Бывших учителей не бывает, или Перевоспитаю всех! -2-

Глава 1

Гул нарастал, приближался, становился совершенно невыносимым. И единственное, что я успела сделать, заметив метнувшуюся к нам тень – встать у неё на пути и крикнуть Алексу:

– Беги за Саймоном, – сама же посмотрела на Вистеру и строго приказала: – Спрячьтесь где-нибудь.

Я уже знала, что нападавшему была нужна лишь Аннэт, и тешила себя надеждой, что если убегу подальше, то несчастной старушке не будет ничего угрожать. Задрав юбку длинного платья, совершенно не заботясь о том, как это будет выглядеть со стороны, сорвалась с места.

Благодушное, расслабленное настроение испарилось, будто его и не было. Я ощущала, как все чувства обострились, а происходящее… Его отмечала обрывочными картинками.

Вот я бегу и вижу, как Алекс скрывается за стеной какого-то сарая…

Боковым зрением наблюдаю за тем, как бесформенная клякса, скользит следом…

Тень почти догоняет меня, но я ухожу в сторону, направляясь к яблоневому саду…

Вскользь отмечаю, что яблоки на деревьях огромные, сочные, с наливными красными боками, которые так и блестят на солнце, а ещё источают невероятный притягательный запах.

Но любоваться ими некогда. Я вновь меняю направление, впрочем тень оказывается проворнее. Угадывает, куда я хочу свернуть и вылетает наперерез…

Меня сбивает с ног невидимой волной и я падаю навзничь, отчего из меня буквально вышибло дух. Перед глазами заплясали черные точки, и что куда ужаснее, я не могла сделать и вздох…

Гул сменился звоном, который возник уже от того, как я приложилась к земле головой. И сквозь этот звон я не сразу разобрала всё тот же шепелявый голос:

– Догоф-ф-фор долф-фен быть иф-ф-фповнен!

Да что ты будешь делать! Вот пристали!

С трудом сфокусировав взгляд на тени, что склонилась надо мной, я рассерженно прошипела:

– Не знаю я ни о каком договоре! Чего тебе от меня надо?

В бесформенной тени блеснули красные глаза, а потом показались желтоватые зубы:

– Бес-с-с-смертная?

Я нахмурилась и попыталась отползти назад, но куда там, эта гадость умудрилась схватить меня за ноги.

– Не бессмертная, – отозвалась ворчливо. Наверное, я сошла с ума, но страха не было, лишь злость. Аннэт наворотила каких-то дел, а я теперь разгребай? Это нечестно!

Впрочем, храбриться было рано – неведомая сила вздёрнула меня вверх и на моей шее сжались призрачные лапы тени. Воздух и без того с трудом проникавший в мои лёгкие, вовсе закончился и я стала задыхаться. К чёрным мушкам присоединились цветные круги и я уже приготовилась умереть вот так бесславно, как что-то громыхнуло, полыхнуло и я полетела вниз.

Видимо, Алекс всё же успел найти Саймона или кого-то ещё из охранников. Это была последняя связная мысль.

Первое, что я осознала, когда расступилась вязкая темнота, так это то, что кто-то старательно пытается достучаться до моего сознания. Весьма знакомый голос говорил то строго, то ласково, то с некоторым раздражением и щепоткой злости, то с нескрываемой тревогой, такой искренней и неподдельной, что я и рада была бы открыть глаза, но… Не могла. Из меня будто бы вынули стержень, а ещё забрали все силы.

– Госпожа, госпожа, ну же, приходите в себя, – слова сопровождались лёгкими похлопываниями по щекам. И я вновь попыталась посмотреть на этот мир и понять уже, кто так возится со мной и не желает оставить в покое. Попытка не увенчалась успехом.

Голос замолчал, а потом с новой силой прозвучал над самым ухом:

– Да очнись же, Аннэт! – вот тут-то я и поняла, что привести меня в чувство пытается Саймон. Вскользь отметила, что для простого охранника он уж больно сильно переживает о моём здоровье. Или боится, что останется без работы? Пф! Да я, на его месте, была бы рада сбыть с рук такую обузу, как глупая девчонка с ворохом проблем. Наверное, была бы рада, если бы смогла заглушить альтруистические наклонности, что каждый раз прорывались наружу, стоило мне решить пожить для себя и не беспокоиться больше ни о ком.

Что-то в его голосе было такое… Такое… Словом, мне стало совестно заставлять его беспокоиться обо мне, и я вновь попыталась открыть глаза. Надо же, в этот раз получилось. Лицо мужчины расплывалось, голубая синь неба неестественно вращалась, но я не зажмурилась. Напротив, постаралась сфокусировать взгляд.

– Слава Богине, – пробормотал охранник и осторожно кончиками пальцев убрал растрепавшиеся волосы мне за ухо. Его прикосновения были осторожными и… нежными? Да, именно так, но наряду с тем, что мне должно было польстить внимание красивого, пышущего здоровьем мужчины, я испытала неясную тревогу, и, как ни странно, стыд.

Дела сердечные давно уже не волновали меня, да и казались чем-то глупым, надуманным и ненужным. Нет, я вовсе не была бесчувственным бревном, и также, как любая женщина, мечтала о тихом, семейном гнёздышке, но жизнь много раз преподносила мне довольно жестокие уроки, которые я усвоила слишком хорошо.

В мире, где женщины должны были бороться то за собственную свободу, то за возможность выжить на этой свободе, романтические чувства лишь мешали. Мне так точно. Хотя у меня всё же были среди приятельниц прекрасные примеры супружеского счастья. Вспомнить хоть тёзку – Аннушку. Никто и никогда не звал её ни Анной, ни Аней, ни, тем более, Анной Афанасьевной. Для всех она была Аннушкой – милой, хрупкой и бесконечно любящей женщиной, родившей Толе троих прекрасных сыновей и чудесную дочурку. Для меня она всегда была образцом женственности и любви, но я такими качествами не обладала. Я никогда даже представить себе не могла, что сяду дома и погрязну в бесконечных рутинных делах, что откажусь от горячо любимой работы, в угоду мужчине, что буду притворяться глупой и недалёкой, лишь бы мой избранник гордился собственным всемогуществом. Не могла и не представляла, поэтому частенько по-доброму завидовала Аннушке. Ведь Толя не был ни глупцом, ни тираном, ни гордецом, он был единичным товаром, и таких, как он было сыскать так трудно, что я даже не начинала эти поиски.

Глава 2

Я помедлила, а потом молча направилась к шкафу, распахнула створки и посмотрела на себя в зеркало с человеческий рост. В нём отражалась всё та же миловидная внешность, вот только растрёпанные локоны и слегка помятая одежда намекали на смятение, что поселилось в этой хорошенькой головке.

Схватившись за широкую дверцу, прильнула ближе и принялась рассматривать собственную шею. На первый взгляд кожа казалась девственно-чистой. Нежно-молочного оттенка, без следов удушения. Да и на второй взгляд тоже. Словом, ничего на моей шее не было.

Саймон молча наблюдал за мной, а когда я обернулась и хмуро посмотрела на него, то даже не шелохнулся.

Итак, рассказать всё же придётся, потому что если это повториться вновь, то где гарантия, что мне опять поможет кто-то неведомый? Если тень, кроме меня никто не видит, то и предотвратить нападение не сможет. Нужно приоткрыть занавес тайны, исключительно ради собственной безопасности.

– На меня напали, – решила обозначить проблему сразу, без лишней шелухи.

Охранник, выглядевший до этого невозмутимым, сдвинул брови и с силой сжал кулаки. Желваки заходили на его лице и он с трудом процедил, явно едва сдерживая злость:

– Кто?

Стоять у зеркала не было никакого смысла, поэтому я прошла и устало опустилась на край кровати. Сама не осознавая своих действий, принялась поглаживать шею кончиками пальцев, задумчиво глядя на собственное отражение:

– Понятия не имею, всё та же тень, которая напала на меня на постоялом дворе, – я постаралась безразлично пожать плечами, но воспоминания затопили сознание так некстати.

