Целительница моей души

Пролог. Побег

Аннотация

Десять лет назад моя жизнь круто изменилась. Из леди – в простолюдинку, из любимой дочери – в круглую сироту, из дворца – в хижину на другом конце мира, из подростка – в маму для кучи младших родственников, разом осиротевших, как и я. Зато мы выжили и смогли скрыться от тех, кто уничтожил всю нашу огромную семью.

Прошли годы. Враги давно считают нас погибшими, почти все малыши выросли и учатся в академии магии, а я решила перебраться в столицу, поближе к ним, и открыть здесь целительскую практику в тайной надежде, что судьба подарит мне встречу с добрым вдовцом средних лет, и я получу, наконец, шанс на личное счастье.

Если бы я только знала, кого именно приготовила для меня судьба…

От автора: По традиции, это добрая, светлая, жизнеутверждающая сказка. Неторопливая и спокойная (почти всё время), хотя и не без сюрпризов. Тег «бытовое фэнтези» поставлен не зря.
Всеобъемлющий ХЭ гарантирую.

В книге есть:
Героиня, которой пришлось стать сильной
Герой, которому «по штату положено» быть властным, но «вне работы» он вполне адекватный
Дети, в большинстве своём уже вполне самостоятельные
Магический мир
Тайны. Некоторые – только для персонажей, другие – и для читателей тоже.

В книге нет:
Насилия и принуждения, в том числе и сексуального
Истинных пар и волшебной любви с первого взгляда. Героям придётся влюбляться по старинке, постепенно и естественным путём
Фэнтези-рас. Здесь есть только люди, некоторые из которых маги

ОДНОТОМНИК

Книга вне серий

Пролог

Побег

Десять лет назад

Я бежала по тускло освещённому коридору на пределе сил. Сердце колотилось как сумасшедшее, дыхание с хрипом вырывалось из груди, босые ноги болезненно бились о каменный пол. Горло сдавливали ручонки Ронтида, висящего на моей спине, словно обезьянка, руки оттягивала годовалая Авалина – и это при том, что прежде мне не приходилось поднимать ничего, тяжелее книги.

Рядом бежали другие дети, а за спиной слышались грохот, крики и взрывы – там гибли наши родные, отдавая свои жизни, чтобы у нас был шанс спастись. Поэтому я продолжала бежать, хотя хотелось упасть и умереть, и будь я одна – так бы и сделала. Но сейчас лишь от меня зависели жизни малышей. Несколько минут назад, вешая мне на шею амулет-активатор портала, его светлость, герцог Аравиуленский, мой прадед, так и сказал:

– С детьми должен пойти кто-то взрослый. Тот, кто сможет их сберечь. Я доверяю их тебе, Меллиндилана, оправдай моё доверие.

И я его оправдаю, хотя знаю, что выбрали именно меня вовсе не потому, что я такая ответственная и взрослая. Я вовсе не взрослая, мне всего пятнадцать, но там, где последним заслоном между нами и убийцами встали старики, женщины и подростки, где на счету каждый боец, я бесполезна. Я – целительница, и в бою от меня толка нет, поэтому я сейчас бегу по подземному переходу к порталу, пытаясь спастись вместе с малышами, хотя даже моя одиннадцатилетняя сестра Эйтина, огневик, осталась среди последних защитников нашей семьи.

Мне казалось, этот тоннель никогда не кончится. Я не бывала здесь прежде, лаборатория герцога была запретной территорией, он проводил в ней порой опасные эксперименты, поэтому специально устроил под землёй на приличном расстоянии от замка. И именно по этому тоннелю мы сейчас бежали, я и девять самых младших членов нашей семьи. Потому что, изобретённый герцогом межконтинентальный портал мог перенести лишь десять душ, не более.

Раньше он и этого не мог, но последние недели прадедушка пропадал в лаборатории днями и ночами, вливая в портал силы и пытаясь увеличить его мощность, чтобы спасти как можно больше тех, кто оказался в осаждённом поместье. Портал мог сработать лишь раз, второго шанса не было. Мы так надеялись, что у герцога получится, что мы спасёмся все. Но этой ночью меня разбудил прадедушка, вытащив из постели в одной ночной рубашке, надел на шею активатор и поручил спасти детей, потому что нашим врагам всё же удалось пробить защитный купол, удерживающий их последние две недели, и времени у нас не осталось вообще.

Впереди уже виднелась дверь в лабораторию, сейчас широко распахнутая, готовая принять нас в любой момент. Последний рывок – и мы в безопасности. И в этот миг я осознала, что взрывов и грохота за спиной больше нет, лишь топот множества тяжёлых сапог. А это значит, что наших защитников больше нет в живых. Мама, брат и сестрёнка, тёти и двоюродные сёстры, дедушки и бабушки – не осталось никого, они ушли вслед за отцом, старшими братьями, дядями и двоюродными братьями. И от нашей огромной семьи остались лишь мы, десятеро.

Кажется, у меня открылось второе дыхание. Следом за тройняшками – им бежать было легче, без груза, – я буквально ввалилась в лабораторию и застыла посредине пустого – без мебели, – пространства в центре комнаты, пол которой был расписан какими-то кругами, звёздами и прочими знаками, рядом с тройняшками и тележкой с какими-то вещами. В меня практически врезался Аринтул, самый младший из моих братьев, держащий на спине двухлетнюю малышку, и мы застыли, в тревоге глядя на дверной проём.

Перехватив Авалину одной рукой, я вцепилась в болтающийся у меня на шее активатор. Герцог заранее проинструктировал меня как с ним обращаться, на всякий случай, как он сказал. Портал заряжен и готов к эксплуатации, но чтобы произошёл перенос, в него должен попасть активатор, включая его своим появлением, а потом – ровно то количество душ, на которое он настроен, и не важно – взрослые это, младенцы или котята. Как только все окажутся в круге – перенос произойдёт автоматически, без каких-либо дополнительных действий.

Но чтобы перенестись до того, как портал заполнится, нужно нажать на центральный камень. Вот почему я стояла, застыв, с отчаянием глядя в темноту тоннеля – из ярко освещённой лаборатории в нём ничего не было видно, – готовая нажать на камень, если появится кто-то чужой. Я должна спасти доверенных мне малышей любой ценой, даже если эта цена – ещё две жизни. Но ждать я буду до последней секунды.

