Бывшие. Вернуться в завтра

Пролог

Мы сами сломали свою жизнь, разрушили своё завтра. Отпустить её было моей самой большой ошибкой. Но я верну наше завтра, которого у нас не было.

Пролог

– Ира, стой.

За руку ловлю бывшую жену, пытающуюся прошмыгнуть мимо. От простого прикосновения к прохладной коже мои пальцы простреливает словно током.

– Что тебе нужно? – шипит, пугливо распахивая глаза.

«Тебя».

– Я что не могу поговорить с бывшей женой?

– Нам не о чем разговаривать. Мы разведены, и я… я выхожу замуж, – произносит с запинкой.

– Да, я слышал что-то такое, – морщусь, чувствуя во рту горький привкус.

– Тогда какие ещё могут быть разговоры?

И она ещё спрашивает какие?! У меня куча вопросов, на которые я хотел бы получить ответы, но сейчас меня волнует только один.

– Ты его любишь? – приходится приложить усилие, чтобы произнести его вслух. Но ещё больше я боюсь услышать ответ. Не мигая смотрю в любимые глаза.

– Тебе какая разница? – нервно дёргает свою руку.

– Если я спрашиваю, значит, разница есть.

– Мне плевать. Отпусти меня. – Пытается вырваться, но я лишь сильнее сжимаю пальцы и тяну Ирину на себя.

– Отпущу, как только ответишь на мой вопрос, – произношу, пожирая взглядом её лицо. Глаза, румянец на щеках, губы. Губы… Зависаю на них как последний придурок. Мягкие, тёплые, податливые… Я помню их вкус.

– Тебя это не касается, – цедит сквозь зубы, но её резкость не отрезвляет.

Она слишком близко. Опасно близко. Я слышу, как бьётся её сердце, стучит об мою грудь азбукой Морзе: спаси-спаси-спаси. Как зверь вдыхаю такой родной и до одури любимый запах. Моё движение не остаётся незамеченными, и её дыхание сбивается. Ира, дёргается, но тут же затихает, понимая, что это бесполезно.

– Просто ответь. Ты. Его. Любишь?! – прижимаю к стене.

Ирина не пытается вырваться, почти не дышит.

– Да! – выкрикивает мне в лицо.

Ложь! Я вижу по её глазам. Чувствую по каждому импульсу, что искрит между нашими телами, словно на них нет одежды.

– Ты никогда не умела лгать, Ира, – констатирую факт больше для себя, чем для неё, приближаясь к её губам.

– Ты не посмеешь… – выдыхает испуганно, верно угадав моё намерение.

Она не меня боится, а себя, потому что так же, как и я, не смогла ничего забыть.

Посмею. Ещё как посмею.

Глава 1

Роман

– Ром, ты как развёлся, совсем чумной стал. На тебя смотреть страшно, – рубит правду-матку Арс.

– Так не смотри. В чём проблема-то?

Не надо было открывать дверь, жалею, что впустил друга. Сам виноват. Теперь любуйся на его счастливую морду и выслушивай нотации.

– Нет. Так не пойдёт, – заявляет категорично. – Хочешь, я с Иришкой сам поговорю?

– Она не будет с тобой разговаривать.

– Ладно. Тогда попрошу Любу.

Люба – жена Арсения.

– И твою Любу она слушать не будет.

– Да что же вы за два идиота таких упрямых! – восклицает Арс. – Неужели за столько времени нельзя было поговорить и всё выяснить?

Поговорить можно. Только Ирина не хочет ни разговаривать, ни видеть меня.

– В общем так. У нас через неделю годовщина, это как раз воскресенье, так что никаких отказов не принимается.

Так уж совпало, что в день нашего выпуска, Арс и Люба скромно сообщили, что зарегистрировали свои отношения. Регистрация была простая. Откуда у бедных студентов деньги? Но это не помешало нам всем выпуском отметить сразу оба события, и дать «клятву верности»: где бы мы ни были, и что бы ни случилось, в первое воскресенье июля мы собирается в том кафе.

Но в этом году никуда идти я не собираюсь.

***

– Ром, ты бы хоть сменил свою унылую физиономию, а? – просит Рост. – Не на похоронах же. Ну реально. Как зыркнешь, так народ от тебя шарахается.

Награждаю Назарова взглядом. Сам же уговорил пойти. Так какие проблемы?

– Я не виноват, что все такие шуганные, – отрезаю.

Желания с кем бы то ни было вести светскую беседу нет. Совсем. Я вообще не понимаю, зачем сюда припёрся. Хотя кому я лгу. Знаю я всё. Только никому не признаюсь. В том числе и себе.

– Ба-а… – косится в мою сторону. – Да на тебя посмотришь, и свалить подальше хочется. – Ржёт.

– Отвали. Я предупреждал, что не в настроении.

– Ну так в чём проблема? Давай поднимем! Где оно?! – заглядывает под диван, на котором сидит. Типа что-то ищет. Клоун недоделанный.

Обвожу взглядом зал. Ну? И где её черти носят?! Подкрадывается мысль, что не придёт. Я и сам не хотел идти на эту долбанную встречу. Но традиция, мать вашу. Да и Любку с Арсом обижать не хотелось.

Это уже третий раз, когда мы собираемся в этом кафе. Я думал, что с каждым годом ряды будут редеть. Но ни хрена подобного. Приходят почти все. Вон, даже Стас из своего Кёльна прилетел. Нажирается от души. Видимо, так скучал по родине.

Звонкий смех привлекает внимание, и я поворачиваюсь в ту сторону. Наташка Галкина, наша староста. А может и не Галкина уже, но мне параллельно. И как только она такой живот носит? И ведь не боится, что родит прямо здесь.

– Ребят, а вы чего такие хмурые сидите? – Николь стреляет глазками в Роста. Знает, что стрелять в мою сторону бесполезно.

– Да вот… Видишь, Ник, – жалуется Назаров, кивая в мою сторону. – Не брошу же я его.

– Ром, а Иришка придёт? – задаёт вопрос, ответ на который я и сам хочу знать. – Ой! Прости. Забыла совсем, – кается Киселёва и закрывает рот обеими руками.

Ни хрена она не забыла. Просто как был кисель вместо мозгов, так и остался.

– Да, придёт ваша ик… Иришка. Никуда не денется, – подваливает, еле держась на ногах, Стас. – Ника, детка, ты просто конфетка! – припечатывает Киселёвой по заднице.

– Стасик, лапу убери, – возмущается Николь, но при этом позволяет ему держать пятерню на своей пятой точке.

– Ваша попа, как орех, – пьяно мурлычет Стас, – так и пр-р-росится на грех, – рычит и щиплет Николь за то самое место, которое только что рифмовал.

– Дурак ты! – Киселёва додумывается свалить, и Назаров спешит утешить обиженную и оскорблённую.

– Я вернусь, детка! – Стас посылает Николь в спину воздушный поцелуй и пытается сфокусировать взгляд на мне. – Маркович… – Эта пьянь грузно падает на кожаный диван, усаживаясь рядом со мной, и укладывает свою клешню на моё плечо.

– Все бабы *ляди! – выдаёт народную мудрость этот пьяный гений. – Это ис-ти… ик… ис-ти-на. Вот! Забудь ты свою Ирку, – даёт совет. – Тебе баб мало что ли? Ты погляди, – обводит рукой, показывая на зал. – Хочешь? Любую? – таращится осоловелым взглядом. – Ты ж только им мигни, все твои будут. Любая даст. А ты по своей Ирке убиваешься. Не бывает незаменимых баб. Понимаешь? Не бы-ва-ет! Вот по-любому Ирка твоя уже хахаля себе нашла, который и жарит её по тихой грусти.

Скидываю лапищу Стаса и встаю.

– Обиделся что ли? А что я такого сказал? – бубнит заплетающимся языком. Но тут же откидывается на спинку дивана и вырубается.

Собираюсь покинуть сие мероприятие. Это раньше мне было весело, но не сегодня. Поэтому пора сваливать.

– Ром! – зовёт Назаров, отчаянно жестикулируя, чтобы я подошёл к их компании.

Да чтоб его за ногу. Сказал же, что не буду ни в чём участвовать.

И тут я спиной чувствую, как всё меняется. Звуки музыки становятся тише, громкие голоса почти не слышно, да и сам воздух становится густым и тягучим.

Я её не вижу. Но знаю, что она здесь. Смотрю на Роста, но ничего не слышу.

Секунда. Другая. И мир начинает вращаться с прежней скоростью. Звуки, голоса, шум затопляют пространство.

Медленно поворачиваюсь назад и без ошибки нахожу ту, которую до отчаяния хотел увидеть. Но я совершенно оказываюсь неготовым к той реальности, что идёт прямо на меня. Ирина совсем не изменилась. Разве что на лице застыла безэмоциональная маска. Но не это главное. Моя бывшая жена не одна. Она идёт под руку с моим давним недругом. С Дубовым у нас старая тайная вражда.

«Вот по-любому Ирка твоя уже хахаля себе нашла, который и жарит её по тихой грусти», – всплывает в памяти пьяный трёп Стаса, разрывая на куски мою душу.

Неужели все знали? А я единственный слепой дурак, который верил, что у нас получится всё вернуть.

Глава 2

Ирина

С намотанным на голове полотенцем выхожу из ванной и сразу натыкаюсь на недовольную физиономию сводной сестры.

– Вообще-то ты здесь не одна живёшь, – выговаривает мне с возмущением.

– Ванная свободна, – игнорирую грубый тон и прохожу мимо Златы.

Сестра, впрочем, как и мачеха оказались не в восторге от моего возвращения в родной дом. Почему-то они думали, что, выдав меня замуж, избавились навсегда. А тут такой нежданчик случился. Мне пришлось вернуться. И, если мачеха ещё как-то не показывает этого, то Златка не упускает ни одного момента высказать своё недовольство.

– И долго ещё твой чумодан будет стоять посреди гостиной? – доносится мне в спину. – Квартиру в вокзал превратила.

Я не доставала все свои вещи из большой дорожной сумки, с которой ушла от Ромы, словно действительно собиралась куда-то уезжать. Обхожусь минимумом, потому что элементарно мне их некуда положить. В большой комнате, которую Злата называет исключительно гостиная, стоит мягкая мебель и журнальный стол. Классическую «стенку», где был удобный шкаф, и можно было сложить вещи, после ремонта заменили на современную модульную мебель, состоящую из тумбы под телевизор, настенной полки и непонятного стеллажа, на котором красуется пара статуэток и искусственное декоративное растение.

От Златкиных слов я останавливаюсь и разворачиваюсь в её сторону.

– Могу убрать прямо сейчас, – отвечаю со спокойным видом. – И прямо сейчас заехать в свою комнату. Только тебе придётся убрать всё лишнее, – добавляю железным тоном, имея в виду сестрицу и её парня вместе с их шмотками, которыми они заняли мой шкаф.

– Да ты! – Злата выпучивает глаза и хватает ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Только сказать ничего не может.

Прав на жилплощадь у неё нет, а свои права я хорошо знаю. Мама незадолго до смерти оставила дарственную на свою часть, поэтому две трети квартиры принадлежат мне.

– Что я? – интересуюсь, изобразив на лице показную вежливость.

Однако, Злата не удостаивает меня ответом и закрывается в ванной, громко хлопнув дверью. Незаметно выдыхаю и бреду в большую комнату, ставшую моим временным жильём. На самом деле я и сама не хочу здесь оставаться, но деваться мне пока некуда.

На циферблате смарт-часов высвечивается входящий вызов. Выключаю фен и принимаю звонок.

– Да, Мариш, – приветствую бывшую одноклассницу, одногруппницу и просто подругу.

С Маринкой мы дружили чуть ли не с первого класса. Ссорились, мирились, но долго не могли друг без друга. Даже поступили на один факультет, чтобы учиться вместе. И только после того, как я вышла замуж, общаться мы стали заметно реже. Точнее немного раньше: когда в моей жизни появился Рома, вытеснив из неё всех остальных людей и заменив их только собой.

– Гронская, я не поняла, – из динамиков доносятся возмущения школьной подруги. – Почему я через каких-то левых людей узнаю, что ты уже второй день живёшь у своих? – выслушиваю заслуженный упрёк. – А зайти ко мне или хотя бы позвонить, видимо, не судьба? – продолжает Марина, даже не дождавшись ответа на свой вопрос. – Ну да, расстояние в два дома – это же сначала самолётом лететь надо, потом поездом ехать, а потом ещё и на собаках добираться. Или же ваше царское положение не позволяет вспомнить про простых смертных вроде меня?

– Мариш, не сердись. Некогда было. Правда.

– Нет, это нормально? Некогда ей! – фыркает обиженно. – И кто ты после этого?

– Подруга? – высказываю осторожное предположение.

– Коза ты безрогая, а не подруга! – констатирует Носова.

– Похоже уже с рогами, – горько усмехаюсь.

– Что ты там бубнишь? Я не расслышала. И вообще, как это Гронский тебя одну отпустил? Хватку теряет парниша?

Не теряет. С хваткой у Романа как раз всё нормально, но свои мысли я оставляю при себе.

– Я ушла от него, Марин.

– Что-о? В смысле? Что значит, ушла? – рассыпанными по полу горошинами стучат один за другим вопросы.

– В прямом смысле. Мы разводимся.

– Да ну на хрен? – выдаёт на одном дыхании. – Пардон за мой французский.

Маринка как была, так и остаётся прямолинейной, немного грубоватой, и в чём-то даже жёсткой девушкой. Пацанкой одним словом. А какой ещё можно быть, имея двух младших братьев?

– Вы что, правда подали на развод? – уже в четвёртый раз задаёт один и тот же вопрос Марина, когда мы сидим с ней в небольшом кафе недалеко от бывшей школы. – Ты не шутишь?

– Мариш, пожалуйста, – прошу подругу непонятно о чём.

Я и сама не знаю, как так получилось, но так будет лучше.

Наверное.

– Ладно, – сдаётся. – Не хочешь – не говори. Но, блин блинский, как так-то?! – на эмоциях восклицает слишком громко, привлекая к себе внимание. – Извини, – понижает голос.

– Как обычно. Люди женятся, а потом разводятся.

– Так-то люди! Но вы с Ромкой… – шумно выдыхает, качая головой. – Ириш, я думала… Нет, я была уверена, чёрт возьми, что вы вместе навсегда.

Я тоже так думала.

Перед глазами встаёт горящий взгляд Романа, когда мы сказали друг другу своё да. Ромка вынес меня на руках из ЗАГСа и долго кружил прямо на улице. На нас оборачивались прохожие, и люди улыбались нашему счастью.

– Ириш… – вырывает меня из воспоминаний Марина.

– Не надо. Хватит. – Смахиваю рукой непрошенные слёзы, прожигающие дорожки на моих щеках.

Носова пересаживается ко мне и обнимает за плечи. В кафе немного народа, но на нас косятся. Только мне глубоко безразлично, как всё выглядит со стороны.

