Бывшие. Опасная беременность

Глава 1

– Привет, это Илона, помнишь меня? Нужно поговорить о твоем муже...

Его бывшая любовница.

Невовремя.

Я сижу на унитазе в вечернем платье и сжимаю тест на беременность.

Я только что узнала, что залетела.

– Знаешь, не хочу, – смотрю на две малиновые полоски. – У нас помолвка.

Собираюсь класть трубку, но она перебивает:

– Давай встретимся там.

Ян пригласил на помолвку одну из бывших девочек? Сглатываю боль в горле.

– Разве ты там будешь?

– Да.

– И о чем ты хочешь поговорить?

– О Горском, я же сказала. Встретимся там. Только не говори, что я звонила, – она кладет трубку.

Автоматически сжимаю тест.

Через час состоится моя официальная помолвка с известным мерзавцем, циником и олигархом Яном Горским. Моим бывшим мужем. Любая девушка на моем месте была бы счастлива.

А меня раздирают противоречия.

Еще этот звонок…

И беременность.

Я даже не знаю, хочу ли быть его женой, а мне уже предлагают стать матерью. Второй раз. Я согласилась на брак под давлением. Ян забрал моего сына и, хотя внешне все прилично, теперь я должна выйти за него замуж, а он позволит усыновить родного ребенка. По документам он единственный родитель. Если бы не это, я бы не шла сейчас под венец…

– Вера?

Стук в дверь.

Снова смотрю на тест.

Все слишком сложно…

Уже пора ехать. На официальной помолвке соберутся сливки столичного общества. Я при полном параде заскочила на минутку в туалет проверить гипотезу… Проверила на свою голову. Думала, тест будет отрицательным.

Дело в том, что у Яна установлен противозачаточный имплантат, надежный, как швейцарские часы. Только поэтому я спала с ним без защиты.

Я не могу быть беременна.

Может, тест бракованный?

Или Ян обманул меня? Трахал, зная, что залечу. Оплодотворил обманом, почти насильно.

Спина покрывается мурашками.

Ломаю тест в руке и смываю.

Поворачиваюсь к зеркалу, чтобы поправить волосы и вижу свои перепуганные глаза. На мне красное вечернее платье, на шее подарок бывшего – бриллиантовый чокер. Не хотела его надевать, но он заставил. Как удавка... Рука скользит по бриллиантам, и я открываю дверь.

– Ты задержалась, – Ян поправляет мне волосы, уложив локоны так, как он любит.

Он красивый мужчина.

Холодный, но красивый. Я так и не услышала от него «люблю», хотя в него влюбилась всем сердцем, которое он мне вырвал. Этим кровоточащим остатком я его и люблю.

– В чем дело? – он видит, какая я мрачная.

Ты специально меня обрюхатил, Ян?

Но говорю другое:

– Ты пригласил на помолвку Илону Корнилову?

Он даже не сразу вспоминает о ком я. У него было много женщин. Большинство Ян не помнит даже в лицо.

– Жена Корнилова, – напоминаю я. – Ты отнял у них фирму, а ее… Неважно. Что она делает на нашей помолвке?

– Илона работает от модельного агентства.

– И кем же?

– Встречает гостей. А в чем дело?

В том, что ты с ней спал, Ян!

– Ты не мог бы ее убрать?

– Ты ревнуешь?

Любить – это всегда уязвимость. В нормальных отношениях этого не чувствуешь, пока не встретишь такого, как Горский. Он все чувства наизнанку вывернет.

– А если да?

Ян холодно улыбается, снова поправляя мой локон. У него свои вкусы на женщин, и я полностью в них вписываюсь. Красивая, слабая и уязвимая.

– Хорошо, – решает он. – Прикажу, чтобы ее убрали.

Сказать про тест? Но Ян смотрит на часы, и я решаю отложить. Храбрости не хватило. В другой раз. Без спешки и наедине. На помолвку мы прибываем к роскошному ресторану, кругом пресса и зеваки – Ян очень известный человек.

Охрана открывает дверь.

Выхожу под вспышки, бледная и осунувшаяся. Зря сделала тест второпях, все мысли теперь о нем. Потом в прессе будут гулять слухи, что Ян Горский замучил очередную жену еще до свадьбы.

Охрана расчищает дорогу, и мы попадаем внутрь. Илоны и вправду нет. Гостей встречает другая девушка-модель.

Оглядываюсь, держа Яна под руку.

Он на этих мероприятиях как рыба в воде, а мне хочется домой. Опять нехорошо, голова кружится и мутит.

– Мне нужно в уборную.

Направляюсь к туалетам, за мной следует охрана. Открываю холодную воду и смотрю в зеркало, прикидывая, как умыться с наименьшими потерями для макияжа.

Беременность меня не красит, скажу прямо.

Как ты мог, Ян?..

Так и не решила, когда сказать про тест, и главное как. Начать с обвинений, или…

Не знаю.

Сама в шоке, может, сначала сходить к врачу, убедиться точно?

Позади стукает дверь кабинки, и я оглядываюсь.

Илона.

– Привет, – она подходит к раковинам вымыть руки. – Без мальчиков можно остаться только в женском туалете, да? Горская, плохо выглядишь. Не беременна случайно?

– Не твое дело, – отрезаю я.

Еще бы не хватало, чтобы она разносила сплетни.

В черном облегающем платье, с подкачанными губами и копной золотистых волос Илона выглядит, как красивая соска для папика. Ее прошлый муж был как раз таким. Из роли не вышла. На шее под тональным кремом слегка просвечивает желтоватый синяк.

– Я же просила не говорить ему, – она слегка улыбается, показав зубы. – Меня уволили из-за тебя.

– Что ты хотела?

– Ты скоро станешь женой Горского, и должна кое-что знать.

– И что же?

– Он ищет постоянную любовницу в связи с браком. Мне позвонил его подручный, предложил оказывать секс-услуги два раза в неделю по хорошей ставке за час, но я отказала. У меня новый мужчина. Красивый и щедрый.

Теряю дар речи. Илона во вкусе моего мужа, но… но…

– Это что, месть за увольнение? Я тебе не верю! – отрезаю я, хотя сердце трогает что-то холодное. – Ты бы Горскому не отказала, даже если бы по какой-то нелепой причине он тебе предложил такую чушь!

– Я не шлюха, Вера. В отличие от тебя, – она проходит, мило улыбнувшись на прощание. – Мне сказали, ты была эскортницей. Я видела запись оргии с твоим участием.

Глава 2

– Тебя тошнит второй день, тебе плохо и не ври, что это из-за перелетов и тропической кухни. Со мной все в порядке. Ты беременна?

Поворачиваюсь, накрыв макушку ребенка ладонью. Не знаю, от чего его защищаю, но сейчас хочется спрятаться вместе с Марком. От его отца, который смотрит на меня, как волк.

Он может забрать сына.

Потому что, если это случайность – он точно решит, что малыш не от него. Заклеймит изменницей. Да, можно сделать ДНК-анализ, но это время, а я даже точно не уверенна, что беременна.

Я такое уже видела.

Лина Пряникова – эскортница и модель – была не «до меня». А как бы между. Мы с Горским уже расстались, но еще не сошлись снова.

Ее лицо так и стоит перед глазами. Она была так счастлива, думала, беременна от него, но он рассмеялся ей в лицо, вывалял в грязи и бросил.

И меня убеждал, что я не забеременею.

Что это невозможно.

Но все-таки у меня полосатый тест и я боюсь услышать этот смех в свой адрес. С приоткрытым ртом смотрю в глаза, на язык словно замок надели.

– У тебя же имплантат, – напоминаю, еле ворочая языком от страха. – Он же стоит, да, Ян?

Неосознанно прикасается к плечу, куда был вшит имплантат.

– Да, – он сам в растерянности. – Обратись к врачу. Я хочу, чтобы ты обследовалась.

Сглатываю.

Я ведь не солгала ему.

Только спросила. Но меня испугала его растерянность, он сам не в курсе! Не похоже, что он это планировал.

– К врачу?

– Да. К гинекологу.

Бледнею.

– Я и сама планировала. Но позже.

– Нет, Олененок. Давай не будем откладывать, – он гладит меня по щеке, но взгляд не нравится. – Скоро свадьба. Я хочу, чтобы ты обследовалась перед ней. Ты же сама хотела расписаться быстрее.

– Да, – лепечу я. – Но ты что… мне не веришь?

Ян хмыкает.

– Нет, что ты. Я просто хочу знать правду. Что моя невеста… не беременна.

– Ты меня в чем-то подозреваешь? – прямо спрашиваю я. – Ян, ты обещал, что будешь честен со мной!

– Ты тоже, напоминаю, – голос становится жестким. – И мне не нравится то, что с тобой происходит. Я хочу получить заключение врача! Либо ты завтра к нему запишешься, либо я приглашу бригаду на дом и тебя осмотрят здесь.

– Что? – сатанею я.

– Мне нужно заключение. И не затягивай, свадьба скоро! – он язвит, прежде чем уйти. – Жду не дождусь.

Ян хлопает дверью чуть громче обычного. Марк начинает реветь, и я хожу по комнате, успокаивая ребенка. Уже сонный. Целую теплую макушку, а у самой буря в душе.

Он мне не верит!

Ян не сказал вслух, но я прочитала в глазах: он хочет убедиться, что я не залетела. Подозревает, что ребенок не от него. То, чего я и боялась.

– Да пошел ты, Горский, – зло шепчу я. – Пошел ты, моральный урод!

Он прекрасно знает, что я спала только с ним. Или думает, я где-то успела залететь и теперь мозги ему пудрю?

Марк становится сонным, головка падает на плечо. Дышу запахом детских волос и думаю, насколько же это несправедливо.

Я родила этого малыша и беременна следующим, а бывший выкручивает мне руки и издевается. Всего лишь потому, что кто-то убедил его в сверхнадежности имплантата! В измене подозревает!

Перекладываю ребенка в кроватку и выключаю свет. На ночь с ним останется няня. Иду в ванную и смываю макияж, распускаю волосы, которые тяжелыми локонами падают на плечи.

Сердце давит от усталости и обиды.

Глаза уставшие, как никогда.