Глава 1. Переезд

Глава 1.

Переезд

Настоящее. День первый. Понедельник

– Это и есть наш новый дом? – Ава застыла на тротуаре, осматривая строение, возле которого остановилась наёмная карета. – Какой огромный!

– А у нас правда будет у каждого своя кровать? – Лана выглядела не менее зачарованной, глядя на дом, а у меня комок застрял в горле.

Небольшой двухэтажный домик с магазинчиком на первом этаже, зажатый между такими же на улице, где селился средний класс, казался настоящим дворцом тем, чья сознательная жизнь прошла в домишке с двумя комнатами, в которых приходилось ютиться вдесятером, не имея даже собственной кровати, деля её с кем-то. А ведь когда-то у этих малышей была детская, раза в полтора больше, чем весь этот дом. Но ту жизнь не помнит даже тринадцатилетний Ронт, старший из оставшихся со мной четверых ребятишек.

Мы прожили в Пригорном селе десять лет, как и велел мне герцог. Но больше не было смысла там оставаться – я только что отвезла в магическую академию тройняшек, а без их магии в деревне нам делать было нечего. И раз уж вышел срок, назначенный дедушкой для того, чтобы о нас забыли, посчитав погибшими, я решила перебраться с оставшимися при мне детьми в Винторп, столицу Лурендии, неподалёку от которой и располагалась магическая академия. Теперь старшие дети смогут навещать нас чаще, чем раз в год, на летних каникулах, потому что дорога от Винторпа до Пригорного села занимала больше недели.

И вот почему мы стоим сейчас перед домом, который я купила, когда приезжала с тройняшками, сдававшими вступительные экзамены, чтобы оплатить первый семестр. Золото из тайника я достала ещё три года назад, когда в академию поступал Рин, тогда же и открыла счёт в банке. Денег хватило бы, чтобы выучить всех детей, оплатив обучение полностью, но по итогам первого семестра оплату обучения лучших учеников брала на себя корона, и Рин с Велой уже были в числе стипендиатов. Я не сомневалась, что тройняшки тоже окажутся среди лучших – все члены королевской семьи, даже дальние ветви, были очень сильными магами.

А раз уже половина нашей семьи теперь обосновалась в Винторпе – пусть даже и в академии, – то был смысл и нам перебраться именно сюда. У меня уже была выправлена лицензия на занятие целительством, всё официально, налоги я тоже платить буду, но учитывая, что здесь народ будет платить за лечение звонкой монетой, а не лукошком яиц или отрезом домотканого полотна, доход мой вырастет в разы, с такого и налог заплатить не жаль. Нет, всё равно жалко, конечно, но оставшегося вполне хватит на безбедную жизнь.

Дети со мной согласились. Им тоже хотелось жить в столице и быть поближе к старшим. Да и учителей я им здесь смогу найти, а то самоучки ведь, магию свою «на ощупь» осваивают. Тут даже была школа для таких вот, магически одарённых детей, чьи родители не могли позволить себе частных учителей. Я-то могла, но деньгами лучше лишний раз не светить, хватит того, что я дом оплатила наличными, без банковского кредита. Но банки хранили личные дела клиентов в секрете, а частные учителя, посещающие дом простой целительницы – это уже подозрительно.

А второй причиной переезда, которую я никому не озвучила, было то, что хотелось и для себя какой-то личной жизни. Мне уже двадцать пять, и не случись в нашем королевстве переворота, останься жива наша семья – я бы уже лет семь-восемь как была замужем, растила бы своих собственных детей и знала бы, что такое ласки мужа не только по романам, которые когда-то тайком таскала из запретной части библиотеки.

Нет, шанс узнать о мужских ласках на собственном опыте у меня был – ухажёров хватало и в деревне. Да только предлагали мне не честный брак, а тайные встречи на сеновале, какой же парень захочет вешать на себя кучу чужой ребятни? А любовницей я быть отказывалась. Да, сейчас я простолюдинка, давно с этим смирилась, но кто я такая – помнила. И всё равно считала, что не дело это – леди, троюродной племяннице короля, пусть и свергнутого, с мужиками на сеновале обжиматься. Честный брак – ещё можно было бы принять, если бы человек понравился и к малышам моим добрым был, а так – до свидания.

Несколько раз самым настырным пригрозить пришлось, что отсушу самое важное, да и сыновья дядьки Рула самых приставучих ухажёров кулаками вразумляли. Эта семья взяла нас под своё крыло и, по сути, спасла. Не представляю, что бы мы без них делали, как бы выживали.

– Мам, пошли уже! – Бейл топтался возле меня со стопкой книг в руках. Книги – одно из того немногого, что мы забрали с собой из прежней жизни, которую уже второй раз круто меняли.

И пусть теперешняя наша «библиотека», состоявшая из приключенческих романов, купленных во время поездок в Бетелл – ближайший к нашему селу город, – и учебников по магии, которые я смогла отыскать там же, насчитывала всего восемнадцать томов, но дети этими книгами очень дорожили. Я вспомнила огромную, двухэтажную библиотеку в замке герцога, вздохнула и пообещала себе обязательно разыскать где-нибудь поблизости букинистическую лавку и регулярно пополнять нашу «библиотеку».

– Пошли, – кивнула я и, подхватив саквояж, подошла к передней двери и открыла её выданным мне ключом.

Прежде здесь был обувной магазин, где обувь и шили на заказ, и продавали уже готовую, что для меня было удачей – сам торговый зал был совсем небольшим, зато позади него располагались склад и мастерская, а значит, были достаточно укромные помещения для лечения больных, а торговый зал станет местом для ожидающих лечения, так называемой приёмной. Если бы здесь раньше был какой-нибудь хозяйственный магазин или кафе, вроде тех, что находились по соседству, на приёмную ушло бы слишком много полезной территории, пришлось бы строить перегородки – а это не только деньги, но и время.

Сейчас же достаточно было расставить мебель – на первое время для приёмной хватит нескольких стульев, вряд ли ко мне народ сразу толпой повалит, – на небольшое витринное окно повесить штору или частично загородить его от любопытных глаз ширмой, а в мастерской остался отличный стол, на который можно класть пациентов. Постепенно мы здесь всё обживём и приведём в должный вид, а пока хватит и того, что уже есть.

