на ощупь.

Сергея, конечно, еще нет. Наверное, остался дальше «праздновать» свой юбилей.

Я стою в дверях спальни и не могу войти. Теперь это место будто выглядит иначе. Всё на своих местах. Подушки, книги, его рубашка на спинке стула. Только воздух другой. Тяжелый, липкий, чужой.

На столе стоит его ноутбук. Я никогда прежде его не трогала. Зачем? У нас не было секретов. Или я так думала?

Я смотрю на него долго, как на запретную дверь, а потом просто резко подхожу к нему открываю крышку.

В лицо сперва ударяет свет. Я морщусь и прикрываю глаза, стараясь рассмотреть изображение на экране, когда мой мир в очередной раз становится пеплом.

На экране вижу фотографии.

Ее.

Той самой Натали, которую мой муж представил давней подругой.

Делаю глубокий вдох. Пытаюсь перевести дыхание, но не выходит.

Передо мной десятки обнаженных

фото, на которых кокетливо прикрыты только ее накачанные губки.

Я читаю, и с каждой строкой, будто падаю в холодную воду. Не могу оторваться.

Я помню этот день.

Тогда, когда я лежала рядом. С температурой, с головной болью. Он держал телефон, говорил, что листает новости. А на самом деле…

Я отвожу взгляд. Потом снова смотрю, когда мне в глаза вонзается беспощадный ответ Глазова на очередное обнаженное фото: «Продолжай. Я люблю смотреть, как ты делаешь себе приятно, когда меня нет рядом».

--------->Листаем дальше к следующей главе

Глава 2

Я сижу на краю кровати и считаю минуты. Каждая из них, будто крохотная игла, что медленно прокалывает кожу.

Тик… тик…

Часы на стене будто издеваются. Отмеряют моё ожидание, мою веру, мою глупость.

Дом тихий. Только Рита дышит в соседней комнате, и её сон – единственное, что держит меня от того, чтобы не разрыдаться в голос.

Я глажу край покрывала, не чувствуя ткани под пальцами, и думаю: может, всё не так? Может, я ошиблась? Может всё это постановка? Может аккаунт был не его и все это глупый розыгрыш ко дню рождения?!

Вот сейчас мой Сережа придёт, откроет дверь, обнимет меня, прижмёт к себе и скажет, что всё это недоразумение. Просто глупая ошибка, которая едва не разрушила семью.

Он сядет рядом и тихо скажет: «Алин, ты же знаешь, что все совсем не так. Я бы с вами никогда так ни поступил!».

Я хочу в это верить.

Очень. (После развода. Хочу тебч вернуть RTA2I3yz)

Но чем дольше смотрю в пустоту перед собой, тем яснее понимаю. Он знал, что делает.

Я видела, как он её целовал. Неспешно, не растерянно. С той самой уверенностью, с какой когда-то целовал меня, когда только начинались наши отношения. Когда весь мир казался ярче, когда он шептал мне, что я его единственная.

Так не целуют случайно.

Я закрываю лицо руками и чувствую, как под пальцами горячие слёзы.

Проходит пара минут, и я слышу, как в двери щёлкает замок. Я вздрагиваю, инстинктивно, но даже не успеваю закрыть ноутбук, как дверь в комнату открывается, и входит Сергей. Щёки красные, глаза блестят, словно он выпил больше, чем позволяет себе обычно.

– А, вот ты где, – говорит он раздражённо. – Может объяснишь, куда вы, чёрт возьми, делись? Думаешь это нормально, что я ношусь по всему ресторану вас с дочкой разыскиваю, как идиот?!

Он бросает ключи на полку. Замечает ноутбук. Щурится.

– Что это? – спрашивает он, будто между делом. – Что это?! – повторяю я, - а ты сам мне объясни, что это!

Он подходит ближе. Смотрит на экран. Замирает. Лицо мгновенно меняется.

– Ты в своём уме, Алина? – голос у него срывается. – Ты рылась в моих вещах?!

Я смотрю на него. Молча. Только руки дрожат.

– Твоих вещах? – я едва не задыхаюсь от обиды. – И это единственное, что тебя сейчас волнует?!

Он отшатывается от меня, будто от прокаженной. Будто это я сделал все, чтобы сегодня разрушить нашу семью.

– А что еще меня может волновать, Алина?! Ты влезла в мои переписки и явно еще пытаешься меня в чем-то обвинять.

–Ты сейчас серьезно?! – срываюсь я, делаю шаг к нему. – Я всё видела! Мы с Ритой видели! Видели, как твоя подружка стояла у тебя между ног, а ты переживаешь из-за какого-то ноутбука?!

Он молчит. И этого хватает, чтобы мир окончательно развалился. Только глухая, вязкая тишина, которая давит на уши. (После развода. Хочу тебч вернуть -cj7Hddm)

– Скажи хоть что-нибудь, – говорю я тихо. – Ну хоть соври. Скажи, что ты был неправ! Что тебе жаль и ты больше никогда так не поступишь!

Он долго молчит. Смотрит куда-то в сторону, словно потерянный ребенок, а я чувствую, как с каждой секундой остается все меньше надежды на то, что он одумается!

– Мне жаль, – произносит Сергей наконец.

– Жаль? Это всё, что ты можешь сказать?

Он поднимает взгляд. И в нём нет ни стыда, ни злости. Только усталость.

– Жаль, что ты узнала так, – говорит он спокойно. – Я хотел всё рассказать… потом. Когда документы будут готовы.

Я чувствую, как пол уходит из-под ног.

– Документы?

Он медленно выдыхает, словно ему тяжело говорить, но всё же продолжает:

– Ну да, Алин, а что ты думала? – равнодушно цедит он, – я же не хочу, чтобы ты у меня все оттяпала при разводе.

Дорогие читатели, добро пожаловать в мою новинку! Я подготовила для вас историю с эмоциями на разрыв) так что садитесь поудобнее… будет жарко.

Добавляйте книгу в библиотеку, чтобы мы не потерялись. Также буду очень признательна вам за звездочки ⭐️ ⭐️ и лайки книге.

Обнимаю, Ваша Панна!❤️

Глава 3

Я моргаю, не сразу осознав смысл его слов.

– Что ты сейчас сказал? – переспрашиваю я, едва дыша, – Оттяпала?! При разводе?

– Все верно, Алин, – спокойно повторяет он, как будто говорит о погоде. – Пора всё официально оформить.

На секунду мне кажется, что я ослышалась. Голос, звуки, даже воздух будто искажаются.

– Ты… шутишь, да? – я нервно усмехаюсь. – Это какой-то глупый розыгрыш? Сергей, я не понимаю.

– Всё ты понимаешь, – говорит он ровно. – Я подал заявление. Не вижу смысла больше откладывать.

Я отступаю на шаг, пытаюсь вдохнуть, но воздух не идёт.

– Подал заявление?– слова кажутся чужими. –Это из-за нее, да?! Из-за той шлюшки, что у тебя между ног сегодня стояла?!

Он резко поднимает голову, и в глазах вспыхивает раздражение.

– Не смей говорить о Натали в таком тоне, – говорит он тихо, но жёстко. – Ты ничего о ней не знаешь.

Я замираю.

– Ох, так просвети меня! А то твоя жена не в курсе, почему ее муж решил променять семью, на какую-то разукрашенную эскортницу?!

– Алина! – Глазов в очередной раз повышает голос. – Я сказал. Не смей так говорить о моей любимой женщине.

Я вздрагиваю.

Это он издевается сейчас надо мной?

– Любимой? – повторяю я, почти не веря. – А мы с Риткой для тебя какие значит? Второсортные?

Он смотрит прямо, спокойно, будто всё это уже не про него.

– Вы… конечно, не второсортные, – произносит он, делая паузу, – но и слово «любимые» здесь будет слишком громким.

Я чувствую, как внутри что-то ломается.

– Не любимые… – шепчу. – А она значит, любимая? Та, о которой ты годами ничего не слышал. Та, что ни секунды не провела рядом с тобой, когда тебе нужна была поддержка!

Он молчит секунду, а потом беспечно пожимает плечами.

– Ты о ней ничего не знаешь. У нее были на то причины.

Он делает глубокий вдох и даже не дает мне сказать.

– Натали всегда была особенной. Если бы тогда она не уехала за границу, всё было бы иначе. Я бы женился на ней.

Слова падают, как ледяные камни. Я смотрю на него и не узнаю человека, с которым делила жизнь.

– Но как же наш брак, Сергей?! Ты женился на мне! Ты сделал свой выбор.

– Ну женился, да. Думал нет другого вариант. Ошибку допустил.

У меня будто камень становится поперек горла.

Каждое его слово вонзается в грудную клетку больнее ножа, но мозг до сих пор отказывается верить.

– Значит наша дочь для тебя тоже ошибка?

– Аля, хватит, – перебивает он. – причем тут дочь и все эти великие цитаты про чувства?! Решение о разводе уже принято. И оно окончательное.

– Окончательное… – шепчу я, чувствуя, как дрожат губы. – Значит вместо того, чтобы попытаться все исправить, ты просто списал нас со счетов?!

Он отводит взгляд, будто устал от сцены.

– Я что? Неясно выразился?! – рявкает он, – Да. Я хочу развод. Без твоих слез и истерик.

Без истерик?!

И это он говорит мне?! Человеку, жизнь которого он только что разнес в пух и прах!

– Глазов, ты издеваешься? Ты разрушил нашу семью, и хочешь, чтобы я спокойно за этим наблюдала?!

– Господи, Алина! Ну хоть во время развода прекрати выносить мне мозги своими претензиями! Как хорошо, что в отличие от тебя Натали…

Он осекается, будто чувство такта сдавливает ему горло, но меня уже не остановить!

– Что там твоя Натали?, – говорю я. – Ну давай уже, Глазов, договаривай!

Он ехидно ухмыляется, словно ждал этого вопроса.

–Договорить?! Договорить?– выпаливает с гневом. – Хорошо! В отличие от тебя Натали всегда была любимой женщиной,а не той, что приходится терпеть!

Глава 4

Его слова будто режут по живому.

Терпел.

Вот значит как?!

Он меня терпел! Терпел видимо и в постели! И когда ребенка планировал! И когда плакался мне в жилетку, что его бизнес никак не встает на ноги!

А теперь вот, как оно оказалось…

Он просто меня терпел.

– Как тебе не стыдно, – говорю я тихо, но голос срывается. – Я была идеальной женой, Сергей. В доме порядок. Дочка всегда ухожена. Ты всегда накормлен, выстиран, обласкан. Я на работу бегала и домой возвращалась с улыбкой. Всегда была рядом. Всегда тебя поддерживала.

Он лишь усмехается.

– Работа? – произносит он. – Ты свое воспитательство называешь работой? В саду с детьми нянькаться это даже не работа. Это... от природы. Ты просто делаешь то, что и должна делать женщина.

– Что?

Он продолжает, спокойно, будто читает отчёт.

– Смотреть за детьми, готовить, убирать это не подвиг, Алина. Это базовые вещи. А я тянул бизнес, строил связи, отвечал за всё. Сейчас мне нужна женщина под стать. Не воспитательница.

Я стою, не чувствуя ног.

– Если тебе не нужна воспитательница, тогда зачем ты женился на мне?

– Тогда всё было иначе. Карьера не шла. Деньги не приходили. Инвесторы сомневались. А женатый, приличный мужчина – это совсем другой уровень доверия. Ты подходила идеально. Спокойная, с детьми возишься, с правильной улыбкой. Репутацию мне сразу гарантировала безупречную.

Я смотрю на него и понимаю, что сейчас передо мной не муж. Не отец моего ребёнка. Не тот человек, которого я знала.

Передо мной кто-то чужой.

Расчётливый. Пустой.

– То есть я была для тебя просто средством достижения цели? – спрашиваю я.

– Не утрируй, – раздражённо бросает он. – Мы оба получали, что хотели.

– Правда? – я улыбаюсь, но губы дрожат. – А что я получила, Глазов?

– Спокойную жизнь, – отвечает он без колебаний. – Без проблем. Без бед. Я дал тебе всё.

– Всё? – повторяю я. – Под всем ты имеешь в виду ложь на протяжении всех этих лет, в которые я верила, что ты искренне меня любишь?

– Алин, давай не надо тут все это устраивать, Ты, конечно, была очень... удобной женой. Но давай смотреть правде в глаза, ты же мне никогда ровней не была. Ты и сама должна это понимать.

Я замираю, не веря своим ушам.

Понимать? Что это я еще должна понимать?

– Ты всегда была... ну, толстовата, – произносит он это спокойно, будто констатируя обычные факты. – И кожа не модельная, морщинки на лбу. И ножки... короткие. Одним словом, в ресторан к друзьям не выведешь.

Каждое слово, как удар ножом.

Глубокий, точный, в самое больное место, в те самые комплексы, с которыми я боролась всю жизнь и которые он, бывало, утешал, говоря, что я для него самая красивая.

В теперь вот как он заговорил! Вот, почему на все просьбы познакомить меня с друзьями он отнекивался, ссылаясь на то, что для этого нужен повод!

А оказалось, что он просто стыдился меня показать друзьям, зато охотно рассказывал обо мне бизнес-партнерам.

– А Рита... – он отводит взгляд, и в его тоне появляется что-то похожее на брезгливость. – Вообще не знаю, что с нее взять? От меня в ней ничего нет! Аллергик вечный. Эти сопли, кашель. Куда мне такая?

Мир сужается до точки.

Я слышу только его голос, холодный и безжалостный, уничтожающий нашу дочь. Нашу маленькую, хрупкую девочку. Мою кровь, мою жизнь.