Мне нужно к врачу до того, как Ян силой потащит меня в клинику. Например, завтра. Скажу, что еду по свадебным делам, посмотрю платья, пообещаю записаться на прием, и пройду УЗИ завтра же.

Расстегиваю чокер и собираю в кулак. Хочется швырнуть его Яну вслед! Но я сдерживаюсь, кладу его в шкафчик в ванной. Ювелирная шкатулка осталась в спальне, а туда сейчас я не пойду.

Занимаю одну из комнат для гостей в том же крыле, что и детская. Расстилаю прохладную постель. Не хочу сегодня остаться с Яном, иначе мы вообще рассоримся. Да и он за мной не пришел.

Это в духе Яна.

Он изменил мне с секретаршей в первую брачную ночь. Тогда ситуация была жестче, да, но все равно напоминает. Он стал другим, обещал, что не предаст меня.

Выключив свет, в телефоне читаю про этот сраный имплантат. У меня действительно было мало шансов залететь. Может самой предложить ДНК-анализ? Иначе он не поверит, а терпеть недоверие и нападки не смогу.

– Черт, – опираюсь спиной на обрешетку кровати.

Поясница разламывается. Как и в первую беременность, держусь за спину.

Где найти врача, который подтвердит беременность и не оставит записей?

Хочу убедиться сама, а потом подумаю, как преподнести это Яну. И подумать нужно очень хорошо.

Утром прошу водителя отвезти меня в центр. Недалеко от частной клиники нахожу обычную женскую консультацию, и направляюсь туда.

В регистратуре спрашиваю, у кого из врачей есть УЗИ в кабинете.

– У заведующей, – меня окидывают строгим взглядом. – Она не принимает без записи.

– Мне только уточнить.

Нахожу кабинет и дожидаюсь пока выйдет медсестра.

– Мне нужен срочный прием, – незаметно кладу ей в руку купюру.

Она понимает.

– Подождите, у нее пациентка. Я сейчас спрошу, сможет ли она принять.

Каждую секунду жду, что в клинику ворвутся люди Яна. Я слишком взвинчена и когда меня зовут, вздрагиваю.

– Пойдемте, – медсестра приглашает в кабинет.

Врач приветливо улыбается.

– Что случилось? Вы по вопросу?..

– Контрацепции, – кошусь на медсестру, которая собирается вбивать мои данные в компьютер. – Извините, у меня небольшая проблема… Мы можем поговорить наедине?

– Наедине?

– Я хочу, чтобы медсестра вышла, – сглатываю. – Проблема очень деликатная.

Она удивленно смотрит на медсестру.

– На весь прием?

– Нет, только пока не расскажу проблему.

– Ну… хорошо.

Они переглядываются с таким видом, словно я попросила что-то из ряда вон.

Глава 3

Ян еще не приехал.

Заглянув в детскую, иду в свою комнату. Сильно утомилась и хочу прилечь.

В первую беременность меня тоже выключало весь первый триместр.

И мысли были такие же мрачные.

Но объяснений с Яном не избежать все равно.

Закрываю лицо руками. Из горла вырывается слабый сип.

Горский на все сто уверен в своей контрацепции и для него страшно узнать, что я могу быть беременна. Даже сам факт бьет наотмашь.

Телефон звякает, без особого интереса проверяю его. Смска с незнакомого номера.

Очень короткая: «Ты хотела убедиться».

Не понимаю, о чем это, пока не вижу прикрепленный файл.

Включаю и спальню заполняет звенящий голос Илоны:

«Кто беспокоит?»

Раньше у нее был другой номер. Не удалить ли эту гадость, но все же решаю дослушать до конца. Мне еще в первый раз показалась, что на помолвке она подошла с какими-то другими целями, только не сдержалась и нагадила.

«Я распорядитель господина Горского, – второй голос абсолютно незнакомый. – Я должен передать вам предложение».

«Какое?»

«Услуги досуга для моего хозяина. Два раза в неделю по рабочим дням. Вас будут привозить. Все виды секса без ограничений».

Пауза.

«Цена?»

«Вы не останетесь внакладе».

«Передайте, пожалуйста, господину Горскому… – пауза. – Что я не шлюха!»

Конец записи.

Так вот о чем она говорила… Переслушиваю еще раз и, вместо того, чтобы удалить, сохраняю на телефон.

Набираю номер Германа, личного телохранителя Яна. Вот уж кто на самом деле его распорядитель, правая рука и товарищ.

– Вера? Что-то случилось?

Я не звоню без повода.

– У меня небольшая просьба. На нашей помолвке велась видеозапись?

– Да.

– Можешь достать? Я рано уехала, хочу посмотреть, что там было.

– Без проблем.

Записи получаю через полчаса. Причем не только от новостников, но и с камер наблюдения. Оказывается, над главным входом одна записывала очень качественно и в цвете.

Меня интересует Илона.

Что-то с ней было не так. Она хотела встретиться с другими целями, не для того, чтобы наговорить гадостей.

В начале вечера она стоит на входе.

Встречает гостей и прессу.

Но за пять минут до нашего приезда к ней подходит охранник и что-то говорит. Она сдает бейдж. Когда подъезжает наш кортеж, на входе уже другая девушка.

Смотрю, как я выхожу из машины в своем шикарном платье, достойном красной дорожки. Мы с Яном входим в ресторан.

Илона замечает меня и направляется в туалет. Это как-то странно. Она не могла знать, что туда пойду я. Жаль, что в туалете не ведется запись, потому что выглядит это крайне подозрительно. Илона ждала меня в кабинке или пряталась там от кого-то? Потому что представить, что она караулила меня полвечера ради пары едких фраз затруднительно…

Не замечаю, как открывается дверь.

Думала няня, но на пороге Горский.

– Ян? – торопливо спускаю ноги на пол. – Ты что-то рано…

– Ты была у врача?

– Записалась, – обтекаемо отвечаю.

– Сказали, ты выбирала платье, а потом зашла в больницу и долго сидела в сквере.

– Просто захотелось подышать.

– Я понял, – он сканирует меня с головы до ног, а у мен такое ощущение, что взглядом на куски разрывает. – Я улетаю заграницу до послезавтра. Если хочешь, полетим со мной, пройдешь обследование там.

Морщусь.

– Я лучше останусь. Плохо себя чувствую, думаю, мне достаточно перелетов. А куда ты летишь?

– Когда вернусь, поедем на обследование вместе, – мой вопрос он игнорирует. – И еще. Платье можешь не выбирать. Я отложил свадьбу.

– Что? – встаю, справляясь с болью в пояснице. – Отменил, а как же Марк?

– Это подождет. Пока ты не побываешь у врача, и я не узнаю, что требуется, свадьбы не будет. Если хочешь, пройди обследование сейчас, и когда я вернусь, поговорим.

Он хлопает дверью, даже не выслушав.

– Постой! – выхожу в коридор и швыряю телефон ему вслед. – А на это ты что скажешь?! Мне не доверяешь, а сам ищешь шлюху?!

Прижимаю ладонь ко лбу и пытаюсь отдышаться, пока он подбирает телефон с пола.

Но он натыкается на записи с камер и на тот аудио файл. Включает и на весь коридор разносится фраза про «все виды секса, и не останетесь внакладе».

– Это прислала Илона, – произношу я. – Я решила, что это ложь, но сейчас смотрю на тебя и сомневаюсь. Это правда?

Ян подходит и молча возвращает телефон.

– Помни, что я сказал про свадьбу, – холодно произносит он.

По щекам стекают слезы, как раненая кошка возвращаюсь в постель и клубочком сворачиваюсь под одеялом.

Он решил отложить свадьбу, потому что боится, что я беременна от кого-то другого. Без свадьбы я не смогу стать мамой Марка.

Повезло, что он улетает.

Если завтра пойду к врачу с утра, к вечеру избавлюсь от проблемы, и заплачу, чтобы она оформила все, как полагается. Швырну бумаги Горскому в лицо и сделаю вид, что смертельно обижена.

Потому что рисковать одним ребенком ради другого я не могу.

– Ян уехал? – уточняю утром, спустившись в гостиную.

Охранник кивает.

В этом доме полно охраны – не улизнешь, даже больше, чем обычно.

– Подготовьте машину. Раз господин Горский так желает, поедем на обследование. Но сначала выпью кофе.

Они не меня защищают, а следят, чтобы не сбежала.

С чашкой кофе подхожу к окну.

Оглядываю двор. Я все продумала еще перед сном. Врач обещала решить проблему конфиденциально. Я искала о ней информацию, отзывы. Заведующая принимала еще в двух частных клиниках и в одной довольно известной. Я могу доплатить, чтобы она оформила бумаги от этой клиники и Ян не придерется, что я ходила на обследование в обычную женскую консультацию.

Нужно поговорить с ней.

Уверена, она найдет решение.

Она обещала, что все будет надежно. Ян вернется завтра, я должна успеть. Надеваю черную юбку и голубую рубашку. Беру сумку и долго смотрю себе в глаза в зеркало, прежде чем спуститься к крыльцу, где меня ждет машина.

