Бывшие. Верни моё доверие

Глава 1

Говорят, возвращаться – плохая примета, но хуже, чем есть сейчас, уже не будет. Я сделала глубокий вдох и повернула ключ в замке.

Прошлое дохнуло на меня тёплым, затхлым воздухом давно непроветриваемой квартиры, запахом пыли и залежавшихся вещей. Знакомо скрипнули расшатавшиеся дощечки старого паркета на пороге.

Я перетащила чемодан через порог, захлопнула за собой входную дверь и огляделась вокруг. Ну здравствуй, дом, милый дом. Я не была здесь целых восемь долгих лет.

В уголках глаз защипало от навернувшихся слёз, но я, шмыгнув носом, решительно сморгнула их. Пока не время. Начинать страдать и мучиться угрызениями совести буду позже. А сейчас душ, постель и сон. Смыть с себя боль и обиду, сладковатый, трупный запах предательства, преследовавший меня последние несколько часов, пот трусливого побега, мерзкое, липкое ощущение обмана.

Оставила чемодан в прихожей и прошла по комнатам. Запущено, пыльно, одиноко. В груди, свернувшись мокрым замёрзшим псом, тоскливо скулил стыд.

Я не приехала даже на похороны Льва Николаевича. А дед Лев любил меня. Относился как к собственному ребёнку. Заботился, переживал, поддерживал во всём. Даже свою прекрасную квартиру в центре Москвы оставил мне. Грустно посмеялся тогда: "Пригодится, Варвара. Жизнь – штука непредсказуемая". Как же ты был прав, дед Лев! Пригодилась.

Когда-то я убегала отсюда, чтобы спрятаться, зализать душевные раны от предательства любимого человека, начать новую жизнь. Сейчас прибежала сюда с той же целью.

Я вернулась, чтобы снова начать свою жизнь с нуля. Ну нет, не совсем с нуля, теперь за моими плечами был целый багаж ошибок, висящая на ногах пудовая гиря недоверия и разочарования, но был ещё и тёплый лучик счастья, заключённый в хрустальном шаре любви и не дающий опустить руки.

Достала из сумочки телефон и, наконец, включила его. Не обращая внимание на посыпавшиеся сообщения, набрала номер, который помнила наизусть. Один короткий вызов и мне сразу ответили. Ждали, беспокоились.

– Варя. Ты долетела?

– Мамуль, я дома.

На том конце облегчённо вздохнули.

– Ну и слава богу. С возвращением, дочка! – мамин голос повеселел. – Как добралась? Ты скоро к нам? Мы с отцом ужасно соскучились.

Псков от Москвы не так далеко, как от Копенгагена. Хоть каждые выходные мотайся. И я, конечно, поеду в ближайшие дни. Но не сейчас.

– Я приеду, мам. Немного освоюсь здесь и сразу приеду.

Сказать, что я тоже соскучилась – ничего не сказать. Мы не виделись почти год. Но сейчас мне нужно было немного времени, чтобы прийти в себя. Не хотела, чтобы родители видели меня такой. Раздавленной и несчастной.

– Магнус звонил. – мама тревожно задышала в трубку.

– Что ты ему сказала? – имя моего, теперь уже бывшего, жениха отозвалось болезненным толчком в груди.

– Как и договаривались, Варь. Ничего не знаю, не ведаю. – в голосе мамы проскользнуло недовольство и грусть. Врать она не любила, да и не умела. Но чего не сделаешь ради единственной деточки. – Что же теперь будет, дочь?

– Будем жить, мамуль. Возможно, вернусь в Россию окончательно.

– Ох, Варя...

– Всё будет хорошо, родная.

Причины моего скоропалительного побега из Дании родители не знали. Я позвонила им уже из аэропорта и огорошила, что свадьбы не будет, а я возвращаюсь в Москву. В подробности вдаваться не стала. Не телефонный разговор. Только предупредила, что если будет звонить и искать Магнус, ничего не говорили ему. Не сообщали, где я. Мне нужно побыть одной.

Краткое инспектирование квартиры воодушевления не прибавило. За годы, что она стояла закрытой, в комнатах скопилась пыль, тяжёлый запах запущения щекотал и раздражал нос. Хотелось чихать и плакать.

С трудом открыла старые рассохшиеся рамы, запуская в комнаты апрельскую свежесть. Уборкой займусь позже. Сейчас душ и сон.

Старый латунный кран ванной недовольно фыркнул и с шипением выпустил воздух. Где-то перекрыта вода. Я стала искать вентили. Под ванной, под раковиной. Обнаружила за пересохшим унитазом. Мысленно помолилась, чтобы не сорвало, и с усилием открутила.

Трубы загудели, кран возмущённо крякнул и начал плеваться ржавой, застоявшейся водой. Ну хоть что-то. Главное, чтобы нигде ничего не прорвало после долгого простоя, а грязная вода сольётся.

В ожидании чистой воды отправилась на поиски полотенец в свою девичью комнату. Переступила порог и замерла.

Здесь ничего не изменилось. Односпальная кровать с резным дубовым изголовьем. Старинный шкаф с визгливыми створками. Письменный стол, затянутый зелёным сукном. Когда-то меня бесила эта антикварная мебель. Я мечтала о светлой, лёгкой. Но дед Лев наотрез отказывался что-то менять. Он трепетно любил это скрипучее старьё, доставшееся ему по наследству. А я была всего лишь внучатая племянница, приехавшая из Пскова в столицу учиться и жившая на птичьих правах у своего родственника.

От Магнуса я убегала в спешке, и даже в мыслях не было кинуть в чемодан полотенце и пару чистых простыней. Сейчас перебирала в комоде постельное бельё и морщилась. Чистое, но пожелтевшее, пахнущее старым деревом и пылью. Откопала в недрах ящика когда-то самый любимый комплект в тонкую розовую полоску и застелила кровать. Чистые полотенца тоже нашлись.

Горячий душ разогрел, расслабил зажатые последние сутки нервным напряжением мышцы. Смыл усталость перелётов и пересадок. Я вдруг почувствовала ужасный голод. Когда я нормально ела в последний раз? С момента, как получила хоум-видео с Магнусом в главной роли, я всё время бежала.

Из Копенгагена в Осло, оттуда в Москву. За семь часов, проведённых в Гардермуэре в ожидании рейса в столицу России, я не проглотила ни кусочка еды, только пила кофе, от которого до сих пор горчило во рту. Или это была горечь предательства?

Замотавшись в полотенце, вышла из ванной. Но не успела сделать и пары шагов, как кто-то схватил меня сзади.

Глава 2

Я отчаянно рванулась из крепкого захвата, и в этот момент меня решили отпустить. Мужские руки, держащие меня, исчезли, зато полотенце, в которое я завернулась, выходя из ванной, соскользнуло и упало на пол.

– Оу! – довольно присвистнул наглец.

Это был он – мой несостоявшийся восемь лет назад муж. Только он так называл меня. Жар-птица. За мои огненно-рыжие волосы.

– Шикарно! Я не рассчитывал на стриптиз сегодня, но рад, рад. – протянул, не скрывая насмешки. – Не ожидал, что ты настолько соскучилась, что начнёшь сразу с него.

– Чернов! – возмущение, захлестнуло по самую макушку. Хотелось запустить в нахала чем-нибудь тяжёлым, жаль под рукой, ничего не оказалось.

Быстро присела, подхватила с пола полотенце и обмотала его вокруг себя, завершив неожиданный сеанс стриптиза.

– Ты спятил? Напугал меня до смерти!

Руки-ноги ещё тряслись от пережитого испуга, сердце за рёбрами шарахалось ошалевшим воробьём. Хотелось орать, топать ногами, врезать в конце концов напугавшему меня гаду так, чтобы у него искры из глаз посыпались.

Психика уже не справлялась с происходящими со мной в последние сутки событиями. И встреча с Владом не добавляла спокойствия. Меньше всего мне сейчас хотелось общаться именно с ним. Человеком, однажды предавшим меня, растоптавшим мою любовь.

Что он вообще здесь делает? Как попал в квартиру деда Льва?

– Прости, я не хотел. – Влад миролюбиво поднял ладони.

Только я не поверила. В его глазах черти отплясывали канкан, красивые губы кривились в наглой ухмылке, а взгляд шарил по мне, разглядывая, оценивая, изучая.

Затянула покрепче полотенце на груди и, не обращая на бывшего внимания, прошлёпала босыми ногами мимо. Спокойствие, только спокойствие!

– Надолго вернулась, блудная невеста? – Чернов и не думал оставлять мне хоть какое-то личное пространство, или хотя бы возможность одеться без его присутствия. Шёл по комнатам за мной, прожигая взглядом спину. – Кстати! Отлично выглядишь, Варвара.

Я зашла в свою спальню и захлопнула дверь прямо перед его носом. Иди к чёрту, Влад Чернов! Изменник! Предатель!

Прислонилась спиной к дверному полотну, подперев его. Зажмурилась до цветных мушек в глазах. Блин! Блин! Блин! Как такое могло случиться? Почему он здесь, и как вошёл?

Возмущение выламывало грудную клетку. От души пнула пяткой дверь и поморщилась. Больно!

Я оказалась совсем не готова к этой встречи. Очень надеялась, что она никогда не произойдёт. Какова вероятность столкнуться в многомиллионном городе, живя в разных его концах? Невелика. А если бы я увидела Влада на улице, просто перешла бы на другую сторону, заскочила в первый попавшийся магазин или трамвай, только бы не встречаться, не сталкиваться лицом к лицу. Даже предположить не могла, что моя собственная квартира может стать для меня ловушкой. И не убежишь из неё, это мой дом. А вот как Влад оказался здесь? Я не закрыла дверь, или у Чернова есть ключи?

Какого чёрта я не разобрала чемодан и не достала домашнюю одежду? Хоть бы трусы с собой в ванную взяла, растяпа!

Нервы были на пределе. Слёзы обиды рвались наружу. Всё, о чём я мечтала последние несколько часов – это загнездиться, наконец, на кровати, свернуться калачиком и немного поплакать в одиночестве. Видно не судьба.

Быстро распотрошила стоящий у шкафа чемодан. Прямо на влажное тело натянула спортивные брюки и футболку. Намотала полотенце на мокрые волосы и плюхнулась на кровать.

Не обращая внимание на десятки пропущенных вызовов и сообщений от Магнуса, сразу зашла в приложение.

Пока заказывала доставку ужина, чутко прислушивалась к звукам за дверью. Тишина. Может быть, ушёл? Обессиленно прикрыла глаза. Что за гадство? Мне всего-то нужно было несколько дней тихого, спокойного одиночества. А получилось, что, убегая от разборок с одним изменником, я попала на разборки с другим.

– Варвар-а-а... – тихий стук и насмешливое урчание за дверью заставили непроизвольно застонать. Не ушёл! Значит, придётся говорить.

Резко соскочила с кровати, распахнула дверь и чуть не стукнулась лбом о мужской подбородок.

– Чтоб тебя, Влад! – попыталась отпихнуть стоящего на пути Чернова, но натолкнулась на каменную стену. Отъелся здоровяк! Нарастил железных мышц!

Шагнуть в сторону мне не дали.

– Ну привет, что ли, птичка моя, огненная. – стальные клешни легли на плечи, резко притянули к груди и сжали в удушающих объятиях. – Я скучал. Очень хотелось, наконец, поговорить с тобой.

– Нам не о чем говорить. – сумела пропищать, прежде чем на мои губы обрушился неожиданный поцелуй. Требовательный, жёсткий, как наказание.

Мои попытки сопротивления выглядели трепыханием хрупкой бабочки в лапах паучища. Я беспомощно билась в его руках, а на моё возмущённое мычание Влад только углубил поцелуй, ворвавшись языком в рот, жадно вылизывая нёбо, скользя по зубам.

Мне что, укусить его, чтобы отпустил? Отчаянно дёрнулась в попытке вырваться, но сопротивляться его захвату было бесполезно. И я просто застыла каменной статуей, не отвечая, не шевелясь, просто выжидая, когда этот бесконечный поцелуй закончится.

Внутри нарастала мелкая дрожь. Твою же мать, что со мной происходит? Он предатель! Изменил мне прямо накануне нашей свадьбы. Говорил, что любит, что я единственная женщина для него, а потом цинично трахнул какую-то девку! Я не должна чувствовать ЭТО!

Внутренние противоречия раздирали на куски. Флешбэки яркие и такие живые требовали отдаться поцелую полностью, повторить, насладиться моментом, расслабиться и получить давно забытое удовольствие целоваться с ним.

Но память вовремя услужливо подсунула картинку, на которой Влад, без пяти минут мой муж, полураздетый и расслабленный держит на коленях девку, вместо одежды на которой только ниточки сексуальных стрингов, и самозабвенно целует её.

Эта непроходящая боль всё же победила. Морок желания растворился как бес перед заутреней. Я сжала зубы на наглом языке, и стоило Владу чуть дёрнуться, усилила нажим. Не до крови, но чувствительно, чтобы понял, что ещё одна попытка пошевелить языком, будет ему дорого стоить.

Глава 3

Сам не понимал, какого чёрта раз за разом таскался в эту квартиру. Ладно когда был жив Лев Николаевич, у меня был законный повод – навестить учителя. Сыграть с ним партию в шахматы, принести бутылку армянского коньяка, старик уважал и признавал только его, просто поговорить обо всём, поспорить о преимуществах советской плановой экономики над нынешней рыночной и наоборот, послушать истории из жизни умного и глубоко образованного человека. Только на одну тему Лев Николаевич отказывался говорить категорически. Варя.

С того самого дня, когда моя Жар-птица сбежала с нашей свадьбы, до самой смерти, старик хранил молчание. Знал причину, и где Варя находится, но на мои вопросы не отвечал. Всё, что я услышал от него это только, что я обидел Варвару.

Чем? Когда? Мы до последнего были вместе. Чёртовы влюблённые неразлучники. Только в предсвадебный вечер не виделись. У меня был бурный мальчишник, а Варя зажигала где-то со своими подружками.

Что случилось тем вечером, почему она сбежала и спряталась так, что я годами не мог её найти, по сей день осталось для меня открытым вопросом.

Я давно перестал терзаться. От Льва Николаевича знал, что она жива и у неё всё хорошо. Смирился и перестал искать. Но после смерти учителя, раз за разом тащился в этот дом. Зачем? Давно знал ответ, но не хотел признаться сам себе. Я надеялся однажды застать её здесь. Увидеть и вытрясти из неё признание. Почему сбежала? Почему бросила и заставила годами гореть в адском пламени незнания, тревоги, обманутых чувств? Я же любил её как сумасшедший. Дышал только ею, жил только ею. Сгорал рядом с ней в горниле страсти, медленно умирал, когда ненадолго расставались, и возрождался, как Феникс, стоило увидеть её на горизонте.

За что она так со мною? С нами? Она же тоже любила. Я это знал, чувствовал каждой клеткой своего тела, каждой крупицей души и сердца.

Временами ненавидел её. За боль, за предательство. Заливал обиду виски, запивал вкусом десятков женских губ, но всё равно не мог смириться. Ни одна женщина не смогла заменить её. Мою рыжую, звонкую, яркую, как комета, Варвару. Варю, Вареньку, Жар-птицу.

Не знаю, что толкнуло меня сегодня прийти сюда. День как день. На работе всё шло по плану. Никаких дедлайнов, срочных совещаний, решений внезапных проблем. Скучный был день. Бумажный. Просидел в кабинете с утра до вечера, разбирая и подписывая документы. А сел в машину и рванул сюда. Словно торкнуло внутри чувство – она здесь! Вело.

Ключ от квартиры у меня висел на связке ещё с той поры, когда старик совсем сдал и перестал выходить из квартиры даже в магазин, а я навещал его раз в неделю. Завозил продукты, лекарства, контролировал работу нанятой домработницы.

Предчувствуя скорый конец, Лев Николаевич попросил присмотреть за квартирой.

"Она вернётся, Влад. Ты дождись." Всё он знал, старый упрямец. Видел и понимал лучше меня самого. Она и вернулась.

Когда обнаружил маленькие женские мокасины в прихожей, сердце дёрнулось с такой силой, что думал, оторвётся к чёрту.

