Бывшие. Растоптанная любовь

Глава 1

Откуда мне было знать, что надо бежать с этой работы уже сейчас? Что тот, кого я считала надежным, окажется предателем, который умело запудрил мне мозги, играя на моих чувствах?

Босс и подчиненная — классика жанра, но в моем случае все вышло за рамки. Я всегда считала себя прагматичной, не велась на красивые речи и умела держать дистанцию. Но с Артемом все пошло не так. Как я могла поддаться его чарам?

Он появился внезапно, словно из ниоткуда. Его взгляд, его улыбка, его голос — все это окутывало меня, как теплое одеяло. Всего пару недель простого общения, и я уже не могла без него.

Я смотрела на него, пыталась понять, что происходит, но не находила ответа. Может, это была любовь? Или просто иллюзия, созданная его словами и поступками? Я не знала.

Он был так внимателен, так заботлив, так нежен. Он говорил мне слова, которые я так давно хотела услышать. Он дарил мне моменты, которые я никогда не забуду. Но в то же время я чувствовала, что что-то не так.

Что-то внутри меня кричало: «Беги!» Но я не могла. Я была пленницей его обаяния, его взгляда, его прикосновений. И чем больше я пыталась вырваться, тем сильнее он меня держал.

Смотрела на него и не могла понять, за что он так со мной. Чем я стала для него? Почему он так поступил?

— То есть ты меня оставляешь с ребенком? — я задыхалась от слез, стоя в его кабинете. — А как же твои слова «мы теперь вместе»?

Артем усмехнулся, но в его глазах мелькнула тень раздражения.

— Ну не жениться же мне на тебе, — его голос прозвучал холодно, как будто он говорил о чем-то очевидном.

— А чем я тебе не угодила? — я отвернулась, пытаясь скрыть слезы, но они все равно текли по щекам.

Он подошел ближе, его руки легли на мои плечи, но прикосновение было отстраненным, словно он делал это по привычке.

— Я ничего тебе не обещал, — его голос стал мягче. — Мой срок здесь вышел, я поднял производство, на мое место приехал новый директор. Мне здесь больше нечего делать…

— Почему я не могу поехать с тобой? — я всхлипнула, прижимаясь к его груди. Мне так хотелось почувствовать его тепло, его заботу, но вместо этого я ощущала только холод.

Артем отстранился, его руки упали с моих плеч.

— Я женюсь на той, кто будет ровней мне по статусу. Отец не одобрит брак с провинциалкой… — он произнес это так, словно говорил о чем-то давно решенном.

— А я, значит, по боку? — я развернулась, скидывая его руки, и посмотрела на него с болью и обидой.

— Ты даже говоришь как провинциалка… — он хмыкнул, его взгляд стал жестким. — Я повысил тебя до должности старшего специалиста по маркетингу. Увеличил зарплату…

— Я не об этом сейчас говорю, а о нашем ребенке! — вскрикнула я, чувствуя, как внутри меня все сжимается от боли.

Артем вздохнул, его лицо стало еще более отстраненным.

— Сделаешь аборт, я дам тебе денег… — он направился к столу, сел в кресло и стал перебирать бумаги. — Мне некогда. У меня сегодня самолет на Москву, а лететь из вашей глухомани почти шесть часов. Да еще и бизнес-класса нет…

Его слова звучали как приговор. Он говорил так, словно я была его секретаршей, а не женщиной, которая была ему дорога. Я смотрела на него, чувствуя, как в груди разрастается пустота.

— Артем, посмотри на меня, — прошептала я, но он даже не поднял головы.

Я развернулась и выбежала из кабинета. Слезы текли по щекам, обжигая кожу. В груди разгоралась острая боль, словно кто-то вырвал из нее сердце. Ноги несли меня прочь, но разум был затуманен отчаянием.

Он ничего не обещал. Но разве это не было очевидно? Наши взгляды, прикосновения, каждое слово, которое мы говорили друг другу... Я думала, что это значит больше. А теперь все рушится. Аборт и его отъезд — два удара в спину.

Молча вытерла слезы. Прощания не будет. Я знала это, но почему-то все равно надеялась. Может, он вернется? Вспомнит, как нам было хорошо. Вспомнит нашего ребенка, который еще не появился на свет, но уже стал частью моей души.

Я не могу. Не могу пойти на аборт. Не могу позволить разрушить то, что могло бы быть.

В голове проносились мысли о будущем. О том, как я буду одна с этой болью, с этой пустотой. Но я должна бороться за свое счастье, за свою любовь.

С работы меня никто не отпускал. Светлана была в отпуске, а Роза словно что-то понимала и поэтому не донимала меня вопросами. Рутина немного отвлекла, и я незаметно потратила несколько часов на рабочие моменты.

Напомнил о себе дорогой телефон, подаренный Артемом. Сердце забилось сильнее, я схватила его и открыла сообщение. Банковский перевод на сто тысяч рублей. И слова, которые болезненно ужалили прямо в сердце: «Мне ребенок не нужен. Не делай глупостей!»

Отодвинула телефон от себя, посмотрела в окно. Поднялась с кресла и подошла к нему. На парковке стоял весь состав руководства, прощаясь с Артемом.

Ему действительно все были благодарны. Он нашел нужные связи, заключил хорошие и выгодные контракты. Производство начало подниматься…

Новый директор тоже не собирался сидеть, сложа руки. Но я…

Как дальше жить без него? Как справиться с этой болью?

Положила руку на стекло, словно хотела дотянуться до Артема. Моя душа кричала, просила, чтобы он вернулся, забрал меня отсюда. Но он даже не взглянул в мою сторону, сел в машину и уехал в аэропорт.

— Уехал? — Роза стояла рядом, тоже смотрела на парковку.

— Уехал… — всхлипнула я.

— Мы такие дуры… Думали, он заберет тебя с собой.

— Дура здесь только я! — покачала головой.

— Ты должна его забыть и жить дальше. Он много дал тебе, хоть какая-то польза от… козла, — она погладила меня по спине.

— Выбора он мне не оставил…

Глава 2

Слезы потекли по щекам. Я не могла поверить, что он ушел. Не могла представить, как жить без него. Без его улыбки, без его слов, без его тепла.

Роза обняла меня, но я чувствовала, что это не поможет. Не сейчас. Не тогда, когда внутри все разрывалось на части.

«Выбор? Какой выбор? — думала я. — Он просто взял и ушел. Оставил меня одну, как ненужную вещь. Как он мог так поступить?»

Но в глубине души, я знала, что он не мог поступить иначе. Он не мог остаться. Не мог быть со мной. И это было самое страшное.

— Выбор всегда есть, и нужно его использовать с толком! У нас есть задание на выходные…

— Что там? — я вытерла лицо платком и вернулась к рабочему столу.

— Новый директор велел развесить по своим районам объявления о скупке акций предприятия. Их еще и распечатать надо…

— И какая же стоимость? — я сразу вспомнила, что мама упоминала пару акций, подаренных ей на юбилей. Они лежали в ящике стола, забытые, словно ненужный мусор.

