Бывшие. Кофейня попаданки

Пролог

2 года назад. Мир – Кордар. Столица Тарнвелл.

«Он меня предал. Он бросил меня, когда я была в крови и боли».

Столица гудела. Турнир — праздник силы. Для меня — еще одно напоминание, что я здесь чужая.

Высокие трибуны пахли дорогим деревом, сандалом, женскими духами и потом толпы. Я сидела среди леди в кружевных платьях, и каждая улыбалась так, будто у нее во рту лезвие.

Я была Его женой.

Дракона. Героя. Властного лорда, чьи глаза могли сжечь человека до пепла.

Он был не среди зрителей. Он был на арене — один из тех, кто сражался.

Высокий, властный, словно созданный для этого места. Даже на лошади он возвышался над соперниками, будто сама тьма дала ему силу.

Широкие плечи под черными доспехами, рука уверенно держит копье, золотые глаза горят огнем. Остальные мужчины рядом казались мальчишками с игрушками.

Толпа ревела Его имя, каждый вздох столицы был его.

Когда-то я смотрела на мужа и дрожала от счастья: он мой.

Теперь дрожала от страха: он — чужой.

— Смотри, — хихикнула соседка, прикрывая рот веером, — держится за перила, будто утонет.

Да, держалась. Пальцы побелели от напряжения. Я боялась высоты, но старалась держать спину ровно. Я ведь жена дракона. Должна быть гордой.

Толпа закричала, когда жеребцы рванулись вперед. Грохот копыт ударил в грудь. Один из коней шарахнулся, люди толкнули меня сзади. Перила качнулись. И мир перевернулся.

Я летела вниз. Воздух разорвал крик. Камни встретили тело.

Я упала.

Хруст. Боль. Боль обожгла ногу так, что в глазах потемнело.

Я зажала рот, но стоны вырвались.

Нога — огонь и сталь, я сразу поняла: все. Я не поднимусь.

Я пыталась вдохнуть — и не смогла. Легкие будто сжали цепью.

В ушах шумела толпа. Кто-то засмеялся, кто-то ахнул:

— Жена дракона упала!

— Калекой станет!

Я застонала, хватаясь за землю, пытаясь приподняться. Нога не слушалась, под кожей что-то сдвинулось. Боль волнами накатывала до тошноты.

Помоги… хоть кто-то…

Я подняла голову. Сквозь пыль и слезы увидела Его.

Дарон. Мой муж. Дракон.

Он сидел верхом на жеребце, возвышаясь над всеми — высокий, сильный, безэмоциональный. Его золотые глаза встретились с моими.

Я ждала… Я молила, чтобы он шагнул. Чтобы спустился. Поднял меня, прижал к себе.

Он посмотрел. Холодно. Будто на камень, а не на жену.

Я дрожала. Я ждала, что он подойдет. Поднимет меня. Прижмет, словно я для него желанна. Хоть бы руку протянул.

— Дарон… — сорвалось у меня шепотом.

Он спешился. Размашистым шагом подошел ко мне. Я вцепилась в его взгляд, как утопающий в последний воздух. Слезы сами потекли по щекам.

И муж сказал:

— Поднимись.

Его голос был холоднее стали. Как приговор.

Я дернулась, попыталась подняться — и вскрикнула от боли. Нога горела, тело не слушалось. Я опустилась обратно в пыль. Слезы капали на камни.

— Я не могу… — выдохнула.

Муж… отвернулся. Развернулся и ушел.

Толпа загудела.

— Лорд бросил чужачку.

— Дракон не держит слабых!

Я осталась на камне, в крови и пыли. В глазах все плыло. В груди — пустота.

И тогда я поняла: я больше не жена. Я — ошибка. Пятно на его чести.

Он предал меня.

Тот, кого я любила. Тот, ради которого дышала.

Он сделал вид, что меня не существует.

В тот день мое сердце треснуло громче, чем кость в ноге.

… Но спустя 2 года мой бывший муж вернулся. Зачем?

