Бывший. Ты (не) папа

Глава 1. Новая работа

Алиса.

— Раздевайся! — произнес он низким, властным голосом, не терпящим возражений, глядя мне прямо в глаза.

За массивным столом из темного дерева сидел мой бывший. Он был не просто привлекателен — он был чертовски красив. Идеально сидящий на нем дорогой костюм подчеркивал спортивное телосложение, а во взгляде холодных оценивающих глаз читалась абсолютная уверенность в себе.

Меньше всего я ожидала увидеть здесь ЕГО.

Мы расстались почти пять лет назад с большим скандалом. Его мать, Светлана Петровна, сочтя меня неподходящей парой ее расчудесному сыночку, придумала и воплотила в жизнь хитроумный план по исключению лишнего элемента из его жизни. После той истории, я – несправедливо обиженная двадцатилетняя девушка, была вынуждена переехать в другой конец города, чтобы только не иметь возможности пересечься с «любимым».

А сегодня - мой первый рабочий день на новом месте. Сердце колотилось где-то в горле, напоминая о том, что от этой работы зависит всё.

Мало того, что я оказалась без работы, без средств к существованию, а ведь от меня зависят еще два человека: мама и маленькая дочурка.

Так еще ипотека обещает стать неисполненным кредитным обязательством, и мы можем остаться без крыши над головой – квартиры, которую я сама выбирала.

Как только я в выходные обмолвилась о своей проблеме с работой, Оксана, моя лучшая подруга, мой ангел-хранитель, которая работает в этой компании бухгалтером, позвонила мне с предложением.

- Лисеныш, не кисни, — её голос в трубке звучал бодро, как утренний эспрессо. — У нас тут вакансия образовалась. Секретарь генерального. Зарплата более чем приличная.

Сердце ёкнуло от надежды.

— Правда? Это же отлично!

— Не спеши радоваться, — Оксана понизила голос. — Дольше недели тут никто не задерживается. Характер у гендира, того… странный. Наш шеф своеобразный, одним словом.

— Я не в том положении, чтобы выбирать и диктовать условия. «Не до жиру, быть бы живу». — с горькой иронией выдохнула я.

— Честно, даже не знаю, советовать тебе или нет. Но ты же почти в отчаянии. Кредит-то платить надо.

— Оксана, я готова хоть к самому чёрту на рога, лишь бы не потерять квартиру, — заявила я с решимостью, которой сама удивилась. — Попробовать стоит!

— Ну, смотри! В общем, Лиса, я предупрежу начальника отдела кадров, Тамару Павловну, а ты приходи завтра на работу. Начнешь с понедельника. К девяти.

— Подожди, а собеседование? — удивилась я.

— Какое, к чёрту, собеседование! — рассмеялась Оксана. — Сюда уже месяц никто не соглашается. Бери документы и приезжай. Позарез как срочно нужно приступить к работе.

Конечно, такая презентация рабочего места не предвещала ничего хорошего, но ежемесячный платеж никто не отменял.

Оксана продиктовала мне адрес, куда нужно было прибыть, название компании и список документов для оформления трудоустройства.

Я потратила вечер, пытаясь найти в сети хоть что-то о своём будущем шефе, Егоре Александровиче.

Информация была скудной и сухой. Ни намёка на характер, увлечения, слабости. Как будто с каждого, кто с ним работал, брали пожизненную подписку о неразглашении.

Это было немного странно, но меня это не волновало. Мне нужна работа, мне нужны деньги, а остальное решим по ходу.

Понедельник.

Наступило утро. Я отнеслась к себе очень придирчиво и оделась строго: чёрная юбка, белая блузка, легкий деловой пиджак и небольшой аксессуар — яркий шелковый платочек, повязанный на шею. Каблуки оставила дома — предчувствие подсказывало, что бегать придётся много.

Волновалась ужасно. Выехала заранее.

Офис компании, конечно, впечатлил. Он поразил своим масштабом снаружи, стерильной чистотой и тишиной внутри. Ориентироваться в незнакомом здании было непросто. Хорошо, что Оксана выдала полную навигацию с указанием этажа и номера кабинета.

Меня встретила Тамара Павловна — женщина-монумент в идеальном деловом костюме, с гладко собранным на макушке пучком и взглядом поверх стильных очков, способным заморозить лаву.

— Вы Алиса? Здравствуйте. Проходите, — её голос не выражал ни эмоций, ни интереса. Она быстро провела меня в приёмную — просторное, но пустоватое помещение с одним-единственным столом у огромного окна. — Ваше рабочее место. Егор Александрович уже в кабинете. Вникайте в процесс. В конце дня подойдёте ко мне с документами для оформления.

Она уже разворачивалась уйти, но на пороге обернулась и добавила с лёгкой, леденящей улыбкой:

— Если, конечно, захотите остаться.

Эти слова прозвучали как похоронный марш.

Теперь я понимала значение этих слов.

***

Приветствую всех читателей и благодарю за интерес к моей книге!

Прошу поддержать кнопочкой «Мне нравится» и комментарием. Автору это очень важно😊

Глава 2. Офисная драма

Алиса.

Его глаза медленно проползли по мне с ног до головы, задержавшись на ярком платке. Изучив меня, он надел на лицо ухмылку.

Тишина в кабинете была настолько гнетущей, что я слышала, как стучит мое сердце. Его слова повисли в воздухе, тяжелые и нереальные, как свинцовые шары. Это было настолько абсурдно, что мозг отказывался это обрабатывать.

— Что? — это был не вопрос, а скорее хриплый, пересохший выдох. Я замерла на месте, не в силах пошевелиться.

Егор не повторил. Он медленно, с хищной грацией, поднялся из-за стола. Его высокий рост и широкие плечи вдруг показались угрожающими. Я все еще стояла у массивной двери кабинета. Он сократил расстояние между нами в несколько шагов. И вот он уже стоит прямо передо мной, заслоняя собой весь мир. От него пахло дорогим древесным парфюмом и холодной властью.

— Ты не расслышала? Или у тебя проблемы с исполнением прямых указаний руководителя? — его голос был тихим и вкрадчивым, но каждое слово впивалось в кожу, как игла.

Он внимательно смотрел на меня, изучая мое побледневшее лицо, широко раскрытые глаза. В его взгляде читалось не желание, а скорее холодный расчетливый интерес. Как будто он ставил жестокий эксперимент.

В груди все сжалось. Гнев, унижение, отчаяние — все смешалось в один клубок.

Вспомнила Оксану, ее предупреждения. Вспомнила ипотеку. Вспомнила дочь. Маму. Безденежье. Этот офис был моим последним шансом. Но это… это было выше моих сил.

— Я… я не буду этого делать, — голос дрожал, но я выпрямила спину, пытаясь сохранить остатки достоинства. — Ты не имеешь права…

— Я имею здесь все права, Алиса, — он перебил меня, мягко и безжалостно. — Я — твой начальник, и обращайся ко мне соответственно.

Его взгляд скользнул по моему строгому офисному наряду, и в его глазах мелькнула тень насмешки. — Ты думаешь, это собеседование? Нет. Это проверка. Проверка на прочность. На послушание. На готовность выполнять любые, даже самые дурацкие, приказы. Девчонки, которых присылала Тамара Павловна, сбегали после первого же повышенного тона. Мне нужен человек с крепкими нервами. Человек, который не упадет в обморок от того, что на него накричат. Или скажут нечто шокирующее.

Он сделал еще шаг вперед. Я почувствовала исходящее от него тепло и непроизвольно отступила к двери.

— Так что, это был всего лишь тест? — вырвалось у меня, и в голосе зазвенела ненависть. Сердце все еще колотилось как сумасшедшее, но теперь к страху примешалась дикая ярость. — Заставить человека унижаться для проверки нервов? Это слишком, Егор Александрович.

Он на мгновение замер, и в его холодных глазах что-то мелькнуло. Что-то знакомое, то, что я помнила по прошлой жизни. Что-то человеческое.

— Меня мало интересуют чувства моих сотрудников. Меня интересует результат, — отрезал он, но в его интонации уже не было прежней леденящей уверенности.

Он отвернулся и прошелся к окну, глядя на раскинувшийся внизу город.

— Работа здесь — это не про комфорт и не про уютные чаепития. Это стресс, давление и постоянная готовность к нестандартным ситуациям. Если ты готова к этому, можешь остаться. Если нет… — он обернулся, и его взгляд снова стал непроницаемым. — Дверь за тобой. Тамара Павловна выдаст расчет за день. Как и всем предыдущим.

Я стояла, прижавшись спиной к холодной деревянной поверхности двери, пытаясь перевести дух. Руки все еще дрожали. Уйти. Уйти сейчас же, хлопнуть дверью, сохранив свое достоинство. Вернуться к безнадежным поискам работы, к нависшей над семьей катастрофе.

Или остаться. Стиснуть зубы. Выдержать. Спасти свой дом.

Я посмотрела на него — на его безупречный профиль, на властно сжатые губы, на этого человека, который когда-то был самым близким, а теперь стал воплощением холодной, расчетливой жестокости.

— Хорошо, — прошептала я, заставляя себя оттолкнуться от двери. — Я остаюсь.

Он медленно повернулся ко мне, удивленно приподняв бровь. Казалось, он этого не ожидал.

— Что?

— Я сказала, я остаюсь, — голос окреп, в нем появились стальные нотки. Я расправила плечи и посмотрела ему прямо в глаза. — Мне нужна эта работа. И если для того, чтобы ее получить, мне нужно пройти ваш больной тест на прочность, то я его прошла. Вы не добились того, чего хотели. Я не разделась и не сбежала. Я здесь. Готова работать.

На его губах появилась едва заметная, кривая улыбка. В ней не было ни капли теплоты.

— Интересно, — произнес он задумчиво. — Очень хорошо, Алиса. Возвращайся на свое рабочее место. Наведи порядок в бумагах, которые тебе оставила предшественница. И приготовься. День только начинается.

Он повернулся спиной, давая понять, что разговор окончен. Я вышла из кабинета, притворив за собой тяжелую дверь, и прислонилась к стене в пустой приемной. Ноги подкашивались.

Я осталась. Но я не чувствовала ни капли победы. Только ледяную тяжесть в груди и щемящее предчувствие, что самые сложные испытания еще впереди. И что его появление в моей жизни — это не случайность. Это начало войны.

Глава 3. Я — тот, кто решает.

Егор.

Дверь закрылась за ней с тихим щелчком, оставив меня наедине с гулкой тишиной кабинета и оглушающим грохотом в моей голове. Алиса.

Я медленно прошелся к панорамному окну, сжав кулаки. Кончики пальцев впились в ладони, но эта физическая боль была ничто по сравнению с тем адом, что разверзся внутри.

Она вошла, и время рухнуло. Пять лет — к черту. Пять лет я выжигал ее из себя кислотой работы, бешеным драйвом, ледяным презрением ко всему. А она просто вошла.

Она изменилась. Исчезла та юношеская угловатость, появилась какая-то новая, зрелая женственность. И все такая же ослепительно красивая. Проклятая красота предательницы.

Мое сердце на секунду оборвалось. Воспоминания. Ее смех. Ее запах. Ее доверчивые глаза, смотрящие на меня, как на Бога.

А потом — словно следующий слайд — другая картина. Номер отеля. Приоткрытая дверь. И она, выходящая оттуда. Раскрасневшаяся. А там, на кровати, спит мой лучший друг. Руслан. Брат. Человек, которому я доверял больше всех.