Акции были простой бумажкой с номером и водяным знаком. Мама рассказывала, что их дарили всем сотрудникам, как символ участия в жизни предприятия. Они были не именными, и у половины города имелись такие же.

— Сто рублей, — хмыкнула она, перелистывая бумаги. — И нас обязали их выкупать. День даже назначили: среда и пятница после обеда.

— Великие деньги, — покачала головой, чувствуя, как абсурдность ситуации давит на плечи. — Вот только зачем им акции? — я нахмурилась, глядя на коллегу.

— Поднять стоимость, а потом продать, — сразу догадалась она. — Может, хотят привлечь инвесторов?

— Даже не знаю, будет ли это хорошо или плохо… — я задумалась, пытаясь понять, что скрывается за этим решением.

— Узнаем, — ответила она, поднимаясь из-за стола. — Пошли распечатывать!

Я включила принтер, и через несколько минут передо мной лежали стопки объявлений. Они выглядели так же несерьезно, как и сами акции. Я аккуратно сложила их, и сердце забилось быстрее. Это был не просто набор букв и цифр, а шанс изменить свою жизнь.

— Надо развесить их после работы, — сказала Роза, собирая листы. Ее голос звучал тихо, но в нем слышалась решимость. — Куда я их буду вешать, не знаю… У меня частные дома, и нет времени ходить по столбам.

— У меня по дороге много пятиэтажек, — ответила я, стараясь скрыть волнение. — По столбам расклею…

Роза кивнула и улыбнулась, но в ее глазах мелькнула тень беспокойства. Я знала, что ей тоже не по себе, но она не хотела показывать это.

Мы вышли с работы с тяжелыми сумками, в которых лежали стопки объявлений. Я шла и думала, как же все это странно. Еще вчера я была обычной сотрудницей, а сегодня мне предстояло изменить свою жизнь. И не только свою.

Я посмотрела на Розу, которая шла рядом, и почувствовала, как внутри поднимается странное волнение. Это был шанс понять, что происходит с нашим предприятием, и решить, хочу ли я быть частью этих перемен. Но что-то внутри меня шептало, что это не просто шанс, а вызов.

Куда я буду вешать объявления? Надо сказать еще маме и папе о том, что свадьба отменяется…

Выйдя на своей остановке, я, погруженная в свои мысли, совершенно забыла, где нахожусь. Взгляд был пустым, ноги едва переставлялись, я шла как будто на автомате. Дойдя до дома, я открыла дверь своим ключом и тихо проскользнула внутрь. Бросила сумку на пол и села на пуфик в коридоре, не снимая обуви. Сил не было совсем…

— Детка, что случилось? — в коридоре послышались шаги, вошла моя бабушка. Ее седые волосы были аккуратно уложены, но на лице читалась тревога. Она медленно подошла ко мне, шаркая тапочками по паркету.

— Он уехал, сказав, что провинциалка не годится ему в жены, — прошептала я, стараясь сдержать слезы. Голос дрожал, а сердце разрывалось на части.

— Вот козлина! — выдохнула бабушка, сжимая кулаки. — А я прямо чуяла, что он не тот человек, не наш! Но ты же от счастья как на крыльях летала, вот я и боялась слово лишнее сказать! — в ее голосе звучала смесь гнева и сочувствия.

— Я беременна, — тихо добавила я, глядя на свои колени. Но бабушка, хоть и была полуглухой, услышала меня. Она подошла ближе, ее морщинистые руки осторожно коснулись моей головы, как в детстве. Слезы покатились по щекам, и я уткнулась в ее плечо.

— От это да... — пробормотала она, поглаживая меня по голове. — Ниче, не впервой поднимать дите без папаши! — в ее голосе звучала уверенность, но ее слова разрывали мне сердце.

— Ты о чем? — всхлипнула я, прижимаясь к ней еще сильнее.

— Так, умывайся, и за стол! Супчик стынет! Папка с мамкой с дачи приедут, соберем совет, — бабушка говорила решительно, словно пытаясь вернуть меня в реальность.

Я сняла туфли, чувствуя, как ноги болят от долгого хождения. В ванной комнате я взглянула на свое отражение в зеркале: опухшие глаза, красные щеки, растрепанные волосы. Умылась холодной водой, пытаясь смыть следы слез.

Вернувшись на кухню, я увидела, как бабушка ставит тарелки на стол. Она была одета в свой любимый домашний халат, на котором красовались яркие цветы. Ее движения были уверенными, но в глазах читалась тревога.

— Садись, — сказала она, указывая на стул. — Поешь хоть немного, тебе нужны силы.

Я села за стол, но есть не хотелось. Суп выглядел аппетитно, но мой желудок словно сжался в комок. Я посмотрела на бабушку, и она, заметив это, вздохнула.

— Ешь, — повторила, положив ложку супа мне в тарелку. — Ты не одна, слышишь? Мы справимся.

Я начала есть, но кусок не лез в горло. Мысли путались, перед глазами стоял Артем. Его холодный взгляд, безразличие в голосе, когда он произносил те слова. «Провинциалка» — звучало как приговор, от которого не убежишь.

— Прости меня, — прошептала я, глядя на бабушку. — Я не думала, что так получится.

— Дура ты, конечно, — сказала она, но в ее голосе не было злости. — Но это не конец света. Мы справимся. Мы с мамой всегда рядом.

Я кивнула, чувствуя, как слезы снова подступают к глазам. Бабушка обняла меня, и я уткнулась в ее плечо, позволяя себе снова разрыдаться. В этот момент я поняла, что у меня есть семья, которая всегда будет рядом, несмотря ни на что.

Глава 3

Полгода назад

— Он такой милый и обаятельный мужчина! — закатила глаза Светлана Юрьевна.

Кадровичка Светлана Юрьевна, сорокапятилетняя женщина с густыми темными волосами и строгим взглядом, сидела перед зеркалом в своем кабинете. Она аккуратно поправляла прическу, убирая выбившиеся пряди, и подкрашивала губы красной помадой. В ее руках была маленькая баночка с блеском, а на столе рядом лежали аккуратно разложенные тюбики с тональным кремом и румянами.

Светлана Юрьевна выглядела старше своих лет, но старалась изо всех сил. Она регулярно посещала косметолога, делала массажи, пилинги и инъекции, чтобы сохранить молодость. Каждое утро начиналось с пробежки в парке, а вечером она занималась йогой в фитнес-центре.

Несмотря на все усилия, найти мужа ей пока не удавалось. Она ходила на свидания, участвовала в мероприятиях, знакомилась через друзей и коллег, но каждый раз что-то шло не так. Светлана Юрьевна чувствовала, что время уходит, и это только усиливало ее решимость продолжать борьбу за свое счастье.

— Тебе-то куда? — хмыкнула бухгалтерша Роза Викторовна. — Тебе вон максималка — это наш слесарь Степаныч.