– Вот если бы сын был... – он разводит руками, – Еще можно было бы что-то думать. У парней хоть мозги есть, а девчонки… До старости бы только косметикой и бытовухой, как ты интересовалась. Никаких перспектив.

– Как у тебя вообще язык поворачивается говорить подобное?!

Я чувствую, как горят мои щеки. Кровь закипает в жилах, и я буквально в одной секунде от того, чтобы накинуться на него и порвать на куски.

– А что такое, Аля?! Ты вообще должна мне быть благодарна за честность. Я тебе все как есть рассказал!

– Ага. После того, как я застукала тебя с другой! – вырывается у меня в гневе, – ты урод, Глазов. Самый настоящий!

Муж тяжело вздыхает, делает шаг вперед, но я резко отстраняюсь.

– Алин, я знаю, что тебе нужно время, чтобы смириться с этой правдой, поэтому…

Он медлит, словно ищет великодушное решение проблемы.

– Я подожду еще немного. И дам вам недельку. На сборы.

Мозг отказывается понимать.

Сборы? Какие сборы? Мы уже собраны. Мы здесь живем.

– На какие… сборы? – мой голос похож на хриплый шепот, затерявшийся в гулкой тишине гостиной.

Он смотрит на меня с легким раздражением, будто я нарочно торможу.

– Квартиру искать, конечно. И съезжать отсюда. Я вас тут вечно держать не собираюсь.


Друзья, я очень вам благодарна за всю активность на этой истории! Давайте наберем 200 звездочек 🌟 🌟 и я сразу выложу еще одну главу! ❤️
Ну а пока пишите, что думаете о главном героее. У меня если честно пока только дикое желание прибить его прямо на месте!

Глава 5

– Папа? Мама? Почему вы ругаетесь? – голос Риты звучит так тихо, что я сначала думаю, что мне показалось.

Мы оба поворачиваемся.

Она стоит в дверях. В пижаме, с растрёпанными волосами, с любимым плюшевым зайцем в руках.

Глаза большие. Перепуганные.

Я подхожу к ней.

– Ничего, солнышко. Всё хорошо, – говорю я, обнимая её. – Просто взрослые разговаривают.

– Вы ругаетесь, – шепчет она мне в плечо.

– Нет. Всё хорошо, правда. Иди, ложись. Уже поздно.

Она уже собирается уйти, как вдруг поднимает голову и смотрит на Сергея.

– Это из-за той тёти, да? Которая сегодня с тобой была?

Секунда. Воздух будто замер.

Сергей моргает, будто не сразу понял, что она сказала.

– Что?

– Той тёти. Которая в красном платье. Ты с ней всё время разговаривал.

Он сжимает губы, делает шаг к двери.

– Это не детское дело, – говорит ровно. – Взрослые сами разберутся.

– Но ты же злишься на маму из-за неё, да?! – оживляется Рита, но в голосе дрожь.

– Рита! Хватит, - бросает он неожиданно грубо, заставив ее вздрогнуть и прижаться ко мне, – я же сказал. Это не детское дело!

Рита смотрит на отца с широко распахнутыми глазами, и я понимаю, что она вот-вот расплачется.

– Тсс, милая, всё, не слушай. Всё хорошо.

Я беру её на руки. Прижимаю к себе.

Теплую, родную, единственную. Дочку, ради которой я до сих пор держусь.

– Пойдём. Спать пора.

Я уношу Риту в другую комнату. Она цепляется за меня, обнимает за шею, будто боится, что я исчезну. Щека горячая, пахнет шампунем и шоколадным тортом, который она уплетала еще несколько часов назад. Я чувствую, как у меня дрожат руки, но стараюсь прижать её крепче, чтобы она не заметила, что мне самой страшно.

– Ложись, родная, – шепчу я, опуская её на кровать и поправляя одеяло. – Всё хорошо.

Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами. В них тревога, которую я так хотела бы у неё забрать. Маленькая, доверчивая, она не должна видеть того, что происходит между взрослыми, не должна слышать эти слова, что режут мне сердце.

– Мам, – тихо спрашивает она, – всё точно будет хорошо?

Я стараюсь улыбнуться. Мышцы лица будто каменные, но я заставляю себя. Я не имею права дрогнуть сейчас. Если я сломаюсь, то у неё не останется ничего.

– Конечно, будет, – говорю я как можно спокойнее. – Просто папа сегодня устал. И я устала. Завтра всё станет лучше. А теперь спи.

Она не отводит от меня взгляда, будто ищет подтверждение в моих глазах.

– А ты не будешь плакать? – спрашивает вдруг.

Я на секунду застываю.

– Не буду, – отвечаю твердо и целую её в лоб. – Обещаю.

Она зевает, прячется под одеяло и сжимает в руках своего мягкого зайца. Через несколько минут её дыхание становится ровным и тихим.

Я ложусь рядом, не двигаясь, слушаю это дыхание, будто оно единственное, что ещё держит меня на плаву.

Слова Сергея крутятся в голове, как заезженная пластинка: «Ты просто женщина, которую я терпел».

Я снова и снова слышу это, и от каждого повторения становится всё больнее. Как будто он выжег изнутри всё, что я о себе знала.

Не верю. Не могу поверить, что всё это правда. Что это сказал он! Человек, который все десять лет нашей совместной жизни клялся, что я его единственная.

Медленно поднимаюсь, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Риту. Закрываю дверь и остаюсь в темноте коридора. Дыхание становится рваным, горло сжимается, будто кто-то держит меня за шею.

Я дохожу до спальни, опускаюсь на пол у кровати. Тишина гулкая, будто дом, в котором мы жили стал соучастником большого преступления, и теперь стыдливо следит за моими страданиями. Я прижимаю ладони к лицу, и слёзы наконец прорываются. Сначала тихо, потом сильнее, будто во мне что-то окончательно надломилось.

Я плачу не от обиды. От бессилия. От того, что годы, прожитые рядом с ним, вдруг обесценились.

Всё, во что я верила, оказалось декорацией. Любовь, забота, наши разговоры, даже мелочи, которыми я жила каждый день! Всё теперь стало фальшивым.

Я опускаюсь на холодный пол, но не чувствую ничего кроме опустошения.

Ни страха, ни боли, ни даже злости на мужа, для которого мы были просто удобной картинкой.

Сейчас во мне пустота. Черная. Разрушительная.

Она заставляет меня погружаться всё глубже и глубже в ночной мрак, и я даже не замечаю, как проваливаюсь в сон.

***

Я просыпаюсь не сразу. Сначала просто лежу и слушаю тишину.

Никаких шагов, запаха кофе, голоса мужа из ванной.

Глава 6

– Полюбовно? - переспрашиваю я, потирая заспанные глаза.

Мне все еще кажется, что все это сон.

Еще вчера с утра, мы с мужем лежали в одной постели, а сегодня его адвокат предлагает мне бумаги на развод!

Не спрашивая разрешения, адвокат садится за стол. Достаёт из портфеля папку, раскрывает её передо мной.

Всё чётко, аккуратно: страницы ровные, закладки с номерами, подписи, печати.

Я сажусь напротив, потому что ноги вдруг перестают слушаться. В голове звенит пустота.

Сергей всегда всё решал быстро, но это… это даже не скорость. Это расчёт.

Он наверняка готовился заранее. И сильно заранее.

– Я понимаю, что для вас всё произошло неожиданно, – произносит адвокат ровным голосом. – Но поверьте, так будет лучше для всех сторон.

Я не сразу нахожу в себе силы ответить:

– Для всех сторон?..

– Да, – он кивает. – Сергей Игоревич считает, что важно сохранить уважение. Все пройдет просто, если не прибегать к взаимным обвинениям и не привлекать третьих лиц.

– Пройдет просто? – повторяю я, чувствуя, как внутри всё обрывается. – А вы вообще понимаете, что вы сейчас говорите?

Он чуть опускает глаза, будто привык к таким реакциям.

– Понимаю. Но, поверьте, соблюдение границ и уважения поможет избежать ненужного конфликта.

Я усмехаюсь, коротко, сухо, почти беззвучно.

–Уважение? Вы серьёзно? По-вашему он уважал меня, раз втихаря готовил документы на развод, пока его жена выготавиливала ему салатики по всем канонам его правильного питания?!

Адвокат чуть сжимает губы, но не спорит, пододвигая мне бумаги.

Я перевожу на них взгляд, хотя до последнего сопротивляюсь этой афере! Я уже не жду от Сергея ничего хорошего.

Текст перед глазами расплывается, но я снова фокусируюсь на мелочах.

Развод. Раздел имущества. Опека.

Не сомневаюсь, что он уже всё продумал заранее, раз с утра подослал мне адвоката. Наверняка ему нужно было подготовить все так, чтобы для инвесторов и бизнеса его развод не стал черным пятном на репутации. А такие вещи планируются месяцами.

– Алина Александровна, – адвокат аккуратно указывает мне на строчки вверху,– Здесь нужна лишь ваша подпись. Не более.

Внимательно вчитываюсь в строки, на которые указывает мужчина. Страницы ровные, будто только напечатаны.

Сначала я просто смотрю на текст, не вникая в смысл, потом слова начинают складываться в фразы.

И я замираю.

– Тут… тут должно быть какая-то ошибка, – говорю я, не узнавая свой голос. – Тут написано, что всё остаётся ему. Всё. Даже счет, на котором я хранила деньги со своей зарплаты!

Адвокат придвигается ближе, смотрит на меня всё с той же спокойной уверенностью, от которой хочется кричать.

– Хммм… ошибка? Не думаю. Это все имущество, которое вы совместно нажили в браке.

– Какого чёрта? – я поднимаю глаза от документов, голос дрожит, но я не пытаюсь его сдерживать. – Вы можете объяснить, почему здесь написано, что дом, бизнес, машина остаются ему? Это не может не быть ошибкой!

– Я уже сказал. Ошибок здесь нет, – говорит он ровно. – Всё оформлено в полном соответствии с законом.

– С законом? По-вашему законно оставить жену с ребёнком ни с чем?

Он чуть приподнимает подбородок.

– Дом и бизнес не подлежат разделу, поскольку оформлены на вашего супруга до брака. Машина, как указано, является собственностью компании.

Я открываю рот, но не успеваю сказать ни слова, как за моей спиной раздаётся звук шагов.

Резкий, уверенный, знакомый до боли.

– Всё верно, – слышу басистый голос Глазова.

Я оборачиваюсь. В дверях стоит Сергей.

Он как всегда при параде, будто ждет гостей. Собранный, аккуратный.

Я на секунду замираю. Вчерашняя ночь на миг кажется сном. Но я снова вижу перед собой Сергея, с тем же непробиваемым холодом в глазах.

–Что значит все верно, Глазов?! – выдыхаю на эмоциях, - Хочешь сказать, что ты в самом деле хочешь оставить своего ребенка и жену на улице.

– Алина, – перебивает он ровно. – Давай без эмоций. Всё просто.

– Просто? – я сжимаю пальцы, чтобы не дрожали.

Он усмехается уголком губ.

– Бизнес на мне был оформлен задолго до свадьбы. Дом тоже. Машина служебная, числится за компанией.

– А как же совместно нажитое имущество? Деньги? Сбережения? – спрашиваю я. – Ты ведь не жил на одну зарплату, Сергей. У нас были общие планы, общий счёт!

Он бросает короткий взгляд на адвоката:

– Покажите ей.

Тот открывает папку, достаёт несколько листов, протягивает мне.

– Выписка с личного счёта Сергея Игоревича, – бросает равнодушно.

Глава 7

– Ты всё просчитал, да? – говорю почти задыхаясь. – Даже как сделать так, чтобы твоя семья осталась ни с чем.

Он выдыхает, будто ему надоело это объяснять.

– Алина, ты всё усложняешь. Я не обязан делить то, что принадлежало мне до брака. Ты ведь знала, на что шла.

– На что шла? – повторяю я. – Я шла за тобой, Сергей! За своим мужем, с которым хотела крепкую семью.

– Ну так тем более, Алин, – кивает он. – Не тебе меня обвинять. Я был идеальным мужем. И долго. А теперь пришло время идти своими дорогами.

Я смотрю на него, и все во мне ломается.

Как он может так просто отказываться от семьи, в которую он вложил десять лет жизни?!

Я делаю паузу. Перевожу дыхание. Пытаюсь прийти в себя, чтобы снова говорить с Глазовым.

– Прости, Сергей, но… я не могу это подписать, – шепчу в ответ, зная, что он снова начнет давить.

– Алин, ну что за детский сад?! – вздыхает он, – только подумай, что начнется, если ты не подпишешь… суды, скандалы. Разве тебе оно надо?

– Лучше через суды и скандалы, чем подписывать такое, Глазов. Неужели ты сам не понимаешь?

Он морщит губы, глаза сужаются.

– Павел, я попрошу вас выйти, – обращается он к адвокату. – Я должен переговорить с супругой наедине.

Адвокат молча кивает и без лишних вопросов выходит за дверь, словно тень.

Я чувствую, как воздух в комнате становится плотнее. Сергей делает шаг. Размашистый.

Напирает. Давит. Как обычно давит конкурентов.

Вот только теперь это не абстрактные враги, на которых он жаловался. Теперь враг это я.

Спустя секунду Глазов оказывается слишком близко, чтобы я могла просто повернуться и уйти.

Сейчас он смотрит на меня не как на жену, а как на проблему, с которой нужно разобраться. Типичная маска: дипломатичность на поверхности, хладнокровие внутри.

– Хватит, – произносит он тихо, чуть сдавив голос. – Ты не маленькая девочка. Ты знаешь, как делаются дела в нашем мире. Суд – это не роман, там не печатают справедливость по желанию. Ты не выиграешь. У тебя нет ни сил, ни денег, ни влияния.