Влетел в квартиру, метнулся по комнатам – никого! Только яркий оранжевый чемодан в Вариной спальне. Кровь ревела и пульсировала в голове так, что не сразу услышал шум воды в ванной. Уткнулся лбом в деревянную дверь, за которой плескалась моя огненная птица.

Не понимал, что чувствую. Всё разом. Радость, злость, эйфорию и ненависть. Вот ты и попалась, Варвара! Ведьма рыжая! Сжечь бы тебя на костре, как в средневековье. За то, что сердце моё отняла. За то, что никому больше не мог отдать его. Разучила любить.

Напугал. Вырывалась, как ошпаренная кошка. Таким злым взглядом одарила – как молнией прожгла насквозь. А я тепло и гладкость её кожи под пальцами почувствовал и чуть не поплыл. Слабак! Всё разом вернулось. И ощущения, и запахи, и дьявольское желание трогать, щупать, гладить. Обнимать её и целовать до онемевших губ. Ведьма!

Про стриптиз ей наплёл. Только чтобы не поняла, не заметила, как меня самого торкнуло. Так хотелось зацепить её, холодное равнодушие с лица стереть, достать хоть каплю эмоций той порывистой и непосредственной Вари, которую я знал. Потому что нынешняя прекрасно умела держать лицо.

Варвара невозмутимо, с чувством собственного достоинства подняла полотенце с пола и завернулась в него, а я залип. Завис, разглядывая её великолепное тело.

Она стала ещё красивее. Формы округлились. Кажется грудь стала больше, талия тоньше, а бёдра круче.

Жадно жрал её глазами. Внутри меня пульсировало желание. В голове, в кончиках пальцев, в члене, мгновенно отреагировавшем на её обнажённое тело.

Над левой грудью набила маленькую татуировку – сердце, внутри которого ещё одно крошечное сердечко. Только фразу на английском не успел прочитать.

Она любит кого-то? Любила? У неё кто-то есть? Муж?

Вспыхнувшая ревность кровавой пеленой застилала разум. Почему он? Кто этот мудак? Варвара к нему сбежала от меня?

Глава 4

Варвара гордо продефилировала мимо меня в одном полотенце, которое только чуть прикрывало аппетитную попу, а я залип на её бесконечных стройных ногах. На тонких щиколотках, розовых пяточках. Я любил целовать их, игриво покусывать, вести языком по изящному своду узких ступней. Каждый миллиметр её тела любил. Каждую впадинку, родинку, каждую венку под прозрачной, тонкой кожей.

Плёлся за ней, как телок на верёвке, не в силах отвести взгляд от хрупких лопаток и прилипших к ним огненных прядей, с которых скатывались на обнаженное тело капли воды.

Демонстративно захлопнула дверь перед моим носом. Зараза!

Прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Я знал каждую вещь в той комнате. Рисунок резного изголовья её кровати изучил до мельчайших деталей, наизусть помнил все корешки с названиями книг на тяжёлой деревянной полке, фотографии в рамках, стоящие на столе, расцветку покрывала на кровати, на котором все эти годы сидел и ждал свою хозяйку большой белый заяц, которого я ей когда-то подарил. Мы оба с ним были брошены нашей бессердечной хозяйкой.

Устал ждать. В комнате Варвары было тихо, ни звука не доносилось. Уснула она там, что ли? Постучал и негромко позвал. Давай, выходи огненная моя. Ответь мне только на один вопрос, и я уйду.

Варя резко распахнула дверь и налетела на меня, стоящего в проёме. Прямо в объятия угодила. И меня неожиданно снесло. Все намерения полетели к чёрту, как только почувствовал её податливое тело в своих руках.

Сжал, притиснул к себе, распластал на груди и впился поцелуем в губы. Кайф! Такой, что несмотря на её сопротивление, оторваться не мог. Жадно пил её вкус, вспоминая, наполняя все, образовавшиеся после её побега гулкие пустоты в душе, офигенным ароматом, сочной сладостью с крошечной долей горечи.

Варвара тяпнула меня за язык. Не больно, скорее неожиданно и смешно. Отпустил, едва сдерживая хохот. Вот ведь поганка!

– Что ты здесь делаешь, Влад? – обдала таким холодом и равнодушием, что задремавшая злость на неё встрепенулась и снова подняла свою змеиную голову.

– Как ты попал в квартиру Льва Николаевича?

Она ещё обвиняет меня в чём-то? В непорядочности и мошенничестве?

– У меня есть ключи. – погремел связкой. Захотелось немного сбить с неё ледяное спокойствие, растормошить. – Я присматривал за твоим наследством по просьбе старика. Ты же не соизволила на похороны явиться.

Дёрнулась. В глубине глаз промелькнула обида. Не понравилась правда?

Не приехала же. А ей точно сообщали о дате. Я звонил Вариным родителям. Они на похоронах были, старые партизаны. Я так и не добился от них правды и адреса моей Жар-птицы. Что я им всем плохого сделал? Чем обидел?

Остался стоять в дверях кухни, пока Варя, не обращая на меня внимания, начала уверенно и привычно хозяйничать на ней.

– Почему ты сбежала? – я знал, что пока не получу ответ – не уйду.

Варвара молча ополоснула чайник, набрала в него воду и поставила на плиту. Безрезультатно пощёлкала кнопкой авторозжига. Я подошёл и повернул кран на газовой трубе.

– Ты можешь, блять, просто ответить? – заводился всё больше. Какого чёрта? Я имею право знать!

Подошёл так близко, что слышал нежный запах её кожи. Пальцы жгло от желания провести ими по тонкой ключице, спуститься ниже, до груди, проследить ими каждую просвечивающуюся под шёлковой, гладкой кожей, венку.

Засунул руки в карманы брюк. Ну уж нет! Второй раз сломать себя я ей не позволю. Даже приближаться не буду. Или буду? Я ещё не решил. Наказать очень хотелось. За предательство. Но это не по-мужски – с бабами воевать. Но не мешало желать, чтобы она пожалела о том, что сделала.

– Это уже не имеет никакого значения. – спокойно пожала плечами и открыла дверцу верхнего ящика кухонного гарнитура. Там всегда хранились коробки и банки с чаем и кофе. – Всё осталось в прошлом.

Возможно, она права и не стоит его ворошить, но как быть с моим ущемлённым самолюбием? И как забыть тот ад, через который я прошёл, пока метался в неведении, искал её, беспокоился?

– Пусть так. – с напускной лёгкостью согласился, а сам мысленно сжимал пальцами её тонкое горло. Предательница! – Просто расскажи, где ты была все эти годы. Как жила. С кем.

– В Дании. – Варя открыла коробочку с чаем, понюхала его и поморщилась. – Кажется, сопрел.

Охренеть! Она и на вопросы мои будет отвечать вот так вот походя? Словно ей чёртов чай интереснее меня?

Дёрнул рыжую ведьму за плечо. Резко и неожиданно, так, что дурацкая коробка вылетела из её рук. Варя испуганно ойкнула и, наконец, подняла на меня глаза, на дне которых плескалась боль и обида. Возмущённо зашипела.

Ну наконец-то хоть какие-то чувства, кроме равнодушия.

– В Дании? Какого чёрта, Варь? Как ты попала туда? Я искал тебя здесь. В Москве, в Пскове, в Питере. Ты всегда говорила, что тебе нравится Санкт-Петербург. Я думал, сбежала туда. Да я, блять, полстраны перерыл!

– Зачем?

Она не вырывала руку, не дёргалась, не возмущалась. Смотрела невозмутимо, даже безмятежно, да вот только бешено бьющаяся венка на шее выдавала её.

– Зачем? Ты бросила меня в день нашей свадьбы! – изо всех сил сдерживал себя от желания тряхнуть её хорошенько, так, чтобы зубы клацнули. – Сбежала, ничего не объяснив!

Не выдержав, рванул вниз ворот её футболки, обнажая тату. Два сердечка, одно в центре другого и на английском: "В моём сердце только ты".

– Кто он? – я задыхался. Меня накрыла непроглядная тьма. Она пульсировала вокруг, сжималась, порождала первобытное желание рвать руками плотную, смертельно опасную мглу. Вырваться, чтобы не сдохнуть от удушья. – Ты к нему сбежала?

Что Варя прочитала в моём безумном взгляде? Побледнела, презрительно прищурила серые глаза, расплавленное серебро в них потемнело до чернённого, губы скривились в злую усмешку.

– К нему. – выплюнула мне в лицо.

Я оглох. Как сквозь вату слышал далёкий, отчаянный треск рвущейся ткани – Варвара отпрянула от меня, ринулась с такой силой, что тонкая футболка не выдержала и расползлась, оставив на нежной коже плеч алые полосы, а в моей руке солидный кусок ткани.

Глава 5

Драться с мужчинами - плохая затея. Я поняла это, как только залепила обжигающую оплеуху Владу. Он и так вёл себя довольно агрессивно, но сейчас его глаза из синих превратились в чёрные. Бездонные и мрачные, как Марианская впадина. Крылья носа раздувались от тяжёлого, рваного дыхания. Влад смотрел зверем.

– Варя, Варя... – в рокочущем где-то в глубинах широкой груди голосе слышался упрёк и предупреждение. – Ты же никогда не была дурой. Ты понимаешь, что бить мужчину опасно?

Влад наступал, а я мелко-мелко перебирала пятками назад, пока не упёрлась спиной в стену. И тут же попала в ловушку. Влад упёрся руками в стену с обеих сторон от моей головы.

Тряхнув мокрыми волосами, задрала подбородок, демонстрируя бесстрашие, только губы пришлось плотно сжать, чтобы было не так заметно, как они дрожат.

– Ударишь в ответ? Или может, одежду на мне окончательно порвёшь? – судорожно пыталась свести концы растерзанной футболки.

– Неплохая идея. – обжёг жадным взглядом мою шею и грудь. Смотрел – будто раздирал остатки футболки, обнажая меня окончательно. – Только нафига мне чужая баба? Мне своих хватает.

Гадко ухмыльнулся, оттолкнулся руками от стены и отступил на шаг.

– Я, Варенька, женщин не бью и не принуждаю. Они сами ко мне в койку прыгают. С большим удовольствием.

Хотелось залепить ещё одну пощёчину. За наглый, раздевающий взгляд, за пренебрежительную кривую полуулыбку, за "бабу" и за намёки на толпы любовниц в его жизни.

И ни капли он не изменился. И сейчас гуляет направо и налево и даже не скрывает этого. Циничный, самодовольный индюк! Хвастается своими блядскими победами. Передо мной, которой изменял даже до свадьбы.

В груди пекло, как в жаровне для барбекю.

Мне казалось, я оставила эту обиду далеко позади. Поначалу выла по ночам, понимая, что ничего уже не будет. Родной улыбки, крепких объятий, красивого, горячего тела, к которому можно прижаться во время бушующей за ночным окном грозы и сладко спать, потому что не страшно. Не будет чувства безопасности, и никто не скажет с улыбкой “я всё решу, Варь”. Не будет поцелуев, жаркого секса, настойчивых, ласковых рук. Ничего.

Я долго не могла смириться с этим. Даже были порывы затолкать подальше свою гордость и принципы, и вернуться назад.

В такие моменты я открывала галерею в телефоне и смотрела на фото, присланное с неизвестного номера. Хватало ровно минуты, чтобы начать снова ненавидеть.

Потом родилась Анита, Анечка моя. Синеглазая крошка, так похожая на отца. А через несколько месяцев нам поставили шокирующий диагноз, и времени страдать по её неверному папаше у меня не осталось.

Под внимательным, изучающим взглядом растёрла кулаком горящую огнём грудь. Больно. Предательство любимых людей – это всегда выжженное пепелище на месте сердца.

– Тебе лучше уйти, Влад. – я пыталась говорить спокойно, не провоцировать бывшего на продолжение разбора прошлого. Ни к чему хорошему этот разговор не приведёт. Вместо извинений я получила только упрёки. Стало понятно, что свою измену прямо накануне свадьбы, Влад не считает чем-то из ряда вон выходящим. Кажется, он даже не понял, что разбил моё сердце. И почему я сбежала прямо из-под венца.

– Надолго приехала, Варя? – Влад даже не слышал меня. Задумчиво рассматривал. Протянул руку и намотал на палец прядь моих волос.

– Нет, не надолго. – медленно отступала вдоль стеночки.

– Рыжая ведьма. – Влад облизал губы, не отрывая взгляда от натянутой между нами мокрой прядки.

Меня не на шутку напрягал его вид. Глаза как стеклянная смальта, движения хищные, плавные, как у леопарда, замершего на секунду, нервно дёргающего хвостом, готового уже через миг броситься в атаку.

– Влад, уходи. Я вызову полицию.

– Варя, Варя... – Влад перевёл взгляд на моё лицо, заставив невольно съёжиться, столько в его глазах было неприкрытого желания. Так он смотрел на меня много лет назад. Я считала это любовью. Сейчас я точно знала, что это всего лишь похоть. Я нравилась ему, но не настолько, чтобы хранить мне верность.

– Чем он лучше меня? Богаче? Член больше? Красивой жизни заграницей захотелось? Я бы дал тебе всё, я рос, делал карьеру, нужно было просто немного подождать.

– Я не хотела ждать. – отодвинулась ещё на шаг. Хотелось плакать, бить его кулаками в грудь, обтянутую белоснежной рубашкой. Дурак! Какой же дурак! Мне ничего не нужно было, я любила его таким, каким он был. Вчерашним аспирантом, живущим на съёмной квартире. Умным и амбициозным. Красивым до умопомрачения. Весёлым, щедрым на чувства и нежность. И под всем этим искрящимся коктейлем скрывался лживый изменщик!

– Мне нужно было всё и сразу. А тут подвернулся удачный вариант. И я уехала.

– А зачем вернулась? – в грозовой синеве мелькали молнии, голос грохотал далёким громом, а губы презрительно скривились. – Вариант оказался не таким удачным, как мечтала?

– Пришло время разобраться с наследством. – старательно изображая равнодушие, пожала плечами, но взгляд опустила. Чтобы не увидел сколько боли было в глазах. – Пусти. Мне нужно переодеться.

Мышью прошмыгнула мимо Влада. Плечи жгло. Меня заметно потряхивало, пришлось покрепче сжать зубы и обхватить себя руками.

По спине бежали мурашки от прожигающего взгляда. Обернулась у дверей комнаты.

– Уходи, Влад. Теперь ты всё знаешь. Говорить больше не о чем.

Глава 6

В момент, когда бахнула дверь в прихожей, я натягивала через мокрую голову узкую горловину водолазки. Вздрогнула, заспешила, путаясь в рукавах. Выскочила в прихожую и трясущимися руками закрыла входную дверь на внутренний замок.

На неверных ногах добрела до кухни. Рухнула обессиленно на стул и уткнулась лицом в ладони. Господи, за что мне это всё разом?

С треском рвалось что-то в груди, расползлось сквозными дырами с обугленными краями. Напряжение начало немного отпускать и сразу затрясло, заколотило. Истерика, наконец-то, добралась до меня. Я долго крепилась, не позволяла себе расслабиться. И когда собирала вещи, когда прощалась с дочкой в кабинете директора школы, когда ждала вылеты в аэропортах. Даже в самолёте не позволила себе ни одной слезинки. Слишком долго копилось, сковывая и замораживая тело, и, наконец, прорвало.

Обхватив себя руками, я раскачивалась и захлёбывалась тихим воем и слезами.

Встреча с Владом окончательно выбила почву из-под моих ног. Как же больно возвращаться в наше с ним прошлое, с разбегу макнутся в него с головой. Мне всего-то необходима была маленькая передышка. Прийти в себя, собраться мыслями и силами. Подумать, решить, что делать дальше, как и где жить.

Ненавижу! Ненавижу Чернова! Я не один год потратила на то, чтобы перестать тосковать, прогнать его призрак из мыслей и снов. Кто же знал, что будет так больно увидеть его снова? Так невыносимо.

И Магнус! Такой сильный, серьёзный, заботливый. Глупо доверилась ему, словно и не обманывали меня никогда, не предавали. Поверила, дура. Никогда не прощу! Подлые предатели.

Тихо сползла на пол, обхватив себя руками, скрутилась улиткой. Если бы можно было, как ей захлопнуть свой домик, замуроваться на долгие месяцы, впасть в спячку. Не думать, не вспоминать, ничего не чувствовать.

Я давилась болью. Дико пекло в груди. Во рту до тошноты горчила вязкая слюна.

