Carpena

I: Киллиан

Весь мир знал его фамилию. Сотни фанатов выкрикивали ее, всего три слога, по всему миру, в каждой гоночной точке сезона. Трехкратный чемпион мира Формулы 1. Также победитель нескольких кузовных серий... Настоящая скромная легенда, ростом всего в сто семьдесят три сантиметра, с буйством темных кудрей на голове, и немного неловким взглядом зеленых глаз, которые почти никогда не смотрели на собеседника прямо. Педро Карпена.

Его старший брат.

Да, карьеру в автоспорте они начинали вместе. Разница в возрасте всего три года. Сначала блистал Педро, а потом... Киллиану не очень удалось поблистать. Как только он добрался до Формулы-2, а после уже был в шаге от того, чтобы попробовать-таки наконец болид королевы автоспорта, судьба решила перетасовать свою колоду.
Авария была серьезная. Вспоминать никому не нравилось. И, возможно, если бы не брат, то Киллиан бы вернулся в родную Барселону, бросил бы любой автоспорт. Не вышло. Фамилия Карпена знакома не только за счет великолепного гонщика Pinnacle Racing. Нет.

Киллиан постукивал ручкой по столу. Зимний перерыв. Время, когда можно спокойно выдохнуть и набраться терпения на предстоящую нервотрепку с проблемной Nova, командой, которой ему предстоит руководить со следующего сезона. Команда, которая осталась в полном раздрае после предыдущего хозяина. До этого Киллиан несколько лет был на позиции гоночного инженера. После полученной травмы он прихрамывал, но даже не в этом дело. Ему не хотелось садиться в кокпит.
Каждый раз, когда испанец опускался в болид, его стены начнали давить на него. Провал ощущался заведомым и что-то врожденное, присущее Карпенам, покинуло его тело тогда же, когда его вытащили из-под обломков. Киллиан плозо чувствовал машину с тех пор. Педро пытался уговорить его вернуться, но после просто сдался и предложил альтернативу. В семье нужно друг о друге заботиться, ведь так?
Звонок. Знакомый из Ф-2. Сейчас, когда он был в числе руководителей, становилось как-то не по себе, пусть эта должность ему шла просто превосходно. Гонять у него никогда не получалось так как планировать и руководить. Менеджмент. Ну надо же.

— Слушаю, Мако. — Отозвался он, опираясь локтями на стол.

— Киллиан, ciao! Есть у меня мальчик. Надо куда-нибудь пристроить, хотя бы резервом.

— Куда, ко мне что ли? Я не могу распоряжаться резервами вот так запросто. Кто? Который? — Он плечом зажал телефон у уха и ввел пароль на своем компьютере. — Ты о нем писал?

— Да нет... — Вздох на том конце. — Не писал, потому что я не хочу, чтобы этот разговор вообще фиксировался на письме. Точчи, Тино. Помнишь такого?

— Ну, положим.

— У него хорошие спонсоры, здорово гоняет. Он пока совсем молоденький.

— Мако, то, что он натерт золотом еще не значит, то не вылетит потенциальным командам в круглую сумму.

— Посмотри на него! Il ragazzo è dotato. Guarda!

— Bene, tutto, tutto! Я не буду тебе ничего обещать!

— Карпена. Ты мне должен.

— Я присмотрюсь! Но обещать не буду, ясно? — Киллиан потер переносицу. — На этот сезон у меня своих проблем полно и брать пилота на резерв это как-то уж очень амбициозно. Не в обиду.

Как обычно. Учуяли слабое звено и начали написывать, названивать с просьбами протолкнуть их земляков. И ведь все "талантливые мальчики"! Очень талантливые, очень, особенно, когда в ногу с талантом идет толстый спонсорский конверт. Но в этом случае Киллиан был действительно должен старому приятелю Мако Линетти. Так сложилось, что после своей аварии его тоже вытягивали. Не только старший брат, но и бывшие тренеры, знакомые тренеров и знакомые знакомых. В основном, его тянула, разумеется, фамилия.
Однако бунтарские времена Киллиана прошли. Его подростковая вспыльчивость и эгоцентричность утихли. Карпена смирился со своей неудавшейся карьерой, смирился с талантом брата, смирился с самим собой и обрел силы найти для себя новую нишу. Все у него шло хорошо. Здесь можно сказать он даже "вырос". Повзрослел. На это ушло время, но если плохое затягивается — это еще совсем не значит, что отныне черная полоса будет определять жизнь.

Он прихлопнул комара на своей ноге, на которой не очень элегантно блестел белый рубец шрама.