Глава 2. Пациент

Глава 2.

Пациент

День первый. Понедельник

На меня с высоты глянуло шесть удивлённых глаз. Да, ростом я не вышла, Ронт меня уже почти догнал, да и Лана скоро догонит, но это не повод смотреть на меня так, словно заговорила… кошка, например.

Наконец один из мужчин – не тот, что пострадал, а другой, с каштановыми волосами, убранными в хвост, – снизошёл до ответа:

– Благодарю, мэм, но мы предпочитаем своего целителя, проверенного.

Скорее всего, так и есть. Вблизи было заметно, что хотя тёмная одежда мужчин не была украшена кружевом и вышивкой, как у аристократов, но сама ткань была настолько качественной и дорогой, что один сюртук того, кто мне ответил, стоил дороже роскошного бального платья. Похоже, это были аристократы, которые попытались слиться с толпой. Только я слишком хорошо помнила, что такое качественная ткань, и сколько она может стоить. И упускать такого состоятельного клиента было жалко.

– Сэр, это не вы сейчас испытываете боль, так что, и решать не вам, – предельно вежливо, но твёрдо парировала я и вновь обратилась к герою. – Не бойтесь, это не больно.

– Так не бывает, – хмыкнул третий, коротко стриженый блондин. Сам же герой продолжал молча, слегка прищурившись, смотреть на меня, словно не зная, как реагировать на заговорившую кошку.

И я решилась. Хотела взять мужчину за руку, но обнаружила на нём тонко выделанные лайковые перчатки, сидящие как вторая кожа – такие снимать дольше, чем всю остальную одежду, что была на нём. Тогда я подняла руку и прижала ладонь к щеке мужчины, запуская диагностику и обезболивание.

Глаза мужчины, сначала показавшиеся мне чёрными, как его волосы, широко распахнулись и оказались тёмно-серыми, как небо перед грозой. Шатен же ахнул от возмущения, больно схватил меня за руку и оттащил от раненого.

– Не смей прикасаться!

– Нет, Миллард, пусть продолжает, – подал, наконец, голос герой.

– Но, ва… – начал возражать шатен, но был оборван твёрдым:

– Пусть. Продолжает.

И я продолжила. Свежие травмы и раны лечить проще всего, а тут и пары минут с момента падения, наверное, не прошло. Так что, спустя минут пять, не более, я убрала ладонь.

– Вот и всё. И совсем не страшно, правда?

– Правда, – мужчина повертел рукой, сжал и разжал кулак, словно не веря, что действительно – уже всё. – Что вы хотите за услугу?

– Три серебрушки, – я уже знала, что это в приграничных сёлах за такие деньги корову купить можно, а в столице – разок в ресторан сходить. В хороший ресторан. А человек в такой дорогой одежде точно мог себе это позволить. – Две за закрытый перелом руки без смещения, третью – за синяки и ссадины.

– Сколько? – глаза брюнета снова широко распахнулись. Я что, перестаралась?

– Ладно, две серебрушки, – пошла я на попятный. – Синяки и ссадины – бесплатно, как первому клиенту.

Блондин хихикнул, шатен недовольно фыркнул, а мой пациент закатил глаза и покачал головой, словно я ляпнула глупость несусветную. Потом достал из кармана золотой и вложил мне в ладонь.

– За лечение.

– О, – растерялась я. – У меня с собой столько сдачи не будет. Может, разменять? – и я огляделась, прикидывая, нет ли где поблизости банка, но ничего похожего не обнаружила.

– Сдачи не надо, – мужчина улыбнулся уголком рта. – Это на самом деле было не больно. Я удивлён.

– Всё равно – это слишком много. А давайте, я вам на сдачу шрам уберу. Только нужно будет прийти ко мне в приёмную, это дело небыстрое, он у вас явно старый.

– Какой шрам? – насторожился шатен.

– Вот этот, – я провела пальцем по своей скуле от уха до шеи. Длинные, ниже плеч, густые и волнистые волосы брюнета были распущены и скрывали и скулы, и уши, но прикоснувшись к его щеке, я явственно ощутила пальцами грубый застарелый шрам от ожога, а при сканировании поняла, что он намного больше и уходит с шеи на спину. Странно, что мужчина его раньше не свёл. Судя по немодной причёске – он этот шрам скрывает, значит, тёплых чувств к нему не питает, тогда почему не обратился к целителю? Да и почему он вообще у него остался, словно заживал сам, без магической помощи? Такое возможно у крестьян, но никак не у аристократов.

– Это шрам от магического напалма, – глухо уронил мой пациент, заметно напрягаясь.

– Тогда это будет стоить ещё один золотой, – тут же подкорректировала я цену. И пояснила: – Придётся повозиться.

– Вы издеваетесь? – возмущённо воскликнул шатен. – Или просто не поняли, о чём речь? Шрамы от магического напалма не сводятся.

– Любые шрамы можно убрать, – пожала я плечами. Странные они какие-то. Тело – оно всегда тело, как бы ни было сильно травмировано – всегда можно исправить. Дело лишь в приложении сил. – Просто попробуйте, – снова обратилась к брюнету. – Оплата по достижению результата, так что, вы ничего не теряете.

– А как вас найти? – поинтересовался блондин.

– Моя приёмная только что открылась на Липовой аллее, точнее – откроется завтра, но вы можете прийти и сегодня. На вывеске написано «Целительница Троп», это я.

На аллею наша улица не тянула, да и лип я там не заметила, там вообще никаких деревьев и прочих растений не было, кроме цветов в ящиках под окнами вторых этажей в некоторых домах. Разве что на задних дворах что-то росло, но за домами этого было не видно. Улица сплошь состояла из магазинчиков и контор, на таких палисадников не делают. Но название улице придумывала не я, а звучало довольно мило.

– Хорошо, мисс Троп, я приду, – кивнул брюнет, вновь несколько раз сжав и разжав кулак. Да-да, руку я починила качественно и безболезненно, оцени и приходи ко мне вместе со своим золотом. Я полную диагностику не запускала, только по свежим травмам пробежалась, но даже этого хватило, чтобы понять – шрамов там, под одеждой, гораздо больше, а это денежки! Но вслух ничего говорить не стала, лишь поправила:

Глава 3. Будни

Глава 3.

