Бывшие. Ты все еще моя

Глава 1. Я вернулась 

Злата

Секундная стрелка часов на приборной панели отмеряет время, которое мне осталось до конца прежней жизни. Тик-так. Тик-так. Пятнадцать минут до встречи с человеком, с которым я поклялась больше никогда не пересекаться.

Пальцы судорожно сжимают руль, и я заставляю себя дышать ровнее. Вдох через нос, выдох через рот. Еще раз. И еще.

Я по-прежнему боюсь. Боюсь его. Боюсь себя рядом с ним. Боюсь того, что он скажет. Боюсь того, что он может сделать.

Машинально тянусь к зеркалу заднего вида, поправляю выбившийся из прически локон. Я потратила сегодня непозволительно много времени на внешний вид — словно собиралась не на развод, а на свидание. Безумие. Но мне необходима эта броня из идеальной укладки и безупречного макияжа. Чтобы он увидел, что я справилась. Выжила. Научилась быть счастливой без него.

Это ложь. Красивая, почти идеальная ложь, которую я повторяю себе каждое утро перед зеркалом.

Светофор мигает желтым, и я сбрасываю скорость. Зеленый свитер чуть колется даже через тонкую ткань блузки. Тимур всегда говорит, что этот цвет делает мои глаза золотыми, как у дикой кошки. А он... он говорил, что в зеленом я похожа на весну, которую хочется обнять и не отпускать.

Я отгоняю непрошеное воспоминание.

Работа. Дети. Моя новая жизнь. Вот что должно занимать мои мысли.

— Так-так, милая, ты снова думаешь о нем, — тихо произношу сама себе, и звук собственного голоса странно успокаивает. — Соберись. Это просто бумаги. Просто подписи. Час времени — и ты свободна.

Мимо проносятся знакомые здания делового центра. Когда-то я знала этот район как свои пять пальцев — носилась между клиентами, презентациями, выставками отделочных материалов. Как же я скучала по работе все это время. По вдохновению, которое приходит, когда клиент впервые описывает свою мечту. По чувству полета, когда в голове складывается идеальный проект. По восторгу, когда видишь воплощение своих идей в реальном пространстве.

Тимур говорит, что мои проекты до сих пор вспоминают. Что клиенты спрашивают, когда я вернусь. Что мое место ждет меня.

Кирилл тоже говорил, что будет очень ждать вечера, жадно целуя перед уходом. Каждый день, каждое утро.

Встряхиваю головой, отгоняя непрошеные воспоминания. Нет, я не буду думать о том, как он шептал эти слова, зарываясь лицом в мои волосы. Не буду вспоминать горячие ладони, скользящие по коже. Не буду...

Привычным движением поправляю зеркало заднего вида, и оттуда на меня смотрит девушка, которую я с трудом узнаю. Мы знакомы уже полтора года, но я все еще не привыкла к ней — к этой новой Злате с серьезным взглядом. С чуть более острыми скулами и едва заметной паутинкой морщинок вокруг глаз. С глубоко спрятанной болью, которая прорывается наружу каждый раз, когда Ульяна улыбается его улыбкой.

На светофоре включаю поворотник и выруливаю на подъездную дорожку к офисному зданию, где располагается компания Тимура. Сердце начинает отбивать частую дробь, словно пытается пробить грудную клетку. Ладони мгновенно потеют, и я с силой сжимаю руль.

— Спокойно, Злата. Ты справишься.

Белоснежное здание с панорамными окнами возвышается передо мной, отражая солнечные лучи. Ничего не изменилось за эти полтора года. Те же идеальные линии, та же продуманная до мелочей парковка с аккуратными деревцами по периметру, та же вывеска с логотипом компании.

Паркуюсь на свободном месте и несколько секунд сижу, не двигаясь. Внутри этого здания — мое прошлое. И часть будущего, если я решусь вернуться к работе. Но сейчас там меня ждет ОН. И от этой мысли что-то скручивается внутри тугим узлом.

Я открываю сумочку и достаю телефон. Три пропущенных от Тимура. Я знаю, что он волнуется.

Пролистываю галерею до последнего видео. Три родных лица смотрят на меня с экрана. Миша дурачится, строя рожицы и пытаясь закрыть Соне рот ладошкой. Соня заливается хохотом, извиваясь в руках няни. Ульяна, моя маленькая копия с его глазами, хлопает пухлыми ручками и лепечет что-то на своем. В моей новой жизни у меня нет фиктивного мужа, нет измены, нет боли. В моей жизни у меня есть только они.