Глава 4

– Это что? – Горский кивает на мензурку. – Решила аборт сделать?!
Ладонью, словно дает пощечину, он выбивает ее из рук. Таблетка улетает на пол, а я вскрикиваю.
– Значит так, – цедит он, кивая врачу. – За аппарат, живо. Пока полиция не узнала, что ты занимаешься подпольными абортами! А ты – легла!
У меня дрожат руки.
Я облилась водой, когда он выбил еще и стакан, по блузке расплывается мокрое пятно.
Побледнев, врач садится за аппарат УЗИ. После таких обвинений лучше не спорить, а Ян выглядит как человек, способный организовать проблемы.
– Я хочу узнать, что там! Быстро легла, Вера!
Перед глазами летают черные мушки. Неловко ложусь на лопатки, задрав блузку, пока Ян, как мрачный исполин, стоит надо мной и смотрит своим фирменным взглядом, выпятив челюсть вперед.
– Что вы хотите знать? – голос врача дрожит, думаю, она поняла, какого рода «проблемы» у меня были с семьей.
– Срок, состояние. Все про ребенка.
Ян подтаскивает стул и садится к монитору поближе. Морщится. Ему не нравится оснащение муниципальной больницы.
– Плодное яйцо четко визуализируется. Срок около шести недель, – голос дрожит, близость Горского ее пугает, слишком инородно он выглядит для этой публики. – Все в порядке, беременность маточная. Есть небольшой тонус, думаю… из-за стресса. Хотите послушать сердцебиение?
– Хочу.
Она включает.
Ян вслушивается в быстрый стук сердечка.
– Так значит, он живой?
– Да.
– А ты хотела его убить, – кидает он мне. – Вставай. Мы едем домой.
Его слова действует, как удар кнута! Если до этого я тряслась, то теперь разозлилась.
– Я не хотела его убивать! Это все из-за тебя, понял?! Ты просто моральный урод, Ян! Моральный урод!
Вытираю салфеткой живот, сминаю и швыряю ему в лицо.
– Хотела, – спокойно настаивает он.
– Все, что я хотела, чтобы ты был со мной! – голос срывается. – Чтобы каждую минуту был со мной с самого начала, а не как в прошлый раз, запер меня в подвале, сволочь! Чтобы был рядом, когда я узнала, чтобы сходил со мной на УЗИ!.. Чтобы…
– Ну, так ведь и получилось, – он разводит руками, показывая кабинет. – Так что мечты сбываются, Вера. Чей этот ребенок?
– Твой!
– Лжешь!
– Пошел в жопу, Горский!
Швыряю ему в лицо второй комок бумаги, скользкий и противный от геля. На этот раз он его отбивает.
– Чей ребенок, я спросил!
– Твой! – ору я так, что в ушах закладывает.
Врач отступает к столу и пытается незаметно набрать номер в мобильном. Охранник перехватывает руку и качает головой.
– Обойдемся без полиции.
Ян знаком показывает, что мы уходим, и направляется к двери, а телохранитель берет меня за плечи и ведет за хозяином.
– Убери руки!
За дверью обнаруживается Герман и толпа перепуганных женщин. Он сам убирает чужие руки с моих плеч.
– Отпусти, идем, Вера, не сопротивляйся, – он кивает будущим мамочкам. – Приношу извинения за шум.
На улице меня силой сажают в машину. Кортеж Яна нагло припарковался прямо напротив входа.
– Я отменил поездку, потому что знал, что ты что-то да выкинешь… Но не ожидал, что ты побежишь делать аборт, Олененок.
Первая злость вышла, я молчу.
– У этого поступка есть причина?
Вдруг он взрывается:
– Пересади ее в другую машину, Герман! Видеть его не могу.
Я его взбесила.
– Так будет лучше, – сообщает верный телохранитель и отводит меня в машину охраны сзади. – Ему нужно успокоиться. Я поеду с ним и поговорю.
– Да плевать мне, – огрызаюсь я.
До самого дома кручу в голове все, что ему сказала. Я правда его ненавижу! Хорошо, что мы в разных машинах.
Дома поднимаюсь в детскую, чтобы увидеть Марка, но натыкаюсь на закрытую дверь.
Ян еще в машине.
– Где ребенок? – бросаюсь к охраннику.
– Гуляет с няней во дворе.
Из окна детской нахожу их на заднем дворе и успокаиваюсь. На секунду показалось, что Ян забрал его, чтобы меня наказать.
Когда поворачиваюсь, в дверях стоит Горский. Мы оба уже немного успокоились.
– Итак, ты беременна. Когда ты собиралась мне сказать?
– Никогда! – бешусь я. – Разве ты не говорил, что от тебя нельзя забеременеть?
– Ты меня спрашиваешь?
– А кого спрашивать еще, Ян? Я больше ни с кем не спала! Ты меня обманул? Чтобы я вышла за тебя замуж и навсегда привязать меня детьми?!
Он подходит, жестко глядя в лицо.
Я его разозлила.
– Похоже, что я из тех, кто привязывает женщин залетами? Я тебе говорил, больше никаких детей! Мы сделаем ДНК тест, Вера, если ребенок мой, после я решу, что с тобой делать! Но ты можешь сейчас сказать, что покажет тест.
– Что ты отец ребенка, Ян!
Говорю желчно и с сарказмом. Я уже успокоилась и теперь думаю, что, наверное бы, не сделала этот аборт. А может быть, второй малыш тоже будет обязан жизнью своему отцу.
– Никаких абортов за моей спиной до анализа ДНК!
– А потом?
– Потом сам решу. Может быть, еще пожалею, что выбил ту таблетку из твоих рук.
Ян сердито выглядывает в коридор.
– Герман! Запри ее в комнате, пока у нее не возьмут анализ!
– Это максимум на час, – предупреждает Герман. – Из лаборатории уже едут.
Устало сажусь на кровать, слыша, как поворачивается ключ.
Дежавю.
Чтобы избавиться от плохих воспоминаний, беру телефон. Скоро все закончится. Ян меня подозревает в измене, но я-то знаю, кто отец. И если этот гад не извинится передо мной, стоя на коленях, он пойдет к черту!
Не знаю, как быстро придут результаты анализа, но это максимум пара дней.
И запирать меня после того, как возьмут образец, я не позволю!
Включаю записи с помолвки, которые не досмотрела, прислушиваясь к происходящему за дверью. Образец должны взять и у Горского, так что он в доме. Мое внимание на записи кое-что привлекает.
Вернее, кое-кто.
– А это кто, – бормочу, заметив мужскую фигуру.

Мы с Яном проходим мимо в холле ресторана, а он долго смотрит вслед.
Даже не понимаю, что именно цепляет. Кого-то напомнил. Здоровый, широкоплечий мужчина в черном костюме. Чей-то охранник – похож на телохранителя или на военного. Богатые мужики ведут себя иначе, в их позах нет настороженности, присущей тем, кто ожидает нападения.
Был у меня знакомый такого формата.
Насколько знаю, сейчас он залег на дно и живет где-то с дочерью, но все же решаю посмотреть запись с другого ракурса.
Это не Роман.
Абсолютно другое лицо. Но когда вижу общий план, меня словно пронзает электричество.
Я его знаю.
Богдан Багров.
И от этого имени сердце уходит в пятки. Его там быть не должно! Я что, прошла буквально в нескольких шагах рядом?!
Этот мудак – один из худших мужиков, что я встречала. Садист, озабоченная сволочь и наемник. Враг Яна номер один.
Торопливо набираю номер:
– Герман, помнишь Богдана Багрова? Я видела его на нашей помолвке.
Телохранитель входит в комнату почти сразу, спокойный, как исполин. Даже мускул на лице не дрогнет.
– Уверена, что это был он? – его спокойствие даже немного бесит. – Гостей проверяли, туда не так просто было попасть.
– Герман, очнись! – прошу я. – Он несколько раз менял личность и имя!
– Я понимаю, Вера. Мы проверяем прошлое, биографию. На таком мероприятии нет случайных людей, а записи с камер ненадежны. Покажи.
Включаю запись.
– Видишь?
– Вижу, не торопись, – он внимательно отсматривает каждый кадр, некоторые по два-три раза, у меня нет оснований обвинить его в халатности. – Это не он, Вера.
– Что? – ответ такой странный, что кажется, будто я ослышалась. – Как это не он… Ты его видел с близи, он тебя в плен брал, пырнул ножом, пытал, ты забыл?!
Ну и глупость сморозила: такое не забудешь. Тогда что это с ним, приступ амнезии?
– Я понимаю, он изменился, записи не очень, близко нет ни одной. Но посмотри, я тоже не сразу его узнала.
– Вера, это не он, – второй раз он даже не смотрит. – Ты говорила Яну?
– Еще нет.
Герман вздыхает.
– Не стоит.
– О чем это ты? – напрягаюсь я.
Герман молчит. Глаза добрые и слишком понимающие, а это черт возьми, бесит сильнее всего!
– Тебе нужно отдохнуть. Ты многое пережила, настрадалась. Иногда люди не сразу привыкают к спокойной жизни, им кажется, что кругом опасности…
Он сейчас меня к психиатру пошлет!
– Герман, у меня нет психологической травмы!
– Уверена? Давай так, – мягко предлагает он. – Возьму записи и проверю его еще раз. Если найдется хоть одна неточность в биографии, мы доложим Яну. Пока не нужно.
Намекает, что сама пожалею, если буду не права? Он бы еще притчу про мальчика и волков рассказал!
– Ты его видел, – напоминаю я. – Он пытался убить тебя. Это невозможно забыть.
– Человек, который ударил меня ножом, был в маске. Я выяснил, кто он и знаю, как выглядит. Это не он. Тебе нужно отдохнуть. Скоро приедут из клиники, и я прошу тебя, не сопротивляйся, просто сдай анализ.
Хотя бы Герман мне верит.
Медиков двое – врач и медсестра. С большой сумкой-холодильником они входят в комнату вслед за Яном.
– Добрый день, – врач садится напротив, медсестра ждет стоя. – Мы возьмем вашу кровь. Из нее выделим молекулы ДНК ребенка и этого будет достаточно, чтобы сказать, кто отец. Также определим пол будущего ребенка и проверим на генетические аномалии.
– Мне не интересно слушать объяснения, – нелюбезно сообщаю я, – берите и проваливайте.
– Угу, вижу, у вас нет настроя, ну что ж, давайте возьмем кровь.
Она делает знак медсестре, та натягивает перчатки и быстро перетягивает мне руку. Иглу вводит настолько безболезненно, что я ощущаю только прохладные прикосновения ее рук.
– Я должна задать несколько вопросов. Ваш возраст…
– А переписать с документов вы не можете? Ян, дай им.
Бывший стоит у дверей, а паспорт подает охранник. Одно то, что сдаю кровь без споров, должно его убедить.
– Отлично, – врач перепечатывает. – Срок беременности?
– Шесть недель. Но это не точно.
Врач хмыкает и смотрит на Яна.
– Мы не сможем провести ДНК-тестирование.
– Что? Почему?
– Вы не предупредили, что плоду шесть недель. Проверять лучше недели с девятой-десятой для достоверности результата. Генетика, пол – можно попробовать раньше, установить отцовство труднее.
– Мне что, еще месяц ждать?! – мой голос дрожит. – Я два часа едва выдержала!
Ян впервые со мной солидарен:
– Мы не можем ждать, – он закатывает рукав. – Берите и сравнивайте образцы, если не получится, повторим через неделю, через две, но мне нужно знать раньше!
– К чему такая спешка?
Ян облизывает губы:
– Аборт делают до двенадцати.
Он все-таки хочет аборт.
С ненавистью смотрю, как у него берут кровь. После медики уходят.
– Все еще мне не веришь?
– Это не вопрос доверия, Олененок. Анализ все скажет, – он направляется к двери.
– Ты так и не ответил про Илону!
– А я должен? Я никого не посылал к ней. Эту запись она сама сделала. Ты мне не веришь?
Я верю, на самом деле. Только признавать не хочу.
– Это не вопрос доверия, Ян! – возвращаю мяч ему.
– Я сказал Герману разобраться с ней. Он за ней кого-то посылал.
– И какие результаты?
– Не знаю. Меня это не интересует. Я сообщу о результатах теста.
– Я передумала, Горский, – заявляю, он так обидел меня, что хочется оставить за собой последнее слово. – Я не сделаю аборт. И мне плевать, что покажет тест. Я его рожу.
Ян хлопает дверью.
Ну, хотя бы не запер меня. Даже если Горский заберет Марка… Ребенок у меня будет.