Это было шесть лет назад. Киллиан стоял в своем обычном спортивном костюме, на пороге базы своей команды. От места он уже отказался. Контракт был расторгнут четверть часа назад. Его машина, которую он любил и хвастался ею перед девчонками, теперь казалась ему глухим саркофагом, который от него же и отказался. Она стояла в главном холле. Восстановленная, разумеется.

Вот так и закончилась его карьера, да? Он огляделся по сторонам. Тихо. Никто пока не в курсе, но догадываются. Ни назойливой толпы, ни разочарованных взглядов механиков, слишком экспрессивных и слишком "итальянских". Никакого сброшенного в порыве отчаяния шлема или потного серебристого гоночного костюма. Вот так вот просто. Раз — и он уже обычный человек без особого доступа к тому стеклянному особняку, который находился у него за спиной, будто бы выталкивая прочь, словно рассерженная бывшая.

Никаких больше подиумов.

Никакого шампанского, привилегий, никаких амбиций. Никакого драйва и...

Впрочем, так ли ему оно нужно?

II: Недоразумение. Австралия

Начало сезона. Солнечно, легкая облачность. Блажь.

Пресса и фанаты стали сгущаться в области трассы, разбираясь со всеми формальностями, делая фотографии... Паддок потихоньку наполнялся людьми. Медиа день был вчера, поэтому обстановка не была новой. Сегодня другое. Сегодня предстояли пробные заезды и рутина.

Педро шагал по паддоку в обвязанном вокруг пояса комбинезоне, с маленьким пакетиком покрытого шоколадом арахиса. Три титула в кармане, все внимание прессы вновь было на нем, к его великому сожалению. В позапрошлом году Мельбурн встречал вспышками камер и визгами поклонников другого героя. Прошлый чемпион — Вандевельде. Но о нем не сейчас.

Черные солнечные очки защищали его от необходимости прятать взгляд, а кепка от солнца. Свой моторхоум встретил Педро как обычно (как и любой другой) запахом кофе и гудением кондиционеров. За маленьким столиком на кожаном диванчике сидели молоденькие девочки, обвешанные бейджиками, в командной темно-зеленой, почти болотного цвета поло, и монтировали медиа-контент. Карпена кивнул им, жалея, что вообще попался на глаза. Опять снимать всякую ерунду. Ладно. Видео получались качественные и смешные, поэтому можно было бы и потерпеть пару секунд под камерой. Вот-вот начнется брифинг. Как обычно, все по-старому. Любимая рутина.

Они сидели за столом. Обсуждали планы на сессию, Педро шуршал арахисом и задавал наводящие вопросы. О том, что делать при том или ином раскладе. Какие шины они прогонят сегодня, какая конфигурация настроек. Он кивал, выслушивая от менеджера команды примерные идеи по настройкам. Иногда они с Энрике переглядывались, когда идея казалась им мутной. Но пока ничего не говорили. Все равно это практика. Выезжать на трек решили не торопиться.

Несмотря на свой успех, Австралия все еще была его нелюбимой трассой. С ней все было в порядке, но вот у него не очень получалось. По крайней мере на весь мир так считали как минимум два человека. Он сам и Брам.

Бран Вандевельде был бельгийской занозой в заднице. На самом деле, если так взглянуть, то Брам не плохой человек. Он вежлив и спокоен, обаятелен и имеет четкий моральный кодекс. Но не когда это касалось Педро. Кареглазый пижон и потомственный богач, тот еще заносчивый "cabrón", если верить Энрике. Отличный гонщик. Но слишком агрессивный. У них сразу не заладилось, Брам пришел в Формулу чуть позже, но сразу дал понять, кто он такой. В данный момент выступал за команду McAllister. У него уже был один титул, поэтому команда пыталась подстраиваться под него как могла.
Прослушав все прогнозы погоды, про все комплекты шин, про состояние и изменения трассы, было время, наконец, усесться в болид.
Первые двадцать минут решили уделить тестам тормозов. Ну, тормоза так тормоза.
Педро взглянул в свой блокнотик еще раз и показал его Энрике, когда люди уже начали расходиться.

— Посмотри, как тебе конфигурация? Я подумал, что с нашим новым днищем можно попробовать такое...

— Педро, днище это не приговор, — Энрике взял у него блокнот и осторожно изучил. — Ого. Тебе вообще не жалко шины, я смотрю. Развал великоват, не думаешь?

— Давай давление понизим. — Педро посмотрел на друга.

— Давай сначала посмотрим, как ты откатаешь первую практику. — Энрике перелистнул страницу.

