Бывший муж. Расплата за прошлое

Пролог. Принцип бумеранга

- Пап, только давай не будем в один день свадьбу отмечать. – Валерия капризно отбрасывает за спину чёрный длинный хвост. – Я всю жизнь ждала этого дня.

- Конечно, нет. – Дмитрий Вадимович согласно кивает и по-хозяйски кладёт руку на спинку моего стула. – Сначала твоя свадьба, доча, а потом – наша. Ты же согласна со мной, Зинаида?

Я улыбаюсь, доброжелательно киваю и беру в руку нож, чтобы разрезать отбивную.

Наверное, не случайно у столовых ножей тупой кончик. Техника безопасности, чтобы не метнуть их в тех, кто сидит напротив.

Украдкой бросаю взгляд на присутствующих.

Валерия, поджав губы, сверлит глазами папочку. Она явно оскорблена выбором отца и возмущена моим присутствием на семейном застолье. Только справа от неё - будущая свекровь, а слева – жених. В такой компании Валерии не хочется показывать характер.

Мне уже заранее жаль Дмитрия Вадимовича, скандал ему предстоит грандиозный! Валерия, не стесняясь в выражениях выскажет ему чуть позже всё, что думает обо мне, не сильно заботясь о целостности родительских нервов и посуды.

Да бог с ней! Пусть отец сам с ней разбирается.

А вот люди, которые сидят рядом с ней, вызывают у меня неприятие до дрожи в коленках.

Если бы у меня было право одного удара, не знаю, кому бы он предназначался. Бывшей свекрови или бывшему мужу?

- Ярик, вы будете венчаться с Валерией? Может быть, с отцом Евдокимом согласовать дату? – хорошо поставленным голосом оперной дивы задаёт вопрос бывшая свекровь.

Сдержав усмешку, исподлобья бросаю взгляд на нахмурившегося «Ярика». Ираида Демидовна неподражаема в своём желании сделать лучше для единственной кровиночки.

Хотя, немного обидно - мне отца Евдокима, в своё время, не предлагали.

Да мне вообще ничего не предлагали, только окна помыть на 14 этаже. Зимой!

Ах да, ещё мне предлагали выгуливать по ночам болонку свекрови, а если я недовольно кривилась, то не очень вежливо советовали убираться в свою «провинцию», откуда я и «выползла».

Чувствуя, что завожусь, крепче сжимаю в руках нож. Наверное, свекрови досталось бы первой!

- Не надо Евдокима, - недовольно цедит мой бывший муж. – Мам, мы сами разберемся.

Нет! Всё-таки я бы воткнула нож в маленькое чёрное сердце Яра. И ещё провернула бы пару раз.

За то, что когда-то он не осмеливался возражать своей маман. За то, что не хотел меня защитить. За то, что...

- Хорошо всё-таки вот так посидеть, по-семейному. – Дмитрий Вадимович берёт меня за руку, и я чуть вздрагиваю. – Правда, любимая?

Смотрит мне в глаза и улыбается.

- А... Да. Конечно, – выдаю неловкую улыбку в ответ. – Мне кажется, надо горячее проверить. Запах какой-то...

Бывшая свекровь, которая сидит напротив, самодовольно поджимает губы. Она всегда считала, что я абсолютно неспособна к ведению домашнего хозяйства.

- Сиди, солнышко. – Ласково курлычет Дмитрий Вадимович. - На кухне куча персонала, кто-нибудь присмотрит. – Мечет в меня выразительный взгляд, не хочет, чтобы я уходила.

А вот бывшая свекровь хмурится. Хотя, она всегда хмурится.

- Всё равно, нужно проверить! – хлопаю Дмитрия Вадимовича по ладошке. – Ты же знаешь, я такая дотошная.

Послав ему воздушный поцелуй, тороплюсь на кухню. На самом деле мне нет дела до жаркого. Просто боюсь, что от рожи Ярика и свекрови меня просто стошнит.

Мне нужно немного побыть одной, а то я свихнусь.

Но не тут-то было.

- Зина! – меня окликает зычный голос. – А ну стой!

Повинуясь старой привычке, замираю, как вкопанная.

- Что ты творишь? – Яр подходит ко мне ближе, склоняется так, что я чувствую знакомый запах.

- Собираюсь замуж, что такого? – поворачиваюсь к нему и дерзко вздёргиваю подбородок.

- Ты не можешь так поступить... – Хватает меня за запястье и сжимает сильно. До хруста.

- С чего это вдруг? – Дергаюсь, пытаясь вырваться из захвата. – Я свободна, молода и красива. Он – богат и привлекателен.

- Признайся, ты выходишь замуж специально. Мне назло!

- Отпусти сейчас же, мне больно! – Яр наконец-то разжимает пальцы. – Какой же ты!.. – морщась потираю красные пятна, оставшиеся после его железного захвата. - Не льсти себе, Дягилев! Тебе до моего будущего мужа, как до луны!

- Он же старый для тебя!

- Ему всего сорок семь. Он богат, умён и хорошо ко мне относится. По девочкам бегать не будет. и... – беру многозначительную паузу. – У него нет мамы!

- Да тебе, я смотрю, сказочно повезло! – саркастично цедит Яр.

- Тебе тоже повезло, - двумя пальцами подхватываю с лацкана пиджака невидимую соринку. – Я же буду мачехой твоей новой жены. Практически, твоей тёщей. Представляешь, как тебе будет весело?

1. Номер для новобрачных

За несколько дней до этого

Менеджер Маргарита Наумовна что-то говорит, размахивая руками. Не слышу её из-за воя пылесоса.

- Что? – выключаю питание.

Сразу становится тихо.

- Новенькая, сходи в номер для новобрачных. – Говорит Маргарита Наумовна. – Ты же им сегодня занималась?

Киваю и нервно прикусываю губу. Неужели пропустила что-нибудь? Я недавно на работе, не хотелось бы так быстро вылететь с позором.

- Может быть им принести что-нибудь?

- Не знаю, на месте разберёшься. Давай-давай, поживее. – Маргарита Наумовна с энтузиазмом перехватывает у меня ручку пылесоса. – Не заставляй людей ждать. В номерах для новобрачных чаевые хорошие дают.

Прищуриваюсь, пытаясь найти подвох в её словах.

- Точно, мне идти?

- Иди-иди. Ты же на испытательном, премия тебе не светит. Вот как раз и мотивация. Вперед и налево, 301 номер.

Шагаю вперед по коридору, толкая тележку. Недоверчиво оглядываясь через плечо на Маргариту Наумовну.

С таинственной улыбкой Моны Лизы она смотрит мне вслед и поднимает руку - то ли прощается, то ли желает удачи.

Недоуменно пожимаю плечами. Чаевые мне, конечно, не помешают. Даже очень были бы кстати!

Может быть, зря я про Наумовну плохо думала? Пусть на собеседовании у нас прошло не всё гладко, но всё-таки она ничего...

Чуть не врезаюсь за поворотом в тележку своей подруги Светки, именно она порекомендовала меня в горничные, пока я временно торчу без работы.

- Тш-ш! – Шипит Светка, подхватывая падающие сэмплы с шампунями и бритвенные наборы. - Куда ты несешься?

- В 301 отправили. Наумовна сказала, что...

Светка хмурится, и мне это совсем не нравится.

- Вот же с-с-су... – бьет себя по губам и озирается, чтоб никто не услышал. – Мощная подстава! Наумовна меня терпеть не может, и тебя теперь невзлюбила.

Испуганно округляю глаза.

- А что там?

- Холера Дмитриевна с новым хахалем. Ой, Зин... Влипла ты! – зажав полненькие щечки ладонями, в ужасе покачивает головой.

- Какая еще Холера?

- Да, - расстроенно машет ладошкой, - дочка нашего хозяина. Дмитрий Вадимович-то ничего. Нормальный мужик. А вот доча у него... – Вздыхает жалостливо, будто прекрасный Дмитрий Вадимович породил кобру. - Одним словом, Холера и есть.

Пузырьки на моей тележке тревожно звякают.

- А что будет?

- Да кто его знает, что будет. В Людочку она феном запустила, Татьяну заставила в унитаз бросать лепестки роз, а на Кристине на голову вылила шампунь.

Дрожащей рукой поправляю на голове фирменную шапочку с логотипом отеля.

- Зачем?

- Ругалась, что шампуня ей выдали недостаточно и пыталась доказать это опытным путём.

- Там мы всем по два сэмпла ставим.

- В том-то и дело, - заговорщически шепчет Светка. – А Холере нужно больше.

Судорожно вспоминаю, что я оставила в 301 два шампуня, как и всем.

Между лопаток пробегает озноб. В ужасе зажимаю рот ладошкой.

Светка смотрит на моё лицо и всё понимает.

- Зин, давай я пойду. Меня не уволят. – Обречённо хмыкает. - Головомойка будет знатная, но выговор – максимум. Холера всегда без предупреждения приходит. Кто бы знал...

- Нет, Света. – Слабо улыбаюсь. – Спасибо, конечно. Тебе еще ребёнка поднимать. Если тебя уволят, я себе этого не прощу.

В знак поддержки подруга поднимает вверх крепко сжатый кулачок.

- Хорошо! Удачи тебе. Если что, кричи. Вызову подмогу.

Ноги будто деревянные, но я уверенно толкаю тележку к двери с номером 301. Отступать мне некуда. Ну уволят, что теперь. Я не из тех, кто смолчит, потупив глазки.

Заранее кладу в карман фартука два шампуня, для храбрости оправляю на себе фирменное платьице.

- Давай! - Шепчет мне из-за угла Светка.

Киваю боевой подруге и решительно стучу. Мне никто не отвечает.

Передернув плечами толкаю дверь – открыто.

- Горничную вызывали? – Спрашиваю елейным голоском и натягиваю на лицо самую милую улыбку.

В ответ – тишина. Оставив тележку на входе, аккуратно переступаю через разбросанные у двери розовые босоножки на высоком каблуке.

- Сюда проходите, – отзывается мне мужской голос из комнаты.

Ледяной и до разрыва сердца знакомый.

- Сколько ждать вас? – не выдержав, мужчина выходит мне навстречу. Босой, в одних джинсах.

На фоне светлой комнаты я вижу только его силуэт. Но мне не нужны дополнительные источники освещения, чтобы узнать бывшего супруга

Главное разочарование моей жизни.

Обманщика и мерзавца.

Ярослава, мать его, Дягилева!

Дорогие мои читатели!

Рада приветствовать вас в своей новой истории.

Не забывайте добавлять книгу в библиотеку и помните, что на старте блеск ваших звездочек очень вдохновляет автора! ))
А ваши комментарии - источник для новых сюжетных поворотов ❤️

2. Двойной удар

Сколько раз я рисовала себе в воображении нашу встречу? Не сосчитать!

В ярости кусая подушку, представляла, как иду, цокая каблуками, в красивом платье с развевающемся шлейфом.

Или еду в кабриолете, придерживая шляпу от ветра.

Увидев бывшего, я бы слегка приспустила солнечные очки на кончик носа и прожгла его презрительным взглядом. А затем прошла мимо, обдав ароматом дорогущих духов. Ну или... похлопала бы водителя по плечу, сказав «трогай».

В итоге, уныло стою в черном платье с белым передником, а за моей спиной уборочным инвентарём многозначительно топорщится тележка.

В первый момент бывший не понимает, кто перед ним. Слишком уж неожиданной вышла встреча.

К тому же в полутёмном коридоре он вряд ли собирается разглядывать какую-то горничную.

Яр просто стоит и ждёт, что нерадивая прислуга начнёт оправдываться о причинах своего опоздания или вытащит из-за спины совок с щёткой, как катаны, и начнёт мгновенную уборку.

Тихонько пячусь к выходу, пока он не узнал. Пусть идёт Светка, кто угодно... Но только не я!

Чуть не падаю, споткнувшись о розовые босоножки. Совсем забыла о них.

- Я не понял, чего вы там топчетесь! – Рявкает Яр и щёлкает выключателем.

Меня заливает ярким светом. Внутри всё екает и замирает. Это конец!

Бывший раздражённо вздыхает и скользит по мне скучающим взглядом. Поворачивается, чтобы уйти и дать возможность тупой прислуге выполнить свои обязанности.

Вздрагивает и тут же резко оборачивается. Будто не веря своим глазам ошарашено рассматривает платье, бейджик и тележку.

- Зина? Ты что здесь делаешь? – Спрашивает так тихо, что я почти не слышу слов.

Расправляю плечи и гордо, будто корону, поправляю дурацкий чепчик. Пусть не думает, что я стыжусь.

- Работаю...

И вовремя одёргиваю себя, когда у меня чуть не вырывается глупое оправдание, что это всё временно.

Пусть думает, что хочет! Зато вечером сможет обсудить со своей мамулей моё падение.

Так и представляю, как Ираида Демидовна многозначительно скажет сыночке: «А я предупреждала! Чего ещё от неё ожидать? Провинция...» А после этого презрительно фыркнет.

Насупившись от напряжения жду от Ярослава снисходительного взгляда. Но у него на лице написано полное недоумение.

- Вам нужна уборка или принести что-нибудь? – Собираю все силы, чтобы голос звучал доброжелательно и ровно, хотя внутри меня раздирает в клочья.

- Та-ам... – хрипло отвечает Яр, показывая за спину. Слегка посторонившись вжимается торсом в стену.

И я прохожу рядом, задевая его плечом. Пусть не думает, что случайная встреча выбьет меня из колеи.

Поднимаю голову и встречаюсь с ним взглядом. Похоже, он уже отошёл от первого шока и принимает свой обычный надменный вид. Только глаза жадные, горящие.

- Яр, ну, сколько ещё ждать? – раздаётся томное.

От этого женского голоса меня будто ударяют под дых. От волнения я и забыла, что причина моего появления вовсе не бывший муж.

Ну что же, посмотрим, на кого ты меня променял!

Гордо захожу в комнату. Храбрюсь, не смотря на потные ладошки.

На кровати, среди смятых простыней, изящно вытянув ноги, сидит длинноволосая брюнетка.

Держит наманикюреными пальцами длинную сигарету. Даже не стесняется едва прикрытой груди.

- Наконец-то! - При виде меня восклицает она. - Зажигалку дай, моя не работает! – Требовательно тянет ко мне ладонь.

Холера Дмитриевна, собственной персоной. Светка не преувеличивала.

Не знаю, хочется мне расплакаться или рассмеяться в истерике. Увиденная сцена красноречиво кричит о том, что Холера и её Хахаль не читали в номере детские книжки.

Естественно, у Ярослава после меня должны быть другие женщины. Понимаю это!

Но тяжело принять, когда эта «другая женщина» ведёт себя по отношению ко мне, как оборзевшая барыня.

Двойной удар по самолюбию.

- У нас не курят в номерах, – хрипло говорю я.

- Что-о-о? – Глаза Холеры округляются.

- У нас не курят! – Произношу громко и уверенно. Увидев тёмные пятна на полу добавляю. – И не стоит стряхивать пепел на ковёр.

- Простите, мы выйдем на балкон. – Передо мной возникает фигура Ярослава. – То ли стыдится своей подружки, то ли загораживает меня от неё.

- Подожди Ярослав. – Холера встаёт с кровати, придерживая простыню одной рукой, встаёт с кровати. Медленно ломает сигарету и демонстративно швыряет в мою сторону. – Тогда нам нужна уборка. Приступай!

Зря она так. Этого делать и говорить не стоило...

Дорогие мои!
Не забывайте добавлять книгу в библиотеки и не скупитесь на звездочки!
Всего два ваших касания делают автора очень счастливым )))
Продолжение скоро. Всех обнимаю и пошла писать дальше ❤️❤️❤️

3. Прошу за мной

За долю секунды я испытываю бурю эмоций: жгучую обиду, недоумение и шок. В ушах звенит кровь от ярости.

Я всегда была вспыльчивой. Возможно, в этом причина моего неудачного брака.

Но прошло уже пять лет - достаточный срок, чтобы повзрослеть и научиться владеть собой.

Скриплю зубами в бессилии перед наглой дрянью, которая откровенно выпендривается перед моим бывшим мужем.

Сглатываю колючий комок в горле и с трудом подавляю в себе желание вцепиться в наращенные чёрные космы.

Нет, так низко я падать не буду!

Не при Яре, который, опешив, превратился в соляной столп.

Громко выдыхаю через нос и перевожу взгляд с разбросанных по полу останков сигареты на ухмылку Холеры.

- Убирай, - кривится Холера.

Ей смешно от своей безнаказанности, и она ждёт моей реакции.

Реакции бессловесной прислуги, которая должна безропотно подчиняться капризам госпожи. Она здесь главная, а я... Так, пыль под её ногами.

Яр, наконец, приходит в себя после первого шока. Оживает и бросается между нами.

- Лера, прекрати! Что ты творишь?

Холера, не ожидая осуждения, хлопает глазами и расстеряно опускается на кровать.

- Ярик, но здесь же нужно убрать, - совсем другим тоном лепечет она. - Что такого?

- Здесь, действительно, грязно. - Я мужественно выдерживаю бесстрастный тон. Кто бы знал, чего мне это стоит.

Только я не собираюсь идти за уборочным инвентарём. Обхожу бывшего по кругу, через плечо шиплю:

- Не лезь...

Останавливаюсь прямо перед Холерой. Возвышаюсь черно-белой безмолвной статуей возмездия.

- Ты... – Холера пытается снова что-то сказать, но испуганно замолкает, наблюдая, как моя ладонь медленно ползёт в карман фартука.

Ждёт с таким ужасом, будто я сейчас достану оттуда бейсбольную биту.

Но в моей руке два пузырька шампуня. С громким стуком ставлю их на тумбочку перед ней.

- Уборки требует ваш рот! – Чеканя каждое слово смотрю в её большие серые глаза. - Если не получится отмыть язык, воспользуйтесь услугами прачечной.

Яр бросается ко мне и, схватив за плечо, слегка подталкивает к выходу.

- Простите, это недоразумение.

От его прикосновения внутри всё вскипает. Как он смеет меня ещё и выпроваживать?

- Не трогай меня, подонок!

Покидать поле боя, когда последнее слово осталось за мной, жизнь меня научила. Разворачиваюсь, чтобы оставить эту сладкую парочку наедине. Пусть разбираются сами.

Только Холера сдаваться не собирается.

- Она оскорбила меня! – верещит мне вслед. – И тебя тоже! Как она смеет!

- Лера, успокойся. Не надо сцен.

- Ты ещё и защищаешь её... Она тебе понравилась, да?

- Прекрати, я впервые её вижу!