Глава 5

– Госпожа Горская!
Утром меня будит стук в дверь.
То ли беременность так влияет, то ли вчерашний скандал с Яном, но сижу на кровати и собираюсь с силами, чтобы встать: чувствую себя абсолютно разбитой.
Набросив халат, иду к двери, но прислуга уже ушла.
Вряд ли там особа королевских кровей, так что прямо в халате спускаюсь в гостиную.
– И в чем дело? – спрашиваю, обнаружив за столом няню с Марком и... Германа.
– Завтракай и едем в больницу, – сообщает телохранитель.
– Зачем?
– Распоряжение Яна. Нужно обследоваться.
Сажусь за стол, настороженно глядя на Германа. То, что Ян не завтракает с нами, не удивительно. После вчерашнего избегает, не удивлюсь, если увижу его только после результатов теста. Но к тому моменту я сама не захочу его видеть.
Странно другое.
– Ты здесь какими судьбами, Герман?
– Сопровождаю тебя до конца месяца. Распоряжение Яна.
Няня, уловив, что у нас проблемы, быстро кормит Марка и уносит переодеть перед прогулкой.
– Где Ян?
– В офисе, – Герман на завтраке для вида, если у меня на тарелке тост с яйцом, зеленый салат и ветчина, то перед ним лишь чашка черного кофе, он всегда был аскетом. – Вера, я понимаю твои чувства, но дай ему остыть. Горского известие о беременности потрясло.
– А меня нет? – усмехаюсь я.
– Думаю, мы все не в своей тарелке, – он смотрит на часы. – На десять назначен прием у специалиста, поторопись.
– Какого еще специалиста?
– Тебе все объяснят.
Слишком много загадок для простого визита к врачу! Но я одеваюсь, целую Марка и сажусь в авто. Мне не по себе, даже трясет немного.
– Ян подъедет уже туда.
– Так он тоже будет?
– Да, – Герман смотрит в сторону, как ни пытаюсь поймать взгляд, сегодня это не удается. – Нам нужно поговорить, Вера.
Пронзает внезапная догадка: не на аборт ли меня везут?
– Пришли результаты теста? Герман, я прошу, скажи мне!
– Да.
– Что там? Не скрывай, я тебя умоляю!
– Послушай! – он внезапно смотрит в глаза и их честность обескураживает. – Это знает только Ян! Час назад он предупредил, что едем к врачу. Я знаю не больше твоего!
– Ты везешь меня на аборт?
Вроде бы не в чем никого винить: я сама пыталась это сделать. Но передумала, когда смогла размышлять без спешки.
– Не знаю, – повторяет он. – Это решает Ян! Он сам все скажет.
– Я знала, что он мудак, но чтобы настолько! – злюсь, пока внутри варится дикая смесь чувств.
Страх, обида, жалость к ребенку, которого я уже ношу. На Германа даже не смотрю, и остальные вопросы меркнут перед неизвестностью. Когда с твоим малышом что-то не так, счастливой быть не получится.
– Я не пойду, – лепечу, когда машина останавливается на парковке для ВИП-гостей.
– Не дури, Вера.
Герман обходит машину, а я смотрю на окна. Со страха вцепляюсь в сиденье, от напряжения белеют пальцы. Не хочу знать, что со мной там планируют делать! У Яна достаточно денег, чтобы заплатить за принудительный аборт.
Телохранитель открывает дверь.
– Нет!
– Перестань! – ожидаю, что он вытащит меня за руку, но вместо этого Герман наклоняется ко мне. – Послушай, обещаю, если с тобой будут делать что-то, чего ты не захочешь, я положу этому конец.
– Ты обещаешь? Даже если Ян прикажет обратное?
– Даже если прикажет.
На ватных ногах иду к клинике. В холле Герман направляет меня влево, подальше от потока пациентов. Администратор ведет вглубь по пустым коридорам.
– Побудь здесь, – Герман входит первым, слышу его голос. – Я привез ее.
Дверь на миг закрывается и я столбенею, увидев табличку:
«Генетик».
– Входи, – пропускает меня в кабинет.
Ян уже там, не оглядывается и вообще не смотрит в мою сторону, пока я на подгибающихся ногах подхожу к креслу.
– Доброе утро, госпожа Горская, – произносит пожилая врач, ей лет шестьдесят и она наполнена достоинством, какое можно встретить только у потомственных врачей. – Мы получили результаты анализов и должны их обсудить.
– Что-то не так?
Кошусь на холодный профиль Яна и злюсь. Да взгляни ты на меня!
– Я должна задать несколько вопросов. У плода нет хромосомных нарушений, но некоторые титры повышены и это требует дополнительных исследований. Придется снова сдать кровь.
– А... ДНК анализ?
– На отцовство? Еще не готов, срок слишком маленький.
Заполняю опросник и меня провожают в лабораторию. Ян так и не сказал ни слова, хотя что-то обсуждал с врачом!
Но хотя бы не аборт, как я боялась.
Иду вместе с Германом к лаборатории и безропотно даю откачать еще несколько миллилитров крови.
– Посидите немного, чтобы голова не закружилась.
Герман приносит стаканчик с водой и я сажусь на диван в зоне отдыха.
Тихо, только низко гудит кондиционер.
– Хочу спросить кое-что, – здесь никого, кроме нас, а такое бывает редко. – Про Илону Корнилову. Ей якобы звонили от Яна... Ты должен был разобраться.

– Помню, звонок был. Но голос на записи опознать не удалось.
– А сама Илона что говорит? Вроде бы, ты должен был найти ее.
– Она скрывается после увольнения.
– Ты серьезно?
– Сменила место жительства. В модельном агентстве не появляется, не пользуется телефоном. Полагаю, боится, что придется отвечать. Ян не настаивал на результатах. Ему нужно было подтвердить для тебя, что запись ненастоящая, Вера.
С сердца камень падает.
Я боюсь его измен, очень боюсь. Шашни с секретаршей ударили по сердцу больней, чем я думала.
– Дело не в этом, Вера. Ян сейчас в очень тяжелой ситуации.
– Неужели? – усмехаюсь я.
– Официальная помолвка уже состоялась. Через месяц запланирован благотворительный предсвадебный ужин...
– Он отменил свадьбу.
– Ян не может сделать этого без ущерба для репутации. Он попросит тебя сходить с ним, и я прошу, какими бы не были ваши отношения, уступи. Для него это важно.
– Мне плевать, – признаюсь я.
– Это единственное, о чем я тебя попрошу. Он пошел тебе навстречу, дал свободу.
– Он свалил из дома и не говорит со мной, Герман.
– Он боится, что ты беременна от другого. Все разрешится, когда Ян получит результаты анализа.
– Хоть ты во мне не сомневаешься.
Ничего так не ранит, как беспочвенные обвинения. Женщины разводятся с мужьями за меньшее. Не с олигархами, конечно. У них во всем приоритет.
– Очевидно,что отец Ян. Просто ему нужно привыкнуть.
– Знаешь, Герман, – встаю, потому что надоел этот разговор. – Почему-то все должны думать о нем, только он ни о ком не думает!
Направляюсь к выходу, ему ничего не остается, как нагнать. К счастью, больше это тему Герман не поднимает. Молчун. Этот благотворительный ужин через месяц. Как раз, когда получим результаты.
Понимаю, почему Герман меня уговаривает.
Ян уже объявил о свадьбе, все распланировал. Не может он на весь свет трезвонить, что в невесте появились сомнения. И без объяснений все отменить тоже не может. У него наверняка на вечер благотворительности запланированы пара важных встреч, чтобы отбить благотворительные взносы. Он не из тех, кто безвозмездно помогает бродячим кошкам и больным детям.
Ян может меня не запер, как в прошлый раз только потому, что у меня слишком много публичных мероприятий запланировано.
Пошел он.
Не обязана спасать его репутацию.
Видеть его не хочу за это свинское поведение. В кабинете у врача в том числе. Почему сильнее всего ранят не оскорбления, а когда тебя не замечают?
Дома собираюсь побыть с Марком, поиграть и подумать о планах, как меня останавливает охранник.
– Для вас доставили пакет из клиники.
Результаты обследования.
Забираю их из гостиной и поднимаюсь по лестнице, на ходу надрывая большой конверт из крафтовой бумаги. Что их так насторожило в анализах? Сказали, хромосомных аномалий нет, но почему-то же меня выдернули в клинику. Даже Ян приехал. Почему ему это так важно?
Но вместо бумаг на ступени падают фото.
Ян.
Полумрак.
Обнаженные тела.
Быстро собираю, пока никто не заметил и тороплюсь в спальню. В ушах стучит пульс, словно я лично застала бывшего на любовнице.
– Что это? – бормочу я.
И самое главное, как это попало в дом?
Три снимка, на каждом Ян с женщиной…
Высокая блондинка с волосами до талии.
Но это не Илона.
Ничего странного, что мы все выглядим одинаково: мы во вкусе Яна. Он таких красивых блондинок ни одной пропустить не смог.
Перелистываю снимки.
Формат крупный, чтобы не упустить детали. Мало, что не похоже на фотомонтаж, так я еще и, кажется, знаю ее.
Секретарша Яна.
Она давно работает и выполняла не только секретарскую работу, но и вот такие услуги оказывала. Я уже это знаю. Ян уже мне с ней изменял. Вопрос в том, когда это снято.
Снимки сделаны в его штаб-квартире вечером. На окнах подняты жалюзи, снимали из здания по соседству.
Первый снимок – поцелуй.
Ян подошел к столу и целует ее, а она расслабленно забросила руки ему на шею.
Второй снимок – она раздевается.
Блузки и юбки уже нет. Низ не видно, его закрывает что-то на столе вроде стопки бумаг не в фокусе. Зато отчетливо видно, как она расстегивает лифчик – сама, а Ян смотрит.
Этот снимок рассматриваю внимательнее. Меня смущает поза Яна: он стоит расслабленный, сорочка под пиджаком наполовину расстегнута – секретарша расстегнула во время ласк с предыдущего фото. И руки держит в карманах брюк. Эта поза стала привычкой не так давно: когда его заставили отрезать указательный палец. К протезу он так и не привык. В обычной жизни перестроился. Научился стрелять с левой, а ручку держать между средним и указательным. Но появилась привычка прятать руку в карман. Он стеснялся увечья.
Третий снимок. Секретарша сидит на столе, раздвинув ноги, а Ян пристроился в недвусмысленной позе. Глаза закрыты, рот приоткрыт – происходящее его явно удовлетворяет.
– Ох ты черт…
Даже если это до меня, все равно неприятно.
Можно предъявить фото Яну и потребовать ответ. Но если он изменял, когда мы были вместе, я от него ничего не добьюсь. Он будет все отрицать. Даты стоят на всех снимках, и они свежие. Он развлекался… вчера.
Отодвигаю снимки.
Подумав, сбрасываю их в ящик тумбы. Прислушиваюсь к себе, мне неприятно, даже немного больно, но… это может быть ложью.
Месть Илоны или той секретарши за то, что увела Яна. Чтобы вспылила, сбежала и освободила место желающим.
Похоже, фото дело рук Илоны, по-другому не объяснить. И это уже серьезнее, чем та запись.
Спускаюсь на первый этаж. Герман во дворе, жду, пока переговорит с охраной и войдет.
– Вера? – хмурится он, когда не даю пройти.
– Ты сказал, не смог найти Илону.
– Нет, но вопрос на контроле. Просто он не приоритетный.
– Скажи... – упираю указательный палец ему в грудь. – Горский мне изменяет? Потому что ты не можешь об этом не знать. И врать тоже не умеешь. Горский не ответит, поэтому спрашиваю у тебя... Он изменяет?
– Нет. Я всегда рядом. Если бы изменял, я бы знал.
– Если Ян прикажет тебе соврать, ты сделаешь это?
Герман молчит.
– Да, – наконец признает. – Но сейчас другой случай.
– Ты жалеешь меня, потому что я беременна?
– Это правда, Вера.
– Ты сказал, что соврешь... остальное не важно. Потому что в моей комнате фото, которые это подтверждают.

