Бывшие. Папа для Оливки

Глава 1

Дина

- Мамоська! – на всю квартиру раздается жалобный крик. – Моя мамоська!

Из гостиной, смешно перебирая босыми ножками, выбегает мое кудрявое чудо. С огромными, на пол-лица темно-карими, цвета крепкого чая, глазками, из которых вот-вот прольются слезы. Нижняя губа надута и подрагивает.

- Мамоська! – Оливка врезается в мои ноги и намертво вцепляется в них. Хнычет, кроша душу в пыль. – С тобой хотю! Не уходи!

Присаживаюсь, падая коленями на пол и сгребаю свою малышку в объятия. Она доверчиво льнет всем тельцем и обвивает мою шею ручками.

- С самого утра беспокойная и капризная, - раздается взволнованный голос подошедшей няни. – Вроде температуры нет, кушала хорошо на завтрак, но подкашливать стала.

- Да, я еще ночью заметила, - сердце кровью обливается, что приходится оставлять заболевающую малышку дома. – Следи за ее состоянием, Маш, хорошо? При малейшем ухудшении сразу звони мне!

- Я поняла, Дина Алексеевна. Не волнуйтесь, все хорошо будет.

Ага, если моя маленькая принцесса отпустит меня…

- Я тебя люблю, мамоська… Идем играть? – заглядывает в лицо, хлопая длиннющими загнутыми ресницами. Хитрая лисичка.

Тяжело вздыхаю. Ненавижу себя за то, что приходится в момент, когда я больше всего нужна, оставлять доченьку с няней…И вроде понимаю, что нет иного выхода… Но все равно сжираю себя за это.

- Не могу, Оливка. Маме нужно на работу…

- Ну, пожалуйста…

- Кукленыш…

Дочь разражается диким плачем и только сильнее вцепляется в меня. Крупные слезы скатываются по щечкам, я утираю их, не замечая, что и сама плачу вместе с ребенком.

- Оливка, - ласково обращается к ней няня, - я принесла тебе небольшой подарок, идем, посмотрим?

- Подарок? – немного стихает и вскидывает голову на няню.

- Да. Надеюсь, тебе очень понравится. Пойдем?

Оливка переводит на меня растерянный взгляд. В глазках – сомнение и страх.

- Иди, солнышко, - осторожно подталкиваю дочь к няне. – А я схожу на работу. А вечером дядя Дима в гости придет, мы все вместе поиграем. Договорились?

- И дядя Дима купит мне мороженое? – прищуривается и сжимает губки. Маленький манипулятор!

- Купит, он же обещал.

- Ладно. Пока, мамоська. Я очень сильно-сильно тебя люблю.

- И я…Больше жизни…

В машине накатывает хандра. Наверное, всему виной осень на пороге. А еще сегодня день, когда мы с ним познакомились…

Мужчиной, который показал мне, как можно любить. Мужчиной, который боготворил меня, пусть всего лишь семь дней…С которым я, в конце концов, испытала удовольствие в постели. Впервые в жизни.

Отгоняю в сторону марево из воспоминаний. Зло утираю слезы, смахиваю капли дождя с лобового стекла и трогаюсь с места.

Надо же, столько лет не вспоминала, а сегодня накатило.

Ладно-ладно, лукавлю. Трудно не вспоминать, когда у моей дочери точно-такие же глаза…

Паркуюсь возле клиники, подхватываю сумку и, подняв повыше воротник плаща, быстрым шагом направляюсь к клинике.

И резко замираю на месте, как будто напарываюсь на невидимую стену. Отшатываюсь и даже отступаю на пару шагов назад.

Клим.

Мужчина из моих запретных воспоминаний стоит на пороге моей клиники, нервно курит и с кем-то разговаривает по телефону. Судя по напряженному выражению лица, разговор не из приятных.

А он все такой же красивый. Высокий, широкий размах плеч, узкие бедра. Бронзовая кожа, которую все также хочется попробовать на вкус. От него за версту несет силой и властью. Так было с самого начала.

Вот только непривычно видеть Клима в костюме и рубашке.

Он наклоняет голову, и вьющиеся пряди спадают ему на лоб. Я так любила, лежа в постели, запускать в них пальцы…Мне кажется, я даже сейчас чувствую их шелковистость…

Забыв обо всем, выкинув из головы не самые простые три с лишним года, делаю шаг вперед. Прикоснуться. Обнять. Заглянуть в глаза. И задать главный вопрос: почему?

Отвлекаюсь на седан представительского класса, что с визгом тормозов заезжает прямо на тротуар. Успеваю отскочить в самый последний момент.

А когда поворачиваю голову, мужчины из моих воспоминаний уже нет. Показалось?..

Внезапно накрывает злость на саму себя.

Дурочка! Какая же я глупая! А еще врач! Все эти годы надеюсь, чего-то жду! Стоило распечатать воспоминания, как тут же начала видеть его в первом попавшемся мужчине.

Трясу головой и решительно иду в клинику, ускоряя шаг. Я так размечталась, что даже немного опаздываю.

В кабинете успеваю забросить сумку в шкаф, накинуть белый халат на плечи. Поправляю воротник и включаю ноутбук.

- Извините, у меня прием в девять, можно? – раздается слегка капризное из-за двери.

- Да-да, конечно, проходите, - бормочу, забивая пароль в программе. Загружаю электронную карту пациентки и, натянув улыбку пошире, наконец-то вскидываю голову.

Вздрагиваю всем телом, как от удара хлыстом.

С силой вцепляюсь в край стола, чтобы не подскочить и не убежать. Именно это желание возникает, едва я вижу вошедшую пару. Стены давят, душат, воздуха становится катастрофически мало, и я не могу сделать полноценный вдох.

Глава 2

Дина

Клим ошеломлен нашей встречей не меньше меня. Это факт.

Там, на турецком побережье, мы не обсуждали жизнь, что осталась здесь, в России. Не говорили о прошлом. Ни-че-го. Просто узнавали друг друга. Как мужчина и женщина. И самозабвенно любили.

Поэтому Клим никак не мог предположить, что, отправившись с супругой на прием к гинекологу - репродуктологу, встретит свою бывшую любовницу. Он просто не мог этого знать. Как и я до сих пор ничего не знаю о нем: ни фамилии, ни кто он, ни чем занимается, черт возьми. Хотя нет. Фамилию подглядываю в карточке супруги Яны – Исаев. Ему идет.

А вот у него был мой номер телефона. Но он так и не перезвонил. Наверно удалил, едва шасси моего самолета взмыли в воздух. Удалил… и как ни в чем не бывало полетел обратно к жене?..

А теперь он злится. Как будто имеет на это право.

Всматриваюсь в лицо некогда любимого человека. Как губка, впитываю образ и подмечаю детали. Дополняю картинку у себя в голове тем, чего не хватало эти годы, чтобы она получилась цельной. Как художник, любовно наношу последние штрихи.

Глаза печет, а в груди, там, где сердце, как будто тысячи диких зверей заживо раздирают. Больно. Невыносимо. Обидно.

Клим сохраняет невозмутимость и спокойствие. Безразличие. Но только для тех, кто не знает его хорошо. Его выдает венка на виске, что бешено бьется и выдает его волнение с головой. И пронзительный, почти черный взгляд, которым Исаев, не стыдясь жены, скользит по мне. Жадно разглядывает. Слишком жадно для женатого человека.

Глупо себе врать, что я не скучала.

Скучала. И очень сильно.

Так, что первые ночи без его рук просто не могла спать. А потом выла, как раненая волчица. Не могла есть, пить. Тупо смотрела в одну точку на стене.

Жить не хотелось. Не понимала, что и где я делаю не так, если мужчины только используют меня и предают. Что, черт возьми?!

Клим каждую из семи совместно проведенных ночей клялся, что любит. Жарко шептал, что я только его девочка.

Сказал, что заберет меня себе и никуда не отпустит.

Но отпустил…

Выбросил за борт своей жизни, как балласт.

Конечно, зачем ему простушка Дина, если у него есть такая красивая, величественная жена…

Мне больно. Сердце в ошметки, когда гляжу на эту пару. Прямо британская семья, ни дать ни взять! Решили обзавестись потомством, поэтому и явились ко мне. А Климу уже пора – статус и возраст в тридцать шесть лет обязывают.

Черная, выжигающая все внутри обида и зависть распространяются по венам. Глаза печет от подступающих слез, и я часто – часто моргаю и сдавливаю переносицу, чтобы не разрыдаться на глазах у пациентов.

Когда игра в гляделки и экскурс в историю затягиваются, Яна откашливается.

Встряхиваю головой, с трудом заставляю себя посмотреть на пациентку. Нацепляю профессиональную улыбку, складываю ладони на столе и поставленным голосом выдаю заученную фразу:

- Рассказывайте, что вас привело ко мне.

Девушка смотрит на мужа влюбленным взглядом, а Клим по-прежнему не сводит с меня ледяных карих осколков, что режут, вспарывают старые раны на сердце.

Жена хмурится. Недобро сощуривается, переводя взгляд с меня на мужа и обратно. Не скрываясь, пихает его локтем в бок. А Исаев продолжает шарить глазами по мне, задержавшись на пальцах правой руки. Там как будто ожоги остаются, и я их сжимаю, потирая.

- Клим!

- А мы, доктор, - хрипит он, выплевывая обращение как ругательство, - к вам установить беременность.

Дышать становится невозможным. Боль парализует. Скручивает в бараний рог. Мне больно до одури. За себя. За дочь, в конце концов, которая такая беззащитная и растет без отца. Даже не знает о его существовании.

Максимально собираю себя по крупицам, стискиваю волю в кулак и как можно невозмутимее вздергиваю бровь.

- Боюсь, вы обратились не по адресу. Я – репродуктолог, занимаюсь вопросами бесплодия. Вам нужно на УЗИ и к гинекологу…

- А мне говорили, что именно вы – самый компетентный доктор во всей клинике, - усмехается Клим, складывая руки на груди.

Вспыхиваю от злости. Он специально провоцирует меня. Выводит на эмоции. Впиваюсь ногтями в кожу на ладонях, чтобы не сболтнуть лишнего и не опуститься до непрофессионализма.

- В своей области – да.

Клим подается вперед, упираясь локтями в колени, и пронзает глубоким взглядом. Распинает как Иисуса на кресте.

- Тогда просто сделайте это, - бросает взгляд на бейджик на моей груди, - Дина Алексеевна. Просто подтвердите беременность моей жене. Или опровергните.

Он стискивает зубы так, что крошится эмаль. Как будто…как будто не рад новости. Да и вообще тому, что находится здесь.

Вскакиваю чуть резче, чем нужно, и бросаю со злостью:

- С удовольствием.

Прикрываю глаза на миг и уже спокойно и с улыбкой добавляю, обращаясь к Яне Исаевой:

Глава 3

Дина

Закусываю губу. В душе кратер глубиной с Мариинскую впадину.

Больно.

Очень больно диагностировать беременность у жены мужчины, в которого влюбилась с первого взгляда. В чьих руках умирала и воскресала столько раз. Которого не смогла забыть, потому что родила от него ребенка с такими же темными, как две вишенки, глазами.

- Доктор? – снова ввинчивается чуть взволнованный голос Яны. – Все в порядке?

Расправляю плечи. Выдыхаю.

Я выдержу.

Я смелая.

В конце концов, я столько прошла! Я дочь у смерти выцарапала, отвоевала в одиночку, неужели не выдержу приема с отцом моей малышки и его супругой?

Резко разворачиваюсь и нацепляю на лицо пластмассовую улыбку. Судя по промелькнувшему испугу в глазах пациентки, она больше напоминает улыбку Джокера.

- Матка слегка увеличена.

- И что это значит? – лупит глазами, слегка бледнея. Неуклюже сползает с кресла и судорожно натягивает нижнее белье. – Я, что, не беременна? Или у меня опухоль?

- Спокойно, не нужно волноваться, - слегка смягчаюсь. Все же Яна ни в чем не виновата. Она, по сути, всего лишь такая же преданная женщина, как и я. Только она – законная супруга, а мне в свое время досталась унизительная роль любовницы. - Это значит, что беременность не исключена, но я не могу сказать наверняка. Нужно УЗИ обследование. Ложитесь на кушетку, задерите рубашку и приспустите брюки.

Пока Яна проделывает все манипуляции, я включаю и настраиваю аппарат. Клим пересаживается на стул поближе к кушетке и прожигает меня взглядом. Я буквально каждой клеточкой чувствую его напряжение, злость и кучу невысказанных вопросов.

Какого черта?! Он еще мне претензии будет предъявлять?!

- Когда была последняя менструация? – щедро наливаю гель на плоский загорелый живот.

- Двадцать шестого августа. У меня четыре недели задержки, - Яна тянет руку, цепляется за ладонь и сжимает пальцы своего мужчины в поисках поддержки.

Спешу отвернуться.

Внутренности будто серной кислотой облили. Я умираю. Умираю рядом с ним от боли.

И от черной жгучей зависти.

Как же мне не хватало такой вот поддержки во время беременности! Как было страшно! Каждый скрининг – это не свидание с малышкой, а событие, полное боли и страха. Потому что я давно работаю в медицине и прекрасно осведомлена, какие бывают осложнения как у плода, так и у матери. И мне банально не хватало человеческого тепла, поддержки мужчины. Просто осознания того, что я не одна. Что…если со мной что-то случится, моя крошка не останется в одиночестве в этом жестоком мире.

Не хватало его и после тяжелых родов. Когда после девятнадцати часов схваток и тяжелых потуг мой долгожданный ребенок после первого крика начал задыхаться и синеть на глазах…

Не хватало крепкого плеча рядом и уверенного:

«Эй, я рядом. Все хорошо. Мы справимся. Наша девочка такая сильная.».

В итоге я справилась. В гордом одиночестве.

Я справлялась, пока наша дочь лежала в реанимации с пневмонией, и врачи не давали никаких гарантий и надежд. Справлялась в отделении патологии новорожденных, когда соски были разодраны в кровь, а моя дочь не могла сосать толком грудь. Я спала в обнимку с молокоотсосом, качая другой рукой кювез.

Но я справлялась.

И вот справляюсь чуть больше двух лет. Но порой срываюсь и вою в подушку. От адской усталости, от одиночества и, казалось бы, черной безысходности.

Но я ни о чем не жалею. Я прошла бы все круги ада снова ради объятий моей маленькой Оливки, ради ее улыбки и самой главной фразы в моей жизни:

«Мамоська, я так сильно лублу тебя!»

Я ни о чем не жалею.

Просто мне по-женски больно и обидно.

В то время, пока я боролась за жизнь своего ребенка, он…вернулся к своей жене. Да и не расставался он с Яной и не планировал. Потому что при знакомстве Клим утверждал, что абсолютно свободен.

А теперь он держит жену за руку в качестве поддержки. А потом они поедут домой, Исаев будет наглаживать ее животик и исполнять все капризы.

- Ну, что там, доктор? – нетерпеливо выпаливает Яна.

Боль раздирает на куски. Но я должна сделать свою работу. Непрофессионально смешивать личное и профессиональное.

Поэтому вывожу картинку на экран.

Глаза печет от слез, но я улыбаюсь, затаптывая тоску в душе.

- Видите вот эту точку? Это ваш малыш.

- Так я беременна?! Да?!

- Да, - голос все же немного сипнет. - Беременность маточная, плод один.

- Боже, боже, - слезы струятся по щекам Яны. – Я так счастлива! Милый, ты рад?

А вот реакция ее супруга ошеломляет.

Клим сжимает до хруста кулак, едва различимо бормочет что-то очень похожее на «Млять».

Глава 4

Клим

Если промотать все мои тридцать шесть лет назад, то что я могу вспомнить? Какие яркие события приходят на ум?

Только те, что связаны со счастливым, пусть и небогатым детством, и…встреча с Диной.

Смоленская Дина Алексеевна. Звучит.

Итак, она гинеколог – репродуктолог.

И это единственное, что я знаю о женщине, что прочно засела в моих мыслях и снах вот уже чуть больше трех лет. Ну, теперь еще фамилию и отчество.

Мы познакомились совершенно случайно на турецком побережье. Я прилетел с Арсом на конференцию о внедрении инновационных технологий в архитектуре и строительстве.

День выдался трудным – с самого утра заседания шли за заседанием, а вечером еще перца от души насыпала и бывшая любовница Яна, которая не могла смириться с нашим расставанием. Она хотела семью и замуж, а я отказывался жениться на ней, несмотря на то, что она – дочка известного предпринимателя.

Да и отношениями-то это было сложно назвать – мы просто встречались ради секса. Когда у меня было свободное время и желание. Вот только Яна принимала это за серьезные отношения. И искренне считала, что я просто не созрел. Угу, в тридцать три года.

Поэтому вечером, чтобы проветрить кипящие мозги, вышел к морю.

Я шел, сняв ботинки, босиком, наслаждаясь теплотой песка. Снял опостылевший за целый день галстук и расстегнул две верхние пуговицы. Закатал рукава и в таком хулиганском виде глава корпорации «АрхиСтройИнвестиции» пришел поздороваться с морем.

Глубоко втягиваю соленый воздух и…давлюсь выдохом.

Потому что вижу ее.

Сидящую на песке в тоненьком сарафане и обнимающей коленки. Бледную, с развевающимися длинными светлыми волосами. Хрупкую, тонкую, как статуэтка балерины. И безумно грустную, заплаканную и постоянно кусающую нижнюю губу.

Она как мираж в пустыне – красивая и такая недосягаемая.

Потому что девушка меня не замечает. Совершенно. Даже не шевелится и, кажется, не дышит. Как будто каждое движение, каждый вдох приносят ей боль. Это читается в ее позе, в воздухе, что витает вокруг нас, соединяя невидимыми нитями. Навсегда – так мне казалось в тот момент. А на деле – всего лишь семь дней. Самый обычный курортный роман. За исключением, что я влюбился, как мальчишка. Впервые в жизни.

Мы не заговорили с ней в тот день. Дина даже не повернула головы в мою сторону. Так и сидела, разглядывая морскую гладь и дразнящиеся волны.

На второй день ситуация повторилась. Лишь на третий девушка окинула меня равнодушным взглядом и вернулась к своему занятию.

Я уселся рядом и спросил какую-то чушь. Сейчас даже и не вспомню. А Дина неожиданно ответила. И втянулась в разговор.

Мы проговорили до утра. Только уже смотрели мы на звезды, а слушали море, взявшись за руки. А потом пошли досыпать в номер. Сейчас я даже не вспомню, чей это был: мой или ее.

Неважно.

Важно то, что, едва переступив порог, нам обоим снесло башню. Никто так и не сможет сказать, кто сделал первый шаг. Но уже через несколько самых долгих секунд я пробовал Дину на вкус. Да, вот так: безрассудно, стремительно и без лишних слов. Без имен, вопросов и ненужной информации. Только я, она и наше желание, что срывает тормоза.

Мы не можем оторваться друг от друга и в какой-то момент просто отрубаемся. В обед все же воскресаем и вынужденно расстаемся – у меня второй день конференции, а Дина снова идет к морю и занимает свой пост. Вечером я там ее и нахожу. Только с одной помаркой – на этот раз она в таком соблазнительном бикини, а на бледной шелковистой коже поблескивают капельки воды, что мне приходится пиджаком прикрыть свои бедра.

Больше мы не расставались. Просто Дина перетащила вещи в мой номер и стала ночевать в моей постели.

Целых семь дней безграничного счастья, страсти и лучшего секса в моей жизни.

А потом она исчезла.

Дина просто не пришла ночевать, и ее вещи испарились из моего номера. А свой она сдала, как и полагается, до полудня. Просто уехала, вычеркнув меня из своей жизни. Без объяснений, скандалов, смс и регистрации. Поимела и растворилась.

Вернувшись в Россию, я забил на все болт и просто по-черному, беспробудно бухал. Вот только алкоголь не глушил ту боль, что сжирала меня изнутри. Почему? Все же было хорошо…Я даже хотел…

Впрочем, уже неважно.

Разумеется, я пытался ее найти. Учитывая, что у меня был только ее номер телефона, и тот зарегистрированный на какого-то левого мужика, было сложно. Задачу со звездочкой задала мне Дина. К концу второй недели мне стало казаться, что я вообще ее выдумал.

Но все же нашел ее.

И я со всего размаху врезался в реальность. Ска, падать с Олимпа, оказывается, так больно.

Дина просто оказалась такой же, как все – лживой дрянью. Шл**ой, которая строила из себя святую невинность. Актрисой МХАТа. И стоит признать, талантливой актрисой, раз я так и не смог ее раскусить.

Я плохо помню следующий месяц.

Было много работы, я загружал себя как мог. Брался за самые сложные, неперспективные проекты и успешно их реализовывал. Было много алкоголя, чтобы заглушить те чувства, что приходили ко мне по ночам.

Я пытался раствориться в работе. Уйти от реальности максимально легальными и доступными способами.

Глава 5

Дина

Я с трудом досиживаю смену. Появление странной семейки Исаевых просто выбивает меня из колеи. Лишает покоя, а порой и здравого смысла. Пациентки, конечно, отвлекают, я все же умею переключаться, но мысли о Климе и воспоминания трехлетней давности преследуют меня весь остаток рабочего дня.

Бросаю заполнять карточки и отодвигаю их от себя, когда дважды чуть не выписываю пациентке направления на ненужные анализы и обследования. Чтобы не натворить дел, прячу документы в шкаф, отложив эту рутинную работу на завтра.

Отхожу к окну, обнимая себя за плечи. Злость накатывает, как волны на турецком побережье, где мы повстречались с Климом…

Чертов самоуверенный засранец! Кобель и лжец! В чем, собственно, я только что имела «счастье» убедиться.

Он ведь даже не вспомнил меня! Вернее, наверняка вспомнил, что мы где-то кувыркались, но где конкретно и когда – нет. А как пел о любви, о том, что не отпустит… Наверно, он так каждой заливает, а я уши развесила…Глупая!

Не узнал. Потому что, бьюсь об заклад, таких дурочек, с которыми Клим развлекается в отпуске, вагон и тележка. И я оказалась в числе этих глупышек. В тележке. В последнем ряду.

Да, я злюсь. Имею право. Однозначно! Потому что больше всего в этой жизни я ненавижу, когда мне врут и выставляют дурой.

Есть еще кое-что…Но в этом я боюсь признаться даже самой себе.

Роняю голову на руки и стону в голос от боли. За мою малышку. За себя. За то, что этот невозможный мужчина поселился в моей голове на столько лет. И это охренеть как мешает!

Ненавижу!

Ненавижу за то, что снова ворвался в мою жизнь и все перевернул с ног на голову!

Да, у него с женой странные отношения, но сам факт…Он поедет по своим делам, на всякие совещания, может, жена до него достучится, и они поедут отмечать эту чудесную новость в ресторан…

А я буду вариться в воспоминаниях и глушить слезы в подушке, чтобы Оливку не разбудить…А я ведь только недавно начала нормально спать…

- Дина Алексеевна, с вами все в порядке? – раздается от двери обеспокоенный голос медсестры.

Нет! Со мной ни черта не в порядке!