— — — >

Листаем дальше

Глава 1. Шакалы

Настоящее время. Мир – Кордар. Небольшой городок – Мирвелл.

Мне не дали даже открыть ставни — они пришли раньше.

Сине-серые плащи гильдии, что носит название «Братство». Блестящие печати, лица вежливые, как нож.

— По постановлению Совета, — пропел старший, — торговля иностранными горькими напитками в Кордате запрещена. Опечатать.

Опечатать — это про мою кофейню. Про мою жаровню.

Хорошее утро, Алина, поздравляю.

Кофейня. Моя.

Два стола, четыре стула, стойка из старой лавки аптекаря, выкрашенная в теплый коричневый.

Вывеска «Горечь и Сладость» еще липла на краях — краску сушила всю ночь.

В Кордате – мире, куда я попала почти пять лет назад – пьют чай, молятся чаю, спорят о сортах и водах. Кофе здесь — чужак. Пахнет, как грех. Но я научилась обжаривать зерна в сковороде, а потом — в этой крошечной жаровне, выменянной у кузнеца на последние монеты.

И сегодня я собиралась открыть двери.

— Постановление еще не принято, — сказала я. Голос не дрожал. Пока. — Сегодня только слушание в Тарнвелле. Вы — торопитесь?

Смешно…

Сирота, бывшая жена дракона, с кривой ногой и упрямой головой. Да, это я.

Я родилась и выросла на Земле. В шестнадцать меня забрала к себе женщина — я думала, это счастье. Кто берет к себе взрослых детей? Но я была счастлива. Кто бы что ни говорил, а жизнь в детском доме была «не сахар».

Когда же я узнала, что моя новая «мама» – ведьма из другого мира... Мира, где процветает магия, перемещаться можно с помощью порталов – «раз и ты другом конце королевства», а зелья способны исцелять одним глотком… Где в небе летают драконы! Тогда я была невероятно счастлива. До сих пор помню то чувства волшебства и радости на душе.

Я, Алина Смирнова – сирота, что тайком прятала конфеты от воспитателей, за что позже неделю была лишена ужина, а пару раз «стояла на горохе» – попала в сказочный мир.

И даже то, что моя новая «мама» заставляла меня с утра до позднего вечера готовить, мыть, убирать и стирать, не омрачало моего настроения.

Но…

Моя сказка продлилась рано два года.

Тогда я узнала, что ритуалы — не сказки, и чужая жизнь может быть сосудом.

Ведьма забрала меня к себе, чтобы в день моего совершеннолетия отобрать мою жизнь. И занять мое юное тело собой.

И мне снова повезло. Я тогда так подумала.

Ритуал прервали королевские воины. Ведьму – казнили. Меня вынесли из круга — на руках.

На Его руках.

Тогда он был моим героем. А я… влюбилась в своего спасителя.

— Ты — всего лишь калека, твое место дома, мы же — заботимся, — улыбнулся старший из гильдии. И двумя пальцами сорвал с двери мою кривую вывеску. Дерево хрустнуло, будто ребро.

Я постаралась схватить вывеску, но нечаянно задела тростью край ступени — и поехала вниз.

Боль в израненной ноге, обжигая, смешалась с чувством унижения. Они пришли в мой дом. Ломают то, что я создала своим трудом. Не церемонятся, не спрашивают.

Гильдия, состоящая из мужчин считает, что женщина в одиночку слаба. А уж калека и подавно.

Лежу. Доски пахнут пылью и вчерашним дождем. Нога заболела так, будто в нее снова вбили железо. Смех из толпы — короткий, неловкий. Городок Мирвелл небольшой, «зрители» собрались мгновенно. Хорошо, что шепотом. Плохо, что правдой.

— Леди, — Роан, соседский мальчишка, кинулся ко мне. — Я помогу!

— Не трогай, — цыкнул инспектор. — Штраф за сопротивление опечатыванию.

Штраф? У меня на сахар-то едва хватает.