Делаю глубокий вдох и выхожу из машины.

Холл бизнес-центра встречает меня прохладой кондиционеров и сдержанной деловой атмосферой. Охранник на ресепшн поднимает голову, и его глаза распахиваются в изумлении.

— Злата Андреевна? Вы вернулись? — на его лице расплывается широкая улыбка.

— Здравствуйте, Михаил Степанович, — я улыбаюсь в ответ. — Пока только как гость.

— Давненько вас не было, — он протягивает мне пропуск с таким видом, словно я никуда не уезжала. — Тимур Викторович предупредил о вашем приходе. Вас там ждут.

Ждут. Это слово отдается где-то под ребрами тупой болью.

— Спасибо, — киваю я, принимая пластиковую карточку.

В лифте я снова открываю телефон. Няня прислала фото спящей Ульяны — мой маленький ангел раскинулся морской звездой на кроватке, светлые волосики растрепались по подушке. Ее пухлые щечки порозовели во сне, а длинные темные ресницы отбрасывают тени на кожу. Эти ресницы — от него. Как и разрез глаз. Как и привычка хмурить бровки.

Двери лифта открываются на пятнадцатом этаже, и я на миг замираю, собирая волю в кулак. Пятнадцатый этаж. Отдел дизайна. Мое прежнее царство.

Ноги сами несут меня по знакомому коридору. Ничего не изменилось. Те же стеклянные перегородки, за которыми видны рабочие столы с компьютерами и чертежными досками. Те же стильные светильники, те же акцентные стены глубокого синего цвета. Дизайн, который я сама разрабатывала для этого этажа пять лет назад.

Марина из отдела визуализации первой замечает меня. Она подрывается с места и несется навстречу, забыв про рабочий регламент.

— Златка! — она обнимает меня, выбивая воздух из легких. — Ты вернулась! Господи, как же мы все скучали!

Ее объятия теплые и искренние, и что-то сжимается внутри от знакомого запаха ее духов. Как будто я вернулась домой. Как будто время повернулось вспять.

Глава 2. Она вернулась

Кирилл

Полтора года. Пятьсот сорок семь дней. Я считал.

Каждый проклятый день я просыпался с ее именем на губах и засыпал с пустотой на соседней подушке в этом холодном, стерильном пентхаусе. Дом, наш дом, я запер. Не мог находиться там, где каждый угол кричал о ней, о них.

Я смотрел на свое отражение в панорамном окне, за которым раскинулся утренний город. Идеально сидящий костюм, дорогие часы на запястье, бесстрастное выражение лица. Маска, которая приросла ко мне за эти мучительные месяцы. Маска успешного, циничного владельца бизнеса, которого не волнует ничего, кроме цифр в отчетах. И только я знал, какая буря бушует под этой броней.

Я искал ее, поднимая на уши весь город, вытряхивая душу из знакомых. Давил на Тимура, а он смотрел на меня и лгал, что ничего не знает. Врал, конечно. Я это знал. Чувствовал. Он, ее «брат» еще с детдома, он не мог не знать. Но он твердо держал оборону, защищая ее от меня. Однажды, будучи вдрызг пьяным, я почти сорвался, впечатал его в стену его же идеального кабинета. Но в последний момент сдержался. Он был единственной ниточкой.

Сегодня я должен был подписать бумаги о разводе. Поставить точку в истории с нашим фиктивным браком, который стал для меня реальнее самой жизни. Тимур организовал эту встречу. Сказал, что Злата хочет все сделать быстро и тихо.

Еще бы она не хотела. Наверняка торопится под венец со своим любовником. С тем самым Виктором, чье лицо я до сих пор хочу разбить в кровь.

Дверь лифта отполирована до зеркального блеска, и я смотрю в глаза своему отражению. Спокойный. Уверенный. Хозяин жизни. Ложь. Внутри все горит. Ярость. На нее — за то, что предала. На себя — за то, что позволил ей залезть так глубоко под кожу.

Лифт останавливается. Я выхожу в коридор, поправляя манжеты. Мой шаг — уверенный, я ледяное спокойствие. Я — Кирилл Арсеньев, я не показываю своих эмоций. Я контролирую все и всех. Все, кроме пульса, который сходит с ума при мысли, что она всего в нескольких метрах от меня.

Дверь переговорной. Я не стучу. Толкаю ее и замираю на пороге.

Она.

Сидит спиной ко мне, но я узнаю ее из миллиарда. Прямая спина, небрежный пучок медовых волос на затылке, из которого выбилась одна-единственная прядь. Я помню на ощупь каждый ее локон, помню их запах. Воздух в легких заканчивается.