Будни

День первый. Понедельник

Шрам поддавался с огромным трудом, но для меня это не стало сюрпризом. Чем свежее травма или болезнь, тем проще она поддаётся лечению, поэтому только что сломанную кость бедра со смещением вылечить быстрее и проще, чем искривлённый мизинец от неправильно сросшегося перелома тридцатилетней давности.

– Как давно у вас эти шрамы? – уточнила я, чтобы понимать, с чем придётся иметь дело.

– Два года, – глухо уронил пациент. – Два года и четыре месяца.

И у меня закралось подозрение, что его травма связана с какой-то трагедией помимо самого ранения, потому что возраст собственных шрамов, пусть и таких тяжёлых, редко кто считает с точностью до месяца. Возможно, он попал под этот напалм не один, а кто-то другой не выжил. Но спрашивать я не стала, время травмы мне нужно было для работы, а остальное – обычное любопытство, сейчас абсолютно неуместное.

Поэтому я продолжила работать молча, сосредоточившись на видимой части шрама, раз уж у человека уже комплексы появились. Я не пыталась воздействовать на весь шрам целиком, силу посылала точечно, работая буквально с каждой клеточкой, заставляя те, что поглубже, нарастать, формируя новую кожу и частично мышцу под ней, а повреждённые – просто отмирать.

Попади этот человек мне в руки сразу после ранения – всё было бы намного проще, я бы заставила повреждённые клетки возвратиться в исходное положение, но сформировавшийся застарелый рубец можно убрать лишь заменой. Как вариант, можно было бы просто срезать повреждённый кусок кожи со шрамом, а потом залечить образовавшуюся рану – это было бы в разы быстрее, потребовало бы гораздо меньше сил, но это слишком травматично для пациента, даже при обезболивании.

К тому же, меня никто не учил держать в руках скальпель, это входило в академическое образование целителя, которого у меня не было, поэтому, пока не выпадет возможность получить диплом и нужные знания – а это возможно лишь после того, как выучу всех детей, – буду лечить исключительно силой, благо, у меня её много.

Время шло, лечение медленно, но верно двигалось, пациент молчал, я тоже, сосредоточившись на своей работе. В какой-то момент поняла, что моя сила стала истощаться, поэтому тут же остановилась – не было никакой необходимости доводить себя до упадка сил, и не только магических. Жизни брюнета ничего не угрожало, а мне завтра ещё других пациентов лечить.

Поэтому я открыла глаза, убрала руку, попутно стряхнув с воротника его сюртука пыль из отмершей кожи и полюбовалась на результат своего труда. От виска и почти до того места, где заканчивается скула и начинается шея, на месте шрама шла полоска молодой, незагорелой кожи, только отсутствием загара отличаясь от соседней, не повреждённой. Восстановившаяся мочка уха так же выглядела более светлой, и мне пришло в голову, что не всегда этот человек прячет шрам за распущенными волосами, раз уж даже ухо у него тоже слегка загоревшее.

Шрам на шее никуда не делся, и контраст был поразительным, переход очень чётким, выглядело всё это не особо красиво, но зато наглядно показывало, что мне удалось сделать. Ничего, уберу шрам целиком, молодая кожа загорит, сравнявшись цветом с той, что вокруг, или наоборот, загар сойдёт с лица – зима-то не за горами, – и никто уже не сможет определить, где прежде был шрам.

– На сегодня всё, – я подарила лёгкую удовлетворённую улыбку мужчине, тоже открывшему глаза и вопросительно на меня глядящему. – Продолжим в следующий раз. Принести вам зеркало?

И как я не додумалась сразу его припасти? Впрочем, денёк сегодня выдался сумбурным, не о каждой мелочи получилось вовремя вспомнить.

– Не надо, – мужчина пощупал свой шрам, точнее, то место, где он прежде был. Его глаза удивлённо расширились, пальцы забегали по скуле и шее, ища и не находя грубый рубец. – Не может быть!

Последние слова он практически выкрикнул, и на пороге тут же нарисовалась парочка из приёмной, во все глаза уставившись на лицо своего спутника.

– Это невозможно! – воскликнул Миллард. – Просто… невозможно…

– Это сложно, – поправила я. – Долго и требует больших затрат силы. Но ничего невозможного нет. Необратима только смерть.

После моих слов брюнет вздрогнул и впился в меня нечитаемым взглядом. Потом переглянулся со своими спутниками, шагнул ко мне, взял за руку, положил что-то на ладонь, сжал мои пальцы в кулак и быстро вышел из комнаты, уронив на прощание:

– Завтра в это же время.

И пока я стояла, пялясь на три золотых в своей ладони – мы договаривались на один за весь шрам, а я убрала треть, не более, – хлопнула входная дверь. Подхватившись, я кинулась следом, даже не зная – зачем, то ли вернуть лишние деньги, то ли просто попрощаться, но улица уже была пуста. Почти пуста, какая-то парочка вдалеке направлялась в мою сторону, а вот загадочной троицы видно не было. Ни их, ни уезжающей кареты, ничего.

– Интересно, кто из них портальщик? – мимолётно подумала я, потом пожала плечами, заперла дверь и, зевая, отправилась спать – уже перевалило за полночь, завтра нужно будет следить за временем и не засиживаться так долго, утром поспать подольше не получится.

Разбудил меня луч солнца, прицельно бивший из моего так называемого оконца прямо в лицо – подумала, что нужно ложиться головой в другую сторону, занавешивать эту кроху не хотелось, хоть какой-то свежий воздух, – и негромкий гомон на улице. Быстро оделась, поплескала ледяной водой в лицо, чтобы проснуться и, выглянув наружу, была встречена радостными приветствиями небольшой группы страждущих. Все твёрдо стояли на ногах, никого окровавленного я тоже не заметила – и чего им неймётся в такую рань?

Впрочем, если это мои соседи по улице, то смысл в этом был – после открытия магазинов им самим будет уже некогда. Но это вовсе не означает, что я должна буду каждый день вставать в пять и работать без завтрака, для меня же никто магазины в пять не откроет. Ладно, сегодня, в виде исключения, приму до открытия всех, а потом – только экстренных.

