Бывших учителей не бывает, или Перевоспитаю всех! -1-

Глава 1

– Уважаемая Анна Степановна! Я, от лица всего нашего коллектива, хотела бы поблагодарить вас за бесконечную преданность своему делу! За любовь и мудрость! За ваши бесценные знания, которыми вы так щедро делились и с нами, и со всеми учащимися нашей одиннадцатой школы. В благодарность за ваш труд, мы хотели бы вручить вам грамоту от самого Александра Викторовича Шишкина.

Бумажка. Ещё одна. Я уже давно ими не горжусь, да и храню в старом комоде скорее по привычке. Стоило бы выкинуть, только рука не поднимается. Заслуги как-никак.

Директриса так старательно улыбалась, что мне всё казалось – ещё немного и её накаченные губы просто взорвутся от натуги.

Ангелина Витальевна меня не любила. А всё потому, что я частенько осмеливалась оспаривать её указы. У неё же всё просто – спустили бумагу сверху, будьте добры исполнять. И никого-то не волнует, что все эти новомодные изобретение не идут на пользу детям, а лишь перегружают их, отвлекая от учёбы.

Если бы не Ангелинка, ещё бы поработала, но я же вижу, что обуза для них. Им сейчас подавай учителей молодых, прогрессивных, идущих в ногу со временем. Я же тормозила коллектив, как директриса мне сама и сказала.

Дожидаться, когда мне прилюдно укажут на дверь, приписав старческий маразм, не стала. Решила уйти достойно, чтобы память хотя бы у учеников осталось обо мне хорошая.

Да и что греха таить – устала я. Бороться с системой, где прорех больше, чем в старых панталонах, изъеденных молью, бороться с родителями, которые пытаются выторговать оценку повыше, будто оценка эта даёт хоть какие-то знания. Подстраиваться под прогрессивный мир, где учителям старой закалки не было места. Устала.

Правда, я совсем не представляла, чем буду теперь заниматься. Может, к морю махнуть? Я же до него так и не добралась, хотя ещё в студенчестве мечтала побывать где-нибудь. Или дачу себе куплю, заделаюсь великим садоводом, буду потом сидеть на базаре, да продавать огурчики, выращенные на грядках.

Эх, вот и о чём я вообще думаю? О каком отдыхе? Сама же расписала всё лето, ребят набрала, чтоб подтянуть к экзаменам.

– Анна Степановна, – взвизгнула Ангелина Витальевна. – Вам слово!

С трудом поднялась на сцену, приняла из рук директрисы злосчастную рамку с пафосными слова от министра образования нашей области, и окинула взглядом всех собравшихся. Народу-то согнали сколько. Тьма.

– Дорогие коллеги и любимые ученики! – начала, стараясь, чтобы голос не дрогнул. Что-то расчувствовалась я, распереживалась. – Что я хочу вам сказать? Прежде всего, не забывайте, что вы учителя, а не папарацци, уделяйте больше времени обучению ребят, а не фотоотчётам для начальства.

Ангелинку перекосило. Хоть она и пыталась удержать на губах улыбку, а всё одно – в глазах блеснула злость.

Сделала вид, что ничего не заметила и продолжила:

– Помните, что вы делаете огромный вклад в будущее нашей страны, – посмотрела на учеников и прикуса щёку изнутри. Ещё расплакаться не хватало. – Дорогие ребята, а вам я хочу пожелать успехов. Я знаю, каждый из вас способен на большее, и вы непременно достигнете того, о чём мечтаете.

Я никогда не любила говорить длинные речи, потому направилась к ступеням, где мне подал руку Ромка Смирнов, самый хулиганистый мальчишка из девятого «А». Он лукаво улыбался, и пока все замешкались, наклонился и спросил:

– Что и из меня что-то путное выйдет?

Усмехнувшись, прошептала:

– А ты способнее остальных, не будешь лениться и утрёшь всем нос.

Глаза всё же защипало, и я двинулась к выходу. Пора завершать это пафосное собрание. Хочу домой. Заварить малиновый чай, укрыться пушистым пледом и пожалеть себя от души.

