Бывшие. Притворись моей женой

Прошлое

Я иду улицами столицы и уже в который раз чуть ли не падаю. Ноги не слушаются, хотя продолжают функционировать. Почему нельзя так же с сердцем? Да, оно есть. Да, бьётся. Так пусть же продолжает работать! Почему остановилось? Почему истекает кровью и горит так, словно его бензином облили? Почему тело моё живое, а я словно умерла?!

Моя кожа покрыта пятнами. Синими и красными. Две недели прошло, а следы словно не хотят исчезать. Или, возможно, я просто помню, где они были. И сейчас фантазия в очередной раз их рисует.

Меня не били, не издевались, не насиловали. Всё было обоюдно, и я наивно полагала, что по любви. Но почему же такое чувство, что надо мной надругались?!

Идиотка наивная, поверила в то, что действительно ему интересна. Что он — тот единственный, которому можно отдать свою невинность. Ведь это единственное, что у меня есть. Ещё была честь и гордость, которые он тоже растоптал.

За что?!

Почему люди могут быть настолько жестокими?!

Где грань между жестокостью и добром?!

Есть ли вообще эта грань?!

Я останавливаюсь у скамьи и приземляюсь на неё, как мешок. Словно не сама села, а кинули меня на неё. Голову опускаю на колени и плачу навзрыд. До икоты. До тумана в глазах и сухости в горле.

Я не смогу больше вернуться туда. Этот лицей... Эти люди... Они слишком жестокие. Циничные. Из-за денег они забыли, что такое человеческая доброта. Что такое милосердие. Всё забыли. Утопили в бассейнах денег.

А что я бабушке скажу? А родителям?

Остался месяц — и второй курс лицея окончен. Я больше никогда не увижу этих иродов и варваров. Раз у меня нет их миллионов — что ж, я, не человек, значит?!

Кто снял это видео? Кто выложил?

Неужели ему было мало того, что он выставил меня за порог своего дома сразу после того, как лишил девственности?! Как швырял в меня вещами и кричал, что я — дешёвка какая-то. Что продажная тварь и лгунья.

Я стерпела каждое его слово. Хотя оно острым лезвием резало нежную ткань. Оно рвало меня на части и уничтожало до основания. Стирало до заводских настроек.

Я даже не сразу поняла, в чём проблема. Почему после страстного секса он вдруг озверел? Где делась его нежность и любовь?! Тёплые слова и страстные поцелуи?!

Неужели это была иллюзия и самообман?!

И лишь потом, рыдая дома тихо в подушку, я поняла, что после нашей близости у меня не было крови. Той, что присуща девственницам. Я такая глупая. Почему сразу не поняла? Он подумал, что я обманула его. Что слова о том, что он у меня первый — ложь.

Дура! Ему всё равно было. Он трахнул тебя, получил своё — и уже на следующий день обнимал другую. А ты... Побежала к его дому, позвонила в дверь и хотела всё объяснить.

О том, что в детстве упала на раму велосипеда и сильно ударилась. Что у тебя началось кровотечение, что девственной плевы у тебя нет. Ты хотела всё ему рассказать.

А он открыл дверь в шортах, а сзади него стояла твоя одногруппница. Ритка Науменко. Она в открытую смеялась, когда ты просила поговорить с ним наедине.

Настя, Настя. Ничему тебя этот элитный лицей не научил.

Главный девиз: "Серые мышки сидят в норке", а ты хотела выползти в свет. Что, думала, раз знала Назара раньше и тогда вы хорошо общались, то это что-то тебе даёт?!

Он давно не тот мальчик, в которого ты влюбилась на детской площадке, потому что он тебя защитил. Нет. Он — профессиональный боксёр, хотя ему только девятнадцать. Он живёт за границей и таких, как ты, щёлкает как семечки.

В общем, я ушла, так и не сказав ни слова. Не смогла оправдать себя, потому что поняла: ему это не нужно. А спустя две недели, сегодня, в чат залили видео, где его друг задрал мне юбку и насильно поцеловал. Я вырывалась, но по видео этого было не видно. Казалось, что это обоюдно.

И дураку понятно, что все подумали, будто между нами что-то было в раздевалке. Я не выдержала и убежала. Вышла из здания, не забрав даже свой рюкзак.

Как он мог?!

Один вопрос, который останется без ответа.

И что мне делать?!

Второй — на который я даже боюсь ответить.

Неожиданно к моей спине дотрагивается чья-то тёплая рука. Я от неожиданности вздрагиваю и резко выпрямляюсь.

Передо мной стоит женщина лет пятидесяти. Наверное. Тяжело определить возраст, когда она так хорошо выглядит. Ухоженные руки с красным маникюром. На губах — помада такого же цвета. А чёрные, как ночь, волосы — идеально выкрашены. Вот только её взгляд... Он пугает. Такой глубокий, словно она в душу может посмотреть. До дна моей боли достать.

— С тобой всё хорошо, девочка?

А ещё — её голос. Словно не настоящий. Такой приятный, тихий, нежный. Как будто со мной совсем молодая девушка разговаривает.

— Угу, — мычу я. А у самой икота до сих пор не проходит из-за истерики.

— Некрасиво врать старшим, — шокирует она меня своей прямотой и садится рядом.

— Извините. Не хотела вас обременять своими проблемами, — тихо шепчу. Голос мой немного выравнивается, но ещё не полностью приходит в норму.

Глава 1. Анастасия

— Аленка, давай быстрее! — кричу подруге, которая отстала от меня и тянется как черепаха. — Мы же опоздаем на автобус!

— Да я не успеваю за тобой! Притормози, пожалуйста! Я лёгкие сейчас выплюну! — всхлипывает она, цепляясь за лямку рюкзака, как за последний шанс выжить.

— Бегать в выходные надо, а не спать до обеда! - парирую я, но шаг немного сбавляю.

— Да ну тебя и твои пробежки! Я и так как выжатый лимон… Ну, Настя…

Но я не слушаю. Я уже почти на другой стороне. Нам вон туда — за поворот, через дорогу и вдоль киоска. Автобус вот-вот уйдёт, и нам тогда точно крышка.

Поворачиваюсь — оглядеться где подруга, а она только подбегает к пешеходному. Нерегулируемый, конечно. Ни тебе светофора, ни зебры — одно воспоминание от краски на асфальте. Машин вроде нет — и я делаю шаг.

— Побежали! — кричу, и в этот же момент…

ВЖЖЖЖХХ!

Воздух передо мной дёргается. Из-за поворота вылетает тёмно-синяя BMW, как из шредера времени — резкая, гладкая, блестящая, с рычащим мотором и яростью в колёсах.

Всё происходит за доли секунды. Я вижу, как Алена, замершая на середине дороги, резко отшатывается, почти прыгает назад, и капот машины проходит в сантиметре от её коленей. Резкий визг тормозов режет слух, как крик раненой птицы.

— Ты охренел, что ли?! — орёт Алена, резко переходя от шока к гневу. Глаза горят, губы дрожат. — Убить нас решил, урод?!

Она бьёт кулаком по воздуху, как будто по стеклу той самой спортивной машины. Мы стоим как истуканы, глотая пыль и грязный воздух. А водитель даже не вышел. Не удостоил взглядом. Он открыл дверь, а потом резко захлопнул.

Я смотрела на тонированное окно, на то место, где он сидит. Ничего не видно. Но я знаю, что он там. Бессовестный нахал, который даже не соизволил выйти из машины. Чувствую, что он тоже на меня смотрит. На коже выступают мурашки. Предательские. Непроизвольно вздрагиваю, когда по телу проходит ток.

Какого чёрта?!

— Скотина! — выкрикивает Алена, чем и возвращает меня в реальность. Это всё страх, от него и мурашки. Я хватаю подругу за руку. У самой же сердце в пятках, руки ледяные. И воздух в лёгкие попадает с трудом. О бешеной тахикардии и вовсе молчу.

— Пошли, он нас не слышит. Мы опоздаем! — тяну её с дороги, пока она ещё кипит, как чайник без крышки. Знаю Алёну — она сейчас еще, и броситься на него может. Привыкла с обидчиками только так разбираться. Девка боевая, выросла в селе, как и я. Ни работы не боится, ни постоять за себя. Возможно, всё потому, что у неё два брата. Один старше, другой младше. А она как вишенка на торте, посередине.

— Да он бы сбил нас, Настя! Ты видела?! Видела, как он тормозил в последний момент?! — не унимается подруга.

— Видела. Всё видела, — киваю, чувствуя, как дыхание ещё сбивается. В груди стучит, как у перепуганной лани. — Но мы живы. Пошли.

Мне нельзя умирать. Мне есть ради кого и для кого жить. Осознание ситуации, которая только что произошла и к чему могла привести, в очередной раз заставляет вздрогнуть. Последствия могли быть фатальными...

Мы почти бегом добегаем до остановки. На горизонте уже показался автобус — родной, с облезлой полоской сбоку и знакомым хрипом двигателя. Как будто сам ждал нас, знал, что мы вот-вот успеем.

Алена тяжело дышит, всё ещё озирается. Я чувствую её дрожь через сжатую ладонь. У меня тоже всё внутри ходит ходуном, но я стараюсь держаться. На лице — маска спокойствия. Надо взять себя в руки.

Мы запрыгиваем в автобус, и двери за нами тут же закрываются с глухим скрипением, что режет уши. Мы успели. Но я всё ещё слышу внутри это тук-тук, как стук сердца, когда рядом проносится смерть — в тонированной BMW, с холодными глазами и отсутствием совести. И носит же таких земля.

Автобус трогается с места, а мы валимся на сиденья, как два мешка с картошкой. Сидим, отдуваемся. У меня до сих пор ладони липкие, у Алены — глаза в бешенстве. Кипит мой чайничек. В мыслях уже разделывает водителя по всем фронтам. Расчленяет по ходу. Улыбаюсь своим мыслям и уж точно не ожидаю, что подруга продолжит эту тему.

— Ты видела, да? — шипит она, глядя в окно. — Он даже не вышел! Даже глазом не моргнул, этот придурок в синей банке! Сто процентов мажор какой-то. Я бы его...

— Да видела, Ален, видела… — выдыхаю, откидываясь на спинку сиденья. — Отойди уже от этого. Успели же.

— Успели, ага. Почти под капот! Вот это называется “почти”! — возмущённо фыркает она, а потом, спустя пару секунд, смеётся сквозь остатки паники. — Знаешь, вот это было бы шикарное алиби: «Почему не пришли на зачёт?» — «Меня сбила BMW, простите». И ведь поверят.

— С тебя точно бы списали, — хмыкаю. — Особенно после той истории с преподом по философии. До сих пор помню, как он тебе автомат поставил, потому что ты ему “улыбнулась красиво”.

— Не завидуй таланту, детка, — Алена хмыкает самодовольно, а потом чуть серьёзнее: — Кстати, ты решила, как сдашь математику? Или опять наугад, надеясь на удачу, пойдёшь пересдавать?

— Ага, наугад, — фыркаю. Вспоминаю свой позор на заваленном зачёте. — А потом сижу, как дура, в аудитории в слезах. Нет, в этот раз я, кажется, подготовилась.

— Серьёзно? А когда ты успела? Ты же целыми днями на своей работе! — смотрит на меня с удивлением.

Глава 2. Анастасия

Зачёт мы сдаём благополучно. Аленка как всегда везучая, сразу вытягивает нужный билет. Я же, как обычно, — тот, который знала хуже всего.

В школе я была отличницей. Закончила одиннадцатый класс с одной четвёркой. В итоге — серебряная медаль. После этого поступила в Киевский лицей, и сразу после его окончания должна была пойти в институт. Если окончишь лицей с отличием, получаешь шанс поступить на бюджет.

Всё так и вышло. Правда, с разницей больше чем в два года. Сейчас я учусь на бюджетном в заочной форме. Приехала на два месяца в столицу, чтобы сдать экзамены. А потом снова вернусь к своей малышке.

После того позора мне пришлось вернуться в деревню к родителям. О поступлении и речи быть не могло. Потому что через месяц тест на беременность показал две яркие красные полоски.

Шок поглотил меня. Я не знала, что делать и куда двигаться. Что я могла дать крохе, если у самой ничего не было?

Родители жили бедно. Мама работала учительницей. Школа, в которой она работала, была в соседнем селе, и ей приходилось каждый день туда добираться. Весной и осенью — на велосипеде, зимой — папа отвозил её на мотоцикле.

Максим Владимирович — мой неродной отец. Он познакомился с мамой через два года после смерти моего родного папы. Тот был военным. Часто отсутствовал дома и в конечном итоге не вернулся. Маме выплатили какую-то компенсацию от государства, но эти копейки быстро закончились. У неё остался дом и маленькая дочка на руках. Мне было всего девять месяцев, когда он умер.

Конечно, Максим Владимирович заменил мне папу. Я всегда буду ему за это благодарна. Никогда не чувствовала себя чужой. Он называл меня дочкой и любил, как родную.

На второго ребёнка они не решились. Жили скромно. И зарплаты папы едва хватало на всех.