Но у меня нет такой роскоши как расклеиться и жалеть себя. Меня дома ждет маленькая кнопочка, которая очень нуждается в сильной и любящей маме. Тем более, она, кажется, заболевает, а значит, я должна быть начеку и сохранять трезвый рассудок.

Поэтому решительно отнимаю голову от рук и выдавливаю из себя что-то наподобие улыбки:

- Я…да...наверно, да…Я в порядке.

Но, кажется, вру я неубедительно. Медсестра хмурится и делает шаг вперед в кабинет.

- Вы что, плачете?

- Нет, конечно! – округляю глаза. и начинаю изображать бурную деятельность: выравниваю стопку карточек, раскладываю канцелярию, проверяю стопку анализов. - С чего ты вообще взяла?

- У вас щеки мокрые.

Обескураженная, потерянная, трогаю щеки, и действительно: подушечки пальцев утопают в соленой влаге.

- Да…Плачу, - бормочу, наверняка напоминая сумасшедшую, которая даже не заметила, что разревелась. - Голова разболелась…Мигрень. У меня так бывает.

- Пойдемте, может, я вам кофе сварю? Мы как раз собрались в ординаторской отметить день рождения нашей Нины. Собственно, я за этим и пришла – все уже собрались и ждем только вас.

Осторожно, чтобы не развалиться на куски прямо посреди собственного кабинета, поднимаюсь на ноги. Держу равновесие и только тогда выпаливаю:

- Боюсь, но сегодня без меня. Извинись, пожалуйста, перед всеми. Я и правда себя неважно чувствую. Я лучше домой. Чтобы…когда приступ накроет, быть рядом с лекарством…

Если перевести на нормальный язык: чтобы, когда меня накроет очередное воспоминание о Климе, я буду рядом со своим персональным лекарством – дочкой. Буду вдыхать ее запах и слушать сокровенное: «Мамоська, я так сильно тебя лублу».

Моя доченька – мой якорь. Благодаря ей я до сих пор держусь.

- Поняла. Поправляйтесь, Дина Алексеевна.

Я стою на светофоре в ожидании зеленого сигнала, когда телефон напоминает о себе громким звонком. Морщусь, чувствуя, что стандартная мелодия шарашит по мозгам и отдает в виски. Спешу поскорее ответить, не глядя на экран.

- Слушаю.

- Привет, солнышко, - раздается бархатный голос Димы, и я морщусь еще сильнее. Потому что за весь день ни разу не вспомнила о своем мужчине. – Я выезжаю в сторону парка, вас встретить?

Прикрываю глаза и обессиленно откидываю голову на спинку сидения.

Черт! Я совершенно забыла, что мы с Димой договорились выгулять Оливку в парке, покатать на аттракционах, пока сезон не закрылся. Я настолько увлеклась воспоминаниями, что ни разу не вспомнила о нем и не позвонила.

- Черт, я забыла предупредить – Оливия заболела, прости, сегодня не выйдет.

На том конце провода воцаряется тишина, и я буквально слышу, как недовольство Димы окутывает меня ядовитыми путами.

Глава 6

Дина

Это не Маша.

И не Клим.

- Привет, Оливка! – весело скандирует Дима и, не обращая внимания на наши не очень радостные лица, проходит в квартиру. Не разуваясь, подходит к моей дочери, присаживается на корточки и протягивает пакет из известного детского магазина.

Дочь смотрит сурово, насупившись. Складывает ручки на груди и дует губы.

- Я хотела Машу! Уходи! – от обиды и разочарования даже притоптывает ножкой. Разворачивается и шлепает босыми ножками в гостиную, даже не заглянув в пакет. Через несколько секунд оттуда доносится песенка из известного мультика.

И Дима – единственный, с кем она так паршиво себя ведет. Потому что моя дочь обожает подарочки, гостинцы, да и в принципе любых гостей, которые могут с ней поиграть.

Но Дима – исключение. А причина банальна – Оливка жутко ревнует меня к нему. Потому что этот мужчина, игнорируя мои просьбы, постоянно показывает, что имеет на меня виды – касается, обнимает, целует. Пару раз даже шлепнул по попе.

Разумеется, Оливка, которая так привязанная к маме, боится, что дядя Дима отберет ее у нее. Отсюда и такое непринятие и даже злость на мужчину.

Я много раз говорила Диме, терпеливо, как ребенку, объясняла, но все бесполезно. Он как будто нарочно меня не слышит. Соревнуется с маленьким ребенком за внимание. Абсурд!

Поэтому мужчина вот уже девять месяцев не может найти подход к моей Оливке. Честно говоря, именно это и останавливает меня от дальнейшего сближения, хоть мы с Димой уже и встречаемся девять месяцев. Он давно предложил переехать к нему и не раз, но я отказалась, сославшись на то, что это будет большая травма для Оливки, да и мне на работу отсюда ближе. Дима обиделся и неделю не писал и не звонил.

А вот самого Диму в настоящий момент, похоже, мало что смущает. Он как танк прет напролом.

- Извини, я очень хотел тебя увидеть, - мужчина прижимает меня к стенке и покрывает лицо нежными поцелуями. - Не удержался. Заразы не боюсь, если что. Я очень соскучился, - понизив голос, шепчет и блуждает по телу ладонями, то сжимая, то касаясь чувствительных местечек.

- Дим…Пожалуйста…Не сейчас…Не надо…

Но зайти далеко не получается, потому что одна маленькая сопливая и кашляющая амазонка, как обезумевшая, выскакивает из гостиной и со всего размаху бьет кулачком Диму по ноге. Еще и пинает со всей дури по голени.

- Ай! Ччччерт!

- Моя мама! Уйди!

Дима отскакивает, потирая травмированную конечность, и недовольно глядит на Оливку, которая тянет ко мне ручки. Поднимаю дочь и прижимаю к себе, автоматически проверяя на наличие хрипов.

- Извини, - чмокаю Диму в щеку, мысленно восхищаясь моей маленькой защитницей. – Оливка все же разболелась, поэтому не в духе.

- Ничего страшного, - вздыхает, но во взгляде явственно читается недовольство. – Держи пакет с игрушкой. Возьмешь, когда будешь в настроении, хорошо? – подмигивает Оливке. - А это тебе. Тут фрукты, твоя любимая панна-кота с манго и свежие клубника с малиной.

- Ох, ты нас балуешь…

- Мне приятно баловать моих девочек.

Эта фраза режет меня. Мы не его, - проносится в голове. Есть мы с Оливкой, и есть он. Каждый сам по себе. Мы вместе, потому что…

А почему, кстати?..

Но я стараюсь отмахнуться от всех этих мыслей. Тем более, у Оливки урчит в животе.

- Мы приготовили пасту с красной рыбой, поужинаешь с нами? – все же спрашиваю, не обращая внимания на недовольное сопение дочери.

- С удовольствием, - не успеваю отклониться, и Дима чмокает меня в щеку. Разувается и, что-то напевая себе под нос, проходит в ванную мыть руки.

Ужин проходит более-менее. Мы непринужденно болтаем с Димой обо всем подряд. Вот только Оливка ковыряется вилкой в еде, а потом и вовсе просится спать, повышая градус моей тревоги.

Я чищу зубы дочке, с диким скандалом промываю нос и обнимаю, укладывая малышку спать. Обычно я лишь целую ее перед сном, и дочь засыпает самостоятельно, но, когда она болеет, мне очень хочется быть рядом, дать ей максимально любви и тепла.

Глажу дочь по кудряшкам. Она такая милая, такая сладкая, ну, как можно ее обижать? Как можно соревноваться за ее внимание и не пытаться понять, что она переживает, что у нее отнимут то единственное и дорогое, что есть – маму?!

Как у любой матери, когда обижают ее ребенка, во мне мгновенно поднимается десятиметровая волна злости.

Я почему-то отчаянно хочу, чтобы Диме надоело ждать, и когда я выйду, его уже не будет на нашей кухне.

Но все же обнаруживаю его стоящим у окна в гостиной в расслабленной позе, с расстегнутой рубашкой. Кажется, мужчина вообще никуда не собирается.

С горящим взглядом в два шага Дима оказывается рядом. Молча, не замечая моего недовольного лица, он наклоняется и жарко целует. Сжимает мою грудь, ягодицы, второй рукой избавляя от одежды.

Раньше я заводилась с ним в пол-оборота, но сегодня…я сухая.

Стою столбом. Руки опускаются вдоль туловища.

Перед глазами насмешливый взгляд Клима с кривоватой ухмылкой. Разочарование в его глазах. Как будто…я изменяю ему. Он медленно качает головой из стороны в сторону, как будто предостерегает от глупостей.

- Что сегодня с тобой? – хрипит Дима. - Детка, я же не железный… Нет, я конечно, могу постараться, но…

Глава 7

Дина

- Ты какая- то пришибленная сегодня, - многозначительно заявляет Даша. Облизывает ложку с шоколадным кремом от торта так, что, как минимум, трое мужчин, что давно глазеют на подругу, пожирая глазами, роняют челюсти на стол.

Даша – моя самая близкая подруга и по совместительству крестная моей Оливки. Мы с ней ходили в одну группу садика, подрались в первый же день из-за куклы, а потом стали не разлей вода и дружим вот уже…в общем, очень много и долго дружим.

Даша, она очень эффектная. Светлые, длинные волосы, пухлые от природы губы, «татарские» скулы и пронзительный голубой, как чистое небо, взгляд. Все это дополняется высокой фигурой, упругой соблазнительной грудью и округлыми бедрами. Сколько себя помню, парни и мужчины за ней оборачиваются толпами.

Вот только Даша их не замечает совершенно. Ее сердце вот уже десять лет занято мужем. Они поженились, будучи студентами и успели многого достичь вместе. я горжусь и восхищаюсь их семьей. Они для меня эталон, флагман, на который я всегда ориентируюсь.

- Я вчера встретилась с отцом Оливки.

Даша замирает. От удивления перестает даже жевать свой торт. С трудом сглатывает и скашивает взгляд на Оливку, которая с особым удовольствием уплетает свои любимые макароны. Заметив на себе заинтересованный взгляд обожаемой крестной, дочь широко улыбается и протягивает ложку, чтобы поделиться любимым блюдом.

- Спасибо большое, солнышко, - голос подруги растерянный и сиплый. Как будто она резко подхватила простуду. – А ты уверена, что это был он? Столько лет прошло…

- Я видела Клима как тебя сейчас.

Даша давится кофе. Наша заботливая девочка тянется, чтобы похлопать ее по спине, как обычно делаю я, если у Оливки застревает что-то в горле.

- Где?!

- Он на днях приходил ко мне на прием. С женой. Они ждут ребенка, - как гвозди в собственный гроб вколачиваю слова.

- Оливушка, закрой уши, детка. Тетя Даша сейчас будет ругаться, - бормочет подруга. Под веселое хихиканье дочери накрывает ладонями ее уши и смачно матерится.

Выпустив пар, она громко выдыхает. Прикрывает на миг глаза и через несколько секунд возвращает ко мне острый, как бритва, и решительный взгляд.

- Ты собираешься ему рассказать об Оливке?

- Нет, - веду плечом и, закусив губу, отворачиваюсь к окну. Даша очень проницательна и знает меня тысячу лет, она сразу все прочтет по глазам.

И в миллионный раз я в этом убеждаюсь.

Крестная моей дочери барабанит пальцами по столу и выпаливает:

- Погоди-ка…А он вообще узнал тебя? Вспомнил?

- Не думаю. Он разглядывал меня, конечно… Но не думаю, что вспомнил, где и когда мы встречались. У кобелей так бывает, знаешь ли, - поджимаю губы, чтобы ругательства похлеще не сорвались с языка.

Перед глазами снова всплывают грязные кадры из прошлого, и я морщусь, как будто меня стошнит прямо на стол. Именно поэтому я и не сказала бы ему о дочери, даже если бы этот чудак на букву «М» меня вспомнил.

Лицо Даши чернеет буквально за считанные секунды. Глаза мечут молнии, а пухлые губки бантиком сжимаются в жесткую линию.

- Оливка, душа моя, - обманчиво ласково тянет крестная. – Тетя Даша сейчас опять прикроет тебе ушки. Потому что не может сдержаться.

Подруга смачно матерится, некоторые слова я слышу впервые и даже беру на заметку. Оливка ничего не понимает, хихикает и вертит головой, глядя то на меня, то на Дашу. Она думает, что это игра и тянется ручками к крестной, чтобы и той закрыть уши.

- Я ничего не слышу, - весело бубнит Оливка, корча рожи нам с Дашей. Подруга показывает ей язык, заставляя хохотать на все кафе.

– Да даже если бы и узнал, дырка ему от бублика, а не дочь! – с жаром выпаливаю, не сумев сдержать эмоций. – Зачем я Климу? У него вон жена беременная. Да и за три с лишним года он даже банально не соизволил позвонить мне! А я не меняла номера…

- Мамоська, а кто такой Клим? – нахмурив бровки, со всей серьезностью выдает Оливка. Я бы сказала, она даже выглядит суровой. Готовой покарать его сиюминутно. – И почему ты ему не нужна?

Мы переглядываемся с Дашей. Синхронно закусываем губы, чтобы не расхохотаться и выиграть время для подборки правильного ответа.

- Дядя Клим, солнышко, это…

- …это дядя – дурачок, - весело заканчивает мою мысль Даша. Я, конечно, хотела не так выразиться, помягче, не приучать ребенка к ругательным словам, пусть и таким безобидным. Но в целом Даша довольно четко выразила мою мысль.

Дочь фырчит и смешно закатывает глаза так, что ее кудряшки – спиральки забавно подрагивают. И где только она такому научилась?!

- Конечно, дурачок, потому что он мою мамоську не любит. Надо ему по жопке дать!

Последнюю фразу Оливка припечатывает так громко, что посетители кафе оборачиваются и, заметив «милого» ангелочка, начинают откровенно улыбаться и смеяться.

- Оливия!

- Ну, мамоська! Ну, правда же, дурачок! – мило сложив ладошки и хлопая глазками, выдает дочь.

Глава 8

Дина

- Скорее всего я потом и пожалею о своих словах, но…Может, вам поговорить, Дин? Ведь, когда одно упоминание о человеке вызывает столько эмоций, значит, не все потеряно. Подумай об Оливке…

Качаю головой, усмехаясь.

- Ты как себе это представляешь? Клим придет на следующий прием с женой, а я ему с порога: «Здрасти, ты меня не помнишь, но мы с тобой переспали три года назад, и у нас родилась дочь.». Спасибо, я, пожалуй, откажусь. Он ребенку-то от жены не больно-то рад.

- Ты же не знаешь, какие там отношения. Может, это просто брак по расчету.

- Ты права, не знаю, и знать не хочу. Пусть сами разбираются. А Оливка…Я не хочу, чтобы она когда – нибудь узнала, как это больно, когда выбирают не тебя. Как больно, когда с тобой наигрались и выбросили без предупреждения…

Грязные воспоминания снова вспарывают старую не заживающую рану. Я столько держалась, но появление Клима как будто сорвало кран со слезами. В последний раз я так бесконтрольно ревела год назад, вечером, после празднования дня рождения Оливки.

Мысленно приказываю себе собраться. Нельзя, чтобы дочь увидела меня в таком расшатанном состоянии, она будет очень переживать. Торопливо утираю слезы и спешу улыбнуться – к нам как раз, размахивая двумя листочками бумаги, подбегает Оливка.

- Вот! – громко восклицает дочка. – Это вам! – и шлепает перед каждой из нас листочки с цветными каракулями. – Это ты, тетя Даша. И ты, мамоська. Красиво?

Дочь задирает личико и попеременно поворачивается то ко мне, то к Даше. Сталкиваемся взглядами с подругой. В ее глазах, как и в моих, плещутся слезы умиления. Наша девочка так быстро растет. Не по годам.

- Очень, солнышко, - любовно разглаживаю свой первый портрет в исполнении Оливки.

- Ты похожа на пинцессу, - хихикает дочь, тряся кудряшками.

- Я повешу его в рамку и всем гостям буду хвастаться, что моя крестница – великая художница, - Даша звонко чмокает Оливку в макушку.

Помещение кафе озаряет наш счастливый смех.

- Мыльные пузыри! – громко вскрикивает егоза, показывая пальцем в стеклянную стену, через которую видно, как аниматор в игровой развлекает детей. Дочь складывает ручки в умоляющем жесте. – Мамочка, можно? Ну пожалуйста-пожалуйста!

- Пойдем, - Даша встает и берет дочь за руку, переплетая их пальцы. – Пусть мама спокойно попьет кофе. И подумает на досуге кое над чем, - с нажимом добавляет подруга.

Смотрю на нее с благодарностью. Мне и правда нужно побыть одной.

Девочки удаляются в сторону игровой, и Даша попутно пытается объяснить двухлетке, что такое «досуг». А я бесцельно пялюсь в окно, рассматривая прохожих, что спешат домой, желая скорее укрыться от дождя.

Внезапно по телу волной проносится дрожь. Щеку начинает припекать от чьего-то тяжелого взгляда. И в местах «прикосновений» остаются серьезные ожоги.

Каждой клеточкой ощущаю чужое присутствие. Мне даже голову не нужно поворачивать, чтобы понять, кто бессовестно разглядывает меня. Запах мужчины, который я с закрытыми глазами узнаю среди тысячи других, забивается в ноздри. Его тяжелая энергетика давит, а подсознание буквально вопит об опасности.

Медленно поворачиваюсь и наблюдаю, как Клим нагло опускается на место, где пять минут назад сидела Даша. Откидывается на спинку стула, проезжается по мне темным тяжелым взглядом, задерживаясь на груди, которая недвусмысленно заявляет о том, что сегодня я в спешке пренебрегла бельем.

Клим, склонив голову набок, возвращается к моему лицу и растягивая слова, медленно тянет:

- Здравствуй, Дина.

Сглатываю, стараясь протолкнуть тугой ком в горле.

Он узнал. Вспомнил, черт возьми!

Перевожу испуганный взгляд на игровую, где, не подозревая, как сгущаются тучи над нашими головами, в толпе детей беззаботно скачет Оливка и пытается поймать мыльные пузыри.

Наша с Климом дочь.

Клим прослеживает за моим взглядом.

Липкий страх сжимает горло, лишая возможности нормально вдохнуть. Сердце отчаянно выламывает ребра, а мне хочется вскочить и закрыть ему обзор на игровую.

Мужчина лениво блуждает взглядом по ней, словно ищет, что могло так привлечь мое внимание.

Даша на расстоянии чувствует нарастающее напряжение, поворачивается и хмурится, внимательно разглядывая моего незваного «гостя». Я, в свою очередь, делаю страшные глаза и мысленно молю отвлечь Оливку так, чтобы она не вспомнила о маме ближайшие двадцать минут. Больше мы с Климом не продержимся.

Тем временем его взгляд спотыкается об Оливку, что прыгает выше всех, стараясь поймать и лопнуть мыльные пузыри. Ее звонкий смех разносится не только по игровой, но и по кафе. Задевает рикошетом Клима, вызывая у него мягкую улыбку.

Она совсем не изменилась. Такая же очаровывающая. Именно в нее я так опрометчиво влюбилась три года назад.

Клим сощуривается и внимательно следит за дочерью. Даже слегка подается вперед.

Нет, нет, нет!

Только не это!

Не вздумай так смотреть на нее! Еще не хватало, чтобы Оливка заметила постороннего мужчину и кинулась через весь зал с криками: «Отойди, это моя мама!». Еще и шлепнуть же может, принцесса моя.

А Клим не дурак. В два счета сложит возраст Оливки и наш отпуск, большую часть которого мы провели в горизонтальной плоскости. И у него возникнут правильные вопросы – например, чья это дочь. А все тайное, как известно, всегда становится явным. И тогда придет конец нашей спокойной жизни.

Глава 9

Его слова бьют наотмашь. Как унизительная пощечина. Больно. До слез, что обжигают глаза.

- Тебе ли меня упрекать? - яд так и сочится. Меня трясет и выкручивает от негодования. – Ты сам не был свободен. Или у вас с женой открытый брак? Поэтому не знаешь, от тебя ли она ждет ребенка?

Клим дергается как от удара. Кривится и морщится. Я-таки сделала ему больно в ответ.

Один – один, дорогой.

Мужчина резко отодвигается, противно проезжаясь ножками стула по плитке. Добрая половина посетителей морщится и кривится.

Вот только Климу на них плевать. Он вскакивает на ноги, упирается ладонями в стол и нависает надо мной грозовой тучей.

- Я сейчас уйду, - чеканит, выплевывая каждое слово в лицо. - Но только чтобы не придушить тебя. Но мы не закончили. И вернемся к разговору, когда остынем.

Не прощаясь, Клим разворачивается и широким шагом покидает кафе, напоследок шарахнув дверью.

Выдыхаю и сдуваюсь, как будто из меня одним движением вырвали позвоночник. Роняю голову на руки, сложенные на столе, и дышу, как загнанная лошадь.

А в следующий миг срываюсь и чуть ли не бегом пересекаю зал.

Мне нужно к дочери. Просто увидеть ее улыбку. Она – мой покой и мое лекарство от всех бед. Личный сорт антидепрессанта.

Врываюсь в игровую и, как подкошенная, без сил падаю на мягкое кресло рядом с Дашей.

- Ты как с поля боя вернулась, а не с разговора с бывшим, - хмыкает Даша, лопая пальцем проплывающий мимо пузырь. - Это же он был? Я правильно поняла? Клим?

Киваю, раздувая щеки. Выдыхаю стресс.

- Так и есть. Закидали друг друга снарядами из говна и разошлись. Я так думаю, до следующей схватки.

- И что, даже ничего не обсудили? Выяснила хоть что-то?

- Не-а, - дую на мыльный пузырь, отгоняя его к малышам. - Хотяяяяя…Знаешь, он, похоже, наводил обо мне справки. Только вот его осведомитель наврал. Или накосячил, - задумчиво тяну. – Он сказал, что я была замужем Но на тот момент я уже была в разводе десять дней.

- Смотрите-ка какой принципиальный! – фыркает подруга. – Свободную и влюбленную ему подавай. А сам? Или у них с женой более свободные взгляды на отношения?

- Не знаю, - пожимая плечами. - Я сказала ему то же самое. И Клима это почему-то задело.

Мы с Дашей замолкаем, обдумывая озвученную информацию.

Нахожу взглядом Оливку. Она уже собрала вокруг себя детей и что-то им показывает, активно жестикулируя. Дочь резко оборачивается и счастливо улыбается. Машет нам ручкой.

И в это мгновение меня как молния ударяет.

Оливка безумно похожа на Клима. Я сохраняла его образ в памяти, но многие детали забылись. Но сегодня, увидев мужчину на расстоянии вытянутой руки, могу с уверенностью сказать – наша дочь его уменьшенная копия. Как будто на ксероксе отпечатали.

Одновременно поворачиваемся с Дашей друг к другу. У нее такие же ошарашенные глаза.

- Как две капли воды. Он все поймет без слов…

- Он не должен увидеть Оливку…, - выпаливаем с подругой одновременно.

