Бывшие. ( Не) возможно люблю

Пролог

БЫВШИЕ. (НЕ) ВОЗМОЖНО ЛЮБЛЮ

АННОТАЦИЯ:

– Я думала, ты сделаешь мне предложение… Я надеялась на это!
– Я этого и хотел… Но…
– Но там, за столом, при всех… ты сделал его другой. Как?! Скажи?!
– Алина, тебе лучше уйти, – резко обрывает он.
Мы скрещиваем взгляды — жадные, полные боли.
– Да, – выдыхаю я. – Мне просто не стоило приходить. Удачи, Марк…

Я ждала предложение от любимого. Но он выбрал другую.
Мы расстались. Нет, меня же просто кинули.
А спустя годы я снова встретила его… сломанного и прикованного к инвалидной коляске.

‍❤️‍Когда прошлое само стучится в твои двери, готовься к встрече, которая изменит всё.
Любовь, боль и шанс на второе дыхание

Пролог

— Приходи сегодня, — Марк наклоняется к самому уху, и от его голоса у меня пробегают сладкие мурашки.

— Зачем? — игриво тяну, делаю вид, что не понимаю.

Но я знаю зачем. Сегодня же его мать устраивает вечеринку — диплом у её сына. Сын — гордость, опора, всё как положено. Марк Анатольевич Верисов – адвокат.

— Хочу, чтобы ты была рядом, — он смотрит так, что у меня дыхание застревает в горле. — Придёшь?

Смотрит пристально. Пытается прочесть мои мысли.

Меня мягко, но крепко прижали к стенке.

— Ок!..

Его лицо начинает светиться.

— А как мне одеться для… , — играю лицом, подбираю тщательно слово под его пытливым взглядом. — Королевы? — так я зову его мать.

Она не то что не одобряет меня . Она ненавидит. Дочь торговца стройматериалами, которая посмела влюбиться в её золотого мальчика и питает надежды о свадьбе. Ммм...

— Ты — моя Королева! И как хочешь, так и одевайся, – оглядывает взглядом мою спецовку. – Для меня ты и так прекрасна. Тебе идет, – подмигивает.

— Боже… — закатываю глаза, пытаясь спрятать свой щенячий восторг. — Ты такой сегодня милый. С чего бы это? Где подвох? Что меня ждет?

— А вот приди — и узнаешь, — Марк хитро щурится.

Сердце сразу бьёт тревогу. Подвох есть. И какой-то слишком серьёзный.

— Мне пора, — он касается губами моих губ. Я едва удерживаюсь, чтобы не вцепиться в него руками и не утащить в подсобку с инструментами.

— Ну и любовь! — раздаётся неподалёку скрипучий голос деда Дмитрухина, нашего вечного ворчуна. — А гвозди у вас тоже с поцелуями продаются?

Марк улыбается уголком рта. Нас застукали за горяченьким.

— Иван Сергеевич, будете приставать — накажу. За домогательства к моей… жене, — он делает паузу, будто специально дразнит.

Жене??? Меня ударяет молнией. КАК!

Внутри всё взрывается поочередными фейерверками.

Значит… вот оно. Он зовёт меня сегодня, чтобы… провожаю шокированным взглядом Марка. А я собиралась джинсы надеть. Платье! Нужно срочно найти платье...

— Алька! — голос Дмитрухина снова прорывается в мои грёзы. — Девка, ты чё творишь? Зачем шурупы суешь? Мне гвозди нужны! Гвоздииии! Крыша течет не только у меня дома, но у тебя от этого... мажора... Ох, поматросит он тебя и бросит. Они эти Вересовы … таких...

Я заливаюсь смехом, но руки дрожат. А в голове только одно: если он сегодня подарит мне кольцо — мир перестанет существовать. Все просто перестанет существовать.

Мои читающие милые кошечки, первая любовь не умирает — даже спустя годы.
«Бывшие.(Не)возможно люблю» это история о том, как сильные чувства возвращают к жизни. Ставьте звездочку и добавляйте книгу в библиотеку — главы выходят регулярно!

Добро пожаловать в литмоб

“ИСЦЕЛЕНИЕ ЛЮБОВЬЮ”

Захватывающие истории, которые никого не оставят равнодушными!

Иногда любовь - это единственное, что может нас спасти…

Найти все истории литмоба можете по тегу литмоб_исцеление_любовью
https://litnet.com/shrt/43oi

Глава 1. Алина

Дорогие мои звездочки, пора уже поставить настоящую звездочку, чтобы моя новинка попала в топ-затмение историй о любви нашего Литнет:)))

Глава 1. Алина

Утро. Прохладный осенний воздух, ещё влажный от ночного дождя, пахнет мокрой листвой и чуть горьковатой землёй. Я бегу по привычному маршруту — мимо парка, вдоль улицы с аккуратными частными домами. Я знаю здесь каждую трещину на тротуаре, каждый куст и дерево, словно они живут со мной одной жизнью. Всё моё, знакомое, родное.

Ровное дыхание, стук кроссовок по асфальту — всё это обычно действует на меня как успокоительное. Но сегодня не отпускает ощущение, что утро странное. Словно сон, что приснился ночью, оставил в воздухе мутное послевкусие. Серый, тяжёлый, как старая плёнка, в которой кадры едва различимы, но настроение тревоги всё равно въедается под кожу.

«Алина, ты уже как твоя мать», — думаю я и усмехаюсь сквозь дыхание. Она ведь снова вчера начала со своими кружками.

— В Китай ты не поедешь, — сказала, разглядывая мой кофе. — Зря билеты купила. Лучше сдай. А прошлое своё — встречай.

Каково это звучало? Словно приговор.

— Мам, да хватит уже. — Я тогда отмахнулась. — Поеду, и всё. Это всего на год. Ты меня не остановишь.

Мама посмотрела на меня своим усталым, исподлобья взглядом, пожала плечами:
— Ну-ну. Как хочешь. Только деньги зря потратила. Не поедешь никуда.

После инсульта у неё речь ломкая, с паузами, но в эти её «кружечные предсказания» я стараюсь не верить. Хотя каждый раз мурашки бегут по спине, когда она произносит вот так, уверенно.

— Ну и намаялась ты с ним, — добавила она тогда в никуда.

Я остановилась с ложкой в руках.
— С кем? Мам?

Она отвернулась, поправила платок на плечах.
— А сама узнаешь.

Честно, иногда кажется, что у неё не инсульт, а ясновидение. И от этого не легче.
— Лучше бы кроссовки новые купила, — буркнула на прощание. — Споткнёшься же…

Я только закатила глаза. И вот теперь, бежа, вспоминаю этот разговор и думаю: может, правда ей витамины нужны? Или невролога поменять?

Шаг. Шаг. Дыхание сбивается.
И вдруг — взгляд сам поднимается.

И я вижу.

У ворот самого высокого дома в нашем районе стоят машины. Чёрные, блестящие, чужие. Не просто машины — фургоны, такие, что обычно появляются только на экранах телевизора. Их раньше здесь не было.

Я притормаживаю.
Сердце срывается с привычного ритма и начинает биться где-то в горле.

Этот дом.
Дом семьи Марка.

Имя вылетает, как стрела.
Марк.

Сколько лет я пыталась вытравить его из себя. Сколько ночей убеждала себя: он — чужой, он — предатель, он — прошлое. И всё равно внутри отзывается болью. Сколько бы времени ни прошло, дом Марка всегда будет для меня как незажившая рана.

Я сжимаю кулаки. Нельзя. Нельзя позволять этому имени возвращать меня в то, что я похоронила.

Но ноги будто приросли к асфальту. Я смотрю.

Чужие люди у ворот переговариваются, открывают створки. Кто-то выходит, кто-то заходит. Суета. Движение. Словно что-то важное происходит прямо сейчас.

Я стою и пялюсь, как последняя дура.

— Быстрее, Алина! — мысленно одёргиваю себя. — Дальше. Беги. Нечего тебе тут глазеть.

Делаю шаг в сторону, прячусь за дерево. Сердце колотится, ладони влажные.
Я не хочу, чтобы меня заметили. Не хочу, чтобы прошлое встретилось со мной вот так, на бегу, без предупреждения.

И я делаю рывок.

Ноги сами несут вперёд с бешеной скоростью. Музыка в наушниках глушит всё вокруг, но я не слышу её. Внутри звенит только одно:

Неужели… он здесь?

Приглашаю в следующую книгу литмоба «Исцеление любовью»
Мия Петрос

"Цена предательства – моя любовь"

https://litnet.com/shrt/ihTb

Глава 2. Алина

Глава 2. Алина

Домой я влетаю на автопилоте — вся мокрая, дыхание сбившееся, щеки горят, будто их обожгло ветром. На висках пульсирует кровь, и кажется, будто я пробежала не привычные пять километров, а марафон.

Сбиваю кроссовки у самой двери так, что они гулко шлёпают об стену. Тянусь за стаканом воды, но пальцы дрожат так сильно, что брызги разлетаются по столу.

Мама и отец отрываются от своих дел. Смотрят на меня — слишком пристально.

— За тобой что, черт гнался? — шипит мама, щурясь.

От её слов пробегает холодная дрожь. Я молча отворачиваюсь, делаю жадный глоток воды. Горло всё равно пересохшее.

— Ну наконец-то, марафонщица, — тяжело вздыхает отец. Очки сползают на кончик носа, он приподнимает их и смотрит поверх линз. — Слыхала новость?

— Что опять? — стараюсь говорить спокойно, но голос всё равно срывается.

— Мать Марка умерла, — сообщает мама сухим тоном диктора вечерних новостей.

Вода чуть не пошла не в то горло. Я сглатываю, но в груди будто что-то застряло.

Нет. Спокойно, Алина. Ты же взрослая. Это не собьёт тебя.

— И? — выдавливаю, делая вид, что речь идёт о ком-то чужом.

— Как это «и»? — отец хлопает газетой по столу так, что я вздрагиваю. — Уже по всем местным каналам прошла новость. — Вечно всё у них с пафосом! Ведьма та ещё… Вот и сдулась!

— Карма, — добавляет мама, перекатывая слово на языке, словно оно ей сладко. — Семейка слишком много на себя брала. Вот и расплата пришла.

У меня по коже мурашки от их слов. Как будто они колдуют вслух.

Фыркаю:

— Их проблемы. Нам-то что?

Но в груди неприятно сжимается. Имя «Марк» ударило слишком громко, эхом в самое сердце. Черные машины у их ворот… Так вот что это было.

— Я всегда говорил, — продолжает отец, — нельзя бросать хорошую девочку и бежать за…

— Папа! — резко обрываю его. Голос дрожит. Он знает, что я не обсуждаю это.

— А что? — он криво усмехается. — Не я тебя бросал. Вот теперь и получайте.

Сжимаю губы в тонкую линию.

— Всё, хватит, — отрезаю и разворачиваюсь к лестнице.

Поднимаясь, спотыкаюсь больной ногой. Пробежка дала о себе знать.

— Чёрт, — вскрикиваю, хватаясь за перила.

— А оно вот и о торопится, — бормочет мама, глядя на мои ноги. — Ты бегаешь-бегаешь, а он уже полгода как…

— Рай, — голосом, полным предупреждения, останавливает её отец.

Я замираю.

— О чём это ты? — резко оборачиваюсь.

Отец поджимает губы, но мама делает вид, что не слышит его запрета.

— Марк-то твой… первая любовь… теперь колясочник, — выпаливает она почти с удовольствием.

Мир перед глазами чуть плывёт.

— Что? — в груди всё рушится.

— Разбился, — сухо добавляет отец, будто выстреливает словами. — На курорте, с женой. Он — хребет сломал, а она хоть бы что. Целехонькая. Даже не царапины.

Я не верю. Не хочу верить.

— Но хоть жив… — глухо проговариваю.

— Жив-то жив, — фыркает отец. — Только мужик в расцвете сил, а теперь за ним как за ребёнком ухаживать. И всё это ваши горы! Курорты… Вот и доигрались.

Он резко встаёт.

— Мне в магазин пора. Ты вечером придёшь?

— Приду… — шепчу, всё ещё не понимая, как переварить услышанное.

— И правильно. Тебе надо отсюда выбираться, Алинка. Умная ты у меня. Талантливая. — Он бурчит это уже себе под нос и уходит.

Мама всё ещё стоит, уставившись в меня. В её взгляде что-то тревожное, слишком тяжёлое.

— А ты не переживай, — говорит она странно мягко. — Любишь, вот и люби. А мать его короткой жизни заслужила.

— Мама! — почти кричу. — Хватит уже. Ты меня пугаешь. Ты лекарства пила? Может, к доктору пойдём?

Я осторожно провожу рукой по её волосам. Они совсем побелели — будто за один год она постарела на десять.

— Седеешь быстро… Совсем белая стала. Давай я тебе красоту наведу?

Она приподнимает на меня отрешённые глаза. Чуть улыбается, но это улыбка усталого человека.

— Не за мной тебе ухаживать, родная…

А у меня сердце проваливается вниз. Потому что от её слов веет не заботой, а предчувствием беды.

Приглашаю в следующую книгу литмоба «Исцеление любовью»
Катерина Кит

"Сорванный цветок"

https://litnet.com/shrt/bNU0

Глава 3. Алина

Глава 3. Алина

Я запрещаю себе брать телефон. Запрещаю искать хоть какие-то новости о нём — о его аварии, его жизни, его семье.
Шесть лет прошло. Шесть. Большой срок, правда?
Но внутри всё так и зудит желание нажать «поиск», вбить его фамилию и узнать все подробности.

Колясочник.
Сердце по инерции сжимается.
Мне больно. Всё ещё больно.

Нет. Не позволю себе.

Прикрываю глаза и делаю глубокий вдох, как учили на занятиях по дыханию. Счёт до пяти, потом выдох. Но всё равно не отпускает.

В голове вдруг снова всплывает тот вечер. Ужин. Надменный и властный смех его матери, такой раскатистый и глубокий. А затем её острый взгляд, когда она заметила меня в зале.

– О. Алина? И ты тут… – её голос полон притворного удивления. А глаза выдают: «Мы тебя не звали».

– Добрый вечер. Меня… меня Марк пригласил, – помню, как тихо выдавила из себя эти слова, чувствуя, что краснею, оправдываясь за своё появление.

Она кивнула, и на лице промелькнуло что-то странное — будто смятение или презрение, а потом насмешка. И тут же переключилась на мужчину рядом, громко произнеся:

– Это моя племянница.

Я тогда зависла от шока. Окаменела. Племянница? Что за бред? И едва не выронила бокал.

Мужчина развернулся ко мне всем корпусом, внимательно осмотрел — словно каждую деталь моего скромного образа разобрал на ценник.
Да, в моём простеньком платье я выглядела явно бедной племянницей… и слишком чужой для этого сияющего интерьера.

Надо было надеть джинсы. Или вообще не приходить.

– Кто? – переспросил он, словно я была пустым местом.

Мать Марка даже не моргнула:

– Дочь моего троюродного брата. У них тут магазинчик стройматериалов…

Её голос потонул в гуле разговора, но каждое слово резало меня по живому.

Собеседник мгновенно потерял ко мне интерес. Улыбнулся натянуто мне, затем ей и тут же увёл разговор в сторону какого-то проекта. А я осталась стоять, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

Она ведь специально это сделала. Чтобы поставить меня на место. Чтобы всем стало ясно: я никто и звать меня никак.

Я резко открываю глаза. Всё. Хватит. Закрыла этот кадр.

Вдох на пять счётов. Выдох. Но легче не становится.

Журналы с отчётами по товару лежат под моей рукой, я вношу последние данные. Каждая цифра держит меня на плаву, хотя мысли всё равно уползают к чёрным машинам у ворот Верисовых. И к моему прошлому.

– Вот ты в Китае будешь… – старческий голос Дмитрухина раздаётся из угла.

– Ммм?

– Повторяю: когда в Китае будешь, – требует моего внимания назойливый дед.

– И что? – небрежно переспрашиваю, не поднимая головы.

– Так ты мне котика привези.

Я замираю, невольно улыбаюсь, прыскаю:

– Большого?

– Да хоть какого! Чтобы вот так лапкой махал, понимаешь?

Поднимаю взгляд.

Дед уже суёт под нос телефон с картинкой игрушечного кота с поднятой лапой.

– Это сувенир же? – возмущаюсь. Я-то думала, он хочет живого и дрессированного.

– На удачу, – важно поясняет он. – Китайский сувенир.

– Так закажите его тут, – отмахиваюсь. – Четыреста рублей, и у вас будет целая армия этих котов. На удачу!

– Нет, – упрямо бурчит он. – Твой-то… из самого Китая. Из-под самурая привезут.

– Дед, самураи в Японии были, – закатываю глаза.

– А-а… какая разница. Всё равно ты злая сегодня, Алинка, – ворчит Дмитрухин.

– Ага. Очень злая, – машинально соглашаюсь, не отрываясь от бумаг.

Он нарочно кашляет, хитро щурится:

– Это всё из-за Верисовых. Да?

Мои руки замирают над тетрадью.

– Что?

– Дааа! Я знаю. Я же видел, как ты бежала утром. А потом остановилась. За дерево спряталась. Всё видал, – показывает пальцем на свой глаз. – Меня не проведёшь, Алинка-картинка.

Я резко захлопываю журнал. Достал уже.

– Дед… – делаю паузу, набирая воздуха побольше в лёгкие, чтобы сохранить контроль, – держите свои шурупы при себе и идите. Нечего тут сидеть. Мы закрываемся.

Но голос мой срывается и дрожит. Чёрт.

Колокольчик над дверью магазина звенит, и мы одновременно оборачиваемся на звук.

На пороге стоит парень. Высокий, красивый, уверенный, с лёгкой улыбкой.

Я не сразу узнаю.

Ваня Верисов.
Моё сердце мягко и предательски ахает.

Младший брат Марка. Шесть лет назад он был худым, серым подростком. А теперь… высокий, собранный, с тем самым аристократичным видом, как у всех членов его семьи.

И воспоминание накрывает меня: вот так и Марк когда-то, в его возрасте, зашёл в наш магазин.

– Добрый день, – произносит Ваня, и воздух в магазине меняется.

Я ощущаю, как в груди снова поднимается тревога. Кажется, прошлое уже не просто стучится в двери — оно входит само.

Приглашаю в следующую книгу литмоба «Исцеление любовью»
Серафима Пор де Бра

"Тихоня, жизнь №2"

https://litnet.com/shrt/W7v9