За что они так со мной? Может у меня клеймо на лбу "ей можно изменять"? Или мамина карма передалась мне по наследству? Отец всю жизнь гулял от неё, и она почему-то терпела. А я не могу и не буду. Ради Аниты не стану мириться с изменами. Чтобы никто никогда не мог, мерзко ухмыляясь, ей в лицо, выдать: "твой папаша к моей маман ходит"!

Я скулила, корчилась, пытаясь притупить, усмирить разрывающую грудную клетку боль. За что? Почему они так со мной? Кто меня проклял?

Наконец, угомонилась, замерла, прислушиваясь, как медленно отступает боль. Прогорает ярый жар в груди, затихают отголоски, чуть тлеющие, но уже не убивающие. Уткнулась остановившимся взглядом в выложенные ёлочкой тонкие дощечки вытертого паркета. Отупевшая от слёз, обессилевшая.

В чувства привёл противный, дребезжащий дверной звонок. На задворках сознания мелькнула мысль: “нужно заменить его”. Скрипучий старый звонок бесил меня всегда. Ещё в те времена, когда я жила здесь с дедом Львом.

Очнулась, и сразу накатила другая боль. Заломило мышцы от жёсткого, холодного пола, на котором я валялась. Апрельский сквозняк из открытых окон продирал насквозь, грозя наградить соплями и воспалённым горлом. Но и подняться с пола сил не осталось. Я выгорела до пустой, бездушной оболочки.

С трудом разогнула застывшие суставы и мышцы. Кряхтя и постанывая, как старуха, пошаркала в прихожую. Это наверняка доставка из ресторана.

Прежде чем открыть дверь, по пути посмотрела на себя в старое, потемневшее от времени зеркало в прихожей. Пригладила растрепавшиеся волосы и растёрла ладонями опухшее от слёз лицо. Никто не узнает, как мне на самом деле плохо.

Глава 7

Кусок в горло не лез. Бросила растерзанный, размазанный по тарелке ужин и подошла к окну.

Никогда не любила предзакатные часы. Тревожащую, тоскливую грань между днём и ночью. Зовущую куда-то, манящую, обещающую что-то восхитительное, прекрасное, будоражащую кровь, но раз за разом разочаровавшую, обманывающую ожидания.

В эти часы мне было как-то особенно тоскливо, потому что ничего из того, что обещано не происходило. Я снова оставалась одна. И не к кому было бежать на встречу, некого любить, не к кому прижаться. А моё глупое, обманутое сердце раз за разом хотело любви, верило, надеялось.

Сегодняшний вечер был особенно тревожным. Тревогу нёс в себе, по апрельски свежий, прохладный ветер, врывающийся в приоткрытое окно. Он пах оттаявшей землёй, пробуждающимися от зимней спячки почками деревьев и очередными неожиданными переменами в жизни.

Прикрыла оконную створку, отрезав себя от тревожащих душу запахов и звуков весны. Для кого-то это время года пора любви и счастья. Для меня – время разочарований и расставаний.

Смахнула в мусорное ведро остатки почти нетронутого ужина, вымыла за собой посуду, вытерла стол. Обыденные, незатейливые действия. Маленькие шажки, за каждый из которых я мысленно хвалила себя. Давай, Варя, живи, двигайся, делай, что должно, а там дальше, небось, всё наладится. Как-то перемелется, мука будет. Нужно жить. Ради себя, ради неё.

Прижала ладонь к татушке, согревая её теплом.Ты всегда в моём сердце, доченька. Только ты, Анита. Девочка моя…родная, любимая. Никаких мужчин больше в моей жизни не будет! Со всем справлюсь сама.

Я набила её сразу после того, как перестала кормить Аниту грудью. Когда приняла, то, что Влада в моей, в нашей с дочерью жизни никогда не будет. Решила, что моё сердце навечно будет принадлежать только крошке с синими, как штормовое море, глазами. Моей дочери. Прекрасной и любимой.

Правда, через несколько лет, в нашей жизни появился Магнус. Дьявольски красивый, как со страниц календаря с датскими стражами порядка, мужчина.

Магнус и правда был на октябрьской странице этого календаря, потому что служил в полиции. По прошествии времени он, посмеиваясь над собой, продемонстрировал мне её.

Как-то быстро Магнус ворвался в нашу с Анитой жизнь. Неумолимо, как штормовой ветер. С первого дня знакомства был невероятно внимательным, заботливым. В тот период я, как никогда, нуждалась в поддержке. Поэтому его помощь оказалась ко времени. И я приняла её. А потом и самого Магнуса. И снова ошиблась в своём выборе мужчины. В итоге он сделал ровно то, что и Влад – изменил мне накануне нашей свадьбы.

Тряхнула головой, прогоняя из неё мысли о своих прошлых ошибках. Хватит сожалеть о них. Пора брать себя в руки и заняться тем, что планировала: искать работу, специализированную школу для Аниты. Наконец, репетитора русского языка для неё. Дочь неплохо говорит на нём, но родной для неё всё же датский. А для нормальной учёбы здесь ей нужен другой уровень знания русского. И адаптация к российской школьной программе.

Проще было сказать себе это, чем сделать. Свинцовые обручи, стянувшие до боли грудную клетку, не отпускали, сдавливали, мешая дышать полной грудью. Душили, выжимая слёзы, не давая той трухе, что осталась от моего, разлетевшегося на кусочки, доверчивого, глупого сердца, нормально биться и качать кровь.

Забравшись на кровать и завернувшись в тёплое одеяло, смотрела в окно на грузные свинцовые облака, обещающие весеннюю грозу, которую пригнал тревожный ветер.

В тот вечер, восемь лет назад, тоже собиралась гроза. Только ни меня, ни моих подруг, погода совсем не пугала. Весёлый, шальной девичник был в самом разгаре. Шампанское пузырилось в крови и вырывалось из нас смехом, шутливыми тостами и пожеланиями. Прохожие оборачивались и улыбались, глядя на хохочущих девчонок, похожих на стайку соек-пересмешниц. Юных, лёгких, беспечных, окутанных облачками фальшивых фат.

Закончилось всё сигналом пришедшего на телефон сообщения. Та, прежняя я, влюблённая и окрылённая счастьем, не представляла себе, как такое может быть. В первую секунду не поверила своим глазам. Споткнулась на ходу, обессилила, словно вся жизнь разом ушла из меня.

Я трусливо спрятала телефон в крошечный клатч, отказываясь принять то, что увидела. Только это не спасало.

Ничего не заметившие подружки кружились, куражились, куда-то тащили меня, а я медленно умирала. Ещё пыталась улыбаться, но уже знала, что это конец. Ад, поглотивший меня. И он растерзает моё сердце в клочья. Он уже рвал его на части.

Я сбежала. В какой-то момент, когда девчонки отвлеклись, сорвала с головы фату и запрыгнула в последнюю дверь, стоящего на остановке трамвая. Плюхнулась на свободное место и пригнулась, чтобы подружки не увидели меня в окно. Уткнулась лицом в ладони, лежащие на коленях.

Домой я возвращалась пешком. Долго шла под проливным дождём. Мокрая, несчастная, убитая. Где-то потеряла шуточную фату, наверное, оставила в вагоне трамвая, или на конечной остановке, среди тоскливо стонущих и гнущихся от ветра берёз. Вымокшая до нитки, облезлая, как дворовая кошка, трясущимися руками долго не могла попасть ключом в замочную скважину, пока дед Лев не открыл дверь изнутри. Я подняла на него, стоящего в светлой, тёплой прихожей, убитый взгляд, и он шагнул ко мне и крепко обнял.

– Как жить, деда? – единственное, что я смогла прошептать.

Глава 8

– Что-то ты смурной сегодня. – Арс оторвался от бумаг и поднял на меня глаза. – И кончай круги нарезать по кабинету, как арабский скакун в леваде. У меня голова скоро закружится от твоих метаний.

Сравнение с бегающим кругом конём рассмешило. Жеребец, бля, учуявший желанную кобылу.

Я действительно не находил себе места со вчерашнего дня. Всё валилось из рук, работа не шла на ум, все мысли были только о Варваре. И даже в кабинете у друга, к которому притащился под предлогом обсудить новые задачи, а на деле поговорить о том, что беспокоит, не мог усидеть на месте. Слонялся из угла в угол, и никак не решался начать разговор.

Остановился у панорамного окна и постучал пальцами по толстому стеклу. Под ногами лежал огромный город. Мой. Который я покорил.

Я оседлал чёртова Лунгта. Многого добился, заработал кучу денег, у меня прекрасная должность и перспективы. Всё, к чему стремился, пробивая лбом стены и двери, впахивая без выходных по десять-двенадцать часов в сутки, учась каждый день, каждую минуту. Сейчас эти двери я могу открывать с ноги. У меня всё есть, кроме одного.

– Арс, давай нажрёмся сегодня. Как в старые добрые времена. Завалим в первый попавшийся бар и напьёмся до чертей.

– Не могу. Белка усвистала с чёртовым Гастоном в Норвегию, у них там благородные олени и голубые песцы в программе, Любашка на мне. – мой лучший друг и по совместительству босс поставил очередную размашистую роспись на документе и, наконец, захлопнул папку. Устало потянулся в рабочем кресле. – Кажется, на сегодня всё. Хочу пораньше домой попасть. Няня уже плачет, что прописалась у нас в квартире.

– Это её работа. Ты ей платишь, как директору завода. Посидит ещё пару часов.

– Любашка скучает по матери, да и меня видит только утром за завтраком, да вечером перед сном. Обещал Белке, что в её отсутствие буду больше времени проводить с дочерью. Я и сам люблю с ней возиться.

– Потерял я лучшего друга. – гоготнул невесело. – Даже забухать не с кем.

– Давно ли стал чувствовать себя одиноким? Или бабы в Москве перевелись? – с насмешкой дёрнул бровью друг. – Неужто всех перетрахал?

– Не завидуй, женатик! – кинул в него массажный мячик, который весь день сжимал в пальцах.

– А ты тоже женись. – поймал подачу Арс и отправил обратно мне. Встал из-за стола и озабоченно осмотрел его поверхность – всё ли сделал? Все дела закончил? Удовлетворённо кивнул, убедившись, что всё в порядке.

– Будет с кем вечера проводить. А если дети пойдут – вообще веселье каждый день. – добродушно посмеиваясь, сунул в портфель ноутбук и пару папок.

– Ну это тебе с Белкой повезло. С такой не соскучишься. – хмыкнул я. – Где вторую такую найти, не подскажешь?

– Ты на мою жену даже смотреть бойся. Ноги повыдёргиваю. – друг шутливо показал кулак. – За такую, как она побороться надо, побегать за ней по миру. Сам знаешь, сколько я её добивался.

Я знал. Ошибки молодости могут очень дорого стоить. Их с женой история тому подтверждение. Арсу пришлось возвращать свою Белку кровью и потом, в прямом смысле этого слова.

– Больно надо! Мне и одной такой же неуловимой хватило. – я положил ладонь на холодное стекло стены, отдавая ему своё тепло.

А его у меня сегодня было в избытке. Поджаривало. Кровь кипела и бурлила, требуя бежать, ехать, лететь в старый дом на Сретенке. В квартиру на третьем этаже, где по скрипучему, рассохшемуся паркету ходила голыми пяточками рыжеволосая ведьма, разбившая мне сердце.

Ушёл вчера. Накосячил по полной, дурак. Наехал. Напугал. Довёл до слёз, видел, что из последних сил держалась. Бледная, уставшая, потерянная, словно все несчастия мира обрушились на её плечи. Как не старалась держаться, тоску и боль в глазах скрыть Варваре не удалось. Уж не знаю, что у неё там случилось, но она была очень расстроена и подавлена.

– Влад?

Обернулся на зов друга. Арс озадаченно хмурил брови.

– Что у тебя?

– Варя вернулась.

– Когда?

– Вчера.

– Откуда узнал?

– Приехал в квартиру Льва Николаевича, а она там.

– А нахрена ты туда ездил?

Пожал плечами. Что я мог ответить? Что вот он я, весь такой охрененный чувак, крутой плейбой, потрошитель женских сердец, любимчик московских барышень, таскаюсь годами в дом, где жила девчонка, которую я когда-то любил, в надежде ещё хоть раз увидеть её?

– И что теперь? – Арс положил портфель на диванчик, подошёл и встал рядом.

– Откуда мне знать, бро?

Только он, мой лучший друг, был в курсе моих дурацких страданий. Для всех остальных я рубаха-парень, любитель женщин, легко идущий по жизни плейбой.

– Она объяснила, почему бросила тебя? Почему сбежала?

Мячик жалобно заскрипел под пальцами.

– Сказала, что ушла к другому. Богатому, красивому, заграничному.

Арс хмыкнул и пошёл к шкафчику, в котором хранились бутылки с элитным бухлом. Зазвенело стекло, лёгким хлопком открылась пробка, забулькало, переливаясь в стаканы наше любимое виски.

– Поверил ей?

Хлопнула дверца мини-холодильника, и кубики льда затрещали, лопаясь в жидкости.

– Нет, Арс. – развернулся к другу и принял тяжёлый стакан. – Соврала она. Не было другого мужика.

– Тогда что?

Горло обожгло, стукнулись об зубы кубики льда. Замотал башкой. Не знаю я! И Варвара не говорит.

– Миллион раз вспоминал тот вечер. Всё же было хорошо. Мы и расстались всего-то на пару-тройку часов. Я с вами на мальчишник уехал, а она со своими подружками на девичник пошла. У нас всё нормально было, как положено: выпивка, шутки-прибаутки, стриптиз. Может, на её девичнике что-то произошло? Что-то, в чём она не смогла признаться и решила, что лучше исчезнуть?

– Что там могло случиться? Ты подруг её спрашивал? – Арс погонял по диаметру тяжёлого стакана кубики льда.

– Допрашивал! Я душу из них вытрясал. Все как одна говорили, что до какого-то момента всё шло нормально, а потом Варя сбежала от них. По телефону им сказала, что ко мне. – сделал слишком большой, обдирающий горло, глоток виски, даже слёзы выступили. – Как оказалось, от меня.

Глава 9

Спокойно поговорить.

Отличный совет дал Арс, только, как спокойно с Варварой разговаривать, если кроет только от одной мысли, что бросила меня ради другого? Ради лучшей жизни. Совсем как когда-то моя мать бросила моего отца.

Когда подрос, спросил её почему. Оправдывалась тем, что жила с ним в каких-то ужасных условиях в доме его родителей. Про какие-то ковры на стенах рассказывала, старый пружинный диван, на котором с отцом спали. Про то, как печки топили углём и воду в дом носили вёдрами. Про единственную пару туфель, которые у неё с выпускного остались.

Говорила, что хотела для меня лучшей жизни. Чтобы учиться мог в нормальном университете, жить в столице, мир посмотреть.

У неё получилось. Отчим мой - отличный мужик. Никогда не обижал, даже любил по-своему. Всё мне дал, что было в его силах. И матери то, о чём мечтала. Она счастлива с ним. Шубки ей регулярно покупает, колечки с камушками, в Турцию в отпуск возит. Не олигарх, но бизнес небольшой имеет.

Вот только отец так и любил её всю жизнь. Ждал. В разговорах первым делом спрашивал про мать.

Глядя на него всегда боялся - вдруг и я, как отец, однолюбом буду. Что не смогу дать своей единственной женщине того, что она хочет, и когда-нибудь она вот так-же бросит меня и уйдёт к другому - богатому и успешному.

Я учился, как не в себя. Потом впахивал. Пробивался наверх. Нарабатывал опыт, заводил нужные связи. И начал нормально зарабатывать. Но всё равно повторил судьбу отца. Бросила меня Варвара. Улетела Жар-птица искать райские сады. Предала.

Закрыл глаза и пару раз побился затылком об подголовник сиденья. Просто пиздец! Какого чёрта я опять здесь делаю? Отираюсь под её окнами, мазохист хренов. Весь мир у моих ног, любая баба, а я опять в карауле под Вариными окнами. Ведь всё же понятно объяснили - иди нахер, у меня другой.

Но ломило за грудиной, словно жернова всё нутро перемалывали. Не мог я заставить себя отпустить её. Моя она. А самое страшное – я её! Телом, всеми кишками, душой, сердцем. В каждой капле моей крови её яд, её огонь. Не жил я эти годы. Окружающих можно было обмануть, себя попытаться, но знал я, всегда знал: мне нужна моя Жар-птица.