И тут — чьи-то сапоги рядом с моим лицом. Блестящая кожа. Середина сапога — чуть потертая: человек либо много ходит, либо много убивает. В этом мире первое часто приводит ко второму.

Я подняла голову. И воздух сделался тонким, как лед.

Он.

Черный плащ, холодный профиль, глаза — золото на морозе.

Лорд Кордата. Дракон.

Мой бывший муж.

Мужчина, который вынес меня когда-то из ведьминого круга.

Мужчина, что женился на чужачке из другого мира, против воли короля.

Мужчина, который оставил меня истекать кровью на арене среди шакалов.

Сейчас Он, спустя два года, возвышался надо мной, пока я, униженная, лежала на животе, глотая утреннюю пыль.

Глава 2. Его возвращение

Лорд Кордата. Дракон.

Мой бывший муж.

Дарон Фаэронн.

Умирая в ведьмовском круге, я думала лишь об одном. Какую же жалкую и короткую жизнь я прожила. Умирать не хотелось. Совсем. И уверена, дело не в том, что мне исполнилось восемнадцать лет. А я так ничего и не повидала в жизни…

И когда появился высокий, широкоплечий темноволосый мужчина с грубыми руками и нежно поднял меня и вынес из круга, я почувствовала защищенность.

Дарон стал моим героем. Спасителем.

А когда я встретилась с его золотым взглядом… пропала.

— Лорд Фаэронн, — инспектор согнулся в поклоне, как мокрая тряпка. — Мы как раз… ради порядка, ради…

— Встань, — сказал дракон без интереса. И глянул на меня.

Не на толпу, не на печать, не на доски. На меня.

Ненавижу его за это «на меня».

А ведь еще два с половиной года назад я смотрела на этого сурового и властного мужчину с обожанием.

Высокий, статный, он выделялся среди всех, кого я знала. Дарон окутывал все вокруг себя аурой страха. Ему хотелось подчиняться беспрекословно.

После несостоявшегося ритуала первый лорд королевства Кордат, лично сопроводил меня – чужачку – в лазарет, где надо мной всю ночь трепетали целители. Еще бы они меня не обхаживали! Когда под зорким тяжелым взглядом лорда Фаэронна лишний раз боялись вздохнуть.

В восемнадцать лет я не обратила внимание, как люди опасаются Его. Зато сейчас я как никто знаю, каким жестоким Дарон может быть.

… — Встань, – второй раз повторил дракон.

Этого я не ожидала. Помня, что дважды мой бывший муж не повторяет.

И… Я поднялась сама. Трость — в ладонь, горло — обратно внутрь. Выпрямилась. Пусть видят: да, калека. Но стою. Даже через боль, через «не могу».

— Тебе нравится начинать день с унижений? — спросила я, прежде чем успела прикусить язык. — Не переживай, здесь без тебя справятся.

Видеть бывшего мужа было тяжело. И... Да, я была удивлена. Что в Старом Квартале Мирвелла делать первому лорду? Не ко мне же Он пришел. Или ко мне?

Дарон никогда не проявлял ко мне нежных чувств. Или тем более любви.

Просто на следующее утро после моего спасения лорд Дарон Фаэронн пришел ко мне и потребовал стать его женой — «в обмен на жизнь». Я согласилась, глупая и счастливая. Наш брак продлился полгода. Потом я упала на арену на глазах у всей знати и повредила ногу — так бывает, когда пытаешься догнать мужчину, который не замечает, что ты рядом.

И он ушел. Точнее — аккуратно, без крика, вычеркнул меня из своего мира. Я осталась с палкой, шрамом и разбитым сердцем.

… Пока я неумело вставала под удивленными и немного испуганными взглядами гильдии, кто-то из толпы хихикнул, кто-то вздохнул. Быстро же явились «зрители».

Дарон даже бровью не повел.

— Кто отдал распоряжение? — бросил дракон инспектору.

— Совет… проект запрета… для блага… — запутался тот.

Дарон не слушал.

Зачем обращать внимание на тех, кто ниже и слабее тебя?