Слова падают между нами. Дробятся по полу, и мне хочется и ответить, и плюнуть, и заплакать – всё сразу.

Я сжимаю кулаки. Стараюсь сосредоточиться. Из груди рвется страх, отчаяние.

Это уже не мой муж. Это человек, который предал нас. Сорвал маску. Он уже никогда не будет добрым и ласковым, а значит и я должна защищаться!

– Может, у меня и нет твоего влияния, Глазов, – говорю тихо, чтобы слышал только он, – но и ничего не подписывать у меня тоже есть право.

Он делает очередной шаг, загоняя меня к столу, и в этот момент я чувствую себя малышкой, прижавшейся к стене. Его рука оказывается на договоре, он толкает его ко мне, как будто это последний шанс на цивилизованное расставание.

– Ладно, Аля, твоя взяла. Я дам тебе денег на первое время, – говорит он теперь мягче, будто предлагает таблетку горького лекарства. – Сколько ты хочешь? Пятьдесят? Сто?

В груди что-то рвано трескается.

– Ты хочешь купить моё молчание, Глазов? – вырывается из меня, прежде чем я успеваю подумать. – Значит вот на столько ты оцениваешь наше унижение?!

– Я могу дать вам больше. Это решаемо, – говорит он тихо. – но только после того, как ты будешь согласна на конструктивный диалог.

У меня перехватывает дыхание.

Он говорит мне о конструктивном диалоге и при этом загоняет в угол!

Человек, который планировал этот развод уже явно не один месяц смеет говорить мне что-то о справедливости?!

Я не выдерживаю! Хватаю папку, которую он так рьяно совал мне в руки и швыряю ему под ноги.

Бумаги вырываются, как птицы, рассыпаются по столу, по полу, даже долетают до кресел в обеденной зоне.

–Я ничего не подпишу, Глазов, ты понял? Ни сегодня, ни завтра. Никогда.

Он стоит в замешательстве несколько секунд, а потом вдруг нависает надо мной, окончательно прижав к стене.

–Я давал тебе шанс, Алина, согласится на мои условия, – шепчет он, и я чувствую, как голос дрожит от гнева. – Но раз ты решила поиграть в справедливость, я покажу тебе, что бывает, когда со мной не соглашаются.

Вот так друзья, наш Сережа решил подключить угрозы. Интересно, получится ли у него сломать Алину, или самому придется менять план) Ответы совсем скоро.

А пока загляните в новиночку автора нашего моба от Ирины Манаевой
16+
Бывшая жена. Пять лет спустя.

https://litnet.com/shrt/coBi



Читать далее: https://litnet.com/shrt/coBi

Глава 8

Я молчу, пристально сверля его взглядом. Почему-то страх отступил, и внутри осталось только место для разгорающейся ненависти.

Как он смеет еще угрожать нам с Ритой после того, что с нами сделал?!

Воспользовавшись моментов, когда Глазов потерял бдительность, я резко отскакиваю от него в сторону, освобождаясь из его цепкой хватки.

Он не успевает опомниться, как я подхватываю вещи со стола и бегом несусь к выходу с кухни.

– Алина, я тебя предупредил, – кричит мне вслед, но я не слушаю.

На полу всё ещё валяются разбросанные страницы. Чёрно-белый снег из нашей жизни.

Делаю еще один шаг из кухни и почти врезаюсь в кого-то в дверях. Поднимаю голову. Снова этот адвокат.

Он смотрит на меня спокойно, будто оценивает состояние клиента после неудачной сделки. В его взгляде нет осуждения, только лукавое снисхождение, от которого мне тошно.

– Всё в порядке, Алина Александровна? – спрашивает он тихо.

Я не отвечаю. Просто прохожу мимо, плечом задеваю дверной косяк, иду дальше, стараясь не заплакать прямо в коридоре.

Мне нужно держать себя в руках. Еще и на работу вызвали, как ни кстати в выходной. Лена заболела, подменить некому.

Я быстро собираюсь, выхожу из дома, чувствуя, как что-то внутри меня с хрустом ломается.

На улице дождь. Серый, липкий. Я почти бегом добираюсь до машины, сажусь за руль. Завожу двигатель, и тут же срывается всхлип. Один, короткий. Потом другой.

Пусть хлещет. Пусть льёт как из ведра. Может, так лучше: не видно, что по щекам текут слёзы.

Руки дрожат. Я крепче хватаю руль, пытаюсь дышать ровно. Всё будто происходит в тумане: дворники шуршат, машины мелькают, а я думаю только о том, какую огромную ошибку совершила, когда думала, что Сергей не такой, как все мужчины.

Когда считала его добрым, смелым, верным.

Даже в те моменты, когда он рассказывал, что отношения с семьёй у него не сложились, я все равно продолжала оправдывать его.

Он говорил, что мать упрекала его в холодности, отец в слабости, что они от него отказались, потому что он «не вписался в их золотую витрину».

И я верила. Мне казалось, он бежит не от людей, а от чужих ожиданий. Что в нём есть что-то доброе, ранимое, что его просто не поняли.

А теперь думаю: может, это они просто узнали его раньше, чем я?

На меня накатывает ужасное осознание, что все эти годы я оправдывала его. Его холод, его отстранённость, его вечную занятость. Он просто «устал», просто «давление на работе».

А на самом деле, он строил стену. Высокую, ровную, без окон. И теперь я снаружи.

Я притормаживаю у перекрёстка. Светофор красный. Капли стучат по стеклу.

«Ты не маленькая девочка», – сказал он.

Нет, я не девочка. Но я женщина, которая верила. Которой дали надежду, а потом ее растоптали.

Когда подъезжаю к детскому саду, сердце бьётся глухо, будто отдалённо. Я паркуюсь, вытираю глаза ладонью. Смотрю в зеркало. Лицо бледное, губы сжаты, глаза выглядят опухшими и красными.

– Всё хорошо, – шепчу себе. – Все будет хорошо, Алина. Ради Риты.

Пусть я сейчас на дне. Но у меня есть ребёнок, и она единственная, кто меня не предал.

Я выхожу из машины, расправляю плечи и иду под дождём к воротам сада.

Через пару минут я уже поднимаюсь по лестнице, стараясь не думать ни Сергее или о том, где найти денег на юриста, способного противостоять армии адвокатов Глазова. Всё, что сейчас нужно, – дойти до группы и включиться в работу.

Я делаю глубокий вдох и уже собираюсь войти в дверь группы, как вдруг меня окликает кто-то за спиной.

– Алина Александровна!

Я останавливаюсь и поворачиваюсь. В дверном проёме стоит мужчина. Высокий, темноволосый, уверенный. Лицо смутно знакомое. Вроде бы я его где-то видела, но не могу вспомнить где. Лет тридцати пяти, может чуть больше. Одет безупречно, но без показного шика.

Он улыбается и подходит ближе.

– Очень рад вас видеть, – говорит мягко. – Я хотел, чтобы мои дети попали в вашу группу, но, к сожалению, мест уже не было.

Я моргаю, всё ещё не понимая, кто он.

– Простите… мы знакомы?

Он кивает, и в голосе появляется лёгкое смущение.

– Да, конечно, а вы не помните? Я пару раз был у вас на ужинах. Меня зовут Александр Шевцов, и я главный инвестор в бизнесе вашего мужа.

Дорогие читатели, спасибо за вашу активность в комментарий! Все читаю, но иногда нет времени ответить.

Ну а пока можете делать ставки, что за тайный Александр нарисовался на горизонте! А также заглянуть в новинку литмоба от Ирины Корепановой

16+

Бывшая жена. Сердце под прицелом

https://litnet.com/shrt/7lEy

Глава 9

Я замираю и несколько секунд капаюсь в воспоминаниях.

Да, точно.

Те редкие вечера, когда Сергей решал, что «надо показать гостеприимство, чтобы расположить к себе инвесторов».

Александр тогда приезжал с детьми. Тихим мальчиком и улыбчивой девочкой. Мы сидели за столом, разговаривали. Он всегда помогал убрать посуду, интересовался, как у нас дела. Без лишнего любопытства, просто по-человечески.

Тогда я еще подумала, что он совсем не похож на остальных Сережиных коллег. В его голосе никогда не было этого напускного превосходства, а взгляд все время казался грустным и задумчивым.

– Александр… – повторяю, будто пробуя имя на вкус. – Конечно, помню. Вы приезжали с детьми.

Он улыбается чуть теплее.

– Рад, что вспомнили. Ваши блины до сих пор легенда у моих. Они всё время спрашивали, когда мы снова к вам поедем.

Я невольно улыбаюсь, но тут же замечаю, как он хмурится, пристально разглядывая мои опухшие веки.

– Простите, если неуместен. Но с вами всё в порядке? Вы выглядите… уставшей.

Я отвожу взгляд.

Ну конечно он заметил. Не мог не заметить!

Мои слезы. Мои опухшие глаза.

Я пытаюсь что-то сообразить на ходу, но выходит плохо. Никогда не умела врать. Слова будто застревают, и я молча продолжаю смотреть на Александра.

– Всё хорошо, – выдыхаю наконец. – Просто день тяжёлый.

Он делает паузу, потом всё же спрашивает:

– Вам точно ничего не нужно? Может, помощь какая?

Я качаю головой.

– Нет. Спасибо, правда. Справлюсь сама.

Он вздыхает, будто хотел сказать что-то ещё, а затем молча достаёт из кармана визитку и протягивает мне.

– Возьмите. Если вдруг передумаете – звоните. И не стесняйтесь, Алина. Я всегда готов помочь.

Я машинально беру карточку, рассматривая золотистую гравировку на визитке. Выглядит дорого. Ровно, как и сам Шевцов.

– Спасибо, – выдыхаю я и стараюсь улыбнуться, но на этот раз выходит криво.

Александр кивает, а затем также уверенно разворачивается и уходит по коридору, оставив после себя лишь запах дорого одеколона и странное ощущение у меня под сердцем.

Я еще несколько секунд смотрю ему вслед, перебирая в руках бархатистую бумагу визитки, а затем делаю глубокий вдох и направляюсь в свою группу.

Дети ждет, некогда сопли жевать.

День тянется как сквозь вату. Я улыбаюсь детям, читаю им книжки, разбираю игрушки. Всё на автомате.

Но мысли снова и снова возвращаются к Александру.

К тому, как он говорил. Спокойно, без давления.

К его взгляду. Внимательному, будто он действительно видел меня.

Я вспоминаю, что тогда, несколько лет назад, он мне нравился. Не в том смысле, чтобы мечтать о чём-то, – просто рядом с ним было спокойно. Без фальши, без вечных Сережиных «надо» и «должна».

Может, стоило принять его предложение? Попросить совета хотя бы. Но потом я одёргиваю себя.

Глупости. Он спросил из вежливости, не более.

Он партнёр Сергея. Часть его мира. Бизнес всегда будет важнее чужих семейных историй.

Когда я возвращаюсь домой, уже темнеет. Воздух влажный после дождя, пахнет сыростью и листвой.

Я выхожу из машины, собираю сумку, глубоко вздыхаю, пытаясь собрать остатки сил. Всё, чего я сейчас хочу это немного тишины. Горячий душ. И хоть пять минут без мыслей о Сергее и его чертовом контракте.

Открываю дверь и сразу ловлю себя на мысли, что что-то изменилось.

Быстро окидываю взглядом прихожу. Шкаф, дверь, пол…

На полу стоит чужая обувь. Женская. Лакированные лодочки на шпильке, слишком нарядные для буднего вечера.

Это точно не мои. Да и вряд ли бы Сергей стал радовать меня покупкой новой обуви после того, что было утром.

Глубоко вдыхаю, и чувствую лёгкий запах дорогих духов, таких густых, что им будто наполнили весь воздух. Я уже ощущала его прежде. Вот только не помню, где именно.

Замираю и прислушиваюсь к каждому шороху.

Из гостиной доносится смех. Детский, звонкий, счастливый.

Я улыбаюсь, когда понимаю, что все хорошо, но тут же к смеху моей дочери добавляется еще один.

Женский и незнакомый. С той самой фальшивой нежностью, от которой внутри всё холодеет.

Я чувствую, как кровь отливает от лица.

Нет, не может быть. Не здесь. Не в моём доме.

Сердце бьётся где-то в горле. Я медленно иду по коридору, стараясь не дышать.

Я подхожу к дверному проему, стараясь отогнать от себя дурные мысли, но когда открываю дверь, все во мне резко замирает…

Нет.

Глава 10

Я стою в дверях гостиной, пытаясь осознать, что вообще происходит.

Рита сидит на ковре среди кукол, на щеках румянец. Она явно счастлива, и точно не подозревает, кто сидит с ней рядом!

Любовница мужа беззастенчиво уютно устроилась на полу в моём доме, в моём пространстве, рядом с моей дочерью, будто всё так и должно быть.

– Что тут происходит? – спрашиваю я тихо, но голос всё равно звучит яростно.

Рита поднимает голову и беззаботно улыбается.

– Мы с тётей Натали играем в куклы! – радостно сообщает дочка. – Смотри, у нас уже семья и замок!

Я перевожу взгляд на Натали.

Она медленно поднимается, будто давая мне время рассмотреть каждое её движение. Платье на ней обтягивающее, идеально подчеркивает все изгибы ее форм, а неуместный вырез, будто специально сделан, чтобы меня разозлить. Волосы уложены идеальны. Макияж безупречен.

Она протягивает мне руку с натянутой улыбкой:

– Алина, мне кажется, что мы с тобой как-то неправильно начали. Думаю, мы могли бы подружиться. Ты так не думаешь?

Я смотрю на эту руку и не шевелюсь.

Молча.

Минуту. Может, две.

