Бывшие. Бой за любовь

Глава 1. Алёна

Вопли разгорячённой публики оглушают так, что мне сложно услышать собственные мысли. Держусь лишь за одну — надо найти Алихана, он где-то здесь. Наверняка в первых рядах болельщиков или непосредственно в октагоне. Там сейчас идёт очередной бой. Двое мужчин сражаются не на жизнь, а на почти смерть, но отсюда не разглядеть, есть ли среди них мой муж.

Бои без правил… Кровавый спорт… Выбор настоящих мужчин…

Всё это определения Алихана. Смешанные единоборства — не просто часть его жизни, это вообще вся его жизнь. И, конечно, как его жена и мать его сына, я посчитала своим долгом всё-таки прийти на столь значимое событие — открытие первого клуба «Ночного Легиона». Мой муж задумал создать собственный бойцовский лейбл ещё в Москве, но начать решил в Ростове-на-Дону, куда мы и переехали месяц назад, и где теперь я находилась в окружении бешенной толпы.

Все эти люди тоже пожаловали на первые открытые соревнования «Ночного Легиона». Несомненно, старт удался. И также не сомневаюсь, что Алихан Джабаров сегодня блистал в клетке. Он непобедим. Уж мне ли не знать…

Со всех сторон меня то и дело толкают орущие мужчины. Они даже не замечают меня. Женщинам тут не место, за исключением редких девушек-бойцов, к которым относятся с явным пренебрежением. Матери и жёны спортсменов не часто посещают подобные мероприятия — не каждая женщина выдержит вид переломанных носов, рассечённых бровей, вывихнутых суставов, брызги крови и крики боли.

Я тоже обычно не прихожу. Сегодняшнее событие — исключение. Всё-таки сбылась мечта мужа. Я обязана его поддержать. А ещё сбылась моя мечта. Точнее — наша общая давняя мечта. Я обязана сообщить как можно скорее.

Инстинктивно прижимаю ладони к животу, желая защитить крошечную жизнь внутри меня.

У нас уже есть сын — Марат. Ему скоро пять. Но Алихан всегда мечтал о том, чтобы у него было много сыновей. А я всегда мечтала, чтобы в нашем доме наконец-то стало спокойнее и светлее. Да и будь у меня больше детей, мне самой было бы проще. Больше детей — больше забот, меньше пустых мыслей и терзаний…

К тому же Алихан будет рад. Знаю, он будет очень-очень рад, когда за последние пять лет бесплодных попыток наконец-то услышит о беременности.

— Давай! Уделай его!

— Ногу бери! Ногу!

Окрики врезаются мне прямо в ухо. Я аж отшатываюсь в сторону, но теперь вижу, кто внутри октагона — незнакомые мне бойцы.

— А Джабаров уже выступал? — спрашиваю у первого попавшегося мужчины.

У того от удивления вытягивается лицо.

— Да уж минут двадцать назад, — бормочет он, но уже через секунду всё его внимание снова захватывает зрелище в клетке.

Значит, Алихан уже освободился, но почему-то не берёт трубку. Видимо, пошёл в душ или общается с тренером. О том, что он получил травму, даже думать не смею. Я больше поверю, что Земля соскочила с оси вращения, чем в то, что Алихана Джабарова кто-то смог серьёзно травмировать.

Да, нужно было ехать вместе с ним с утра. Но я почувствовала себя плохо. Осталась дома. И только потом догадалась проверить одно малюсенькое предположение.

Чуть не разрыдалась, когда увидела две полоски на тесте. Хотя почему «чуть»? Я ведь действительно рыдала. От счастья. А потом от ещё большего счастья рыдала в кабинете у врача, когда доктор подтвердила мою надежду.

— Ребёночек ещё совсем маленький. Всего три недели, — с улыбкой наставляла она. — Но это не значит, что можно халатно относиться к своему состоянию. Вам уже сейчас необходимо себя беречь. Так что прекращайте плакать. Слышите меня, Алёна?..

— Алёна?!

Резко оборачиваюсь. Кто здесь может звать меня по имени?..

— Алёна! — какой-то мужчина идёт мне навстречу.

Нет, не Алихан. Моего мужа сложно с кем-то спутать. Габаритами он скорее напоминает Кинг-Конга, чем обычного человека.

Я шагаю в коридор, где, по моим предположениям, должна находиться тренерская. Луч электрического света падает на лицо мужчине, и я всё-таки узнаю его.

— Алёна, ты что здесь делаешь?! — практически отчитывает он меня.

— Здравствуйте, Хасбулат Багратович, — вежливо приветствую тренера своего мужа. — Пришла поддержать Алихана. У вас ведь такое важное событие…

— Да-да, — перебивает Сысоев и ловко ухватывает меня под локоть. — Ты молодец. Поддержка — это очень хорошо. Но для бойца, Алёна, самая лучшая поддержка — знать, что дома его ждёт верная жена.

— Я понимаю…

— Вот и хорошо, — снова перебивает меня Хасбулат Багратович и уводит всё дальше по коридору. — Сейчас выведу тебя через чёрный ход, чтобы тебе не пришлось снова пробираться сквозь толпу. Видела, сколько людей пришло? Мы сами на такой успех не рассчитывали. В Ростове обожают смешанные единоборства…

— Хасбулат Багратович, — я осторожно притормаживаю у одной из дверей, на которой, кажется, мелькнуло имя моего мужа, — а где Алихан?

— Отдыхает он, Алёна. Отдыхает.

— Он там? — киваю в сторону двери.

— Алёна, — строго заявляет тренер, — иди домой.

— Он ранен? Алихану плохо?! — чёрные мысли мгновенно застилают мне глаза, тьма окутывает целиком.

Нет… Только не это… Не сейчас!

Я видела, что у входа в клуб дежурит «скорая». Но я ведь и подумать не могла…

— Алёна… — мученически скрежещет зубами Сысоев и пытается меня сдержать.

Не знаю, откуда берутся силы, но я отталкиваю его — здоровенного, пусть и в возрасте, однако всё ещё очень крепкого мужчину. Вырываюсь из захвата и лечу со всех ног к двери.

Распахиваю с криком:

— Алихан!..

И застываю у порога.

— Кто это? — кривится при виде меня какая-то девчонка, которая только что подняла голову от промежности моего мужа.

Алихан сидит на стуле со спущенными шортами. Девица стоит на коленях перед ним на полу. Она облизывает пухлые губы и затем вытирает их тыльной стороной ладони.