Прощание заняло куда больше времени, чем я рассчитывала. Усаживали меня в машину, завалив букетами. Таксис может и хотел что сказать, но посмотрев на моё измученное лицо, передумал. Осталось доехать до места и можно будет выдохнуть.

В этой школе я проработала пятьдесят лет. Пришла сопливой студенткой, да так и осталась. Времена разные были, и ветер дул то в одну сторону, то в другую, но последние годы давались мне особенно тяжело. Бесконечные фотоотчёты, будто без фотографии мероприятия и не было вовсе. И меняющаяся со скоростью света программа, ужасно проработанная, к слову. Приходилось подстраиваться так, чтобы угодить всем и сразу, а куда уж мне в моём-то возрасте. Права Ангелинка – современное образование удел молодёжи.

– С днём рождения поздравляли? – не выдержал таксист, когда мы проехали полпути. Мужчина был молодым, по моему суждению, так и вовсе мальчишка. Высокий, широкоплечий, головой вон в полоток упирается. Измученный, не меньше моего. Усмехнулась беззлобно и отвернулась к окну.

– На пенсию выдворили, – призналась со вздохом.

Сколько раз я вот так возвращалась по этой улице домой, нагруженная стопками тетрадей, да прочей макулатурой, и не сосчитать. А тут на такси, соседки обзавидуются и не преминут бросить пару колких словечек. Но сколько уже этих слов было, и не счесть. Всё сносила, и этот раз исключением не станет. Переживу. Попривыкну да буду дальше жить.

Парень растерялся, и выдавил несколько смущённо:

– Отдохнёте хоть, с современной молодёжью сложно.

Глава 2

Темнота была повсюду. Плотная, вязкая даже. Покрутилась на месте, пытаясь хоть что-то рассмотреть, да только не получилось.

Что это? Загробная жизнь, про которую нам усердно вещали ещё в студенчестве, что той не существует? Маразм маразмом, но о последних минутах своей жизни я помнила отлично. Похоже, мы в аварию попали. Хорошо, если парнишка жив остался, ему рано умирать. А вот я пожила своё. И уходить не страшно. Разве что самую малость.

Жаль только Алису, она экзамена страсть, как боится, а я обещала подтянуть её. И Игнат ещё, и Маша. Эх, да что говорить, всех мне жаль. Я бы помогла им, чем смогла. Теперь вот сижу здесь, непонятно где и жду чего-то.

Может пойти куда стоит? Да только света в конце тоннеля что-то не видно. Или я света не заслужила?

Успела только об этом подумать, как тьма всколыхнулась, заволновалась и стала расступаться. И тишина, царившая до этого, прорвалась гудящими звуками.

– Аннэт, очнись же, – услышала, словно сквозь толщу воды и вслед за неприятным визгливым голосом кто-то со всей силы отвесил мне пощёчину.

Вот же…

Глаза я тут же открыла и узрела занимательную картину – надо мной склонилась моложавая женщина лет сорока, с довольно отталкивающей внешностью. Широкий нос с горбинкой, глубоко посаженные глаза и тонкие, словно ниточки губы. На щеках незнакомки расплывались красные пятна, что тоже красоты ей, увы, не прибавляло.

– Аннэт, – выдохнула она, столкнувшись со мной взглядом.

Постойте, какая ещё Аннэт? Я – Анна Степановна.

– Кто вы? – выдавила с трудом, потому что голос отчего-то плохо слушался.

– Ах, – женщина всплеснула руками, и, отвернувшись, заголосила, что было сил: – Ли-и-и-изи!

А потом и вовсе куда-то сбежала.

Голова отозвалась болью, и мир стремительно закружился перед глазами, но я усилием воли заставила себя остаться в сознании. Не кисейная же барышня, в самом-то деле, чтобы чуть что сознание терять.

Осмотрелась и вовсе забыла о своём никчёмном самочувствии, потому что посмотреть было на что.

Я лежала на узкой лавке в какой-то коморке. Но, несмотря на размеры комнаты, потолки были высоченными, и где-то там под ними имелись сводчатые окна с узкими проёмами и красочными витражами.

Так, постойте. Я умерла или всё же нет?