Потом просто говорю:

– Зачем ты здесь?

Она слегка поджимает губы, как будто заранее ждала вопроса.

– Сергей пригласил. Сказал, что можно зайти, пока он решает вопросы наверху и не может поиграть с малышкой. Я подумала, что будет вежливо дождаться его здесь.

– Вежливо? – повторяю я, чувствуя, как дрожит подбородок. – Вежливо прийти в чужой дом без предупреждения?

– О, ну… – Натали делает шаг ближе, всё ещё улыбаясь. – Я не думала, что ты воспримешь это как что-то личное. Мы ведь теперь… как бы это сказать… не совсем чужие.

Я открываю рот, чтобы ответить, но в этот момент Рита радостно зовёт:

– Тётя Натали! Смотри, какую я башню построила для принцессы!

Натали резко поворачивается, будто с удовольствием отвлекаясь, и идёт к дочке.

– Какая чудесная башня, – говорит она мягко, наклоняясь. – Принцессе здесь будет очень уютно.

Рита светится от счастья.

– Мам, правда красиво?

– Очень, – выдыхаю я, стараясь не выдать, как мне тяжело смотреть на это.

Натали поднимает голову и смотрит на меня поверх головы дочери. Взгляд у нее внимательный, почти оценивающий.

– У тебя такая милая девочка, Алина. Просто чудо.

Она улыбается, чуть наклоняя голову.

– Такие волосы светлые, мягкие… И глаза зелёные. Необычные. Непонятно, в кого она у вас с Сергеем такая красавица.

Я моргаю, не сразу понимая, что она имеет в виду.

– Что ты хочешь сказать?

Она делает вид, будто удивлена вопросом.

– Ничего, просто восхищаюсь. Такая редкая внешность. Ведь у Сергея карие глаза, тёмные волосы. У тебя тоже… ну, не совсем такие. Просто интересно.

Слова проскальзывают, будто невзначай, но я чувствую в них яд.

И прежде чем я успеваю ответить, она продолжает. Мягко, с наигранной вежливостью:

– Знаешь, мне кажется, Рита вся в тебя. Очень живая, очень добрая. У вас, наверное, особая связь.

Я делаю шаг к ней.

– Натали, к чему ты всё это?

Она чуть приподнимает брови, будто действительно не понимает.

– О, ни к чему. Просто наблюдение. Хотя, если уж быть честной… – она наклоняется ближе, почти шепчет. – Между Ритой и Сергеем, согласись, мало сходства.

У меня перехватывает дыхание.

– Что?

Натали выпрямляется, и в её взгляде появляется та самая насмешка, что я видела в ресторане.

– Ну, Алина, давай между нами, девочками, – произносит она тихо, с мягкой усмешкой. – Сергей же часто тогда ездил в командировки. Так бывает… когда остаёшься одна. Скучно. Одиноко. Ну, ты понимаешь. Не удержалась, да?



Друзья, представляю Вам новинку нашего литмоба от Элли Лартер
Для читателей старше 16 лет
Бывшая жена. Научусь летать без тебя.
https://litnet.com/shrt/aybR​​​​​​​

Читать далее: https://litnet.com/shrt/QdDU

Глава 11

Я смотрю на Натали, и у меня внутри всё кипит.

Слова, что она только что произнесла, всё ещё звенят в ушах, будто кто-то ударил в колокол прямо над головой.

«Не удержалась, да?»

Это она сказала мне. В моём доме.

Я делаю шаг вперёд.

Воздуха не хватает. Пальцы дрожат. Кажется, я сейчас просто взорвусь.

– Повтори, – шепчу я.

Голос хриплый, срывающийся.

Натали делает вид, что ей смешно.

– Господи, Алина, ну не принимай всё так близко к сердцу. Я просто сказала, что девочка не особо похожа на Сергея. Это факт, а не оскорбление.

– Замолчи!

Она улыбается ещё шире, глядя прямо в глаза.

– Видно, я попала в точку, да?

Что-то внутри трещит. Я делаю шаг вперёд, инстинктивно поднимаю руку, потому что больше не могу сдерживаться и ударяю ее по щеке.

Она отшатывается, театрально хватает воздух.

– С ума сошла? Ты на меня бросаешься?!

Не проходит и секунды, как в дверях появляется Сергей.

Он застывает, переводит взгляд с меня на Натали, потом обратно.

– Что тут происходит?

– Сергей, она… она ударила меня! Я просто играла с Ритой, а она начала кричать!

Он смотрит на меня, холодно, как на постороннюю.

– Алина, это правда?

– Правда? Ты еще спрашиваешь?!, – отвечаю, едва сдерживая эмоции, – эта дрянь только что заявила, будто Рита не твоя дочь!

Наступает тишина.

Такая густая, что слышно, как за окном стучат капли дождя.

Он тяжело выдыхает, будто пытается сдержать раздражение, и вдруг говорит:

– Нам нужно поговорить. Без посторонних.

Голос низкий, ровный, но в нём чувствуется холод, от которого у меня внутри всё сжимается.

Он оборачивается к Натали и коротко кивает:

– Подожди здесь.

Потом подходит ближе и берёт меня за локоть, будто боится, что я сбегу, и выводит в коридор.

Щёлкает замок. Мы остаёмся вдвоём, и я чувствую, как воздух между нами прожигает очередная недосказанность.

– Сергей, что происходит? – спрашиваю я, чувствуя, как в груди стучит сердце. – Зачем ты её сюда вообще притащил?

– Алина, не начинай. Она мой гость и имеет право быть в моем доме.

-В твоем доме? Ну уж извини! Эта дрянь полезла к нашей дочери! Ты не думал, что она может ей навредить?!

Сергей поджимает губы. Хмурит лоб.

– Вот как раз по этому вопросу я и хотел с тобой поговорить.

-По какому еще вопросу? - не сразу соображаю я.

– О Рите.

Я моргаю, не сразу понимая, к чему он клонит.

– У меня... были подозрения. Раньше. Я молчал, потому что не хотел раздувать. Но тогда, на празднике, Натали сказала, что Рита совсем на меня не похожа. И знаешь, я подумал, а ведь правда.

Я будто теряю почву под ногами.

– Ты... хочешь сказать, что сомневаешься, что Рита твоя дочь?

Он поднимает глаза. Ни тени сомнения, ни попытки смягчить.

– Я просто хочу всё проверить. На всякий случай.

Я стою, не веря, что слышу это от человека, с которым прожила почти десять лет.

– Сергей, ты серьёзно? Ты хочешь проверить меня? Проверить Риту?

– Не принимай всё так близко к сердцу, – говорит он, устало, почти раздражённо. – Просто нужно расставить точки над i.

Я чувствую, как по спине пробегает холод.

– Вот почему ты решил даже от алиментов отказаться, да? – шепчу. – Потому что заранее решил, что дочь тебе не родная?

Он чуть дёргает плечом, будто отмахивается:

– Я ничего не решил. Просто хочу быть уверен.

– Уверен? – повторяю я, глухо. – После всего через что мы прошли, ты хочешь каких-то подтверждений? Каких-то чертовых гарантий?!

Сергей делает шаг ближе, говорит спокойно, почти скучно:

– Алина, не драматизируй. Сделаем тест и всё. Если всё подтвердится, я готов буду ее обеспечивать, но если нет…

Он пожимает плечами.

–Ты откажешься от всех претензий на имущество и мое содержание ребенка.


Кто-то продолжает демонстрировать свое истинное лицо во всей красе? Вот только какой у Сергея дальше план. Жду ваши варианты)

А пока буду рада посоветовать вам на вечер новинку Айлины Якубы
Бывшая жена. Больше не больно.
18+
https://litnet.com/shrt/XmR-


Читать далее: https://litnet.com/shrt/9obR

Глава 12

Я стою посреди коридора, и все ещё чувствуя, как дрожат пальцы. Воздух густой, будто его можно резать ножом. Сергей молчит, глядя на меня так, будто я обвиняемая в зале суда, который он ведет.

Как он вообще может сомневаться, что Рита его дочь! Это просто немыслимо!

Во рту снова пересыхает. Но внутри появляется странное спокойствие.

Может, потому что я знаю правду? Знаю, что Рита его дочь. Потому что в моей жизни никого больше не было. Ни случайных мужчин, ни чужих рук, ни глупых ночей, от которых потом остаётся только стыд.

Я всегда была с ним. Только с ним. Первый поцелуй. Первый мужчина. Первый, кому я поверила. И вот он, мой первый и единственный мужчина, стоит передо мной и без стыда заявляет, что сомневается в моей верности.

– Хорошо, – вдруг говорю я неожиданно твердо, – Хочешь тест? Будет тебе тест.

Он чуть приподнимает бровь, будто не ожидал, что я соглашусь так быстро.

– Это хорошо. Я рад, что ты согласилась без истерик. Это сэкономит нам время и силы, – произносит он с холодной вежливостью.

– Я просто не хочу продолжать этот цирк. Я не боюсь правды.

Глазов пожимает плечами, будто я согласилась на какую-то будничную затею.

– Отлично. Тогда завтра я этим и займусь.

– Делай, – отвечаю ему сухо, – Только, будь добр, не смей ничего делать с Ритой без моего согласия.

Глазов молча кивает, смерив меня каким-то хищным, лукавым взглядом.

– Не переживай, Алина. У меня нет цели тебя обмануть. Я просто хочу быть уверен.

После этих слов он отступает на шаг, открывая передо мной дверь гостиной, где все еще играют Натали с Ритой.

Я делаю глубокий вдох.

Осталось пережить самое сложное. Очередную встречу с любовницей мужа, которая явно не просто так заявилась в наш дом и полезла к моей дочери!

Заходу в гостиную, и мой взгляд первым делом падает на Риту.

– Мама, смотри, какая красивая башня! Мы с тётей сделали! – кричит она, прикрепляя к башне кубик из розовых деталей. – Мы зря на нее сердились. Тетя очень хорошая.

У меня внутри всё сжимается. Горло будто сдавливает невидимая сила, и я едва нахожу в себе голос:

– Это очень красиво, Рита. Но тебе уже пора спать.

Дочка поджимает губки.

– Ну мам! Можно мы еще чуть-чуть поиграем? Тетя обещала построить мне дом для кукол.

Натали невинно хлопает глазками, поднимая на меня торжествующий взгляд.

– Рита, иди, пожалуйста, в комнату, – говорю я спокойно, хотя внутри уже всё кипит. – У тети наверняка есть другие дела.

Но Натали вдруг легко смеётся, как будто всё это обычный вечерний визит.

– Алина, не будь такой серьёзной. Я, кстати, принесла пирог. Домашний. С черникой. Может, мы все сядем за стол? Поужинаем? У нас с тобой не задалось как-то, я бы хотела это исправить.

– Нет, спасибо, – отрезаю я. – У нас всё есть. И в налаживании отношений я не нуждаюсь.

Рита тянет меня за руку:

– Мам, ну пожалуйста! Я хочу попробовать пирог!

– Да, почему бы и нет? Это отличная идея, – раздается из-за спины голос Сергея, – давайте все за стол. Рита помоги тете Натали накрыть.

Рита прыгает от восторга, потому что папа наконец-то поддержал ее идею. Но знала бы только она, что за этим стоит!

Я закрываю глаза на секунду.

Вдох. Выдох. Сил спорить уже нет.

– Ладно, – выдыхаю я. – Только недолго. Рите завтра рано вставать.

– Отлично! – бросает Натали своим тонким, противным голосом. – Тогда я накрою на стол. А ты отдыхай. Наверняка устала за день.

Не дожидаясь моего ответа, она почти бегом направляется на кухню.

Обалдеть можно! Она всего час в доме, а ведет себя как хозяйка!

Через несколько минут мы сидим за столом. Я напротив Натали, Рита рядом. Сергей расположился рядом со своей наглой пассией.

– Попробуй, Серёж, – говорит она почти ласково, накладывая ему пирог. – я помню, как ты любишь чернику.

Он с удовольствием кладет кусочек в рот и одобрительно кивает. – Очень вкусно.

Я сжимаю зубы, чтобы сдержаться. Ложка в руке дрожит, чай горчит, воздух в кухне будто пропитан чужим запахом.

Рита весело болтает:

– Мам, тётя Натали очень добрая. Она со мной весь вечер играла!

Я молчу. Просто смотрю на дочь, наивную, радостную, не понимающую, кто сидит рядом.

Рита кидает в рот последний кусочек пирога и довольно облизывает пальцы. Щёки у неё румяные, глаза блестят.

– А еще тётя Натали умеет делать игрушки! – говорит она, улыбаясь. – Мы с ней сегодня столько всего построили! И башню, и кроватку для куклы!

Я выдавливаю из себя натянутую улыбку.

Глава 13

Вилка звякает о тарелку и падает на пол. Я даже не замечаю, как.

– Что ты сейчас сказал? – спрашиваю, стараясь не сорваться.

Сергей сидит спокойно, будто объявил о чём-то вроде смены штор или покупки новой кофеварки.

– Натали будет жить здесь, – повторяет он медленно, отрезая кусок пирога. – Времени у неё сейчас непростое, я должен помочь.

Я не верю своим ушам.

– С какого перепугу она будет здесь жить?

Он поднимает на меня взгляд – усталый, холодный, равнодушный.

– Потому что я так решил.

– Ты решил?! – я едва не смеюсь. – Ты вообще слышишь себя, Сергей? Это наш дом.

– Не преувеличивай, Алина, – сухо говорит он. – Мой дом.

– Мы живём здесь вместе десять лет, – говорю я. Голос дрожит, но я стараюсь этого не показать. – Я делала здесь не один ремонт, обустраивала, создавала для тебя уют, пока ты был в своих бесконечных командировках. И теперь ты хочешь сказать, что я тут никто?