Почему-то эта фраза бьет наотмашь не хуже пощечины. Вспарывает резко и грубо затянувшиеся раны. Яр не хочет признаваться, что его бывшая жена работает горничной.

Я всегда была для их семьи человеком второго сорта, хотя старалась из-за всех сил быть лучше и достойнее. Злилась на себя за это, но поделать ничего не могла.

Можно сколько угодно говорить себе, что в моей работе нет ничего постыдного, но именно сейчас мне больно. Сказал бы Яр правду, если бы я была директором нефтяной компании или собственницей торгового центра? Конечно!

Да и бывшей, в этом случае, я вряд ли бы стала.

За моей спиной слышны приглушённые звуки борьбы. Наверное, Яр держит разбушевавшуюся девицу, но мне уже нет дела до их милых разборок.

На негнущихся ногах переступаю через розовые босоножки и берусь за ручку двери.

Успеваю обернуться напоследок.

Холера извивается уже в проходе, Ярослав держит её, как в тисках. Пытается вырвать у неё из рук какой-то предмет. Кажется, стеклянный плафон от светильника.

Холера неловко замахивается.

- Да что с тобой? – орёт Яр. – Прекрати сейчас же!

Успеваю пригнуться и накрыть голову руками, как плафон летит в стену недалеко от меня и разбивается, осыпая всё вокруг мелкими осколками.

Дверь распахивается.

Сидя на корточках, я вижу идеально начищенные чёрные мужские ботинки, а за ними подпрыгивают от нетерпения легкие белые туфельки моей верной подруги.

- Что здесь происходит? – Раздаётся резкий голос. Словно бритвой разрезали воздух.

За моей спиной сразу воцаряется тишина, только слышно, как чуть всхлипывает Холера.

Скольжу взглядом снизу-вверх по отутюженным стрелкам брюк, белой рубашке...

Сталкиваюсь с взглядом серых глаз – такими же, как у Холеры. Только в глубине холодной стали плещутся живые огоньки.

Широкие ладони подхватывают меня под мышки и ставят на ноги, как куклу.

- Прошу ко мне в кабинет.

Мужчина разворачивается, и уходит.

И я, не понимая толком, к кому обращался – к дочери или ко мне, выскакиваю из проклятого номера. На всякий случай тороплюсь следом, примериваясь к широким шагам.

Зинаида Евгеньевна Кунгурская

27 лет

Девять лет назад приехала в Москву из небольшого уральского городка, чтобы поступить в экономический ВУЗ. В институт Зина тогда не поступила, зато очаровала коренного жителя столицы Ярослава. В 18 лет Зина вышла замуж по огромной любви, умирая от счастья.

Брак продлился неполных три года. Зина не смогла делить любимого мужчину с его мамой. После очередного скандала, собрала чемодан и ушла.

Высшее образование Зина всё-таки получила, но только после того, как развелась и вычеркнула Ярослава и его маман из своей жизни.

Зина – финансист и работала в банке. Неплохо зарабатывала и помогала бабушке, оставшейся в родном городе. Только сейчас у неё не лучшие времена. Будем надеяться, это ненадолго!

4. Предложение

- Зинаида, правильно? Вы работаете у нас четыре дня и уже замечены в скандале? – Голос строгий, но мне слышится в тоне лёгкая усмешка.

Поднимаю глаза. Да, правый уголок губ слегка кривится.

Сидит, развалившись в кожаном кресле и лениво поигрывает позолоченной ручкой. За спиной целая стена с дипломами, наградами, благодарностями. Все на имя Дмитрия Вадимовича Сафонова...

Выдавливаю слабое подобие улыбки.

- Это вышло случайно... – Скромно добавляю, – и больше не повторится.

Да, не повторится – это точно! Потому что больше в 301, где остался мой запас храбрости, я ни ногой!

Наверное, уволит за то, что я посмела дерзить его кровиночке. Работа горничной, конечно, не то о чём я мечтала. Но другой у меня сейчас нет, а за съемную квартиру нужно платить.

- Крики из номера слышали все постояльцы, - недовольно щелкает ручкой. - Вы же знаете, как важна для отеля хорошая репутация. – Слегка откидывается в кресле, ожидая моего ответа.

Складываю на коленях вспотевшие ладошки. Мне неуютно в кабинете с дубовой мебелью, иконостасом из дипломов и панорамными окнами.

- Я виновата только в том, что дала совет вашей дочери... – сиплю и опускаю глаза.

- Что... – Снова кликанье ручки. – Что вы посоветовали?

Оправдываться, тем более просить прощения я не собираюсь. Пусть выгонит уже, скажет, что не потерпит дерзких горничных и отпустит.

У меня каждая копейка на счету, но проживу без оплаты этих четырёх дней.

Выпрямляюсь на стуле и дерзко вскидываю подбородок.

- Я сказала Холе..., то есть вашей дочери, что ей стоит вымыть рот шампунем.

- Почему шампунем? – Дмитрий Вадимович удивленно поднимает бровь.

- Может быть есть более подходящее средство от хамства. - Не мигая смотрю в стальные глаза. -Но у меня был с собой был только шампунь.

Дмитрий Вадимович упирается локтями в стол и сцепляет пальцы. Прячет лицо под козырьком ладоней. И мне опять хочется прикрыть голову, как в тот момент, когда в меня летел плафон.

Наверное, он в ярости. Пусть Светка и отзывалась о нём с уважением, но он же воспитал Холеру! Откуда-то у неё взялись эти замашки.

- Шампунь был с логотипом отеля, – добавляю поспешно, будто этот факт может меня реабилитировать.

Его плечи слегка вздрагивают. А потом он запрокидывает голову и хохочет. Мне остаётся только ошалело моргать

Мне кажется, или меня не уволят?

- Отважно, - отсмеявшись, вытирает уголки глаз. – Скажите, Зинаида. У вас есть опыт работы горничной?

Закономерный вопрос. Приличная прислуга так себя не ведёт. Она должна молча терпеть выходки придурочной дочурки и во главу угла ставить репутацию отеля и чаевые от довольных постояльцев.

- Нет. Я работала в планово-экономическом отделе банка.

- Та-ак... И что вас вынудило променять калькулятор на метлу? – Слегка качнувшись в кресле встаёт и пружинистым шагом идёт ко мне.

- У банка отозвали лицензию, а мне нужно платить за квартиру.

- То есть вы экономист, который нуждается в деньгах? – Становится прямо передо мной, засовывает большие пальцы в карманы брюк. – Забавно. Вы вообще забавная, знали?

Даже не знаю, что ответить на это. Очень сомнительный комплимент. Поэтому просто молчу, разглядывая его ботинки.

- Сколько вам лет?

- Двадцать семь, - шепчу его шнуркам.

- Семья, дети, муж?

- Из близких родственников только бабушка, она живёт далеко отсюда.

Дмитрий Вадимович делает ещё один шаг и вдруг двумя пальцами зажимает мой подбородок, вынуждая поднять голову. Поворачивает влево-вправо, рассматривая, будто я – породистая лошадь.

Дергаю головой и отшатываюсь.

- Что вы себе позволяете?

Вскакиваю со стула, недовольно топаю ножкой, и сама вздрагиваю от стука каблучка по паркету.

- Простите, - вдруг произносит Дмитрий Вадимович. – Не мог удержаться. Просто идеально подходите!

- Под что подхожу? – Отступаю к двери, подозрительно смотрю исподлобья.

- Что ж, Зинаида... Это хорошо, что вы работали в банке. – Одобрительно хмыкает. - У меня есть к вам предложение, как к человеку, умеющему считать деньги...

- Если вам нужна девушка для определенного рода отношений, то это не ко мне, – перебиваю его, боясь, что он озвучит какую-то пошлость.

- Я не собираюсь предлагать вам отношения. Я предлагаю вам стать моей невестой.

Дмитрий Вадимович Сафонов

47 лет

Владелец отеля «Визави». Вложил в своё дело всю душу и всю жизнь. Только немного упустил собственную дочь... Это и понятно. Ведь он воспитывает её один.

Решительный и серьезный мужчина, который за работой спрятался от разочарований в личной и семейной жизни. Он пользуется успехом у женщин, но не женился второй раз.

Сначала был слишком поглощен отелем, потом не решился, опасаясь, что дочь не примет его избранницу. И не зря!

Валерия Дмитриевна Сафонова

20 лет

На вид кажется милой девушкой, но на деле высокомерна и капризна. Мать бросила их, когда Лере было 3 года и отец, желая компенсировать недостаток любви, избаловал дочь подарками.

Валерия не знает слова «нет». С лёгкостью меняет кавалеров и машины. Числится студенткой ВУЗа, только Лера сама с трудом может вспомнить на кого и где она учится.

Единственный человек, с кем она ведёт себя примерно – сам Дмитрий Вадимович. Ещё бы! Ведь от папочки зависит наличие карманных денег.

5. "Грубовато, но так и есть"

В кабинете повисает такая тишина, что слышно жужжание кондиционера.

Какое-то время я молча смотрю на невозмутимого Дмитрия Вадимовича, не в силах пошевелить языком. Он так и стоит рядом, задумчиво упершись рукой в подбородок. Рассматривает меня, как ценитель искусства – картину на выставке.

- Вы шутите? – выдавливаю из себя, когда ко мне возвращается способность говорить.

- На колено вставать не буду, но моё предложение вполне серьезно. - Слегка качается с пятки на носок. Неужели волнуется? Нет, наверное, кажется...

- Но, Дмитрий Вадимович...

- Вы не смущайтесь, Зина. Просто садитесь. – Давит мне на плечо, и я, как загипнотизированная, медленно опускаюсь на стул.

Дмитрий Вадимович разворачивается и возвращается на своё место, продолжая спокойно объяснять:

– Прежде всего, не называйте меня по отчеству... Независимо от того, как пройдут сейчас наши переговоры.

- У нас переговоры?

- Два кофе, пожалуйста, апельсиновый сок и воду без газа.

С трудом подавляю желание вскочить со стула и побежать за кофе, чаем, вареньем или успокоительным.

- Да, Дмитрий Вадимович, - отвечает селектор женским голосом, и я понимаю с запозданием, что фраза относится не ко мне.

Отжав кнопу громкой связи Дмитрий Вадимович откидывается в кресле.

- Итак, Зина. Я предлагаю вам стать моей невестой. Не волнуйтесь, это ненадолго и не по-настоящему.

- Подождите. - В недоумении трясу головой, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. - Зачем вам это?

- Хм... У вас же нет детей?

- Не-ет, - растеряно блею.

- Вам сложно понять чувства родителя, который вместо гордости испытывает разочарование. – Как-то по-мальчишечьи неловко ерошит волосы, и снова смотрит на меня. – Валерии скоро двадцать, боюсь, что не смогу передать ей бизнес. Да чёрт, я её даже администратором не смогу сюда поставить. Она избалована и высокомерна, считает, что ей все должны... – Дмитрий Вадимович тяжело вздыхает. - Тут есть большая доля моей вины. Валерия выросла без материнского тепла и не получила от меня достаточно любви. Был слишком занят, чтобы обеспечить её и себя. В итоге – деньги есть, а счастья – нет.

- А при чем здесь я?

- Во-первых, мне нужна подходящая невеста, чтобы поставить дочь на место. Пороть, как вы понимаете, такую большую девочку уже поздновато. Но меня беспокоит будущее Леры. Мне посоветовали использовать старый, как мир способ – личный пример...

- Так возьмите швабру и мойте полы сами, зачем жениться? – Не могу удержаться от возмущения. - Покажите пример дочке.

- Не всё так просто, Зина. – Дмитрий Вадимович задумывается и поджимает губы, будто сомневается, стоит ли мне говорить о других мотивах. – Есть ещё и во-вторых... Я бы тоже хотел устроить свою личную жизнь.

Тихий стук костяшек по косяку и в кабинет с подносом в руках грациозно входит помощница Сафонова. Несёт поднос.

- Дмитрий Вадимович, можно? – Интересуется елейным голоском.

- Заходи, Рита.

Цокая высокими каблуками, она смеривает меня презрительным взглядом и проходит мимо благоухая чем-то цветочным и сладким. Ставит кофе, воду и сок, прогнувшись в пояснице.

Эффектная. Это с ней он собирается устраивать личную жизнь?

- Спасибо. Ты можешь идти. – Кивает ей.

Рита, недовольно фыркнув, горделиво удаляется. На прощанье встряхивает шелковистыми локонами. Вся её поза дышит недовольством, от того, что босс закрылся с какой-то горничной, гоняя её, такую цацу, за кофе. Как только споткнулась на своих каблучищах!

Когда за ней закрывается дверь, Сафонов деловито, как стюардесса, интересуется:

- Кофе или сок? Может быть воду?

Молча тяну к себе чашку кофе и делаю глоток. Нда... Непростой выдался денёк.

- Так на чем мы остановились?

- На вашей личной жизни.

- Да, именно. Я бы хотел семью. Нормальную семью...

Чуть не давлюсь горячим кофе. Дмитрий Вадимович, конечно, мужчина видный, но один муж у меня уже был, с меня достаточно! Нормальная семья пусть будет, но не за мой счёт!

- Нет, вы не так поняли, Зина... У нас будет фиктивный брак. Чисто в воспитательных целях. Всё, что от вас требуется – быть самой собой. Возможно, придётся продемонстрировать некоторые чувства ко мне, но без энтузиазма.

- А почему бы вам по-настоящему не найти себе женщину? Вы очень привлекательный мужчина, - опускаю глаза, поняв, что от него я пока комплиментов не слышала, зато сама уже вовсю их раздаю.

Дмитрий Вадимович довольно ухмыляется.

- Я крайне польщен. Только женщины, которых примет Валерия, ничему хорошему её не научат. – И я почему-то сразу вспоминаю грудастую Риту. - Конечно, Лере будет весело спускать состояние с мачехой-подружкой по бутикам, но зачем мне ещё одна обладательница стервозного гонора? А спокойную и воспитанную, Лера сама сожрёт с потрохами. Думаете, я не пытался? Ей нужна мачеха, которая поставит её на место и заставит себя уважать. Я хотел нанять актрису для этой цели, но сами понимаете... Не могу быть уверен в том, что она достаточно правдоподобно сыграет свою роль.

На меня накатывает тупое недоумение. Значит, он не уверен, что "спокойная и приличная" с Лерой справится, а вот мной можно рискнуть?

- То есть потом ваша липовая невеста исчезает. А на её фоне новая избранница покажется вашей дочери доброй феей?

Дмитрий Вадимович вежливо улыбается уголком рта.

- Грубовато, но, примерно, так и есть. – Он задумывается. – При благоприятном исходе, вы можете, например, сбежать от меня к владельцу нефтяной скважины или арабскому шейху. Или нет, - морщится, - это даст Лере урок того, что мужчин нужно выбирать по размеру кошелька. Лучше, вы предпочтёте мне бедного писателя или учителя биологии. Мы с вами поиграем наши роли неделю, может быть пару месяцев, будем смотреть по обстоятельствам.

Очень интересно, то есть я буду выполнять роль дрессировщика неопределенно долгий срок в любой момент рискуя быть съеденой заживо?

6. Нет!

- За услугу, которую вы окажете моей семье, я готов заплатить...

Низко склонившись над столом, Сафонов что-то пишет на листочке. Развернув, ко мне, подвигает ближе.

Смотрю на пятизначную цифру, и с тихим цоканьем опускаю чашку с кофе на блюдце.

- В евро, разумеется, – добавляет Дмитрий Вадимович.

Боюсь, что он услышит, как гулко бьется моё сердце. Не мигая смотрю на цифру, которая может решить многие мои проблемы. Все эти нули превращаются в оплату съемной квартиры, бабушкины лекарства, возможность оставить метлу и найти хорошую работу по специальности.

Я даже в ресторане не помню, когда была!

- Это за две недели, не считая накладных расходов. Если Валерия извинится перед вами в течение этого времени, сумма будет увеличена, - снова двигает к себе листочек и намеревается ещё что-то написать.

- Нет! – Произношу и сама удивляюсь тому, как решительно звучит мой голос.

- Ты намерена торговаться? – Сафонов потирает переносицу. – Для небольшого спектакля сумма более чем приличная.

Он переходит на «ты», явно недовольный тем, что я отвергаю щедрое предложение.

В ответ я выдаю самую язвительную улыбку из всех, на которые способна.

- Дело не в деньгах. – Встаю, оправляя на себе фартук. - Вы можете передать этот листочек любой горничной из вашего отеля. Уверена, от желающих отбоя не будет.

- Не понимаю, - сухо цедит Сафонов, - ты можешь съездить в отпуск, отдохнуть. Купить что-нибудь...

- Я бы нашла применение этим деньгам, не сомневайтесь. – Обрываю его, не давая закончить. – Только... – На мгновенье задумываюсь, подыскивая нужные слова. – Только мои нервы бесценны.

Безмолвная тишина служит мне ответом. Дмитрий Вадимович продолжает буравить меня взглядом и слегка хмурится.

Явно не ожидал такого ответа.

И глядя на суровкую складку его переносицы, мне кажется, что карьера горничной у меня не задалась.

Придётся увольняться, вряд ли я захочу случайно пересечься с владельцем гостиницы. Или он со мной.

- Простите, я пойду. – Разворачиваюсь к выходу. – До свидания!

Сафонов слегка привстает со своего места.

- Зина, - недоумевающе тянет, - я не совсем понимаю.

- И не поймете! - произношу, закрывая за собой тяжёлые двери кабинета.

Я помню, как Холера бросила сигарету на пол, помню её брезгливую улыбку и неприкрытое ничем презрение.

С меня хватит, я наелась этого на всю жизнь!

***

Приехав в Москву, я утонула в одиночестве. Незнакомый город, чужие люди, и неудачи. В ВУЗ я не поступила, а возвращаться домой, чтобы работать продавщицей в магазине, не хотела.

Бабушка так верила в меня, убеждала, что всё сложится. Я не могла её подвести.

Наверное, одиночество – причина того, что я рухнула в любовь с головой, а потом прицепилась к симпатичному студенту-старшекурснику, как рыбка-прилипала.

Наивно и глупо предполагала, что брак – это на всю жизнь, а наши чувства преодолеют любые преграды. Какая чушь!

Вначале всё казалось идеальным, и меня не напрягло, что будущая свекровь, отчаявшись нас вразумить, запретила мне приглашать подруг и родственников. Я не расстроилась, ко мне всё равно никто бы не приехал. А бабушке я отправила в этот день цветы и шампанское.