Педро не знал всех деталей устройства болида, как никак он был совсем не механик. Но это было его хобби, ковыряться в чертежах, сидеть в свое свободное время в гоночных видеоиграх и жонглировать настройками и трассами. У него были целые разделы в блокноте, посвященные безумным комбинациям и ситуациям, которые никогда не применить в реальной ситуации. Энрике шутил, что такие знания были бы бесценны на онлайн форумах.

Они вышли в гаражи, на полу которых привычно блестела плитка, гудела техника. Инструменты еще не успели разбросаться по всему гаражу и ящикам. Зеленые шлемы Педро, выставленные в линеечку приветственно засияли при виде хозяина. Планы, планы, планы... В Pinnacle все стабильно. И напарник по команде тоже был надежным и стабильным. Когда Брам ушел из PinRace — его место занял португалец Гонсалу Монтейру на своем "закате". Он был немного старше, в последние три года у него были не лучшие выступления, по сравнению с прошлым собой, но все равно Гонса держался в команде, выдавал стабильные очки. На нем это сказывалось. На всех бы сказалось.

Гонса был молодцом. Тихий, вежливый. В меру дерзкий. С Карпенами у него отношения были хорошие. Педро уважал его, но не знал, как выразить это кроме как в неловких кивках невпопад или жестах навроде пальца вверх. Не падай духом! Как это еще объяснишь? Хотя, если так посудить, для Гонсалу Педро был лучшим напарником, чем для Брама. Он даже стабильно, при возможности, давал ему слипстрим.

Педро опустился в кокпит как в родную нору, так, что выглядывала только часть головы. Все как должно быть. Час тренировок. Час тестов. Перерыв, потом еще один час. Любимая знакомая рутина.

Только вот после одного часа Энрике Вилья откинулся в креслице на пит-уолле и стянул с себя массивные наушники. Бедный парень совсем недавно повысился до гоночного инженера, но уже знал, какая канитель предстоит. Технический директор глянул в его сторону, но Кике лишь поджал губы.

— Ему не понравится. — Констатировал он, сцепив руки за головой.

— Почему это?

— Потому что мне тоже не нравится. — Вилья взял в руки блокнотик Педро и открыл на нужной страничке, бубня под нос. — Поглядим, что из этого действительно исполнимо, а что полное фуфло... Педро не будет объяснять ничего, сейчас он просто придет и скажет, что машина — телега.

III: Лимончелло

Тино искусал себе все губы, его тело чуть ли не дрожало от переживаний. Это момент, о котором он уже два года думал перед сном, во всех деталях и подробностях. Вот она — решающая встреча. День, который решит все...!

Или просто партия в гольф.

Рядом с ним невозмутимо стоял Киллиан Карпена, в голубеньком поло и с красивой девушкой — одной из большого множества сменяющих друг друга спутниц младшего из испанского дуэта, которые почти никогда надолго не задерживались, но всегда уходили довольные. Точчи был приглашен на, так сказать, знакомство с новым начальством. Его менеджер Абрам Сликвуд — один из старших гонщиков, второй пилот Nova, страшно опаздывал. Киллиан не нервничал. А вот Точчи — да.

—Килли, ты же отвезешь меня в салон? — Роскошная брюнетка не отрывала взгляда от телефона, на котором она кропотливо редактировала фотографию для своих сториз.

—Отвезу. — Отозвался он, вертя в руках свою клюшку для гольфа. — Играешь, Тино?

—Ээ...нет, то есть, буду. Но плохо умею.

Киллиан мягко улыбнулся. Робкость итальянца его умиляла. Особенно, когда он прекрасно видел, каким дерзким Тино может быть. Мальчику исполнилось девятнадцать. Можно мужать!

—Не переживай. Расслабься. Вот. Можешь взять мою, но только на сегодня, понял? — Он протянул клюшку парнишке. — Каждый гольфист должен иметь свою. Как с шлемом.

—Это правило? — Спросила с легкой улыбкой девушка, вот-вот заканчивая создание своего контента.

—Это примета, cari. — Ответил он, посмеиваясь.

Скоро подоспел Мако Линетти — полный итальянец, у которого совсем ни к черту нервы (еще бы, столько лет заниматься менеджментом Формулы 2). Чуть погодя заявился Сликвуд. Ну неужели.

Мужчины обменялись рукопожатиями, расцеловались с девушкой.
Когда с прелюдиями было покончено, игра началась. Растянулась в ленивых разговорах и шутках со смехом, который многим был просто не по карману. Киллиан замахнулся, клюшка блеснула золотом вечернего солнечного луча, и сделал удар по мячу. Не долетело.

—А, вот дерьмо...