– Ириш, может, это и к лучшему? Вы ведь постоянно ссорились.

– Ссорились, – отвечаю эхом.

– Ну вот. А теперь не будешь! Это же явно лучше!

– Не знаю. Я люблю его, Марин… – Моя выдержка мне изменяет, и я уже не пытаюсь сдержать слёзы. – А он… В общем, мы уже всё решили.

Гронский это Гронский. Он никогда не меняет своих решений.

Глава 3

– Ира, это уже не дело, – пытается вернуть меня к нормальной жизни Марина, намекая на мою полную апатию к происходящему.

Даже стычки с Златой меня не волнуют. Сестрице отвечаю чисто на автомате, потому что иначе она совсем обнаглеет. Хорошо, хоть мачеха не лезет со своими советами.

– Жизнь после развода не заканчивается, – назойливой мухой жужжит над душой Носова.

– Она просто останавливается на месте и двигаться дальше уже не имеет смысла, – замечаю философски.

– Так ты найди этот смысл, ё-моё!

– Не могу, Марин.

Я правда не могу этого сделать. Хожу на работу, ем, сплю, но делаю это всё автоматически. И всё больше склоняюсь к тому, что будь у нас с Ромой ребёнок, всё могло сложиться совсем по-другому. Но забеременеть за время брака я так и не смогла.

– Ты не «не можешь», а не хочешь.

– Хорошо, – соглашаюсь, в надежде, что Марина меня оставит в покое. – Я не хочу. Всё?

– Нет, – никак не хочет угомониться. – Тебе нужны новые знакомства, общение, отношения, в конце концов!

Новых знакомств у меня и без того хватает. Я на работе так «наобщаюсь», что сил на какие-то ещё там отношения уже не остаётся.

– Ты сейчас это к чему? – без особого интереса задаю вопрос. Мои мысли немного не здесь. Вчера я хотела посмотреть мамины фотографии, но коробку, в которую сама сложила личные мамины вещи, я не нашла. Златка отмахнулась, что ничего не знает, а отца с мачехой я не видела.

– Чтобы забыть своего Рому! – чеканит громко Носова, словно хочет вбить эту мысль мне в голову.

– Марин… Я. Его. Забыла. Точка. – Лгу без зазрения совести.

Ничего я не забыла. Я каждый вечер пролистываю галерею в своём телефоне, заново переживая самые счастливые моменты своей жизни.

– Вот скажи мне, ты зачем Кира динамишь? Нормальный ведь парень. Ничуть не хуже твоего Ромыча, – добавляет Маринка, резко меняя тему.

– Я его не динамлю. У меня просто нет лишнего свободного времени на всякие там конфетики-букетики, – отвечаю подруге, а сама пишу папе смс с вопросом, куда он дел коробку с мамиными вещами.

– Да без проблем! Можно и без конфетиков-букетиков. Хороший секс ещё никому не навредил, – выдаёт Маринка, заставив меня поперхнуться воздухом.

Отправляю папе сообщение и впиваюсь взглядом в Носову.

– Что? – вытаращивается, невинно округлив глаза. – Что я такого сказала? Ещё скажи, что Кир тебе не нравился, – ухмыляется, и я жалею, что в своё время была с ней чересчур откровенна, рассказывая все секреты. – Что молчишь? Так и признайся: нравился. Сколько раз он замуж тебя звал? Но потом появился Гронский…

Всё было немного не так. Замуж Дубов не звал, а вот на близкие отношения намекал часто, пока действительно не появился Гронский.

– Мы с Кириллом просто друзья, – отвечаю Маринке. – Он сам предложил остаться друзьями, когда мы с Ромой решили пожениться.

– Ну точно! А что мешает просто друзьям стать просто любовниками? А? Регулярный секс, между прочим, помогает легче справляться с ежедневным стрессом и делает жизнь счастливее.

– Однозначно, – хмыкаю с усмешкой. Маринке бы психотерапевтом работать, а не юрисконсультом.

– Я дело говорю! Не можешь забыть Гронского – выбей клин клином.

– Это как?

– Очень просто. Переспи уже с кем-нибудь! Не можешь переспать – выйди замуж.

– За кого? – откровенно издеваюсь над предложением подруги, но она не желает замечать этого.

– Да хоть за Дубова! Иначе ты никогда не выкинешь из своей головы своего Рому. – Из уст Маринки последняя фраза звучит как приговор.

Может, Марина и права, а Кирилл…

«Отвёз в гараж. А что?» – на телефон приходит ответ от папы.

Что?! Как можно было отвезти мамины вещи в гараж?!

– Обязательно выйду, как только позовёт, – возмущённая таким пренебрежительным отношением к памяти о маме отвечаю Маринке и печатаю ответ:

«Они мне нужны!»

***

Всю последнюю неделю я мечусь между выбором идти или не идти на встречу бывших однокурсников. Но стоит мне только склониться к одному из вариантов, как я сама же нахожу тысяча и одну причину, почему этого делать не нужно.

Ещё и Любаша лично пригласила.

– Ир, у нас ведь и свадьбы с Сеней как таковой не было.

– Почему не было. Была же, – напоминаю, как мы отпраздновали их с Арсом регистрацию.

– С пластиковыми стаканчиками? – грустно усмехается Филатова.

– Да какая разница, Люб. Главное, что у вас всё хорошо.

– Ириш, Сеня сюрприз готовит. Секретничает. Приходи, а?

– Я постараюсь, – отвечаю уклончиво.

Но всё оставшееся до воскресенья время я отчаянно старалась придумать уважительную причину, чтобы не пойти. Можно, конечно, вообще не идти без причины. Но показывать, что развод меня буквально разбил, я никому не хочу.

«Ещё есть время, чтобы развернуться и уйти, пока никто меня не видел», – уговариваю саму себя.

«Идти. Не идти. Идти. Не идти»… – мысленно гадаю, считая шаги до светофора.

Делаю последний шаг и останавливаюсь прямо перед дорогой.

«Идти».

Такой результат мне определённо не нравится. Ладно, я просто трушу. Хочу и одновременно боюсь увидеть Рому. Поэтому собираюсь развернуться и сбежать, но не успеваю.

– Какие люди! – неизвестно откуда появившийся Кирилл ловит меня за локоть. – Привет, Ириш. Выглядишь потрясающе.

– Привет, Кир. Напугал, – отвечаю, пропуская мимо стандартный комплимент, и незаметно освобождаю свою руку.

– Прости, не хотел. О! Зелёный! Идём, – снова подхватывает меня под локоть и ведёт через дорогу.

Кирилл сразу без церемоний признался, что рад нашему с Гронским разводу, о котором, я почему-то наивно думала, что узнают не сразу.

«– Мог бы сделать вид, что ничего не знаешь, – произношу с упрёком.

– Да, ладно тебе, Ириш. Не смотри на меня так. Все знают. Что уж. Земной шар маленький.

Глава 4

– Ирин, – зовёт меня Кир.

– Что?

– Прошу. – Дубов галантно сгибает свою руку в локте в приглашающем жесте.

– Это что? – смотрю на него в некотором недоумении.

Кирилл Дубов симпатичный парень, но…

– Ир, вот что ты как маленькая. Неужели я не могу вести бывшую однокурсницу под руку?

– Почему? Можешь. Но…

Вот это самое «но» огромной пропастью стоит между мной и всем остальным. Несмотря на то, что после развода с Ромой прошло три месяца, я всё равно ограничиваю себя в общении с противоположным полом. Глупо, конечно, как говорит Маринка. Но поделать с собой я ничего не могу. Словно в голове стоит какая-то «антивирусная» программа, которая «блокирует» возможность других отношений.

– Вот и чудесно. – Кирилл не даёт мне договорить, обаятельно улыбаясь. – Или ты боишься, что Ромыч приревнует? Так я тебе скажу по секрету, – наклоняется к моему уху. – Ему будет полезно, – с шутливой интонацией растягивает последнее слово.

– Рома не может приревновать. Мы в разводе, – напоминаю больше себе. Но в душе как раз появляется то чувство бессильной ревности, которое контролировать не получается.

– Тогда вообще проблем не вижу, – берёт мою руку и кладёт на свою, снова сгибая её в локте. – Идём, Бадалова, – называет меня девичьей фамилией. – Со мной можешь ничего не бояться.

Только после развода я оставила фамилию мужа. Не стала возвращать девичью. Сама не знаю почему. Наверное, чтобы не менять все документы. Слабая отговорка, но, как говорится, чем бы не тешиться…

– А я ничего и не боюсь.

– Ир, вот что ты за человек такой? Взяла и на самом корню всё зарубила. Не дала побыть спасителем, – шутит Кир, стараясь поднять мне настроение.

– Так заранее предупреждать надо, – слабо подыгрываю Дубову.

– Слава богам, ты, наконец, улыбнулась. А то я бояться начал, что ты и впрямь превратилась в неприступную злую правовичку.

Очень точное сравнение вызывает у меня улыбку.

Моя новая работа в должности помощницы нотариуса не оставляет места для проявления каких-либо человеческих эмоций, а, если ещё учесть и моё нынешнее состояние, то такая полная бесчувственность меня вполне устраивает.

Только улыбка сама сползает с моего лица, стоит нам войти в кафе. Потому что первый, кого я вижу, это Гронский.

Бывший муж стоит ко мне спиной, но и этого оказывается достаточно, чтобы моя уверенность испарилась, как ночной туман с первыми лучами восходящего солнца. Сердце грохочет, как сумасшедшее, и мне кажется, что его стук заглушает все остальные звуки вокруг: разговоры, негромкую музыку, шум, доносящийся с улицы. Кровь приливает к щекам, и меня бросает в жар.

«Да уймись же!– приказываю самой себе.– Подумаешь, Гронский! Ты прекрасно знала, что он здесь будет. Именно поэтому и шла», – не особо заботясь о чувственности моей души, выдаёт суровую правду подсознание.

Всё так. Я знала, что Рома здесь будет. Знала и хотела его увидеть. Зачем? Я не знаю. Может, чтобы просто узнать как он? Хотя вряд ли Гронский мучается так же как и я.

Я никому не говорила причину и ни с кем не обсуждала наш с Ромой развод. Разошлись и разошлись. Как разводятся тысячи молодых пар. Мы не были какими-то особенными. Да, наш роман закрутился внезапно и был похож на водоворот во время шторма. Мы ссорились, мирились, снова ссорились и снова мирились. Но, видимо, у всего есть предел. После последней ссоры, никто не захотел уступать, и меня грубо вышвырнуло из водоворота этой безумной любви. Ударило больно и даже обездвижило, погрузив в апатию.

Я только-только начала потихоньку приходить в себя. Как малыш учится ходить самостоятельно, так и я училась жить без Гронского. И увидев его, хотела доказать самой себе, что смогла и больше ничего не чувствую к бывшему мужу. Но оказалось, что ни черта я не смогла.

Стоило мне только увидеть Рому, как всё, что я так отчаянно хотела забыть, вернулось вновь. Даже слабый ветерок может раздуть едва тлеющий уголёк до огромного пожара. Так и в моей груди все чувства, вся боль вспыхнули с новой силой, и мои усилия оказались напрасными. Как бы я не заставляла себя забыть его, я по-прежнему его любила.

Словно почувствовав моё внимание, Рома поворачивается и встречается со мной глазами. Он медленно переводит свой взгляд сначала на Кирилла, а потом на мою кисть, безвольно повисшую на руке Дубова. Я смотрю на бывшего мужа так, словно никого рядом нет, и забываю, что нужно дышать. В этот момент к Роме подходит Киселёва, куда-то зовёт и пытается увести, но Гронский отделывается от неё одним взглядом и уверенным шагом идёт в нашу сторону, неумолимо сокращая и без того небольшое расстояние.

Шаг. Ещё один. Его шаги совпадают с ударами моего сердца.

– Всё будет хорошо, – успевает шепнуть мне Кир, накрывая мои ставшие ледяными пальцы своей рукой. – Грон, здорово! – приветствует Романа, как доброго приятеля. – Ты что такой угрюмый? Улыбнись, жизнь прекрасна!

Гронский снова стреляет взглядом на мою руку, лежащую на руке Дубова, и переводит его на моё горящее лицо.

– Прекраснее некуда, – цедит Роман, не сводя с меня своего тяжёлого взгляда. – Здравствуй, Ира, – произносит до боли знакомой интонацией, и звук его голоса переворачивает с ног на голову весь мой внутренний мир.

В горле всё пересыхает, и я не могу произнести ни звука в ответ, лишь не мигая смотрю в когда-то любимые глаза, ища в них ответ на свой вопрос, который я никогда не смогу ему задать.

«Зря я сюда пришла. Нужно было не ходить», – мелькает запоздалая мысль.

– Ой, я же забыл поделиться главной новостью, – тараторит Дубов, заполняя возникшую между нами напряжённую паузу. – Мы с Иришкой решили пожениться, и ты первый можешь нас поздравить, – весело предлагает Гронскому.

Глава 5

Роман

Ирина и Дубов? Какого хрена? Это невозможно даже теоретически. А практически этого просто не может быть! Скорее всего они встретились у входа. Отгоняю от себя дурные мысли, но успокоиться не получается. Дубов рядом с Ириной действует на меня не хуже красной тряпки на быка.

Что за хрень-то такая?!

– Ром, тебя Рост зовёт. Ты что не слышишь? – Николь повисает у меня на руке и тянет за собой. Пытается увести.

«Отвали!» – награждаю Киселёву звериным взглядом.

– Ром, ты чего? – Николь резко отшатывается от меня в испуге. – Псих ненормальный!

Нормальных психов не бывает. Или бывает? Только философствовать на эту тему ни с Киселёвой, ни с кем-то ещё я не собираюсь. Отделавшись от липучей Николь, иду навстречу парочке. Мне не в лом подойти, я не гордый.

На Дубова мне откровенно плевать, и он уж точно не помешает поговорить с Ириной.

– Грон, здорово! – вмешивается Кир своим приветствием и расплывается в довольной улыбке, которую так и хочется стереть с его смазливой морды. – Ты что такой угрюмый? Улыбнись, жизнь прекрасна!

Убил бы. Оптимист хренов.

Перевожу свой взгляд на Ирину.

– Прекраснее некуда, – цежу сквозь зубы, игнорируя совет того, кого иначе как соперником назвать не могу, и замечаю, как напрягается Ирина. – Здравствуй, Ира, – не свожу с бывшей жены своего взгляда.

Ирина молчит. В её красивых глазах застыло непонятное выражение, но в них нет ни испуга, ни радости – ничего. Смотрит как неживая.

– Ой, я же забыл поделиться главной новостью. – Дубов, как досадная помеха, раздражает своим присутствием. – Мы с Иришкой решили пожениться, и ты первый можешь нас поздравить, – нокаутирует меня своей «новостью».

Смысл его слов не сразу доходит до моего сознания. В голове шумит, словно совсем рядом со всей силы ударили в колокол, и его звон до сих пор сбивает сознание.