Клим

- Смотри, какая прелесть, - изливает свой восторг Яна. Она вертит голубой комбинезончик, а у меня нарастает глухое раздражение. – Неужели дети бывают такие маленькие? Он же совсем крошечный…Ой, глянь, - кидается к другой стойке и демонстрирует микроскопические джинсики, - а это просто идеально подойдет на первую фотосессию в месяц…

- Яна, - рычу, закипая. Ежесекундно напоминаю себе, что мы в общественном месте, чтобы не сорваться и не наорать на беременную женщину. - Ты сказала, что у тебя важное дело! Сорвала меня посреди рабочего дня, чтобы…протащить по детскому магазину? Ты серьезно?!

Жена разворачивается и, подбоченившись, расстреливает горящим гневным взглядом.

- А что, подготовка к рождению ребенка – это неважно?! Я что, одна должна тащить эти вопросы?! Мне одной это нужно? Ты охренел, Клим?!

Выдыхаю, призывая внутренние силы сохранить мне адекватность. Господи, за что ты меня наказал этой женщиной?..

- Готовиться? Сейчас? У тебя семь или сколько там недель беременности, Яна? Не рановато, не?

- И что?! – истерично повышает голос так, что на нас оборачиваются и косятся не только покупатели магазина, но и просто мимо проходящие посетители. – Я подхожу к вопросу осознанно! Хочу все завершить до декрета! Потому что потом будут отеки, большой живот! Я не смогу таскаться по магазинам.

- А зачем таскаться, если есть куча маркетплейсов и доставка? Можно обеспечить всем ребенка, не вставая с дивана.

- Что?! Ты хочешь, чтобы наш сын был одет в китайский ширпотреб?!

- Для начала я хочу удостовериться, что это мой ребенок, - устало парирую я. Сдуваюсь, понимая, что спорить с этой женщиной – себе дороже. Она раздавит своим опытом в этих делах и катком проедется, закатав в асфальт.

Жена что-то возмущенно мне высказывает, а я старательно абстрагируюсь, пропуская ее вопли мимо ушей.

Как я устал от истерик Яны.

Собственно, из-за них мы уже расставались три года назад. Я просто не хотел связывать жизнь с женщиной, что так феерично выносит мозг, и которую я не люблю. Совсем. Я как раз так удачно свалил с Арсом на конференцию в Турцию. Которая и стала в некотором плане судьбоносной для меня. Ведь я встретил Дину.

Я вспоминаю ту, которая пропустила меня через мясорубку. В прямом и переносном смысле.

Но все равно не могу выкинуть из мыслей ее счастливую улыбку и горящий взгляд, которым Дина щедро меня одаривала те коротенькие семь дней. Наши горячие ночи без сна, ее громкие стоны, переходящие в крики, и как она прижималась ко мне, и смотрела, как на Боженьку.

А потом выяснилось, что она замужем.

Вот только она несчастлива в браке, хоть мне и утверждали обратное. Два дня назад я видел в ее глазах печаль и боль, которые ей никак не удалось не спрятать. Хоть она и старалась прикрыть их злостью.

Хотя это именно Дина наврала мне с три короба, а потом сбежала. Это я должен злиться, но никак не она!

Глава 10

Клим

Арс.

- Подъехал. Стою напротив парковки торгового центра, - коротко сообщает друг.

- Понял. Сейчас буду, - прячу мобильный в карман и перевожу взгляд на жену, которая уже оседлала коня и готова к очередному скандалу. – Развлекайся сама, покупай все, что считаешь нужным. В средствах я тебя никогда не ограничивал. Мне пора. Работа.

- Куда?! Какая работа?! – вопит вслед. – А если мне опять станет плохо?

- Вызови «Скорую».

Да, такой я подонок. Му*ак. Но она знала, за кого выходит замуж. И того, что любви между нами никогда не было, тоже. Я был просто капризом папиной дочки. И, как и любая игрушка, со временем вышел из строя.

Выхожу из торгового центра, вдыхаю свежий осенний воздух полной грудью. Останавливаюсь у края дороги и жду, когда транспортный поток утихнет, и я смогу перебраться на сторону Арса.

- Ой!

Оборачиваюсь на писк, и, как в замедленной съемке замечаю мячик, выкатывающийся на проезжую часть. А за ним, совершенно не глядя по сторонам, бежит очаровательная девчушка.

Прямо на проезжую часть. Под несущуюся машину.

В мгновение ока оказываюсь рядом и в последний момент выдергиваю малышку из-под колес автомобиля. Прижимаю кроху к себе, как самое дорогое сокровище. Осторожно, ощупывая на предмет повреждений, отстраняю девчонку от себя. И натыкаюсь на внимательный взгляд темно-карих глаз.

Потрясающая девочка. Такая хорошенькая, что глаз не оторвать. Куколка. Глазки на пол-лица, губки бантиком, чуть вздернутый носик. И самые милые кудряшки-спиральки, торчащие из-под розовой шапочки, напоминающей зефирку. Она просто завораживает. Я влюбляюсь в девочку с первого взгляда.

- Ты почему выбегаешь на дорогу?

Она растерянно хлопает длиннющими ресничками, а в темненьких, невероятно красивых глазках скапливаются слезы.

- Ты же могла попасть под машину, - смягчаюсь и улыбаюсь. – Больше так не делай, хорошо?

- Холосо, - робко улыбается, внимательно меня рассматривая.

Неожиданно скользит ладошками по двухдневной щетине и хохочет. Звонко так, искренне и счастливо.

- Каючий. Как ежик, - хихикает до ямочек на щечках.

Как завороженный, поправляю выбившиеся из-под шапки кудряшки.

Она кажется мне до боли знакомой…Где-то я уже видел эту девчушку и слышал этот переливчатый смех…

- Оливка, Господи! – прямо в лужу на колени рядом с нами падает бледная запыхавшаяся девушка. – Как ты меня напугала!

Внимательно разглядываю прямые темные волосы, голубые глаза, светлую кожу девушки. Хм, странно. Они с девчушкой совсем не похожи. Наверно, малышка пошла в отца, - проносится в голове.

Мама девочки переводит взгляд на меня и вздрагивает. Стремительно бледнеет, и я спешу отодвинуться и успокоить девушку:

- Ваша дочь побежала за мячиком. Я просто ее поймал у дороги.

- Спасибо…Спасибо Вам большое!

- Спасибо, дядя Ежик! – хихикает малышка, обвивая руками шею матери.

А меня, как стрела, пронзает мысль: дочка – это очень круто.

И тут же догоняет вторая: я тоже хочу дочь.

Но не от Яны.

Дина

- Доктор, вы уверены, что по-другому никак? – пациентка напротив хлюпает носом и размазывает тушь по щекам. – Мне говорили, что вы – лучшая в городе. Бог!

- Я не Бог, - бормочу, отмахиваясь от назойливой головной боли, которую вызвала последняя на сегодня пациентка. – Я – врач. Такой же человек, как и вы. Я не творю чудеса. Но, если вы будете строго следовать инструкциям и рекомендациям доктора, то сможете забеременеть.

Делаю записи в электронную карточку и выписываю направления на анализы и гормональные препараты, если женщина напротив все же решится вступить в протокол.

- Мне говорили, что одна труба – не приговор, - продолжает ныть, комкая в ладони бумаги. – Что вы беретесь за безнадежные случаи…

Внутри нарастает глухое раздражение. И злость.

Почему некоторым так сложно даются дети, они трясутся над каждым тестом, стоят в позе березки после каждого полового акта, горстями глотают витамины и живут в кабинетах УЗИ и гинеколога?

А есть такие, как вот эта пациентка. Которые с пятнадцати лет перепробовали все виды абортов, отмахивались от походов к гинекологу, как от надоедливой мухи, в связи с чем пропустили внематочную беременность и лишились трубы, а после, не научившись на своих ошибках, подбирали контрацептивы по интернету.

А потом вышли замуж за успешного и перспективного мужчину, который спустя время, как само собой разумеющееся, захотел продолжение рода.

И тогда-то эти красавицы нарисовываются в кабинете гинеколога, а позже прописываются у репродуктолога. Нет, даже не с просьбой, с требованием наколдовать им естественную беременность от мужа.

И хоть это и моя работа, я злюсь. На несправедливость этого мира.

- Вы правы, одна труба – не приговор, а вот девять абортов в вашем случае и наличие вагинальных инфекций – делают невозможной естественную беременность. Только ЭКО. Мне очень жаль.

Моя медсестра Оля очень громко складывает приборы на столике рядом с креслом. Мне даже не нужно поворачивать головы, чтобы видеть все то презрение на ее лице. Да, мы обе знаем, что это непрофессионально, но и ее я понять могу – она злится по тем же причинам, что и я.

Глава 11

Дина

Медсестра поджимает губы и с трудом сдерживается.

Тяжело вздыхаю. Нутром чувствую – мне предстоит сложный, выворачивающий нутро разговор. Но все равно делаю так, как меня просят.

- Оля, спасибо большое за работу. На сегодня можете быть свободны.

- Спасибо, Дина Алексеевна. До завтра.

Дверь за Олей захлопывается, и я перевожу все свое внимание на напряженную Яну:

- Слушаю вас. Что-то беспокоит? Если у вас боли или выделения, то вам не ко мне…

- Нет! – выпаливает достаточно громко и поспешно. Внимательно разглядывает меня, закусив губу, как будто раздумывает, можно ли мне доверить свою тайну. – У меня все хорошо…

Откидываюсь на спинку стула и вопросительно вскидываю бровь. Начало разговора мне уже не нравится.

- Тогда не понимаю, зачем вы пришли ко мне.

Яна закусывает губу. В ее глазах – боль, что полосует сердце. И мольба. Как будто от того, что она сейчас скажет, зависит ее жизнь.

- Я записана на шестое число на повторное УЗИ к вам. Мы придем вместе с мужем.

- По-прежнему не понимаю, что вы от меня хотите. Сегодня второе. Ваш прием через четыре дня.

Она заламывает пальцы. Отворачивается к окну. Изучает пейзаж за ним, поджав губы. Ее отчаяние осязаемое. Настолько, что мне становится неуютно в собственном кабинете.

Хочется встать и выйти. Потому что понимаю, - меня будут просить о помощи. А учитывая градус в помещении – возможно, и умолять.

- Я хочу…, - прочищает горло и все же впивается в меня требовательным взглядом.

Видно, что эта девушка не привыкла просить. И сейчас ей неимоверно тяжело. Каждое слово, как битое стекло, царапает глотку.

Но я не собираюсь облегчать ей задачу. И продолжаю сидеть, скрестив руки на груди и слегка вздернув бровь.

– Я хочу попросить вас о том, чтобы вы сказали срок на две недели меньше. Чтобы он совпал с датой последних месячных.

Брови сами взмывают вверх, к линии роста волос, а челюсть стремится в прямо противоположную сторону. Чувствую, как мое лицо вытягивается, и все, на что я сейчас способна, это многозначительное:

- Эээ…

Так нагло еще никто не просил меня совершить должностное преступление. Вот так с разбегу, без подготовки и прелюдии.

- Он же потом может выровняться, - Яна тараторит как ни в чем не бывало. - Я слышала, такое часто бывает. А еще я всегда могу сказать, что ребенок некрупный, весь в меня. Я тоже родилась два девятьсот. Так что нашему малышу есть в кого.

Нашему.

Это слово лупит по нервам, как будто кто-то ногтями по стеклу проводит.

- То есть, я верно понимаю, ребенок не от мужа? – я стараюсь сохранять невозмутимость, но яд так и сочится изнутри.

- Нет.

Повисает тишина. Давящая, гнетущая. Выкручивающая нервы и затягивающая их морскими узлами.

Этот факт дарит облегчение.

Но в то же мгновение канаты внутри меня натягиваются до предела – я не смогу сказать об этом Климу. Потому что работа и карьера важны для меня. Это часть меня, смысл моей жизни. В конце концов, я не могу рисковать, потому что в одиночку ращу нашу дочь.

- Я понимаю, что такие вещи не делаются бесплатно, - Яна продолжает нести ересь, истолковав мое молчание по-своему. – Я заплачу. Столько, сколько скажете. Вот только сейчас у меня нет денег…Мне нужно поговорить с отцом... Дайте мне немного времени. Если хотите, я могу написать расписку…

- И как вы себе это представляете? – отмираю спустя три минуты. - Я, Яна, обязуюсь выплатить столько-то тысяч рублей за то, что доктор Смоленская Дина Алексеевна поможет мне обмануть моего мужа с беременностью и нарисует нужный мне срок? Вы сами-то верите в этот бред?

- Пожалуйста…Мне очень надо…

- Извините, но нет, - отрезаю, подавшись вперед и уперевшись ладонями в стол. Смотрю строго в глаза жены Клима, чтобы до нее дошло каждое сказанное мной слово. – Я дорожу своим званием врача и своей должностью. И я достаточно зарабатываю. Не в моих правилах влезать в чужие семьи и обманывать людей. Со своим супругом, пожалуйста, разбирайтесь сами. Без моего участия. Меня вы не купите. У вас ко мне все? Если да, то с вашего позволения я пойду домой, - поднимаюсь на ноги, давая понять, что разговор окончен.

Яна встает следом и даже в этой ситуации с грацией хозяйки этой жизни. Задерживается взглядом на моем лице. Слегка сощуривается и дует губы. Избалованная папина дочка.

Но она снова удивляет.

- Вы когда-нибудь любили?

- Любила, - отвечаю без запинки, не моргнув и глазом. – Но никогда не стала бы унижаться и себя навязывать. В данном случае речь идет не только о вашей прихоти, но и о жизни ребенка.

Яна грустно улыбается и без лишних слов направляется на выход.

Резко распахнувшаяся дверь чуть не бьет ее по лицу.

- Мама! – кричит на весь этаж моя маленькая егоза. И, не обращая внимания на Яну, несется ко мне, раскинув ручки в стороны. – Мамоська!

Подхватываю дочь и прижимаю к себе мое сокровище.

- Привет, хулиганка, - Оливка хихикает и ерзает на моих руках, оборачиваясь на пациентку.

Глава 12

Дина

Зачесываю волосы в гладкий высокий хвост. Наношу блеск на губы и оглядываю в зеркале получившийся образ.

Остаюсь довольна. На мне платье изумрудного цвета в пол, с разрезом до середины бедра, с треугольным вырезом на спине, заканчивающимся кокетливым бантом. Надеваю туфли на шпильке, подхватываю клатч и выхожу в гостиную попрощаться с Оливкой.

- Ух тыыыыы! – дочь в восторге прикладывает ладошки к щекам. И даже начинает скакать вокруг меня. – Мамоська, ты – фея! Самая красивая фея!

- Вам правда, очень хорошо, - отзывается Маша, с восторгом в глазах оглядывая мой образ.

- Спасибо, девочки.

- Мамоська, я хочу с тобой. Я тоже хочу быть феей, - начинает капризничать Оливка.

Вздыхаю, чувствуя болезненный укол в сердце.

Я ведь не хотела идти, хотела отказаться, потому что подозревала, что Оливка так отреагирует на то, что мама вечером оставляет ее одну. Но я обещала родителям еще несколько недель назад. И будет нехорошо, если я не приду – владелец этого нового загородного комплекса – старый и близкий друг нашей семьи.

А еще я безумно хочу отвлечься от мысли, что Клим видел, разговаривал и держал на руках собственную дочь…От нее у меня начинаются тахикардия и рвотный рефлекс.

- Отдыхайте, Дина Алексеевна, - тихо, но решительно произносит Маша, словно подслушав мои мысли. – Вы очень много работаете и все свое свободное время отдаете Оливке. Но вам тоже нужно менять обстановку. Тем более, ваше платье очень красивое, и вас в нем просто обязаны все увидеть, - весело подмигивает наша няня. – Я посижу с Оливкой столько, сколько нужно. Даже могу остаться ночевать, у меня завтра нет пар.

- Спасибо, Маш, - бормочу, тронутая до глубины души добротой этой девочки.

Всплывающее сообщение на экране телефона информирует о том, что такси уже подъехало.

- Ладно, девочки, не скучайте. Я постараюсь недолго.

Оливка подбегает и крепко обнимает со слезами на глазах.

- Я буду скучать, мамоська.

- Не надо скучать, - весело подхватывает Маша, отвлекая дочь. – Мы с тобой устроим свой бал, договорились?

И, пока наша няня объясняет правила только что придуманной игры, я быстренько выскальзываю из квартиры.

Успеваю сделать только пару шагов на выходе из подъезда, как отшатываюсь обратно.

Машина Димы припаркована прямо у подъезда, перегородив проезд. Сам он опирается о капот, держа в руках огромный букет роз.

Ну, конечно, как я могла забыть, что Дима тоже поедет на это мероприятие! Он же партнер моего отца. Собственно, он нас и познакомил на одном из подобных приемов. И предполагалось, что мы приедем вместе…

Интересно, этот мужчина упрямый или твердолобый?

- Что ты здесь делаешь? – бормочу, оглядывая мужчину с головы до ног. Выглядит Дима, конечно, шикарно: синий брючный костюм, сшитый на заказ, волосы, уложенные в легком беспорядке, легкая щетина, которая подчеркивает его мужественный вид. Мечта, а не мужик.

Жаль только, что не моя.

Потому что на днях я все же нашла в себе силы, позвонила Диме и назначила встречу перед работой. И объяснила популярно, почему мы расстаемся.

Вот только Дима, похоже не понял.

- Тебя жду, - заявляет, прогуливаясь по мне горячим взглядом. Ежусь и запахиваю пальто, которое не успела застегнуть.

- Ты теперь подрабатываешь в такси?

Дима коротко хохочет и раскрывает пассажирскую дверь.

- Ради тебя я готов стать и таксистом, Дина. Прошу.

Не двигаюсь, оглядываясь по сторонам. Достаю мобильный, чтобы уточнить, где припаркована моя машина.

- Я отпустил твое такси, - спокойно проговаривает Дима, глядя на меня с мягкой усмешкой.

А я злюсь. Настолько, что хочется ногой топнуть, как Оливка.

- Я же тебе все объяснила!

- А я не принимаю твой отказ от наших отношений, - парирует. Дима подходит и мягко подталкивает меня в спину к своей машине. – Ну, же, Дина. Не хотелось бы опаздывать на такое грандиозное мероприятие.

Поджимаю губы, киплю, как вулкан, но все же забираюсь в салон. Но только потому, что действительно не хочу расстраивать Родиона Альбертовича – если я буду ждать другое такси, я точно опоздаю. А еще замерзну в ожидании, потому что не каждый берется за заказ за город.

- Это тебе, - Дима осторожно кладет мне на колени букетище. – Ты потрясающе красивая, Дина.

- Спасибо.

Мужчина обегает автомобиль и занимает водительское место.

Поворачивается ко мне и медленно скользит многообещающим взглядом.

- Что?

- Думаю, что нужно будет не спускать с тебя сегодня глаз. Иначе кто-то ушлый тебя уведет…

- Дима, - закатываю глаза. Но не могу не признать – его комплименты мне приятны. Все же мы, женщины, любим ушами.

Глава 13

Дина

Вздрагиваю. Теряю дар речи, порываюсь что-то сказать, но слова никак не идут. Открываю и тут же захлопываю рот.

Ну, нет у меня глубоких чувств к Диме! Да, мне хорошо с ним проводить время. Спокойно. Он приятный мужчина и собеседник…Но я не теряю от него голову! Не чувствую трепета и постоянного желания касаться, быть рядом…

Да и пугает, честно говоря, его признание в желании меня привязать…В голову приходит сумасбродная мысль…Нужно будет обязательно применять дополнительную контрацепцию…На всякий случай.

- Я не жду от тебя ответного признания, - Дима касается моей ладони и сжимает пальцы. – Я не обижаюсь и не дуюсь. Взрослый мальчик. Все понимаю. Но считаю, что ты должна знать – мне на тебя не все равно. У меня к тебе чувства и очень серьезные намерения. Очень. И я впервые в этом признаюсь девушке.

Смотрю на мужчину по-новому. Он кажется вполне спокойным и уверенным. Расслабленно ведет машину, внимательно следит за дорогой…Но некоторая нервозность все же проскальзывает.

Дима действительно волнуется. Хоть и старается скрыть этот факт.

Задумываюсь. Закусив губу, отворачиваюсь к окну. Но не замечаю пролетающих пейзажей, глубоко погрузившись в собственные мысли.

Но все равно сердце не лежит к этому мужчине. После подобных слов девушка должна испытывать счастье, парить в облаках…

А я…

Признание Димы давит на грудь. Бетонной плитой. О счастье не идет и речи. Я по-прежнему намерена прекратить наши отношения. Давать ему надежду в данном случае будет, как минимум, глупо и некрасиво. Дима со мной только время потеряет.

Да и почему-то поверить этому мужчине трудно…

А может…

Пока я раздумываю, как задать контрольный вопрос, Дима, не дождавшись от меня какой-либо реакции, сам переводит тему:

- Как там, кстати, Оливка? Я хотел купить билеты в цирк на воде на следующую неделю, что думаешь? Ей там понравится?

- Оливка хорошо, в этот раз удалось избежать болезни и последствий. Насчет цирка…не знаю, стоит ли посещать нам сейчас людные места…

Побарабанив пальцами по клатчу, все же решаюсь и поворачиваюсь корпусом к Диме. Не дав ему и рта раскрыть, выпаливаю, внимательно следя за его реакцией:

- Послушай, раз уж мы заговорили об Оливке. У тебя нет выходов на Змеенко – московского пульмонолога? Дочери нужно попасть к нему, возможно, он сможет нам помочь. Но проблема в том, что этот доктор сейчас не берет пациентов по каким-то личным убеждениям. А нам очень нужно.

Дима хмурится и окидывает меня скептическим взглядом.

- Дин, ну, откуда у меня выходы на московское светило? Из нас двоих ты – врач. Да и, честно говоря, ты сильно перегибаешь с Оливкой. Она не настолько уж и больна…

- Ясно.

Что и требовалось доказать. Вот поэтому я и не верю Диме.

Мы доезжаем до загородного комплекса и минут десять стоим в пробке к подъезду. Да, мероприятие будет гораздо более масштабным, чем я себе представляла.

Дима наконец-то после заезда на второй круг находит свободное место на парковке, и мы не спеша идем к главному корпусу. По краям на большом расстоянии друг от друга расположены домики под сдачу, подсвеченные фонарями, бани и спуски прямо к озеру. Территория окружена лесом, от которого веет умиротворением и влажным хвойным воздухом. Нужно будет обязательно приехать сюда с Оливкой на пару дней. Уверена, ей понравится, и нам обеим эти выходные пойдут на пользу.

Первые, кого вижу, войдя в главное здание, - родители. Замираю и любуюсь ими со стороны.

Они столько лет вместе, но по-прежнему любят друг друга, заботятся и поддерживают. И с гордостью держатся за руки. Я бы тоже хотела, чтобы у нас с Оливкой была такая же крепкая и любящая семья…

Здороваюсь и обнимаю родителей по очереди. Папа сразу же отводит в сторону Диму, и у них и еще одного мужчины завязывается разговор. Конечно же, о бизнесе.

