Царевы невесты

1. Сказка ложь, да в ней намек, красным девицам урок

Окончен день, упало солнце за лесной массив, тихо потрескивал огонь свечи, отбрасывая причудливые тени на бревенчатые стены. Две девушки, облаченные в ночные сорочки, на пуховые перины прилегли и с любопытством слушали няньку. Пышнотелая немолодая женщина Варвара вечерами перед сном сказки сказывала в светелке двум девицам – красавицам: боярышне Анне и сестре её названной Маше.

- Времена те были стародавние. Как под синими горами, за дремучими лесами, в маленькой избушке, на краю села жила - была старушка, и дочь у ней была. Худосочная девица, кто ж на кости те польстится?

Жили бедно, скудно. Муж старушки помер, а без мужика жить трудно. Кто же поле вспашет и зерном засеет, урожаи соберет, на охоту кто пойдет? Люди добрые не оставляли, чем могли, тем помогали. А дочку Прасковея звали. Выросла она, трудолюбива да скромна.

Нянька Варвара, сказку сказывая, времени зря не теряла, пряжу пряла, привычными движениями крутила веретено, превращая бесформенную массу кудели в прочную шерстяную нить. А повествование продолжалось:

- И жили в том селе девицы младые Красава и Доброслава. Одна красою славилась, другая - богатым приданным. Добры молодцы сватались к ним, соблазняясь красотой и богатством. А девицы те замуж не спешили, выбирали лучшего из лучших. Зато к Прасковее не сватался никто, что с неё возьмешь, ни красоты нету, ни сокровищ. Доброта да тихий нрав женихов не привлекали.

Красава и Доброслава насмехались да потешались над Прасковеей.

- Парашка – замарашка – дразнила её Красава – худородная бедняжка.

– Зачем на свет белый явилась? Никому ж не пригодилась – смеялась Доброслава.

А Прасковея та молчала, очи долу опускала…

И случилось в том селе лето жаркое, солнце нещадно палило яркое. Селяне засеяли поля, и земля хотела влаги, но чистыми были небеса. Просили люди дождя у неба, молились Богам, призывали духов, ничего не помогало. Тогда обратились старейшины к древнему колдуну, что жил в чаще лесной.

- Помоги, мудрый старче, подскажи, что делать? Не будет дождя, не уродятся хлеба, и голод придет. Как спасти наш народ?

И ответил кудесник:

- Отвернулся Бог – Громовик от народа. Надо Бога ублажить, деву в жертву подарить. На закате в темный лес, на поляну круглую приведите девицу и оставьте там на ночь. Коли поглянется Громовику ваш подарок, он пошлет на землю дождь.

Сообщили старейшины народу о словах Колдуна. Покачали головами селяне, и решили отправить в лес самую красивую девушку. Красава так хороша собой, она понравится Богу и станет его женой. Так они и сделали, Красаву в красное подвенечное платье нарядили, белым ажурным платком её голову покрыли и отвели в лес березовый на поляну круглую, усадили на пень, а сами ушли в село ждать живительного дождя. Ночь прошла, настало утро. Ни дождя, ни Красавы нету. А жара только усилилась. Заволновался народ, зашептался, неужто не поглянулась краса-девица Громовику, не хороша, не красива что ли? Решили другую деву подарить. Нарядили Доброславу в платье из золотых нитей сотканное, на голову венец из драгоценных камней водрузили и под белы рученьки с почестями и песнями хвалебными повели на поляну. Пусть видит Бог, что никаких богатств для него не жаль. А на утро – тишина. Выглянуло солнце и опалило землю своими горячими лучами. Загрустили люди, что же делать? Не нравятся Громовику подаренные девицы. Чем не угодили? Не понятно. И сказал глава старейшин:

- Давайте отправим в лес Прасковею.

Народ удивился, на худосочную деву воззрился. «Да разве может такая самого Бога ублажить? Только больше Громовика разозлим». А старушка - мать взмолилась.

- Не губите дочь мою единую. Богу не пригодную, а мною так любимую.

Не послушал её народ.

- Пусть Прасковея в лес идет! Терять уже нечего, выжжет Ярило – солнце наши всходы, и все с голоду помрем.

И Прасковея подчинилась, всем селянам поклонилась и пошла вслед за солнцем в лес дремучий. На девице рубаха из грубого холста, белым платом покрыта длинная коса.

Плачет старушка, жалко дочурку. Вздыхает народ, не надеется уже на милость божью. Да только рано с утра набежала туча и хлынул дождь, как из ведра. А потом и гром загремел, и молния сверкнула. Смилостивился Громовик, повернул к селу свой грозный лик. Радуется народ. Три дня и три ночи орошал небесный владыка землю. А на следующее утро увидели люди чудо чудное диво дивное. На краю села, где бедная избушка стояла, появился терем богатый. И сияла над ним яркая радуга-дуга. А из леса вышла прекрасная богиня, высокая и статная, в небесно-голубом платье с длинными рукавами, голову её высокая корона украшает, а лицо неземной красотою сияет. Все люди ниц пред нею упали, восхваляя её красоту. А богиня к старушке приблизилась и поклонилась в пояс.