Что? Решили пожениться? Дубов и моя Ира?

«Уже не твоя», – грубо опускает меня с небес на землю подсознание.

Так вот для чего Ирине нужен был развод. А ведь как красиво рисовала, какой я бесчувственный. Я ведь даже поверить успел, что во многом сам виноват. Искал нужные слова, чтобы просить прощения…

«Зря я всё-таки не учил в школе физику. Формула ускорения свободного падения с большой высоты мне бы сейчас пригодилась…» – приходит в голову идиотская мысль.

Зато в полную силу я ощущаю этот самый результат от ускорения такого стремительного падения. Состояние, мягко сказать, хреновое и вряд ли совместимое с жизнью. Лучше бы Дубов мне кулаком зарядил, честное слово. Физическая боль по сравнению с той, что я чувствую сейчас, просто пустяк. Детская царапина на коленке.

Все эти мысли метеоритом пролетают за долю секунды, катастрофические последствия от столкновения с которым неизбежны.

– Мальчики, привет! Ира, ты мне срочно нужна! – Между нами бешеным торнадо врезается Носова и буквально оттаскивает Ирину от Дубова. – Ир, срочно, – шёпотом шипит ей, но я всё равно слышу, и чуть ли не силой уводит с собой.

Маринка никогда мне не нравилась, и я терпел её только потому, что она была подружкой Ирины. Но сейчас я как никогда благодарен Носовой, что она их расцепила. Хотя какой в этом толк, если Ира и Дубов всё равно вместе.

От одной этой мысли меня выкручивает как в мясорубке. А от простого осознания, что Ира спала с Дубовым, хочется схватить её, хорошенько встряхнуть и потребовать ответа на вопрос: «Какого хрена?!».

«Потому что ты сам её отпустил», – бью себе в самое больное место.

Смотрю вслед обеим девушкам, пока они не скрываются из виду за перегородкой. Там, если ничего не изменилось, расположена дамская комната. Единственное место, где Ирина опять не доступна. А может так даже и лучше…

Перевожу ничего не выражающий взгляд на Дубова. Я бы мог догадаться, что он не упустит такую возможность. Я знал, что Ирина ему всегда нравилась, и он давно мечтал затащить её в постель. Видимо, ему это удалось, раз дело дошло до свадьбы.

Воздух между нами словно наливается свинцом, и мне становится дышать трудно.

– Поздравляю, – пересиливаю себя и бросаю дежурную фразу. – Когда свадьба? – непонятно зачем спрашиваю. Ведь мне на хрен не упала эта информация!

– Скоро, – получаю уверенный ответ. – Считай, что приглашение у тебя в кармане, – кривит губы в победной улыбке.

А вот это он зря.

– Считаешь, что я должен подвести невесту к алтарю и передать из рук в руки? – не сдерживаю сарказма.

– Это лишнее, – громко ржёт Дубов, и, пока он не добавил ещё какую-нибудь пошлость, на которую только он способен, кулак сам врезается в его челюсть.

Глава 6

Ирина

От слов Кирилла о нашей с ним свадьбе дёргаюсь как ошпаренная, только Дубов не даёт мне убрать свою руку. Хочу возмутиться за такую наглость, но на меня налетает Маринка.

– Мальчики, привет! Ира, ты мне срочно нужна! – подруга клещом вцепляется и тянет меня куда-то в сторону.

Я, конечно, понимаю, что у Марины случилось что-то важное, но и оставлять Рому без объяснений, что новость Кирилла всего лишь идиотская шутка, мне не хочется.

– Ир, срочно! – настаивает Маринка, смотря на меня умоляющим взглядом. Словно решается вопрос жизни и смерти.

Даю себя увести, решив, что Роману всё объясню чуть позже. Собственно я и объяснять ему ничего не должна, просто не хочу ложных слухов и лишних разговоров.

Маринка затаскивает меня в туалет, закрывает дверь и подпирает её спиной.

– Что случилось? – хочу быстрее всё с ней выяснить, и разобраться с Дубовым за его самодеятельность.

– Ириш, – начинает Марина и делает глубокий вздох.

Терпеливо жду, косясь на дверь. Я не представляю, что там ещё может наговорить про «нас» Дубов. Фантазия у него всегда была богатая.

– Ну?

– Ты только не сердись на меня, пожалуйста, – просит Марина.

Не знаю, за что она просит прощения, но в данный момент я сержусь исключительно на Дубова и на его тупую шутку.

– На тебя-то я за что должна сердиться? – раздражаюсь из-за невольной задержки.

Маринка нервно кусает губы и смотрит на меня виноватым взглядом.

– Ириш… – тянет, не решаясь высказаться вслух. – Это я попросила Кирилла сказать Гронскому, что вы собираетесь пожениться, – убивает своим признанием Носова.

– Что? – в полном недоумении смотрю на подругу, не веря, что Марина могла так поступить. – Зачем? – спрашиваю, потому что никакого разумного объяснения её просьбе я найти не могу.

Отхожу в сторону, пытаясь собраться с мыслями, но они разбегаются, как испуганные зверьки, почувствовавшие внезапную опасность.

– Да как ты не понимаешь?! – восклицает Марина и подходит ко мне. – Гронский… он…

– Что он? – разворачиваюсь и пристально смотрю на подругу.

– Он… Он такое говорил!

– Что он говорил? – спрашиваю, и Марина отводит глаза, словно ей неприятно об этом говорить.

– Он унижал тебя, Ир. Всем кричал, какой стал счастливый, когда развёлся, и что теперь может делать всё, что захочется, и никто не контролирует его каждый шаг. – Марина выплёскивает на меня полученную информацию. – Что такое «счастье» как ты он готов сам вручить кому угодно.

– Это всё? – уточняю зачем-то.

– Нет. Он сказал, что пусть другой занимается с тобой сексом по расписанию, чтобы ты наконец смогла залететь, – добивает меня Марина словами Романа.

Да, я очень хотела забеременеть, и старалась, чтобы наша близость проходила в дни овуляции. Но я никогда не думала, что это станет предметом для обсуждения.

– Только… – продолжает подруга и замолкает.

– Что только?

– Только ему заранее будет жаль того бедолагу, – добавляет тише Марина и осторожно косится на меня.

Стою и не знаю, что сказать. Чувствую себя облитой зловонной грязью с головы до ног.

Такого от Ромы я не ожидала.

– Ириш, я поэтому и попросила Кирилла сказать твоему Гронскому, что вы с ним решили пожениться, – виноватым голосом заискивающе произносит Марина.

– Думаешь, Рома его пожалеет? – не могу сдержать сарказма.

– Я думаю, что против невесты Дубова он ничего не станет говорить, – отвечает уверенным голосом.

– Только я не невеста Дубова.

– Кирилл назвал тебя своей невестой, – упрямо стоит на своём Марина. – Тебе стоит лишь самой это подтвердить.

– Зачем, Марин? – спрашиваю с горькой усмешкой.

– Ну как ты не понимаешь?! Чтобы Гронский больше ничего про тебя не наговаривал!

– Честно говоря, мне всё равно, – пытаюсь хоть как-то взять себя в руки. Не знаю, что я чувствую. Внутри образовалась пустота, какой не было даже после развода.

– А мне нет! – горячо восклицает Марина. – Пусть только попробует ещё что-нибудь сказать! Дубов ему как врежет!

– Марин, ты в своём уме? За что врежет?

– За оскорбления. Ты только согласись. Подыграй Киру немного.

– Предлагаешь мне соврать Роме?

– И что тут такого?! Гронскому не мешает врать, наговаривая на тебя. Он всю вашу личную жизнь наизнанку вывернул. А ты беспокоишься, что один раз ему соврёшь, – бурчит Марина, обиженно надув губы, что её старания пропадают зря.

– Тебе не нужно было ни о чём просить Кирилла.

– Ир, я понимаю, по-дурацки всё вышло. Но это первое, что мне пришло в голову, – оправдывается Марина.

– Очень по-дурацки, – не могу не согласиться с ней.

– Ириш, Кир же уже сказал. Представь, как он будет выглядеть в глазах всех, если ты сразу опровергнешь его слова. Он же ведь для тебя как лучше хотел.

Может, и хотел как лучше, только получилось как обычно.

– Ты согласишься?

– Не знаю, Марин, – отвечаю честно.

– Ир, ну, пожалуйста… – повторяет умоляюще Марина.

В этот момент дверь резко открывается, глухим стуком ударяясь об стену, и на пороге стоит мой бывший муж.

– Выйди! – Роман режет недобрым взглядом по Марине.

– Ир? – Маринка испуганно трясётся, глядя то на меня, то на Романа.

– Выйди, я сказал! – произносит тише, но с таким нажимом в голосе, что Маринку сдувает ветром.

Рома закрывает за ней дверь и поворачивается ко мне.

– Это женский туалет, – напоминаю Гронскому о правилах приличия.

– Я в курсе.

Я никогда не видела его в таком состоянии.

– Ром, – мягко произношу его имя, чтобы он пришёл в себя. Несмотря ни на что, я не хочу, чтобы он наломал дров сгоряча.

– Это правда? – стреляет в меня вопросом, а от него самого веет таким холодом, что я невольно ёжусь.

– Что именно?

– Что ты и… Дубов вместе, – произносит фамилию Кирилла, как плевок.

Глава 7

Смотрю в лицо Роману и мысленно молю, чтобы он больше ничего не спрашивал. Врать ещё больше, глядя ему в глаза, я не смогу. И вообще, лгать, наверное, было глупо. Но мне всё равно. Я устала и хочу просто уйти отсюда, чтобы больше никого не видеть. Я настолько опустошена, что не замечаю, как гаснет его взгляд.

Рома отходит от двери, в которую тут же влетает Дубов. Под носом Кирилла размазана кровь, но мне совершенно плевать на якобы своего жениха. Прохожу мимо, не желая ни с кем разговаривать.

– Ира?

Отмахиваюсь от Кирилла, жестом показывая, чтобы он ко мне не приближался.

– Ты! – медведем ревёт Дубов, видимо на Романа, но что отвечает ему Гронский, я уже не слышу.

Спешу на выход и, выскочив на улицу, рвано хватаю глотки воздуха. Спазм, застрявший в горле, мешает дышать.

– Ира, подожди! Ты куда? – за мной следом выскакивает Марина.

– Домой, – отвечаю коротко и иду. Неважно куда, лишь бы подальше отсюда.

– Ир… – цепляется ко мне Носова.

– Что? – бросаю зло, показывая, что не желаю сейчас разговаривать.

– Что ты сказала Гронскому? – спрашивает, и я резко торможу на месте.

Смотрю на Марину, пытаясь понять, что же всё-таки происходит. Я как-то раньше не замечала у неё амбивалентности, но в последнее время её слова явно не совпадают с её поступками.

– А что? – Мой невинный вопрос сбивает её с толку.

– Просто хочу знать, – тушуется, что выглядит ещё более странным.

Серьёзно?! Её волнует только это? С полным разочарованием смотрю на подругу и, ничего не сказав, собираюсь уйти.

– Они подрались, – зачем-то говорит мне Маринка, но не отстаёт.

Подрались – это, пожалуй, громкое заявление. На Роме я не заметила следов драки.

– Меня это не касается, – отвечаю и ей, и себе.

Меня это действительно не касается. И Рома, и Дубов не маленькие. Они оба прекрасно знают, как последствия таких выяснений отношений отразятся на их профессиональной карьере.

– Ир, так что ты сказала Гронскому?

– Если тебе это так важно, спроси у него сама, – специально грублю, намекая, что разговор окончен.

– Какая же ты! Я ведь для тебя старалась, – доносится мне в спину Маринкин упрёк.

Не удивлюсь, если после этого Носова будет дуться на меня целый месяц. А может и два. Потом, будто ничего не произошло, напишет «привет» и, как ни в чём не бывало, спросит как дела.

Я так чётко вижу эту картинку, словно умею видеть будущее. Только это не ясновидение, а простое знание характера Носовой. Марина уже столько раз «старалась для меня», и потом мы с ней ссорились, что я уже сбилась со счёта.

Не глядя на номер, прыгаю в первое попавшееся маршрутное такси и бесцельно смотрю на сменяющийся пейзаж за окном.

Обычно, когда мне бывает совсем плохо, я еду к маме. На кладбище. И сейчас, словно сама судьба направляет меня именно туда.

Выхожу на хорошо знакомой остановке и понимаю, что с собой у меня ничего нет. Покупаю два букетика искусственных цветов, хотя всегда привозила живые, и медленно бреду вдоль неусыпной молчаливой охраны из крестов и надгробных памятников.

Стою, глядя на чёрно-белое фото, на котором мама выглядит такой живой и весёлой, и не понимаю, как такое могло случиться. Слов у меня нет, слёз тоже. Но она всегда понимала меня без слов.

Во время прохождения диспансеризации у мамы обнаружили рак. Это так сильно ударило по ней, что из энергичной, жизнерадостной женщины она превратилась в слабую тень самой себя. Мама таяла на глазах, и через три месяца её не стало.

Мы с Ромой уже встречались, и, если бы не его поддержка, я не знаю, как бы пережила эту потерю.

Домой я возвращаюсь ближе к вечеру.

– Ира, ты где была? – спрашивает Лариса, стоит мне только войти в квартиру.

– К маме ездила, – отвечаю, не подумав, как это звучит со стороны. Только от моего ответа мачеха становится белее мела. – На кладбище, – добавляю.

– Ну и шуточки у тебя, – высказывает, нервно передёрнув плечами. – Отец волновался.

– Он привёз мне коробку? – хватаюсь за напоминание и вскидываю на Ларису вопросительный взгляд.

– Нет… Не знаю, – исправляется поспешно. – Он и так на работе устаёт, а ты ещё с этой коробкой к нему пристаёшь, – ворчит недовольно. – К тебе приходили тут. Но я сказала, что не знаю, где ты есть.

Не спрашиваю, кто приходил. Приходили и приходили. Мне совершенно всё равно, кто это мог быть, а мачеха, кроме Маринки и Ромы никого не знает. И раз не назвала, значит, не они.

– А папа дома?

– Нет. Вызвали его.

Папа работает в больнице скорой помощи. И, пожалуй, в последнее время слишком много берёт дополнительных дежурств.

Ничего не отвечаю мачехе, подумав, что, наверное лучше самой заехать в гараж, я молча иду в большую комнату.

– Ты ужинать будешь? – прилетает мне в спину. Вроде бы и забота, но от неё веет холодом.

Отрицательно качаю головой и закрываю за собой дверь.

Здесь, в этом доме, прошло моё детство и юность. Однако я чувствую себя чужой, и понимаю, что на кладбище мне было намного уютнее, чем в родном доме. Как бы ужасно это не звучало.

После смерти мамы я ни одного дня не жила здесь, сразу переехав к Роме, и сейчас я очень остро ощущаю моральный и физический дискомфорт.

«Мамочка, как же мне тебя не хватает».

Хочется просто положить голову ей на плечо, и хотя бы несколько минут побыть рядом.