Натали спокойно ставит чашку.

– Не надо ссориться, – произносит она тихо, будто пытается примирить нас. – Я вовсе не собиралась вызывать конфликт. Просто… так вышло, что мне сейчас негде жить. А Сергей был достаточно великодушен, чтобы предложить помощь.

– Великодушен, – повторяю я. – Великодушен, да. Только почему не предложил тебе отель? Аренду апартаментов, квартиры, да чего угодно?! Почему именно сюда?

Сергей раздражённо отодвигает тарелку.

– Алина, прекрати.

– Нет, – говорю я твёрдо. – Не прекрати. Ты хочешь поселить в нашем доме женщину, с которой у тебя были отношения, и при этом сделать вид, что всё в порядке?

Сергей спокойно вытирает рот салфеткой, будто ничего необычного не сказал.

– Алина, не начинай, – тоном усталого взрослого, который объясняет очевидное ребёнку. – Натали только вернулась в город. У неё пока нет жилья.

Я вижу, как Натали, до этого спокойно ковырявшая пирог, вдруг поднимает голову.

Голос у неё мягкий, чуть обиженный, будто она здесь жертва:

– Алина, не надо так. В отеле… просто неудобно.

Я резко поворачиваюсь к ней.

– А нам неудобно, когда в нашем доме появляются чужие.

Она смотрит прямо, не мигая.

– Я не чужая.

– Правда? – усмехаюсь. – А кто же тогда?

Натали на секунду запинается, потом ровным голосом говорит:

– Я приехала… не одна.

Мгновенная пауза. Воздух густеет.

Я чувствую, как напрягается каждый мускул.

– Что значит не одна? – спрашиваю. – С кем?

Натали смотрит на Сергея.

Он отводит взгляд, будто внезапно вспомнил, что у него есть дела по работе.

В глазах его ни раскаяния, ни смущения. Только холодная усталость.

– Сергей, – я почти шепчу, подозревая неладное. – С кем она приехала?

Он тянет время, потом произносит коротко:

– С сыном.

– С сыном? – повторяю я, чувствуя, как уходит земля из-под ног. – С каким ещё сыном?

Ответа нет. Только глухая тишина, нарушаемая детским голосом Риты:

– А у тёти Натали тоже есть ребёнок? Можно я с ним подружусь?

Натали кладёт ладонь на стол, чуть наклоняется к Рите и мягко говорит:

– Думаю, вы точно подружитесь. Вы ведь, можно сказать, родные.

Я чувствую, как у меня перехватывает дыхание.

– Родные? – выдавливаю я. – Что ты сейчас сказала?

Натали поднимает на меня глаза. Без тени вины, спокойно, даже немного гордо:

– Я имею в виду, что у нас с Сергеем есть общий сын.


А вот и главный сюрприз для Алины! Общий сын, о котром она ничего не знала. Так может Сергей так старается вовсе не для бывшей, а для ненаглядного сыночка?
А пока мы ждем следующей главы, я очень рекомендую заглянуть в новинку Анастасии Ридд.

Бывшая жена. Чужая жизнь
16+
https://litnet.com/shrt/Aw8q




Читать далее: https://litnet.com/shrt/xN6m

Глава 14

Я не сразу понимаю, что услышала.

Слова Натали звенят в воздухе, как упавшая в стекло пуля: «У нас с Сергеем общий сын».

Комната будто теряет краски.

Я чувствую только тяжесть в груди, в руках, в воздухе, даже чай в чашке вдруг становится тяжёлым.

– Какой ещё сын? – шепчу я, но голос звучит чужим, будто издалека. – О чём ты вообще говоришь?

Сергей поднимает взгляд, и я вижу, что он не удивлён.

Ни растерянности, ни возмущения.

Только тихое, обречённое спокойствие.

И этого спокойствия достаточно, чтобы всё стало ясно.

– Сергей, – говорю медленно, – объясни мне, что она имела в виду.

Он тяжело выдыхает, будто мы обсуждаем не чудовищное предательство, а опоздание на работу.

– Это... вышло случайно, – говорит он, не глядя мне в глаза. – Это было давно. Почти сразу после того, как Натали уехала за границу.

– Случайно? – повторяю я, чувствуя, как всё внутри меня клокочет. – Что значит случайно? Как можно случайно завести ребёнка?

Он поднимает голову, а в голосе раздражение:

– Алина, не начинай. Всё было непросто. Тогда... всё было сложно между нами.

– Между нами?! – перебиваю я. – Тогда я была беременна Ритой!

Он молчит. Не отрицает. Не оправдывается. Просто сидит и смотрит в стол, как будто так и должно быть.

И вдруг в голове складывается страшная, безупречно логичная картина.

Все даты. Все поездки. Его «командировки». Его холодные звонки.

Вот оно когда было.

Когда я ждала нашу дочь, он уже ждал сына. От другой!

Я чувствую, как дрожат пальцы.

Слышу, как где-то рядом, в абсолютно чужой тишине, Рита спокойно жуёт пирог.

– Мам, можно мне ещё кусочек? – спрашивает она.

Я киваю, не в силах вымолвить ни слова.

Сергей берёт нож, отрезает ей ещё. Его движения плавные, точные, будто всё под контролем.

Как будто за этим столом не рушится семья.

Я смотрю на Натали.

Она улыбается мягко, снисходительно, как будто только что выиграла честную игру.

Руки сложены на коленях, поза безупречна. В её глазах горит лёгкое торжество.

– Ну теперь мне всё ясно. Вот почему ты к ней так относишься.

Вот почему защищаешь. Потому что у тебя с ней сын.

Сергей не отвечает. Только поджимает губы, будто не хочет дальше говорить об этом.

– Алина, давай без истерик. Это всё уже было. Не вижу смысла сейчас всё вспоминать.

– Без истерик? – я сжимаю кулаки, чувствую, как ногти впиваются в ладони. – Ты привёл в мой дом женщину, с которой у тебя был ребёнок, пока я носила твоего! И хочешь, чтобы я сидела и улыбалась?!

Он медленно встаёт, опирается ладонями о край стола.

– Я просто пытаюсь поступить правильно. Натали некуда идти. У неё ребёнок. Я не позволю, чтобы они остались без крыши.

– А я?! – выкрикиваю я. – А Рита?!

– Что вы? – спокойно отвечает он. – я уже говорил, что вы можете остаться здесь, пока ищите новое жилье.

На секунду я не верю, что он это сказал.

– То есть ты хочешь, чтобы мы жили вместе? Весь твой гарем под одной крышей?

Он смотрит прямо, будто это разумное предложение:

– Почему нет? Дом большой. У каждого будет своя комната.

Я смеюсь. Отчаянно, горько, почти истерично.

– Да ты сошёл с ума, Сергей.

– Алина, хватит, – резко говорит он. – Я стараюсь быть человеком. А ты ведёшь себя, как...

– Как кто? – обрываю. – Как женщина, которой только что плюнули в лицо?

Он замолкает.

Натали сидит тихо, но я вижу, как губы её дрожат от сдерживаемой усмешки.

Я поднимаюсь.

Голос уже не дрожит. Он твёрдый, как лезвие:

– Хорошо. Раз ты решил быть таким «человеком», давай договоримся прямо сейчас. Или мы. Или она.

Он долго смотрит на меня. Потом отводит взгляд.

– В таком случае, – произносит он наконец, – можешь уже сейчас идти собирать вещи.

Глава 15

Сергей

Алина ничего не отвечает. Только молча отодвигает стул и встает из-за стола.

– Рита. Пошли спать, – говорит она строго, подавая дочери руку.

Напряжение висит в воздухе и на этот раз Рита не возмущается.

Послушно выходит из-за стола и следует за мамой.

Они уже почти выходят из гостиной, как вдруг оборачивается и спрашивает:

– Пап, а ты не хочешь, чтобы бы здесь жили, потому Тетя Натали для тебя важнее?

Я на секунду вздрагиваю.

Как быстро она сориентировалась.

–Рита, иди спать. Утром поговорим, – бросаю я, заметив, как меняется лицо дочери.

–Ты всегда так говоришь. А потом мама грустит из-за тебя.

Проходит секунда. Я вижу, как Алина сжимает ее руку.

–Пойдем, солнце. Папа занят.

Когда за Алиной закрывается дверь, дом будто замирает.

Я слышу, как их шаги медленно стихают в прихожей, а потом хлопает входная дверь. Тишина накатывает. Вязкая и холодная. Только в углу тихо тикают часы, и пахнет пирогом.

Я остаюсь сидеть, глядя на стул, откуда только что вскочила Алина, и ловлю себя на мысли, что внутри всё стянуто.

– Ну что, герой семейных бурь, – звучит за спиной сладкий голос Натали.

Она встаёт из-за стола, медленно, плавно, будто на сцене.

В её движениях всё грациозно, плавно и легко. Даже, когда она убирает со стола тарелки, собирает вилки и осторожно поправляет салфетки – это выглядит, как театральное представление.

Теперь здесь пахнет ее духами. Теми самыми, что когда–то свели меня с ума.

– Сергей, мне так неловко. Ты же знаешь, что я не настаиваю, – говорит она мягко, опуская посуду в раковину, – чтобы ты меня пускал в дом.

Поворачивается, улыбается чуть виновато.

– Но я так по тебе скучала, Серёж.

Она делает пару шагов, её глаза блестят то ли от света, то ли от чего–то другого.

– Я, честно, не представляю, как мы снова сможем расстаться.

– Все нормально, Натали, – говорю устало. – Я сам это предложил. Так что… не бери в голову.

Она садится напротив, наклоняет голову:

– Но я же вижу, что что–то не так, Сережа. Вижу, что ты как–будто расстроен.

Я поднимаю на нее взгляд, и понимаю, что действительно чувствую неуверенность. Страх от того, что она вернулась так внезапно, и я не сразу понял, что с этим делать.

Хоть и всегда мечтал о том, чтобы однажды она сказала мне эти слова.

– Почему ты так внезапно вернулась? – спрашиваю наконец. – Без предупреждения, без звонка.

Она улыбается едва заметно, опускает глаза.

– Просто... больше не могла там.

– Там это где? В Милане? – уточняю.

– Везде, где тебя нет, – говорит она и слова ее прожигает меня до костей. – Я долго думала, Серёж. Очень долго. И поняла, что всё это время искала не то.

Она делает паузу.

– Я ведь тогда глупо всё бросила. Думала, что мне нужны карьера, свобода, путешествия. А оказалось, что без тебя ничего не имеет смысла.

– Натали, – я перебиваю, – это просто все так внезапно, я…

– Я знаю, что ты думаешь, – перебивает она, – что это театр. Что это подозрительно, и я вернулась не ради тебя. Но, пожалуйста, поверь мне, как верил раньше!

Я смотрю на неё внимательно. Она действительно изменилась. Стала старше, спокойнее, мягче в жестах. Но в глазах всё та же искра. Умение чувствовать момент, нащупывать слабое место и точно в него давить.

– А сын? – спрашиваю я. – Почему ты сразу не сказала?

– Боялась, – отвечает она тихо. – Думала, что ты не примешь. Что решишь, будто я вернулась только, чтобы потребовать у тебя денег на его содержание.

– А разве не из-за этого?

Она удивленно поднимает бровь.

– Нет. Я вернулась, потому что... скучала. И потому что поняла мой сын должен знать, кто его отец. Я не прошу тебя о многом, – продолжает она. – Просто... дай шанс. Пусть он узнает тебя. Пусть у него будет возможность почувствовать, что у него есть семья.

Я закрываю глаза.

Где-то внутри всё сжимается.

Я встаю, прохожу к окну, смотрю в темноту.

Двор, мокрый от дождя, мерцает в свете фонаря.

– Она ведь хорошая, – внезапно говорит Натали за спиной, и я не сразу понимаю, о чем речь. – Твоя жена. Сильная.

Я молчу.

– Но мы оба знаем, что ты с ней был не счастлив, – добавляет она. – И ты это чувствовал.

Я оборачиваюсь.

– А ты уверена, что сейчас не делаешь ошибку?

Глава 16

Я даже не успеваю выдохнуть, как Натали отстраняется и с интересом смотрит мне прямо в глаза, словно проверяя мою реакцию.

– Я так рада, – говорит она тихо, почти шёпотом, – что у Никиты наконец будет отец.

Эти слова ударяют сильнее, чем любое признание.

Отец.

Я моргаю, будто не сразу понимаю смысл.

– Натали, я… я даже не знаю, что сказать.

Она тянется к моей руке.

– Не надо ничего говорить. Я просто хочу, чтобы ты был рядом. Чтобы Никита знал, что у него есть отец, настоящий. Не какой–то абстрактный мужчина за границей, а ты.

Я снова вздрагиваю от ее слов.

Не знаю, как она это делает. Но теперь мне снова хочется верить. Верить в то, что несмотря на трудности, все было не зря. Что жизнь, с её ошибками и провалами, всё же даёт нам второй шанс.

– Ты же знаешь, – вдруг продолжает она, – я никогда не хотела рушить твою семью. Но так вышло, что Никита вырос. И я все больше и больше вижу в нем тебя…

Она делает паузу. Глубоко вздыхает и продолжает дальше:

– Ты ведь не против, правда? Не злишься на меня, что мы так ворвалось в твой привычный уклад? – Натали встаёт, подходит ближе, её пальцы ложатся мне на плечо. – Я знаю, что для тебя это непросто. Но ты ведь всегда так хотел сына, а Никита хороший мальчик. Спокойный, рассудительный. Совсем не похож на Риту. У него твои глаза, твоя походка…

Она смеётся.