Только совместная жизнь с Ираидой Демидовной оказалась испытанием для наших с Яром отношений. Нет, мои чувства не исчезли, но они будто выцвели.

Всё крутилось вокруг свекрови, она пыталась контролировать каждый мой шаг. Будто специально, изводила капризами и придирками.

Вместе с разводом ко мне пришла мудрость. У меня началась совсем другая жизнь, где моя личная свобода и независимость стали приоритетом. Я упорно шла к своей цели – обзавестись собственным жильем, ради этого терпела хронические недосыпы и головную боль от усталости.

Личная жизнь была забыта, я больше не собиралась зависеть от кого-либо. Помочь себе и бабушке – вот главное!

А счастье... оно у меня было, только толку от него.

И как раз после накопления первоначального взноса и одобрения ипотечного кредита, моя жизнь посыпалась, как карточный домик. Чтобы не проедать запасы, я согласилась на предложение Светки – моей подруги.

Ей ничего не мешало с дипломом экономиста работать горничной. А я никогда не страдала от снобизма и мне очень были нужны деньги.

***

Нервно клацаю кнопкой лифта, чтобы спуститься в цоколь и написать заявление на увольнение в отделе кадров.

Лифт добродушно гудит и, наконец, с тихим щелчком створки разъезжаются. В кабине никого нет, и я, нажав нужный этаж, с облегчением прижимаюсь спиной к прохладной стене.

Хочется сделать всё поскорее, чтобы никогда больше не возвращаться сюда. Забыть о Холере, бывшем, Сафонове, пережитом унижении и странном предложении.

Двери почти закрываются, когда неожиданно между створками втискивается мужской ботинок, а затем без лишних церемоний входит ещё один пассажир.

Округляю глаза и шепчу:

- Яр, какого хрена ты делаешь!

7. ...Или все-таки "Да"?

- Зина, я хочу поговорить с тобой.

Слегка наклоняется, окутывая знакомым ароматом. И его голос с бархатной хрипотцой заставляет непроизвольно вздрогнуть.

Наверное, это старые нейронные связи, оставшиеся ещё со времен замужества, напоминают о себе таким образом.

Яр для меня больше никто! Чужой человек, один из многих. Я должна чувствовать облегчение от того, что избавилась от гнилой семейки. Так почему мне сейчас так страшно и неуютно?

- Нам не о чем говорить. – Передёргиваю плечиками. - Ты сам сказал, что мы незнакомы.

- Обиделась? Зря... - Усмехнувшись, жмёт на верхнюю кнопку.

Двери начинают закрываться, и я, без особой надежды на успех, пытаюсь прошмыгнуть между ними.

- Не спеши! – Бывший выбрасывает в сторону руку, и я упираюсь в неё, как в шлагбаум.

Пытаюсь резко отпрянуть в сторону, но не успеваю. Второй рукой он притягивает меня к себе и ладони, крепкие, горячие, смыкаются у меня на пояснице.

- Что ты делаешь? – возмущённо шиплю, пытаясь оттолкнуть его.

- Вот ты и попалась, - горячее дыхание Яра опаляет меня.

Чувствую себя, как в ловушке. Всё слишком быстро, не успеваю осознать происходящее.

- Не трогай меня, не смей прикасаться! – исступлённо лягаю его колено. Яр тут же разжимает хватку.

- Прости, не хотел, чтобы ты убежала. Обещаю, больше не прикоснусь. – В доказательство своих слов показывает ладошки, будто сдаётся.

Испуганно забиваюсь в угол. Многое бы отдала за то, чтобы принять холодный и независимый вид, но внутренняя паника набирает обороты. Смотрю на табло, где бегут зелёные цифры этажей.

Шесть... Еще три впереди и я снова попытаюсь выбраться.

Когда я застала Яра с Холерой, внутри бушевала ярость и обида. А сейчас, в закрытом пространстве и без пути к отступлению, волнение колючими иглами впивается в кожу.

- Ты обиделась, понимаю. – Яр прошивает меня внимательным взглядом. – Но что я мог ещё сказать. Что ты – моя бывшая жена? Лера бы нас обоих порвала на части.

- Вот и иди к Лере, - фиркаю из своего угла. – Мне нечего тебе сказать.

- А мне есть что... Тебе нужна помощь? – благодушно улыбается. – Что я могу для тебя сделать?

Меня перекашивает от его цинизма. Какой молодец! Хочет помочь бывшей жене, упавшей на социальное дно. Расскажет потом друзьям, как в очередной раз вытащил меня из грязи.

Когда-то я бы всё отдала за этот вопрос. Но уже слишком поздно!

В голову лезет воспоминание о нашем расставании, когда я уходила из его дома под негодующим взглядом свекрови. Я-то, глупенькая дурочка, надеялась, что он на следующий день придёт ко мне. Или хотя бы позвонит, спросит, как я.

Нет... Ему плевать было, что со мной происходит. А теперь ему вдруг захотелось мне помочь. Я была просто игрушкой, что тогда, что сейчас. Развлечением для него и его непревзойдённой маман.

И во мне вспыхивает злоба за ту себя прошлую – наивную, брошенную и почти сломленную. Я потеряла опору и смысл в жизни. Но выстояла, и вот опять он появился на горизонте. Зачем? Чтобы снова разнести мою жизнь на кусочки?

- У меня всё прекрасно! – Вскрикиваю, наверное, слишком громко.

С тихим звоном двери расползаются в стороны, на девятом этаже к нам заходит пожилая пара. Женщина, не по погоде, укутанная в тёплое пальто, с опаской косится на злую горничную. Я сейчас, наверное, похожа на фурию – щеки горят, кулачки плотно сжаты, глаза мечут молнии.

- Вам на первый? - Яр мило улыбается. - Нам тоже.

«Нам!» Как будто у меня кто-то спрашивал, хочу ли я с ним кататься. Мы едем вниз, и я рассматриваю носки собственных туфель. Пытаюсь успокоиться, чтобы достойно выйти из этой ситуации.

- Доброго дня! – Яр, почтительно склоняет голову, пропуская пожалую пару, и тут же снова жмет верхний этаж. – Прости, нас отвлекли. Так как ты?

- Из тебя вышел бы отличный портье.

- Если здесь, такие горничные, почему бы и нет? – Неожиданно произносит Яр. Наверное, хотел разрядить обстановку, но для меня это звучит, как очередное издевательство

- Дягилев, тебе мама разрешит? А твоя хамоватая подружка? – С вызовом интересуюсь.

- Чёрт! - Яр потирает лоб ладонью. – Слушай, хочу извиниться за Леру. Так и знал, что об этом зайдёт речь...

Лифт останавливается на пятом, и мы везём на третий этаж мальчика с бабушкой. Наверное, собрались в ресторан.

Через закрывающиеся двери я вижу, как мальчик останавливается, испуганно оборачивается, смотрит на нас.

- Прости, Зин. – Яр, наконец, нажимает кнопку «стоп», слегка качнувшись, кабина останавливается. - Так неудобно за себя, за неё. Как специально все совпало! Лера, она...

- Неважно, с кем ты встречаешься. – Перебиваю его. - Это твоя жизнь. А что касается меня, - выдерживаю долгую театральную паузу и сухо продолжаю. – Я же сказала, у меня всё прекрасно.

Качнув головой, Яр отводит глаза и устало вздыхает, будто не верит. Выразительно скользит взглядом по моей форме. Уточняет мягко, но с нажимом.

- Тебе точно не нужна помощь?

- Себе помоги, - подхватываю его жалостливый тон. – У меня все лучше, чем ты можешь вообразить.

- Ты замужем?

- Почти...

Лифт снова трогается, едет вниз.

- Как же вы меня задолбали! - Яр начинает нервно лупить по всем кнопкам, пока лифт снова не останавливается. - Зина, я серьезно...

- Я тоже. Скоро выхожу замуж за хозяина отеля.

- Но...

- Да, Яр. Это правда. – Стараюсь, чтобы мой голос звучал невозмутимо. – А это? – приподнимаю бейдж. - Хочу ближе познакомиться с изнанкой отельной жизни.

Яр недоверчиво щурится. Кладёт ладони мне на плечи и с силой сжимает. Хочет притянуть к себе или сделать больно?

Двери открываются на первом этаже. И я воспринимаю это, как знак свыше!

Чуть не сбив с ног делегацию галдящих туристов, бросаюсь вон из лифта. Оставив за спиной опешившего Дягилева несусь обратно в кабинет, где недавно чуть не пропустила главный шанс своей жизни.

8. "Давай резче!"

- Что ж... Зинаида. Подпиши здесь. – Сафонов ногтем отчёркивает нужную строчку.

Нервно постукиваю ручкой по столу. Буквы сливаются, будто текст, который лежит передо мной, написан на древнеславянском языке. Общий смысл, кажется, понятен, но детали ускользают.

- Тут точно, всё без обмана? – Облизываю пересохшие губы. – Я могу вам доверять?

Поднимаю умоляющие глаза на Дмитрия Вадимовича. Он молча смотрит на меня сверху-вниз. Лишь слегка приподнимает бровь и усмехается.

Да, вопрос глупый. У меня кроме фирменного пуховика ничего ценного нет. Чем я рискую? Только своей репутацией, на которую мне плевать.

А то, что я опять буду игрушкой в чьих-то руках, вынужденной играть по правилам... Так мне и не привыкать.

- Я не принуждаю, Зина. Твоё дело. – Слегка похлопывает меня по плечу. – Но будет трудно, за это и оплата.

Вспоминаю нахально-покровительственный тон Яра и внутренне сжимаюсь. Я-то отлично знаю, что мой бывший муж – чемпион мира по упрямству, так просто в покое он меня не оставит. Обязательно захочет узнать подробности, а выяснить через Холеру, готовится ли её папочка к новому браку – для него дело двух минут.

Тяжело вздохнув, ставлю подпись.

- Отлично! – Сафонов отталкивается от моего стула и двигается к шкафу.

С тихим треньканьем дверца распахивается, и я ахаю... Видела такое только в кино про очень богатых людей. Встроенный бар, заполненный бутылками, каждая из которых выглядит, как произведения искусства и стоит, наверное, как моя зарплата. Солнечные зайчики, отражённые зеркалами и хрустальными фужерами, игриво скачут по кабинету. Даже щурюсь.

- Отметим наше соглашение? – Берёт одну из бутылок и задумчиво её рассматривает. – Красное сухое, коллекционное, Франция... Будешь? – Протягивает бутылку мне, будто я что-то в этом понимаю.

Молча трясу головой и выдавливаю жалкое:

- Спасибо, Дмитрий Вади... – Под суровым взглядом исправляюсь, - Дмитрий. Я не пью.

Сафонов с видимым сожалением ставит бутылку обратно, захлопывает дверцу и идёт обратно к своему месту. Садится, сложив руки в замок перед собой.

Разочарованно морщится:

- Жаль... Я думал, ты расслабишься немного. А то вон, какая напряжённая. Познакомиться нужно. Поближе.

Опускаю лицо, пряча покрасневшие щёки, натягиваю на коленки юбку. Не хотелось бы узнать, что он имел в виду.

- Зина... – поднимаю на него глаза. – Я тебя выбрал, потому что надеялся, что ты подходишь на эту роль. Заканчивай....

- Что заканчивать?

- Скромницу из себя изображать. Ты должна быть дерзкой и непримиримой. Чтобы всё прошло удачно, забудь о том, что ты горничная, а я твой работодатель. Я же знаю, что ты умеешь! Давай, соберись. Стесняшек нам не надо.

Чувствую себя ещё более глупо. Человек мне доверился, но что я могу сделать, если не привыкла общаться с такими мужчинами? И вряд ли в реальной жизни вот такой Дмитрий Вадимович разрешил мне даже смахнуть пыль с бутылок в баре.

Усилием воли запихиваю робость и неуверенность подальше. Вытягиваюсь в струнку и принимаю небрежно деловой вид, скрестив руки на груди.

- Я не буду пить! У меня ещё работы полно.

Одобрительно хмыкнув, Сафонов нажимает кнопку селектора. Отрывисто бросает:

- Ритуля, в отделе кадров скажи, чтобы уволили Зинаиду... – Мешкает, вопросительно глядя на меня.

- Кунгурскую, - подсказываю тихо.

- Зинаиду Кунгурскую. Расчет прямо сейчас. Да... Что? Никуда её переводить не надо. Увольнение по собственному, заявление потом принесёт. Всё, отбой.

Если до этого момента, я ещё не осознавала, что влезла в сомнительную авантюру, то теперь я понимаю. Точно всё!

– Ты больше не горничная. Хотя погоди, чуть не забыл... - Достаёт мобильный и деловито интересуется. – Какой у тебя номер телефона? И мой запиши.

- Конечно! – Диктую цифры.

Через несколько секунд телефон требовательно вибрирует в кармашке. Округлившимися глазами смотрю – счёт пополнен на сто тысяч.

- Это что, зачем?

- Накладные расходы, как обещал. Купи себе что-нибудь для знакомства с моей дочерью. Три дня тебе хватит?

- Так быстро?

- А зачем тянуть? В договоре мы прописали две недели. Так что давай, Зина, резче. Сегодня я уже намерен сказать дочери, что хочу познакомить её с избранницей.

Не знаю, что на меня так действует. То, что я больше не горничная или заражаюсь энергией и самого Сафонова, но постепенно оттаиваю и чувствую себя более естественно.

Расплываюсь в улыбке, представив лицо Холеры, когда она меня увидит.

Даже чувствую азарт и нетерпение.

- Форма одежды?

- Самая вызывающая. Можешь татуировку сделать или пирсинг, одобряется. Хотя погоди... – задумывается. – Без коротких юбок, обтягивающих топиков и чего-то такого, - вертит рукой, пытаясь объяснить, - Лера сама такое носит.

Нда, у меня не было возможности оценить стиль Холеры. В нашу единственную встречу она была голой.

- Я поняла, Дима, - ловлю его ободряющую улыбку, - без легкомысленности. Думаю, я знаю, что нужно.

- Вот и умница. Через два-три дня приеду за тобой и повезу на смотрины. У тебя есть ко мне вопросы?

- Да, хотелось бы знать детали нашего знакомства?

- Все просто. – Сафонов снова лезет в телефон и разблокировав экран, поворачивает его ко мне. – Вот видишь... Я тебя записал, как «Любимая». Рекомендую сделать также. Увидел тебя в отеле, влюбился без памяти, сделал предложение, ты согласилась.

Скептично морщусь. Ну кто может поверить в то, что Дмитрий Вадимович сойдёт с ума от какой-то горничной? Шёл по коридору, и тут его, как молнией, поразила красотка с уборочной тележкой.

- Нет, не пойдёт. Слишком просто, так не бывает. – Задумчиво наматываю локон на пальчик.

- Не понял, а как пойдёт?

Получаю какое-то неправильное удовольствие от лицезрения его вытянутого лица. Может, в гостиничном бизнесе Сафонов и акула, но в тонких материях ничего не понимает.

10. Последствие или случайность?

Придя домой устало сбрасываю туфли, прохожу в комнату и ставлю на стол сумку с продуктами. Под ноги тут же бросается одноглазый рыжий кот по кличке Пират.

Урчит требовательно и настойчиво. Намекает, что нельзя без игр и еды оставлять надолго такое роскошное и чудесное животное.

Комната у меня всего одна – это и кухня, и гостиная, и спальня. Бабушке я всегда говорю, что живу в модной студии недалеко от метро.

Если прищуриться, опустив некоторые детали, то так и есть. Моя квартира взывает о ремонте, до метро пол часа пешком, а модного в ней только слово «студия». Зато и квартплата невысокая.

Выгружая из пакета скромный продуктовый набор из батона, молока, яиц, картофеля и пакетика кошачьего корма, включаю телевизор и ставлю на зарядку полностью разрядившийся телефон. Он старенький, мало того, что с трещиной поперёк экрана, так ещё и частенько меня подводит.

Плюхаю мясной паштет в миску Пирату и он, благодарно мявкнув, утыкается мордой в миску.

Ему нужен специальный корм, дорогой, гастроэнтерологический – прежние хозяева кормили его черт знает чем, желудок испорчен. Если бы только в корме было дело... Где он лишился глаза кот никому не рассказывает, даже мне.

Сегодня приличный ужин только у Пирата, зато у меня есть мороженное – вечный спутник грустных мыслей.

Это, наверное, глупо. Иметь в распоряжении кучу денег на накладные расходы, но рассчитывать только на свои жалкие копейки. Страшно трогать деньги Сафонова, будто они мне не принадлежат.

На моей улице еще никогда не переворачивался грузовик с пряниками, и я боюсь, что о свои «пряники» я могу сломать зубки. Мало ли что придёт в голову Дмитрию Вадимовичу... Необходимо иметь возможность вернуть залог.

Только сейчас я не в силах думать о Яре, Сафонове, Холере и подводных камнях своей сделки.

Я могу думать только о хлебе насущном.

Под бормотание телевизора пытаюсь почистить картошку, потом бросаю это дело – слишком много возни. С ногами заползаю на диван, прижимаю к груди ведёрко с мороженым, накрываюсь пледом и переключаю каналы, пытаясь найти слезливую мелодраму.

После сегодняшнего дня мне хочется плакать. Даже не так...

Мне страшно и хочется выть от одиночества, грустной жизни и растраченной впустую молодости. Если бы не Яр, моя жизнь пошла бы совсем по-другому!

Я бы поступила в институт, не в этом году, так в следующем. Не потратила три года своей жизни на выслушивание упрёков, и ещё несколько лет на восстановление самооценки. И тогда я могла бы познакомиться с таким мужчиной, как Сафонов не в рамках договорённостей, а по-настоящему. И понравится могла бы, не как деловой партнёр, а как женщина.

Не найдя ничего стоящего по телевизору, останавливаюсь на музыкальном канале и включаю зарядившийся телефон.

Радостно мигнув мне заставкой, он показывает кучу непринятых вызовов.

Штук пять от Светы и один от Дмитрия Владимировича.

Как всегда, когда ты не на связи, то нужен всем.

Тяжело вздохнув, делаю выбор в пользу звонка подруге. Судя по количеству вызовов, я нужна ей больше.

- Привет, Света.

На фоне слышится радостное «я покака-а-ала!»

- Ой, Зинуль. Сейчас, погоди...

Морщась кладу ложку с мороженным обратно в ведёрко и отставляю его подальше. Какое-то время слушаю шорохи, нечленораздельные вопли и топот, будто Светка загоняет носорога.

- Прости, у Маруськи форс-мажор, - наконец, оживает телефон.

- Всё хорошо, если не можешь, я потом позвоню.