- Кто ты, прекрасная Дива? – спросила старушка.

- Это я, дочь твоя Прасковея. Но отныне я – Берегиня, стану оберегать наш род от бед и печалей.

С той поры поселилась в тереме Берегиня Прасковея, и жила она сыто и богато, словно царица. И в селе том не случалось никакой беды, урожаи были богатыми, закрома полными, а дети рождались здоровыми. И все потому, что жила там богиня Берегиня и была счастлива.

Замолчала сказочница Варвара, зевнула тихонько, ладошкой рот прикрыв, отложила в сторону прялку. Боярышня Анна спросила:

- А куда подевались те две девушки, Красава и Доброслава?

- Ясно дело, сгинули в лесу, волки их загрызли. Селяне потом косточки в овраге нашли. Ибо нечего красотой и богатством похваляться, да над чужой бедой потешаться.

- А чем же Громовику Прасковея приглянулась? – поинтересовалась Маша.

- Душа у ней добрая, хоть и фигура неказистая. Вот и наделил он её красотой поднебесной и богатством, и стала она через свою доброту женой бога – берегиней рода. Сказка ложь, да в ней намек красным девицам урок. Каждая девица может стать царицей, или в волчью яму свалиться – завершила свою речь нянька.

- Покойной ночи, Аннушка. Покойной ночи, Машенька. Сладких вам снов, девоньки.

2. Царский гонец

С восходом солнца проснулись петухи и разбудили сонный тихий городишко Слободка, что стоял на берегу извилистой реки, окруженный крепостной стеной. Самый большой и красивый дом в городе – хоромы боярские – крыша, красной черепицей крытая, бревна большие, ставни резные, двери дубовые, крыльцо высокое. Здесь и жил боярин Слободан с женой, детьми и слугами.

Боярин – мужчина крепкий, кряжистый, чернобородый, брови густые кустистые. Девятнадцать лет назад он женился на юной красавице. Белолицая румяная Елена родила ему дочь Анну. Рожала трудно, а потом боярин ждал сына наследника, но боярыня не беременела, время шло, промчались шесть лет, а детишек больше не было, одна Аннушка, боярин недоволен и хмур, боярыня опечалена. Если Бог детей не дает, выход один – молиться, молиться и еще раз молиться. Елена в монастырь поехала, настоятельнице пожертвование привезла, поведала о печали своей. Посмотрела на нее инокиня Марфа и сказала:

- Надо тебе и боярину богоугодное деяние сотворить, только чтобы по велению сердца и по доброте душевной. И будет вам за то милость божья.

Какое деяние свершить нужно, боярыня не поняла, думала об этом, возвращаясь с богомолья. Дорога-то неблизкая.

В то время татарский бунт случился в тех краях, коренные народы, недовольные поборами - ясаком, напали на Слободку, желали расправиться с царским наместником и его слугами. Героически сражалась городская дружина с мятежниками, отбиваясь от нападения…

Боярыня вернулась, когда мятеж уже подавили, бунтарей прилюдно казнили, а погибших защитников крепости с почестями похоронили. Среди убитых был сотник Ермолай, а его беременная вдова от горя вскоре умерла при родах, и младенца не спасли. Осталась у геройски погибшего сотника, дочь малолетняя Маша, сиротинка. Родственников никаких.

- Разумею я, надоть сиротинушку в дом принять – сказал боярин, и Елена согласилась.

- Будет Маша нам дочерью, а Аннушке сестрой.

Так и поселилась маленькая рыжеволосая Маша в боярском доме, в светелке вместе с Аннушкой. А вскоре боярыня, к великой радости мужа, понесла.

- Вот она, милость Господня – поняла Елена, о чем были слова инокини Марфы.

Родился мальчик, сбылась мечта – наследник появился, есть кому титул передать. А через два года – второй сын народился, а за ним и третий и четвертый. Сыновья все как на подбор, мальчики крепкие и здоровые.

Выросли девушки, обе красавицы. Анна – темноволосая, синеглазая, черные брови вразлет, румянец на щеках, пухлые губы, ровные белые зубы, рост высокий, пышная грудь, талия тонкая, широкие бедра, длинные ноги, а ступня маленькая узкая. Мария ростом чуть пониже, чем у сестрицы названной, волосы светлые, золотом отливают, кожа белая, а глаза большие изумрудного цвета, на щечках ямочки.

Боярышня в молодого воина влюбилась, хорош был десятник Алеша – сам стройный, осанка гордая, светлый чуб из-под шапки виднеется, воинский кафтан на парне сидит, как влитой. Алексей в личной охране боярина состоял, и каждый день его сестры видели на подворье. Вот и зародилось в сердце у боярышни чувство непонятное, истома любовная одолела...

После сытного завтрака девушки в саду гуляли, наслаждаясь красотой цветущих яблонь. Шелестела листва, опадали белые лепестки, покрывая зеленую траву, словно снегом.

- Зря ты, Аннушка, на десятника смотришь. Не твоя он судьба. Ты же боярышня, а он – воин. За него тебя тятенька не отдаст – сказала Маша.