Включаю телефон, чтобы завести будильник на завтра, и ужасаюсь, от количества пропущенных звонков и полученных сообщений, четырнадцать из которых от Дубова. Не имею ни малейшего желания их читать. На сегодня Кирилла мне более чем достаточно, но на экране высвечивается его входящий вызов. Сбрасываю звонок. Надеюсь, он не дурак, и поймёт, что разговаривать с ним я не желаю.

Дубов больше не перезванивает.

Ночь не приносит облегчения. Мне снится мама. Я вижу её, хочу обнять, но она ускользает. Я плачу, зову её, рвусь за ней, хочу догнать, но Роман меня не пускает. Бью Гронского кулаками и кричу, как я его ненавижу.

Глава 8

Роман

– Я думала ты спишь, – замечает вернувшаяся домой сестра, нагло вторгаясь в моё личное пространство.

– Не спится.

На часах начало второго. Её сегодня не было дома, и весь день меня никто не доставал. Надо было выключить свет и прикинуться спящим, но я конкретно ступил.

Возвращение Дианы в родной город выглядит немного странным. Как-то уж очень «вовремя». Я не особо верю, что сестра просто так решила приехать в гости. Без предупреждения, без приглашения и без озвучивания времени своего пребывания. Так-то это и её дом, но она не особо любит здесь бывать. В последний раз Диана прилетала только на нашу с Ирой свадьбу. За то теперь каждый день выедает мне мозг чайной ложечкой. Медленно, качественно, со знанием дела. Со вкусом, я бы сказал. И возвращаться обратно не собирается.

Нас в семье трое. Мирон, Диана и я. Мирон уехал из города по работе. Женился, и через год у него родилась дочка. Родители, поехав к новорождённой внучке, не смогли оторваться от малышки, решив тоже там остаться. Мама не стала дёргать меня перед школьными выпускными экзаменам, и я должен был доучиться под присмотром Ди. Только сама Диана не горела особым желанием оставаться в городе только из-за меня. Она всегда больше тянулась к Мирону. Всё-таки они ближе друг к другу и по возрасту, и по взглядам.

Экзамены я сдал отлично и без проблем прошёл на юрфак на бюджет, и только после этого мог вздохнуть спокойно. Больше никто не требовал от меня никаких переездов.

– Ты так и просидел весь день дома? – выговаривает мне сестра.

Дикция у неё нарушена. Кто-то явно весело провёл время.

– И что?

– И то! – восклицает с праведным возмущением. Ром, – смягчается сестра. – Ну нельзя же так.

– Можно.

– Нельзя! – настаивает категорично Ди, и я уже очень сильно жалею, что не лёг спать. – Неужели так сложно поговорить с Ирой? Вы ведь взрослые люди. Я вообще не понимаю, почему вы развелись.

Принимается опять за своё.

– По глупости.

Сейчас, глядя на всю ситуацию, я именно так и думаю.

– Глупость уже давно можно было исправить, а не…

– Диана, если ты приехала, чтобы вправить мне мозги, то в таком «лечении» я не нуждаюсь. Можешь возвращаться.

– Я уже говорила, что не хочу возвращаться, – произносит ровным тоном, но её голос всё-таки предательски дрогнул.

– Извини, – прошу прощения, чувствуя себя последним кретином. Обижать сестру не было и в мыслях. Просто в последнее время я сам не свой, и кидаюсь на всех без разбора.

– Ром, это у меня безвыходная ситуация, и я никак не могу на неё повлиять. Но у тебя-то Иришка рядом. – Диана подходит ближе.

«С другим». – Больно жжёт в груди.

– Динь-Динь, хватит. Пожалуйста, – прошу сестру. – Я не маленький, сам разберусь. Ясно?

– Нет, не хватит. Я не отстану, пока вы не поговорите с Ирой спокойно, – «угрожает» мне Диана.

– Нам не о чем разговаривать, Динь, – называю её детским прозвищем, которое Диане очень нравилось.

– Не о чем? – переспрашивает скептически.

– Не о чем, – подтверждаю. – Ира выходит замуж. Всё. Точка.

– Ром, ты меня извини, но ты идиот, – пожимает плечами, а невольно вспоминаю народную мудрость: «Что у трезвого на уме…»

– Спасибо тебе на добром слове, – благодарю саркастически.

– На правду не обижаются, братик, – делает мне замечание. – С чего ты решил, что она вообще собирается замуж?

Оставляю вопрос без ответа, но, как оказывается, Диане он и не требуется.

– С заявления Дубова? Так ему соврать, что глазом моргнуть. Нашёл кому верить, –фыркает.

– Они встречаются, – выдавливаю из себя, как бы тяжело ни было признать это.

– Кто? Ира и Дубов? Я тебя умоляю! Ром, если, как ты говоришь, они встречаются и собираются пожениться, то… – Диана делает многозначительную паузу и пытается раскрыть шире явно слипающиеся глаза. – То зачем ему снимать двух проституток?

– Каких ещё проституток? – поворачиваюсь и хмуро смотрю на Диану. Кому-то точно пора спать.

– Самых обыкновенных. Твой Дубов сегодня на полную отрывался в «Zажигалке», – сообщает сестра, важно подняв указательный палец.

– И откуда у тебя такая информация?

– Я его сама видела.

– Интересно. А что же ты там делала? – решаю уточнить. Никогда не думал, что моя сестра любительница подобных заведений.

– Я? – изумляется. – Я же говорила, что мы встречались с Аней.

– В «Zажигалке»? – вскидываю брови.

– И что? – выдерживает мой взгляд. – За то я видела там твоего Дубова в компании двух девиц.

Кажется, этот разговор глухого с немым.

– Это его проблемы, а не мои, – сворачиваю тему.

– А мне кажется, что как раз твои! Ты обещал мне, что поговоришь и Ирой. И что? Поговорил? – устраивает мне допрос.

– Я хотел поговорить.

– Как смело! – язвит. – И что тебе помешало?

– Вот это. – Достаю телефон и показываю сестре фото своей бывшей жены с большим букетом роз.

Я сам не знаю, зачем сделал этот снимок. Словно по привычке сфотографировал Ирину, когда она меня не видит.

– Хм… Красивые… – Ди внимательно вглядывается в экран. – Только я не понимаю, как цветы могут помешать разговору?

– То есть, ты считаешь, когда у неё перед глазами напоминание о… – спотыкаюсь на слове, – о своём женихе, то она станет меня слушать?

– При чём здесь напоминание? – кривится Ди. – Это вообще не подарочные цветы, – вдруг заявляет, ещё раз приближая экран к своему лицу.

– А какие? – хмуро смотрю на сестрицу.

– Вот только не надо на меня так смотреть, – переводит взгляд на меня. – Я, может, и не совсем трезвая, но всё равно вижу, что это цветы для кладбища, – звучит неожиданное объяснение.

– Почему ты так решила?

– Их чётное количество, Ром, – отвечает Ди уверенно и протягивает мне телефон. – Вряд ли бы Дубов, или кто-то ещё стал бы дарить девушке чётное количество роз.

Глава 9

– Привет! Я – Марина, – широко улыбаясь, представилась Носова в первый день нашей учёбы.

– Привет. Роман, – ответил девушке, проявляющей явные знаки симпатии, и оценивающе провёл взглядом сверху вниз, разглядывая то, что предлагалось моему взору.

Марина красовалась, старалась произвести впечатление и нисколько не скрывала этого.

Многие ребята познакомились ещё в августе на так называемой летней отработке и успели сдружиться. Но я приехал только к началу учебного года.

– А это моя подруга, Ирина. Ир, – позвала она девушку, стоящую ко мне спиной и о чём-то разговаривающую с высоким блондином. Судя по его позе, жестам и мимике, парень имел огромные планы на свою собеседницу.

Я перевёл взгляд на Ирину. Прямая спина, гордая осанка, строгая поза.

Правильная, серьёзная и вся такая неприступная Ирина Бадалова ничем особым не выделялась среди однокурсников. Разве только тем, что сама по какой-то причине не спешила знакомиться и общаться с парнями, в отличие от других девушек, с которыми нам предстояло учиться вместе. Ярлык «Недотрога» к ней приклеился сам. Но ровно до того момента, пока Ирина не подошла ко мне. Точнее, она подошла к своей подруге, потому что меня она словно не замечала или специально не хотела замечать. За Ириной назойливой тенью следовал блондин. Кирилл Дубов.

– Да, Мариш. Ты что-то хотела? – спросила Ирина свою подругу, усиленно игнорируя моё присутствие.

– Вот. Познакомься. Это Роман, – представила меня Носова, как своего старого знакомого, и для большей убедительности встала рядом. – Вы же ещё не знакомы, – заметила как бы между прочим.

– Привет, Роман, – прозвучало лично мне.

«Надо же, – усмехнулся про себя. – Королева обратила на меня внимание».

В этот момент я разглядывал кожаные белые кеды с вышитыми на боковой стороне непонятными цветочками кремового цвета и такого же оттенка шнурками. Мой взгляд лениво поднимался по светлым джинсам Недотроги, задержался на выступающей части скрывающей всё под собой обтягивающей водолазки, мазнул по губам без тени филлера и помады (что заставило немного удивиться) и попал под осторожный взор горящих глаз цвета спелой черешни.

Дежурная фраза, произнесённая обычным голосом без всяких интонационных сексуальных прикрас, вызвала внутри эмоциональный резонанс, от воздействия которого я не сразу пришёл в себя. Взгляд заворожил, притянул, и я без страховки нырнул в манящую глубину карих глаз. Я словно попал в магнитное поле и полностью потерял контроль над собой. Пропал. Даже нервирующее присутствие блондина теперь не имело никакого значения.

– Привет. Можно просто Рома. – Слова легко слетели с моих губ, а мне до одури захотелось провести рукой и убрать непослушную прядь, упавшую на лицо той, что краснела от своего нескрываемого интереса.

– Хорошо, Рома. – Ирина с неуверенной улыбкой произнесла моё имя, и у неё оно звучало совсем не так, как я привык слышать.

– Эй, вы так и будете глазеть друг на друга? – возмутился Дубов.

Блондин в собственническом жесте положил руку на талию Ирины, красноречиво демонстрируя мне свои права на девушку. Своим наглым вмешательством он заставил Ирину разорвать наш зрительный контакт и посмотреть на него.

В груди возникло дикое желание вырвать её из чужих полуобъятий и смахнуть лапищу Дубова с тонкой талии, несмотря на то, что Ирину и Дубова считали вроде как парой. Однако, к моей огромное радости, Ирина сама наградила Кирилла таким строгим взглядом, что ему пришлось убрать свою руку и засунуть её в карман.

Наверное, не стоит говорить, что после нашего знакомства для меня и Ирины Марина и тот же Дубов просто перестали существовать. Между нами было такое притяжение, что его не видел разве только слепой. Одногруппники в открытую посмеивались, что от одного присутствия Гронского и Бадаловой в аудитории может возникнуть пожар.

Да, между нами полыхало. Полыхало так, что мне казалось, наши чувства никогда не смогут сгореть. Но, наверное, как и любой костёр, рано или поздно он начинает затухать.

Мне откровенно не нравилась Носова, и я открыто говорил об этом Ирине. Каждый раз, как только она встречалась с Мариной, после их общения мы ссорились. Потом, конечно, мирились, и на какое-то время Ирина переставала общаться со своей подругой детства.

В последнее время Ира просто стала одержима желанием забеременеть. Я ничего не имел против ребёнка. Но, возможно, для Иры рождение малыша имело бо́льшее значение, чем для меня. Однако беременность не наступала, несмотря на все наши старания. Каждый раз при начинающемся цикле Ирина сильно расстраивалась, и я в полную силу испытал на себе действие ПМС.

***

– Когда случилась последняя ссора, Ирина как раз вернулась от Носовой. У меня была запарка с работой, и я был не в самом лучшем настроении.

– Ты ничего не говорил об этом, – перебивает меня Диана, нахмурившись.

– Ты же знаешь, что я не люблю говорить о своих проблемах.

– Знаю, знаю. Свои проблемы ты решаешь всегда сам. Но иногда, Ром, хотя бы с близкими можно и даже нужно, – Диана выделяет голосом последнее слово, – поделиться, – упрекает меня сестра, намекая, что в этот раз я здорово облажался.

– Наверное, – соглашаюсь.

– И что было потом?

– Потом? Потом мы поссорились. Я не был настроен адекватно реагировать на предложение сделать ЭКО, которое, я в этом уверен, ей насоветовала Носова. Ирина настаивала. Мы наговорили друг другу много лишнего, и на этот раз всё закончилось разводом.

– М-да уж, – тянет Диана. – Только не говори, что ты обвинил Иру в бесплодии.

– Хуже.

– Хуже? – Ди вскидывает на меня недобрый взгляд.

– Да, Динь. Всё намного хуже.

Глава 10

Ирина

Кофе творит чудеса, но, к сожалению, не заменяет полноценный сон и не добавляет хотя бы ещё одну пару рук. В идеале, конечно, нужно две пары, а ещё лучше три, но всё, что я имею, это очередь из четырёх посетителей в нашей, ставшей тесноватой, светлой приёмной. И это за полчаса до начала рабочего дня! Из посетителей один записан на определённое время к Ие. Этого мужчину я знаю. Агент по недвижимости, наш постоянный клиент.

Придя на работу, я обнаруживаю отсутствие двух коллег, и это не сулит ничего хорошего. Открываю кабинет, включаю технику, переодеваюсь, сажусь за свой рабочий стол, на котором красуется табличка «Приём ведёт секретарь-консультант Гронская Ирина Сергеевна», и приглашаю первого посетителя.

Оля на приёме у травматолога. Она умудрилась заработать гипс на ногу. Ия, помощница нотариуса, недоступна, и даже Анна Владимировна, как выясняется, не знает причины её отсутствия. Жанна ещё неделю в отпуске, а работать нужно сейчас. Вот и получается, что у нас из четырёх сотрудников на месте только я, если не считать саму Анну Владимировну.

Виноградова Анна Владимировна, нотариус с солидным стажем и известным в городе именем, имеет свою репутацию. И «отсидеть» день без посетителей не получится.

Выдаю уже подписанную доверенность на ведение наследственного дела агенту и, уже прощаясь, прошу у него визитку. Телефон можно посмотреть и в базе, но будет лучше, если визитка будет маячить у меня перед носом.

– Жильё нужно знакомым? – стоя в дверях, спрашивает агент.

– Нет, себе.

– Нет проблем. Подберём обязательно. Не переживайте, – ободряюще подмигивает и выходит из кабинета.

За ним входит мужчина лет шестидесяти. Немного потерянный.

– Доченька, у меня жена умерла. Мне бы наследство переоформить… Моя Зоя никогда не болела, а тут как прошла эту диспансеризацию, так столько болячек понаходили, что лечиться замучилась, – рассказывает мужчина, пока я смотрю его документы и сочувственно киваю.