С трудом села и вновь была шокирована. На мне было белое платье с длинным шлейфом, который змеёй свернулась у самых ног. Но платье полбеды, куда страшнее то, что тело было не моим. Запястья тонкие, кожа светлая да гладкая. Пожалуй, мои руки выглядели так хорошо лет сорок назад. Опустила взгляд – точно не я. Грудью таких размеров я не могла даже в молодости похвастаться.

Поэтому вновь вернулась к вопросу – что здесь происходит?

Пока я себя осматривала, в комнатушку вбежала девица, на вид лет пятнадцати, с какой-то склянкой в руках. Не успела ничего сказать, как эту склянку сунули мне под нос.

Фу! Какая мерзость!

Скривилась и закашлялась. Удивительно, но туман, окутывавший меня, расступился, и я смогла вполне спокойно повторить вопрос:

– Кто вы и что здесь происходит?

Девчонка открыла рот и широко глаза распахнула от страха. Только вновь я осталась без ответа, в каморку кто-то вошёл. И этот кто-то был мужчиной. Молодым, красивым, должна отметить, вот только красота его была холодной, и взгляд этот пренебрежительный…

– Что тут у вас? – громыхнул он, рассматривая меня так, будто готов был придушить, да свидетели мешали.

Мимо него протиснулась та самая неприятная дама и, кланяясь до самого пола, стала причитать:

– Всё хорошо, господин. Девочка моя переволновалась, перенервничала, дайте нам ещё пять минуточек.

Мужчина презрительно скривился, но кивнул и вышел за дверь. Тут-то и произошло преображение. Женщина подошла ко мне и с неожиданной силой встряхнула за плечи:

– Аннэт, ты выйдешь сейчас и сделаешь всё, что от тебя требуется!

Вновь хотела повторить, что никакая я не Аннэт, и уж тем более не собираюсь ничего делать, как меня подняли на ноги, оправили платье и буквально силой стали толкать к двери.

Может быть, всё же стоило упасть в обморок ещё разочек и очутиться в такой уютной темноте? Мыслей было много, и ни одна из них не тянула на правду. Это же невозможно, чтобы моя душа в другом теле оказалась? Или возможно?

Пока пыталась разобраться в себе и своих сомнениях, оказалась в самой настоящей церкви. Где имелось множество гостей, выряженных в праздничные одежды, алтарь со служителем в белом балахоне, и жених. Последним был тот, кто заходил в каморку.

Если я всё же не умерла и попала в больницу, то откуда в моей голове такие яркие картинки? Нет, грешна, конечно, романчики всякие почитывала, но чтобы вот о таком мечтать – увольте. Замужество и любовь не для меня созданы, это я давно усвоила.

Женщина, которая, по всей видимости, приходилась Аннэт матушкой, словно куклу поставила меня рядом с женихом и испарилась. Шепотки, раздававшиеся до этого, стихли, и в огромном помещении воцарилась зловещая тишина. Странно всё и непривычно.

Глава 3

Приходила в себя урывками. Сначала видела огромные колонны церкви, потом низенький потолок какого-то покачивающегося сооружения. Окончательно очнулась, когда меня не очень-то бережно положили на что-то мягкое.

Открывать глаза не спешила. Глупая надежда, что всё, виденное мной ранее, всего лишь мираж, ещё теплилась во мне. Но знакомый голос разбил надежду вдребезги:

– Можешь уже не притворяться, Аннэт, – с пренебрежением бросил… муж.

Пришлось посмотреть на неприятного мужчину. Почему я вновь здесь? Было бы куда лучше, умри я окончательно. Нереалистичный сон затянулся, и мне бы уже хотелось, чтобы он закончился.

С трудом села, и скривилась – голова снова болела.

– Что вам от меня нужно? – постаралась произнести с достоинством, но голос подвёл. Он звучал так, будто я сорвала его. Горло саднило, и я закашлялась.

– Мне? – наигранно удивился, как там его, Хэмлин вроде бы. Он приблизился ко мне вплотную и больно ухватился пальцами за подбородок. – Мне от тебя ничего не нужно, я выполнил всё, что вам с матушкой требовалось от меня. Теперь твоя очередь.