Чернота вокруг меня становится непроглядной. Я вижу лишь два силуэта — моего мужа и этой неизвестной особы. Вижу всё в мельчайших деталях: как ритмично поднимается накаченная грудь Алихана, как блестят стразы на лифчике девицы. Её обтягивающие бежевые лосины выглядят так, словно она совершенно голая. Хотя, по сравнению с Алиханом, она ещё прилично одета. А вот он…

Глава 2. Ратмир

— Ну-у-у! Раззява! — разочаровано всплёскивает руками Зорин и демонстративно отворачивается от октагона. — В гильотину его надо было брать! В гильотину! Тьфу-ты!.. Тоже мне — боец…

Он качает головой так, будто это его собственный боец только что так глупо облажался. Хотя мой тренер за всех переживает, за каждого. Если б нынешний победитель проиграл, переживал бы за него. Такой уж мой тренер человек — с большой буквы «Ч».

— Ну, Николай Семёнович, — улыбаюсь я, — новичок же. «Ночному Легиону» только месяц. Чему они могли научиться?

— Вот, правильно, — оживляется Зорин. — Сразу пошли в эти смешанные единоборства, пороху не понюхав. Без подготовки, без нормальной базы. А лучше б к нам на Самбо сначала пошли. Поднаторели, пообвыклись. Ой, молодёжь, — он снова машет рукой от разочарования.

— Не всем так с тренером везёт, как мне.

— То-то и оно, Ратмир, — всё-таки улыбается он ответно. — У каждого тренера есть свои сильные и слабые стороны. У каждого подхода есть свои плюсы и минусы. Поэтому нашему «Белому волку» и «Ночному Легиону» дружить надобно. Чтобы баланс найти, понимаешь? Чего они совсем сырых бойцов в клетку гонят? Поломаются же. Ни ударной техники толком не знают, ни в партере работать не умеют. Так — возня одна. Сплошной фарш…

По большому счёту, я с ним согласен. Во всём согласен, кроме, наверное, одного — что дружить нам с «Ночным Легионом» надо. Все знают, кто стоит там в верхушке. Джабаровы — это всем известно. И в основном, конечно, это Алихана детище, его протекция.

Он, конечно, чемпион, сильный боец. Объективно. Вот только я его немного знаю…

Да, времени утекло вагон, но воспоминания ничем не стереть.

— Ратмир, ты давай тоже на позитив настраивайся, — подбадривает меня Николай Семенович, видя, что я не с большим энтузиазмом поддерживаю его идею сотрудничества с новым ростовским клубом. — Они хоть и новички, но уже как громко заявляют о себе.

— Громче некуда, — вздыхаю. — Очень в духе Джабарова.

— Ну-ну, — приструнивает меня Зорин, — не горячись, Ратмир. Не горячись. Вы ж мне оба как дети. Я вас с вот такусеньких лет знаю.

Он показывает ладонью примерно метр от пола. А я снова вздыхаю и пытаюсь натянуть улыбку.

Для Николая Семёновича мы все как дети, сколько бы лет нам ни было. И для меня он правда как отец. По идее, моим названым отцом после смерти родного должен был бы стать старший брат отца. Но в его доме я нашёл лишь кормёжку и ночлег. Тоже неплохо с учётом того, что и это кто-то должен был обеспечивать.

Однако после того, как лавина погребла под собой половину деревень в окрестностях Дербента, я остался и без отца, и без матери, и без родного брата, и без дома, и без средств к существованию. Спасибо, что дядя с тётей приютили, только они же мне не уставали напоминать, что я для них — лишний рот и обуза.

А Зорин… Он же меня спас. Сначала от лавины, когда увёз на соревнования. И потом ещё много раз спасал. Как настоящий отец.

Но насчёт Алихана согласиться с ним я всё-таки не мог. Не мог, и всё тут.

— Он же вас кинул, променял, — цежу сквозь зубы, потому что самому неприятно напоминать тренеру такие вещи.

— И правильно сделал, — тут же находит оправдание Николай Семёнович. — Ну, что бы я из него выстроил? Сам видишь, невысоко мы скакнули…

— «Белый волк» уже три года в Ростове-на-Дону. И дела у нас идут хорошо. У нас много сильных бойцов, — возражаю я.

— Бойцов много, а проблем хватает, — вздыхает Зорин. — То крыша потечёт, то вентиляция сломается. А тут вот, смотри, как всё по уму сделано.

Он оглядывает почти с восхищением пространство «Ночного Легиона». Здесь мне возразить нечего. И правда всё по уму, не придерёшься. Только у Джабаровых всегда с финансами всё хорошо было. Богатейшее семейство в Дербенте. Алихан так и вовсе со своим тренером Сысоевым долгое время в Москве тренировались. Чего они в Ростов пожаловали?

Наверное, труднее раскрутиться в Златоглавой. Мы с тренером тоже начинали с городка поменьше. Первый клуб открыли в Махачкале, а потом уж сюда перебрались. Видимо, у Алихана примерно те же планы: сначала Ростов-на-Дону, а потом уж Москва, Питер и (не удивлюсь) вся Россия. Такой он человек — Алихан Джабаров…

— Ратмир, — прерывает мои мысли Николай Семёнович, — ты не волнуйся. Я всё возьму на себя. Уверен, Алихан будет рад нас видеть. Что вам особо делить? Вы ж даже в разных категориях.

Зорин смеётся. А мне вот не до смеха. Реально Алихан всегда был меня крупнее. И сильнее. И богаче. И…

Да грех мне жаловаться! Я ж тоже везунчик. Вон как повезло выжить. Значит, Аллах меня для чего-то уберёг. Для чего-то большого, значимого. Только я пока так и не понял, для чего.

— Вот станем дружить клубами, — продолжает мечтать Зорин, — там, глядишь, и на чемпионат Европы выйдем. Тогда уж нам точно равных не будет.

Я только киваю, но сомнения свои оставляю при себе.

— Жарко тут, — пытаюсь сменить тему. — Пойду за водой схожу.

— Ага, — соглашается тренер. — Мне тоже возьми. И можно ещё соку. Апельсинового.

Мог бы не говорить. И так знаю, что Николай Семёнович любит такие вещи. Это мне он запрещает любые излишества. Мою диету он строго блюдёт. И результат, конечно, есть. Вкупе с тренировками я здорово окреп за последние годы. Побед на городских и региональных соревнованиях по Самбо у меня уже не счесть. Вот недавно стал выступать в смешанных единоборствах. Зорин поддержал. Он во всём меня поддерживает. Кроме употребления лишнего сахара и углеводов.

