Бывшие. Я не прощаю(сь)

Глава 1

«Привет! Не могу до тебя дозвониться! Ты скоро станешь папой, я беременна!»

Каждое предложение в новом сообщении, после всех сообщений – эмодзи с сердечками

И для верности прикреплена фотка с тестом с двумя полосками.

«Я так счастлива!!!» – Стоит подпись под фото.

Я застываю как громом пораженная посреди коридора нашей квартиры. Телефон мужа чуть не выпадает из рук. На экране уведомлений одно за другим с тихим звуком доставляются новые и новые сообщения.

Вереница сообщений, которые разбивают мою жизнь на До и После.

Мой муж скоро станет папой. В голове не укладывается!

У меня расширяются глаза, сердце за мгновенье разгоняется до бешенного ритма, грозит пробить ребра, так колотится по ним.

В ушах шумит кровь. Я еле могу устоять на ногах, мир вокруг качается, теряя свою устойчивость. Мне приходится опереться ладонью на стену, чтобы не упасть посреди коридора.

Как это понять? Смысл слов ускользает. Успеваю перечитать еще пару раз, прежде чем сообщения одно за другим исчезают с экрана уведомлений.

На смену шоку приходит ярость.

Словно фурия, бросаюсь, стучусь со всех сил в ванную, где шумит вода, льющаяся из-под крана. Муж принимает душ, что-то напевает как обычно.

– Открой! Воронов! Сволочь! Открывай! – требую.

Кричу, тарабаню по двери.

Из-за двери доносится недовольный голос мужа, перекрикивающего шум воды:

– Мия! Что опять? Угомонись, я сейчас выйду. Две минуты можешь потерпеть?

– Не буду я терпеть! Ты гад! Ненавижу тебя! – Ору в закрытую дверь.

Слышу, он закрывает кран, тихо матерится, выбираясь из душа.

Через мгновенье дверь резко распахивается, чуть не снося меня в сторону.

Витя стоит на пороге, недовольно взирая на меня:

– Что за истерика? Опять что ли ПМС? Чего кричишь?

Не могу отвести от него глаз. Против своей воли любуюсь им. В памяти отпечатываются его мокрые волосы, прозрачные капельки воды на теле. Выскочил, до конца не вытершись полотенцем. Смотрит на меня подозрительно, а в глазах ни капли раскаяния. Да как он мог со мной так поступить? Я же люблю его, и до сих пор была уверена, что это взаимно.

– Ну? – поторапливает он меня, поднимает брови.

Собираюсь с силами еще мгновенье и начинаю говорить:

– Телефон твой звонил бесконечно, решила тебе его отнести в ванную, вдруг что-то важное? Пока несла, десять сообщений прилетело, и я их прочитала. Так что могу и сама сказать: поздравляю, ты скоро станешь папой! Можешь позвонить, поздравить будущую мать твоих детей! – Выдаю я на одном дыхании и выдыхаю тихо: – Я тебя ненавижу!

Запал иссяк. Осталась жуткая боль и разочарование. Вмиг накатывает такое бесслилие, что хочется присесть, а еще лучше – прилечь. Укрыться с головой одеялом и спрятаться.

Но вместо этого я продолжаю стоять в коридоре рядом с разозлившимся мужем. Он сводит брови на переносице, тянет руку к телефону:

­– Зачем ты брала мой телефон? – Злится муж, в голосе ярость так и клокочет.

– Тебе хотела отнести, – не отпираюсь я. – думала, может что-то важное? Не ошиблась, важное! Не каждый день такие новости! Кто она?

Отвожу свою руку, в которой зажат его телефон себе за спину.

– Понятия не имею! – заявляет он. Встряхивает волосами, на меня летят брызги. Недовольно морщусь, завожусь еще сильней:

– Не знаешь, кому сделал ребенка? Ну ты и молодец, Воронов! Но телефончик ей на всякий случай оставил, чтоб ей было как сообщить тебе о беременности! – Обвиняю я его.

– Мне все равно! – ревет он в бешенстве. – Не выдумывай!

Протягиваю ему его телефон на раскрытой ладони.

– Покажи телефон! – требую я.

– Не буду я тебе ничего показывать! – Выхватывает телефон из моих рук, разблокирует экран, – вот смотри, даже номер у меня не определился! Сейчас в бан ее отправлю и все!

– Ну да конечно! Так я тебе и поверила! Вообще, зачет тебе, конечно, Воронов! Будущую мамочку в бан – и нет проблем! Беременность не рассосется от того, что ты в бан отправишь! Или ты не в курсе?

Последние силы резко заканчиваются, голос дрожит, когда я это произношу.

– Мия, малышка, давай не сейчас, – произносит он умоляющим тоном, – Мне бежать уже надо! Ты же знаешь, я тебя люблю!

– Это не мешает тебе заделать ребенка кому-то еще!

Разворачиваюсь резко, иду в нашу спальню.

– Мия! Что ты несешь?! Мия, ты же понимаешь, что я не могу сейчас разборки устраивать? меня уже такси ждет в аэропорт! Через неделю вернусь и обсудим! – несется мне вслед.

– А что нам обсуждать? – хочу проорать я на него, а выходит только прошептать: – Ты скоро станешь папой!

Он бросается мне наперерез, хватает в объятья, порывисто прижимает к себе:

– Мия! Девочка моя! Ты для меня самое ценное! Ну что ты выдумываешь? Я понятия не имею, кто это написал вообще! Номером наверно ошиблись!

– Конечно! – шиплю я змеей. Не верю ему больше.

– Мия! Я же тебе говорил, ты – вся моя жизнь! Мне больше никто не нужен! И детей никаких я не хочу! Куда мне дети?! Ну сама подумай! Сборы, тренировки! Какие, в жопу, дети, котенок? Я вообще их не люблю! – убежденно шепчет мне в макушку.

Сердце обрывается и застывает кусочком льда на пути в черную пропасть отчаяния.

Я ведь тоже беременна.

Глава 2

Хотела любимому сделать сюрприз. Сама только что утром узнала о своей беременности, но не хотела сообщать о ней мужу в суматохе его сборов на самолет.

Думала, что лучше потерплю недельку и сообщу, когда он вернется, придумаю как раз, как красиво это сделать.

Представляла, как она обрадуется, подхватит меня, будет кружить по комнате и повторять, как он меня любит и как он безумно счастлив, что у нас будет малыш. Как я буду смеяться от счастья, когда он опустится передо мной на колени, чтоб поцеловать плоский еще пока животик…

Но это оказались лишь мои глупые фантазии, которым никогда не суждено воплотиться в жизнь.

Все мои мечты разбиваются на мелкие острые осколки об реальность.

В реальности я узнаю о беременности какой-то подстилки моего мужа через полчаса после того, как узнала о своей.

В реальности муж держит меня за дуру, утверждая, что не знает, с кем он переспал.

В реальности он говорит, что не любит детей.

«Какие, в жопу дети, котенок? Я вообще их не люблю!» – его фраза словно пуля навылет ранит мое сердце. Оно сжимается от боли, трепещется как крылья бабочки, насаженной на иглу.

Мне больно, мне очень больно. На глазах выступают слезы.

– Черт, Мия! Ну не реви. Пожалуйста, не надо слез. Мне бежать пора! Всего неделя, котенок! Долечу, позвоню тебе, поговорим. Через неделю уже дома буду, и все тебе объясню. Давай, малыш! Не натвори глупостей. – Он нежно касается к моим губам, – я во всем разберусь!

Он крепко обнимает меня. И мне в ответ хочется прижаться и забыть обо всем на свете. Мне так уютно в его объятьях.

Еще полчаса назад это было мое самое любимое и безопасное место в мире. Но теперь все изменилось: я не могу отмотать время назад и забыть прочитанные мной сообщения. И не смогу забыть его слова о том, что он не любит детей.

Муж быстро отстраняется от меня и одевается, хватает собранный мною заранее свой чемодан и открывает входную дверь.

– Давай, детка, я полетел! Не скучай! – машет мне рукой на прощанье.

Бегом спускается вниз. Машет мне рукой снизу с лестничной клетки, когда я выглядываю за дверь. И ускоряет шаг, быстро бежит вниз.

За ним хлопает дверь подъезда.

Я тихонечко прикрываю дверь, прислоняюсь к ней спиной, и сползаю по ней на пол.

Скукоживаюсь в комок, закрываю лицо руками. Тело сотрясают рыдания.

Мне становится так сильно жалко себя и свою разрушенную жизнь.

Я ведь беременна, хотела мужу сделать сюрприз, да не успела рассказать. А он теперь заявляет, что не хочет никаких детей!

И ведь это полбеды! Где-то на свете есть еще какая-то девушка, которая ждет от него ребенка!

Вот так он «не хочет»! – зло думаю я, пока слезы безостановочно катятся по моему лицу.

Когда слез не остается, я еще минуты две молча сижу. Слегка раскачиваюсь, обняв себя за коленки, и положив на них подбородок.

Затем поднимаюсь с трудом на ноги.

Сколько я так сидела? Руки и ноги затекли, глаза наверняка опухли.

Гляжусь в зеркало в коридоре. Сама себя не узнаю. На меня смотрит растрепанная заплаканная женщина с ввалившимися глазами.

А ведь еще полчаса назад я была самая счастливая женщина на свете. Любимый и любящий муж всегда баловал меня цветами и подарками. Да, он часто улетал в командировки, но, когда был рядом, мы были самой красивой парой, где бы мы не появлялись.

Вспоминаю, как утром я сделала тест на беременность и с замиранием сердца наблюдала, как две полоски окрашиваются в ярко-малиновый цвет, не оставляя никаких сомнений в положительном результате. Но после этого я все равно сделала еще два теста, все никак не могла поверить в свое счастье. И все они показали две полоски.

До моей мечты о настоящей семье – мама, папа и малыш – оставалось всего девять месяцев. А теперь она далека, как никогда!

Вся моя жизнь разбита и разодрана в клочья моим же мужем, Виктором Вороновым.

Как он сказал: «Не наделай глупостей»?

Нет, глупостей я делать не буду. Самая моя большая глупость уже совершена – я вышла за него замуж и слепо доверяла ему, думала, он никогда меня не предаст. Вот и поплатилась за свою доверчивость.

А ведь все подруги говорили мне, что среди спортсменов верных нет. Да только я была убеждена, что мой муж не такой. Он ведь на руках меня носил.