- Пф... У меня всегда так. Всё, я могу, – суровое сопение и, кажется, лёгкий шлепок. – Маруська пытается размять пластилин, у меня минут пять ещё есть. Я звонила тебе, чтоб рассказать, ты трубку не брала, потом недоступна.

- Я из отдела кадров в бухгалтерию, потом поехала в приют... Там же шумно, сама знаешь. Не слышно ничего.

- Ох, это сублимация, Зин. Рожать надо было, тогда и собачек бы не выхаживала.

- Ты опять за своё? Марусе ты поможешь, а кто бездомышам этим? Когда форму сдавала, мне в прачечной дали простыни ненужные. Я сразу девочкам отвезла... Перевязки, подстилки. Всё сгодится.

- Да забей ты на простыни свои. Слушай, ты ушла и такое началось!

Прикручиваю телевизор и крепче прижимаю трубку к уху, боюсь пропустить хоть одно слово.

- В общем, к Рите скорая приезжала, Мегера меня на разговор вызывала. Но не переживай, пару минут меня мучила, я всё подтвердила...

- Рита, которая помощница Сафонова? – перебиваю её.

- Ну да. Рыдала и билась в припадке. Сказали, что нервное. Но Сафонов её в отпуск отправил, пока за неё сидит Анна Рудольфовна...

Мне дела нет до Анны Рудольфовны, но почему-то становится неловко перед грудастой Ритой. Наверное, услышала новость, и это стало для неё ударом.

- Так, а дальше что?

- Потом прибежала Холера. Сафонов с ней закрылся в кабинете и долго беседовал.

Прижав руку ко лбу, провожу по лицу. Вот оно, началось!

Последствия словесного недержания.

Интересно только, кто ей рассказал? Яр или кто-то из персонала?

- А что она говорила?

- Кто? Рита?

- Да чёрт с ней, с Ритой. Дочь Дмитрия Вадимовича по поводу чего ругалась?

- Она не ругалась... Маруся, выплюни, это кака! – Вдруг кричит Света.

Она пропадает, и я снова я слушаю шорохи и фоновые крики, будто у Светы включен канал Дискавери про жизнь обитателей джунглей.

- Прости Зинуль, это не ребёнок, это сатанёнок. – Запыхавшийся голос в трубке. – Маруся пыталась в шахматы поиграть. Хорошо не в шашки – точно проглотила бы. Фу... Опять пластилином заняла, он невкусный, уже проверено. В общем, Холера не ругалась. Она просто пришла с деловым видом к папочке.

Пират лениво подходит и вертит попой, готовясь к прыжку. Я вижу, куда он метит и предусмотрительно сдвигаю в сторону ведерко с мороженным.

Диван жалобно поскрипывает пружинами, когда на него приземляется упитанный кот. Пират крутится на месте и укладывается мне под бочок. Прямо на пульт, переключая мне картинку на какой-то новостной канал. И тут же заводит уютную урчалку.

11. Незваный гость

Помявшись, набираю сообщение:

«Всё пошло не так, как мы рассчитывали».

Не решаюсь позвонить. Мало ли, чем занят Сафонов – поехал утешать сексапильную секретаршу Риту или доча именно сейчас клянчит денег на самое дорогое свадебное платье из всех возможных.

Гипнотизирую экран, надеясь, что Дмитрий Вадимович прочитает. Но две зелёных галочки не появляются.

Вновь усаживаюсь на диван и ставлю ведерко с мороженым себе на живот.

Глотаю порядком подтаявший пломбир, сдобренный чувством вины.

Если верить сюжету из новостей и Светкиным размытым сплетням, то Холера собралась замуж. И, судя по всему, за моего бывшего мужа.

Чувствую себя паршиво, будто это я толкнула Яра в этот брак. Хотя прямой моей вины в этом нет, но внутри что-то неприятно ворочается.

Ложка неприятно цокает о зубы.

Он же сделал предложение ей специально, чтобы меня позлить.

Лицо вспыхивает, и я прикладываю к щеке прохладное ведёрко. Неужели, Яр всё ещё меня любит, если пошёл на такое?

У меня-то всё понарошку, а Яр рискует связать себя с настоящей змеёй. Нет, с анакондой! Она его проглотит, и даже не поперхнется. Да и приняла его скоропалительное предложение в отместку папочке, решившему жениться.

О том, что ей всё известно, почему-то не сомневаюсь. Любой из сотрудников отеля мог поздравить Валерию со скорым пополнением в семействе в виде мачехи.

Пират, перевернувшись на бок, с интересом наблюдает, как я подношу ложку ко рту. По тигриному лупит хвостом и водит головой, контролирует мои движения.

- Тебе молочное нельзя, опять болеть будешь.

Отодвигаюсь подальше. Пират такой, что может выхватить на подлёте.

Так нельзя, нужно всё отменить! Я, как чувствовала, когда не прикоснулась к выданной мне сумме. Пусть останусь без денег и без работы, но совесть будет чиста. И Яр сможет забрать обратно своё предложение, и Сафонова не подведу. Вряд ли он мечтал о таком женихе для своей дочки. Разведенного, и с мерзкой мамашей в нагрузку.

Телефон, наконец, оживает. Чуть не роняю ведерко, увидев высветившийся номер Сафонова.

- Да...

- Я решил к тебе заехать.

Беззвучно открываю рот, пытаясь что-то сказать, но не могу. Наверное, так чувствуют себя немые. На личный визит я не рассчитывала.

- Зина, я тебе кое-что о чём не сказал.

Встряхнув головой, стряхиваю с себя оцепенение.

- Вы ко мне едете? Но откуда вы знаете...

- Мы договорились на «ты». И... В личном деле был адрес.

В панике подхватываюсь с дивана и бегу к окнам, будто смогу разглядеть Дмитрия Вадимовича там, в темноте.

- Только я не готова...

- Не важно.

В трубке короткие гудки, а я мечусь по дому, будто начался пожар.

Через две с половиной минуты я сижу причесанная, в джинсах и чистой футболке. Гипнотизирую пустой стол. Мне даже угостить его нечем.

Подхватываюсь, хватаю тряпку и начинаю смахивать невидимые крошки.

Так с тряпкой в руках и несусь открывать дверь, когда раздаётся настойчивый стук. На ходу сбрасываю пушистые тапочки с заячьими ушами и ногой запинываю их под тумбочку.

- Был неподалёку, – кратко комментирует своё появление Дмитрий Вадимович.

С большим пакетом в руках протискивается в узкую прихожую. Какое счастье, что он без цветов!

Недоумённо покосившись на мои босые ступни, упирается носком лощенного ботика в пятку другой ноги, чтобы стянуть обувь.

- Что вы, что вы, проходите... Проходи.

Кивнув, шагает к столу.

Достаёт из бумажного пакета какие-то банки, коробки с пирожными. Держа в руках глянцевый пакетик, огладывается.

- А где кофеварка?

- У меня нет... – расстроенно пожимаю плечами. – Могу чай сделать. У меня со вкусом лесных ягод, хороший.

- Давай с ягодами, - хмыкает и ставит пакетик обратно на стол.

Я краснею за отсутствие кофеварки, свою скромную квартиру и за то, что у меня нет второго стула.

- Садитесь, я чайник поставлю, - с мерзким скрежетом ногой подвигаю к нему стул за ножку. И за скрежет мне тоже неловко.

- Ок. – Отвечает коротко и ёмко.

Подтянув наглаженные стрелки садится. Первый раз в моей квартире мужчина. Ещё и такой внушительный. И так маленькая комнатка съеживается вдвое, уменьшается до смехотворных размеров.

Снимаю электрический чайник с подставки и отворачиваюсь, чтобы налить воду.

- Зина...

- А! – вскидываюсь.

- Я тебе не сказал кое-что. Лера замуж собралась. Кажется, всё серьёзно у неё...

Вода льется, заглушая его слова. Ставлю чайник и включаю кнопку, радуясь тому, что он не видит сейчас моего лица – виноватого и смущенного.

Комнату наполняет тихое шипение закипающей воды.

Интересно, анаконда шипит, как обычная змея или заглатывает свою жертву молча?

Опустив плечи облокачиваюсь руками на столешницу. Прикрываю глаза, чтобы собраться с мыслями.

Надо признаться, только как?

Медленно разворачиваюсь к своему гостю.

- Дмитрий Вадимович, простите, я виновата! – Стараюсь, чтобы внутренняя дрожь не прорвалась наружу. – Надо расторгнуть нашу сделку.

- Ты? При чём здесь ты? – раздражённо цыкает.

- Понимаете, так вышло. – Прижимаю руки к груди. - Я рассказала подруге, ну которая у вас работает. И бывшему мужу. Случайно... В общем, Валерия это делает вам назло...

- При чём здесь твой бывший муж? И почему назло? – Удивлённо изгибает бровь.

Смущенно игнорирую первый вопрос и отвечаю сразу на второй.

- Узнала, что вы собрались жениться, и решила отомстить.

- А, ты об этом... Не, она не в курсе.

Качнувшись, отчего стул неприятно скрипит, ерошит руками волосы.

- В общем. Я сразу тебе не сказал... Они пару месяцев встречаются, но я думал, что у Леры это несерьезно. Ярослав мужик неплохой. Из хорошей семьи, дельный, надёжный поставщик. Просто как-то не вовремя это всё. Свадьба её... – Сафонов задумчиво рассматривает свои руки. - И про нашу уже весь отель в курсе.

9. Договорились!

Пока мы дотошно обсуждаем детали сделки, не могу избавиться от тоскливых воспоминаний. Помню, как Яр делал мне предложение, глядя на меня взглядом, полным решимости и нежности. Его мама была категорически против, но мы не представляли жизни друг без друга.

Если бы я могла, вырезала бы ножиком этот кусочек из своей жизни, съела таблетку для забытья – что угодно... Лишь бы не сидеть сейчас, думая о том, как было тогда. И ведь ничего с собой не поделать!

Я спрятала эти воспоминания, убрала на пыльный чердак своей памяти. А этот договорной брак заставляет проснуться то, что, как я надеялась, было надёжно погребено. Или случайная встреча с Яром так действует?

Вся моя жизнь после развода была посвящена доказыванию себе, что я не дворняжка, что я чего-то стою. Бесконечное противостояние с семьей Дягилевых, о котором они и не догадывались. Вот, наконец, у меня появился повод утереть им нос, отомстить за себя. А меня то и дело накрывает.

- Можешь быть уверена, я не стану принуждать тебя к более близким отношениям, - постукивая своей любимой ручкой, Сафонов выдергивает меня из мрачных мыслей.

- Что?

- У нас не будет секса, может быть, лёгкий поцелуй, и то для вида.

Всё правильно говорит. Будь по-другому, я бы и не согласилась. Только почему-то от его слов чувствую себя уязвлённой, будто мной брезгуют. Неужели я так отвратительна?

Уловив недоумение на моём лице, Сафонов сдерживает смешок и добавляет:

- Я не сплю с деловыми партнёрами. В моём окружении всегда есть женщины, способные удовлетворить любую прихоть.

***

Увидев меня, выходящей из кабинета шефа, Рита недовольно встряхивает блондинистой гривой Ей явно не нравится, что Сафонов уже второй раз за день запирается с невзрачной горничной. Схватив первую попавшуюся бумажку, она изящно выходит из-за стола. Брезгливо оглядывает меня с головы до ног и фыркает:

- Наконец-то! Отойди, мне бумаги подписать.

- Конечно, конечно... – Распахиваю перед ней дверь, будто это вход в тронный зал.

Рита, выпятив грудь, что едва помещается в вырезе блузки, чуть не вжимает меня этим богатством в косяк.

Проводив её взглядом с трудом сдерживаюсь, чтобы не хрюкнуть от смеха. Очень надеюсь, что Сафонов не сидит, погружённый носом в бумаги, а видит это царственное появление его секретарши, любовницы или кто она там ему? Женщина, для прихотей.

Впрочем, мне нет до этого дела. У меня статус делового партнера.

- Ну, наконец-то... – слышу ту же фразу, что только что произнесла надменная Рита, только сказана она совсем другим тоном.

Оборачиваюсь на знакомый голос и расцветаю в улыбке.

Светка, торопливо бежит ко мне навстречу. Боязливо оглядывается через плечо, чтобы никто не увидел, что она шатается без дела.

- Тс... – шипит на меня, - пошли отсюда скорее. Пока Мегера Наумовна меня не хватилась. – Жалостливо взглянув на меня из-под чёлки добавляет. - Тебе-то, наверное, уже всё равно...

Схватив под руку, увлекает по коридору. Заталкивает в подсобку для инвентаря.

- Ну что, подруга. Сильно влетело? Рассказывай, что было-то? – в полумраке чётко выделяются её белоснежный чепчик, воротник, фартук и тапочки. Те самые, что подпрыгивали, волнуясь за меня, за ботинками Сафонова.

- Нет, Света, всё хорошо. – Нырнув рукой за спину, пытаюсь достать что-то колючее, что впивается в меня сзади.

Подруга, закрыв лицо ладошками, мелко трясёт головой.

- Господи, я так испугалась за тебя. Как услышала крики, сразу за Сафоновым побежала. Думала, он дочке даст взбучку, а он за тебя принялся. – Вдруг бросается ко мне на грудь, ещё сильнее вдавливая в колючки. - Прости...

- Ай! – Не совсем вежливо толкаю её. - Свет, нормально всё, говорю же!

Места мало, не повернуться. Но я, наконец, умудряюсь достать металлическую щетку, которая расшиперенной щетиной чуть не превратила меня в йога.

- Фу... – С облегчением выдыхаю, держа в руках источник своих мучений. – Света, только я уволилась. Мне в отдел кадров надо, заявление написать.

- Ну вот, а говоришь «нормально». Прости, Зин, прости... – Снова закрывает лицо руками.

- Да брось ты убиваться. Мы с Сафоновым заключили договор.

Светка, раздвигает пальцы и подозрительно смотрит сквозь образовавшиеся щёлки.

Я задумываюсь.

Мы обговаривали с Сафоновым, что информация может просочиться за пределы его семьи, но сначала должна узнать его дочь, на торжественном обеде. Эффект внезапности, как сказал Дмитрий, будет играть в мою пользу.

О том, что уже протрепалась бывшему мужу, я умолчала. Почему-то мне не хотелось, чтобы Сафонов догадывался о моих истинных мотивах.

Ведь, если Яр и скажет кому, то только самой Холере, а эта информация и так предназначена исключительно для неё. Так какая разница?

Но Светка знает меня несколько лет, и, если поползут слухи по гостинице, то она может выдать меня с головой, невинно заявив, что никакого давнего ухажёра у меня отродясь не было. Уж если придерживаться легенды, то нужно и её посвятить в подробности.

В задумчивости ладошкой тру лоб и, наконец, решаюсь.

- Ладно слушай...

В тесной каморке с металлической щеткой в руках, под восторженные «охи» и «ахи», я приобретаю ещё одного союзника. Светка клянётся, что будет поддерживать меня во всём. И в заключении, сияя глазами от предвкушения, добавляет:

- Если поженитесь взаправду, я - свидетельница!

- Перестань, это договор. Ничего личного.

- Да брось... Ты вон какая красотка, Дмитрий Вадимович – тоже огурец-молодец. Я бы на его месте, влюбилась без памяти.

Игриво толкает меня плечом, не учитывая наши разные весовые категории. Я теряю равновесие и, нелепо взмахнув руками, сбиваю швабру. А швабра с грохотом приземляется на металлическое ведро, создавая эффект ударной установки.

Мы в ужасе прикрываем уши. Наверное, слышно на весь этаж.

- Скорее, выбирайся... – Светка пытается переступить через упавший инвентарь. – Надо успеть, пока нас не заметили.

12. Поворот

- Та-ак... – Сафонов с хрустом ведёт ладонью по щетине. - Неожиданный поворот. Это может стать проблемой?

- Нет, - блею, разглядывая носки его ботинок. Взяв себя в руки, отважно поднимаю глаза, смотрю на Дмитрия Вадимовича не мигая. – Если вы о том, что это может помешать свадьбе вашей дочери, то между мной и Ярославом давно всё кончено.

Сафонов откидывается на стуле, с подозрением щурится.

- Ты уверена? Не хочу, чтобы в нашем договоре были замешаны твои обиды.

- Может, отменим все, а? – молитвенно складываю на груди руки.

- Учись разделять личное и работу. – Тяжело вздыхает, потирая лоб. - Все знают, что я скоро женюсь. Тоже твоя работа?

- Простите, случайно вышло...

Сафонов недовольно цокает и встаёт. Заложив руки в карманы, меряет шагами пою комнату. Два шага туда, два – обратно.

С ужасом наблюдаю, как из-под дивана высовывается мохнатая лапа и, выпустив когти, пытается схватить его за ногу, каждый раз, когда он проходит мимо.

- Валерия в курсе?

- Думаю, нет. – Сглатываю. - Точно нет!

- А кто-то ещё знает?

- Моя подруга и... мама Яра. То есть Ярослава.

- Лера говорила, она – певица? Звезда оперной сцены.

Морщусь, вспомнив, каким мерзким может быть контральто Ираиды Дмитриевны. Неуверенно пожимаю плечами.

- Ну да, она очень этим гордится. Но Ярослав ей не скажет, это не в его интересах. Если лично встретимся, она меня, конечно, узнает...

- Вы не встретитесь. – Обрывает меня. - Действуем, как договорились. Ничего особенного в этой ситуации не вижу. Хотя, - хмыкает, - забавное совпадение.

Останавливается и смотрит на меня.

Лапа с призывным «Вряяя-ууу» цепляется за его штанину и тут же раздаётся робкий стук в дверь.

- Чёрт! – Сафонов трясёт ногой, выволакивая из-под дивана кота. Пират выезжает на пузе и извивается, пытаясь освободить лапу, но коготь плотно застрял в ткани элитных брюк.

- Простите! – бросаюсь отцеплять негодника.

В дверь снова стучат, в этот раз настойчиво тарабаня.

- Открывай! – нервничает Сафонов. – Сам разберусь.

Послушно кивнув бегу к двери. Не глядя в глазок, распахиваю её настежь.

И тут же закрываю.

Не может быть!

В подъезде стоит... Яр!

Не веря своим глазам слегка приоткрываю и шиплю в щелку:

- Что ты здесь забыл?

- Зина, нужно поговорить. – Мнётся. - Я не успел сказать тебе, и с телефонным звонком глупо вышло.

- Нам не о чем с тобой говорить!