Пробираюсь по рядам, потом протискиваюсь в гудящей толпе у входа. Скоро начнётся новый бой — неохота пропускать. Надо быстро смотаться туда и обратно.

Где-то в предбаннике я видел прилавок с напитками. Цены там, конечно, кусались. Ну, ладно. Терпимо.

Кое-как добираюсь до нужного места.

— Две негазированные воды и сок апельсиновый, пожалуйста! — кричу, чтобы переорать стоящий гул.

— Закончилась вода! — кричит продавщица.

Глава 3. Алёна

Такого не может быть… Нет… Это слишком нереально…

Воспоминания вспыхивают в голове одно за другим.

Дербент… Спортивная школа… Мои бесконечные тренировки по художественной гимнастике… Глупые вредные мальчишки, украдкой подсматривающие за красивыми девочками …

И среди них он — Ратмир Салгириев. Мальчик-сирота, а впоследствии — мужчина, которому я отдала всё. Всю себя.

Свою душу. Своё сердце. Своё тело. Свою невинность.

Свою любовь.

И я была готова, совершенно готова отдать ему свою жизнь. Больше мне всё равно нечего было ему предложить.

Мы оба выросли по-своему брошенными, с огромными дырами в грудных клетках. Но мне казалось, мы смогли стать друг для друга теми, кто остановит боль, исцелит раны, залечит эту брешь, чтобы отныне и навсегда идти вместе, ничего не боясь…

Ключевое слово — «мне казалось».

Ратмир меня предал. Растоптал. Уничтожил. Бросил на произвол судьбы. Просто сбежал, пожелав мне на прощание удачи.

Удачи?.. Интересно, он всерьёз тогда это написал: «Удачи»? Насколько же жестоким, бессердечным, подлым человеком надо быть, чтобы написать подобное девушке, которая всего пару дней назад доверилась ему целиком и полностью? И которой он обещал, даже поклялся прямо в глаза, что никогда не оставит.

Но чего вообще стоят мужские клятвы? Просто сотрясание воздуха. Теперь я это знала наверняка.

Мой муж тоже клялся. Передо мной, перед богом, перед родными. Клялся в верности мне. А что в итоге?

Только что всё, во что я ещё хоть немного верила, рассыпалось в прах. А вот теперь прямо передо мной находился ещё один предатель. Но самое ужасное — в ту же секунду я осознала, что, несмотря на поступок Ратмира, несмотря на всю его жестокость, моё сердце до сих пор принадлежало ему. Может ли быть ещё хуже? Вряд ли.

— Алёна… — произносит он, как будто бы дрожа.

Ратмир настолько же поражён встречей, как и я. Он не планировал это. А я меньше всего сейчас хотела бы встретить именно его. Правильней всего было бы сбежать немедленно, как сбежал он когда-то. Но ноги не слушаются меня, а сердце предательски сжимается от нежности и боли.

— Алёна, что ты тут делаешь?.. — Ратмир скользит по мне взглядом, останавливается на моих руках, будто что-то ищет.

И я догадываюсь, что. Кольцо. Кольцо на безымянном пальце, которое я содрала с руки, как только меня выставили из дверей «Ночного Легиона», будто вшивую овцу. Как только осознала, что в действительности увидела в тренерской моего мужа: Алихан мне изменил. Судя по его равнодушному тону, не в первый раз.

Пора было признаться себе, что я давно догадывалась. Просто гнала от себя подобные мысли. Уговаривала, убеждала, отмахивалась от очевидного. Сейчас же дальнейшая слепота оказалась невозможной при всём желании. Теперь, как бы мне ни хотелось закрыть глаза и вновь обмануть себя ложью, правда отпечаталась в памяти нестираемой картинкой, как какая-то девица стоит на коленях перед моим мужем и…

— Алёна, ты меня слышишь?..

Дёргаюсь, как от удара током.

— Ратмир, я… — слова не идут из горла, застревают.

Даже слёз больше нет, только ужас.

— Как ты оказалась тут, в Ростове? Ты здесь живёшь?

Сглатываю с усилием, потом вновь отпиваю воду из бутылки, тут же вспоминаю, кто мне её дал, и быстро возвращаю Ратмиру его подачку. От него мне ничего не нужно. Ничего.

— Да, недавно переехала, — отвечаю коротко и неопределённо.

Кое-как встаю на ноги. Ратмир тотчас бросается мне помогать. Наверное, со стороны я выгляжу ужасно разбитой. Что ж, так и есть.

В желудке скапливается тошнота, голова всё ещё кружится.

— Алёна, тебе не здоровится? — вновь участливо спрашивает Ратмир.

Его руки на моих плечах дают мне необходимую опору. Возможно, я бы даже упала, если бы ни он.

— Ты такая бледная. Что с тобой?

Наконец, решаюсь посмотреть ему в глаза — светло-каштановые, огромные, пронзительные, такие тёплые и обволакивающие.

Я так любила в них смотреть… Весь мой мир помещался в этом мужчине, сильном, мощном, которого так и не смогла сломить жизнь, как бы ни старалась. Ратмир казался мне воплощением надёжности, доброты и заботы. Как я могла настолько обмануться?..

— Всё в порядке, — бросаю будто бы небрежно, стараюсь собраться с силами, чтобы не выглядеть жалкой. — Просто жара на меня так действует.

— Но ведь ты не из-за жары плакала.

Закусываю губу. Ужасно глупое оправдание, но я никогда не умела толком врать. К сожалению.

— Да ерунда, правда, — снова пытаюсь оправдаться. — Не обращай внимания. Лучше скажи, как сам тут очутился?

— Я давно здесь живу, больше трёх лет.

— Ты ведь вроде бы уехал… — напрягаю память, хотя на самом деле всё помню хорошо. Слишком хорошо.

— В Махачкалу, — подсказывает Ратмир.

— Да-да, точно. В Махачкалу. Там что-то… не сложилось? — с трудом подавляю вновь накатившие слёзы.

Теперь уже из-за воспоминаний о нашем последнем разговоре. К несчастью, я тогда и представить не могла, что тот разговор окажется последним. Наивная дурочка.

— Наоборот, — почти улыбается Ратмир. — Там дела хорошо пошли, и мы с Николаем Семёновичем решили открыть второй клуб «Белый волк» здесь.

— Второй?..