«Ну вот и доносился!» – зло думаю про себя. Не разрешаю самой себе себя жалеть. Иначе я снова расплачусь. А я должна быть сильной. Ради своего малыша.

Шумно выдыхаю. У меня есть целая неделя на то, чтоб собрать чемоданы и исчезнуть из этого города и из жизни своего мужа.

Я не хочу слышать ни оправданий, ни извинений от него.

На следующий день подаю заявление на развод на госуслугах, уверена, что он увидит его, только когда вернется домой.

Собираю в два чемодана всю свою жизнь.

Пишу мужу записку, которую оставляю на столе:

«Не надо меня искать! Все равно это ничего не изменит! Я ни за что не прощу!»

Глава 3

Спустя четыре года.

– Глебушка, пора вставать! – нежно касаюсь плечика сына, – вставай, малыш, пора в садик!

Он смешно морщит носит, натягивает на себя одеялко, укрываясь с головой. Только белокурая макушка торчит.

– Глеба! Мы так в садик опоздаем! – повторяю настойчивей. Улыбаюсь.

Такой славный мужчина мне достался, практически идеальный. Единственный его недостаток – не добудишься его утром собираться в детсад.

Сын любит детский сад, с удовольствием туда идет, но утром легко проснуться – это задача для него пока слишком сложная. Да и ходит он в садик всего лишь месяц, привыкает пока.

Отвожу малыша в садик, сама бегу на работу. Работ у меня несколько. Одна из них – smm менеджер в клинике МедикПРо. Еще в салоне красоты и в магазине косметики.

Плюс этих работ в том, что можно работать полностью онлайн, лишь изредка появляясь в офисе.

это очень важное преимущество для одинокой мамы с трехлетним ребенком. На следующей неделе будет ровно четыре года, как я сбежала от мужа.

Пока еду в троллейбусе, вспоминаю тот ужасный день.

Я отчетливо помню тот день, будто он был вчера, хотя прошло уже четыре года. Как я узнала, что у бывшего мужа мне изменяет. Я помню, как я плакала и собирала чемоданы. Была уверена, что он сейчас позвонит или просто махнет рукой на свои сборы, развернет такси и вернется домой, чтобы доказать мне, что та смс – не более чем нелепая ошибка.

Ждала его звонка. Он же обещал позвонить, как только приземлится. Обещал все объяснить.

Я хотела обмануться, хотела, чтобы он попытался меня удержать. Но он ничего не сделал. И постепенно я привыкла к мысли, что моя убежденность в его измене была правильная. Он изменил, и выбрал ее.

Я постаралась вычеркнуть его из сердца. Забыть, не следить за ним в соцсетях. А он как-то удивительно быстро пропал с радаров СМИ, облегчив этим самым мне задачу.

Мелодия звонка выдергивает меня из воспоминаний. Вероника, администратор клиники МедикПРО тараторит в трубку, от волнения забыв даже поприветствовать меня.

– Мия! – восклицает она, – Мия! Тебе надо срочно приехать! Новый хозяин хочет полностью поменять контент план! И теперь надо еще страничку клиники во вконтакте сделать. Срочно!

– Какой новый хозяин, Вероник? Я же была у вас на прошлой неделе, все хорошо было!

– Ну вот! А теперь новый хозяин! Мы сами только вчера узнали! Представляешь? Старые хозяева продали бизнес какому-то бывшему спортсмену!

В голове срабатывает сигнал тревоги: как это продали бизнес? Я же только подписала контракт с ними? Без этой оплаты мне даже за квартиру не заплатить!

Понимаю теперь, отчего Вероника сама не своя. Есть от чего!

Администратор продолжает рассказывать неприятные для меня новости:

– Новый собственник сказал, что проще нанять агентство на аутсорсинг, чем платить штатному специалисту. Прости меня пожалуйста, за такие новости с утра, но ты – кандидат номер один на увольнение. – заключает она грустно.

Вздыхаем обе, молчим несколько секунд, и Вероника предлагает мне:

– Приезжай в общем! Лучше сама с ним поговоришь. Может, и согласиться тебя оставить! Все-таки у тебя такая ситуация: ­ мать-одиночка , ребенок маленький, и помогать некому.

Произносит сочувствующе.

– Да я и так к вам уже еду! – Сообщаю ей и отключаю телефон. Вот как будто чувствовала! Никаких поводов ехать сегодня в офис МедикПРО у меня не было. Но я отчего-то решила, что сегодня надо съездить.

Поехала, и вот такие новости!

От остановки до клиники бегу пешком.

Запыхавшись, растрепанная влетаю в дверь и застываю на пороге.

Спиной ко мне возле ресепшен стоит рослый мужчина и низким голосом распекает кого-то за какие-то грехи.

Широкие плечи, светлые волнистые волосы… Сердце немедленно срывается в галоп.

«Нет, пожалуйста, пусть это будет не он! Только пусть это будет не он! Я перестану …» – не успеваю дать судьбе никаких обещаний, что же я перестану делать в случае, если это будет не он.

Мужчина оборачивается. Я прирастаю к месту. Зрение меня не подвело.

Я поняла, что это он, как только увидела его спину. И не обманулась. Это он. Виктор Воронов собственной персоной.

Мой бывший муж, и отец Глебушки.

В фойе полно народа, и я надеюсь на чудо, что он меня не заметит и скользнет глазами мимо.

Но тут без вариантов. Никогда мне не везло. Бывший натыкается глазами на меня среди прочего персонала, словно спотыкается на ровном месте.

Я вижу, как ползут вверх его брови, выказывая крайнее удивление.

Он смотрит на меня словно на привидение, беззвучно произносит:

– Мия?

Кусаю губы от волнения, ладошки моментально вспотели. Стараюсь незаметно их вытереть о джинсы.

Вот бы еще можно было незаметно унять бешено колотящееся сердце. Оно стучит с утроенной силой, отдается в каждой клеточке моего тела.

Я кажется, даже не дышу, как будто это может сделать меня невидимой.

Надежды на чудо рушатся, когда Вероника, выскакивает из-за стойки, подскакивает ко мне и хватает за руку. Тащит навстречу этому гаду.

– Виктор Владимирович! Вот наш специалист по smm. Мия Вершинина. Она у нас просто волшебница! Вот увидите! Она такое может, что ни одно агентство с ней не сравниться!

Подталкивает меня к нему, попутно рекламируя. В то время как я мечтаю провалиться сквозь землю.

А лучше, чтоб он провалился!

– Ну здравствуй, Мия! ­– его низкий голос отдается вибрацией в моем теле, разгоняет мурашки.

– Здравствуйте, Виктор Владимирович! ­­– отвечаю тихо, не в силах справиться с волнением.

Он глазами ведет вниз, рассматривает меня с ног до головы, будто я его собственность, которую он потерял несколько лет назад, а теперь нашел.

Глаза его резко темнеют от злости, когда он натыкается взглядом на обручальное кольцо на моем пальце.

Глава 4

­– Хо-ро-шо, – произносит он по слогам. – И давно мы с тобой на Вы? – Спрашивает раздраженно

– Примерно четыре года, – отвечаю сиплым шепотом. Голос пропал от волнения.

Он сверлит во мне взглядом дыру. Я практически чувствую, как она оплавляется по краям.

Можно сказать, что мне повезло, что мы встретились с ним в фойе медицинского центра. Во-первых, ну не убьет же он меня при посторонних?

А во-вторых, если что, то меня сразу тут и реанимируют. Они же должно дорожить такими прекрасными специалистами, как я!

– Пройдемте в мой кабинет! – отдает он мне приказ и разворачивается, не удосужившись проверить следую ли я за ним.

Видимо, привык, что и без проверок, ему подчиняются безропотно.

Оглядываюсь на Веронику, которая делает мне страшные глаза и кивает ему в спину - «что встала, мол, иди давай!»

Вздыхаю и делаю первый шаг по направлению к кабинету главного.

Как ни крути, терять мне эту работу никак нельзя. Платят хорошо, недалеко от дома находятся, и бонусом – бесплатное посещение врачей для меня и сына.

Значит, я должна доказать, что я нужный специалист, и никакие аутсорсинговые фирмы всего мира меня не заменят.

Главное выдержать сейчас сколько-то времени в разговоре с Вороновым. А потом он исчезнет из моей жизни.

Уверена, что у этого красавчика жена есть и ребенок.

При воспоминании о ребенке у меня темнеет перед глазами, ему, вероятно, сейчас примерно столько же, сколько и Глебушке.

Только будит того неизвестного мне малыша по утрам его папа, носит на шее на прогулке, рассказывает про футбол.

Злюсь сама на себя: это же мой выбор был сбежать от него. Так зачем теперь жалеть и думать о том, что сама выбрала?

Другая половина меня обиженно заявляет, что ничего я не выбирала. Такое выбрать невозможно. Я просто не смогла простить, и моя рана до сих пор болит.

Задумавшись, не замечаю, как он останавливается посреди коридора и врезаюсь с разгона в его широкую спину.

Оказываюсь слишком близко к нему. Непозволительно близко. Тяну носом воздух, отравленный, словно ядом, фирменным запахом этого мерзавца. Остановиться не могу. Он замирает как скала.

Все его мышцы напрягаются, превращаясь в камень.

Еще секунда и, кажется, я протяну вперед руки и обхвачу его сзади, положу свою голову ему между лопаток, ластясь. Как раньше я любила делать.

Забытые рефлексы вопят и требуют немедленно его обнять и на цыпочки встать, чтоб потянуться за поцелуем.

Что за наваждение! Мне надо собраться!

Слишком резко шарахаюсь от него, когда он начинает поворачиваться, чтобы оказаться со мной лицом к лицу.

– Осторожней! – Выплевывает он, смотрит презрительно.

– Извините! – Еле могу вымолвить под его взглядом.

– Вперед иди. – головой кивает в сторону коридора, – Покажешь, куда идти. Я сам не помню. – добавляет наш новый хозяин приказным тоном.

Обхожу его чуть ли не за версту, стараясь как можно дальше держаться. Но когда начинаю идти впереди него, то спину печет под его пристальным взглядом. И не только спину.

Похоже, он меня просто нагло разглядывает. Не удивлюсь, если уже и раздел меня своим взглядом.

Вспыхиваю от возмущения, поджимаю губы. Но против своей воли расправляю плечи и виляю бедрами. Да что ты будешь делать! Ругаю себя! Вот с чего я решила ему понравится?