Мама подает мне бокал игристого и внимательно рассматривает, склонив голову набок. Как будто любуется.

- Боже, доченька, какая же ты у меня красавица! И умница!

- Спасибо, мама. Вся в тебя.

Мамочка хохочет и качает головой.

- Как там внучка моя любимая? Ты хоть привези ее в гости, мы же с отцом соскучились. Да и ты сможешь немного отдохнуть.

- Оливка мне не в тягость, мам, - наплевав на окружающих, кладу голову ей на плечо. - Я безумно люблю свою девочку. Просто ее здоровье меня очень беспокоит. Поэтому и не могу оставить надолго, ты же знаешь.

Я безумно благодарна своим родителям. Когда я сообщила, что беременна, и у моего ребенка не будет отца, они приняли эту новость совершенно спокойно. Без нравоучений, укоров, причитаний и тяжелых вздохов. По мере возможности помогают и всегда на подхвате. Но из-за того, что у Оливки часто случались приступы, я не могу надолго оставить дочь вне поля своего зрения. Я сразу же начинаю захлебываться в собственной тревоге.

- Понимаю, Дина, - мама тяжело вздыхает. – Очень понимаю. Самое тяжелое – видеть, как болеет и страдает твой ребенок.

Мамочка окидывает пронзительным взглядом, и я осознаю, что она имеет в виду не только свою внучку.

Наши мужчины возвращаются, берут нас под руки и ведут в основной зал.

- Пойдемте, программа начнется через пять минут, нужно успеть рассесться.

Глава 14

Дина

Резко выпрямляюсь, как будто мне в спину воткнули штырь. Медленно, как заторможенная, блокирую экран мобильного и убираю его в клатч.

Внутренне содрогаясь, закусываю губу и внимательно оглядываю Исаевых.

Взгляд соскальзывает на мою пациентку. Яна сощуривается, слегка поджимает губы. Скользит безразличным взглядом по собравшимся гостям и едва заметно качает головой.

Без труда понимаю, что «послание» адресовано мне. Так жена Клима просит сохранить наш маленький «грязный» секрет.

Копируя Яну, едва заметно киваю. Потому что мне есть что терять.

Господи, у меня секрет от бывшего с его нынешней женой касательно их ребенка, который определенно точно не от него. Можно ли оказаться в более абсурдной ситуации? Думаю, ответ очевиден.

- Вы же…- Дима подается вперед и перетягивает на себя внимание присутствующих. – Вы же Клим Исаев, верно?

- Да. А вы, простите? – хмурится и чешет пальцем бровь, силясь откопать в памяти информацию о собеседнике. - Не помню, чтобы мы были знакомы.

- Я - Дмитрий Гранин, - Дима протягивает ладонь через стол для рукопожатия. Клим демонстративно медлит, чем заставляет меня еще сильнее напрячься. Но в итоге все же крепко пожимает. Сильно. Настолько, что Дима на миг кривится. – Глава «ИнвестОптима» и партнер Алексея Смоленского. Приятно познакомиться.

Насмешливое выражение с лица Клима стирается как ластиком. Он перебрасывает все внимание на меня и выдает удивленно:

- Так, Смоленский…твой отец? Или это совпадение?

- Да, Алексей Николаевич Смоленский – мой отец, - гордо вскидываю голову.

Я безумно горжусь своим папой и его достижениями. Помимо инвестиций в объекты нашего города, он делает еще много полезного. Например, они с мамой занимаются благотворительностью, о которой не разглашают. Просто молча делают благое дело.

А еще я горжусь, что мой папа верный и любящий семьянин. Я появилась незапланированно, и у них с мамой ничего не было за душой. Они даже не женаты были. Но папа пообещал, что мы ни в чем не будем нуждаться. И папа сдержал и продолжает сдерживать свое слово.

Я могла бы жить рядом с родителями, как у Христа за пазухой. Никто бы мне и слова не сказал. Наоборот, папа с мамой были бы счастливы, что их дочка рядом.

Вот только я хочу им соответствовать. С гордостью носить их фамилию и прославлять ее. Поэтому и пытаюсь всего добиваться сама. Они, конечно, ворчат, но с достоинством принимают мой выбор и мой путь. И я знаю, что всегда, в любой момент, могу на них рассчитывать.

Поворачиваюсь в сторону родителей, ловлю их восхищенные улыбки и салютую бокалом.

Клим прослеживает взглядом, коротко кивает папе и изрекает, растягивая:

- Ясненько, - нехорошо ухмыляется и небрежно оглядывает взглядом Диму.

- А вы, - обвожу взглядом чету Исаевых, - как здесь? Вы тоже чей-то партнер?

- Не-а, - Клим расслабленно откидывается на спинку стула и складывает руки на груди. – Моя компания построила этот комплекс.

Мои брови взмывают вверх, а внутри нефтяным пятном расплывается досада и злость на саму себя.

Если бы я была более внимательна, то изучила бы список гостей мероприятия и среди них увидела бы знакомое имя. Все же Клим – не такое часто используемое.

- Вы знакомы? – Дима хмурится и придвигается ко мне, закидывая руку на спинку моего стула и водя пальцами по оголенному плечу.

Клим следит за движениями Димы, и его глаза обжигают кожу, оставляя тлеющие следы. Уродливые и такие же болезненные, как в душе.

Но не только он делает мне больно этим вечером.

Яна, которая сужает глаза и постукивает пальцами по столу. Я прямо вижу, как она в голове складывает два и два. И теперь страшно не то, что она проговорится о наличии у меня дочери.

Страшно то, что она, кажется, догадывается, от кого она. Ведь оригинал, который трудился над ее созданием, она видит каждый день.

Да и Дима чувствует, как атмосфера над столом накаляется. Искрит так, что стоит поднести фитиль, и новый объект взлетит на воздух.

Именно поэтому мой будущий бывший (я все же не меняю своего решения) придвигается ко мне. Крепче обнимает и кладет ладонь на колено. Заявляет сопернику права собственности на меня.

- Да, - бормочу непослушными губами. – Яна – моя пациентка. А Клим Сергеевич – ее супруг.

Я через весь стол слышу скрип зубов Клима. Подмечаю, как от злости гуляют желваки, а в глазах разгорается пожар. Опасный. Уничтожающий все на своем пути.

В самых темных глубинах души зарождается злость.

Кобель! Натуральная собака! Которая сама не ам и другим не дам! Который вроде и женат, но при этом злится, что я несвободна! Хотя мы друг другу ничего не обещали! Исаев в первую очередь! Он, черт его дери, даже не собирался!

Пытаюсь удержать рвущиеся наружу слезы. Они пекут глаза, разрывают изнутри душу. От злости, напряжения и унижения, которыми меня щедро одаривает Клим, в висках начинает пульсировать и нарастать боль. Я морщусь и прикрываю глаза.

Глава 15

Дина

Замираю, как звереныш в свете фар. Боюсь пошевелиться.

Клим выглядит расслабленным, даже скучающим. Вот только тяжелый взгляд и раздувающиеся ноздри выдают его напряжение. Если бы не пропасть в целую жизнь и его жена, я бы подумала, что Клим…ревнует!

Пока в голове рождаются фантастические мысли одна за одной, мой бывший продолжает скользить по мне взглядом, вызывая во мне не контролируемую дрожь и мурашки, что взбесившимся табуном скачут по всему телу.

С моего лица стекают капли по шее, в ложбинку на груди. Клим повторяет их путь, заставляя кожу полыхать.

– Ты вошел не в ту дверь, - ехидно выплевываю в зеркало. – Это женский туалет.

- Не-а, Дина, - Исаев медленно качает головой, глядя исподлобья. – В этом ресторане он общий. Где твой муж? – внезапно переводит в тему в совершенно неожиданное русло. - Почему ты с этим? Ты развелась?

Палец, на котором уже очень много лет нет кольца, обжигает. Растерянно гляжу на него, как будто вижу свою конечность впервые.

Вспоминается наш грязный развод с мужем, и я снова открываю воду и мою руки. Тру, тру то место, где когда-то с гордостью носила символ замужней женщины.

- Дина!

Мечу молнии сквозь зеркало и зло выплевываю:

- Тебе не кажется, что это не твое дело?

Выключаю воду, растираю руки салфеткой докрасна и со злостью швыряю ее в урну.

- У вас с ним серьезно? – продолжает допрос Клим. – Любишь… как там его зовут?

А я испытываю самые противоестественные чувства – ликую в душе, потому что мой бывший ревнует. Ревнует, черт возьми!

Господи, какая я глупая!

- Да! – выпаливаю, задирая подбородок. - Да, у меня с Димой серьезно. И да, мне с ним… нравится! Нравится быть с ним, под ним…

Последнее - совершенно лишняя и недостоверная информация. Но мне так захотелось ударить Клима побольнее, поэтому я отвешиваю эти словесные пощечины. Без пощады и наотмашь.

Исаев дергается, как будто получает самые настоящие удары. По его лицу проходит едва заметная тень.

Ему больно это слышать. И он этого не скрывает. А я упиваюсь его болью.

Клим отталкивается от стены и подходит ко мне. Запирает в ловушку, расставив ладони по обе стороны от меня. Касается спины горячей грудью, заставляя температуру тела скакнуть на пару градусов, а сердце – выламывать ребра.

- Но ты не сказала, что любишь его…, - тянет на ухо, победно ухмыляясь.

Исаев глубоко вдыхает носом воздух возле моей шеи. Прикрывает глаза. Опускает голову. А когда вскидывает, его глаза сверкают решимостью и…сожалением.

- Прости, - голос хрипнет, даже срывается местами. - Прости, я не с того начал. С тех пор, как увидел тебя в клинике, башку сносит напрочь. И я творю всякую хрень.

Осторожно прислоняется лбом к моему плечу. А у меня сердце щемит от такой трогательной и обезоруживающей картины.

- Почему? Почему ты исчезла тогда, ничего не сказав? Если я сделал что-то не так, почему не сказала вслух? Люди в отношениях…

Перебиваю Клима смехом. Громким и истеричным. Упираюсь ладонями в столешницу, чтобы отстраниться хоть на сантиметр от манящего тела.

- Отношения? – шиплю коброй, тяжело дыша. – Какие к черту отношения, если ты был женат? Ты просто использовал меня…

Исаев хмурится. Вздергивает брови и смотрит на меня, как на дурочку.

- Какая, к черту, жена, Дина?! Я женился после того, как потерял тебя! И то по большой ошибке!

Злюсь. Резко разворачиваюсь и бью кулаками по каменной груди. Еще. Еще и еще. Всю свою боль вымещаю на этом мужчине.

- Хоть сейчас мне не ври! Я видела! Видела вас! Вместе! И администратор в отеле подтвердила – к тебе приехала жена! Яна!

Клим не сдвигается с места и хлопает глазами. Выглядит озадаченным.

Хочется ему верить. Безумно! Но я понимаю, что мысленно оправдываю бывшего. Потому что, черт возьми, хоть и больно, но мои чувства не остыли. Пора в этом признаться…Хотя бы самой себе.

Чертова мазохистка!

Нужно бежать! Держаться от этого кобеля подальше!

- Когда я встретил тебя, я не был женат! Мне, что, паспорт показать?!

Исаев лезет во внутренний карман пиджака, а я, пользуясь ситуацией, отталкиваю мужчину от себя и рвусь к двери.

Куда там!

Клим перехватывает своей ручищей поперек талии, дергает назад, впечатывая в свое горящее тело, и рычит на ухо:

- Стоять! Мы еще не закончили!

- Закончили. Пусти! Меня там мужчина ждет! А тебя – жена!

- Нет, ты не уйдешь отсюда, пока мы не решим, что нам с этим делать, - Клим усаживает меня на каменную столешницу. Тяжелым темным взглядом пронзает насквозь. От эмоций меня бросает то в жар, то в холод.

- С чем?!

- С этим!

Исаев привлекает к себе и набрасывается на мои губы, слегка прикусывая. Фиксирует ладонью затылок, а второй гуляет по телу, зажигая то тут, то там фейерверки.

Пытаюсь вырваться, молочу кулаками по всему телу, где дотянусь.

Но Клим даже не замечает моих трепыханий. Углубляет поцелуй. Касается языком моего, и нам обоим, кажется, сносит крышу. Как три года назад.

Глава 16

Дина

Будильник звонит уже в третий раз. Я давно проснулась, но не могу заставить себя встать с постели. Гляжу в потолок, крепче прижимая дочку к боку. Ночью я перетащила Оливку к себе, чтобы хоть как-то успокоиться и попытаться уснуть. Лишь благодаря мерному сопению дочери и ее неповторимому детскому запаху мне удалось хоть немного подремать.

Чмокнув сладкую кудрявую макушку, все же поднимаюсь с кровати. Накидываю халат и бреду в ванную. Упираюсь ладонями в тумбу и разглядываю в зеркале свое отражение. На меня смотрит незнакомая девушка. Взъерошенная, с синяками под глазами, с испуганным горящим взглядом и постаревшая лет на пять.

Принимаю бодрящий душ, наношу на лицо крем, под глаза - патчи и иду на кухню готовить завтрак. Варю себе кофе, а Оливке – ее любимую кашу.

Вот только дочь просыпается не в духе. Точно как и ее мать.

А все потому, что сегодня чертово повторное УЗИ у Исаевых. Я злюсь и дико волнуюсь одновременно. Меня просто вытряхивает от перспективы осматривать пациентку, знать при этом правду и не иметь возможности выдать ее Климу. Врачебная, мать его, этика. Вся надежда на тест ДНК, который, я надеюсь, Исаев не передумает делать.

Мне должно быть по барабану…

Но оставаться равнодушной не получается.

Особенно после того, что случилось на открытии загородного комплекса. Воспоминания преследуют меня с того самого вечера и отчасти являются причиной моей бессонницы. И сегодня они придадут особую перчинку на приеме. Такого в моей практике еще не было.

Гневный требовательный вопль повторяется, и я спешу в спальню. Оливка успела сползти с кровати, ревет и шлепает мне навстречу и трет кулачком глаза.

- Что случилось, моя хорошая? – прижимаю дочь к себе и слегка покачиваю на руках. – Плохой сон?

- Дя, - всхлипывает, прижимаясь всем тельцем. Утыкается носиком в шею, прячет личико. Для верности еще и ножками обнимает за талию.

Тяжело вздыхаю. Меня ждет трагичная опера. Если повезет, и наша няня придет чуть раньше, то в одном акте. Если нет, то придется слушать выступление до победного конца.

Нашу Машу я сегодня жду с особым нетерпением. Оливка скандалит, когда я чищу ей зубы, отказывается от каши. А когда я предлагаю ей ее второй раз, понастойчивее, двумя руками отпихивает от себя тарелку и опрокидывает на меня. Вязкая каша пачкает брюки, колготки и даже попадает на блузку. Под громкий плач мне приходится бегом переодеваться.

Поэтому, когда приходит Маша, я взвинчена до предела, и сама едва не плачу.

- Привет, моя хорошая, - няня касается ножки Оливки, но всегда приветливая дочь надувается, бурчит и отворачивается, снова утыкаясь мне в шею.

- Наша принцесса сегодня не в настроении, - покачиваю малышку на руках, обнимаю и целую. В голосе прорезаются отчаяние и грусть.

Но наша Маша – неунывающая волшебница.

- Да? Ну, вот. Значит, настроения попить со мной чай с пирогом тоже нет?

Дочь заглатывает крючок и принимает боевую стойку.

- Пиок? Какой пиок?

Маша достает из рюкзака сверток, обмотанный фольгой. По квартире разносится потрясающий аромат, и желудок тут же издает утробные звуки. И я его понимаю – с раннего утра мне кусок в горло не лез, и в нем нет ничего, кроме крепкого кофе.

- С клубникой и малиной. Еще тепленький. Специально рано утром испекла, думала, попью чаю с Оливкой…

Дочь начинает ерзать и вертеться. Съезжает по мне, как с горки, и подбегает к няне. Берет Машу за руку.

- Пойдем пить чай, - и тянет в сторону кухни.

Маша поддается, но в дверях гостиной оборачивается:

- Дина Алексеевна, а вы?

- Нет, моя хорошая, не получится. Иначе я опоздаю к началу смены.

Маша понятливо кивает.

- Мы оставим вам кусочек.

- Маленький! – мстительно добавляет дочь, коварно улыбаясь.

Господи, как же в этот момент она напоминает своего отца! Он также мне улыбался три дня назад…

***

- Добрый день, - дверь кабинета раскрывается без стука, и Яна Исаева появляется на пороге.

- Добрый, - бросаю быстрый взгляд и опускаю его в электронную карту пациентки. Надеюсь, я не краснею. – Вы сегодня одна, без супруга?

После того «горячего» во всех смыслах приема я Клима не видела и не слышала. Он не писал и не звонил. Хотя я точно знаю, что у него есть мой номер телефона.

Меня пугает подобное затишье перед бурей. Либо Исаев решил дать мне возможность осознать его железобетонное «Ты – моя, Дина», либо…даже думать не хочу. В таком случае я окончательно потеряю уважение к этому мужчине.

Яна неспешно проходит по кабинету. Останавливается напротив. Замирает. Я по-прежнему заполняю карту приема. Лишь спустя долгих десять секунд она опускается на стул.

Исаева смотрит на меня уже по-другому. Думаю, на открытии загородного комплекса она, если не все поняла, то начала догадываться. И сейчас эта женщина смотрит на меня как на соперницу. Но в то же время…с жалостью.

Глава 17

Дина

Смотрю на сцепленные на кисти пальцы. Мягко высвобождаю руку и с вежливой улыбкой указываю на кушетку.

- Я не буду рисковать репутацией, Яна. А теперь ложитесь, пожалуйста. «Сходим» на свидание к вашему малышу.

Тяжело вздохнув и проглотив очередную мольбу, Исаева как-то обреченно опускает руки вдоль туловища. И вздрагивает, когда дверь кабинета резко распахивается.

Клим проходит уверенным широким шагом. Мажет взглядом по жене и впивается в мое лицо нагло, требовательно и…нежно.

- Добрый день! Прошу прощения за опоздание.

Он скользит внимательным взглядом по жене. Задерживается на лице. Сощуривается.

Неужели все слышал?!

Но тут же натягивает на лицо непроницаемую маску и занимает место «в зрительном зале».

Особо тщательно провожу осмотр. Все комментирую, записываю параметры.

- Какой срок? - буднично интересуется Клим. Он не выглядит счастливым и волнующимся будущим отцом. На его лице абсолютное равнодушие и скука. Он здесь только ради уточнения нужных деталей.

Яна вздрагивает всем телом. Прикрывает глаза и скрещивает пальцы на руке незаметно для мужа.

Мне жалко жену Клима, я ей сочувствую…но все равно поступаю так, как должна:

- Срок восемь недель. Ошибки быть не может. Можете вытираться, Яна.

Отхожу к своему столу, проверяю данные плода и отправляю документ на печать.

- Вы уже встали на учет?

- Нет, - Исаева отводит взгляд и обреченно выдыхает. – Я хотела сегодня…

- Тогда пройдите к администратору, она все вам объяснит и проводит к врачу. Легкой беременности, Яна.

Не глядя мне в глаза, осторожно утирая одинокую слезинку, жена Клима забирает заключение и молча идет на выход.

Лишь в дверях разворачивается и с надеждой смотрит на мужа:

- Ты пойдешь со мной?

Но Клим рубит ее на корню:

- Мне нужно пообщаться с доктором.

Дверь тихо закрывается, и мы остаемся наедине. Неотрывно пялимся друг на друга. Дыхание учащается, а воздух вокруг наэлектризовывается.

Клим лезет в карман пиджака и кладет передо мной раскрытый паспорт.

- Ты в тот день сбежала, я не успел подтвердить свои слова. Мы расстались в сентябре, а женился я только в мае.

Быстро проглядываю синюю печать и отодвигаю от себя документ.

- Это дела не меняет. Ты был несвободен, Клим. Да и сейчас женат, а твоя супруга беременна. Три года назад ты случайно, - делаю в воздухе пальцами кавычки, - забыл мне сообщить, что твоя невеста, девушка, гражданская жена или кем Яна тебе была там, прилетает.

Клим открывает рот, но я останавливаю его взмахом ладони:

- Хватит врать! Я видела вас. В нашем номере. Как Яна, абсолютно голая, стояла перед тобой на коленях.

Растирает ладонями лицо.

- Черт! Ты вообще не должна была этого видеть!

- Конечно, - усмехаюсь, чувствуя горечь на языке. – Обычно такое не предназначено для посторонних глаз.

- Дина! Все не так…Она вообще не должна была приезжать…Если бы…

- Истории не имеют сослагательного наклонения, Клим.

Нашу перепалку прерывает деликатный стук в дверь.

- Здравствуйте, - робко улыбается пациентка. – У меня назначено на одиннадцать, можно?

Клим разворачивается, чтобы отшить ее, но я с милой улыбкой на лице успеваю выпалить:

- Конечно, проходите. Мы уже закончили.

- Я еще хотел кое-что спросить, - чеканит Исаев, полосуя решительным взглядом исподлобья.

Нет! Нет, нет, нет! Он же не мог узнать! Просто не мог…

- В другой раз, Клим Сергеевич, - нервно улыбаюсь. – А сейчас извините, у меня прием. И поздравляю вас с будущим пополнением.

Исаев рычит, но покидает кабинет, напоследок шарахнув дверью об косяк.

Глава 18

Дина

- Дедускаааа! – Оливка вырывает руку, и мое розовое зефирное облачко несется вперед по каменной дорожке. Папа, похоже, заметил нашу машину в окно и вышел встречать прямо в футболке и домашних спортивных брюках.

Замираю и любуюсь самыми дорогими сердцу людьми. Вот папа сбегает по ступеням, подхватывает внучку на руки и кружит ее под звонкий хохот, разносящийся на всю округу. Я даже успеваю заснять этот трогательный момент на камеру.

- Охохо, кто это к нам тут такой красивый приехал, - папа прижимает Оливку к груди, как самое ценное сокровище. Расцеловывает в обе щеки и слегка вытягивает на руках, чтобы рассмотреть получше.

- Это я приехала, твоя пинцесса, - хихикает дочь, морща носик-пуговку. Куда ее обожаемый дед незамедлительно звонко чмокает.

- Здравствуй, Дина, - папа придерживает Оливку одной рукой, а второй крепко обнимает меня. – Моя вторая принцесса.

- Привет, пап, - опускаю голову на его плечо.

И сколько бы мне не было лет, всегда приятно приехать в родительский дом, быть окутанной их теплом и ощутить себя маленькой девочкой, несмотря на то, что сама уже стала мамой.

Каждую осень родители устраивают закрытие дачного сезона. Собирают самых близких в загородном доме, топят баню, мы жарим шашлыки и пьем чай с собранными летом травами и заедаем маминым фирменным облепиховым вареньем.

- Леша, чего детей на пороге морозишь? – мама выглядывает из-за двери, притворно хмурится. – Давай Оливку скорее сюда! Я же тоже соскучилась, - мама выскакивает босиком на террасу, выхватывает дочь из рук отца и забегает обратно.

- То есть, вот так, да? – ворчу, едва сдерживая улыбку. – Мне можно было вообще не приезжать? Закинула бы внучку вам и поехала по своим делам. Никто бы и не заметил.

- Глупости болтаешь, Дина, - папа становится серьезным и строгим. Я его такого только с подчиненными видела, да на выступлениях на различных мероприятиях. – Знаешь же, что мы с матерью и тебя любим. Просто Оливка, она…

- Знаю, пап, - встаю на носочки и чмокаю отца в щеку. – И я вас тоже безумно люблю.

Папа перехватывает у меня сумку с вещами и открывает дверь дома.

Оливка уже успела раздеться и куда-то убежать. Мама вешает ее курточку в шкаф и крепко обнимает меня.

- Я надеюсь, вы с ночевкой? – строго заглядывает в глаза. - Отдохнешь хоть, на тень стала похожа.

- Согласен с мамой. Тебе, Дин, детей нужно рожать, домом, уютом заниматься, а не пахать. Помни, что лучше всех в колхозе работала лошадь, но председателем она так и ее стала.

- Кто бы говорил, - закатываю глаза и едва удерживаюсь, чтобы не расхохотаться. Стягиваю с себя куртку. Мама заботливо выхватывает из рук и вешает ее в шкаф. – Ты же сам почти жил на работе. В последнее время только стал отходить от дел.

- Это потому что ты мне внучку подарила, дочь, - папа треплет меня по плечу и целует в висок, обдавая волной любви. – А если серьезно – я не мог иначе. Это же моя обязанность – содержать свою семью. И мне было совсем несложно, потому что дома всегда ждали уют, покой и вы с мамой.

Папа притягивает маму к себе и крепко обнимает. Такие они милые. Украдкой стираю выступившие слезы счастья и мысленно прошу высшие силы даровать им еще много совместных счастливых лет.

- Я тоже, пап, когда-нибудь осяду дома. Обещаю. Но пока я хочу помочь как можно большему количеству женщин стать мамами. Я люблю свою работу. И Оливка, поверь, не обделена моим вниманием.

- Бабуська, это мне? – из гостиной так вовремя вылетает дочь с горящими глазами. Она прижимает к себе несколько раскрасок и воздушный пластилин. Ее любимые. Бабушка с дедушкой знают, чем побаловать внучку.

- Конечно, моя золотая, кому же еще?

- Ой, - дочь замирает и устремляет на дедушку умоляющий взгляд. – А мы же хотели покормить уточек в пруду! Мы с мамой для них сухарики приготовили.

- Пойдем, конечно. Только сначала попей чаю с пирогом, а я угли разожгу.

- Дочь, как у тебя дела с Димой? – спрашивает мама, бодро нарезая ингредиенты для оливье – любимого папиного салата.

Тяжело вздохнув, откладываю в сторону нож. Смотрю в окно на то, как в мангале дымятся угли, как в заднюю калитку, держась за руки, входят счастливые Оливка и мой папа. Он замечает меня в окне и подает знак, чтобы я вынесла ему мясо и рыбу, которые они вместе с внучкой сейчас будут жарить.

- Мам, давай сейчас не будем об этом?

Чувствую, как за спиной нарастают волнение и напряжение.

- Дина? Что-то случилось? Вы поругались?

Отворачиваюсь к холодильнику и достаю контейнеры с маринованными шашлыками.

- Все в порядке, мам. Мы не поругались. Но я не хочу сейчас обсуждать наши отношения.

Которых нет. И, кажется, никогда толком и не было. И совершенно точно не будет.

Выношу папе заготовки, поправляю на дочери шапку и полной грудью вдыхаю морозный осенний воздух. Замираю и становлюсь в стойку, когда слышу шуршание шин. Машина останавливается возле нашего забора, а через минуту в ворота входит Даша с пакетами.

- Даша! – радостно выкрикиваю и хлопаю в ладоши.

Оливка тоже замечает крестную и с визгом кидается ей на шею. Подруга с радостью тискает крестницу и только тогда подходит ко мне. Мы крепко обнимаемся, и я перехватываю ее пакеты и сумку.

Глава 19

Дина

- Дина! – Дашу, призывно машущую со второго этажа, где расположены ВИП-столики, нахожу взглядом буквально сразу. Наш столик сложно не заметить: вокруг много воздушных шаров, он буквально завален цветами, как будто кто-то решил устроить прямо там филиал ботанического сада.

Сегодня у подруги день рождения. Я была немного удивлена и растеряна, когда Даша позвонила и сообщила, что поменяла место празднования. И вместо уютной базы отдыха, мы встречаемся в клубе. Нет, здесь, конечно, очень все на уровне, весело и необычно, но…вечеру у камина или костра я была бы рада больше. Но это не мой праздник, так что я послушно записала название и адрес клуба.

В связи со сменой локации пришлось спешно менять и наряд. Для клуба я выбрала короткое серебристое платье, выгодно подчеркивающее грудь и длинные ноги. Оно закрытое, без вырезов, но так облегает и подчеркивает изгибы, что смотрится гораздо сексуальнее кричащих мини. Туфли на шпильке, броский макияж со смоки-айс, губы, подведенные красной помадой, сережки до плеч и волосы, уложенные «голливудской волной». В таком образе я даже себе в зеркале понравилась.

- Обалденно выглядишь! – Даша крепко обнимает и расцеловывает в обе щеки. – Спасибо, что не в медицинском халате пришла.

Мы хохочем до слез. Вручаю имениннице букет розовых хризантем и подарок.

- Боже, это же…билеты на концерт! На Севака! Боже, как ты их достала?! Там же полный солд-аут!

Улыбаюсь и крепко обнимаю подругу. Еще раз шепчу ей на ухо, как сильно ее люблю и желаю всего самого наилучшего.

Даша представляет меня некоторым девочкам, которых я не знаю. Улыбаюсь и ищу взглядом свободное место.

- Могу я сесть вон там, в углу? Ой, там наверно, Артур сидит, да?

Несмотря на громкую музыку, грохочущую за стенами ВИП-ки, за столиком воцаряется тишина. Даша каменеет, и я понимаю, что сболтнула что-то не то.

Поворачиваюсь к подруге и вздрагиваю, заметив в глазах океаны слез. Но при этом Даша расправляет плечи и силится улыбнуться.

- Артур не придет, - отвечает подруга вполголоса, а у меня внутри все обрывается в обиде за Дашу. – Он же женат на работе. Зачем ему вспоминать про любовницу – жену Дашу?

Во рту скапливается горечь, и я притягиваю подругу к себе, крепко прижимая к груди. Стараюсь подарить ей хотя бы капельку тепла, чтобы немного поднять ей настроение.

- Так, девочки, - подружка Даши, кажется, ее зовут Ангелина, хлопает в ладоши и поднимает бокал. – Давайте за именинницу! За тебя, Даша. Здоровья, счастья, любви и всегда оставаться такой же ведьмой – жрать на ночь и не толстеть!

Мне вручают бокал с цветным коктейлем, и мы чокаемся и весело поздравляем Дашу.

Следующий час наша шумная компания веселится, болтает, говорит тосты имениннице. Отпиваю второй бокал коктейля. Меня немного ведет, но в голове и теле такая легкость, которую я не испытывала очень много лет.

Раздаются первые аккорды нашей любимой песни. Мы подпрыгиваем и визжим от радости.

- Все вниз! – подгоняет Даша. – Танцевать!

Мы дружно, хохоча и переговариваясь, высыпаем на танцпол. Забираемся в самый центр и отдаемся ритму.

Я прикрываю глаза. Пропускаю песню через себя. Плавно двигаю бедрами в такт. Выписываю восьмерки, вскидываю руки вверх, касаюсь волос, провожу кончиками пальцев по груди, животу и бедрам. Прогибаюсь в спине и вскидываю голову.

Немудрено, что у меня складывается ощущение, что за мной следят. Уверена, что на нашу компанию обращены взгляды всех мужчин клуба.

Пробегаюсь глазами по присутствующим. Цепляюсь за знакомую мощную фигуру на втором этаже. Возвращаюсь обратно.

Клим, черт его дери, Исаев здесь! На губах ухмылка, больше напоминающая звериный оскал. Зависаю на них. Вспоминаются наши поцелуи. Горячие, страстные, откровенные. На грани. Картинки настолько яркие, реалистичные, что губы покалывает от желания снова поцеловать Клима.

Черт, это все алкоголь! Я же не сумасшедшая!

Он в ответ раздевает глазами и имеет прямо на этом танцполе. И я ощущаю этого мужчину каждой клеточкой тела даже на расстоянии. Сердце колотится на максимум, кровь разносит адреналин по венам и артериям.

Низ живота наливается свинцом, становится горячо. Так сильно, что хочется свести ноги.

Исаев даже со второго этажа считывает мою реакцию. Усмехается, залпом допивает содержимое бокала. Демонстративно поправляет брюки.

Облизываю кончиком языка вмиг пересохшие губы. И…Клим срывается с места.

Вздрагиваю, когда на поясницу опускается грубая чуть влажная ладонь. Разворачиваюсь и тут же оказываюсь прижатой к чужому мужскому телу. От него тошнотворно разит резким парфюмом и алкоголем.

- Ты охрененная, девочка, - шипит незнакомое пьяное тело. – Глаз отвести от тебя не мог…Пойдем, еще потанцуешь. Но только для меня…

- Пустите! - пытаюсь вырваться, но чем больше я дергаюсь, тем крепче становится хватка на мне. – Пусти! Я не пойду никуда!

Но мужик не слышит. Чужие ладони мнут мои ягодицы и пошло наталкивают на бедра. Тошнота подкатывает к горлу, а страх ледяными щупальцами смыкается на шее.

Глава 20

Дина

- Да кто ты такой, чтобы мне указывать?! Пошел к черту, Исаев! К чер-ту! – выплевываю ему в лицо так, что толпа курящих посетителей клуба, стоящих поодаль, оборачивается и с интересом нас разглядывает. – Ну, или к жене. А меня оставь в покое.

Глаза Клима опасно сужаются, и меня едва не сносит с ног волной злости. Исаев молча обхватывает мое запястье и продолжает тащить к своей машине. Я упираюсь шпильками в асфальт, но это бесполезно. Я настолько в ярости, что даже не замечаю морозца, пробирающего до костей.

Не знаю, до чего довела бы наша перепалка и борьба, если бы не Даша, что выскакивает из дверей клуба.

- Эй, куда вы ее тащите? – голосит именинница на всю улицу. - Это моя подруга! Прекратите, я сейчас полицию вызову! – Даша вцепляется в мою руку и тянет обратно.

- Все в порядке, это моя жена. Отпустите, - бросает Клим через плечо, и Даша отшатывается.

- Вы?! – ее глаза округляются, подруга открывает и закрывает рот, излишне бурно реагируя на встречу.

Исаев напрягается. Внимательно рассматривает Дашу, склонив голову набок. В глазах мелькает узнавание вперемешку с удивлением.

- Неожиданная встреча, - Клим бесцеремонно указывает подбородком на меня. – Так что вы говорите, знакомы с Диной?

- Д-да…Это моя подруга. И у нее сегодня день рождения, - отвечаю вместо подруги и от неожиданности начинаю оправдываться. - Я тебе говорила, что отдыхаю здесь, но разве ты меня слушаешь?! Да пусти же ты!

- Поздравляю, - дежурно выдает Клим Даше, даже не глядя в мою сторону. И не думая ослаблять хватку. - Здоровья и счастья. Как ваша дочка?

Даша бледнеет и тяжело сглатывает. Кажется, мы с ней синхронно трезвеем. Переглядываемся, и я незаметно для Исаева делаю страшные глаза.

- Спасибо, - подруга давит из себя нервную улыбку, переступает с пятки на носок, - у нее все хорошо.

А в следующий момент мои глаза округляются. Потому что Клим Исаев улыбается! Улыбается, черт возьми! Искренне, тепло и с нежностью!

- Берегите ее. Она у вас чудесная. И очень шустрая.

- Спасибо, я знаю…

- Всего доброго, - прощается Клим и…одним резким движением закидывает меня на плечо.

Ору, брыкаюсь, проклинаю и молочу кулаками по спине, но разве Исаев среагирует?

Бес-по-лез-но!

Лишь со всего размаху шлепает по заднице. А у меня сразу же мурашки по всему телу разбегаются, и огненный шар загорается внизу живота. Скручивает от желания. Закусываю губу, чтобы не застонать, и наглому Исаеву не стало известно о моей маленькой слабости.

Этот варвар насильно запихивает меня в машину. Блокирует двери, пока обегает капот. С кнопки заводит автомобиль и резко, что меня вжимает в кресло, стартует с места.

Клим бросает короткий обжигающий взгляд в мою сторону. Выбрасывает руку и лично пристегивает ремнем безопасности, не упустив возможности коснуться груди.

- Так и знал, что ты без белья, - рычит, с силой, до скрипа кожи сжимая руль.

Закатываю глаза и отворачиваюсь к окну. От быстрой, но ровной езды меня укачивает, и я вырубаюсь.

Просыпаюсь от того, что осеннее солнце беспощадно ласкает мое лицо. Со стоном переворачиваюсь на спину и…обнаруживаю, что я не дома.

Резко сажусь на постели и сжимаю пальцами виски. Боль растекается по голове, заставляя простонать. Я вроде не так много выпила, чтобы меня накрыло похмелье.

События на дне рождения Даши вырисовываются одно за одним, становясь в ровный ряд. Мы отмечаем, веселимся, вот пошли танцевать, ко мне пристает какой-то придурок, Клим оттаскивает меня от него, тянет к себе в машину…

Черт, Клим!

Он привез меня к себе, и я валяюсь в его постели! Просто офигеть!

Следующее открытие, которое я делаю, стоит опустить голову, - я абсолютно голая. Благо, что одна – соседняя половина кровати пустует, хоть и примята.

Значит, я и Клим оказались этой ночью в одной постели…

Мамочки, мы, что…переспали?! Блин, ничего не помню!

В момент, когда я насилую собственный мозг, на пороге спальни появляется Клим. Бодрый, свежий, в обтягивающей белой футболке и серых спортивных штанах. В его руках чашка ароматного кофе и…миска, кажется, с оливками.

Вскрикиваю и, отчаянно краснея, натягиваю одеяло прямо до шеи. Исаев коротко усмехается и ставит «завтрак» на тумбу рядом со мной. Изо всех сил стараюсь не смотреть в его сторону и не вдыхать глубоко. От греха подальше.

- Доброе утро. Голова болит?

- Немного…

- На тумбочке вода и таблетки.

Поворачиваю голову и действительно замечаю минералку и блистер с лекарством. Выдавливаю две и закидываю в рот, запивая большим количеством живительной воды.

- Раньше не замечал твоей страсти к оливкам, - задумчиво бормочет Клим, садясь на кровать по другую сторону от меня. – Но ты постоянно бормотала, что хочешь оливки. Пришлось с утра бежать в магазин…

Глава 21

Дина

В машине приходится назвать свой адрес. Потому что мне действительно нужно переодеться - на улице моросит дождь и без верхней одежды я замерзла, даже всего лишь дойдя до машины.

За каких-то двадцать минут доезжаем до моего двора. Клим втискивает машину прямо возле подъезда. Подхватываю сумочку вскидываю голову и…натыкаюсь на полыхающий взгляд Димы.

Ударяюсь затылком об сиденье. Ругательства так и рвутся наружу.

- Оставайся на месте, я сам с ним поговорю.

- Нет, спасибо. Это касается только меня и его.

Стиснув зубы и обняв себя за плечи, выбираюсь под мелкий дождь. Клим за мной. Но останавливается у капота свой машины, скрестив руки на груди.

- Дина, что за фокусы?! – Дима налетает на меня с разбегу. Встает вплотную, нависает сверху, пытаясь надавить энергетикой. - Почему я звоню своей невесте весь вечер и полночи, а ты трубки не берешь?! А потом приезжаешь с чужим мужиком?! Что все это значит?

- Я не твоя невеста! – чеканю и достаю из кармана сумки коробочку с кольцом. Насильно вкладываю в ладонь Димы. Что ж, значит, поговорим сейчас. Сам виноват. – И никогда ею не была. Ты знал, что я откажу тебе, потому что я уже все объяснила и не раз. Но нет, ты не понимаешь или не хочешь меня понять! И поэтому делаешь предложение при родителях. Зная, что я, не желая скандала и их расстраивать, не скажу тебе прилюдно «нет»! Я не понимаю, что тебе нужно?! Зачем ты таскаешься за мной?!

- Потому что я люблю тебя! – Дима орет на всю улицу. Не сдерживаясь, искренне. – И из кожи вон лезу, чтобы понравиться тебе! Чтобы заслужить твое внимание! А ты…

Бывший хватает меня за руки, и Клим мгновенно оказывается рядом. Втискивается между нами и оттесняет к себе за спину.

- Девушка, кажется, сказала «нет». Даже объяснила причины. К чему лезть и навязываться?

Дима сканирует взглядом сначала меня, медленно поворачивается в сторону Исаева. Опасно сощуривается.

- Пипец…Не ожидал от тебя такого, Дина…Чтобы с женатым мужиком… меня бросить…Я ведь и правда ради тебя все…А ты просто шл…

Я только успеваю заметить, как Клим замахивается. А в следующую секунду Дима оказывается на земле. Стонет и сплевывает кровь.

- Клим! – вскрикиваю и прикрываю рот ладонью.

- Дина, иди домой, - зло бросает через плечо. - Я сам тут разберусь.

Дима садится. Смотрит враждебно на нас снизу вверх.

- Клим…Ну, конечно! – тянет бывший, и в его глазах вспыхивает что-то нехорошее. Поворачивается ко мне. Глядит пронзительно, усмехается, утирая кровь с разбитой губы.

Клим делает шаг вперед. Вцепляюсь намертво в его ладонь.

- Не надо. Пожалуйста…

Исаев оглядывает меня, трясущуюся на ветру. Кивает. Приобнимает за плечи.

- Пойдем, провожу тебя до квартиры. Еще не хватало, чтобы ты заболела.

Покорно следую к подъезду. Даже не оборачиваюсь. Но чувствую, как высверливают дыру между лопаток, пока за нами с Исаевым не захлопывается дверь.

Молча входим в лифт, молча доезжаем до нужного этажа. Перед дверью квартиры решительно разворачиваюсь и вскидываю подбородок:

- Спасибо, Клим, дальше я сама. На чай не приглашу, извини. Сам знаешь, я тороплюсь.

- Я помню, - согласно кивает, спокойно реагируя. – Тебя Даша ждет. Передавай ей привет. До встречи, Дина.

Исаев скрывается в лифте. А я забегаю в квартиру, сбрасываю ненавистные туфли и сползаю по двери. Обхватываю голову, стараясь унять тревогу, что так настойчиво сверлит дыру в висках.

Решительно поднимаюсь на ноги и иду на кухню заварить горячего чаю с мятой и ромашкой. Подхожу к окну и с опаской выглядываю на улицу. Но к моему счастью, ни машины Димы, ни машины Клима там уже нет.

Глава 22

Клим

- Клим Сергеевич? – окликает меня мой зам.

Вскидываю голову. Нахмурившись, пробегаюсь по лицам собравшихся. Судя по всеобщему недоумению, обращаются ко мне не в первый раз.

А я не здесь.

Я мыслями постоянно возвращаюсь в ту ночь, когда держал в своих руках Дину. Обнимал, осторожно целовал и не верил, что снова ее нашел. У нас ничего не было в плане интима, но это была лучшая ночь за последние несколько лет.

Откашливаюсь и мельком проглядываю свои записи.

- Оставьте отчет, я детально изучу его и обсужу цифры с отделом экономики. Мне не нравятся показатели по последним двум пунктам. Свои замечания и требования секретарь скинет чуть позднее. Благодарю, коллеги, совещание окончено.

Подчиненные прощаются и покидают зал совещаний. Собираю бумаги в кучу, засовываю их в папку и направляюсь к себе, по пути пытаясь вспомнить, что по расписанию назначено на вторую половину дня.

Мобильный подает признаки жизни, и на экране высвечивается входящее сообщение.

«Я пока поживу у родителей. Плохо себя чувствую».

Усмехаюсь. Яна который раз пытается вызвать во мне жалость и сочувствие. Думает, что нужно просто посильнее надавить, и я прогнусь. Приеду, пожалею и заберу.

Ведь она беременна.

Я должен быть рад.

А я, в принципе, и рад. За нее. И за мужика, с которым она мутит последние месяцев восемь-девять. Но почему упрямо утверждает, что ребенок от меня, ума не приложу? По срокам нихрена не сходится!

Но да ладно.

Осталось дождаться только теста ДНК, и мы и этот вопрос закроем.

Отправляю лаконичное: «Ок!» и прячу мобильный в карман.

Взгляд цепляется за обручальное кольцо.

И в который раз ловлю себя на мысли, что брак, построенный на благодарности и чувстве долга, обречен. Счастливым там точно никто не будет.

Нужно было развестись давно, но…

Я цеплялся за то, что Яна не оставила меня в трудную минуту, была все время рядом, помогала и терпела. И бросить жену, когда вновь встал на ноги и перестал нуждаться в ее помощи, не позволяла совесть.

А она цеплялась за трофей.

Моя жена хотела замуж за меня давно. Но, получив, старательно отрицает тот факт, что победа оказалась со вкусом пепла. И на чистом упрямстве не хочет разводиться. Да еще и пытается все воскресить, повесив на меня чужого ребенка. Зачем? Ведь она сделает несчастным еще и малыша. Вот этого я не понимаю.

- Клим Сергеевич, к вам посетитель, - секретарша при виде меня приподнимается и взглядом указывает на диван в углу. – Я объясняла, что у вас совещание, и вы очень заняты…

Оборачиваюсь, а там тот слащавый говнюк, что два дня назад получил от меня в челюсть. Собственной персоной.

Как его там? Дима, кажется.

- Все в порядке. Я разберусь.

Мужик поднимается на ноги. Подходит ближе. Встает нос к носу, буравя сощуренным взглядом. Руки не подает. Более того, прячет их в карманы брюк.

Криво усмехаюсь. Детский сад.

- Ну, пошли, поговорим, - толкаю дверь кабинета. – Пять минут для тебя найду.

Спокойно прохожу, сажусь в свое кресло. Димке не предлагаю.

Делаю знак рукой, мол, слушаю. И демонстративно поглядываю на часы.

- Послушай, Дина – моя женщина, - с места в карьер начинает мужик. Ноздри раздувает, кулаки сжимает. Прям весь такой из себя огнедышащий дракон. – Не путайся, не мешай нам. У нас с ней все хорошо было.

- Настолько хорошо, что ты не знал, где находится твоя женщина, и она в итоге уехала ко мне? Не хочу расстраивать, старик, но у нас разное понятие «хорошо».

- У нас все было нормально, - цедит, упираясь ладонями в стол. – Пока ты не нарисовался. Дело к свадьбе шло! А тут ты – старая любовь, новые эмоции. Но Дина с тобой только ради ребенка. Но и я твоей дочери буду отцом не хуже. Я уже работаю над этим.

Пульс подскакивает до запредельной скорости. Долбит в висках, давит на черепную коробку. Легкие горят от острой нехватки кислорода, а взбесившееся сердце выламывает ребра.

Стоит признать, что слова Дининого ухажера сбили с ног и здорово ударили под дых.

Подаюсь вперед и цепляюсь взглядом за незваного гостя. Стараясь не обращать внимания на гул в ушах, выдавливаю из себя одно-единственное:

- Ребенка? Какого ребенка?

- Ну да. Дочь, - Динкин не состоявшийся жених уже не выглядит таким уверенным. Сникает и хмурится. – Погоди, а ты что…не знал?

Ни хрена! Ни черта не знал! Даже не догадывался! Еще и эта коза ни словом, ни жестом не намекнула! Не сочла нужным сказать!

У Дины. Есть. Ребенок.

Охренеть!

- Сколько ей лет? – голос хрипит и срывается.

Этот падает на стул. Зажимает пальцами переносицу.

Глава 23

Дина

- Вот ваши направления, - выкладываю бумаги перед беременной пациенткой. – Это на второй скрининг, это на общий анализ крови, это на общий анализ мочи. И сдайте на антитела к резус-фактору. В прошлую беременность, если мне память не изменяет, на последних неделях у вас был резус-конфликт, поэтому в этот раз сдайте, пожалуйста, анализ заранее. Будем отслеживать в динамике.

- Хорошо, доктор, я поняла. Спасибо вам большое, - счастливо улыбается пациентка, поднимаясь на ноги.

- Берегите себя. Жду через две недели.

Вбиваю дату следующего приема в базу и, не отрываясь от экрана компьютера, обращаюсь к своей медсестре:

- Оля, позови, пожалуйста, следующую пациентку.

Дверь с грохотом распахивается, девушка успевает отпрыгнуть в последний момент. Взбешенный Исаев мажет по ней взглядом и отрывисто цедит сквозь зубы:

- Выйди!

Медсестра вжимает голову в плечи и беспомощно поворачивается в мою сторону.

- Пошла вон, я сказал!

- Дина… - сглатывает она, бледнея на глазах, - Алексеевна, охрану позвать?

- Не нужно, Оля. Иди лучше на обед. Я справлюсь.

Надеюсь.

В два шага Исаев оказывается рядом. Нависает сверху, заключая в ловушку. Страх липкой паутиной опутывает тело, лишая возможности даже пошевелиться.

У Клима на виске бешено пульсирует вена. Он заведен не на шутку. Ярость волнами исходит от мужчины. В глазах - потрясение и злость.

И когда он начинает говорить низким, вкрадчивым голосом, мне хочется стать меньше ростом, а еще лучше – исчезнуть.

- Как так вышло, что я - отец твоей дочери Смоленской Оливии Климовны, - интонацией подчеркивает отчество нашей дочери. – А я даже не в курсе, что моему ребенку два года?! – гремит на всю клинику.

Отшатываюсь. В горле мигом пересыхает, а сердце заходится в тахикардии. Тру влажные ладони о край медицинского халата и с силой сминаю ткань между пальцев.

- Кто?..- горло как будто колючей проволокой обмотали. Каждое слово приносит физическую боль. – Откуда… ты узнал?

Клим хлопает ладонью по столу. Вздрагиваю и еще сильнее вжимаюсь лопатками в спинку кресла. Хочется закрыть голову руками. Кажется, будто следующий удар придется по ней.

- То есть, мой ребенок, - выплевывает каждое слово по слогам вместе с порцией яда в мой адрес, - два года растет без отца. Так же, как и я, не знает о его существовании, а все, что тебя волнует, то, откуда я узнал?! Серьезно, Дина?!

Растерянно хлопаю глазами. Мозг парализовало вместе с телом, и он напрочь отказывается генерировать хоть какие-то мысли.

Глупо будет отрицать, что я не представляла нашу встречу.

Представляла.

Каждую бессонную ночь в больницах, куда мы с рождения Оливки попадали с завидной регулярностью. Представляла, как мы с дочкой идем по парку, держась за руки. Выглядим сногсшибательно. Как она счастливо улыбается и очаровывает всех вокруг. И своего отца, который попадается нам навстречу, обязательно. Клим бы упивался чувством вины, грыз локти и только тогда понял, что и кого именно потерял.

Но ни разу в моем сценарии не было, что копья вины будут вонзаться в мое сердце, которое от жестоких слов бывшего истекают кровью.

Странно, соврал три года назад Исаев, а виновата почему-то я.

Именно эта мысль заставляет меня взвиться и отшвырнуть со злостью от себя руки. Толкнуть его в грудь.

- Не смей орать на меня, Клим. Я ни в чем перед тобой не виновата. В отличие от тебя!

- Неужели?! – его голос сочится ядом. – Мы встречались с тобой не единожды за последние недели, а ты даже не потрудилась поставить меня в известность, что у меня растет дочь!

- Как ты себе это представляешь вообще, Исаев?! – ору, потому что уже на грани срыва. – Я должна была при твоей жене ляпнуть: о, привет, а я тебя помню! Мы с тобой тр***лись в Турции целую неделю за спиной твоей невесты. А потом я улетела, сгорая от стыда. Узнала, что беременна и прошла через все в одиночку. И у тебя, кстати, так, между делом, растет дочь. Ну, это если тебе вдруг интересно. Так я должна была поступить?!

Клим расхаживает по кабинету, как загнанный в клетку зверь. А я так и не могу понять, откуда он узнал. В голове просто ноль вариантов. Потому что никто, кроме Даши, не знает отца Оливки. Но в ней я уверена даже больше, чем в себе.

- Пипец…, - зарывается пальцами в волосы, ероша их. - Я охренел, когда узнал, что у меня есть дочь…Просто, млять, не верю!

И я понимаю Клима. Я и сама-то порой не осознаю, что вот это милое кудрявое сокровище - мое.

Атмосфера в кабинете накаляется. Мы оба на взводе. Дышим часто, как после серии спаррингов. Ощущения такие же. Я выжата. Я не была так истощена даже когда Оливка попала в реанимацию.

- Завтра с тобой свяжется юрист, - сквозь зубы выдыхает Клим. На лице напрягаются скулы. - В твоих же интересах, Дина, ответить на звонок.

Кровь отливает от лица. Внутренности завязываются узлом и покрываются коркой льда.

Глава 24

Дина

С колотящимся сердцем, стараясь удержать его в груди, выдыхаю писклявое:

- Алло…

- Добрый день, Смоленская Дина Алексеевна? Удобно говорить?

- Да, слушаю вас.

- Меня зовут Белов Денис Александрович, я представляю интересы Исаева Клима Сергеевича. Я звоню по вопросу установления отцовства Смоленской Оливии Климовны. Я так понимаю, вы готовы сотрудничать с моим клиентом?

Зубы сводит от предельно вежливого и холодного голоса юриста. Морщусь и жмурюсь, сдавливая переносицу. Даша осторожно касается локтя и делает знак, чтобы я поставила на громкую связь. Подруга поднимается и прикрывает дверь на кухню, а я кладу мобильный на стол между нами.

- А что, у меня есть варианты?

- Варианты всегда есть, - не вижу, но чувствую, как Денис Александрович недобро усмехается. – Например, в случае, если вы откажетесь, мой клиент установит отцовство через суд. А также может подать иск по определению места жительства девочки с отцом.

Внутри все обрывается. Сердце грохочет, как проносящийся мимо товарный поезд, эхом отдаваясь в ушах. Ахаю, прикрывая рот, Даша несдержанно матерится.

- Клим уверял, что никогда не отнимет у меня дочь! И я не позволю! – рычу. Стискиваю ладонь в кулак, представляя, как съезжу им по лицу Исаева при первой же возможности.

- Я и не говорю, что мой клиент собирается это сделать, - меланхолично механическим голосом возражает Белов. – Но не отрицаю такой возможности, если наши переговоры зайдут в тупик.

- Я не против установления отцовства.

- Отлично, - заметно веселеет юрист. – Это мудрое решение, Дина Алексеевна.

- В свою очередь я надеюсь, что господин Исаев не будет подавать на определение места жительства ребенка. В противном случае, я подам встречный иск. Вы все равно проиграете – отнять ребенка у матери не так-то просто. Вам ли как юристу не знать.

- Я еще не проиграл ни одного дела, - с гордостью и металлом заявляет Денис Александрович.

- Значит, это будет первым, - мстительно добавляю. На что получаю одобрительно поднятый большой палец от Даши.

- Не будем разводить демагогию и дискутировать на то, чего не предвидится в ближайшем обозримом будущем, - жестко, с металлическими нотками в голосе обрубает Денис Александрович. – Я лишь хочу донести до вас, Дина Алексеевна, что в ваших же интересах идти на контакт и сотрудничать с моим клиентом. И я лишь предупредил, какие вас ждут последствия.

- Я вас услышала, - отвечаю в его же тоне, с силой сжимая край стола. – Что-то еще?

- Я подготовлю все документы и вышлю вам электронной почтой. Пришлите адрес мне в мессенджер, пожалуйста. Пока все. Если потребуется что-то еще, я вам наберу. Что касается личной встречи Клима Сергеевича с ребенком, он изъявил желание переговорить по этому вопросу с вами лично. Он позвонит, как только будет возможность – на настоящий момент мой клиент находится в срочной командировке в области.

Клим еще не познакомился с дочерью, а она, сама того не зная, оказалась на втором плане.

В душе растекается горечь. У отца уже сейчас не хватает времени на Оливку: командировки, жена, а потом, может, и ребенок будет. Если Яна все же найдет пути и возможности повесить его на Исаева.

- Можете передать своему клиенту, чтобы не торопился. Нам и без него неплохо живется, - выпаливаю и нажимаю клавишу сброса.

Этот мерзкий разговор отнимает у меня все силы, и я сгибаюсь пополам, падая на стол.

- Мерзавец, а! – эмоции в Даше так бурлят, что она вскакивает на ноги и расхаживает по кухне. – Наобещал с три короба, а сам подослал своего цепного пса. Вот что, моя дорогая, - подруга нависает надо мной, - не вздумай ничего подписывать, пока не покажешь документы юристу! Поняла?!

- Конечно, Даш, это само собой.

- Так, нам нужен юрист, - подруга задумчиво постукивает указательным пальцем по губам. – Так, у кого же спросить…

И тут меня осеняет.

- У Карины был сложный развод с мужем (Прим.автора: кто еще не знаком с историей Карины, то рекомендую скорее перейти в роман «Развод. Его случайный ребенок» https://litnet.com/shrt/hBgm ). Но ей помогла бывшая ее мужа, Тина, кажется…Она говорила, она крутой юрист.

- Отлично! То, что нам нужно. Завтра же позвони ей, переговори. Если вопрос встанет насчет денег, то даже не переживай. Я одолжу столько, сколько нужно.

- Спасибо, - шепчу со слезами на глазах. – Спасибо, что ты у нас есть.

- Брось, Дин. Справимся. Но мне моя интуиция подсказывает, что все хорошо будет.

Мне бы хотелось в это верить…

Поздним вечером укладываю уставшую Оливку спать. Крепко прижимаю дочь к себе и напеваю ее любимую колыбельную. Телефон, лежащий на тумбочке, загорается входящим сообщением в мессенджере.

Уверенная, что это Даша сообщает, что добралась до дома, как можно скорее подхватываю мобильный.

А там сообщение, которое заставляет внутри все напрячься и похолодеть.

Глава 25

Дина

Внутри просто разрывается пороховая бочка.

Очнулся на ночь глядя, дочь ему подавай!

И, пока я полыхаю праведным гневом, стараясь не взорваться к чертям и не разбудить только что уснувшую Оливку, на телефон падает еще одно сообщение:

«Извини, что поздно. Не разбудил? Только сейчас посмотрел на время»

Это неожиданное извинение немного тушит пожар внутри. Но не отменяет того, что меня до сих пор трясет после разговора с юристом Клима. Я все это время после ухода Даши в красках рисую в голове, как мы судимся с ним, делим нашу дочь, нанося ей незаживающие раны. И мне становится страшно. А вдруг…вдруг у Клима получится отобрать у меня ребенка?

Но в уже в другую секунду я отгоняю от себя эти мысли. Клим не такой. Я сразу же вспоминаю его разъяренный взгляд, когда я прямо задала этот вопрос. Такую ярость, изумление не сыграть. И Исаев не стал бы вот так просто писать мне сейчас как ни в чем не бывало, если бы отдал приказ своему юристу запугать меня.

По крайней мере, отчаянно хочется на это надеяться.

Но все равно осадок от разговора остался. На душе паршиво и скребут кошки от качелей, на которых я «катаюсь» весь вечер.

«Сейчас?»

И, не отрываясь, слежу на экране за «Клим Исаев печатает…»

«Было бы идеально. Но я не в городе. Да и выгляжу для первой встречи с дочерью не лучшим образом – грязный, как скотина.»

Кончики пальцев буквально покалывает от желания спросить, все ли в порядке, но я решаю ни в коем случае не выходить за рамки «только родители Оливии». И общаться буду исключительно по поводу дочери. Пусть о нем жена беспокоится.

Поэтому быстро набираю сухой ответ:

«На будущее, в это время Оливия всегда спит. Мы строго соблюдаем режим. Я заранее готовлю ее к садику, чтобы адаптация прошла легко и быстро.»

Намеренно называю дочь полным именем. Потому что ласковое обращение, оно сугубо наше, семейное. А пускать в наш девчачий мир, нашу маленькую семью Клима с разбегу и с распростертыми объятиями я не намерена.

«Я не сомневаюсь, что ты отличная мама. Как насчет завтра? Часов в девять мне было бы удобно.»

Да, с таким эгоизмом Исаеву будет ох, как непросто. Сколько еще открытий его ждет…

Например, я в первую же ночь в роддоме поняла, что теперь не принадлежу сама себе. Что моя миссия отныне до определенного возраста заключается в служении маленькому человеку. И что теперь ее интересы априори ставятся превыше моих.

Климу придется смириться с этим, если он действительно намерен быть хорошим отцом.

«Но будет неудобно нам. Оливия в это время еще будет спать.»

Я представляю, как Клим запрокидывает голову, и желваки гуляют по скулам. Но ничего. Нужно с самого начала дать понять, что дочь – не вещь, не игрушка. Ее нельзя просто взять и вписать в свой бешеный график. Придется многое, если не всех и вся, подвинуть, чтобы быть в жизни Оливии. На меньшее я не согласна.

«Во сколько я могу подъехать?»

А вы быстро учитесь, Клим Сергеевич. Может, у нас что-то да и получится.

«Дочь проснется где-то в половину десятого. Полчаса на раскачку и завтрак, и часам к десяти можешь приезжать.»

«Хорошо, понял. Что любит Оливия? Из игрушек, еды? Аллергия есть?»

«Я выслала список твоему адвокату на электронную почту. Спроси у него.»

Действительно, чуть позднее Белов потребовал у меня много личной информации касательно Оливки, которую «его клиенту необходимо детально изучить до личной встречи с дочерью».

Помня ледяной тон Дениса Александровича и его угрозы, я не стала спорить и безропотно выполнила то, что от меня требуется.

«Прости за него. Я не давал Белову никаких указаний касательно места жительства Оливии. Я сразу же расторг с ним контракт, как он мне рассказал о своей выходке. Если есть знакомый юрист, который может помочь в нашем с тобой вопросе, то буду рад.»

Ничего себе. Приятно удивлена, что Исаев доверяет и позволяет взять на себя столь щекотливый вопрос.

Пока я осознаю, что Клим все же на моей стороне и не собирается воевать за дочь, он присылает еще одно сообщение:

«Напиши вкратце, что понравится Оливии. Я за рулем, нет возможности изучить твой список»

«Она любит все розовое. Все для принцесс: короны и пышные юбочки. А еще мечтает о пупсе, который очень похож на настоящего ребенка.»

«Понял, принял. До завтра. Спокойной ночи. Вам обеим.»

«Спокойной ночи.»

Откладываю в сторону мобильный и прижимаю дочку к себе. Осторожно целую кудряшки и глажу по плечику.

Любуюсь ею, и неожиданная мысль пронзает стрелой: мы только что нормально поговорили с Климом. Как взрослые люди. Как два осознанных родителя.

И от этого тепло и спокойствие разливаются по телу и в душе.

Может, у нас что-то и получится…

Глава 26

Дина

- Доблое утло, мамоська, - бормочет самый милый голосок в мире. Оливка маленькой ладошкой ласково поглаживает меня по волосам и щеке. Точно так же, как и я, когда бужу ее по утрам. Моя заботливая крошка.

- Доброе утро, Оливка. Как спалось?

- Холосо, - улыбается дочка. Она так забавно шепелявит, что нереально оставаться равнодушной.

Я сгребаю малышку в охапку, тискаю ее, ласкаю и щекочу. Мы хохочем в голос, заряжаясь на весь день. На весь непростой эмоционально день. Для меня так точно.

- Солнышко, к нам сегодня придет гость.

Дочь замирает и распахивает в восторге глаза шире.

- Даша с Соней?

- Нет, но один очень важный человек.

Хмурится, очевидно вспоминая и перебирая в памяти всех близких. Не сумев выбрать, спрашивает с долей претензии в голосе.

- А кто тогда?

- Мой хороший друг.

Садится, зависает, раздумывая. Копирует меня в такие моменты. Внимательно наблюдаю за ней, с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

- Надо класиво одеться, - заключает эта маленькая модница. Вскакивает на ножки и прыгает на моей кровати, как на батуте. – Можно я одену лозовое платюшко? И колону? Я же твоя плинцесса.

- Конечно, можно, солнышко. Но сначала нужно почистить зубки и умыть личико.

- Холосо!

Мы дружно и весело выполняем все утренние гигиенические процедуры и идем завтракать. Оливка даже соглашается на не очень любимую овсяную кашу. Правда, только после жестких торгов: маленькая хулиганка ловко выпрашивает у меня венские вафли. Вздохнув, соглашаюсь. Накладываю кашу, украшаю ягодами и с умилением наблюдаю, как дочь уплетает завтрак за обе щеки.

А мне кусок в горло не лезет. Даже любимого латте отпиваю всего пару глотков и выливаю в раковину. От волнения тошнит и отвлечься не получается.

Зато Оливка ждет гостей с нетерпением. Она вообще очень общительная и веселая девочка.

Дочка достает из комода то самое нежно-розовое платье, корону и даже просит меня покрасить ей ноготочки детским лаком.

А еще заставляет и меня переодеться. Приходится заменить привычный халатик на новый домашний костюм. И под чутким руководством моей маленькой шефини двигаю на кухню выполнять заказ на десерт.

Новый костюмчик, вафли…Надеюсь, Клим не подумает, что я хочу его соблазнить?

Пока замешиваю тесто и выкладываю его на вафельницу, взгляд постоянно сползает на часы. И чем ближе обозначенное время, тем сильнее меня начинает трясти.

Так сильно, что, когда раздается звонок в дверь, я вздрагиваю, подпрыгиваю на месте и роняю ложку с тестом на пол.

- Ура, ддуг плиехал! – восклицает Оливка.

Замираю, обратив не видящий взгляд в коридор.

Сердце колотится, как сумасшедшее.

Сейчас состоится вторая встреча Клима и Оливки. Но первая в качестве отца и дочери.

Шаг в сторону коридора…

Второй…

Щелчок замка…

Наши глаза сталкиваются, как два военных корабля в море: сильно и необратимо.

Вглядываемся в лица друг друга. За эти два дня в них многое изменилось.

Синхронно сглатываем.

Два судорожных вдоха, как перед прыжком в ледяную воду.

И Клим молча переступает порог нашей квартиры, осторожно прикрыв за собой дверь.

Выбегает Оливка в своем розовом пышном платье, придерживая корону на голове. Не забыв по пути раздобыть волшебную палочку.

Моя принцесса тормозит рядом со мной. Берет меня за руку и жмется. Отец и дочь, замерев, жадно рассматривают друг друга.

Клим

Блт, кажется, у меня от недосыпа и усталости начались жесткие глюки.

Серьезная авария на стройке, разбирательство с правоохранительными органами, сложная дорога назад.

А остаток ночи ворочался, не мог уснуть.

Все пытался представить, какая она, моя дочь? На кого похожа, какого цвета глаза, волосы, в кого пошла характером…

Но такого я представить не мог.

Пакеты падают из рук. Моргаю, крепко зажмуриваюсь. Распахиваю глаза, но картинка не меняется.

Уже знакомые глазки широко распахнутые глазки с изогнутыми ресницами, носик, губки... И торчащие в разные стороны забавные кудряшки. Куколка снова вся в розовом, на голове красуется корона, а в ладошке зажата волшебная палочка. Вся такая воздушная, легкая, напоминающая зефирину.

Или принцессу. Моя принцесса.

Это выстрел в упор. И сразу наповал.

Девчушка, которую я вытащил из-под машины, которая запала в душу с первого взгляда, – моя дочь?!

Это открытие настолько потрясает, что я пошатываюсь. Прислоняюсь к стене. Медленно съезжаю по ней и сажусь на корточки, упираясь затылком в стену. Для большей устойчивости.

- О, привет! – радостно произносит малышка, смело вышагивая вперед. Показывает пальчиком и выпаливает с ноткой возмущения: – Ты сегодня не ежик.

Автоматически провожу ладонью по щекам. Да, несмотря на хреновое состояние, я все же встал пораньше и привел себя в порядок. Посчитал, что могу напугать ребенка, если поеду на знакомство небритым.

Глава 27

Дина

Оливка со всей дури лупит отца по плечу, складывает ручки на груди и вся такая деловая отходит ко мне. Дует губы и смотрит на Клима, как на врага народа из-под насупленных бровей.

Мы с Исаевым в шоке переглядываемся. Он растерян и не знает, как дальше себя вести.

Я, признаться, тоже, потому что никогда раньше за дочерью подобного поведения не наблюдала. Даже по отношению к Диме, которого она никак не воспринимала и невзлюбила, дочь не вела себя так открыто враждебно.

- Почему, - Клим откашливается. В какой-то момент мне становится его даже жаль. Узнать о дочери, жаждать с ней познакомиться и услышать от ребенка безжалостное: «Я тебя не люблю», - это жестоко. – Почему ты решила, что я дядя-дурачок?

Оливка берет меня за руку, жмется к ноге и, сверкая глазками, жарко выпаливает:

- Потому что ты не любишь мою маму!

Вспоминается наш диалог с крестной Оливки. Ну, Даша! Удружила!

Клим расстреливает меня взглядом, обещая серьезный разговор и скорую расправу. Я стою красная, как рак. Поджимаю губы, все также безмолвно ругаясь с бывшим.

- Не знаю, кто тебе такое сказал…, - осторожно начинает Клим.

- Мне тетя Даша сказала! – перебивает Оливка, уже крепко обнимая двумя руками. Жестами говорит, что если какой-то дядя меня и не любит, то она очень даже.