— Да, мы иногда катаемся туда-сюда, но в основном здесь… — он замолкает, видя, как я гляжу с недоумением. — Я думал, ты до сих пор в Дербенте.

Отворачиваюсь, чтобы Ратмир не увидел, как мрачнеет моё лицо.

— Алёна, послушай, — настаивает он, — мне очень хочется поговорить с тобой, но мне надо бежать. Тренер ждёт меня в «Ночном Легионе». Мы пришли на открытие. Не могу его бросить…

«Конечно, — мелькает в мыслях. — Тренера Ратмир не может бросить. А меня — смог».

— Может, ты подождёшь немного где-нибудь в кафе? — предлагает он.

Бросаю на него недоумевающий взгляд. Он… серьёзно?..

— Пожалуйста, — почти умоляет Ратмир. — Это недолго. Я скоро вернусь.

Вопреки всему, особенно логике и здравому смыслу, я согласно киваю.

Глава 4. Алихан

— Тебя долго ждать? — раздаётся голос моего тренера. Дальше следует очередная настойчивая долбёжка кулаком по двери. — Алихан!..

Вот же, чёрт старый!.. Не терпится ему!

Отталкиваю девчонку от себя, швыряю ей купюру, а сам натягиваю шорты и иду открывать. Жаль, что сразу не додумался перед тем, как Алёна припёрлась. Ну, ничего. Она у меня ещё попляшет…

— Алихан, ты совсем совесть потерял?! — с порога начинает отчитывать меня Сысоев.

— Нормально всё, Хасбулат. Ничего я не забыл, — выхожу из тренерской и иду по коридору.

Надо душ принять, взбодриться. Но Сысоев тут как тут живо догоняет.

— Алихан, у нас сегодня куча всяких встреч. А ты мало того, что всё ещё с голым торсом ходишь, так ещё семейные скандалы устраиваешь.

— Не я, а моя жена.

— Так найди управу на свою жену! Ты головой-то думать не забывай! Той, что на плечах!

— Знаешь, что? — резко разворачиваюсь и сверлю его взглядом.

— Что? — Хасбулат подбоченивается и уступать не собирается.

Приходится мне уступить. Не резон с Сысоевым бодаться. У него связей столько, что другого такого тренера и не найдёшь. Сам был хорошим бойцом. Да и сейчас Хасбулат ещё форму держит. С ним вообще шутки плохи. Лучше спустить на тормозах.

— Ничего, — рычу сквозь зубы и иду дальше.

— Алихан, — снова тормозит он меня и кладёт руку на плечо, — просто делай поменьше глупостей. Ты весной у меня на Европу пробьёшься, гарантирую. И UFC у нас уже почти в кармане. А они, знаешь, какие до подробностей личных дотошные? Всю грязь на свет вытащат, если будет чего тащить. Так что… разберись сейчас. Понял меня?

— Понял, — почти плюю ему в лицо.

Сысоев от меня тоже ведь никуда не денется. Связи связями, а денег на всё-про всё немерено надо. «Ночной Легион» не на медальках с соревнований построен, а Сысоев тут теперь главный тренер. Кто ж захочет из-за ерунды такое тёплое местечко терять?

— Вот и договорились, — кивает Хасбулат. — Там нас ждут. Поговорить хотят.

— Подождут. Слишком много желающих.

Уже собираюсь отвернуться, как Сысоев вдруг выдаёт:

— Зорин пришёл.

Медленно поворачиваюсь. Шутит что ли?..

— И не один, — продолжает Хасбулат. — С ним твой друг.

— Какой это друг?

— Ратмир. Помнишь такого?

Едва не проламываю челюсти, когда на чистых рефлексах сильно сжимаю их.

Ну, что Зорин тут где-то ошивается, это я, конечно, слышал. На остальное мне вообще плевать. Но чтоб он сам заявился, вот так — ни с того ни с сего…

— Ладно, — решение приходит мгновенно. — Идём.

Снова возвращаюсь в тренерскую. Бывшей там девки и след простыл, но деньги она не забыла прихватить. В целом, нормальная соска, потом ещё раз попользую, может. Главное — сообразительная, в отличие от моей безмозглой жёнушки. Угораздило же…

Быстро переодеваюсь, иду вместе с тренером в офисную часть клуба. Сегодня много всяких разговоров будет. Но этот хочу послушать первым. Интересно, что ж Зорин задумал, старый болван? Заодно на Ратмира посмотрю. Надо же, явился-не запылился, ублюдок.

Сажусь в кресло за столом. Хасбулат рядом стоит. Наконец, дверь открывается. Ох, ты ж!.. Какие люди…

— Алихан! — расплывается в улыбке Зорин и шагает ко мне навстречу с распростёртыми руками. — С победой, боец!

Не двигаюсь, продолжаю сидеть молча. А Николай Семёнович так и стоит напротив стола, как будто чего-то ждёт.

— Рад снова встретить, Николай, — выручает мой тренер и идёт пожимать руку Зорину, затем также здоровается с Ратмиром.

Зорин нихрена не понимает, но мне он до лампочки. Я на Ратмира посматриваю. Как и думал: он всё такой же хлюпик, каким в детстве был.

— Молодцы, что пришли! — снова заводит шарманку Хасбулат. — Наслышаны о вашем «Белом волке». Молодцы, двигаетесь потихоньку.

— Да-да, — оживает Николай Семёнович. — Двигаемся-двигаемся. Стараемся. А вы вот, смотрю, сразу с размахом начали!

— Ну, тут ещё дел невпроворот, — Сысоев типа по-дружески хлопает Зорина по плечу.

У него плечо на уровне пупка Хасбулата. Дохлый такой — в чём там жизнь только держится? На него подуй, он и рассыплется.

— Как говорится, нет предела совершенству! — умничает Зорин и всё улыбается, как Леопольд.

А вот Ратмир не улыбается. Тайком оглядывает кабинет. Завидует, сучёныш… Пусть завидует. В грязи родился — в грязи подохнет.

— Твой боец? — интересуется Хасбулат.

— Да-да! Лучший! Ратмир. Так ты ж его знаешь, ещё в Дербенте пересекались…

— Ох, совсем запамятовал…

Меня уже тошнит от их светской болтовни. Лучше пусть говорят, чего пришли и проваливают туда, откуда пришли.

— Ну, Алихан у тебя тоже молодец, — продолжает нести пургу Зорин и снова пытается со мной заговорить. — Ты хорошо сегодня выступал.

Не выдерживаю:

— Понравилось?

