Бывший, собака и прочие ужасы нашего городка

1

— Мама, я придумал, чего хочу на день рождения. Я хочу собаку. Можно?

— Саша, ты всё взял? Проверь: пижаму, планшет, зубную щетку? — сказала я, запихивая папку с документами в портфель. — Поторопись.

— Ну, мам, можно мне собаку? Ты же обещала, что я могу выбрать себе подарок.

— Давай мы это чуть позже обсудим.

— Ты всегда так говоришь.

— Просто если у тебя будет собака, это будет только твоя собака. Ты должен будешь с ней гулять, убирать за ней, расчесывать, учить.

— Да-да-да, — с каким-то восторгом ответил Сашка.

— И даже брать с собой к отцу, когда ты едешь к нему. И поэтому мы должны поинтересоваться его мнением, не находишь?

— Наверное, — с осторожностью ответил сын.

— Давай, проверь ещё раз рюкзак и поедем, — попросила я, оглядывая квартиру.

Телевизор работал в беззвучном режиме, транслируя местные новости. Какое-то столпотворение на пляже, журналист на переднем плане что-то эмоционально рассказывал, но я не стала слушать, вместо этого просто выключила. Туристический сезон начался две недели назад, наверняка какой-нибудь турист опять не соблюдал правила отдыха на воде, и всё закончилось трагедией.

— Поторопись, — крикнула я и, подхватив сумку, направилась к выходу.

Наш город был небольшим, но он стоял на берегу моря, а потому притягивал множество отдыхающих. Пусть не столько, как знаменитые курорты вроде Геленджика или Анапы, но всё-таки летом население города увеличивалось едва ли не вдвое. Вот и сейчас пожилая туристка в шляпе выскочила прямо перед моим автомобилем и едва ли не на красный свет. Я нажала на клаксон, выругалась, но туристка продолжала перебегать дорогу.

Как говорится, счастливого отдыха!

Я бросила взгляд в зеркало заднего вида, сын держал что-то в руке. Поймав мой взгляд, он с гордостью продемонстрировал продолговатый предмет.

— Смотри, мам. Я уже купил свисток. На свои карманные деньги.

— Свисток? — спросила я, думая о предстоящей сделке.

— Да, чтобы дрессировать собаку. Смотри. — Он подул в продолговатый цилиндрик, звука я не услышала. — Он ультразвуковой. Один короткий — беги. Один длинный — стоять, — с гордостью сказал сын.

— Я рада, — рассеянно ответила я, сворачивая на прибрежную улочку.

Там стояли разные дома, но в последнее время стало модным выкупать старые, сносить их и возводить на их месте чуть ли не дворцы. Но я остановилась около одноэтажного коттеджа, который явно строили во времена моей бабушки.

— Мам, а почему папа больше не может жить с нами? — спросил сын.

— Саш… — я повернулась. — Мы с тобой это уже обсуждали. Просто так получилось.

— Поэтому он переехал в дом бабушки, который она ему оставила?

— Да.

— А вот у бабушки и у дедушки были разные дома, но они жили в одном, почему? — снова поинтересовался сын.

Шесть лет — самый интересный возраст. Возраст уже осознанных вопросов и требования уже осознанных ответов.

— Да, они жили вместе, а этот дом сдавали. Но теперь всё изменилось. Саш, давай мы это с тобой позднее обсудим, я опаздываю на работу, — сказала я, выходя из машины и открывая дверцу перед ним.

— Смотри, мам, а у папы свет не горит. Его нет дома? Или он забыл?

— Нет, что ты. Мы же договорились. Он совершенно точно не забыл. Просто наверняка ещё спит.