Мне не нужны были подробности. Не нужны были оправдания. Сам факт. Место. Время. Его полуголая фигура на смятой простыне. Этого было достаточно. Достаточно, чтобы мир перевернулся с ног на голову. Чтобы почувствовать себя последним идиотом. Чтобы сгореть заживо от стыда и ярости.

Я оборвал все. Резко. Жестко. Без объяснений. Как трус. Мне было слишком больно смотреть на нее. Слишком унизительно слушать любые слова.

Мама потом твердила, что я все правильно сделал, что она мне не пара, что я избежал ошибки. Но ее слова были лишь бальзамом на растерзанную гордость. Они не лечили рану. Они ее консервировали.

И вот она здесь. Стояла в этом самом кабинете. Смотрела на меня этими глазами — теперь в них был испуг, гнев, вызов. И этот дурацкий, яркий шелковый платок на шее. Как будто ничего и не было. Как будто она не разбила мне сердце вдребезги.

Я ненавидел ее в эту секунду. Ненавидел за то, что она посмела появиться. За то, что выглядит так… невинно. За то, что заставила меня снова это все почувствовать.

Мой приказ вырвался сам собой. Жестокий, неадекватный, унизительный. Я видел, как она побледнела. И в какую-то долю секунды мне доставило удовольствие увидеть ее шок. Пусть почувствует и свою долю унижения. Пусть поймет, что здесь я — власть. Я — тот, кто решает. Я тот, кого больше никогда не предадут.

Я видел, как она собирается с духом. Как ищет слова. Такая же упрямая, как и раньше. И черт возьми, когда она выпрямила спину и сказала: «Я остаюсь», во мне что-то колыхнулось. Что-то похожее на… уважение? Нет. Не может быть. Это просто отчаяние. Она в отчаянном положении, раз приползла сюда.

Она думает, это тест на прочность? Пусть думает. Для меня это месть. Медленная, методичная месть.

Она не узнает. Ни за что не узнает, что каждый ее взгляд, каждый вздох — это пытка. Что под этой маской холодного начальника бушует тот самый дурак, который до сих пор помнит, как любил ее. Это бесит больше всего на свете.

Я все еще люблю ее. И я заставлю ее пожалеть о том дне, когда она переступила порог этого офиса. Она будет прыгать по моей указке. Она будет ненавидеть каждую секунду, проведенную здесь. И, в конце концов, она сломается и уйдет. Как и все.

И только тогда, может быть, я наконец смогу забыть ее. Или окончательно сойду с ума.

Я повернулся к окну спиной, к ее ушедшей тени за дверью.

— Приготовься, Алиса, — тихо прошептал я в тишину кабинета. — Ты даже не представляешь, что тебя ждет.

Глава 4. Кофе. Черный. Без сахара.

Алиса.

Я попыталась собраться с мыслями. Начала разбирать документы.

Всю первую половину дня я вникала в тонкости работы. Изучила на компьютере расписание шефа, узнала, когда и где у него запланированы встречи. Проанализировала информацию о совещаниях, которые будут проведены в ближайшие дни. Нашла на внутренних ресурсах телефонный справочник сотрудников компании, необходимый для оперативного связывания в случае необходимости.

Около полудня мне позвонила Оксанка. Переживает.

— Лисенок, привет! Как ты там? — слышу беспокойный голос подруги, отвечая на звонок.

— Все норм! Много дел.

— Понимаю, что занята, но может в обед отметим твой первый день? Тут недалеко хороший ресторанчик. Я покажу.

Оксана не оставляет меня без внимания, шутка ли - я на новом «ответственном посту».

Но я вынуждена отказать. Боюсь навлечь на себя гнев руководителя.

Раз уж наша встреча не состоялась, Оксана захотела успеть за время обеденного перерыва поправить маникюр в близлежащем салоне, поэтому предупредила меня, что ее телефон будет вне зоны действия сети. Мы договорились поболтать после работы.

Я на обед не пошла, решив получше разобраться в работе.