После окончания школы, бабушка — мать моего родного отца, предложила забрать меня в столицу.

— Вы погубите её в деревне. Она же вырастет неотёсанной. Что она там видела, кроме вечной работы на огороде?

Такими словами бабушка больно ранила маму. Она часто плакала в подушку, но никогда не жаловалась.

Оксана Семёновна — женщина строгих нравов. Мне было тяжело с ней ужиться те два года. А после того как я сбежала — и залетела — она и вовсе перестала с нами общаться.

— Ты воспитала потаскуху. Я же опозорилась перед такими людьми… Божечки, она сбежала с лицея, даже рюкзак не забрала. А то видео… Какой позор…

Я была согласна с бабушкой. Это и правда был позор. Я месяц не могла прийти в себя. А потом — ещё и две полоски…

Благо, мама и папа опомнились быстрее меня. Успокоили, сказали, что как-нибудь выкрутимся. До этого с голоду не умирали — и сейчас не умрём.

Я бы и дальше сидела в деревне и наслаждалась материнством, но пришло письмо из университета. Есть бюджетное место, и мне настоятельно рекомендуют его занять. Ведь в следующем году придётся всё сдавать заново, чтобы поступить. Выбора не было. Пришлось покидать зону комфорта и возвращаться в место, которое однажды изменило меня и стерло до основания.

Но я выжила. Пусть долго оставалась сломанной. Но именно трещины научили меня держаться. Не снаружи — внутри. Там, где самое уязвимое.

Теперь всё иначе. Я не та наивная Настя, которая верила в любовь и бесконечные «навсегда». Сейчас я знаю: никто тебе ничего не должен. И всё, что у тебя есть, — это ты и твоя маленькая дочь, ради которой стоит идти вперёд, даже когда сил нет.

Мы с Алёной сняли комнату у старенькой бабушки в спальном районе. И пусть кровати скрипят, из крана течёт ржавая вода, а обои давно просятся на пенсию — главное, здесь тихо. А мне сейчас нужна только тишина — чтобы учиться, дышать и собирать себя заново. Потому что воспоминания всё равно не дают покоя.

Одно радует: Назар живёт в Италии, и вероятность встретить его здесь — минимальная. Мне нужно продержаться всего два месяца.

Каждое утро я начинаю с видеозвонка домой. Мама держит малышку на руках, а папа машет рукой из-за её плеча. Я улыбаюсь, но сердце сжимается. Я скучаю. Безумно. Но знаю — это не зря. Всё это я делаю ради неё.

После звонка - пробежка, а потом учёба. Высиживаю долгие и нудные лекции. А после — бегу на работу. Я подрабатываю в кафешке на углу. Среди людей легко притворяться, что я обычная студентка. Без прошлого. Без груза. Просто Настя, которая умеет делать красивый латте-арт, приносить еду и молча вытирать слёзы в подсобке.

На зачётах держусь. Преподы уже знают мою историю. Кто-то жалеет, кто-то — молча уважает. А есть такие, кто смотрит с насмешкой: «Очередная мамочка пришла диплом получить». Да и пусть. Я никому ничего не доказываю.

В выходные — зубрёжка материала, подготовка к сессии и снова звонки. Дочь растёт, уже лепечет первые слова. А я — пропускаю это. Это больно. До тошноты. Но я держусь.

Потому что, если я сейчас сдамся — всё было зря. И та ночь. И тот позор. И эти чёртовы две полоски. Всё зря.

А я не могу себе этого позволить.

Я — мама. А значит, у меня нет права ломаться.

Бонус

Анастасия Сергеевна Изюмова, 21 год. Учится на заочном отделении на менеджменте, и подрабатывает официанткой в кафе. Родители живут в селе, и нянчат дочь Насти, Марию. Ей, год и 9 месяцев.

Настя после того, как забеременела, написала некоторым "подругам", что уезжает жить за границу, сама же вернулась к родителям в село.

Листаем дальше, там наш герой)

Бонус 2

Назар Егорович Демченко "Дёма" почти 22 года.

Занимается профессиональным боксом. Тренер видит в нем большие перспективы. Будущий чемпион.

Юморист. Любит шумные компании, и красивых девушек. Хотя нет, не любит он их. Использует в собственных приятных целых.

Когда-то любил, но был предан (как он думает) любимой.

Как вам наши герои?

Глава 3. Анастасия

Первая неделя пролетает на одном дыхании. Устаю жутко. Ноги ломит от усталости, в голове полный бардак. Полночи смотрю в чёрную дыру на потолке и не могу уснуть.

Раньше учиться было легче. Материал запоминался легко и непринуждённо. Сейчас же... Боже, кажется, что я на глазах тупею. Эти формулы, формулировки... Да, вся информация кажется мне незнакомой. Вечером учу, читаю, зубрю. А утром в голове снова пусто. И это выматывает, очень сильно. Мне нельзя набрать меньше баллов, чем положено бюджетникам.

И вот, очередное утро, и поход на учёбу. Но сначала звонок моей любимой девочке. Каждый раз, когда вижу её, сердце обрывается и летит вниз... Она так похожа на него...

— Машуля, ты как, моя принцесса?

На экране появляется крохотное личико с растрёпанными светлыми кудряшками и улыбкой на весь экран. Глазки сияют, щёчки розовые, как у фарфоровой куколки. Моя. Самая родная. И пофиг, кто её папа.

— Ма-ма-ма! — визжит радостно и машет в камеру ручкой. Потом сразу берёт в кулачок что-то и тянет ко мне. — Биби! Моя!

— Маш, это машинка? — улыбаюсь, а сердце в этот момент делает кульбит. Скучаю по ней так, что аж кости ноют.

— Да! — гордо говорит она и с довольным лицом отпускает машинку вниз, видимо, на пол. — Ба-баба! Каша! Ам-ам!

— Бабушка тебе кашу дала, да? — уточняю, улыбаясь уже сквозь щемящее внутри чувство. Такая маленькая. Ещё совсем птенчик. А я тут...

В кадре появляется мама. Вид у неё не лучше, чем у меня — волосы собраны кое-как, под глазами синяки, но она улыбается.

— Доброе утро, доченька, — устало здоровается.

— Привет, мам. Как ночь?

— Как обычно. С зубками капризничала, под утро только уснула. А так — держимся. Не переживай, справляемся.

— Мам, если что… — начинаю, но она сразу машет рукой.

— Даже не думай. Мы с Машей справимся. Ты, главное — учись. Это твой шанс, Настя. Ради неё ты должна выкарабкаться из этого болота. Я не хочу, чтобы вы жили так, как прожила всю жизнь я.

Я молчу. Потому что знаю: мама говорит правду. Ради Маши — я должна. Пусть тяжело, пусть через силу. Но я уже выбралась один раз. Значит, и второй смогу.

— Ма! — снова кричит Маша и кидает в экран игрушку. — Ма, ку! Где?

— Я тут, ку-ку! — смеюсь. — Мамочка тут, малышка. Видишь?

— А-а-а! — восторженный визг, и она приплясывает прямо на месте, поджав ножки. — Ма моя!

— Твоя, любимая. Слушайся бабушку. Ладно?

Мама в этот момент украдкой вытирает уголок глаза. Делает вид, что просто что-то попало, но я-то знаю, как переживает за меня.

— Мне вот зарплату за неделю в кафе дадут, я пришлю вам посылку. Тут такое разнообразие фруктовых прикормов...

— Не надо ей никаких гадостей в банках покупать. Я сама прекрасно делаю фруктовые пюре. Так, я хоть знаю, что они без добавок.

— Мам, береги себя. И Машу. Я очень вас люблю.

— Мы тебя тоже, — тихо говорит мама. — Очень-очень.

И связь обрывается. Экран гаснет. В комнате снова тихо. Грустно и одиноко в одночасье становится. Но я знаю, ради чего всё это. Ради кого. И этого мне достаточно, чтобы снова натянуть рюкзак, схватить конспект и выйти за дверь.

День проходит с девизом "успеть всё". А если быть точнее — сдать подготовленный материал на поверку преподавателю и добежать до кафе.

Алёнка не пошла сегодня на учёбу — сильно болит живот. Да и с её памятью, ей так мучиться, как мне, не надо. Она возьмёт мой конспект и, два раза прочитав, всё запомнит.

Однажды я прочитала, что женщина в декрете тупеет и теряет память. Тогда я смеялась с этого, сейчас вовсе не смешно.

Все мои мысли — только о дочери. Даже когда была дома. Питание, прогулки, сон. Зубки, простуды, одежда. Почему плачет? Почему притихла?

Думаю, будь они рядом, я бы чувствовала себя увереннее. Просто потому, что могу вдохнуть аромат моей принцессы. Обнять и прижать к себе. Не думать постоянно, беспокоит ли её что-то. Особенно зубы, которые и днём и ночью не дают малышке спать. Но, к сожалению, снять квартиру в столице — это роскошь не по нашим карманам. Бабушка до сих пор не общается с нами. Даже после того, как я, плюнув на гордость, отправила ей фото Маши. Не помогло. Ну уж если ангел с голубыми глазами не растопил сердце старой маразматички, то я сделала вывод — ей ничего уже не поможет. Так и умрёт в одиночестве.

В кафе аншлаг. Я работаю в полсмены и прихожу как раз на час пик. Кто-то только на обед пришёл, а кто-то уже с работы идёт.

— Насть, быстрее давай. Ты как раз вовремя, — выходит из кухни Сонька.

— Сейчас, только переоденусь и бегу.

— Ок. Сегодня твой стол — пять, семь и девять. Не забудь.

— Почему? Это же Валины столы. Они самые ходовые, и она их никому не отдаёт, — добегаю до раздевалки и останавливаюсь, чтобы услышать ответ Сони.

— Её вообще сегодня нет. Она тупо не пришла на работу. Вот и запара целый день. Мы тебя ждали с Алиной, как манну небесную.

— Ладно, тогда я сейчас. Быстро.

Глава 4. Назар

Вечер обещал быть весёлым, но мне уже скучно. Катька свалила, оставив меня в гордом одиночестве. Каро не отпускает Стас, походу дружок ревнует её ко мне.

Не могу сказать, что это беспочвенно. Мне она всегда нравилась. Правда, дальше дружбы мы никогда не заходили. Вот реально как сестра мне всегда была. Это сейчас член реагирует на неё. Да и почему ему не реагировать? Красивая стала, глаз не отвести.

— Назар, ты со мной, или в облаках летаешь? — назойливая трель голоса Вики раздражает ещё сильнее. И какого хера я с ней уже второй раз вижусь? Ну, потрахались парочку раз — разве этого недостаточно?!

— Да, тут я. Ты с заказом уже определилась? — раздражённо спрашиваю.

— Да. А ты?

— Насрать, закажи то же, что и себе.

— Да, зайка.

Бля, зайка. Не, когда Катя рассказывала мне о Вике Дунай, я не мог сопоставить факты. Сестра говорит, что эта стерва чмырила Каролину и использовала запрещённые приёмы. Толпа на одного. Вот только как вот это существо могло обидеть мою девочку?! Она вообще хоть кого-то способна обидеть? Или же это она для меня играет?!

— Я же тебя просил — не называй меня так. Я что, блядь, на зайку тебе похож?

— Прости. Мне просто так нравится.

— А мне нравится трахать твой рот. Совместим?

— Когда? Сейчас?

— А почему бы и нет. Разве одно другому помеха? Пока наш заказ принесут — я опустошу яйца и, возможно, повезу тебя к себе.

— А разве мы не едем к тебе после ужина?

— Нет. Я такого тебе не обещал. Я сказал, что голодный, и если хочешь — можешь составить мне компанию. Не более того.

— А если мы всё-таки уединимся?

Вот что за пиявка?! Говорила же Ляля — не связываться с ней. Нет, бля. Решил проучить и трахнуть разок. Так она теперь пишет каждый день, звонит. Ещё и преследовать начала. Уже знает, где я, блядь, живу.

— Я подумаю. Смотря как сосать будешь, — не скрываю истинного посыла. Но у этой девушки, походу, нет гордости. Липнет, как выброшенная жвачка, в которую я ногой вступил. Без дополнительных средств отодрать не получается.

— Ну, пойдём, — она поднимается на ноги и тянет мне руку. Бля, когда это я отказывался от минета?! Пусть и некачественного. Главное, чтобы член не откусила, а загнать по самые яйца я и сам смогу. Не, надо завязывать с ней. Бесит до ужаса.

Вот только даже минет не вставляет. Раздражать начала она меня. Я, конечно, в последнее время не переборчив: на любой движ и в любую щель входил. Лишь бы пригласили.

— Прямо в последнее время? Или, может, тупо два года? — где-то из дна моего сознания, совесть или само подсознание кричит.

— Да, именно два года не перебираю. Потому что все они одинаковые!!!

— Прямо все? И особенных нет? — не перестаёт донимать оно меня.

— Все!!! Все!!! Все!!! — я готов орать во весь голос об этом. — Нет, блядь, особенных! Все твари продажные. За бабки на всё пойдут!

