Царь мира-5: Сын волчицы

Глава 1

Посещая Италию в течение своих постоянных странствий, Кай каждый раз удивлялся тому, насколько мало эта земля изменилась с тех пор, когда планетой правили боги и титаны. Эта земля была дорога ему теми воспоминаниями, которые будила. После Великого бедствия многое на Гайе изменилось. Посреди континентов, пересекавших экватор, стали формироваться засушливые участки. Пока что там, где были когда-то леса, в которых Оберон и Эрик так любили охотиться на ныне вымерших огромных волков, мамонтов и саблезубых тигров, возникала великая степь. Но Кай, бывавший до Гайи на многих планетах, знал, что нескольких тысячелетий хватит, чтобы из степи получился целый пустынный пояс, который потом расползётся и покроет собой всю планету. Людишки, живущие на ней, слишком отсталы и глупы, чтобы вовремя понять, что именно происходит и остановить этот процесс. Планета нагреется и станет неподходящей для жизни гораздо раньше, чем взорвётся звезда, дарующая ей тепло и свет. А это значит, что у богов и титанов – очень мало времени, чтобы вспомнить себя, вернуть силы и занять положенное им место. Так, чтобы вся планета вновь стала такой, как положено – покрытой густыми лесами, делавшими её достаточно прохладной, чтобы все ресурсы на ней возобновлялись в положенный срок. Такой, какой пока что ещё оставалась Италия.

- Господин, - он услышал обращённый к нему голос одного из прислужников и обернулся на темнокожего раба, привезённого из Африки.

Последние годы Кай провёл именно там. Хоть Италия и Греция и были более похожими на ту Гайю, которую он помнил и любил, но всё же осколки цивилизации лучше всего сохранились на юге.

- Тут один человек из Альба-Лонги умоляет о встрече с вами.

- Из Альба-Лонги? – слегка поморщил лоб Кай.

Он вспомнил. Так назывался один из городов племени латинян. Во время своего последнего визита в Италию, примерно пятнадцать лет назад, Кай провёл там довольно много времени. Тамошний молодой царь Нумитор с удовольствием покупал у него диковинки, привезённые из Вавилона и Ассирии.

- Меня там ещё помнят? – удивился он.

- Посланник уверяет, что он – от истинного царя Альба-Лонги Нумитора Сильвия.

- Истинного царя? – Кай усмехнулся. – Что же это значит? Что есть ещё и ложный?

Раб лишь пожал плечами. С его лица не сходило услужливое выражение. Однако, он был всего лишь рабом, и требовать от него особой сообразительности не было смысла. Кай осторожно повысил свои вибрации, оценивая энергии вокруг себя. Никакой опасности он не почувствовал, потому кивнул головой и одновременно понизил вибрации до того уровня, которые легко переносило его хрупкое материальное тело.

- Давай-ка сюда этого посланника, - кивнул он.

Раб поклонился и послушно отправился вглубь дома. Кай остался сидеть на крыше, в специально оборудованном для отдыха месте, осматривая окрестности латинского порта и вид на море, называемое в Леванте и Израиле Западным.

Посланник Нумитора вскоре появился. В знак приветствия он лишь слегка кивнул. Северяне не отличались особыми манерами по отношению к тем, кого на юге считали господами. Обладая, относительно них, лишь примитивным бытом и уровнем организации, не дававшим им объединяться в более крупные по размеру государства, чем примерно одна ассирийская провинция, она всё же были редкими гордецами, считавшими, что никто, кроме них, не был способен придумать лучшего устройства жизни. Потому ко всем южанам они относились с некоей снисходительностью. Кай подозревал, что к любому другому торговцу с южного берега Западного моря отнеслись бы ещё хуже, чем к нему. В его пользу играли светлые курчавые волосы, голубые глаза и светлая кожа. Современные люди считали, что так выглядят жители Севера, даже не подозревая, что в давние времена бывший титан жил на самом Южном континенте, о существовании которого непомерно расплодившиеся коренные жители Гайи нынче и не подозревали. О Кае все думали, что он – или италиец, или грек, или вообще какой-то сармат, лишь по воле случая много лет проживший в странах Востока.

- Приветствую! – произнёс посланник Нумитора.