Глава 6

– Когда ты это получила? – Герман рассматривает снимки, разложенные на кровати, так же внимательно, как и я.
– Только что.
Хмурится.
Надо же.
Обычно его ничем из колеи не выбить.
– Это сняли вчера, – тон падает, впервые вижу, чтобы Герман так переживал.
– Я знаю, там дата.
– Дело не в этом, – палец касается фигуры Яна, на этом снимке он еще одет. – Он был вчера в этой одежде. Переоделся в офисе из-за испорченной рубашки. Это сняли из здания напротив. Я не на шутку встревожен, Вера. Кто-то открыл жалюзи вопреки моему распоряжению, чтобы эти снимки поучились.
– Так тебя беспокоит, что Горского мог снайпер снять, а не то, что он с полуголой девицей на этих фото? – с горькой обидой интересуюсь я.
Герман собирает снимки и убирает в пакет.
Не возражаю, для себя я отсняла их на телефон.
– Послушай, Вера, – он подходит вплотную. – На первый взгляд следов грубого фотомонтажа нет. Одежда вчерашняя. Кто-то хорошо подготовился... Я понимаю твои чувства.
Не понимаешь.
– Но клянусь. Горский тебе не изменял.
– Эта секретарша... Она еще работает?
– Да. Но я уверен, он не изменял тебе.
Отвожу взгляд, чтобы Герман не заметил предательские слезы.
– Я выясню, кто это сделал. Теперь Илона Корнилова в приоритете.
– Почему ты так уверен, что измены не было?
– Я бы знал, Вера. Я знаю о Яне все.
Он выходит, а я переодеваюсь в халат и иду в детскую. Хочется побыть рядом с ребенком и Марк соскучился – тянет ручки с заливистым смехом.
– Привет, малыш! – подхватываю сына на руки и иду в сад.
К Яну он не привык так, как ко мне.
Я его все, его мир. У Марка кроме меня никого.
И если Ян заберет его, напрочь испортит ему психику. Вырастит таким же холодным ящером, как его отец.
Мы играем в саду, обедаем и еще минут пятнадцать сидим в беседке.
Марк с интересом рассматривает верхние окна дома, словно впервые заметил, что дом так велик. Тебя ждет еще много открытий, малыш.
В основном, о твоем отце.
Зябко ежусь.
Ян, наверное, все уже распланировал: выбрал вид спорта и специальность, лучший вуз и репетиторов. Что там у богачей в ходу? Лондон, закрытая школа, потом что-нибудь с громким именем. Друзья из своего круга. Такие же дети олигархов. Он даже не понимает, как ребенку нужно тепло, родные люди.
– Пора на дневной сон, – няня подхватывает малыша и я киваю.
Она уносит уже клюющего носом Марка в дом, а я еще минуту смотрю на окна второго этажа. Со стороны заднего фасада дом выглядит еще больше. Зачем такой большой, если он не хочет детей? Самоутверждение? Больное эго?
Со вздохом бреду в дом.
Хочу подняться на второй этаж, но вдруг вижу, что няня в гостиной...
И не одна!
– Что происходит? – растерянно останавливаюсь, увидев, что няня с Марком сидят в кресле, а их окружили медики. – Что случилось?!
Подхожу, вглядываюсь в лицо ребенка. Марк счастливо улыбается, пытается слезть с рук няни и хнычет, когда она не пускает. Побледневшая женщина пытается объяснить:
– Хозяин сказал, у малыша возьмут анализы...
Уже знакомая врач, опустившись на колено, пытается взять кровь.
– Что происходит? – перехватываю руку, она не при чем – хотя как знать, раз берет деньги Горского. – Что вы делаете, кто вам разрешил?
– Господин Горский...
– Вера!
Меня оттаскивает Герман.
– Ян сказал взять у ребенка кровь на анализ. Перестань!
– И не предупредил меня?! Я его мать!
– Успокойся! Пусть сделают свою работу, это всего лишь анализ крови.
– Зачем? – всматриваюсь в лицо Германа, пытаясь вычленить хоть какую-то эмоцию. – Сначала повторили мой анализ, теперь берут у Марка! Что вы от меня скрываете?
– Анализ показал какие-то проблемы... Не знаю деталей.
– Зато Ян знает, да? Мне должны были прислать документы из клиники, вместо них я получила фото с секретаршей! Документы так и не увидела! Знаешь что, мне это надоело, поехали к Яну прямо сейчас!
– Нет.
– Я сама поеду, если ты меня не отвезешь! – наступаю на Германа, как взвесившаяся кошка, защищающая детеныша.
К счастью, Герман не спорит.
– Хорошо, но не в таком виде, – он выставляет ладони, пытаясь меня утихомирить. – Оденься, приведи себя в порядок. Ян в офисе, а ты его будущая жена. Жена олигарха, Вера. Ты не можешь ехать вот так.
– Ты издеваешься?
– Я получу выговор за твой вид.
– Ты издеваешься, – утвердительно киваю и направляюсь в ванную.
Пока Герман стоит за дверью, умываюсь, наношу на лицо крем, пудру, подвожу глаза и мажу губы розовой помадой. Лицо становится слегка другим, словно более собранным. Закалываю волосы в узел. Хитрец. Специально отправил приводить себя в порядок, чтобы остыла к разговору.
– Теперь нормально?
Он кивает.
В гардеробной выбираю сливочно-белую блузку с пышным рукавом и бежевую юбку. Достаточно хорошо для жены олигарха?
Не знаю, что скажу Яну, но игнорировать меня, когда вопрос касается здоровья ребенка, не получится. Он что-то знает, что сказала ему генетик и что бывший решил утаить.
Герман сам садится за руль.
Смотрю в окно, на деловой центр столицы. Время послеобеденное, ближе к вечеру, и стекло устало сверкает вечерним солнцем.
– Ты сказал, будущая жена олигарха. Ты так уверен, что Ян на мне женится?