Вчера после разговора с Арсом, по привычке, махнул в ночной клуб. Думал напиться, только алкоголь уходил, как сухую землю. Не брал, да и бесило всё: громкая музыка, мигающий свет, толпы дерзкого, пьяного молодняка, девки откровенные, бросающие на меня недвусмысленные взгляды.

Нимфа златокудрая сама в баре подсела. Ничего такая, интересная, чем-то на Варвару похожая.

Домой её привёз, только не встал ни хрена на неё. Вроде сиськи зачётные, отшлифованная деваха, ухоженная, но не то! Щебетала без умолку, как канарейка, кудрями трясла, рот свой старательно открывала, а у меня не встал! Вызвал ей такси, сунул денег и выставил восвояси. Первый раз со мной такой провал случился, и настроения это не добавляло.

Нимфу домой отправил, а сам сюда приехал. Сидел в машине и смотрел на тёмные окна Варвары. Бесился. Она спала там сном младенца, а я сгорал от желания подняться к ней. Открыть своим ключом дверь, завалиться в квартиру и найти в ночной темноте спящую рыжую ведьму. Прижать к кровати соблазнительное тело и трахать, трахать. До искр, до стёртой слизистой, до её мольбы остановиться.

От фантазий о Варе, сладко и безмятежно спящей, пока я в машине под её окнами бесился, член колом стоял. На неё стоял, а на другую отказался. Это полный пиздец!

Психанул и гонял до утра по пустым проспектам. Выжимал из движка всё возможное. Скорость меня дисциплинировала. Заставляла сосредоточиться, выкинуть из головы всё ненужное, отвлекающее. Проверенный способ прочистить мозги и привести мысли в порядок, но и он не помог.

Утром на работу приехал разбитый и помятый. Арс посмотрел на мой снулый вид, недовольно хмыкнул и отправил... к Варе, "спокойно поговорить". Только получится ли спокойно? Не сорвёт тормоза, как вчера?

Если раньше думал, что вот просто увижу её, спрошу почему бросила меня, получу ответ и успокоюсь. Отпущу ситуацию, себя отпущу, Варвару. А хрен там. Как и восемь лет назад сносило голову от неё напрочь.

Не поверил я, не открыла Варя мне секрет своего бегства. А если даже и была в её словах доля правды, и сбежала она от меня к другому, то, что тогда у птицы моей огненной случилось сейчас? Почему руки дрожали, а в глазах плескались тоска и боль? Может, обидел её мужик датский? И есть ли мне какое-то дело до этого? Она свой выбор сделала. Ехал бы ты отсюда, Влад, пока ещё хоть что-то осталось от тебя, не всё выжгла огнём эта предательница.

От мысли о другом мужике серная кислота вместо крови по венам бежать начинала. Разъедала всё, сжигала. И валить отсюда надо было бы, да только заставить себя никак не мог. Сидел в машине, корчился от ревности и желания зажать Варьку прямо в прихожей, ещё раз запах её услышать, нежность кожи под ладонями почувствовать. Завалиться к ней в квартиру, что ли? Попробовать поговорить? В последний раз.

Пока метался, во двор въехало такси. Остановилось у знакомого подъезда. Мужик вышел. Здоровый, вылизанный, как с обложки журнала.

Я как пёс сторожевой напрягся. Неужели?

Мужик неуверенно сверился с адресом на бумажке и набрал на домофоне номер квартиры. Я опустил стекло и прислушался. Барбара! Сука! Говорил, кажется, на немецком. Это явно он, принц датский!

Пиликнул домофон, открывая дверь. Впустила!

Глава 10

Я была слишком увлечена разговором с потенциальным репетитором для Аниты и потому бездумно нажала кнопку домофона, впуская в подъезд звонившего. Ждала курьера с продуктами, а на пороге неожиданно оказался Магнус. И только тогда сообразила, что вместо слова "доставка" в трубке домофона прозвучало "Барбара".

– Впустишь? – Магнус устало прислонился плечом к косяку.

– Как ты меня нашёл? – я оторопело отступила в прихожую, тем самым давая ему возможность пройти.

– Твой отец дал мне этот адрес.

Отец, значить. Горько ухмыльнулась. Рыбак рыбака, как говорится. Развернулась и пошла в гостиную. Там за круглым столом, накрытым тяжёлой синей скатертью, мы с дедом Львом вели самые серьёзные разговоры, принимали жизненно важные решения, обсуждали проблемы.

Магнус поставил сумку на банкетку и пошёл за мной. Затылком чувствовала его рваное дыхание. Волнуется?

– Садись. – указала ему на массивный деревянный стул, а сама села на любимый деда Льва. Здесь мой дом, моя территория и теперь я глава семьи. По крайней мере, нашей с Анитой.

Магнус положил руки на стол и сцепил пальцы в замок. Молча смотрел на меня. Тревожно, непонимающе. Пауза затягивалась, но я не собиралась первой начинать разговор. Если у него есть вопросы, пускай задаёт. Оправдываться за свой побег я не стану.

– Объяснишь? – не выдержал он первым. – Что случилось, Барбара? Почему ты убежала? Никому ничего не сказала.

– Как родители? – это были единственные люди, перед которыми мне было неудобно за сорванную свадьбу. Они очень хорошо приняли меня. И Аниту. Даже начали изучать язык жестов.

– В шоке. – задумчиво потёр переносицу. – Мама очень переживала. Мы не знали, что думать. Обзвонили все больницы.

– Мне жаль.

– Барби... – Магнус потянул руку через стол, пытаясь накрыть своей ладонью мою, но я отпрянула от неё, как от змеи. Не хочу, чтобы он ко мне прикасался! Не после того, что увидела!

Моя реакция явно озадачила его. В глазах, к усталости и тревоге, присоединилось недоумение.

– Малышка, что случилось? – он начал приподниматься со стула, намереваясь подойти ко мне.

– Нет, Магнус. – откинулась на спинку и сложила руки на груди закрываясь. – Оставайся на месте.

– Барби, объясни, пожалуйста. – Магнус уловил мой невербальный посыл и остался сидеть, только между тёмных бровей залегла хмурая галка. – Я с ума сходил. Думал, с тобой что-то случилось. Почему твой телефон был отключён? Почему ты решила отменить свадьбу?

– Мне нужно было время подумать. – смотрела на красивое, мужественное лицо и не понимала, как я могла так ошибаться в этом человеке? Кто та девушка, с которой он на видео? Это был их единственный секс, единственная встреча, или они трахаются на постоянной основе? Может, это она прислала мне эти откровенные кадры? Тогда, спасибо ей, что открыла мне глаза.

– Всё равно не понимаю. У тебя было недостаточно времени на размышления? Мы вместе не один год. Анита считает меня...

– Не трогай Аниту! Не приплетай сюда мою дочь. – сорвалась я. – Ты тоже не заслуживаешь быть её отцом!

Манус дёрнулся, как от пощёчины. Озадаченно потёр переносицу. Он всегда так делал, когда нервничал или чего-то не понимал. А сейчас он ни черта не понимал.

Смотрел на меня из-под опущенных ресниц, изучал, анализировал, версии прикидывал.

Решила не мучить его и побыстрее закончить этот разговор.

– Я не выйду за тебя замуж, Магнус. Считай, что помолвка расторгнута и все наши договорённости тоже. Теперь ты совершенно свободный человек и можешь встречаться со своими девками открыто. – выпалила на одном дыхании и обмякла, сдулась, как воздушный шарик.

– Девки? – напрягся, и сразу забугрились мышцы, обтянутые тонким трикотажем джемпера. – Барби, какие девки?

Набрала побольше воздуха в лёгкие, но выпалить обвинение не успела.

– Всем привет! – в распашные двери гостиной, улыбаясь как ни в чём не бывало, вошёл Влад.

Я мысленно закатила глаза. Он ведь так и не оставил мне ключи от квартиры!

Мужчины внимательно, с долей ревности, рассматривали друг друга. Плечи расправили, грудь выпятили, желваками задёргали. Петухи гамбургские.

– Кто это, Барбара? – напрягся Магнус.

– Да, представь нас друг другу. – насмешливо ухмыльнулся Влад.

– Магнус, мой несостоявшийся муж. – махнула ладонью в сторону бывшего. – А это Влад Чернов, ученик моего деда. Присматривал за квартирой, пока меня не было в России.

Влад громко хмыкнул, но свой статус опротестовывать не стал. Выдвинулся в сторону стола.

– Несостоявшийся муж? – плюхнулся на стул, образовав между всеми нами равносторонний треугольник. – Ты опять сбежала с собственной свадьбы, Варь?

– Представь? – зло выплюнула я.

Глядя на предателей, сидевших сейчас со мной за одним столом, очень сложно было оставаться спокойной. Обида царапалась в груди дикой кошкой. В кровь драла когтями внутренности.

И только Владу, кажется, было весело. Он сжал двумя пальцами переносицу, запрокинул вверх голову и затрясся в хохоте.

Глава 11

– У тебя синдром сбежавшей невесты? – давился смехом Чернов.

– Что значит "опять"? – напрягся Магнус, перевёл на меня вопросительный взгляд. – Барбара?

– Прямо накануне свадьбы? – веселился над ним Влад.

– Да. – недоумённо смотрел на смеющегося Влада Магнус. – Мы готовились к ней целый месяц. Я должен был надеть Барбаре на палец кольцо, которое передавалось в нашей семье из поколения в поколение. Но она исчезла, сбежала, не объяснив причины.

– Объяснишь, Варвара? – Влад скалился, но глаза были злые, как лютый арктический мороз. – И мне заодно. За что ты так с нами?

– С нами? – кажется, до Магнуса стало доходить. В отличие от импульсивного Влада он по натуре был более сдержанным. Его мало что могло вывести из равновесия. Но и он сейчас смотрел на меня холодно и требовательно.

– Ага. – давя меня взглядом, кивнул Влад. – От меня она тоже восемь лет назад сбежала в день свадьбы, ничего не объяснив.

У меня задрожало всё внутри от несправедливости обвинений. И как быстро эти двое "обиженных" объединились!

Что же, объясню. Я взяла в руки телефон и открыла галерею. Первым нашла старую сохранённую фотографию Влада с сидящей на его коленях голой девицей. Молча сунула телефон открытым экраном ему под нос.

– Узнаёшь себя?

Я изучила это фотографию до малейших подробностей. До каждого стразика на тонких ниточках блядских стрингов девки, которую он целовал на фото. До каждой расстёгнутой пуговички на его рубашке. До каждой реснички на его довольно улыбающейся морде. Мне не нужно было изучать фото, а вот Влад внимательно рассматривал и хмурился.

– Что это? – поднял на меня серьёзный взгляд. – Откуда это у тебя?

– Прислали с твоего мальчишника. – я перевернула телефон экраном к себе и нашла видео с Магнусом. Нажала значок "воспроизвести", и в комнате зазвучали громкие стоны и рык Магнуса. Отвела взгляд. Снова смотреть видео было, как в котёл с кипящим маслом прыгать.

– А это ты, дорогой. – развернула экран ко второму несостоявшемуся мужу. – Очень горячее видео. Впечатляющее.

Магнус бросил только мимолётный взгляд на экран, побледнел и сжал губы.

Две пары мужских глаз сверлили меня мрачными взглядами.

– Варвара...

– Барбара...

Я протестующе подняла руку и встала.

– Красавцы. – процедила сквозь зубы. – Ещё доказательства нужны, или этого достаточно? Вы изменяли мне. Оба!

Мужчины переглянулись, словно осуждая друг друга. Поднялись из-за стола, нависли надо мной.

– Кто прислал тебе это фото? – сцепив зубы так, что резко очертили скулы, прошипел Влад.

Я не успела ответить, Магнус схватил меня за предплечье и потянул на себя.

– Так это он? Отец Аниты? Я правильно понимаю? Ты решила рассказать ему о дочери? Зачем, Барбара? Через столько лет. Разве я был ей плохим отцом?

Я дёрнула рукой вырываясь. Ладонь Магнуса прожигала даже сквозь ткань платья.

– Дочь? – сорванно выдохнул Влад. Ослепительная синева его глаз приобрела черноту бездны Марианской впадины. – Варвара, хочешь сказать, что у меня где-то растёт дочь?

Я не планировала рассказывать Владу об Аните, какой бес сейчас дёрнул Магнуса за язык? Уловив мой посыл в брошенном на него взбешённом взгляде, Магнус резко заткнулся. Но было уже поздно, слово прозвучало.

Медленно развернулась к ошалевшему от новости Владу.

– Не где-то, а в Дании. Мы живём с Анитой в Копенгагене. И да, я не сочла нужным сообщить тебе о ней, потому что ты её не заслуживаешь.

– Это кто так решил? – сжал кулаки Влад. – Уж не этот ли датский Гнус?

– Магнус. – машинально поправила, всеми силами пытаясь сохранить хладнокровие. – Так решила я. Ей не нужен отец, который предал её ещё до рождения.

– Ты совсем охренела, Варвара? – моё имя клокотало в его глотке, как раскалённая лава в жерле проснувшегося вулкана, вот-вот и рванёт. – Я не изменял тебе! Ты чего натворила, ненормальная?

Влад одним рывком сократил расстояние между нами, вцепился в мои плечи, тряхнул так, что я клацнула зубами и больно прикусила язык.

– Что ты... – от возмущения не нашёл слов на английском и уже по-русски заорал мне в лицо – Дура! Какая же ты дрянь!

Магнус был быстрее тигра. Кинулся и, отточенным на тренировках болевым приёмом, вывернул руку и загнул Влада головой вниз.

– Нет, нет! – кинулась я к нему, вцепилась в мощный бицепс. – Отпусти его! Не надо, Магнус! Не трогай его, Влад не сделает мне ничего плохого.

Нехотя отпустил и шагнул назад, готовый в любую секунду снова кинуться на соперника.

Шипя и плюясь от бессильной злости, буравя меня бешеным взглядом, Влад растёр помятое запястье.

– Уходите! Оба! – каркнула глухим от слёз голосом.

– Ничего у тебя не выйдет! – сжал кулаки Влад. – Я верну её. И суд решит, кто больше заслуживает нашу дочь, ты или я!

– Ты не настолько всемогущ, чтобы присвоить себе ребёнка, родившегося и проживающего в другой стране. – я пыталась не показать страха. – Попробуй дотянись!

– Я дотянусь. – зловеще ухмыльнулся Влад. - Дотянусь и заберу её себе. А ты очень пожалеешь о том, что сделала тогда.

– О чём он говорит? – злился, не понимающий ни слова Магнус.

– Что отсудит у меня Аниту. – по привычке искала защиту у человека, который долгие годы считала своей надёжной стеной.

Если я думала, что Магнус самый невозмутимый человек на свете, то ошибалась. Таким разъярённым я себе его даже в самых страшных фантазиях не представляла.

Куда-то в сторону с грохотом отлетел тяжёлый стул, одним рывком тренированный Магнус настиг Влада. Они сцепились, как два бойцовых пса, ничуть не уступающих друг другу в ненависти. Один мощный и науськанный на драку, второй не менее сильный, но более ловкий и техничный.

Пожалуй, можно было бы даже полюбоваться на их поединок, если бы он проходил на ринге. Но дрожали и звенели стёкла в буфете, грохотала падающая мебель, а посыпавшиеся удары звучали оглушительно. Это было ужасно. И очень страшно. Я закрыла ладонями уши и пронзительно завизжала.

Глава 12

Разбитая бровь кровила, алые капли заляпали разодранную в хлам рубашку. Чёрт с ней, всё равно в мусорку. Достал из бардачка упаковку влажных салфеток и выдернув из неё несколько штук, приложил к брови. Они сразу насквозь пропитались кровью. Зашивать, наверное, придётся. Плевать. Шрамы украшают мужчин.

Бросил окровавленный комок на пол и пригнулся, высматривая в лобовое стекло хренова Гнуса. Тот стоял у подъезда и тыкался в телефон. Такси, наверное, вызывал.

Завёл двигатель и медленно подкатил к датскому принцу. Вплотную. Чуть в ласты из его кожаных ботинок колёсами не расплющил. Опустил боковое стекло на пассажирском месте.

– Садись. – выглянул в приоткрытое окошко. – Отвезу тебя в гостиницу.