Веду внутри себя жаркий спор, отвечая самой себе, что я вовсе не планирую ему понравится, я изображаю взрослую сильную и самодостаточную женщину, которой плевать на него и его пристальные взгляды!

– Пришли! ­– Сообщаю, останавливаясь перед дверью.

– Заходи! – Он толкает дверь, протягивая руку над моей головой и толкая дверь.

Вхожу в кабинет и иду уверенным шагом садиться за стол. Воронов хмыкает и задает вопрос мне в спину:

– И давно ты тут работаешь, котенок?

Сбиваюсь с шага, оступаюсь, и хватаюсь за спинку стула, чтоб не упасть.

– Я не котенок. Мы в разводе, если ты забыл. И мне бы не хотелось, чтобы на работе знали, что мы когда-то были женаты. ­­– стараюсь говорить ровным тоном, но голос предательски срывается.

– Итак, давно? – он пропускает мимо ушей мою тираду. Обходит стол и присаживается на его краешек рядом с местом, где я сижу.

Теперь мне приходится задирать голову, чтобы видеть его лицо. Он же смотрит на меня сверху вниз, снисходительно.

Во мне закипает кровь, эмоции скачут от одного полюса к другому. Мы существовали с ним в параллельных вселенных четыре года.

Как так вышло, что мы встретились снова?

Глава 5

Поднимаю на него глаза. Он почти не изменился внешне. Те же темно-русые волосы и стального цвета глаза. Высокие скулы. Красиво изогнутые губы, которые я так любила целовать. Я до сих пор помню, какие они мягкие и нежные на ощупь.

Стал чуть шире в плечах кажется. Не такой загорелый как раньше.

И взгляд более тяжелый, давящий. Добавилась пара морщинок в уголках глаз, а между бровями складка стала чуть заметней.

От баловня судьбы, любимчика футбольных фанаток не осталось и следа. Он повзрослел и больше не юный мальчик, в которого я влюбилась без оглядки когда-то.

Передо мной – мужчина, которого я не знаю.

Он ждет ответа, пристально смотрит на меня.

– Давно, – решаюсь наконец ответить. Приходится прочистить горло, прежде чем продолжить: – Четыре года.

– Вот как? То есть ты сюда сразу сбежала? – поднимает одну бровь.

Ну что за допрос? Я к нему совсем не готова. Срываюсь:

– Я не сбегала. Ты сам выбрал другую!

Кажется, я слышу, как хрустнули суставы, когда он резко сжимает кулаки в карманах своих брюк и стискивает челюсти.

– Мия!

Произносит он мое имя, как будто щелкает плеткой, пытаясь приструнить меня.

– Я уже сто лет Мия! ­– огрызаюсь, зло смотрю на него.

– Я спрашиваю, почему ты сбежала?
– А почему не позвонил? ­– отвечаю вопросом на вопрос. Но кажется, он меня даже не слышит.

Градус накала между нами взлетает до небес, еще немного и взорвемся сейчас оба.

– У тебя кто-то был? Ты почему сюда прилетела?

Хлопаю глазами, в шоке от его предположений. Ничего не успеваю сказать, как в кабинет врывается наш главный врач. Я так рада его появлению, что чуть в обморок не падаю от облегчения. Выдыхаю, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, с благодарностью глядя на главного.

– Виктор Владимирович! – Сразу начинает с порога он свою речь, – Извините, задержался! С утра надо было в Минздрав заскочить. Забрать благодарственное письмо и вот проект соглашения о сотрудничестве. – Протягивает Воронову какие-то бумаги.

Тот, не глядя берет их, и кладет на стол рядом с собой.

Но с места не двигается, так и стоит облокотившись о стол прямо передо мной.

– Смотрю, вы уже с утра в заботах, Виктор Владимирович! – говорит главврач, верно оценивая обстановку в кабинете, – Давайте может соберем коллектив, представим вас, познакомим с персоналом, с кем вы вчера не успели познакомиться? Люди у нас очень хорошие…

– А я вот и знакомлюсь… с подчиненными. – ухмыляется Воронов. – Пытаюсь понять, что за люди, и оценить, насколько они мне нужны.

От его слов неприятно холодит спину. Он что, намекает, что планирует меня уволить?

– У нас все на своем месте! Каждый человек важен, и делает свою работу на благо клиники! – бодро рапортует Максим Юрьевич, за что его хочется расцеловать и сказать отдельное спасибо.

– Каждый на своем месте, это я вижу, да! – В словах моего нового босса чудится какой-то двойной смысл, особенно учитывая, что он смотрит на меня сверху вниз.

– Мия у нас ­­– красавица и умница! – продолжает мою презентацию перед бывшим мужем главврач. – Вы не представляете, на что она способна!

– Согласен. Не представляю. Такое вообще сложно представить! – похоже намекает на мой побег этот мерзавец.

– Мия, расскажите о себе! – требует вдруг главврач. – И о своей работе. Виктору Владимировичу это важно знать.

У меня чуть расширяются глаза от удивления, когда это слышу.

Но, видимо, новому владельцу клиники нравится это предложение. Воронов смотрит на меня насмешливо и в то же время настороженно, ожидает моего рассказа.

Мне же некогда собраться с мыслями, паника захлестывает, эмоции, словно оголенные провода, током простреливают все тело.

Начинаю рассказывать:

– Меня зовут Мия Вершинина.

Не могу отделаться от ощущения хищной улыбки, заигравшей на губах бывшего. Понял, гад, что у меня девичья фамилия.

Я решаю сразу же это исправить, обрезать ему все поводы для глумления.

– От фамилии мужа я отказалась, мне девичья нравится гораздо больше. Муж, кстати, не против! – делаю паузу и перехожу от личной жизни к рабочим вопросам: – Работаю в сфере сошиал-медиа маркетинг уже пять лет, из них в клинике «МедикПРО» – четыре года. Также сотрудничаю…

Виктор поднимается во время моей речи, обходит стол, и наконец-то садится в свое кресло. А я радуюсь, что между нами теперь стол, и нас разделяет два метра. Я хотя бы могу спокойно дышать.

Босс прерывает меня останавливающем жестом:

– Все понятно. Давайте теперь о работе!

Как будто я не о работе рассказываю – хочу я возмутиться, но осекаюсь видя его выражение лица. Оно словно грозовая туча. Кажется, кто-то сейчас сурово влипнет, понять бы еще за что?!

– Я не планирую делать никаких поблажек! – чеканит он голосом, в котором звенит металл, – Мне нужна рекламная кампания для клиники! О ней должны говорить на каждом углу. Все должны знать, где лучшие врачи и лучшее оборудование, лучший сервис! У нас должен быть не проект соглашения о сотрудничестве, – он кивает головой в сторону принесенных Максимом Юрьевичем бумаг, – у нас должны быть госконтракты на МРТ и на профосмотры министерств. Вы за это отвечаете, Мия! И сбежать отсюда не удастся!

Глава 6

– Да, хорошо! Будет сделано, босс! – чеканю слова, со злостью глядя в лицо нового начальника.

– Конечно, будет сделано. – Удовлетворенно замечает он, словно не чувствует сарказм, звучащий в моем голосе.

Как ни в чем ни бывало продолжает:

– Я сам буду контролировать выполнение работ. Завтра жду новый контент план для Вконтакте, Инстаграма и канала в телеграмме. А также план работ по наполнению сайта материалами и по настройке чат-ботов!

– Но это нереально, если только не дублировать контент!

– Реально! – Отрубает он малейшие возражения. – Дублирования быть не должно, там разные аудитории у нас. Придется постараться, Мия, доказать мне, что не зря про тебя говорят, что ты волшебница.

Вскидываю на него понурый взгляд, мысленно подсчитывая во сколько я сегодня смогу лечь спать и лягу ли вообще. Работы, похоже, мне предстоит сделать до завтра просто прорву!

– Хорошо, я постараюсь!

– Не надо стараться! – поправляет он меня, – надо делать! И привыкай, МОЯ дорогая Мия, к тому, что твое утро начинается у меня, – он ведет подбородком в мою сторону, – в кабинете. С отчетом о проделанной работе и с планом на предстоящую.

Мысленно отмечаю, как он выделил слово «МОЯ» и закипаю.

– Ладно! – смирно заявляю хоть, хоть внутри кошки скребутся и орут, требуя его крови.

«Ну надо же, явился новый начальник! Четыре года без него проработала, и все прекрасно было. Ни одного нарекания!

А тут за один день надо сделать столько работы, сколько я за неделю делаю. Да еще с постоянными отчетами лично перед боссом. Вот понять бы, это он со всеми такой принципиальный или только со мной? По знакомству?» – в голове роятся недобрые мысли, от которых хочется зубами скрежетать.

– Свободна пока, иди, – наконец он разрешает мне выйти.

Молниеносно подскакиваю:

– До свидания! – Отвечаю я с вызовом, идя по направлению к двери

– Я не прощаюсь! – летит мне в спину его низкий голос.

А у меня от бешенство клокочет все внутри! Не прощается он! Почему такая несправедливость? Хочется орать, почему именно он купил эту клинику, в которой я работаю? Почему не другую?

С размаху плюхаюсь на стул перед компьютером в фойе. Вероника, наш администратор, тревожно оглядывает меня, участливо спрашивает:

– Ну как он? Не уволил тебя? – Понижает он голос до заговорщицкого.

– Нет, но завалил работой. Наверное, уволит, когда не справлюсь!

– Как это не справишься? Все ты справишься! – Успокаивает меня она. – Давай кофе тебе принесу! Он так смотрит, что у меня поджилки трясутся, а ты с ним в кабинете один на один полчаса целых!

Молча благодарно киваю, и она выбегает из-за своей стойки за кофе.

Через пять минут возвращается со стаканчиком в руках, от которого идет изумительный запах.

– Спасибо! – шепчу я ей. – Он смерти моей хочет. Ты же знаешь, у меня еще три работы, – жалуюсь я.

­– Вот знать бы переехал он навсегда или просто сейчас порядки наведет и уедет? – строит предположения Вероника, – Может у него семья есть? Сейчас полютует тут и поедет жене и детям подарки покупать? И на самолет? А? Как думаешь, Ми?

Странным образом, глухое раздражение становится еще больше при словах Вероники про жену и детей. Топит чернотой мою душу.