Сликвуд подошел к нему. Встал рядышком, посмотрел вдаль. У него был слишком нарочито прилизанный вид. Его загорелая, почти терракотовая кожа морщинилась на шее, а волосы с проседью торчали из-за ушей. Его выцветшие рептилоидные глаза как водомерка прыгали то на Киллиана, то на его девушку, то на лунку вдалеке. Наконец, он заговорил:

—У меня есть некоторые проблемы, босс.

—A когда у тебя их не было? — Немного напряженно отозвался Карпена, вглядываясь вдаль. — Что на сей раз?

Он наконец обернулся.

Сликвуд ему не нравился. Недавно они очень серьезно повздорили. И Абрам все пытался влезть обратно. Киллиан давно думал о том, что при первой возможности выкинет гада, но не удалось. Первая возможность не дала ему права на действие. Если бы не медиа, то он сделал бы это хоть прямо сейчас. А тут еще и очень удобно он стал менеджером их резервного пилота. Ну прямо гадюшник в одной и той же песочнице.

Но, благо, вторую возможность Сликвуд преподнес ему сам, на серебряном подносе.

Дорожкой.

Киллиан держал лицо, но все же его веснушчаный нос морщился в раздражении и откровенном непринятии. От Абрама пахло мятой, как будто свои прозрачные глаза он тоже промывал ментолом. Испанцу приходилось держаться, чтобы не вспылить от одного только вида своего пилота.

—Я не хочу скандала, дон. — Тот усмехнулся. — Но мне бы как-то переждать бурю. Я могу как-нибудь...сойти. На недельку.

—Что значит сойти?

—Мальчишка покатается за меня, а я, ну... знаете... может, "полечусь".

—Ты меня не понял? А, Абрам? — Киллиан отвел его в сторону, мягко для остальных, но с откровенным напором. — Твой контракт, считай, закончился.

—Да ну ты же не серьезно...

Карпена был вне себя. Еще бы. Это был огромный скандал.

Сликвуд закатил глаза. Видимо предыдущее руководство позволяло ему многое. Хамство, нечестную езду, приходить на гонки после попойки, взяточничество. Может и Киллиан бы мог закрыть на это глаза во имя команды. Но не на употребление "долбанного кокаина" прямо перед гонкой для "улучшения рефлексов".

—Смотри как мы поступим. — Его голос тихий. — Ты получишь выплату, а потом хоть как проси, я не посажу тебя в свой болид. Я лично вытащу тебя за шкирку, а если ты как-то срастешься с этой халабудой, я клянусь, я сам сниму с нее колеса. Мне не нужны водители, которые могут его разбить, разбиться сами и при этом опорочить всю репутацию команды.

—То есть репутация тебя волнует!

—Если вырвать из контекста, то да, волнует. Если опустить тот факт, что ты подкупал за деньги нашей команды маршалов, чтобы они закрывали глаза на tus putos análisis! — Киллиан практически шипел. Ни за что на свете он не позволил бы какому то сзлизняку как Сликвуд им манипулировать и угрожать. Они стояли спиной ко всем остальным. — Ты здесь только потому что ты менеджер Точчи. Пока. Я найду способ и его от тебя отцепить.

—Мальчик, я в этой команде дольше, чем ты в этом сука спорте!

—Ты подпишешь контракт, хочешь ты или нет. — Киллиан надел солнечные очки и отвернулся. По его челюсти было понятно, как он зол, но сдерживается. — Иначе я обнародую настоящую причину и ни одна команда потом тебя не возьмет. Даже резервом. Даже амбассадором. Даже журналистом...

IV: Это звон металла

Их болиды были свалены в кучку. Испепеляющим взглядом пилоты вперились друг в друга, будто бы взгляд мог задушить на месте. Педро вылез из кокпита первым, его гоночная обувь с шорохом коснулась светлого гравия, а руки дернулись в каком-то тике. Холодный блеск в его зеленых глазах, которые от ярости казались мертвыми из-под открытого визора не сулил ничего хорошего.
Они ходили по кругу как будто сдерживая себя силами всех десятков камер, направленных на них. Машины дымились, с обломков вытекала вода и масло.
Брам открыл свой визор тоже. Черный взгляд встретился с зеленым. Напряжение витало в воздухе, так, что даже звуки проносящихся мимо моторов не могли его разрезать, а весь стадион задыхался. Барселона могла стать прорывом для них обоих.

Дом милый дом, говорите?

В один момент они оба ринулись прочь с трека.

Вечер субботы.