- Сама знаю. Что ж мне и помечтать нельзя? Краше и милей Алеши никого на свете нету, как погляжу на него, так сердечко моё сладко замирает – призналась Анна - Только не говори никому, сестра ты мне, или нет?

- Сестра. Никому не скажу, тайну твою не раскрою – заверила Маша – Только слышала я вчерась, как нянька с маменькой говорили. Князь Чертанский тебя сватает за сына своего младшего.

- Ты подслушивала?

- Я случайно, не нарочно.

- Не глянется мне этот князь, приезжал к тятеньке, и смотрел на меня глазами липкими, мутными. Если сынок на него похож, фу. Не хочу – передернула плечами Анна.

- Ой, сестрица, тебя и не спросят. Кто же нас, девушек спрашивает? Отведут под венец, да и всё, и живи с нелюбимым, хорошо, если добрый человек окажется – вздохнула Маша.

- Ну, князь, точно, недобрый, а яблочко от яблони недалеко падает.

- Что ж ты заранее печалишься. Может, и неплохой его сынок. Говорила маменька, что парень на государевой службе, при царе состоит. Как приедет, так и смотрины устроят.

- Смотрины? А когда? Когда приедет-то? – заволновалась боярышня, сколько ей осталось вольной жизнью девичьей наслаждаться?

- Этого я не знаю, не слыхала… - пожала плечами Мария – эх, увезет тебя княжий сын во столицу, и не свидимся более. Как же я без тебя, сестрица?

- Ой, не нагоняй тоску, Машенька…

Девушки прослезились обе, словно завтра расставаться придется. Долго грустить сестры не стали, смахнули слезинки с глаз, и Маша сказала:

- А ночью я сон чуднОй видела.

- Какой сон? Расскажи – заинтересовалась Анна.

- Все, как наяву было, просыпаюсь, смотрю, нянька в темноте на лавке сидит и прядет, а нить на веретене серебряным светом переливается. Я говорю: «Что ты Нянюшка не спишь? Оставь свою пряжу», а это и не Нянька вовсе.

- А кто? – глаза у Аннушки расширились.

- Прасковея – берегиня, о которой мы сказку слушали. Озарилась светелка наша светом диковинным, и дева та прекрасная предо мной предстала. «Пряжу свою я оставить не могу, иначе нить судьбы порвется»

- Вот это сон! И что?

- Я про судьбу свою спросила, мол, к худу ли, к добру? А она отвечает: «Не скажу про судьбу, только всё переменится скоро». И совет дала: «Слушай своё сердце и следуй его зову». А потом она исчезла, растворилась в солнечном свете, и я проснулась… Вот, к чему бы это сновидение? – произнесла Маша задумчиво.

Анна головой покачала, задумалась. А потом рассудила:

- Не знаю… Шибко ты впечатлительная, Маша. Это всё нянюшкины сказки. Недаром маменька говорит, святое писание читайте, а не сказочки слушайте.

3. Царская грамота

«Когда к вам эта грамота придёт, и у которых из вас будут дочери девки, то вы бы с ними сейчас же ехали в город к нашим наместникам на смотр, а дочерей девок у себя ни под каким видом не таили бы. Кто же из вас девку утаит и к наместникам не поведёт, тому от меня быть в великой опале и казни».

Царский посланник грамоту зачитал. Для царя самых красивых и здоровых девиц выбирают, в столицу свезут, а там, которая поглянется государю – царицей станет! Заволновался боярин, а как да пройдет отбор его дочка Аннушка. Красавица – она видная, недаром сам князь Чертанский её заприметил. Анна всем меркам соответствовала, и рост, и объемы, и ножка маленькая, всё как по писанному. У посланника рекомендации по параметрам были. Волосы темные, коса длинная да толстая, кожа светлая, а очи большие синие. Писец занес её данные в свой реестр, и в дополнительных сведениях прибавил: «отец боярин крепок здоровьем, мать – плодовита, четырех сыновей сродила, и еще одного ребенка ожидает. Семья благопристойная, веру христову исповедует…»

- Скажу я тебе, боярин, много я девиц повидал, пока до вас добрался. А ваша красавица – чистый бриллиант – заявил посланник за обедом.

Стол для гостей богатый накрыли, гонец, бражки выпив, расслабился, рассказывал, какое это сложное дело по государству красавиц выискивать, но царский указ – закон для слуг государевых, как бы ни было трудно, а задание нужно выполнить.

- Сначала, в хоромах у Воеводы осмотр будет проходить, там самых лучших выберут. От вашего княжества дюжину девиц в столицу повезем – объяснил правила гонец.

Боярышня недовольна была.

- Не хочу никуда. Не поеду – ножкой притопнула, когда в светелке нянька с боярыней наряды из сундуков доставали. Хороши ли платья для царского приема?

- Да что ты говоришь такое? – охнула боярыня Елена - Царский указ!

- Не нравится мне это, что меня, как лошадь измеряли, да еще в зубы смотрели.

- Не спорь, Аннушка. Поедешь в Чертан-град на отбор. Жаль, не могу поехать с тобой, нельзя мне на сносях, живот растрясу. Варвара сопровождать тебя будет – сказала боярыня – ох, Варвара, там, в городе, на ярмарке надо бы полотна прикупить, да платье красивое пошить Аннушке.

Нянька согласно головой кивала.

- Да, боярыня, все исполню, как скажешь.

Анна, губу закусив, брови нахмурила черные, но она понимала, поездки не избежать, и страшно, и волнительно из родного дома уезжать в даль неведомую.

- Пусть и Маша со мной едет. Вдвоем с нею, мне не так боязно будет.

Боярыня на побледневшую Марию взглянула, и сказала:

- Пущай едет, ежели боярин позволит.

- А тятенька позволит? – спросила Анна.

- Думаю, возражать не станет.

Боярин Слободан не возражал.

Рано поутру беременная боярыня с сыновьями вышла на широкий двор дочерей провожать. Слуги у крыльца столпились, перешептывались, увидят ли еще когда боярышню? Боярыня, с трудом сдерживая слезы, обняла дочерей по очереди, сначала старшую, родную, потом – приемную. Перекрестила на дорожку. Девушки поклонились матери и братьям. Вот и закончилась беззаботная жизнь. Что впереди? Неизвестность.

Нянька Варвара, Анна и Мария в карете расположились. Боярин верхом на белом коне, а с ним и личная охрана, во главе с Алешей – десятником.

Пыль от отряда уже улеглась, а боярыня Елена все стояла у распахнутых ворот, глядела вслед уезжающей карете, и слезы катились по её бледным щекам.

- Мама, почему ты плачешь? – спросил старший сын - подросток, черноволосый Андрей.

- Мне грустно от разлуки – ответила она, смахнув платком слезу.

- Что ли сестры к нам больше не вернутся? – удивился второй мальчик – Бориска.

- Не знаю… наверно, не вернутся – произнесла мать.

Она была уверена, её красавица дочь пройдет отбор в Чертан-граде и уедет в столицу далекую, а там, даже, если не выберут её царской невестою, все одно, найдут ей жениха знатного – сынка боярского или княжеского, и в Слободку Анна не вернется, уйдет в чужую семью. И это правильно, восемнадцать лет, пора пришла – покидать родительский дом. Но почему так тоскливо на душе у боярыни?

4. Аж головушка кругом пошла

Чертан-град, столица Чертановского княжества. У ворот дома Воеводы столпотворение, девицы на выданье, их мамки и отцы, желают попасть внутрь, показать свой товар лицом. Карета боярина Слободана с трудом проехала к высоким дубовым воротам, Алексей – десятник, гарцуя на своем вороном коне, прокладывал дорогу среди толпы, люди неохотно расступались. Десятник крикнул стражникам:

- Боярин Слободан Слободанов из Слободки с дочерью прибыли!

Ворота открылись не сразу, видимо, списки проверяли. Со скрипом распахнулись полотна дубовые.

- Здравие желаю, боярин, добро пожаловать – произнес привратник с поклоном.

Карета и сопровождающий отряд, проехали на широкое подворье, ворота за ними захлопнулись.

- Боярских дочерей провозят! А наших, наших, когда смотреть будут?! – кричала толпа за высоким забором – позовите Воеводу!!!

В каменных хоромах очень людно, суетятся слуги, девицы ходят, испуганно озираясь, их няньки и мамки поддерживают, шепчут своим красавицам: «Голову повыше, глаза в пол, спину ровно держи». Боярышне Анне такие советы не нужны, она и так все правила знает. Осанка у нее гордая, голову прямо держит, ведет себя с достоинством, но обстановка здесь непривычная для нее, хорошо, что Варвара и Маша рядом находятся. Важный мужчина с черной бородой, в кафтане, в сапогах сафьяновых спустился со второго этажа по лестнице, развернул свиток. Галдеж в помещении прекратился, все на него уставились.

- Слушайте, и не говорите, что не слышали! – провозгласил мужик – Кого я называть буду, те наверх по лестнице поднимаются пусть. Да не задерживайтесь!

Мужчина окинул всех присутствующих строгим взглядом.

- Анна Слободанова, тут ли?

- Тута мы! – крикнула Варвара и Аннушку вперед вывела.

- Ступай, боярышня, на осмотр – сказал мужик.

Анна направилась к лестнице, нянька и сестра за ней, но дядька остановил их.

- А вы ждите, боярышня идет одна. Провожатые остаются!

Варвара охнула, Анна резко повернула голову в сторону Няньки и Маши, синие глаза распахнулись, Маша испуганно руки к груди прижала. Боярышня вымученно улыбнулась, кивнула провожающим, и приподняв край платья, поставила ножку на первую ступень лестницы. Нянька осенила её крестом, бормоча шепотом молитву.

- Анастасия Климова, тут ли? – продолжил мужчина.

- Это я – скромно откликнулась бедно одетая русоволосая девушка с васильковыми глазами.

- Наверх.

- Евлампия Купчинова! Тут ли?