– Слушай, а ты почему ему сказала, что муж не против твоей девичьей фамилии? ­– спрашивает любопытная подруга. – А давай погуглим, кто у него есть: жена или подруга. Говорят, он спортсмен был раньше?

– Да, бывший футболист! – говорю я на автомате, задумчиво глядя в окно.

– Ого! – поражается она, – а ты откуда знаешь?

– Так я же до этого работала в пресс службе молодежной сборной. Сталкивались.

– Так вы знакомы? – Ахает она.

– Можно и так сказать! – вздыхаю.

– А я-то думаю, чего он с тобой на «Ты» сразу? Хотя он и со мной на «Ты» – пытается сопоставить факты наш администратор.

Поворачиваюсь к компу, отставляю в сторону стаканчик с кофе и набираю один за другим однотипные запросы. «Виктор Воронов», «Виктор Воронов с женой», «Виктор Воронов с любовницей» и «пара Виктора Воронова»

Не так много у его фотографий в сети, в основном все старые, времен футбольной молодости. Даже есть одна со мной. Но рядом еще другие футболисты стоят.

– О! смотри! Так это же ты! – восклицает Вероника, – Прикольно! И вот спустя столько лет вы снова, как и тогда работаете вместе!

Глаза ее сверкают, предчувствуя интересную историю.

Никто уже не помнит звезду молодежной сборной. Странно. Перелистываю сайты, но информации почти нет.

Я так увлекаюсь своим мини-расследованием, что не замечаю, как за стойку заходит наш новый босс. Смотрит из-за моего плеча на экран компьютера.

Чувствую присутствие кого-то за спиной, я наконец отрываю глаза от экрана и вижу, что сбоку стоит Вероника и делает мне страшные глаза, показывая ими, что кто-то есть за спиной.

Я в шоке поворачиваюсь, задеваю локтем стаканчик с кофе и он летит вниз, разлетаясь пятнами брызг на брюки босса.

Он следит за падением стакана. Потом снова возвращает свой взгляд на экран, недобро ухмыляется и произносит:

– А говоришь, у тебя много работы! –ловит он меня на интернет-серфинге, – И да, я не женат. Ты могла бы просто спросить!

Глава 7

Разворачивается, и не дожидаясь ответа, уходит, скрывается в коридоре.

Переглядываемся с Вероникой, обе молчим в шоке.

От желания провалиться сквозь землю и очутиться сейчас где-нибудь в прериях Австралии меня спасает только телефон, разражающийся звонком.

– Мия! Ты соседей заливаешь! Бегом давай домой! – Без приветствий кричая на меня в трубку.

Голос бабы Вали, нашей старшей по подъезду действует на меня еще более пугающе, чем присутствие Воронова в моей жизни.

В отличие от бывшего, баба Валя в моей жизни – каждый день, и, похоже, это надолго. А Воронов – появился и исчезнет!

– Вероник, я домой! У меня ЧП там. Если что, скажи Воронову, что я из дома поработаю!

Срываюсь с места, домой мчу.

Что за день у меня сегодня? Так хорошо начинался, но потом выяснилось, что новый хозяин нашей клиники – это мой бывший, теперь – потоп в моей квартире, к вечеру что? Прилетят инопланетяне и похитят меня?

Хотя в текущих условиях, я, похоже, совсем не против такого расклада. По крайней мере, Воронов не будет стоять над моей душой. Возвращаюсь против своей воли снова и снова к моменту нашей встречи и к нашему разговору. Прокручиваю в голове все его слова.

В итоге за время пути домой прихожу к выводу, что если он не женат, то это ничего совершенно не значит. Особенно для меня! Я с ним попрощалась четыре года назад и не намерена пускать его снова в свою жизнь.

В нашу жизнь! Мою и Глебкину.

Врываюсь в квартиру через двадцать минут. Домчалась на такси до дома, а теперь бегу до своего этажа, перепрыгивая ступеньки, тороплюсь поскорей попасть внутрь, оценить что случилось.

Позади себя слышу громкий голос бабы Вали:

– Мия! Ты?

– Я, баб Валь! Бегу! Все потом! – не останавливаюсь на ее окрик.

Бегу осматривать свою пострадавшую квартиру.

В коридор из ванной перетекает вода. Течет потоком из-под закрытой двери. Создает лужу. Кидаюсь в ванную.

Хватаю тряпки, кидаю все обнаруженные полотенца на пол. С ужасом осознаю, что если у меня столько воды, то залила я соседей, скорей всего, сильно. Хорошо хоть, что вода холодная, не приходится шпарить руки, вытирая лужи.

Понимаю, что дверь забыла закрыть, только когда слышу шаркающие шаги и зычный голос нашей старший по подъезду в своем коридоре:

– Мийка! Что тут у тебя стряслось? Ты два этажа залила.

Вздыхаю:

– Сама не пойму, с утра все хорошо было! А сейчас кусок трубы полностью отошел от стояка, – головой показываю на поломку.

Руки заняты тряпкой, надо скорей последствия потопа ликвидировать.

С ужасом думаю про то, что соседи могут требовать денег на ремонт.

­– Ну дом старый у нас, постоянно что-то приключается! – признает баба Валя, – надо Михалыча искать, слесаря нашего. Пусть разбирается! Звони ему давай!

Командует она.

Набираю несколько раз номер Михалыча, но на звонок он не отвечает.

– Не берет? – участливо интересуется соседка. – Но ты звони ему, надоедай звонками!

Заключает она напоследок и уходит из квартиры, оставляя меня вытирать лужи.

Когда на полу не остается воды, только мокрые разводы от недавнего потопа, снова слышу шаги в коридоре. Кричу из глубины квартиры:

– Баб Валь, это вы? Нашли слесаря?

– Это не баб Валь! – отвечает мне мужской голос, что я почти подпрыгиваю на месте от неожиданности.

Приходится распрямиться и выглянуть в коридор, посреди которого, неуверенно озираясь, стоит мужчина лет тридцати пяти.

– Здравствуйте! – произносит он приятным голосом, – похоже, вы меня заливаете!

– Извините, – хочу я объяснить, что труба сломалась не по моей вине, как в ту же минуту слышу подозрительный свист и шум из ванной.

Бегу, сломя голову, туда и обнаруживаю, что из трубы вновь хлещет вода.

Мужчина, наблюдающий эту картину из-за моего плеча тут же разворачивается и быстрым шагом уходит, слышу, как хлопает входная дверь за ним.

А я принимаюсь вытирать новые потоки воды, которые, к счастью, прекращаются так же неожиданно, как и начались.

Через пару минут незнакомец возвращается и… принимается вместе со мной вытирать пол, попутно объясняя:

– Я ваш новый сосед, живу этажом ниже. Две недели назад въехал в квартиру, и сразу же потоп! – Негодует он. – Я к соседям сверху сходил, попросил пока водой не пользоваться. Каждый раз, когда кто-то включает воду, у вас будет течь вода. Нужно трубу чинить. И воду перекрыть всему подъезду, пока не починит вам тут всё слесарь.

– Да я и так это понимаю, ­– в сердцах огрызаюсь я, – лучше бы вы нашли, где трубу перекрыть! А то это бесконечный будет процесс!

Сама готова прикусить себе язык, но мой сосед только хмыкает в ответ и молча уходит.

Возвращается с победным видом через какое-то время и заявляет:

– Я вас спас! Воду перекрыл в подвале. Но до местного слесаря так и не дозвонился. – Делает он на мгновенье скорбное лицо.

С интересом рассматривает меня и с улыбкой продолжает говорить:

– Меня Никита зовут, а вас? После всего пережитого, мы просто обязаны познакомиться!

– Мия, – произношу устало.

– Какое у вас чудесно имя – Мия! Вам оно очень подходит.

Пытаюсь улыбнуться ему в ответ исключительно из вежливости, но он понимает мою улыбку как-то по своему и произносит:

– Теперь я считаю, Мия, что вы просто обязаны выпить со мной чашку кофе, а то и две! Одну – как компенсацию за ущерб, а вторую – за мой неоценимый вклад в уборку помещения.

Он хитро улыбается, смотри выжидательно, пока я не киваю, смущаясь:

– Хорошо.

– Отлично!

Решаю про себя, что лучше иметь хорошие отношения с соседом снизу, чем получать от него требования об оплате ущерба и ремонта после потопа.

– Давайте, Мия, свой телефон, созвонимся, когда вам удобно будет, сходим в кафе. Идет?

– Ладно, - соглашаюсь я, диктую цифры.

Не так уж и плох, оказывается, сегодняшний день!

Глава 8

Виктор

Иду вдоль коридора клиники.

Странный сегодня день.

Почему я уцепился за эту клинику и сам не знаю. Захотелось. Немотивированно.

Вот такие бывают импульсивные покупки.

Вообще-то планировал покупать другую.

Сетевые никогда не прельщали. Это надо роялти платить за название. Лишние расходы.

Но тем не менее, купил. Теперь понимаю, почему именно эту захотел.

Всегда был баловень судьбы. Получал, все, хочу. Главное было – захотеть.

Но четыре года назад будто сломалось что-то. Судьба отказала в безлимитном кредите на удачу, которым я пользовался до двадцати лет направо и налево.

Я просто плыл по волнам. И меня всегда выносило к удачным берегам.

А потом все прекратилось в одночасье. Как кнопку «выкл» кто-то нажал.

И пришлось выгрызать себе удачу зубами. К счастью, зубы у меня оказались крепкие, пригодился спорт. На страховые выплаты и свои сбережения купил сначала оптику, потом первый медицинский кабинет. Потом небольшую клинику в маленьком подмосковном городке.

Звезд с неба не хватал. Миллионы рекой не лились. Но на жизнь хватало. Да и сейчас хватает.

Потихоньку расширялся. И вот очередная клиника в Москве оказалась с сюрпризом внутри.

В качестве сюрприза – моя бывшая беглянка жена, возникшая сегодня с утра на пороге медицинского центра.

Что это? Везение или кем-то спланированная встреча? Постараюсь выяснить.

Пока же на моем лице расплывается довольная улыбка от воспоминания о том, какими глазами смотрела Мия, пойманная за тем, что гуглила информацию обо мне.

Значит, любопытно ей женат я или нет. Хмыкаю. Любопытная моя женушка.

«Бывшая!» – поправляю сам себя. Усмехаюсь своей же шутке: «Бывших не бывает!»