Отталкиваю Вику, и, схватив неудовлетворённый член, прячу назад в трусы. Всё, бля, натрахались. Сам себе настроение испортил.

— Зай, ну ты чего? Что-то не так? — Вика до сих пор на коленях стоит посреди шикарного туалета в ресторане. Вот взглянув на неё, понимаю, что и выглядит она как этот самый туалет. Только для нужд пригодна.

И это её "зай"... Придушил бы.

— Ну да, ну да. Тебе же нравилось, как тебя котёночком называли. Коть, а ты куда? Коть, а мы увидимся сегодня? Коть...

Сука, грёбаный ад. Зачем голос её до сих пор в голове держу? Зачем прокручиваю киноплёнку воспоминаний раз за разом?!

Продажной, сука, оказалась. А это её невинное "Коть"... Это же надо так играть?! Я такой светлой и чистой души в жизни не встречал. Ни до, ни после. А она... Играла!!!

Ненавижу!!!

— Вика, ну всё, харе. Достала уже ты со своим "зай". Я за ужин заплачу, можешь заказывать, что хочешь.

— А ты? Уходишь? — поднимается она на ноги. Глаза такие обиженные. Как будто я на это могу купиться.

— Да, сваливаю. И ещё, — останавливаюсь у двери. — Не звони больше. Если что — я сам наберу, — бросаю напоследок и ухожу.

Домой не еду. Настроение отстой. А пялиться в потолок и снова травить себя воспоминанием о той единственной, которая смогла отправить меня в нокаут, не хочу. Каждый раз, когда приезжаю в этот город... Сука, кости ломает изнутри только от того, что мы были тут вместе. Да и в этот раз сильнее накрыло. Потому что она тут. Где-то рядом.

Зачем Катя сказала мне об этом?! Зачем?!

Я не буду её искать. Не буду!!!

Не хочу знать, как у неё дела. Есть ли кто-то.

За границей же была эти два года. Сука, насосала у Дани денжат и свалила. Бля, почему у меня не попросила? Я бы дал. Сколько надо дал. Без секса и возврата. Не в долг. Просто потому что люблю...

— Настя... Настенька... Настюша... Незабудка моя, — снова в голове собственный голос всплывает. Голос не сильного парня, а влюблённого идиота, который дальше своего носа не видел. Как же она смогла обвести меня вокруг пальца? До сих пор не понимаю — зачем?

Глава 5. Назар

На встречу я не опоздал. Я тупо на неё не поехал. Понимал, что на кону большие бабки, но... Да, я банально чуть с ума не сошёл, когда её увидел.

Первые секунды я думал, что у меня отходняк и в глазах то ли двоится, то ли мерещится. Даже глаза потер ладонями. Нет же, она. Смотрит на меня в упор. Сбоку девка какая-то голосит. Орёт. А я не слышу. Незабудку свою глазами пожираю.

Сколько раз мечтал увидеть её вновь? Хотя бы просто посмотреть. И похрен, что после этой встречи внутри всё будет адски гореть. Похрен, что сердце, которое до этого все чёртовы два года билось ровно, будет выпрыгивать из груди. На всё похрен.

Из-за большого количества алкоголя, выпитого вчера, меня мутит. Но разве в этом причина? В ней.

Она смотрит в упор. И хотя я уверен, что меня не видит... Меня так пробирает. До основания. Сука! Два года, мать его, я мечтал об этой встрече. Что выйду из дорогой тачки и даже не взгляну в её сторону. Пусть знает, кем я стал. Сколько зарабатываю. Чего добился. Потом мечтал, что отомщу. Заставлю пройти тот ад, что сам с трудом прошёл. Когда лучший друг в подробностях рассказывает, как любимая девушка у него сосала. И видео показывает, как целует её. Под юбку лезет. Хорошо хоть на камеру не засняли, как совокупились. Клянусь, я просто не выдержал бы. Сдох прямо там.

Это я слил то видео в их чат. Хотел показать, что всё знаю. Хотел намеренно боль ей причинить. Как и она мне. А она... от греха подальше просто свалила за границу.

Мне душу выпотрошила. Ножом раскромсала. Уничтожила. А сама просто развлекалась.

Хотя не зря же говорят, что не убивает нас, то делает сильнее. Что ж. И правда стал ещё сильнее. Нервы — сталь. Сердце — гранит. И только душа всё так же отравлена ею и общими воспоминаниями.

Когда они исчезают из виду, где-то там за углом, я выхожу из машины и вдыхаю свежий воздух. Абсурд, конечно, но я слышу её аромат. Такой нежный, как и в ту нашу ночь. Опираюсь спиной об машину в надежде, что холодный металл остудит меня. Вот только безрезультатно. Горю весь. Киплю. Сука, сгораю.

Умом понимаю — надо уезжать отсюда. Валить как можно дальше и быстрее. От греха подальше. От соблазна увидеть снова. Надо ехать на встречу и подписать контракт на пять лямов. Но вместо этого я запрыгиваю в машину и еду в ту сторону, где они скрылись.

За углом автобусная остановка, но их нет. Значит, уехали на той развалюхе, что мимо меня проезжала. Догоняю за считаные секунды и просто плетусь медленно за автобусом.

Нет, не за грудой металла я тянусь... За ней. Той, что уничтожила и разбила сердце.

Руки сжимают руль с такой силой, что, клянусь, мне кажется, даже вены полопаются. Зачем я её преследую? Какова моя цель? Чего хочу?

Рой вопросов, но ни одного ответа. Да и мозг мой в отключке. Только инстинкты сейчас работают.

Они выходят на институтской остановке. Ещё несколько дней назад я тут Катю забирал и Каро. Она была где-то рядом. Может, даже видела меня... К чертям, я бы почувствовал. Уверен.

Когда они скрываются за воротами, я достаю из бардачка пачку сигарет. Давно бросил курить, но иногда... Совсем редко могу себе позволить одну.

Вот только после одной — ещё одна, а потом ещё одна. Видел бы меня тренер — всю пачку в глотку бы затолкал и заставил глотнуть. Благо, он в Италии, а я тут...

Опираюсь об машину и снова делаю затяжку. Горько во рту становится. На душе ещё хуже. В голове прокручиваю минутный эпизод встречи. Её перепуганные глаза, губы... Весь образ по деталям разбираю. А потом снова складываю в цельный пазл.

Вроде и не изменилась. Как будто не было этих двух лет вдали. Хотя кому я сейчас вру? Между нами пропасть в два года. Глубина пропасти настолько большая, что до ада достаёт. Я был там. Два года назад. Когда выталкивал её из своей квартиры. Делал больно намеренно, а ранил этим себя. Хотел унизить, растоптать... как она меня. Не вышло. Хуже сделал. Она ушла, а я остался. Выл, сука, как зверь раненый. Подыхал.

И сейчас понимаю, что надо остановиться. Что надо бежать. Пусть как трус, но добровольно сдаться. Но нет же... Решаю ещё остаться. Просто посмотреть. Чем живёт? Есть ли кто-то?

Три чашки кофе, две пачки сигарет — ровно столько времени она была в универе. Много это или мало — не понимаю. Просто когда вижу её, забываю обо всём.

Прячусь назад в машину и жду, куда же она пойдёт. Встретит кто-то? На машине заберёт? Но нет же. Она снова садится в автобус и уезжает.

Отпускаю её? Отказываюсь от безумной идеи преследовать девушку, которая меня растоптала? Которая ушла из жизни, но забрала моё сердце?

Нет, завожу мотор и еду за ней.

Я просто посмотрю. Просто понаблюдаю. Даже подходить не буду.

Автобус тянулся, как назло, медленно. Или это я так нетерпеливо ловил каждое мгновение, словно боюсь её потерять снова. Смотрел, как она сквозь стекло смотрит в окно, и губы чуть поджаты, будто обиделась на весь этот грёбаный мир. Или на себя. Или на меня. Хотя что я себе придумываю? Она меня похоронила ещё тогда. Без слёз. Без прощаний.

Автобус остановился. Она вышла. Рюкзак закинула на одно плечо, походка та же — немного от бедра, будто не спешит, но при этом быстро идёт. Я, как тень, на расстоянии держусь. Боюсь, что заметит.

Глава 6. Анастасия

Я стою, будто вкопанная. Меню в руках, губы приоткрыты — не от слов, от шока.

Это он.

Не может быть.

Я моргаю, надеясь, что померещилось. Что это кто-то похожий. Что мозг сыграл злую шутку. Но нет же. Он. Назар Демченко. Моя первая любовь. Мой первый парень. Первый мужчина. И даже первый горький опыт — тоже он.

Смотрит на меня, как будто вообще не прошло время. Словно я — не чья-то официантка, не мама, не сломанная и собранная обратно женщина, а та самая Настя.

Только его.

Настя... Настенька... Настюша... Незабудка моя...

На секунду всё вокруг замирает. Кофемашина перестаёт шуметь, люди перестают разговаривать, всё — как будто под стеклянным куполом. А сердце перестаёт биться и чувствовать боль прошлого.

Остаёмся только мы вдвоём. Те старые, которые, казалось, любили друг друга.

Глаза в глаза.

Меня прогибает током, и сердце снова запускается. Пропуская сквозь себя всю перенесённую боль за эти два года.

И лишь поэтому мир возвращается. Пульс в висках, предательская дрожь в пальцах, резкий холод по спине. Я выдыхаю через нос. Прямо в лицо себе.

Соберись, Настя. Ты уже не прежняя серая мышка, которая дрожала только от его взгляда. Ты не та запуганная и опозоренная девушка, которая бежала по улице, спотыкаясь и падая. Ты всё сделала правильно. Он сделал свой выбор ещё тогда. И поэтому он тебе никто. Просто гость. Мужчина за пятым столиком.

Делаю шаг. Кажется, больше не смогу. Но потом делаю ещё один. Плечи ровные. Шаг уверенный. Только руки всё ещё дрожат, и меню чуть слышно шелестит в пальцах. Подхожу ближе и заставляю себя улыбнуться. Самой обычной рабочей улыбкой, которую надеваю каждый день. Нет, я не умру из-за этой боли. Я не сломаюсь или прогнусь. Не дождёшься, Демченко.

— Добрый день, — произношу ровно. Голос — чужой. Холодный. Даже мне страшно от самой себя. Никогда не знаешь, сколько боли ты можешь вынести, пока эта боль не посыпется на тебя лавиной. — Вот меню. Что будете заказывать?

Он молчит. Просто смотрит. Изучает. Как будто впитывает глазами. Не моргает. Словно я — не я, а видение из прошлого. Призрак.

Ты тоже для меня призрак прошлого. А призраков надо бояться. Они преследуют, душат, мучают, испытывают... Жизни нормальной не дают. И я надеюсь, что он просто случайно сюда зашёл, не зная, что я тут работаю.

Боже, как же сильно я на это надеюсь.

— Назар, — говорю тихо, с нажимом. — Ты слышал, что я сказала?

Он чуть качает головой, как будто очнулся. Губы приоткрываются, и мне на секунду становится страшно — а вдруг он скажет то, чего я не выдержу? Вдруг он знает?

Маша...

Нет, этого не может быть.

Но он молчит. Только подаёт лёгкий кивок и опускает взгляд в меню.

Не может говорить? Тоже в шоке, что тут встретил меня? Не хочет? Или боится? Да какая разница, в конце концов, ничего из этого не имеет значения для меня. Его не существует. Умер. А то, что сердце бьётся гулко... Ничего. Остынет. Два года назад утихло — и сейчас справится.

Раньше я только и мечтала, что однажды он встанет у моего порога. Что придёт, извинится, обнимет...

Только теперь мне обниматься некогда. У меня дочь. Работа. Жизнь, в которой ему больше нет места. И не будет!

Предателям нет места в моей жизни и в жизни моей дочери!

Точка!

— Эспрессо? — спрашиваю просто, как с обычным клиентом. И мне кажется, голос мой, как ни странно, полностью ровный. — Или, может, что-то перекусить желаете?

Он поднимает глаза. Эти глаза я помню. Тёмные, будто ночь. Глубокие и злые. Или обиженные? Не знаю. Не хочу знать.

— Капучино, — отвечает хрипло.

Я киваю. Диалог окончен. Разворачиваюсь и ухожу. Не бегу. Именно иду. Хотя ноги ватные, будто сейчас предадут и подкосятся.

На полпути спотыкаюсь о свою собственную память. Перед глазами — сцена из прошлого: он кричит, что ненавидит. Прогоняет из квартиры. А потом Ритку обнимает. Смеётся в лицо.

Тишина. Боль. Чемодан. Билет. И всё остаётся в прошлом.

Возвращаюсь за стойку. Соня смотрит на меня странно. Наверное, заметила, что я побледнела. Или, может, то, что губы трясутся.

— Всё нормально? — спрашивает она.

Я киваю. Как будто можно кивком склеить сердце, которое снова трещит. И всё-таки лучше б я никогда его не встречала. Алена будет в бешенстве. Она за свою крестницу его убьёт.