Дракон прошел мимо инспектора — ко мне, к двери, к моему миру, завернутому в бумагу «ОПЕЧАТАНО». Пальцами сорвал ленту, как паутину. Дернул щеколду. Дверь послушалась.

Моя дверь. Моя кофейня. Его жест.

Сегодня утром я стояла у жаровни и слушала, как начинают потрескивать зерна. Удары, словно чьи-то крошечные сердца. Масло в них просыпалось запахом. Горечь и шоколад. Сладость на краю языка, которой еще нет. Еще чуть-чуть…

— В Кордате, — произнес мой бывший муж громко, чтобы все слышали, — действует закон. Закон говорит: имущество благородной леди не опечатывают без решения Совета.

— Я не леди, — тихо сказала я, так чтобы никто не слышал. Хватит и этих слухов, — Ты это доказывал лучше всех. – Еще тише прошептала.

Дракон повернул голову. И дал мне ту самую улыбку — без смеха, с обещанием. Обещанием беды.

— Леди Элина, — произнес он, чтобы запомнили все. — Моя жена.

Толпа зашумела. Хороший ход, лорд. Чтобы закрыть мне рот — открой чужие.

Элина…

В моем мире на Земле меня звали Алина. Дарен же посчитал, что мое настоящее имя слишком простое. Деревенское. Чужое.

Именно поэтому во время церемонии заключения брака никому неизвестную чужачку представили – Элиной. Элина Фаэронн.

— Ваша… жена? — проглотил язык инспектор.

Глава 3. Кофе для него

– По брачному договору рода, — сухо сказал Дарон, даже не глядя на меня. — Договор не расторгнут. Леди Элина Фаэронн — моя жена вот уже три года.

Последние слова он выстрелил нарочно, будто клинок в ребро. Для членов гильдии, для соседей, для любого, кто успел позлорадствовать за дверью с печатью.

Для меня.

Я усмехнулась. Вышло мерзко, хрипло.

— Договор не расторгнут, а жена — вычеркнута. Помнишь? — прошептала я. — Ты ушел. Без «прощай». Оставил. Предал.

Дракон даже не вздрогнул. Конечно. С вещью ведь не прощаются. Я и была вещью — удобной, пока нужна. Ломкой, когда надо избавиться.

Лорд Фаэронн, мужем его назвать у меня «язык не поворачивается», шагнул внутрь моей кофейни, как в собственный дом, и одним жестом велел: «иди».

А что было делать? Скандал на радость «зрителям» я устраивать не буду.

Я пошла.

Потому что если он тронет мои мешки своими пальцами — я сломаюсь. Лучше хромать самой, держась за трость, чем смотреть, как он копается в моем воздухе.

Краем глаза заметила, как инспектор следовал за нами, словно собака за хозяином. Ну еще бы — событие века! Сам первый лорд королевства снизошел до чужачки из Старого Квартала. Квартала изгнанников, простолюдинов, тех, чьи имена никто не записывает.

Дарон остановился у жаровни, а я застыла за его спиной. Широкой, крепкой, словно стена. Боги, что за мужчина! Высокий, сильный, с этой властной походкой… И все же — негодяй. Почему у силы обязательно лицо предателя? Почему то, что притягивает, всегда же и обжигает?

— Завари, — приказал.

Я замерла.

— Что?

— Кофе, — его взгляд упал на мешок зерна. — Здесь. Сейчас. На глазах у гильдии. Если никто не умрет — они снимут свой мусор с твоей двери.

Я засмеялась — горько.

— Решил поиграть в справедливость? Или просто нравится смотреть, как я дрожу?

Зачем Он здесь? Чего добивается? Как оказался рядом в нужный момент?

Если бы я хоть немного не знала Дарона Фаэронн, решила бы, что это его рук дело. Но нет. Такая подлость и уловка не похожа на первого лорда королевства. Или?

— Ты — жалкая, когда плачешь. А мне нравится видеть, как ты стоишь, — спокойно ответил он. — Варить умеешь? Покажи.