– Он даже смотрит так же, когда задумывается.

– Знаешь, – говорю наконец, – я ведь правда всегда хотел сына.

Слова даются с трудом. Я чувствую, как что–то внутри поднимается, тяжёлое, вязкое, будто пытается вырваться наружу.

– Когда родилась Рита, я, конечно, был рад, – добавляю поспешно, будто оправдываясь, – но… это немного не то. Она хорошая девочка, но… ну, ты понимаешь. Совсем не из моего теста.

Натали поворачивается ко мне, мягко, с лёгкой улыбкой, которая кажется почти материнской.

– Конечно, понимаю, – говорит она спокойно, будто читала мои мысли. – Она ведь совсем другая.

Я киваю.

– Она не про бизнес, не про жёсткость. Всё больше мечты, книжки, рисунки… И иногда я смотрю на неё и не вижу ничего от себя. Ничего. Даже неловко, что я требую от Риты сдавать этот тест.

Натали мгновенно меняется в лице.

Она перестаёт улыбаться, подходит ближе и говорит решительно, почти с напором, но всё равно красиво, мягко, будто её уверенность естественна, как дыхание:

– Серёж, перестань мучить себя. Посмотри правде в глаза. Эта девочка… ну, конечно, прелестная. Умная, добрая. Но ты сам ведь видишь, что от тебя там ничего нет.

Я поднимаю взгляд.

– Ничего?

– Ни черты, ни жеста, ни характера, – продолжает она. – И даже внешне! Ну посмотри! У тебя карие глаза, тёмные волосы, сильный подбородок. А у неё зелёные глаза, светлые локоны. Совсем не твоя кровь, Серёж.

Она садится напротив, чуть наклоняется ко мне и понижает голос:

– Ты мне сам когда-то говорил, что Алина провинциалка, помнишь? Что приехала сюда без копейки и всегда будто примерялась, где потеплее. А потом вдруг раз, и ты подвернулся. Успешный, перспективный, как раз на взлёте. Всё складывается идеально.

Я сжимаю руки в замок, молчу.

Её слова будто обволакивают, лезут под кожу.

– И посмотри, где она работает, – добавляет Натали, – в саду, с детьми. Место, где полно обеспеченных отцов. Где можно легко завести нужные знакомства, если захотеть. Думаешь, это случайность?

– Натали, ты перегибаешь, – бурчу я, хотя не уверен, кого пытаюсь переубедить. Ее или себя?

– Нет, – она говорит спокойно, почти ласково, – я просто хочу, чтобы ты думал головой. Алина сейчас видит, что всё рушится. Она зла, обижена. И что она сделает? Захочет наказать тебя. Алименты, имущество, суды.

А если Рита не твоя, ты понимаешь, какие это деньги?

Я тяжело выдыхаю.

– Да понимаю я…

– Так что тест – это не предательство, – продолжает она мягче, – это просто защита. Обычная, логичная мера. Проверка фактов.

Молчание тянется. Я слушаю дождь за окном, чувствую, как что–то внутри медленно сдвигается. Как будто её слова настраивают меня изнутри, перекраивают.

– Наверное, ты права, – говорю тихо. – Но как всё это сделать? Алине нельзя знать заранее. Она же может что–то подстроить. Подменить результаты, устроить спектакль.

Натали улыбается уголком губ, и в этом движении есть что–то хищное.

– Вот именно, – говорит она. – Поэтому всё должно быть аккуратно.

Она подходит к столу, берёт со стойки стакан. Тот самый, из которого пила Рита, когда мы ели пирог.

Поворачивает его в руках, внимательно смотрит на край стекла, где остался отпечаток маленьких губ, и спокойно произносит:

Глава 17

Натали стоит напротив, облокотившись о край стола, и в её позе есть что-то спокойное, уверенное, будто всё уже решено. В руке у неё стакан, тот самый, из которого еще минут двадцать назад пила Рита. На стекле остался четкий отпечаток ее губ.

– Сереж, надеюсь, ты понимаешь, что я просто хотела помочь, – говорит Натали мягко, не спеша. – Ты так взвинчен в последнее время. Суета, нервы, Алина, еще и развод на носу… Я подумала, что, если возьму часть забот на себя, тебе будет легче.

Я сижу молча, глядя на её руки. Она всегда умела говорить спокойно. Без давления, без остроты. Именно это мне в ней и нравилось. Идеальная женщина не та, что грамотно решает конфликты, а то которая их не провоцирует. Натали делает шаг ближе, глаза блестят, как будто всё это игра, в которой она заранее знает результат.

– Просто посмотри на себя. Ты выжат. Устал. А я рядом.

– Не стоит, Нат. Все же это мое дело и Алины. Я отвезу сам, – произношу я, и голос выходит глухим, но твёрдым.

– Конечно, – улыбается Натали, будто и ожидала этого. – Я даже рада, что ты хочешь всё проконтролировать. Это правильно. Просто, – она на мгновение опускает взгляд, – главное, чтобы ты не думал, будто я вмешиваюсь.

– А разве нет?

– Абсолютно нет. Мне нет никакого смысла лезть в твои отношения с Алиной, – она делает шаг ближе, почти шепчет. – Все, чего я хочу так это справедливости. Хочу, чтобы у нас наконец всё было правильно. Без лжи. Без тайных подозрений.

Она протягивает мне стакан.

– Возьми. Сделай этот тест. Пусть у тебя не останется сомнений. Я знаю, как тебе тяжело жить в догадках.

Я смотрю на стакан. На тонкий отпечаток детских губ. На хрупкое стекло, которое теперь вдруг кажется слишком важным, почти священным предметом.

– Завтра с утра отвезу, – говорю я наконец, забирая его.

Натали выдыхает.

И в этом вздохе есть нечто не похожее на нее. Нечто возвышенное.

Она и правда изменилась. Больше не использует грязные приемы в своей игре.

Похоже, что семья и рождение сына ее в самом деле изменили.

– Ты молодец, Глазов, что решился. Это непросто.

Она подходит ближе, касается моего плеча, и это движение выходит таким естественным, будто так и должно быть.

– Ты ведь знаешь, – продолжает она, – я никогда не хотела зла твоей семье. Но если Алина в самом деле тебе лгала… не должен это спускать с рук.

Я чувствую, как её слова проникают внутрь, обволакивают, оседают где-то в глубине. И, возможно, в другом человеке я бы услышал фальшь, уловил бы нотку игры. Но не в ней.

Крепче сжимаю стакан Риты в руке. Он холодный и влажный от конденсата, и почему-то кажется тяжелее, чем есть на самом деле. Натали склоняется надо мной. Проводит рукой по бедру, заставляя что-то животное зашевелиться внутри меня.

Она смотрит мне в глаза, и я невольно чувствую ее дыхание. Еще немного, и она будто набросится на меня.

– Ну вот, – говорит она, тихо, почти шёпотом, а затем придвигается еще на сантиметр, почти касаясь моих губ, – Кажется, теперь всё решено.

Я хочу приблизиться к ней и поцеловать, но Натали вдруг резко отстраняется и произносит:

-А теперь мне пора, Сережа.

Я не сразу понимаю, что она имеет в виду. – Куда?

–К сыну, – отвечает спокойно. –В отель. Не хочу смущать никого в этом доме. Особенно тебя.

Я морщу лоб.

– Натали, подожди. Ты же знаешь, что можешь остаться. И Никита тоже может.

Она качает головой. – Нет, Серёж. Так будет правильно. Пока ты не разберёшься с этой историей, пока не получишь результат теста. Мне не место здесь.

Я делаю шаг к ней.

– Не нужно драм. Я просто хочу всё довести до конца.

– Вот именно, – перебивает она мягко, но твердо. – Доведи. Она подходит ближе, кладёт ладонь на мою руку. – Сделай этот тест, узнай правду, и тогда мы точно сможем быть вместе. Ну а я, я не буду вмешиваться в это, чтобы не сеять между нами недоверие.

Она улыбается грустно.

– Натали... – Я касаюсь её запястья, не давая уйти. – Подожди.

Она медленно отнимает руку, но делает это бережно, без резкости.

– Не надо, Серёж. Не удерживай. – Говорит спокойно, глядя прямо в глаза. – Если я останусь, тебе будет труднее.

– Почему? – спрашиваю почти шёпотом.

–Потому что ты не сможешь сдержаться рядом со мной. Потому что захочешь меня. И сорвешься. А я! Я так не могу!

Она чуть усмехается, но в этой усмешке нет ни капли злости. Только усталость.

– Я просто хочу, чтобы ты всё закончил, – продолжает она. – Получил результат, поставил точку. Она делает шаг назад, берёт пальто с вешалки.

– Натали... – я снова пытаюсь удержать её, но она мягко освобождается.

– Не сейчас, – говорит она тихо. – Сейчас рано. Она уже у двери.

Глава 18

Алина

Я сижу на краю кровати, и пальцы дрожат так, что не могу даже застегнуть пуговицу на рубашке. Комната будто сжимается вокруг. Стены давят, воздух густеет, в груди всё тянет, будто кто-то обмотал сердце проволокой.

Мне кажется, я не дышу. Просто существую в этом гулком вакууме, где от каждого вдоха становится только больнее.

Всё рухнуло. За один вечер.

Я ловлю взглядом чемодан у шкафа. Он стоит там, где я его бросила, ещё не открытый.

Куда идти? К кому?

У меня нет никого.

Родителей давно нет. Подруги, скорее знакомые, которые исчезают, стоит запахнуть неприятностями.

А теперь… теперь даже дом больше не мой.

Я вспоминаю, как Рита, счастливая, смеялась, когда Натали хвалила её башню из кубиков.

Как в голосе этой стервы звучала издёвка, спрятанная под мягким сахарным тоном.

Как Сергей смотрел на неё. Нежно. Влюбленно. Почти наивно.

Смотрел не на дочь, не на меня, а на неё.

С тем выражением, каким когда-то смотрел только на меня.

Меня будто вычеркнули из собственной жизни.

Просто заменили.

И всё так быстро, что я не успела даже понять, как именно это произошло.

Он ведь всё подстроил. Теперь я вижу это ясно.

Эти бумаги с адвокатом явно готовились давно. Да и возвращение Натали, ее внезапный переезд – все это было для Сергея далеко не сюрпризом.

А я… я в этой истории просто неудачный этап, который должен закончиться, чтобы не мешать чужому хэппи–энду.

В горле тут же пересыхает, глаза наполняются слезами, но я сдерживаюсь.

Плакать нельзя. Не сейчас.

Пусть внутри всё горит, но хотя бы внешне я должна оставаться спокойной. Ради Риты.

Дочка спит в соседней комнате. Маленькая, беззащитная, сжимает в руках плюшевого зайца.

Что я ей скажу утром?

Что у папы теперь новая семья?

Что, возможно, он даже сомневается, что она его дочь?

Нет, я не могу этого произнести. У меня язык не повернётся.

Я подхожу к окну. Дождь всё так же барабанит по подоконнику, серые капли скатываются вниз, и в их отражении я вижу своё лицо. Бледное, будто не моё.

Я чувствую себя пойманной в западню.

Сергей лишил меня всего. Дома, денег, уверенности, опоры. Но и сидеть дальше ровно, я не могу!

Надо что–то делать.

Надо спасать Риту и себя.

Юрист.

Мне нужен юрист.

Мысли хаотично возникают в голове, складываясь в пазл.

Мне нужен юрист. Настоящий. Тот, кто не побоится Глазова и его денег.

Только где я его возьму? И чем заплачу?

Я перебираю в голове все варианты, но везде тупик.

Всё, что у меня есть, это детский сад и зарплата, которая не покроет даже половину расходов на новое жилье, адвоката и содержание Риты.

В отчаянии беру телефон.

Звонить особо некому, но пальцы сами скользят по экрану в поисках хоть одного знакомого имени, к которому можно ухватиться.

И вдруг, совершенно случайно, я бросаю взгляд на свою сумку и вот он цепляется за маленькую белую картонку, торчащую оттуда.

Визитка.

Та самая, которую дал мне утром Александр Шевцов.

Бизнес-партнёр Сергея. И его главный инвестор.

Он единственный, кто утром, смотрел на меня не с жалостью или ядовитым любопытством, а просто по–человечески.

Я долго смотрю на экран.

Может, не стоит? Ведь он из круга моего мужа. Сергей может узнать.

Но потом понимаю… всё равно терять больше нечего.

Я нажимаю кнопку вызова.

Гудки кажутся вечностью, а потом вдруг раздаётся его голос.

Тёплый, немного усталый, но живой. Именно такой, каким я его и запомнила.

–Алло, – произносит он тихо, и я вздрагиваю, – Александр Шевцов слушает. Кто это?

–Добрый вечер. Это… Это Алина Глазова.

– Алина?

Он говорит моё имя с вопросом, будто не верит, что я действительно ему звоню.

– Да… – мой голос хриплый, срывается. – Простите, что так поздно. Я просто… не знаю, кому еще могу позвонить.

Молчание. Только его дыхание в трубке, а потом тихий, спокойный вопрос.

– Всё в порядке. Что случилось?

Я не могу объяснить. Слова не складываются. Я хочу сказать слишком много, но при этой чувствую себя жалкой, отчаявшейся дурой, которая звонит среди ночи совершенно постороннему мужику и глупо ноет в трубку.

Глава 19

Сергей

Я еду по шоссе и впервые за последние дни чувствую себя спокойно.

Дождь закончился, дороги блестят, стеклоочистители лениво гоняют редкие капли.

В машине тепло, играет тихая музыка. И всё внутри будто встало на свои места.

Решение принято.

Никаких сомнений больше нет.

Натали права, в том, что я должен знать правду.