Терять близких очень больно. Это я как никто знаю. Не даю эмоциям взять верх. О них я подумаю после рабочего дня.

– Егор Васильевич, у вас не хватает справки с последнего места жительства вашей жены. Нужна выписка из домовой книги с паспортными данными умершей. Вот возьмите, – протягиваю ему памятку. – Здесь отмечено, что нужно принести. Там есть расписание приёма и номер телефона. Вы можете записаться к нам заранее.

Провожаю и приглашаю следующего посетителя. Пока оформляю доверенность, ловлю себя на мысли, что упустила какую-то деталь, но не могу понять какую. Отношу готовые документы на подпись Анне Владимировне.

– Ирочка, через час Ольга приедет, – успокаивает меня нотариус. – Потерпи немного.

– Так она же с гипсом? – в полном изумлении таращусь на Виноградову.

– У неё лангет. И потом нога – не руки, – мрачно шутит. – Оформлять сможет. Сегодня поможет, а завтра тебе помощник будет. Он как раз стажировку прошёл.

Морщусь от такой новости, и Анна Владимировна замечает мою реакцию.

– Не кривись. Все мы такими были. Там мальчик сообразительный. Вот и будет ему «боевое крещение».

Анна Владимировна нас всех зовёт мальчиками-девочками.

– Выжил бы, – замечаю вполголоса.

– Выживет. Куда он денется.

– А что с Ией? – спрашиваю и закусываю губу от своей наглости.

На мой вопрос Виноградова с недовольным видом разводит руками.

– Ясно. – Иду работать.

День проходит в сумасшедшем темпе. Приехавшая на такси Оля кое-как попадает в кабинет. Коллегу не хотели пропускать «без очереди».

– Ты смотри какая наглость! – через закрытую дверь доносятся громкие возмущения одной из посетительниц. – Такая молодая, а совести нет! Я сейчас тоже гипс нацеплю, чтобы без очереди лезть! Нахалка!

И, как это обычно бывает, по иронии судьбы эта дамочка попадает как раз к Ольге. Жутко покраснев, она бормочет слова извинений:

– Ничего страшного. Бывает. Подождите, пожалуйста. Вас пригласят, – вежливо просит коллега свою грозную клиентку, а, когда та выходит из кабинета, Оля закрывает ладонью рот, чтобы её смех не был слышен в приёмной.

– Ты как? – спрашиваю Ольгу, кивнув на её ногу. – Не думала, что Владимировна тебя выдернет.

– Я сама попросилась. Всё нормально. Сейчас уже не так болит, как было. Ходить только неудобно. Перелома нет. Растяжение связок.

Насколько я помню, папа говорил, что это ещё хуже, чем перелом, но я могу ошибаться.

– Владимировна сказала, что завтра найдёт кого-нибудь.

– Да мне как бы тоже деньги терять не хочется. Вот только на выезды не смогу выезжать.

– Сама как? – имеет в виду мой развод.

– Живу, как видишь, – отвечаю уклончиво.

– Это правильно.

По окончании рабочего времени приходится задержаться, чтобы подготовить на завтра оставленные документы.

– Так, девочки. – В кабинет заходит Анна Владимировна. – У нас рокировка, – сообщает своим обычным тоном. – Ира, встаёшь на место помощника.

Ого! Это, можно сказать, повышение! Кое-как сдерживаю своё любопытство, чтобы не спросить про Ию.

– А Ия? – интересуется Ольга.

– А Ия у нас больше не работает, – отрезает без объяснений Анна Владимировна, но мы успеваем с Ольгой переглянуться. – Пока добираю штат, работаем в таком составе, плюс Аполлон Аристархович.

– Кто?! – восклицаем мы с Олей в голос.

– Аполлон Аристархович, – повторяет Виноградова, и я почему-то представляю себе этакого профессора Преображенского[1], но никак не молодого стажёра. – Всё понятно? Завтра без опозданий, стреляет взглядом на Ольгу, намекая на её героический прорыв на рабочее место.

– Так точно! – чеканит Ольга, вставая с кресла, и тут же плюхается на место.

– Ты поаккуратнее, пока второй гипс не заработала. А то своим видом нам всех клиентов распугаешь.

– Не распугаю, Анна Владимировна! – клянётся Ольга, смеясь.

– Тебя проводить? – спрашиваю Ольгу, когда Виноградова уходит.

Глава 11

– Привет, – нехотя бурчу слова приветствия и хочу пройти мимо.

– Ир, ну подожди ты. – Дубов ловит меня за локоть.

Демонстративно убираю свою руку, но Кирилл загораживает собой путь.

– Чего тебе? – интонацией показываю, что общаться с ним я не имею никакого желания. Ни сейчас, ни в любое другое время.

– Я извиниться хотел.

– Считай, что извинился. А теперь дай мне пройти, – требую.

– Ир…

– Дай. Мне. Пройти.

– Ир, ну по-идиотски всё вышло. Я не думал, что так получится, – изображает из себя виноватого.

– А надо было подумать. Иногда это полезно, – замечаю и предпринимаю ещё одну попытку обойти Дубова.

– Ир, пожалуйста. Ну прости меня. Я – дурак.

– Дурак, – подтверждаю, – раз, не думая, делаешь, как тебе говорят.

– Ты про Носову что ли? Ир, всё ведь не так, – смотрит мне в глаза.

– Мне неинтересно, – отвечаю прямо и выдерживаю мужской взгляд.

Мне на самом деле глубоко всё равно, что они с Мариной задумывали. Но принимать участие ни в каких аферах, пусть даже с благими намерениями, я не собираюсь.

– Ир, выходи за меня замуж, – вдруг выпаливает, заставляя меня откровенно изумиться.

– Покорно благодарю. Я ценю твои старания загладить вину, но не таким радикальным способом, – не сдерживаю усмешки.

– Ир, я серьёзно.

– Я тоже. Я в ваши с Мариной игры не играю.

– Да при чём тут Носова?!

– Ты хочешь сказать, что изобразить жениха и невесту не её идея? – спрашиваю напрямую.

– Да, это было её предложение, – признаётся Кирилл. – Но я никогда не согласился бы на него, если бы ничего к тебе не чувствовал, – получаю неожиданное признание.

– И теперь ты решил «поиграть» в настоящих?

Кирилл выдерживает мой взгляд, и, несмотря на мой издевательский тон, отвечает с серьёзным видом:

– Ир, ты ведь всегда мне нравилась. И потом, ведь не зря говорят, что в каждой шутке есть своя доля правды, – замолкает. Видимо, надеясь на понимание с моей стороны.

– Знаешь, Кирилл, у меня очень плохо с чувством юмора, – пытаюсь уйти от неприятной темы.

– Ир, – смотрит на меня виновато. – Я, правда, жалею, что поторопился. Дай мне шанс всё исправить. Точнее, сделать всё по-другому.

– Ничего делать не нужно. Всё уже сделано, – усмехаюсь. – Дай мне пройти.

– Ты по-прежнему на меня сердишься. – Не пускает.

– Я. Не. Сержусь, – чётко проговариваю каждое слово, чтобы он меня услышал и оставил в покое.

– Если не сердишься, то в знак примирения давай сходим куда-нибудь. В кафе, например.

Да что же он такой… непробиваемый?!

– Извини, но я устала и хочу домой.

– Давай не сегодня. Скажи, когда?

– Не могу сказать. Потому что в ближайшие дни неизвестно во сколько буду заканчивать работу, – нисколько не кривлю душой, имея в виду аврал на работе. Хоть какая-то от него польза.

– А в выходные? В выходные же ты не будешь работать. У тебя были планы?

Планов у меня нет. Я перестала их строить. Даже не загадываю, что будет завтра. Потому что оно может быть совсем не таким, как мне того хотелось. Только вслух свои мысли я не озвучиваю. Но, судя по всему, Кирилл принимает моё молчание за согласие.

– Тогда в выходные? – читаю надежду в мужских глазах.

По большому счёту, он не виноват, что у меня в последнее время совершенно нет настроения. Может, действительно пора отпустить ситуацию и начать жить заново? Хотя бы попробовать это сделать.

– Пусть будут выходные, – принимаю приглашение, не испытывая ни восторга, ни какого-то другого чувства. Надеюсь, что к тому времени, успею остыть после этой дурацкой «помолвки». Однако лицо Кирилла начинает светиться нескрываемой радостью.

– Буду с нетерпением ждать, а пока давай, отвезу тебя домой, – предлагает уверенно.

– Не нужно.

– Ир, ну что плохого в том, чтобы подвезти девушку до дома? Тем более я на машине.

– Это лишнее, – стою на своём.

Кафе – это кафе. А замкнутое пространство автомобильного салона для меня слишком мало. Никогда не страдала клаустрофобией, но сейчас мне нужно больше свободного места.

– Ир… – Дубов снова изображает бездомного пса. – Вот что ты опять…

– Кажется, тебе чётко ответили. – Раздавшаяся за моей спиной сухая фраза, как клинком разрезает воздух и заставляет моё сердце биться чаще.

Мне не нужно видеть говорящего. Голос своего мужа я не перепутаю ни с каким другим. Правда, уже бывшего мужа. Поправляю саму себя и ругаю за то, что так реагирую на Романа. Бесит, что при появлении Гронского вся моя холодная уверенность рассыпается как карточный домик, который я с таким старанием собирала. И принять как факт, что мы с Ромой теперь чужие, у меня до сих пор не получается. Как дура цепляюсь и живу прошлым.

– Гронский, ты бы шёл, куда направлялся, – советует ему Дубов, и его взгляд не сулит ничего хорошего.

Не хочу гадать, по какой причине Роман оказался рядом с моей работой. Вероятнее всего произошла чистая случайность. Вряд ли он мог знать, что я сегодня задержусь. Но тогда зачем вступать в перепалку с Дубовым? Ведь проще сделать вид, что не заметил, и пройти мимо...

– А я сюда и направлялся, – резко парирует Роман, поворачивается ко мне, загораживая собой Кирилла и заставляя смотреть на себя.

Наши глаза встречаются, и я напрочь забываю о том, что собиралась выкинуть из головы своего бывшего мужа. Я не знаю, что происходит. Мне одновременно больно смотреть на него, и в то же время до безумия хочется видеть. Видеть его, чувствовать, дышать с ним одним воздухом, как сейчас. Рядом с ним моя кровь начинает бежать быстрее, разгоняя тяжёлый день.

– Я звонил, хотел предупредить, но ты не берёшь трубку, – произносит Рома.

– Раз тебе не отвечают, значит, не желают разговаривать, – вмешивается Дубов. – Гронский, ты в чёрном списке бывших. Андестенд?

Роман вскидывает бровь, словно спрашивает: «Это так? Ты внесла меня в чёрный список?»

Глава 12

– Гронский, а ты, вообще, кто такой, чтобы перед тобой нужно было отчитываться? – бесцеремонно вклинивается Кирилл между мною и Романом.

– Дубов, исчезни, – стиснув зубы, произносит Рома.

– Ага. Разбежался! Это ты сейчас исчезнешь, – звучит угрожающе.

– Хватит! – останавливаю обоих. – Прекратите. Оба!

Смотрю на Дубова, как на менее раздражающий элемент.

– Ир… – начинает Кирилл, но осекается.

– Я всё сказала. Провожать меня не нужно.

Вижу, что он не согласен, но взглядом и жестом прошу не возражать. Сил спорить сейчас у меня просто нет.

Поворачиваюсь к Роме. Набираю полные лёгкие воздуха и позволяю себе ещё раз пройтись взглядом по таким родным и любимым чертам, по которым безумно скучала всё это время.

– Не сегодня, – прошу, сама не зная чего, и получаю короткий кивок. Выдыхаю, только сейчас заметив, что не дышала.

Отворачиваюсь от Романа, чтобы не терзать своё и так кровоточащее сердце ещё больше. Оставляю этих двоих, а сама ухожу. И теперь мучаюсь от неизвестности. Ведь я так и не спросила, зачем он приходил.

Уже второй раз порываюсь позвонить бывшему мужу сама, чтобы узнать, что ему было нужно. Ведь это не сложно. Задать вопрос и получить ответ. Но я не могу пересилить себя. Долго смотрю на имя и номер, высвеченные на экране. Дисплей гаснет, но я так и не решаюсь нажать на кнопку вызова. Гордость не позволяет. Не о чем нам теперь разговаривать. И без слов всё ясно.

В памяти всплывает обидная фраза, брошенная мне в лицо, и меня скручивает в тугой комок. Снова. А ведь я думала, что переболит. Но не переболело. Всё равно ноет и отдаёт внутри тупой болью.

Когда любят, то так не говорят.

«Если он так сказал, то явно у него кто-то есть», – резюмировала Марина, когда я ей рассказала, почему мы поссорились.

Собственно такой вывод напрашивался сам собой. Только у меня не хватило смелости прямо спросить об этом Романа. Я до безумия боялась получить подтверждение. Тогда мне казалось, что меня просто не станет, если я услышу правду. Ту правду, которую не смогу принять. Она просто убьёт меня. Ведь Рома всегда говорил так, как есть.

И я до последнего не верила. Не хотела верить. Цеплялась за что-то. Но Гронский так легко согласился на наш развод, что не оставил никаких сомнений.

Тогда зачем он приходил?

От собственного бессилия найти ответы на свои вопросы, справиться с собой, неизвестности и непонятности отшвыриваю телефон на спинку дивана и в отчаянии откидываюсь на подушку. Как же тяжело смириться с тем, что не можешь и не хочешь принимать.

Дверь тихонько приоткрывается, и в комнату, где теперь я живу, заглядывает мачеха.

– Ира, ты спишь? – доносится до меня еле слышный шёпот.

Нет, я не сплю. Но и не хочу ни с кем разговаривать. С Ларисой уж точно. А отца, как обычно, нет дома. Да и Златку я уже который день не вижу. Поэтому я делаю вид, что уснула.

Или умерла.

Именно так можно описать состояние моего существования, потому что смысла жить у меня нет. Если… Если только не последовать оскорбительному «совету» Гронского, после которого между нами разверзлась пропасть.

Не получив моего ответа, вместо того, чтобы снова закрыть дверь, мачеха входит в комнату. Я не слышу шагов, но чувствую её бесшумное приближение, и неприятное ощущение пробегает по всему телу. Лариса останавливается рядом, некоторое время стоит возле дивана, на котором я лежу, и также бесшумно выходит.

Размышляя над тем, что это сейчас было, я незаметно для себя самой засыпаю.

Уже утром проверяю пропущенные входящие сообщения, одно из которых от риэлтора. Отвечаю, что вопрос о жилье всё ещё актуален. Несмотря на ранний час, риэлтор перезванивает сразу. Я объясняю, что мне нужно и получаю обнадёживающий ответ, что уже сегодня он скинет мне самые подходящие варианты.

Решаю, что приму любой, лишь бы только съехать. И одной проблемой становится меньше.

Теперь Кирилл.