Полтора года я представлял себе эту встречу. Прокручивал в голове сотни сценариев. В большинстве сценариев я прижимаю ее к стене и требую ответа. В других — просто молча забираю и увожу домой, в наш дом, который стал холодным и пустым без нее. Без них. Без смеха Соньки и серьезного (старающегося быть взрослее) Мишани, который однажды назвал меня папой.

Сейчас, глядя на ее хрупкую, напряженную фигурку в любимом зеленом свитере, я чувствую только одно — раскаленную добела ярость, смешанную с отчаянной тоской. На нее — за то, что предала. На себя — за то, что влюбился, как последний дурак. Эта ярость плавит меня изнутри.

Юрист, Александр Юрьевич, что-то говорит, но я не слышу. Все звуки тонут в шуме крови, которая стучит в висках. Я обхожу стол, намеренно выбирая длинный путь, чтобы встать прямо напротив нее. Чтобы заставить ее поднять на меня глаза.

Она медленно оборачивается.

И я тону. Прямо здесь, в этой чертовой переговорной, иду ко дну.

Все та же. И совсем другая. Чуть более резкие скулы, тень усталости в золотисто-карих глазах. Но она смотрит прямо, не отводит взгляд. Сильная. Всегда была сильной.

— Ну здравствуй, родная, — слова срываются с губ, пропитанные ядом. Голос хриплый, низкий. Я вкладываю в это «родная» всю свою боль, весь свой яд. — С возвращением!

Я вижу, как она вздрагивает. Как на мгновение ее маска идеального спокойствия трещит по швам. И это приносит мне злое, горькое удовлетворение.

— Кирилл, проходите, — встревает юрист, пытаясь вернуть контроль над ситуацией. — Мы вас ждали.

Я перевожу на него ледяной взгляд, и он осекается. Сейчас существуем только мы. Я и она.

Я сажусь напротив, не разрывая нашего зрительного контакта. Ее руки на столе сжаты в кулаки. Ногти, наверное, впиваются в ладони. Она боится. Хорошо.

— Итак, — начинает Александр Юрьевич, прокашлявшись. — Цель нашей сегодняшней встречи — расторжение брака, заключенного полтора года назад между...

— Развод отменяется, — я произношу это тихо, но мой голос режет тишину переговорной, как скальпель.

Злата резко вскидывает голову. В ее глазах плещется недоумение и зарождающийся страх. Юрист снимает очки и смотрит на меня поверх бумаг.

— Простите, я не ослышался? — переспрашивает он.

— Ты не ослышался, — отвечаю я, не сводя взгляда с бледного лица своей жены. — Я не дам ей развод.

— Но почему? — шепчет она. Ее пухлые губы, которые я целовал тысячи раз, едва двигаются.

Я упиваюсь ее растерянностью. Получаю извращенное удовольствие. Да, любимая, ты заплатишь за все. Ты останешься моей. Других вариантов не будет. Усмехаюсь, наклоняясь вперед и опираясь локтями на стол.

— Почему? — я растягиваю слово, наслаждаясь ее смятением. — Думаешь, я позволю тебе просто так исчезнуть из моей жизни? Снова? Ты забыла, Злата? У нас есть дети. Соня и Миша. По закону я их опекун. И это не просто формальность, а полноценная юридическая ответственность. Моя подпись стоит рядом с твоей. Хочешь напомню тебе все нюансы? Что без моего согласия ты не сможешь усыновить их в одиночку? Что я могу в любой момент оспорить твое право быть с ними? Подумай хорошенько, Злата. Ты уверена, что готова к последствиям?

Дорогие мои, эта книга входит в авторский ЛитМоб “Вернуть Любовь”, где вас ждут 18 захватывающих историй от 18 замечательных авторов.

https://litnet.com/shrt/9gDR

Визуалы

Ну что, мои любимые! Давайте познакомимся с нашими героями!

Злата 26 лет — настоящая фея интерьеров. Обладательница золотисто-карих глаз, способных читать душу, и медовых волос, которые она небрежно собирает в пучок, когда погружается в работу. Детдомовское прошлое не сломило её, а лишь закалило характер — внешне хрупкая и нежная, внутри крепкий стержень. Позитивная и целеустремленная. Когда Злата любит — любит всем сердцем, будь то двойняшки Соня и Миша, которых она спасла от разлуки, или их маленькая сестренка Ульяна. А ещё есть Кирилл... Её главная слабость, её проклятие и благословение, любовь всей ее жизни. Кто бы мог подумать, что фиктивный брак ради детей обернется такой обжигающей страстью и такой же раздирающей болью? Но даже полтора года разлуки не смогли остудить этот огонь. Сможет ли она простить своего предателя?