Глава 4. Студенты

Глава 4

Студенты

День пятый. Пятница

– Вряд ли вам под силу то, чего я желаю, – пробормотала я.

– Мне подвластно многое, уж поверьте, – в голосе брюнета проскользнула гордость и даже надменность.

– Этого не сможет даже наш король, – усмехнулась я и получила очередной пристальный, но нечитаемый взгляд. Удивление? Недоверие? – Воскресить давно умерших не под силу даже Богине-Матери.

– Тут вы правы, – мой собеседник вновь помрачнел.

– Хотя… есть у меня одно желание. Попроще, – я смерила брюнета изучающим взглядом.

– Жениться на вас я тоже не смогу, – покачал он головой, перехватив мой взгляд.

– Упаси Богиня! – непроизвольно воскликнула я, а потом спохватилась. – Простите, пожалуйста.

– Зато честно, – усмехнулся брюнет. Самым уголком рта, но усмехнулся же. – Учитывая мою внешность…

– А это здесь причём? Говорю же – всё уберу. Просто… вы простите, но если я и соберусь замуж, то уж точно не за такого мрачного типа, как вы. Только не обижайтесь, пожалуйста.

– На правду не обижаюсь. Так какое у вас желание?

– А кто из вас троих портальщик?

– Я.

Жаль. Лучше бы блондин. Хотя Миллард был бы ещё хуже.

– Когда я вылечу вашего больного – не могли бы вы дать несколько уроков моему младшему сыну?

– У вас есть сын? – всё это время привычно глядящий в потолок пациент развернулся ко мне всем телом, внимательно разглядывая, словно впервые увидев. – То есть, у вас есть младший сын, достаточно взрослый, чтобы ему понадобились уроки портальной магии?! Да сколько же вам лет?

– Тридцать, – привычно соврала я. – Младшему сыну одиннадцать, старшему – тринадцать.

Вполне нормальная разница, девушки-простолюдинки выходят замуж в шестнадцать, а то и в пятнадцать лет. Вот если бы я себе ещё и тройняшек приписывала, тут да, было бы подозрительно. А с младшими – нет.

– Вы не выглядите на тридцать, – мужчина всматривался в моё лицо, словно в поисках признаков старения.

– Я сильный маг, – пожала плечами, мол, и сам мог догадаться. Маги старели медленнее обычных людей, и чем маг сильнее – тем дольше он жил. Герцогу, моему прадедушке, было сто тридцать четыре, он прожил бы ещё лет тридцать-сорок, не меньше, и даже в этом возрасте у него хватило сил отправить нас, десятерых, на другой континент.

– Вы не выглядите на тридцать, даже как сильный маг.

Какой настырный! И ведь прав – я не выглядела на тридцать, поскольку мне всего лишь двадцать пять. Но этого говорить я никому не собираюсь, у меня припасено другое объяснение, возразить на которое ему будет нечем.

– Я целительница. Неужели вы думаете, что я позволю какой-нибудь морщинке или седому волосу появиться у меня раньше, чем мне стукнет лет сто?

– Да, пожалуй, вы правы, – мужчина вновь откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.

Какое-то время мы сидели молча, я занималась мизинцем, он был обожжён настолько, что даже верхней фаланги не осталось, ниже – кость, обтянутая шрамированной кожей, в перчатке явно была плотная вставка, чтобы это не бросалось в глаза. Сегодня я занималась кожей, меняла старую на новую, как прежде на щеке, заодно и с сосудами поработаю, чтобы подпитывали её как следует, а вот завтра займусь мышцами, сухожилиями, костью и ногтём, всё это нужно восстанавливать почти из ничего. Скорее всего, с мизинцем я провожусь все три дня, остальные пальцы потребуют по два – там проще, кости целы и мышцы тоже сохранились почти целиком. Ещё два-три дня на ладонь и предплечье – итого, через десять дней рука будет как новая.

Ну, не считая, конечно, другого шрама, на плече, но там только кожа пострадала, работоспособности руки тот шрам не мешает.

Пока работала, время от времени бросала взгляд на своего пациента, потом не удержалась и спросила, раз уж у нас сегодня день откровений:

– А сколько лет вам?

– Тридцать девять, – не открывая глаз, уронил мужчина, возвращаясь к прежней манере общения.

– Вы тоже очень сильный маг, – не удержалась я от реплики, поскольку он и на тридцать не выглядел.

– Да, – и снова тишина. Ну и ладно. Хотела ещё имя спросить, а потом подумала – раз уж он сразу не назвался и явно хранит инкогнито, то либо не ответит, либо назовёт выдуманное. Для обращения мне хватает слова «Вы», мысленно могу и дальше величать своего гостя брюнетом. Пусть хранит свою тайну, я же свою храню.

Выложилась я сегодня по полной. Понимала, что чем раньше разберусь с рукой, тем раньше займусь другим пациентом, а значит, и уроки Бейл получит быстрее. Поэтому к полуночи – именно во столько я заканчивала наши сеансы лечения, утром мне нужно было рано вставать, – я не только восстановила кожу на пальце, но и нарастила кость.

– На сегодня всё, – выпуская руку и отряхивая с подола насыпавшуюся отмершую кожу, сказала я. Брюнет вздрогнул и взглянул на меня заспанными глазами. Надо же, уснул! – Пока так. Постарайтесь этим пальцем ни к чему не прикасаться, не задевайте его, согнуть-разогнуть не пытайтесь. Кожа не закреплена толком, завтра наращу мышцы. А пока – вот так.

– Невероятно, – мужчина рассматривал свой пока ещё страшненький – тонкая кожа обтягивала косточку, ноготь отсутствовал, – палец, но он хотя бы уже был нужной длины. – И я ничего не почувствовал!

– Я обезболиваю, – объяснила очевидное.

– Другие целители снимают боль в редких случаях и за отдельную плату. Говорят, на обезболивание уходит слишком много силы, которую можно направить на что-то другое. И в большинстве случаев можно потерпеть.

– Меня учили так, – пожала я плечами. – Я снимаю боль при любой своей манипуляции, не разделяю одно от другого.

– И где же так учат? – прищурился мой пациент.

– Я из Вертавии, – выдала привычную версию. Надеюсь, он не станет проверять, так ли там действуют целители, кто знает, как там обстоят дела на самом деле?

Глава 5. Огородники

Глава 5

Огородники

День шестой. Суббота

– Льюла… – мне тоже захотелось схватиться за голову.

– Да откуда ж мне было знать? Формы-то у всех одинаковые! А таблички «Осторожно – принц. Руками не трогать!» на нём не было. Мам, ну он же первый начал!

Все дети знали, кем мы приходимся друг другу. Старшие – с самого начала, младшим я всё рассказала, когда Аве и Бейлу исполнилось по восемь. Они знали – но продолжали звать меня мамой, малыши – потому что другой мамы, кроме меня, они не помнили, а тройняшки – потому что им тоже хотелось маму, а других вариантов у них просто не было. Когда они немного подросли, то стали звать меня по имени, но в такие вот минуты, когда эмоции захлёстывают, снова сбивались на «маму».

– Он не начал драться, начала ты, – нравоучительным голосом, который и сама терпеть не могла, возразила Льюле.

Я и сама бы с радостью врезала тому, кто посмел так себя вести с любой из моих девочек, а с тихой и хрупкой, не способной хоть что-то противопоставить хаму Велой – особенно. Но я просто обязана быть в этой ситуации взрослой и мудрой, больше ведь некому.

– Но он сказал ей гадость!

– Так сказала бы ему гадость в ответ. Запомните, – я обвела глазами всех своих малышей, четверо из которых меня уже переросли, – драться можно, лишь защищая себя или друг друга, когда кто-то затеял драку первым. Или прикоснулся к девочкам против их воли. Тогда наказан будет он, а не вы. В крайнем случае – оба, что не так обидно. А на оскорбления отвечать кулаками – показать свою беспомощность. Льюла, я уверена, что ты смогла бы так ответить, что он надолго запомнил бы…

– Ещё как смогла бы!

– А теперь ты наказана, а он – нет. Синяк ему целители свели за минуту, а ты лишилась двух увольнительных. Равноценно?

– Нет, – надулась девочка.

– Надеюсь, это послужит для тебя уроком, – дождавшись кивка, я снова оглядела всех сидящих за столом. – Но если хоть кто-то посмеет… Хоть пальцем! Тогда бейте. Разрешаю. И если вас накажут за самозащиту, а агрессора нет, то я дойду и до директора школы, и до ректора академии, да хоть до самого короля, но добьюсь справедливости. А пока – прости, Льюла, но наказание своё ты заслужила.

– Оно того стоило, – едва слышно буркнула девочка себе под нос, но я сделала вид, что не услышала. Не стоит тратить на нравоучения весь вечер, беседу провела – и достаточно.

– А что ещё интересненького расскажете? – обратилась я к своим новоявленным студентам. – Как вам ваши комнаты? А соседи?

Выяснилось, что здесь всё вообще замечательно. Близнецов поселили в одной комнате на одном этаже с Рином. Льюла сначала оказалась довольно далеко от Велы, на другом этаже, но подкупила свою новую соседку синей карликовой розой в горшочке – Нев вырастил, а сама она изменила цвет и форму, – и та отправилась жить в комнату Велы, а Вела – к Льюле.

На мой вопрос, чем подкупили соседку Велы, я получила пожатие плечами:

– А зачем? Она на своём месте осталась, какая ей разница?

– Мы с ней всё равно не дружили, – призналась Вела. – Она леди, у неё своя компания. Мы не ссорились, просто не общались.

Я порадовалась за старшенькую. Она с самого детства была тихой мечтательницей, с трудом сходящейся с кем-то вне семьи. Я очень переживала, выпуская её из-под своего крылышка и отправляя в академию, Рин присматривал там за ней, как мог, но большую часть времени был где-нибудь в другом месте – другой курс, другая специализация, другое общежитие. Жаль, что юноши и девушки жили в разных зданиях, и уж тем более никто бы не разрешил Рину и Веле жить в одной комнате, пусть даже по документам они брат и сестра.

Вот и о неприличных предложениях принца – чтоб он был здоров, но где-нибудь подальше от моих детей, – мы узнали лишь сейчас. Но теперь рядом с ней будет Льюла, которая уже лет в восемь переросла Велу и всегда её опекала, она в обиду сестрёнку не даст, и я могу быть за старшенькую спокойна. Почти.

Не очень мне нравился этот интерес принца. Но, учитывая, что, по словам Велы, никаких поползновений, кроме словесных, с его стороны не было, будем надеяться, что и дальше не будет. Пускай ищет себе ровню.

Вела, конечно, тоже ему ровня, но он об этом даже не догадывается. И, я надеюсь, никогда этого не узнает. Лучше быть живыми простолюдинами, чем мёртвыми родственниками убитого короля.

Дальше разговор в печальные темы не уходил, младшие делились впечатлениями о нашем переезде и о том, как обживаются на новом месте, средние рассказывали об академии и первых занятиях. Услышав звонок, я оставила детей на кухне, играющей роль и гостиной тоже, потому что это было единственное жилое помещение, где мы могли уместиться все разом, а сама отправилась встречать своего золотоносного брюнета и его спутников.

Поскольку завтра приёма не будет, я решила потратить чуть больше сил и практически закончить с мизинцем. Время подходило к часу ночи, когда я предложила пациенту пошевелить практически целым пальцем – не хватало лишь ногтя. Выражение его глаз, когда он сгибал и разгибал мизинец, дорогого стоило.

– Я хочу предложить вам выбор между скоростью и красотой, – с лёгкой улыбкой глядя, как мужчина ощупывает свой восстановленный практически из ничего палец – я заново вырастила всё, кроме части кости, – дождалась, пока он поднимет на меня вопросительный взгляд и пояснила: – Я могу вырастить вам новый ноготь сразу, потратив на это минимум половину завтрашнего приёма. Или могу восстановить его корень – и он начнёт отрастать сам, естественным путём. Месяца за три вырастет, или я вернусь к нему позже, когда восстановлю работоспособность остальных пальцев. Решайте.

– Но если нужно, вы сможете его вырастить? – уточнил мужчина.

– Да. Только…

– Понадобится время, – привычно подхватил он. – Я бы предпочёл, чтобы вы вернулись к ногтям после того, как вылечите моего… больного. Если они сами к тому времени не достигнут нужной длины.