- Я! – выкрикнула пышнотелая девица, круглолицая, в богатом головном уборе и платье из парчи.

- Наверх…

На втором этаже стояла строгая бабка в кокошнике и темном платье, руки на животе сложены.

- За мной ступайте, девицы – сказала она. Величественно повернулась и поплыла по узким коридорам, Анна и остальные девушки гуськом последовали за ней…

Внизу важный бородач продолжал зачитывать список и девушки торопливо поднимались на второй этаж. Варвара и Маша волновались.

- Куда же увели нашу голубку, что с ней делать будут? – бормотала нянька.

А тут и боярин Слободан пришел.

- Что, Варвара, где Аннушка? – спросил он, оглядываясь по сторонам.

- На осмотр позвали. Ушла наша горлица… одна… нас не пустили туда – Варвара утерла слезу кончиком платка.

- Ну, а чего реветь-то? Вот дура – баба – фыркнул боярин и направился к бородачу, тот как раз закончил читать список, и все кандидатки поднялись в верхние палаты.

- Провожатые, ожидайте. Чья девица отбор не пройдет, сего дня же к вам и возвернется. А которых комиссия одобрит, те ночевать в хоромах останутся! И до завтра вы их не увидите! Все поняли?!

- Поняли. Поняли – ответили ему сопровождающие, и разбрелись по лавкам, ждать решения высокой комиссии.

А важный дядька деловито свернул свиток и поклонился подошедшему к нему боярину.

- Здрав будь, боярин Слободан. Воевода Еремей ждет тебя в парадной горнице, там знатные мужи княжества собрались. И сам боярин Милорад, из столицы тама же – сообщил он.

Варвара и Маша растерянно стояли посреди помещения, не зная, что им дальше делать. Хотела Варвара было на лавку присесть в ожидании, да все места заняты. Кто на скамейках, кто на широких подоконниках примостился, менее расторопные, стены подпирали, кто-то на улицу вышел переговариваясь.

- Осмотр – дело не быстрое, видали, сколь девиц свезли со всего княжества…

- Сказывают, вчера шесть штук уже выбрали, и сегодня-завтра столь же отберут, и в столицу отправят. Прям к царю!

Боярин Слободан к Варваре с Машей приблизился.

- Ступайте на двор, Алешка - десятник вас к терему проводит, там ключница Ефимия вас на постой определит, я договорился.

- А как же боярышня наша?

- Сказал, идите, не толпитесь тута. Ждите вестей. А я к Воеводе пойду – сказал Слободан и ушел.

Варвара к выходу посеменила, Маша за ней, как бы не отстать, не затеряться среди толчеи. «И что хорошего в городе жить? Столько людей, и все незнакомые, аж головушка кругом пошла» - подумала девушка.

5. Краса твоя очи ослепляет

Ключница Ефимия – худая смуглая женщина в темном одеянии, на поясе – связка ключей.

- Мы от боярина Слободанова – сказала Варвара – на постой пришли.

Черные пронзительные глаза уставились на Машу.

- А ты, тоже дочка боярина? Почто не на осмотре?

- Так… я не… красавица – пробормотала Мария, покраснела, и на Няньку взгляд перевела.

- Это ты-то не красавица? – усмехнулась Ефимия – да твоя краса очи ослепляет, как солнце яркое.

- Про то не нам судить. Кого в списки занесли, тех и смотрят – вмешалась Варвара, заметив, как Маша совсем засмущалась.

А ключница головой кивнула:

- И то верно глаголишь, не нам судить. Всем хороша девица, да только рыжеволосых сразу отметают. Говорят, младой царь темненьких предпочитает… Ну, что же, ступайте за мною, проведу вас в ваши покои.

Побрякивая ключами, Ефимия повела Варвару и Машу в комнату, что им отвели для проживания.

- Гостей у нас ныне много, тесно в тереме, – говорила ключница, отворяя дверь – ну, в тесноте, да не в обиде.

Комнатка была маленькой, оконце узкое, кровать с периною, лавка широкая, стол, и в углу примостился дорожный сундук, что приехал из Слободки.

- Отдыхайте с дороги, служанка еды принесет.

- А как же наша боярышня Анна?

- Будут вести, узнаете – сказала Ефимия и ушла по своим важным ключевским делам….

На женской половине хоромин толпились девушки, к боярышне Анне сбоку прилепилась простушка Анастасия, а с другой стороны стояла купеческая дочка Евлампия, они первыми по лестнице поднимались, поэтому и стояли впереди всей девичьей толпы.

Строгая смотрительница громко провозгласила:

- Девицы! Раздевайтесь, волосы распускайте.

Девушки зашушукались, переглянулись, а боярышня воскликнула:

- Раздеваться?! Я не буду!

- Что значит, не буду?! – грозно нахмурила брови смотрительница.

Анна гордо вскинула голову и глянула в глаза сердитой тетке.

- Мы… просто…стесняемся – проговорила тихо рядом стоящая Настя.

- А нечего тут скромничать?! Чего мы у вас не видели? Мерки снимать будем.