И дело не в том, что в моей жизни снова появилась Натали и наш сын, а в том, что мне надо защитить себя.

Свои деньги. Свой бизнес. Свою репутацию.

В конце концов, жизнь не про эмоции.

Жизнь про расчёт.

Если Рита действительно не моя дочь, а просто результат… Случайного увлечения Алины, то я не собираюсь позволять, чтобы меня дурачили.

Она не получит ничего. Ни алиментов, ни доли, ни копейки из того, что я зарабатывал годами.

Смешно.

Я всегда считал Алину преданной. Тихой, домашней, покорной. Потому и женился на ней.

Знал, что она не будет устраивать сцен, не кинет мне нож спину.

Но, может быть, я ошибался, и Натали открыла мне глаза на правду?

Алина вовсе не тот ангелочек, каким всегда хотела казаться. И теперь, когда я ухожу, она вдруг вспоминает, что хочет делить.

Я усмехаюсь.

Нет уж. На этот раз всё будет по-моему.

Навигатор показывает поворот.

Здание лаборатории ничем не отличается от обычного бизнес-центра. Серый фасад, стеклянные двери, скромная вывеска: “Генетические исследования. Конфиденциально.”

Я паркуюсь, выключаю двигатель и сжимаю пакет в руке.

Стакан, аккуратно упакованный со вчерашнего вечера.

Всё чисто, без отпечатков.

Я поднимаюсь на третий этаж. В коридоре пахнет кофе и антисептиком, а за стойкой сидит девушка в белом халате.

– Доброе утро, – говорит она. – Вы на сдачу образцов?

– Да. Мне посоветовали вас, – отвечаю спокойно, ставя пакет на стойку. – Нужно провести тест на отцовство.

Она кивает, берёт бланк.

– Сравнение с другим образцом?

– Да. С моим.

Она поднимает взгляд, кивает и что–то помечает в бланке.

– Хорошо. Вам нужен анонимный результат? Или нужно кому–то выслать официальные результаты?

–Пока анонимные. Без регистрации, без фамилий.

Она чуть улыбается, видно, привыкла к таким клиентам.

– Конечно. Мы обеспечиваем полную конфиденциальность.

Я достаю конверт с наличными.

– И, если возможно, ускоренный вариант. Мне нужно узнать результат как можно быстрее.

Она считает купюры, затем кивает.

– Возможно. За два дня.

– Отлично. Тогда вот вам ещё. За оперативность.

Я протягиваю девушке еще несколько купюр. Она сперва смотрит на деньги, затем бросает взгляд на коридор, но всё же забирает купюры.

–В таком случае, пройдите в процедурный кабинет. Вам необходимо сдать биоматериал.

Я подписываю документы и быстро прохожу вперед по коридору до нужного кабинета.

Медсестра действует оперативно, и уже через пару минут, я подписываю оставшиеся соглашения и передаю ей пакет со стаканом.

Она бережно перекладывает стакан в пластиковый контейнер, маркирует, приклеивает штрихкод.

– Всё готово. Результаты придут на указанный вами электронный адрес.

Я киваю и разворачиваюсь к выходу.

Ощущаю странное удовлетворение.

Как будто сделал что-то правильное, логичное, неизбежное.

На улице холодно. Ветер гонит пыль, солнце прячется за облаками.

Когда я сажусь в машину, то сразу включаю обогрев.

Натали мелькает в мыслях. Ее спокойная уверенность, мягкий голос, как она посмотрела на меня вчера, когда я сказал, что сам всё отвезу.

В её глазах не было ни обиды, ни хитрости. Только понимание.

Она сказала, что хочет, чтобы всё закончилось.

И я понимаю, что она права.

Пусть этот тест всё решит.

Если Рита не моя, я официально буду свободен.

Свободен от обязательств перед Алиной, от её бесконечных споров, упрёков и претензий.

Я начну новую жизнь. С Натали. С Никитой.

С настоящей семьёй.

Я выезжаю со стоянки и включаю музыку громче.

В голове мелькает мысль: а вдруг результат подтвердит обратное?

Глава 20

Натали

Я выхожу из дома и на мгновение останавливаюсь у ворот, глубоко вдыхая прохладный воздух.

Тишина. Даже листья, кажется, замерли, будто прислушиваются к моим мыслям.

Я улыбаюсь. Чуть заметно, уголком губ. Всё прошло даже лучше, чем я рассчитывала.

Сергей... Ах, Сергей. Когда-то он был хищником. Осторожным, жёстким, расчетливым. Умел держать дистанцию, никогда не верил на слово. Всегда требовал доказательств, подписей, гарантий. А теперь? Одно только что нужно было – посмотреть ему в глаза, сказать, что я скучала, и чуть дрожащим голосом признаться, что «без него мне никак». И всё. Он растаял. Как мальчишка.

Потерял хватку. Потерял характер.

А ведь он даже не спросил, почему я вернулась. Просто принял, будто это было естественно. Будто я ушла за хлебом и только сейчас вспомнила дорогу домой.

Не задал ни одного вопроса. Ни о том, где я была, ни с кем, ни как жила все эти годы. Только смотрел на меня так, словно я вернулась, чтобы спасти его от одиночества.

Я медленно спускаюсь по ступеням и вижу, как к воротам подкатывает чёрная машина. Фары выхватывают меня из темноты, и я вдруг замечаю, что слегка дрожу. Но вовсе не от холода. Скорее от адреналина, который щекочет нервы в этом увлекательном спектакле.

Моя роль сыграна безупречно, и сейчас я ещё долго буду слушать аплодисменты собственного эго. На душе лёгкость, приятное возбуждение: я сделала то, что нужно было сделать, и мир опять встал на место, по крайней мере вокруг меня.

Я улыбаюсь себе тихо, потому что понимаю простую вещь, которую мало кто, кажется, усвоил: мужчину очень легко подсадить на ноту искренности. Нужно лишь подойти вовремя, прошептать правильную фразу, отступить, и дать ему почувствовать, что он сам принял решение. Именно так я и поступила. Сейчас Глазов подумает, что всё это его инициатива, а не моя аккуратная расстановка фигур. Отличная иллюзия свободы выбора.

Мужчины – существа простые. Если дать им немного собственной значимости, они становятся покладистее и щедрее на обещания. Это почти магия.

Машина останавливается. Я открываю дверь, сажусь в мягкое кожаное сиденье. Тишина внутри стоит плотная, дорогая, как в элитных кабинетах, где решают судьбы других.

Достаю телефон. Несколько секунд просто держу его в руке. В голове всё ещё звучит голос Сергея. Хрипловатый, чуть усталый, когда он сказал: «Я сам отвезу. Хочу быть уверен».

Ну конечно! Конечно, теперь он хочет быть уверен. Ведь это я внушила ему мысль, что Алина его предала, это я заставила его сомневаться в родстве с Ритой, и это я заставила его панически бояться того, что Алина может всё забрать.

Я нажимаю на экран. Гудки. Один, второй.

– Ну? – короткий голос на том конце, без приветствия.

Я усмехаюсь.

– Всё идёт по плану, – произношу тихо, почти шепотом. – Он купился. Завтра пойдёт делать тест. Но этого мало, ты понимаешь?

Пауза. Потом приглушённый смешок.

– Мало? – спрашивают меня.

– Да, – отвечаю. – Нужны другие доказательства. Чтобы, когда правда всплывёт, никто даже не подумал её защищать. Мне нужны фото. Ты знаешь, какие.

На том конце снова молчание. Только лишь раздается ровное, уверенное дыхание. Я знаю, что меня слушают внимательно.

–Фото, говоришь…, – растягивает каждое слово голос в трубке, словно сомневается.

– Не мне тебя учить, какие фото мне нужны, – усмехаюсь я. – Самое главное, всё должно выглядеть убедительно. Ты понял?

Голос несколько секунд молчит, а затем снова спрашивает:

– И когда? – спрашивает голос.

– Скоро, – шепчу я. – Очень скоро.

Машина плавно трогается. Фонари на обочине выстраиваются в длинную цепочку, будто дорога указывает мне путь.

Я откидываюсь на сиденье. На губах лёгкая улыбка. Спокойная, усталая, как после удачной партии в шахматы. Мужчинам свойственно верить, что они принимают решения сами. А я просто расставила фигуры. Он – король, она – пешка, и мне осталось лишь дождаться одного движения.

– Сделаешь? – спрашиваю я в трубку.

– Сделаю, – отвечает голос. – Но только, если ты уверена, что это никогда не всплывёт.

– Не всплывёт. Я всё контролирую, – тихо говорю я и нажимаю на сброс.

В окне мелькает моё отражение. Спокойное лицо, уверенный взгляд. Мне не нужно сочувствия. Мне нужна победа. И скоро она будет у меня в руках.

Глава 21

Алина

Я просыпаюсь поздно, ближе к девяти. Ночью я почти не спала. Всё время крутилась, вставала к Рите, ходила по комнате, прислушивалась, не шастает ли возле моей дочери эта Натали. Но дом был тих, и только дождь стучал по подоконнику, будто нашёптывая, чтобы я была бдительна.

Сейчас в голове пусто, словно кто-то выжег все мысли за ночь. И только одно чувство сохранилось с поразительной ясностью – усталость. Глубокая, вязкая, почти физическая. И под этой усталостью прячется глухая боль, от которой не избавиться ни таблетками, ни слезами.

Я сижу на краю кровати и смотрю на свои руки. Они дрожат. Кажется, я проживаю чью-то чужую жизнь, но только не свою.

Вчерашние слова Сергея до сих пор звучат в ушах:

"Можешь собирать вещи."

Он говорил это так просто, спокойно, без эмоций. Как будто все наши десять лет вообще ничего для него не значили.

Рита ещё спит. Маленькая, тёплая, с растрёпанными волосами. Я захожу к ней в комнату и пару минут глажу её по голове.

– Всё будет хорошо, родная, – шепчу я. – Я не позволю никому тебя обидеть.

Она что-то бормочет во сне, переворачивается.

Да, всё будет хорошо. Просто потому, что другого варианта у меня нет.

Я выхожу в коридор и невольно бросаю взгляд в окно, заметив промелькнувшую тень у калитки.

Сергей куда-то уезжает. Даже удивительно. В такую рань.

Я делаю еще один шаг к окну и, вижу, как он подходит к машине в своём любимом пальто. Аккуратный, собранный, будто вчера ничего не было.

Через пару минут он садится в машину и уезжает, даже не взглянув на дом.

Я стою у окна, пока шум мотора не стихает. Потом разворачиваюсь и вдруг понимаю: вот он, мой шанс.

Сейчас я могу хотя бы что-то сделать. Хотя бы попытаться разобраться, как так получилось, что у меня по документам в этом браке ничего нет.

Я потуже затягиваю халат и быстрым шагом иду наверх.

Кабинет Сергея – его крепость.

Он всегда говорил, что там не место чужим.

Даже мне не позволял там пыль протирать, объясняя это тем, что я буду трогать его священные бумаги.

Но сегодня мне всё равно. Если он выбрал путь войны, то и я не собираюсь быть для него покорной зайкой, какой он привык меня видеть.

Я захожу тихо, хотя понимаю, что быть осторожной уже поздно.

Здесь стоит запах кофе, дорогой бумаги и его парфюма. На столе идеальный порядок. Всё разложено ровно, по линейке.

Я открываю верхний ящик. Папки, папки, и еще раз папки.

Я начинаю их перебирать. Одну за другой. Быстро, почти на автомате. Сердце колотится, ладони потеют.

Документы. Мне нужны все документы, которые я только смогу найти.

Выписки с его счетов, документы по компании, все переводы, которые он якобы осуществлял от лица фирмы.

Первым делом нахожу знакомую выписку. Ту самую, которую мне показывал адвокат, с мизерной суммой.

Подстраховался, сволочь.

Я с яростью хлопаю этим ящиком и перехожу к следующему.

Очередная кипа бесконечных папок, которые я просматриваю одну за другой.

На дне нахожу пожелтевшую бумагу, свёрнутую вдвое.

Старый банковский чек.

Сергей снял 200 тысяч рублей полгода назад.

И всё на этом. С тех пор ни одной операции на крупную сумму.

Где все деньги, на которые мы жили?

Сердце бьётся всё быстрее.

Я перебираю документы один за другим, надеясь найти объяснение, но ничего.

Никакого движения по его счетам кроме тех копеек, которые ему якобы платит фирма в качестве зарплаты.

Я откидываюсь на спинку кресла, в голове крутится тысяча мыслей.

Неужели он действительно всё вывел?

Подготовил почву заранее, чтобы я потом осталась ни с чем?

Нет, надо искать дальше.

Я открываю нижний ящик. Он глубже, тяжелее, будто специально скрывает что-то важное.

Вытаскиваю одну папку, потом вторую.

И вдруг взгляд цепляется за надпись:

«Дом».

Руки дрожат.

Я кладу папку на стол и аккуратно открываю.

Сначала вижу какие-то счета за коммуналку, страховку, потом квитанции.

Обычное дело.

Уже собираюсь разочарованно вернуть ее на место, как вдруг замечаю странный договор.

Я читаю заголовок и замираю:

Договор аренды.

Не верю глазам.

Читаю снова, потом ещё раз, буква за буквой:

«Договор аренды жилого дома».

Глава 22

Я стою перед стеклянной дверью офиса Александра Шевцова, пытаясь хоть как-то собраться.

На улице яркое утро. Прохладный воздух, зеркальные панели, гулкие шаги людей в костюмах.

Я выгляжу чужой здесь. И ничего удивительного. Не окажись я в такой ситуации, никогда не стала бы просить ни о чём партнера по бизнесу моего мужа.

Я крепче сжимаю ремешок сумки, делаю глубокий вдох и захожу в здание.