Роза была обаятельной, пышной женщиной под шестьдесят с добрыми глазами и мягкой улыбкой. Она любила задевать Светлану, играя на ее чувствах. У них это была вечная игра: кто кого быстрее выведет из себя. Иногда они переключались на меня, и тогда Роза начинала учить меня жизни, рассказывая о своих методах воспитания и о том, как важно уметь держать себя в руках. Светлана, наоборот, пыталась научить быть женщиной, вызывать желание... И тогда можно смело кричать «Помогите!».

— Фу, он старый! — скривила ярко-красные губы женщина. Ее голос звучал резко, словно она только что откусила лимон.

— Ага, вчера, когда строила ему глазки, чтобы довез до дома, был не старый… — Роза, не скрывала насмешки в голосе. Она сидела в кресле, закинув ногу на ногу, и смотрела на коллегу с явным превосходством.

— Какая ты занудная, — огрызнулась женщина. — Тебе легко говорить, ты вон замужем. А я уж пять лет, как овдовела!

— Сиди уже, — фыркнула Роза. — Вон кого надо пристраивать, — она кивнула в мою сторону.

Я стояла у стола, держа в руках чашку с кофе, который только что начала заваривать. Вода из чайника лилась тонкой струйкой, и я старалась не пролить ни капли. Почувствовав на себе взгляды обеих женщин, я вздрогнула и чуть не выронила чашку.

— Что? — спросила, стараясь звучать спокойно, хотя внутри меня, все кипело.

— Да ничего, — Роза махнула рукой, но ее глаза продолжали изучать меня с любопытством. — Просто подумала, что тебе, наверное, тоже не помешало бы найти кого-то.

— Я занята, — отрезала я, стараясь не выдать своих эмоций. — У меня работа, учеба, да и вообще…

— Вот именно, — перебила меня Роза. — Ты вечно занята, как белка в колесе. А в жизни, между прочим, есть и другие радости.

— Радости? — я усмехнулась. — Вы, наверное, имеете в виду мужчин?

— Ну, не только, — Роза закатила глаза. — Хотя и это тоже.

Я отвернулась, чтобы скрыть раздражение. Мне не хотелось продолжать этот разговор. Я знала, что эти женщины не понимают меня. Они видели во мне только одинокую девушку, которой не хватает мужского внимания. Но я не была такой. Я была самодостаточной, независимой и не нуждалась в чьей-либо помощи или поддержке.

— Ладно, девочки, — я поставила чашку на стол и посмотрела на них. — Давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом.

— Например? — Роза подняла бровь.

— Например, о том, как прошел ваш вчерашний выходной день, — я улыбнулась, стараясь звучать дружелюбно. — Или о том, что вы собираетесь делать вечером.

Женщины переглянулись, а затем рассмеялись. Я не поняла, что было смешного в моих словах, но решила не настаивать. В конце концов, это их дело, а не мое.

Сегодня весь отдел гудел, что на предприятие приехал ведущий маркетолог от акционеров. Из Москвы прислали человека, считая, что мы тут немного загибаемся.

Предприятие действительно хирело. Новых разработок и контрактов не было, и ситуация ухудшалась. Рабочие разбегались, а оставшиеся сотрудники часто работали сверхурочно. Стабильными оставались только пара отделов, остальные постоянно реорганизовывались. Бухгалтерию и отдел кадров даже объединили, чтобы сократить расходы.

Меня это раздражало. Я была единственной молодой сотрудницей и помощницей сразу в двух отделах. Главный бухгалтер и кадровичка были дамами в возрасте, и мне часто приходилось их замещать. С одной стороны, это был ценный опыт, но с другой — я чувствовала себя недооцененной.

Мой рабочий день начинался рано утром и заканчивался поздно вечером. Я бегала между отделами, выполняя поручения и помогая с бумагами. При этом мне платили чуть больше, чем курьеру, хотя я им тоже работала. Иногда я думала, что если бы не моя молодость и желание доказать, что я все могу, я бы уже давно ушла.

Сегодняшний визит маркетолога был как гром среди ясного неба. Все ждали, что он принесет перемены, но я не верила в это. За три года работы на предприятии я видела много приезжих специалистов, но они редко оставались надолго. Обычно они приезжали, смотрели на ситуацию, делали пару отчетов и уезжали обратно в Москву, оставив все, как есть.

Я сидела в своем кабинете и слушала разговоры коллег. Кто-то был полон надежд, кто-то пессимистично настроен. Я же просто ждала, что будет дальше.

На столе зазвонил рабочий телефон. Роза, не отрывая взгляда от монитора, схватила трубку и, слегка приподняв брови, прошептала: «Директор».

— Слушаю, — ответила она. В трубке что-то быстро и невнятно говорили. Роза кивала, будто собеседник находился прямо перед ней, и только изредка уточняла: «Да, поняла, да, ясно».

Когда разговор закончился, она аккуратно положила трубку на место.

— Совещание? — спросила Светлана, сидящая за соседним столом.

— Нет, нас всех собирают в актовом зале, — ответила Роза, откидываясь на спинку стула.

Глава 4

— А это у нас совмещенный отдел кадров и бухгалтерия.

Дверь внезапно распахнулась, и в проеме появились директор и московский маркетолог. Директор, высокий и подтянутый мужчина в строгом костюме, держал в руках папку с бумагами. Он был сосредоточен и уверен, но на лице читалось легкое напряжение. Он бросил взгляд на меня, еще сидящую за столом, и его губы слегка сжались.

Москвич оказался красивым, зрелым мужчиной с аккуратной стрижкой и холеным лицом. На нем был строгий костюм, идеально сидящий по фигуре, и белоснежная рубашка, которая подчеркивала его благородный силуэт. Дорогие часы на запястье блеснули в свете ламп. Взгляд, пронизывающий и цепкий, словно сканирующий пространство, остановился на мне. В нем читались уверенность, опыт и легкая тень любопытства.

Порадовалась, что кружка кофе не видна от двери: стопка учебников надежно скрывала ее от посторонних глаз. Взгляд директора, пронзительный и глубокий, скользил по мне, словно он пытался понять, кто я и что здесь делаю, и это вызывало во мне странную смесь раздражения и легкой тревоги.

— Лизавета… — прошипел он, начиная багроветь. Его лицо стало еще более красным, а вены на шее вздулись, как будто он сдерживал ярость. — Сказано же было, все в актовый зал!

— Я проверяла папку с годовым отчетом, — спокойно заявила я. Голос звучал ровно, но внутри меня бушевала буря. Я ткнула пальцем в документы, лежавшие на столе. — Уже иду!

Директор тяжело вздохнул и отвернулся. Его взгляд метнулся к гостю, который стоял в дверях, преграждая мне путь. Мужчина в дорогом костюме с идеально уложенными волосами смотрел на меня с холодным любопытством. За его плечом виднелся директор, который пытался мне что-то сказать мимикой, но я не умела разгадывать ребусы.

Если бы я умела закатывать глаза, как Светлана, именно это сейчас бы и сделала. Но вместо этого я спокойно встала, защелкнула папку и неторопливо направилась к двери.