- Зачем ты так? – Пытается заглянуть в квартиру поверх моего плеча. – Я твой адрес в отделе кадров выкупил у какой-то клуши…

- Уйди сейчас же, не до тебя!

Где-то на фоне раздаются истошные кошачьи вопли. В более глупой ситуации я не была ещё никогда в жизни. Впереди – бывший муж, за спиной – будущий.

- Я занята!

Прижимаюсь плечом, пытаясь захлопнуть дверь, но Яр одним движением распахивает её снова. Чуть не впечатывает меня при этом в стену. И я с грохотом приземляюсь пятой точкой прямо на полку со скудной коллекцией моей обуви.

- Вот ты, гад! – Бормочу, пытаясь встать.

Яр протискивается в квартиру и, взяв под мышки, ставит на ноги.

- Прости, силы не рассчитал... - И тут же растеряно одёргивает пиджак и вытягивается. - Здравствуйте, Дмитрий Вадимович.

У проёма в комнату стоит Сафонов с моим котом на руках. Чешет ему за ухом и единственный глаз Пирата вытаращен от испуга. Кот сидит смирно, как приличная домашняя киса. Испуганно прижал уши, только кончик хвоста нервно бьётся.

На меня накатывает горячее желание укрыться под зимним пальто, висящим на вешалке или провалиться к соседям этажом ниже. Пять минут назад я доказывала Сафонову, что между мной и Яром всё кончено, а тут бывший ломится ко мне в квартиру.

Сафонов щелкает языком и снисходительно смотрит на Яра.

Яр стоит сразу за мной, я не вижу его лица, но вместе с его горячим дыханием до меня доносится хриплое:

- Так ты не врала, значит...

С трудом, но нахожу в себе силы прервать эту нелепую пантомиму. Подхожу к Сафонову и, обхватив за талию, щекой трусь о его плечо.

Со стороны Яра в меня летят горящие молнии, и я получаю истинное удовольствие от того, что сама их спровоцировала.

- Неожиданно видеть тебя здесь, Дягилев. - Сафонов выглядит расслабленным, но это спокойствие тигра перед прыжком. – Неужели, по делам решил заглянуть?

- Он просто... – пытаюсь как-то сгладить обстановку. Но Яр меня перебивает.

- Мы с Зиной были женаты. – произносит он, сверля нас глазами.

- Я в курсе. – Сафонов невозмутимо гладит кота. – У Зины от меня нет тайн. А у тебя от Леры?

Яр молчит, раздувая ноздри.

- Это ваше дело, - продолжает Дмитрий Вадимович, терзая уши моего кота. – Я не буду мешать твоим отношениям с моей дочерью из-за твоего прошлого. К тому же Лере никто не указ, она большая девочка. А вот ты с какой целью решил навестить мою невесту?

Яр сжимает кулаки и идёт пунцовыми пятнами, как гепард. Чуть ли не физически ощущаю, что воздух нашпигован его эмоциями. Кажется, одна искра, и всё взлетит на воздух.

- Он, наверное, хотел меня поздравить. – Мило улыбаясь, заглядываю Дмитрию Вадимовичу в лицо.

Попытка заступиться выглядит жалко, я и сама это понимаю. Но мне очень хочется, чтобы сейчас все разошлись тихо и мирно, не сворачивая друг другу кровь и не круша планы.

- Я не успел рассказать Зине, что знаком с вашей семьей. Хотел сказать ей об этом лично.

- Знаком, так вот как? – Сафонов нежно дует в морду Пирата, и кот недовольно щурит единственный глаз. – Лера говорила, что вы с ней собираетесь пожениться.

Яра слегка качает, но он гордо вскидывает подбородок.

- Именно это я и хотел обсудить с Зиной. Наедине. – С нажимом произносит последнее слово.

- Может быть, мне выйти? – отнюдь недружелюбно интересуется Сафонов.

От катастрофы спасает Пират.

Кот именно в этот момент рискуя жизнью выворачивается из железной хватки. Цапнув Дмитрия Вадимовича за палец, он падает на пол и истерично газует задними лапами. Разворачиваясь скрежещет когтями по полу и снова забивается под диван.

13. Всё будет хорошо!

- Корзина, картина, картонка и маленькая собачонка...

Приговаривая детские стишки, водитель Дмитрия Вадимовича выгружает мой нехитрый багаж. Пара чемоданов и клетка с котом.

На последних словах протягивает мне Пирата.

- Ух, зверюга, - пальцем проводит по клетке, на что кот выгибает спину и злобно шипит. – Ничего себе, - испуганно отдёргивает палец, - дрессировать кое-кого надо. Воспитывать!

Знал бы он, как близок к правде!

- За этим и приехали, - уклончиво отвечаю. – Спасибо, Алексей.

Натягиваю рукава пониже, чтобы скрыть свежие царапины – пленение Пирата не прошло для меня бесследно.

Я почти не спала этой ночью от волнения. Рисовала в своём воображении, как в доме Дмитрия Вадимовича меня будет встречать разъярённая Холера с сигаретой, злая экономка и куча завистливых горничных, желающих выйти замуж за хозяина или хотя бы забеременеть и получать алименты.

Водитель показался неплохим парнем, но у меня не было сил расспросить его подробнее и боялась лишним любопытством вызвать недовольство Сафонова.

И вот теперь я смотрю на большой коттедж с высоким крыльцом, и мне кажется, то из каждого окна меня расстреливает пара ненавидящих глаз. Заранее натягиваю на лицо вымученную улыбку. Мое появление здесь вовсе не выглядит фферичным.

- Подождите, Зинаида Евгеньевна, я помогу. - Водитель обходит опасного кота и подхватывает безопасные чемоданы. - Что вы животное, как голубя, перевозите?

С тяжёлым вздохом подхватываю клетку за неудобную ручку.

- Переноски он грызёт, клетку пока не научился. – Словно, пытаясь опровергнуть мои слова, Пират начинает со скрежетом терзать прутья.

Волоку клетку, стараясь, чтобы со стороны не было заметно, как я испугана. Все внутренности скрутились в морской узел, в горле – парализующий спазм.

Сама себе напоминаю бедную сиротку, которую внезапно удочерила богатая семья.

- Алексей, я же просил заранее позвонить!

На моё счастье, дверь распахивается, и Сафонов выходит нам навстречу. Спокойный и уравновешенный, как плывущий по океану айсберг. В простой белой футболке, оттеняющей загар лица, и джинсовых шортах.

И я в очередной раз думаю о том, как хорош мой фиктивный муж. Да, у нас разница в возрасте, но далеко не каждый мой ровесник выглядит так ухожено. Тонкая ткань облепляет рельефные мышцы груди - хоть сейчас на рекламу спортивного бренда.

Заглядевшись, путаюсь в грешных мыслях и спотыкаюсь. Едва не упав, в воображении успеваю проследить траекторию бедного Пирата и представить грохот, который за этим последует.

Тут же на мой локоть сжимает сильная ладонь. Дмитрий Вадимович успевает удержать меня и подхватывает проклятую клетку.

Пират замолкает, ошалев от ужаса, и в наступившей тишине мне отчётливо кажется, что слышно, как сильно колотится сердце фиктивного супруга. Или это моё стучит и отдаётся в висках?

- Наконец-то! – Обняв меня за талию, ласково прижимается губами к моим волосам. – Я так тебя ждал!

Висок горит от его горячего дыхания.

От теплоты в голосе, меня захлестывает эмоциями. Со мной так давно не разговаривали вот так – нежно и проникновенно.

Понимаю, что это всё игра, но перед глазами тут же появляется проклятая пелена из слёз, и я усиленно моргаю, чтобы не позволить себе разрыдаться на его плече прямо сейчас.

- Пойдём, - будто понимает, что я растрогана и слегка сдавливает мой локоть.

Перевожу дыхание. Под его настойчивым взглядом доверительно кладу ему на руку свою ладонь и улыбаюсь. Тепло его кожи успокаивает, и теперь мне даже не нужно притворяться, что я чувствую себя сильной и уверенной.

У самого входа Сафонов ставит Пирата и открывает дверцу:

- Выходи, блохастый! Для твоей хозяйки – это новый дом. Прокладывай путь.

Пират не привык, что на его кошачей улице случаются праздники везения и, на всякий случай забивается в угол. Угрюмо таращится оттуда, всем видом показывая, что путь прокладывать он не намерен.

Сафонов хватает его за передние лапы и, не обращая внимания на конвульсии задних конечностей, выволакивает кота на свободу.

- Я сказал, вперёд!

Сафонов произносит это таким грозным тоном, что спорить с ним не хочется. Я сама готова бежать впереди Пирата, но тот лишь пушит хвост и презрительно фыркает.

- Слыш ты, я тут главный! – Наклонившись Сафонов ядовито цедит фразу в пушистое ухо. И для верности придаёт коту ускорение, слегка толкнув ботинком под хвост.

Оскорблённо мявкнув, Пират входит в гостиную.

Прижимаю руку к груди, где шальной птицей трепыхается страх. Выдохнув, выхожу за ним.

Никого!

Поворачиваюсь к Сафонову и чуть не впечатываюсь в его торс.

- А где?

- Валерия? Её нет, - улыбается. – Мы одни.

-То есть? – Недоверчиво оглядываюсь, будто Холера поджидает меня где-нибудь, спрятавшись за портьерой. – Вообще одни?

- Да, а ты кого-то ждала? Валерия ночевала у своего жениха. - Сафонов внимательно вглядывается в моё лицо, словно надеется прочесть там реакцию на это сообщение с интимным душком, но я, не моргая, смотрю ему в глаза. - Решил, что это к лучшему, ты сможешь немного обжиться и привыкнуть к своему новому месту.

- Спасибо, - с облегчением пожимаю ему руку. И вижу, как разглаживается складка на его лбу. – Да, так мне будет проще. Я боялась, что она встретит меня прямо сейчас.

- Не стоит её так опасаться, возможно, она тебя удивит.

- Когда она приедет?

- Не знаю, Валерия раньше двенадцати не просыпается.

Округлю глаза, представив, как Ираида Дмитриевна, поджав губы, открывает дверь в спальню Холеры и Яра и знакомит её с вековой народной мудростью «Кто рано встаёт, тому Бог подаёт», а в ответ получит затушенную о персидский ковёр папироску.

- А... – Запинаюсь, не зная, как уточнить. – Валерия часто остаётся у Ярослава?

- Ну да, - на лбу снова появляется недовольная складка. – Тебя это волнует?

- Нет. Я просто так спросила.

14. Новости

Ярослав

- Ярик, нельзя так легкомысленно относиться к своей матери. – Она укоризненно смотрит на меня, изящно подперев подбородок рукой, унизанной кольцами.

Даже знаю, откуда она взяла этот жест – с фотографии Монсеррат Кабалье, которая висит у нее на зеркале гримерного столика.

- Я не отношусь к тебе легкомысленно, ты знаешь. – Сбрасываю салфетку с колен. – Мне пора.

- Ярик, тебя совсем не волнует моё самочувствие и состояние... – голос матери тут же начинает дрожать от слёз возмущения. – Я вижу тебя раз в месяц, и то пол часа!

«Именно из-за этих показательных концертов ты и видишь меня так редко».

Только заявить такое вслух – обречь себя на часовое выслушивание причитаний и обвинений, сдобренных шантажом и угрозой сердечного приступа.

- Прости у меня дела. – С грохотом отодвигаю стул и встаю.

Сегодняшний визит вежливости можно считать законченным.

- Яри-и-ик...

Останавливаюсь. Крепко сцепив зубы, чтобы сдержаться, прикрываю глаза и делаю глубокий вдох. Разворачиваюсь к матери.

- Да, мама. Что-то ещё?

Мать промакивает салфеткой уголки глаз.

- Ты стал таким грубым... – Обиженный всхлип. – В детстве ты был таким чутким и ранимым, но где-то я тебя упустила.

- Мама, не начинай, пожалуйста.

- У меня была такая сложная неделя, а ты даже не можешь выслушать меня...

- Я выслушал внимательно про новую любовницу режиссера, как её там... – Щелкаю пальцами, пытаясь вспомнить весь этот ворох фамилий и интриг, которые она на меня щедро вываливала всё утро.

- Сонечку.

- Да, именно. Про молодую профурсетку Сонечку из Тамбова, которая только паясничает на репетиции, но петь не умеет. Что-то ещё случилось?

- Да-да, - снова всхлип. - Я ей пытаюсь помочь, а она, вместо благодарности, зарится на мою роль. Не мне тебе говорить, какие эти провинциалы наглые и дерзкие.

«Господи, мама! Ты можешь говорить о ком-то кроме себя?»

Кажется, всё затягивается и жалобы пошли по второму кругу.

Встряхнув часами, демонстративно смотрю на циферблат:

– У меня, и правда, дела.

- Ярик, я так ждала, когда ты придёшь. Ведь ты, как никто, должен меня понимать. Потому что сам сталкивался с этой беспринципностью. – Слегка коснувшись пальцами лба посматривает из-под щепоти на меня. - Когда ты людям отдаёшь всё, а вместо этого получаешь чёрную неблагодарность.

Любимая пластинка, заезженная до дыр.

Молча подхожу к матери. Целую в щёку на прощание.

Слушать дальше я не в силах, а любая моя фраза тут же разворачивается в целую драму.

Ираида Дягилева – мастер наматывать чужие нервы на кулак и исполнять на них затейливые мелодии. Наверное, мой дед-дипломат, передал ей по генам искусство манипуляции.

Только она права в одном, я уже вырос, и давно не ведусь на её прекрасную актёрскую игру.

- Когда ты познакомишь меня с ней?

«Неожиданный переход, но тоже неприятный»

- Не знаю, - пожимаю плечами и уклончиво сообщаю. – Когда-нибудь...

- Давай завтра? У меня свободный вечер. Я так рада, что сейчас ты встречаешься с девушкой нашего круга.

«У тебя почти каждый вечер свободный»

- Нет! – Иду к выходу и берусь за ручку двери.

- Я так и умру, не познакомившись с твоей невестой? Почему ты скрываешь её от меня? Ты же знаешь, я отлично разбираюсь в людях! Я сразу пойму, подходит тебе эта девушка или нет, хотя и так могу сказать...

Как жаль, что у меня нет пульта от реальности. Я бы, навещая мать, выключал звук и с удовольствием наблюдал, как она молча шевелит подкрашенными губами.

Придерживаю дверь, стоя на пороге, и оглядываюсь.

Вот она женщина, которая меня родила. Красивая, статная, талантливая. А еще избалованная, высокомерная, завистливая и умирающая от скуки в своей огромной элитной сталинке. И единственное, что её заботит – обожание окружающих и уходящая популярность.

После того, как мы с Зиной расстались, я не сообщаю матери подробности своей личной жизни, меня раздражают любые советы на эту тему.

Раздражали и раньше, но... Я наивно надеялся, что две женщины, которых я люблю, хотя бы временно смогут найти общий язык. Конченый идиот!

Я съехал из её дома на следующий день, как получил документы о разводе. И сразу показалось, что стало легче дышать. Мне хватило одного урока на всю жизнь.

О Лере мать прознала случайно, потому что кто-то из её коллег видел нас вместе, ужинающих в кафе. Весь театр пару дней обсуждал, что сына Дягилевой видели с какой-то необыкновенной красавицей.

Тут же оказалось, что гардеробщица подписана на соцсети Валерии. И закрутилось!

Будто своих сплетней в театре недостаточно.

Мать тут же подписалась на Валерию, щедро отсыпала ей лайков и оставила кучу восторженных комментариев, которые Лера оставила без ответа. Мама, в свойственном ей духе решила, что это только потому, что Валерия не в курсе, что её почтила вниманием сама Ираида Дягилева. Великую звезду оперной сцены, каковой она себя считает, это задело, я уверен.

Теперь её тщеславие ищет возможности проявить себя. Исполнить на званом ужине какую-нибудь арию и сорвать свою порцию аплодисментов.

- Мам, только без обид, – мрачно цежу сквозь зубы. – Не стоит на меня давить. Когда решу вас познакомить, я это сделаю.

Резко разворачиваюсь и выхожу из квартиры, оставив дверь открытой.

- Прекрати грубить матери, - несётся вслед. – Я же всю жизнь тебе посвятила, а ты...

Нервно долблю по кнопке лифта. Всё вышло не так, как я планировал. Я же шёл к ней для того, чтобы сказать, но не смог...

В висках пульсируют мрачные мысли, усиленные острым недовольством собой. Почему я не могу общаться с матерью доверительно? Сам не знаю. Но всегда после нашего общения остаётся осадок раздражения.

Бесит всё вокруг. Новость, которую я собирался сообщить матери, мерзкий дождь, лица прохожих. И собственное угрюмое лицо, которое отражается в зеркале заднего вида, когда сажусь в машину.

15. Какой ты скучный

- Папа офигеет, конечно. – Лера задумчиво роется в бардачке моей машины. Длинные волосы падают на лицо, скрывая его. Но я и так знаю, что она довольно улыбается. – Яр, я в прошлый раз у тебя в машине забыла электронку, не видел?

Меня бесит, что она хозяйничает в моей машине, как в своей. Раздражает, что разбрасывает свои вещи по салону. Не исключаю, что она специально проверяет бардачок в поисках женских трусиков, презервативов или что там ещё нарисует её воображение.

- Не видел. – Отрывисто рявкаю. – Я думал, что в твоем положении вредно курить, разве нет?

- Ой, да брось... – протяжно ноет. - То же электронка. Просто дым с запахом...

- Не видел. – Повторяю ещё раз, более настойчиво.

Захлопывает бардачок, привычным движением отбрасывает назад волосы и поворачивается ко мне. Теребит за рукав, требуя внимания.

- А, может быть, папа и не офигеет. Может быть, он будет даже рад и обойдётся без нотаций и уговоров. Я же знаю, как с ним общаться. Чтобы что-нибудь получить, нужно сначала задвинуть что-нибудь дикое. Он мне в десятом классе разрешил татуировку сделать, потому что я просила пирсинг в носу и туннели в ушах. Он меня сам на татуировку уговаривал, и ещё был рад тому, что я согласилась.

Лера хихикает. И я не могу удержаться от улыбки, представив Дмитрия Вадимовича, уговаривающего неразумную дочь обойтись малой кровью.

На душе становится легче. Кривая настроения, испорченного ещё утром матерью, начинает робко ползти вверх.

Ну да, я собираюсь жениться во второй раз, ещё и по залёту. Но, есть же шанс, что у нас с Лерой, действительно, всё получится?