Я взяла сына за руку и повела к дому. На самом деле раньше этот дом выглядел куда лучше. Наверное все дело в том, что его сдавали, что налагало некоторые обязательства на владельцев, так как вряд ли кто-то был готов платить за развалюху, всем хотелось комфорта. Но с тех пор, как моя свекровь умерла и оставила его сыну, он постепенно приходил в упадок. Это не было заметно так явно: всего лишь отсутствие досок в заборе, покосившаяся калитка, которую я толкнула, заскрипевшие доски крыльца, когда мы с сыном поднимались, фасад немного изувеченный кондиционером и спутниковой тарелкой, грязные окна.

Мой муж… Мой бывший муж, к сожалению, не самый хозяйственный человек.

Я подошла к двери и нажала на звонок

Послышалось звонкое «динь-динь», но за дверью по-прежнему царила тишина. Сын вопросительно посмотрел на меня. Я нажала на звонок второй раз. И через несколько томительных минут загремел замок, и дверь открылась.

Бывший муж стоял на пороге, немного взлохмаченный, в шортах и футболке. Нет, он не спал, и, не зная его лучше, сказала бы, что он всю ночь пил. Но Роман не пьёт. Раньше не пил…

— Папа! — закричал Сашка и бросился к отцу.

Муж присел на корточки и обнял сына.

— Ну, всё, мальчики, я поехала. Наберёшь меня на неделе и договоримся, в какой день я его заберу.

— Лен… — с некоторой растерянностью сказал бывший муж, оглядываясь назад. Оглядываясь так, словно был не один. Словно в доме его кто-то ждал. — Я сегодня не могу.

— Что? Мы же договаривались! Я специально не записала Сашку в летний лагерь, потому что ты хотел провести время с ним. Ты же знаешь, я работаю.

2

Дом моего свекра выглядел куда внушительнее и презентабельнее, чем тот, в котором обосновался Роман. И немудрено, этот дом всегда был центром притяжения для всей семьи. Там рос мой бывший муж, туда мы зачастую ездили на праздники, именно туда я принесла Сашку из роддома. Большой двухэтажный бревенчатый дом тёплого тёмно-коричневого цвета с красной крышей. Заботливо подстриженный газон, кусты роз, которые сажала ещё моя покойная свекровь. Качели на заднем дворе, а иногда и надувной бассейн, в котором так любил плескаться Сашка.

Свёкр вышел на крыльцо, не успела я заглушить автомобиль. А Сашка отстегнул ремень, выскочил и побежал вперёд с криком:

— Дедушка!

И тут же оказался в крепких объятиях.

— Спасибо, что выручили, — поблагодарила я, подходя ближе и отдавая рюкзак Сашке.

— Да о чём ты говоришь? Я на пенсии, скучаю, так что мне только в радость. — Высокий седой мужчина посмотрел на меня и открыл дверь и добавил: — Проходи.

Сашка, выхватив у меня рюкзак, побежал внутрь дома.

А свёкр, став серьёзным, спросил:

— Что с Ромкой?

— Говорит, что у него какая-то запарка со статьёй, которую он должен сдать сегодня. Как всегда. Но, честно говоря, он показался мне немного странным.

— Страннее, чем обычно?

— Валентин Иванович, вы же его знаете.

— Знаю. И, видимо, мало в детстве порол. До сих пор не понимаю, как он умудрился тебя потерять.

— Он меня не потерял, — устало ответила я, так как этот разговор повторялся довольно часто. — Мы просто решили разойтись и жить каждый своей жизнью. Собственно, мы так и делали, только под одной крышей. Когда разъехались, всё стало намного проще.

— Ну-ну, сейчас, конечно, всё проще. В наше время о таком и помыслить не могли, просто так семью разрушить, — проговорил он и вдруг спросил: — Слышала, чего на пляже случилось?

— Нет, видела, что выставили оцепление, но не стала уточнять. Наверняка какой-нибудь турист утонул.

— Ради туриста оцепление бы не ставили, — задумчиво проговорил свёкр. — Но ничего, вечером позвоню Инне, она наверняка уже в курсе, так что всё расскажет.

— Ну, удачи вам. Я заберу Сашку ближе к вечеру, — пообещала я и направилась к автомобилю.

Да, свёкр, конечно, был на пенсии, но есть профессии, оставить которые довольно сложно. Так и он не отучился быть в курсе всех происшествий городка. Ведь он более сорока лет трудился в правоохранительных органах. А вот упомянутая Инна до сих пор там работала, правда, вахтёром, но это не мешало ей быть в курсе всех городских слухов и сплетен.

Я села в машину, постаралась выкинуть из головы всё лишнее, повернула ключ зажигания и поехала навстречу работе. Сегодня предстояло заключить контракт на страхование здания бывшего мукомольного завода. Его выкупил новый инвестор и собирался устроить там то ли ночной клуб, то ли гостиницу. А перед этим, конечно, желал застраховать. Самого клиента, я, конечно, ни разу не видела, только его представителей, но какая разница? Сделка, а также мой процент, выходили очень приличными.

Так что, мне лучше не отвлекаться.

Я смогла сосредоточиться на работе, и это несмотря на то, что когда я выезжала с Прибрежной улицы, то в зеркало заднего вида снова увидела полицейское оцепление. Службы правопорядка до сих пор там копошились. Видимо и вправду не очередной утонувший турист. И это было немного тревожно. Но сейчас это меня не касалось.

Я приехала вовремя, встретила представителей клиента, провела для них экскурсию по старому зданию, не хуже, чем агент по недвижимости. Показала заключения экспертов, отметила сильные и слабые стороны здания, ответила на бесконечные вопросы вроде: а не против ли очередного ночного клуба жители города? Блин, нет, конечно, радуются так, что запускают фейерверки, особенно близлежащие кварталы… Эх!

Потом, уже в двадцатый раз рассказала о наших условиях, и мы всё-таки вернулись в офис и подписали документы. Наверное, это был один из самых положительных моментов этого дня. Это был один из самых положительных моментов многих дней вперёд, но тогда я об этом ещё не знала.

Тогда, завершив сделку, я взялась за телефон и с удивлением обнаружила пять непринятых вызовов от бывшего мужа. Будь Сашка с ним, я бы разволновалась. А так... Я смахнула их за экран, но тогда телефон известил, что мне оставлены два голосовых сообщения.

— Что-то Ромка сегодня в разнос пошёл, — пробормотала я, открывая первое. Раньше сколько бы я ни просила его звонить, он постоянно забывал.

«Лена... Ты где? Прошу, приезжай ко мне немедленно. Мне нужна твоя помощь! Я просто... просто не знаю, кому ещё обратиться».

Голос Романа был очень напряжен. Пожалуй, даже слишком. Такой голос я последний раз слышала, когда его мать попала в больницу, откуда уже не вышла. Нехорошее предчувствие холодком пробежало по позвоночнику. Я торопливо нажала проигрывая второе сообщение.

«Я... я отправил тебе пакет с курьером. Когда получишь, спрячь. Сохрани это для меня, пожалуйста. И помни, чтобы ни случилось, я люблю тебя и Сашку».

А вот после этого меня стало ощутимо подташнивать. Он словно прощался.

3

Мне приходилось раньше бывать в отделении полиции нашего городка. Один раз в подростковом возрасте, когда нас отвезли туда прямиком с дискотеки. А всё потому, что парни перебрали пива. Второй раз, когда я забирала одного из клиентов, который должен был сегодня заключить договор страхования квартиры, но вчера, отмечая её покупку, позволил себе несколько выйти за рамки привычного праздника, за что и угодил в наше отделение. Туда в основном всегда попадали за хулиганство, пьянство в неположенном месте, за приставание к прохожим, за шумные вечеринки, реже драки и, конечно, в основном туристы. Ну что же им ещё делать на отдыхе, как не отдыхать?

Но этот раз отличался от всех остальных, хотя бы потому что там было полно народу, хотя бы потому что с меня сняли наручники и оставили в маленькой комнатке без окон, с одной дверью, со столом и стулом. Как я предполагала, это комната для допросов. И мои предположения в основном базировались на просмотре сериалов по телевизору. Но, как оказалось, сериалы не врут. Ибо всего лишь через полчаса напротив меня уже сидела та самая блондинка с короткой стрижкой и недовольным лицом.

— Меня зовут Ничеева Мария Николаевна, — представилась она, — старший оперуполномоченный Жильёвска.

Да, именно так назывался наш город. Жильёвск. Хотя когда десять лет назад ему возвращали историческое название в честь графа Жильё, многие были против и хотели, чтобы мы по-прежнему назывались Южноленск. Но, как видите, теперь мы жили в Жильёвске, что зачастую влекло за собой недоразумения, а иногда и откровенные насмешки. Нас часто путали с Жигулёвском или с Железногорском и прочими. А жителей частенько называли то жмотами, то жлобами, то теми же Жигулями. Но тем не менее казалось, все уже привыкли.

— Я арестована? — спросила я у женщины. — Или задержана?

— Нет, — после паузы ответила она. — Мы просто хотели с вами поговорить.

— И наручники как нельзя лучше отразили это желание, — с сарказмом заметила я, демонстративно потирая запястья. Не то, чтобы мне было больно… Просто иногда нужно произвести правильное впечатление. И я его произвела.

— Ну, в свете случившегося вы должны войти в положение, извинить, моего коллегу, — проникновенно заметила она.

— В свете случившегося? — удивилась я.

Женщина вместо ответа побарабанила пальцами по столу и в свою очередь спросила:

— Вы знаете, где находится Колосов Роман Валентинович?

— Нет.

— Тогда, что вы делали в его доме?

— Он позвонил и попросил приехать.

— Не объяснил зачем?

— Нет.

— Скажите, а вы всегда кидаетесь по первому зову вашего бывшего мужа?

Вместо ответа, я достала смартфон и проиграла ей первое сообщение, что оставил мне Роман на автоответчике.

— А вы бы не кинулись? — спросила я. Но женщина не ответила, она продолжала спрашивать.

— И вы по-прежнему утверждаете, что погром в его доме устроил кто-то другой?

— Да. Мне-то это зачем?

— Ну, мало ли, при разводе всякое случается, бывает, обиды, как и суды тянутся годами. Может, вы ложки не поделили? Или этот самый дом?

— Этот самый дом ему завещала мать, а деньги на квартиру, в которой мы жили до развода, мне одолжили родители лет за пять до нашего с Романом знакомства. Машина у нас у каждого своя, так что… — Я развела руками. — Делить нам действительно нечего. И поверьте, если бы Роман хотел забрать из нашего дома ложки, я бы ему их отдала. Как и пододеяльники, как цветы в горшках и упаковку туалетной бумаги. Но его, как и меня, такая ерунда не волнует. Это все, что вы хотели узнать?

— Нет, — со вздохом сказала женщина и протянула мне свой смартфон, на котором появился короткий отрывок видеозаписи, сделанной камерой уличного наблюдения. Чёрно-белое изображение, на котором мой муж явно что-то эмоционально выговаривал пожилому седому мужчине, затем к ним подбежала молодая девушка, и Роман поднял руки в примирительном жесте, а потом ушёл. Пожилой мужчина обнял девушку, явно пытаясь её успокоить.

— Это ваш бывший муж? — спросила женщина.

— Да, — я не видела никакого смысла отрицать.

— А второго мужчину вы не узнаёте? Или девушку?

— Нет, — честно ответила я. И не стала добавлять, что эти люди стояли к камере спиной и я при всём желании не могла их узнать.

— Это Литов Алексей Иванович, отец нашего мэра. А девушка — Литова Мария, дочь нашего мэра.

— И что? Людям запрещено с ними разговаривать? Это ведь, судя по всему, произошло у какого-то кафе?

— Ресторана, — поправила меня оперативница.

—То есть в общественном месте. Так за что вы ищете Романа? Судя по этой записи, он ничего не сделал?

— Ну, — протянула она, — это как сказать. Сегодня утром, ровно через два дня после этого разговора, на пляже найдено тело Лидова Алексея семидесяти четырех лет. Тело этого человека, — она указала на собеседника Романа на записи.

— И… — спросила я, абсолютно не понимая, каким образом оказалась замешана в эту историю.

— И вы не можете отрицать, что разговор, о содержании которого мы можем только догадываться, шёл явно на повышенных тонах.

4

Я покинула отделение спустя час после того, как меня туда привезли. Вышла, остановилась на крыльце, тяжело выдохнула.

— Да, это не самое приятное место на земле, — заметил мужской голос.

Я обернулась и увидела мужчину с тёмными короткими волосами и поразительно светлыми голубыми глазами, которые составляли слишком резкий контраст, особенно со смуглой от загара кожей.

— Простите, — проговорил он, видя мою растерянность. — Я бы тоже предпочёл провести день где-нибудь в другом месте.

— Вас тоже вызвали на допрос по поводу убитого отца мэра?

— Да, — он как-то странно хохотнул и убрал руки в карманы дорогих даже на вид брюк. — Именно так. Простите, я забыл представиться — Самарский Матвей Алексеевич.

— А я вас знаю, — брякнула я, не подумав.

Да, именно «брякнула», потому что тут же вспомнила, где сегодня видела эту фамилию, на бумагах, что подписывала с утра. Самарский Матвей Алексеевич был тем самым инвестором, который выкупил здание старого мукомольного завода.

— Да, похоже, нашу семейку тут все знают. Погибший сегодня на пляже был моим отцом.

— Что? — не поняла я. — Вы же не наш мэр?

Честно говоря, спрашивала я для проформы, так как в последнем была уверена.

— Нет, я не мэр, я его младший непутевый брат. У нас разные фамилии. Когда я занялся бизнесом, то взял фамилию матери. Честно говоря, я сделал это назло отцу. И вот теперь он мёртв.

— Мне очень жаль, — пробормотала я. — Такая ужасная смерть… — не знала, что ещё сказать, добавила я. — Быть загрызенным… У нас давно не водилось настолько диких собак.

— А с чего вы взяли, что она была дикой? — вопросом на вопрос ответил мужчина.

— А какой еще?

— Знаете, когда-то у меня была овчарка. И я её тренировал. Да-да, был такой печальный факт моей биографии. Но это было давно. И Альма уже давно ушла в мир великой охоты. Но знаете, что я помню из тех времён? Когда тренируешь пса атаковать, и когда он атакует, то хватает человека за первое, что подвернётся в пасть. За то, за что удобнее. За руку, за ногу, редко за одежду. Хватает и начинает трепать…

Он говорил, а я почувствовала, как к горлу подступает тошнота.

— …и треплет, пока хозяин не даст команду «фу». К чему я это всё? — он отвернулся. — К тому, что на горло собак натаскивают специально. Долго, нудно, упорно и кроваво, но натаскивают. Это не бродячий пёс.

Хотелось спросить, почему он рассказывает это мне, по сути, незнакомой женщине, а не господам полицейским. Но я не стала. Это не тот вопрос, который задают человеку, у которого только что умер отец.

— Может, волк? — несмело предположила я.

— Волк? В наших краях волки не водятся уже два столетия. Тем более, что им делать на пляже?

— Не знаю… Но мне и правда жаль, вашего отца, — сказала я и стала спускаться по ступенькам.

— Да? — донеслось мне вслед. — А я вот не уверен, что могу сказать о себе тоже самое.

Но я уже отошла на значительное расстояние и уговаривала себя не оборачиваться. Не смотреть на странного мужчину, который всё ещё стоял у отделения и словно не решался туда зайти.

Это не моё дело. Оно не относится ни ко мне, ни к моему сыну, ни, надеюсь, к Роману.

И только когда оказалась на площади, вспомнила, что моя машина, так и осталась стоять на Прибрежной улице, откуда меня забрали полицейские. Вспомнила и со вздохом пошла к остановке автобуса.

До дома свекра я добралась в начале седьмого. И первым, кого увидела, когда вошла, был Сашка. Сын бросился ко мне со всех ног, обнял, смешно оттопыривая грязные ладошки и сказал:

— Мама, смотри, мы лепим пельмени!

И только обняв Саньку и вдохнув его сладкий запах, я смогла немного успокоиться. А еще поняла, что это был длинный и трудный день. Я подняла голову и увидела домработницу Анну, которая, смеясь, раскатывала тесто.

— Ему так нравится, — заметила она.

— Смотри, мама, я сделал пельмени в виде собаки! — закричал сын, показывая мне что-то непонятное из теста.

— Он целый день говорит только об этом и говорит, — заметила женщина.

— А Валентин Иванович?

— В кабинете, — серьёзно ответила она. — Я так поняла, что-то случилось.

Вместо ответа я только кивнула.

— Надеюсь, это не очень серьёзно, и надеюсь, ему снова не станет плохо с сердцем. — Она отложила тесто и сняла фартук. — Света перед смертью попросила меня заботиться о нём, — сказала она, вспомнив мою покойную свекровь. — Но то, что мне ещё и платят за это деньги, делает мою работу гораздо более привлекательной. И я не хочу ее потерять. — Она присмотрелась ко мне и вдруг с беспокойством спросила: — И в самом деле, что-то случилось?

— Роман пропал, — ответила я, совершенно забыв, что сын крутится рядом. Только растерянностью и общей усталостью, я и могу объяснить свой промах.

Сашка тут же остановился и уставился на меня своими голубыми, как у отца, глазами, и вдруг дрожащим голосом повторил:

5

Звонок телефона разбудил меня за полчаса до будильника. Вчера я долго не могла уснуть, а когда все же удалось, снилось мне всякая фигня, которую с утра я даже не смогла припомнить. Но проснулась я почему-то с чувством потери, словно что-то упустила, и никак не могла понять что. В первые минуты спросонья, я вообще не понимала, что происходит, а потом не глядя нащупала на тумбочке смартфон, поднесла к уху и произнесла:

— Да.

— Колосова Елена Андреевна? — спросил женский голос.

— Да.

— В нашей курьерской службе для вас пакет. Если мы привезём его в течение часа, вы будете дома?

— Да, — в третий раз ответила я, разом вспоминая события вчерашнего дня. — Конечно.

— Отлично. Для получения вам понадобится предъявить паспорт. А теперь давайте на всякий случай сверим адрес, — сказала девушка и стала диктовать мой адрес. В какой-то момент я подняла голову и увидела, что сквозь приоткрытую дверь на меня смотрит Санька. Поняв, что его заметили, сын забежал в спальню и запрыгнул на кровать. Я положила трубку и потрепала его по голове.

— С добрым утром.

— С добрым утром, — с какой-то осторожностью ответил сын. — А мы сегодня поедем к папе?

— Нет, малыш, не поедем, — с сожалением ответила я.

— А почему? Он всё-таки пропал?

— Нет, милый, надеюсь, что нет. Надеюсь, у него просто появились важные дела. И скоро он вернётся.

— Важнее, чем я или ты?

Ну и что прикажете отвечать на это?

— Нет, конечно, но бывают дела, которые нельзя отложить. Но это не значит, что они важнее семьи.

— Мне не нравятся такие дела, — недовольно заметил сын и вдруг добавил: — В прошлый раз ты так же говорила про бабушку, что у нее появились срочные дела в больнице, сделает их и вернется. Но вместо этого она ушла на небо, и я больше никогда ее не видел. — Санька насупился и отвернулся. — Не хочу, чтобы папа уходил на небо.

— Господи, — проговорила я, притягивая к себе сына. — Я тоже этого не хочу, и сделаю все, чтобы этого не случилось.

— Обещаешь? Честно-пречестно? — с надеждой спросил сын.

— Честно-пречестно, — торжественно ответила я и поцеловала сына в щеку, он тут же вытерся, всем своим видом показывая, что уже взрослый для таких «телячьих» нежностей. — Давай договоримся так, — я отпустила Сашку, — сейчас встанем, пойдём на кухню, и я приготовлю тебе на завтрак блинчики. А потом… — Я посмотрела на него с улыбкой. — А потом мы снова поедем к дедушке.

— Да! — Сашка тоже улыбнулся. — Мы снова поедем к дедушке. А знаешь, что он предложил мне? Он сказал, что я могу отпраздновать день рождения у него.

— Да? — переспросила я, мысленно благодаря бога за то, что мне удалось его отвлечь.

— Да. Можно? А Анна сказала, что сможет испечь торт.

— Конечно, можно. Торт — это отлично.

— Ура! — снова закричал он, подпрыгнул на кровати, а потом побежал на кухню.

Начинался новый день. И видимо, он будет ничуть не лучше, чем предыдущий.

Конверт из плотной коричневой бумаги принесли спустя сорок пять минут после звонка. Молодой человек в кепке с эмблемой компании-перевозчика несколько секунд разглядывал мой паспорт, а потом всё-таки отдал посылку. Я закрыла дверь, повертела конверт в руках. Он был довольно крупный, больше, чем формат А4. И плотно чем-то набитый, словно мне прислали стопку журналов.

Пока Сашка на кухне уплетал блины, а я не утерпела, вскрыла коричневую бумагу и вывалила на стол содержимое. Не знаю, чего я ждала, возможно, что там окажется нечто, проливающее свет на исчезновение Романа. Или какие-нибудь тайные документы тайного общества. На худой конец, компромат на отца мэра, как в криминальных ромах, что так любил читать Ромка. Но на деле всё оказалось очень прозаично: там были все те же распечатки разных газетных статей, выдержки из научных журналов по истории, какие-то журналистские заметки в стиле: «вставить это во второй абзац». И куча стикеров с краткими указаниями, номерами телефонов и чьей-то электронной почтой. То есть он действительно работал над статьёй. И, судя по всему, статьёй исторической. Хотя семья мэра несколько раз упоминалась в связи то с каким-то постановлением, то с пожертвованием городской больнице.

Я несколько раз просмотрела бумаги, но никакого криминала в них не нашла. У меня даже появилось лёгкое разочарование. Поэтому я быстро собрала всё обратно в коричневый конверт и положила в сумку. Валентин Иванович сказал, что разберётся. Надеюсь, у него получится.

К свёкру мы приехали ближе к десяти часам. И он, как всегда, вышел встречать нас на крыльцо. Обнял Сашку, отправил его в дом, взглядом задал вопрос, на который я утвердительно кивнула, и тут же протянул ему коричневый конверт.

— Давай, устраивайся в гостиной, а я пока просмотрю, что нам бог послал, — сыронизировал Валентин Иванович и ушёл в кабинет.

Санька включил мультики. А я действительно устроилась рядом с ним в гостиной и даже сделала пару звонков по работе. После заключения крупной сделки каждому из агентов выделялся один-два дня на оформление и подшив всех документов, на утрясание мелких деталей, да и вообще, как говорили мои коллеги, просто отдохнуть. Пара дней плюс выходные – это все, что у меня было. Потом придется выходить на работу независимо от того найдется Ромка или нет. У меня уже были назначены две встречи, которые в принципе можно без особого ущерба перенести, но... Надеюсь, что без особого, потому что были клиенты, которыми нужно было заниматься сразу, иначе они уходили к другим. В какой-то момент ко мне присоединилась Анна с чашкой чая, и мы даже о чём-то поговорили, правда, я не помню о чём. Валентин Иванович не показывался из кабинета, тщательно изучая заметки сына.