Расплывающаяся клякса, жуткие красные глаза, и желтоватые зубы…Бр-р-р… К слову, зачем тени, вообще, рот? Нет, глаза-то, понятно, но вот рот. Зачем? Ни рук, ни ног, в привычном для людей понимании у него не было, он представлял из себя непонятную субстанцию, у которой, при необходимости, появлялись клешни, которыми он может душить незадачливых девиц, что-то и кому-то пообещавших. А вот рот… Не ест же он им эклеры с кремом в свободное от работы время?

Что я несу? Видимо, умом всё же немного повредилась от страха.

Перевела взгляд на Саймона и заметила, что он смотрит на меня слишком… откровенно что ли? Да, мне показалось, что именно так, хотя я могла и ошибаться. Но будь то ошибка, или правда, думать я об этом больше не буду. Ни к чему забивать этим голову, как бы он там ни смотрел.

– Что думаете по этому поводу? – постаралась отогнать от себя гнетущие мысли и предстать перед охранником эдакой хладнокровной дамой, которой всё ни по чём – ни нападение шепелявой кляксы, ни двусмысленные взгляды.

Судя по тому, что Саймон продолжил молчать, по этому поводу мыслей у него не было. Или он не собирался их мне озвучивать?

Ан нет, собирался:

– Расскажи всё в подробностях, – голос его был хриплым, да и взгляд источал отнюдь не равнодушие, а нескрываемую злость.

Я и рассказала. Не забыла упомянуть ни о том, что появление тени я не увидела, а скорее почувствовала, ни о том, что её кто-то отогнал от меня. Единственное, что я озвучивать не стала, так это всё то же – требование об исполнении договора. По этому поводу я не знала, что говорить. Самой бы для начала хотелось выяснить, что там и кому наобещала настоящая Аннэт.

После того, как я замолчала, Саймон резко сорвался с места и оказался рядом со мной. Его полыхающий взгляд был прикован к вороту моего платья, а потом он отрывисто произнёс:

– Покажите! – и это была вовсе не просьба, а самый настоящий приказ. Нехотя, но всё же подчинилась ему. Впрочем, моё подчинение не означало, что я готова смириться с его приказами. Ничего, я не премину ему напомнить об этом.

Отогнув ворот платья, отклонилась так, чтобы ему было видно.

– Там ничего нет, – произнесла так холодно, как только могла.

– Помолчите, – чуть мягче произнёс он, явно поняв, что этим своим «покажите» перегнул палку. Хотя, если он думал, будто заткнув женщине рот, даже в мягкой форме, сможет добиться её расположения, то ошибается.

Руки его были горячими, а прикосновения нежными. Это я отметила вскользь, потому что опять же не хотела заострять на этом внимание. Подумаешь, руки! Что, никто меня никогда не трогал что ли? И стоило этой мысли зародиться в моей голове, как я отшатнулась в сторону и ладонями прикрыла горло, словно пытаясь защититься от самой себя.

На мужчину я смотрела широко распахнутыми глазами и не знала, что придумать в своё оправдание. Хотя придумывать и не пришлось. По губам охранника скользнула холодная, понимающая усмешка и он поклонился:

– Простите, госпожа, что позволил себе лишнего, – он развернулся и отошёл к стене, где замер, словно истукан.

Чтобы прийти в себя, мне понадобилось добрых пару минут. После же постаралась беззаботным тоном спросить:

– Вы что-то увидели? – беззаботностью там и не пахло, потому я принялась выталкивать из себя слово за словом, будто пустой болтовнёй смогла бы разорвать эту неловкость, что опустилась между нами. – Потом что я, посмотрев в зеркало, совсем ничего не увидела. Но ведь мне не почудилось! Вряд ли можно перепутать, когда тебя душат, а когда просто гладят. Да и вид у этой кляксы был отнюдь не дружелюбный…

– Ничего, – хмуро бросил мужчина, останавливая поток моих слов. Помолчал, уже совершенно бесстрастно глядя на меня и добавил: – Думаю, теперь вам, госпожа Аннэт, даже по территории поместья стоит передвигаться в компании охранника. Я дам соответствующие указания Вегарту и Хансу.

Тут он осёкся, посмотрел на меня как-то иначе и добавил, пытаясь скрыть яд в голосе:

– Так же надеюсь на ваше благоразумие. Одна никуда не уходите.

Под этим взглядом и после этих слов я вдруг почувствовала себя маленькой глупой девочкой, а не престарелой учительницей с огромным багажом опыта за плечами.

Удар под дых, что называется, но я выдержала его с достоинством – выше подняла голову и язвительно бросила:

– Не переживайте, благоразумие – моё второе имя, – а чтобы он не подумал ничего добавить, поспешно произнесла: – Что вы думаете о том, кто прогнал эту тень? Если это были не вы, то кто?

Глава 3

И вот чего я, спрашивается, смутилась? Подумаешь, книгу читаю, и какую! О том, как угодить супругу! Саймон, глядя на это, сразу должен понять, что несмотря на неудачное начало брака, я не оставляю надежды приобрети добродетели, положенные молодой жене. И чтобы эти добродетели непременно понравились супругу. Даже не важно, что надменный муж за тридевять земель и пылает таким же, как и я желанием, никогда больше друг друга не видеть.

Я подняла голову выше, расправила плечи и спокойно отозвалась, глядя ему прямо в глаза:

– Не то, чтобы не понравилась, просто я не со всеми пунктами согласна, – при этом я ещё и улыбнулась.

Саймон прищурился, но благодушие, вкупе с желанием поддеть меня, никуда не испарилось. Что повлекло совсем уж неудобный вопрос:

– Позвольте спросить, какие именно пункты? – он улыбался, точно так же, как и я, словно хотел скрыть истинные чувства. А ему-то что от меня скрывать?

Но так как в благодетельной книге я не прочитала ни строчки, то не представляла, как дискутировать на эту тему. Потому потупила взгляд, напустив на себя смущение и дрогнувшим голосом произнесла:

– Не позволю, давайте оставим этот разговор, – и ресницами хлоп-хлоп. Роль глупышки мне всегда претила, но сейчас почему-то показалось, что именно она может спасти меня от дальнейших расспросов. И не прогадала, Саймон хмыкнул, понимающе так, явно не поверив моей актёрской игре, но продолжать разговор не стал. И на том спасибо.

Он отошёл на шаг назад и махнул рукой в сторону двери:

– Госпожа, если вы соблаговолите, – опять эта издёвка в каждом слове. – То пройдите, пожалуйста, в гостиную. Вас ожидают.

– Лекарь? – встрепенулась я, бросив книгу, которую до этого так и сжимала в руках.

– Он самый, – Саймон отвесил поклон, но даже он показался мне каким-то наигранным. Нет, никогда я этого мужчину не пойму, уж слишком он непреступен и загадочен. Да и нужно ли мне его понимать? Этот вопрос остался без ответа, потому что я не знала, что именно ответить на него.

– Хорошо, я иду, – правда, прежде чем уйти, отнесла книгу на место. Я не любила беспорядок в любом его проявлении, а он ведь так и начинается обычно – забудешь положить вещь на своё место и всё, она притягивает к себе другие, а потом на прекрасной полочке уже высится гора ненужных безделушек. Ты же при этом думает: откуда вообще всё это взялось?

Вернулась к Саймону и мы направились на выход из библиотеки.

– А где Ханс? – посмотрела на пустующую софу. – Я не слышала, как он ушёл.

Охранник усмехнулся:

– Видимо, вы так увлеклись чтением книги, что ничего не слышали.

Я посмотрела на него, даже не пытаясь скрыть раздражения. Всё же, он не имеет права обращаться со мной, как со своей сверстницей… на этой мысли я споткнулась и упала бы, если бы Саймон не придержал меня за руку.

Со сверстницей! Нет, я видела себя в зеркало, и вроде бы понимала, что далеко не старушка, прожившая длинную жизнь, вот только поведение… Вела я себя отнюдь не как молоденькая девушка, сосланная в глушь мужем-тираном.

– Осторожнее, – тихо произнёс охранник, и я успела увидеть в его глазах что-то такое, от чего по спине прошёлся табун мурашек… От страха…

Руку я отняла слишком поспешно, и пробормотав слова благодарности, поспешила уйти. Почему-то мне больше не хотелось быть с ним наедине. А он и не пытался меня догнать.

В гостиную я ворвалась почти запыхавшись, так что поток слов Алистера резко оборвался, а он в моё отсутствие беседовал с Кетти, и старичок подался ко мне навстречу.

– Госпожа Аннэт, вам плохо?

Плохо? С чего он так решил? Но спросить не успела, посмотрела на себя в зеркало, которое непонятно зачем обреталось в гостиной. На меня смотрела всё та же Аннэт, только на этот раз на её щеках горел лихорадочный румянец, а глаза были немного расширенными от страха. Что, меня так взгляд Саймона впечатлил? Надо же, никогда бы не подумала, что могу вот так испугаться.

– Нет, что вы,– отмахнулась беззаботно. – Просто торопилась вас увидеть, – улыбка получилась вымученной, но лекарь, кажется, вовсе ничего не заметил. Наоборот, на его лице появилась лукавое выражение:

– Милая госпожа, такие прелестницы, как вы, уже давно не говорили мне столь приятных слов.

Смех сам собой сорвался с моих губ.

– Ну-с, давайте мы вас осмотрим.

Осмотр длился слишком долго. Алистер крутил мою ногу то в одну сторону, то в другую, при этом постоянно интересуясь, не больно ли мне. Больно мне не было, да и чувствовала я себя сносно, мне было интересно услышать о том, что лекарь скажет по поводу Вистеры. Моё же здоровье могло оставаться вне зоны беспокойства что со стороны мистера Ллойда, что со стороны Саймона, который с чего-то вдруг решил, что имеет право стоять рядом и внимательно слушать пожилого мужчину. А ещё смотреть на мою оголённую лодыжку. Вообще-то, если мне не изменяет память, то в патриархальном обществе, к которому и относился этот мир, на лодыжки мог смотреть только супруг. Он моим супругом не был!

Охранник отошёл и сделал вид, что сконфузился только тогда, когда я одарила его говорящим взглядом. К тому моменту, правда, и Алистер закончил осмотр, так что может на Саймона вовсе не мой взгляд повлиял.

– Что могу сказать, – лекарь расплылся в довольной улыбке. – Заживление прошло хорошо, нагружать ногу чрезмерно, конечно, всё ещё не стоит, но, я уверен, она больше не будет вас беспокоить.

Он уже развернулся, чтобы пройти к своему чемоданчику, что стоял на стуле, как я спросила:

– Простите, а что вы скажете о Вистере? – спина мистера Ллойда напряглась и он замер, будто бы не решаясь повернуться ко мне.

Алистер стоял так недолго. Спешно обернулся, обвёл комнату суетливым взглядом, и только после этого посмотрел мне в глаза. Он ещё даже не открыл рот, а я уже знала, что старик мне солжёт.

– Ах, это, – мужчина пренебрежительно взмахнул рукой, будто бы мой вопрос не представлял из себя ничего важного. – Увы, ничем вас порадовать не могу. Вы же понимаете, Вистера не молодеет, организм изнашивается, и даже выписанные лекарства уже порой не в силах справиться с недугом. Мой вердикт таков – хорошее питание, больше прогулок на свежем воздухе и покой.

Глава 4

Чтобы не вызывать со стороны обитателей поместья лишних подозрений, я в самом деле проводила мистера Ллойда до его повозки, помахала вслед Алексу, который вновь поехал вместе с Вегартом, чтобы вернуть лекаря к нему домой. Постояла так ещё некоторое время, чувствуя на себе пристальный взгляд Саймона, и вновь пошла по аллее, в сторону яблоневого сада. Домой возвращаться не хотелось, для начала не мешало бы проветрить голову.

Из всего, что мы обсудили с Алистером было понятно только одно – кто-то из прислуги, или же сам Ониэр намеренно портят лекарство. Кто и зачем остаётся загадкой, но не такой уж неразрешимой – подозреваемых не так много.

Была и ещё одна странность. Раз Кетти относительно давно заметила, что лекарство не помогает, значит, хм, изменение состава, назовём это так, произошло не из-за моего приезда. Они опасались вовсе не молодую хозяйку, а самого герцога?

Да, не думала я, что здесь всё настолько серьёзно. Подозревала, конечно, но, как всегда, хотела верить в лучшее, пока это «лучшее» прямым текстом не сказало мне – не верь, я не появлюсь на твоём пути.

Саймон шёл следом, я слышала его тихие шаги. Мне он не мешал и вообще вёл себя так, будто ему было абсолютно всё равно на то, что происходит в этом странном поместье. А может быть так и было? Разве должны интересовать его вопросы, не имеющие к нему никакого отношения?

В руках я до сих пор сжимала чёрный бархатный мешочек, где лежали две склянки с нормальным лекарством. Мистер Ллойд и об этом позаботился. Лекарь мне нравился и почему-то казалось, несмотря на наше короткое знакомство, будто я знаю его целую вечность. Со мной и раньше бывало такое – встретишь человека, близкого по духу, и кажется, что только он и способен тебя понять.

Остановившись в тени деревьев, я посмотрела на охранника. Его поведение настораживало, но предъявить ему мне было нечего. Я же сама попросила его остаться, да и не смогу я его прогнать. Несмотря на то, что его поступки меня раздражают, а порой и вовсе пугают, оставаться здесь один на один с обитателями поместья мне не хотелось. Инстинкт самосохранения, в моём случае, не пустой звук. Рисковать из-за собственных эмоций – признак глупости.

Да и что лгать самой себе? Рядом с этим странным мужчиной я чувствовала себя в безопасности. Я знала, что, когда это действительно понадобится, он придёт на помощь, и не бросит на произвол судьбы. А у меня в этом странном мире было там мало людей, на кого можно было бы хотя бы отчасти переложить собственные переживания.

– Саймон, – окликнула его, устав смотреть на то, как мужчина меня демонстративно не замечает. – Можно вас спросить?

Охранник посмотрел на меня и мне показалось, что в его глазах промелькнули насмешливые искры, но когда он подошёл ближе, то никакого веселья и в помине не было. Он был серьёзен.

– Что вы думаете о словах Алистера? – спросила прямо.

– О каких? – наигранно удивился он, я же с раздражением махнула рукой.

– Прекратите, я знаю, что вы всё слышали.

Саймон прищурился, а потом улыбнулся:

– Да, мистер Ллойд оказался прав, вы очень проницательны, госпожа Аннэт.

Вот только слова его прозвучали не как похвала, а как будто бы обвинение. С чего бы это?

Вернула его к нужной теме:

– Так что вы думаете?

Мужчина помолчал, потом неожиданно сделал шаг, оказавшись ко мне слишком близко:

– Думаю, – прошептал он, понизив голос, – что ваш муж полный болван.

Честно сказать, в первое мгновение я растерялась, да и во второе тоже. Я вообще не знала, что на подобный выпад я должна ответить. И должна ли вообще?!

К счастью, или на беду, нас прервали:

– Госпожа Аннэт! – откуда-то из-за спины охранника раздался противный голос управляющего. – Госпожа Аннет! – вслед за голосом я увидела мужчину, спешащего к нам. Он размахивал руками, пытаясь привлечь наше внимание.

Саймон недовольно скривился, но отступил немного в сторону, натянув на лицо совершенно бесстрастное выражение. А вот мистер Саташи скрывать своих эмоций не стал. Он остановился возле нас, окинул гаденьким взглядом сначала охранника, потом меня и приторным голосом произнёс:

– Ох, госпожа Аннэт, а вас повсюду ищу!

Мысленно скривилась, вдруг поняв, какие мысли закрались в голову хитрого лиса, когда он застал нас наедине с охранником. Внешне же осталась невозмутима, даже позволила себя лёгкую улыбку:

– Добрый день, мистер Саташи! Что-то случилось?

Ониэр посмотрел мне в глаза, ища там страх или неловкость, но не найдя, ничуть не расстроился:

– Почему же сразу случилось? – притворно возмутился он. – Я как вернулся от старосты деревни, так хотел вас поприветствовать, а мне сказали, что вы тут, гуляете, – последнее слово он особо выделил, придав ему двусмысленности.

Я не дрогнула, но отплатила той же монетой:

– Да, решила прогуляться после встречи с лекарем, его заключения меня немного расстроили, – пришёл мой черёд внимательно ловить реакцию управляющего. И в отличие от меня, своих эмоций он сдержать не смог. Зрачки расширились, по лицу скользнула тень. Всё это длилось не больше пару секунд, но мне хватило, чтобы уловить и понять – он приложил свои руки к испорченному лекарству Вистеры, может и не сам, но сути это уже не меняет.

Справившись с собой, Ониэр притворно открыл рот, а после залепетал:

– Что, неужели с вашей ногой что-то не так? Лекарство не помогло?

Лис, как есть лис.

– Нет, что вы, – отмахнулась, поддерживая его игру. Потом склонилась, бросив пренебрежительный взгляд на Саймона, и доверительно прошептала, так, будто бы мои слова предназначались исключительно для управляющего: – Мистер Ллойд сказал, что Вистере, увы, уже нельзя ничем помочь, – отстранилась и развела руками, – Возраст, видите ли.

Брови мужчины поползли вверх, а в глазах вспыхнуло недоверие. Я переигрываю и он что-то заподозрил? Но нет, через мгновение мистер Саташи состроил скорбное выражение лица и важно кивнул, будто бы разбирался в медицине не хуже Алистера:

Глава 5

«Весьма рад, что ты смогла добраться до поместья в целости и сохранности. Впрочем, мистер Саташи написал мне, – тут глаз у меня дёрнулся, – и поставил в известность, что сохранность всё-таки с изъяном.

Дорогая Аннэт! – любит же он вставлять восклицательные знаки по делу и без. – Нужно быть осторожнее и смотреть куда наступают твои прелестные ножки. Иначе так и шею недолго свернуть».

Прикрыла глаза, пытаясь совладать с яростью, что мощной волной поднялась внутри. Про «свернуть шею» – это угроза или простое беспокойство? Впрочем, второе предположение столь нелепо, что у меня с губ сорвался ядовитый смешок. Как же, переживает он! Напротив, молится всем местным богам и богиням, чтобы осторожность вовсе меня покинула. Но как бы зла на него я ни была, нужно продолжить чтение. И здесь мы подошли к самому главному вопросу.

«Что же касается выделенного тебе содержания, то смею заверить, что мой управляющий надёжный человек. Тебе стоит только озвучить ему свои нужды и он всем тебя обеспечит. В пределах разумного, конечно. Я так же написал ему письмо со всеми рекомендациями относительно твоего быта.

Да, чуть не забыл. Аннэт, милая, не нужно забивать свою хорошенькую головку всякой ерундой. Поместье неплохо существовало до тебя, надеюсь, и твоё появление этому не воспрепятствует. Настоятельно прошу не мешай мистеру Саташи, он со всем справится».

Прочитав письмо, я с раздражением смяла желтоватый конверт и бросила его на стол. Вот ведь паршивец! Да как он мог? Нет, я знала, что своим посланием выведу его из себя, но чтобы вот так вывернуть мои слова? Совести у него нет и никогда не было, раз он решил отыграться на молоденькой жене, будто мало ему было того, что отправил её на край света.

Со всей силы ударила кулаком по столу, но тут же была вынуждена приглушить собственные эмоции. Как раз в этот момент на террасу вышла Лили с подносом в руках. Девчонка выглядела неважно, вновь потухший взгляд и тёмные мешки под глазами. Плакала, догадалась я, а потому попросила:

– Лили, останься, у меня есть к тебе разговор.

Меня загнали в ловушку. Вновь. А я почему-то решила, что умнее всех, но нет, что муженёк, чтоб ему икалось, что мистер Саташи, оказались и хитрее, и предприимчивее.

Хэмлин, после недолгой приветственной речи перешёл в наступление. Меня, словно маленькую девочку, отчитали за неосторожность и откровенную глупость, припечатав всё это практически отеческим: «Дорогая, не забивай свою хорошенькую головку всякими глупостями». На этих словах очень хотелось скривиться или вовсе показать язык невидимому собеседнику, до того противно всё это было читать.

Я была зла, нет, не так. Я была в бешенстве! От этого снисходительно тона, от превосходства, которое так и сквозило в каждом написанном слове. А ещё от осознания, что мир, где я родилась и выросла, был просто прекрасным, не то, что этот. Нет, в каких-то областях и в моём мире имелся пережиток прошлого, когда только мужчина был вправе диктовать жене, как жить, и никак не наоборот, но в целом у женщин были такие же возможности, что и у представителей сильного пола. Здесь же… Здесь я не имела ни права голоса, ни собственных доходов. Последнее, между прочим, удручало больше всего.

Интересно, когда Ониэр отправил письмо герцогу? Наверное, вместе с моим. Хитёр лис, очень хитёр. И как я могла надеяться, что смогу переиграть его? В который раз убеждаюсь – опыта у меня в интригах маловато.

Но ничего, ничего… Я очень быстро учусь. И начну исправлять свои ошибки прямо сейчас. Несмотря на клокочущую злость, голова работала ясно, чётко вырисовывая дальнейший план действий.

Я посмотрела на служанку, которая стояла тут же, рассматривая собственную довольно поношенную обувь и спросила:

– Лили, а как ты смотришь на то, чтобы пригласить сюда твою маму и сестру? – девушка встрепенулась, посмотрела на меня с неверием и открыла было рот, но тут же закрыла его, явно не зная, что сказать.

Помолчали, а потом служанка неожиданно бухнулась на колени и принялась едва ли ни головой об пол биться:

– Госпожа, госпожа, – бессвязно бормотала она. – Вы не представляете, как я буду вам за это благодарна!

Пришлось вставать и останавливать бедняжку, пока она себе свой горемычный лоб вовсе не разбила:

– Перестань, – попыталась урезонить её, когда она так и норовила расцеловать мои руки. Хорошо хоть руки, а не ноги. – Лили, – прикрикнула, не выдержав, – успокойся!

Девчонка всхлипнула и судорожно вздохнула, ещё и губу прикусила, словно силясь удержать слова, рвущиеся наружу. Смотрела же на меня всё тем же щенячьим взглядом. Не знаю, но мне отчего-то стало неловко, потому что моё предложение было продиктовано, помимо жалости к бедняжке, ещё и собственными расчётливыми соображениями. Мне нужны были свои люди в доме, и чем больше их тут будет, тем лучше. А неизвестная мне матушка Лили куда предпочтительнее всех местных слуг вместе взятых. Да и девчонка перестанет грустить и возьмётся за работу с большим усердием.

С какой стороны ни посмотри, а всё одно – выгоду я для себя искала. Потому благодарные взгляды и судорожные вздохи были ни к месту.

Я неловко погладила служанку по плечам, расправила сбившийся передник и попросила:

– Лили, напиши письмо матери, а я решу, как её к нам сюда доставить.

Служанка часто закивала, вновь было хотела упасть на колени, но я удержала её и едва ли ни силой отправила в дом. Хватит с меня благодарностей, наелась.

Оставшись одна, посмотрела на письмо и холодно усмехнулась – ничего, дорогой муженёк, я обязательно придумаю, как мне прибрать к рукам власть в этом отдалённом поместье. И никто, в том числе Ониэр и его подпевалы, мне в этом не помешают.

За спиной хмыкнули и только тут я вспомнила, что за мной всё это время наблюдал ещё один человек. Саймон. Как бы я не старалась избежать нашего уединения, с поставленной задачей справиться не удалось.

Медленно обернулась, посмотрела на мужчину, а тот, растеряв всё недовольство, смотрел на меня смешливым взглядом. И ничего не указывало на его прежнее состояние души – Саймон был счастлив и вполне доволен жизнью.

Глава 6

Обед прошёл в довольно спокойной обстановке.

Алекс, спешно проглотил суп, хотя, как по мне, он и вовсе не понимал, что ест, настолько торопился. Вегарт пообещал научить его стрелять из лука и мальчишка только и мог говорить о том, какой он замечательный, и вообще, Алекс мечтает стать таким, как он. Я слушала его с улыбкой и испытывала к молодому охраннику самые тёплые чувства. Он занял ребёнка делом, разве это не стоит уважения? Надо бы только поговорить с ним, чтобы эти занятия не были мужчине в тягость.

Вистера сидела с нами и я то и дело ловила её внимательный взгляд, обращённый ко мне. Но с ней нужно будет поговорить отдельно, без лишних любопытных глаз.

А вот такие же внимательные взгляды Саймона я старалась игнорировать. Нет, я чувствовала, что он смотрит на меня, едва ли дыру не прожигая, но смотреть в ответ мне не хотелось. Я всё ещё испытывала раздражение после нашего разговора, но не только из-за этого я избегала его. Мне, что стало неприятным открытием, было больно. По-настоящему. Словно человек, перед которым я открыла свою душу, взял и потоптался там в грязных сапогах. Глупость, конечно, никакую душу я перед ним не открывала, но ощущения, отчего-то, были именно такими.

Я поставила перед собой задачу – никаких больше душевных метаний, буду налаживать собственный быт. Вопреки запретам и настоятельным просьбам не лезть туда, куда меня не просят, я вознамерилась совершить переворот в отдельно взятом королевстве, точнее поместье. Получится у меня это или нет – другой вопрос.

Флора в столовой не появилась, что способствовало прекрасной атмосфере. Нас обслуживала Айла, она скользила тенью, старясь не поднимать ни на кого взгляда, а когда обед был завершён и девушка в стороне ожидала нашего ухода, я обратилась к ней.

– Айла, скажи, пожалуйста, а где Берта? – после представления, которое устроил управляющий, служанку я больше не видела. Поначалу даже не обратила на это внимания, а сейчас... Здесь было что-то не так.

Девушка от моего обращения вздрогнула, вжала голову в плечи и тихо ответила:

– Простите, госпожа, она отпросилась у мистера Саташи на несколько дней, ей…– она замялась, будто бы подбирая слова, – немного нездоровится.

Я кивнула, принимая её ответ, но за девушку стало тревожно. Неужели Ониэр настолько запугал бедняжку, что она, действительно, слегла?

– Передай Берте мои пожелания скорейшего выздоровления, – произнесла спокойно и заметила, как служанка снова вздрогнула, но всё же поклонилась и пробормотала слова благодарности. Не нравится мне всё это, очень не нравится.

После обеда я вновь пошла искать мистера Саташи. Всему должен быть предел, даже его безграничной власти. Нельзя же так запугивать людей, тем более тех, которые и слова против сказать не могут из-за страха потерять работу.

Управляющий нашёлся в своём кабинете, хотя эту каморку и кабинетом-то сложно было назвать. Завидев меня, мужчина кисло улыбнулся и спросил:

– Вы вспомнили ещё какую-то просьбу?

Моя ответная улыбка была отнюдь не дружелюбной:

– Мистер Саташи, потрудитесь объяснить, что произошло с Бертой?

Судя по недоумению, вполне искреннему, между прочим, что отразилось на его лице, мужчина совсем не понял, о чём я его спрашиваю.

– Простите, – произнёс он медленно. – Почему именно я должен вам это объяснять?

Его голос был полон возмущения, и снова мне показалось, что он говорит правду. Нет, он лис, конечно, но чтобы так мастерски врать, это ещё надо постараться.

– Я спросила у служанок, – сдавать Айлу не стала, – мне сказали, что девушке не здоровится. И что она попросила у вас несколько дней выходных. И всё это после того, как она якобы случайно взяла учётные книги. Ваши книги!

При упоминании о книгах на лицо мужчины набежала тень, но он быстро справился с собой, так что я даже и не разобрала его эмоции.

– Вы в чём-то конкретном хотите меня обвинить, госпожа Аннэт? – уточнил он холодно, нацепив на себя образ глубоко оскорблённого человека.

О, я хотела, очень хотела, но…

– Нет, что вы, – каждое слово так и сочилось ядом, и я даже не пыталась этого скрыть. – Разве я могу вас в чём-то обвинять? Просто интересуюсь, что с девушкой и почему она заболела. Кому как не вам знать об этом.

Между нами повисло молчание. Управляющий буравил меня злым взглядом, я отвечала ему таким же. Не знаю, чем бы всё это закончилось, если бы не вмешалась Флора. Я не слышала, как она вошла.

– Господа Аннэт, простите, – её голос звучал ровно, без каких-либо эмоций. – Могу я вам всё объяснить?

Посмотрев на женщину, я замерла, а потом медленно кивнула:

– Попробуйте, – не знаю, что меня так разозлило, но мне вдруг вспомнились молодые кадры, которых директриса нашей школы притесняла, а те, бедняжки, и слова сказать не могли. А тут ещё Айла, вздрагивающая от каждого слова. Навалилось одно на другое.

Саймон стоял в коридоре, и, прежде чем отвернуться, я увидела смешливые искры в его глазах. Что его опять развеселило? Или его забавляет моя жажда поставить каждого в этом доме на своё место? Пф, пусть потешается, а я это всё так просто не оставлю.

– Берта, действительно, заболела. У неё небольшой жар и кашель, вы можете сами на неё взглянуть. Если вы переживаете, что она отлынивает от работы, то я могу сейчас же послать за ней.

Прикрыла глаза, пытаясь справиться с досадой. Это надо же было так вывернуть мои слова. Теперь пришлось оправдываться уже мне:

– Вовсе нет, я не это имела в виду, – Флора смотрела на меня всё так же бесстрастно, но в ней неуловимо что-то изменилось. Будто бы она получала удовольствие от того, что вынудила меня пояснять собственные слова. – Пусть отдыхает, я просто переживала, что ей…

Тут я запнулась, окончательно стушевавшись. Но Флора вновь не растерялась:

– Что ей причинили какой-то вред? – спросила и тут же ответила. – Нет, что вы, по договору запрещены физические наказания.

Упоминание про договор было произнесено с какой-то насмешкой, будто бы эта гадина уже успела подстраховаться после прошлой моей угрозы.

Глава 7

Падения с высоты редко заканчивалось чем-то хорошим, но мальчишке повезло. Он всего-то разодрал рубашку и заработал ссадину на боку. Она выглядела не то, чтобы нормально, но опасности уж точно не представляла. Нужно только промыть её и обработать, чтобы не загноилась. Да и желательно перевязать.

Пока я, и Саймон крутили мальчика в разные стороны, проверяя на целостность конечности, второй мальчишка перестал трястись и прижиматься к дереву. Он подошёл ближе, с опаской посматривая на наши манипуляции и будто бы безмолвно общаясь со своим другом. По всему выходило, что нас они сочли не опасными, поэтому убегать не торопились.

Усадив пострадавшего, я строго обратилась к нему, сразу поняв, что он главный зачинщик в их компании:

– Итак, молодые люди, кто вы и как здесь оказались? – судя по одежде да и внешнему виду, хорошего в этой жизни они видели мало, если вообще видели.

Ребята переглянулись, будто интересуясь друг у друга, стоит ли хоть что-то говорить, и слово взял главный:

– А зачем тебе знать это, тётя? – он шмыгнул носом, отчего образ разгильдяя и смельчака слегка померк. Но мальчишка этого вовсе не заметил, продолжил так же бойко: – Неужто тебе для деток яблок жалко? Так мы вернём, ты не боись! – и кивнул своему товарищу, чтобы тот вытряхнул из мешка его содержимое.

Я украдкой переглянулась с Саймоном, он же лишь криво усмехнулся. Да-а-а, дела.

– Яблоки-то вы можете себе оставить, – махнула рукой, – я вас вовсе не о них спрашивала. Меня больше интересует кто вы и почему здесь одни?

Навскидку, обоим было около десяти, а то и одиннадцати лет, и в этом возрасти они уже могут самостоятельно гулять, и даже залезать в чужие сады, но их внешний вид мне совсем не понравился. Они мне напомнили Алекса в нашу первую встречу – такие же испуганные взгляды и вместе с тем слишком взрослые, будто они уже смирились и поняли, что за свою жизнь им нужно бороться самим.

Ребята снова переглянулись.

– Так мы это, – пострадавший мальчишка вытер нос рукавом, потом взъерошил волосы на голове. Причину, по которой в самом деле оказались здесь, они говорить не собирались, а что-то хотя бы примерно похожее на правду, придумать не получалось.

– Ладно, – избавила его от необходимости лгать. – Пойдёмте, надо рану обработать и покормить вас. Есть-то вы будете?

Снова переглянулись. Если они и хотели отказаться, то упоминание еды заставило их тут же согласиться.

Я подалась вперёд, чтобы помочь мальчишке встать, но он одарил меня таким взглядом, что руки я тут же опустила. К взгляду ещё и слово крепкое добавил:

– Не надо, тётенька, и сам справлюсь, что я, маленький что ли? – маленьким он, конечно же, не был, но помощь ведь не только маленьким нужна.

Он с кряхтением, достойным дряхлого старика, поднялся на ноги и с досадой посмотрел на порванную рубаху. Я пошла вперёд, а Саймон, не нуждаясь в моей просьбе, пошёл за нами, не выпуская из виду мальчишек.

Так наша процессия и подошла к дому, где мы встретили раскрасневшегося Алекса и довольного Вегарта. Нет, Алекс тоже был доволен, и его вовсе не волновало то, что всё лицо у него было грязным от пота, что смешался с пылью. Улыбаться и излучать довольство мальчишка перестал, как только увидел наших незваных гостей, взгляд его сразу же сделался острым и подозрительным.

Говорить он ничего не стал, только посмотрел на меня вопросительно, на что я лишь пожала плечами. Сказать мне ему на невысказанный вопрос было нечего.

Дома сразу же отдала приказ Кетти накрыть на стол, а Лили попросила принести всё, чтобы обработать рану. Ребята с любопытством осматривались по сторонам, но вступать в разговор не спешили.

– И как вас зовут? – спросила, усадив самого бойкого из них на стул и заставив снять рубаху.

Вновь гляделки.

– Так, это, Д-д-дэни и… – было видно, что имена он сочиняет на ходу, – и Рейн.

– Ясно, – ответила так, будто и не заметила его вранья. Но присмотрелась к ним внимательнее. И если Дэни, как он себя назвал, пытался храбриться и не выказывать страха, то Рейн… Он горбился, всё ещё прижимая к себе сумку с яблоками, словно щит, смотрел только в пол. Его, некогда светлые волосы, были будто бы нарочно перемазаны золой, да и сострижены кое-как, так что концы топорщились в разные стороны.

Рейн, словно почувствовав мой взгляд, вскинул голову и меня осенило – так это вовсе не мальчик! Это девчушка! Тонкая, словно тростинка, из-за чего её было легко принять на парнишку, но черты лица были мягкие, обещающие в скором будущем превратить эту угловатую птичку в прекрасного лебедя.

О своём открытия я промолчала. Так же молча обработала рану, не доверив эту работу Лили. Да и работой это сложно назвать, что там делать-то? Словно я ссадин никогда не обрабатывала.

За это время Кетти накрыла на стол. И я, оставив ребят на попечение хмурого Алекса, пошла на поиски новой рубахи для мальчишки. Саймон куда-то запропастился, но он меня сейчас интересовал меньше всего. Впрочем, не успела я отойти от столовой, как услышала шёпот Дэни:

– Рея, давай, пихай всё в сумку и валим отсюда!

Шелуха слетела и ребята перестали притворяться. Алекса они в расчёт не брали, и то верно, ведь он не взрослый, с ним они всяко справятся. Думаю, что именно это пришло им на ум. Но возвращаться я не торопилась и прерывать их побег – тоже. Если так подумать, то войди я снова в комнату, то буду добиваться от них правды до самой ночи, а если подслушаю, то не будет необходимости ждать так долго. Хоть это и не очень прилично, но о приличиях сейчас вообще речи не шло.

Тем временем, пока я прокручивала всё это в мыслях, в столовой разворачивалась настоящая трагедия.

– Вы не можете уйти, госпожа вам не разрешала, – из-за волнения голос Алекса сделался тонким, к тому же сорвался на последнем слове, что не смог не заметить Дэни.

– Слышь, ты, слушайся свою госпожу сам, а нам она не указ! – мальчишка был воинственно настроен, а вот Рея, напротив, впервые подала голос:

Глава 8

Итак, Рейлана и Тайт (они были не просто друзьями по несчастью, а братом и сестрой), сбежали из приюта. Того самого, в честь святого Жалиура, куда новым преподавателем прибыл уже знакомый мне Зак Брайт. Сбежали вовсе не из-за собственной глупости, а потому что больше не могли уже так жить.

– Есть охота, – ворчливо произнёс Тайт, когда я спросила о причине их побега. – Постоянно, – добавил весомо, потом кивнул на сестру, – а она вечно свою порцию малышне отдаёт. Сама потом ночами плачет от голода. И холодно ещё, и наставники порой так лютуют, что после их наказаний ребята неделями с коек подняться не могут.

Я слушала молча, не перебивая. Но давалось мне это с большим трудом. Хотелось немедленно отправиться в этот приют и вытрясти всю душу что из наставников, что из директора, если таковой там вообще имелся. И почему Зак не остановил произвол, царящий в приюте? Он мне показался парнем очень хватким, несмотря на кажущуюся скромность и забитость. Или не успел? Или, во что верить совсем не хотелось, я в нём ошиблась?

– И куда вы бежите? – спросила, с трудом сохраняя остатки спокойствия.

– Так в столицу, – мальчишка махнул рукой и тут же скривился. Ссадина у него была именно с той стороны, на боку, и неосторожное движение, видимо, разбередило рану. Он продолжил уже без жестикуляций: – Мистер Брайт рассказывал, что он в столице вырос, тоже беспризорником, как мы, и лекарю в лавке помогал, а потом что-то там у него получилось, штука какая-то, и он оказался в академии, где ему и кров был достойный, и учёба, и вот теперь работа. Я-то не одарён, так вон хоть Рея сможет пойти учиться.

– Ты тоже сможешь пойти! – горячо возразила девочка, глядя на брата ласковым взглядом. – Пусть не в академию, так хоть подмастерьем куда.

О взрослой жизни дети имели весьма специфическое представление. «Штука какая-то», «подмастерьем куда»… Словно у Зака всё это решилось по мановению волшебной палочки, но я-то помню, как исказилось его лицо, когда он упомянул о своей подработке в лекарской лавке. И уж точно ни о чём простом там речи не шло даже. Но если я сейчас заведу с ними разговор о том, что в столице их не ждёт ничего хорошего, то они мне попросту не поверят. Подумают, что я специально их отговариваю. Ведь в представлении ребят, столица – это что-то сказочное и невероятное. Где для них отрыты все дороги, и стоит только пожелать, как какая-то штука сама собой сложится и вся их жизнь будет похожа на сладкую вату – такая же воздушная и замечательная.

– Значит так, – начала, помассировав виски. День выдался слишком тяжёлым. – Я вас никуда не отпущу, – бросила строго, а когда ребята подскочили с воинственными лицами, готовые драться за свою свободу, остановила их взмахом руки и продолжила: – В ближайшие дни, так точно. Сейчас вы пойдёте с Лили, она покажет вам, где можно искупаться, потом мы все вместе поужинаем, и отправимся спать. А завтра я расскажу вам, как можно добраться до столицы, чтобы не умереть по пути с голоду и не нарваться на лихих людей.

Что Тайт, что Рея, может быть и не поверили мне, но всё же выполнили первое указание – безропотно отправились за Лили, которая всё так же взирала на меня, словно на божество. Её взгляд я старалась игнорировать.

Единственный, кто всё время разговора просидел насупленным в углу, был Алекс. Мальчишке не нравился Тайт, и стоило только ребятам скрыться за дверью, как он подошёл ко мне и серьёзно спросил:

– Госпожа, вы не боитесь, что они ночью украдут что-нибудь и сбегут?

Его брови сошлись на переносице, но эта серьёзность лишь подтолкнула меня к тому, что я легко потрепала его по голове:

– Ты же не украл и не сбежал, – ответила просто.

– Я бы не посмел! – с горячностью воскликнул мальчишка.

Встала, приобняла его и прошептала:

– Они тоже не посмеют, а если и решатся на что-то подобное, то мы их найдём и вернём.

– Чтобы наказать? – обронил Алекс тихо.

– Чтобы помочь, – щёлкнула его по носу. – Ты же понимаешь, что они в столице пропадут, если вообще доберутся до неё живыми.

Мальчишка кивнул. Уж он-то знал, что в «большом» мире всё не так просто.

Остаток дня прошёл без особых происшествий. После банных процедур, Рея похорошела ещё больше, даже Тайт стал чаще улыбаться и уже не выглядел диким зверьком, готовым наброситься на каждого, кто вздумает их с сестрой обидеть. Алекс хоть и не участвовал в беседе, а всё одно, уже смотрел на ребят более дружелюбно. А вот глядя на Рею, его лицо и вовсе становилось розовым от смущения. Поэтому он старался ниже наклоняться над тарелкой, чтобы никто не заметил его реакцию.

Болтая с детьми, я вдруг забыла о том, что нахожусь в другом мире, где у меня совершенно незавидное положение. Я словно оказалась дома. И так хорошо мне стало, что вовсе не обратила внимание на то, что Саймон за весь вечер так и не показался мне на глаза, и на недовольные взгляды Флоры – тоже.

Что ей опять не так? Я же временно отказалась от притязаний на власть в этом поместье, вот пусть и радуется.

Спать я легла, прежде уложив всех подопечных. И сразу уснула, только сквозь сон мне показалось, что скрипнула дверь и кто-то заглянул в спальню. Но я так устала, что даже не смогла открыть глаз. Я знала, что за дверью дежурит Ханс, и ни одна злобная клякса не нарушит мой покой, а уж кто там заглядывать, тот явно не имел злых намерений. Надеюсь на это.

Утром же, едва забрезжил рассвет, я проснулась, привела себя в порядок, и попросила отвезти меня в приют. Пока дети спят, нужно узнать, что это за страшное место, откуда они сбежали.

Сопровождать меня вышел сонный и крайне недовольный Саймон, но я сделала вид, что не заметила ни его помятости, ни недовольства.

– И куда вы решили отправиться так рано… – запнулся всего на мгновение и торопливо добавил, придав голосу подобие уважения: – Госпожа Аннэт?

Порой мне казалось, что Саймон лишь играет роль охранника – все попытки угодить хозяйке выглядят слишком неестественно. Что в начале пути он смотрел на меня, как на глупую обузу, едва ли ни силком вручённую ему на попечение, что сейчас нет-нет, а замечаю во взгляде толику превосходства и пару грамм осуждения. Хотя повода я ему уж точно не давала, по крайней мере, не за время нашего короткого знакомства. Так в чём причина?

Глава 9

Меня заявление ребят отнюдь не смутило, напротив, хотелось рассмеяться, но вовремя пришлось прикусить губу, чтобы не обидеть Зака.

– Мы могли бы поговорить наедине? – попросила его, кивнув в сторону.

Если первым мне попался он, то может быть это даже хорошо? Осторожно разузнаю всё у Зака, а потом, уже со всей необходимой информацией, возьмусь беседовать с начальником, который довёл приют до вот такого плачевного состояния.

– Да, конечно, – торопливо бросил парень, почему-то нервно дёрнувший плечом. Но прежде, чем уйти, он обернулся к любопытным зрителям и строго произнёс:

– Быстро убирать свои постели и умываться!

Конечно же, никто его грозности не испугался, наоборот, ребята заулыбались шире, да и шуточки у них стали куда более ядовитыми:

– Ты гля-ка, боится, что спалим его шуры-муры?

– А чего она директора спрашивала, если ей Зак был нужен? Шифуется?

– Шифруется, болван! – поправил кто-то и опять раздался глухой звук.

– Да хорош бить-то меня!

– А ты говорить сначала правильно научись, потом уже рот разевай!

– А госпожа, эта, ничё такая…

Пожалуй, последняя фраза стала последней же каплей, но, как оказалось, вовсе не для меня, а для… Саймона. Он выступил вперёд, будто пытаясь загородить меня что от слов жалящих, что от взглядов, и грозно, что даже мне страшно стало, произнёс:

– Если кто-то ещё посмеет оскорбить госпожу Аннэт, с тем я буду разбираться лично.

Толпа ребятишек притихла, у меня глаза на лоб полезли – он что, никогда с детьми не общался, чтобы вот так кидаться на бедняг за какие-то пару слов, не обидных для меня вовсе? Да и жизнь их без нас потрепала, чтобы всякие посторонние угрозами разбрасывались.

Я положила руку на локоть охранника, заставив того посмотреть на меня и едва заметно качнула головой. После вышла вперёд и обратилась к притихшей толпе:

– Ребята, я буду вам очень благодарна, если вы разойдётесь и позволите мне поговорить с вашим… – тут я запнулась, бросив беспомощный взгляд на Зака. Он тихонько подсказал:

– Наставником.

– С вашим наставником, – повторила с облегчением. Простое вроде бы слово, а из головы вылетело.

На этот раз никто не стал отвешивать шутки, ни пошлые, ни обычные. Все с опаской посматривали на Саймона, медленно разворачивались и скрывались за облупившимися дверями.

Когда на улице никого не осталось, то я тихо попросила охранника:

– От них меня не стоит защищать, я знаю, как общаться с детьми, – после, не дожидаясь его ответа, посмотрела на Зака, – Давайте отойдём немного, не хочу, чтобы нас подслушивали.

И ведь точно. Уйти ребята ушли, но из распахнутых окон были слышны шепотки, так что намерение узнать причину моего приезда они вовсе не оставили.

Молодой наставник поспешно кивнул и указал рукой на извилистую дорожку, что терялась среди высокой травы да реденькой рощицы с тонкими деревцами. Вистера всё это время делала вид, что здесь сама по себе. Она и пойти-то с нами не пошла, попросив разрешить ей осмотреться здесь. Я ничего против не имела, поэтому с улыбкой кивнула.

– Так что вас привело сюда, госпожа Аннэт? – когда мы отошли на приличное расстояние, Зак заговорил первым.

– У вас из приюта сбежали двое ребят? – спросила без лишних предисловий.

Парень подался вперёд и едва ли не за руки меня схватил. На лице его отразилось беспокойство и что-то ещё…

– Вы видели их? Куда они отправились? Я… – парень запнулся, явно растеряв всю смелость и красноречие разом.

– Зак, они у меня в поместье и с ними всё хорошо, – постаралась его успокоить. Чтобы выразить своё участие, положила руку ему на плечо и легко сжала.

Молодой человек посмотрел на меня уже иначе, и на этот раз в его глазах слишком отчётливо был виден чисто мужской интерес. Как-то я не подумала, что могу понравиться ему, ведь… Да, в своей голове я всё ещё считала себя старой учительницей, которая может общаться с мужчинами на равных, не опасаясь из-за одного неловкого слова или жеста попасть в компрометирующую ситуацию. А тут…

Отступила на шаг, а руки вовсе за спину спрятала и торопливо продолжила:

– Они собирались в столицу бежать, сказали, что хотят как мистер Брайт попасть в академию, и вообще выбиться в люди, ведь здесь, в приюте, ужасные условия. Честно сказать, я подумала, что они слегка преувеличивают, но нет, глядя на разруху вокруг, точно могу сказать, что они ещё и преуменьшили масштаб катастрофы. Здесь что, вообще никому не нужны эти дети?

Зак слушал меня молча с бесстрастным выражением лица, лишь в конце безрадостно хмыкнул:

– Увы, госпожа Аннэт, не всем везёт так, как Алексу, – теперь уже он улыбнулся шире: – Кстати, как он?

– Хорошо, – ответила спешно и продолжила тему, меня интересующую: – Зак, но ведь так нельзя! Детей бьют, они голодают, и…

Меня перебили:

– Бьют их, положим, за дело, и довольно редко, а вот еда… Здесь дела и впрямь обстоят худо, – мне не понравилось, как он сказал о телесных наказаниях, словно их присутствие в жизни беспризорных детей было нормой.

– Зак, я не понимаю, – прошептала, нахмурившись.

Парень усмехнулся, едко как-то и произнёс:

– Госпожа Аннэт, я ещё в прошлый раз сказал вам, что не всем повезло родиться в семье, где о нём заботятся и его любят, так что порой розги единственный весомый аргумент, который дети могут понять…

Он сказал что-то ещё, что-то такое бесчеловечное по моим меркам и меркам мира, где я выросла, но после слова «розги» перед моими глазами почему-то всплыла незнакомая мне комната, обставленная довольно скудно. Там, в этой комнате, на скамье сидела я, то есть не я, а настоящая Аннэт, и над ней возвышалась её мать, в руке которой были те самые розги. Она замахивается и с силой опускает их на спину девушки… Та кричит, а вместе с ней, кажется, кричу и я…

После такой феерии я ожидала очнуться где-нибудь в густой траве, это если Заку не хватило бы сил удержать меня, но нет, воспоминание растаяло и я увидела всё тот же деревенский простор и редкие корявые деревца. Я не упала, не провалилась в беспамятство, а судя по не сильно обеспокоенному лицу молодого наставника, даже не закричала. Значит крик мне тоже померещился? Признаться честно, я всё ждала, что прежня хозяйка тела хоть как-то даст о себе знать, но Аннэт выбрала самое что ни на есть неподходящее время.

Глава 10

Я уже собиралась ответить что-то комичное, чтобы свернуть парня с намеченного пути, но ситуацию спас Саймон. Он подошёл практически бесшумно, ничуть не заботясь о правилах приличия оттеснил Зака в сторону и обратился ко мне, хотя при этом не сводил взгляда с недовольного наставника:

– Вы закончили? Я думаю, нам пора возвращаться, – наверное, будь я более благосклонно настроена к ухаживаниям мистера Брайта, непременно отчитала бы охранника за самоуправство, но его вмешательство было очень кстати.

– Да, – чинно кивнула и обошла мужчин со стороны, чтобы видеть лица обоих одновременно. Раздражение на лице Зака я имела честь наблюдать до этого, а вот эмоции Саймона стали для меня открытием. Злость никуда не испарилась, напротив, приобрела ещё большую силу – в тёмных зрачках будто бы вспыхивали огненные искры, и мне почему-то показалось, что он едва сдерживается. И что его так задело? Нет, я собственного охранника абсолютно не понимаю!

– Да, – повторила твёрже. – Я готова ехать, – произнесла эту фразу, глядя в глаза Саймону, потом посмотрела на Зака и спросила, обращаясь на «вы»: – Сможете сказать, как мне найти директора приюта? Я всё же постараюсь с ним встретиться и всё уладить.

– Конечно, – миролюбиво отозвался парень.

Вот такой разношёрстной компанией, каждый со своей степенью раздражения и злости, мы направились к приюту, где было подозрительно тихо. Если до этого ребята ещё носились по улице, то и дело засматриваясь на нас с Заком, то сейчас пыльный двор был пуст.

Я кивнула на покосившуюся дверь какого-то грязно-синего оттенка, и спросила молодого наставника:

– Я могу войти?

Зак ничего не имел против. В коридорах, со скрипучими досками и облупившимися стенами, не было никого, вот только откуда-то из глубин многочисленных комнат доносились тихие голоса детей, а самый громкий принадлежал Вистере.

Ребята обнаружились на кухне, все двадцать с лишним человек. Моя старая служанка стояла у плиты и, лихо управляясь с раскалённой сковородой, жарила на ней какие-то лепёшки, сопровождая громкими пояснениями:

– Много не надоть, чуть смазать тряпочкой, да будет, так и масло расходуется меньше. На дольше его хватит, – она ловко подхватила пышную лепёшку и перевернула прямо рукой, на что старшие девочки кто с ужасом, а кто с завистью охнули. – Наливайте теста немного, чуть меньше половника вот этого, – подняла деревянную глубокую ложку с длинной ручкой. – Чтоб пропечься успело и не сгорело.

– Долго ещё? – заканючил маленький мальчишка, стоявший ближе всех и так и норовивший стянуть одну лепёшку из горки, что возвышалась на тарелке. Сдерживало его порыв только чувство самосохранения, потому что стащить может и получится, а вот убежать – вряд ли.

– Давайте, умываться, руки мыть, а мы пока столы накроем туточки, – добродушно отозвалась Вистера и потрепала мальчонку по голове. Тому идея с умыванием явно была не по душе, но что не сделаешь, зная, что после тебя ожидает пусть и не сытный, но всё же завтрак.

Гурьба хлынула в разные стороны и вскоре в помещении почти никого не осталось, только одна девочка. На вид ей было около шестнадцати лет, высокая, не складная, но взгляд у неё был спокойным и добрым. Она неотрывно смотрела за тем, как старушка наливает тесто и как распределяет его по сковороде, и казалось, совсем не заметила, что кроме неё из детей тут больше никого не осталось.

– Госпожа, поможешь? – Вистера без лишних церемоний обратилась ко мне, кивнув на подносы с железными кружками.

Помогу, отчего же не помочь.

В комнате стало слишком тихо, когда я легко подняла поднос и направилась с ним к грубо сколоченным столам. И лишь мазнув быстрым взглядам по мужчинам, поняла, что они смотрят на меня, как на восьмое чудо света, или сколько у них в этом мире чудес имеется?

Одна лишь Вистера довольно улыбалась, впрочем, улыбку эту она тут же спрятала, боясь быть застигнутой. Единственной, кто не принимала участия в происходящем действе, была всё та же девочка. Ей не было дела до госпожи, которая с лёгкостью согласилась на чёрную работу, ни до удивления наставника и охранника, ни на довольство служанки, взявшей на себя роль повара.

К слову об этом…

– Зак, у вас что, и кухарки нет?

Парень пожал плечами и спокойно отозвался:

– Мистер Коллинс считает, что старшие девочки и сами с этой обязанностью неплохо справляются.

В словах Брайта не было ни осуждения, ни злости, лишь принятие происходящего, как должного. Порыв злости пришло погасить, и молча же проследовать к столу, где я споро расставила кружки. Затем вернулась за вторым подносом, третий же подхватил Зак, а вот Саймон выглядел несколько растерянным. Впрочем, растерянность его быстро сменилась задумчивостью, которая мне почему-то не понравилась.

Через каких-то десять минут в столовой собралась вся детвора. Я насчитала двадцать пять человек и это не считая наставников. Пятеро были уже в том возрасте, когда вот-вот и их выдворят и отсюда, лишив пусть паршивого, но всё же крова. Среди них была и девушка, которая с нескрываемым обожанием смотрела на Вистеру и ловила каждое слово старушки, будь то совет или просто ласковое обращение. А служанка была ласкова, как никогда, а ещё я то и дело замечала в уголках её глаз влагу.

Какими бы прекрасными не были лепёшки, а сделали их из воды, муки, пары яиц да мелко покрошенной зелени, накормить такую ораву ими было невозможно. Что мне и сообщила Вистера, отведя чуть в сторону:

– Госпожа, это совсем скверно, – она качнула головой по направлению к отгороженной стойке, за которой скрывалась кухня. – В подсобке почти стухшие овощи, мешок муки, да и не мука это, а так, сор какой-то. Надоть что-то делать, они ж махонькие, их кормить надо.

Надо, конечно надо.

– Как думаешь, если прижать Ониэра к стенке, он выдаст продовольствие хотя бы на неделю?

Старушка пожевала губы и ответила медленно, будто подбирая каждое слово:

– Не уверена в успехе этой затеи, но попытаться стоит.