Она красивая, лёгкая, веселая - с ней точно не соскучишься. Когда ей это нужно, умеет вести себя, как настоящая леди. К тому же, она молодая. Остепенится, одумается. Может быть беременность и материнство заставят её повзрослеть?

- Свадьбу можно сыграть в нашем отеле. – Как кошечка потирается щекой о моё плечо. - Будет шикарно, я тебе точно говорю. Папа разрешит. Поехали туда, я покажу тебе, там такой номер для новобрачных...

- Лера, мы и так едем в отель, нужно с твоим отцом поговорить.

- Нет, сначала номер посмотришь. – Слегка прикусывает меня за ухо.

- Не сейчас. Я же за рулём...

- Ну что ты, как неживой. Холодный, как снеговик, - жарко дышит мне в шею. – И такой напряжённый. Но не переживай, я тебя согрею...

Её руки ползут под мою рубашку, выводят на груди хаотичные узоры. А я вцепляюсь в руль и искренне радуюсь, что сейчас горит красный. Согревать Лера, действительно, умеет.

Выдохнув, вытаскиваю её руку и складываю ей не колено.

- Вот так, посиди, как хорошая и приличная девочка. - Лера дует губы, а я продолжаю. – Сначала мне нужно поговорить с твоим отцом.

***

- Дмитрия Вадимовича нет, - сообщает его грудастая секретарша. – Только что вышел. Валерия Дмитриевна, вам сообщить, когда он подойдёт? – Она задаёт вопрос Лере, а смотрит на меня. Закусывает зубами колпачок ручки и сводит локти, чтобы декольте заманчиво приоткрылось.

Взмахнув волосами Лера молча отворачивается и топает к выходу.

Я догоняю её уже в лифтовом холле. Скрестив руки на груди, смотрит на мигающие цифры.

- Ты пялился на её буфера. – Шипит, как только я подхожу. – Даже не отрицай, я всё видела. Ты даже меня не стесняешься!

Меня напрягает патологическая ревность моей невесты. На мои отрицания и спокойные замечания в стиле: «Лера, тебе показалось» всегда начинается истерика.

Лера разгоняется с ровного места, как гоночный болид, и через две минуты я могу быть похоронен под бесконечными обвинениями и всхлипываниями в стиле «Ты меня за дуру держишь!» и «Вы все, мужики, одинаковые».

Проревевшись, Лера чувствует свою вину и извиняется старым проверенным способом. Делает она это умело, искусно и не касаясь зубами. Легко подбирает ритм и доводит до разрядки.

Когда мы только познакомились, несколько раз хотелось задать ей вопрос, откуда у столь юной девы такое мастерство. Но решил не уточнять – всё равно это ненадолго, какая мне разница. А когда оказалось, что Лера забеременела, предпочёл не знать подробностей.

- Лучше меня никого нет, правда? – Всегда спрашивает она потом, вытирая рот ладонью. И мне остаётся лишь расслабленно ей кивнуть.

Однажды я предложил ей «помириться» не доводя до истерики, но получил в ответ порцию слёз и обвинения в том, что я её не люблю, мне только одно и надо и т.д.

Только этот раз, кажется, я подготовлен на все сто. Раз нам предстоит создать семью, то нужно мириться с недостатками друг друга.

Улыбнувшись достаю из кармана ключ от номера для новобрачных и протягиваю ей.

Лера тут же забывает о чужих прекрасных «буферах» и восторженно душит меня в объятиях.

- Яр! Я тебя обожаю... – целует в обе щёки, - но как, когда?

- Оплатил, как обычные люди. Ещё вчера. Только решил, сначала дело – потом тело. Но раз твой отец занят, то...

Пока Лера визжит, пытаюсь заразиться её щенячьим энтузиазмом. Я женился первый раз, когда был немного старше неё. Наверное, мне бы тоже было весело заранее «дегустировать» номер. Если Лере это кажется забавным, чёрт с ней. Мне не сложно, а ей – удовольствие.

***

Лера обвивает меня руками:

– Я так рада, что у нас будет малыш. - Прижимается всем телом. – Я бы хотела скромную свадьбу, но со вкусом. И, чтобы были только близкие. И платье не белое... Это банально. Мне идет голубой. Может быть потом полетим на Бали?

- Лера, давай сначала ты встанешь на учет. Будем планировать исходя из твоего самочувствия. - Сбрасываю её руки, и встаю, чтобы одеться. - Наверное, нам уже пора. Твой отец явно на месте.

- Фу, какой ты скучный. – Она томно вздыхает.

- Лера, я сейчас зайду к твоему отцу, потом мне на работу. – Застёгиваю ремень. – Если хочешь, оставайся здесь. Вечером после работы я приеду к тебе и...

Поворачиваюсь и слова застревают в горле от шока. Лера сидит по-турецки на кровати, изящно держит длинную сигарету и выпускает кольца дыма.

16. "Может, я и не нужна?"

- Вот здесь ты будешь жить. – Дмитрий Вадимович распахивает передо мной дверь комнаты. – Не люкс, но вполне прилично.

Округлив глаза, хватаю воздух ртом, как рыба. Крепко прижимаю к себе Пирата. Мне страшно отпускать его на пол – оставит на ковре клочья шерсти или разобьет что-нибудь. Здесь всё такое красивое и дорогое, как на картинках из соцсетей.

- Что ты стоишь, заходи. – Сафонов слегка подталкивает меня в спину.

Качнувшись на носочках перед порогом, делаю шаг вперед.

- Здесь ты будешь спать, – показывает на сиреневое произведение мебельного искусства и идёт дальше, проводя экскурсию, - это ванная, здесь гардеробная. А за ней – моя спальня.

- Вы... Ты будешь здесь, рядом? – Перехватываю поудобнее тяжёлого кота. Задние ноги у него висят и уже нервно подёргиваются, будто Пират танцует канкан в невесомости. Удерживать его становится всё сложнее.

- Да, брось ты блохастого, – рявкает Сафонов. – Не таскай его, он сам разберётся.

Послушно разжимаю руки.

Мявкнув Пират приземляется и обижено косит на меня глазом. Настороженно обнюхивает пол, озирается. И...

Прыгает на самую элегантную кровать в мире, тут же начинает когтить её, чтобы улечься с комфортом.

- Пират, перестань. Сюда... – бросаюсь к нему.

- Отстань от животного, пусть гнездуется.

Удивлённо поворачиваюсь к Сафонову. Что может быть хорошего, когда кот когтями рвёт покрывало, явно эксклюзивное, подобранное под цвет штор и зубной щётки?

- У Леры – аллергия, - сообщает мне Дмитрий Вадимович с каменным лицом наблюдая за Пиратом.

- Не поняла... А при чем здесь ваша дочь?

- При том, что это её комната. – Невозмутимо пожимает плечами.

А я второй раз за эту минуту теряю дар речи. Смотрю на него и не могу сказать ни слова.

- Как? – наконец, с ужасом выдыхаю. - Она же меня...

- Убьет? – прямая линия жестких губ слегка изгибается. – Не убьет. Я не позволю. Зато поймёт, что наши намерения серьезны.

- Подождите... – На ватных ногах подхожу к небольшому креслу у журнального столика. Робко присаживаюсь на край. – Вы хотите сказать, что вы поселили меня в комнате своей дочери. Это воспитательный момент такой?

- Я собираюсь жениться и логично, что моя невеста находится от меня в шаговой доступности. А Лера... Она выходит замуж, ей больше здесь нечего делать. Может уезжать к жениху, если хочет – пусть до свадьбы перебирается в гостевую. Гардероб там тоже есть. – Задумчиво смотрит в сторону разделяющей наши комнаты перегородки и почёсывает подбородок. - Спать теперь она здесь точно не будет.

В доказательство его слов, Пират, довольно урча слюнявит уголок подушки.

Схватившись за горло, издаю глухой хрип. На столике, к моему счастью, стоит графин с водой и стакан. Плещу себе щедрую порцию и большими глотками выпиваю. Зубы слегка цокают об стакан, будто у меня лихорадка.

Ставлю стакан обратно на стол и трясу головой, собирая разбегающиеся мысли. Стараюсь дышать ровно, чтобы не выдать клокочущее внутри негодование.

- Мы так не договаривались. – Поднимаю на него глаза. - Это жестоко! Она же ваша дочь, а вы ей ясно даёте понять, что обменяли её на... на меня.

Он смотрит на меня с непроницаемым лицом, наверное, у него мышцы одеревенели. И только глаза выдают глубоко затаившуюся боль. Видела такой взгляд у животных из приюта - разочарованный и несчастный.

- Пора ей понять, что нужно отвечать за свои поступки. Так совпало, что она решила сообщить мне о том, что выходит замуж как раз в тот день, когда я нанял тебя для выполнения кое-каких работ.

- Так нельзя, - прерываю его, приподнимаясь с кресла. – Вы же не представляете, как это тяжело и больно. Она - ваш ребёнок, а я...

- Мы договаривались на «ты»... – Сафонов кладёт тяжёлую ладонь мне на плечо и заставляет сесть снова.

- Не важно. «Ты» или «Вы» – это всё неправильно! – Волнуясь, продолжаю я. Не испытываю симпатии к Холере, но мы не говорили о том, что я должна её в прямом смысле этого слова выжить. – У меня есть только бабушка, но я бы отдала всё, чтобы иметь возможность в любой момент вернуться домой, где отец принял бы меня любой, не смотря на мои ошибки. Принял, защитил и помог. И я бы знала, что для него нет никого важнее меня. А вы... То есть ты! Просто пытаетесь через меня ей показать, что она здесь не нужна.

Меня пугает его решение. На что готов ещё Дмитрий Вадимович, чтобы щёлкнуть свою дочь по носу? Перепишет на меня имущество? Отдаст автомобиль Леры с претензией, что его невесте нужно ездить на маникюр?

Да Валерия меня просто сожрёт, возненавидит до глубины души. У неё не будет другого выбора!

- Ты драматизируешь. – Тихий голос Дмитрия Вадимовича выдёргивает меня из печальных размышлений. - Я не отказываюсь ей помогать, лишь немного понижаю в статусе. Она всегда может вернуться. Просто у неё будет комната поскромнее – в гостевой вполне уютно. Но пусть знает, что пути назад нет. Её место возле меня займёт моя будущая супруга.

Присаживается рядом со мной на соседнее кресло. Тоже льет воду в стакан, тот самый, из которого я только что пила, хотя рядом стоит еще один чистый. Залпом осушает и склоняет голову, упершись ладонями в колени.

Мне неловко и отчего-то жаль его. По инерции рука тянется к его плечу, хочется пожалеть, приласкать и дать понять, что всё будет хорошо.

Брошенным больным животным это помогало, может быть и сейчас сработает?

- Это как-то... грубо, – опасливо заношу ладонь, будто хочу погладить ротвейлера.

- Грубо? – вскидывается Сафонов. – Грубо, это когда её закидоны обходятся мне информационным скандалом и сорванной, но оплаченной, свадьбой на триста человек.

- В смысле? Лера, она... – Чтобы занесённая рука не выглядела странной, кручу ей около головы.

- Она уже собиралась замуж за одного рэпера.

- И...

Сафонов фыркает и снова подливает себе воды. Выпивает жадными глотками, будто хочет потушить бушующий в груди пожар.

17. Мама и дворняжка

Яр
Бедная моя, Зиночка. Трясётся, как осиночка... Раньше я любил склонять её имя на разные лады. Придумывал кучу прозвищ, ласковых и нежных.

Я не верил матери, что для Зины все мужики – кошельки на ножках. Только, когда тебе чуть больше двадцати, а этим сверлят мозг с утра до вечера, а потом меркантильные замашки подтверждает ещё и лучший друг, поневоле в душе появляются сомнения.

Она же должна давно, как сыр в масле кататься. Но Зина стоит передо мной, стыдливо перебирая оборки фартука, опровергая всё, что я слышал о ней, и знаю.

Не может она работать горничной. Не должна!

Но она здесь, и она настоящая. Вжимается в стенку лифта, будто на неё напал тигр. Смотрит огромными глазами, светло-зелеными, как молодой орешник. А на ресничках блестят слёзы. Даже сердце щемит.

Вот сейчас я понимаю, чего хотел все эти годы. Хотел ещё раз заглянуть в её глаза, и увидеть её живой взгляд.

Не холодный и равнодушный, который видел в последний наш год. А такой, в который влюбился, - ищущий, мятежный.

Увидел. И меня сразу повело, будто с головой ухнул в прошлое. Как в юности, упиваюсь её эмоциями, хлещущими через край. Самого от них штормит.

Столько лет прошло, а её простое и милое лицо кажется ещё роднее и красивее, чем раньше. Фигурка округлилась, стала женственнее и соблазнительней. Была симпатичная девчонка, а стала...

- Не трогай меня, не смей прикасаться, - шипит и огрызается. Метит коленкой в пах, но промазывает.

Становится неловко за себя. Как пацан, подался эмоциям. У меня беременная невеста в номере, а я бегаю за прошлым.

Отстраняюсь, и только сейчас соображаю, что она видела меня не в лучшем виде. Накатывает жуткий стыд за себя, за Леру.

- Тебе нужна помощь? Что я могу для тебя сделать? – спрашиваю, а внутри всё сворачивается от желания.

«Скажи, что нужна! Признайся. Я не мог дать тебе всё, что ты хочешь пять лет назад. Но сейчас справлюсь!»

И до внутреннего надрыва хочется услышать её нежный голос, который ласково шепчет: «Я так соскучилась».

Машет головой, отнекивается. Обижена.

Ну что стоило нам встретиться не сейчас, а раньше. Или на улице. Поговорить, как люди. А ещё лучше до того момента, как познакомился с Лерой в баре.

- Я выхожу хозяина за владельца отеля. А это, – показывает на бейджик, - хочу ближе познакомиться с изнанкой отельной жизни.

Ярость вспыхивает, ослепляя.

«Ты врешь!» - хочу заорать ей в лицо.

Но молчу, только чувствую, как болезненно пульсирует жилка на виске. Должен встряхнуть её, чтобы она призналась, что это все ложь, неправда! Но Зина выпархивает из лифта.

И я стою, как идиот. Только мамин голос раздаётся в голове: «Я же говорила, ей только богатые мужики нужны!»

Разрывает от противоречивых чувств и тяжело ухает мысль: «Она выходит замуж за отца Леры».

Как во сне иду по коридору. Сам не знаю куда.

- Где ты был? – слышу голос Леры с истеричными нотками и сразу закипает раздражение. – Ты убежал куда-то, ничего не сказал. Я с ног сбилась! Подумаешь, нахамила какой-то потаскушке, здесь этих горничных воз и тележка. – Нервно колотит кулачками по моей груди. –И ты так смотрел на неё... И убежал сразу за ней. Это совпадение. Глупое совпадение, я знаю... Но нельзя же так. Ты ей денег дал? Что произошло, не томи, говори! Знаю я их, только и шастают по номерам, ищут денежных мужиков...

Последние её слова проворачиваются во внутренностях, как зазубренный нож.

Лера горько рыдает, прикрыв лицо ладонями. А я смотрю на неё и вижу дрожащие губы Зины, слезинки, чуть не слетающие с ресниц и потом фразу: «Я выхожу замуж. За хозяина отеля».

Под рёбрами разливается едкая горечь и раздражение к Лере сразу угасает. Обнимаю её и шепчу в макушку:

- Прости, пожалуйста. Но я не пойду сейчас к твоему отцу. Ты сама сообщи, ладно?

***

Просыпаюсь с омерзительным ощущением, что по мне проскакало стадо бизонов, а потом сдохло прямо у меня во рту.

Пить хочется адски, и все другие мысли и желания уходят на второй план.

-М-м-м, - тихонько мычу. Собственный голос кажется чужим и отдаётся болью в висках.

С трудом разлепляю глаза и тут же утыкаюсь взглядом в раскинутые по подушке тёмные длинные волосы.

Почему тёмные, у Зины были светлые... Утыкаюсь в чужие волосы носом и ловлю лёгкий запах табака, от которого мне становится ещё хуже.

Поворачиваюсь на бок, спускаю ноги на пол, обхватив взрывающуюся голову.

В мыслях сумбур. Шатаясь иду к столику, чуть не спотыкаюсь о пустую бутылку из-под виски. Отбрасываю её ногой, и она катится с мерзким грохотом, вызывая новый приступ головной боли. Жадно пью воду прямо из графина, струйки текут по груди и животу, возвращая меня к жизни.

Сажусь на кровать, зажав руками разламывающиеся виски. Медленно просыпаюсь, стараясь не чокнуться от нахлынувших воспоминаний.

Вчера я пошёл к Зине. Потому что добытый адрес внушил надежду, что невеста Сафонова не может жить в таком клоповнике. Я убедился, что она мне не врала.

Но это ещё не самое страшное. Я встретил у неё отца Леры!

А потом я нажрался, как свинья, в каком-то баре.

Откуда здесь... Лера?

Снова мычу от безнадёги. Вспоминаю, что сам дал ей ключи неделю назад, когда она закатила скандал, что я сплю со своей домработницей. Согласен, сам виноват.

- Тщ-щ-щ, - склонившись шиплю над её макушкой. Звук «Р» я выговорить пока не в силах. – Ты что здесь делаешь?

Слегка тормошу её за плечо. Хотелось бы чуть нежнее, но я пока на это не способен.

Она поворачивается ко мне, её лицо озаряется солнечной улыбкой. Становится неловко за своё состояние.

- Ярик... Доброе утро! – Сладко потягивается, простыня сползает со смуглого плеча. – Ты отмечал вчера, да?

- Угу...

- Не переживай, я не сержусь. Ты же один из бара приехал...

Яростно растираю рукой щёку. Будто я помню, как приехал. Даже моей раскалывающейся голове понятно, что Лера навестила меня с целью контроля.

18. Всадники апокалипсиса

Дмитрий Вадимович уходит, а я ещё долго сижу в кресле, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Выпиваю ещё стакан воды и рискую присесть на чужую кровать.

Чтобы немного успокоиться, уткнув лицо в ладони, качаюсь на мягком матрасе, но и это не помогает.

Всё тело прошито иглой женского безотчётного страха, и в довершение, как вишенка на торте, злость на самоуверенного и наглого Сафонова.

Какой ещё званый ужин?!

Кто его готовит? Как мне вести себя?

Ни инструкций, не указаний, ни пояснений. Просто ушёл, и всё!

Мне хочется, как потерявшемуся ребёнку, просто открыть рот и громко завыть. Пусть на мой крик придёт кто-нибудь взрослый и объяснит, что происходит.