— Это наш младший специалист отдела, Лизавета…

— Степановна, — поправила я директора, смотря на него.

Он нахмурился, но промолчал. Я чувствовала, что назревает что-то серьезное. Но я давно привыкла к его вспышкам гнева и научилась их игнорировать.

— Когда это меня успели повысить? — спросила я, стараясь говорить равнодушно. — Я же из стажера выросла только до курьера.

В кабинете повисла напряженная тишина. Директор посмотрел на меня, его лицо покраснело.

— Сегодня! — рявкнул он.

Я не вздрогнула, лишь подняла бровь. Он всегда так делал, когда хотел произвести впечатление. Я не боялась быть уволенной. За ту зарплату, что мне платили, замену мне найти было бы сложно. И какими бы занудными ни были Роза и Светлана, они всегда стояли за меня горой. Даже раз в квартал выбивали мне премию, а к концу года — тринадцатую зарплату. Мне хватало.

Но сегодня я почувствовала что-то странное. Возможно, это было предчувствие перемен.

— Вижу, не цените кадры, — мужчина перестал меня рассматривать. Его взгляд был пронзительным, словно он видел меня насквозь. — Артем Владимирович Руднев, ведущий маркетолог московского офиса, — представился он и протянул руку. — Отчет составляли вы?

Я, стараясь скрыть легкое волнение, улыбнулась и протянула руку в ответ. Мою ладонь мягко сжали и отпустили.

— Большую часть. Годовой по финансам это бухгалтер делала, туда меня пока не допускают, — ответила я, чувствуя, как его взгляд задерживается на мне чуть дольше, чем нужно.

— Давайте, я потом ее посмотрю, — сказал он, не отрывая глаз от папки или того, что было за ней. Ее я бережно прижимала к груди, или скорее отгораживалась ею…

— Пожалуйста, — я кивнула и протянула ему папку. Он взял ее, и его пальцы слегка коснулись моих. Это прикосновение было мимолетным, но я успела заметить, что у него теплые руки.

— Благодарю, — наконец сказал он и, отступив от двери, позволил мне закрыть ее на ключ.

Делегация двинулась дальше, оставив меня в коридоре. Я не спеша пошла на первый этаж. Впереди меня ждал актовый зал, где, вероятно, будут обсуждать планы на ближайшее время. Пока руководство вернется, я успею посидеть и послушать нытье окружающих, которых оторвали от «важных» дел. Чая, кофе, сплетен...

В коридоре было тихо, лишь изредка доносился приглушенный разговор. Я посмотрела на часы: до начала совещания оставалось еще несколько минут. Это время я решила потратить на то, чтобы привести мысли в порядок.

В последнее время работа в офисе казалась мне особенно монотонной. Я давно привыкла к рутине, но сегодня что-то изменилось. Возможно, это было связано с появлением нового человека — Артема Владимировича. Его присутствие в офисе вызывало у меня странное чувство, которое я не могла объяснить.

Я остановилась у окна, чтобы посмотреть на улицу. За стеклом мелькали люди, машины, и казалось, что жизнь продолжается где-то там, за пределами офиса. А здесь, в этом здании, время словно замирало.

Когда я вошла в актовый зал, совещание уже началось. Я заняла свое место и, слушая доклады коллег, старалась не думать о том, что произошло в коридоре. Но мысли о новом маркетологе все равно не давали мне покоя.

Наконец на трибуну поднялся Артем Владимирович и оглядел всех присутствующих:

— Все годовые отчеты сдать мне на руки. Предприятие ждет реорганизация, я уполномочен полностью распоряжаться ресурсами, и обещаю, что через год оно будет приносить стабильный доход! Можете возвращаться на рабочие места!

Все присутствующие вяло похлопали, а затем начали расходиться. Я, стараясь не привлекать внимания, смешалась с толпой и последовала за Розой и Светланой. Они уже оживленно обсуждали нового маркетолога.

— Думаешь, этот справится? — с надеждой спросила Роза у Светланы.

— Кто бы был против, — задумчиво ответила Светлана. — Разве это нам повредит? Хотя, если честно, предыдущие «специалисты» не особо впечатлили.

— Они только и умели, что сокращать зарплаты, увольнять сотрудников и ничего не делать для развития, — с раздражением фыркнула Роза.

Глава 5

Наши дни — семь лет спустя

— Антон, мы опаздываем... — я посмотрела на сына, который, стоя в коридоре, завязывал шнурки на кроссовках. Его движения были медленными, но сосредоточенными.

— Я уже почти готов, — он вздохнул, поправляя воротник рубашки. — Когда каникулы?

— Через две недели... — я покачала головой, стараясь вспомнить, в который раз за эту неделю он задает этот вопрос. Уже не помню.

В прихожей было прохладно, в воздухе витал аромат кофе, который бабушка всегда варила по утрам. Я мельком взглянула на себя в зеркало и поправила выбившуюся прядь.

Подхватила портфель сына, который он едва успел поставить на пол, и направилась к выходу.

— Сменку и папку для рисования не забудь, — напомнила, открывая дверь.

— Угу... — он кивнул, взял указанные вещи и вышел из квартиры следом за мной.

— Завтра выходной, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно мягче. — Сможешь выспаться и отдохнуть.

Антон молча кивнул, его лицо было задумчивым. Мы подошли к моему автомобилю. Я нажала на кнопку сигнализации, и машина тихо пикнула. Открыв дверь, я помогла сыну сесть в кресло.

— К бабушке с дедушкой поедем? — спросил он, пристегиваясь ремнем.

— Конечно, они ждут нас на даче, — ответила я, заводя двигатель.

— Хорошо... — он улыбнулся, глядя в окно.

Наш первый класс дался ему тяжело. Антон рос непоседой, его трудно было удержать на месте. Он постоянно отвлекался, вертелся и задавал вопросы, на которые учителя не всегда успевали ответить. Его внимание было как ветер — непостоянное, переменчивое. Но мы справились. Я старалась быть терпеливой, объясняла по сто раз одно и то же, а он постепенно начал понимать, что учеба — это не только скучно, но и интересно.

Машина быстро домчала нас до школы. Я помогла сыну выбраться из кресла и проводила его до дверей. В вестибюле его уже ждала учительница Елена Дмитриевна, которая, заметив нас, улыбнулась.

— Доброе утро, — сказала она, приветливо кивая.

— Доброе, — ответила я.

Учительница взяла Антона за руку и повела в класс. Я проводила их взглядом.

Мне нужно было спешить на работу, хотя за опоздание никто не стал бы меня ругать. Я старалась не злоупотреблять служебным положением, но сегодня утром все же задержалась, чтобы провести время с сыном.

За эти годы я стала успешным руководителем отдела маркетинга. Благодаря моему упорству и труду, производство стало стабильным и прибыльным. Но все началось не с моих усилий, а с предательства.

Семь лет назад я потеряла любимого человека — Артема. Он ушел из моей жизни внезапно, оставив после себя много вопросов и боли. Но благодаря его поступку, мои родные стали еще ближе друг к другу. Они не дали мне возможности утонуть в горе и отчаянии, поддерживая меня в самые трудные моменты.

Его предательство изменило все: нашу семью и меня саму. Но я нашла в себе силы двигаться дальше. Я стала сильнее, решительнее и научилась полагаться только на себя.

Иногда я смотрю на своего сына, и мое сердце сжимается от боли. Он так похож на отца: те же черты лица, тот же характер, те же жесты. Я вижу в нем отражение прошлого, которое не могу забыть. Но я не могу позволить себе горевать. Ради сына, ради семьи, я должна быть сильной.

Сегодня утром я встала пораньше, чтобы провести время с ним. Мы завтракали вместе, болтали о пустяках и смеялись. Это маленькое мгновение счастья помогает мне двигаться вперед и не забывать, ради чего я живу.

В салоне машины было тепло, и я наслаждалась последними минутами покоя, пока не нужно было снова выходить в этот серый, промозглый день.

Добралась до стоянки, закрыла машину и поспешила к зданию управления. Прохладный весенний воздух обжигал легкие, а капли начавшегося дождя, ударяющие по зонту, отбивали ритм, напоминающий барабанную дробь.

Поднялась на свой этаж и зашла в отдел. Дверь тихо скрипнула, нарушая тишину. Пять сотрудников уже были на месте: кто-то увлеченно изучал документы, кто-то тихо переговаривался, а кто-то погрузился в свои мысли.

— Доброе утро! — поздоровалась, стараясь, чтобы голос звучал бодро. Проследовала в свой кабинет, чувствуя, как напряжение отпускает. Вот сейчас можно будет немного расслабиться и выпить кофе.

Кофемашина пряталась в шкафу, словно секретный агент. Я бросила сумку на стол, достала из нее пару ароматных булочек, заботливо уложенных бабулей. Она все переживала, что я никак не наберу вес…

Я улыбнулась. Бабуля всегда была такой заботливой, но ее желание было невыполнимым. Три раза в неделю по утрам я бегала, а раз в неделю ходила на фитнес. Да и не было в нашем роду пышек, не в кого мне было бока набирать.

Булочки были теплыми и мягкими, с легким ароматом ванили. Я откусила кусочек, наслаждаясь вкусом и чувствуя, как бодрость разливается по телу. Кофе тоже был идеальным — крепким, с легкой горчинкой, как я люблю.

За окном снова застучал дождь, и в кабинете стало уютнее. В такие моменты я чувствовала, что даже самые серые дни могут быть наполнены теплом и заботой. И пусть за окном льет дождь, а на работе много дел, я знала, что справлюсь, ведь у меня есть поддержка близких и вера в себя.

Едва я закончила перекусывать, как звякнул зуммер на внутреннем телефоне. Этот звук всегда вызывал у меня легкую дрожь и чувство беспокойства, даже если я была уверена, что ничего серьезного не происходит. Но сегодня, в пятницу, когда я предвкушала долгожданный выходной, этот звонок казался особенно неуместным.

Я быстро подняла трубку и услышала голос секретаря, который, как всегда, был вежлив, но немного напряжен:

— Извините, что отвлекаю, но у нас внеплановое совещание. Нужно собраться в конференц-зале через десять минут.

Я удивленно нахмурилась. Совещания у нас были только по понедельникам, и то не всегда. Обычно это были плановые встречи, где мы обсуждали текущие проекты, делились отчетами и планировали дальнейшие шаги. Но сегодня? В пятницу? Что могло случиться такого, что понадобилось срочно собирать начальников отделов?

Глава 6

Секретарь, встав на трибуну, обвела нас взглядом и заговорила, стараясь не показывать волнения:

— В понедельник прилетает новый директор.

— А где предыдущий? — задал вопрос начальник отдела разработок, переглянувшись с коллегами.

— Вчера вечером его отозвали. С сегодняшнего дня он официально не работает, — ответила секретарь.

— Чем это нам грозит? Он же был нормальный, предприятие приносит почти триста процентов прибыли, — добавил начальник отдела сбыта, нахмурившись.

— Скоро все равно станет известно. Нас готовят к продаже, запросили годовые отчеты, — ответила секретарь.

— Может, для нас ничего не изменится? — с надеждой спросила Светлана, начальник отдела кадров.

— Все офисы реорганизуют и перенесут в Москву, — ответила секретарь. Ее голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки.

— То есть нас всех уволят? — спросил юрист, глядя на нее с тревогой.

— Вряд ли нас всех заберут в Москву, — сказала я. — Планируется, что наше предприятие станет частью большого холдинга, а нас всех сократят. Но все это будет в рамках закона.

Начальник отдела сбыта вздохнул:

— Значит, мы теряем не только работу, но и стабильность.

Все сначала замолчали, обдумывая услышанное. В воздухе повисло напряжение. Я посмотрела на коллег и в их глазах увидела страх и неуверенность.

Мы не знали, что нас ждет дальше, но одно было ясно: наша жизнь больше никогда не будет прежней.

Зал взорвался возмущением, все заговорили разом, перебивая друг друга. Кто-то нервно сжимал кулаки, кто-то вытирал вспотевший лоб.

Я сидела на краю своего стула, чувствуя, как напряжение нарастает. Мне казалось, что должен быть выход, иначе более сотни людей окажутся на улице, пусть и с выходным пособием. В городе не так много мест, где требуются специалисты такого уровня и в таком количестве.

Взгляд упал на Степана Кирилловича, юриста, который сидел рядом. Он был на пенсии, но его присутствие придавало уверенности. Я знала, что он переживает за предприятие, как и все здесь.

— Степан Кириллович, — тихо сказала я, тронув его за плечо, — пойдемте ко мне в кабинет. Нужно обсудить ситуацию.

Он повернулся ко мне с легкой улыбкой, но в его глазах читалась тревога.

— Зная тебя, дорогая, я думаю, у тебя есть идея, как нам остаться на своих местах? — уточнил он.

— Это еще надо обсудить, — я поднялась и вышла из зала, направляясь к своему кабинету.

Вернувшись к себе, села в свое кресло и посмотрела на мужчину. Он устроился поудобнее, пиджак слегка съехал с одного плеча, обнажая воротник рубашки. В комнате повисла напряженная тишина, которую нарушало только тиканье часов на стене. Степан Кириллович внимательно посмотрел на меня, его взгляд был полон ожидания и легкой тревоги.

— Наш разговор должен остаться между нами, — предупредила я, стараясь, чтобы голос звучал твердо.

— Даже не сомневайся в этом, — он нахмурил брови и слегка наклонился вперед, словно готовясь к чему-то важному. Его руки нервно сжались в кулаки.

— Семь лет назад хозяин завода пытался скупить акции у нашего города, — напомнила я, чувствуя, как внутри меня поднимается волна воспоминаний.

— Насколько я помню, там было такое малое количество акций, что директор чуть с ума не сошел. Он рвал и метал, кричал, что это просто смешно, — мужчина усмехнулся, но в его голосе звучала легкая горечь.

— Тогда как они могут продать предприятие, если часть акций все еще на руках у людей? — спросила я, стараясь скрыть волнение в своем голосе.

— Достаточно тридцати процентов, и если акционеры не придут на обсуждение продажи, то предприятие уйдет без проблем, — ответил Степан Кириллович, его голос стал более серьезным. Он пристально посмотрел на меня, словно пытаясь понять, что я думаю об этом.

— А если акционеры придут? — спросила я. Сердце забилось быстрее.

— Вот тут вопрос интересный, — он хитро прищурился, и его взгляд стал еще более загадочным. — Помнишь, как твоя бабушка, да хранит ее Господь, моментально распространила весть о продаже нашего предприятия? — продолжил он, слегка усмехнувшись. — И чтобы этого не произошло, она скупила все, что ей принесли!

— Все-то вы знаете… Часть акций просто отдали, считая их бесполезной бумажкой, — я покраснела, к щекам прилила кровь.

— Я, если ты помнишь, являюсь твоим четвероюродным дедом, — он мягко кивнул. — В нашем городе все так или иначе связаны друг с другом. И меня очень просили не выдавать счет получателя дивидендов акций, — он вздохнул, как будто вспоминая о чем-то неприятном. — Каких трудов мне стоило не отображать это в отчетах… А вернее, кто является единственным акционером, имеющим шестьдесят процентов акций.

— Но ведь этого мало? — я нахмурилась, чувствуя, как внутри все сжимается от напряжения. — У них есть сорок процентов?

— Отнюдь, — он самодовольно улыбнулся, его глаза заблестели. — Пять есть у меня, — он поднял руку, демонстрируя пять пальцев.

— Отдадите? — я сглотнула. — Я куплю!

— Отдам… — он махнул рукой, как будто это было пустяком. — Но этого тоже мало. Надо еще шесть процентов, тогда они ничего не смогут сделать.

— Но где их искать… — я замолчала.

Он усмехнулся и, наклонившись вперед, сказал:

— Я тебе кое-что расскажу, но только если ты пообещаешь, что никому не проболтаешься.

Я кивнула.

— Ради интереса копался в архивах, когда и кому их выдавали, — Степан Кириллович сделал паузу, будто собираясь с мыслями. — И знаешь, нашел кое-что интересное. Видишь ли, — продолжил он, глядя на меня поверх очков, — когда-то у нашей семьи было больше акций. Но часть из них была продана еще в те времена, когда я был совсем молод.

Он замолчал, глядя на меня с хитрой улыбкой, его глаза блестели, как два маленьких озера, полных тайн и загадок.

— Они живы? — спросила я, чувствуя, как сердце забилось быстрее.

— Он… Жив, но непреклонен, — сказал он, растягивая слова, словно смакуя каждое из них. — В деньгах он не нуждается, считая эти бумаги бесценной памятью.

Глава 7

Домой я приехала, волнуясь, как никогда. Разговор предстоял непростой, и я не знала, как его начать. В голове крутились мысли о том, что я узнала сегодня. Это могло изменить все.

Сын, радостно болтая о школьных новостях, быстро переоделся и выбежал на улицу. Его беззаботность контрастировала с моим тревожным состоянием. Я посмотрела ему вслед, чувствуя укол вины. Он не должен был переживать из-за моих проблем.

Родители давно были на пенсии и переехали на дачу. В городе появлялись редко, только по особым случаям. Мы с сыном сами ездили к ним на выходные, если не было других планов. Но сегодня все изменилось.

В квартире остались только мы с сыном и бабуля. Она всегда была для меня опорой, мудрой советчицей и другом. Я знала, что она не оставит меня в беде.

Пришлось поесть, чтобы немного успокоить нервы. Только после этого я решилась рассказать ей о том, что узнала. Она слушала молча, кивала и вздыхала. Я видела, как ей тяжело, но понимала, что она справится.

— Ба... у кого оставшиеся шесть процентов акций? — спросила я напрямую. — Это важно. Без них у нас могут уволить больше сотни людей. Ты знаешь, кто ими владеет?

Она нахмурилась, будто пытаясь что-то вспомнить. Ее взгляд стал задумчивым.

— Так не хочется ворошить прошлое... — вздохнула она. — Сколько у нас есть времени?

— Неделя, может, месяц. Они сейчас объявят о новой скупке акций, поставят хорошую цену, чтобы наверняка выманить того, кто ими владеет!

Бабуля тяжело поднялась со стула и ушла к себе в комнату. Я осталась одна, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Но торопить ее было нельзя. Она всегда думала долго, но ее решения неизменно были верными. Благодаря ей моя жизнь наладилась, и мой сын был рядом со мной.

В голове прокручивались возможные сценарии развития событий. Но я даже не сомневалась: вместе мы справимся. Мы всегда справлялись.

Сын вернулся домой через пару часов. Я накормила его вкусным обедом, который он с аппетитом съел, и помогла с уроками. Он был рад, что может отдохнуть и провести время с семьей.

После обеда мы собрались на дачу. Антон надел удобные джинсы, футболку и кепку, а я взяла с собой легкую куртку, корзину с продуктами.

Когда мы уже были готовы, я постучала в дверь комнаты бабушки, приоткрывая ее.

— Ба, ты едешь? — спросила я.

Она выглянула и ответила:

— Нет. Поеду, когда у Антона начнутся каникулы. Вместе и будем там.

Бабушка тяжело вздохнула и добавила:

— Езжайте!

Я кивнула и села в машину. Дорога до дачи была приятной. Мы слушали музыку, болтали о планах на выходные и любовались весенним ярким пейзажем за окном.

— Долго еще?

— Немного, — ответила я, посмотрев на него в зеркало.

Через полчаса мы подъехали к дому моих родителей. Мама стояла на крыльце и махала нам рукой. Мы вышли из машины и направились к ней.

— Ну, наконец-то! — сказала она, обнимая нас. — Я уже соскучилась.

Мама пригласила нас в дом, и мы начали разбирать вещи. Антон сразу побежал к своему велосипеду, а я пошла на кухню, чтобы помочь ей с ужином.

Что может быть лучше выходных на природе в деревне? Это время, когда можно забыть о городской суете, насладиться покоем и провести время с близкими.

Мы с сыном катались на велосипедах по живописной тропинке в лесу. Воздух был свежим, солнце грело, а вокруг пели птицы. Сын радостно смеялся и обгонял меня, показывая свои навыки велосипедиста. Мы остановились у озера, чтобы полюбоваться им и покормить уток.

Вечером Антон с дедом жарили сосиски на костре. На поляне горел уютный огонь, над которым поднимался ароматный дымок. Дед рассказывал сыну интересные истории из своего детства, а тот внимательно слушал, иногда задавая вопросы. Они сидели на бревне, смеялись и наслаждались моментом.