— Один капучино. За пятый. — И делаю вид, что это просто заказ. Обычный заказ, не последний акт старой пьесы Шекспира. Главное, чтобы не как у Ромео и Джульетты.

Через пару минут несу ему кофе. Ставлю на стол аккуратно. Не глядя. Хотя... Смотрю. Всё равно смотрю. Глаза снова встречаются. А внутри меня — пожар.

Он будто хочет что-то сказать. Я вижу это. Губы дрогнули. Но я не даю ему времени.

— Ваш заказ. Приятного аппетита.

И ухожу. На этот раз быстрее. Почти бегу. Сажусь в уголке, рядом с кофемашиной, и закрываю лицо руками. Никто не видит. А если кто и видит — всё равно.

Глава 7. Назар

Прошлое

— Дема, ты тащи свою жирную тушу сюда, тут столько красоток, — орёт в трубку Даня, мой лучший друг. Я же включаю поворотник и съезжаю на обочину. Голова трещит сегодня, даже на тренировку не пошёл. Но у друга днюха — обещал же приехать. Я для этого с Италии специально прилетел. Да и не сезон сейчас у меня — могу и на родине немного покуралесить.

— Еду уже. Чего орать-то так? Через десять минут буду.

— Давай, жду тебя, — орёт он сквозь громкую музыку и отключается. Я же достаю таблетки из бардачка и, закинув две штуки в рот, запиваю водой. Сразу не уезжаю. Достаю телефон и отвечаю на входящее СМС.

°Рита° "Привет. Сегодня увидимся? Я в клубе"

Вот же назойливая какая. Без пяти минут восемнадцать стукнуло, а ей во все тяжкие хочется.

°Назар° "Привет. Я еду на ДР к другу. Сегодня никак."

Завожу машину и давлю на газ. Боль поутихла, и я, надеюсь, смогу расслабиться.

Клуб, как всегда, встречает шумной музыкой. Весь в дыму, запах дорогого парфюма смешан с потом, алкоголем и чем-то таким, что явно не входит в список разрешённых веществ.
Прохожу через фейс-контроль и уже у барной стойки вижу Даню. Весь в белом, как Иисус на вечеринке. Только вместо нимба — цепь на шее, и в руках бокал, в котором столько льда, что, по-моему, пингвин бы охладился.

— С днюшкой, — хлопаю его по плечу и протягиваю коробку.

Он, как всегда, начинает ржать, как будто подарил я ему не Rolex, а ночь с какой-то красоткой.

— Ты больной. Это ж Rolex! Ты чё, влюблён в меня, или просто сбрендил в Италии?!

— Просто решил, что, может, хоть теперь опаздывать не будешь, — улыбаюсь я. — Смотри, не потеряй. Ну, а вдруг закончатся отцовские бабки — в ломбард заложишь и купишь себе бухлишко.

Моё поздравление заходит Дане, и он ещё раз меня хлопает по плечу. Мы садимся у барной стойки и выпиваем по одному шоту.

Голова не болит, значит, можно развлекаться. Даня впаривает анекдоты, и раз за разом мы взрываемся хохотом. А потом он резко становится серьёзным и в упор на меня смотрит.

— Что-то скучно, брат, — говорит, наваливаясь мне на плечо. — Слишком всё по-обычному. Может... замутим кое-что?

— С тобой "замутим" — как приговор звучит. Опять какую-то тупость придумал?

Он делает вид, что думает. Хотя я уже знаю — придумал. Вечный выдумщик и искатель приключений на нашу голову.

— Короче, пари. Видишь вход? — указывает на дверь. — Сейчас пожмём руки, и та девчонка, которая первая зайдёт в клуб после этого — наша цель. Кто первый затащит в постель, тот и победил.

Я ржу.

— Это ты так грусть разгоняешь? Как ребёнок.

— Не, ну а чё? Давай, интересно же! На кого быстрее краля клюнет.

— А если старая бабка зайдёт? — поднимаю брови.

— Тогда... тогда это судьба. Победит тот, кто не сдох от инфаркта.

— Идея так себе. Ты же знаешь, не люблю я такие игры. Но ты сегодня именинник, тебе грех отказывать, — протягиваю ему руку, и мы соединяем их в рукопожатии.

Берём ещё по шоту, и как только выпиваем — в клуб заходит... девушка.

Даня что-то под боком трещит, перекрикивая даже музыку. Рассказывает о том, как нам повезло с добычей. Что девушка — красавица и молоденькая. Таких в кайф трахать. А я... глохну. Потому что чем ближе подходит девушка к нам, тем я сильнее убеждаюсь, что это никто иная, как моя знакомая с детства. Девочка с белыми волосами, заплетёнными в косичку. И милой родинкой возле верхней губы. Она приезжала к бабушке на каникулах, и мы с ней играли во дворе.

Как я узнал, что это она? Столько лет прошло. Настя сильно изменилась, чтобы вот так, с первого взгляда, понять, что это она. Но я, блядь, понял!

Незабудка.

Такое прозвище я дал ей. Сам не знаю, почему тогда вырвалось это.

Пока я пытаюсь рассмотреть её лучше, друг уже вступает в игру.

— Извини, но, кажется, я буду первым сегодня! Сорян, дружище, — он стучит меня по плечу и, соскользнув со стула, идёт в сторону компании, к которой присоединилась девушка.

Я вжимаюсь в спинку барного стула и наблюдаю, как Даня, мой балаганный брат, топает к ним, раздвигая толпу, будто Моисей воды Красного моря. У него на лице эта самодовольная ухмылка — та самая, которая в девяноста девяти случаях заканчивается либо сексом, либо шлёпком по щеке. Он рвётся вперёд, жестикулирует, кидает пару фраз — громких, чтобы даже диджей остановился и прислушался.

А я… не двигаюсь.

Глаза впились в неё, как будто весь этот клуб — просто фон, декорации, из которых выдернули главный смысл.

Настя.

Та самая. Из двора, где мы гоняли мяч, ели клубнику и играли в прятки за гаражами. Та, от которой у меня тогда бешено колотилось сердце, хоть я ещё и не знал, что это вообще значит — влюбиться.

А сейчас она явилась словно из сна. Выросла, посерьёзнела, но всё та же.

Взгляд.

Губы.

Глава 8. Назар

Меня реально от неё штырило. Это что-то новое для меня. Непонятное. Но мне так нравилось... Просто быть с ней. Гулять. Забирать из лицея и кататься на машине. Она такая искренняя всегда, настоящая. Стесняется намного больше, чем в детстве. Стала чаще робеть при мне и всё время прятать глаза.

А я, как тот дурак, не могу налюбоваться ею. Впихиваю в подсознание каждый взгляд, слово. Водит от неё, как от дурмана.

Тренер вызывал на базу, к июльскому бою нужно готовиться, а я не мог... Отказаться от неё не мог.

Как уехать и оставить её тут? Ведь я только нашёл её, а уже могу потерять.

— Дружище, ну ты чего? В каких облаках летаешь? — стучит Даня меня по плечу и выбивает из нирваны чувств, куда утащила меня моя незабудка.

— Чего дерёшься, полоумный? Хочешь, чтобы сдачи дал? — толкаю его в ответ. А потом тянусь за бутылкой пива.

Сегодня друг вытянул меня из дома, как бы для развлечений. Хотя, клянусь, единственное, чего мне хочется — это к Насте. Сплю и вижу, как буду касаться её кожи. И пусть, пока что, мы дальше, чем за подержаться за руки и обнять за талию, не заходили... Я млею от желания зайти дальше и как можно быстрее. И дело не в банальном желании совокупиться. Не секса хочу. Просто её. Коснуться пальцами к губам, пройтись языком по ключице, шее, скуле, щеке... И наконец-то ворваться в рот. Как же я хочу её целовать... Потому что это ново для меня. Пусть дорожка, вроде как, должна была быть истоптана к ней. Знакомы ведь с детства. Но всё по-другому. По-новому. По-взрослому.

— Сдачу? Не смеши меня. Ты уже как тряпка, потёк мозгами на девочку.

— А тебе-то что? — моментально взрываюсь. Не нравится, когда он о Насте спрашивает. Говорит. Даже думает. Пусть забудет тот чёртов спор, я ж уже отменил всё. Но нет же, ему надо знать всё.

— О-о-о, спокойней, дружище. Ты прямо побледнел весь, напрягся. Я чисто из любопытства. Мы же друзья, забыл?

— Мне не нравится, когда мы говорим о Насте.

— Ок, закроем тогда тему. Только ещё один вопрос, и я отстал.

— Валяй, — делаю ещё глоток.

— Ты уже откупорил девчонку?

— Дань, клянусь, ещё раз такое спросишь — и я забуду, что ты мой друг. Челюсть придётся собирать по частям.

— Не, братэло, крыша у тебя явно течёт. Рита, а ну иди сюда, тут течь надо исправить. Ты в этом спец.

Науменко тут как тут показывается. В своём белом полупрозрачном купальнике. Все её прелести я не раз оценивал и даже пробовал на вкус. Нормальная девчонка с шикарными формами. Но на этом всё. Скучно, однообразно и, главное, безэмоционально. А вот с Настей всё по-другому.

Рита, как хищница в сезон охоты, подлетает ко мне и садится рядом. Так близко, что я чувствую её духи — сладкие, приторные, прямо как она сама. Рука ложится на бедро. Второй рукой она играется с цепочкой у меня на шее. Я смотрю на её длинные ногти, накрашенные в кислотно-розовый, и меня чуть ли не подворачивает. На грудь, которую она явно специально выпятила в мою сторону. На губы, которые она кусает, глядя мне в глаза. Всё это когда-то заводило. А сейчас — тошнит. Мерзко, противно, отвратительно.

Как резко всё в моей жизни поменялось. И вроде всё точно так же, но... Одна девочка с ангельским личиком и глубокими голубыми глазами просто растрощила мой мир, ничего не делая. Просто будучи рядом.

— Привет, котик, — мурлычет Рита, будто мы с ней только что из постели вылезли, а не виделись сто лет, как в обед. — Соскучился?

— Нет, — отвечаю честно, отодвигаясь. — Не соскучился, Рит.

— Да ладно тебе, — она усаживается обратно и прижимается плотнее. — Мы же с тобой такие жаркие были. Совсем недавно. Помнишь, как в сауне?

— Не хочу вспоминать, — бурчу злобно. — И вообще, ты слышала, что я сказал? — голос мой явно злой. Вот только Ритке хоть бы хны. Продолжает играть одиночную роль в своём спектакле.

Она дёргает губой, типа обиделась. Притворно, конечно. У неё таких сценок по три в день.

Поворачиваюсь к Дане, а он уже лыбится, как упоротый. Бокал в руке, глаза прищурены. Уж ему точно зрелище заходит — по взгляду довольный, вижу.

— Бро, да ты чё? Такая киска тебе на шею вешается, а ты — как старик. Не твой уровень, что ли? — специально меня подстёгивает. И раньше меня это вовсе не бесило и не задевало, потому ответ моментально ему прилетал. А потом мы дружно заливались смехом. Сейчас же у меня только необузданная злость и раздражение.

— Не твоё собачье дело, кто мой уровень, — говорю как бы спокойно. Пытаясь до последнего держать маску. Но голос уже вибрирует от напряжения, и сохранить дисбаланс почти нереально.

— Не бесись, — пожимает плечами. — Просто если ты не справляешься, может, я помогу? Настю позовём и устроим тройничок или же прямо оргию. Ритка, как смотришь? Справишься с двумя членами?

Вот тут у меня в голове как щёлкает. Да не просто так. Глаза пеленой покрываются. Челюсть сжимаю так, что кажется, сейчас эмаль отвалится. Нервные окончания сводит спазмом. Мне кажется, если бы сейчас взглянул на себя в зеркало, то сам бы испугался. Ведь чувствую, как меня перекосило.

— На улицу, — говорю резко и вскакиваю быстро. Ритка, которая на мне сидела, тупо падает. А мне абсолютно насрать на это. Потому что Даниил нарушил все возможные правила. Он соединил в одном предложении своё имя, Насти и трах. — Сейчас же. Поговорить, — скриплю зубами.

Глава 9. Анастасия

Я всегда мечтала летать. Хоть на самолёте, хоть с парашютом... Лишь бы в небе. Как птица. Широко расправив крылья. Но полетать в небе мне не удалось. А вот в объятиях Назара...

Густо краснея, я вжимаюсь ему в грудь и дышу любимым ароматом. Разве я могла мечтать о том, что встречу его снова? Что он будет гулять со мной поздней ночью по набережной? Что мы будем видеться после? А главное — что наши чувства окажутся взаимными. Пропитанными всеми вкусами мира. От сладости до соли. Ведь когда наши губы касаются друг друга, мне кажется, что я купаюсь в море. Летаю в небе. Наслаждаюсь лучами солнца. И горю... Всеми фибрами души, я горю для него.

Мурашки, которые появились в ту секунду, когда я его увидела, выбежав из подъезда, до сих пор на коже. Они завели свой собственный хоровод и танцуют на всём моем теле. Но больше всего их собралось ниже пупка, и они щекочут меня своими маленькими лапками. Меня немного потряхивает от эмоций. Хотя вру, меня реально трясёт.