- …но он действительно дурачок, если так считает, - как ни в чем не бывало заканчивает Клим. - Потому что твою маму не любить невозможно.

Вздыхаю и закатываю глаза. Раздражение так и бурлит во мне, потихоньку выплескиваясь через край.

Исаев ловит в ловушку мой взгляд. Испепеляет. Заставляет внутри все гореть…А еще эти глаза буквально кричат, что все, только что сказанное им, правда.

Оливка замирает. Насупливается, как воробушек. Но через полминуты сдается и вскидывает личико ко мне в поисках помощи.

- Я не понимаю…

- Это значит, что все любят твою маму. И я люблю. Ведь если бы не она, я бы никогда не познакомился с такой девочкой, как ты. Кстати, у меня для тебя кое-что есть.

Клим подтаскивает к себе пакет и жестом фокусника достает огромную коробку с пупсом. Он не стал заморачиваться и взял самого большого, в полной комплектации: тут и соска, и бутылочка, и одежда, и даже подгузники.

- Это же пууууупс! – восторженно визжит Оливка, мигом позабыв свои обиды и претензии.

- Оливка, что нужно сказать? – мягко одергиваю дочь, напоминая правила приличия.

- Спасибо, дядя Клим!

- Тут еще кое-что есть для тебя.

Оливка, как истинная девочка, встает в стойку. Приподнимается на носочках и с любопытством заглядывает Климу за плечо.

А Исаев достает из пакета…миниатюрную корону. По сверканию и переливанию граней понимаю, что это не просто безделушка из ближайшего детского магазина.

- Коона! – взвизгивает дочь, прыгая на месте от счастья. Ее кудряшки забавно подпрыгивают, разлетаясь в разные стороны, и я не могу сдержать улыбки, глядя на искренний восторг дочери. Воистину говорят: если счастлив ребенок, счастлива мама.

Сумасшедший папаша подзывает дочь. Как и полагается, встает на одно колено и голосом отбивает барабанную дробь. Аккуратно надевает корону на голову Оливки и с особой нежностью заправляет кудряшку-спиральку за ушко. Дочь же слегка сгибает колени, чтобы папе было удобнее надевать.

Я как на настоящей коронации принцессы побывала, ей-богу.

Оливка, конечно же, уносится в комнату к зеркалу полюбоваться на новое украшение.

- С ума сошел? – возмущенно шиплю. - А если Оливка сломает или потеряет? Она же стоит целое состояние!

- Это всего лишь украшение, - пожимает плечами Клим. – Я, когда его увидел в витрине, понял, что оно создано для моей дочери. Я ей хоть сто штук таких куплю, лишь бы Оливка была счастлива.

- Нельзя «покупать» ребенка и баловать без меры! Ты уедешь и забудешь об этом, а мне потом выслушивать ее капризы и сто раз объяснять, почему нельзя покупать все подряд!

- Я задолжал…- Клим открывает рот, но тут же осекается, потому что из спальни царственно выплывает наша дочь.

Оливка, как и полагается, маленькой принцессе, кокетливо держится за края юбочки платья. Идет, чуть задрав подбородок и оглядывая нас хитрющим искрящимся взглядом. Останавливается напротив отца, опускает головку и, качаясь из стороны в сторону невинно интересуется:

- А ты поиглаешь со мной?

Глава 28

Дина

Клим тяжело вздыхает, вскидывает голову и вопросительно приподнимает брови. Оливка тут же смекает, в чем дело, и молитвенно складывает ладошки.

– Мамоська, можно твой длуг дядя Клим со мной поиглает? Ну, пожааалуйста…

Первый порыв – ответить «нет». Обрубить, отрезать, выставить за дверь. Но уже в следующую секунду я вспоминаю, что Клим – полноправный родитель. Пока только на словах, но все же мне теперь придется считаться с его мнением.

- Можно…, - через силу выдавливаю. - Конечно, можно, солнышко.

Оливка, хихикая, подбегает к Климу, обхватывает его указательный палец и тянет в спальню, к игрушкам. Отец, не сводя восторженного взгляда с дочери, как будто только что сорвал джекпот, покорно следует за ней.

Я держусь буквально пять минут. Но когда раздается громкий заливистый смех, украдкой выглядываю из-за угла.

Клим делает Оливке «самолетик», кружа ее по комнате. Дочь громко хохочет и требовательно верещит: «Исе хосю летать!»

Но полеты нашей шилопопой дочери очень быстро надоедают, и она требует открыть пупса.

Следующие пятнадцать минут эта парочка возится с куклой. Папина принцесса только успевает отдавать ему приказы: покачать, спеть песенку, переодеть, дать бутылочку с смесью, соску...

Эдакий краткий курс молодого бойца.

Но Клим держится, терпеливо выполняя все требования. Детские бутылочка и соска смотрятся в крупной ладони Клима инородно, но очень мило. Ему идет быть отцом.

Но самое веселье начинается, когда Оливка зажимает пальчикам носик, машет ладошкой перед лицом и гнусаво тянет:

- Фу, пупсик покакал! Воняет! Нужно вытелеть ему жопку и поменять гузник!

Прыскаю в кулак и сгибаюсь пополам, видя донельзя растерянное и испуганное лицо Исаева. Подумать только, взрослый, самодостаточный мужик, серьезный бизнесмен боится испачканных подгузников!

Видел бы он себя со стороны: побледнел, глаза выпучены, тяжело сглатывает!

- Ээээ, я не могу…

- Посему?

- Я не умею, - разводит руками в стороны.

У Оливки бровки ползут вверх. Кажется, такого ответа она никак не ожидала услышать.

- Посему?! У тебя что, детей нет?!

Клим подвисает. Смотрит на Оливку влюбленным взглядом. Тяжело вздыхает, ерошит ее кудряшки.

-Есть. Просто я никогда этого не делал. Но пойдем, попробуем. Покажешь мне, как это делается? – присаживается на корточки и протягивает ей раскрытую ладонь.

Тут даже я затаиваю дыхание и прикусываю подушечку пальца.

Но Оливка удивляет нас обоих!

- Да! – и бросается к Климу, крепко его обнимая.

Отец трогательно прижимает дочь к груди, и я замечаю, как украдкой тянет воздух у ее макушки. Еще. И еще раз. Не может надышаться, как и я. Гладит Оливку по кудряшкам, и его ладонь дрожит.

Прекрасно представляю, как эмоции разрывают Исаева на части. Меня также крыло, когда вымотанная родами и переживаниями за жизнь дочери, спустя много дней я впервые взяла ее на руки.

Клим улыбается ей так, что сердце колотится, как ненормальное. А еще зреет уверенность: он и правда любит дочь. С первого взгляда. И никогда не обидит ее. И другим не позволит.

Оливка обнимает Клима крепко ладошками за шею и счастливо бормочет:

- Как холосо, что ты плишел…

А я упираюсь спиной в стену и закусываю кулак, чтобы не завыть.

И почему-то остро в этот момент ощущаю свою вину…

Шилопопику Оливке быстро надоедает обниматься. Она начинает вертеться и сползает с рук Клима. Оживляется, ее личико озаряет счастливая и хитрющая улыбка:

- Пойдем на кухню? – требовательно заявляет дочь. В этот момент она просто копия своего отца. Мне кажется, у них даже интонация в голосах одинаковая!

Снова хватает Исаева за большой палец и, как локомотив, тянет в сторону коридора. Опять что-то задумала, моя хитрая девочка.

Приходится спешно вытереть слезы со щек. Запрокидываю голову, промаргиваюсь. Сбежать в гостиную или, тем более, на кухню, не успею, поэтому делаю вид, что как раз шла к ним в спальню.

Сталкиваюсь с парочкой в коридоре. Клим цепляется за мое лицо, слегка хмурится. Вскидывает брови и ухмыляется уголками губ. И я понимаю, что меня поймали на «месте преступления» с поличным.

- Мамоська, - заискивает моя принцесса, - мы хотим чай и вафельки!

Теперь уже я перевожу возмущенный взгляд на Исаева. Мы?! Серьезно?

Новоявленный папаша легкомысленно пожимает плечами, мол, разве он может отказать невинной просьбе ребенка?!

А я утопаю в праведном гневе. Я не хочу кормить Клима не потому, что мне жалко или стыдно за свою стряпню, нет.

У него есть жена, пусть она его и кормит. А играть в семью с моей дочерью я не позволю!

- Ну, мамочка, идем! – канючит Оливка, смешно выпячивая нижнюю губу. – Я голодная.

И маленькая врушка идет напролом: просто самостоятельно топает на кухню. И нам с Климом, простым холопам, ничего не остается, как покорно следовать за своей принцессой.

Пока Исаев помогает дочери забраться на ее стульчик, я наливаю нашей красавице чай с молоком, а нам с ее отцом – кофе. Ему по памяти на дисплее кофемашины выбираю двойной американо без сахара, себе - латте.

Глава 29

Дина

Напрягаюсь.

- Например?

- Думаю, не стоит говорить, что я хочу иметь равные с тобой права на дочь, - глядя исподлобья, проговаривает Клим. – Не только на бумаге. Я хотел бы познакомиться с Оливкой. Узнать все, что она любит и хочет помимо пупса и корон. Лично. Общаться, гулять, проводить с ней время наедине. И не спрашивать у тебя разрешения постоянно.

- Попридержи коней, Исаев, - в дрожащем голосе сквозит металл. Я даже подаюсь вперед от возмущения. И изо всех сил стараюсь не показать, что боюсь. – Тебе так или иначе придется считаться с моим мнением. Потому что я – мать. Это во-первых. Во-вторых, ты не сможешь встречаться с дочерью без моего присутствия, потому что Оливке нет трех лет. Об этом не может быть и речи. Это прописано в законе. Да и ты ей чужой.

- Родной отец и чужой, - гримасничает Клим прямо как Оливка, когда та не хочет с утра есть овсянку. Разве мимика передается по наследству?! - Тебе не кажется, что это даже звучит абсурдно?

И снова чувство вины накидывает на шею удавку. Хочется опустить голову и покаяться.

Но давлю это желание каблуком и вопреки всему расправляю плечи. Сухо и по-деловому отпускаю последнее китайское предупреждение:

- У нас не получится диалога, если ты и дальше будешь меня обвинять.

Клим стискивает челюсти. Желваки гуляют по скулам. Прикрывает глаза на минутку. Резко выдыхает. Ладонями растирает лицо. И возвращается ко мне уже другим: спокойным, собранным и вежливым.

- Извини. До сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что прое…пропустил два года из жизни собственной дочери. Обидно, - выдыхает в потолок. – Я согласен на все твои условия в пределах разумного, Дина. Давай учиться договариваться и «делить» Оливку. Ты права, в противном случае, у нас ничего не получится, и ребенок пострадает.

- Давай… попробуем.

Закусываю губы. До скрипа фарфора сжимаю кофейную чашку в ладонях. Заглядываю на дно, как будто смогу найти ответы на свои вопросы и немного, самую малость, заглянуть в будущее.

Есть еще кое-что, что безумно меня волнует.

Знаю, я не раз поднимала этот вопрос, но мы всегда общались на повышенных тонах. А мне нужно, чтобы Клим понял мои переживания. Понял и учел.

- Послушай, есть еще один момент, который я хотела бы обсудить с тобой. Это твоя жена. Как она отнесется к тому, что у тебя есть ребенок на стороне?

Исаев ожидаемо мрачнеет. Стискивает челюсть так, что слышу, как скрипит эмаль зубов. Он с трудом сдерживает злость.

- Моя жена нам не помешает. Не переживай. Я все решу. Предлагаю больше не возвращаться к этому вопросу.

Но я все же упрямо поясняю:

- Я не хочу, чтобы Оливке было больно. Чтобы нас смешали с грязью или что-то еще. Никаких скандалов, Клим. Я просто хочу спокойно жить, работать и воспитывать дочь. В противном случае никаких встреч с ребенком не будет.

- Я же сказал – я все улажу. Не нужно меня шантажировать.

- Упаси Боже, - раздраженно вскидываю руками и поднимаюсь на ноги. Отхожу к окну и обнимаю себя за плечи. - Я просто защищаю интересы своего ребенка. Как и любая мать. И запомни, я никогда не буду ими жертвовать лишь в угоду твоим отцовским чувствам и правам.

- Я понял, - предупреждающе бурчит Исаев. Но я делаю вид, что не замечаю его возмущенного и полыхающего вида. Мне важно высказаться и быть услышанной.

- Также будет, если с глаз моей дочери сорвется хоть одна слезинка из-за того, что Оливка прождала тебя весь день, а ты не пришел, - тычу в него указательным пальцем. Чтобы доходчивее объяснить. - Твоя жена беременна, и с течением беременности она будет требовать все больше внимания. То у нее будет токсикоз, то отеки, то еще какие боли. Яна будет просить тебя быть рядом. Я знаю, о чем говорю, - я через все это уже прошла. Я понимаю, что ты будешь разрываться между дочерью и женой. Так вот, если ты не сможешь никак найти баланс, то с Оливкой не нужно и начинать.

- Спрячь когти, Дина. Я тебя услышал, - Клим медленно поднимается на ноги. Проходится по мне задумчивым грустным взглядом. - Ты можешь быть спокойна – я не сделаю больно Оливии. Ведь она и моя дочь тоже. И я люблю ее не меньше тебя. И буду защищать не меньше твоего. И если понадобится, то от себя самого.

Глава 30

Дина

Подъезжаю к месту встречи чуть заранее. Паркуюсь, глушу мотор, но покидать салон не спешу. Смотрю перед собой, сжимаю с силой руль. Я как будто держусь за него в сильнейший шторм, чтобы меня не унесло в открытое море.

Волнуюсь ужасно. Внутренне трясет, хоть внешне я пытаюсь держаться. Мысли путаются. Есть огромное желание сдать назад и уехать. Наплевать на все и не выполнять требований Клима.

Но ведь тогда он подаст в суд. И кто его знает, на что Исаев пойдет в этом случае…

Роняю голову на руль. Вдыхаю-выдыхаю.

И решительно выбираюсь на улицу.

Промозглый ветер бросает мне в лицо мелкие капли дождя. Забирается за шиворот, под юбку и морозит ледяными прикосновениями.

Буквально вбегаю в кофейню и сразу же нахожу взглядом Тину. Карина достаточно четко ее описала: яркая, красивая и уверенная в себе брюнетка с цепким взглядом.

- Добрый день, извините за опоздание, - тараторю, стягивая с себя пальто.

- Вы пришли вовремя, Дина. Это я приехала пораньше. Давняя привычка.

Кивнув, опускаюсь напротив и кладу между нами папку с документами.

- Двойной американо, пожалуйста, - торопливо проговариваю подошедшему официанту. Не очень люблю этот вид напитка, но хочется надеяться, что он поможет мне просветлить голову и оставаться в ясном уме.

- Не волнуйтесь, Дина, - юрист слегка улыбается, стараясь приободрить. – Все будет хорошо. Я действую всегда строго в интересах клиента. И рассматриваю варианты с максимальной выгодой для вас. Итак, в чем ваш вопрос?

Кратко излагаю суть, стараясь не срываться и держать эмоции под контролем. Официант осторожно ставит чашку кофе передо мной, но я не обращаю внимания, продолжая говорить.

Тина внимательно слушает, не перебивая. Но смотрит как-то…тепло, что ли. С пониманием. С максимальной поддержкой. Удивительно, но ей удается вселить в меня уверенность, и под конец я расслабляюсь.

- Вы сможете взяться за это дело? Карина сказала, что у вас есть связи, и есть возможность сделать максимально быстро и без нашего участия с отцом ребенка…

Тина молчит. Блуждает взглядом по кафе, что-то обдумывая. Я даже успеваю расстроиться, подумав, что юрист мне сейчас откажет.

- Я возьмусь за это дело. Оно несложное, но должна предупредить вас о нюансах.

- Каких? – вновь напрягаюсь, выпрямив спину до болезненных судорог в позвоночнике.

- Установив отцовство и вписав мужчину в свидетельство о рождении, вы даете ему не только равные права на ребенка, о которых он так просил, но и связываете себе руки.

Внутри все холодеет и обрывается. Тревога, которую я так ловко смогла присмирить, снова поднимает голову и наматывает мои нервы на кулак.

- Например?

- Отец ребенка считается с мнением матери только до достижения им определенного возраста. Потом он может действовать по своему собственному усмотрению, потому что имеет равные с вами права. Разумеется, не нарушая интересов ребенка, но, как показывает моя практика, этого не берут в расчет девяносто девять мужчин из ста.

Во мне сейчас борются две стороны: одна орет – откажись от этой затеи, ты должна думать только о себе и ребенке. Вторая – Клим не такой, он же обещал.

- Они все изначально обещают с три короба, - усмехается Тина, как будто читает мои мысли. – А потом может случиться страшное. Женщина может годами искать своего ребенка и больше никогда не увидеть его…

Вздрагиваю. На миг представляю, что расстанусь со своей Оливкой, и от страха подобной перспективы начинает тошнить. Он меня душит, ломает и заставляет кровь в жилах стыть.

- Клим не сможет…Он никогда так не поступит…

Тина усмехается. Но как-то зло. Словно эта тема задевает ее лично. Девушка подается вперед и ловит мой взгляд в капкан. Прожигает насквозь, заставляя дрожать от накативших эмоций.

Глава 31

Дина

- Я бы не говорила вам об этом с такой уверенностью, если бы личные примеры. На данный момент у меня в производстве находится дело, в котором муж привел в дом свою беременную любовницу, развелся с женой задним числом и выставил ее на улицу. Женщина осталась без денег, без работы, без крыши над головой. И без возможности видеться с сыном. Муж просто не позволяет ей этого. А в органах все разводят руками и не принимают заявление о похищении ребенка: ведь отец такой же полноправный родитель, и тут отсутствует состав преступления. И сейчас самое главное – пара была жената десять лет. Возможно, я покажусь вам бестактной и грубой, но сколько вы знаете своего мужчину?

Прикрываю глаза, роняю голову на сцепленные ладони. Боже, как все сложно!

Да, зерно здравомыслия в словах Тины есть. Она права.

Ведь в сухом остатке что я имею: неделю жаркого секса в Турции и ощущения, что знаю Клима полжизни? Но ведь ощущения к делу не пришьешь! Да и они могут порой ошибаться…

Пора признаться – я не знаю Клима. И сейчас он будет знакомиться не только с дочерью, но и мы с ним будем узнавать друг друга. Как мужчина и женщина. Как отец и мать. А я, как мать, должна действовать в интересах своего ребенка.

Поэтому беру себя в руки, поднимаю голову и решительно интересуюсь:

- Что вы предлагаете?

Тина одобрительно улыбается и уже воодушевленно продолжает:

- Я предлагаю вам подать на определение места жительства дочери с вами, определить порядок общения дочери с отцом, где прописать конкретно график встреч, установив дни недели и время. И заодно установить запрет выезда ребенка за границу. Так ваш мужчина не сможет вывезти вашу дочь за пределы страны без вашего согласия.

- Клим никогда не пойдет на такое, - качаю головой, представляя, в каком страшном гневе будет Исаев, если узнает, что я подала подобный иск.

- Его никто не будет спрашивать, - резко обрубает юрист. – Учитывая вашу историю и щекотливую ситуацию, что отец вашего ребенка несвободен, суд будет на вашей стороне. Никто не говорит, что вы должны следовать строго решению суда. Если все будет хорошо, вы можете позволять ребенку общаться с отцом столько, сколько считаете нужным. Это судебное решение – ваша подушка безопасности.

Я вновь представляю жизнь без Оливки. Страшную, пугающую своей тишиной и лишенную всякого смысла. И выпаливаю, не задумываясь больше ни секунды:

- Хорошо, я согласна. Готовьте иск.

Мы с Тиной обсуждаем еще несколько формальностей. Я оставляю купюру за нетронутый кофе, прощаюсь с девушкой и иду на выход.

- Дина Алексеевна!

Разворачиваюсь, думая, что что-то забыла.

Но с удивлением обнаруживаю, что Тина выглядит смущенной и растерянной. Не думала, что такой уверенный в себе юрист в принципе так умеет.

- Карина говорила, что вы – репродуктолог, - мнется девушка, с волнением теребя низ пиджака.

- Да…

- Могу я обратиться к вам за личной консультацией как к специалисту?

- Да, конечно! – улыбаюсь и теперь уже я подбадриваю девушку, как она меня некоторое время назад. – У вас есть мой номер телефона, позвоните, как решитесь, и я обязательно найду для вас окошко.

- Спасибо большое!

Тепло прощаемся с Тиной, и я такой же резвой перебежкой возвращаюсь в машину. Падаю за руль и выдыхаю, надеясь, что поступила правильно…

Глава 32

Дина

- Мамосьа! Моя мамоська плишла! – Оливка неизменно тут как тут и уже виснет на мне, стоит только переступить порог.

- Ты ж моя хорошая! Мамино солнышко, мамина радость…

А теперь еще и папина.

Мысль, что мне придется делить малышку еще и с Климом Исаевым точит меня, как короед древесину.

Я в один момент смиряюсь, принимаю данный факт, уговаривая себя, что два родителя для ребенка всегда лучше, чем один. Но в другой - внутри меня десятибалльный шторм и бунт на корабле. И я на этих качелях качаюсь уже четвертый день, что порядком меня вымотало.

Мы обнимаемся с Оливкой прямо на полу возле входной двери. Наслаждаемся друг другом после долгой для нас многочасовой разлуки. Это наш с дочерью своеобразный ритуал. Только для нас двоих.

- Мамоська, а дядя Клим сегодня плиедет?

Тяжело, обреченно вздыхаю.

Эти разговоры мне уже порядком оскомину набили.

Дядя Клим, дядя Клим…Дядя Клим то, дядя Клим се…

С тех пор, как Исаев познакомился с дочерью, все, что интересует Оливку, - это когда она с ним снова будет играть, и когда же дядя Клим снова почтит нас своим присутствием.

Я все понимаю, что и ему там непросто сейчас: разрывается между всевозможными структурами в связи с происшествием.

Но мне, как матери, за дочь обидно.

- Нет, солнышко. Дядя Клим все еще в командировке…

- Ну, когда он уже плиедет?! – Оливка куксится, глазки мокрые, сверкают. Топает ножкой и убегает к себе в комнату.

Плечи опускаются, хочется разреветься вместе с дочерью. Но стараюсь держаться. Ради нее же.

Устало прикрываю глаза и опираюсь спиной о стену. То, чего я так боялась, начало свершаться…А ведь это еще Яна не узнала о ребенке мужа на стороне…Страшно, что будет тогда с нами. С моей Оливкой…

Душа болит…Просто в клочья.

Из гостиной выглядывает Маша. Она совершенно спокойно реагирует на то, что я сижу на полу. Мягко улыбается, одаривая своим душевным теплом.

- Добрый вечер, Дина Алексеевна. Устали?

- Безумно, - с чувством выдыхаю, неуклюже поднимаясь на ноги.

- Тогда раздевайтесь, мойте руки и на кухню, - командует наша няня. – Мы с Оливкой суп сварили.