Я вернулась к маме, которая устроилась на лавочке в тени деревьев. Мы обсуждали изменения на работе, и хотя я чувствовала напряжение, мама оставалась спокойной и уверенной. Она сказала, что нашу семью нельзя недооценивать, особенно когда с нами бабушка. Ее мудрость и поддержка всегда помогали нам справляться с трудностями. Мама улыбнулась и добавила, что пока она жива, у нас все будет в порядке. Эти слова придали мне сил и уверенности в завтрашнем дне.

Мы вернулись домой в воскресенье вечером. Солнце медленно садилось, окрашивая небо в теплые оттенки оранжевого и розового. Сын радостно выбежал из машины. Я быстро взяла его за руку и повела в квартиру, где нас уже ждала бабушка.

Она стояла в коридоре, опираясь на трость, и улыбалась. Я заметила, как в ее глазах мелькнула тень беспокойства, но она тут же перевела взгляд на внука.

— Привет, бабуля! — воскликнул сын, обнимая ее. — Как ты?

— Хорошо, мой дорогой, — ответила она, гладя его по голове. — Как прошли твои выходные?

— Отлично! Мы с мамой катались на велосипедах, а с дедом ели вкусные сосиски!

Бабушка кивнула, но ее взгляд снова стал задумчивым. Она отошла в сторону, словно хотела что-то сказать, но потом передумала и ушла к себе в комнату.

Я решила не тревожить ее. Знала, что она сама расскажет все, когда будет готова. Поставила чайник и начала готовить сыну форму на завтра.

В доме было тихо, только изредка доносился шум из комнаты бабушки. Я думала о том, как быстро летит время и как много изменений происходит вокруг нас. Сын растет, становится взрослее, а бабушка все больше погружается в свои мысли.

Глава 8

Утро понедельника было напряженным, как всегда. Сын, сонный и хмурый, неохотно собирался в школу, а я торопилась на работу, стараясь не забыть ничего важного. За окном было пасмурно, словно погода чувствовала мою тревогу.

На работе напряжение не покидало меня. Я даже решилась спросить у охраны, нет ли списка прибывающих москвичей. Они посмотрели на меня с удивлением, но ответили, что никаких списков нет. Пропуска приезжим выдали временные, безымянные, словно обозначая, что они были чужаками.

— Доброе утро, — поприветствовала я сотрудников в отделе, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. Но внутри меня все дрожало. Я поспешила спрятаться в кабинете, будто это могло защитить меня от происходящего.

Меня лихорадило, словно я действительно заболевала. Голова кружилась, мысли путались. Я уже подумывала о том, чтобы уйти на больничный и пересидеть этот кошмар дома, но потом отбросила эти трусливые мысли. Я просто обязана справиться. Речь идет не только обо мне, но и о людях, которые зависят от меня.

Утренний ритуал с кофе не принес облегчения. Я механически наливала кипяток в чашку, добавляла сахар и молоко, и все это казалось пустым и бессмысленным. Звонок на внутренний телефон от секретаря заставил меня вздрогнуть.

— Да, Лена… — мой голос был сиплым, словно я не спала всю ночь.

— Собрания пока не будет, — начала она. — Они проверяют документы, сидят в кабинете директора, обсуждают. В общем, тобой интересовался один из москвичей, спрашивал, на месте ли ты, сколько сотрудников под твоим крылом. Боюсь, увольнения начнутся с твоего отдела!

Я положила трубку, чувствуя, как внутри меня все сжалось. Я знала, кто мог спрашивать обо мне. Артем. Он здесь. И теперь мне нужно быть готовой к обороне. Смысла паниковать нет, но и расслабляться тоже. И я должна быть готова ко всему...

В обед, как обычно, я поехала забирать сына из школы. Он ждал меня у ворот, весело махая рукой. Я улыбнулась ему в ответ и, посадив его в машину, отвезла домой, сдав на руки бабушке. Быстро перекусив, я вернулась на работу.

Войдя в здание, я сразу заметила в вестибюле одного из приезжих сотрудников. Он был одет в строгий костюм и держал в руках планшет. Его взгляд был внимательным и холодным, что сразу заставило меня насторожиться. Я была уверена, что это не наш постоянный сотрудник, а, скорее всего, новый, присланный для проверки.

— Причина опоздания? — спросил он, не отрывая глаз от экрана планшета, на котором высветилась моя фамилия.

Мои нервы начали сдавать. Обычно я была спокойна и собрана, но сейчас его тон и холодный взгляд вызвали у меня раздражение.

— Личная, — огрызнулась я, стараясь скрыть свое беспокойство.

Мужчина поднял на меня взгляд, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на усмешку.

— Так и запишем... Идите, — сказал он, возвращаясь к своим записям.

Я кивнула и направилась к лифту, чувствуя, как напряжение покидает мое тело. Его слова оставили неприятный осадок. Я не знала, что именно он записал, но мне почему-то казалось, что это не сулит ничего хорошего.

В кабинете сотрудники стояли у окна, погруженные в оживленную беседу. Их голоса звучали громко и взволнованно, а лица выражали смесь тревоги и любопытства. Я вошла в комнату, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, но их взгляды тут же устремились ко мне. Заметив мое присутствие, они на мгновение замолчали, словно не зная, с чего начать. А потом заговорили разом, перебивая друг друга.

— Так стоп. Ваня, давай ты, — произнесла я, глядя на парня. Его лицо было серьезным, а брови нахмурены, что придавало ему еще более сосредоточенный вид.

— В обед нас по одному отловили перед столовой и опросили, — начал Ваня, делая паузу, чтобы собраться с мыслями. — Спросили, довольны ли мы вами как начальником, кого оставить в отделе, кого нет. И если менять начальницу, то на кого…

Он посмотрел на меня с каким-то странным выражением, будто не был уверен, стоит ли говорить дальше. Его взгляд скользнул по лицам остальных сотрудников, словно ища поддержки. Я заметила, как они переглянулись между собой, и на их лицах промелькнуло что-то похожее на облегчение.

— И что вы ответили? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и уверенно.

— Сказали, что менять вас не на кого, и держится все только на вашей работе, — ответил Ваня, глядя мне прямо в глаза. Его голос звучал твердо, но в нем все же проскользнула нотка неуверенности.

Внутри меня все сжалось. Слова Вани прозвучали как приговор, но в то же время они давали мне шанс. Я знала, что мои сотрудники ценят мою работу, и это придавало мне сил.

— Спасибо. Обещаю, что сделаю все возможное, чтобы все остались на своих местах, — сказала я, стараясь, чтобы мои слова звучали искренне.

— Спасибо, — ответили они, но в их голосах не было радости. Их лица оставались напряженными, а взгляды — настороженными.

Я вошла в свой кабинет и направилась к столу. Задумалась о том, что только что услышала. Увольнять из-за трехминутного опоздания? Это казалось мне абсурдом. Но в то же время я понимала, что должна действовать быстро и решительно, чтобы сохранить свою команду. Ведь я не могла позволить себе потерять тех, кто верил в меня.