От Дубова тоже висит несколько сообщений. Типичная банальность, замаскированная под беспокойство или заботу. Или наоборот. Не хочу вникать в суть. Поэтому пишу, что у меня всё нормально, если не считать большой объём работы, и прошу не беспокоить до выходных, уже жалея, что вообще дала ему своё согласие.

Тут же приходит красивый ответ, что если мне будет что-то нужно, я могу к нему всегда обратиться. Бла-бла-бла…

А вот от Романа нет ничего: ни звонков, ни сообщений. И лёгкое разочарование невольно царапает душу.

«Он и не должен тебе звонить!» – осаживаю саму себя и в очередной раз запрещаю себе думать о Гронском.

Не спеша, так как до начала рабочего дня ещё есть время, подхожу к конторе. В дверях сталкиваюсь с долговязым молодым мужчиной в очках и строгом деловом костюме. Он галантно распахивает передо мной дверь и пропускает вперёд.

– Спасибо, – благодарю и собираюсь предупредить, что рабочее время у нас начинается с девяти, но не успеваю.

– Николаев Аполлон Аристархович, – представляется, как выясняется, наш новый коллега.

Вскидываю брови и еле сдерживаюсь от неприличного «Оу». Никакого сходства ни с мифическим богом, ни с профессором Преображенским у Николаева точно нет.

Вот как можно было человеку с такой красивой фамилией, дать такое своеобразное имя? Но, как ни странно, в полном сочетании оно звучит красиво, чего, к примеру, нельзя сказать о той же Киселёвой Николь.

– Здравствуйте. Гронская Ирина Сергеевна, – называю своё бесцветное, по сравнению с его, имя.

– Приятно познакомиться, Ирина Сергеевна. – На мужском лице появляется едва уловимое мимическое движение, и оно придаёт ему приятное, даже обаятельное, выражение.

– Взаимно, Аполлон Аристархович…

– Можно просто Пол.

Глава 13

– Готово? – спрашивает Николаев у Ольги.

– Да. Вот. – Оля протягивает коллеге документы на подпись, чтобы своим лангетом не пугать посетителей в приёмной. – Спасибо, Пол.

– Да не за что. – Мужчина выходит и скрывается в кабинете Виноградовой.

– А он прикольный, – вдруг выдаёт Оля, откидывается на спинку кресла, тянет руки вверх, наклоняется сначала в одну, потом в другую стороны, разминая спину от долгого сидения, и кивает на дверной проём.

– Нормальный, – соглашаюсь с ней и одновременно вбиваю паспортные данные вчерашнего клиента.

– Нормальный? – передразнивает меня Ольга, и я бросаю на неё предупреждающий взгляд, намекая, что нас как бы может быть слышно. – Что в твоём понятии «нормальный»? – спрашивает, понизив голос.

– Ответственный, внимательный, самостоятельный, – отвечаю также шёпотом, имея в виду профессиональные качества.

Николаев, на удивление, идеально вписался в работу, чем заработал себе огромный жирный плюс. Не говоря уже о том, что он легко разряжает обстановку. Особенно, когда смотришь на реакцию посетителей на его имя-отчество.

– Ир, я имела в виду другое, – с многозначительной интонацией тянет Ольга, обсуждая нашего нового коллегу, пока тот задерживается у Анны Владимировны.

– В любом случае нормальный явно лучше, чем прикольный, – отстаиваю свою точку зрения, ещё раз проверяю документ и отправляю его в печать.

Шум принтера заглушает нашу нерабочую болтовню, за которую, кстати, может прилететь выговор.

– Да ну тебя, – вздыхает Оля. – Я прям жалею, что со своим Артёмом помирилась. Эх…

– Кто ж знал, что нам Владимировна такой «подарок» сделает, – не могу не пошутить и сжимаю губы в невольной улыбке.

– И не говори! Знала бы – не мирилась, – смеётся. – А так теперь тут целый Аполлон пропадает. Имечко, конечно, жесть. О чём только родители думали? Это же какое отчество у детей будет? Мария Аполлоновна… Или Михаил Аполлонович… В принципе, не так уж критично, – размышляет вслух.

– Бедный Артём, – жалею её несчастного поклонника, даже не предполагающего, что его почти променяли на Аполлона, ёлки зелёные, Аристарховича.

– Ой! Ну тебя! Даже помечтать не даёшь… – Оля резко замолкает и с сосредоточенным видом делает вид, что работала, а не болтала, когда в приёмную возвращается сам предмет нашего разговора.

Пол приглашает очередную клиентку, принимает у неё документы и просит подождать, пока он подготовит доверенность. Женщина мнётся на месте, не зная, как поступить.

– Как только я подготовлю доверенность, то приглашу вас для проверки, – спокойный тон и невозмутимая уверенность Николаева действует даже на меня, и женщина выходит в приёмную.

Дни на работе, как близнецы, один похож на другой, и я совсем не замечаю, как пролетает эта сумасшедшая неделя.

Вернувшись домой во вторник, застаю на диване, котором я сплю, целующихся Злату и Антона.

– Больше нигде не нашлось места, чтобы целоваться? – бесцеремонно нарушаю их идиллию.

– Мы телевизор смотрели, – огрызается Златка.

Антон порывается встать, но сестрица тянет его обратно.

– Серьёзно?! – изображаю изумление, намекая на выключенный экран.

– Да! – не сдаётся нахалка малолетняя.

– Значит, на сегодня ваш сеанс закончен. – Прямым взглядом показываю, чтобы они убирались отсюда.

Антона сдувает одним махом. Не парень, а так, одно название.

– Хамка! – шипит на меня Златка, поднимаясь, и встаёт рядом со мной. И до меня доносится запах моих духов.

А вот это неожиданно и чертовски неприятно. Буравлю сестрицу недовольным взглядом.

– Ещё раз залезешь в мои вещи, напишу на тебя заявление, – произношу идеально ровным голосом.

– С ума сошла?! – вскрикивает. – Нужны мне твои тряпки! – фыркает.

– Да? Тогда я просто сниму отпечатки пальчиков. Уверена, что на флаконе они точно имеются. – С удовольствием отмечаю, как глазах сводной сестрицы появляется страх.

Злата явно не в курсе когда, кем и при каких условиях проводится дактилоскопическое исследование, но, может, теперь поостережётся лезть в мои вещи. По крайней мере, я на это рассчитываю.

Когда перепуганная сестрица выскакивает из комнаты, внимательно осматриваюсь на случай ещё каких-нибудь лишних неожиданностей и пишу риэлтору, что хочу как можно быстрее переехать.

В среду из трёх предложенных риэлтором вариантов останавливаюсь на том, что ближе к работе. Сразу на месте подписываю договор, получаю ключи от съёмной квартиры и перевожу свои вещи.

В четверг я едва успеваю после работы заскочить в магазин, чтобы купить кое-какие продукты и предметы гигиены. Возвращаться из-за шампуня с зубной пастой мне как-то не хочется.

Всё утро пятницы льёт дождь, вот только непогода никак не сказывается на количестве наших посетителей. И сегодня даже Аполлон не подшучивает как обычно. Заметно, что он устал за эти дни. Мы все устали за эту неделю и с нетерпением ждём окончания рабочего времени.

Ближе к обеду приходит сообщение от Дубова, которым он вежливо напоминает мне о нашем завтрашнем ужине. Надо отдать Кириллу должное – мою просьбу, дать мне доработать эту неделю, он с честью выполнил. Не мешал и не отвлекал. Каждое утро в течение всей недели я получала от него исключительно пожелания доброго утра и удачного дня, видимо, как напоминание о себе. И больше ничего лишнего.

Прочитав сообщение, невольно вздыхаю.

«Отказать нельзя согласиться», – именно так выглядит очередная проблема, которую я создала себе сама.

Глава 14

О победах Кирилла Дубова на сексуальном фронте слагались легенды ещё во время нашей учёбы. Высокий харизматичный блондин пользовался огромной популярностью у противоположного пола, причём независимо от возраста. О его связи с преподавательницей физкультуры на первом курсе знали все. Да что там говорить, я и сама, пока не познакомилась с Ромой, была очарована его обаянием.

Именно поэтому особого желания встречаться с пусть и несостоявшимся парнем у меня нет. Впрочем, как и уважительной причины для отказа тоже. Но я зачем-то (спрашивается, зачем?) дала Дубову своё согласие, и, получается, что сама виновата в создавшейся ситуации. Которая красноречиво напоминает о том, что сначала нужно пусть не сто, но хотя бы пять раз подумать, а уже потом что-то обещать. Потому что тешить мужское самолюбие, давая Дубову ложную надежду на что-то большее, я не хочу, и уж тем более не планирую становится его очередным трофеем.

Только теперь даже с Маринкой не посоветуешься, как лучше поступить. Это же Дубов, и простой отказ его только больше раздраконит. А больше мне и поделиться не с кем. Ведь раньше всеми своими проблемами я делилась только с Ромой и Мариной.

Наверное, всё-таки стоит выполнить данное по собственной глупости обещание и прямо сказать Киру, что новые отношения не входят в мои планы. Ни временные, ни постоянные. По крайней мере, так будет честнее.

Вот только на деле это оказывается не так просто.

Утренним сообщением, ставшими уже привычными, Кирилл, как обычно, желает доброго утра и называет время, на которое он забронировал столик.

Пишу ответное сообщение, чтобы он отменил бронь. Что это лишнее. И всё стираю. Всё не то, и я чувствую себя ещё больше виноватой.

Примерно за час Кирилл предупреждает, что скоро подъедет. Называю ему новый адрес и выхожу ровно к назначенному времени. Пересиливаю свой внутренний протест и разрешаю усадить себя в машину, даже не обратив внимания на марку. Немного нервничаю и хочу, чтобы быстрее всё закончилось.

Кирилл усаживается на водительское место, и в просторном салоне становится невыносимо тесно. Однако Дубов держит свои руки при себе, точнее, на руле, и я незаметно выдыхаю.

– Замечательно выглядишь, – произносит с улыбкой.

Преувеличивает, и не краснеет даже! Хотя это ведь Дубов! Ему не привыкать.

– Спасибо, – слабо улыбаюсь в ответ, чувствуя себя не в своей тарелке.

– Ой, чуть не забыл! – бьёт себя по лбу и наклоняясь, тянется назад. – Это тебе, – достаёт и кладёт мне на колени большой букет.

– Кир, ну зачем?

– Красивой девушке – красивые цветы! – заявляет с широкой улыбкой и, подмигнув, переключает внимание на дорогу.

Кир привозит меня не в кафе, как обещал, а в один из лучших ресторанов в городе. На мой немой вопрос: «Как так?», невинно разводит руками, словно говорит: «Я ни при чём, оно само получилось». Во всём остальном он ведёт себя настолько безупречно и оказывается таким приятным собеседником, что на протяжении нашего ужина у меня никак не получается вклиниться со своим признанием. Дубов ни словами, ни жестами, ни намёками – ничем не намекает, что имеет какие-то планы на продолжение этого ужина. У меня даже появляется мысль, что я слишком много о себе возомнила, а Кирилл в самом деле всего лишь решил просто извиниться за устроенное им недоразумение на встрече однокурсников. Какими же всё-таки мы иногда бываем дурами! Отбрасываю лишние мысли и позволяю себе окончательно расслабиться.

Официант приносит десерт, и моё внимание приковано к его оригинальному оформлению. По форме десерт разделён на два слоя. Снизу – прозрачное клубничное желе, а сверху – воздушный крем, с выложенными на нём половинками свежих ягод.

– Ир, я тут подумал, что моё предложение в прошлый раз было неполным.

Что? Да ну нет! Расслабилась, называется!

Отрываю свой взгляд от десерта, но Кир уже двигает по столу в мою сторону подарочную бархатную коробочку.

– Кирилл, ну зачем? – тяну разочарованно.

– Ты не знаешь, зачем делают девушкам предложение? – Дубов вскидывает в удивлении брови.

Сегодня, как никогда, он выглядит сногсшибательно. Безупречный костюм, небрежная причёска, над которой явно поработал стилист, обаятельная улыбка…

– Я думала, ты пошутил, – даю подсказку.

– Нет, Ира, я не шутил, – пропускает мой намёк мимо.

А жаль.

– Кирилл, я же уже говорила, что не могу его принять, – повторяю.

– Не можешь, или не хочешь? – зачем-то допытывается.

Честно говоря, я не вижу особой разницы.

– Не могу, – отвечаю. Но, кажется, такой ответ его очень устраивает.

– У тебя снова кто-то есть? – спрашивает слегка нахмурившись.

– Нет, – качаю головой. – Просто новые отношения не входят в мои планы, – озвучиваю, наконец, то, что должна была сказать сразу.

– Так они у нас не новые. Мы ведь с тобой даже целовались, – напоминает.

Никак не комментирую.

– Ладно. Что было, то прошло…

С благодарностью смотрю на Кирилла за понимание. Но…

– Надеюсь, будущее у нас будет другим. Не говори ничего, – останавливает меня. – Я понимаю, что тебе нужно время. Давай, ты не будешь спешить со своими выводами. А я не стану торопить тебя с новыми отношениями, – смотрит мне прямо в глаза.

– Кирилл, ты хороший парень и явно заслуживаешь лучшего… – ужасная банальность, от которой мне и самой противно, но ничего другого, как назло, в голову не приходит.

– Я знаю, – усмехается. – Только ты и есть это самое лучшее, – произносит проникновенно.

Возможно. Только как-то не верится. Скорее – недостигнутая цель. Незакрытый гештальт.

Не выдерживаю мужской взгляд и опускаю глаза. Снова разглядываю десерт.

«Вот как объяснить Дубову, что ему нет места в моём сердце?» – задаю вопрос клубнике, политой коричневым прозрачным сиропом.

Глава 15

Как бы я ни хотела, как бы ни старалась забыть Романа, моё сердце до сих пор занято бывшем мужем. Который, к слову сказать, в отличие от того же Кирилла, ни разу даже не напомнил о себе. А ведь он хотел о чём-то поговорить. О чём? Или так хотел? Впрочем, теперь это уже неважно.

Должно быть неважно, но появившееся непрошенное чувство обиды противно царапает острыми когтями и без того израненную душу. Единственный человек, кому я доверяла больше чем себе, в самый сложный момент не просто отвернулся, а оттолкнул. Предал. Но при этом до сих пор не отпускает. Точнее, я сама не могу его забыть. Я ужасно устала бороться с самой собой. Потому что эта борьба вытягивает из меня последние силы, но ни к чему не приводит.

От бессильного отчаяния справиться с этим безумием, в сознании настойчиво бьётся безрассудная мысль: может, Маринка права, и мне, правда, стоит согласиться на предложение Дубова, чтобы вырвать из своего сердца Романа? Выбить клин клином.

Вот только клубника не может ничего посоветовать. Её тоже разрезали пополам, как и моё сердце…

Я совсем запуталась, как бабочка, попавшая в липкую паутину. И, к сожалению, чужая помощь не всегда может дать свободу. Любое неосторожное движение сломает бабочке крылья и ускорит её гибель.