Лучше сам устрою его и удостоверюсь, что он не вернулся в квартиру Варвары.

Возражать не стал. Молодец. Плюхнулся на переднее и дисциплинированно пристегнулся ремнём безопасности.

– Гостиницу уже забронировал? – протянул ему пачку салфеток и намекающе кивнул на разбитую губу.

– Нет. Посоветуешь? – не оттёр, скорее размазал по подбородку кровь Гнус.

– Ну поехали.

Была у меня мысль. У нашей корпорации был собственный отель, туда и заселю. Пускай под присмотром побудет. За каждый его шаг мне отчитаются.

– У меня обратные билеты для нас Барбарой на завтра. Думал, у неё остановится, ну не выгонит же она будущего мужа. Мы четыре года вместе. – сбитый с толку Гнус всё тёр и тёр подбородок.

Билеты у них? У НИХ! Скрипнул зубами, кроша эмаль. Цивилизованных слов для описания ситуации не находилось. Сплошной мат.

– Плохо ты её знаешь, значит. – ухмыльнулся я.

Внутри бесился чёрт с трезубцем. Кромсал кишки. Ещё одно упоминание Гнуса об их совместной с моей Жар-птицей жизни, и я шмоткИ крови и собственной плоти выхаркивать начну.

Вырулил со двора и влился в поток машин. До нашего отеля полчаса по пробкам. Вопросов у меня было дохрена и больше. Зубами скрипел, как не хотелось задавать их гнусу, но наврятли Варвара захочет говорить со мной. Хотя обязана! Сука, она должна была сказать мне о дочери!

В сердцах треснул по рулю ладонями.

– Слушай. – разинул свой рот Гнус. – Я понимаю, что новость о дочери была для тебя неожиданной. Я считал, что ты имел право знать. Но решать всё же было Барби.

Барби, блять. Дебильнее имени придумать не мог! Варя, конечно, красавица. И фигура у неё идеальная, как у их дурацкой куклы. Но какая она тупая и гламурная Барби? Жар-птица! С глазами как сияющие алмазы, пламенеющими, как огонь волосами! Стала бы кукольная Барби с такой яростью вышвыривать его сумку за дверь и двух здоровых мужиков заодно.

– Но ты сам виноват. Обидел. – не унимался этот самоубийца.

– Ты круче накосячил. – не сдержал ехидной ухмылки. – Я хотя бы не изменял ей. Фотография эта – просто подстава. Ничего не было у меня со стриптизёршей.

Гнус заткнулся ненадолго. Но уже через квартал не выдержал.

– Они мои!

У меня внутренности ошпарило кипятком. Мозгами понимал, что надо за дорогой следить, но тело жило само. Дёрнулось в сторону Гнуса. С трудом удержался, чтобы не наброситься на него прямо в движущейся в плотном потоке машине. До скрипа сжал пальцами руль. Что я знал о ревности до этого часа? Ровным счётом ничего. Сейчас меня от одной мысли о том, что этот козёл жил с моей Варей, спал с ней, трахал её, сука, тьмой крыло. Воображение, одну за другой, подкидывало картинки их счастливой жизни, и каждая была откровеннее следующей. Кровавая пелена стояла перед глазами. Убью!

– Я не отдам тебе их. – усугублял Гнус. – Ты ничего не знал столько лет, жил спокойно. Вот и живи дальше.

– Уверен, что смогу, зная о ребёнке? – откровенно рычал, не в силах сдерживать бешенство.

– Анита непростой ребёнок, возможно, тебе не нужен такой.

– Чего??? Какой не такой?

– У малышки проблемы со слухом. Диагноз не утешительный, возможно со временем она совсем перестанет слышать.

Плевать! Слепая, глухая, лежачая – она моя дочь! И если этот придурок не смог найти для неё хорошего врача, я сделаю это сам! Ему, значит, нужна такая дочь, а мне нет? Я такой моральный урод, по их мнению, что откажусь от собственного ребёнка?

– Вы, блять, не имели права решать за меня!

С кем она сейчас осталась? Почему ни Варя, ни ты не привезли её сюда?

– У Аниты учебный год ещё не закончился. Она учится в закрытой школе.

Ударил по тормозам, благо уже въехал на парковку отеля. Резко развернулся к Гнусу.

– Вы сдали её в интернат? – в башке шумела, пульсировала кровь. Чувствовал её металлический вкус во рту.

– Это специализированная школа для детей с проблемами слуха и речи. Лучшая в Дании. В ней работают прекрасные специалисты и дети... – загудел Гнус, и я хлопнул ладонями по рулю.

– Я понял.

Ну что же, у нас тоже много прекрасных школ для детей с такими проблемами.

– Не лезь к нам. – зыркнул на меня и отвёл взгляд.

А он неуверен в то, что вернёт Варвару! Вон как глаз дёрнулся. Губы разбитые облизывает. Это правильно. Раз уж Варя нашлась, вернулась в мою жизнь – я не отступлю. И её верну, и дочь. Анита. Аня. Чудесное имя. Довольно ухмыльнулся. Обломишься, Гнус датский!

– Нет больше вас, если ты ещё не понял.

– Я всё решу. – упрямо мотнул башкой.

Ну-ну. Решала, блять!

– Успеха! – процедил сквозь зубы. – Выходи, приехал.

Глава 13

Сжав пальцами подоконник, смотрела в окно на происходящее во дворе. Меня ещё немного потряхивало, после устроенного здесь побоища. В ушах до сих пор стоял грохот падающей мебели, мой визг, ругань дерущихся мужчин.

Что они наперегонки говорили мне, толкаясь в прихожей, я не запомнила. Не услышала за шумом в голове. Я просто вышвырнула сумку Магнуса в подъезд и вытолкала обоих здоровяков за дверь. Не знаю, как у меня на это хватило сил. Они сопротивлялись, хватали меня за руки и пытались в чём-то убедить, но... В общем оба пошли вон.

Чуть отодвинула штору, чтобы лучше разглядеть происходящее. Машина Влада остановилась прямо у подъезда, напротив стоящего у его дверей Магнуса. Опять драться будут?

Хмыкнула, когда Магнус сел к Владу. Прислонилась лбом к стеклу, наблюдая, как машина выезжает со двора и когда она, наконец, скрылась в арке, ведущей на улицу, облегчённо вздохнула.

Обернулась, обвела недоумённым взглядом комнату и учинённый в ней разгром. Это что сейчас было?

От импульсивного Влада я могла такое ожидать, но Магнус? Невозмутимый великан, спокойный и надёжный. Знала ли я вообще этого человека? В чём я ещё ошибалась?

Подняла опрокинутый стул, поставила на место маленький бронзовый бюст Столыпина, кумира деда Льва, поправила съехавшую со стола скатерть и засмеялась. Стало вдруг так легко-легко. Задышалось полной грудью.

Словно треснула, раскололась на части гранитная плита, давившая на меня, гнущая к земле. Свалилась с плеч. Я была свободна, и моя совесть была чиста.

Вот теперь можно ехать к родителям. Здесь, в Москве я все дела переделала. Нашла школу для Аниты, репетитора, а поиском работы займусь, когда окончательно переберёмся сюда с дочерью.

Я плюхнулась на диван, прикрыла глаза, чтобы не видеть разгрома, и улыбнулась. Подышала, прислушиваясь к себе. Всё хорошо, можно жить дальше.

Ближайший рейс до Пскова был ранним утром. Купила билет на него и набрала мамин номер.

– Варя, ну наконец-то. Я начала переживать. Как ты, дочка? – родной голос, как бальзам на душу.

– Всё хорошо, мам. Завтра буду у вас.

– Каким рейсом? Отец приедет, встретит тебя. – радостно засуетилась мама. – Саша, Саша! Варя завтра прилетает! Встретишь её?

– Одна? – послышался на заднем фоне голос отца.

Эх, папа, папа... Злиться на него не могла, так легко и свободно мне сейчас было. Это даже хорошо, что он сообщил Магнусу мой московский адрес. Не придётся выяснять отношения на чужой территории. И со своими родителями пускай Магнус сам объясняется.

– Мам, скажи отцу, что я еду одна. И не нужно меня встречать, я возьму такси.

– Но как же, Варь... – запричитала мама. – Зачем такси? Папа же может.

– Мамуль, обещаю, что погощу у вас несколько дней. – успокоила главного суетолога нашей семьи. – Не надо встречать, лучше жаркое моё любимое приготовь, и компот вишнёвый свари. Я жутко соскучилась по твоей еде.

На дольше задержаться я не могла. Душа рвалась к Аните.

Дочь спокойно отнеслась к моему отъезду. Я не сказала ей, что лечу в Россию, чтобы она не грустила, что её не взяли к бабушке с дедушкой. Объяснила, что уезжаю в командировку с герром Нильсоном. Такие поездки, в силу возраста моего работодателя, были редкими, но всё же случались. И мы с дочкой всегда скучали друг по другу, ждали встречи.

– Ватрушек напечь? – растрогалась мама.

– И ватрушек. – согласилась, чтобы порадовать её. – Я тоже люблю тебя, родная.

Остаток дня провела за наведением порядка в квартире. Я рассчитывала вернуться сюда с дочерью уже через несколько недель. Сразу, как у неё закончится учебный год. Поэтому мыла и драила, и даже тихонько напевала, испытывая душевный подъём.

Уже поздним вечером собрала свой чемодан, поставила в прихожей пакеты с мусором, чтобы выбросить их по пути, понежилась в тёплой ванне и легла спать.

На душе было легко. Я разобралась со своими мужчинами и приняла решение жить дальше.

Кутаясь в тёплое одеяло, думала о том, что предательство Магнуса я перенесла легче, чем когда-то измену Влада. Может быть, потому, что любила Чернова больше? С ума по нему сходила с первого дня нашего знакомства, дня без его улыбки и поцелуев прожить не могла. Жизни своей не мыслила без него.

С Магнусом такого не было. Он просто появился в нашей с Анитой жизни в самый трудный для меня момент. Когда я разрывалась между работой и дочерью, которой требовалась постоянная забота и внимание. Я была на грани того, чтобы бросить всё и вернуться к родителям в Псков. Я не справлялась. И появился Магнус.

Спокойный, ласковый, заботливый. Он жил в доме напротив, и часто, по утрам, встречался нам с Анитой по дороге в детский сад. Он не был навязчивым или прущим напролом, наоборот, всё начиналось постепенно. Сначала просто улыбался и здоровался, потом понемногу начал болтать о пустяках, о погоде, о любимой кофейне, где варили самый лучший кофе в Копенгагене и пекли наивкуснейшие штрудели. Иногда, если не спешил на дежурство, провожал до детского сада, у дверей желал нам с Анитой хорошего дня, и мы расходились в разные стороны, каждый по своим делам.

Скоро я поняла, что если не встречала утром этого красивого, улыбчивого великана, то огорчалась.

А потом Магнус пригласил меня на свидание. Один раз, второй. Он мне нравился. И с Анитой он моментально нашёл общий язык.

Уже через полгода мы жили вместе. Магнус полностью разделил со мной заботы об Аните, а я перестала чувствовать себя одинокой и уязвимой.

*******************************

Дорогие мои, не забывайте добавить книгу в свою библиотеку, чтобы не потерять. Ставьте звездочки, книге это необходимо для продвижений на портале. И, пожалуйста, пишите комментарии, мне очень важно ваше мнение. Очень трудно писать в пустоту, не получая даже минимальной обратной связи.

Ваша Марта

Глава 14

Как часто я во сне вот также явственно чувствовала горячее мужское тело, прижимающееся к моей спине. Близкое дыхание. Даже запах. Я всегда узнавала его. Влад.

Мягкие, тёплые губы оставляли лёгкие поцелуи. Сначала на лопатке, медленно, не торопясь, двигались к плечу и по нему к шее. Большая ладонь ложилась на грудь, но не сжимала её, гладила, задевая шершавыми подушечками сосок, и он твердел. Горячий ток бежал от него вниз живота, собирался в тяжёлый ком, пульсировал. Спазмы пронизывали всё тело, выбивали стон и заставляли выгибаться навстречу мужской руке. Ловить невозможную ласку.

Мне уже давно не снились такие сны. С тех пор как я запретила себе вспоминать, тосковать по Владу. Думать о нём перед сном, лёжа в темноте. Влад больше не приходил ко мне в снах. Тогда почему сейчас я точно знаю, что это он? Его руки заставляют моё тело изнывать в истоме. Его горячая, жёсткая грудь прижимается к спине.

Как всегда в таких снах, я ловила эти мгновения, пыталась удержать их, но они ускользали, растворялись дымкой и сердце сжималось в смертельной тоске. От чувства потери я начинала плакать и просыпалась.

И сейчас, находясь на тонкой грани между сном и явью, ещё не понимая, где я, разочарованно всхлипнула.

– Варя... – тихий, срывающийся шёпот заставил окончательно проснуться. – Не плачь, родная, я рядом, я с тобой.

Я замерла и задохнулась от нереальности происходящего.

Это не сон? Медленно, не доверяя себе, повернула голову и наткнулась взглядом на лежащего рядом Влада. Спутать их с Магнусом даже в полной темноте было невозможно. Разный запах, дыхание, абрис.

– Не бойся. – положил палец на мои губы, предупреждая возглас. – Не пугайся. Это я.

Шарахнулась, пытаясь отодвинуться. Не дал. Прижал крепче, уткнулся носом в шею, задышал рвано.

– Не убегай, Варя. Я страшно скучал.

Горячее дыхание обжигало кожу, крепкие руки плавили её. Оторви он сейчас от меня свои ладони и она, как спечённое стекло, отойдёт вместе с ними.

– Влад... – в горле булькали подступившие слёзы.

Мне было хорошо и одновременно невыносимо. Внутри всё дрожало от его близости.

Не удержалась, запустила пальцы в длинные пряди.

Сменил причёску, отрастил волосы до плеч, но ему хорошо, ему всё идёт. Он по-прежнему красив как бог. Даже круче. Стал мощнее, плечи шире, взгляд пронзительнее. Только нежность в нём пропала, сменилась циничностью. Сильный, уверенный в себе зверюга.

Пряди скользили между пальцев, оставляя ощущение шёлка. Непривычно, но приятно.

– Что ты здесь делаешь? – облизала ставшие солёными от слёз губы. Я уже забыла, как дико скучала по нему. По его теплу, нежности.

Влад поднял лицо. Глаза к глазам, губы к губам. Я ловила его дыхание и пыталась сдержать рвущиеся из горла рыдания.

Мужские пальцы слепо исследовали моё лицо: лоб, скулы, дрожащие губы. Шершавыми подушечками собирали слёзы с ресниц.

Его глаза поблёскивали в темноте, отражая свет ночных уличных фонарей. Упрямо поджатые губы кривились в беспомощной улыбке. Сейчас Влад был совсем не таким, как днём. Не злым и саркастичным, не наглым и самодовольным. Он был уязвимым, не сумевшим спрятать свои чувства.

– Зачем, Варь? Зачем ты это сделала? – прохрипел тихо.

Я медленно отстранилась. Потянула одеяло на грудь, отделяясь, ставя хлипкую преграду.

– Я не изменял тебе! Богом клянусь, не изменял.

Влад дёрнулся, попытался вернуть меня к себе ближе, прижать, но я выставила между нами руку, упёрлась ладонью в его грудь не позволяя. Закусила до боли губу и не удержавшись, протяжно всхлипнула.

– Тогда, что это было? – мой голос дрожал.

– Варь. – помедлил, подбирая слова. – Это же мальчишник. Так принято, мода дебильная. Чтобы с выпивкой и обязательно со стриптизом. Парни мне в подарок приват заказали.

Загорячился, заспешил, в попытке убедить меня.

– Мне нахрен все эти стриптизы не всрались в тот день. Что я там не видел? Мне парней не хотелось обижать. И чтобы не ржали потом надо мной, что каблук. Я её пальцем не тронул, клянусь. Это просто игра, Варь. Я сидел, а она танцевала. У меня даже не встал на неё.

Мне хотелось закрыть уши руками. Я замотала головой, в попытке оглохнуть. Не видеть, не слышать. Я не хотела знать подробностей того вечера.

– Не было ничего, клянусь тебе! – тянул меня на себя Влад.