Дом Карпена, большой и просторный, казался тесным, когда в нем было столько народу. Съехалась родня, позвали друзей.
Поздно вечером было самое то открыть пива, легко поесть. Педро не пил, ему завтра гнать шестьдесят шесть кругов на домашней трассе на скорости 350км/ч. С похмельем, даже легким, было бы не то. Хотя хотелось. Настроение, по крайней мере, напиться. Он свернулся на диванчике, скрестив руки на груди. Его взгляд под черными бровями тоскливо рассматривал членов семьи по очереди. Их мать. Их классического испанца отца. Киллиана, который помогал с салатом. Их целая орава двоюродных сестер, соседский пес, который прибежал на запах мяса...
Мелисса, двоюродная сестричка по линии отца, откусила кусочек от свего тапас, смеясь и сверкая карамельными искорками из глаз. Маленький шрам на верхней губе поплыл вместе с улыбкой. Девушка была в хорошем расположении духа, ведь в ее жизни сейчас была светлая полоса, по которой можно было гнать и гнать, не беспокоясь о том, что что-то может случиться.

—Эй, Педро! — Позвала она их общего старшего брата. — А Энрике придет?

—Придет. — Ответил Педро, даже не глядя ей в глаза. Он был глубоко в собственных мыслях и Карпене было непросто включиться обратно в реальность.

—А то смотри, я все пиво не выпью без него. — Она смеялась, явно нарочно пытаясь подействовать Педро на нервы.

—Энрике тебе, как будто, немного не компания, не думаешь? — Спросил Киллиан свою кузину.

—Я по нему страшно соскучилась! — Издевалась она. — Уверена, он тоже.

—Вообще-то нам нельзя пить. — Промычал что-то Педро со своего места.

—Buenas tardes, cabrones! — Энрике, легок на помине, ворвался на задний двор, но позднее смущенно улыбнулся, при виде родителей Педро и Киллиана. — Don, doña...Perdón!

Обаятельная улыбка бритоголового латиноамериканца была заразительной. Его розоватый от загара нос и скулы, придавали ему до того безобидный вид, что злиться на Кике никто никогда не мог. Более того, он пришел не с пустыми руками.
Вилья поздоровался с Киллианом классическим мужским объятием, расцеловался в щеки с Мелиссой и сеньорой Карпеной. Пожал руку отцу семейства...
Энрике с Пепе дружили так давно, что Кике стал всем как родной. Он открыл свою бутылочку светлого и упал на диванчик рядом с ногами Педро.

—Брат, че ты?

—Мм?

—Где Вале? — Спросил Кике, отпивая из горлышка, интересуясь о Валери.

—Она дома, в Швейцарии. — Пробубнил Карпена.

—А че?

—Дела. — Флегматично ответил Педро. — Я не стал ее дергать.

Киллиан и Мелисса подошли к ним и держались таким "особнячком" чреди прочей родни и гостей.

—Педро, она же, вроде как, твоя невеста. Мы, вообще-то, думали вас сегодня поздравить с помолвкой и все такое. — Мелисса пыталась запихнуть в горлышко пива дольку лимона.

—Пе. — Киллиан позвал его, когда заметил, что Педро снова ни на кого прямо не смотрит, а просто замыкается в себе. Он часто тихий. Но нужно знать его очень близко, чтобы заметить разницу. — У вас все нормально?

Педро молчал. Он просто пожал плечами и не стал отвечать. У него в руках был уже ровно тринадцать раз свернутый конфетный фантик.
Энрике бросил обеспокоенный взгляд на Киллиана и Мелиссу.

—Hermanito... — Позвал он Педро. — Вы с Вале так давно вместе, я уверен, что вы все переживете, ладно?

—Да, наверное. Если она простит меня, то, наверное. — Тот отшвырнул фантик в сторону.

Ему не очень хотелось рассказывать обо всем здесь, за семейным вечером. Но он уже почти два месяца обо всем молчит.
Это казалось глупо, взрослый мужик, почти тридцать лет. Не знает, что делать со своей девушкой. Даже не женой.

—Что ты сделал?

—Да я... Ничего не сделал. Просто не могу дать ей то, чего она хочет. — Сказал он, таким спокойным тоном, будто не его отношения висели на волоске.

—О чем ты, Perico? — Энрике, переглянулся с Мелиссой. — Ты блин богатый как Скрудж, что ей надо?

—Детей. — Пожал плечами Педро.

Повисла тишина. Никто не ожидал такого ответа. Пока близкие искали слова, Педро продолжил.

—Это, ну... Личное. Я не знаю, как говорить о таких вещах. Могу только сказать, что впервые за долгое время я не понимаю... её.