Руки слушались. Тело помнило движения — даже когда душа кричала. Лопатка. Хруст первого крэка. Горечь, клубами поднимающаяся к потолку. Струя воды, тонкая, серебристая. Тишина. Только сердце гулко билось, и кто-то тихо кашлянул в зале.

Наливала в чашку, будто в сосуд для крови. Потому что так оно и было.

Я чувствовала Его взгляд. Тяжелый, как груз, не дающий выпрямиться. Впивался в меня, будто магнит к железу, и мурашки бежали по рукам все выше.

— Первую — мне, — сказал Дарон.

И во мне вспыхнула память.

Мне было пятнадцать, когда на Земле я впервые узнала, что такое кофе. Тогда у меня не было денег даже на еду, а в мой День рождения мальчишки из соседнего двора сорвали с меня шапку, вытряхнули карманы и смеялись, пока я плакала.

Я думала, что никому не нужна.

Но пожилая женщина из лавки напротив пожалела меня. Усадила, угостила чашкой черного кофе и предложила помочь в ее маленькой кофейне. Я впервые почувствовала себя кому-то нужной.

Она умерла, но память о ней осталась в запахе. В ее словах о том, что каждая обжарка — как характер: эфиопский — яркий и дерзкий, бразильский — мягкий и ореховый, колумбийский — с фруктовой кислинкой. Она была настоящим кофеманом, и я впитывала ее мир, как губка.

В Кондаре я испытывала это чувство всего дважды. И оба раза оно привело к предательству. Ведьма приняла меня лишь затем, чтобы занять мое тело. Дарон — просто бросил калеку.

И как после этого верить людям? Можно ли доверять хоть кому-то?

Переведя дух, я подала кофе лорду.

Пальцы дрожали, но дракон не обратил внимания. Сделал глоток. Ни морщины, ни брезгливости. Каменное лицо.

— Терпимо, — произнес он и поставил чашку так, что дерево коротко вздрогнуло. — Никакой «смуты» не наблюдаю.

Я сварила кофе именно для него.

Сильный, но с мягким послевкусием. Черный, но с каплей сладости, которую он не заметит, зато почувствует. У меня всегда было странное чувство — знать, какой напиток нужен человеку в тот или иной момент.

Кому-то — бодрость. Кому-то — утешение. Дарону я сварила напиток-испытание: горечь, которая доживает до конца, и легкая тень тепла. Пусть он сам решает, что из этого принять.

— Удивительно, — выдохнула я, — смута обычно начинается, когда ты открываешь рот.

Бывший муж наклонился ближе, и сухой жар его дыхания коснулся моей щеки. Я невольно задрала голову.

Боги, какой же он высокий. Я уже успела забыть…

— За помощь я возьму плату, – тихо сказал он.

__________
Спасибо всем, кто присоединился к истории!
Вечером добавлю визуализацию героев!

Глава 4. Сделка

— Я не просила тебя о помощи! — Процедила сквозь зубы.

Мне стоило помнить, кто передо мной и кто наблюдает за нами.

Проследив за моим взглядом, Дарон развернулся и тааак взглянул на инспектора. Что тот, не сказав больше ни слова, лишь низко поклонившись, покинул мою кофейню. Не забыв, забрать с собой своих людей.

При этом я успела заметить, что некоторые члены гильдии «Братство» были вооружены. Неужели, идя закрывать кофейню, что принадлежит женщине, они планировали использовать оружие?

Мы остались вдвоем.

В прошлом – муж и жена.

В настоящем – первый лорд королевства и чужачка из квартала бедняков.

— У тебя новая игрушка, — Дарон скользнул взглядом по жаровне, по мешку с зернами, по моей полке с чашками. — Жаль, что Кордат чтит чай, а не твой… — он чуть наклонился, вдохнул, — горелый орех.

— Жаль, что некоторые чтят себя, а не людей, — ответила я. — Что тебе нужно, лорд?