Глава 6. Стипендиаты

Глава 6

Стипендиаты

День седьмой. Воскресенье

– Угощайтесь, – предложила я трём мужчинам, вышедшим из портала несколько минут спустя.

На меня посмотрели с удивлением, потом на тарелку в моих руках – ещё более удивлённо.

– Вы что, ограбили королевскую оранжерею? – поинтересовался Миллард, подозрительно посмотрев на меня, не прикасаясь к угощению.

– В королевской оранжерее нет вишни, – возразил ему блондин, рассматривая одну из вишенок. Потом забросил в рот, не торопясь прожевал, высоко поднял брови. – Потрясающе. От настоящей не отличишь.

– Она настоящая, – я была удивлена и реакцией, и словами. Не тем, что как минимум одному из них отлично известно, что есть, а чего нет в королевской оранжерее, я и так давно поняла, что люди они далеко не простые, а кое-чем иным: – У короля что, нет мага растений?

– Есть, и не один, – продолжил хмуриться Миллард. – Но вишня – не то растение, которое достойно королевской оранжереи.

– Ясно, – тут я, пожалуй, с ним соглашусь. Там, наверное, сплошная иноземная экзотика растёт. – Но обычный-то сад при дворце должен быть. Что, и там вишни нет?

– Есть, – снова блондин, забрасывая в рот на этот раз малину и одобрительно жмурясь. Мой брюнет всё это время помалкивал, внимательно следя за разговором и не прикасаясь к угощению, Миллард, кстати, тоже. – Но сейчас не сезон, вишня давно сошла.

– Это понятно. Но второй-то урожай вырастить можно.

– Второй урожай? – у блондина даже рука с черешней в воздухе застыла. – Но деревья не дают урожай дважды в год.

Теперь уже застыла я. Они серьёзно? Да что же у них здесь за маги такие? Может, зря я детей в академию отдала? Впрочем, без диплома хорошей работы им не найти, хотя бы ради этого нужно учиться.

– Вы хотите сказать, что кто-то может вырастить на дереве два урожая за сезон? – Миллард смотрел так, словно у меня вместо носа третье ухо выросло.

Я молча показала глазами на тарелку. Вот на самом деле – если тепличную клубнику сейчас ещё можно где-то купить, то как насчёт остального?

– Это сделал кто-то из ваших племянников? – подал голос брюнет. После того, как блондин перепробовал всё, мною предложенное, и «незаметно» кивнул, он тоже съел пару ягод.

– Да, – я развела руками. – Они самоучки и не знали, что так не делают. И вот… сделали.

– Они? – уточнил брюнет, в то время как блондин тихонько хихикал, уж не знаю, что смешного он услышал в моих словах. Миллард продолжал сверлить меня недоверчивым взглядом и к угощению не прикасался.

– Тройняшки. Они все – маги растений, только сам дар несколько… отличается. Сегодня у студентов увольнительная, вот они и обустроили наш новый сад. Всё вот это, – я слегка приподняла тарелку, – оттуда.

– Это невозможно! – стоял на своём Миллард. Вот же упрямец!

– Хотите лично убедиться? – не хотелось бы пускать постороннего в свой сад, но он меня за живое задел. И за тройняшек обидно.

– Нет, – покачал головой брюнет. – Я вам верю. Это, – он показал на светлый след на своей щеке, пристально глядя на Милларда, – тоже считалось невозможным.

– Простите, – шатен легонько поклонился и отошёл к стульям. Это прозвучало абсолютно неискренне, но ясно же – начальство приказало, он подчинился.

И вот надо мне было их угощать? С чего бы? Сама толком не пойму – хотела сделать людям приятное или похвастаться достижениями своих ребятишек? Кажется, и того, и другого понемногу. Решив, что и так слишком задержалась, я молча сунула тарелку блондину и указала пациенту на кабинет.

И снова привычная тишина, снова взгляд мужчины в потолок, мой – на его палец, над которым я сегодня колдовала. Мизинец порадовал слегка отросшим ногтём. На первый взгляд там ничего не изменилось, но я-то не только глазами смотрела, и поняла – всё работает. Вот и отлично.

Спустя два часа, когда безымянный палец обрёл новую кожу, и я собиралась закругляться – остальное завтра доделаю, в понедельник вновь вставать рано, – брюнет, словно это почувствовав, открыл глаза и взглянул на меня.

– Могу я увидеть ваш сад?

– Конечно, – вопрос меня удивил, но я же сама недавно предлагала, и он отказался. Или… он сказал «нет» тому, чтобы сад смотрел Миллард? Ладно, неважно, мне не жалко, и да, признаюсь хотя бы себе – немножечко хотелось похвастаться. – Пойдёмте.

Мужчина вслед за мной прошёл сквозь кухню – я мимолётно порадовалась, что там порядок, – и застыл, разглядывая сказочный уголок с цветами. Потом оглядел сад, снова разноцветные розы.

– И это сделали студенты? – я кивнула. – Сами? За выходные? И вот эти цветы тоже? – снова кивок. Про то, что это сделано за несколько часов, я уточнять не стала. – А деревья – такие маленькие, но усыпаны плодами! Невероятно. Сколько же им лет?

– По шестнадцать.

– Сколько? – мужчина явно был в шоке. – Первый курс?! И они уже могут… вот это? – он обвёл рукой то, что видел.

– Они это лет с восьми могут, – пожала я плечами. – Точнее – выращивать деревья мальчики могли и раньше, а вот делать их карликовыми Льюла додумалась, когда мы пару лет промучились, собирая урожай со старых деревьев. Просто сейчас они могут больше и быстрее – сила-то растёт. А умеют давно.

– Самоучки. Не знали, что так не делают – и сделали, – пробормотал брюнет себе под нос, задумчиво кивая. – Я так понимаю, это именно Льюла заступилась за сестру?

– Да, – кивнула я. Мне понравилось, как он это сказал – не «та, что ударила лорда», а вот так – «заступилась за сестру». Он и правда одобрял её поступок. Я, кстати, тоже, а что толку? В академии-то осудили.

Мужчина ещё раз окинул взглядом сад и уже традиционно вложил мне в ладонь монеты. Мне показалось, или он задержал мой кулачок в своих ладонях чуть дольше, чем прежде? Я вышла вместе с ним в приёмную, и обнаружила, что тарелка с ягодами, которую держал блондин, всё ещё полна.