- Снимали уже! Сколько, можно? – сказала Анна с вызовом.

- Столько сколько нужно! Раздевайтесь, сказано! – крикнула женщина.

Строгую тетку остановила другая, спокойная старушка в черном одеянии, вышла вперед, встала напротив боярышни и произнесла тихо, но властно:

- Не нужно кричать, Глафира, девушки смущены, и это понятно. Не стесняйтесь, девицы – красавицы. Мы, ваши смотрительницы должны видеть ваши тела без прикрас и одежд. Наша врачевательница Домна проверит здоровы ли вы.

Домна, облаченная в светлое широкое платье, слегка поклонилась.

- А меня зовут матушка Зоя, я обещаю, никто вас не обидит – пообещала старушка – не бойтесь.

- А я и не боюсь – заявила купеческая дочка Евлампия, скинула свое нарядное платье, распустила толстую косу, и первая шагнула навстречу комиссии – у меня здоровье – хоть куда. Осматривайте!

Тело у нее было белое – полное, густые волосы раскинулись по спине, длиной ниже попы, грудь тяжелая, бедра широкие, ноги крепкие. К ней молодая женщина подошла, принялась объемы измерять, а Домна, тем временем всё в книгу записала, а потом за ширму за собой увела.

- Статная девица, здоровая, кровь с молоком. Такая штук двадцать детишек родит, не поморщится – сказала про первую девку строгая Глафира матушке Зое, а та усмехнулась:

- Главное, смелая. Не боится она, смотрите, какая я дебелая, да откормленная, а брови-то нарисованы, и щеки нарумянены. Посмотрим, какова из бани выйдет.

Девушки, тем временем, аккуратно снимали свои платья, подходили по очереди к измеряльщице, грудь, талия, бедра, длина ноги, размер стопы и так далее, все в карточки заносилось. Разделась и боярышня, распустила свои черные роскошные волосы, не спеша вышла вперед на всеобщее обозрение.

- А эта хороша, прям картина, и лицо и фигура. Ну чисто королевна. Да только с норовом девица – охарактеризовала боярышню Глафира.

- Норов – это неплохо. Характер должен быть у царицы. Не овечку на заклание, чай, выбираем – проговорила Зоя – эта боярышня здесь – самая яркая звездочка. А мы на царский двор обязаны самых лучших привезти.

- Это да, матушка, да, самых достойных, без изъянов – подобострастно закивала головой строгая Глафира – чтоб не стыдно было перед государем. А вдруг, да какая из наших невест приглянется…

Половина осмотренных девушек были отбракованы на первом этапе и, одевшись, все по той же лестнице спустились вниз к ожидающим их родственникам. Остальных девушек в баню повели, дабы смыть нарисованную красоту с их лиц.

- Только после бани, девица такова, какая она нашим творцом создана. Без румян и белил – заявила матушка Зоя.

Боярышня Анна комиссию устраивала по всем параметрам, и потому осталась ночевать в верхних палатах. Впервые в жизни красавица ночевала вне дома, и не было рядом с нею ни родной маменьки, ни доброй нянюшки, ни любимой сестрицы. Но она же боярышня, а значит, должна держать лицо, она заметила, что некоторые девицы возле нее сгруппировались, и пытаются ей подражать, вот и скромная Настенька все время рядом и преданно так в глаза смотрит. Были среди кандидаток в невесты еще две боярышни – сестры Лиза и Любава, они особняком держались, между собой о чем-то переговаривались, а на остальных презрительно посматривали, вроде как не по чину им среди простолюдинок находиться.

После бани девушки, в светлые рубахи облаченные, за столом в просторной горнице пили чай с баранками маковыми. Распарились, разрумянились красавицы, расслабились, разговорились. Смотрительницы с ними сидели, примечали, какая девица, как себя ведет, что говорит, или больше помалкивает. Купеческая дочка Евлампия раскрасневшаяся, пышная, на круглом лице глазки круглые и бровки светлые, смылась черная краска.

- Матушка Зоя, а что завтра с нами будет? – спросила она, макая баранку в чай с медом.

- Что будет одному Богу ведомо – ответила старушка – и если так ему угодно будет, то завтра поутру служанки помогут вам причесаться и в лучшие ваши одежды нарядиться. Хозяйка дома, жена Воеводы – боярыня Катерина с вами за одним столом трапезничать станет.

6. Тринадцатая

Боярин Слободан среди знатных мужей находился и был этим очень горд. Воевода Еремей, тучный седовласый мужчина приветлив с ним, сказал по секрету:

- Повезло тебе, боярин Слободан, дочка твоя Анна – самая лучшая среди девиц, отобранных для царя. Это мне жена моя Катерина поведала, всем боярышня хороша, и статью, и лицом, и манеры знает, ведет себя чинно и благородно, и даже грамоте обучена. Такую не стыдно пред царские очи представить.

- Так ведь дочка-то любимая, пестовали мы её с женой моей Еленой, воспитывали.