Он смотрел на меня молча. Я успела заметить, как угол его рта дрогнул — не улыбка, нет, оскал хищника. Дракон заметил мою трость, застыл на долю удара сердца. А потом будто ничего не увидел.

— Будешь играть роль моей жены, — произнес бывший муж так буднично, словно говорит о погоде.

Я моргнула. Не открыла рот. Не дала вдоху выскочить, как рыбе.

— Ошибся дверью, — сказала ровно. — Жена твоя осталась два года назад там, где ты ее оставил: в пустой комнате, на краю постели. Здесь ее нет.

— Здесь есть моя жена, — упрямство всегда было одной из черт его характера. — По драконьему закону брачный договор не расторгнут. По человеческому — тоже. Ты ушла без согласований. Я не подписывал.

Я рассмеялась. Тихо, некрасиво. Смех застрял в горле и стал занозой.

— Ты ушел, — напомнила. — Ты бросил «калеку». Это слово тебе понравилось, помнишь?

Фаэронн не отвел взгляда. Я бы предпочла, чтобы отвел. Легче ненавидеть, чем тонуть.

— Я вернулся, — сказал он и попробовал мой воздух на вкус. — И нам нужен договор. В твоих интересах тоже.

— В моих интересах — чтобы ты ушел и больше никогда не возвращался, — я обошла стойку, чтобы поставить свежую горсть зерен в жаровню. Лопатка звякнула. Пальцы — не дрожат. Молодец, Элина.

— Мне нужен союзник в столице. Тихий и… — он скользнул взглядом по мне, — упрямый. А тебе нужен щит. Я предлагаю простое.

Я облокотилась на стойку.

— Ты предлагаешь мне «снова быть твоей», чтобы ты показал меня на заседании и сказал: «Смотрите, какая у меня жена. Не ведьма — бариста». Так?

— Мм… Примерно, — подтвердил он. — Пара приемов, пара визитов. Твоя кофейня работает под моей защитой. Ты не пересекаешься с гильдией. Я — не вмешиваюсь в твои дела. На людях — мы вместе. По домам — как хочешь.

— Это звучит как хороший договор, — произнесла я медленно, не отводя взгляда. Пришлось научиться и такому. С волкамми жить – по-волчьи выть, как говорят на Земле. — Для тебя.

— Для тебя — тоже, — отрезал он. — Иначе — три дня. Ровно три. Стража закроет твое заведение под предлогом «кофе – калечит». Они уже готовят бумагу.

Горечь стукнулась в нос сильнее, чем аромат зерен.

— Угрожаешь?

— Предупреждаю, — его голос стал ниже. — Но я могу — и хочу — закрыть им рот.

— Зачем? — спросила. — Зачем тебе я? У тебя сотни придворных, кто согласится быть твоей ширмой.

Он молчал. Две секунды. Три. Я слышала, как в жаровне лопнула оболочка, и зерно выстрелило тихим хлопком.

— Твоя задача – мило улыбаться на приемах и не задавать вопросов, которые тебя не касаются. Нужно, чтобы говорили: «Если даже его жена варит этот напиток и никто не умер, значит, это не колдовство». Этого достаточно.

— Его жена, — повторила я. — Как удобно. Два года — никто. Когда надо — жена.

— Не «когда надо», — он шагнул ближе. Пространство сузилось. Мой воздух окончательно перестал быть моим. — Всегда.

— Не играй словами, Дарон, — шепнула. — Ты умеешь резать ими.

— Я умею защищать, — ответил он. — И на этот раз — не промолчу.

Я хотела сказать «поздно», но не сказала. Что я знаю о «поздно», если утро только началось?

Если убрать мою ненависть к бывшему мужу, можно признать, что предложение о «помощи» могло выглядеть и хуже. В разы.

Конечно, Дарон не благородный герой из сказки, что бескорыстно спасает попавшую в беду девушку. Я давно, поняла, что доверие – мимолетно, а стремление помочь – имеет последствия.

Но… обидно, черт возьми!

Я подняла глаза.

— А если я откажусь?

— — — >
Листаем дальше и смотрим визуалы главного героя