– Кирилл, я не… – хочу сказать не знаю.

– Чш-ш! – Дубов не даёт мне договорить. – Возможно, я слишком тороплюсь. Давай отложим пока этот разговор, а сейчас лучше попробуй десерт. Его готовили специально для тебя.

Его голос успокаивает, словно убаюкивает, притупляет ту боль, что разрывает меня изнутри.

Снова опускаю глаза на кулинарный шедевр. Он и правда изумителен.

– Что значит «специально для меня»? – цепляюсь к фразе и поднимаю глаза на Дубова.

– Ты лучше попробуй, – мягко настаивает Кирилл и подталкивает взглядом.

Осторожно захватываю ложечкой воздушное произведение искусства вместе с половинкой клубники.

Под пристальным мужским вниманием отправляю десерт в рот и наслаждаюсь необыкновенным вкусом, тающем на языке. Такое ощущение, что сама клубника пропитана ликёром или чем-то другим, но это совершенно не портит вкус, а наоборот, придаёт ему особую изысканность. Нежно-сладко и в то же время горько.

Кирилл не сводит с меня глаз, когда я пробую десерт. Незаметно облизываю губы и опускаю ложечку на тарелку.

– Понравилось?

В мужских глазах плещется невысказанное восхищение и лечебным бальзамом капает на мою израненную душу.

– Да. Очень вкусно, – приходится признаться. – Спасибо. Но ты так и не ответил на мой вопрос, – встречаюсь с ним взглядом.

Но вместо ответа Кирилл снова пододвигает мне коробочку.

– Ириш, пусть это будет простым, ни к чему не обязывающим подарком, – просит, глядя в глаза.

Несколько секунд мы смотрим друг на друга, и я сдаюсь.

Словно под гипнозом беру небольшую коробочку, но не спешу её открывать. Снова поднимаю глаза на Кирилла, вглядываюсь в его лицо, пытаясь понять его истинные намерения.

– Ира, не смотри на меня так. Я же ведь не железный, – признаётся, заставив меня от неожиданности широко распахнуть глаза. – Да, Ира. Ты очень красивая и безумно желанная женщина. Самая желанная. Глупо притворяться и отрицать – я до безумия хочу тебя. Всегда хотел. Собственно, я никогда и не скрывал, что ты мне нравишься. Это ты, увлечённая своим мужем, ничего не хотела замечать вокруг. И сейчас, когда между нами никто не стоит, я приложу все усилия, чтобы ты стала моей.

Своим откровенным признанием Кирилл выбивает почву из-под ног. Застаёт врасплох. А моё тело вдруг некстати напоминает, как давно у меня не было секса, и такая странная реакция удивляет.

В голове мелькает мысль, что это ненормально и нетипично. Хочу посмотреть на Кирилла, но взгляд скользит выше его плеча и со всего маху врезается в Гронского. Налетает на полной скорости, как в перевернувшийся перед самым носом айсберг, которого не было видно из-за густого тумана.

Моё сердце спотыкается и сбивается с ритма.

«Рома здесь? Как давно? Зачем?» – Вопросы один за другим атакуют моё затуманенное сознание.

Его ведь здесь не было, когда мы пришли!

«Неужели, он тоже кого-то ждёт?» – Внезапная догадка, как снайперский выстрел, попадает точно в цель.

Наши глаза встречаются. Взгляд Романа меняется. В нём яркими вспышками сменяется такой спектр человеческих эмоций, что я едва успеваю их считывать: вопрос, ненависть, боль и что-то ещё, так похожее на ту любовь и нежность, с которыми он когда-то смотрел на меня. И которые сменяется на разочарование и мрачное безразличие.

От осознания, что теперь он с той же нежностью и любовью, что когда-то смотрел на меня, будет смотреть на свою новую спутницу, кровь отливает от моего лица. Я не уверена, что хочу знать, кто она. Или же хочу?

В голове начинает шуметь, моё дыхание сбивается, и я, не в силах больше выдержать прямой взгляд бывшего мужа, опускаю глаза. Пытаюсь унять бешеный стук сердца, а когда поднимаю взгляд снова, то Романа уже нет на том месте, где он стоял.

«Пошёл встречать свою новую симпатию?» – Артиллерийскими снарядами разрывает всё в груди.

– Ириш, ты побледнела. Всё нормально? – беспокоится Дубов, привлекая к себе внимание. И я цепляюсь, как утопающий за соломинку. – Если тебе нехорошо, мы можем уйти прямо сейчас, – предлагает.

Уйти? Нет. Я хочу знать, что делает мой бывший муж в этом ресторане!

– Нет, Кирилл. Всё в порядке, – отвечаю, пожалуй, слишком поспешно и облизываю пересохшие губы.

От неконтролируемой ревности мне становится нечем дышать, и на самом деле становится как-то нехорошо.

– Уверена?

– Да. Сейчас всё пройдёт. Мне нужно отойти, – извиняюсь, цепляю сумочку и иду в сторону дамской комнаты, незаметно озираясь по сторонам. Но никого не вижу.

Не мог же Гронский мне померещиться!

Глава 16

Роман

Ужасный день. Чокнутая неделя. Хотя, по большому счёту, меня уже давно ничего не радует.

Не знаю, что умудрилась сожрать Ди в этой грёбаной «Zажигалке», но вернувшись домой после работы, я, вместо того, чтобы встретиться с Ириной, как планировал, нашёл сестру, скрюченную в три погибели. На мой вопрос, что случилось, получил идиотское: «Ром, сейчас всё пройдёт. Мне уже лучше».

Лучше? И вот это называется «лучше»?!

Несмотря на слёзную мольбу, не звонить в службу скорой помощи, медиков я всё-таки вызвал. Диагноз «Острый аппендицит и беременность» вырубил меня напрочь.

В машине Ди ещё крепилась, а в больнице, когда диагноз подтвердился, у неё началась истерика. Но (хвала всем медикам, их терпению и стрессоустойчивости!) быстро сестру увезли в операционную.

Находясь в полном шоке, я, в ожидании как пройдёт операция, измерил шагами приёмную больницы вдоль и поперёк на тысячу раз.

Это что же получалось? Диана уехала будучи беременной, или о беременности она узнала позже? В моей голове эта информация никак не хотела укладываться.

И что теперь? Сестра может потерять ребёнка? Страшно представить реакцию Ди, если это случится.

Наверное, женщины устроены как-то по-особенному. И для них дети почему-то намного важнее собственной жизни или здоровья. Ведь, несмотря на огромное количество информации о трагических случаях именно после родов, женщины всё равно готовы рисковать всем, чтобы родить ребёнка. Может, конечно, не все, но Ирина очень мечтала забеременеть. А Ди ничего не сказала, и вот результат… Страх за сестру вытеснил все здравые мысли.

К Диане я смог попасть только на следующий день. Ди лежала отвернувшись и на моё появление никак не реагировала. Только, если она решила, что игнорируя, сможет избавиться от меня, то ошиблась.

– Ничего не хочешь рассказать? – мой вопрос повисает в воздухе.

– Нет, – произносит еле слышно и скорее окну, чем мне.

– Диана, ты знала, что беременна? – спрашиваю, и сестра молча кивает.

– Знала и пошла в «Zажигалку»?

– Беременность – не заразна, – горько усмехается Диана и поворачивает ко мне своё бледное лицо.

– Я не про это. Ты пришла домой пьяной! – упрекаю сестру, еле сдерживая себя. – О чём ты вообще думала?

– Ром, я… – запинается, так как не умеет лгать. – Я почти не пила.

– Да какая разница! – взрываюсь.

Ещё не хватало мне для полного счастья сестру отчитывать за легкомысленное и безответственное поведение! С ней могло случиться, что угодно! И алкоголь – самое меньшее из всех бед.

– Ром, всё не так.

– Серьёзно? А как? – беру единственный в палате металлический стул и, развернув его спинкой вперёд, сажусь верхом. – Просвети. Теперь-то уж можно.

– Мы не пили в клубе.

– Да ладно?! – не верю. – А что же вы там делали?

Наверное, сейчас не самое лучшее время устраивать сестре допрос, но, пока она чувствует себя виноватой, хоть что-то скажет. Потом добиться от неё ответов будет намного сложнее.

– Мы действительно собирались встретиться с Анькой, но… – замолкает и закусывает губу.

– Что «но»? – даю понять, что не отстану.

– В общем, я хотела проследить за Дубовым, – получаю неожиданное признание.

Таращусь на Диану в полном недоумении.

– Дубов-то тебе зачем понадобился?

– Я хотела убедиться, что Ира с ним встречается.

Я просто охереваю от услышанного. Не знаю, как Диана могла до такого додуматься!

– А, чтобы ты ничего не заподозрил, я притворилась пьяной… – продолжает «каяться» в своих грехах. Только раскаяния я не слышу.

Вот как после такого признания можно выражаться культурно?

– Зашибись! – вырывается, и я сжимаю зубы, чтобы не высказать Ди всё, что я про неё думаю. – А приступ тогда с чего?

– Не знаю я, Ром, – признаётся Диана, смотрит на меня несчастным взглядом, и я сбавляю обороты. – Может, с канапешек?

– Каких ещё канапешек?

– Анька захотела есть. Я заказала себе молочный коктейль, а Аня пиво и канапе с сёмгой.

Что-то я сомневаюсь, что в «Zажигалке» делают молочный коктейль, но свои сомнения оставляю при себе.

– Родители знают? – спрашиваю, имея в виду беременность.

Ди отрицательно качает головой

– Нет. Ром, не говори им пока ничего. Пожалуйста, – просит. – И Мирону тоже.

– Как интересно, – замечаю.

– Ром, пожалуйста, – повторяет просьбу Ди.

– Ладно, – сдаюсь. – А «счастливый» папаша кто? – задаю вопрос, но вместо ответа Диана молча отворачивается к окну.

Вот и приехали. Час от часу не легче.

– Он хотя бы в курсе?

– В курсе, – звучит с горькой усмешкой.

Наверное, не нужно говорить, что всю неделю я навещал в больнице сестру, привозил ей всё необходимое, и увидеться с Ириной у меня просто не было возможности.

***

– Девушка, мне нужны витамины для беременных, – прошу фармацевта, понимая, что сегодня у меня опять ни черта не получается всё успеть.

Вроде бы суббота, но я полдня потратил, чтобы узнать новый адрес Ирины, а когда по нему приехал, то дома её не оказалось. Два раза набирал её номер, но кто-то так и не берёт трубку. А теперь ещё и Ди со своими витаминами!

– Какие? – уточняет аптекарша

– Эм… – Я почему-то наивно полагал, что витамины для беременных это и есть их название. – Подождите, я сейчас уточню.

Хоть убейте – не помню ни одного названия! Пока Ди диктовала мне список, я думал, где мне искать Ирину.

Приходится звонить сестре.

– Дин, как называются витамины, что ты просила? Ну забыл я… Подожди… – протягиваю свой телефон фармацевту, надеясь на понимание с её стороны. – Так будет эффективнее.

Женщина собирает в аптечный пакетик всё то, что ей наговорила Диана. Расплачиваюсь картой, отхожу от окошечка и натыкаюсь на Носову. Чертыхаюсь про себя далеко не самыми культурными словами.

– Ой, Ромик, привет! Какая неожиданность!

Глава 17

Ирина

Только зайдя в туалет, я понимаю, что до сих пор сжимаю в руке подарок Кирилла. Кладу сумочку и коробочку на раковину и включаю холодную воду. Прикладываю мокрые ладони к полыхающим щекам, но не особо-то помогает. В голове шумит, лицо горит, а сердце готово вот-вот выскочить из груди. От одного появления бывшего мужа, меня швыряет как парусник во время шторма.

Так продолжаться больше не может. Я не выстою в этой борьбе с самой собой.

Снова остужаю лицо холодной водой и аккуратно промакиваю куском бумажного полотенца. Поднимаю лицо и встречаюсь в зеркале со своим отражением. На меня смотрит уставшая, измученная, жалкая копия меня. Трясу головой, пытаясь скинуть туман. Из сумочки доносится негромкий сигнал вызова. Достаю телефон и смотрю на экран.

Марина.

– Да. – Принимаю звонок.

– Привет, Ириш. Ты как? – спрашивает беспечно. Как всегда. Но сейчас я очень рада, что она позвонила.

Так и хочется ответить: паршиво. Так паршиво мне ещё никогда не было. Снова поднимаю взгляд в зеркало, разглядываю, не размазалась ли тушь.

– Нормально, – отвечаю уклончиво.

– А по голосу не скажешь, – замечает, и я чётко представляю, как Маринка обиженно дует губы.

Мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы можно было обмануть.

– Кирилл пригласил в «Премьеру», – зачем-то говорю. Мне просто нужно высказаться. С кем-то поделиться. Но не с кем.

– Ух ты! Поздравляю! Там, наверное, очень красиво, – звучит мечтательно. – Кир такой романтик…

Это точно. Дубов тот ещё романтик.

– Марин, он мне предложение сделал, – кошусь в сторону бархатной коробочки, которую даже не раскрывала, и не знаю, что там. Только могу догадываться, что кольцо.

– У-и-и! – радостно визжит Маринка. – Поздравляю!

– Да как бы пока не с чем. Я ещё после первого брака отойти не могу.

– Ир, – после моего ответа Марина становится серьёзной. – Ну сколько можно, а? Уже пора бы забыть.

– Ты же сама говорила, что «бывший муж – это навсегда», – припоминаю подруге её же слова.

– Говорила. Потому что тогда ничего другого ты и слушать не стала бы. Для тебя же Гронский и царь, и бог, – наполовину цитирует известный афоризм.

– А сейчас уже нет? – усмехаюсь такой странной логике.

– Знаешь, что, подруга? Пока ты сама себя мучаешь, твой Рома своей беременной витаминки покупает и, поверь мне, исстрадавшимся совсем не выглядит! – бьёт словами наотмашь. Как обухом по голове.

Не могу произнести ни звука. Значит, это правда. И у него будет ребёнок…

Вспоминаю наши прошлые разговоры и ссоры. Я ведь была уверена, что Рома не хочет иметь детей.

– Алло? Ир, ты тут?

– Да, – шепчу пересохшими губами.

– Ир, перестать ты страдать уже и будь счастливой, – голос Марины звучит проникновенно. – Тем более, тебя замуж позвали. Меня вот никто не зовёт, – до меня доносится глубокий вздох.

– Марин, я так не могу.

– Да почему?!

– Я к нему ничего не чувствую.

– И что? Не чувствуешь сейчас – почувствуешь потом, – убеждает Маринка. – Кир вон сколько времени тебя любит, а Рома свинтил, как только другая пальчиком поманила, и теперь по аптекам бегает. А ведь он даже в магазин зайти не мог, когда ты просила.

Не мог.

– Так и Дубов никогда монахом не был. – Моё замечание очень похоже на оправдание Гронского.

– Пф-ф! Нашла, что вспомнить! А ты не думала, что это после тебя он стал менять баб как перчатки? Пытался забыться таким образом. Но, как видишь, не помогло.

«Ты очень красивая и безумно желанная женщина. Самая желанная. Глупо притворяться и отрицать – я до безумия хочу тебя. Всегда хотел…», – звучат в голове слова Кирилла, и вспоминается его взгляд.

– Ир, – продолжает Марина, несмотря на моё молчание. – Ты ведь ничего не теряешь. А вдруг у вас получится? Да даже, если не получится, ты хотя бы забудешь своего Рому! – упрямо стоит на своём.

«Уже не своего».

– Я подумаю, Марин.

– Да что тут думать?! Соглашайся! Пусть Гронский кусает локти, когда поймёт, что на нём не сошёлся свет клином!

От громкого Маринкиного голоса начинает давить в висках. Отключаю вызов и пытаюсь прийти в себя. Но в голове полная мешанина: предложение Кирилла и его настойчивость путаются с новостью, которую сообщила мне Марина.

Мой Рома скоро станет отцом…

От осознание этого факта хочется завыть в голос, и я с трудом сдерживаю, чтобы не заскулить, как побитая собака.

Я так мечтала, что у нас с ним будет ребёнок… Но он его не хотел… А теперь другая беременна от него.

– Ира… – доносится из-за двери встревоженный голос Кирилла.

Я совсем забыла, что оставила его ждать.

Смотрю на себя в зеркало и перевожу взгляд на подарочную коробочку. Было бы так просто… Но в то же время я не могу…

«Покупает витамины своей беременной…»

«Даже если не получится, ты хотя бы забудешь своего Рому…»

«Соглашайся…»

Мои мысли, как испуганные белки, мечутся по ветвям, паникой создавая ещё больший переполох.

В дверь снова стучат, и стук возвращает меня в реальность.

Забираю сумку и подарок и выхожу из туалета.

– Ириш, всё в порядке? Я начал волноваться. – В глазах Кирилла плещется тревога и беспокойство.

Смотрю в его глаза, как бездомная собачонка.

– Кирилл, отвези меня домой, пожалуйста. Мне, и правда, нехорошо.

– Конечно, – тут же соглашается и придерживает меня за талию.

– Извини, что так получилось.

– Не говори ерунды. Сейчас тебя отвезу, и всё будет хорошо.

Глава 18

Кирилл жестом подзывает официанта, объясняет ему, что мы хотим уйти прямо сейчас, и просит счёт. Парень в униформе ресторана, понятливо кивает, только мне кажется, что он придаёт совсем иное значение нашей торопливости. Дубов рассчитывается за ужин и выводит меня на улицу.

Свежий воздух действует отрезвляюще. Хочется дышать и дышать, но Кирилл ведёт меня к машине. Позволяю усадить себя в салон, и Дубов очень быстро оказывается рядом. Пожалуй, слишком быстро. Вспоминаю про подарок и кладу его на панель.

– Ты даже не посмотрела, – констатирует Кирилл расстроенным голосом, берёт и сам раскрывает футляр.

На тёмно-синем бархате лежит золотое колечко с небольшим белым камнем.

– Красивое, – замечаю, но не чувствую никаких эмоций.

– Тебе нравится? – задаёт вопрос. Наверное, он ожидал совсем другую реакцию, но никак не равнодушие.

На самом деле я тронута вниманием Кирилла. Цветы, ресторан, кольцо… Не понимаю, что происходит, но я почти готова принять его. Только золотыми кольцами просто так не разбрасываются. Где-то на краю сознания цепляется единственная здравая мысль.

– Кирилл, оно очень красивое. Но это слишком дорого для простого извинения.

– Ира, ты ведь прекрасно поняла, что это не просто извинение. Я хочу, чтобы ты была моей. Чтобы мы были вместе, – поспешно исправляет формулировку.

Я очень странно реагирую на его слова, их воздействие отдаётся внизу живота. Мне снова становится душно. Замкнутое пространство, близость Кирилла, его прямой взгляд действуют слишком подавляюще.

– А ты сказал, что не будешь торопить, – возражаю и облизываю пересохшие губы.

– Так я и не тороплю. Просто… – Дубов не договаривает.

Ловким движением достаёт кольцо, и оно оказывается на моём пальце. Держит мою руку в своей и подносит к губам. Целует палец, на который только что надел свой подарок. Не отпускает, притягивает меня к себе. А я, как та безвольная кукла, которая послушно выполняет движения, когда её дёргают за верёвочки.

– Кирилл, нет, – отворачиваюсь от поцелуя в самый последний момент, когда моё лицо находится слишком близко.

Я почти уверена, что Дубов будет настаивать, а сил сопротивляться у меня нет. Но Кирилл не настаивает. С тяжёлым вздохом позволяет мне отстраниться, но продолжает удерживать за кончики пальцев.

– Ира, – до меня доносится хриплый мужской стон. – Ты не представляешь, как мне сложно держать себя в руках. Один поцелуй… Всего лишь поцелуй, я ведь не прошу большего.

Я не знаю, что происходит, но мои чувства обостряются. Я остро реагирую на его голос, чувствую запах мужского парфюма, который кружит голову, и меня конкретно уносит. Словно я нахожусь под воздействием афродизиаков, и как раз «о большем» думаю сама.

– Кирилл, отвези меня домой, пожалуйста, – произношу через затуманенное сознание и с трудом заставляю себя отвернуться.

Рваный мужской стон, похожий на рык, разрывает тишину салона и заставляет меня вздрогнуть.

– Обещай, что мы поженимся! – Кирилл снова притягивает меня к себе и заставляет посмотреть в глаза.

– Обещаю, – повторяю за ним, как под гипнозом.

– Мы сразу же поженимся, – не спрашивает. Утверждает.

Его горящий взгляд завораживает, манит своей глубиной, пленит нескрываемым желанием, опутывает восхищением и обаянием, которым очень сложно сопротивляться.

– Да, – выдыхаю.

Теперь я сама хочу, чтобы он меня поцеловал. Хочу ощутить, прочувствовать все те эмоции, что вижу в мужских глазах. Но Кирилл отпускает мою руку и поворачивает ключ в замке зажигания.

По приборной панели проходит рябь из цветных светодиодов, душное пространство салона заполняется звуками музыки, рассеивая весь дурман, и моё сознание немного проясняется. Сердце стучит как ненормальное от осознания, что я сама была готова отдаться прямо в машине.

Я успеваю полностью прийти в себя, когда Кирилл привозит меня к моему новому месту жительства.

– Спасибо, – бормочу слова благодарности, желая как можно скорее выйти на свежий воздух. Но, как специально, не могу расстегнуть ремень безопасности. Пальцы не слушаются, и я опять начинаю нервничать.

– Давай помогу, – предлагает Кирилл и с лёгкостью расстёгивает замок.

– Спасибо, – благодарю за помощь, стараясь не смотреть на Дубова. – Провожать не нужно… – касаюсь дверной ручки, чтобы сбежать.

– Ириш, – мягко останавливает меня Кирилл.

– А? – оборачиваюсь.

– Я могу подняться с тобой, – намекает слишком прямо.

Поспешно отвожу взгляд.

– Не сегодня, Кирилл.

Дубов закрывает глаза и шумно вдыхает, словно пытается справиться с моим отказом. На какое-то мгновение мне даже становится его искренне жаль, но пересилить себя я не могу. Мне нужно время, чтобы побыть одной и… проститься со своей любовью к Роману.

Открываю дверцу, выхожу из салона и, наконец, могу выдохнуть.

– Ир, – зовёт Кирилл. Мне приходится наклониться и снова посмотреть на Дубова. – Скажи число.

– Какое? – не совсем понимаю, о каком числе идёт речь.

– Даты нашей свадьбы.

Пропускаю удар сердца.

– Кирилл, ты слишком торопишься, – пытаюсь хоть немного урезонить.

– Нет, Ира. Я и так потерял столько времени, что больше не хочу упускать ни одного дня.

От такого признания я снова теряюсь.

– Я… я не знаю, – отвечаю честно. Я не думала, что будет всё так скоро.

– Тогда я выберу сам, – не сдаётся Кир.

– Хорошо, – соглашаюсь, лишь бы оставить эту тему и уйти. Мне нужно побыть одной. Закрываю дверцу автомобиля, и Кирилл резко даёт по газам.

«Куда-то торопится, или увозит себя, чтобы не мучиться?» – мелькает вопрос и тут же исчезает.

Пока иду до подъезда, пытаюсь понять, как так получилось, что я собиралась объяснить Кириллу, что между нами ничего не может быть, а сама согласилась выйти за него замуж? Но его чуткое внимание, предупредительность, уважение к моим просьбам и желаниям оставили самое приятное впечатление. А ещё это странное, непонятно откуда появившееся влечение. Может, и правда, стоит попробовать начать всё сначала? А Дубов Кирилл не такая плохая кандидатура. Ведь раньше он мне нравился. Пока я не встретила Рому…

Глава 19

Роман

– Ты выяснил, что это за люди её искали? – хмурясь спрашиваю старшего брата.

– Нет. Больше никто не приходил. Ром, хоть ты поговори с ней, – просит Мирон.

Кабина лифта останавливается на этаже, и я спешу свернуть разговор.

– Я понял, Мир. Я поговорю, – обещаю брату.

– Нельзя же быть такой легкомысленной! – с праведным возмущением выговаривается брат. – Согласен, что после такого, сложно держать себя в руках, но не творить же дичь! Думать нужно не только о себе! Мать три дня с давлением лежала…

Лифт с характерным шумом закрывает дверцы и уезжает. Мне не нужно видеть, я спиной чувствую, что Ира здесь.

– Я понял, – повторяю.

– И ещё, Ром…

– Не сейчас, Мир. Я перезвоню, – сбрасываю вызов.

Даже не развернувшись, понимаю, что та, которую я ждал, собирается пройти мимо, словно меня здесь нет!

Ну уж нет.

– Ира, стой. – За руку ловлю бывшую жену, пытающуюся прошмыгнуть мимо.

От простого прикосновения к прохладной коже мои пальцы простреливает словно током. Ирина замирает и, кажется, что даже не дышит. Но это длится буквально долю секунды.

– Что тебе нужно? – шипит, пугливо распахивая глаза.

Плавлюсь в тёмном шоколаде любимых глаз и пьянею от одного только её взгляда.

«Тебя». – Стучит в сердце.

Я чувствую, как она напряжена и вряд ли станет выслушивать весь тот бред, что творится в моей душе. Отодвигаю эмоции, не давая им выплеснуться наружу. Хватит. Один раз уже выплеснул.

– Я что не могу поговорить с бывшей женой? – не даю разорвать зрительный контакт.

– Нам не о чем разговаривать, – запирается в свою раковину. – Мы разведены, и я… я выхожу замуж, – произносит с запинкой, наивно надеясь, что это меня испугает.

Немногим раньше от таких слов меня бы нехило так тряхануло, а сейчас они рикошетом разлетаются в разные стороны от застывшего в каменном панцире сердца.

– Да, я слышал что-то такое, – морщусь, чувствуя во рту раздражающий горький привкус.

И видел… Мелькает в сознании, но я отшвыриваю непрошенную мысль.

– Тогда какие ещё могут быть разговоры?

И она ещё спрашивает какие?! У меня куча вопросов, на которые я хочу получить ответы, но сейчас меня волнует только один.

– Ты его любишь? – приходится приложить усилие, чтобы произнести его вслух. Но ещё больше я боюсь услышать ответ. Не мигая смотрю в любимые глаза.

– Тебе какая разница? – нервно дёргает свою руку.

Если бы любила, то ответила сразу. По твёрдому камню, заточившему моё сердце, расползается трещина, которая с каждой секундой становится всё шире.

– Если я спрашиваю, значит, разница есть. – Не отпускаю.

– Мне плевать. Отпусти меня. – Моя грозная жёнушка пытается вырваться, но я лишь сильнее сжимаю пальцы и тяну её на себя.

Своей холодностью Ира пытается воздвигнуть между нами преграду, которую я переступаю без труда.

Вглядываюсь в её глаза. Зрачки расширены, и взгляд немного расфокусирован. Алкоголь? Но Ирина не выглядит пьяной.

– Отпущу, как только ответишь на мой вопрос, – произношу, пожирая взглядом её лицо. Глаза, румянец на щеках, губы. Губы… Зависаю на них как последний придурок. Мягкие, тёплые, податливые… Я помню их вкус, и меня ведёт как ненормального.

– Тебя это не касается, – цедит сквозь зубы, но её резкость не отрезвляет.

Она слишком близко. Опасно близко. Я слышу, как бьётся её сердце, стучит об мою грудь азбукой Морзе: спаси-спаси-спаси. Как зверь вдыхаю такой родной и до одури любимый запах. Моё движение не остаётся незамеченными, и её дыхание сбивается. Ира дёргается, но тут же затихает, понимая, что это бесполезно.

– Просто ответь. Ты. Его. Любишь?! – прижимаю к стене любимую женщину. Я хочу услышать ответ от неё.

Все мысли, что она уже не моя, и, возможно, уже принадлежит другому, испаряются в один миг, остаются за пределами момента, в котором есть только мы.

Ирина не пытается вырваться, почти не дышит.

– Да! – нервно выкрикивает мне в лицо, а в глазах застывают слёзы.

Ложь! Я вижу по её глазам. Чувствую по каждому импульсу, что искрит между нашими телами, словно на них нет одежды.

– Ты никогда не умела лгать, Ира, – констатирую факт больше для себя, чем для неё, приближаясь к её губам.

Моя бывшая жена всё ещё моя…

– Ты не посмеешь… – выдыхает испуганно, верно угадав моё намерение.

Она не меня боится, а себя, потому что так же, как и я, не смогла ничего забыть.

Посмею. Ещё как посмею.

– Почему?

– Ты не…

Не даю договорить и накрываю желанные губы поцелуем. Легко сминаю слабое сопротивление, и Ирина затихает в моих руках. Моя! Сжимаю её в объятиях и… О, боже… Она отвечает на мой поцелуй. Робко и неуверенно, словно не верит. Припечатываю бывшую к стене и врываюсь хозяином в её рот. Никогда не позволял себе грубость, но сейчас не могу сдержать себя. Я зол. Я не находил себе места. Я голоден! Меня разрывает на части от чувств и желания, и я с трудом контролирую происходящее. А, когда Ирина прижимается ко мне всем телом, у меня срывает все предохранители и уносит окончательно.

– И-ра, – выдыхаю её имя, приподнимая на руках.

С громким металлическим звуком к нашим ногам падают ключи, Ирина ладонями обхватывает моё лицо и сама впивается в мои губы.

Боже! Моя бывшая жена никогда не была такой страстной и… голодной. Разве только в самом начале наших отношений.

Мы, как два обезумевших от долгой разлуки, не можем оторваться друг от друга. Стон, похожий на приглушённый всхлип, вырывается из груди Ирины, когда я её отпускаю, чтобы поднять злосчастные ключи.