Егор все это время был в кабинете. Время шло, ничего необычного не происходило. Сердце стало биться ровнее, нервы успокоились.

Но вдруг резкий, требовательный сигнал внутреннего телефона на столе заставил меня вздрогнуть. Сердце, только-только успокоившееся, снова бешено заколотилось, предчувствуя новую порцию адреналина. На табло горела лампочка линии начальника.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь собраться, и взяла трубку.

— Да, Егор Александрович?

— Кофе. Черный. Без сахара. Без всего. И срочно, — прозвучал в трубке его низкий безразличный голос, и на том конце положили трубку.

Ни «Алиса», ни «пожалуйста». Просто приказ. Я отложила телефон и потянулась за сумочкой, чтобы взять деньги.

Но потом остановилась. Где здесь вообще находится кофейня? Я не успела ничего узнать об инфраструктуре здания.

Собрав волю в кулак, я набрала номер Тамары Павловны.

— Тамара Павловна, здравствуйте, это Алиса, секретарь Егора Александровича. Подскажите, пожалуйста, где я могу взять кофе для шефа?

В трубке повисла короткая пауза, полная молчаливого осуждения.

— На минус первом этаже есть кофейный автомат. Но Егор Александрович пьет только свежесваренный. Автомат он не приемлет. Вам придется сходить через дорогу, в кофейню «Бразилия». Только там кофе, который он пьет, — ее голос звучал так, будто она сообщала мне заведомо невыполнимую миссию.

«Бразилия»... Я мельком видела ее по пути утром. Это было через две оживленные улицы. Туда и обратно — минут пятнадцать быстрым шагом, если не задерживаться в очереди.

— Спасибо, — выдохнула я и бросилась к лифту.

Спускаясь вниз, я чувствовала на себе любопытные взгляды сотрудников. Новенькая. Секретарь. Бегает за кофе. Я старалась не встречаться ни с кем глазами.

На улице дул пронзительный ветер. Пришлось бежать, плотнее закутавшись в легкий пиджак.

В кофейне, к счастью, почти не было очереди. Я заказала черный кофе без всего, как он и просил, и помчалась обратно, стараясь не расплескать драгоценный напиток.

Ворвавшись обратно в приемную, я запыхалась и была слегка взъерошена. Сердце бешено колотилось. Я поправила волосы, сделала еще один глубокий вдох и постучала в массивную дверь его кабинета.

— Войдите.

Я вошла, стараясь дышать ровнее.

Он сидел за своим столом, уткнувшись в документы, и даже не поднял на меня глаза.

— Ваш кофе, Егор Александрович, — поставила я бумажный стаканчик с дымящимся напитком на край стола, подальше от кипы бумаг.

Только тогда он медленно поднял на меня холодный взгляд. Его глаза скользнули по моему раскрасневшемуся лицу, по непослушной пряди волос, выбившейся из пучка, задержались на стаканчике.

— Двенадцать минут, — произнес он ледяным тоном. — Это не «срочно». Это неприемлемо. И зачем нужно было бежать на край света, когда кофемашина есть в соседнем, специально оборудованном для этого помещении? Научись рассчитывать время или не занимай место, если не способна справиться с элементарным поручением.

Во рту пересохло. Мне хотелось крикнуть, что я бегала через две улицы, что я не знала, что он такой привередливый, что я сделала все, что могла.

Но я лишь сжала пальцы в кулаки и опустила глаза.

— Вас поняла. Больше такого не повторится.

— Надеюсь, — он снова уткнулся в бумаги, махнув рукой в знак того, что я могу уходить. — И закрой дверь.

Я вышла, тихо прикрыв за собой дверь, и снова прислонилась к стене. В горле стоял ком. Это было унизительно. Больше всего на свете мне хотелось расплакаться от злости и бессилия. Но я сжала губы и прогнала слезы.

«Работа здесь — это не про комфорт», — вспомнила я его же слова.