Но еще я не дождалась ответа от бабушки, и очень надеюсь, время у меня есть…

Дверь кабинета открылась без стука, и на пороге появился Артем. Он выглядел немного иначе, чем я помнила. Его волосы, когда-то коротко стриженные, теперь были чуть длиннее, с легкой проседью на висках. Лицо приобрело более резкие черты, словно годы добавили ему твердости и уверенности.

На его лице застыла легкая тень усталости, а в глазах читалась смесь разочарования и раздражения. Темные круги под глазами выдавали недостаток сна, а волосы, обычно аккуратно уложенные, теперь выглядели растрепанными и небрежными. Костюм, когда-то стильный, висел на нем, словно с чужого плеча, подчеркивая все недостатки фигуры, особенно живот. Легкая небритость больше не придавала ему шарма, а только добавляла ощущение неопрятности.

Глава 9

Мы молча стояли друг напротив друга, изучая друг друга. Его взгляд был полон интереса, как будто он давно ждал этой встречи и теперь наслаждался каждой секундой. Внутри же меня бушевал ураган эмоций. Сомнение, что это действительно он, боролось с узнаванием. Сердце билось быстрее, а ладони предательски вспотели.

— Артем… — наконец произнесла я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

Он улыбнулся, и эта улыбка была такой же теплой и искренней, как и прежде.

— Привет, Лиза, — сказал он, делая шаг вперед.

Его голос звучал так знакомо, что я на мгновение закрыла глаза, пытаясь справиться с волнением.

— Давно не виделись, — добавил он, присаживаясь в кресло напротив.

— Да, — кивнула я, стараясь не отводить глаз. — Кажется, лет семь?

— Восемь, если быть точным, — усмехнулся он, закрывая за собой дверь и уверенно проходя в мой кабинет.

— Чем обязана? — спросила я, чувствуя, как мои сомнения усиливаются.

— Соскучился! — ответил он, глядя мне прямо в глаза. — Могу узнать, как наш сын?

Его слова, как ледяной душ, обрушились на меня. Я замерла, не зная, как реагировать. «Наш сын?» — пронеслось в голове. Эти слова резали, как нож.

— Мой сын, — холодно ответила я, пытаясь вернуть самообладание. — Нормально. Мы на работе, и поэтому давай ближе к делу…

Я села в свое кресло, стараясь выглядеть собранной, но внутри меня все кипело. Этот разговор был словно удар под дых. Сердце колотилось так сильно, что я едва могла дышать.

— Какая важная... — хмыкнул он, его голос звучал холодно и насмешливо. — Замуж тебя зову! Ты же хотела. Вот приехал сказать, что забираю тебя и сына в Москву. Возглавишь главный маркетинговый офис, — он перечислял это все, словно я уже согласилась.

— Нет! — твердо заявила я, но голос дрогнул.

— Я предполагал нечто подобное и перестраховался, — его лицо изменилось, он внезапно преобразился. Стал похож на загнанного зверя, даже его «улыбка» была похожа на оскал.

— И что же это? — с недоверием спросила я, чувствуя, как внутри все сжимается от тревоги.

— Я знаю, что это ты скупила тогда акции, — его слова прозвучали как приговор. — Было сложно узнать, но наш человек потратил на это несколько месяцев. Знаю, что у тебя не хватает всего шести процентов, чтобы спасти предприятие...

— Дальше что? — недоумевала я, не понимая, к чему он ведет. Ну, узнал он, все равно это бы выяснилось на ближайшем собрании.

— Оставшиеся акции у меня, — его слова прозвучали как гром среди ясного неба. Я почувствовала, словно между нами пролегла невидимая, но плотная стена недосказанности. Ложь или что-то большее? Я не знала, но понимала: этот разговор изменит все.

— Допустим… Я тебе зачем?

Он не сразу ответил. Его взгляд стал цепким, словно он изучал меня, пытаясь понять, как лучше преподнести свои мысли. Наконец, он заговорил:

— А как же. Мне нужна семья, ребенок… Вышестоящее руководство поставит меня руководителем северного холдинга… — В его голосе появилась мечтательность, но в глазах мелькнула тень расчетливости.

— То есть, ты им солгал, сказав, что у тебя есть семья и ребенок, ради должности? — Я смотрела на него, чувствуя, как внутри закипает гнев. Он стал еще хуже, чем был. Полностью перестал быть человечным.

Он улыбнулся, но в этой улыбке не было ни капли искренности.

— И что? Мне дадут нужную должность, ты получишь это предприятие… И будем жить дальше, как жили! Ну не считая моментов, когда надо будет появляться вместе…

— Ты предлагаешь сделку? Без физического контакта и чисто на людях, без формального оформления брака? — Я изогнула бровь, стараясь скрыть отвращение.

Мне это показалось слишком простым решением.

Он хмыкнул, его взгляд стал сальным, и он пробежал им по мне, словно оценивая, как товар на рынке. Внутри меня все сжалось от неприязни. Он заметил это и криво улыбнулся.

— Вот тут заковырка, как вы любите говорить в провинции… — Он сделал паузу, наслаждаясь моим напряжением.

Я отвернулась, стараясь не показать, насколько мне противно.

— Я не буду участвовать в твоих грязных играх.

Его улыбка стала шире.

— Знаешь, иногда нужно просто закрыть глаза на некоторые вещи.

Я сжала кулаки.

— Я не та, кого ты можешь купить или обмануть.

Он наклонился ко мне, его дыхание было тяжелым и неприятным.

— А я и не пытаюсь тебя купить. Я просто хочу, чтобы все было так, как нужно мне.

— Ты своим появлением сломаешь мальчику психику… — голос дрожал от отчаяния, но я пыталась держать себя в руках. — Ты не представляешь, как это ранит его, как разрушит его жизнь!

Артем усмехнулся, откинувшись на спинку кресла, и посмотрел на меня с холодным безразличием.

— Да брось, — отмахнулся он, словно от мухи. — Подарю пару игрушек, свожу в парк аттракционов, что там любят пацаны в семь лет? Разве это сложно?

Внутри все сжалось от боли. Он говорил об этом так легко, будто речь шла о покупке новой машины или выборе подарка. Но это было не просто решение — это была чья-то жизнь, будущее маленького человека, который ни в чем не виноват.

— Он тебе что, игрушка? — мой голос сорвался на крик. — Хочу куплю, хочу стану отцом, хочу перестану им быть… Ты хоть представляешь, что это значит для него? Для меня?

Он нахмурился, но в его глазах не было ни капли раскаяния. Только раздражение.

— Ты слишком драматизируешь, — отрезал он. — Это бизнес, ничего личного. Ты получишь свое предприятие, я получу должность. Все по-честному.

Я не могла поверить своим ушам. Это было слишком жестоко, слишком бесчеловечно. Я пыталась найти в его словах хоть каплю сострадания, хоть намек на то, что он понимает, насколько это неправильно, но видела только пустоту и холод во взгляде.

— Ты не понимаешь… — прошептала я, чувствуя, как слезы подступают к глазам. — Ты не можешь просто так сломать чью-то жизнь ради своих амбиций. Это не игра, это не сделка.