Глава 7. Сад

Глава 7

Сад

День пятнадцатый. Понедельник

Первый сеанс и правда продолжался не больше часа. Уже через полчаса Эррол начал капризничать, говорить, что ему скучно, душно, плед колется, лежать неудобно. Что хочет в свою кроватку, есть, пить, спать и смотреть в окно – а окон в кабинете не было. Даже немного странно, что на горшок не просился – мои младшие в своё время то же самое просили, когда спать их укладывала, причём по очереди. Очень знакомо.

Совместными уговорами – моими: «Потерпи ещё чуть-чуть, и я покажу тебе, что у нас получилось», и брюнета: «Ты же уже совсем взрослый, сынок, сможешь ещё немного потерпеть», – мы кое-как растянули сеанс на час, но и всё. Ребёнок просто расплакался, а это уже никуда не годилось.

И понять его, в общем-то, можно было – незнакомое и не особо привлекательное место, чужая тётя, которая всё время держит его за руку, и которой, кажется, всё-таки придётся в будущем попу показывать, а возможно, и ожидание боли, я же не знаю, как его прежде лечили, любого ребёнка доведут до истерики. И это не считая того, что просто вылежать час, практически не двигаясь, было для любого ребёнка сложно. Уж кто-кто, а я это знала прекрасно, поэтому совершенно спокойно восприняла такое поведение малыша.

В итоге, я успела очистить от шрамов лишь руку выше локтя, там было проще – повреждена была лишь кожа, ниже пришлось бы восстанавливать ещё и сухожилия, поэтому я остановилась, оставив это на завтра.

– Посмотри, какая теперь у тебя кожа гладкая, – я достала небольшое зеркало, которое специально держала здесь, чтобы показывать пациентам получившийся результат, который просто так увидеть было сложно, например, убранное родимое пятно на ягодице, была у меня и такая пациентка, к счастью, не пациент. Кстати, задумалась я о необходимости зеркала именно после того, как убрала первый кусочек шрама с лица брюнета.

Эррол, который прекратил плакать, как только были произнесены волшебные слова: «На сегодня всё», с любопытством заглянул в зеркало. В отличие от отца, чья кожа была загоревшей, и не только на лице, малыш был совсем беленький, сразу становилось понятно, что если он и бывает на свежем воздухе, то исключительно в тени. Но даже на незагорелой коже можно было чётко различить гладкое розовое пятно на месте шрама.

– Ой! – он выпустил плед и стал ощупывать больную руку здоровой. – Он стал меньше! А здесь исчез! Это насовсем?

– Насовсем, – заверила я маленького пациента. – А завтра, если сможешь посидеть чуть подольше, я сделаю так, что твоя рука сможет сгибаться вот так, – и я пару раз согнула и разогнула свой локоть.

– Ладно, – вздох был таким тяжёлым, словно малышу предстояло, как минимум, дом в одиночку построить, но уже само осознанное согласие меня порадовало. Конечно, он и завтра быстро устанет и будет капризничать, но, надеюсь, выдержит чуть подольше, чем сегодня.

И у меня уже появилась мысль, как этому помочь.

– Арбен, Миллард, – окликнул брюнет, и когда в комнате появились его сопровождающие, открыл портал и со словами: – Я скоро вернусь, – исчез.

Вот и имя блондина я узнала. Или фамилию. Или титул. Не важно, уже хоть как-то можно его мысленно называть. А мой пациент так для меня пока брюнетом и остался. Вот принципиально не буду спрашивать, как к нему обращаться.

Пока я над всем этим размышляла, убирая зеркало в ящик стола, мой золотоносный пациент вернулся. С золотом, да.

– А давайте, я и вас подлечу, время то есть, – предложила я, глядя на очередную стопку монет в своей ладони. – И мы же договорились, что оплатой лечения Эррола будут занятия с Бейлом.

– Занятия станут премией, а лечение своего сына я вполне способен оплатить, – голос брюнета стал холодным.

– Простите, я не хотела вас оскорбить, – покаялась я. – Лечиться будем?

– Будем, – посмотрев на часы, кивнул брюнет. Его взгляд смягчился, извинение было принято, – Но только до половины одиннадцатого, у меня назначена встреча, я не думал, что сегодня у вас хватит сил ещё и на меня.

– Хватит, – улыбнулась я. – Снимайте рубашку.

На этот раз я занялась шрамом на левой лопатке и теперь любовалась широкой спиной с хорошо выраженными мышцами. Их тоже хотелось погладить, как прежде грудные, но я отбросила мысли, недостойные целителя – сейчас передо мной пациент, а не мужчина, а я на время лечения не женщина. И всё равно нет-нет, да и ловила себя на том, что задерживаю на спине брюнета далеко не профессиональный взгляд.

Наверное, всё дело в том, что я просто раньше не сталкивалась с таким красивым телом. Большинство своих пациентов я без одежды не видела, а те, кого видела, не впечатляли. Даже кузнец в Пригорном не заставлял так смотреть на себя, его мышцы были даже чересчур развиты, а уж его-то я без рубахи видела не единожды, когда он спину потянул. Но нет, не то. Гора мышц ничуть не привлекательнее тощего дрыща, а вот у брюнета телосложение было идеальным. И я просто получала эстетическое наслаждение, любуясь его спиной. И потрогать его хочется, как красивую статую. И губами тоже…

Кого я обманываю?! Он привлекательный мужчина, а я одинокая женщина, взрослая, половозрелая – уж мне-то, целительнице, это понятно. Но это всё равно ничего не значит. Он – лорд, явно очень знатный и богатый, и скорее всего женатый, я – вдова-простолюдинка. Всё, что он сможет мне предложить – стать его любовницей.

А у меня совсем другие планы. Я хочу для себя настоящую семью, мужчину, на которого можно положиться, и который всегда будет рядом, ребёнка, которого сама выношу и выкормлю, и который будет расти в полной семье. Разве я многого хочу?

А значит, брюнет в мои планы не входит абсолютно. Я могу любоваться его спиной, пока лечу его шрамы, но и только.

– Я так понимаю, у вас есть вопросы? – нарушил тишину брюнет.

– Да, – я перевела взгляд с его спины на затылок. – Эррол вообще на улице не бывает?