– Он любит тебя.
Колючая у бывшего любовь.
– Он тебя не отпустит, Вера, – Герман не отвлекается от дороги. – Ты слишком злишься на него, чтобы увидеть правду. Лучше всего просто ждать. Время вам поможет.
Хочется двинуть по лысой голове.
– Ты бы лучше занялся Багровым, – отворачиваюсь от столицы, сердце трепещет в груди. Терпеть не могу вспоминать этого подонка. – Ты обещал разобраться.
– Это не Багров, – Герман качает головой. – Ты ошиблась.
– Ну да, конечно, – отворачиваюсь.
– Я проверил мужчину с видео, о котором ты говорила. Это телохранитель известного человека, был зарегистрирован для допуска на помолвку, проходил досмотр и проверку биографии. Я снова проверил его.
– И? Кто он?
– Профессиональный телохранитель. Работал заграницей на известных людей, у него рекомендации. Если хочешь – возьми мой телефон на заднем сиденье. Там его фото и все остальное. Ты ошиблась. Такое бывает.
Забираю телефон.
– Нужен отпечаток?
– Пароль, – он диктует. – Отпечатками не пользуюсь.
Наверное, после того, как Горскому отрезали палец, они отказались от биометрии.
Открываю галерею.
Это он, без сомнения – тот мужчина с видео, имею в виду. Пялюсь на детализированный портрет и не понимаю, кого вижу.
– На видео такое бывает, – продолжает Герман. – Особенно, если не близко. Просто что-то напомнило тебе в нем о Багрове. Выправка, какая-то деталь. Обман памяти.
Он похож на Богдана.
Но все же, лицо другое. В растерянности выключаю телефон, может, и вправду показалось? Герман меня почти убедил.
– Бред! – швыряю телефон на заднее сиденье.
Может, дело в гормонах или не люблю оказываться не права. Я знаю, что видела! Как только этот телохранитель появился в кадре, первая мысль – Богдан Багров!
– Он пялился на нас на помолвке.
– Ничего странного. На вас пялились все.
– Его клиент приглашен на благотворительный ужин?
– Он ВИП-гость.
Ладно, если он появится со своим хозяином, рассмотрю поближе. Я почти успокоилась. Герман работает на совесть.
– У Яна большие планы на финансовый сектор, – сообщает Герман, подъезжая к сияющему небоскребу. – Они планируют обсудить это после ужина.
Задумываюсь.
Слишком он активен в делах, хотя вроде как свадьбу планирует.
– А когда у Яна появились эти планы? Случайно не после того, как вскрыл украденный сейф?
– Он мне не докладывает.
– Я думала, он тебе все рассказывает.
– Не о бизнесе.
– У тебя вообще есть личная жизнь?
– Есть, – сухо отвечает Герман, открывая дверь. – Не афиширую.
Мы поднимаемся на лифте, который по размеру больше моей старой квартиры.
Сердце бьется в горле, когда представляю встречу с Яном.
Вокруг сияющие стекло и металл. Только дизайнерские решения и импортные материалы. До этого я как-то не чувствовала себя женой олигарха.
Просто не задумывалась об этом.
Не успела вкусить удовольствия такой жизни – только хреновый характер Яна.
Зато сейчас, наблюдая за собой в зеркальном лифте, до меня доходит, кто такой Ян на самом деле. Все здание принадлежит ему, до стопки бумаги и лампочки в подсобке. Целиком, все гребаное здание. Только здесь понимаешь весь масштаб его личности.
Его офис находится на самой вершине. Наверное, Ян любит обозревать город с такой высоты – полностью соответствует его эго. Но на верхних этажах вообще нет окон. Мы выходим в коридоре и пока идем к приемной, они все закрыты.
На нас глазеют.
Германа – да и меня тоже – знают в лицо.
Обычно я не приезжаю к нему на работу.
Представляю, как на самом деле мне завидуют. Сколько у меня врагов. Сколько женщин хочет выйти за Яна. Я не замечала, насколько он богат, потому что видела другую сторону его жизни.
Если выйду за него, всю жизнь придется отбиваться от соперниц.
Даже если он не будет давать повода.
Будет верен мне.
Все равно.
Они будут лезть сами.
Коридор заканчивается огромной приемной.
За стойкой ресепшен секретарша – та самая, блондинка модельных параметров, с волосами до талии. С ней Ян изменял мне в первую брачную ночь и фото тоже было с ней.
Подхожу вплотную.
Она удивленно поднимает глаза:
– Господин Горский не... – фраза застревает в горле.
Она пялится на меня и молчит. Мы стоим лицом к лицу.
Я вижу, что узнала, но все же говорю:
– Я Вера Горская. Его первая жена, – поднимаю руку, чтобы Герман, открывший рот, молчал. – Я получила твои фото.
Слежу за реакцией.
Она вытаращилась и молчит.
Не ждала, что я подойду и прямо прижму к стене? Тогда она дура вдвойне.
Телефон на столе мелодично звонит, но секретарша так и пялится на меня, как мышь.
Через пару секунд за спиной распахивается дверь.
– Вера? – раздается хриплый и раздраженный голос Яна. – Что ты здесь делаешь?
Оглядываюсь.
В этом великолепном офисе даже привычный Горский выглядит по-другому. Серый костюм, красивая сорочка с расстегнутым воротником, наметившаяся рыжеватая щетина. Или я просто отвыкла?
– Нужно поговорить о сыне.
Горский медлит, затем кивает в сторону кабинета:
– Заходи.
Он напряжен, ему не нравится, что приехала. Пригласил только затем, чтобы не устраивать скандал у всех на виду.
В кабинете я пораженно застываю. Вместо противоположной стены панорамное окно и через него видно, как на фоне урбанистического пейзажа садится солнце. Взгляд скользит по соседним небоскребам: пытаюсь понять, откуда снимали, и... дверь в приемную была открыта? Оглядываюсь, прикидывая ракурс и где они были.
Ян поворачивается лицом ко мне.
Свет не смягчает внешность, лицо даже стало черствее.
– Что с Марком?
Ян молча поднимает брови.
– У него брали кровь. Брали после того, как повторили анализ плода. Что происходит, Ян? – его отсутствующее выражение лица начинает бесить. – Что показал первый анализ? Что ты скрываешь?!
Герман остался в приемной, а жаль. Не помешала бы поддержка.
– Отвечай, Ян!
– Ты не должна вламываться ко мне в офис. Герман тебя привез?
Подхожу почти вплотную, глядя в ледяные глаза.
Эх, Ян... Знала бы, сколько моей крови выпьешь, я бы не пошла с тобой в «Небеса».
– Это и мой ребенок, Горский! Ты не имеешь права молчать!
– Он не твой, Вера.
Ян отвечает спокойно. И он прав – тысячу раз прав, но моя рука действует быстрее разума. Наотмашь бью пощечину по левой щеке, и собираюсь повторить, как Ян перехватывает запястья и сжимает.
Глаза – два холодных омута.
Красный отпечаток на щеке.
– Ты сраный ублюдок, – шиплю ему в глаза. – Будь ты проклят!
– Да я и так уже проклят, – голос ровный. – Но это факт. Марк мой сын и не имеет к тебе отношения... Ты этого не изменишь, Вера.
О, да...
Даже если была бы вписана в свидетельство о рождении Марка, я все равно знаю эти истории, как богатые мужчины отнимают детей у их матерей. Если ты олигарх, тебе можно почти все.
На глаза наворачиваются слезы и увидев их, Горский решает, что я сдаюсь – отпускает ноющее запястье.
– Тебе должны были прислать документы из клиники.
– Должны были! Только вместо них я получила фото твоих похождений, Ян! – включаю телефон и поворачиваю к нему экраном. – Это снято вчера.
Взгляд Яна скользит по снимку. Я открыла последний, где он с секретаршей на столе и он безусловно узнает ее.
Я думала, он что-то скажет или заберет телефон, но вместо этого Ян подходит к столу, и нажимает кнопку вызова:
– Кристи, зайди!
Раздается стук каблуков и двери распахиваются, появляется бледная и перепуганная секретарша.
– Да, господин Горский?
– Закрой и подойди ко мне, – просит Ян.