- Приветствую, - Кай кивнул ему в ответ, даже не вставая с места.

Он махнул рукой, приглашая своего гостя присесть. Тот опустился на кресло из грубо отёсанного дерева, на которое была брошенная достаточно тонкая подушка.

- Мой раб сообщил, что вы – от царя Нумитора, - Кай откинулся на спинку своего сидения, устланного куда более толстыми подушками под искусно расшитым вавилонским покрывалом.

- Да. Я от него. До него дошли слухи, что мудрец и торговец Кай вернулся с Юга, - ответил тот. – И он просит вас погостить у него в Альба-Лонге, как и много лет назад. Он уверен, что ваше общество принесёт ему много радости и мудрости, как и в прошлый раз.

Кай усмехнулся. Он помнил Нумитора излишне самоуверенным, но любопытным и пытливым юнцом, чем-то напоминавшим Эрика, младшего брата его истинного царя Оберона. Та же наглость и некая поверхностность. Однако, глупо было бы отрицать, что тогдашний визит к царю латинян принёс ему удовольствие. Тем более, что одним из правил исполнения желаний в мире, где ты не можешь ясно видеть движение энергии, было – иди туда, куда зовут.

- Хорошо, я приеду в Альба-Лонгу, - кивнул Кай. – Царь Нумитор велел вам меня сопроводить?

Посланник вздохнул.

- Да. И объяснить вам ситуацию, ныне сложившуюся в городе.

Глава 2

- О, Нума! – Тит Таций со смешком поднял кубок, увидев входившего в комнату зятя. – Давно тебя не было видно!

- Решал вопросы на наших границах, - поклонился тот, приложив правую руку к груди. – Приношу свои извинения, если из-за этого вам пришлось отложить решение важных дел, ваша милость.

- Не то чтобы, - царь Тит переглянулся со своим неизменным спутником Лицинием Герсилием, бывшего одновременно и его телохранителем, и лучшим другом. – Хотел просто спросить, что это твой отец сделал такое большое пожертвование в честь предстоящего торжества?

- Ах, это, - красивых тонких губ Нумы коснулась лёгкая улыбка. – Он собирается объявить о помолвке моей сестры Кватры Помпилии.

- Вот как, - Тит изобразил живейший интерес перед тем, как сделать большой глоток из своего кубка.

Одновременно он махнул рукой прислужнику, чтобы тот наполнил другой кубок и вручил его Нуме.

- Долго тянул, - очень тихо пробормотал Лициний, будучи уверенным, что зять царя его не слышит. – Сколько его девчонке? Уже пятнадцать?

- У него столько дочек, что порядочных женихов приходится долго искать, - так же тихо ответил Тит. – Кватра наверняка безумно счастлива, что в таком возрасте хоть кто-то охочий на неё нашёлся!

Нума Помпилий по движению губ царя и его приближённого сразу же понял, о чём те говорят. В конце концов, о том же шептались практически все Куры. А ещё о том, что Секунда и Терция Тации были ещё старше. Но их отец, считавший, что нечего чужим дочкам в девках засиживаться, почему-то вёл себя весьма странно со своими. Кандидатам на роль Терции он просто постоянно отказывал, каким бы уровнем знатности и богатства те не обладали. А о свадьбе Секунды вообще даже не помышлял.

Нума, бывший несколько лет назад главным кандидатом на роль наследника трона в Курах, старался теперь, когда смерть Примы Тации почти лишила его этой привилегии, держаться весьма скромно. Однако, амбиции не давали ему покоя, и он думал, что вполне мог бы жениться и на Секунде Тации. Тем более, что девушка выросла гораздо краше старшей сестры, и была уже в том возрасте, в котором материнство было для неё безопаснее. Единственной причиной, по которой Нума не говорил с Титом Тацием на эту тему было то, что подобные разговоры всегда и для всех заканчивались ничем. На царя сабинян словно какие-то чары наложили. И Нума не хотел пробовать свои силы, не поняв, что именно происходит.

На самом деле, он бы с гораздо большей охотой женился на Терции. Несмотря на огромную схожесть с сестрой-близняшкой, то всё же выделялась ещё более выразительной красотой. К тому же, было в Терции нечто, что заставляло мужчин терять дар речи, едва она входила в комнату. Однако, Нума, четвёртый сын знатного сабинянина Помпилия, достиг своего высокого положения потому, что всегда действовал с позиции разума, а не чувств. А разум подсказывал ему, что Секунда – всё же более выгодная партия, поскольку именно она была старшей дочерью. Сыновей у Тита Тация не было, как бы сильно он не старался. Жена его оказалась так и не способной родить хоть кого-то после близняшек. Все её беременности заканчивались выкидышами. Царь сабинян много раз заводил любовные интрижки на стороне. Однако, от них у него рождались лишь девочки.

После смерти Примы Тит Таций, казалось, вообще утратил интерес к вопросу престолонаследования и просто жил в своё удовольствие. Как бы не было это необычно, но на государственном управлении подобный подход сказался наилучшим образом. Царь не выискивал среди знатных сабинян своих врагов или друзей, не тратил время на то, чтобы вымолить-таки у богов наследника, посвящая им победы или принося великие жертвы. Он просто правил своими землями и заботился об их защите, в результате чего сабиняне процветали, как никогда. Куры впервые в своей истории выглядели более богатыми чем Альба-Лонга. Что было весьма необычно для города, даже не обнесённого стенами.

- Так что за дела на границе? – решил принять более серьёзный тон Тит Таций. – Только не говори, что снова бушуют эти негодяи из Тибрских лесов! Мы же разорили несколько их логов в прошлом месяце!

- Позволю себе предположить, что мы всё же ещё будем иметь с ними неприятности, - нахмурился Нума. – Но в этот раз я занимался не этим. Я привёз вам кое-кого от наших соседей. Кого-то, кто хотел бы поговорить с вами наедине об очень важных делах.

- От соседей? – удивился царь Тит.

- От латинян, - уточнил Нума тихо.

- От Амулия или Нумитора?

Нума демонстративно окинул взглядом комнату, давая понять, что предпочёл бы продолжить разговор в более конфиденциальной обстановке.

Тит понимающе кивнул.

- Поговорим после ужина, - пообещал он.

Нума кивнул.

- Позволите мне идти?

- Да, иди.

Зять вышел из комнаты на широкую галерею, ведшую к лестнице, по которой он намеревался спуститься вниз. С другой стороны галереи он увидел замерших девушек. Секунда и Терция. Дочери Тация. Молодые, красивые, тонкие, как молодые деревца. Светло-каштановые волосы, собранные в одинаковые причёски, обрамляли их нежные личики.

Нума с лукавой улыбкой замер и поклонился сёстрам глубже, чем перед этим их отцу. Секунда и Терция синхронно кивнули в ответ. Еле заметно. Они обе не любили мужа умершей сестры и старались его по возможности избегать, гораздо лучше, чем кто бы то ни было, понимая, какие намерения у него есть по отношению к ним.

Глава 3

Тит Таций, хоть уже и не был юнцом, запросто мог позволить себе столько, сколько выпил на пиру, утром же проснуться отдохнувшим и почти свежим, и сразу же отправиться заниматься царскими делами. Так он сделал и в этот раз, отправившись прямиком к Нуме.

- Ну, привет, зятёк, - с порога бросил он.

Помпилий, уже одетый в чистое, попивал у окна что-то похожее на кислое молоко. Он одарил царя несколько раздражённым взглядом, но тут же взял себя в руки.

- Что такой хмурый? – тот хозяйским шагом прошёлся до удобного резного кресла и опустился в него, скрестив руки на животе. – Обижен, что я отдал Терцию Герсилию? Да полно! Ты ж всё равно останешься моим зятем.

- Вот уж точно не думал, что у меня есть право решать за моего царя, кому отдавать его дочерей, - хмыкнул Нума.

- Совсем не расстроен? – царь Тит испытывающе уставился на своего зятя.

- Ну, малость расстроен, - выдавил из себя тот. – Нет смысла этого скрывать. Но тут половина вашего царства расстроена. Разве мужчина, видевший Терцию Тацию, может не сожалеть о том, что вскоре она достанется кому-то другому?

Тит рассмеялся.