— Ну… — пожимает костлявыми плечами Николай Семёнович. — Ничего так, ничего. Но по мне, слабый для тебя соперник был, слабый.

— А для меня достойных нет.

— Да как же это? — глупо хихикает он. — На каждую силу…

— Давайте уже к делу, — обрываю всю эту хрень. — Чего хотите?

В кабинете наступает тишина. Ратмир смотрит мне в глаза. С минуту прикидываю, что у него на уме. Да что там гадать? У дебилов только одно на уме быть может.

— Алихан, — Зорин пытается улыбнуться, — мы действительно не просто так пожаловали. А с предложением.

— Так-так, — серьёзнеет Хасбулат и складывает руки на груди. — Предложения — это хорошо.

— Клуб свой хочешь продать? — спрашиваю, даже не скрывая отвращения.

— Почему же это «продать»? — как идиот, хихикает Николай Семёнович. — Нет, продавать ничего не буду. У нас и так всё хорошо…

— А что в таком случае?

— В общем, предлагаю нам дружить клубами! — бодро сообщает он с важным видом.

Не знаю, как я не заржал в тот момент.

— Вы как, вообще, настроены? — продолжает агитацию Зорин и щёлкает глазами то на меня, то на Хасбулата. — Мы теперь с вами в одном городе. А у нас тут соревнования городские будут намедни. Уже знаете, наверное. И я подумал, что б не объединиться-то, а?

Глава 5. Ратмир

— Да почему вы мне не дали с ним разобраться?! — меня кроет от злости и обиды за тренера.

Знал же, что добром это не кончится, но чтоб так… В голове не укладывается, что нашло на Джабарова.

— Успокойся, Ратмир, — упрашивает Николай Семёнович, хотя у самого рука так и тянется к области сердца. — Не опускайся до его уровня. Ты — боец, а не бешенное животное.

— Это Алихан себя как животное ведёт!

— Вот именно.

Зорин плетётся, не разбирая пути. По дороге попадается какая-то лавка. Он тяжело опускается на неё. Всё ещё в шоке.

— Я вернусь и…

— Нет, — осекает он меня. — Пёс с ним, Ратмир.

— Но надо же хоть выяснить, в чём дело! — пытаюсь втолковать хоть что-то.

— Боюсь, нам этого не понять, — вздыхает. — Чужая душа — потёмки. А Алихана что-то сильно переклинило. Но да бог ему судья. Ему с этим жить. А у нас своя жизнь.

— Да как же это? Он ведь оскорбил вас! — мне почти физически больно от того, что сейчас прилетело Николаю Семёновичу. — Не по-спортивному это! И вообще, не по-мужски!

— Не по-мужски, — вздыхает тренер. — Не таким я его помню. Совсем не таким… Хороший же был мальчишка. Способный, сильный, как бык, сообразительный… Да, строптивый, но чтоб вот так бросаться?..

Не могу во всём согласиться с тренером, но решаю промолчать. Зорин ведь всегда хорошее в людях видит. А я Алихана всяким помню.

Строптивый — это ещё мягко сказано. Он такое мог придумать, что другим бы в голову не пришло. В драку так всегда первым лез, даже провоцировать не надо было. По мальчишеству я и сам задирался, так что не обращал внимания. Это сейчас понимаю, что чаще Алихан сам всех провоцировал.

А потом так и вовсе на что-то обиделся на меня. За что — не сказал, но мне к тому моменту не до его обид было. Мы с Алёной встречаться стали. Кстати, это же затея Алихана была — подглядывать за девочками из секции художественной гимнастики. Так что можно сказать, он нас с ней и познакомил.

Я из кожи вон лез, чтобы каких-нибудь денег раздобыть, чтобы Алёнку порадовать. После школы, что не на тренировку, то какие-нибудь заработки находил. Крутился, как мог. Думал, скопить что-то поприличнее. Ну, не с голым же задом к ней свататься! Я б себя уважать перестал!

А потом… Да что теперь говорить? И я же не виню её, нет. Всё правильно.

Только вот сегодня она снова мне встретилась, и у меня как будто весь мир заново перевернулся!

Вспоминаю об Алёне, что ждёт она меня в кафе, и тут же забываю про все обиды. Одного только хочу — поскорее увидеть её…

— Ладно, Ратмир, — снова вздыхает Зорин, — поехали домой. Нечего тут сидеть-куковать.

Он встаёт, а я не знаю, как сказать-то ему.

— Николай Семёнович, вы поезжайте, а я пока ещё тут. Дела есть.

— Если ты к Алихану задумал идти, — кипятится тренер, — то забудь, слышишь? Невелика он птица, чтобы столько внимания ему уделять!

— Не беспокойтесь. Не пойду я к нему.

Зорин прищуривается — проверяет, правду говорю или нет. Хотя ему я никогда не врал. И вообще враньё презираю. Но и прямо сейчас говорить не хочу. Николай Семёнович ведь кое-что знает о наших с Алёнкой отношениях… И вряд ли одобрит, что я к ней спешу.

— А что за дела? Скажешь?

— Ну… С девушкой у меня встреча, — всё-таки признаюсь.

Тренер ещё больше настораживается.

— Уж не с Кристиной ли? Ратмир, это, конечно, дело ваше. Но ты же сам решил, что не пара вы. И, честно сказать, тут я согласен.

— Да не с Кристиной, — успокаиваю его. — Другая девушка.

Он цокает языком, качает головой.

— Быстрый какой, — ворчит недовольно. — Ох, Ратмир… Дело, конечно, молодое. Но ты тоже не расточительствуй. Женщины ведь не только для утех нужны. Тебе такая женщина нужна, что женой твоей станет, матерью твоих детей. Понимаешь?

Он кладёт ладонь мне на плечо. Я только улыбаюсь:

— Ну, может и станет… — улыбка становится ещё шире, не получается у меня скрыть эмоции, как ни стараюсь.

А Николай Семёнович как насквозь меня видит и тоже улыбаться начинает:

— Ладно. Только голову не теряй. Алихан вон и голову, и совесть уже потерял. Ничего доброго не вышло. А ты не такой, — он несколько раз хлопает меня по спине. — И помни про спортивный режим. Сон — не менее восьми часов.

Он подмигивает, а я киваю в ответ.

— Всё будет хорошо, — обещаю, хотя не уверен, что голова у меня ещё на месте.

Но вот то, что теперь всё должно быть хорошо — уверен. Потому что не бывает таких встреч просто так. Не бывает!