Глава 7

– Что-то случилось? – лепечет девушка.
На ней нет лица, оба – я и Ян смотрим на нее такими глазами, что думаю, она все поняла. Но наука слишком крепко в нее вбита: ослушаться Горского она не может.
Герман заходит следом и закрывает тяжелые двери.
– Как. Ты. Это! Объяснишь? – он показывает мой телефон с самым гадким снимком, где они совокупляются на столе.
Она заливается слезами.
– Господин Горский!.. – ее раболепие бьет не хуже пощечины, она разве что не ползает перед ним на коленях, но дрожит, как травинка, как рабыня, которая сделала что-то не то. – Простите меня, пожалуйста...
Не обращая внимания на девушку, он листает фото.
– Всего три. На них я и ты, эти снимки получила моя жена. Итак, Кристина, либо ты рассказываешь, откуда эти фото взялись, или Герман отвезет тебя на берег реки и там утопит. Я не шучу, дорогая. Я тебя не пугаю. Это просто факт, с которым тебе придется мириться.
Она все-таки падает на колени. Не перед ним, просто ноги подломились от страха. Не знаю, насколько в кругу Яна привычны такие угрозы, но Кристина воспринимает их всерьез.
А ведь она... К ней Ян поехал в нашу первую брачную ночь и в ее объятиях утешился. Кристина не знала, что заставило его приехать, но знала, что у босса была свадьба и радостно приняла его.
Глядя, как она рыдает, сидя на полу, мне было ее не жаль.
– Хватит ныть, – в голосе Яна ни капли сочувствия. Я думаю, он бы и ноги об нее вытер, приди ему такая блажь. – Фото ты сделала?
Она кивает сквозь слезы.
– Простите меня, простите!..
– Зачем, сучка?
От оскорбления вздрагиваю. Кристина не реагирует, словно привыкла.
Она так самозабвенно ревет, словно жизнь закончилась. Для нее так и есть.
– Простите, господин Горский, я не хотела... Не хотела вас терять! Мы... Я была с вами столько лет! Я вас люблю, простите меня...
Когда любят, на «вы» не обращаются. «Вы» – это всегда дистанция. Она так привыкла к своим секретарно-проститутским обязанностям, что даже этого не замечает.
– Ты решила, что если ты меня много лет обслуживаешь, то это любовь? – холодно интересуется он. – Думала, я прощу тебя за это? Ты еще тупее, чем я думал.
Он резко хватает ее за нижнюю челюсть и наклоняется, глядя в глаза.
От льда во взгляде можно замерзнуть. Я рада, что он так смотрит не на меня.
– Послушай меня! – чеканит он. – Ты уволена! И я прослежу, чтобы ты потеряла все, что я тебе дал. Потому что мне нужны надежные люди, Кристина, а не крысы, которые думают о себе, а не обо мне и о моем счастье. Ты поняла?
Она счастливо кивает, ну, еще бы.
Утопление отменяется.
Может, еще и вернуться получится, хотя я теперь поставлю вопрос ребром – она или я.
– Теперь жду объяснений, как ты это сделала.
Ян отступает, но на меня не смотрит.
Он вообще ведет себя так, словно меня здесь нет.
– Ей нужно время успокоиться, – Герман поднимает ее с пола, сажает в кресло и приносит стаканчик воды.
Мы ждем, пока она проревется, икая, прежде чем начать:
– Мой друг занимается фото, он сказал, что сможет сделать так, что никто не поймет, что это подделка. Я снималась здесь вчера одна... А он вас добавил.
– Ян, обрати внимание, – сообщает Герман. – На фото твоя вчерашняя одежда и кто-то снимал из соседнего здания.
– Мой друг, – торопливо добавляет она, – он работает там, сказал, что снимать должен сам... Я открыла окна, чтобы он смог снять вас, а когда вы ушли, он снимал меня одну, потом объединил на фото...
– Отлично, – Ян поворачивается ко мне. – Ты это слышала?
– Слышала.
Новая порция игнора. Ян поворачивается к девушке. Сжавшаяся хрупкая фигурка в кресле выглядит жалкой.
– А теперь я хочу знать, как ты отправила пакет моей жене. Кто тебе помог?
– Ян, – снова вмешивается Герман с ремаркой. – Пакет доставили из клиники, кто-то подменил документы на фотографии. Также кто-то оперативно известил секретаря, что пакет пришлют Вере.
Ян кивает, нависая над девушкой.
– Илона, – тихо, очень тихо произносит секретарша.
– Что? – хмурюсь я, придвигаясь. – Что ты сказала?!
Она не поднимает голову. Но чуть четче отвечает:
– Илона Корнилова. У нас был... есть общий чат, где мы общаемся с девочками. Она сказала, у нее есть человек, он может такое устроить...
– Принеси сумку, – кидает Ян.
Герман приносит из приемной «биркин» и подает телефон Яну. Секретарша безропотно его включает.
Ян изучает содержимое и передает Герману.
Беру телефон последней.
«Девочки, только посмотрите на эту клушу...». Куча язвительных комментариев и смайлов к... моей фотографии. С замершим сердцем читаю чат, полный насмешек и обсуждений Яна, косметики и прочих женских штучек. Стараюсь не выдать эмоции на лице. Я училась у Яна, так что у меня получается.
С таким же холодным выражением лица смотрю на секретаршу.
– Откуда у вас мои фото? Я не веду соцсети.
Ладно, те, что сделали по дороге в клинику. Выгляжу я там так себе. Может, Герман и был прав, требуя, чтобы я прилично выглядела, когда выхожу из дома.
Допустим, тот снимок сделали папарацци. Если я действительно кому-то настолько интересна!
Но там, где я в халате и растрепанная во дворе – туда папарацци не доберутся!
– Илона достала, – шепотом отвечает девушка. – Не знаю, откуда.
В чате их четверо.
В звездах не разбираюсь, но похоже, копируют каких-то популярных селебрити или реалити-шоу. Секретаршу и Илону я знаю, две другие тоже, скорее всего модели, или охотницы за статусными мужиками.
Несколько моих фото, на которых каждая деталь обсасывается с ядом и ненавистью. Долгая переписка, секретарша часто сетует, что «мой» больше не остается с ней на ночь и похоже дал окончательную отставку, как бы вовсе не потерять работу из-за этой сучки-актриски.
Сучка-актриска – это я.
Там даже мое интимное видео. Где-то нашли в интернете, пока все не вычистили.
«Мочи ее, советует неизвестная подруга, пока она его на себе не женила».
Сначала предлагают опорочить меня в глазах Яна, долго обсасывают, что про меня сказать и как подставить, и как он вышвырнет меня... Но к реализации этого плана Кристина приступать боится. Затем обсуждают, как можно потрепать нервы мне, пока я не стала официальной женой.
Во-первых, на меня наводили порчу.
Дважды.
А что, похоже на правду судя по моей жизни.
Во-вторых, они решили бомбить меня информацией об изменах Яна. Звонки, фото, что угодно – обсуждают это долго и с интересом. Может, поэтому Илона ляпнула тогда такое на помолвке? Просто вспомнила, что перетирали в чате и выплеснула.
Хочу спросить, как она познакомилась с Илоной. Но вспоминаю, что Ян вместе с секретаршей приезжал в фирму покойного мужа Илоны. У них была масса возможностей пересечься. И объединиться против меня, потому что я тоже там работала и Ян сразу меня выделил, повысив.
Кроме меня обсуждают и других: всех женщин хоть немного в его вкусе, которые появляются рядом даже ненадолго. Досталось и Пряниковой, его последней пассии. Даже покойной второй жене. Но больше всего яда в мою сторону. Выключаю телефон, слушая рыдания девушки – Ян снова прессует ее вполголоса.
Поднимаю холодный взгляд.
Я бы с удовольствием утопила эту стерву в реке вместо Германа.
– Где она? – спрашиваю я, тщательно следя за голосом. – Где эта стерва Корнилова?

Глава 8

– Илону? – переспрашиваю, на лице остался отпечаток испуга от анализов детей. – Где она?
– В больнице. В плохом состоянии. Еду к ней, подумал, может быть ты захочешь присутствовать.
Наверное, чувствует себя между молотом и наковальней. Ему велели искать Илону и охранять меня, одним выстрелом он решил убить двух зайцев.
– Через несколько минут, – сглатываю. – Мне нужно кое-что прочесть.
– Займусь поездкой.
Герман уходит во двор, а я возвращаюсь к письму. Бланки клиники прикреплены: их два, результаты Марка тоже готовы. Кажется, охранник что-то говорит, но я не слышу. Я вся в этих нескольких листах. Читаю и боюсь увидеть диагноз.
Детей проверяли на массу аномалий, и чем ниже читаю, тем сильнее боюсь, что сейчас увижу самое страшное. Дохожу до конца страницы и...
Ничего.
Дети здоровы.
– Не поняла. Чего же Горский так испугался...
Может, пропустила от страха?
Первой строчкой идет «муковисцидоз», за ним масса страшных синдромов.
Проверяю одну за другой, но нигде не повышены показатели. Может, меня дурят, прислали липовые результаты? Но поводов придраться нет. Это натуральные лабораторные бланки, разве что Ян и до них добрался...
Нет только первого анализа, после которого все началось.
Может там что-то насторожило врачей, анализ повторили и на этом все?
Нужно поговорить с генетиком...
– Герман, у меня просьба, – говорю, когда сажусь в машину. – Мы можем заехать к врачу?
– Что-то не так?
– Я хочу поговорить с генетиком.
Герман собирается выезжать за ворота, но давит тормоз.
– Это что еще за идея? – тихо интересуется он, внимательно глядя в глаза. – Если будет необходимость, Ян сам назначит визит.
– Я хочу знать, о чем они в прошлый раз говорили.
– Ян разрешит, тогда поедем, – отрезает он и давит газ, мы наконец выезжаем. – Я и так получил выговор за то, что привез тебя в офис и не доложил про секретаршу вовремя. Не хочу испытывать его терпение. Вера, если бы со здоровьем было что-то не то, ты бы уже была у врача, поверь!
– Он что-то обсуждал с генетиком!
– Результат пришел хороший или плохой?
– Хороший.
– Значит, все. Не нервничай!
Какое-то время собираясь с мыслями.
Что-то во всей этой ситуации не так. Дело даже не в том, что Ян от меня что-то скрывает. Не понимаю, не могу нащупать то зерно, которое не дает покоя!
Горский что-то скрывает и это – большее, чем простой анализ.
Результаты и впрямь немного успокоили. Тем более, Герман прав. Если бы там было что-то не так, меня бы уже исследовали с головы до ног. Странно только, что Ян так печется обо мне и беременности, и при этом не верит что ребенок его. А он слишком логичный и расчетливый человек для этого.
Может, я угадала?
И Горский уже понимает, что ребенок его, просто упорствует. А ведь так и есть... Это все одновременно произошло. Разворот на сто восемьдесят, хотя Горский не склонен метаться между решениями, как флюгер на ветру.
Мне он сказал, что свадьба отменяется.
А вот Герман уверен, что состоится по графику. Ян ведет себя так, словно я продолжаю быть его невестой.
И произошло это после первого неудачного анализа.
Хотя для результатов теста на отцовство вроде как еще рано. Эти результаты еще не готовы.
– Герман, скажи... Ян чем-то болеет?
– Что? Болеет? – Герман не отвлекается от дороги, но в голосе изумление. – Он самый здоровый человек из всех, кого я знал. Не помню, чтобы он вообще болел.
– А кто-то из его семьи? Ты знал его родителей?
– Не уверен, что должен с тобой об этом говорить.
– Но ты что-то знаешь?
– Я никого не знал из его прошлого, пока мы не встретились на приисках. Но слышал, что Ян пробыл в детдоме какое-то время. И я тебе этого не говорил.
Киваю, такое откровение Ян мог ляпнуть только по пьяни и очень близкому.
Удивительно, что не убрал потом, как свидетеля. И он нам обоим головы оторвет, если узнает об этом разговоре.
Лучше заняться делом, сосредоточиться на Илоне.
К врачу я заеду сама и позже.
– Как ты ее нашел?
– Не я.
Жду продолжения, но Герман молчит.
– Не уверен, что стоит рассказывать такие вещи, ты в положении.
– Рассказывай!
– Ее выбросили из машины за городом. Избитую и изнасилованную. Нашли случайные прохожие и вызвали скорую помощь.
– О боже, – закрываю рот рукой.
– Это было не самое страшное, что с ней произошло.
Машина сворачивает к госпиталю. О ней некому позаботиться: Илона попала в муниципальную больницу. И где же ее хваленый щедрый новый друг? Хотя после такой истории он, скорее всего, испарился. Мужчины в таких случаях всегда испаряются. Стоит только девушке утратить часть красоты и сексуальности.
– Корнилова куда поступила? – слышу его голос, когда вхожу вслед за ним.
Я думала, нас откажутся пропускать, но Герман решил вопрос быстро. Через несколько минут нас ведут по коридору к ее палате.
Это так напоминает смерть моей сестры Татьяны, что не по себе.
Мы не были близки, но она растила Марка первый год.
Было больно, когда я ее потеряла.
Может быть, из-за этих воспоминаний вхожу в палату с выражением сочувствия на лице, хотя Илона, мягко говоря, этого не заслуживает.
Смотрю на маленькое тело под одеялом.
Герман многое не рассказал. Я сама догадалась, когда увидела.
Она лежит с закрытыми глазами, укрытая до шеи.
Бледная, словно обескровленная.
Лицо в ссадинах и в синяках. Они уже начали выцветать – били ее как минимум несколько дней подряд. Левая рука выглядывает из-под одеяла. На тыльной стороне ожоги от сигарет. От идеального маникюра остались обломки ногтей с черной каймой глубоко под ними. Словно Илона ползла по грязи, пытаясь скрыться.
Похоже, ее держали за городом.
Ресницы вздрагивают. Сначала фокусирует взгляд на Германе. Меня замечает в последнюю очередь и напрягается.
– Вера, – говорит она тоже неразборчиво.
– Вам лучше смотреть на меня, – просит Герман. – Илона, я должен задать несколько вопросов.
Она перепуганно мотает головой.
– Вы знаете эти фото? – он достает из конверта первый снимок, наблюдая, как она беззвучно рыдает, открывая рот. – Я хочу знать, как они попали к Вере Горской. Через кого вы действовали?
– Кто тебя избил? – спрашиваю я.
Илона закрывает лицо руками. Мало того они в ужасном состоянии, так еще и трясутся. Илона захлебывается беззвучным плачем.
Что-то в ее виде меня пугает.
Не синяки и ушибы.
Она боится слишком сильно, хотя уже в больнице – в безопасности.
– Но, наверное, правильный вопрос не кто, а за что? – продолжаю я. – Это был твой новый щедрый и красивый? За что он так с тобой?
Никак не могу избавиться от мысли, что это как-то связано со мной.
– В чем дело, Вера? – вмешивается Герман.
– Она рассказывала, что у нее новый мужчина. Ты говорил, она пряталась, но думаю, это не она, а ее держали где-то насильно, и наказывали за что-то, связанное со мной. Так ведь, Илона? Иначе он бы помог тебе сейчас, и ты лежала бы не в бесплатной больнице с плохим постельным бельем. Это сделал он?
Она глухо рыдает сквозь ладони.
– За эти фото, звонок, или что-то еще. Если хочешь, чтобы тебе помогли, придется рассказать правду. Кто тебя подослал и зачем?
– Ян знает, что я здесь?
Странный вопрос.
Хотя она понимает, куда дует ветер. Герман уже здесь, она боится мести еще и со стороны Горского. И месть обязательно последует несмотря на ее состояние, он совсем не сентиментальный.
– Как эти фото попали к Вере? – спокойно повторяет Герман. – Если вы расскажете все, как есть, последствий не будет, я обещаю.
Удивленно смотрю в бритый затылок. Разве он в том положении, чтобы что-то обещать? Но не вмешиваюсь. Ему виднее, как с ней говорить.
– Я все расскажу, – хнычет она сквозь ладони в сигаретных ожогах. – Если вы защитите меня от Горского...
– Разумеется. С кем из охранников у вас была связь?
– С Костей Захаровым.
Шея Германа напрягается. Жаль, что его лица не вижу. Он, кажется, шокирован.
– Как давно?
– Несколько месяцев... – Илона убирает ладони, она выглядит безумно изможденной. Уже ясно, что ее не просто изнасиловали и избили, но и издевались. – Он помогал по мелочам. На помолвке пропустил, чтобы не выгнали, несколько раз делал снимки и помог отправить пакет...
Она надолго замолкает.
Я уже поняла, чем она платила «за помощь». Ян был прав.
Вопрос в том, кто с ней это сделал: Захаров или другой.
– Это не мое знакомство, – продолжает она еще тише. – С Захаровым меня познакомил мой мужчина. Сказал, что к нему можно обратиться. Я должна была встретиться с тобой на помолвке, и...
– Что – и? – придвигаюсь к кровати, почти нависая над Илоной. Мне сразу показалось подозрительным, что она вообще мне позвонила. – Что ты должна была сказать?