Иду в отдел кадров. Решаю, что надо проверить эту беглянку. Но действовать буду более умело, чем она.

У меня опыт, я с людьми работаю уже три года. Без проверок – никак не обойтись!

Захожу в отдел кадров, здороваюсь. Кадровичка, женщина лет сорока с небольшим, подскакивают с места при виде меня, заходящего в двери.

– Доброе утро, Виктор Владимирович! – словно рапортует она.

– Мне нужно личное дело Вершининой Мии.

– Смм-щицы что ли нашей? – уточняет она на всякий случай.

– Да, ее.

– Так нету у меня. Она же не в штате. По договору у нас работает! – разводит руками та.

– По какому еще договору? – не сразу могу сообразить, морщу лоб.

– Да по гражданскому. Ей бывшие хозяева задания давали, она делала что-то, и получала за свои услуги.

– Почему она не в штате? ­– интересуюсь.

– А вот этого не знаю, она же давно работает, раньше меня пришла. Какие-то у нее обстоятельства свои, что не может на полный день, а может и делать ей у нас нечего на ставку. Знаю только, что бывшие хозяева ей очень дорожили. Она милая девочка!

Такая характеристика меня не то, чтоб устраивает.

– Ладно, найдите, что у вас есть на нее! – отдаю распоряжение и собираюсь выходить.

– Что-то случилось? ­ – в спину летит вопрос от кадровички.

– Ничего не случилось! – заверяю ее, оглядываясь. – Хочу посмотреть, что за сотрудник, какие условия, может пересмотреть их можно, раз такой ценный кадр эта Мия. Может, на полный рабочий день взять.

– Ну это да, а то не застать ее никогда. Мийка наша – неуловимая.

«Неуловимая она!» – зло проносится в голове. Это я знаю, что неуловимая. Но на любую беглянку найдется…

Что именно найдется, в голову никак не приходит. Зато приходит идея, как можно ее поймать.

Вызываю к себе начальника службы безопасности.

– Виктор Владимирович, приветствую! Что-то нужно от меня?

– Да. Проследить надо за нашей сотрудницей, Мией Вершининой, – даю ему поручение, а дальше импровизирую на ходу: – Есть подозрения, что сотрудник она нештатный, а доступ имеет обширный ко всем деталям и наших акций, и наших предложений по госконтрактам с министерством здравоохранения. Я ни в чем ее не обвиняю пока, но хотелось бы знать с кем мы имеем дело. Поэтому в течение недели хотелось бы понимать какие у нее контакты имеется за пределами фирмы.

Начбез расплывется в довольной улыбке,

– Понял, Виктор Владимирович! Будет сделано. Сам лично займусь! Хорошо бы, конечно, прослушку ей на телефон. – произносит он мечтательно, потом быстро приходит в себя: ­–Но пока ограничимся установлением наблюдения!

Вечером того же дня, когда все уже разошлись, а я еще сижу в офисе, он звонит мне на телефон с докладом:

– Виктор Владимирович! Я за Мией приглядел. Вечером она возвращалась с работы, с мальчиком маленьким каким-то и мужичком. Не выяснил пока, кто такие. Мужчина выпивший был, она кричала на него, видимо. Я из машины наблюдал, так что точно не скажу. Мальцу года два или три, мелкий совсем. – Заканчивает доклад начальник СБ, обещает сообщать сразу же, как будет новая информация.

Жму «отбой»

Гулко долбит кровь, качает сердечную мышцу.

Мия. Был моя Мия. И вот теперь что?

Какой-то полупьяный мужик, ребенок. Семья. Три работы.

Похоже, у Мии своя жизнь давно.

Пора и мне свою устраивать. Сколько можно жить прошлым?

Глава 9

День заканчивается под стать тому, как начался. Слесаря я так и не нашла к тому моменту, как пора было бежать уже за Глебом в садик.

Обнаруживаю Михалыча в магазине, когда я забегаю туда с сыном за молоком.

Наш неуловимый слесарь стоит пошатываясь, видимо, уже не совсем трезвый.

– Здравствуйте! А я вам весь день названиваю, но вы трубку не берете! – нападаю я на него.

Он фокусирует на мне взгляд, пьяно улыбается и заявляет:

– Не может быть! У меня ни одного звонка не было! Я на работе весь день!

– Раз вы на работе, то, наверное, в курсе, что второй подъезд сегодня без воды весь день сидит! В моей квартире прорвало трубу.

– Милочка, все уже, мой рабочий день закончен! – большего нахальства я в жизни не слыхала.

Возможно, ему бы все это и сошло с рук. Но я ярко представила, как сейчас весь подъезд будет сначала меня проклинать, потом начнет потихоньку пользоваться водой, а это значит, что весь вечер и всю ночь мне придется бороться или с возмущением соседей или с потопом в своей квартире.

– Так не годится! – повышаю я на него голос, тяну за рукав, – Вы должны немедленно со мной пойти и придумать что угодно, чтоб починить трубу!

Он не сильно сопротивляется, но идет за мной, понурив голову. Но стоит мне хоть на минуту сбавить голос, он тут же останавливается и озирается в поисках путей отступления.

Поэтому я понимаю, что единственный способ затащить слесаря к себе в квартиру – это разговор с ним на повышенных тонах.

К счастью, у подъезда нас встречает баба Валя, которая нападает на Михалыча сама.

И теперь он движется вверх по лестнице под ее громкие окрики, перемежающиеся причитаниями о том, как так можно – в понедельник уже пьяным быть.

Наша нестройная компания шумно движется по ступенькам подъезда, а на четвертом этаже натыкается на Никиту, который стоит там с двумя молодыми людьми, одетыми в рабочие комбинезоны. Никита приветливо улыбается, радостно произносит!

– Мия! Как хорошо, что вы наконец пришли! А то ребята уже хотели уходить, вас дома нет! Я пригласил сантехников, вам мигом все устранят. По крайней мере, мне это гарантировали в фирме, где я их нашел, – понижает он голос, словно сообщает мне какой-то секрет.

Не могу не улыбнуться. Так приятно, когда кто-то решает за тебя твои проблемы. Я уже и забыла каково это. Всегда все сама. С самого первого дня, после того как я узнала, что беременна, а заодно узнала, что папа ребенка вообще не хочет никаких детей.

А Никита тем временем подмигивает Глебу и говорит ему: «Привет!» хотя и видит первый раз в жизни.

– Никита! Спасибо большое! – рассыпаюсь я в благодарностях, искренне прижимаю руку к груди. – Слесарь наш пьяный вряд ли сможет что-то исправить. Он на ногах то стоит нетвердо. Есть только одно «Но» – я не смогу сейчас оплатить их услуги.

– Я уже все заплатил! – Легко отмахивается он от моего признания в отсутствии денег.

– Я вам все верну, сразу же с зарплаты! – обещаю я.

Никита чуть заметно морщится, отметает в сторону мое предложение:

– Не стоит! Я не мог оставить весь подъезд и себя в том числе без воды. Так что считайте, что это я сделал ради себя!

Мельком бросают взгляд в сторону. Баба Валя навостряет уши, уже, скорей всего в своей голове приписывает нам с Никитой горячий роман. Переводит взгляд с меня на него и обратно, сочиняет свежую сплетню, даже глаза у нее загораются.

У меня краснеют кончики ушей, сегодня мое имя прополощут ее подъездные подружки дважды: сначала из-за потопа, потом из-за Никиты, поступившего по-джентельменски.

Да и плевать! Плевать, что все мои усилия по поимке слесаря и доведению его до моей квартиры оказались зря. Плевать на пересуды! Зато мне сейчас все починят, и у меня голова не будет болеть про то, потечет ли снова труба.

А если за это надо заплатить еще одной чашкой кофе в компании Никиты, то я совершенно не против.

Быстро открываю дверь своим ключом, приглашая всех войти. Никита ведет себя в квартире как хозяин, сразу проходит в ванную, ведет туда сантехников.

Я даже не успеваю глазом моргнуть, как он возвращается и говорит:

– Ну все, Мия, ребята все отремонтировать обещают за час. Я пока у вас посижу, проконтролирую, как работы идут. Заодно познакомимся поближе. И может уже перейдем на ты?

Глава 10

На следующее утро в моей жизни продолжается совсем небелая полоса.

Вчера вечером мне уже казалось, что все уже отлично. Сантехники быстро и аккуратно починили мою трубу, вежливо попрощались и оставили «на всякий случай» телефон фирмы.

Никита галантно поддерживал разговорами наше вынужденное чаепитие. Уместно и красиво шутил, сказал даже комплимент, что я очень красивая и дом у меня уютный. Расспрашивал про Глеба, а после того, как ремонт был окончен, быстро удалился, не смущая меня своим присутствием.

А проснувшись, обнаруживаю в своей постели Глеба, который перебрался ко мне под утро или ночью. Обнимаю его и сразу же понимаю: у сына поднялась температура. Невысокая, но все равно ничего приятного. В детсад вести нельзя, значит, выход на работу в «МедикПРО» на сегодня отменяется.

Звоню администратору:

– Вероника, привет! У меня Глеб заболел, я не смогу сегодня прийти. Но если босс будет спрашивать, то я из дома поработаю!

– Окей, ­– беззаботно роняет Вероника в трубку, – давай до связи!

Весь день мне приходится разрываться между капризничающим сыном и рабочими планами для Виктора.

Примерно с обеда начинается шквал звонков, который первым открывает звонок Вероники.

Она быстро тараторит в трубку:

– Слушай, Мийка, тут такие дела! Босс злится, что тебя нет.

– Да меня и не должно быть! Я же к вам никогда каждый день не ходила, – пытаюсь я вразумить приятельницу, а по совместительству – коллегу.

– Я и пытаюсь это ему объяснить, но безрезультатно! Он наверно и клинику нашу купил, чтоб довести меня до инфаркта, а тебя из-под земли достать! Может, придешь, а? – начинает она жалобно выпрашивать, – оставишь Глеба с соседкой? Спасешь меня от инфаркта! Это же жуть какая-то! Вроде бы и не орет совсем, но так смотрит, как будто я лично виновата, что ты не пришла. А говорит так, будто в крышку гроба гвозди заколачивает. Мия! Имей совесть! Приходи! – выдает она под конец своей проникновенной речи.

Только я не проникаюсь.