Никогда бы не подумала, что обычный поцелуй может вызвать столько эмоций.

Или всё потому, что он первый в жизни?!

Когда Назар отступает на шаг от меня, ему приходится прочистить горло. А у меня почему-то это вызывает страх. Ему не понравилось со мной целоваться?

— Извини, — тихо шепчет и касается моей щеки своей ладошкой. А после убирает выпавшую прядь за ухо. — Не сдержался.

Я улыбаюсь, но ответить ничего не могу. Не могу же я признаться, что сама этого хотела. Но никаких встречных шагов сделать не могла. Боялась, да и не знала, как эти шаги делать. Неопытна совсем. И от этого страх всё испортить. Быть неинтересной ему. Ведь кто я, а кто он?!

Назар ездит на крутой тачке, у него собственная квартира тут, хотя большую часть года он живёт в Италии. Он ездит по миру, занимается боксом. У него большие перспективы в будущем.

А я... Серая мышка, которая приехала из деревни. Живу у бабушки, которая с годами стала ещё более невыносимой. То "одевай", волосы не распускай, туда не ходи, гуляй не допоздна. И так далее. Я нигде не бываю и почти ни с кем не общаюсь. В группе я — изгой. Только с двумя девочками общаюсь. Это Ника и Валя. Остальные, особенно парни, любят прикалываться надо мной. То я с дерьма вылезла, то коров отправляют доить. Да какие мерзости я не слышала за эти два года. Одно радует — осталось два месяца, и я наконец-то смогу забыть весь этот ужас.

Конечно, мне неприятно такое слышать. Но я стараюсь держаться. Мне нужно это обучение. Мне нужно поступить на бюджет. Это единственный шанс получить высшее образование.

С появлением Назара в моей жизни всё словно перевернулось с ног на голову. Некоторые парни из группы начали со мной здороваться. А девушки — приглашать на вечеринки. Я, конечно же, отказываюсь, бабушка ни за что не отпустит. В тот вечер, когда я встретила Назара, я впервые попала в клуб. Еле уговорила бабушку отпустить на день рождения подруги. Правда, пришлось соврать и сказать, что отмечать будут дома. А иначе, она бы ни за что меня не выпустила из квартиры.

— Поехали где-то посидим. Я голодный, — его руки на моей талии, и он всё так же смотрит в глаза.

— Нельзя, бабушка меня ругать будет, — разочарованно отвечаю. Конечно же, мне бы хотелось как можно больше времени проводить с ним. Скоро он уедет снова, а я буду ужасно скучать.

— Давай я с ней поговорю. Она же меня знает.

— Нельзя, к сожалению. Бабушка если узнает, что я с парнем, и вовсе выпускать меня не будет.

— Так когда же нам видеться? После уроков ты сразу домой. Вечером тебя не выпускают. Я же скучаю.

Боже, сердце набирает обороты. Воздух с трудом покидает лёгкие. Я покрываюсь красными пятнами с головы до ног, но всё равно не могу оторвать взгляд от него.

— Я тоже, — вместо ответа на заданный вопрос, говорю я. — Скучаю, — наконец-то выдыхаю.

Он улыбается и подтягивает меня ближе к себе. Казалось бы — куда ближе... Его губы находят мои, и он снова целует. Глаза автоматически закрываются, позволяя его языку исследовать мой рот.

Когда его губы накрывают мои, всё остальное перестаёт существовать. Пространство словно сужается до одного ощущения — этого поцелуя. Он не спешит, будто пробует вкус, будто хочет запомнить каждое движение, каждую мою реакцию. Его язык мягко касается моего, и внутри что-то сладко сжимается. Я замираю, но не от страха — от острого ощущения близости, от этой дрожи, которая разливается по телу, начиная с губ и доходя до кончиков пальцев.

Я теряюсь в этом касании. В нём тепло, уверенность, что-то нежное и глубокое. Всё, чего я не ждала, но так отчаянно хотела. Его ладонь на моей талии будто держит меня на плаву, а в груди — беспорядочный вихрь.

С каждой секундой поцелуй становится чуть настойчивее, чуть смелее, и я позволяю себе раствориться в нём. Я отвечаю, тянусь ближе, будто мне не хватает воздуха, будто только он — мой воздух.

Меня переполняют чувства: удивление, что это правда происходит… трепет, потому что это именно он… и что-то похожее на страх — как будто теперь я слишком легко могу потеряться в нём. Но в этот момент — я не боюсь. Только чувствую.

Когда поцелуй заканчивается, Назар не отстраняется. Он соприкасает наши лбы и тяжело дышит. Не улыбается. Серьёзен до безумия. А я всё так же дрожу. Наверное, со мной всегда так будет происходить, когда он будет рядом. Потому что я влюблена. По уши. В него. Ещё в детстве влюбилась. Да только за годы, что не виделись, мне казалось, что это прошло. А стоило столкнуться в клубе — и снова полностью накрыло.

Глава 10. Анастасия

Я долго не могла уснуть. Эмоции зашкаливали, мысли путались — раз за разом возвращаясь к Назару. А сердце — оно стучало как сумасшедшее. Не хотело останавливаться.

Я гладила пальцами свои губы, там, где остался его вкус. Это глупо, конечно, но мне и правда чудилось послевкусие от поцелуя.

Я переворачивалась с боку на бок, потом смотрела в потолок, потом под подушкой искала воздух — его аромат. Знала, что это невозможно, но мне казалось: он должен быть везде. В каждом вдохе, в каждой складке простыни. Он прочно засел во мне. Под кожу. В венах. В мыслях.

Это был мой первый поцелуй...

Самый настоящий, глубокий... Пропитанный нежностью и страстью одновременно.

И меня почему-то разрывает от чувства важности какой-то. Потому что он обратил на меня внимание. На обычную, скромную, ни в чём не примечательную девушку. Да, я не пустышка, это факт. У меня ясный ум. Красивые волосы, глаза. Я нравлюсь себе, когда смотрю в зеркало. У меня хорошая фигура и красивая грудь. Вот только спрятано это всё под слоем некрасивой, дешёвой одежды. И если будучи в деревне, это не бросалось в глаза, потому что дети были одеты так же, то тут... Среди пафоса, гламура и крутых тачек, я не то что серая мышь...

Когда прозвенел будильник, мне хотелось его разбить. Недолгий, но такой приятный сон развеялся вместе с раздражающим шумом будильника. Но выбора не было — надо было вставать.

На автопилоте пошла в ванную. Щёки красные, глаза блестят. Я смотрела на своё отражение и думала: «Ты другая. Это видно. Это все увидят». А мне нельзя, чтобы бабушка о чём-то заподозрила. Ни в коем случае.

В лицее — настоящий цирк. Как только вошла в аудиторию, все взгляды были на мне. Обычно это потому, что на мне "мешок", как они говорят, и "деревенская причёска". А сегодня — потому что я светилась. Я же и правда светилась. Изнутри. Из глаз. Из пальцев. Из волос. Я была вся — из эмоций.

— О, Настя решила влюбиться? — громко, с ехидцей, протянула Маринка, сально оценивая меня с ног до головы. — Или просто в уголке губ блевотина от деревенского завтрака?

Я закусила губу. Раньше бы провалилась сквозь землю. Сейчас — нет. Сейчас я смотрю на неё и думаю: что, скорее всего, она такая злая, потому что Димка Прокофьев не обращает на неё внимания. Она вон из кожи лезет, чтобы заметил и позвал на свидание. Но ему пофиг на нее.

Я прохожу мимо. Не отвечаю. Даже взглядом не обжигаю. Зачем?

Я и раньше сторонилась их всех. Потому что неприятны не только их слова и действия в мою сторону. Люди они неприятные. Лицемерные, обиженные на жизнь — хотя имеют достаток и деньги, в отличие от меня. Самовлюблённые и эгоистичные.

Ларка и Мира дружили на первом курсе. А потом Лариса купила такую же брендовую сумку, как у Миры. Они ругались, обзывали друг друга. Обещали устроить проблемы. И вщент разругались. А я смотрела на это со стороны и вспоминала, как у нас с Алёнкой была одна сумка на двоих. Как мы выходили вечером с ней гулять, складывая все нужные вещи. И ни разу не поссорились или подрались из-за этого. Неделю она была у Алёны. Неделю у меня.

— Настюха, ты чё… на волшебных грибах? У тебя румянец, как у невесты, — спрашивает Валя, а я нервно хихикаю. Боже.

Я действительно смеюсь. И даже смех у меня теперь другой. Словно из глубины. Честный. Заливной. Чуть влюблённый.

— Просто… настроение хорошее, — пожимаю плечами, как будто это пустяк.

Но внутри всё кричит: "ОН МЕНЯ ЦЕЛОВАЛ! И Я ЕГО! И МНЕ ХОЧЕТСЯ ЕЩЁ!"

Учёба идёт мимо ушей. Преподы как в аквариуме — губы двигаются, а я не слышу ничего. Я переписываю конспект машинально, а сама снова и снова возвращаюсь в тот вечер. Когда он сказал "незабудка". Когда смотрел в глаза. Когда дыхание в груди у меня сбилось, и я думала, что просто… не выдержу. Взорвусь. Растаю.

Он держал меня так бережно, как будто я стеклянная. Но и с такой жадностью — будто боялся, что я исчезну. И знаете, я хотела исчезнуть. Но только с ним. В нём. В его руках. В его дыхании.

Пропасть в Назаре — звучит как план на жизнь.

После пары отправилась в магазин со списком бабушки. Выбирала по акции и максимально дёшево. Не могу сказать, что бабушка живёт прям уж бедно. Явно лучше, чем мы в селе. Но привычка — то ли сама по себе она такая жадная, считать каждую копейку — жутко раздражает. Дома я могла себе купить мороженое. А с бабушкой...

Есть же множество пословиц о бедных родственниках. Что ж, большинство из них можно применить ко мне. Но я не обижаюсь. Я всё равно благодарна бабушке за возможность получить нормальное образование. А ещё, благодаря этому, я поступлю в высшее учебное заведение на бюджет. Да и спасибо бабушке и небесам, за то что я встретила Назара вновь.

Тогда это была невинная любовь. Мне нравилось наблюдать за его игрой в мяч. Нравилось слушать истории. Нравилось просто болтать рядом с ним. Сейчас же... Это более глубоко, осознанно и взаимно.

По возвращении домой я старалась быть максимально нормальной. Тихой. Послушной. Готовили перцы, я драила пол, потом резала лук и плакала — не только из-за лука. В голове уже выстраивалась схема, как сбежать. Потому что если я не увижу его сегодня, то точно сойду с ума.

Бабушка бурчала что-то о «вековых традициях», «позорных шмотках» и «городской распущенности». А я улыбалась как дурочка, предвкушая уже встречу. В нужный момент открыла рот и что-то там бабушке отвечала.

Глава 11. Анастасия

В машине тихо играла музыка, и всюду пахло им. Его парфюм разлетелся по всему салону, но больше всего его было во мне. В моих лёгких. Я дышала и не могла надышаться. Мне мало. Хотелось быть ближе, теснее. С ним хотелось всего. И даже больше. Даже того, о чём ночью под одеялом стеснялась даже думать. А сейчас... я просто боюсь быть глупой при нём.

Когда он поймёт, что я абсолютно ничего не понимаю в "близких" отношениях, то легко может отправить меня в запас. У него каких только не было девушек...

Два дня назад я случайным образом подслушала разговор Ритки Науменко. У меня, как назло, скрутило живот, и я всю перемену просидела в туалете. И когда прозвучал звонок, я уже поправляла свою одежду и собиралась покинуть кабинку. Как в туалет с грохотом влетели три девушки. Я по голосу узнала Риту и её подруг. Выходить вмиг перехотелось. Они и так всегда надо мной подшучивают, а когда Назар один раз при всех меня забрал на своей машине, чтобы подвести домой... ох, я видела взгляд Ритки на следующий день. Если бы можно было убивать взглядом — я бы уже была не жилец.

Так вот, Науменко рассказывала, как у них была близость с Назаром. Во всех красках и подробностях. Какой он умелый любовник. Как любит, чтобы ему делали. Что сам может. Сколько раз до оргазма её доводил.

Моё лицо вспыхивало кипятком от такой откровенности и подробностей. А ещё дико неприятно было представлять их вместе. Больно даже. И да, мы с Назаром чуть больше недели как встретились, а кажется... я без него уже не могу.

И страшно от этого. От своего же страха и замкнутости страшно. Что не смогу быть такой, как они. Что не смогу доставлять ему удовольствие. И пока Рита громко рассказывала о близости с Демой, я тихо плакала, прикрыв ладошкой рот. Нельзя, чтобы они услышали, что я тут. Нельзя показывать, какую сильную боль её рассказы мне причинили.