Глава 9

Смотрю на экран и жду…

Не знаю.

Извинений? Разговора по душам?

Это точно не про Яна.

Долетают последние сухие строчки сообщения:

«Завтра у нас благотворительный вечер. Платье привезут к ужину».

И все?

Убираю телефон.

Герман предупреждал, что Ян позовет меня на благотворительный ужин перед свадьбой и умолял не отказывать. Но это даже приглашением не назовешь – скорее требование.

Результаты теста должны быть готовы, а о них он ни слова не сказал. Кровь взяли и по срокам она подходит для окончательного ДНК анализа… Решил сделать мне «сюрприз» перед ужином или получил, убедился, что ребенок его и делает вид, что ничего не было?

Проснувшись утром, слышу какой-то шум, и решаю спуститься.

В доме суета.

Прислуга и охрана носятся, из гостиной убрали наш стол.

– Что происходит? – ловлю за руку горничную.

– Господин Горский распорядился подготовить дом к приему!

– А прием будет здесь? – в шоке интересуюсь я.

– Господин Горский так сказал!

Понятно, все в этом доме решает Ян.

Во дворе Герман муштрует охрану. Какое-то время наблюдаю за ним и поднимаюсь в детскую. Перед первой свадьбой я тоже что-то такое помню. Я была опьянена Яном и не обращала внимания на детали, но у нас тоже был ужин с его партнерами.

Понятно, зачем я ему. Горский не хочет, чтобы все узнали, что он не только в ссоре с невестой, но и не живет дома.

Платье привозят после обеда. Пока я в душе, в комнате устанавливают манекен, надевают платье на него, чтобы наряд не помялся.

Выхожу в белом халате, на ходу подсушивая волосы полотенцем. Задумчиво смотрю на платье и выглядываю во двор: Ян еще не приехал.

Обхожу манекен по кругу.

Красиво.

Золотое, из тонкой струящейся ткани. К такому нужно специальное белье… или полное его отсутствие.

Сегодня волосы я укладываю сама. Никого не хочу видеть. Не буду скрывать: немного волнуюсь перед встречей с Яном.

Сажусь к трюмо, отбросив полотенце и халат. Свет падает сбоку, сделав волосы золотистыми, а кожу притягательного оттенка.

Моя красота принесла немного счастья… Со вздохом занимаюсь волосами, превращая их в красивые локоны. Наношу макияж, не вечерний, хотя к ужину можно. Но платье яркое, не хочу сиять среди гостей, как елка. Ограничусь натуральными оттенками.

Ловлю себя на мысли, что вообще не хочу привлекать внимания.

За окном темнеет, когда во двор въезжает кортеж Яна.

Смотрю на себя в зеркало еще раз.

Я почти готова.

Даже подходящий комплект белья нашла в шкафу. Надеваю платье, ощущая, как ткань невесомо скользит по телу. Пара босоножек ждут под кроватью.

Одеваюсь спиной к двери, и слышу, как она открывается.

Вопросительно оглядываюсь через плечо.

В дверях стоит Ян.

В новом черном костюме, свежей сорочке… В руках, как мой ошейник, то самое ожерелье из сейфа. Уже расстегнутое и наготове.

– Привет, – произношу я.

Он молча подходит со спины.

– Подними волосы.

Они заколоты на затылке, но приходится поднять локоны. Ян набрасывает ожерелье на шею – как в прошлый раз, и застегивает замок.

Не хочу поворачиваться лицом.

Ян ведет себя так, словно последний месяц провел не где-то в другом месте. Словно все, как обычно!

– Вчера у меня снова взяли кровь. Ты получил результаты теста на отцовство?

– Жду с минуты на минуту, – хрипло произносит он над ухом.

От хищного голоса вдоль позвоночника пробегают мурашки. Я совсем отвыкла от него.

Интересно, что он скажет, когда получит результат… Но, думаю, Ян уже понимает, что отец он. Может, поэтому и не хочет окончательно портить со мной отношения. Думаю, если бы у него была хоть малейшая уверенность, что ребенок от Романа или на кого он думает, помолвка была бы разорвана в тот же миг.

– Но ты уже все знаешь, не так ли? Поэтому так спокоен.

Ян молчит.

Он не из тех, кто ведется на уговоры других или сам себя уговаривает, что пронесет. Горский – человек фактов.

И от этого не по себе.

– У меня только один вопрос к тебе, Ян, – продолжаю, так и не повернувшись лицом. Смотрю на свои ногти с бежевым лаком. – Как ты понял, что ребенок твой, если не видел результаты?

В отражении зеркал вижу, как Ян прищурился.

– Не считай меня дурой. Первый анализ что-то показал. Что ты скрываешь?

Он разворачивает меня за плечи.

Глаза похожи на лед, но какие-то задумчивые.

– Я о тех анализах на аномалии, – продолжаю я. – Скажи правду… Ты чем-то болен?

– Нет.

– Тогда что показал анализ? Почему мне не показали самый первый результат?! Ты мне врешь!

– Я здоров! – Ян скалится от злости, но быстро остывает. – Мой старший брат умер от муковисцидоза в детдоме.

Прижимаю ладонью ожерелье к шее, во все глаза глядя на Яна.

– Муковисцидоз? – испуганно повторяю я.

Когда я родила Марка, Таня легла с ним в больницу. Ему сделали все анализы, никаких наследственных болезней не нашли.

И Ян не беспокоился все это время, но именно сейчас решил повторить анализ. Без повода он бы этого не сделал.

Кладу ладони на живот.

– Плод, – вспоминаю, что Горский забеспокоился после первого исследования, – у него муковисцидоз? Нет, повторные анализы пришли хорошие… Так в чем дело, Ян? Почему ты переделывал анализ? Я не понимаю!

– У меня для тебя не очень хорошие новости, Вера.

– Скажи правду…

– Ты тоже носительница дефектного гена. Повторное исследование проводили из-за этого.

Наощупь опускаюсь в кресло.

– Марк здоров, он не носитель, – продолжает Ян. – А у плода повышены титры. Анализ придется повторить несколько раз. В том числе после рождения. Это будем решать после того, как я дождусь, наконец, теста на отцовство.

– Когда?

– Через пару часов, – Ян окидывает меня взглядом с головы до ног. – Ты мне нужна сегодня. Ты моя официальная невеста. Будь добра, не устраивай сцен на людях.