– Да как я приду-то? У Глебкина температура! – пытаюсь я достучаться до ее разума, но похоже не очень-то результативно.

– А с соседкой не можешь оставить? Или с собой его привести? Должен быть какой-то выход! – увещевает она.

Не зря она администратором работает, привыкла своего добиваться любой ценой!

– Вероника! Ты сама себя слышишь? – обрываю я ее на полуслове, – ты должна понимать, что я из дома лучше и результативней поработаю, чем потащу сейчас больного сына в офис. И там буду думать, чем его занять, чтоб мне выслушать какой-нибудь бред от Воронова.

– Мия! – придушенно говорит Вероника, – на громкой телефон!

В наш разговор врывается голос Виктора:

– Мия! Приказы начальства характеризовать как бред недопустимо! Потрудитесь сегодня явиться в офис.

– Виктор Владимирович! – цежу я сквозь сжатые зубы, – в моем контракте нет пункта о необходимости явки по требованию директора или кого б там ни было! В контракте идет речь о сдаче работы целиком. И вот для этого я и приду в офис. А также для получения заданий по работе, которые не могут быть переданы и выполнены дистанционно.

Деловым тоном перечисляю пункты договора, который я подписала еще с бывшими хозяевами клиники. Уши полыхают от стыда, что Воронов слышал наш разговор с Вероникой.

– Значит у меня задание! ­ – рубит он короткими, хлесткими фразами, – Задание, которое не может быть выполнено дистанционно!

Вздыхаю обреченно. Явно же гад что-то придумает, я уверена. И он действительно придумывает:

– Надо сделать фотографии всех сотрудников и рассказать о них в новой рубрике. И мои фото тоже. Сделаешь интервью со мной, как со звездой. Приготовь вопросы хорошие. Буду рассказывать о планах и перспективах клиники «МедикПРО»

Чуть в обморок не грохаюсь от его самонадеянности. Но делать нечего.

– Послезавтра приду, как поправимся! Болеем мы! – выдаю тоскливо и прощаюсь. Не жду ответного прощания и жму на «отбой»

Мне приходится также отказаться от свидания с Никитой, потому как Глеб болеет. В отличие от Воронова, Никита вежливо желает ребенку скорей выздороветь. «Воронову же лишь бы меня работой загрузить и привязать к офису!» ­– со злостью думаю я, поневоле сравнивая этих двух мужчин.

На следующий день ребенок скачет как резвый тигренок по квартире, где я пытаюсь работать.

В четверг приходится вместе с Глебом идти в офис, с больничного нас не выписали, оставив дома до понедельника.

Предварительно выясняю у Вероники, что начальства сейчас нет на месте.

Меньше всего я хочу, чтобы Воронов и Глеб встречались. Мой сын – просто вылитый бывший, и к гадалке ходить не надо. А в мои планы не входит посвящать Воронова в то, что у него есть сын! Я справилась одна в самое сложное время, когда ребенок был маленьким, и не хочу его ни с кем делить.

Тем более что этот кто-то говорил, что не хочет никаких детей!

Вероника по телефону клянется, что начальства нет, и мы, словно два шпиона, входим в офис, торопливо здороваясь и намереваясь быстро дойти до кабинета и там закрыться на ключ.

– Привет! Он на обед уехал! – радостно сообщает Вероника про босса. – уже сто раз спросил приехала ли ты.

Администратор закатывает глаза, демонстрируя как навязчив был шеф.

– Ладно, мы в кабинет мой, сообщишь как босс приедет. Но если вдруг не будет меня спрашивать, то и не говори, что я тут, – прошу я ее.

– Ну конечно, не будет он спрашивать! – ехидно замечает Вероника, – не надейся! Беги уже давай в кабинет.

Последние слова она произносит уже мне в спину. Не оборачиваюсь, спешу укрыться в кабинете.

Но когда мы уже проходим весь коридор и почти скрываемся за поворотом все и случается.

– А ну-ка стой! Чей это ребенок? ­– окрик бывшего мужа звучит, как выстрел.

Вздрагиваю, но останавливаюсь. Медленно поворачиваюсь, оказываясь с ним лицом к лицу.

– Я спросил, чей это ребенок! – он пристально рассматривает меня, держит словно на прицеле, сканирует взглядом.

Глава 11

– Это тебя не касается, – произношу как можно холодней.

Только сердце так колотится, что вот-вот ребра проломит, словно хочет выдать мою тайну. Стараюсь смотреть ему прямо в лицо, но глаза бегают из стороны в сторону.

Глеб дергает меня за рукав:

– Мам, кто этот дядя?

– Это мой начальник, сынок, – перевожу взгляд на сына, улыбаюсь ему, чтобы он не почувствовал захлестывающего меня волнения.

Ребенок все правильно понимает и выдает фразу в стиле «истина устами младенца», с детской непосредственностью звонким голосом спрашивает:

– Мам, а почему он сердитый, как Валентина Алексеевна в садике и баба Валя одновременно?

– Потом поговорим, котик. Дай мне пару минут! – обещаю я ему, судорожно пытаясь придумать, как выпутаться из ситуации и увести сына.

Молчу, но и не могу решиться, чтобы просто развернуться и уйти.

На лице бывшего за пару секунд сменяется несколько выражений: от легкой растерянности до злости и затем неожиданно от злости – к веселью.

В его глазах начинают свой танец черти, пляшут, вызывая озорной блеск в глазах. Ни у кого больше такого не видела.

Я узнаю взгляд Воронова в его бытность капитана футбольной команды, словно и не было этих четырех лет, он все такой же.

Сердце тоже узнает этот взгляд, поддается ему.

Мои зрачки расширяются, я еле сдерживаюсь, чтоб не разулыбаться ему в ответ. Проигрываю в этой битве чистых инстинктов, улыбка сама растягивает губы, но я быстро комкаю ее, прячу и хмурю брови.

Он, конечно, же все замечает.

Всегда читал меня, как открытую книгу. Следит за выражением моих глаз, так же, как я сейчас слежу за его взглядом.

Мы оторваться не можем, отвести глаза, вцепились в друг друга взглядами, буравим, вытащить все секреты хотим.

Не разрывая зрительный контакт, Воронов спрашивает меня ехидно:

– Кем ты пугаешь ребенка?

Не успеваю ничего придумать, как ему ответить, а Глеб уже сам вступает в разговор:

– Мама меня никогда не пугает! Потому что я у мамы – защитник! – говорит он значительно, объясняет, как непонятливому, этому дяде: – Валентина Алексеевна –это моя воспитательница в садике, а баба Валя – старшая по подъезду. Они очень злые! Но мама говорит, что так нельзя говорить. Лучше сказать «строгие»! – Добавляет он шепотом.

­– А как тебя зовут, герой? – Воронов переводит взгляд на ребенка, пристально рассматривает его.

Вероятно, подсчитывает сколько сыну может быть лет. Как же я сглупила, что пришла на работу с ребенком!

Дай мне волю, я бы уже бежала отсюда, теряя туфли, поскорей и подальше.

Но Глеб, похоже, соскучился по общению за два дня сидения дома. Ему нравится разговаривать с этим большим и грозным дядей.

– Глеб, – отвечает он, – а это моя мама, Мия! А тебя как зовут?

– Не «тебя», а «Вас» надо говорить незнакомым взрослым! – Автоматически поправляю его.

– Нормально, нормально! – перебивает меня мой новый босс-бывший муж, – Мы сейчас уже познакомимся! Можно на «ты»! Я же не баба Валя какая-то! – Подбадривает своего собственного сына мой босс. Представляется, протягивая для рукопожатия руку ребенку: – Меня Виктор зовут. Мы с твоей мамой давно знакомы. А папа у тебя есть?

Я не успеваю ничего сделать от неожиданности вопроса, как Глеб уже отвечает:

– Конечно, есть! Просто он сейчас уехал в командировку!

Хлопаю глазами. Я никогда не учила сына отвечать такими словами, но он так легко соврал сейчас про своего папу и вымышленную командировку, что в душу лезут едкие сомнения, а не дразнят ли его в детском саду, что он вынужден сочинять и притворяться, что папа у него есть!

Глажу малыша по голове. Так хочется ото всех жизненных невзгод его спрятать, чужие дети могут быть такими злыми.

– Пошли, Глеб! Мне поработать еще надо, некогда болтать, – говорю сыну, тяну его за руку к своему кабинету.

– Пока! – прощается сын неохотно. Сообщает очевидное: – Мы пошли!

На нетвердых ногах добираюсь до своего кабинета, непрерывно чувствуя спиной взгляд Воронова.

Притворяю за собой дверь, а самой хочется сползти по ней, опираясь спиной. Посидеть пару минут, закрывая лицо руками и жадно вдыхать и выдыхать воздух.

Пятиминутный разговор – и вся боль прожитых лет поднялась с глубин души, будто сахар в чае ложкой перемешали. Водоворотами закружились внутри все воспоминания и обиды. Еле сдерживаюсь, чтоб не выскочить в коридор и не заорать ему:
– Это твой сын! Твой! Посмотри, как он похож на тебя!

Не броситься вслед словами:

– Ты его не любишь? Ты сказал в нашу последний день, что не любишь и не хочешь детей? Что все они для тебя – обуза? Что ты скажешь теперь? Что этот самый красивый и умный мой мальчик – тебе обуза? Зачем ты тогда сканируешь его взглядом и спрашиваешь, кто его папа?!

Это все глупости, убеждаю я себя, нельзя этого делать.

Вместо этого я протяжно и глубоко дышу, восстанавливая дыхание.

Мне должно быть все равно. Но почему же так отчаянно колотится сердце? А душу топит обида?

Я думала, что я пережила уже свою девичью влюбленность в Воронова.

Но вот он возник в моей жизни спустя четыре года после расставания. Он возмужал, и больше не похож на героя девчачьих снов.

В интернете стало трудно найти его фото. Между бровей залегла морщинка, свидетельствуя о том, что в его жизни не все было медом после нашего расставания.

Интересно, почему же он бросил футбол и оказался владельцем нашей клиники?

Глава 12

Так странно и непривычно снова собираться на свидание. Я последний раз ходила на свидание – с Вороновым. И было это пять лет назад, подумать только!

После рождения Глеба было некогда, да и рана, нанесенная изменой мужа и его признанием о том, что он не хочет никаких детей, была так глубока, что я и представить себе не могла, что и она когда-то затянется.