А ещё я мечтаю вернуться в прошлое на один день, и передумать. Я же не знала, что будет так странно и непонятно. Озвученная Дмитрием Вадимовичем сумма уже кажется смехотворной.

В отчаянии падаю на кровать вниз лицом, жалея, что не провалюсь сейчас в секретный подземный бункер, где можно переждать сегодняшнюю встречу.

Свидание со всеми моими эксклюзивными всадниками апокалипсиса – Яром, его мамой, Холерой... Возглавляемых самим Сафоновым – это уж слишком.

От усталости или от отчаяния не могу удержаться от слёз.

Неужели Дмитрий Вадимович решил таким образом поразвлечься?

Только я сделала свой выбор, согласившись на участие, поэтому пенять не на кого.

- Мы же справимся? – спрашиваю у кота, утирая глаза.

Пират, брезгливо фыркнув, так на меня смотрит, что я начинаю догадываться, что «испепелять взглядом» - вовсе не фигуральное выражение.

Вот бы мне так уметь! Прожгла бы свекровь ещё на входе, а потом обуглила бы Леру, Яра и, обязательно, прошлась бы по Сафонову. Это он меня в это втянул!

Тяжело вздыхаю и принимаю решение стоять до конца.

Что теперь делать? Будем ждать и верить, что игра на выживание не закончится моим позором и моральным истреблением.

Пару часов я честно сижу в комнате. Жду, когда вернётся Дмитрий Вадимович. Вещи Леры вынесены, поэтому я не испытываю брезгливости. Было бы неприятно находиться рядом с её платьями, духами и косметикой.

Всё отмыто до блеска, белье сменяно, в огромной гардеробной сиротливо покачиваются пустые плечики.

Распаковывать свои скромные пожитки я пока не решаюсь. До сих пор не верю, что ситуация, в которой я оказалась – реальна. Мне все кажется, что вот-вот Сафонов передумает или скажет, что это всё шутка.

Максимум, на что хватает моей храбрости – быстро принять душ, вздрагивая от любого шороха.

Высунуться из укрытия меня заставляет голод. Ничего плохого ведь не будет, если я осмотрю театр военных действий?

На цыпочках подхожу к двери, и тихонько её приоткрываю. Высунув голову, поворачиваю её влево-вправо, будто нахожусь на линии огня.

- Кто-нибудь есть? – выдаю тихий писк.

В ответ – тишина.

Совершаю короткую перебежку и заглядываю в гостиную. Тоже пусто.

Я одна в чужом доме, и мне дан приказ обустраиваться.

Немного расслабившись и потыкавшись в кнопки кофеварки умудряюсь сварить кофе.

Пристраиваюсь с чашкой на высокий барный стул, как сиротливый воробушек. Успеваю поднести чашку к груди, как кофеварка решает с громким рыком прочистить систему паром.

В чужом и незнакомом доме этот звук действует на меня, как взрыв водородной бомбы.

От страха подскакиваю и тут же выливаю горячий кофе себе на футболку. Остатки кофе вместе с чашкой летят на пол, заливая керамогранит цвета топлёного молока, и усыпая всё осколками.

Содрав с себя горячую футболку, бросаю её в раковину. Не сразу понимаю, что кран сенсорный, но, когда удается смочить ткань холодной водой, с облегчением прикладываю к животу. Хорошо, что вылилось не на грудь, там было бы больнее.

«Если руки-крюки, то стрелять глазками сама жизнь учит», - почему-то вспоминается хлёсткая фраза моей ненаглядной свекрови.

Опять накатывает отчаяние.

Уж не думала, что мы с ней увидимся ещё раз в этой жизни. Да и после смерти нам явно приготовлены разные места.

Футболкой вытираю пол, собираю осколки и, выбрасываю всё вместе с одеждой мусорное ведро. Не стирать же и не развешивать её здесь. Оставшись в одном белье снова колдую над кофеваркой, и заполучив новую порцию кофе, опасливо сажусь на диван.

Дверь чуть поскрипывает, и я вздрагиваю, обернувшись. Уже наученная горьким опытом, предусмотрительно ставлю чашку на журнальный столик и набрасываю на плечи плед.

С видом короля в изгнании в гостиную неторопливо входит Пират. Лениво озирается, и увидев знакомое лицо, обязанное его холить и лелеять, становится передо мной. Распушив хвост требовательно мявкает.

- Есть хочешь? – Примирительно интересуюсь. – Я тоже.

С сообщником становится веселее, и я рискую открыть холодильник. Осматриваю полки на наличие чего-нибудь съедобного. Найдя палку сырокопченой, придирчиво её осматриваю.

- Тебе такое нельзя, - строго говорю недовольному коту. – А вот мне - вполне.

Под гневноё «Вряу-вряу» роюсь в ящиках, и, наконец, нахожу нож.

Снова поскрипывает дверь, но я уже не поворачиваюсь. Я ничего не ела со вчерашнего дня от волнения, и теперь готова грызть эту колбасу прямо так, откусывая от палки. Поиски ножа с моей стороны – образец терпимости и воспитанности.

- Вряу! – раздаётся внизу.

Машинально ногой отодвигаю кота. И тут в голове щёлкает.

Если Пират здесь, то кто у меня за спиной?

Испуганно поворачиваюсь, в одной руке зажат нож, в другой - колечко колбасы.

- Э... – произносит Дмитрий Вадимович, с недоумением разглядывая мой бюстгальтер в кофейных подтеках.

Кровь заливает щёки и обжигает мозг. Застыв от ужаса, молча киваю и, дожевав, проглатываю колбасу. Стыдно так, что впору прыгнуть в окно.

- Простите... – Отбросив нож, пытаюсь мимо него метнуться к пледу, но он хватает меня за локоть.

- Не спеши, - ещё раз смеряет меня взглядом с ног до головы. - Это тебе.

19. Сюрприз за сюрпризом

Яр

- Господи, Ярик, почему ты раньше не познакомил меня со своей избранницей. Лерочка, вы – прелесть.

- Что вы, Ираида Дмитриевна. - Лера смущённо хихикает. - Мне неловко...

Валерия меня удивляет. Оказывается, когда нужно, она умеет быть неотразимой.

Щурюсь, глядя в зеркало заднего вида на мать и невесту, мило воркующих на заднем сиденье. Мать прижимает к груди букет роскошных цветов – Лера постаралась произвести на неё впечатление. И, судя по тому, как унизанная кольцами рука ласково похлопывает ладошку моей невесты, ей это удалось.

Мне всё еще плохо после вчерашнего, наверное, нужно было вызвать водителя. Только в сложной ситуации предпочитаю не рассчитывать ни на кого. Не известно, как сложится день, хочу сохранить за собой право на мобильность.

- Когда папа сказал, что можно обратить внимание на Ярика, я решила послушаться. – Валерия лучится обаянием, - Почему бы и нет? Богатый, красивый и свободный. А потом так случилось, что влюбилась! Прямо, знаете, - она трепетно прижимает руку к груди, - будто других мужчин вокруг и нет...

Она взмахивает пушистыми ресницами, в уголках глаз красиво блестят слезы.

К горлу вновь подкатывает кислый комок тошноты. Такую щедрую порцию ванильной патоки мой организм не способен переварить.

Лучше маме не знать, в каком состоянии была Валерия, когда мы познакомились. Пыталась обвиваться вокруг шеста, который отбила в честной драке у танцовщицы. Я её тогда отвёз домой, и уже передавая на руки отцу вяло мычащее тело, понял, чья она дочь.

Но вот, что матери стоит знать, так это то, что у входа в дверь дома Сафоновых её будет встречать Зина!

И как сказать ей об этом – не представляю.

Лера не отпускает меня ни на минуту, тискает мой рукав, как пекинеса. Я даже выдохнул, когда сел на водительское сиденье. Лучше смотреть на дорогу, чем на них двоих.

- Я всегда говорила, что нужно выбирать людей своего круга, - покровительственно вещает мать за моей спиной. – Не случайно раньше пары выбирали родители, и разводов было намного меньше. Настоящая любовь – это тихая дружба, взаимопонимание, а не вот это вот всё...

Не вижу, но уверен, что она сейчас брезгливо вертит рукой у лба и многозначительно сверлит взглядом мой затылок.

-...Я так рада, что Ярик, наконец, готов упорядочить свою жизнь. Это важно для мужчины, - с интонацией мудрого гуру продолжает мать, - чтобы везде был порядок. И дома, и в бизнесе, и в постели.

Лера смущённо хихикает. А я в ярости сжимаю зубы. Откуда она знает, о том, что важно мужчине? Отца у меня не было!

- ...Все эти юношеские глупости о любви выветриваются из головы, как только семья сталкивается с житейскими трудностями. С человеком, который тебе не ровня, устойчивую пару не создать.

Опять в мой огород летит увесистый булыжник. Как же они меня задолбали!

Чертыхнувшись, резко отмораживаюсь, и мать с Лерой по инерции летят вперед.

- Ярик, осторожно! – Верещат одновременно.

На несколько минут в салоне воцаряется молчание. Наконец-то!

Своей болтовнёй отвлекают меня от мыслей, сбивают и раздражают.

В моей системе произошёл какой-то баг, сломавший мою упорядоченную жизнь к чертям. Случайная встреча с бывшей женой сломала, уничтожила в прах всё, во что я безотчётно верил.

В то, что моё спасение – это работа. В то, что прошлое остаётся за спиной и никогда не воскреснет. Воскресло, блин! И встало за моей спиной, как смерть с косой. Не укрыться, ни спрятаться, ни забыться.

Моя уравновешенность даёт сбой. Мать бесит до изжоги. Лера выводит до тряса в конечностях.

Стоя на светофоре, выдыхаю. Кладу руки на руль и опускаю на них голову. Хоть одна опора в этой жизни – недёжная, несгибаемая.

Тут же сзади раздаётся сигнал, видимо, долю секунды назад загорелся зелёный.

- Да твою же мать! - Сигналю в ответ и жму на газ.

Ловлю в зеркало заднего вида испуганные глаза своих пассажирок. Чувствую укол угрызений совести, правда, не слишком ощутимый.

Они не понимают, что со мной творится. Да я и сам не знаю!

Лера сама набрала мою мать, пока я был в душе. Сама договорилась с ней обо всём и даже успела заказать ей цветы, букет привезли прямо перед выходом.

Внутри зудит и подначивает. Сам не знаю, когда потерял контроль над ситуацией. Надо было не торопиться смывать с себя похмельные пары, а чётко дать понять, что никакой встречи сегодня не будет.

Когда мать возникла на пороге – нарядная и цветущая, сердце сжало предчувствие беды, но отправлять её домой было уже поздно.

Лера не дала её развернуть, мило вручила свой веник, защебетала комплименты.

И вот, я везу их на встречу, которая должна превратиться в мой личный ад! Ад, по имени Зинаида Кунгурская.

Припарковавшись, помогаю выйти из машины Лере и маме. Пока Лера, склоняется над боковым зеркалом машины, чтобы проверить безупречную причёску, хватаю мать за локоть, увлекаю её в сторону.

- Мама, тут такое дело...

- Я знаю Ярик, - ласково хлопает меня по щеке. – Лера мне всё рассказала...

В недоумении приподнимаю бровь. Лера сегодня преподносит мне сюрприз за сюрпризом. Знает, кто такая Зина, и ни словом, ни духом мне не сказала? Ни одной истерики, ни одной сцены ревности?

- Мама, ты так спокойно об этом говоришь? – Кошусь на Леру, которая, повернувшись спиной, пытается рассмотреть, как сидит на ней именно в этом зеркале открытый комбинезон с болеро.

- Ну а что здесь поделать, - разводит руками. - Не скажу, что в восторге, но обещаю держать язык за зубами.

С облегчением выдыхаю. По сути, можно на этом и закончить. Мама в курсе, и будет вести себя достойно.

Хотя бы с этой стороны Зине не стоит опасаться скандала. Приятное открытие.

Я даже приблизительно не представляю, как пройдёт наш визит к Сафонову. Но то, что я увижу Зину, смогу смотреть на неё беспрепятственно – уже это намного больше, чем всё, что было у меня за эти годы.

20. Познакомьтесь, моя невеста

На экране Лев лениво трясёт гривой и зевает, мускулы мощной лапы заметно подрагивают. Наверное, в Африке его донимают мухи цеце, и он их таким образом отгоняет?

Сафонов, сидит на диване, отделяющем кухню от гостиной, и смотрит на льва. Желваки на скулах то появляются, то исчезают. Его тоже что-то тревожит, но я стесняюсь спросить подробности.

Мы почти не разговариваем, никаких указаний он мне не даёт. Да и смысла в них никакого. Лера может закатить истерику, свекровь может упасть в обморок. Не исключено, что все мило друг другу улыбнуться и пойдут есть салат. Как тут всё предугадать?

Я переставляю в десятый раз тарелки на столе, безупречно сервированным представителями кейтеринга. Волнуюсь и, в отличие от него, не могу смотреть на представителей животного мира. У каждого есть свой способ успокоиться.

Снова бросаю взгляд на фиктивного мужа. Он хмурится и переключает канал. Надоел лев?

- Любишь ли ты меня Сантос так, как люблю тебя я? – Вздыхает в телевизоре знойная брюнетка.

- Да, моя Клаудия, больше жизни. – Мускулистый мачо трепетно хватается за сердце, будто у него приступ. - Пусть моя мать возводит между нами препятствия, ей меня не остановить. Мы будем вместе, хочет она того или нет! Я клянусь тебе!

Брюнетка издаёт протяжный стон и прижимается к широкой груди своего возлюбленного.

Сафонов тоже стонет от ужаса и щелкает кнопкой выключения.

- Что за чушь! – цедит сквозь зубы и отбрасывает пульт.

Согласно вздыхаю, полная чушь. В жизни такого не бывает...

- Дмитрий Вади... Дима, - рискую подать голос. – Моя свекровь... Бывшая свекровь. Она может быть в шоке.

Сафонов поднимает на меня непроницаемый взгляд.

- Это её проблемы. В моём доме концерты разрешены только с моего согласия.

Снова склоняюсь над тарелками. Я бы поверила, если бы не знала о том, какая у него дочь. Думаю, ей плевать, выдано ли ей разрешение на психозы или нет.

В дверь мелко тарабанят, и я чуть не роняю тарелку от страха. Сафонов подхватывается с дивана, поправляет галстук, и я вижу, как ходит кадык на его шее.

Он же волнуется! Возможно, даже больше меня.

Идёт открывать дверь, а я застываю на несколько секунд. Провожу вспотевшими ладошками по боковым швам платья и гордо вздёргиваю подбородок.

Как будет, так будет. Ничего, это просто нужно пережить. Один раз. Потом будет легче... Как экзамен на профпригодность.

Я знаю, что они стоят там. Все трое!

Как бы я не хотела сейчас превратиться в туман и вылететь отсюда лёгким облачком, спрятаться не получится. Внутренности сводит от волнения, сердце колотится так, что вот-вот выломает грудную клетку.

Облизнув вмиг пересохшие губы, на негнущихся ногах иду к двери.

- Добрый день, рада вас видеть! – Произношу заранее отрепетированную перед зеркалом фразу.

Скольжу взглядом по напряжённому лицу Яра, натянутой улыбке Леры. Тут же спотыкаюсь о взгляд свекрови и понимаю, она не подозревала, какой неприятный сюрприз её ждет.

Свекровь стоит, распахнув рот. По её породистому лицу пробегает судорога. Секунда, и она моргает, будто не верит своим глазам.

Таращится с таким неприязненным и брезгливым изумлением, будто пришла на приём к королеве Великобритании, а её встречает хозяйка дешёвого борделя.

Хочу быть сильной, но реальность бьет по мне сильнее, чем я ожидаю. В памяти мгновенно всплывают все гадкие слова, которые мне пришлось от неё выслушать. Тогда я была совсем девчонкой, стеснялась признаться мужу, не хотела вбивать клин между матерью и сыном. И, стыдно вспомнить, пыталась понравиться ей всеми доступными способами – ведь моя мама умерла много лет назад.

Свекровь прочищает горло, будто готовится отпустить очередную колкость, и я замираю. Сейчас это услышу не только я. Но и Дмитрий Вадимович, Яр. У Холеры будет лишний повод подкалывать меня на досуге...

Яр подаётся вперед и хватает мать за плечо, будто хочет сбросить с лестницы. И в то же мгновение Сафонов берёт меня за локоть и впечатывает в себя. Перекладывает ладонь на талию и прижимает так крепко, что при всём желании, я бы не смогла дёрнуться.

- Ну вот, это моя невеста. Зиночка... – прикладывается губами к виску, вливая новые силы.

Чувствую себя в надёжном укрытии, будто передо мной воздвигли надёжную стену, защищающую от высокомерной наглости.

- Оч... Очень приятно, – хрипло каркает свекровь. – Польщена...

Пальцы Яра на её плече разжимаются.

- Здравствуйте... Зинаида. – Произносит он, глядя себе под ноги. Поднимает взгляд на Сафонова и цедит. - Вам очень повезло. Поздравляю.

Не дожидаясь приглашения войти, поднимаясь на ступеньку, огибая мать. Протискивается в дверь, слегка задев Сафонов плечом. На долю секунды их взгляды двух мужчин скрещиваются. Горящий яростью и холодный, уверенный.

Сафонов, не отпуская руки с моей талии, отступает, пропуская его.

- Ярик, подожди... – Лера мелко семенит следом.

Свекровь, поджав губы, идёт за ней.

Отхожу в сторону, пока идёт традиционный обмен любезностями между будущими родственниками. Без надёжного плеча Сафонова мне неуютно, но он вынужден отвечать на восторженные ахи свекрови. Отвешивая заученные комплименты вкусу владельца дома, она не устаёт бросать на меня подозрительные взгляды.

Лера о чём-то воркует с Яром, но по его отстранённому лицу вижу, что он не понимает не слова.

Я стою в отдалении, но чувствую себя эпицентром, вокруг которого закручивается воронка урагана.

- Зиночка, - свекровь отвлекается от Сафонова, - будьте добры... У меня мигрень разыгралась, можно водички. Таблетку запить...

- Конечно.

Развернувшись на каблуках, иду к кухне. Не успеваю достать стакан, как за моим плечом раздаётся злобное шипение.

- Отхватила-таки себе богатого мужика.

Свекровь стоит рядом, роется в сумочке. Дрожащими руками достаёт упаковку таблеток и, шурша блистером, выдавливает несколько штук себе на ладонь. Нервно забрасывает их себе в рот. Подумав, выколупывает ещё парочку.

21. У нас будет ребёнок

Свекровь подозрительно щурится, глядя на стакан.