- Молодец, Слободан. Пусть не думают там, во столице-то, что мы тут в дальнем княжестве, лаптем щи хлебаем – хмыкнул Воевода - Я думаю, поедешь ты с дочерью своей к царскому двору. Но сначала на девушек князь Милорад посмотрит, его слово крайнее.

Князь Милорад, из столицы прибывший, главный был в комиссии по отбору. Он мужчина еще не старый, вдовец, статный, в темно-русой шевелюре седые пряди пробиваются, бородка аккуратная, взгляд серых глаз, проницательный, кафтан на князе богатый, сапоги сафьяновые, он восседал во главе стола, с ним рядом царский гонец, тот, что в Слободку приезжал, позади князя писец со своими письменами, где все про кандидаток было начертано.

Тут же в палатах воеводы князь Чертанский присутствовал, лицо хмурое, взгляд исподлобья, все не так, все не по его делается. К царскому двору он сам поехать мечтал со своей дочерью, княжной Тамарой. Да только глупые бабы – старуха Зоя и ее подручная Домна, забраковали девушку, Тамара ростом высока, да слегка худощава, и кожа смуглая. Так это не беда, полнота придет, если откормить деву, а на лицо белила нанести можно. Зато она княжна! Какие-то простолюдинки, купчихи поедут на царский конкурс, а она останется в Чертани. И самое обидное, что Слободан с Анной поедет. А ведь боярышню князь для себя присмотрел, вернее, для сына своего младшего. Конечно, вряд ли провинциальная боярышня Анна станет царицей, там возле царского престола такие интриги закручены, заверчены, знатные именитые фамилии биться будут за то, чтобы к трону приблизиться и с царем породниться. Но такую красавицу заметят, и какой -нибудь царский придворный возьмет её в жены, и останется князь Чертанский ни с чем. Поэтому хмурым было его чело, уголки губ опущены.

Боярыня Катерина привела в горницу двенадцать девушек одна другой краше, все, как на подбор, такие, каких велено в столицу привезти – высокие, фигуристые, лицом белы, а щеки румяны, бровями союзны, а косы у них толстые, длинные. Князь Милорад довольно крякнул, одобрил всех красавиц, а боярышня Анна Слободанова пуще всех поглянулась, и правда, хороша, не даром молва людская про нее идет – первая красавица княжества.

Князь Милорад одним росчерком пера утвердили список невест, двенадцать красавиц отправятся в Московию…

Боярышня Анна, наконец, смогла увидеть свою любимую сестренку Машу и няньку Варвару, они ожидали её на первом этаже просторных хором. Аннушка с отцом спустились вниз по широкой лестнице.

- Аннушка! Голубка моя! – запричитала нянька – да ты вроде схуднула?

- Все хорошо, нянюшка! Маша! Как же я соскучилась, словно век вас не видела – чуть не прослезилась Анна, крепко обнимая сестру.

- Хватит причитать – шикнул на Варвару боярин – вон князь Милорад идет, с Воеводой.

Милорад и Воевода важно шествовали мимо. Девушки и Нянька почтительно головы склонили, а Князь приостановился и на Машу воззрился с любопытством.

- Боярин Слободан, а кто эта девушка?

- Это дочь моя, приемная, Маша зовут – ответил боярин.

- Разве она не прошла отбор?

- Маша отбор не проходила, она сестру сопровождает, Анну.

- Так ты, что же, утаил вторую дочку?! Такую красавицу! – повысил голос Князь.

Боярин голову в плечи втянул и на царского гонца виновато глянул, тот стоял за спиной у Князя.

- Феофан! Почто Мария на отборе не была? – обратился к гонцу Милорад.

Феофан прошептал на ухо князю:

- Так ведь девица эта… рыжая. Не велено таких…

- Не рыжая, а золотая. Кем не велено? Я таких указаний не давал – заявил Князь – приказываю, девушку - на осмотр. И если все хорошо со здоровьем, включить в список!

Откуда не возьмись, строгая тетка Глафира появилась, и смущенную Машеньку под руку подхватила. Маша на сестру свою названную взгляд испуганный бросила. Анна неслышно прошептала губами пухлыми:

- Не бойся.

А Варвара чуть заметным движением руки перекрестила Машу. Глафира повела девушку за собой. Князь Милорад продолжил свой путь на выход. Воевода шел рядом.

- Но как же, княже? Ведь список готов, двенадцать девушек отобрали, что теперь? Кого-то убирать придется.

- Не придется. Все девицы остаются. Но дорога дальняя, как её красавицы перенесут, кто знает, пусть будет запасная.

- Тринадцатая?

- Да.

Воевода и Князь на широкий двор вышли, где ждала их карета. Мужчины поехали в гости к князю Чертанскому на званый ужин.

- Несчастливое число, тринадцать, княже – заметил Воевода - чертова дюжина.

- Но уж больно девица хороша – хмыкнул Князь, увидев девушку, он захотел взять её себе.

Хитрый Воевода понял его задумку и решил воспользоваться ситуацией.

- Так может, княже, взять двух запасных? Например, у Чертанского княжна Тамара – знатная красавица, да только матушка Зоя её не одобрила.