В тот день я больше не пошла на уроки. Потому что, когда я всё-таки решилась выйти из туалета, прогремела перемена. Благо, это был последний урок. И, наверное, я бы долго не могла прийти в себя, если бы не тот вечерний звонок Назара и просьба выйти на улицу. А затем и поцелуй, который дал мне надежду на то, что у нас получится.

— Незабудка, ты там не уснула? Молчишь всю дорогу.

Мы одновременно поворачиваем голову друг к другу и сразу же встречаемся взглядами. Ох, как трудно держать этот контакт. Потому что о чём я только не думаю, пока смотрю на него.

И как мне хочется касаться к нему. И как хочется, чтобы он хотел касаться ко мне. Как мне хочется быть немного уверенней и не такой трусихой. Как хочется, чтобы целовал, целовал, целовал... и никогда больше не отпускал.

— Ты прости, я немного задумалась, — отвечаю тихо и при этом нервно тереблю ремешок сумки, которая стоит у меня на коленях. Она уже облезлая по краям и, конечно же, просит отправить её на покой и купить новую. Но у меня нет денег. Бабушка не даст на такую "мелочь". А просить у мамы, зная, как и там трудно, я не хочу. И хотя, как раз-таки, мамочка бы мне дала, лишь себя, к примеру, обедов на неделю на работе. Но я такие жертвы ради какой-то там сумки не принимаю.

— Мы уже приехали, — он смотрит на мои руки и сумку и возвращает взгляд на дорогу, чтобы аккуратно съехать на обочину. — Я машину на парковку ставить не буду, тебя же потом обратно надо будет отвезти. Да?

И почему в его голосе я слышу надежду и желание, чтобы я ответила отрицательно? Чтобы подтвердила, что могу остаться у него до утра.

Ой, мамочки.

— Да, — в противовес собственным желаниям, отвечаю правильный ответ. Бабушка меня прибьёт, если я не вернусь вовремя домой.

— Сколько у нас времени? — глушит мотор и лицом ко мне поворачивается. И почему я теперь думаю, что в его вопросе есть подтекст?

Время на что? А, мамочки. Ну перестаньте, руки и ноги, трястись. Я готова. С ним хочу.

И, наверное, все меня посчитают легкомысленной. И двух недель с парнем... а уже готова к близости.

Ладно, вру. Не готова. Но если он захочет — не откажу.

Может, попросить, пусть отвезёт назад? Потому что от нервов я уже, как минимум, вспотела. А, как максимум, кажется, сейчас потеряю сознание.

— Два часа, — бубню себе под нос. Кажется, после этого вечера мне сумку и вовсе надо будет выкинуть. Потому что с ремешка только и осталась полоска без краски.

— Тогда пойдём, не будем тратить время на пустые разговоры.

То есть, будем чем-то сейчас заниматься?

Нет, я точно сейчас умру от инфаркта, инсульта и... от всех болезней, если немедленно не успокоюсь. Это же Назар, я его давно знаю. Всё будет хорошо.

Мы входим в дом. Это высокая многоэтажка, этажей, наверное, двадцать. Я в таких вообще ни разу не была.

В холле сидел консьерж, стояли горшки с цветами, большие пальмы. Мне почему-то пахло вкусно. Не то, что в нашем подъезде. На стене написано "Алина — шалава", и её номер телефона. Где-то в углу лежит куча, которую оставила чья-то собака, не успевшая добежать до улицы. И это бабушка ещё живёт в нормальном районе. Ну а здесь всё выглядит "дорого-богато". Я то и делаю, что кручу головой, чтобы рассмотреть всё. Жутко интересно.

Лифт поднимается быстро. Внутри в нём два больших зеркала. Назар опирается об стену, руки держит в карманах. Во все глаза на меня смотрит. Наверное, ему смеяться хочется от моей дикости. Но меня это, наоборот, отвлекает и расслабляет.

Глава 12. Анастасия

Назар включает музыку и скрывается за дверью спальни, чтобы переодеться, так как он после тренировки. Просит чувствовать себя как дома… Но где там. Я замираю посреди огромного пентхауса. Я такие только в кино видела.

Несмело двигаюсь в сторону панорамного окна. За ним, по ту сторону, город начинает загораться ночными огоньками. И это так… Так волшебно и красиво.

— Нравится? — он подходит сзади, его ладони ложатся мне на живот, а подбородок на плечо.

— Волшебно.

— Я так понимаю, что нравится?

— Ага. Это твоя квартира или ты снимаешь?

— Моя. Я продал старую квартиру возле твоей бабушки и купил эту.

— Но тех денег даже на кладовку тут бы не хватило, — искренне возмущаюсь я, не понимая, как он мог в таком раннем возрасте купить такое дорогое жильё.

— Тут вложено много. Сбережения, гонорар за выигрыш. И немного добавили мама с отцом. В общем, я не так крут, как ты уже нафантазировала.

Ага, не крут он. За стоимость этой квартиры можно целую улицу у нас в деревне купить.

Назар проходит носом по моей шее и, отступив на пару шагов, идёт в сторону кухни. Я неохотно отрываю взгляд от пейзажа, который однозначно навсегда останется в моей памяти. Что-то есть невероятное в нём. Новое. Неизвестное. Именно то, что сейчас происходит в моей жизни. Да, я меняюсь, но готова ли я к такому быстрому, ускоренному процессу взросления?

Я иду следом за Назаром. Он крутится возле стола на кухне. Я поначалу ловлю детали интерьера. Какие-то мелочи, которые всё равно приводят меня в восторг. Дёма думает, наверное, что я и правда дикая. Ведь для полной картины мне остаётся только открыть рот. А потом я фокусируюсь на нём. Белая футболка обтягивает груду мышц. Сейчас я могу рассмотреть более близко, детально… И если захочу, даже потрогать. Сейчас я смотрю на него с восторгом. Всё тем же щенячьим взглядом, как в детстве. Правда, тогда я смотрела так на мороженое, которое он мне покупал. Сейчас — на него в целом.

Волосы в полном беспорядке, словно он только что взъерошивал их. А у меня покалывают подушечки пальцев — так хочется самой к ним дотронуться. Скользнуть между и погладить. Чтобы унять дрожь в руках, я сажусь напротив и кладу руки на колени. Немного вжимаю их, чтобы обуздать эту дрожь. Вот даже сейчас ничего не происходит такого, чтобы выбивать меня из привычного ритма, но я не могу нормализовать ни дыхание, ни сердце, ни тело.

Последнее особенно странно себя ведёт. Внизу живота скомкано миллион бабочек. Им тесно, жарко… Они хотят на свободу. И пытаются всеми путями вырваться. Сейчас рванули ещё ниже. Туда, где предательски сильно пульсирует неведомое желание. Боже, о чём я только думаю?!

— Насть, всё хорошо? — он подходит ближе и протягивает мне бокал с вином. Я так увлекаюсь анализом собственных реакций на Назара, что не замечаю его передвижений, пока он не оказывается передо мной. Поднимаю глаза снизу вверх, ресницы тоже дрожат. Он нависает надо мной. Весь такой сдержанный, молчаливый, задумчивый. Интересно, на него моё присутствие так же влияет, как на меня его? — Настюш, ты дрожишь вся. Тебе холодно?

Демченко отставляет в сторону свой бокал и хочет куда-то уйти. Я же ловлю его руку и одним движением останавливаю.

— Стой, мне не холодно вовсе. Просто я волнуюсь, — откровенно признаюсь.

Назар возвращается ко мне и, присев на корточки, берёт обе мои руки в свои. Его губы легонько касаются ладошек, тем самым вызывая настоящую бурю. У него выходит это так легко, непринуждённо… Почему я не могу быть более раскованной? Почему сжимаюсь и в любой момент, кажется, могу взорваться? Может, это из-за собственных страхов и ограничений? Может, из-за комплексов. Хотя я всегда считала, что у меня их нет. Что я такая, какая есть. А сейчас… Спустя годы, я ищу в себе недостатки. Я чувствую конкуренцию. Они, глянцевые красавицы, которые, кажется, как будто только что сошли с обложки журнала… Они дышат мне в затылок. Один промах — и я упаду, и никто не протянет мне руку.

— Насть, я не буду ничего делать из того, чего ты не захочешь. Сейчас включим какой-то фильм и посмотрим. Всё в рамках приличия, не бойся.

Его слова расслабляют и в то же время будоражат. Мне нравится его голос, глаза, смех, улыбка. Я тяну руку к его щеке и легонько глажу. Назар заметно напрягается, но улыбаться не перестаёт. В этом весь он. Строгий, но в то же время такой нежный и… словно родной.

Следующий час мы сидим на кровати и едим роллы и пиццу, которые Назар заказал с доставкой на дом. Я чувствовала себя неловко, ведь никогда раньше не ела роллы, в чём сразу ему призналась, когда он вручил мне палочки. Но знаете что — он не смеялся. Пошёл на кухню и взял две вилки.

— Я, если честно, тоже не умею ими пользоваться, — вручая мне вилку, ответил он.

Где-то на середине фильма мы отодвинули еду и просто лежали на кровати. Я примостилась на его руке и теснее вжалась в тело. В какой-то момент Назар начал дышать тяжело. То и дело почему-то медленно, но громко втягивая воздух. Я догадывалась, что моя близость на него так может действовать, но не думала, что так сильно.

Дёма повернулся лицом ко мне. Его горячий и голодный взгляд обжигал. Но в то же время, как мне нравилось, когда он так на меня смотрел. Словно я его мир. Словно одна ему нужна.

— Насть-ь, — томно тянет. Я же поднимаю руку вверх и пальцем касаюсь губ, тем самым прошу молчать. Потому что если он будет говорить, я буду сомневаться и копаться в себе, приводя доводы, почему нельзя, или почему таки можно.

Глава 13. Анастасия

Минуты тянулись бесконечно долго, когда мы не виделись. Каждое мгновение я прокручивала киноплёнку того вечера... Либо сгорала от стыда, либо же умирала от тягучей боли внизу живота. Как же мне хотелось ещё... Его. Касаний. Поцелуев. Объятий. Его дыхания на моей коже. Его вкуса на губах. Его запаха во всём организме.

Но пока что вырваться у меня не получалось. Бабушка как нарочно в надзиратели записалась. Один раз даже подходила к лицею, чтобы вместе пойти домой. Я не знаю, то ли она что-то заподозрила, то ли просто так совпало. Но в тот день Назар остался сидеть в машине и смотреть, как мы с бабулей идём в сторону остановки. Нет, он, конечно, пытался пойти с нами, но я быстро написала СМС, что не стоит. Ведь бабушка тогда точно всё поймёт, и я до конца учёбы не буду выходить из дому.

В лицее проходили соревнования по баскетболу. Это были вечерние игры, на которые, как ни странно, меня отпускала бабушка. Правда, перед этим я немного приукрасила, рассказав, что наш классный руководитель будет отмечать, кто пришёл поддержать команду, а кто нет. Там был фотоотчёт, и на игре хотя бы в начале надо было присутствовать. А потом — можно смело сбегать. Что мы и делали с Назаром. В запасе у нас оставалось где-то полчаса, иногда час. Мы сидели в машине, чтобы не тратить время на дорогу.

Поцелуи были горячими, а касания — жадными. Я замечала, как Назару не хватало меня. Он нырял под футболку и трогал грудь. Как целовал шею... Как забирался под кофту и брал в рот сосок. Это было экстремально, волнительно, но, к сожалению, действительно мало. Даже мне хотелось большего. И, как ни странно, с Назаром это вовсе не пугало.

В один из матчей Назар приехал не сам, а с другом. Я иногда их видела вместе. Это тот самый парень, который подкатывал в клубе ко мне, до того как подошёл Дёма. Не могу сказать, что Даня мне не нравился. Нет, это было что-то другое. Немного пугающее и волнующее. И от этого становилось страшно. Казалось, что под тёмным взглядом прячется настоящий хищник. Который сожрёт тебя, если ты допустишь ошибку. Я прогоняла эти мысли и убеждала себя, что это всего лишь моя бурная фантазия. Ведь если он друг Назара, то ему можно доверять.

— Как тебе игра, Настя?

— Я, если честно, не особо люблю баскетбол. Поэтому не знаю.

Я сижу на коленях у Назара и в большей степени повёрнута к нему лицом, а не к полю, где уже вовсю бегают парни и закидывают мяч в кольцо.

— А что ты любишь? — не отстаёт от меня Даниил.

Мне хочется поправить его. И сказать, что я люблю не что-то, а кого-то. И этот парень сейчас подо мной. Точнее, я сижу на нём. Но, конечно же, я не буду такое говорить при посторонних людях. В нужный момент я раскрою этому парню своё сердце и душу. Я скажу, что люблю его так сильно, что готова на всё, чтобы быть с ним.

На днях Назар задал очень странный вопрос: есть ли у меня загранпаспорт. Конечно же, его нет. Но интересно было, зачем ему это знать.

— Не строй планы на лето. Хочу на море укатить после сборов.

Я догадывалась, что он намекает на то, что поедем вместе. Но в открытую так и не решилась спросить. Мне было неловко. Ведь денег ни на изготовление паспорта, ни тем более на сам отдых — нет. Это колоссально большие деньги для меня и моей семьи. Но не признаваться же ему в этом.