– Ты целовался с ней! – я не заметила, как перешла почти на крик. – Она голыми сиськами прижималась к тебе, а ты улыбался. Откуда мне знать, что было дальше? Судя по твоему лицу на фото – ты был совсем не против происходящего!

– Да не целовал я её! – тряхнул меня за плечи. – Поверь. Просто поверь мне!

Медленно отвела его руки, села, опустив ноги на пол, и окончательно скинула с себя одеяло.

– Где Магнус?

– Беспокоишься за своего Гнуса? – тоже сел на кровати за моей спиной.

– Влад! – повернулась вполоборота.

– В отель его отвёз. Всё с ним в порядке.

Кивнула удовлетворённо. Всё-таки чужая страна, неизвестный город. Я немного беспокоилась за Магнуса.

– Как ты сюда попал? Я же закрыла дверь на внутренний замок. – потянулась за халатиком, висящим на спинке кровати.

– Ты окно на кухне открытое оставила. – хмыкнул безрадостно.

– Ты ненормальный? – испуганно ёкнуло сердце. Я представила себе этот путь. – Третий этаж, Влад! А если бы ты сорвался?

– Ерунда. Я по балконам. – перехватил мою руку, резко потянул на себя, и я снова завалилась на кровать. – Варь, я к тебе хоть на десятый полез бы.

Сжал мои запястья, пригвоздил к матрасу, и сам навис сверху, обездвижил.

– Сумасшедший! – прошипела, выкручиваясь из-под жаркого тела. – А если соседи услышали или увидели и вызвали полицию?

– Но ты же не сдашь меня? А, Варь? – и опять эти насмешливые нотки. Борзел Влад, как и раньше, очень быстро. – Скажешь, что я твой любовник.

– Любовник? – запыхтела, вырываясь.

Глава 15

– Варвара!

– Ну что? – взбеленилась я. Резко запахнула халат, дёргая, затянула шёлковый пояс на талии. – Что, Варвара? Как ты собрался меня заставлять? Как? К батарее привяжешь?

– Неплохая идея. – Влад был ближе к двери, поэтому одним шагом в её сторону преградил мне дорогу.

Перехватил, вцепился в плечо удерживая.

– Да что ты меня хватаешь? – передёрнулась всем телом.

Мне было больно физически и морально. Я не хотела его прикосновений. Я боялась их. Они заставляли меня чувствовать слишком большой спектр эмоций, и все они были направлены не против Влада, а к нему. Меня ломало от противоречий между чувствами и мыслями.

– Не трогай ты меня. Мне неприятно!

Влад отшатнулся, как от пощёчины. Отступил. Сложил руки на груди. Яростно сверкнул в свете уличного фонаря глазами. Словно молнию в меня метнул.

– Ну если я тебе так противен, то навязываться не буду. – скрипнул зубами. – Ты права. С личной жизнью у меня полный порядок. А что насчёт Аниты? Как делить её будем?

– Делить? – я тормознула на полпути к двери. – Она что, праздничный пирог? Она живой человек. Очень нежный и ранимый ребёнок.

– Не смей её больше прятать от меня! Она и моя дочь тоже. – куда только подевался Влад, минуту назад живой, уязвимый. Сейчас от стоящей рядом фигуры веяло холодом, как от мраморного надгробья. Каждое слово произносил, как тавро мне в лоб впечатывал. – Я такие же права на неё имею, как и ты. Я её отец. Почему мою дочь должен воспитывать какой-то левый мужик? Я хочу быть рядом. Я не меньше Гнуса твоего ей дать могу, а может, даже и больше!

– Я не против, Влад. – тремя словами сбила его на подлёте. Запнулся.

– Что? – гулко сглотнул.

Развела руками: “ну вот так”.

– Я не против, чтобы вы познакомились. Не надо меня продавливать или запугивать.

В первую очередь я должна думать о дочери, о её благополучии. Влада лучше держать в союзниках. Он её отец, не станет же он вредить Аните? Да и не собиралась я больше ни от кого бегать. Набегалась.

– Я не запугивал тебя. – отступил на шаг.

– Да? А как понимать твою угрозу отсудить у меня Аниту? – я развернулась к двери, намереваясь выйти из комнаты. Мне нужно было больше пространства, в небольшой спальне уже не хватало воздуха. – Мы возвращаемся в Россию. У вас с Анитой будет прекрасная возможность общаться. Только учи язык жестов, Влад. Дочь, конечно, слышит со слуховым аппаратом, но скоро и он не будет ей помогать.

Придётся постараться, чтобы найти общий язык с моей дочерью, дружок.

– Я найду для неё лучших врачей, самых крутых специалистов. – след в след шёл за мной Влад.

– Думаешь, я не искала? – я грустно улыбнулась. – К сожалению, этот процесс необратим. С годами Анита будет слышать всё хуже и хуже. По лучшим прогнозам окончательно она потеряет слух годам к пятнадцати. По худшим – через пару лет.

– Ты должна прислать мне весь анамнез Аниты. Я сам найду для неё специалистов.

– Пришлю. – послушно согласилась я.

– Когда вы возвращаетесь в Москву?

– В конце мая - в начале июня.

– Я помогу с переездом.

Я понимала, что упрямый, целеустремлённый Влад не отступит. К поставленным целям он всегда шёл с упорством и решительностью вышедшего на бой гладиатора. Моя главная задача теперь была свести к минимуму его напор, сделать так, чтобы не наломал дров своим натиском.

– Не надо. Это лишнее.

– Я хочу увидеть дочь.

– Влад. – я щёлкнула выключателем, и кухню, на которую мы пришли гуськом, залил тёплый, золотой свет. Обернулась к остановившемуся за моей спиной Чернову. – Ты увидишь её. Обещаю. Только не усложняй мне и без того непростую ситуацию.

Не я ли мечтала, что когда-нибудь Влад узнает о существовании Аниты и горько пожалеет о том, что предал меня, потерял нас с дочерью? Будет страдать так же, как когда-то страдала я. Вот только я забывала при этом, какой он человек. Упрямый, нацеленный на результат и идущий к нему с упорством быка. Если Влад чего-то хотел, видел цель - он этого добивался.

– Сообщи мне, я встречу вас. – как само собой разумеющиеся, им решённое, словно у меня выбора уже нет.

Наверное, нужно начинать привыкать, что теперь он всегда будет в нашей жизни.

– Влад. Не рассчитывай, что Анита с первой встречи примет тебя. Не налетай на неё сразу, не испугай. Она тихая и скромная малышка. Стеснительная и боязливая. И не очень любит новых людей. Без резких движений, пожалуйста.

– Ты понимаешь, что я уже не тот Влад, которого ты знала восемь лет назад?

– А ведёшь себя, как тот. По окнам лазаешь, дерёшься.

Влад ухмыльнулся и покачал головой, словно сам не верил в то, что проделал всё это буквально сегодня.

– Гнус твой в окна к тебе не лазил? Кишка тонка?

– Магнус полицейский. Он охраняет правопорядок, а не нарушает его. – дежурным голосом зачитала я привычные слова и прошла в старинному буфету. Открыла скрипучую дверцу и достала банку с кофе.

– Добропорядочный бюргер. – насмешливо, с долей презрения хохотнул мне вслед.

– Ну точно не шпана замоскворецкая. – не стала оборачиваться, только равнодушно пожала плечами. Турка, кофе, вода. Щёлкнула кнопкой авторозжига плиты.

– Я, между прочим, очень законопослушный гражданин. Уважаемый в своих кругах финансовый аналитик. Востребованный специалист. Один из самых завидных холостяков Москвы.

Последние слова прозвучали с приличной ехидцей в голосе. Пытается вывести меня на эмоции? Чтобы я продемонстрировала свою ревность?

Обернулась и смерила с ног до головы взглядом завидного холостяка.

– Кофе будешь?

Глава 16

– Не рановато для завтрака? – Влад оторвался от косяка, к которому прислонился плечом и пошёл к столу. Потянул за спинку стул, и я поморщилась от слишком громкого скрежета ножек по паркету. Как лезвием по нервам.

Посмотрела на окно, за которым не было даже проблесков рассвета, только глубокая чернота ночи.

– Ты же не уйдёшь. – с сожалением констатировала факт. – Утром у меня самолёт в Псков. Нужно родителей навестить. Потом полечу домой.

– В Копенгаген, к Гнусу? – уточнил Влад.

Я и не заметила свою оговорку. Да и не она это была. Дания давно стала для меня домом. Там родилась Анита, там я работала, строила свою жизнь, раз и навсегда, как я думала, перечеркнув болезненное прошлое. Оставив позади Влада. Ошибалась. Вот он. Сидит за кухонным столом. Привычно положил руку на столешницу и нетерпеливо постукивает пальцами по ней. Так естественно и обыденно. Знакомо, словно не было этих восьми лет

– И к нему тоже. Нужно забрать наши с Анитой вещи. – сняла с огня турку с первой порцией кофе. – С работой нужно уладить. Попрощаться с людьми, с которыми общалась и дружила эти годы.

– Много друзей завела? – Влад резко поднялся, пересёк кухню и достал из буфета наши с ним любимые кофейные чашки. Поставил их рядом на столешницу.

– Немного. – я аккуратно перелила кофе из турки в одну из них. – Но они есть. Я же не в изгнании жила.

Друзей у меня и правда было немного. Димка Лавриков, мой однокурсник по университету, который тоже перебрался в Данию, да пара мамочек, чьи дети имели те же проблемы со слухом, что и у моей Аниты. Собственно, познакомились и сошлись мы на этой почве. Наши ребятки до школы посещали одного сурдопедагога.

Я перелила вторую порцию кофе в чашку, и Влад подхватил их и понёс к столу, а я достала коробку с печеньем и сахарницу. Чернов всегда был сладкоежка и раньше на чашечку кофе клал две с половиной ложки сахара.

– Садись уже, Варвара. – Влад забрал из моих рук жестяную банку с печеньем и легко открыл её. А вот я всегда с этим процессом мучилась. Банка скользила в моих руках, наотрез отказывалась открываться, и только ногти безуспешно царапали по узкой кромке края крышки.

– Как ты вообще в Данию попала?

Влад сделал первый глоток горячего кофе, облизал губы, и я с усилием отвела взгляд. Он не положил сахар в чашку. Ни одной ложки.

От этого факта почему-то заныло в груди. Вопреки всему стало тоскливо, словно я потеряла что-то важное для меня, дорогое сердцу.

Нет больше прежнего Влада. Того, что часто помогал мне на этой кухне с готовкой. С которым мы были одной командой. Я мыла – он резал, я наливала – он ставил на стол, я доставала хлеб – он ложки и вилки. Нет больше его смешных шуток за столом, и подмигиваний, приглашающих побыстрее сбежать в комнату, пока дед, не спеша, ест суп.

Теперь Влад пьёт крепкий, чёрный, как африканская ночь, кофе без сахара.

И деда Льва нет, его добрых и умных глаз, добродушной ухмылки, с которой он наблюдал за нами. Всё изменилось. А главное – ничего не вернуть.

– Варь? – отвлёк меня от невесёлых мыслей Влад.

– Дед Лев отправил. – тряхнула головой, отгоняя ненужные сожаления. – К профессору Нильсону. Они дружили. Встречались на каких-то международных научных конференциях, симпозиумах. Переписывались, созванивались. Даже в гости друг к другу ездили.

– Ларс Нильсон? Это тот датчанин, чьи труды по экономике нам Лев Николаевич давал изучать? – Влад удивлённо приподнял бровь, и только сейчас я рассмотрела две маленькие скобочки, наложенные на неё.

– Тебе зашивали бровь?

– Ты жила у профессора Нильсона? – пропустил мой вопрос Влад

– Я работаю у него личным секретарём. Работала. – с сожалением подумала, что придётся огорчить старика своим увольнением.

– Дела-а-а... – задумчиво протянул Влад.

– Вообще-то, я не планировала там оставаться. Да и дед Лев отправил меня просто отвлечься, сменить обстановку. Но получилось вот так. – я отпила глоток кофе и улыбнулась своим воспоминаниям.

Меня очень хорошо приняли в доме профессора. Герр Нильсон и фру Инге окружили меня таким вниманием и заботой, что иногда мне было просто неловко. Бездетная пара немолодых датчан, едва не дочерью меня называли.

– Почему осталась? – Влад крошил печенье на блюдце. Длинные пальцы разминали кусочки в прах.

– Выяснилось, что я беременна. – я оторвала взгляд от разбитых, припухших костяшек на мужской кисти, и открыто посмотрела в потемневшие глаза. – Нильсоны убедили, что рожать мне лучше в Дании и автоматом получить для Аниты гражданство.

– Значит, она датчанка? Она говорит по-русски? Или мне начинать учить датский? – перевёл задумчивый взгляд на окно за моей спиной. Нахмурился, размышляя о чём-то.

– Анита хорошо знает язык. Мы говорим с ней на обоих.

– А ты? У тебя тоже есть датское гражданство?

– Я получила только в прошлом году. Это не быстро. Нужно было выполнить несколько необходимых условий.

– Не проще было выйти замуж за твоего Гнуса? Вы же жили вместе. – язвительно усмехнулся Влад.

– Не проще. – поджала я губы.

Магнус делал мне предложение не один раз, но я не спешила. Почему? Наверное, обжёгшись на молоке, дула на воду.

Влад хмыкнул, сделав какие-то свои выводы.

– Восемь лет ты считала меня козлом.

– Я никогда так не думала о тебе. – во рту ужасно загорчило, словно я не кофе глотнула, а ложку хины. – Я никогда не ненавидела тебя, Влад. Просто...

Просто он убил меня. Растоптал моё сердце. Веру в мужчин. Я любила его. Я принадлежала ему. Отдала не только тело – свою душу. Я умерла бы, наверное, тогда, если бы не новость о беременности. Он убил меня, и он же спас, подарив дочь.

– Я не изменял тебе, Варя.

– Этого уже ни я, ни ты доказать не сможем. А верить на слово меня отучили.

– Предпочитаешь верить кому-то со стороны, Варвара? Откуда у тебя эта фотография, кто прислал? Как и зачем он сделал её? А видео с твоим Гнусом. – Влад отодвинул свою чашку и навис грудью над столом, приблизил ко мне лицо. – Кто его снимал, Варя? С какой целью? Как оно к тебе попало? Кто прислал?

Глава 17

– Влад, задержись. – Арс захлопнул кожаную папку с договорами и отбросил её на край стола.

Я опоздал на утреннее совещание, но успел поприсутствовать на выволочке главного юриста, за косяк с последним договором со смежниками, от Арса. Судя по тому, как внимательно сейчас меня рассматривал начальник, моё опоздание не осталось незамеченным, и меня ждал втык от шефа. Дружба дружбой, а дисциплина у нас в офисе железная, и нарушители наказывались независимо от степени приближённости.

– Смотрю, разговор душевный получился. – насмешливо кивнул на мою разбитую бровь Арс. – Содержательный.

Я хмыкнул неопределённо. Сам ещё не до конца понял, до чего мы с Варварой договорились. Вроде и нормально всё: обсудили, сошлись во мнениях. Но муторно на душе с самого момента, как проводил её на посадку в аэропорту. Чувство, что снова упускаю из рук Жар-птицу, а вместе с ней и возможность узнать дочь, свербило в груди.

– Белка, конечно, опасная женщина. Особенно если у неё ружьё в руках. Но Варвара покруче будет. – стебался Арс. – Чем это она тебя? Сковородой? Или у неё удар поставлен, как у боксёра?

– Это не Варвара. – с трудом удержался, чтобы не потрогать пальцами разбитую бровь. – Гнус её датский здесь нарисовался. Бывший её.

– Ну ты и... – хохотнул друг. – Влад, серьёзный мужик. Правая рука генерального директора огромного холдинга. А дерёшься, как пацан-первокурсник за понравившуюся девчонку. Не солидно.

Арс с насмешливым упрёком покачал головой.

– Не я первым начал. – шутовски развёл руками. – А за девчонку, если она твоя, драться никогда не поздно. Ты бы за Белку не подвязался? А за Любашу?

– За моих девчонок я бы и не только в драку полез. И в огонь, и в воду.

– Ну вот и я за своих. – плюхнулся на диван, развалился, пытаясь расслабиться, раскинул руки на мягкой спинке.

– Эээ... – вопросительно поднял бровь Арс. – За СВОИХ?