Кирилл Арсеньев — воплощение мужской силы, уверенности и власти от которой подгибаются колени. В свои 29 он уже владеет ночным клубом, инвестирует миллионы и привык получать всё, что пожелает. Один взгляд его пронзительных серо-зеленых глаз заставляет сердца биться чаще. До встречи со Златой женщины были для него лишь мимолетным развлечением — кто бы мог подумать, что фиктивный брак с упрямой красавицей перевернет его мир? Властный, ревнивый собственник, он не умеет любить наполовину и не намерен отпускать то, что считает своим. Даже двойняшки, не связанные с ним кровью, стали родными его сердцу. Когда дело касается семьи, за холодной маской расчетливого бизнесмена скрывается человек, способный на настоящие чувства. И сейчас он готов сражаться за возвращение своей женщины — и плевать на все правила!

Сонька и Мишутка — те самые малыши, ради которых стоило рискнуть всем. Светловолосые пятилетние двойняшки, похожие внешне, но такие разные по характеру! Соня — настоящая маленькая мама: заботливая, эмоциональная, со взглядом не по годам. Когда она дует губки, даже самые суровые сердца тают. А Миша — застенчивый рыцарь, который следит за каждым движением "папы Килла", стараясь подражать его походке и жестам. Эти дети знают о жизни больше, чем должны знать в их возрасте — они помнят холодные коридоры детского дома и страх разлуки. Но теперь в их мире есть любящая мама, бусинка —сестренка и самый лучший папа, которого они хотят вернуть.

Ульяша — девятимесячное сокровище семьи с зелеными глазами, в которые невозможно не влюбиться. Маленькая копия Кирилла, она появилась на свет, когда её родители были в разлуке, и стала главным секретом Златы. Активная и любознательная малышка уже уверенно говорит "мама", "баба" и "ляля", а её улыбка способна растопить любой лед. Маленькая принцесса еще не понимает сложных отношений взрослых, но каким-то шестым чувством тянется к отцу, которого видит впервые в жизни. Она — живое доказательство любви, которая оказалась сильнее обид и расстояний, невинный свидетель бури чувств и, возможно, главный шанс на воссоединение семьи.

Тимур — тот редкий мужчина, которому доверяешь с первого взгляда. В 30 лет он не просто успешный владелец строительной компании, а настоящий друг, который выслушает, подставит плечо и не бросит в беде. Его русые взъерошенные волосы и умные карие глаза за стильными очками выдают натуру одновременно творческую и рациональную. Выросший вместе со Златой в детдоме, он стал ей не просто другом — братом, защитником. Когда весь мир Златы рушился, именно его дом стал для неё крепостью. Но жизнь — сложная штука: его армейский товарищ и деловой партнер Кирилл оказался мужем той, кого он поклялся защищать. Он станет “голосом разума” в истории страстей.

Глава 3. Развод отменяется

Кирилл

Слово «почему» срывается с её губ отчаянным шепотом, но для меня оно звучит оглушительной пощёчиной. Полтора года я задавал себе этот вопрос. Каждый проклятый день. Чего ей не хватало? Почему предала? Почему заставила поверить в любовь, а затем безжалостно вонзила нож?

И вот теперь она сидит здесь, в паре метров от меня, — моя фиктивная жена, ставшая до боли реальной, — и осмеливается спрашивать «почему». В её золотисто-карих глазах, которые я когда-то сравнивал с растопленным медом, сейчас плещется недоумение и зарождающийся страх. И этот страх — единственное, что приносит мне извращенное, горькое удовлетворение. Он — ничтожная плата за месяцы поисков и пустоты.

— Кирилл, — подает голос Александр Юрьевич осторожно прокашлявшись. Его попытка вмешаться кажется жалкой. — Возможно, мы обсудим это через пару дней, в более спокойной обстановке? Злата Андреевна, очевидно, не была готова к такому повороту.

Я медленно перевожу на него взгляд. Ледяной. Уничтожающий. Тот, который неизменно был моим воплощением, чтобы никто не видел, как я разваливаюсь на части.

— Мы находимся в переговорной. Обстановка более чем спокойная, — отчеканиваю я, не сводя глаз со своей жены. — И Злата Андреевна больше не будет принимать решения в одиночку. Особенно те, что касаются моей семьи.