Тему денег нам удачно удавалось обходить. Назар всегда всё оплачивал, а я и не геройствовала, ведь кошелёк мой почти плоский. Купюр в нём лишних нет. Особенно когда я собираю на бельё. До конца следующей недели деньги будут. Мне нужна конкретная сумма, потому что комплект я выбрала уже. Чёрный, с кружевом. Я даже, когда касалась его пальцами, отчего-то вздрагивала. Каждый раз представляя, как Дёма будет снимать его с меня.

После игры мы снова оказались вдвоём. Я — на пассажирском сидении, пальцы всё ещё пахнут его кожей, а в груди — грохот барабанов. Назар держит меня за руку, но время от времени сжимает сильнее, будто боится, что исчезну, если отпустит.

— Завтра сможешь подготовить документы? — спрашивает, когда подъезжает к дому. — Поедем подавать на загран.

Я смотрю на него в замешательстве. Неужели всё так серьёзно? Он не просто говорил. Он действительно собирается взять меня с собой куда-то… туда, где море, солнце и он — рядом. Это какая-то сказка. Я никогда не была на море. Только на речке за селом купались.

— Да… Конечно. А какие? — голос предательски дрожит, как будто я только что призналась в любви. А ведь это почти так и есть.

— Паспорт, ИНН, фото сделают уже там. Остальное — по ходу. Я помогу.

Он подаётся ближе. Рука ложится на мою щеку, а глаза такие… голодные. Бездонные. Он смотрит так, что я вся сжимаюсь внутри, будто от прикосновения к огню. Его губы снова находят мои. Поцелуй не нежный — жадный, нетерпеливый, почти отчаянный. Я чувствую, как его дыхание сбивается, становится рваным. Он прижимает меня к себе, целует, будто в последний раз. Его ладони скользят по моим бёдрам, и я вся тону в ощущениях. Меня бросает в жар. Всё внутри трепещет, будто он сейчас скажет «я тебя люблю», или...

— Настя… — выдыхает мне в губы. — Я с ума схожу по тебе. Ты даже не представляешь, насколько сильно я тебя хочу.

У меня перехватывает дыхание. От его слов, от голоса, от тяжёлого жара, идущего от его тела. И от того, что я чувствую в ответ — точно так же. Может, даже больше.

Я почти не сплю этой ночью. Думаю. Представляю, как мы гуляем по набережной в чужом городе. Как он держит меня за руку, как целует на фоне заката. Эти мысли согревают, делают меня лёгкой, счастливой. И в то же время страшно — что если это всё сон? Или закончится слишком быстро?..

Глава 14. Анастасия

Прошло почти две недели.

Каждый вечер — звонок. Каждое утро — сообщение. Каждый вечер — тоска. Каждое утро — надежда.

Он на сборах в Италии, а я... тут. В пустоте. Без него. Всё в моей жизни сейчас разделилось на "до" и "после". До него — я просто жила. После — будто чувствую каждый миллиметр этой жизни, только всё это бессмысленно, пока он далеко.

Я не знаю, как так произошло... Один человек затмил весь мир. Не могу сказать, что он был ярким до этого. Наоборот, серый. Но с появлением Назара... я словно увидела эти краски. Почувствовала аромат свободы. А главное... аромат любви, страсти, похоти в конце концов. И когда Назар вернётся...

Иногда мы включаем видеосвязь. Назар выходит на балкон отеля, а я сижу на полу в своей комнате, укрывшись пледом. Он говорит, что устал, что тяжело, но когда слышит мой голос — будто дышать легче становится. А у меня сердце каждый раз уходит в пятки. Я до дрожи скучаю. До невозможности. А ещё, как взгляну на его тело без футболки... Эти татуировки... Мамочки, сгораю от стыда, но всё равно вспоминаю, как целовала там. Как он касался моего тела. Как я бесстыдно стонала. Всё вспоминаю — и от этого каждый сантиметр на моём теле покрывается мурашками. А между ног...

И вот уже тринадцатый день без него.
Я считаю.
Каждый.

Чтобы хоть немного отвлечься, соглашаюсь сходить с ребятами из лицея в кафе. Так как я почти ни с кем из своей группы не общаюсь, я дружу с ребятами первого курса. Как ни странно, они нормальные. Не такие выскочки, как в моей группе.

Бабушка даже отпустила, что само по себе - удивительно. Нет, не всё, конечно, гладко. В спину прилетело, как обычно:

— Только не задерживайся, и без твоих вот этих выкрутасов.

Что бы это ни значило — я согласилась. С бабушкой спорить бесполезно. И как бы — вредно. Это убивает нервную систему куда похлеще, чем стресс в лицее. Потому что после спора, начинается лекция о нравственности. А ещё часовые воспоминания — как она была молодая и как было в их годы. После этого следует ещё часовой рассказ о соседке Вальке, Маньке, Фроське... Как они в моем возрасте послушались своего сердца, поддались соблазну — и, гадины и дуры, подарили свою невинность какому-нибудь подлецу. А после — были брошены им же. Некоторые забеременели и испортили себе всю жизнь этим.

Потому я тихо киваю и сбегаю из квартиры. Потому что скоро каждую историю буду знать наизусть.

В кафе почти пусто. Полумрак, музыка негромкая, мягкие диваны в шахматном порядке. Мы рассаживаемся за один из них, и я сразу сажусь спиной к спинке соседнего дивана, не особо обращая внимания, кто там. Настроение плохое. Последний раз Назар выходил на связь рано утром, написав короткое смс. Я понимаю, что у них там строго и всё такое, но разве от этого легче?!

Матвей садится рядом. Он и раньше мне улыбался, подходил, но сегодня — особенно активен. Говорит много, комплимент за комплиментом. То платье красивое, то глаза сияют, то голос нежный. Я смущённо улыбаюсь, не зная, куда деваться. Не могу сказать, что мне льстит его внимание. Просто неловко как-то.

— Слушай, Настя, а может... как-нибудь вместе куда-то? Ну, не обязательно вдвоём. Кино, например. Или музей. Или, не знаю... парк?

Я давлю из себя вежливую, но нейтральную улыбку. Я, наверное, ему нравлюсь. Даже слишком. Я и до этого его не рассматривала в парни, а с появлением Назара и вовсе ни на кого другого смотреть не могу.

— Может быть… как-нибудь… позже. Сейчас очень насыщенное время — и с учёбой, и вообще...

Я не хочу его обижать. Он милый. Просто... не мой. Совсем. А мой сейчас в Италии. Смотрел вчера в камеру с болью в глазах и говорил: "Я бы всё отдал, чтобы ты сейчас была рядом".

Я вздыхаю, беру стакан с лимонадом — и тут чувствую спиной чей-то взгляд. Он... будто прожигает насквозь. Настораживает. Я чуть поворачиваю голову и...

Замираю.

Позади нас, через одну перегородку, сидит Даня.

Невозмутимый. Прямо как хищник в засаде. Он смотрит не на кого-то из ребят. Он смотрит на меня. Не моргая. Словно изучает. Или ждёт чего-то. Я что, его подопытный кролик?!

Меня прошибает холод. Я быстро отворачиваюсь. Он ведь даже не поздоровался. Не подошёл. Просто сидит. Просто смотрит. Почему?

Матвей что-то говорит — я не слышу. Всё пульсирует внутри. Я будто чувствую, как в моём теле прокатывается тревожная волна. А он продолжает сидеть, и смотреть в спину. Потому что даже мой затылок горит.

В конце встречи, когда мы уже встаём, Даня вдруг поднимается, подходит к нам, как будто совершенно случайно оказался здесь.

— Настя, — говорит спокойно, но как-то... слишком уверенно. — Слушай, я тут завтра хотел в кино, одному идти скучно. Может, составишь компанию?

Я ошарашена. Просто молчу. Это провокация? Попытка сдружиться и познакомиться поближе?

Рядом Матвей обалдело хлопает глазами. Наступает пауза, и я, чуть выпрямив спину, говорю:

— Нет. Извини. У меня планы. Да, Матвей? — нагло использую друга. Но только так можно от Дани избавиться. Лучше с Матвеем в кино сходить, чем с Даниилом. Я его откровенно боюсь.

Он кивает, но продолжает улыбаться. Медленно, зловеще.

Глава 15. Анастасия

Честно говоря, я думала, что идея с кино сойдёт на нет. Но Назар был в отъезде уже больше двух недель, связь начала сбоить, он всё чаще не выходил на видео, только короткие голосовушки: «Прости, не успеваю», «Завтра точно созвонимся», «Дико скучаю, ты не представляешь как…»

А внутри всё пустело. Я скучала. Жутко. До боли в груди, до бессонницы. И, может быть, именно поэтому, когда Матвей снова написал насчёт кино, я… Я согласилась. Да, и некрасиво было с моей стороны при Данииле согласиться на поход в кино, а теперь — включать игнор.

Когда бабушка узнала, что Матвей позвал меня в кино, она, как ни странно, согласилась. Да, тут и понятно. Она знает его родителей, и это даёт ему форму. Потому что они порядочные, набожные, обычные... С этими словами, она и дала добро.

Это было не свидание, по крайней мере, я убедила себя в этом. Просто кино. Просто знакомые. Просто отвлечься от вечной тоски по Назару. Матвей выбрал какой-то новый фантастический блокбастер. Космос, роботы, погони. Мы сидели с ним в середине зала, делили попкорн, шушукались на ухо, когда происходило что-то нелепое на экране. Я даже пару раз засмеялась вслух, и это было странно приятно.

Но… всё время в голове — Назар. Как бы он смотрел на меня сейчас. Как держал бы за руку. Как нашёптывал бы в ухо что-то неприличное, будто нарочно мешая смотреть.

Матвей был милым. Он держал дистанцию. Не тянулся ни за локтем, ни за коленкой, ни за шеей. Я это оценила. Я даже почувствовала себя спокойно. Как будто просто вернулась в старую жизнь. Где нет безумства, страсти, азарта — только дружеское спокойствие. Но я ведь уже не та Настя. Меня расплавили его руки, его дыхание, его поцелуи на шее. После этого — обычное уже не греет.

После кино Матвей настоял проводить меня до подъезда. Вечер был тёплым, немного пахло тюльпанами, которые росли на клумбе возле соседних домов. Мы шли молча последние пару минут. Я погрузилась в свои мысли. Рука так и тянулась к мобильному У подъезда я уже потянулась к сумке, чтобы достать ключи, но он вдруг схватил меня за руку.

Я повернулась.

— Подожди, — голос у него дрогнул. — Я просто… не могу не попробовать.

И прежде чем я поняла, что он имеет в виду, я уже была в захвате его рук. А он... Вжался в мои губы.

Не резко. Не грубо. Просто… нежно, почти растерянно. Я онемела. Не от удовольствия. От шока. Мозг не успел среагировать, тело будто застыло. Я не поцеловала его в ответ, но и не оттолкнула. Просто стояла. Как истукан.

Внутри — пустота, и лишь пугающие красные сигналы. Но, увы, кроме кнопки "error" я ничего не видела и не понимала.

Это длилось всего пару секунд, но мне показалось, будто вечность прошла. Когда Матвей отстранился, я молчала. Смотрела на него широко раскрытыми глазами, как будто передо мной незнакомый человек.

— Не делай так больше, пожалуйста, — выдохнула я. Голос дрожал. И не от волнения — от внутреннего предательства. Мне хотелось заплакать. Хотелось ругать его и кричать. Но даже на это не было сил. Другая, наверное, влепила пощёчину, чтобы он, наверняка, больше такого не делал. Другая... Но не я.

Он молчал. Не извинился, не оправдался. Только немного опустил голову и кивнул.

Я резко развернулась, щёлкнула замком, влетела в подъезд, как будто кто-то за мной гнался. На лестничной клетке, сжимая перила, я долго приходила в себя. Сердце грохотало, как будто я только что сбежала с поля боя.

Я не хотела этого. Это не было желанным. Это как удар под дых, которого я вовсе не ожидала. Меня целовал только Назар... Он был первым и единственным, от которого я этого хотела и ждала. А Матвей... Нельзя вот так вот... Без разрешения.

В ушах пульсировало имя. Его имя. Назар. Назар. Назар.

Он бы почувствовал, что я не хочу этого поцелуя. Он бы не стал так хватать. Он бы смотрел мне в глаза и ждал моего дыхания. Он бы дал мне самой потянуться к нему.

И тогда — да. Я бы растворилась. Но не в Матвее. Не в этом странном, чужом прикосновении.

Позже, лёжа в кровати, я долго смотрела в потолок. Сообщение Назару не написала. Что сказать? «Меня поцеловал другой»? Это будто бы звучит как предательство, хотя... я не изменила.

Но почему-то совесть сверлит грудную клетку, как дрель. И только когда на экране всплыло его сообщение:
"Спишь? Я только с тренировки. Хочу услышать твой голос перед сном".