Администратор за стойкой вежливо улыбается:

– Вам к кому?

– К Александру Шевцову, – отвечаю хрипло. – У меня на десять назначена с ним встреча.

Женщина набирает номер, слушает что-то в трубке и кивает.

– Проходите, третий этаж.

Лифт поднимает меня наверх медленно, и я вглядываюсь в собственное отражение в зеркале, стараясь хоть как-то привести себя в порядок после очередной бессонной ночи.

Те документы, что я нашла в ящике у Глазова, до сих пор не выходят из головы. Но я до сих пор не могу даже предположить, кто такая эта Захарова, что арендует ему дом.

Я стараюсь не нервничать, хотя внутри всё ходит ходуном.

Мне всегда было сложно просить о помощи, а сейчас так тем более, когда речь идёт о большой сумме денег у крупного, малознакомом бизнесмена.

Когда двери открываются, я первым делом вижу Александра. Он стоит у стеклянной перегородки и разговаривает с кем-то по телефону, но едва я выхожу из лифта и оказываюсь в кабинете, Шевцов тут же прекращает разговор.

Оборачивается ко мне и приветливо улыбается.

Это меня в нём всегда располагало.

Он никогда не был похож на других дядечек в костюмах, которые ищут в тебе выгоду.

Александру всегда удавалось совмещать строгую рассудительность с человечностью.

– Алина, здравствуйте, – говорит он мягко, тут же направляясь ко мне. Голос у него спокойный, но взгляд внимательный, чуть настороженный. – Проходите, присаживайтесь.

Я опускаюсь в кресло. Александр закрывает дверь и садится напротив, кладёт телефон на стол.

– Когда вы звонили мне позавчера, то были так взволнованы. Расскажите, что случилось. Я надеюсь, что смогу вам чем-то помочь, – говорит он просто, без нажима.

Я пытаюсь начать, но слова не идут.

Пауза растягивается.

Он ждёт, не перебивает.

И тогда я выдыхаю и начинаю говорить.

– Вас не смутит, что речь пойдёт о моём муже и вашем бизнес партнере, Сергее?

Александр пожимает плечами.

– Нисколько. И почему вы вообще спрашиваете? Нас не связывают с этим человеком никакие отношения кроме сугубо деловых.

Я на секунду делаю заминку, не зная, что сказать дальше. А затем продолжаю:

– Просто, я не хочу, чтобы вы думали, что я из тех кто жалуется по пустякам.

Шевцов выпрямляется в кресле.

– Алина, я так не думаю. А если бы думал, то не приглашал бы вас сюда.

Я сглатываю. На секунду становится спокойнее и мужчина продолжает.

– Расскажите, что вас тревожит? Когда вы звонили мне, вы говорили что-то о подработке? Вам нужны деньги?

Я вновь делаю заминку. Но на этот раз мне уже заметно проще начать.

– Да, всё верно, – говорю я, – дело в том, что Сергей подал на развод, и теперь требует, чтобы мы с дочкой съехали как можно скорее.

– И что? Мало ли, что он требует? Это ведь ваш дом, вы имеете право там жить.

Я горько улыбаюсь.

– Если бы! Я только вчера узнала, что дом, который якобы достался ему по наследству на самом деле арендный. И вовсе не принадлежит Сергею.

Александр хмурится.

– А ваши общие счета и его личный заработок? Он же обязан, как минимум платить алименты за дочь!

На этот раз я не улыбаюсь, только крепче сжимаю сумочку, словно талисман.

– Я тоже думала, что он будет платить, Александр. Вот только… – я протягиваю ему распечатанные фото счетов, которые мне удалось найти вчера, – у него пусто на счетах, а официальная зарплата указана не больше пятидесяти тысяч.

На лице Шевцова отражается неподдельный шок.

– Пятьдесят тысяч, у Глазова?! Да в это в жизни никто не поверит.

Он вскакивает с места, принимаясь наматывать круги по кабинету.

– Не поверит только тот, кто его знает. А суд будет смотреть на бумаги, по которым он чуть ли не нищий. Вы не хуже меня знаете, как это работает.

Я чувствую, как говорю это и голос начинает дрожать.

–А что говорит его юрист? Он уже выдвигал вам требования при разводе? – строго спрашивает мужчина.

–Да. Я имею право только на алименты. Даже машина у него якобы рабочая.

Шевцов глубоко вздыхает, нервно стучит костяшкой по столу.

–Так. Ну, с доходами мы сможем разобраться. Мои люди легко пробьют его реальную зарплату, а вот с домом и компанией. Беда. Если они даже не оформлены на него, что-то доказать будет очень сложно.

Глава 23

Я стою у ворот, не чувствуя ни ног, ни земли под собой. Дом передо мной будто стал чужим. Те же стены, то же крыльцо, но всё кажется ненастоящим, пропитанным ложью, как будто само пространство уже принадлежит не мне.

Рядом стоит Александр. Он молчит, никуда меня не торопит, словно спокойно принимает моё нежелание заходить в этот дом.

– Всё будет хорошо, – подбадривает он меня. – Вам просто надо взять вещи и уйти.

Я киваю и уже более уверено направляюсь к калитке.

В нос бьёт запах. Сладкий, тёплый, до боли знакомый.

Пирог Натали. Пахнет в точности, как тогда.

Когда она впервые заявилась к нам на порог.

Значит, и сейчас она здесь.

Всё во мне напрягается с новой силой, но я вставляю ключ в замочную скважину и поворачиваю его на несколько оборотов.

Дверь открывается и меня будто ударяет током.

Мы заходим в коридор. Дом тихий. Только откуда-то из гостиной доносится звук телевизора. Судя по крикам, перемежающимся со смехом, Натали смотрит какое-то женское реалити шоу.

У меня дрожат руки. Всё внутри кричит, что надо просто взять вещи и поскорее смотаться отсюда.

Уже собираюсь завернуть в сторону своей спальни, но не успеваю.

Из гостиной выходит Сергей.

Спокойный, уверенный, слегка задумчивый. Он явно направляется к себе в кабинет, чтобы продолжить работу, но тут же останавливается, увидев меня.

Проходит ещё секунда. Он переводит взгляд мне за спину и каменеет, увидев Шевцова.

Глаза мгновенно темнеют.

– Что это значит? – холодно спрашивает он. – Александр? Что вы здесь делаете?

Шевцов делает шаг вперёд.

– Приехал помочь Алине собрать вещи.

Сергей усмехается, губы растягиваются в знакомой снисходительной улыбке.

– Собрать вещи? И для этого ты решила позвать моего партнёра?

– Я не знала, чего ожидать, – говорю тихо. – После того, что было…

– После того, что было, – перебивает он, – я ждал, что ты хоть немного остынешь. А вместо этого ты приводишь сюда… – он делает паузу, сжимает челюсти, – моего коллегу и давнего друга.

Он смотрит на Шевцова, и в его глазах отражается смесь раздражения и недоверия.

– При всём уважении, – отвечает Александр холодно, – но мы с вами не друзья.

Сергей делает вид, что не слышит.

– Александр, не понимаю, зачем вы во всё это ввязались. Это наше семейное дело.

– Семейное? – голос Александра звучит ровно, но в нём есть твёрдость. – Вы называете семейным то, что выгоняете жену с ребёнком из дома?

Сергей прищуривается.

– Не нужно так драматизировать. Никто никого не выгоняет. Это было совместное решение в связи с обстоятельствами.

– Совместное решение? – я едва сдерживаю себя. – После того, как ты сказал, что твоя любовница будет теперь жить здесь?

Голос срывается.

– После того, как ты заявил, что у вас общий сын?!

– Алина, не начинай снова, – Сергей делает шаг ко мне навстречу, но тут же останавливается, бросив взгляд на Александра.

– Послушайте, Александр, – говорит он, теперь обращаясь к нему. – Вы же умный человек. Видите, что происходит. Женщина в истерике. Я понимаю, что ей тяжело. Развод – это всегда стресс.

Он усмехается, будто пытаясь перевести всё в разряд неловкости.

– Простите, что вас втянули. Она, наверное, позвонила вам под влиянием эмоций.

Александр поднимает брови, но не отступает.

– Александр, я не хочу, чтобы вы думали, будто здесь происходит что-то ужасное. Просто… – он делает вид, будто хочет разрядить обстановку, – просто она пытается и вас втянуть в грязную игру. Вам лучше уйти, а мы тут сами со всем разберёмся.

Сергей пытается пройти к двери, словно выпроваживая Шевцова из дома, но тот стоит на месте ровно, даже не шелохнувшись.

– Извини, Сергей. Но я не могу уйти, и оставить женщину в таком состоянии. Думаю, ей будет лучше, если я её заберу.

Глаза моего мужа наливаются кровью. Он не привык, чтобы ему кто–то перечил. Тем более в его же доме.

– Алина! – возмущённо говорит он, – скажи Александру, что ты не нуждаешься в его сопровождении. Пожалуйста, не позорь себя! Дай человеку заняться своими делами, а не скакать вокруг тебя!

Я сглатываю, задумчиво глядя на Александра, но тот стоит по-прежнему невозмутимо.

– Нет, Сергей. Прости. Мне нужно забрать вещи и Риту. Сегодня же, – твёрдо отвечаю я, хотя слова даются с трудом.

Лицо Глазова искажает злобная гримаса.

– Значит так, Алина? Крутишь мужиками? Думаешь, сможешь и Александра обдурить? А ты сказала ему, что у тебя самой рыльце в пушку?

– Что? – я не сразу понимаю, о чём он говорит. – Что я должна была ему сказать?

Глава 24

Я просто не верю в то, что слышу.

– Что? – повторяю тихо. – Ты вообще с ума сошёл?

Александр выступает вперед, заслоняя меня от Глазова.

– Это уже слишком Сергей. Для таких обвинений нужны доказательства.

Он довольно хмыкает.

– Хотите доказательства? Это не проблема. Просто я не хотел позорить даму.

Я чувствую, как Александр рядом ещё больше напрягается, а затем поворачивается ко мне, словно ожидая окончательного решения.

– Я ни в чем не виновата перед тобой, Сергей. Так что я не знаю, что ты там собрался мне доказывать!

На его губах вспыхивает та самая мерзкая ухмылка, что была в начале разговора.

От неё становится не по себе. Словно он знает обо мне больше, чем я сама.

Спустя секунду Сергей поворачивается к лестнице и громко зовёт:

– Натали! Выйди сюда пожалуйста. Покажи ей!

Из-за поворота выходит Натали. В безупречном костюме, с лёгкой улыбкой, будто всё происходящее её забавляет.

В руках у неё планшет.

– Сергей, ты уверен? – говорит она с напускной мягкостью, хотя в глазах горит чистое торжество, – может быть не при этом мужчине.

– Уверен, – отвечает он, не сводя с меня взгляда. – Пусть оба посмотрят, как выглядит «верная жена».

Она делает шаг ближе и разворачивает экран в нашу сторону.

Мгновение.

И я вижу фото. Снято с камеры, видимо, у ворот нашего дома.

На снимке стоит женщина, похожая на меня, у машины. Она прижимается к какому-то мужчине, их лица почти соприкасаются.

Дата – три года назад.

– Это не я, – говорю я сразу. Голос дрожит, но я стараюсь звучать твёрдо. – Это какая-то подделка!

– Правда? – Сергей прищуривается. – А это что?

Натали листает дальше к следующему фото. Другая машина, другое время. Год назад.

Женщина снова похожа на меня.

Но это не могу быть я! Такого и близко не было. Я даже с таксистами всю жизнь заговорить боялась, не говоря уже о том, чтобы под дверью своего дома зажиматься с незнакомцами.

– Думала, что я не узнаю, чем ты тут во время моих отъездов занималась? – хмыкает он.

– Александр, ну теперь то вы понимаете, кого защищать пришли!

Он не отвечает. И от этого долгого молчания мне снова хочется плакать.

– Это неправда. Это ложь! – снова и снова повторяю я, пока муж смотрит на меня сверху вниз, будто я уже во всем призналась.

– Ты думаешь, я идиот? – спрашивает он. – Натали посоветовала мне посмотреть старые записи с камер у нашего дома. Я не хотел верить, но всё очевидно.

– Очевидно? – я едва не срываюсь на крик. – Сергей, ты серьёзно? Ты веришь в это?

Я поворачиваюсь к Натали:

– Ты что творишь?!

Она только улыбается.

– Просто показала правду, Алина. Иногда мужчинам нужно открывать глаза.

– Сергей, – я делаю шаг к нему, – посмотри на меня. Я бы никогда… Никогда так не поступила!

Он смотрит холодно, почти скучающе.

– Удивительно, как у тебя всё просто получается отрицать. Но ничего, скоро всё станет ясно.

– Что ты имеешь в виду?

Он отходит на шаг, достаёт телефон из кармана.

– Я имею ввиду, что тест на отцовство Риты всё расставит по местам.

– Что? – у меня темнеет в глазах. – Ты сделал тест без моего ведома?!

– Так ты ведь и разрешила, – он усмехается. – Ты же сама сказала, что тебе нечего скрывать. Вот и проверим, так ли это на самом деле.

В этот момент телефон в его руке издаёт короткий звук уведомления.

Сергей опускает взгляд на экран.

– О, как раз вовремя, – произносит он с какой-то ледяной интонацией. – Результаты теста пришли.

У меня сжимается горло. Всё внутри обрывается.

Я вижу, как он открывает сообщение, как глаза его бегут по строчкам.

Мгновение. Я ничего не чувствую, и ничего не могу разобрать по его лицу.

Шок? Недоумение? Радость? Разочарование?

Он поднимает взгляд.

– Это, конечно, очень неожиданно...