Кивнул. Что мне Гнус несчастный? Я Данию готов штурмом взять, только чтобы забрать себе Жар-птицу и Аниту.

– Рассказывай! – Арс нажал кнопку селектора и отдал приказ личному помощнику. – Денис, распорядись кофе нам принести. И цветы не забудь заказать.

– Бля, Арс, ты охереешь. – невесело усмехнулся я. – Я и сам в ауте со вчерашнего дня.

Новость об Аните, вывернула меня наизнанку. Вытряхнула наружу потроха, бешеной кровью выплеснулась, каждый нерв оголила, а потом собрала в кучу, за химок взяла и встряхнула, как щенка, чтобы всё встало на свои места.

Я взбесится, думал, душу из Варвары вытрясу. Потом ошалел от счастья. Затем от страха, что у меня всё обратно отберут, чуть не обделался. И решил не пылить. Мирно договариваться.

Вернулся ночью. Пока бровь в клинике штопали, пока домой мыться и переодеваться съездил, пока посидел, подумал, успокоился. Приехал к Варваре поговорить, а она дверь закрыла на внутренний замок, не попасть внутрь. Пару кругов под её подъездом нарезал и увидел открытое окно. На третий по балконам, а там пять шагов по карнизу и я в квартире.

– Рассказывай. – отвлёк от воспоминаний Арс. – У меня есть полчаса, потом няня Любашку привезёт, и мы поедем с ней в аэропорт Белку встречать, она прилетает сегодня.

Вечно занятый делами друг и сейчас рылся в телефоне, наверное, номер няни искал.

– У меня есть дочь. И она старше твоей Любаши. – вывалил главную новость.

Арс оторвался от экрана телефона, в котором печатал и медленно поднял на меня взгляд.

– Что? Дочь?

Я кивнул и прикрыл глаза. Это просто пиздец! До сих пор не мог уложить эту новость в голове.

– Влад?

– Анита. Анечка. – подорвался с дивана, доставая из кармана телефон. – Ей семь лет. Варя фото мне скинула.

Арс внимательно рассматривал фотографию, а я одним глазом следил за его реакцией, а вторым косился на экран. Я за целый день его глазами до дыр протёр.

– Похожа. – задумчиво улыбался друг.

– На меня?

– На Варю.

Я развернул телефон к себе экраном. С него на меня смотрела рыжеволосая девчушка. Тоненькая, хрупкая, ручки-веточки, ножки-тростиночки. Вылитая Варя в детстве, я видел её детские фотки. Только цветом волос Анита отличалась от матери. У Жар-птицы они яркие, как языки пламени, а у малышки более спокойные, скорее каштановые.

– Мне кажется, у неё нос мой. – ревниво оценивал улыбающееся лицо дочери. – И брови.

– Вылитая Варя.

Поднял глаза на Арса, сидящего с хитрой рожей. Да он стебался надо мной! Я сейчас выглядел как дурак?

– Поздравляю, дружище! – друг поднялся со своего директорского кресла и хлопнул меня по плечу. – Удивил так удивил! Ты теперь отец. И как тебе? Что дальше делать будешь?

– Заберу обеих.

– А датчанин этот?

– Хрен ему, а не Варя. И тем более не Анита.

– А сама Варвара, что говорит?

Здесь была засада. Вернуться в Россию моя Жар-птица обещала, с дочерью познакомить тоже, но вот её холодность, даже неприязнь, которая скользила в каждом слове, движении…

Был момент, когда малодушно подумал, может, ну его, нужно ли мне это? Жил же нормально все эти годы. Отболело давно. Наладилось. Дефицита в женском внимании я не испытывал, работа любимая была, авторитет, деньги. Всё у меня присутствовало в достатке. А Варвара…Снова ведь душу наизнанку вывернет. А потом понял – нет. Хреново я жил. Как неизлечимо больной.

Глава 18

– С Варей сложно. – не удержался, потрогал рассечённую бровь и зашипел от боли. – Она на коннект не идёт. А знаешь, что самое странное?

Арс вопросительно поднял бровь.

– Накануне свадьбы с Гнусом, ей прислали видео с ним. Свидетельство измены. Совсем как когда-то мою фотографию с мальчишника.

– Что за фотография?

– Помнишь, вы приват мне заказывали в клубе?

– Ну было что-то такое. – озадаченно нахмурился Арс. – Ты что, трахнул стриптизёршу?

– Да не трогал я её! – возмутился я.

– Тогда какие проблемы?

– Нас с ней сфотографировал кто-то. Как она у меня на коленях сидит и трётся об меня сиськами голыми. С поцелуем лезет.

– И ты её поцеловал?

– Нет, конечно! Я даже до конца не досидел – ушёл. А на фото такой момент спорный уловили. Кажется, что целую. Но не трогал я её. Вообще, ни разу!

Я совершенно точно озвучил своё "нет". Вслух произнёс это, чётко помню. Мне гадливо было. Я не хотел себя пачкать. Хотел чистым быть для своей Жар-птицы. Для меня тогда других женщин не существовало, кроме Варвары. Но девка словно не услышала меня. Голыми сиськами прижалась к моей груди, присосалась, как пиявка. Сбросил её с колен. Мерзко было. Рукой губы остервенело оттирал, вкус помады её. Весь запал веселья испарился. Ушёл, даже не повернувшись. Всю ночь потом блески её с себя стряхивал, казалось, что они намертво ко мне прилипли.

Друзья шутками и глупыми тостами немного подняли настроение и я забыл этот случай. Да я ни разу стриптизершу не вспомнил больше. Пока не начал искать причину, по которой Варвара бросила меня, сбежала в день свадьбы. Оказывается, не зря. Всё дело было в этом проклятом поцелуе.

Кто успел нас сфотографировать? И как? В приватной комнате точно были только мы вдвоём. Скрытая камера? Через столько лет и концов теперь не найти, и бабу ту наглую. Её специально наняли? Зачем? Кому понадобилось причинять боль Варе этим снимком? Или мне? Хотели разлучить нас?

И видео с Гнусом. Та же история. Один в один. Думается, нужно искать врага в Варварином окружении. Кто-то очень не хочет, чтобы она замуж выходила.

Тайный поклонник? Влюблённый сталкер? Не опасен ли он для моей дочери?

Вопросы роились, как пчёлы у улья. Жалили. И отмахиваться от них было опасно.

– Арс, может, помнишь кого-то или чего-то странное, что в тот вечер происходило?

– Столько лет прошло, Влад. Помню, что надрались тогда здорово. Чужих среди нас не было, это точно. – Арс морщился и потирал лоб. – Компания тесная была, все свои. И вроде ничего странного не происходило. Пили, веселились, всё, как обычно.

– А приват для меня заказать чья идея была?

– Общая. Кто первым предложил не помню, но все поддержали.

– А конкретнее?

– Сизов, кажется. Только ему эта фотография зачем? Яр в свою Алинку тогда влюблён был по уши. Ему вообще не до ваших с Варварой отношений было.

– Сизову точно это ни к чему было и есть. Счастливый папаша семейства. Нахрена ему за Варей следить? Да ещё и в Дании. – поразмышляв, пришёл к выводам я. – Нужно искать тварь в окружении Варвары.

– Расспроси её.

– Она в эту теорию не верит и даже разговаривать не хочет. Твердит одно: "я ему благодарна, что глаза открыл".

– А ты убеди. Это же очевидно. Большого аналитического ума не надо, чтобы свести два плюс два.

– Мне нужно в Данию.

– Через две недели, не раньше. Ты забыл? – устало откинулся на спинку кресла Арс. – У нас Китай на носу. На следующей неделе летим. Там не миллионные контракты. Миллиардные, Влад. Выясняй с ней всё здесь.

Работа, работа... К ней я относился серьёзно. Контракт века наклёвывался, мы долго шли к нему. Столько сил на него потратили, спускать сейчас на тормозах нереально. Просто убийственно. Меня никто не поймёт. Даже Арс.

– Улетела она. В Псков к родителям.

– Значит, когда вернётся от них.

– Оттуда в Копенгаген полетит, за дочкой. Тревожно мне, Арс. Какой-то хрен там за ней следом ходит. Что у твари на уме?

– Ну давай рассуждать логически. – положил ладони на стол Арс. Задумчиво постучал пальцами по дереву. – За восемь лет никто к Варваре не приближался, не угрожал, не шантажировал. Только две фотографии. Твоя и её датского мужика. Я не вижу пока никакой угрозы.

– Ладно. – я пошёл к двери кабинета. Китай так Китай. Всё равно Варя просила не вмешиваться и дать ей возможность решить вопрос с переездом самой. Но, блять, я всеми мыслями был рядом со своей Жар-птицей и нашим птенцом. Рвался взять всё в свои руки. С трудом, ломая себя, уступил ей. Оставил иллюзию свободы. Пускай думает, что у неё всё под контролем, что она решает всё сама. Только я теперь не отпущу.

– Влад.

Развернулся всем корпусом к окликнувшему меня Арсу.

– Почему она сразу не приехала с дочерью? – хмуро смотрел на меня Арс.

– У Аниты школа. Не было смысла срывать её в конце года. А Варя…Трусиха. Как и в прошлый раз сбежала прятаться от проблем. Уехала подальше раны зализывать.

– Две недели. – показал два растопыренных пальца друг. – Заключим контракт, и ты свободен.

Глава 19

Я научилась отгонять мысли о Владе. Прекрасно помнила те дни, когда тело сходило с ума, отказывалось слушаться меня, боль крошила кости, сердце – самая сильная мышца, превращалось в ветхую тряпочку, неспособную сокращаться и качать кровь, сбоило. Я боялась повторения. Поэтому научилась просто говорить себе: "СТОП!" – и сразу же начинала думать о чём-то другом. О чём угодно, но чаще о насущных проблемах. А их всегда было много: дочь, больницы, обследования, работа.

Поэтому сейчас, глядя на лежащую далеко внизу землю, плывущие над ней облака, удивлялась тому, что могу спокойно думать о Владе и нашей с ним встрече.

Он изменился. Повзрослел, возмужал. Стал настоящим хищником, умным, сильным. Восемь лет – немаленький срок. Я пропустила все метаморфозы, которые происходили с ним за эти годы. Я не видела, как из весёлого, местами бесшабашного парня вырос серьёзный, крепко стоящий на ногах мужчина.

Я никогда не искала странички Влада в соцсетях, не рассматривала фотографии, не интересовалась его успехами. Для меня он умер. Я методично убивала его в себе. Новой страной, новой жизнью, новыми интересами и увлечениями. И тем неожиданнее для меня стала реакция моего тела на него. Оно словно обнулило прожитые годы, все установки, которые я себе внушала, всё, что я думала, и решило вернуться к заводским настройкам – принадлежности этому мужчине. Один поцелуй, и оно отозвалось, как никогда не отзывалось на поцелуи Магнуса. Напомнило, как страшно я скучала по Владу. По его голосу, прикосновениям. По тому, как наполняется тело тяжестью и огнём жгучего желания.

Обречённо покачала головой. Наверное, мне никогда не избавиться от чувств к нему. Восемь лет не хватило, а сколько для этого требуется? Двадцать? Тридцать? Подождать, когда вырастет Анита?

Самолёт ощутимо болтало и трясло – мы заходили на посадку, прорывались сквозь плотные облака, накрывшие Псков. А меня болтало от одних чувств к другим. От радости скорой встречи с родными до горечи от воспоминаний о предательстве. От чувства унижения изменой Магнуса до лёгкости освобождения от наших отношений. От страха заново менять свою жизнь до решительности и понимания, что я всё смогу, я сильная.

После посадки включила телефон, и сразу прилетели уведомления о пропущенных звонках от Магнуса. Я тяжело вздохнула и на секунду прикрыла глаза. Сколько бы я от него ни бегала, поговорить нам всё-таки придётся. Сейчас, когда я немного остыла, успокоилась и приняла окончательное решение, я могла посмотреть в его глаза без жгучего желания плюнуть в них. Ничего, кроме презрения, не осталось.

“Я улетела навестить родителей. Вернусь через неделю. Поговорим дома”

Рубленые фразы, но по-другому не получалась.

“Приземлились”

Исполнила обещание Владу написать, когда долечу.

“Мама, я уже в Пскове. Всё хорошо.”

Коротенькое, нетерпеливое смс, пока самолёт катился по рулёжке к зданию аэропорта.

“ Отец тебя встречает.”

Мгновенно прилетел ответ от мамы, и я невольно заулыбалась. Мой суетолог всё-таки не послушалась и отправила отца в аэропорт.

Выйдя на трап, на секунду зажмурилась и сделала глубокий вдох. Как сладко пах воздух дома. Молодой листвой, дождиком и детством.

С радостным визгом обняла встречающего меня отца.

– Не утерпел? – чмокнула в колючую щёку.

– Поговорить с тобой хотел, егоза. – деловито подхватил мой чемодан, и как бы не хмурился, не смог скрыть радости в глазах. – По отцовски.

Глава 20

– Кажется, я вовремя успела. – я запахнула плащ, поправила на плече съехавшихся ремешок сумочки и подняла голову к низкому свинцовому небу. – Похоже, ливень будет.

– Обещали после обеда. – отец уложил в багажник мой чемодан и тоже посмотрел на мрачные тучи над нами. – Садись, Варюша, не мёрзни. Холодно сегодня.

С тихой радостью рассматривала мелькающие за окнами машины знакомые пейзажи. Возвращаться домой всегда приятно и волнующе.

– О чём ты хотел поговорить, пап?

– О том, что ты взрослая уже, Варвара, а ведёшь себя, как дитя неразумное.

– Ты о чём?

– Прячешься под стол. Помнишь? Как в детстве.

Было такое. Свисающие концы скатерти были такими длинными, что почти доставали до пола. Получалось настоящее убежище для меня. Я пряталась там, если знала, что меня ждёт наказание за проделки.

– Почему прилетела одна? Магнус нашёл тебя?

– Нашёл. – недовольно заворчала на отца. – Зачем ты сообщил ему московский адрес?

– А какого ляда ты бегаешь от мужиков, готовых жениться на тебе?

– Что значит "готовых"? Я неликвид по-твоему? – удивлённо уставилась на отца.

– Ну я не об этом, дочь. Нормальная ты. Лучше некоторых. Просто ведёшь себя, как маленький ребёнок.

Я прикусила губу и отвернулась к окну. В чём-то он прав, я предпочла спрятаться на время. В случае с Владом я просто бежала. От боли. Мой мир рухнул, взорвался, сгорел и осыпался пеплом. И я погибала вместе с ним. Чтобы не сгинуть под его обломками, мне нужно было укрытие. Место, где я смогла бы выжить. И я спряталась.

С Магнусом было всё по-другому. Я не чувствовала себя убитой. Униженной, оскорблённой – да. Даже раздавленной. А ещё обиженной и злой. Мне хотелось собственными руками разнести этот мир в хлам. Рушить беспощадно, не задумываясь о последствиях. Я уехала, чтобы успокоиться.

– Подумай об Аните, дочь. Магнус любит её. Мы с матерью далеко, а тебе нужна поддержка.

– Он изменил мне, пап. – перебила. – Изменил, понимаешь?

Отец молча кивнул и через двести метров заехал в карман и остановился. Заглушил двигатель и задумчиво потёр колючий подбородок.

– Ты уверена? Застукала его на месте?

– Уверена. – показать отцу порнушное видео с Магнусом в главной роли я не могла, сгорела бы от стыда. – На все сто процентов. Своими глазами видела.

– Дочь. – отец кашлянул, было заметно, что ему неловко обсуждать со мной эту тему. – Такое случается. Мы мужики немного по-другому устроены, в отличие от вас девочек. Мужская натура такова, что ей мало одной женщины...

– Это ты сейчас о себе?

Я злилась. Разве отец не должен априори встать на мою сторону? Почему он защищает Магнуса? Мужская солидарность? Или думает, что я не знаю и никогда не догадывалась о его похождения?

– Варвара. – сурово поджал губы и сверкнул на меня взглядом. – Я не Владик твой и не Магнус. Ты думай, что отцу говоришь.

– Я всё знаю, пап. Шила в мешке не утаишь. – он первый начал. Зацепил за больное. Хочет поговорить о мужском кобелизме – поговорим! – Ты всю жизнь гулял от мамы.

– Что за... – дёрнулся, как от удара, заметался на своём месте. – Ты зачем сплетни слушаешь? Кто тебе такое наговорил?