И вот спустя пять лет я собираюсь на свидание. Снова.

Правда, сам Никита настаивает, что это никакое не свидание, а просто пойдем кофе выпить.

Если так смотреть на наш совместный выход, то тогда это не так волнительно. И мне даже удается стереть улыбку с лица и унять взволнованное сердцебиение.

Мы живем в одном с ним подъезде, так что это, действительно, мало похоже на свидание: встречаемся с ним на лестничной клетке и идем в ближайшую к дому кофейню. Словно женатики.

Но на самом деле мы – просто занятые люди, работающие онлайн. Время для чашечки кофе у меня есть, только пока сын в детсаду. Не оставлять же его одного дома! А брать с собой в кафе – это отдельное испытание для моей нервной системы. Все-таки трехлетка и кафе совместимы только в двух случаях: в кафе есть игровая комната или мама на сто процентов готова развлекать малыша сама.

Сегодня Глеб первый день после болезни в садик пошел, так что времени у нас с Никитой – на одну чашку кофе, после которой мне уже будет пора бежать за ребенком. Будни разведенки с прицепом – ничего не поделать.

Я сначала – мама. Потом – добытчица, мне нужно работать и содержать себя и ребенка. А уже потом – женщина.

Сегодня, прежде чем спуститься на этаж вниз в ожидании Никиты, я наношу макияж и укладываю волосы. Все-таки первое свидание за пять лет, я и немного волнуюсь.

Кажется, зря.

Никита по дороге к кафе вежливо расспрашивает меня про мои увлечения и про фильмы, которые нравятся.

В кафе он интересуется с улыбкой:

– А это твоя квартира или арендуешь?

– Арендую, – отвечаю быстро.

– Кто у Глеба папа? – начинаются вопросы посложней.

– Мы не общаемся с ним! – Я практически не вру. Нельзя считать за общение его отсутствие в нашей жизни на протяжении четырех лет, и внезапное появление неделю назад.

– И алименты не платит? – любопытствует Никита.

– Нет, папа не знает о ребенке, – сознаюсь, не открывая глаз от рисунка дракончика на моем капучино.

– Мать-одиночка? – и хоть тон собеседника никак не меняется на этом вопросе, меня словно иголками тычут, так становится неуютно и хочется сбежать и снова закрыться в своей квартире.

– Ну да, – признаю вздыхая, – это мое решение. Не хочу, чтобы он знал о ребенке.

– Женатик что ли папаша?

Вспыхиваю:

– Нет! Это мой бывший муж. Я сама подала на развод.

Уговариваю себя, что, наверное, это нормально: ходить на свидание, как на собеседование. Возможно, теперь они такие? Откуда мне знать?

Никита чуть склоняется ко мне, накрывает мою ладонь своей:

– Прости, если для тебя это слишком. Но мне хочется побольше узнать о тебе. Давай я о себе расскажу, то, о чем ты постесняешься спрашивать. Я планирую жениться в ближайшие год-два. Хочу большую семью, чтобы двое детей как минимум. А лучше трое! – выдает он мне словно давно заготовленную и продуманную речь.

– Но не больше, дети должны чувствовать себя любимыми. Я достаточно зарабатываю, поэтому не хочу, чтоб моя жена работала. Она должна уют дома создавать. Но если захочет, то конечно пусть работает. Видишь, у меня все просто. – Заявляет он, пожимая плечами. – Я и тебя так расспрашиваю потому, что ты подходишь на роль моей жены.

Я хлопаю глазами, не зная, как реагировать и что говорить. А Никита просто отпивает свой кофе из кружки и ставит ее обратно на стол. Словно ничего такого не происходит, будто мы обсуждаем погоду или вкус местной выпечки.

Никита не останавливается на достигнутом ошеломительном эффекте от своих слов, продолжает:

– Я, кстати, вообще готов во многом уступать. Особенно тебе. Ты очень красивая, Мия! И Глеб у тебя красивый, умный не по годам парень!

– Спасибо, – только и могу выдавить я из себя.

И то, что мне казалось трудностью – у нас мало времени – неожиданно становится преимуществом.

– Мне пора бежать, ­– сообщаю я, глядя на время на экране телефона.

– Я заплачу, – подмигивает мне Никита, – потом отдашь, при случае.

Выскакиваю из кафе. Оглядываюсь по стороным, прикидывая возвращаться ли мне домой ил сразу пойти за Глебом в детский сад,

И натыкаюсь на хмурую физиономию начальника службы безопасности клиники «МедикПРО».

Глава 13

Глеб и недели в садик не отходил, снова заболел. Просыпается с блестящими больными глазками.

Меряю температуру, так и есть – тридцать семь.

Звоню Воронову, с которым мы сегодня договаривались «плотно поработать», сообщаю:

– Добрый день! Не смогу я сегодня прийти. Сын затемпературил! – Оттарабаниваю в трубку, стараясь придать уверенности голосу и заодно побыстрей завершить этот разговор.

– Не кажется ли тебе Вершинина, что часто слишком ты прикрываешься ребенком? На прошлой неделе он у тебя болел, на этой снова болеет! – Без приветствий наезжает на меня босс.

– Не кажется ли вам, что дети имею обыкновение болеть? – ехидным тоном отвечаю вопросом на вопрос: – А не спрашивают предварительно разрешения у родителей, можно им сегодня заболеть или у мамы дела? Вам ваш ребенок, может быть, даром достался и им только мама занимается, а папа и не в курсе, что ребенок заболел?

В трубке повисает неловкая пауза. Мне жутко стыдно, что я, как обычно, выпалила первое, что в голову пришло. Хотела задеть его побольней. И, видимо, задела.

Молчание босса не предвещает ничего хорошего. Похоже, он не ожидал такого выпада.

Знать бы, о чем он сейчас думает? О способе моей казни или так, по легкому отделаться решил и соображает, как меня можно уволить, желательно прямо сию секунду?

А возможно, он вспоминает, как могут болеть дети – услужливо подбрасывает мой мозг возможные причины его молчания во время затянувшейся паузы.

От пришедшей непрошено в голову мысли отчего-то становится очень горько.

Где-то на свете у Воронова есть ребенок – мальчик или девочка. Ребенок, который знает, что Виктор – его папа. Ребенок, о котором Виктор заботится. А может быть, уже даже и не один…

– У меня нет детей. – Наконец произносит он в трубку ледяным тоном.

Моя импульсивность и тут играет со мной плохую шутку, я чуть ли не давлюсь воздухом, когда сама от себя не ожидая, ядовито шиплю в трубку:

– Как нет?! Так не хотел детей, что на аборт несчастную женщину отправил?

Прикрываю рот ладошкой. С расширяющимися от ужаса глазами осознаю, что я только что сказала.

Я почти слышу, как скрипят его зубы и перекатываются желваки. Сейчас он долбанет кулаком по столу или… не успеваю додумать мысль, как слышу характерный звук.

– Все свободны! – говорит он куда-то мимо динамика, но я все равно отлично слышу, и мне хочется встать и немедленно выйти, не оставаться с ним сейчас наедине.

Даже по телефону его голос звучит угрожающе. Всех наверняка ветром сдуло из кабинета.

Мама дорогая! Видимо, я позвонила, когда он не один в кабинете был. Надеюсь, хоть не по громкой связи мы с ним разговаривали.

– Мия! – рычит он в трубку, – потом поговорим!

В трубке повисает тишина. Смотрю на экран. Разговор окончен.

Ха! Ради этого стоило всех из кабинета выгонять! Подумаешь! Говорить он со мной собрался!

Каково же мое удивление, когда он спустя некоторое время, он нарисовывается на пороге моей квартиры. Злющий.

Я бы его ни за что не впустила. Но Глеб только заснул, выпив Панадол, и трель звонка заставляет меня подпрыгнуть на месте. Я замираю от неожиданности, глядя в глазок на стоящего в коридоре моего босса собственной персоной.

И он уже заносит кулак, чтоб стучать по двери, вынуждая меня не медлить.

Распахиваю перед ним дверь, лишь бы он своим стуком не потревожил сон ребенка.

– Зачем пришел? – негостеприимно спрашиваю, стоя на пороге, не давая ему пройти.

– Поговорить, – цедит он сквозь стиснутые зубы, – дай пройти.

Делает шаг вперед, вынуждая меня отступить вглубь квартиры, иначе бы он впечатался в меня своим телом.

– Нам не о чем говорить, Вик. – Произношу я и округляю глаза.

Вик – его имя из прошлого, тогда, пять лет назад все его только так и звали. Теперь он стал Виктор Владимирович. С чего я вдруг вспомнила его прошлое, словно портал открыла в воспоминания.

В то время, когда мы были вместе.

Он разувается у порога и, без приглашения, будто делает это не первый раз, проходит на кухню, попутно говорит мне:

– Я доставку заказал, поесть тебе и Глебу. Сейчас привезут с минуты на минуту. Где сын?

Меня колят острой иглой его слова и тон, которым он их говорит. Будничный, спокойный, как если бы не было этих лет врозь, а мы были семья, где муж и заботливый папа возвращается домой, заказывает еду, чтоб семейство свое накормить, интересуется, где НАШ сын.

Стараюсь успокоить свои взвинченные эмоции, спокойно отвечаю ему в тон:

– Глеб спит, жаропонижающее дала.

– Врача вызывала? – Спрашивает как у неразумной родительницы. Бесит меня своими вопросами и присутствием.

– Да, но тебя это не касается, – огрызаюсь в ответ.

Воронов шарит глазами по кухне, словно выискивает что-то. Потом переводит внимательный взгляд на меня, пригвождает меня им к месту.

Глава 14

Молчу, пытаясь сформулировать мысли. А они, как назло, бросились врассыпную и никак не хотят оформляться во что-то стройное и упорядоченное, что можно произнести вслух. Слишком взволнованы тем, что Воронов вот он, рядом, сидит на моей кухне.

Смотрит на меня с кривоватой улыбкой.

Будто и не было всех этих лет порознь. Словно мы влюблены, женаты и счастливы.

У него все та же уверенная, расслабленная поза. Сидит, широко расставив ноги, облокачивается одной рукой на стол.

Кажется, сейчас он произнесет: «Малыш, ну что ты такая напряженная, иди ко мне!» и похлопает по своим коленям, приглашая меня присесть и оказаться в его объятьях.