Быстро прощаюсь с Зориным и опрометью лечу в кафе — к моей возлюбленной.

Глава 6. Алёна

Ритм сердца никак не приходит в норму. Пью безвкусный чай с ромашкой, но, увы, сейчас он не в силах мне помочь. Одна за другой меня одолевают разные мысли. Я то вновь слышу в голове равнодушный плевок Алихана в мою сторону, то снова вижу перед глазами удаляющуюся спину Ратмира…

Он сказал, что придёт максимум через полчаса. Но прошло уже почти сорок минут. А есть ли, вообще, смысл ждать? И чего на самом деле я жду? Да и зачем жду?

Может, хочу наконец задать ему прямо в глаза вопрос, почему он бросил меня тогда, когда был нужен больше жизни? Или надеюсь, что он сам догадается повиниться?

Честно говоря, ни то, ни то.

Мне давно пора забыть о том, что было между нами шесть лет назад. Мне казалось, что забыла. По крайней мере, я очень старалась. Клялась себе, что никогда больше не буду вспоминать Салгириева, что теперь моя жизнь — Алихан и Марат, наш сын. А сегодня так и вовсе вообразила себе, что наши отношения с мужем станут по-настоящему счастливыми, когда он узнает, что я беременна.

Но всё обернулось прахом…

Руки дрожат. Хорошо, что чай закончился, иначе бы я снова его разлила. Ставлю пустую чашку на блюдце и ещё раз бросаю косой взгляд на экран мобильного. Алихан даже не думал звонить и извиняться, даже сообщения не написал.

А меж тем время поджимает — надо забрать из детского сада Марата. Но, прикинув в уме, понимаю, что уже не успею, поэтому прошу сделать это знакомую. Не подругу, нет, — друзей в моём окружении уже давно не наблюдается. Так просто — приятельница по мамскому чату, наша местная активистка Лида. У неё самой трое детей, при этом она убеждена, что должна строго блюсти за всеми остальными. Иногда Лида откровенно надоедает, зато её всегда можно попросить, например, о таком деле — она только рада.

Опять подсчитываю в уме, как давно ушёл Ратмир, и усмехаюсь самой себе. Надо же, он опять меня обвёл вокруг пальца, даже глазом не моргнув. А я сижу тут, как идиотка, вместо того, чтобы бежать к сыну. Или ещё лучше — бежать вместе с сыном, прочь из злополучного дома Джабарова. Хотя знаю, что бежать нам некуда. К побегу нужно подойти с холодной головой. И, конечно, надо попробовать всё-таки поговорить с Алиханом, добиться от него каких-то объяснений.

Что же я тут сижу? Дура ты, Алёна! Дура! Очнись! Ратмир не придёт! Он снова бросил тебя! Вставай и уходи! Ну же!

Делаю глубокий вдох и машу официанту, чтобы принёс счёт. Сама же тем временем заставляю себя встать и вытащить из кошелька купюру. Сколько стоил чай? Неважно. Пару сотен наверняка хватит. Кладу деньги на стол. Что ж, я готова уйти…

— Алёна! — голос Ратмира разрывает пространство.

Вскидываю голову — он мчит со всех ног, раскрасневшийся, улыбающийся. В руках — букет белоснежных хризантем, похожих на ромашки. Это мои любимые цветы. Он помнит…

Сердце заходится с новой силой. А я стою, как вкопанная, возле столика не в силах пошевелиться.

— Ваш счёт, — появляется рядом официант.

Ратмир протягивает мне цветы и одновременно поглядывает на сотрудника кафе.

— Всё в порядке, мы сейчас ещё сделаем заказ, — говорит Салгириев и поворачивается ко мне: — Прости, что так долго. Пришлось задержаться.

«Долго»? Всего-то шесть лет. Подумаешь, какие пустяки.

— Это тебе, — улыбается мне Ратмир совершенно обезоруживающей улыбкой и кивает на цветы.

— Спасибо, — отвечаю на автомате, но боюсь даже притронуться к букету.

— Сейчас принесу вазу, — соображает официант и исчезает.

Вскоре он возвращается, приносит меню для Ратмира, ставит цветы в кувшин с водой и снова уходит. А мы с Салгириевым остаёмся вдвоём за столиком. Если посмотреть со стороны, можно подумать, что мы — обычная парочка на первом свидании.

— Ну, как ты? — спрашивает Ратмир, глядя мне в глаза с какой-то надеждой.

У меня нет права обманываться. Я должна помнить, что передо мной сидит предатель. Ему ничего не стоит говорить одно, а поступать иначе.

— Тебе уже лучше? Ты поела что-нибудь? — он замечает чек, который принёс официант.

Там всего один пункт. Я же просто пожимаю плечами и отвечаю в своё оправдание:

— Я неголодна.

— Может, десерт?.. Ты же любишь сладкое… — начинает упрашивать Ратмир с такой уверенностью, будто мы виделись только вчера.

Наверное, чисто из мести выдаю:

— Я любила сладкое, — подчёркиваю «любила», что оно произнесено в прошедшем времени. — Но вкусы меняются.

— Да, конечно, — он виновато потупляет глаза. — А ты… ты с мамой переехала сюда, да?

Замечаю, как Салгириев нервно сглатывает. Мы оба понимаем, какой на самом деле вопрос он хотел задать.

Тем не менее, отвечаю почти правду:

— Да, с мамой.

Моя мама действительно приехала вместе с нами. Она вообще следовала всюду по пятам, а Алихан только способствовал этому. У них вовсе не те анекдотичные отношения между зятем и тёщей. О, нет! Моя мама души не чает в Джабарове. Так что Марина Александровна с удовольствием отправилась с нами сначала в Москву, а теперь и в Ростов-на-Дону.

— Это очень хорошо, — натянуто улыбается Ратмир. — Как у неё здоровье?

Странно, что он всё ещё пытается изобразить нежные чувства к моей родительнице. Мама никогда не скрывала, что недолюбливает Салгириева. Всегда говорила, что он мне пара. И, к сожалению, оказалась совершенно права.

— В порядке.

Ратмир замолкает. Мои краткие ответы дают ему понять, что я не настроена на беседу. Хотя, положа руку на сердце, я очень хочу с ним говорить. Обо всём! Но не о маме, не об этом чёртовом городе, и даже не о том, что случилось шесть лет назад! Хочу просто его слушать, будто ничего страшного меж нами никогда не случалось…

Но горькая обида щекочет мне горло. Изнутри снова поднимается тошнота. Желудок скручивается пружиной.