- Знаешь, что и когда сказать, - признал он. – Как всегда.

«Уж не о том, что у тебя есть ещё одна дочь на выданье, - подумал Нума. – Ты ведь даже этого не услышишь».

- Рад, что никакого недопонимания между нами нет, - продолжил Тит. – Но в целом я пришёл к тебе, чтобы поговорить не об этом.

- А о чём же тогда, ваше величество?

- О том, в чём меня пыталась убедить эта южная крыса, которую прислал Нумитор, - лицо царя стало серьёзным. – Что проблема Тибрских лесов – отнюдь не решена, как мы думали. Он уверен, что в ближайшее время нам придётся столкнуться с ещё лучше организованными разбойниками и беглыми рабами. И предлагает информацию о том, где мы можем найти их настоящих вожаков.

Зрачки Нумы слегка сузились, что не ускользнуло от цепкого взгляда царя.

- Что знаешь об этом? – спросил он, жадно подавшись вперёд. – Этот Кай – или как его там – прав?

Помпилий вздохнул, подбирая слова.

- Не могу сказать, что неправ, - ответил он тестю.

- Тогда почему молчал? – голос Тита прозвучал угрожающе.

- Потому что у меня не было полноты информации. Вы первый назвали бы меня глупцом, если б я пришёл просто с опасениями, не имея хоть каких-то чётких сведений.

Царь задумался, ни на миг не спуская изучающего взгляда с Нумы. Затем, однако, произнёс:

- И когда ты рассчитывал получить хоть какие-то чёткие сведения?

- Собственно, завтра и рассчитываю. У меня встреча с информатором, который расскажет мне правду о том, чем сейчас заняты банды разбойников в Тибрских лесах.

- Потому и собрался на рынок?

- Именно.

Царь Тит вздохнул, потом ненадолго прикрыл глаза, переваривая услышанное, и откинулся на спинку кресла, в котором сидел.

- Учитывая то, что имеющихся у тебя сейчас сведений недостаточно, каково, всё же, твоё мнение? Нам есть чего опасаться?

- Есть, ваше величество, - негромко сказал Нума.

Тот глубоко вздохнул и ещё глубже задумался.

- Ладно, - сказал он. – Выясни всё, а потом – сразу ко мне.

- Как прикажете.

Тит поднялся со своего места и вышел из комнаты Нумы, погрузившись в глубокие раздумья.

Помпилий допил своё молоко и вышел вслед за царём. Оглядевшись вокруг, он увидел близняшек Таций. Те явно из какого-то укрытия дождались ухода отца, чтобы не сталкиваться с ним, и теперь сгорали от нетерпения перед походом на рынок.

- Доброе утро, - губ Нумы коснулась лёгкая улыбка.

- Доброе, - ответили те одновременно.

Помпилий подошёл к дверям, ведущим наружу, и замер, почтительно пропуская девушек первыми. Те выскочили из дома с довольными улыбками. Секунда при этом ещё и одарила Нуму благосклонным взглядом.

Тот был доволен. Он относился к близняшкам с искренней теплотой. Они, вроде как, считались ему родственницами. Однако, Нуме нравилось не это. Ему нравилось, что в доме, где абсолютно всё было подчинено стальной воле царя Тита, только эти два хрупких существа решались бунтовать. Их сестра Прима, смерть которой вызвала у царского зятя вполне себе настоящие сожаления, была другой. Она страшно боялась Тация и делала всё, что бы тот не приказал ей делать, мечтая лишь о том, чтобы отец не взялся за розги. Секунда и Терция розги ненавидели, а не боялись их. Ну, и ещё они обе расцвели, став гораздо красивее умершей старшей сестры.

Одеты и причёсаны они были весьма скромно, чтобы не выделяться на рынке. Тит Таций не любил, когда они выделялись, просто гуляя по его городу. В целом, Куры были для царских дочерей безопасным местом. Многие знали их в лицо, и никто не посмел бы их обидеть. Тем не менее, царь практически никогда не выпускал дочерей из дома одних, особенно Терцию. Так было и сейчас.

- Нума, - Секунда несколько отстала от идущей впереди сестры, чтобы поравняться со своим опекуном. – У меня тут к тебе дело…