Прочитав его, я расплакалась. Тихо. От всего сразу. От злости на себя. От ощущения, что что-то испортилось. От страха, что он узнает. И не так поймёт. А если он что-то сделает Матвею? Я не хотела этого. Это была моя ошибка — дать надежду парню, который вовсе не интересен мне. Лучше б с Даней пошла. Он ведь друг Назара, такого себе бы не позволил.

Я набрала его номер. И пока шли длинные гудки, собираюсь духом. Улыбнулась сквозь слёзы, сейчас , увижу его. И как бы мне ни было паскудно на душе, я не могла отказаться от возможности услышать его голос.

— Привет, — мой голос был тихим и немного грустным. Но я надеялась, что он ничего не поймёт.

Он смотрел в камеру, уставший, но тёплый, родной... Мой.

— Ты какая-то странная… Всё нормально?

Я кивнула. На секунду прикрыла глаза, чтобы остановить в себе внутреннюю борьбу. Сказать или смолчать...

Глава 16. Анастасия

Он позвонил в воскресенье рано утром. Я ещё толком не проснулась... Но, услышав его голос, быстро вскочила и села на край кровати.

— Ты дома? — его голос... То ли сонный. То ли злой. То ли просто уставший. Но мне любой нравился.

— Конечно, — взглянув на время, ответила.

Семь утра.

— Сможешь сбежать? Хочу тебя... Увидеть.

И вот вроде говорит то, что я так сильно хотела услышать. Но как-то не так. Или я уже себя накручиваю?!

— Думаю, да. Бабушка собиралась вчера в церковь пойти. Сейчас проверю.

Поднимаюсь на ноги и выглядываю из комнаты. В квартире тишина, но это ещё не означает, что бабули нет. Пробежавшись быстро по квартире, снова схватила телефон и приложила к уху. Меня трясло... Я знала, что он хочет большего, чем просто увидеться. Знала и принимала это. Я тоже хочу этого... Его, всего. Быть рядом. Вжаться в любимую грудь и почувствовать себя в безопасности. Больше никто не сможет ко мне коснуться. Назар не позволит. Он будет стеной, за которой я буду прятаться. Он будет щитом.

— Я у твоего дома.

— Хорошо. Сейчас... Я быстро.

Быстро не получилось. Меня то и дело трясло. Руки дрожат, пока пытаюсь почистить зубы. Пока принимала душ и натирала кожу ароматным гелем. Глаза закрылись и рисовали картинки... Пошлые. Развратные. Приятные. И от этого ещё страшнее было.

А вдруг не справлюсь?! Вдруг ему не понравится?!

Я же совсем не опытна. Не знаю, что делать и как. А мне не хочется облажаться. Поэтому я буду стараться. Что бы ни попросил — я подстроюсь. Я...

Мамочки!!!

К нему не шла — бежала. Вылетела из подъезда в надежде, что он, как обычно, стоит возле машины и ждёт меня. Но нет... Он сидел внутри. И даже когда я подходила ближе, Назар не вышел.

Сделав глубокий вдох, я открыла пассажирскую дверь. Села. Не дышала, только смотрела на его профиль. Назар смотрел прямо перед собой. Словно мы уже в дороге. Потому что его руки сжимали руль до побеления костяшек.

— Привет, — он говорит первым и даже поворачивается ко мне. Под глазами синие круги. Сразу же это отмечаю. А ещё губы... Они натягиваются в улыбке. Но словно не искренней.

Кажется, я накручиваю себя.

— Привет, — улыбаюсь ему и моментально краснею. Потому что вижу блеск в его глазах.

— Как же я хотел услышать твой голос... — расслабляется и уже улыбается по-другому. Его рука касается моей, и нас двоих прошибает. Наблюдаю, как мурашки то с моей кожи на его проскакивают, то с его на мою. Он тоже смотрит. — Скучала?

— Безумно, — поднимаю глаза и в его смотрю. Проходит секунда — и он впивается в мои губы. Его рука на моём затылке, и он лишь сильнее вжимает меня в себя. Я растворяюсь в этом поцелуе, в его вкусе, аромате... В нём. С ним мне ничего не страшно.

После долгого и страстного поцелуя Назар отрывается от меня, молча смотрит в глаза, а потом заводит машину, и мы выезжаем.

В салоне тихо играет музыка, но я чувствую некое напряжение. Что-то не так. Но что? А вдруг Даниил уже преподнёс информацию в своём искривлённом видении?! Вдруг представил меня изменщицей и обманщицей?

Надо признаться. Здесь и сейчас. Но смелости не хватает. Я не знаю, что именно ему сказать. Как признаться в том, что я целовалась с другим парнем? Что даже не оттолкнула его. Не дала пощёчину. А ещё... Что его лучший друг приставал ко мне. Трогал в тех местах, в которые обычному чужому человеку доступ закрыт.

— Настя, всё хорошо? — его голос мягкий и с любимыми нотками баритона. Даже от голоса его я плыву. Не в плане возбуждения. А... Как сказать... В плане тепла и нежности. Когда он говорит — на моём теле мурашки, в животе — бабочки. Миллионы. Я могла бы часами его слушать с закрытыми глазами.

— Да я... просто сильно скучала, — вместо сто раз проговоренных про себя фраз, говорю ему. Мои губы растягиваются в широкой, искренней улыбке.

— Я тоже. Сильно. Пойдём?

Он паркует машину возле центрального входа в многоэтажку и глушит мотор. Выходит быстрее, чем я успеваю сообразить. Пассажирская дверь открывается, и он протягивает мне руку. Я, не думая, подаю свою. Я чуть ли не влетаю в его мощную грудь. Такое чувство, что он стал ещё больше, выше, мощнее. Его аура подавляет, подчиняет, и как бы странно это ни звучало — пугает. Меня так сильно манит и влечёт к нему, что я уже готова подтянуться к его губам, но Назар отстраняется быстро и, открыв заднюю дверцу, достаёт большую спортивную сумку.

— Пойдём? — протягивает мне руку и крепко сжимает ладонь. Так, словно я вот-вот могу сбежать от него. Но вместо этого я лишь сильнее под боком у него вжимаюсь. Дышу любимым ароматом и, как дурочка, улыбаюсь. Дождалась. Так долго мечтала об этом моменте, и когда он настал, немного потерялась в собственных страхах и ощущениях.

— Как прошли сборы? Всё хорошо? — пока едем в лифте, спрашиваю, но не отстраняюсь. Он такой родной. Словно всю жизнь с ним знакомы. Никогда бы не подумала, что такое может произойти. И это не просто любовь... Это глубже. Я столько лет ждала этого момента... Хотя нет, не ждала.

Ох, как же объяснить ту бурю, что сейчас плещется внутри меня?! Как описать свои чувства?! Я не дурочка и уже давно не маленькая. Знаю, что сейчас будет за той дверью, и я готова. Не могу сказать, что максимально... Но морально настроена. Потому что Назар Демченко — тот самый человек, который сидит не просто в сердце... Он везде. Под рёбрами, кожей и даже в крови. Возможно, сейчас я горячусь, так как он — первая моя любовь. Первый парень, который поцеловал. Первый оргазм подарил. И, я уверена, станет первым мужчиной... Но я уверена, что не смогу забыть его, даже если сильно захочу. Первая любовь всегда оставляет глубокий след внутри. Откуда знаю? Романов любовных начиталась. С них и знаю, в частности, о близости. Вот только читать и делать — это разные вещи.

Глава 17. Назар

Я только вышел из душа и сразу же замираю напротив зеркала. Капли всё ещё стекают с волос, по шее, по позвоночнику. Мокрое полотенце висит сбоку, забытое. Запотевшее стекло прячет меня от меня самого — и это спасает. На секунду.

Я стираю туман ладонью, и отражение возвращается. Красные глаза. Сжавшиеся скулы. Челюсть, что вот-вот треснет от напряжения. Плечи — как у зверя перед прыжком.

Я почему-то ловлю каждую деталь. Делаю так, когда отвлечься надо. Переключиться. Вот только стоит снова поднять глаза на своё отражение — и всё вмиг всплывает. Дурной становлюсь, неконтролируемый. Силы в моих руках столько, что могу сломать кому-нибудь руку одним движением… Но нет силы контролировать злость и похоть. Сумасшедшую, сводящую с ума и лишающую рассудка.

Я так ждал этого момента… Мечтал, грезил, представлял. Она девочка, милая, нежная, ранимая… Девственница, в конце концов. А тут… Удар под дых. Нокаут. Смерть. Не физическая, но ощущалась реально.

Даниил звонит поздно вечером. По голосу слышу, что пьян. Он истерически смеётся, потом словно плачет, а дальше и вовсе трощит всё вокруг. Из его пьяного базара я почти ничего не понимаю. Пока он не присылает первое фото.

Я смотрю на цветную фотокарточку, которая сейчас в моём телефоне, и кажется, что это какое-то грязное пятно — и ничего не понимаю. То, что это моя Незабудка, даже не задумываюсь. Я её профиль наизусть знаю. Каждый изгиб тела. Даже со спины.

Вспышка в голове — и я вижу, как Настю прижимает к себе какой-то уёбок. Не просто прижимает — целует, мать его!

А она…

Она не отталкивает.

Я не верю. Не дышу. Не думаю. Просто смотрю. Сердце сначала будто останавливается. А потом выстреливает в грудную клетку, как из пушки.

Дальше — ещё фото. Кинотеатр. Попкорн. Они что-то обсуждают, улыбаются. Всё выглядит естественно, как на свидании. Никакого сопротивления с её стороны. А ведь не говорила, что куда-то ходила. Да ещё и с парнем. А как же строгий режим бабушки?! Вечером отпустила с парнем в кино?! Что-то не сходится с её рассказами о праведной и жутко строгой бабушке.

Я не выдерживаю. Снова набираю Даню. Он должен объяснить мне, что за хуйня происходит?! Откуда у него фото Насти с этим…

Ахматов берёт трубку не сразу. На фоне — музыка, пьяные голоса. Его местоположение сменилось быстрее, чем я успел прийти в себя после этих фото.

— Я же тебе говорил, Назар! Предупреждал! Что ты ведёшься на эту сказочку с глазами Бэмби! — орёт он мне в трубку.
— Ты что мне шлёшь, мразь?! — рёв срывается с моих губ. — Это что за херня?! Это же моя девушка, ты ебанулся?!

Я, если честно, до последнего не верю в предательство Насти. Может, это и вовсе старые снимки. Но… Она говорила, что я первый, с кем она поцеловалась. Если даже снимки старые, значит, она всё равно врёт. Что за хрень?!

— А ты не знал, да? — и смеётся. Так, что у меня кровь закипает в венах. Дурно. В ушах звенит похлеще баса на фоне его голоса и музыки в клубе. — Она тебе глазки строила, про невинность пиздела. А потом…

Пауза.

Ох уж эта пауза. Я успеваю сжать свободной рукой край стола и закрыть глаза. Перевести дыхание — и никак… Уж никак не успеваю подготовиться к его словам.

— Потом отсосала мне. Тупо в раздевалке. Я ей деньги дал, брат. И что думаешь, твоя царевна отказалась? Хуй! Отработала потом их на ура. Да и дырку свою мне предоставила. Трахнул её раком, как шавку. Извини, порно не снимаю, но начало нашего соития есть. Сейчас пришлю.

И бросает трубку.

Рука, которая всё так же вжимается в край стола, — онемела. А вторая, которая держит телефон, резко дёргается, и ненавистная мне вещь летит в стену. Что ж, айфон последней модели выдерживает испытание моей ярости. Но когда я слышу звук входящего СМС, падаю на пол и, как полуумный, открываю его. Надежду, что Даниил соврал, храню до последнего. Увы…

Да как ты могла, Настя?!

Она — первая девушка, которую я впустил под кожу. С которой не думал о трахе, как о физическом контакте. Тут было всё глубже. Хотелось стать целым. Единым. Ключевое слово — «хотелось».

Я хожу по ванной, как тигр в клетке. Влажные следы от босых ног размазываются по плитке. Полотенце валяется на полу.

Я не знаю, что с собой делать. Я даже не понимаю, как выдержал эту ночь. Как смог прилететь первым же рейсом. Думал, кинусь на неё с вопросами. Думал, как только сядет в машину, всё пойму. Вот только картинка той развратной девушки никак не складывалась с той, что села ко мне в машину. На миг я всё забыл. Словно не было Дани и его ебучих фото и СМС. Словно моя Незабудка всё та же. Нежная, ранимая, скромная.

Эффекта хватило ненадолго. Зверь то и дело рвался наружу. У него не Настя перед глазами, а пелена. Он больше не видит разницы. Для него она исчезла. А эта девушка, что за стеной, — самая настоящая актриса.

Меня трясёт.

Реально.

Как на игле. Как будто меня ломает.

Взрослого парня, который может часами тренироваться безостановочно. Который может не есть, если это требуется. Да у меня выдержка…

Я три недели, как подохший волк в клетке, сдерживаюсь, не трогаю никого. Даже не смотрю ни на кого. Никаких девчонок. Ни взглядов, ни флирта. Только Настя. Только она. В голове. В мыслях. В снах.