- Хорошо, Еремей, вот сегодня и посмотрю на эту красу – согласился Милорад.

Воевода довольно ухмыльнулся, очень ему хотелось помочь князю Чертанскому исполнить мечту – попасть к царскому двору, а там, глядишь, и тот за услугу отблагодарит…

7. Скоро в дорогу

Маша была растеряна, испуганна, попав в руки трех смотрительниц. Лекарка Домна осмотрела её тщательно, изъянов не обнаружила никаких, здорова девушка, не худая, в меру полная, рост нормальный, кожа чистая, лицом пригожая. Вот только масть подкачала – рыжие волосы, а к ним глаза зеленые. Уж не ведьма ли она? Государева бабушка к таким женщинам с предубеждением относилась, поэтому существовало негласное правило: рыжих не брать! Но идти наперекор Князю Милораду матушка Зоя не посмела и потому одобрила тринадцатую невесту. Начертали в свитке: «Волосы золотисто-русые, очи – изумрудные…» Всякое правило, при желании, обойти можно.

Строгая тетка Глафира привела Машу в просторную светелку, где ночевали «царевы невесты», вдоль стен рядами располагались лежанки, красавицы ко сну готовились. Боярышня Анна косу свою черную переплетала, увидела вошедшую сестру, радостно засияли синие очи, улыбка лицо красивое озарила.

- Девицы - красавицы! Вот к вам новенькая пришла, зовут Маша. Располагайся, Мария – сказала Глафира, а потом добавила:

- Боярыня Катерина хочет сделать вам подарок, девушки. Каждой из вас пошьют красивое платье.

Девушки оживились, обрадовались, особенно те, которые из небогатых семей.

- Благодарствуем, тетушка Глафира!

- Благодарить будете боярыню Катерину – сказала смотрительница и вышла из светелки, тогда Анна обняла свою сестру, прошептала на ухо:

- Как хорошо, что мы вместе!!!

- Ой! Аннушка, я так переволновалась, так стыдно было, ты тоже через это проходила? – спросила Маша тихо.

- Да, всех нас раздевали, трогали и щупали, прям, как товар на рынке. Но слава Богу все позади, и мы с тобой вдвоем – не пропадем. А девушки тут все хорошие…

Лежанку для Маши рядом с Аннушкой поставили, впритык, и ночью девушки тихонько перешептывались, делясь новостями и впечатлениями.

На следующий день в светелку вошла, нет, величественно вплыла княжна Тамара Чертанская. Глянула на всех свысока, губы тонкие скривила. Боярышни Лиза и Люба тут же к ней приблизились с преданными лицами, подобострастно её поприветствовали. Тамара улыбнулась им благосклонно.

- А, и вы здесь. Рада видеть вас обеих, боярышни.

- А уж мы-то как рады, княжна!

Девушки тут все были разные и дворянки, и из купеческого сословия, и даже из простого народа, достаток разный, но каждая, по-своему, красива. Княжна была самая знатная. Худощавая, высокая, волосы черные, как вороново крыло, брови соболиные, как два полумесяца, очи черные с ресницами длинными. А кожа у нее смуглая, это она в прадеда по материнской линии пошла. Он был хан Казарский.

С Анной Слободановой княжна поначалу приветливо разговаривала. Но однажды Тамара презрительно отозвалась о скромном платье Насти Климовой. Боярышни Лиза и Люба поддакнули.

- Фи, беднота и простота – хуже воровства – хихикнула одна.

- И зачем таких выбирать, им только на паперти стоять – заявила другая.

Тут Анна не выдержала и сказала:

- Девушек украшает скромность и доброта, а не дорогие каменья и парча.

Княжна удивленно на неё посмотрела, приподняла левую бровь, губы скривила, черные глаза недобрым огнем сверкнули.

- Неужели тебе нравится эта простушка? Ты же боярышня, она тебе не ровня.

- Настя – хорошая девушка, а то, что она не дворянского рода, не беда – спокойно ответила Анна – зато красивее многих, может, она выйдет замуж за князя и княгиней станет. На все воля божья.

Княжна презрительно скривилась, а боярышни недоуменно переглянулись.

- Ой! Да кто ее возьмет, бесприданницу!

- А я слышала, царские невесты, хорошее приданное получат в подарок от царя – заявила Анна – а жениться на царевой невесте – большая честь.

Все девушки к словам Анны прислушались, а княжна не нашла что ответить на это, просто отвернулась от боярышни. Так коллектив царевых невест на два лагеря разделился, девушки простушки возле Анны и Маши сгруппировались, а богатенькие перед княжной выслуживались.

- Что эта Анна Слободанова о себе возомнила, не иначе надеется царицей стать, глупая – сказала про боярышню Княжна своим подругам, а про себя подумала: «А ведь батюшка хотел моего брата на ней женить. Нет уж, много чести для такой выскочки!»

В хоромах работа кипит – самые лучшие городские портнихи наряды шьют для царевых невест, служанки дорожные сундуки укладывают. На широком дворе слуги повозки готовят к дальнему пути, воины из охраны оружие чистят. Скоро в дорогу…