— Алёна, так здорово, что мы встретились, — говорит Ратмир. — Знаешь, я ведь миллион раз представлял, что мы когда-нибудь вот так столкнёмся. Даже думал приехать снова в Дербент…

Глава 7. Алёна

Быстро отделаться от Лиды не получается. Приходится снова отыграть маленькую роль «счастливой жены». Лида пристаёт с расспросами, как прошло открытие клуба моего мужа.

— Это ведь такое замечательное событие! — щебечет она, а сама, будто сканером, рыщет по мне взглядом.

Убираю подальше правую руку, на котором теперь нет кольца. Любопытная Лида может даже такую мелочь углядеть.

— Всё превосходно. На высшем уровне, — изображаю милую улыбку, но вряд ли эта уловка срабатывает — Лиду так просто не обдурить.

— Послушай, Алёночка, — скомкано произносит она, будто бы извиняющимся тоном, — если тебе ещё что-нибудь понадобится… Что угодно. Знай, я всегда готова прийти на помощь.

Возможно, у меня уже начались серьёзные проблемы с доверием к людям, но даже мысли не допускаю, что Лида говорит искренне. Да, скорее всего, я просто ещё не отошла от шока. Оттого мне всюду мерещатся лгуны.

В любом случае, я не собираюсь откровенничать с малознакомой женщиной. Наверное, сейчас единственный человек, кому я ещё могу доверять, — моя мама. Но даже ей я понятия не имею, как всё преподнести. Да и стоит ли её втягивать? В конце концов, дело касается в первую очередь меня и Алихана. У него должно быть какое-то объяснение.

Наскоро прощаюсь с Лидой, ещё раз благодарю её за заботу.

— Да пустяки, Алён! Марат так замечательно игрался с моими девчонками! Ах, какой жених растёт!..

Она может ещё несколько часов кряду болтать без умолку, но я повторно прощаюсь, забираю сына и иду домой. От Лиды тут идти буквально две улицы. Мы живём в Октябрьском районе. Тут есть и обычные многоэтажки, и частный сектор. Алихан снял для нашей семьи большой современный коттедж, а Лида живёт в хрущёвке. Понятия не имею, как они там умещаются всей многодетной семьёй, но сейчас я бы многое отдала, чтобы иметь собственный угол, даже самый крохотный.

По дороге невольно думаю о том, что счастье заключается вовсе не в квадратных метрах и благоустроенности жилья. Родная крыша над головой — уже огромное счастье. Сейчас даже смешно думать о том, что многие ведь мне завидуют: я вышла замуж за мужчину из обеспеченной семьи, который и сам уже сделал достойную спортивную карьеру. И, конечно, на этом Алихан не остановится. Вот только как быть мне?

За прошедшие годы я привыкла находиться возле него. Для девушки моего статуса — это, по меркам Дербента, несказанное везение. У меня не было ни приданного, ни громкого имени, ни особых перспектив. Когда-то я подавала надежды в художественной гимнастике, но все мечты рассыпались в пыль, поскольку нужны были деньги для дальнейшего продвижения.

Деньги, деньги, деньги… Мир помешался на деньгах, но, увы, такова суровая реальность. Я росла без отца. Моя мама, в прошлом тоже гимнастка, получила серьёзную травму на оба колена — порвала передние крестовые связки. Ей тоже нужны были средства на восстановление, которых не имелось. Пришлось завершить спортивную карьеру. Но окончательно она ушла из спорта, когда забеременела мной. Тогда уж вопрос встал исключительно о выживании, потому что отца у меня не предвиделось.

Даже не знаю, кем он был. Мама об этом не распространялась, зато судачили другие. По некоторым слухам, он был солдатом-срочником из местной воинской части. Правда это или нет, без понятия, но всё может быть. Наверное, поэтому мама так свирепо охраняла меня от общения с мальчиками. И особенно её раздражал Ратмир Салгириев.

Тогда я страшно обижалась на маму. Да и сейчас во мне бурлила обида, но уже из-за того, как нахваливала она Алихана. Но, в самом деле, откуда же мама могла знать, чем всё обернётся? Если кто и виноват, то только я…

Я когда-то испугалась. Я сама, добровольно тогда потянулась к нему за утешением. Я же знала, знала, что Алихан давно имел на меня виды…

Это моя вина. Моя. И больше ничья…

— Мам, ты что, плачешь? — выхватывает меня из мыслей голосочек сына.

На автомате трогаю лицо и действительно ощущаю влагу на щеках.

— Нет, зайка. Просто что-то в глаз попало.

Мы как раз подходим к дому. Замечаю машину Джабарова. Значит, он уже вернулся.

Надо набраться сил и хотя бы при Марате держать приличный вид. Мальчик не должен видеть, что у нас с его отцом какие-то проблемы. Пусть мы никогда не жили душа в душу, но ребёнка ото всего этого я старалась держать подальше. Марат точно ни в чём не виноват. Сейчас ему уже пять лет — он достаточно взрослый, чтобы замечать многие вещи. Пусть не всё он может понять, но чувствует иногда куда больше, чем взрослые.

Сжимаю его детскую ручку покрепче и открываю дверь.

На породе возвышается мрачной глыбой Алихан.

— Явилась? — первое, что произносит он.

Отчего меня прошибает холодный пот. Я давно научилась различать его интонации. И судя по тому, что слышу сейчас, Джабаров предъявляет мне претензии.

Какого?.. Это ОН предъявляет МНЕ?!..

— Привет, пап, — тихо роняет Марат, прячась за моей спиной.

Конечно, он тоже почувствовал враждебность. Методы воспитания Алихана далеки от нежных, но, поскольку сыном в основном занималась я, Марат нечасто сталкивался с отцовскими приёмами.

— Иди ко мне, сынок, — приказывает Джабаров совсем неласково.

Мальчик не особо спешит выходить из-за моей спины.

— Зайка, иди к папе, — пытаюсь успокоить я ребёнка и тут же ловлю на себе гневный взгляд мужа.

— Никаких «заек», — цедит он сквозь зубы. — Сколько раз повторять?

— Алихан…

— Помолчи, — тут же затыкает он мне рот и отдаёт тот же приказ: — Марат, подойди ко мне.

Глава 8. Алёна

Сын колеблется, но знает, что ослушание может ему обернуться боком. Потому всё-таки делает, как велел отец, и приближается к Алихану. Тот подхватывает Марата на руки и тут же меняет тон общения:

— Ну, расскажи мне, где ты сегодня был?