О чём он? Мне от него вовсе ничего не нужно, но Аннэт, судя по всему, мужчина что-то задолжал. Брак – это расплата? Что же тогда он потребует от неё? Надеюсь, не супружеской близости? Хотя… Это, в общем-то, логично. Вот только глядя на его брезгливое выражение лица, последнее, что он мог потребовать, так это консумации брака.

– Так что я должна вам? – отшатнулась, чтобы избавиться от его прикосновения и перефразировала вопрос.

– Ты завтра же отправишься в дальнее поместье и будешь сидеть там. Чтобы я тебя не видел, – я уже хотела спросить, откуда в нём столько «любви» к своей молодой жене, как на лице мужчины расцвела циничная улыбка, и он добавил: – Содержание я тебе определю достойное, можешь не волноваться. Вот только, боюсь, матушке твоей ничего не перепадёт.

Если он ждал, что я начну возмущаться и заламывать руки, умоляя меня никуда не отправлять, то просчитался. Единственное, чего мне действительно хотелось, так это понять, что тут вообще происходит и как я оказалась в роли Аннэт.

Может, всё же, кома? Говорят, что люди иногда выходили из комы и могли разговаривать на других языках, которые никогда не учили. У меня вот своя особенность. Чудная, но особенность же.

– Хорошо, – отозвалась спокойно.

О, лицо Хэмлина стоило видеть. Он, видимо, приготовил пламенную речь, аргументы колкие подобрал, чтобы больнее задеть бедняжку, а она взяла и согласилась.

– Хорошо? – уточнил, прищурившись.

– Да, – пожала плечами, и добила нахала: – Ещё что-то?

Он открыл рот, да так ничего и, не сказав, закрыл его. Не на ту напал, я ему не нежное создание, мне и в министерстве приходилось с бумагомарателями спорить, что для меня какой-то там зарвавшийся хлыщ? Даже Ангелинка об меня зубы поломала, так что у Хэмлина изначально безвыигрышная позиция.

– Нет, – процедил он сквозь зубы и развернулся, чтобы уйти, только у самой двери остановился и бросил: – Даже не думай провернуть ещё что-то за моей спиной, пожалеешь.

Отвечать я ничего не стала, и мужчина вышел из комнаты, оставив, наконец, меня одну.

Итак, что мы имеем? Аварию, смерть, переселение в другое тело. Нет, если первое и второе было совершенно закономерным явлением, то, как в этом ряду очутился третий пункт? Где я свернула не туда?

Кое-как поднялась с кровати и подошла к огромному зеркалу, что стояло в углу. Надо бы уже познакомиться с той, чьё тело стало моим новым пристанищем.

Что могу сказать – девушка выглядела впечатляюще. Длинные светлые локоны, заплетённые в замысловатую косу, невинный взгляд бедной овечки, аккуратный носик и алые сочные губы грешницы. Как это всё досталось одной Аннэт, для меня было загадкой. Таких, обычно, мужики глазами пожирают и готовы положить к их ногам все блага мира. Хэмлин стал исключением, вполне приятным для меня. Не хватало ещё отбиваться от притязаний чужого мужа.

Платье стоило бы снять, но, как назло, ровный ряд пуговиц находился на спине, и я при всём желании не могла бы до них дотянуться. Я покрутилась в одну сторону, в другую, вывернула руки, но результат был тот же – нулевой. Только вспотела. За этим диковинным занятием меня и застала незнакомая женщина, вошедшая в комнату без стука.

На ней было тёмное платье, с высоким воротником и длинными рукавами. А ещё накрахмаленный белоснежный передник. Она прошлась по мне брезгливым взглядом и без всякого участия в голосе, бросила:

– Помочь?

Прислуга. Уж это-то я могла сразу определить, в каком бы теле ни находилась. Но вот её отношение меня несколько насторожило – что же, здесь все к бедняжке Аннэт воинственно настроены?

– Помоги, – кивнула и отвернулась к зеркалу, внимательно следя за тем, как женщина идёт ко мне.

Когда она стала расстёгивать мелкие пуговицы, то несколько раз намеренно ущипнула меня. Я промолчала, не доставив ей удовольствия, но взяла на заметку. И только когда платье упало к моим ногам, то спокойно поинтересовалась:

– Чем я вам не угодила, позвольте спросить?

Женщина скривила губы в улыбке и буквально выплюнула: