Бывший муж. Отпусти меня - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Даша Черничная (самиздат)

Глава 1

Кира

В каждом разводе можно найти это — скандалы, истерики, обвинения, слезы, дележ имущества.

Но не каждый развод начинается со слов:

— Я тебе изменил. Прости.

Кружка, которую я держала в руках, не выпала и не разбилась.

Сердце мое не остановилось, лишь дернулось, будто сделало последний шаг в пропасть.

Небо не разверзлось над нами, а мир не рухнул.

Новость легла на мои плечи, как вуаль, которой там самое место.

— Кира, ты слышала, что я тебе только что сказал? — Алан настойчиво пытается услышать от меня хоть что-то.

А я так и стою у окна и смотрю, как молодая мать гуляет с ребенком. Прошел дождь, на площадке собралось много луж.

Мальчик лет трех с разбегу пытается перепрыгнуть лужу, но попадает четко в середину. Брызги летят, а он поднимает лицо к небу и заливисто смеется.

Я улыбаюсь.

Вот бы назад в беззаботное детство, где самая большая трагедия — сладость, в которой отказали родители.

— Кира, мать твою, ты слышишь, что я говорю? — Алан со злостью опускает кулак на дубовую столешницу. — Я целовал другую женщину.

Я оставляю кружку на подоконнике, обнимаю себя за плечи и разворачиваюсь.

Мой муж смотрит на меня. Так внимательно, пытаясь понять мою реакцию, вглядываясь в каждое движение ресниц и уголков губ.

За пять лет брака он филигранно научился читать меня по выражению лица.

И сейчас знает, что я не чувствую ничего.

Может, это защитная функция организма, который устал страдать?

— Что ты хочешь от меня услышать, Алан? — спрашиваю тихо.

Муж смотрит на меня так, будто видит в первый раз.

— Обвини, ударь, пошли… сделай что-нибудь, Кира.

Я снова отворачиваюсь к окну.

Малыш продолжает скакать по лужам. Беззаботный, счастливый.

— Кто она? — спрашиваю тихо и понимаю, что ответ мне не особо важен.

Какая разница кто? Ведь важнее сам факт измены, разве не так?

— Моя сотрудница.

— Пóшло, Мусаев, — замечаю равнодушно. — Что странно, ведь ты никогда не был пошлым.

Собранным, холодным, строгим. Ласковым, заботливым, нежным.

Пошлым — никогда.

— Ненавидишь меня?

— Нет.

— Жаль. Лучше бы ненавидела. Так как минимум бы знал, что ты испытываешь ко мне хоть что-то.

Я снова оборачиваюсь к мужу и свожу брови:

— Не надо. Я люблю тебя. И ты знаешь это.

Алан устало усмехается.

— Себе-то хоть не ври, — он поднимается со своего места и подходит ко мне, становится напротив.

А я люблю. Возможно, не так, как того хочется моему мужу. Но я люблю его на тот максимум, который доступен моей рваной душе.

Мы смотрим глаза в глаза, будто пытаемся найти несовершенства друг в друге.

— Зачем ты мне рассказал?

Жили бы дальше. Я бы как клуша не знала ничего. Борщи бы ему варила, на работу провожала и думала, что у нас все как прежде. И жизнь продолжалась бы.

— Я не могу тебе врать, — Алан роняет голову. — Просто не мо-гу.

Его близость сейчас мне неприятна, и я обхожу мужа, сажусь на его место.

— Я не хочу, чтобы между нами были секреты, — поворачивается ко мне и говорит уже тверже. — Это случилось один раз. Я был пьян. Признаю, моя ошибка. Она вилась рядом и я сорвался, поцеловал ее. Та… девушка, я уволил ее. Она для меня ничего не значит, совершенно ничего, даже лица ее толком не помню.

Он говорит так, будто читает текст из какого-то романа. Будто эти слова как волшебная палочка, которая может исправить все ошибки.

— Зачем же тогда… было это все?

— А ты не понимаешь?

Понимаю. И от этого становится тошно.

— Я не могу соперничать с ним. — Я вижу, как верхняя губа моего мужа дергается от злости, но голос остается ровным. — Не могу соревноваться с умершим человеком. Мы оба знаем, что я никогда не выиграю.

Сжимаю кулаки под столом.

— Не приплетай его сюда.

— Почему же, Кира? — голос Алана полон отчаяния. — Его нет, но он живет с нами. В нашем браке. В нашем доме.

Я не могу говорить об этом.

— Что ты хочешь от меня, Алан? — спрашиваю устало.

— Прощения. За то, что целовал другую.

Прощения… Что даст прощение? От него никакого толку, разве что успокоить бушующую совесть, не более.

— Я прощаю тебя, — говорю спокойно.

Муж хмурится, не верит моим словам.

— То есть это все?

— А что еще, Мусаев?

Молчит, только смотрит на меня в недоумении. В себе ли я?

— Ты прощаешь меня, принимаешь факт поцелуя с другой — и мы продолжаем жить дальше, как будто всего этого не было?

Поднимаю взгляд на темные глаза Алана, всматриваюсь в них, ища подтверждение его словам, и нахожу его.

Он действительно верит в то, что все можно исправить и мы сможем пойти дальше.

— Я прощаю тебя и… отпускаю. Давай не будем врать друг другу? Мы… нас больше нет.

А возможно, и не было никогда.

Глава 2

Кира

— Ну и дура ты, Кирка. Поцеловал другую. И что? С кем не бывает? Это вообще, можно считать, даже не измена. Мужики, в принципе, народ такой, знаешь, полигамный.— Люся отпивает кофе и разочарованно качает головой: — Он признался. Сам. Понимаешь, что это значит?

— Что?

— Он раскаялся. Осознал, что совершил ошибку, и хочет быть честным с тобой. И да, старается все исправить.

Примерно то же сказал мне Алан.

Люся вздыхает тяжело, раз четвертый за нашу встречу.

— Мужик любит тебя, — ее голос нервно подрагивает. — Так смотрит на тебя. А ты черствая сука, Сазонова.

Начинает плакать.

— Не слушай Люську. — Таня достает из держателя салфетку и протягивает подруге. — Она у нас наивная дурочка. Думает, что раз мужик покаялся, то искупил свою вину одним сраным «прости», так что дело закрыто.

Люся хочет что-то сказать, но Таня зыркает на нее, чтобы умолкла.

— Мужик если один раз пошел налево, то дорожку туда без сомнения протопчет. Рано или поздно. Это как с собакой, которая один раз съела человечину, потом постоянно будет ее жрать.

— Ты ужасна, — Люся шумно сморкается в салфетку.

— Это жизнь, Люсь, — замечает подруга философски. — Так что, Кира, развод — значит развод. Я бы тоже не простила. Ты в ту семью, какой она была до измены, больше не вернешься.

— Может, вам просто пожить отдельно? — Люся моргает мокрыми ресницами. — Или с психологом поработать.

— Ради чего? — спрашивает Таня.

— Так, стоп, — выставляю перед собой руку. — У меня такое ощущение, что вы, как ангел и демон, перетягиваете меня каждая на свою сторону.

Подруги переглядываются, у обеих в глазах жалость. Я отворачиваюсь к окну, чтобы не видеть их лиц. Не хочу жалости к себе.

Ее в моей жизни было столько… хоть ведрами черпай. От родных и друзей. Даже от чужих людей, которые знают мою историю. От всех.

Я не хочу больше жалости.

— Мы так решили, — говорю твердо. — Разведемся. Стася останется со мной, само собой.

— Конечно, она ж Алану неродная, — кивает Таня и замирает, осекаясь, когда я резко поворачиваю к ней голову. — Прости.

— Алан любит дочь и имеет право претендовать на то, чтобы она осталась с ним. Но он не пойдет на это.

Официально он удочерил мою Стасю.

Неофициально для Стаси Алан любимый папуля, а она для него любимая дочь. Между ними прочная связь, и это отрицать глупо. Для мужа Стася — самая настоящая принцесса.

Когда-то я спросила Алана, почему он не просит меня родить ему дочь или сына. А он удивился моему вопросу и ответил, что дочь у него уже есть.

Как Стася отнесется к новости о нашем разводе, я не знаю.

— Значит, шанса нет? — Люся снова плачет.

Я вытягиваю из салфетницы новую салфетку и отдаю ей.

— Шанса на что? На воскрешение любви и семьи? Там, где побывал третий человек, подобное невозможно.

«Это лицемерно, Кира», — ставит меня на место внутренний голос.

— Хватит выть, Люсь, — шикает на нее Таня.

Люся трясет головой:

— Я не понимаю, почему я реву, а ты нет? — спрашивает меня с вызовом.

Почему?

— Не осталось во мне слез, Люда. Все перегорело, давно. Измена это не конец жизни. Ни для меня, ни для Алана. Для него это вообще, можно сказать, шаг в сторону новой жизни. Есть вещи пострашнее, чем предательство.

Смотрю пристально на подруг, а они, наоборот, отворачивается, не выдержав моего взгляда.

Я их не виню.

От печали тоже можно устать. А во мне ее предостаточно, накопленная годами, она уже никогда не уйдет, не оставит мою душу.

Подруги замолкают, у обеих на лицах тоска.

— Ну перестаньте! — всплескиваю руками. — Что за поминки тут устроили? Одна ревет, другая всех проклинает. Подумаешь, развод. Люсь, у тебя мать на пятом десятке с отцом развелась — и смотри, как расцвела! Прическу сменила, за границу ездит, подруг новых нашла.

— Сравнила, — фыркает. — У моего отца другая семья с целым выводком, папаша матери лапшу на уши вешал. Годами! Это совсем другое.

— Измена есть измена, — назидательно говорит Таня и смотрит на меня: — На твоем месте я бы поступила так же. А жизнь, она все расставит так, как считает нужным.

— Не-е-ет, — нервно мотаю головой, — не надо так, как она сочтет нужным. Я больше не доверяю этой стерве.

Подруги снова отворачиваются, понимая, видимо, о чем я говорю.

— О, смотри, Кир, — удивленно тянет Люся, глядя в панорамное окно кафе, — твой Алан приехал.

Резко поворачиваюсь к окну.

У входа в кафе машина Алана. Он стоит около нее, курит и смотрит прямо на меня. Увидев, что я его заметила, кивает.

— Мне пора, — поднимаюсь, бросаю на стол купюру, беру сумку.

— Может, подумаешь еще, Кир? — спрашивает с надеждой Люда.

— Уже подумала. Пока, девочки.

Выхожу на улицу и иду к Алану. Он следит за мной взглядом, но не двигается.

— Как ты узнал, что я тут?

— Вы каждый четверг встречаетесь в этой кофейне, — кивает на вывеску.

— Зачем приехал? — застегиваю куртку и зарываюсь носом в воротник.