И только сейчас я замечаю, что на Маше мой передник, который столько времени висел на крючке и покрывался пылью. А в следующий миг до моих обонятельных рецепторов доносится аромат борща, и мой желудок отзывается требовательным урчанием.

- Не бережете себя совсем, Дина Алексеевна, - укоряет Маша, взглядом подталкивая меня к ванной. – Наверное еще и не обедали…

Если быть точнее, во мне только литр кофе…

- Спасибо, Машуль, - проходя мимо, крепко обнимаю девушку. – Что бы мы без тебя делали?

Переодеваюсь в домашний костюм, привожу себя в порядок и едва ли не вприпрыжку несусь на кухню.

И расстраиваюсь, когда замечаю, что упрямицы моей нет на месте.

- Мы с Оливкой уже поужинали, - спешит успокоить Маша, заметив мой поникший взгляд. – Она играет с пупсом, я только что проверяла.

Еще этот пупс!

Он стал любимейшей игрушкой моей дочки: она с ним ест, спит и рвется идти вместе на развивающие занятия в центр. И ничего больше ей не нужно!

- Ешьте, пока горячий, - Маша заботливо ставит передо мной тарелку горячего борща, ложку и мой любимый «Бородинский». – Оливку, кстати, так хвалили в центре. Сказали, что очень музыкальный ребенок, и память феноменальная.

Что есть, то есть. Моя дочь ничего не забывает, поэтому нужно быть осторожной, когда что-то ей обещаешь.

- И ей даже дали учить стишок к празднику осени.

- Ого! Так здорово!

Пробую суп. От блаженства прикрываю глаза.

- Боже, как это вкусно!

- Это все Оливка. Она старалась, чтобы суп для мамы получился очень вкусный. Кстати, она постоянно твердит про какого-то Клима, - бормочет Маша, усаживаясь напротив. - Но ни на развивайке, ни на площадке такого мальчика нет. Откуда она его себе придумала?

Лучше бы придумала…

- Клим вполне себе реальный человек. Это ее биологический отец.

Маша замирает. Немного бледнеет. Выглядит растерянной.

- А она…

- Нет, - качаю головой, понимая няню с полуслова. - Я пока не решила, когда сообщу. Нужно им двоим, да и всем нам познакомиться поближе. А потом видно будет.

Маша задумчиво склоняет голову набок. Прикусывает губу, морщась от боли.

- Для меня… что-то изменится? – спрашивает тихо, осторожно.

От шока и возмущения я даже есть перестаю.

- Нет, конечно! Я не планирую сходиться с Климом. Мы просто родители дочери. И только. Да и ты уже наш полноправный член семьи, куда мы тебя отпустим?

- Спасибо, - слабо улыбается девушка. - Но если что-то изменится, предупредите, пожалуйста, заранее. Мне будет нужно подыскать новое место…Мне очень нужна работа.

Глава 33

Дина

- Хосю на голку, - осторожно проговаривает Оливка, вскидывая на меня личико.

Это на нее так непохоже - обычно дочь куда более активная и веселая. Но в последние дни она много грустит и капризничает. Маша сказала, что вчера она даже любимый мультик про трех котиков смотрела без энтузиазма. Поэтому сегодня я отказалась от привычного дополнительного дежурства и приехала домой, чтобы провести время с дочкой.

- Конечно, солнышко, иди. Я рядом. Только коляску вон туда поставлю, возле скамейки.

Оливка, неуклюже переваливаясь и шурша теплым комбинезоном (конечно же, розовым, конечно же, с единорогами), топает к горке. Я, не сводя взгляда с дочери, подкатываю нашу коляску к лавочке, где сидит мамочка, катающая коляску туда-сюда и попивающая кофе. Улыбаюсь, ловя смущенный взгляд девушки, - еще каких-то два года назад я тоже так сидела здесь же или в парке за домом. Потому что одна маленькая принцесса отказывалась спать днем дома в кроватке аж до восьми месяцев.

- У вас потрясающая дочка, - произносит тихо девушка, поправляя голубое одеяльце. – Я часто вижу ее с вами или с другой девушкой. Она такая милая. Живая, открытая. Так ладит с другими детками: неважно, мальчик или девочка.

- Спасибо большое. Подрастете, - киваю на коляску с улыбкой, - и Оливка с удовольствием будет играть и с вашим сыночком.

Внезапно по площадке разносится счастливый и восторженный визг дочери:

- Дядя Клиииииим!

- Оливка! – вскрикиваю, позабыв, что совсем рядом спит малыш. Прикрываю рот ладонью и стреляю в девушку извиняющимся взглядом.

- Не волнуйтесь, Миша спит крепко, - ободряюще улыбается мамочка. - Я специально гуляю с ним на детской площадке, чтобы привыкал спать в шуме.

Рассеянно кивнув, замечаю, как Оливка, не обращая внимания на мое предупреждение, бежит по расшатывающейся лесенке и скатывается с самой крутой горки. Прямо в объятия отца.

Я выдыхаю только тогда, когда Исаев ловит дочь в свои сильные руки и кружит ее, заставляя счастливо хохотать на весь двор.

- Какой у вас хороший папа, - раздается сзади с завистливое с грустным вздохом. – У нас не такой эмоциональный. И к ребенку не сильно тянется…

- Не переживайте. Все будет хорошо. Наш тоже только недавно втянулся.

Шагаю вперед, не сводя взгляда с отца и дочери, что воркуют и рассматривают друг друга с восторгом.

- Мамоська, смотли, дядя Клим плиехал! Он привез мне подалочек.

И дочь гордо демонстрирует розового зайчика.

- Его зовут Ушастик. Он такой мииилый.

- Да, доченька, очень.

Против воли медленно проезжаюсь взглядом по Исаеву. Он одет довольно легко и просто: черный спортивный костюм, сверху кожаная куртка и такие же черные кроссовки. Выглядит вымотанным, но при этом до безобразия счастливым.

- Привет, - широко улыбается Клим. Протягивает мне букет из ирисов и гербер. Который я, ожидаемо, не принимаю.

Я начинаю злиться за то, что этот мужчина плюет на установленные мной правила. Как будто его заводит и доставляет удовольствие их нарушать. Мне назло.

Смотрю со всей суровостью, на какую способна, и вкладываю во взгляд весь свой матерный посыл. Демонстративно опускаю руки в карманы куртки.

- Детский сад, - рычит Исаев сквозь зубы. Глаза дикие, в них сквозит неприкрытое раздражение.

А я завожусь еще сильнее. Вспыхиваю, как фитиль у бомбы, готовой взорваться в любой момент.

Почему он считает, что, если появился весь такой красивый-деловой, мы с Оливкой должны пасть ниц и радоваться, что он одарил нас своим вниманием?!

- Дядя Клим, покатаешь меня на качелях? – одна Оливка, слава Богу, не замечает наэлектризованного искрящего напряжения между родителями. Дочь наслаждается моментом, которого так ждала всю эту неделю.

- Конечно, принцесса.

Дочь запросто берет «дядю» за руку и ведет к качелям, что-то весело болтая про пупса, про Машу и танец с листиками в развивающем центре.

Клим подсаживает Оливку и раскачивает на качелях. Дочь весело хохочет, тряся кудряшками и, как и мы все в детстве, отдает громкие команды:

- Исе! Сильнее! Исе сильнее!

Я встаю по другую сторону. Темное, ядовитое чувство сжирает изнутри.

- Послушай, Исаев…, - рявкаю, когда раздражение достигает пика.

- Полегче, - отзывается Клим и указывает глазами на дочь.

Растягиваю губы в зверином оскале и елейным, щедро приправленном медом, голосом тяну:

- Послушай, Клим. Напомню, у тебя своя жизнь, у нас с Оливкой – своя. И нельзя в нее вторгаться, когда тебе вздумается.

- На что ты намекаешь?

- На то, что нельзя приезжать, когда тебе взбредет в голову, - шиплю и от переполняющих и раздирающих чувств топаю ногой, как Оливка в острые моменты недовольства. - Впредь звони и договаривайся заранее. Напомню, что я работаю и не сижу, не жду твоего приезда круглыми сутками.

Исаев толкает качели, подмигивает хихикающей кокетке Оливке и только тогда отвечает, стараясь сохранять спокойствие. Но все равно стальные и угрожающие нотки вырываются наружу и режут слух:

Глава 34

Дина

Звонок домофона взрывает утреннюю тишину квартиры.

- Дядя Клим плиехал! – Оливка стартует с места со скоростью спринтера. Улыбнувшись чистым и ярким эмоциям дочери, следую за ней в коридор. Она уже стоит возле входной двери и подпрыгивает на месте, стараясь достать до домофона.

Нажимаю кнопку, даже не спрашивая, кто там. Только Клим мог явиться к нам в девять утра.

Оказалось, что его родители живут в области за сто километров от города. И нам приходится выехать столь рано, чтобы успеть приехать к обеду. И чтобы наша дочь, которая впервые увидит бабушку и дедушку со стороны отца, была в настроении.

- Привет, - улыбается Клим и подхватывает дочь на руки, едва переступая порог. – Собрались?

Мы долго спорили, но Исаеву удалось уговорить меня на ночевку в доме его родителей. В восторге от этого предложения были только Клим и Оливка, которая с энтузиазмом побежала собирать вещи. Поэтому сейчас у стены аккуратно выстроены две внушительные сумки и огромный пакет – дочь, как истинная принцесса, не могла поехать без нарядных платьев и любимых игрушек. И сейчас все выглядит так, как будто мы собрались переезжать, а не в гости на денек.

- Надеюсь, у тебя хватит места в багажнике.

- У мамы сегодня хорошее настроение с утра, да? – Клим подмигивает хихикающей Оливке.

- Да! Мама разрешила не кушать на завтрак овсяную кашу. И я ела шоколадные хлопушки.

- Ух ты! Я тоже так хочу!

Исаев забрасывает прозрачный, как слеза младенца, намек и скользит по моему телу в ожидании ответа. Мысленно показываю этому невыносимому мужику язык.

Я знала, что нам придется ехать в одной машине несколько часов подряд, поэтому предусмотрительно надела спортивный костюм, который скрывает полностью изгибы моей фигуры. Нечего на меня пялиться и пожирать глазами.

- Обойдешься, - бурчу и достаю из шкафа комбез дочери. Помогаю ей одеться и вспоминаю, что на кухне забыла кое-что.

Возвращаюсь с двумя стаканчиками кофе на подставке, которые предусмотрительно приготовила пять минут назад. В знак перемирия, которое мы объявили в нашу последнюю встречу.

- О, не все так плохо! – весело замечает Клим, перехватывая подставку.

Наши пальцы соприкасаются. Губы мгновенно пересыхают, а по телу прокатывается жар, собираясь внизу живота. Я отдергиваю руку, как будто меня ударяет током, и прячу ее за спиной. Разумеется, этот нервный жест не укрывается от Клима. Его глаза сверкают, а губы на доли секунды растягиваются в предвкушающей улыбке.

Даже не надейся, Исаев! Я больше не нырну в нашу реку с головой!

Или все же да?..

Клим молча и с легкостью подхватывает наши вещи, в другую руку – стаканчики с кофе. Я быстро набрасываю куртку, обхватываю ладошку вертящейся Оливки, и мы дружно наконец-то грузимся в лифт.

Первое, что меня поражает, это автомобильное кресло на заднем сидении. Я знаю эту модель – у меня в машине от этого же производителя, но чуть проще.

С самого рождения дочери, когда чуть ее не потеряла, я просто повернута на ее безопасности. Я никогда и ничего не выбирала в жизни так тщательно, как автокресло и коляску.

Оказывается, я не одна такая сумасшедшая.

- Я заметил, что у тебя такое же, - роняет Исаев, очевидно прочитав мое изумление на лице. – Хороший выбор. Безопасный. Просто эта модель новее и у нее краш-тесты лучше.

Киваю, пораженная подобной дотошностью мужчины. Я была уверена, что Клим даже не в курсе, что ребенку нужно автокресло, и нам придется переставлять его с моей машины.

Пока выезжаем из города, Оливка весело болтает, задает тысячу и один вопрос, на которые Исаев терпеливо и с улыбкой отвечает. А он молодец. Я обычно устаю на девятисотом.

Но наша дочь быстро устает, и ее укачивает ровная езда, и Оливка засыпает. Какое-то время едем молча, пьем кофе и размышляем о своем. Клим, сосредоточенный на дороге, я, раздираемая мыслями о результатах генетического теста.

Уверена, что Яна уже успела ему с гордостью их продемонстрировать. Смогла кого-то подкупить из лаборатории. У меня язык так и чешется сообщить об этом, но я не имею никакого права.

Поворачиваюсь к Исаеву и разглядываю строгий профиль. Интересно, как Клим отреагировал? По его веселому и игривому настроению вообще не скажешь, что он переживает или вообще в курсе.

Я настолько глубоко погрязаю в своих размышлениях, что не сразу понимаю, что выпаливаю вслух:

- Почему ты женился на ней?

Глава 35

Дина

Клим поворачивает голову ко мне. Вскидывает брови, явно не ожидая такой резкой перемены. То я вообще не хотела ничего слышать о его семейном статусе, то сейчас лезу в самое сердце.

- Извини, - поспешно отворачиваюсь, прикладывая ладони к пылающим щекам. – Это не мое дело.

Клим долго молчит, я рассматриваю меняющиеся картинки за окном. С низкого хмурого неба срываются мелкие снежинки, на земле закручиваясь в поземку. Снег за эту осень идет уже второй раз, будем надеяться, что скоро ляжет белым снежным покровом. Мы с Оливкой обожаем зиму. За морозные прогулки, за веселые активности, недоступные в другое время года. Для меня же снег еще и олицетворение чистоты. Белого листа и возможности начать все сначала…

- Да хрен знает, если честно, - неожиданно хриплый голос врывается в сознание. Клим выглядит растерянным и ошарашенным. Словно и сам впервые задается этим вопросом. – Яна очень хотела за меня замуж. А я…протупил. Назло женился. Дебил.

Пораженная подобным откровением, разворачиваюсь всем корпусом к Исаеву и внимательно разглядываю. Он притягательный, по-мужски красивый и желанный. Но при этом мужественный, серьезный, суровый. И определенно точно не выглядит тем, кого можно на себе запросто женить.

- Как ей вообще это удалось?!

- Да как в анекдоте, - усмехается Клим. Чешет пальцем бровь и поглядывает в зеркало заднего вида, проверяя, спит ли Оливка. – «Как я женила мужа на себе? Да очень просто: поила три дня, потом привела в ЗАГС и сказала: милый, мы на почте. Распишись, тебе бандероль». Примерно так и было. Только Яна не спаивала меня. С этим я отлично справлялся сам.

Ошарашенно смотрю на сосредоточенного мужчину. Успешного бизнесмена, прилично одетого и потрясающе выглядящего. По нему не скажешь, что он запойный.

- Ты пьешь?!

- Сейчас изредка. Так, как раньше не напиваюсь, не волнуйся. И я не хотел бы обсуждать этот момент.

Киваю, принимая позицию Исаева. В конце концов, это его личное дело.

Но раз уж мы затронули тему его семьи, я не могу не прояснить ситуацию до конца.

- Ты говорил, что с Яной у тебя…не очень. Почему тогда не развелся?

- Изначально мне было пофиг. По сути, штамп в паспорте ничего не поменял. Нет, я пытался ее полюбить, но…ничего не вышло. Мы остались чужими людьми под одной крышей и в одной постели. Да и не пытались узнать друг друга. Когда я осознал, что мы тратим жизнь друг друга в пустую, я попал в аварию. Размотало меня тогда знатно. И тогда Яна, которую я считал чужой, оказалась рядом. Я гнал ее, говорил много всякой хрени, а она не уходила. Пропускала мимо ушей, кормила, заставляла пить таблетки по расписанию и даже научилась варить куриный бульон. Была рядом, когда я учился заново ходить, и верила в меня больше, чем я сам. Как-то по-скотски было бы развестись после такого. Какое-то время мы стали настоящей сплоченной семьей. Хорошими друзьями, близкими соседями. А потом, спустя почти год все вернулось на круги своя. У каждого своя жизнь, а вечерами не о чем поговорить и даже не хотелось возвращаться домой. И мы все реже стали ночевать под одной крышей. Я стал чаще задерживаться на работе, оставался в офисе или в отеле. Яна начала гулять. В прямом и переносном смысле. В последнее время даже перестала скрываться. Но я ее не виню. И буду рад, если она встретит своего мужчину.

Обдумываю услышанное. Теперь мне многое становится ясно. И отстраненность Клима по отношению к Яне и то, как легко и в открытую он рвется к нам с Оливкой.

Невыясненным остается только один момент. И раз уж Клим сейчас откровенен, то грех будет этим не воспользоваться.

- Есть хоть малейшая вероятность того, что ребенок твой?

Исаев стискивает руль до скрипа кожи. Играет желваками и что-то бормочет, цедя воздух сквозь зубы.

- Не знаю, - резко проводит ладонью по волосам. - Я был уверен, что нет. За последние несколько месяцев у нас было лишь один раз. Наверно. Не знаю, - раздражается, ударяя по рулю, - я тогда был пьян после неудачной сделки. Просто в дым. Проснулся рядом с женой, а в ведре обнаружил упаковку из-под презервативов…

Закусываю губы, чтобы не разреветься. Упираюсь затылком в подголовник и прикрываю глаза.

А что, если Яна не подкупала специалиста лаборатории? Что если, это и правда ребенок Клима, только вот нерадивые родители этого сами не знали?..

Глава 36

Дина

Дальше разговор как-то не клеится. Каждый задумывается о своем, мы перекидываемся вопросами и односложными ответами на них. По очереди проверяем Оливку, которая спит и даже не представляет, как накалена обстановка между ее родителями.

Дорогой мне удается даже подремать, несмотря на выпитый кофе. Просыпаюсь от того, что Клим ловко паркует машину у красивых ворот и глушит мотор. Тру глаза, просыпаясь.

Сердце разгоняется, как болид на трассе. Кровь шумит в ушах. Сглатываю и вытираю влажные ладони о спортивные штаны.

- Волнуешься? – интересуется Клим. Моя нервозность не осталась для него незамеченной.

- Да. Нет. Не знаю, - выдаю и прячу лицо в ладонях. Шумно дышу и силой мысли стараюсь унять дрожь по телу.

Исаев медленно подается вперед. Осторожно отнимает мои ладони. Большими пальцами поглаживает тонкую кожу на запястьях. Этот жест немного отвлекает и успокаивает.

- Дина, перестань трястись. У меня нормальные родители. Адекватные и воспитанные.

- Что ты им сказал? – с трудом выдавливаю из себя. По телу прокатывается волна дрожи. Зуб на зуб не попадает, а в салоне резко становится холодно, несмотря на включенную печку.

- Что привезу свою женщину и дочь, их внучку, в гости на выходные, - хмуро выговаривает Клим. Строго, бескомпромиссно и без дальнейших обсуждений. – Дина, прекрати так переживать. Я привез вас отдохнуть. Мои родители не будут с пристрастием и под микроскопом изучать вашу биографию. Им на это плевать. Они у меня нормальные и современные, хоть и в возрасте.

Мне приятны его слова, но ни черта не успокаивают.

- Какими бы не были современными родители, вряд ли они поймут и примут женщину на стороне. Да еще и с ребенком при законной жене, - высказываю вслух свои опасения. Сцепляю пальцы, заламываю их до боли и зажимаю между коленей, до крови закусывая губу.

Исаев шумно и раздраженно выдыхает. Но неожиданно протягивает руку, ведет подушечками пальцев по щеке. Обводит нижнюю губу, заставляя вздрогнуть, но на этот раз не от страха. Мягко обхватывает подбородок и поворачивает голову к себе.

- Дина, мои родители, мягко говоря, не очень жалуют Яну. Как и она их. И они будут рады безмерно и тебе, и Оливке. И да, они прекрасно знают, как и откуда берутся дети. Но никогда не будут ни меня, ни тебя осуждать. Они просто принимают мой выбор. Никогда не будут вмешиваться и читать тебе нотации. Боже упаси. Говорю же, современные и мировые. Выдыхай, вы им понравитесь. Даже не сомневайся.

Слова Клима немного приободряют. Осторожно растягиваю губы в нервной улыбке.

Сзади слышится кряхтение.

Мы одновременно оборачиваемся и сталкиваемся между кресел.

Замираем.

Мы очень близко друг от друга. Буквально в паре сантиметров. Внимательно рассматриваю его лицо: темные глаза с изогнутыми ресницами, нос с небольшой горбинкой, упрямые жесткие губы.

Вспоминаю, какие они горячие и сколько наслаждения могут подарить. Ощущения из прошлого накрывают, как лавина. И мне безумно хочется воскресить их. Прикоснуться языком к этим жестким губам. Попробовать на вкус.

Воздух в салоне накаляется. Становится вязким, осязаемым. Наше дыхание, одно на двоих, учащается и срывается.

Инстинктивно медленно провожу языком по губе, не отрывая глаз от лица Клима.

По его телу пробегает судорога, Исаев резко выдыхает, чертыхаясь. Протягивает руку, зарывается пальцами в волосы на затылке.

Тянет на себя, мы соприкасаемся губами, между нами пробегает искра и…

- Мамоська? – бормочет Оливка, потирая кулачками глазки. – Уже плиехали?

Мы с Климом отпрыгиваем друг от друга, как прокаженные. Шумно дышу, чувствуя, как краска заливает лицо, шею и грудь. Стыдно так, как будто я – школьница, и родители поймали меня за первым поцелуем с одноклассником.

Нервно поправляю волосы, стряхиваю с одежды пылинки, не рискуя повернуться.

Клим оказывается смелее меня.

Он проводит ладонями по лицу, осторожно поправляет джинсы и вновь разворачивается к дочери.

- Да, принцесса, приехали. Ну, что пойдем знакомиться?

- Пойдем! - осторожно улыбается дочь, болтая ножками в кресле.

Мы с Климом выбираемся из машины. Он подхватывает Оливку на руки, а я – цветы и пакет с гостинцами, которые мы все вместе заботливо выбирали в магазине.

- Ух ты! Твои папа и мама живут здесь? – громко на всю округу извещает Оливка, с восторгом рассматривая дом и окрестности.

А посмотреть есть на что.

Большая территория, усаженная плодовыми деревьями и голубыми елями. Цветники, слегка припорошенные снегом. Потрясающий дом из оцилиндрованного бревна в русском стиле.

Здесь безумно красиво и атмосферно. А какой тут воздух…Чистый, сладкий и волшебный!

Из дома на крыльцо выбегает невысокая, хрупкая женщина. Когда Клим сказал, что его родители в возрасте, я представляла пожилую женщину. А мама Клима красивая, статная, ухоженная, с укладкой и в модном домашнем костюме.

- Приехали! Наконец-то! – восторгается она, всплескивая руками.

За ней выходит высокий мужчина. Отец Исаева выглядит строго и солидно. С сединой на висках, но с горящими добрыми глазами и легкой улыбкой на губах. Клим определенно многое взял от отца.

- Здравствуйте, - голос срывается и подводит, выдавая волнение.