– Почему же сплетни. – горько усмехнулась. Никогда не думала, что решусь высказать всё отцу. Но сейчас накипело. – Впервые я узнала об этом во втором классе. Помнишь Вовку Селезнёва? Вечно сопливый такой со мной учился в началке. А мать его помнишь?

Отец озадаченно вытаращился на меня. И отрицательно покачал головой.

– Амалия, кажется. – я смотрела прямо в отцовские глаза. – Черноволосая такая, тощая, как селёдка.

– Не помню.

Решил всё отрицать?

– А я помню. Мне восемь было. Нежная папина принцесса. Вовка подошёл ко мне на перемене и с ехидной мордой заявил, что мой папка к его мамане ходит. Хвастался машинкой, которую ты ему принёс. И конфетами. Я помню, как я сгорала от стыда за тебя, за себя. Он смеялся надо мной, над мамой нашей. Говорил, что скоро ты ему отцом станешь, а нас с мамой бросишь.

Отец менялся в лице. Не ожидал, да?

– Я прибежала домой, плакала и всё маму спрашивала, правда ли, что ты меня на Вовку променяешь? Мама успокаивала, а на следующий день перекрасила свои золотые волосы в чёрный цвет. И платье, как у чёртовой Амалии купила.

– Какая ещё Амалия, Варь? – попытался отвертеться отец, но как-то неуверенно, вяло.

– Сколько раз она перекрашивалась потом, пап? Ты помнишь? Всякий раз, как ты заводил новую любовницу! То в блондинку, то в брюнетку. Мы забыли, какие у неё красивые свои золотые волосы. Платья шила, как у твоих любовниц. Из кухни не вылезала, все пироги тебе пекла, да борщи варила. И все! Все вокруг знали о том, что ты изменяешь ей!

– Мама просто хорошая хозяйка. – совсем растерялся отец.

– Мне глаза в школе поднять стыдно было, казалось, все пальцами в меня тычут и смеются надо мной, над мамой. Господи! – я закрыла лицо ладонями. – Всю жизнь она старательно делала вид, что у нас всё хорошо в семье. Перед родственниками, соседями, знакомыми. Я не представляю, насколько унизительно это было для неё.

На каждое моё слово отец кряхтел и поёживался, словно я ему пощёчины отвешивала. А я не жалела его. То, что жило во мне всегда, то, что пригибало к земле, не давало поднять голову, прорвалось. Я выплёскивала из себя, всё, что копилось годами. Обиды, стыд, страх, что со мной будет, как с мамой, мне будут изменять, а я буду прятать глаза от знакомых.

– Я не хочу терпеть измены! И не буду.

– Дочь. – отец словно постарел за время моего отчаянного монолога. – Но я был с вами, с семьёй. Вы с мамой всегда были на первом месте, а увлечения... Я мужик.

– Ты мужик, Магнус мужик, Влад мужик. – я сжала кулаки. – Все вы кобели, и натуру свою кобелиную удержать не можете. А нам мириться с этим?

– У нас с твоей матерью всякое бывало, но и у неё семья всегда на первом месте! Твоя мать – мудрая женщина. Бери пример с неё. Она правильно поступала, никогда не пилила меня, не сбегала, не выгоняла. Мы с ней жизнь вместе прожили, тебя воспитала, до внучки дожили. Потому что, если по-настоящему любишь – простишь и не такое.

Глава 21

– Варенька! – мама даже толком зайти в квартиру не дала, кинулась обнимать прямо на пороге. – Доча, наконец-то!

Втащила за руку в квартиру. Засуетилась вокруг меня.

– Раздевайся. Я блинчиков напекла. Не завтракала, наверное?

– В аэропорту перекусила перед вылетом. – поймала юлу и снова с удовольствием прижалась к ней.

Мама так вкусно пахла. Домом, ванилью, выпечкой и самой собой. Детством моим.

– Так, девочки. – шедший за мной отец вкатил чемодан в прихожую. – Вы тут болтайте пока, общайтесь, а я на работу.

– Ты же отпросился, Саш. – всплеснула руками мама. – Я думала, посидим все вместе, блинов напекла, пирожки твои любимые с грибами налепила.

– Вечером посидим, Люся. – отец даже разуваться не стал. – Варвара не на один же день приехала, успеем поговорить.

Он даже голову не поднял, прятал от нас с мамой взгляд. После нашего с ним разговора был потерянным и притихшим. Остаток дороги до дома всё больше молчал и смотрел на дорогу. Наверное, ему было стыдно. И мне тоже. Я выговорилась, но легче не стало. Было неудобно перед отцом. Словно мальчишку его отчитала. Словно не он мой родитель, а я его.

Дверь за ним закрылась, и мама потащила меня на кухню.

– Давай, сначала завтрак, потом все разговоры, Варюш. Совсем отощала в своих Копенгагенах. Бледненькая какая-то. Худая. – запричитала мама.

Звонко щёлкнул, отключившись, чайник. Звякнули чашки и блюдца, поставленные на стол. Я мыла руки и улыбалась, глядя на суетящуюся на кухне маму. Ничего не меняется в этом доме.

– Я твой любимый заварила. С бергамотом.

– Спасибо, мам.

Нас ждал непростой разговор. Я знала, что мама будет переживать, наверняка плакать, и оттягивала невесёлые новости. Всё потом... сначала мамины блины.

– Что у вас с Магнусом случилось? Почему свадьбу отменили? Анюта там как? Так редко звонишь, доча. – стоило мне отодвинуть опустевшую чашку, и вопросы сыпались как горох.

– У Аниты всё хорошо. Скоро закончится учебный год, и я заберу её домой. – помедлила немного и глядя во встревоженные, глаза выдала главную новость. – Свадьбы не будет. Мы с Анитой переезжаем в Россию.

Мама ахнула и прикрыла рот ладошкой.

– Насовсем? – в круглых от удивления глазах заплескалась радостная надежда.

Я кивнула и опустила голову. Теперь предстояло рассказать о причине, и я не знала, как мама отреагирует на неё. Поймёт ли меня, примет ли мою позицию?

– Доча... – мама сдавленно кашлянула, беспокойно передвинула чашки на столе с места на место. – Что случилось? Магнус обидел тебя? Анюту?

– Он мне изменил. – я посмотрела ей глаза, хотела видеть её реакцию.

Она отшатнулась, как от удара. Секунду напряжённо всматривалась в моё лицо. Наконец, сурово поджала губы.

– Козёл! – хлопнула ладонью по столу так, что звякнула посуда. – Вот ведь козёл какой!

Задрожала всем телом, затряслась от негодования.

– Да что же это такое? Да неужели нет нормальных, верных мужиков на белом свете?

Я обречённо покачала головой. Видимо, нет.

– Мам, Влад узнал об Аните.

– А вот это хорошо. Давно пора. – дрожащим руками она всё передвигала и передвигала посуду по столу, словно в пятнашки с ней играла. Только логики в перестановке чашек и тарелок не было. Сплошной хаос и броуновское движение.

– Как узнал? Ты сама рассказала?

Мама всегда говорила, что я должна была сообщить Владу о дочери, но не вмешивалась, считала не вправе лезть в мою личную жизнь.

– Магнус проболтался.

– Магнус? – на секунду остановила бег чашек по столу. – Как?

Я рассказала всё как есть. Кому, как не маме, я могла излить душу? У кого искать поддержки и сочувствия? Только у самого родного человека.

– Вот что я тебе скажу, Варь. – мама решительно встала из-за стола и подхватила чашки. – К чёрту такого мужика. Всю душу из тебя высосет, все силы, красоту и здоровье. Не вздумай прощать!

– Я и не собиралась.

– А Влад. – мама поставила чашки в раковину и обернулась, опёрлась бедром о край кухонного гарнитура. – Мне он нравился всегда. Дело твоё, конечно. Не знаю, остались ли у вас чувства друг к другу, но я бы на твоём месте…

– Ой, мам! – я прервала её, посмотрев на часы на стене. – Время же!

Подхватила лежащий рядом телефон и набрала знакомый номер. Два раза в неделю малышам давали телефоны, чтобы они могли выйти на видеосвязь с родителями.

– Анюта? – мама сразу забыла о Владе. – Время звонка?

Я включила громкую связь и прислонила телефон к стоящей на столе вазочке с конфетами. Нетерпеливо один за другим, переслушивала длинные гудки.

– Не берёт трубку? – беспокойно замаячила за спиной мама.

Наконец, экран засветился.

– Мамочка! У меня зуб выпал! – с налёту оповестила дочь, радостно демонстрируя беззубую улыбку. – Смотри!

Я засмеялась, видя её довольную мордашку.

– Я положила его под подушку, и зубная фея принесла мне монетку десять крон. – немного шепеляво хвасталась Анита.

– Ого! – восхитилась я. – Целых десять крон!

Нужно не забыть поблагодарить милейшую фру Магду – воспитательницу Аниты, за внимание и доброе отношение к моей малышке. Наверное, правильнее было назвать её пани Магда, по происхождению милейшая женщина была полькой, давно перебравшейся на жительство в Данию.

– Я убрала их в кошелёчек, который мне Магнус подарил. Куплю на них конфеты, когда домой на выходные приеду. – делилась планами дочка. – И тот браслетик с камушками, который тебе на ярмарке понравился. И книжку, на которую Магнус смотрел в книжной лавке. И…

Анита почесала пальцем носик, вспоминая, на что ещё запланировала потратить свои десять крон.

Я улыбалась не перебивая. Не стану разочаровывать её, что этих денег хватит только на конфеты. На остальное просто добавлю, чтобы порадовать малышку.

– Ты у бабушки? – ахнула Анита, наконец увидев за моим плечом маму. – Люси! Бабуля!

Глава 22

«Госпожа Жарова, вам лучше вернуться как можно скорее».

Сообщение с номера Магды пришло поздно вечером, когда мы, набегавшись за день и наговорившись за ужином, уже собирались ложиться спать.

По обе стороны от автомобильной трассы глухой, чёрной стеной стоял лес. Ни луны, ни звёзд на небе. Их скрывали низкие тучи. Казалось, мгла и мрак поглотили весь мир.

В полной темноте фары автомобиля выхватывали только вьющуюся ленту разделительной полосы, да выскакивающие на нас столбы на обочине, указывающие километры до Питера.

Непроглядная тьма вокруг пульсировала, дышала, и я старалась не всматриваться в неё. Жутко. И только фары редких встречных машин время от времени освещали наш маленький мирок внутри салона.

– Варя, успокойся. – метнул на меня взгляд отец. – Сообщение, конечно, странное, но оно ещё не говорит о том, что что-то случилось с Анитой.

– Магда – воспитательница в её группе, пап. – я до ломоты в пальцах сжала ручки сумочки. – Если она прислала такое сообщение, значит, что-то с дочкой.

– Прислала и удалила. – непонятно в чём пытался убедить меня отец. – Может, она ошиблась номером.

– Она обратилась ко мне напрямую, по фамилии. Думаешь, в школе много Жаровых?

– И не ответила на твои звонки, ни разу не перезвонила. Если бы было что-то серьёзное, тебе бы уже сообщили.

Отец чуть сбавил скорость, до указанной на дорожном знаке, но стоило только миновать спящее село, втопил педаль газа в пол, и мы снова нырнули в черноту леса.

Вот это как раз пугало. На мои звонки Магда не ответила, а потом совсем отключила телефон. И секретарь в приёмной не взял трубку, и директор школы. Я пыталась списать это на позднее время, но без конца смотрела на экран телефона.

– Варь. – отец не отрывал напряжённый взгляд от ночной дороги. – Сейчас ты всё равно ничего сделать не можешь. Возьми себя в руки и перестань терзать телефон. Ночь. Никто тебе не напишет. До утра ничего не узнаешь. Потерпи.

Да где же их взять – терпение и спокойствие? Как усмирить тревогу, граничащую с паникой?

Я прикрыла глаза и попыталась расслабить напряжённые плечи.

– Правильно, вздремни немного. – одобрительно кивнул отец. – Ещё часа два до Питера. Мы успеваем.

Не опоздаем, я знала. Поменять билет на сегодняшний утренний рейс получилось без проблем и ещё оставалось восемь ночных часов, чтобы добраться из Пскова до Пулково.

Ещё днём ничего не предвещало беды. Мы с мамой ходили по магазинам в поисках новых штор и покрывала на кровать для Аниты. Воодушевлённая нашим с дочкой скорым переездом, мама решила сделать ремонт в моей комнате, поменять мебель и даже новые шторы купить.

– Немного осталось. – выдернул меня из задумчивости отец. – Давай кофе возьмём. В глазах рябит.

Мы свернули с дороги и припарковались возле светящегося кубика здания автозаправки. Кряхтя и тяжело вздыхая, отец вылез из машины.

Он как-то осунулся за эту ночь, постарел за часы бешеной гонки по ночной трассе.

– Может, тебе в туалет надо, Варь? Ты иди, я пока кофе куплю.

Я покачала головой. Нет. Всё, чего я хотела, – это поскорее оказаться в Пулково и сесть в самолёт.

Только сейчас заметила, что воздух вокруг стал светлее, посерел, лес на обочине уже не казался сплошной чёрной стеной, а стали прорисовываться силуэты ёлок и осин.

Кофе жутко горчил, дорога казалась бесконечной, а время неумолимо отсчитывало часы до отлёта. Но мы успели.

Обнимая меня у входа в зону посадки, отец ласково погладил меня по волосам.

– Держи нас с матерью в курсе. Позвони, как долетишь. Как что узнаешь, сразу сообщи, мы будем ждать. – напутствовал, крепко прижимая к себе, словно не хотел отпускать. – И прости меня, дочка.

– Я люблю тебя, пап.

– И мы с мамой тебя любим. Возвращайтесь скорее.

Уже в самолёте ещё раз проверила телефон. Сообщений больше не было. Звонить такую рань не имело смысла, до начала рабочего дня оставалось ещё много времени. Я отключила телефон, теперь до прилёта, откинулась затылком на подголовник кресла и закрыла глаза в слабой надежде вздремнуть.

Копенгаген встретил солнцем и тёплым ветром с запахом моря и молодой зелени. На первый звонок из салона приземлившегося самолёта мне никто не ответил.

В аэропорту, на стоянке такси, и в самой машине по дороге к школе, я набирала снова и снова. Магду, директора школы, приёмную, но в трубке были только гудки.

Наконец, услышала долгожданный голос Магды. Тихий и нерешительный.

– Госпожа Жарова?

– Я получила вчера сообщение. Что-то с Анитой случилось? – от волнения мой голос просел и звучал хрипло.

– С Анитой всё хорошо, но вам лучше приехать самой. – почти шептала в трубку Магда.

– Магда, дайте Аните трубку, я хочу услышать её.

– Она на занятиях, фру Барбара. – чуть слышно пробормотала полька и уже совсем другим, громким голосом чётко добавила. – Завтрак уже закончился, и дети сейчас в классах.

За заднем плане послышался ещё один женский голос, и Магда резко отключилась.

Что они скрывают от меня? Тревога зашла на очередной виток и набирала обороты. Сжимала сердце и заставляла туго сглатывать вязкую слюну. Я бесконечно облизывала пересохшие губы и нетерпеливо смотрела в окно машины, мысленно отмечая места и точки, которые мы уже миновали и сколько ещё нужно было проехать.

Когда за поворотом показались кованые ворота частной школы, я уже с трудом дышала от паники. Знакомая картинка ухоженного сада за резной оградой и башенок старинного особняка принесла небольшое облегчение. Добралась.

Багажа со мной не было, я оставила чемодан у родителей, чтобы не мешкать с его получением в аэропорту. Поблагодарив таксиста, выскочила из машины и решительно направилась к маленькой калитке сбоку от закрытых ворот. Приложила карточку электронного пропуска и…

Он не сработал.

Я подёргала ручку калитки. Не открылась. Снова приложила пропуск к электронному замку, ожидая услышать сигнал открытия, но замок был мёртв. Я поворачивала карточку одной стороной, потом другой, уже понимая, что не работает, но не желая смириться с этим. Я не могла попасть на территорию школы! Где-то там, за резной оградой, в старинном особняке моя дочь, и я не могу прорваться к ней! Я вцепилась в железные прутья и отчаянно затрясла их. Пустите немедленно!