Её пальцы, лежащие на полированном столе, сжимаются так, что костяшки белеют. Она молчит, но я вижу, как вздымается её грудь под этим проклятым зеленым свитером, который ей так идёт. Цвет весны, говорил я ей. Цвет возрождения и надежды. Как же я был слеп.

— У нас есть договор, — наконец произносит она, и в её голосе звенят стальные нотки. Сильная. Всегда была сильной. Это и бесит, и восхищает одновременно. Но я сломаю её.

— Договор? — я усмехаюсь, наклоняясь вперед и опираясь локтями на стол. Мой голос становится тише, я готов придушить её. — Ты о той бумажке, которую мы подписали, чтобы спасти детей? Той самой, которой ты подтерлась в тот день, когда решила, что можешь просто исчезнуть, украв их у меня? Ты хоть понимаешь, что нарушила закон, Злата? Я мог заявить о похищении. О незаконном сокрытии. Органам опеки было бы очень интересно узнать, где и на что ты скрывалась все это время.

Она вздрагивает, словно от удара. Её губы приоткрываются, глаза расширяются и в них плещется дикий ужас.

— Они не твои, —шипит она, наконец беря себя в руки. — Ты не имеешь на них права.

Это так больно, что на секунду в глазах темнеет от ярости. Я их «любимый папа»! Мишка, который не отлипал от меня и говорил, что хочет стать таким же. Сонька, засыпавшая у меня на груди после сказки. Я прикипел к ним, полюбил их, считал их своими. А она бросает мне в лицо это «не твои», будто я для них — пустое место.

— Пожалуйста, Кирилл, не надо, — её голос дрожит, и она делает шаг мне навстречу, взывая к тому, чего во мне больше нет. — Они любят тебя. Миша каждый день спрашивает про тебя. Он так старается быть похожим на тебя. Ты не можешь так поступить с ними.

Её слова — это нож в рану. И я поворачиваю его, наслаждаясь её болью. Нашей общей агонией.

— Именно поэтому, Злата, — я растягиваю каждое слово, вкладывая в него всю свою желчь. — Именно потому, что они называют меня папой, я не позволю чужому мужику их воспитывать. Они — мои. И я никому не позволю их у меня отнять. Даже тебе.

Её лицо становится бледным, как полотно. Кажется, она только сейчас осознает масштаб ловушки, в которую сама себя загнала.

— Что тебе нужно, Кирилл? — спрашивает она глухо, отступая на шаг.

— Мне? — я делаю вид, что задумался. — Мне нужно всё. Мне нужна моя жена. Мне нужны мои дети.

— Но… зачем? Мы же договаривались…

— Наши договоренности закончились полтора года назад! — рявкаю я, и юрист вздрагивает. — Ты правда думала, что я позволю тебе раствориться в воздухе, а потом спокойно вернуться, подписать бумажки и побежать под венец к своему… — я вовремя осекаюсь. — Думала, я отдам Соню и Мишу на воспитание другому? Нет, родная. Не мечтай.

Я встаю, медленно обходя стол и сокращая расстояние между нами. Она инстинктивно пятится, пока не упирается спиной в стену. Загнана в угол. Идеально.

— Давай я нарисую тебе картину твоего будущего, если ты откажешься, — продолжаю я уже спокойнее, методично вбивая гвозди в крышку её гроба свободы. — Ты подаешь на развод. Я, разумеется, не даю согласия. Мы идем в суд. А там я поднимаю вопрос о твоем, скажем так, аморальном поведении. О том, что ты скрывала детей. О твоей нынешней финансовой и жилищной нестабильности. Ты ведь не живешь в своей студии, я прав? Где ты живешь, Злата? У кого? Пока суд да дело, пока мы будем поливать друг друга грязью, как ты думаешь, что сделает опека? Они заберут детей. Снова. Временно поместят их в центр реабилитации, пока родители-идиоты не разберутся между собой. Ты этого хочешь, Злата? Снова отправить их в этот ад, из которого мы их вытащили?

Слезы блестят на её ресницах, но она не позволяет им упасть. Только смотрит на меня с такой смесью ненависти и отчаяния, что у меня самого сдавливает грудину.

— Ты чудовище.

— Я — твой муж, — поправляю я, останавливаясь в полушаге от нее. — И любящий отец. Который просто хочет вернуть свою семью.

Я протягиваю руку и убираю с её щеки выбившийся медовый локон. Она вздрагивает от моего прикосновения, как от огня. Мне это нравится.