Бросаю быстрый взгляд на Сафонов и Яра. Они оба застывают, глядя на нас, как бегуны перед стартом. Готовы рвануть прямо сейчас.

Пытаются по моему лицу прочитать, что происходит. Но я всем своим видом излучаю безмятежность.

- Не бойтесь, это не яд. – Многозначительно помолчав, добавляю в сторону. – Несъедобный яд я подаю исключительно у вас дома на завтрак, обед и ужин. В других местах на яд у меня табу.

Ираида презрительно фыркает, выхватывает воду и пьет большими глотками, будто хочет затушить внутренний пожар. Приложив пальцы к губам, выдыхает.

- Поздравляю с уловом, - протягивает стакан обратно и злобно щурится. – Ты специально пролезла в новую семью Ярика, чтобы продолжать портить нам жизнь?

Подкатываю глаза. Ну кто о чём, а моя драгоценная свекровь не перестанет верить во вселенский заговор против её драгоценной персоны. Со мной в роли главной злодейки.

- Что вы, - продолжаю улыбаться, – есть много замечательных способов проводить время. Не только козни. Вы не знали?

По лицу свекрови пробегает судорога, она открывает рот, чтобы что-то ответить, но к нам подплывает Холера.

- Ираида Дмитриевна, - нараспев пищит она, сияя белоснежной улыбкой. – Пойдёмте, я устрою вам быструю экскурсию. Смотрите, это финиковая пальма... - Как Ленин на броневике, возносит руку, указывая на растение, украшающее лестницу. – Я вырастила её из ма-а-аленькой косточки.

- Лерочка, вы такая милая и терпеливая, - цедит свекровь, сверкнув в мою сторону глазами. – Забота о растениях и животных – это так благородно.

Вообще-то пальма искусственная, я это точно знаю, потому что Пират пытался точить об неё когти. Но сейчас я благодарна Холере за то, что она отводит от меня источник потенциальной опасности.

Пожалуй, публичный скандал не входит в мои обязанности. Или входит?

- Я потом покажу вам наш семейный альбом. Мы с Яриком похожи были в детстве...

На полуслове Лера, зажмурившись, запрокидывает назад голову и, сделав несколько поверхностных вдохов, будто её накачивают насосом, оглушительно чихает в ладонь.

Яр и Сафонов, начавшие тихую беседу, с удивлением оборачиваются.

- Простите. – Смущенно прикладывает к носу тыльную сторону ладони. – Кондиционером в машине, наверное, продуло. Пока ехали...

Свекровь смотрит на Яра с таким осуждением, будто он совершил покушение, не меньше.

Валерия почёсывает переносицу и быстро моргает. Откашливается.

- Всё в порядке. – Успокаивающе машет рукой, снова прочищает горло. – Как-то душно, вы не находите... – Топает к окну, чтобы распахнуть створку.

Округлив глаза, я с ужасом наблюдаю, как из-за шторы выходит Пират, и пока Лера возится с окном, с упоением трётся мордой о высокую замшевую платформу туфель.

Наверное, натуральная кожа.

Сафонов же предупреждал, что у Леры аллергия, просил заранее закрыть кота в комнате. И я забыла! Это была его единственная просьба...

Готова казнить себя за такое разгильдяйство.

- Вряу! – Кот, кайфуя, подаёт голос.

И Лера хрипло верещит, словно увидела приведение. Машет руками, хватаясь за горло. Отпихивает ногой кота и тут же сотрясается в новом чихе.

Не смотрю на присутствующих, боюсь, что негодующий взгляд Сафонова просверлит мне сейчас черепную коробку.

Подхватываю испуганного Пирата и уношу скорее наверх в свою, то есть Лерину комнату.

Не выпуская кота присаживаюсь на кровать, которую он уже качественно заразил аллергенами. Нарочито медлю, не хочу возвращаться обратно.

- Эх ты, - зарываюсь носом в пушистую кошачью шерсть между ушей, - тебя взяли от комнаты отпугивать, а ты решил прямо от дверей начать...

Я, конечно, ничего хорошего Валерии не желала. Но и смерть от удушья в мои планы не входила. Не ожидала, что всё будет так серьезно.

Покачиваюсь на матрасе, баюкая Пирата или себя, чтобы успокоиться. Кажется, сеансы самоуспокоения станут основым моим занятием в этом доме.

Закрыв глаза, считаю до десяти, и решительно встаю. За поступки надо отвечать.

Наверное, нужно извиниться. Или что положено делать, когда ты чуть не убила котом человека?

Погрозив пальцем ни в чём не виноватому Пирату, тихонько выхожу из комнаты. Аккуратно, чтобы не было слышно внизу, прикрываю дверь.

Прислушиваюсь. Ни воплей, ни ругани. Ни сигналов скорой помощи.

Только приглушённые голоса и чей-то всхлип.

Крадусь по лестнице, как нашкодившая школьница. И замираю около финиковой пальмы, выращенной из косточки.

Невольно присматриваюсь и даже трогаю ствол рукой. Точно, искусственная.

Валерии нет, Сафонова тоже.

Ираида Дмитриевна сидит на диване, запрокинув голову. Рядом стоит насупившийся Яр.

- Как Валерия? – спрашиваю шёпотом.

Почувствовав движение, свекровь косит глаза на меня и издаёт тихий стон. Прикладывает руку ко лбу.

- Ярик, за что ты так со мной? Эта девица, меня в гроб загонит...

- Лера выпила антигистаминное, - отвечает сурово, не замечая припадка матери, - сейчас вернётся. Стоило предупредить о коте. В её состоянии это вредно!

- В каком состоянии? – Ираида Дмитриевна заинтересованнно приподнимает голову. – О чём ты, Ярик?

- Мама, прошу тебя, не надо истерик и концертов. Зина здесь совершенно не при чем. Да, они собираются пожениться с отцом Леры, но это никак не связано с тем, что... – Трёт лоб и морщится. – Я был уверен, что Валерия тебе всё рассказала... У нас будет ребёнок.

22. Отцы, дети, бабушки...

У них с Лерой будет ребёнок?

Всё ожидаемо, всё предсказуемо. Я давно приняла решение выбросить его из своей жизни. Почему же мне так плохо, будто сейчас выблюю сердце?

Выдыхаю, и меня ведёт в сторону волной слабости. Хватаюсь за перила, чтобы не упасть.

- Лера беременна, - повторяет Яр, сверля меня глазами.

Он бледен, на виске бьется жилка, а в глазах – февральская стужа. Рядом в шоке застыла свекровь, выкатив глаза и выпятив челюсть.

Почему-то я всегда думала, что такую новость будущие отцы сообщают радостно, лучась от восторга и гордости. Только, наверное, в числе посвящённых в это знание не должно быть бывших жён. Чем ещё объяснить тот факт, что Яр не выглядит счастливым?

В голове вспыхивает предательское воспоминание о том, как мы, юные и счастливые, пили в парке остывший кофе из бумажных стаканчиков. Загадывали, кто родится у нас первый – мальчик или девочка. Яр хотел двойню...

Чего я ожидала? Что он приползет на мой коврик и умрёт в мучениях с завязанным узлом детородным органом?

Мы развелись целую вечность назад, и он может размножаться с кем угодно, не требуя от меня одобрения.

Сделав над собой усилие, отпускаю перила и спускаюсь вниз.

Цоканье моих каблучков приводит в движение речевой аппарат Ираиды Дмитриевны.

- Я... Я стану бабушкой? – Скрипит она. – Уже?

- От души поздравляю, – будто со стороны слышу себя и, волнуясь, приглаживаю волосы. – Из тебя, Яр, получится замечательный отец. Кого ты хочешь? Мальчика, девочку или... – прищуриваюсь, - или, может быть, двойню?

- О боже, ещё и двойня... – Ираида Дмитриевна прикладывает пальцы к вискам. – Я не готова к исполнению партии матери Джульетты. О боже!..

- Матери Джульетты было не больше тридцати. Мне кажется, вы для неё староваты. – Замечаю невинно. И, пока Ираида хватает ртом воздух, протягиваю бывшему руку. - Рада за тебя, Яр.

Яр пожимает мои холодные дрожащие пальцы. Впрочем, его рука тоже чистый лед.

Когда-то я была полна решимости родить, хоть пятерых. Я хотела большую и немного безумную семью. И Яр был не против, ему нравилась моя мечта.

Ладонь задерживается в этом рукопожатии несколько дольше, чем позволяют приличия. Почему-то мне кажется, он думает о том же, что и я.

Перед глазами вновь возникает картинка, как Лера стряхивает пепел на пол и, щурясь, приказывает: «Убери!».

Лера – это вариант для всплеска адреналина, экстремальных потрахушек, но то, что теперь моя мечта принадлежит такой, как она...

Меня передёргивает от отвращения.

Выдёргиваю ладошку, а рука Яра ещё совершает по инерции движение вперёд, будто я забрала у него что-то и собираюсь сбежать.

- Ярослав, я бы не хотела обсуждать это при посторонних, - пронзительный взгляд свекрови на меня, - Лера, конечно, милая девочка...

- Пойду проверю столовые приборы, - с трудом сдерживаю улыбку.

Сейчас начнётся: «Какой позор, беременеть до свадьбы... Предупреждаю, я не буду нянчится с внуками....»

Отлично помню отношение свекрови к маленьким детям и с удовольствием оставлю Яра на растерзание матери.

Во всём этом есть момент позитива - теперь я могу просто отвернуться и уйти! Не выслушивая арию вселенской скорби.

- Всё в порядке, временные недоразумения закончены. – По коридору летит рокочущий баритон Сафонова. Он волочет Леру за руку, будто она - нашкодившая школьница, которую нужно отвести к директору.

Уголки губ Дмитрия Вадимовича кривятся, он выглядит расстроенным.

Чувствую укол вины. Наверное, я бы тоже не прыгала от радости, если бы моя дочь чуть не умерла от анафилактического шока.

Лера прижимает к носу платок, глаза покраснели и слегка опухли. Интересно, она плакала от того, что узнала, что комната ей больше не принадлежит? Или это влияние аллергенов?

Длинными ресницами опасливо стреляет в сторону, на злополучную штору и прячется за спину отца. Словно ожидает, что оттуда вылезет Пират и бросится на неё, чтобы вырвать когтями печень.

- Простите, - выдавливаю из себя. – Кот больше не помешает. Я заперла его в... – сглатываю. – Я его заперла.

Всхлипнув, Лера убирает платок от носа, резко дёрнув плечом, высвобождается из захвата отца. Не поднимая глаз на меня, подходит к Яру.

Обвивает руку вокруг его талии, подавленно шепчет:

- Всё в порядке. Наверное, гормоны виноваты.

Провожу рукой по лицу, задерживая ладонь на подбородке. Хочется треснуть её чем-нибудь тяжёлым, чтобы не смотрела затравленным взглядом грустной оленихи.

Я бы съехидничала на тему того, что любовь к животным и растениям – это очень благородно в любом положении. Но прикусываю язык.

Пусть будет такой, как в номере – наглой хамкой. Или хихикающей рыбой-прилипалой, как у входа.

С такими – всё понятно и ясно, а под расстроенной мордашкой подозреваю скрытую пакость и не знаю, чего ожидать.

Свекровь больше не щебечет восторженные комплименты. Наверное, крутит в голове вариант, что режиссер узнает о её скором «бабушинстве» и вычеркнет из амплуа юных героинь.

Дмитрий Вадимович становится рядом со мной. Смотрит сверху-вниз, требовательно. Будто ждёт чего-то.

Разглядывая носки новых лодочек, давлю в себе эгоистичную собственницу:

- Я только что узнала последние новости, - стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно и естественно. - Поздравляю вас. Вы очень красивая пара.

- Спасибо, - неожиданно тихо соглашается со мной Лера. Удивлённо поднимаю на неё глаза. -Зина, я рада, что папа нашёл с тобой свое счастье. Наверное, не стоит называть тебя «мамой»... Но мы подружимся, правда?

23. На нервах

- Дмитрий Вадимович, может кофе? – ласково курлычет Рита.

- Телефон мой заряди, - не глядя на неё швыряю на стол мобильник и иду в свой кабинет, - найди новый такой же модели.

- Но Дмитрий... – встаёт из-за стола, оправляя блузку.

- Вадимович, - раздражённо тру лоб, взявшись за ручку. – Что ещё?

- Дмитрий Вадимович, - послушно исправляется. – Посмотрите, вам бумаги принесли на подпись, и ещё, - смущенно жуёт губами. - Вас искал мужчина такой...

- Какой?

- Полненький. У вас работает.

- О господи, - выдыхаю, закрыв глаза. – Рита, ты здесь работаешь уже две недели и до сих пор ни хрена не делаешь. Ты мой помощник! – Постепенно завожусь. - И какого чёрта ты до сих пор никого не знаешь? И бумаги ты должна разобрать. Сама!

- Но... – обижено взмахивает длинными ресницами.

- Если ты думаешь, что твой дядя тебя устроил, чтобы красиво сидеть и светить декольте, то сильно ошибаешься.

Рита всхлипывает и поправляет на груди блузку.

- Кто меня искал? – Облокачиваюсь на её стол с трудом сдерживая ярость.

Тупая дура! Уволить бы её к чертям, плевать на хорошие отношения с Кондратьевым, который эту идиотку мне и подсупонил, но сейчас не время. Отгрузит мне новую технику, и выгоню его племяшку. Пусть к себе берёт такое сокровище.

- Мужчина, - Рита жалко растягивает рот, - в черной форме.

- Жарков?

- Да, наверное...

- Так зови его.

Рита моргает и молчит. Переваривает незнакомую команду.

- Ясно. – Глядя ей в глаза сминаю листок бумаги под рукой. - Кроме кофе и сока тебе ничего поручать нельзя.

Разворачиваюсь и ухожу по коридору. Вслед летят громкие театральные всхлипы.

Неловко за свою горячность, но, реально, уже бесит. Сказочно безголовое существо! Начальника охраны до сих пор не знает.

Неделю потерплю, и уволю. Лучше без помощницы.

У Жаркова в маленьком кабинете душно. Он стоит перед мониторами в темноте, смотрит на меня ничуть не удивившись. Видел всё по камерам.

Оставляю дверь открытой и подхожу ближе.

- Что-то случилось, Миша?

- Это вам решать, случилось или нет. - Жарков протягивает руку, крепко жму его ладонь. – Хорошо, вы зашли. – Едва заметно мнется. - Босс, тут есть кое-что. Только я в курсе, не переживайте...

- Есть из-за чего? – подтянув колени брюк сажусь на соседнее кресло.

- Да не. - Жарков падает на свой стул и быстро щелкает мышкой, переключая камеры. – Вы только не волнуйтесь, если что, – снова мнётся. - Все молодыми были...

- Давай уже, - сжимаю кулаки.

- Вы просили докладывать, если что-то странное будет. В общем, ваша дочь...

- Что?

- Вот смотрите, пятый монитор. Запись пару дней назад сделана, случайно увидел. - Пальцем тычет в экран, и я замираю, всматриваясь.

Белую блузку Леры я узнаю сразу, угол собственного отеля - тоже. Лера быстро перебирает ногами, примериваясь к широкой и расхлябаной походке своего спутника в безразмерной черной толстовке с капюшоном. Лера опасливо останавливается. Видимо, не хочет, чтобы её видели у входа. Помявшись, дергает мужчину за руку. Они какое-то время разговаривают, я только вижу, как экспрессивно в кадре взлетают белые рукава. Ссорятся что ли?

Снято издалека, не понятно, с кем она там. Но, кажется, я догадываюсь. Не дай бог, мои опасения верны.

- Кто это? – интересуюсь ровным тоном.

- Подождите, это ещё не все.

Пара явно ссорится. Мужчина толкает Леру в грудь, она чуть не падает, но умудряется удержаться на ногах.

Внутри закипает злость, опершись о стол, всем телом подаюсь к экрану.

Белый рукав взлетает вверх и отвешивает мужчине пощечину. По тому, как моя дочь ннаклоняется вперед, вижу, что сейчас она кричит что-то обидчику в лицо. Стискиваю зубы до скрежета. Чувствую её боль, как свою.

Мужчина демонстративно снова толкает её в плечо и глубже натягивает на лицо капюшон. Засовывает руки в карманы и вальяжно уходит от неё. Лера кричит ему в спину. Потом не выдержав бежит догонять и выходит из кадра.

- Вы просили предупредить, если с кем-то её засечём. – Жарков, перематывает назад и, быстро щелкая мышкой, увеличивает кадр. – Лица полностью не видно, но есть вот это...

В кадре татуировка на шее и полуприкрытое лицо. И мне не нужны подробности, и так всё ясно. Опустив голову, провожу рукой по волосам.

- Спасибо, Миша. Я разберусь. – Глянув на часы, встаю и застёгиваю пиджак.

- Это ещё не всё... – Жарков прячет глаза.

- Давай, что там нового? – Снова опускаюсь на стул, полный нехороших предчувствий.

- Вот, это в отеле. Сегодня утром было. Я звонил вам, и администраторы тоже вас искали.

- Без связи всё утро, давай.

На другом экране появляется Лера. В ярком сарафане и на каблуках лихо шлёпает рядом с высоким мужчиной. И мне не надо увеличивать изображение. И так знаю, вокруг кого она вьётся. Ярослав Дягилев, наш поставщик.

- Другой уже... – многозначительно сообщает мне Жарков. – Это Дягилев.

- Я в курсе. Они встречаются.

-Точно? – Жарков недоверчиво приподнимает бровь.

- Миша, я вот твоего мнения не спрашиваю, ага? – Смотрю, как Лера, повиснув на сгибе локтя Дягилева, заходит с ним в номер для новобрачных.

Минуты идут. Я нервно кручу ручку на столе, думаю о том, как лучше поступить. Пороть и воспитывать уже поздно. Вразумлять – бесполезно.

Я надеялся, что Лерин гопник навсегда исчез с горизонта. Но нет, настойчивый парень. Или Лера у меня такая прилипчивая? В прошлый раз, еле вытащил её из депрессии, орала, что жить без него не может. И вот опять... Что вот с ней делать?

Блин, маленькие детки – маленькие бедки! Чувствую себя никудышным отцом. Хотя, разве может отец в этом всём разобраться?

О том, чтобы идти обратно в кабинет, не хочется и думать. Лучше здесь, в тишине и темноте, под сочувственное сопение Жаркова, чем слащавую улыбочку Риты.

- Тут, кстати, его бывшая жена к нам устроилась работать? – Жарков вытаскивает меня из мрачных мыслей.