— В садике, — робко произносит мой малыш.

— В садике? — как бы мило осведомляется Алихан, уходя вместе с ребёнком в нашу гостиную.

Я иду следом и внимательно слушаю их разговор. Что-то настораживает меня, хотя пока что Алихан ведёт себя как обычный папа. Именно это и кажется странным после всего случившегося.

Конечно, с Маратом он, бывало, игрался, чему-то пробовал его учить, в том числе из своих боевых техник. Только вот мой маленький принц совершенно не тяготел к дракам. Его всегда гораздо сильнее занимали всякие конструкторы, паззлы, головоломки. Марат тяготеет к умственным упражнениям, что никак не могло радовать Алихана. Джабаров, наверное, как всякий глава семьи, был уверен, что сын должен пойти по его стопам. Но даже ему давно стало очевидно, что пристрастить Марата к единоборствам гораздо сложнее, чем сделать квадратное колесо.

Оттого я так надеялась повторно забеременеть — чтобы Алихан наконец получил наследника и последователя его дела. Мне казалось, это и было настоящей причиной, по которой мы никак не могли найти общий язык. Ведь Алихан правда был счастлив, когда узнал, что я беременна Маратом. Но чем старше становился наш первенец, тем сильнее сгущались тучи над нашими супружескими отношениями.

Может, в конечном счёте, мы настолько отдалились, что Алихан решился пойти налево? Может, и здесь есть моя вина?..

— А почему вы так поздно пришли с мамой? — спрашивает муж у Марата. — Гуляли где-то?

— Нет, я был у тёти Лиды и играл с её близняшками… Ой, тройняшками!

— С тройняшками? — делано улыбается Алихан. — Как здорово. А где же в этот момент была наша мама?

На этих словах Джабаров поворачивается ко мне. Наконец, до меня доходит к чему весь этот якобы милый диалог.

— Не знаю, — пожимает плечиками Марат. — Пап, а пойдём в «Легу» играть?

— Скоро пойдём, — отвечает муж и опускает мальчика на пол. — Ты пока один сходи, а я потом приду.

Теперь взгляд Алихана неотрывно смотрит в мою сторону.

— Не хочу один. Пап, ну, ты же давно обещал!..

— Я устал, — резко чеканит Джабаров. — Не будешь слушаться — вообще с тобой играть не буду никогда.

Марат поджимает губы. Спорить с отцом — себе дороже. Он жалобно смотрит на меня.

— Мам, а ты со мной пойдёшь?

— Конечно, — выдыхаю, чувствуя, что сейчас мне лучше остаться с Маратом и посвятить время ему.

А когда он заснёт через пару часов, у меня появится возможность приступить к насущному разговору.

— Идём,… мой хороший, — добавляю, припомнив, что не стоит сейчас лишний раз перебарщивать с ласковыми словами, пока Алихан рядом.

— Я сказал, иди в свою комнату! — рявкает муж на ребёнка. — Что тебе не понятно?! Нам с твоей матерью надо поговорить!

— Алихан, прошу тебя, не кричи, — умоляю его.

Я готова что угодно сделать, лишь бы Джабаров не срывался на ребёнке. В гневе он страшен, уж мне ли не знать. А сейчас Алихан совершенно точно не в хорошем настроении.

— Заткнись, Алёна, — снова обрывает меня муж и приближается ко мне.

Глаза сверкают хищными огнями. Мне жутко от его взгляда, но все мои мысли сейчас лишь о том, чтобы не допустить сцены перед Маратом. И так вижу, как он трясётся, чуя неладное.

— Котёнок, пожалуйста, подожди меня в своей комнате, — делаю попытку уговорить Марата хотя бы уйти.

— Хватит называть моего сына жалкими прозвищами! — взрывается Алихан. — Это из-за тебя он растёт нюней! Как он вырастет чемпионом, если ты ему постоянно сопли подтираешь?!

— Алихан, умоляю, прекрати. Не надо так говорить…

— Не надо?! Это ты мне указываешь, что надо делать, а что не надо?! Я — твой муж, — он бьёт кулаком себя в мощную грудь, которая вздымается как громадный паровой котёл. — А ты — моя жена! — тычет мне в лоб пальцем. — И ты будешь делать то, что говорю я! Вы оба! Будете делать то, что говорю я! Меня уже достало ваше разгильдяйство, из-за которого мой наследник растёт тряпкой!

Алихан хватает меня за локоть, сжимает до боли. У него мёртвая хватка, после которой наверняка останутся синяки.

Марат взвизгивает и кидается на отца в попытке защитить меня, но Джабаров просто отпихивает ребёнка ногой.

— Не лезь, Марат!

— Папа, не обижай маму! Пожалуйста! — ребёнок уже рыдает.

Я пытаюсь оказать какое-то сопротивление, хоть и понимаю, что это бесполезно.

— Зайка, дай нам с папой поговорить одним! — срывается с моих губ.

И в ту же секунду щёку пронзает звонка пощёчина.

К сожалению, не первая в моей жизни. Наверное, потому не так уж больно. Но не менее страшно, особенно из-за того, что сын это увидел.

— Нужно объяснять, за что? — цедит сквозь зубы муж, приближаясь к моему пылающему лицу.

В панике верчу головой во все стороны.

— Хорошо, — заключает Алихан. — А теперь ты мне подробно расскажешь, где шлялась. И, если обманешь, пеняй на себя.

— Я… я просто прошлась по магазинам… Ты серьёзно считаешь, что после всего, что я сегодня увидела, ты имеешь право?..

Договорить не успеваю. Вторая пощёчина обжигает другую щёку.

— У меня всегда есть право, — рычит муж. — И здесь вопросы задаю я. С кем ты была, Алёна? С кем ты была?!

Он трясёт меня за плечи, будто куклу. Требует ответа, которого не заслужил. Кроме того, я не сделала ничего паскудного. А вот он!..

— Говори! — оглушает меня криком Джабаров.

— Одна! Одна!

— Одна? — его голос становится тише. На губах проявляется какая-то зловещая улыбка. — Зачем ты мне врёшь, Алёна?

— Я не вру…

— Тебя видели с Салгириевым, — перебивает он и смотрит в глаза. — Ну? Чего молчишь? Признаёшь?

Гнев поднимается из глубины души. Он притупляет страх. По всей видимости, это и называется полным отчаянием, когда терять уже нечего.