И едва я окажусь там, весь мир станет вдруг простым и понятным, только потому, что его руки крепко держат меня и гладят по спине. Можно положить голову ему на грудь и закрыть глаза в ожидании поцелуя…

Растерянно моргаю, стараясь прогнать это дежавю.

Только вот Вик не планирует мне в этом помогать. Чуть наклоняет голову, разглядывает меня, вполне наслаждаясь моей растерянностью и висящей паузой.

Наверное, я краснею от неловкости момента.

Мне сложно даже вдох сделать, Воздух ощущается плотным, застревает в горле, не доходит до легких.

Наконец, он первым нарушает молчание, окликает меня по имени:

– Мия! Ты слышишь меня?

Смотрю прямо в его глазах, пытаясь прочесть там какую-нибудь подсказку. Что он хочет услышать от меня, неужели сам не помнит последний день нашей семьи?

Зато меня выручает заказанная Вороновым доставка. Моим спасением становится пиликающий телефон босса, курьер то ли адрес уточняет то ли что. Но после его звонка Вик выходит в подъезд ненадолго, а возвращается уже с пакетами и коробкой пиццы.

Именно этой паузы мне не хватало, чтоб начать разговор.

Я склоняю голову вниз, чтоб не встречаться с ним больше взглядом. Да и то, что он больше не смотрит на меня, а открывает коробку, достает контейнеры из пакета, дает мне немножечко больше решительности.

И я начинаю говорить, не поднимая головы, тереблю свои ногти.

– Ты сказал, что не любишь детей в тот день, – произношу тихо, но четко. Напоминаю ему.

– Вообще не помню такого, – отзывается он, морщась, словно воспоминания даются ему с трудом.

– Но ты сказал! – настаиваю я, повышая голос.

– Ну допустим, – он опять вперивает в меня свой внимательный взгляд, - и что с того?

– Ты издеваешься? – взвиваюсь я, не в силах совладать с эмоциями.

Как он может так спокойно говорить о том, что полностью изменило наши жизни, стало точкой невозврата?

Видимо, мой голос звучит слишком громко, слышу, как хлопает дверь комнаты, и Глеб тихо зовет:

– Ма-а-м–а-а-а!

Топает босыми пятками.

– Я тут, котенок! – Подхватываю его на ручки посреди коридора. Несу на кухню, усаживаю на стульчик.

– Привет, больной! – радостным тоном приветствует его Воронов.

– Я не больной! Я немного простудился! – отвечает сурово мой сын и насупливается.

– Ладно, герой, прости! Ты прав. – с легкостью соглашается Вик. С улыбкой спрашивает у сына: – Как дела?

Но Глеб недоволен тем, что его разбудили, и он не выспался, или просто настроение паршивое из-за болезни.

Мой обычно улыбчивый ребенок хмурится, наблюдая, как я наливаю чай и ставлю перед Виктором кружку.

– Глеба, – зову сына. – Виктор Владимирович зашел нас с тобой проведать. Смотри, пиццу принес.

– Это мамина любимая пицца. А я люблю сырную! – заявляет сын, глядя на Воронова в упор.

– Давай закажем сырную, – тут же предлагает мой босс миролюбиво.

Но не на того он напал!

Впервые я вижу, что мой ребенок – это точная копия Вика не только внешне, но и характером.

Вредным.

Потому что Глеб пленных не берет, и переговоры вести отказывается, заявляя сурово:

– Мама чай обычно пьет с папой и ест тоже с папой. И пиццу, и суп, и вареники!

Я не могу сдержаться и от неожиданности давлюсь смехом и удивлением одновременно. Маскирую свой смех под кашель.

Воронов тоже хмыкает с улыбкой:

– Ладно-ладно, я понял! – поднимает руки вверх, словно сдается этому маленькому вредине.

А Глеб еще больше хмурится.

Виктор переводит свой пристальный взгляд с малыша на меня, потом обратно. И мне не нравится, что взгляд этот не сердитый, а очень задумчивый. Будто в голове решает какую-то непростую задачку, и, по-моему, я даже догадываюсь какую.

Глава 15

Правда, решает он ее недолго. В дверь звонят, и я понимаю, что пришла наш врач из клиники, которую я вызывала Глебу.

– Прошу, уходи пожалуйста,

– Муж? – коротко и мрачно спрашивает Вик.

– Нет! Педиатр это наша, Татьяна Степановна, из «МедикПро». Я не хочу слухов на работе! – произношу умоляющим тоном, глядя на Вика.

– А не все ли равно? – Он разваливается на стуле, специально бесит меня.

Подмигивает Глебу.

– Нет! – отвечаю ему резко.

– Мама сказала «уходи!» – сердито вторит мне мой сынок.

– Я дверь на кухню закрою, и мы сейчас пойдем в комнату с врачом, а ты просто выйди в это время и дверь входную захлопни за собой и все, – тороплюсь, объясняя Вику план действий.

Он внимательно сканирует меня взглядом. Хмыкает, но произносит:

– Ладно! Но ты будешь моей должницей. Так же выполнишь любую мою просьбу, идет?

– Да. Да! - Соглашаюсь я без раздумий. Главное его сейчас выпроводить из квартиры.

Татьяна Степановна – прекрасный врач, но и сплетница та еще.

Хорошо еще, что у нее обычно много работы, потому что обсуждать коллег и сериалы, а также ее соседей и родственников, она готова в любую свободную минуту. И не устает повторять одни и те же истории разным людям.

Трель звонка повторяется, и я бегу открывать дверь врачу, подхватив Глеба на ручки.

Здороваемся и идем в комнату сына.

Пока врач осматривает ребенка, я напряженно вслушиваюсь, ожидая, как хлопнет входная дверь, и облегченно выдыхаю, когда это наконец происходит.

Татьяна Степанова слушает Глеба фонендоскопом и хмурит брови:

– Надо бы кровь сдать, что-то мне не нравятся симптомы, – выдает она по итогу.

– Что это может быть? – тревога сразу поднимается до критического уровня.

– Мия, ты заранее не пугайся, но сейчас коклюш ходит. Глеб привит?

– Да, все прививки стоят. Но тогда зачем анализ сдавать?

– Сдай, и посмотрим, что там у вас такое. Завтра с утра в «МедикПро» приедь и сдадите. Это всего лишь соскоб с горла, неприятно, но вполне терпимо. Кровь можно не сдавать, если боится ребенок.

– Я ничего не боюсь! – сражу же встревает в разговор мой маленький герой.

Утром приезжаем с ним к началу работы лаборатории. Но несмотря на очень ранний час, Воронов попадается нам чуть ли не у порога в клинику, словно специально поджидал нас здесь.

Окидывает нас с ребенком внимательным взглядом. Изображает на своем лице подобие улыбки:

– Доброе утро! Мия, зайди в мой кабинет, надо кое-что обсудить, – берет он сразу меня в оборот.

Но я быстро отказываюсь:

– Мы анализ пришли с Глебом сдавать. Педиатр подозревает инфекцию коклюшную. Так что держитесь подальше, если боитесь заразиться, – перехожу на «вы» при посторонних в офисе, предостерегаю его.

– Так ты же в маску его нарядила, как я заражусь, при всем желании? – ехидничает босс

Протягивает Глебу руку:

– Салют, герой! Не боишься?

– Нет! – бодро рапортует сын. – Мама сказала, что это просто палочкой во рту повозят немного. Татьяна Степановка сказала, что надо еще кровь сдать, если я не боюсь! А я не боюсь!

– Пойдем, может быть, выпьем кофе и спокойно поговорим? В офисе не получается у нас что-то разговаривать спокойно.

– Не думаю, что это хорошая идея. Мы вполне можем поговорить в вашем кабинете.

Босс присаживается перед нашим общим сыном на корточки. В продолжение вчерашних наших «разборок», видимо, придумал новые вопросы для сына.

– А папу как зовут? – спрашивает у Глеба Вик с улыбкой на лице.

Глеб немного мешкает, но все равно быстро приходит в себя, пытается уйти от ответа:

– Папу зовут папа!

– Погоди, – не сдается Воронов, – маму зовут Мия, верно?

Ребенок кивает.

– А папу как?

Сын растерянно хлопает глазами, переводит озадаченный взгляд на меня, но я не знаю, что ему подсказать. Не учить же ребенка врать.

– Никита! – вдруг выдает сын.

Улыбка слезает вмиг с лица, Вик поднимается на ноги, но к тому моменту как он снова впивается взглядом в мое лицо, я уже успеваю стереть с него озадаченное ответов сына выражение.

– Ну мы пошли, – сообщаю я Вику очевидное и разворачиваюсь, чтоб идти в лабораторию.

Только Воронов увязывается за нами, идет по пятам, попутно перечисляя мне мои многочисленные рабочие задачи, которые я должны была выполнить еще «вчера».

– Мия, ты присутствовать что ли будешь? Можно тебя на минуточку?

Бросаю взгляд на сына, безмолвно спрашивая его, справится ли он без меня.

Глеб все понимает без слов, уверенно заявляет:

– Я сам!

Остаюсь в коридоре, наблюдая, как мой малыш сам идет сдавать анализы, адеж не оглядывается.

Я уверена, что Воронов последует за мной и учинит мне допрос. Но вместо этого он заскакивает в лабораторию, бросая мне через плечо:

– Минутку подожди! Я сейчас! – прикрывает за собой дверь, оставляя меня одну в коридоре.

Странно, но после того, как Глеб выходит, Вик нас безропотно отпускает домой, потребовав с меня лишь то, чтобы я была на связи. С легкостью ему это обещаю, и мы уходим. Радуюсь всю дорогу, как легко я отделалась сегодня от босса, и даже заданий не сильно много у меня по работе.

И только вечером понимаю, как я ошиблась, я не отделалась, а влипла!

Сердце ухает вниз, и мячиком вверх отскакивает до горла, колотится где-то в глотке после вопроса засыпающего сына.

Глеб ворочается в кроватке, сонно приоткрывает один глаз, спрашивает, вспомнив что-то и подбирая слова:

– Мам, а что такое дэ-эм-ка? Твой начальник, когда я кровь сегодня сдавал, сказал, что надо еще дэ-эм-ка анализ мне сделать.

– ДНК? – еле могу выговорить я от волнения. Ладошки разом вспотели, пульс долбит нереальными скоростями.

– Да. Дэ-эн-ка анализ, – подтверждает сын. – И результат лично ему в руки!